Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ТЕОРЕТИЧЕСКОМУ ОБОСНОВАНИЮ КОНЦЕПТА «ЛЮБОВЬ»..21
1.1. Исторический аспект феномена любви и его связь с языковыми «картинами мира» в лингвокультурологии 25
1.2. Структура «концепта» и «концептосферы» с точки зрения современной лингвокультурологии 53
1.3. Типы языковых ментальностей любви 61
Выводы по первой главе 105
ГЛАВА 2. РЕЛИГИОЗНЫЙ, ФИЛОСОФСКИЙ И ОБЫДЕННЫЙ АСПЕКТЫ КОНЦЕПТА «ЛЮБОВЬ» В МЕНТАЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ТЕКСТА 109
2.1 .Библейская концептосфера «любовь» 109
2.2. Содержание концепта «любовь» в книге Песня Песней Соломона 129
2.3. Реализация концепта «любовь» в библейских и языческих молитвенных текстах 138
2.4. Реализация концепта «любовь» в библейских и языческих пророческих текстах 146
2.5. Осмысление концепта «любовь» в философском дискурсе (на материале философских афоризмов) 153
2.6. Обыденное мировоззрение о любви (на основе анализа перемиологических фондов сравниваемых языков) 174
Выводы по второй главе 187
ГЛАВА 3. ОТРАЖЕНИЕ КОНЦЕПТА «ЛЮБОВЬ» В МИРОВОЗ ЗРЕНЧЕСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ СУЩНОСТИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ ...192
3.1. Лингвокультурологический подход к изучению языковой личности... 192
3.2. Homo Amans и его мировоззренческая сущность 205
3.3. Человек демагогический в его отношении к любви (на примере демагогического использования библеизмов) 212
3.4. Лингвистические средства выражения любви человеком любящим .217
Выводы по третьей главе 238
ГЛАВА 4. НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА КОНЦЕПТА «ЛЮБОВЬ» В МАРИЙСКОМ КУЛЬТУРНОМ МИРЕ (В СРАВНЕНИИ С ФРАНЦУЗСКИМ И РУССКИМ) 241
4.1. Этимолого-этнографический и поэтико-изобразительный аспекты концепта «любовь» в современной марийской культуре (через призму языка) 241
4.2. Национально-культурная специфика содержания концепта «любовь» во французском, русском и марийском культурных мирах 258
4.3. Ментальная эволюция личности, этноса и языка концепта «любовь» в свете синергетики и философской теории «освобождения духа»... 269
Выводы по четвертой главе 275
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 277
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 281
ПРИЛОЖЕНИЕ. Библсизмы в современных языках 320
- Исторический аспект феномена любви и его связь с языковыми «картинами мира» в лингвокультурологии
- Содержание концепта «любовь» в книге Песня Песней Соломона
- Homo Amans и его мировоззренческая сущность
Введение к работе
Актуальность исследования. Сегодня проблемы любви, пола, сексуальности широко обсуждаются в науке и обществе. По замечанию В.М. Ро-зина, «наш интерес к этим темам повторяет аналогичный интерес серебряного века»1. Причины - в общем кризисе культуры и цивилизации, в широком наступлении антикультуры на современного человека. Прошедшая длительный период концептуализации, представленная рядом научных теорий, созданных в русле философии, истории, литературоведения, любовь - одна из константных тем современного человековедения. XX век в России уделял мало внимания этому феномену как в реальной жизни, так и в научной рефлексии. 90-е годы принесли в Россию перемены, которые коснулись и отношения к любви, и ее осмысления. В рамках антропологической парадигмы познание человека, его мировоззренческой, культурной, духовной, языковой сущности, его места и роли в природе неотделимо от рефлексии о любви -главном свойстве и даре человека. Любовь в России, и в Марий Эл в частности, все больше становится культурной ценностью. Она решительно входит в проблемное поле культурологии и лингвокультурологии, философии и религиоведения. Происходит процесс формирования амурологии как области научного знания. Однако глубокой теоретической разработки, с точки зрения «сакрального» в ментальности личности и этноса, тема любви до сих пор не получила. Данное исследование призвано восполнить эту лакуну, что и определяет актуальность исследования.
Кроме того, открытие государственных границ повлекло за собой расширение пределов познания на другие народы и этносы, на естественное человеческое желание познать «чужое», необычное для себя, сопоставить свое и чужое видение мира, тем самым лучше познавая самого себя. Ведущим в диссертации стал принцип толерантности, ненавязывания любовных доктрин, уважения к свободе выбора личности и этноса. При этом расширяется компетенция в области «чужого» взгляда на любовь. В межкультурной проблематике, отражающей объективную общечеловеческую тенденцию к глобализации, вопрос - любят ли другие по-другому или так же? - занимает не последнее место и актуализирует данное исследование. Франция, как известно, является «экспортером» концепта «любовь», и ее опыт и рефлексия в амурологической области представляют для России, и Марий Эл в частности, значительный интерес.
Актуальность определяется также тем, что диссертационная работа относится к числу стремительно развивающихся лингвокультурологических исследований в области разноструктурных языков и посвящена изучению реализации телеономного концепта «любовь» во французской («amour/charite»), русской («любовь») и марийской («йбратымаш») лингво-культурах.
Не менее важным аспектом актуальности является то, что лингвокуль-турология как наука получает в работе дальнейшее развитие и расширение в контрастивном, этимологическом, когнитивном, этнографическом анализе привлеченных нами" впервые в отечественной науке для исследования материалов одного из финно-угорских языков - марийского - в его сравнении со славянским (русским) и романским (французским) языками.
В качестве tertium comparationis, эталона сравнения, выступает в работе идеальный концепт «любовь» - христианская любовь агапе, являющаяся центром библейской концептосферы любви. Возросший интерес ученых к изучению сакральных текстов (библейских, языческих) подчеркивает актуальность исследования. Более того, автор считает, что без рассмотрения религиозных аспектов и норм любви в историко-культурном контексте тема не получала до сих пор полноценного решения и особенности современной культурной ситуации в России и Марий Эл (распад браков, насилие в семьях, ал коголизм, беспризорность детей и т.д.) придают ей особую актуальность и значимость.
Наконец, как считает диссертант, решение многовековой проблемы любви возможно только в междисциплинарной связке традиционных наук, на их стыке. Процесс интеграции в работе отразился в привлечении данных и методологии лингвистики и культурологии (лингвокультурологии), что подтверждает тезис о том, что лингвистика занимает в настоящее время «авангардные методологические позиции в системе всякого гуманитарного знания». Языковое воплощение любви имеет непреходящее значение, ибо «тайна языка - главнейшая из тайн человечества: если ее раскрыть, то раскроются многие сокрытые в веках или утраченные знания»3. Любовь и толерантность как мировоззренческие установки «задают» определенную языковую картину мира личностей и этносов, которая становится основанием для выработки индивидуальной и национальной концептосферы, культурной политики государств, определяя в конечном счете их судьбы в истории.
