Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография и теоретико-методологические основания изучения наскального искусства территории Северо-Запада России 15
1.1 История изучения и источниковедческая база исследования петроглифов территории Кольского полуострова и республики Карелия 15
1.2 Теоретико-методологические основания исследования петроглифов в рамках исторической культурологии .31
Заключение к главе 1 .47
Глава 2. Петроглифы территории Северо-Запада России как феномены культуры и их типология 49
2.1 Природные и социально-исторические особенности петроглифических топосов 49
2.2 Типологические особенности наскальных изображений 63
2.3 Своеобразие петроглифов территорий Кольского полуострова и республики Карелия среди других памятников наскального искусства Северной Евразии .78
Заключение к главе 2 103
Глава 3. Особенности содержания образов наскального искусства территории Северо-Запада России 106
3.1 Опыты семантической интерпретации петроглифического искусства 106
3.2 Парадигмально-семантический анализ образов наскального искусства территории Северо-Запада России 146
Заключение к главе 3 164
Заключение .168
Список литературы
- Теоретико-методологические основания исследования петроглифов в рамках исторической культурологии
- Типологические особенности наскальных изображений
- Своеобразие петроглифов территорий Кольского полуострова и республики Карелия среди других памятников наскального искусства Северной Евразии
- Парадигмально-семантический анализ образов наскального искусства территории Северо-Запада России
Теоретико-методологические основания исследования петроглифов в рамках исторической культурологии
Наскальное искусство является одним из наиболее сложных материалов для научного исследования. Значительная отдалённость во времени периода его создания и функционирования, большая степень утраченности смыслового содержания петроглифов, трудности в обнаружении и полевой фиксации изображений, их особое, труднодосягаемое местоположение, плохая сохранность, наличие большого количества палимпсестов, предполагают использование специальных методов исследования.
Способы изучения наскального искусства Кольского полуострова и Карелии формировались и развивались, а также заимствовались из уже существующей практики исследования петроглифов в других регионах мира на протяжении всей истории их изучения.
Первоначальная работа с петроглифическим памятником предполагает его полевую фиксацию и документацию. Чаще всего, эта работа не заканчивается на ранних этапах исследования. Технические средства с развитием науки постоянно совершенствуются, давая всё новые и новые возможности копирования наскальных изображений (например, применяющееся с недавнего времени сканирование [3]). Полевая фиксация и документация, несомненно, неотъемлемая часть исследования. Она является базой для дальнейшего, более глубокого изучения памятника, заключающегося в теоретической обработке эмпирических данных: датировке, археологической типологизации изображений, проведении компаративного, семантического анализа содержания и стилей петроглифов, а так же их историко-культурологической типологизации.
Рассмотрим с историографических позиций способы изучения и источниковедческую базу исследования каждого комплекса наскального искусства Северо-Запада России.
Систематические исследования древнейшего и древнего культурного наследия Северо-Запада России начались сравнительно поздно. До середины XIX века территория Мурманской области и республики Карелия привлекала в основном представителей естественнонаучных дисциплин.
Петроглифы Карелии – выбивки Онежского озера и Белого моря учёными были обнаружены в середине XIX века и 20-х гг. XX в. соответственно.
Ю. А. Савватеев делит историю исследования Карельских петроглифов на три этапа. Первый – с начала XIX века до 20-х гг. XX века – характеризуется первыми попытками копирования, документации и толкования изображений. В период с 1920 по 1960 гг. открывается множество новых изображений, выходят первые фундаментальные публикации, начинается систематическое изучение петроглифического искусства региона. Период с 60-х гг. до настоящего времени характеризуется возобновлением полевых работ а также более глубоким изучением близлежащих к петроглифам стоянок [104].
На ранних этапах исследования петроглифов Карелии для полевой фиксации и документации применялись, в основном, методы словесного описания памятников, зарисовки с натуры, гипсовые копии и бумажные эстампажи петроглифов, также различные картографические методы. Известен метод копирования петроглифов с помощью обводки контуров изображений чернильным карандашом и наложением на поверхность скалы влажного листа бумаги. В этом случае вся скальная поверхность разбивалась на квадраты, на них накладывались влажные листы бумаги такого же размера. С помощью щёток бумага приглаживалась к поверхности. Таким образом появлялся чёрно-белый оттиск. Петроглифы прорисовывали и через копировальную бумагу, смочив изображения раствором мела для лучшей видимости. Позже стало использоваться фотографирование, которое проводилось как с предварительной обводкой петроглифов мелом, так и без неё. Первые работы по полевой фиксации и документации петроглифов Карелии проводились К. Г. Гревингком, П. Шведом, Г. Хальстремом, В. И. Равдоникасом, А. М. Линевским и др.
