Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Этничность культуры как предмет этнокультурологического исследования с. 16 - 77
1.1. Феномен этничности культуры: сущность, определение с. 16-41
1.2. Формирование этничности культуры в этнокультурогенезе восточных хантов с. 41 - 71
1.3. Принципы культурологической индексации этничности как свойства традиционной культуры с. 71 - 79
ГЛАВА 2. Этничность в пространстве традиционной материальной культуры восточных хантов с. 80 - 123
2.1. Этничность традиционной системы природопользования с. 80 - 103
2.2. Этническая специфика традиционного жилища и одежды с. 103 -123
ГЛАВА 3. Этничность традиционной духовной культуры восточных Хантов с. 124 -179
3.1. Этническая картина мира с. 125-151
3.2. Этническая презентация ритуально-обрядовой культуры с. 151 - 162
3.3. Этническая интонация художественно-эстетической культуры с. 162- 179
Заключение с. 179 - 183
Библиография
- Формирование этничности культуры в этнокультурогенезе восточных хантов
- Принципы культурологической индексации этничности как свойства традиционной культуры
- Этническая специфика традиционного жилища и одежды
- Этническая презентация ритуально-обрядовой культуры
Введение к работе
Актуальность исследования.
Культурологическое исследование традиционной культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, к которым относятся и восточные ханты, представляется актуальным по нескольким причинам. Во-первых, одной из насущных потребностей современного общества является сохранение культурного многообразия, полилога культур, которым в условиях нарастающей глобализации грозит унификация, утрата самобытности, этнонационального своеобразия. Во-вторых, одной из заметных тенденций современной культурной ситуации является усиление фрагментарности и дискретности в освоении культурного наследия, утрата целостной картины мира в её историко-культурном измерении. Это грозит разрушением одного из главных принципов самого существования культуры - преемственности. В этом смысле обращение к традиционным культурам коренных народов Севера, во многом сохранившим своё этническое своеобразие и при этом адаптирующимся к условиям новой социокультурной реальности, несёт немало поучительного и ценного для современного постиндустриального общества, оказавшегося в ситуации острейшего экологического и духовно-нравственного кризисов. В-третьих, нарастающая в современном мире межэтническая и межконфессиональная напряжённость, идентификационный кризис, делают особо актуальным для сохранения гражданского согласия в обществе развитие качества межэтнического и межнационального общения, формирование толерантности, способности воспринимать и понимать культуры, построенные на иных цивилизационных основаниях, иных, неевропейских системах ценностей, иных принципах взаимодействия человека с природой и социумом. В-четвёртых, культурологическое исследование традиционной культуры одного из коренных малочисленных этносов Севера - хантов, относящегося к мировой финно-угорской этноязыковой общности, имеет большой методологический смысл для культурологической науки, способствует становлению её важного и актуального направления - этнокультурологического исследования. Речь идёт, в частности, о поисках путей и способов методологического взаимодействия с этнологией и этнографией, до недавнего времени имевших своеобразную «монополию» на исследование традиционных культур коренных народов. В этом смысле, осуществлённая в данном исследовании попытка перевода проблемы «этничности» в культурологическую плоскость рассмотрения представляется чрезвычайно актуальной в теоретико-методологическом смысле.
Выбор в качестве объекта культуры восточных хантов - связан, разумеется, не только с этнической принадлежностью автора к хантам и его желанием содействовать сохранению и дальнейшему развитию своего народа, его языка и культуры. Восточные ханты как одна из этнографических
групп хантыйского этноса, на наш взгляд, представляют особый интерес для этнокультурологического анализа так как, с одной стороны, в значительной степени сохранили и продолжают сохранять свою унаследованную от предков культурную самобытность; с другой стороны, воплощают собой, благодаря наличию в своём составе различных этнотерриториальных групп, единство в этнокультурном разнообразии. Но это составляет, как показывает проведённое исследование, и дополнительную сложность.
Автор далёк от «этнического романтизма» и понимает, что сохранение традиционной культуры сегодня означает не культурную реанимацию, не возврат к архаическим принципам жизнедеятельности и мировосприятия, а, скорее, адаптацию к современной социокультурной ситуации, сохраняющую основные, базовые ценности этносоциальной общности, которые имеют не только локальную, но и российскую, и мировую значимость.
Объект диссертационного исследования - традиционная культура восточных хантов.
Предмет исследования - этничность как свойство традиционной культуры восточных хантов.
Цель диссертационной работы - рассмотреть и дефинировать этничность как свойство культуры на материале традиционной культуры восточных хантов.