Степень изученности проблемы. На основе анализа теоретических, методологических и лексикографических источников автор констатирует, что рефлексия о любви во Франции и России развивалась в лоне истории, этнографии и философии. С точки зрения «сакрального» в ментальносте любви, исторические периоды всеобщего искания истинной любви в Боге, бого-человечестве сменялись периодами революций, бунта, экзистенциального одиночества как в России, так и во Франции. В этом смысле обе культуры глубоко взаимосвязаны. Все изученные на русском и французском языках труды являются ценнейшим источником реконструкции мировоззренческих ориентиров, принципов видения мира, его смыслового наполнения. Диссертант приходит к выводу о том, что культурно-исторические типы любви, несмотря на их разнообразие, проходят одинаковые стадии развития, подчиняются неким всеобщим закономерностям. Концепт «любовь» в своем генезисе, как известно, имел разные периоды - от первобытной неупорядоченности половых сношений до возвышенной индивидуальной любви. Доминанты концепта «любовь» менялись на протяжении веков, время перемен всегда совпадало с господством либо христианских, либо языческих воззрений в обществе. Периоды возвышенного отношения к любви сменялись аскетическими и антисексуальными, прагматическими идеалами, приводившими к заблуждениям, трагизму и в конечном счете - к покаянию.
Французская философская мысль оказала большое влияние на ход рефлексии о любви в России, однако период «серебряного века» остается русским достижением и русской гордостью4. Концепт «любовь» и его метафизические аспекты получили развитие в трудах философов «серебряного века» (Н.А. Бердяев, В.В. Розанов, С.Л. Рубинштейн, В.С.Соловьев). В оценке философии любви «серебряного века» автор исследования соглашается с мнением В.П. Шестакова о том, что в целом воззрения русских философов о любви носят синкретический характер («Синкретизм - одна из характерных особенностей Русского Эроса»5). Ментальность русских о любви определяется диалектикой языческого и православного компонентов духовности. В послереволюционные годы осмысление феномена любви продолжилось в русской эмигрантской литературе и философии (С. Булгаков, И.В. Бунин, И.А. Ильин, А.И. Куприн, Б. Савицкий, С.Л. Франк и др.).
В современной России в последнее десятилетие тема любви привлекала внимание ученых, работающих в различных областях знания: культурологов В.М. Розина, Е.Н. Шапинской, философов и социологов Р.И.Александровой и Е.А. Курносиковой, Т.В. Бреус, Л.В. Пятилетовой, Р.Б.Жанбуршиной, Е.В. Кузнецовой, психолога А.Ю.Афанасьева, литературоведов Т.Н.Даньковой, А.С. Ныпадымка, А.А. Хван, лингвистов Л.Е. Вильмс, С.Г.Воркачева, В.И. Карасика, Л.В. Какабадзе, Е.Е.Каштановой, Г.А. Лилич и 6 ТЇ др. В трудах лингвистов подчеркивается неадекватность осмысления кон цепта «любовь» в обыденном сознании, указывается на своеобразие этнических вариантов (русского, немецкого, английского) концептов «любовь».
В марийской науке начало системному амурологическому исследованию было положено в рамках региональных междисциплинарных конференций «Проблема любви в духовном опыте человечества» и «Концепт «любовь» в духовном опыте человечества» (Йошкар-Ола, 2002-2003), вызвавших большой интерес среди ученых, обществоведов и политиков. До этого отдельные высказывания о любви содержались в работах этнографов и отчетах миссионеров. С точки зрения «сакрального», воззрения на любовь строились у мари в рамках языческой доктрины и языческих архетипов сознания. Заслуживают внимания работы Ю.А. Калеева, Р.П. Четкаревой, И.А.Чурикова, Г.Е. Шкалиной7.
Богатый междисциплинарный (философия, психология, литературоведение) опыт в изучении концепта «любовь» имеет французская наука (Р. Барт, Ж.-К. Беакко, Э. Берн, Ж. Бруст, П. Бюрнэ, С. Вейль, А. Лоренс, Ж. Леле, Ф. Монтрено, А. Моруа, Р. Норвуд, Д. де Ружмон, Ж.-П. Сартр, А. Стендаль, П. Тейяр де Шарден, Т. Остин-Спаркс, , М. Рей, Ж.-М. Руар, о Б. Цирюльник, А. Фор и мн.др.). До периода французских революций взгляды французов на любовь носили религиозный характер. Любовь понималась как дар небес, который надо беречь, поддерживая любовный огонь. Любовь сравнивалась с уважением, постоянством, состраданием и противопоставлялась греху, разврату, выгоде, самолюбию. Большую роль в осмыслении французского концепта "любовь" сыграли Р. Декарт, Ф. Де Ларошфуко, М. Монтень, А. де Мюссе, Б. Паскаль, А. де Сент-Экзюпери, Ф.Р. де Шатоб-риан, чьи афоризмы о любви вошли в мировую сокровищницу мудрости. Традиционная французская ментальность любви характеризуется значительной опорой на библейские основания. Философия любви была более свободной. Она испытала большое влияние философии любви Тейяра де Шардена, который обосновал понятие божественной среды как условия и следствия наиболее специфически христианских установок (таких как чистота помыслов и смирение). Божественная среда, по Шардену, совершенно подобна своими свойствами любви к ближнему.
С 1960-х годов во Франции началась эпоха атеистического (К. Мерло-Понти, Ж.-П.Сартр), христианского экзистенциализма (Г. Марсель) и структурализма (этнолог К. Леви-Стросс, философ М. Фуко, критик Р. Барт). Характерным становится отход от традиционных концепций любви.
Общим для русской и французской амурологических школ является значительный интерес к «сакральному», привлечение элементов христианского мировоззрения, стремление постигнуть сверхъестественное, трансцендентное, божественное путем ухода от рационального мира. И для русских, и для французов мистика являлась специфическим, но полноценным типом знания. Католическая теология определяла христианскую мистику как познание божественной благодати в человеке (Я. Беме, У. Джеймс, Э. Сведенборг, Т. де Шарден, Р. Штейнер и др.). В православии к мистицизму относили аскетизм, отшельничество (так называемое "умное делание"), выраженное, например, в Добротолюбии, в трудах православных священников: Андрея Кураєва, Иоанна (Крестьянкина), Архимандрита Лазаря (Абашидзе), А.Меня, Саввы, Антония Сурожского, Льва Шихлярова и др.
