Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Феномен смерти в культуре древней Греции (основные образы понятия и проблема их истолкования) 25-48
Глава II. «Жизнь после смерти» в представлениях древних греков 49-94
1. Воплощение смерти в образе Судьбы 49-66
2. «Организация» подземного царства 66-78
3. Реальные образы «нереального мира»: боги подземного царства и души умерших 78-94
4 Глава III. Награда и наказание в мире смерти как отражение земной жизни 95-123
1. Идея воздаяния в греческой традиции и ее роль в формировании культурных ценностей эпохи 95-110
2. Роль мистических культов в осуществлении воздаяния и их влияние на ценностные установки реальной жизни 110-123
Заключение 124-133
Список источников и литературы
- Воплощение смерти в образе Судьбы
- Реальные образы «нереального мира»: боги подземного царства и души умерших
- Идея воздаяния в греческой традиции и ее роль в формировании культурных ценностей эпохи
- Роль мистических культов в осуществлении воздаяния и их влияние на ценностные установки реальной жизни
Воплощение смерти в образе Судьбы
Основываясь на материале различных источников, автор пришел к пародоксальному выводу, что античные художественные тексты могут отражать действительность более правдиво, чем источники, претендующие на полную достоверность. Женские самоубийства не привлекали внимания историков и авторов других исторических книг. Однако вымысел - в том широком смысле, каком мы употребляем здесь это слово - может много рассказать о ситуациях, толкавших женщин к самоубийству и о способах ухода из жизни, считавшихся типично женскими. Таким образом, то на что указывает фактический материал, вымысел подтверждает и доказывает: выбирая способ самоубийства, женщины предпочитали петлю или прыжок с высоты. Они стеснялись публичности, которой жаждали многие мужчины, когда кончали с собой. Мотивами женских самоубийств были личные переживания или на это их толкали семейные добродетели.
Таким образом, в зарубежной историографии в последние годы сделано обобщение изученной проблемы и намечены перспективы дальнейшего развития. И все же комплекс представлений, связанный со смертью, хотя и изучен зарубежными исследователями достаточно полно и основательно, оставляет много дискуссионных вопросов, которые мы рассматриваем в диссертационном исследовании.
Объектом диссертационного исследования являются представления о смерти и посмертном существовании, которые нашли непосредственное отношение в античной письменной традиции, а его предметом - развитие представлений о смерти как факторе формирования духовного мира личности и культуры в целом.
Цель и задачи исследования. В проведенном исследовании мы руководствовались желанием отразить и проанализировать не традиционные идеологические установки, а реальное отношение к смерти в данной культурной традиции, что дает возможность провести определенные параллели с отношением к смерти в нашу эпоху. С этой целью мы постарались привлечь и систематизировать данные мифологии, эпоса, трагедии - то есть именно того, где отражается менталитет определенной исторической эпохи, изучению которого посвящена эта работа. Кроме того, мы попытались проследить эволюцию представлений о смерти и загробной жизни в архаическую и классическую эпохи в сторону более личностного восприятия жизненного конца и посмертной участи, связанной прежде всего с преобразованием комплекса моральных ценностей и кардинальной трансформацией, изменением человека. Избранный исследовательский ракурс наглядно демонстрирует, что человек никогда до конца не изживет свое отчаяние перед лицом смерти, напротив, чем более развит в культуре и цивилизации момент личностного самосознания, тем трагичнее это переживание.
Поставленная проблема определила необходимость решения ряда задач: - представление взглядов на смерть как фактора формирования духовной культуры древнегреческого общества; - анализ понятий, созданных древнегреческой культурой для объяснения представлений, связанных со смертью и переходом в потусторонний мир. - сопоставление категорий Судьбы и Смерти как факторов роста индивидуальных тенденций внутри складывающейся полисной культуры; - выявление специфики культурных представлений о существовании души после смерти. - определение основных принципов организации загробного царства как универсального фактора культуры; - исследование возникновения представлений о наградах и наказании в загробном мире и идеи бессмертия на фоне становления полисных ценностей; - анализ роли мистических культов для формирования греческого культурного единства через осуществление идеи воздаяния.