Долгое время эти копии считались точными и надёжными. Однако позже, с возобновлением угасшего на короткий период времени интереса к петроглифам и началом новых полевых работ с конца 50-х гг., были обнаружены неточности прежних копий. В возобновившихся полевых исследованиях активное участие приняли историки, археологи, искусствоведы, в частности Ю. А. Савватеев, А.Д. Столяр, Г. А. Панкрушев, К. Д. Лаушкин, Р. Б. Климов и др. Развитие методов полевой фиксации и документации позволило провести её уже на более качественном уровне. Стал применяться метод протирки петроглифов графитом на бумагу. Такое копирование позволяло не только зафиксировать контуры петроглифов, но и характер скальной поверхности, все её трещины и дефекты. Легко фиксировалась и техника выбивки изображений.
Новое слово было сказано и в фотографировании петроглифов. На выбивки теперь направлялась искусственно созданная тень, после чего с помощью зеркала на них проецировался свет от солнца или прожектора. Сделанные при таком освещении фотографии очень чётко передавали любую неровность скалы и все мелкие детали изображений.
В 1974 г. химиком В. Высоцким был изобретён метод получения объёмных копий-эстампажей петроглифов с помощью химикатов. Этот метод не вошёл в ежедневную практику археологов из-за своего вредного воздействия на поверхность скал.
В 1972-73 гг. под руководством Е. В. Цуцкина впервые были проведены подводные археологические исследования на дне Онежского озера. В результате были обнаружены новые изображения. Они оказались на отломившихся и упавших в воду кусках скал рядом с остальными изображениями на берегу [128].
Копии петроглифов выполняются исследователями и по сей день. Благодаря изобретению цифровой фотоаппаратуры и широкому распространению компьютерной техники стало возможным делать копии изображений на высоком уровне качества. Эту работу осуществило Эстонское общество изучения первобытного искусства. Петроглифы фиксируются с помощью фотоаппарата, а затем обрабатываются на компьютере. Если снимается большая поверхность, на фотографии будет искажена её плоскость. Поэтому при таком способе копирования приходится разбивать поверхность на квадраты, делать снимки небольших участков скалы по отдельности, а затем совмещать их с помощью компьютера, корректируя искажения поверхности с помощью координатной сетки. В результате, на основе этих фотографий, составляется план скалы [97]. Использование этого метода требует больших затрат труда и времени, но позволяет составить подробный и детальный план поверхности с изображениями. Также эстонские учёные выполнили серьёзную работу по вычислению процентного соотношения различных типов фигур Онежского озера [95].
Одной из наиболее сложных проблем, связанных с изучением петроглифов, является проблема датировки. Сами выбивки невозможно датировать по методу радиоуглеродного анализа С-14. Поэтому применяются другие, не такие точные методы датировки, например, датировка на основе изменения уровня воды, близости изображений к стоянкам, возраст которых установлен при помощи радиоуглеродного анализа, анализ микроэрозии сколов, анализ палимпсестов (перекрывание одних изображений другими). Чаще всего сейчас датировку устанавливают по результатам геологических и палеоклиматических данных – на основе изменения уровня воды в водоёмах (рисунки почти всегда выбивались на скалах у самого берега).
Датировка Онежских петроглифов основывается именно на этих методах. Как выяснилось, береговая линия Онежского озера в районе Бесова Носа не оставалась в последние тысячелетия стабильной, а постоянно перемещалась из-за изменений климата и геологических процессов, хотя и не очень сильно, при этом участки, где сейчас расположены петроглифы нередко оказывались под водой [31]. Колебание ее во многом и предопределяло расположение стоянок. Не менее существенно и то, что сами петроглифы во всех известных группах тяготеют к современному урезу воды [31].
Типологические особенности наскальных изображений
Значительную роль в расшифровке смыслов мифологических текстов играет их типологизация по содержанию, например, выделение среди них особых групп, сформированных в соответствии с их тематической направленностью. С точки зрения рассмотрения содержания и упорядочения текстов наскальных изображений по этому признаку ценным является труд Е. М. Мелетинского, где он разделяет мифологические тексты по их тематической направленности на антропогонические, теогонические, солярные и лунарные, эсхатологические и др. мифы [117].