Другой точкой соприкосновения во французской и русской философиях являлось отграничение культуры и антикультуры. Противопоставления, оппозиции типа "культура-некультура", "культура-варварство" мы встречаем уже у Ж.-Ж. Руссо, затем - в трудах русских философов: Н.А. Бердяева, П.А. Флоренского, а также современных исследователей: К.З. Акопя-на,Г.В. Драча, А.И. Кравченко, И.Я. Левяша, Э.С. Маркаряна, СП. Мамонтова, А.А. Радугина, В.И. Тасалова. Ученые отмечают, что культурная ментальность имеет позитивный заряд и благоприятные последствия. Центральной в культурной ментальное™ является библейская ментальность, которая выполняет функцию аккультурации. Ей противостоит антикультурная ментальность, направленная на разрушение личности, страдания, насилие и смерть. К антикультуре мы относим все отклоняющиеся формы сексуального поведения, любовное колдовство. В марийской философии и культурологии проблема соотношения антикультурного и языческого до сих пор не рассматривалась.
Межкультурные исследования любви («чужое» с точки зрения «своего») менее многочисленны, чем монокультурные. Французские взгляды на любовь отражены в работах философов, культурологов, лингвистов (М.Т. Конфино, М. Машино, А. Ропер, К. Туброн, ЕЛО. Артемовой, Е.Г. Барановой)9. Русские исследования любви у французов выполнялись в рамках более широких тем: французской культуры и русского быта, ментальності! французских и русских, вежливости и т.д. (З.В. Брандт; Л. Кастлер, И.В. Самойлова и др.)10. Специального исследования любви у французов, с точки зрения носителя русского менталитета, до сих пор не выполнялось.
Обе амурологические школы наработали определенный критический сопоставительный потенциал, нуждающийся в дальнейшем переосмыслении. Анализ исторического слоя концептов «любовь» обнаруживает расхождение французской и русской культур любви в области аксиологического осмысления любви, мира ценностей. Теоретический анализ ценностной системы как важнейшего компонента культурного пространства, основания и регулятора социально-культурной практики широко представлен в трудах П. Риккерта, Ж.-П. Сартра, М. Шелера.
В Россию осознание любви как культурной и семейной ценности приходит лишь сейчас. Целые поколения в России ставили работу и общественный долг превыше всего. Россиянам по многим историческим причинам приходилось больше заниматься службой, работой, войной, строительством социализма, коммунизма, лучшего будущего и т.д.; идеи средневекового домостроя были отвергнуты и утрачены, тогда как в центре традиционного западного менталитета всегда находились Библия и семья.
Анализ тенденций развития культур (в целом и в области любви, в частности) Франции и России обнаруживает их разнонаправленность. Если одной из основных характеристик современной французской философии является демистификация мира - рациональность и деконструкция метафизи п „ ки , движение к «культуре удовольствии», «цивилизации удовольствии», то в современной российской философии и культурологии, напротив, активно обсуждаются вопросы религиозного, мифологического, сакрального аспектов ментальносте . Эта тенденция к «мистификации» коснулась философии и культурологии народа мари 13.
Таким образом, концепт «любовь» - это открытая, развивающаяся система, которая обладает ярко выраженной структурой и типологией.
Изучение сакрального компонента любви в синтезе наук (культурология, лингвистика, религиоведение) осуществляется в рамках сопоставительной лингвокультурологии и концептологии на материале трех вышеназванных лингвокультур впервые.
Объектом исследования является синтез национальных культур (французской, русской, марийской), ментальные черты каждой в отношении к любви.
Предметом является сакральный компонент ментальносте любви в трех лингвокультурах: французской, русской и марийской.
Целью данного исследования является комплексное (лингво-культуролого-религиоведческое) рассмотрение концепта "любовь " в языках, не относящихся к одной языковой группе: русском (славянском), французском (романском) и марийском (финно-угорском); установление национально-культурной специфики сакрального компонента ментальносте любви у русских, французов и марийцев.
В соответствии с поставленной целью в диссертации определяются следующие задачи:
1) обосновать лингвокультурологический подход к изучению концепта «любовь», выделив лингвоментальные «картины мира» в духовной истории человечества и типы языковых ментальностей любви; осуществить анализ вербальной реализации концепта «любовь», библейский, философский и обыденный аспекты в ментально-текстовых про странствах; реконструировать содержание концепта "любовь" во французском, русском и марийском языках на основе сопоставительного анализа любовного дискурса, выделить ядро (доминанты) концепта и периферию;
3) отразить концепт «любовь» в мировоззренческой и культурной сущности языковой личности как носителя национальной и тендерной ментальносте, выделив черты любящей и демагогической языковой личности, определить состав класса мелиоративов, из которого языковая личность строит свой любовный дискурс;
4) установить национально-культурную специфику и пути эволюции концепта «йбратымаш» в марийском культурном мире через его сопоставление с французским и русским концептами.
Теоретико-методологические основания и источники исследования. Учитывая интегративный характер лингвокультурологического подхода, диссертант опирается на категориальный аппарат нескольких областей гуманитарного знания. Основой методологии является системный анализ.
В качестве центральных методологических оснований работы также выступают:
методы философии (закон единства и борьбы противоположностей, категории общего, частного и отдельного, философия языка В. фон Гумбольдта, Л. Вейсгербера);
сравнительно-исторический метод, позволяющий рассмотреть эволюцию концепта «любовь» в истории во взаимосвязи языка и культуры;
методы межкультурной коммуникации (в рамках культурного релятивизма, но отграниченного от антикультуры, объяснительного и критического подходов);
лингвокультурологические методы (метод лингвистической реконструкции культуры, открытые интервью, теория культурных универсалий);
лингвистические методы (компонентный анализ, стилистическая интерпретация).
Материалом исследования стали так называемые лингвокультурные тексты о любви (далее ЛКТЛ), к которым мы относим все проявления культуры народа в языке: лингвострановедческий словарь, мифологизированные языковые единицы, обрядово-ритуальные формы культуры, символы, паре-миологический фонд языка, стереотипы, эталоны, образность внутренней формы слова, речевое поведение, речевой этикет. Наряду с этим термином в исследовании встречается термин «любовный дискурс». В некоторых случаях диссертант анализировала международные анекдоты, фольклор, художественную литературу.