Обозначенные задачи обусловили методы и структуру диссертации. Хронологические рамки исследования охватывают VIII- IV вв. до н.э. -архаический и классический периоды истории древней Греции. Архаический период был временем пробуждения духовных сил греческого народа после почти четырехвекового застоя. Об этом свидетельствует невиданный взрыв творческой активности. Происходит решительный поворот от преобладавшего ранее религиозно-мифологического восприятия мира к его новому научному истолкованию. Именно в это время происходит становление культурных норм и ценностей в духовной жизни общества. В эпоху классики древнегреческая культура достигает наивысшего расцвета, и в то же время появляются кризисные явления, связанные с дестабилизацией полисов. На фоне этих процессов и идет осмысление проблем смерти и посмертного существования. Отчетливо выступает тенденция развития этих представлений - от личной свободы индивида к подчинению ее коллективу граждан и государству, с одной стороны, а с другой стороны - параллельно идет рост индивидуализации, осознание уникальности, суверенности и неповторимости личности в коллективе и, следовательно, более тревожное отношение к смерти и постоянная забота о судьбе души в потустороннем мире.
Методологическая основа диссертационного исследования Общетеоретические подходы к изучению мира смерти в культурных представлениях древних греков заданы прежде всего имеющимися научными разработками отечественных и зарубежных исследователей. Здесь особый интерес представляло использование древних текстов в сравнении с имеющимися русскими переводами.
В методологическом плане работа строилась в соответствии с общими принципами социально-философского подхода к решению поставленной проблемы: принципом гуманизма (человек - высшая социальная ценность), поляризации (анализ противоположных процессов, состояний, свойств), всесторонности охвата явлений при одновременном стремлении к комплексной организации представлений.
Реальные образы «нереального мира»: боги подземного царства и души умерших
Отлетание души умершего человека из мира живых, ее странствие в далекую страну мертвых и жизнь, ожидающая ее в новом жилище, представляют собой предметы, о которых в тех или иных культурах имеются по большей части весьма неопределенные учения. Когда эти верования попадают в руки современного исследователя, он смотрит на них как на мифы - часто достаточно ясные и разумные по своему началу, твердые и правильные по своему построению, но все-таки мифы. Немногие предметы пробуждали в культуре столь смелые и живые представления, как мысль о будущей жизни. При всем этом обзор подробностей этих воззрений показывает среди величайшего разнообразия деталей возможность построения достаточно стройной концепции.
Мифы о загробном мире развились из представлений о загробной жизни, связанных с реакцией коллектива на смерть одного из членов и погребальными обычаями. Смерть воспринималась как нарушение нормальной жизнедеятельности коллектива в результате воздействия сверхъестественных причин. Психологический страх перед смертью (в сочетании с биологической опасностью, исходящей от разлагающегося трупа) персонифицировался в самом умершем: поэтому погребальные обычаи преследовали цель изолировать умершего и с ним - вредоносное воздействие смерти; одновременно, однако, существовала и противоположная тенденция - сохранить умершего вблизи живых, чтобы не нарушать целостность коллектива. Соответственно амбивалентным было и отношение к умершему: с одной стороны, его почитали как предка-благодетеля, с другой - боялись как вредоносного мертвеца или духа, обитающего вблизи живых. Самым действенным способом устранения вредоносных свойств покойника при сохранении связи с ним как с духом-покровителем считалось отправление его в загробный мир. Дух покойного отправлялся туда по совершении погребального обряда и уничтожении субстрата души - тела - во время кремации или каким-либо иным способом.
Загробное путешествие считалось тяжелым и опасным. Излишне было бы приводить все разнообразие мистических подробностей о страшном путешествии души через пещеры, каменистые тропинки и бесплодные равнины, по крутым скользким горам, в постоянном ожидании яростного нападения губителя душ или под страхом рокового приговора строгих стражей другого мира. Прежде чем приступить к описанию страны умерших, цели и предела странствования душ, необходимо найти основания, которыми поддерживалась вера и в то, и в другое. В тех или иных культурах люди усматривают поддержку дЛЙ своих учений о будущей жизни в преданиях, прямом откровении и даже личном опыте. В некоторых из них область духов -доступная страна, откуда многие возвращаются.
Вспомним похожие общеизвестные классические мифы о посещениях Аида: путешествие Диониса за Семелой, Орфея за его возлюбленной Эвридикой, Геркулеса за трехглавым Цербером, путешествие Одиссея к пределам глубокого океана, к туманному городу киммерийского народа, где светлый Гелиос не бросает своих лучей и убийственная ночь вечно лежит над злополучными смертными. Они плыли сюда вдоль берега до входа в страну, где тени умерших, оживленные на короткое время кровью жертвоприношений, разговаривали с ними и показывали им места своего печального пребывания.