В нашем исследовании также будут задействованы как общенаучные подходы и методы: историко-культурологический подход, системно синергетический, структурно-функциональный методы, так и специализированные методы: семиотический и герменевтический. Особую значимость для нашего исследования имеют подходы и методы исторической культурологии: сравнительно-исторический, историко-типологический методы. Наскальное искусство, как уже отмечалось, является одним их наиболее сложных для изучения феноменов древнейшей и древней культуры. Содержание петроглифических текстов не всегда поддаётся расшифровке по причине значительной отдалённости во времени периода их функционирования и затруднённости в связи с этим их «распредмечивания». Материал для его адекватного понимания требует интерпретации в рамках той мировоззренческой парадигмы и конкретно-исторических условий, в которых он был создан его современниками. Такой подход необходим для сколько-нибудь адекватного понимания содержания изображений, их места и роли в жизни древнего населения.
Памятники наскального искусства Кольского полуострова и Карелии не являются единственными в своём роде. Петроглифы и писаницы – весьма распространённые памятники древнейшего и древнего искусства в пределах Северной Евразии. Учёные, исследующие эти артефакты (В. Я. Шумкин, А. М. Жульников, Д. Г. Савинов, Ю. А. Савватеев и др.) сейчас склонны считать наскальные рисунки этой обширной территории схожими по ряду признаков: по содержанию, по стилю и технике выбивки, местоположению. Проблематика наличия общих черт петроглифического искусства народов Северо-запада России, Сибири раскрывалась в работах А. П. Окладникова, В. Я. Шумкина, А. М. Жульникова, Д. Г. Савинова, Ю. А. Савватеева. Наскальные изображения Кольского полуострова и Карелии вместе с другими артефактами образуют обширное по своим масштабам культурное наследие наскального искусства Северной Евразии и нуждаются в сопоставлении с подобными им петроглифическими комплексами.
Историко-культурный подход ориентирован на анализ предпосылок, процесса возникновения, этапов развития изучаемого целого. Наскальное искусство, произведения которого были созданы в конкретном месте и в конкретное время, как и любой другой объект культуры, отражает собой реальную историческую эпоху. Его необходимо рассматривать в контексте тех исторических условий – социальных, нравственно-психологических – в которых оно было создано.
Наскальные изображения являются важнейшим историческим источником. Представляя собой результат осмысления мира, он способен дать разностороннюю информацию о важнейших особенностях культуры прошлого. Сюжеты и образы наскального искусства повествуют об организации жизнедеятельности социально-культурных общностей, процессах и результатах межкультурных взаимодействий. На основании анализа петроглифических текстов можно сделать выводы о процессах культурогенеза. Таким образом, наскальное искусство – это результат и отображение сложного процесса развития культуры.
С позиций современной философии культуры, феномен культуры понимается в его широком антропологическом значении как специфический тип или способ жизни, присущий человеческому роду. Рассматривая культуру как систему со структурно взаимосвязанными элементами, нашедшими своё воплощение в наскальном искусстве, можно получить разностороннюю информацию о компонентах культуры того времени. Этим продиктована актуальность использования структурно-функционального метода, который предполагает анализ объекта, с одной стороны, как совокупности взаимосвязанных элементов структуры, с другой – как образованного этими взаимодействующими элементами единого целого. Свойствами этого целого являются единство всех его составляющих, их иерархия и подчиненность системообразующему центру. Каждая системная единица выполняет свои функции по отношению к целостной системе, обеспечивая её существование.
В соответствии с этим методом, культура рассматривается как целостный организм, существование которого обеспечивает взаимодействие составных элементов, которые выполняют свои функции [112].
Структурно-функциональный анализ применялся в исследованиях антропологов. Б. Малиновский и А. Редклифф-Браун рассматривали социальный объект (в частности, общество) как саморегулирующуюся и самонастраивающуюся систему, в которой все части служат удовлетворению потребностям системы как целого. Таким образом обеспечивается ее существование во внешней среде.