Источниками отбора лексических и фразеологических единиц послужили сборники паремий и афоризмов и другие лексикографические издания на трех языках, тексты Библии на русском (Синодальный и Современный переводы), французском (перевод Луи Сегона), марийском (под редакцией И.Г. Иванова). Кроме того, к анализу привлекались библейские исследования и Толковые Библии (Новая Женевская учебная Библия, Тематическая Библия, Агапе-Библия), сборники марийских молитв, художественные произведения на трех языках, сборники поэзии, а также графические работы художницы Светланы Турий и критические работы о ее творчестве14.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней:
в качестве основополагающего в структуре ментальносте любви выделен сакральный компонент - наиболее чтимые ценности, на основе которых решаются смысложизненные проблемы бытия;
- создана классификация типов языковой ментальносте любви, выделены три типа любви в зависимости от «сакрального»: языческий, синкретический, библейский с соответствующими доминантами: «языческий фаллизм», «губительная любовь», «любовь-дар»;
расширен корпус составляющих телеономного концепта «любовь» во французской, русской и марийской лингвокультурах и выделены доминанты концептов (любовь-восхищение, любовь- жалость и любовь-страдательность);
выстроена харизматическая теория любви, в соответствии с которой любовь понимается как харизма, дар, который получен и должен быть передан другому;
описана совокупность лингвистических способов выражения концепта «любовь», характеризующаяся мелиоративной направленностью семантики языковых единиц любовного дискурса (гипокористивы, собственно мелиоративы, табу, эвфемизмы и «ослабленные пейоративы»);
осуществлен подход к изучению лингвокультурных текстов о любви через призму языковой личности (любящей Homo amans и демагогической), выделены черты любящей и демагогической языковой личности;
- выявлена национально-культурная специфика концепта «йдратымаш», изученного в этнографических и лингвокультурологических проявлениях в сопоставлении с французским и русским концептами, в современных проявлениях и эволюционных тенденциях культуры «последного языческого народа Европы» - мари.
Автор диссертации, обобщая обширный теоретический и источниковедческий материал, определяет и изучает моменты, которые имеют принципиальное методологическое значение для междисциплинарного исследования концепта «любовь».
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвоментальная «картина мира» любви является мозаичной. Она складывается из мировоззренческих стереотипов культурного мировидения. «Мозаиками» в ментально-речевой деятельности выступают различные лин-гвокультурные тексты, отражаемые в сознании человека: запомнившиеся, понравившиеся, оказавшие наибольшее впечатление, модные, навязанные политикой, идеологией, образованием, церковью, паремии, афоризмы, стереотипы, сравнения, цитаты, заголовки книг, фильмов, фразы из анекдотов и т.д. В коммуникативном акте языковая личность осуществляет отбор ЛКТЛ и строит из них личностную языковую картину мира. Теистическое мировоззрение внесло полноценный и достойный вклад в развитие концепта «любовь».
2. В соответствии с духовной наполненностью личности и этноса выделяются три типа ментальносте о любви: языческая, синкретическая и библейская. Их комбинирование (доминирование или пассивность) в языках разных типов создает национально-культурную специфику, в соответствии с которой выявились следующие доминантные и дополнительные признаки концепта. Во французском языке и французском культурном мире доминантой является amour-admiration (любовь-восхищение). Она дополняется тендерными признаками: у мужчин chevaleresque (рыцарственность), у женщин -meritocratic (чувство собственного достоинства)15. В русском языке и русском культурном мире доминантным является концепт «любовь-жалость», «плавающий» между пассивными признаками «сострадание, милосердие» и «безоглядная жалость», «губительная любовь». В марийском языке и марийском культурном мире анализ содержания концепта привел к выделению в качестве доминантного признака «страдательность»1б .
3. В религиозном, философском и обыденном ментально-текстовых пространствах концепт «любовь» базируется на сакральном компоненте ментальносте. В основе харизматической теории любви лежит библейское понимание любви как полученного дара, милости, благодати, которые нужно передать другому. Любящая личность - харизматическая, т.е. одаренная в нравственном смысле харизмами. Автор различает харизмы любви библейские (божественные), оказывающие спасительное благотворное воздействие и языческие (демонические), оказывающие злое «колдовское» воздействие.
Харизматическая любовь - духовный тип любви. Будучи однажды данной в виде чувственной любви, она требует «возделывания», т.е. усилий, направленных на формирование любви-агапе, предполагая при этом сохранение высокого чувства собственного достоинства, любовь к себе и смирение.
4. Телеономный концепт «любовь» представляет собой доминанту всякой национальной концептосферы, характеризующейся как общим, интернациональным, содержанием (концепт - универсалия), так и национально-культурной спецификой (концепт - уникалия). В плане содержания у народов, исповедующих Библию как Священное Писание, концептополе «любовь» включает такие составляющие, как «ветхозаветная любовь», «новозаветная или христианская любовь», «чувственная любовь», «губительная любовь», «обличающая любовь», входящих в концептосферу «христианское». Для языческих народов доминантой концепта являются так называемые «языческий фаллизм» и «прагматическая любовь», входящие в концептосферу «языческое» или «антихристианское». При нерасторженности с язычеством происходит наложение концептосфер с формированием биконцептной сферы. Составляющими биконцептной сферы являются «губительная любовь», «лукавая, лицемерная любовь» и «безоглядная жалость». Французский и марийский языки отражают «предельные» концепты любви (любовь-восхищение и любовь-страдательность) как доминанты «предельных концептосфер»: библейской и языческой. Русский язык в этом аспекте является синкретическим.
5. Отражаясь в мировоззренческой и культурной сущности языковой личности, концепт «любовь» выражается через Homo amans - Человека Любящего. Это культурный прототип библейского типа, являющийся истинной целью и средством развития человеческого общества. Любящая языковая личность имеет прообразом речь Иисуса Христа. Человеку любящему ментально противостоит человек демагогический. В философском смысле Homo amans и человек демагогический составляют диалектическое единство противоположностей, которое может преобразовываться друг в друга в разные моменты жизни, в зависимости от состояния «человека сакрального». Именно этим объясняются близость и частая взаимообращаемость ласки и брани в языке. Лингвистическими средствами выражения любви являются гипокори-стивы, собственно мелиоративы, табу, эвфемизмы и «ослабленные» пейора-тивы.