Картина нисхождения в Аид в самом деле ежедневно повторяется перед нашими глазами, как некогда разворачивалась она перед глазами древних составителей мифов, которые видели, как солнце уходило вечером в темный подземный мир и утром снова возвращалось в страну живых. Эти героические легенды тесно связаны с эпизодами солнечного мифа. В силу самого простого поэтического сравнения с ежедневно восходящим и заходящим солнцем, олицетворяющим человеческую жизнь в прелести рассвета, в блеске полудня и в угасании при захождении, мифическая фантазия установила в культурных представлениях многих народов, что страна отошедших душ лежит на далеком западе или в подземном мире.
Но, кроме того, посещения умерших живыми и наоборот бывают и предметом личного опыта, и свидетельством очевидцев. Души умерших являются живым во сне или в видениях и приносят вести из другого мира. Иногда же люди сами отправляются туда и, вернувшись, рассказывают живым, что они видели там. Иногда путешественник оказывается там вместе со своей материальной оболочкой, иногда же говорится только, что он отправился сам, но духовно или телесно - об этом ничего не упоминается в рассказе. Большей частью, впрочем, туда отправляется одна душа человека, оставив тело в состоянии экстаза, сна, оцепенения или даже смерти.
Подобные рассказы имеются в древнегреческой классической литературе. Наглядные повествования Лукиана выражают верования своего времени, если не своего автора. Его Евкрат смотрит через расщелину в Аид и видит, как мертвые покоятся на ложах из лилий в сообществе своих родных и знакомых. Среди них он узнает Сократа с лысой головой и большим животом, а также своего отца, одетого в то платье, в котором его похоронили. Затем Клеодем дополняет это рассказом, как однажды во время жестокой болезни, на седьмой день, когда он горел как в огне от лихорадки и лежал совсем один с затворенными дверями, перед ним предстал поразительной красоты юноша, в белом одеянии, и повел его сквозь трещину в земле в Аид, в чем он убедился, увидев там Тантала, Тития и Сизифа. Затем юноша привел его в верховное судилище, где заседали Эак, Парки и Эринии, и поставил перед царем Плутоном, читавшем имена людей, жизнь которых должна была окончиться. Плутон был гневен и сказал провожатому: «Нить этого человека еще не пришла к концу и он не должен умереть; приведи ко мне Демила-медника, который уже пережил нить своего веретена.» Клеодем опомнился, почувствовал себя свободным от недуга и сообразил, что Демил, его пораженный болезнью сосед, должен умереть. И спустя немного времени раздались голоса родных, оплакивающих Демила (Лукиан. Разговоры в царстве мертвых).
Рассказы Плутарха, хотя и более серьезные, напоминают рассказы насмешливого Лукиана. Нечестивый, сластолюбивый Теспезий лежит три дня как мертвый и, вернувшись к жизни, рассказывает все виденное им в подземном мире. Некто Антилл был болен и, по мнению врачей, не подавал уже никаких признаков жизни. Однако он пробудился без всяких следов болезни и сообщил, что действительно был мертвым, но вернулся к жизни по приказанию повелителя царства теней, который строго бранил приведших его, и послал их за Никандром, всем известным кожевником. Тот действительно заболел лихорадкой и умер на третий день (Плутарх. Моралии).
Изучение различных воображаемых областей, где, по мнению людей, должны были обитать отошедшие души, является интересным, но вместе с тем достаточно трудным занятием. Правда, новейшая география нанесла на свои карты все пространство суши и воды за пределами того, что было известно народам более древних культур, а геология и астрономия не позволяют больше считать земную поверхность, по которой ходит человек, кровлей подземных жилищ, а небо - твердым сводом, заслоняющим от людских глаз божественные обители. Тем не менее, если мы мысленно перенесемся на уровень знаний людей той эпохи, нам нетрудно будет понять их представления о местонахождении страны мертвых.
Идея воздаяния в греческой традиции и ее роль в формировании культурных ценностей эпохи
Древнегреческая культура на всех уровнях проявляла стойкий интерес к откровению как возможности перебросить мостик между двумя мирами -земным и загробным, как к средству, облегчающему пребывание души в потустороннем мире. Платон полагал, что сошедший в Аид непосвященным будет лежать в грязи, а очистившиеся и принявшие посвящение, отойдя в Аид, поселятся среди богов (Платон. Федон,69).