Показателен для нашего исследования опыт К. Леви-Стросса [53], накопившего во время этнографических экспедиций большой объём сведений о социальном устройстве племён американских индейцев, который впоследствии был проанализирован и обобщён им с помощью структурно-функционального метода. Культура рассматривалась как язык символов со своим набором лингвистических правил. Дисбаланс, который мог возникнуть в обществе, устранялся с помощью символически окрашенных обрядов и ритуалов, цель которых – восстановить нарушенную структуру языка этой культуры. Таким образом, древнее общество предстаёт в виде сложной структуры взаимосвязанных элементов, функционирование которой обеспечивалось посредствам ритуальных действий, производимых «шаманами», вождями и всем коллективом.
Своеобразие петроглифов территорий Кольского полуострова и республики Карелия среди других памятников наскального искусства Северной Евразии
В традиции изучения наскального искусства Евразии эпох мезолита, неолита, бронзового века, средних веков, изображения этой обширной территории принято делить на отдельные регионы (например, Север Евразии, Север Европы, Сибирь). Причина такого деления лежит в схожих и различных содержательных и внешних особенностях петроглифов этих регионов. Отличия сюжетики и стиля фигур, например, Южной Швеции бронзового века и Сибири того же времени, обусловлены различными геоклиматическими и историко-культурными особенностями регионов.
Исследование наскального искусства интересующего нас региона должно базироваться на комплексе данных – климатических и географических условиях того времени, ландшафтных особенностях петроглифических комплексов, историко-культурной ситуации и мифологической картине мира населения региона и его сопредельных территорий, материалах археологических раскопок. Идея о геоклиматических условиях как об одном из определяющих факторов культурогенеза различных общностей утвердилась в науке давно. Л. Н. Гумилёв, например, называл этнос явлением природы [12]. М. С. Каган, как и многие другие учёные, выделяет ландшафтные и климатические особенности как одно из основных условий, оказывающих влияние на культуру: «…всегда, во все времена, отношение к природе было основой существования культуры, поскольку ее предметное бытие возникало из преобразования материальных форм природы, духовное содержание культуры – и мифологически-религиозное, и научное, и эстетическое – имело в основе своей осмысление и познание природы, а художественное творчество воссоздавало бытие природы как среду человеческого существования». [40] Климат и ландшафт – первое, с чем сталкивается человек, пришедший на ту или иную ещё не освоенную им территорию. От природных условий напрямую зависит его жизнь и благополучие, они являются основными и определяющими факторами, детерминирующими способы адаптации человека к окружающей среде.
Исходя из этого, свой анализ места и роли наскального искусства Севера России в древнейшей и древней культуре региона, мы начнём с рассмотрения геоклиматических особенностей этих территорий в древности.
Основываясь на палеогеографических и археологических данных, можно заключить, что территория Карелии начала заселяться людьми вслед за отступлением последнего, Валдайского, оледенения в IX - VIII тыс. до н. э. В этот период природные условия, оставаясь всё ещё суровыми, начинают смягчаться, степь с кустарничковой и травяной растительностью постепенно покрывается лесами. В VIII-VI тыс. до н. э. в составе лесов преобладала берёза, позже, с примесью широколиственных и хвойных пород. Среднегодовые температуры на территории Карелии тогда были на 2-4 ниже современных, климат был гораздо суше. В этот всё ещё климатически суровый период происходило первоначальное освоение и заселение Карелии мезолитическими общностями охотников и собирателей [87, 88, 89,102, 104].
Мезолит на Кольском п-ве, напротив, ознаменовался постепенным потеплением климата после отступления ледника. В VII – V тыс. до н. э. среднегодовая температура, в отличие от современной, была высокой и не опускалась ниже 0. Территорию Мурманской области покрывали берёзовые и широколиственные леса.
Эпоха создания петроглифов Кольского п-ва приходится частично на тёплый период, совпавший с концом мезолита и неолитом до III тыс. до н. э., когда среднегодовая температура была около 0 и территорию Кольского п-ва покрывали леса из сосновых и еловых деревьев. Тогда была выполнена часть изображений оз. Канозеро, Чалмны-Варрэ, п-ва Рыбачий. Остальные изображения выполнены уже во времена похолодания, когда леса Кольского п-ва стали сменяться тундрой. Все петроглифы Карелии выбиты в тот период её истории (неолит, энеолит), когда на освободившейся из-под оледенения земле уже росли сосновые и еловые леса, а температура была на 1 выше современной [104].
Территория, покрытая лесами и тундровой растительностью, с обилием пресных водоёмов, имеющая также выход к морям (Баренцево и Белое море) служила местом обитания для разнообразия животных. О фауне того времени говорят сами сюжеты наскальных изображений: лоси, северные олени, медведи, рыбы, бобры, птицы (утки, лебеди, журавль, ворон), киты (белуги), пресмыкающиеся (змея, ящерица) и др.