6. Этимолого-этнографический анализ слов «любовь» в трех языках: «amour» во французском, «любовь» в русском, «йбратымаш» в марийском -показал их происхождение и связь с культами народов. Этимология французского «amour» кроется в римском пантеоне богов, русского «любовь» - в русском языческом прошлом. Марийское слово «йбратымаш» вошло в марийский язык как заимствование из чувашского или татарского языков во времена Булгарского царства (Х-ХП вв.). Тюркское слово «юр/йор/йора - песня» лежит в основе марийского концепта «любовь» («йбратымаш»), что также свидетельствует о связи с религиозной практикой народа мари - языческим поклонением. Поэтико-изобразительные аспекты концепта «йбратымаш» (на материале творчества Светланы Турий и Альбертины Ивановой) демонстрируют его обращенность к небесной, природной символике и метафорике и вместе с тем сближенность с доминантой марийского культурного мира «любовь-страдательность». Мировая культура любви едина (ее универсальность - в сакральном), но и глубинное ее несходство в этносах также трудно не заметить: русские «жалеют» в соответствии с концептом «любовь-жалость», французы «восхищаются», язычники-мари «поют» и «страдают» и т.д. В этом смысле изученные концепты «любовь» - уникалии.
Развитие межкультурной коммуникации в условиях глобализации свидетельствует о том, что, познавая мир «чужого» человека или этноса, личность познает «свой» индивидуальный или национальный мир. Лингво-культура является отражением культуры или антикультуры нации. Эволюция ментальносте личности и этноса в понимании любви происходит постоянно. Пути сближения этносов - в преодолении кризиса свободы, что особенно очевидно в сфере слова и языка. Язык любви может стать начальной ступе ныо свободы, ее первой серьезной победой. Более того, «язык - единственная надежда на освобождение» (Гаддамер). Движущей силой эволюционных процессов является межкультурная коммуникация (межэтническая, межличностная, тендерная, межконфессиональная), ведущая к инкультурации, аккультурации, социализации и другим мирным межкультурным процессам. Эволюция должна осуществляться в условиях свободного выбора, осознанного строительства индивидуальной концептосферы личности.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что в ней получает дальнейшее развитие один из важнейших, фундаментальных вопросов человеческого бытия - любовь. Теоретические положения диссертации позволяют снять существовавшие ранее отвержение и неприятие религиозных компонентов концепта "любовь", в некоторой мере примирить разногласия в понимании любви в мировоззрении человека, расширив тем самым границы знаний о любви и способствуя развитию толерантности во взглядах. Предлагаемое диссертационное исследование, выполненное в лингвокультурологическом аспекте, вносит определенный вклад в развитие этой относительно новой отрасли человеческого знания за счет привлечения лингворелигиоведения как составной части лингвокультурологии, имеющей предметом изучения различного рода религиозные тексты, с точки зрения их языкового содержания, методами лингвистики и культурологии.
Результаты исследования могут быть использованы в преподавании различных языков, в частности русского, английского, французского и марийского, а также в теоретических курсах стилистики, лексикологии и лексикографии, сравнительно-исторического, типологического и сопоставительного языкознания, на занятиях по переводу, в лекциях по межкультурной коммуникации, культурологии, философии, религиоведению и при написании курсовых и дипломных работ.
Апробация работы. Основные результаты исследования были апробированы в ходе спецкурсов, прочитанных автором в трех вузах Республики Марий Эл, а также на научно-теоретических конференциях: международных (Казань, 1999, 2005; Москва, 1999, 2003); российских (Йошкар-Ола, 1998-2004; Краснодар, 1999; Саратов, 1999); региональных с международным участием (Йошкар-Ола, 2001-2006); региональных (Чебоксары, 2000), (Йошкар-Ола, 1999); республиканских (Йошкар-Ола, 2001-2002); межвузовских Йошкар-Ола, 1999, 2000, 2002); внутривузовских (1998- 2006 гг.).
Основные результаты исследования внедрены в процесс преподавания французского языка, в частности в спецкурсе «Основы межкультурной коммуникации», курсе лекций для учителей иностранных языков, прочитанных в Институте образования Республики Марий Эл, для студентов - в Марийском государственном педагогическом институте и Марийском государственном техническом университете, а также при руководстве курсовыми и дипломными работами в Марийском государственном педагогическом институте.
Достоверность и обоснованность результатов исследования определяются обращением к фундаментальным, методологическим трудам философов, культурологов, лингвистов и религиоведов, посвященным проблеме любви, а также разнообразными формами апробации. Выводы, к которым пришел диссертант, являются итогом непосредственной исследовательской работы над анализом ЛКТЛ в трех лингвокультурах.
По теме диссертации опубликовано более 50 статей и 2 монографии: «Концепт «любовь» в языках разных типов (на материале лингвокультурных текстов)», «Сакральное в любви», а также «Русско-марийский словарь биб-леизмов».
Цель и задачи исследования предопределили структуру диссертации, которая подчинена общей логике исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии на русском и иностранных языках из 580 наименований.
Общий объем диссертации составляет 330 страниц машинописного текста.
Исторический аспект феномена любви и его связь с языковыми «картинами мира» в лингвокультурологии
Прежде чем перейти к описанию культуры любви в истории человечества, рассмотрим отражение концепта «любовь» в «картинах мира» через его лингвистическое воплощение. Любовь как концепт отражается в так называемых «картинах мира»", т.е. взглядах человека на мир, в «зримых портретах мироздания, образно-понятийных копиях Вселенной» (Маслихин, 1999. С. 47). Картина мира есть также «целостный глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека» (Постовало-ва,1988. С. 15), «результат переработки информации о среде и человеке» (Маслова, 2001. С. 64). То или иное понимание любви содержится во всех шести «картинах мира» (мифологическая картина мира; обыденная картина мира; научная картина мира; религиозная картина мира; философская картина мира; политическая картина мира) (Маслихин, 2002. С. 317-409). Каждая из этих «картин мира», - отмечает А. В. Маслихин, - имеет свои особенности и черты, свои компоненты и смысловой центр. В центре обыденной картины мира находится человек, субъект действия и социального поведения. Повседневность - это мир, где он - главная фигура. Научная картина мира желает видеть мир «таким, как он есть». Главным в религиозных картинах мира выступает соотношение земного и небесного, сфера человеческого и сфера божественного. Фундаментальным центром философских систем является соотношение человека и мира, взятое во всех аспектах - гносеологическом, онтологическом, ценностном, деятельном. Политическая картина мира рассматривает классы и классовые отношения, войны между государствами и народами, взаимоотношения народов, государств, цивилизаций, им Хайдеггер M. Время картины мира Новая технократическая волна на Западе. - М, 1986; Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов: дис...д-ра культурол. наук. - М.,2000. -460 с; Тильман Ю.Д. Культурные концепты в языковой картине мира: Поэзия Ф.И. Тютчева. - М., 1999. - 232 с. перий. В соответствии со своей индивидуальной и национальной «картиной мира» человек не только отражает существующие представления о чем-либо, в том числе и о любви, но и формирует их.