Задачи исследования:
рассмотреть понятие «этничность» в контексте методологического развития отечественной этнологической теории как одного из центральных ее концептов;
обосновать культурологический статус понятия «этничность» как универсального свойства сложно организованной, исторически развивающейся системы культуры;
дать культурологическую дефиницию этничности как свойства культуры;
уточнить содержание и теоретико-методологический статус понятий «традиционная культура», «этническая культура», «культура этноса», «этнокультурогенез» в качестве базовых для исследования этничности как свойства культуры этнокультурологических понятий;
рассмотреть основные особенности формирования этничности культуры в этнокультурогенезе восточных хантов;
показать на конкретном историко-культурном материале двух-компонентность и неравномерность этнокультурогенеза хантыйского этноса, обусловившие его значительное внутреннее культурное разнообразие;
рассмотреть таксономический статус восточно - хантыйской этнической общности и принципы этнографического и лингвистического деления обских угров на этнографические, этнические, и этнотерриториальные группы;
обосновать принципы культурологической индексации этничности как свойства традиционной культуры и рассмотреть этничность традиционной культуры обских угров в парадигме «общее - особенное - единичное»;
рассмотреть этничность в пространстве традиционной материальной культуры восточных хантов на основе анализа её конкретного выражения в системе природопользования, в традиционном жилище и одежде;
определить и показать основные особенности проявления этничности в этнической картине мира, ритуально-обрядовой и художественно-эстетической культуре восточных хантов.
Степень научной разработанности проблемы.
Исследование этничности, этнической идентичности проводилось в основном в рамках этнологии, этнографии, теории межэтнической коммуникации, этносоциологии, этнопсихологии, этнополитологии, философии этноса - в работах А. В. Авксентьева и В. А. Авксентьева, С. А. Арутюнова, Э. Г. Александренкова, Р. Барта, Ю. В. Бромлея, Б. Е. Винера, М. Н. Губогло, Л. Н. Гумилёва, Л. М. Дробижевой, Р. Ф. Итса, В. И. Козлова, Е. М. Колпакова, Н. М. Лебедевой, С. А. Лурье,
B. В. Пименова, 3. А. Сикевич, С. В. Соколовского, С. Е. Рыбакова,
Ю. И. Семёнова, В. А. Тишкова, И. А. Чебоксаровой, Н. С. Чебоксарова,
Я. В. Чеснова, С. М. Широкогорова, А. Й. Элеза и др.
В разработке методологии культурологического исследования этничности как свойства культуры автор опирался на работы
C. С. Аверинцева, Т. А. Апинян, М. М. Бахтина, М. X Белянской,
B. С. Библера, П. Г. Богатырёва, Н. В. Голик, В. Е. Гусева, Б. С. Ерасова,
М. С. Кагана, Н. М. Калашниковой, В. Д. Лелеко, Э. С. Маркаряна,
М. Е. Мелетинского, Л. М. Мосоловой, И. Л. Набока, В. Я. Проппа,
Н. А. Розенберг, Э. Б. Тайлора, А. С. Тимощука, А. С. Топорова,
A. Я. Флиера, Дж. Фрезера, Н. С. Черняковой, К. В.Чистова, Ю. М. Шора
и др.
Различные аспекты традиционной культуры коренных малочисленных народов исследовались в работах отечественных учёных-североведов -
C. В. Березницкого, В. Г. Богораза, И. С. Вдовина, А. В. Гадло,
B. В. Горбачёвой, П. Я. Гонтмахера, А. П. Зенько, М. А. Зенько-Немчиновой,
C. В. Иванова, И. И. Крупника, Ю. А. Сема, Г. И. Пелих, Н. Ф. Прытковой,
Л. В. Хомич и др. Здесь следует выделить работы, посвященные анализу
шаманизма - В. Н. Басилова, Т. Д. Булгаковой, Т. В. Жеребиной,
В. М. Михайловского, Е. С. Новик, А. Б. Островского, Г. Н. Прокофьева,
Е. Д. Прокофьевой, Е. В. Ревуненковой, Т. Ю. Сем, А. В. Смоляк,
В. И. Харитоновой, М. Элиаде.
Особую роль в разработке темы исследования сыграло обращение к трудам отечественных угроведов - историков, этнографов, культурологов, в которых анализировались различные аспекты традиционной и современной культуры финно-угорских народов, в том числе обских угров - А. В. Бауло, А. А. Богордаевой, Е. В. Васильевой, И. Н. Гемуева, Д. В. Герасимовой,
A. В. Головнёва, В. С. Ивановой, О. В. Кардаша, К. Г. Карачарова,
B. А. Козьмина, В. М. Кулемзина, М. А. Лапиной, Н. В. Лукиной,
Е. П. Мартыновой, В. А. Могильникова, Т. А. Молданова, Т. А. Молдановой,
Е. А. Нёмысовой, Н. И. Новиковой, Гр. Новицкого, К. Д. Носилова,
Е. В. Переваловой, Е. А. Пивнева, Е. И. Ромбандеевой, О. М. Рындиной,
3. П. Соколовой, А. М. Сязи, Н. М. Талигиной, А. А. Фёдоровой,
Е. Г. Фёдоровой, В. Н. Чернецова, М. Б. Шатилова и др. Следует особо
подчеркнуть значение для нашей работы фундаментальных исследований В.