Прохладный климат и заболоченные вечномёрзлые почвы предопределили уклад жизни населения: традиционно делимое на охотничье и земледельческое, наскальное искусство на этих территориях относится к первому типу.
Для понимания места петроглифического творчества в культуре древнейшего и древнего населения важно также понять его топографию. Древние племена выбирали для создания петроглифических текстов особые места.
Решение этой проблемы следует искать, в первую очередь, в отношении людей того времени к пространству своего обитания. «Первичные архаичные локальные мифы – пишет Д. Н. Замятнин – творились посредством практически тотальной сакрализации окружающего пространства и, соответственно, репрезентирующих его сакральных мест…» [33]. Таким образом, сакрализировались все окружающие человека объекты, включая даже бытовые принадлежности [67], камни [5], прочие природные объекты. Тот факт, что петроглифические комплексы находились в священных местах, сейчас вряд ли у кого-либо вызовет сомнение. Вопрос состоит в том, почему были выбраны именно эти места, каким образом в самих петроглифических текстах отразилось их природное окружение.
Парадигмально-семантический анализ образов наскального искусства территории Северо-Запада России
Большинство исследователей сходится во мнении, что образы налима и ящерицы группы «Бесов нос» были композиционно и в смысловом значении подчинены фигуре «Беса», представляющей из себя антропоморфное «божество» или «дух», относящийся к подземному миру, или являющимся «хозяином» места или дичи. Свойства Онежского «Беса» как духа нижнего мира, описанные А. М. Жульниковым – поза роженицы, расположение поверх трещины – являются обычными для хтонических женских персонажей финно-угорской мифологии. Они охраняли вход в нижний мир (трещину, пещеру, нору), забирая к себе души умерших. Сами пещеры и трещины ассоциировались с женским началом. Как и А. М. Линевский, А. М. Жульников считает, что трещина, поверх которой нанесено изображение «Беса», возникла раньше фигуры и почиталась местным населением того времени как «вход» в потусторонний мир [31, с. 28]. Представления о входе в потусторонний мир через нору или поверхность воды (здесь следует вспомнить особенности положения Онежского петроглифического комплекса) – также распространены среди финно-угорских и индоевропейских народов.
Особенность изображения глаз онежского «Беса», как и канозеркого, (глаза разные, один выбит тёмным пятном), возможно, отображает комплекс древних представлений о глазах народов Северной Евразии.
А. Д. Столяр делает иное предположение о возникновении триады: эти три столбообразные фигуры повторяют своими очертаниями формы найденных в Прибалтике и на Урале древних деревянных идолов. Триаду Онежского озера А.
Д. Столяр видит как перенесённое, возможно, разрушенное древнее капище на скалу, уже в форме петроглифической выбивки. Теоретически, дублирование предметов культа в наскальных изображениях могло иметь место (как в случае с солярными знаками Онежского святилища). Однако под сомнение эту гипотезу ставит факт, что приведённые в качестве примера А. Д. Столяром деревянные идолы были найдены на Урале, в Удмуртии, Коми и в Прибалтике, в то время как на территории Карелии они не обнаружены. При этом скульптурные изображения, дублирующие образы других петроглифов – солярных знаков, фигур птиц и лосей, частей воронкообразных предметов – найдены во множестве.
К. Д. Лаушкину гораздо удачнее удалось провести параллели между петроглифическими текстами и мифологическими образами саамской и карело-финской мифологии.
Онежские петроглифы и оленеостровский могильник он рассматривает как синхронные и тесно взаимосвязанные памятники. Сейчас уже установлено, что существовали они в разное время и функционировать совместно не могли, однако многие выявленные исследователем общие черты между мотивами наскальных изображений и материалами могильника видятся нам неоспоримыми. К примеру, тот факт, что и петроглифический комплекс, и могильник имеют ярко выраженную солярную семантику. Тела в могилах сориентированы по солнцу: ногами на запад и головой на восток. В некоторых могилах имеются круглые каменные выкладки, напоминающие солнечный диск. Могилы посыпались красной охрой. Солнце и солнечный культ определённо являлись значимым для населения берегов Онежского озера на протяжении долгого времени, начиная с мезолита.