Языковая (лингвистическая, наивная) картина мира (далее - ЯКМ) отражает ту или иную картину мира в языке. Более того, она предшествует им и формирует их. Разработкой этой проблемы в России занимаются Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, В.А. Маслова, З.И. Мокиенко, В.В. Топоров, В.Н. Телия, В.Н. Постовалова, О.А. Корнилов и другие. Между картиной мира как философским понятием и ЯКМ существуют неоднозначные отношения. В работах вышеперечисленных авторов под ЯКМ понимается выраженная с помощью различных языковых средств системно упорядоченная, социально значимая модель знаков, передающая инфомацию об окружающем мире, система образов, представлений человека об окружающей его действительности. М. Хайдеггер, наоборот, подчеркивает, что картина мира - это мир, понятый как картина. Необходимо различать ЯКМ личности, то есть его мировосприятие и миропонимание, преобразованное в вербальные компоненты, и языковую картину этноса, созданную тем или иным народом или нацией и зафиксированную в лексико-семантических и фразеологических единицах языка. ЯКМ отражает все заблуждения, ошибки и неточности философских картин мира. ЯКМ вероисповедной общности изучена пока мало, но она также имеет свои особенности, формируемые под влиянием вероисповедания личности и вероисповедания, принятого большинством общества.
Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что лингвоментальная модель языковой картины мира формируется по «принципу матрешки», согласно которому формирование происходит через соотношение индивидуального, национального, вероисповедного, корпоративного типов ментально-сти в их тесной взаимосвязи. В языковой картине мира есть элементы как коллективной философии, чаще всего навязываемой, так и индивидуальных «прозрений» и личностного опыта. Восстановить, реконструировать содержание концепта «любовь» рациональнее и целесообразнее всего по его язы ковым «отпечаткам» - по различным зафиксированным в словарях и сборниках идиомама: фразеологизмам, пословицам, поговоркам (обыденное мировоззрение), афоризмам, крылатым выражениям (философское, религиозное и художественное мировоззрение), то есть через ЯКМ личности и этноса о любви.
Известно, что генезис любви в человеческой истории претерпел разные периоды - от первобытной неупорядоченности половых сношений до индивидуальной и единственной любви. Доминанты концепта «любовь» менялись на протяжении веков. Как отмечает американский религиозный философ Рик Джойнер, в истории человечества было четыре исторических эпохи. В каждой из них господствовала определенная сила власти, которая и определила название эпохи. Этими властными силами были военная, религиозная, политическая и экономическая (Джойнер, 1999. С. 23 - 24).
Вначале, в период, предшествующий приходу Христа, преобладала военная сила. Это накладывало отпечаток насилия на все виды отношений, в том числена отношения между мужчиной и женщиной. Любовь не была возвышенной, она носила плотский характер. Этот период совпадает с господством языческих воззрений в обществе. М.И. Козьякова, размышляя о положении женщины в различные культурно-исторические эпохи, отмечает, что в греческом мире, например, было ярко выражено доминирование мужского начала. Человек - это всегда мужчина, муж. Женщина не только не занимает высокого места в обществе, но по своему положению всегда несамостоятельна, полностью зависит от мужчины. Она является низшим существом (Козьякова, 2002. С. 33).
Затем, к четвертому веку новой эры римский император Константин понял, что религиозная сила власти по своему влиянию затмит военную силу. С четвертого века до эпохи Возрождения, когда христианство утверждалось на Западе, а ислам - на Востоке, миром правила религиозная сила. Она вмешивалась в вопросы любви и любовной морали в виде запретов и табу. Отношение общества к женщине было закреплено в догматах христианской ре лигии. На женщину возлагалась вина за первородный грех. Отличительными чертами господствовавшей морали были аскетический и антисексуальный идеал, мизогиния, превосходство мужчины над женщиной. «Вне закона» была вся сфера эротического. Идеал, к которому следовало стремиться, - абсолютное воздержание, девственность, так называемый «духовный брак» (Козьякова, 2002. С. 140).
В шестнадцатом веке основной влиятельной силой стала политика. Военная и религиозная силы превратились в придаток политической власти. Появляется новое отношение к браку. Он рассматривается теперь как высшее состояние по сравнению с безбрачием. Холостяк и старая дева служат предметом насмешек, а брак без устали восхваляется.
Экономика, набиравшая силу в течение нескольких веков, начала выходить на арену в качестве основной силы в двадцатом веке. Буржуазный мир и «рыночные отношения» наложили свой ментальный отпечаток и на решение вопросов любви. На первом месте - чувство собственности, обладание теми или иными благами, имуществом, капиталом. Возник культ денег, ментальность, отражающая мир в денежных категориях. Идеалом стали тихие семейные радости в уютном, защищенном от бурь мирке, довольство мирного и сытого покоя (Козьякова, 2002. С. 315).
В разных регионах мира, - отмечает Р. Джойнер, - были периоды, когда, например, военная сила возвращала себе первенство и становилась на какое-то время господствующей в религиозную, политическую или экономическую эпохи. Известны также факты, когда религия восстанавливала свое лидирующее положение в эпоху других властных сил. Сейчас на территории бывшего Советского Союза наблюдается интересное явление - столкновение политической, экономической и военных сил власти. Каждая из них старается добиться лидирующего положения, при этом возрастает религиозное влияние, которое усиливается стихийно (Джойнер, 1999. С. 24 - 25). Кто победит в этой борьбе? «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» - это библейский афоризм - пророчество для последних времен пре дупреждает об опасностях, которые ждут любовь и общественное отношение к ней. «Претерпевший же до конца спасется» (Матфея 24: 12 - 13). Вторая часть высказывания дает надежду, что даже если общество снова отвернется от вопросов любви, она сохранится в сердцах «претерпевших», в любви индивидуумов.