Н. Чернецова и 3. П. Соколовой. Принципиальный смысл для нашего
исследования имело обращение к глубокому и содержательному анализу
различных аспектов культуры восточных хантов в работах В. М. Кулемзина и
Н. В. Лукиной.
Среди теоретических источников нашего исследования следует также отметить работы финских, венгерских, немецких учёных-угроведов (в основном переведённые на русский язык), посвященные религиозно -мифологическим представлениям, традиционным верованиям, ритуально-обрядовой культуре обских угров - А. Алквиста, Л. Гондатти, А. Каннисто, М. Кастрена, К. Карьялайнена, Б. Мункачи, П. Палласа, Й. Папай, А. Регули, У. Сирелиуса, В. Штейница, Т. Лехтисало, Е. Шмидт.
В анализе художественно-эстетической культуры обских угров автор опирался также на исследования отечественных фольклористов, этномузыковедов, культурологов - Е. А. Алексеенко, П. Г. Богатырёва, И. С. Давыдовой, О. Э Добжанской, М. Я. Жорницкой, И. Л. Набока, Р. Б. Назаренко, В. Н. Нилова, Б. Н. Путилова, Н. А. Соломоновой, 3. В. Тагриной, К. В. Чистова, С. В.Чернышовой, Ю. И. Шейкина и др.
Положения, выносимые на защиту:
Этничность может быть определена как маркер сформировавшегося в процессе этнокультурогенеза и сохраняющегося в традиции качественного своеобразия, самобытности культуры - результата адаптации становящейся биосоциальной общности (этносоциума) к природно-ландшафтной и антропо-социальной среде.
Формирование этничности как свойства культуры связано прежде всего с этнодифференцирующими процессами, имеющими решающую роль в этногенезе и развитии самосознания этносоциума. Этничность культуры должна пониматься как основной источник культурного многообразия человечества.
Обращение к культуре этносов, в значительной степени сохранивших традиционную культуру, традиционную систему обеспечения и адаптировавшихся к современному обществу, как, например, восточные ханты, позволяет вычленить и определить этничность как универсальное и интегративное свойство культуры. Универсальность означает, что любой культуре свойственна этничность - явная или скрытая, осознаваемая или
неосознаваемая, устойчивая или трансформировавшаяся в ходе этнической истории.
4. Этничность, являясь универсальным и интегративным свойством
культуры, при этом всегда конкретна, выражается в этнически определённых
языке, специфической системе жизнеобеспечения, ритуально-обрядовой
системе, этнической картине мира, духовной и художественно-эстетической
культуре, стереотипе поведения, соционормативных принципах. Этничность
культуры может быть также определена как одна из форм презентации
этноса в современном обществе.
Традиционная культура как часть культуры этноса является основным репрезентантом этничности культуры, так как представляет собой способ сохранения и межпоколенной трансляции константных признаков этничности культуры. Традиционная культура этноса существует и взаимодействует с той частью его культуры, которая воплощает новое, приобретённое этносом в ходе его развития, межэтнического и межкультурного взаимодействия. В процессе этого взаимодействия традиционная культура претерпевает видоизменения, трансформации, сохраняя или не сохраняя при этом свое константное ядро, свои этноспецифические признаки.
Этничность как свойство традиционной культуры такого многосоставного этноса как ханты должна рассматриваться на разных его таксономических уровнях в парадигме «общее-особенное-единичное».
7. В традиционной культуре хантов особое место занимает сфера
художественно-эстетической культуры, этничность которой выражается
прежде всего в высоком уровне интонированности, наиболее ярко
представленной в орнаментации и музыкально-звуковой выразительности
мироотношения.и культуротворчества.
8. Исследование этничности как свойства культуры является одной из
центральных и перспективных задач этнокультурологии как отрасли
культурологического знания.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые:
этничность рассмотрена в качестве универсального интегративного свойства культуры как сложноорганизованной саморазвивающейся системы;
дана дефиниция этничности как свойства культуры;
традиционная культура одного из коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока - хантов рассмотрена в этнокультурологическом аспекте как основной репрезентант этничности его культуры;
осуществлён культурологический анализ этничности различных сфер традиционной культуры;
выявлен высокий уровень интонированности как одно из характерных воплощений этничности традиционной культуры хантов в орнаментации и музыкально-звуковом образе мира.