Вера в благодетельную силу мистических культов и идею спасения была распространена не только в элитарной культуре, среди философов, но и в народе. Эти представления оказали влияние и на общественную жизнь: предполагалось, что мистические культы исключительно благоприятны для государства, причем если с участниками таинств случалось несчастье, то оно расценивалось как признак гнева богов, грозное предостережение. Так, зловещим предзнаменованием сочли случай, когда один из мистов во время ритуального омовения был схвачен акулой1.
Постепенно мистерии из элемента культуры превратились в государственную религию. Здесь сыграла свою роль установка на то, что человек реализует себя, если не всегда в служении общественному целому, то всегда в соотношении с ним, причем это общественное целое может выступать в своей непосредственной реальности как гражданский коллектив полиса, но может представать и в других формах, как идеализированный свод консервативных нравственных ценностей.
Организация мистерий входила в сферу действий высшей афинской администрации, отчет о проведении мистерий заслушивался на заседании буле. Там же выносились благодарности тем, кто отличился в благочестии, и обсуждались кары лицам, внесшим дезорганизацию в священнодействие. Они обвинялись тогда в одном из самых тяжких грехов - безбожии .
О характере репрессий за святотатство красноречиво свидетельствует суд над Сократом, осужденным на гибель за пренебрежение государственными религиозными культами. (Платон. Апология, 24 в,с). Другим не менее выразительным примером служит донос на Алквиада и его друзей, которые в пьяном виде пародировали мистерии. Доносчики говорили, что некто Теодор изображал вестника, «Политион - жреца - факелоносца, а Алквиад -гиерофанта; их посвящали в мистерии и называли мистами. Все это было включено в жалобу Фессала, сына Кимона, обвинявшего Алквиада в поругании Деметры и Коры». (Плутарх, Алквиад, XIX) . Враги Алквиада утверждали, что это исходило из заговора, направленного к государственному перевороту. Народ переносил свой гнев против Алквиада на всех его родных, друзей и знакомых, попадавшихся на глаза. (Там же).
Это говорит о сильном влиянии мистерий на культурные, социальные, политические и общественные нормы жизни древних греков.
Мистические культы нередко представляли собой закрытые группы, обладавшие единым мировоззрением, поддерживаемым ритуалами, иногда даже превращавшиеся в профессиональные корпорации, как это было со жрецами при святилищах. Они вырабатывали для себя свои нормы социального поведения. Хотя в большинстве случаев и зафиксировано их спокойное сосуществование с другими религиозными объединениями и государственными институтами, некоторые ассоциации мистического толка могли представлять опасность благодаря присущей им атмосфере секретности, сочетающейся с клановостью1.
К мистериям испытывали чувство глубокого благоговения самые серьезные умы древнего мира, философы, государственные мужи, ораторы, историки и поэты. Мистерии претендовали на то, чтобы быть вестью о спасении; но эта весть сводилась лишь к обещанию лучшей участи за гробом, а не являлась идеалом. В земной же жизни человек, даже пройдя через посвящение, был все еще как стеной отделен от божественного бытия. Недаром мистерии назывались «зрелищами», ведь они оставляли своих адептов, по существу, только зрителями, не давая полностью раскрыться религиозным переживаниям личности2. Страшные картины и звуки представляли мучения, ожидавшие за гробом грешников, и на людей впечатлительных производили столь подавляющее впечатление, что некоторые даже лишались чувств. Древние авторы сравнивают состояние души человека при смерти с теми страданиями, томлением и трепетом, которые она переживает при посвящении в мистерии. Страшные сцены сменялись светлыми, успокоительными: открывались двери, закрывавшие статуи и жертвенники, при ярком свете факелов посвящаемым представлялись украшенными роскошными одеждами статуи богов. Весь этот свет и великолепие так поражали чувства посвящаемых, что они представляли себе вечную радость и блаженство, ожидающие за гробом людей добродетельных и посвященных в таинства. Однако священная драма при всей своей воспитательной силе не могла заменить непосредственного причастия к Божественному. А ведь именно к этому стремиться человек, ищущий спасения. Наиболее полно идея воздаяния отразилась в орфизме, сочетавшем в себе традиции Элевсина, Дельф и дионисизма. Жизнь человека на земле представлялась орфикам наказанием, искуплением греха титанов, поэтому она кратковременна и переходяща. Орфики считали, что настоящая жизнь начинается после смерти: человек после долгих превращений, переходов из одной сущности в другую, после суда, который отделит добрых от злых, сможет, наконец, соединиться с богом. Этот тезис нашел отражение и в культовой стороне их учения. При раскопках в Ольвии были найдены таблички, датируемые V веком до н.э. Они имеют процарапанные надписи, устанавливающие их непосредственную связь с культом Диониса, почитавшегося местным религиозным союзом орфиков
Роль мистических культов в осуществлении воздаяния и их влияние на ценностные установки реальной жизни
Общим для всех наиболее организованных форм мистицизма было представление о связи двух миров - земного и подземного и тезис о «бессмертии души», блаженство которой можно обеспечить путем подготовки ее к новому существованию в потустороннем мире. Особое значение здесь приобретает проблема света и мрака, добра и зла. Недаром все боги, имевшие мистические культы, так или иначе были одновременно связаны с землей, светом и с подземным царством. Дочь богини плодородия Деметры стала женой Аида. Сияющий и светоносный Аполлон, бог-прорицатель, имел и хтонические ипостаси. Загрей - сын Зевса и богини подземного царства Персефоны, очевидно, был первоначально хтоническим демоном. Отождествленный с ним Дионис, божество виноградарства и виноделия, мог ассоциироваться с Аидом.