Следует сказать, что большинство исследователей сходятся на том, что индивидуальная любовь зародилась в средние века. Известная трилогия немецкого ученого, писателя и политического деятеля Эдуарда Фукса (1870 -1940) «Иллюстрированная история нравов. Эпоха Ренессанса. Галантный век. Буржуазный век» отражает диалектику ментальности_челрвечества о любви в контексте развития нравственного поведения. Э. Фукс связывает развитие воззрений на любовь с «духом эпохи»: от понимания ее как чисто животного чувства и чувственной оргии до провозглашения ее высшей точкой творческого проявления личности. Как признает сам Э.Фукс, его исследование является скорее «историей безнравственности». Используемые им для анализа факты и документы (репродукции картин и карикатуры, указы, запреты, описание обычаев, игр, праздников, стихов, рассказы, новеллы, пьесы светского и церковного характера, афоризмы, пословицы и поговорки и т.д.) реконструируют неутешительную для человечества картину добрачных половых связей, половых извращений, адюльтера, проституции. Все три тома исследования наполнены документальными свидетельствами проявлений языческой ментальносте о любви. История же развития библейской,ментальносте о любви в истории человечества еще ждет, по всей видимости, своих исследователей и документалистов. Это был бы интересный и благодарный труд, чрезвычайно нужный человечеству на современном переломном этапе его развития. Отсутствие такой работы объясняется, по-видимому, тем, что человек любящий более скромен и целомудренен, он хранит свои любовные тайны и переживания в своем сердце, поверяя их лишь Богу. Человек paganus (языческий) имеет и язык соответствующий, кричащий о пороке и возводящий грех в непреодолимое препятствие, верящий в их прирожденность чело веку. Итак, Э. Фукс показал, каким образом взгляды человечества относительно супружеской верности, добрачного целомудрия женщины, проституции, приличий менялись на протяжении эпох, в разных классах, странах. К тому же, в истории одних и тех же стран бывали эпохи противоположных взглядов на любовь. Разные формы принимала любовная мораль в разных классах: у дворян, придворных, князей, крестьян, духовенства, пролетариев, - сообразно с соответствующим материальному базису потребностям.
Содержание концепта «любовь» в книге Песня Песней Соломона
Среди ветхозаветных книг Песня песней Соломона занимает совершенно особое место. Ее по праву можно назвать гимном человеческой любви -любви к природе, к жизни, страстной любви женщины и мужчины. Она является шедевром еврейской поэзии, в котором сочетаются богатство лингвистических средств реализации концепта «любовь» и глубокое религиозное чувство. Именно это сочетание придает книге особую свежесть, оригинальность и возвышенность. Ее язык носит ярко выраженную "мелиоративную" семанти-ко-стилистическую направленность. В ней запечатлелся совершенным образом язык и стиль любви. Ключевым словом Песни песней является слово "любовь", и все толкования концентрируются вокруг него. Однако и в философии любви , и в обыденном сознании этой книге уделялось до сих пор очень мало места.Как известно, существует несколько толкований смысла книги . Не всегда христиане и иудеи готовы были принять поэзию, столь откровенно воспевающую человеческую любовь как неотъемлемую часть священной Библии. Песня песней Соломона воспевает чувственную любовь. В Библии ничего не говорится о греховности физической близости, напротив, взаимное влечение мужчины и женщины - дар Божий (Батчелор,1998. С. 85). Брак в Песне песней прославляется как подарок Творца и норма человеческой жизни. Целомудренность Песни песней отмечал А. Савицкий: "В поэме нет ничего нечистого по духу или непристойного... Лучшее, что в ней есть, это, конечно, описания природы, и те наивные вздохи любви, в которых дурно настроенные умы желают найти нечто, преступающее границы приличия. Тщетные поиски. Поэма в высшей степени целомудренна" (Савицкий, 1928. С. 26). Питер Крифт считает, что в Песне используются образы влюбленности и брака не какой-нибудь другой любви, а романтической, венчающейся вечным союзом. И это, по его мнению, самая полная из всех земных любовей, в нее непременно входят дружба, привязанность, милосердие, и в самой высокой степени, и другие «высоты и глубины изумительной красоты». Автор выделил двадцать шесть свойств любви (и Божьей, и человеческой), о которых говорит поэма. Все эти свойства являются составляющими коЕщепта «любовь»: любовь - песнь, беседа, вечное движение, она живая, Благая Весть, могучая сила, труд, стремление, страдание, свобода, истика, точность, простота, она обращена к одному единственному, она побеждает все, неожиданна, бесстрашна, она обмен личностями, победна и празднична, естественна, находится в настоящем, вмещает все, старомодна, сильна, как смерть), а также концепта "чувственная любовь": запах, прикосновение, звуки, взгляды, вкус, возбуждение, благотворная ревность, пустые надежды, разочарованиятанец, нежность и любезность, ласка, верность, сила, красота. (Крифт, 1997. С. 16-28).
Песня песней доказывает, что чувства - это Божий дар людям. Бог создал чувства, чтобы мы наслаждались ими, прежде всего, по отношению к природе, жизни и любви.
Homo Amans и его мировоззренческая сущность
Лингвокультурология развивается в свете антропологической парадигмы, при которой язык рассматривается в широком экзистенциальном и понятийном контексте бытия человека - в тесной связи с мировоззрением, мышлением человека, его ментальным миром. Предшественниками подхода, при котором язык рассматривался как конструктивное свойство человека, а человек определялся как человек именно через посредство языка, были В. фон Гумбольдт, В. Вундт, Э. Сепир, А.А. Потебня, Г.Г. Шпет. По Гумбольдту, «язык, исходя из глубин духа, законов мышления и из человеческой организации в целом, все же воплощается в действительности в отдельной лично-сти»(курсив наш. Г.М.) (Гумбольдт, 1985. С.383). Идеи В. фон Гумбольдта плодотворно развиваются в современной российской лингвистике1 в рамках изучения языковой личности (далее ЯЛ) (Богин, 1984; Шаховский, 1988; Homo Loguens, 1975; Человек и его язык, 1997; Сиротинина, 1996; Воркачев1997; Воробьев, 1997; Карасик, 1996, 2002; Караулов, 1987; Языковая личность, 1998; Кочеткова, 1998, 1999; Тхорик, 2000 и другие.). По замечанию В.И.Карасика, современной науке еще предстоит восхождение к В. Гумбольдту и А.А. Потебне.
Одним из первых определение языковой личности дал Г.И. Богин. Его определение: языковая личность - это «человек, рассматриваемый с точки зрения его готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи» (Богин, 1984. С. 1) - является коммуникативно-прагматическим, оно предвосхищает лингвокультурологический подход, в соответствии с которым ЯЛ определяется как «обобщенный образ носителя культурно - языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» (Карасик, 1996. С. 3). В более поздней работе В.И. Карасика ЯЛ определяется им как «человек, существующий в языковом пространстве - в общении, в стереотипах поведения, зафиксированных в языке, в значениях языковых единиц и смыслах текстов» (Карасик, 2002. С.8). Языковая личность - хранитель и носитель культуры или антикультуры этноса. Анализ ЯЛ неизбежно приводит к описанию концептов, составляющих концептосферу личности и характерных типов дискурса. ЯЛ может обладать универсальными для всех этносов вероисповедными, мировоззренческими, культурными характеристиками, определяющими речевой паспорт говорящего и его языковой идиостиль. Это может быть вызвано общностью вероисповедания, например, христианской, которая транслирует чистоту и прозрачность библейского слова на язык.Вместе с тем, одни и те же мировоззренческие и культурные ценности могут по-разному преломляться в национальной языковой личности.