К. Д. Лаушкин видит в петроглифическом комплексе место проведения погребальных обрядов, с которого покойные перевозились на лодках на «остров мёртвых» - Оленеостровской могильник. Лодки, выбитые на скалах, представляют собой солнечные ладьи мёртвых (довольно распространённый в мировой мифологии образ), головы лосей на их носах – солярный знак (лось, конь в индоевропейской, финно-угорской и многих других мифологиях является солярным животным). Могилы же – продолговатые в плане, некоторые с овальными каменными выкладками, возможно также символизирующими солнце, - модели этих лодок. Тела ориентированы ногами на запад – покойные «уплывают» на этих лодках в подземный мир вслед за заходящим солнцем. Сейчас, после проведённых исследований датировки памятников, подобная связь петроглифического комплекса с могильником выглядит неправдоподобно. Однако верными, на наш взгляд, являются положения о солярной «специализации» обоих памятников и общности мировоззрения их создателей. Возможно, могилы и не символизировали собой лодки, однако их ориентированность по солнцу говорит о значимости солярной мифологии для погребального обряда. Лодки, изображённые на скалах, считать «ладьями мёртвых» пока нет основания, так как ничего в их образах в действительности не указывает на отношение к нижнему миру.
Выясняя истоки семантики святилища, К. Д. Лаушкин обращается к анализу саамской, карело-финской мифологии и мифологии народов Севера Евразии, в них он видит основной источник для реконструкции древней мифологической картины мира создателей петроглифов. Исследователем приводится ряд положений: Солярные символы Онежского озера иногда являются частью антропоморфных фигур, изображаясь вместо их голов, что соотносится с мифологическим, антропоморфным осмыслением образа солнца во многих мифологиях мира, в том числе и саамской. Солнцу-Пяйве у саам приносились жертвы в виде оленей. Убитых оленей помещали в круглые выкладки из костей, изображавшие солнечный диск (ср. выкладки оленеостровского могильника). Именно как жертвоприношение лося солнцу К. Д. Лаушкин расшифровывает сцену с антропозооморфным существом, держащим солярный знак. Существо стоит позади животного, обе фигуры повёрнуты на запад, в сторону захода солнца. По мнению исследователя, этот сюжет перекликается с обрядом жертвоприношения на Родосе, когда в море сбрасывались в качестве жертвы солнцу кони, а также саамским жертвенным обрядом утопления оленей. Фигуры, похожие на онежские солярные знаки на скалах, изготовлялись из дерева для обряда жертвоприношения оленей солнцу у саам, а также изображались на шаманских бубнах. Фигуры лебедей с солярными знаками на шее интерпретируются как души умерших, в саамской мифологии выглядящие как лебеди с чёрными и белыми полосами на туловище, с чёрной шеей и белым туловищем, и т.д. Такое описание весьма напоминает изображаемых на скалах лебедей с дугами на теле и чередованием выбитых и «чистых» пятен. Кроме того, лебедь здесь, по мнению К. Д. Лаушкина выступает и как существо подземного мира, аналогично лебедю подземной реки смерти в карело-финском эпосе. Солнце на его шее оказывается в момент заката, когда оно погружается в нижний мир, чтобы пройти его ночью и вновь появиться на горизонте. При учёте упомянутых выше мифологических представлений народов Севера Евразии о лебедях как о душах предков, такая интерпретация видится нам наиболее обоснованной. Возможно, именно по этой причине лебеди изображены на Бесовом носу рядом со знаменитой хтонической триадой. Сам «бес» определяется учёным как женское божество смерти (аналогично карело-финской Лоухи и скандинавскому Локи, изменившему пол и ушедшему под землю ради продолжения рода). Налим и ящерица (выдра) – его спутники – вероятно, также обитатели «страны» мёртвых, поскольку в представлениях народов Северной Евразии эти животные часто являются жителями нижнего мира: налим в карело-финской мифологии - чудовище подземной реки, а ящерицы со змеями – типичные обитатели Похъелы.
Женская природа «беса» вероятна. Несмотря на то, что его канозерские и беломорские аналоги явно мужские, персонажи подобного рода часто имеют неопределённый пол, поскольку наиболее древние матриархальные представления со временем могли замещаться пришедшими им на смену патриархальными (как в случае с Локи, по одной из версий в раннем варианте мифа бывшем женщиной). Кроме того, общие для обширной территории мифы о «бесе» могли иметь некоторые территориальные вариации.