Практика мистических культов предполагала, что для каждого человека неизбежны раздумья об естественных границах бытия, страхе уничтожения, который должен преодолеваться при помощи учения об обратимости смерти, идеей возрождения. Пройдя через инициации, очистившись от скверны, индивид получал залог бессмертия, блаженства на том свете. Предполагалось также, что души умерших мистов могли переходить из одной сферы в другую и даже возвращаться на землю, осуществляя таинственное общение живых и мертвых (Аристофан. Мир, 374).
Основным назначением мистерий была психотерапия - примирение с тяготами жизни и уничтожение страха смерти. Дионисийские таинства были особенно тесно связаны с загробным миром. Подобная практика засвидетельствована многочисленными источниками - эпиграфическим материалом из Ольвии и Кум, Геродотом, Пиндаром, Аристофаном. Кроме того, имитация смерти в ритуалах как бы репетировала реальное окончание жизни, приучала готовиться к нему, чтобы встретить достойно. Поэтому люди, проживши жизнь непричастными к культу, стремились приобщиться к нему хотя бы перед смертью (Аристофан. Мир, 375).
Появляется достаточно закономерный вопрос: почему именно в Греции культ Диониса так глубоко пустил корни и имел так много почитателей? Ясному уму и трезвому темпераменту греков, этим основным социальным нормам, мистические учения и сумасбродные обряды были по сути своей чужды, ведь греки любили повторять: мера, мера во всем. Эта категория меры провозглашалась «Каноном семи мудрецов» одним из главных идеалов древнегреческого культурного сообщества.
Однако если принять во внимание свойственную большинству людей любовь ко всему таинственному и склонность к высвобождению дикого начала, то становится понятно, почему в данном случае произошла культурная диффузия и этот культ, подобно пожару, распространялся по всей Греции до тех пор, пока бог, которого Гомер едва удостоил упоминанием, не стал популярным богом греческого пантеона. Наибольшее распространение культ Диониса получил в архаическое время - эпоху социальной смуты и массы всевозможных политических и культурных новшеств в жизни греческого общества.
Любопытным представляется тот факт, что источники сохранили описание преимущественно женских мистерий в честь Диониса. Служительницами этого культа, вакханками, были женщины. В Греции, как мы помним, культурной нормой являлось то, что служителями богов были мужчины, а служительницами богинь - женщины. Почему в этом случае произошла смена ролей? Быть может, это связано с восточным влиянием, ведь сообразно восточной культурной традиции именно женщине свойственно все таинственное и непредсказуемое?
Но не это главное. И, пожалуй, даже не то, что культ Диониса опрокинул привычные нормы и традиции поведения. Он пошатнул традиционные, незыблимые, освященные богами устои древнегреческого общества и полисной культуры. Это становится очевидным, если мы вспомним о положении женщины в древнегреческом обществе. Женщины составляли целое сообщество людей, живших под тяжким гнетом. Они были как бы частью домашнего инвентаря, служанками, отстраненными от всех интересов мужчин. Женщину лишали образования, ограничивали ее участие даже в общественном культе и развлечениях. Это было социальной нормой древнегреческого общества практически на всех этапах его культурного развития. Живя в атмосфере демократического строя города, она не могла не тяготится уродством своего положения. Не случайно поэтому, что женщины оказались наиболее рьяными поклонницами новых культов, открывших им свои двери и внесших оживление в их тусклое существование. С другой стороны, женщина -более эмоциональна и отличается более глубинными представлениями о роли и различии женского и мужского начал в мире.