Языковая личность как носитель национальной ментальности
Типология языковой личности уже сейчас богата и разнообразна и продолжает совершенствоваться. С одной стороны, ЯЛ национальна, в ней генетически заложен культурно-антропологический прототип. Личность всегда, хочет она того или нет, сознает она это или нет, является носителем определенной национальной ментальносте и языка, приверженцем ценностей своего этноса. Через язык личность вступает в совместную национальную деятельность, которая не может не оказывать на него определенного влияния, более того, держит его в «языковм круге»: «каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг» (В. фон Гумбольдт). Язык каждой конкретной ЯЛ состоит из общего языка (в большей степени) и в меньшей - из индивидуальных языковых особенностей. Именно поэтому правомерно говорить о русской языковой личности (Караулов, 1987), французской языковой личности (Рапопорт, 1999), марийской языковой личности. Французская так же, как и британская или американская языковая личность, как известно, отражает систему ценностей, центром которой являются религия и семья. Что касается русской ЯЛ и русского языка, то во времена протопопа Аввакума русский язык считался «ангельским» и выражал в совершенстве любовь Божию, подтверждая тем самым тезис о том, что вера народа и язык - одно целое1. Еще совсем недавно «советская» ЯЛ, отделенная от религии и духовных ценностей, которые дает вера, искала их в «Моральном кодексе строителей коммунизма», в жертвенности во имя высших идеалов общества. Вероисповедные ценности (например, концепт «христианская любовь» для христиан) возвращаются и, соответственно, русская и марийская ЯЛ переживают сейчас стремительные изменения. Библейская культура всегда стимулировала и углубляла (в разных культурах в разной степени) филологическую культуру общества в целом и языковой личности в частности. Стилистическое и лексическое совершенство Библии и библеиз-мов, их изначальная духовная чистота являются сами по себе образцом правильной литературной и мелиоративно-направленной речи, залогом очищения духовного пространства вокруг них.
1 Известна, правда, и противоположная точка зрения Г.Г. Шпета о фатальной для России роли болгарского языка Солунских братьев.
Языковая личность представляет собой систему, включающую языковую, речевую компетенцию и знания о мире. Каждый из этих уровней ЯЛ находит свое отражение в структуре дискурса (в том числе - любовного).
ЯЛ характеризуется набором признаков или языковых черт, которые характеризуют предрасположенность или склонность субъекта общения к определенному способу вербального поведения. Под языковой чертой, вслед за С.А. Сухих, мы будем понимать «устойчивую и повторяющуюся особенность вербального поведения человека, имеющего предрасположенность к определенному способу реализации этого поведения на трех уровнях дискурса: экспонентном, субстанциональном и интенциональном, каждый из которых имеет свои языковые маркеры» (Сухих, 1993. С. 85-86).
Французская языковая личность (далее ФЯЛ) в целом демонстрирует высокую степень мелиоративности высказывания. Ей есть из чего выбирать, функционально-семантическое поле «любовь» во французском языке моно-центрированно, т.е. имеет высокую степень концентрации любовного дискурса. Концептосфера француза строится вокруг «любви-восхищения», сцепляясь с «радостью жизни», «рыцарственностью», «чувством собственного достоинства», «свободолюбием» и другими концептами. Синкретической модели ментальности в форме жалости она не приемлет в такой степени, как русская. Во французской ментальности считается, что жалость унижает. Оноре де Бальзак оставил афоризм о жалости: «Le sentiment que I homme supporte leplus difficilement est lapitie, surtout quand il la merite. La haine est un tonique, ellefait vivre, elle inspire la vengence; mais lapitie tue, elle affaiblit encore notrefaiblesse» (Чувство, которое человек переносит всего тяжелее, это жалость, особенно когда он ее заслуживает. Ненависть - это тонизирующее средство, она заставляет жить, побуждает к мести, а жалость убивает, она ослабляет еще больше нашу слабость) (Ripert, 1993. С. 325).
Языковыми чертами ФЯЛ являются вежливость и политкорректность.
«Образы» и «облики» любви, которыми пользуется ФЯЛ отличаются от тех, которые популярны в России или Марий Эл. Так, в ментальности французов популярен образ женщины-«кошки» (и других зоонимов), родившийся, по всей видимости, в известном стихотворении Ш. Бодлера «Les chats»: Les amoureuxfervents et les savants austeres Aiment egalement, dans leur mure saison, Les chats puissants et dowc, orgueil de la maison, Qui comme eux sontfrileux et comme eux sedentaires.
Одно из «свежих», современных тому свидетельств - популярная реклама помады, в которой женщина в черном костюме кошки на крыше дома привлекает всеобщее внимание мужчин-котов. В русской ментальносте образ «мартовского кота» закрепился, скорее за мужчиной, чем за женщиной.
Для женщины-француженки характерно сравнение мужчины с солнцем. Так, Эсмеральда и Флер-де-Лис из популярного мюзикла "Собор Парижской богоматери" поют в унисон о своем возлюбленном Фэбусе: "II est beau comme le soleil". Король Людовик имел прозвище «Солнце».
Бенабар, один из популярных современных певцов, не стесняется употреблять богатую палитру креативных гипокористивов в песне «Les mots d amour»:
Mon petit coeur, топ petit chat
Mon tresor, mon petit rat Ma p titefouine, ma p the teigne
Ma sardine, ma sardaigne Mon sagouin, mon trios fois rien
Merci qui? Merci mon chien!
Mon soleil, mon bouquet de roses
Mon ortell, ma boite de douze.
Русская языковая личность (далее РЯЛ)1 по своим ментальным характеристикам в меньшей степени, чем французская, проявляет мелиоратив-ность и лингвистическую вежливость. Она более эмоциональна. Не случайно образом русского для иностранцев является мат. Он вербализует агрессивные эмоции. Все больше современных исследователей склоняются к признанию духовной сущности русского мата (Успенский, 1996, Жельвис, 1997, Ермакова, 2001). Мат является ментальным рудиментом древних языческих мо литв.2 Он предварял древние военные битвы. Прежде чем сойтись в схватке, воины молились своим языческим богам, проклиная друг друга. Выигрывал битву тот, кто громче, сильнее и больнее задевал противника. Стервятники над полем, усеянном трупами - таков был физический результат духовной словесной брани.