Теоретической и методологической основой исследования
послужили труды отечественных и зарубежных специалистов в области теории и истории культуры, философии культуры, истории, этнологии и этнографии, фольклористики, эстетики, этносоциологии, социальной и этнической психологии, религиоведения, североведения, угроведения. Характер темы обусловил прежде всего междисциплинарность её рассмотрения, в частности, интеграцию культурологического и этнологического подходов к культуре.
Методологической базой исследования послужили системный, историко-генетический, структурно-функциональный, сравнительно-исторический, структурно - семантический, синергетический подходы к анализу культуры. Методы полевых этнографических исследований, применённые автором, включали непосредственное наблюдение, фото -фиксацию феномена, сбор материала.
Источниковедческой базой исследования служил корпус теоретических
источников, относящихся к указанным выше областям гуманитарного
знания, музейные коллекции (в частности, этнографического музея
«Торум Маа» (Ханты-Мансийск), Российского этнографического музея), а также собственные полевые материалы автора, полученные в ходе экспедиционных исследований в районах компактного проживания обских угров, в частности, северных и восточных хантов.
Теоретическая значимость обусловлена концептуальным решением проблемы интерпретации феномена этничности и в выработке новой методологии его исследования: изучение этничности как универсального интегративного свойства культуры позволяет выявить конкретные черты сформировавшейся в этно-культурогенезе самобытности культуры этноса, что, в свою очередь, позволяет определить наиболее оптимальные с точки зрения её сохранения пути и способы адаптации к современной социокультурной коммуникации.
Исследование вносит вклад в разработку комплексного междисциплинарного исследования традиционной культуры, в частности, определение путей и способов взаимодействия культурологического и этнолого-этнографического подходов к традиционной культуре.
Результаты проведённого исследования, выявляя и дефинируя этничность культуры в качестве важнейшей части предмета этнокультурологического анализа, вносят вклад в теоретико-методологическое становление этнокультурологии как востребованного направления культурологической науки.
Исследование этничности как универсального интегративного свойства культуры, в частности, её специфических традиционных моделей, может содействовать становлению и развитию теории и методологии синергетического подхода к культуре как саморазвивающейся системе.
Предложенный и реализованный в исследовании этнокуль-турологический подход к традиционной культуре позволяет внести
определённые уточнения в категориально-понятийный аппарат комплексного исследования, в частности, смысл и соотношение понятий «культура этноса», «этническая культура» «традиционная культура», «этничность культуры» и
др.
Исследование вносит теоретический вклад в развитие теории и методологии угроведения как комплексного научного знания о народах, принадлежащих к финно-угорской этноязыковой общности, в частности, об обско-угорских народах - хантах и манси.
Практическая значимость исследования обусловлена тем, что его результаты могут содействовать решению актуальных социально-практических задач сохранения и устойчивого развития языков и культур коренных малочисленных этносов Севера, Сибири и Дальнего Востока, в частности, обских угров. В ситуации нарастающей этнонациональной мобилизации различных групп населения, обостряющихся межэтнических и межконфессиональных противоречий, полученное в результате исследование знание о содержании и границах этничности как свойства культуры может быть использовано при разработке конкретных мер и программ по преодолению интолерантности, религиозной нетерпимости, ксенофобии, гармонизации этнической и гражданской идентичности населения.
Полученные в ходе исследования результаты могут найти широкое применение в программах учебных дисциплин исторического культурологического, этнографического, краеведческого циклов в системе общего и профессионального образования, в частности, в выработке инновационных гуманитарных технологий освоения картины мира в её историко-культурном и актуальном измерениях, соответствующих потребностям модернизации образования, внедрению государственных образовательных стандартов нового поколения.
Результаты исследования могут найти применение в системе повышения квалификации и переподготовки педагогических кадров, работников СМИ, в частности, в регионах Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Апробация исследования.
Основные положения и выводы диссертации прошли апробацию в научных публикациях автора (22 работы), а также изложены в сообщениях и докладах на региональных, межрегиональных, всероссийских и международных конференциях и симпозиумах в период с 1999 по 2011 гг.: IV и V краеведческие чтения «Мир не узнаешь, не зная края своего» -Нижневартовский гос. педагошгический институт (г. Нижневартовск, 1999, 2001 г.); IV региональная музейная научно-практическая конференция, посвященная 30-летию г. Нижневартовска (г.Нижневартовск, 2001 г.); Окружная научная конференция, посвященная 15-летию музея «Торум Маа» (г. Ханты-Мансийск, 2002 г.); Межрегиональная научная конференция, посвященная юбилею Исторического факультета Нижневартовского гос. пед. института (г. Нижневартовск, 2003 г.); Окружная научно-практическая
конференция «Современное состояние и перспективы развития этнографических музеев Ханты-Мансийского автономного округа в новом тысячелетии» (г. Ханты-Мансийск, 2004 г.); Окружная научная конференция, посвященная 300-летию со дня рождения исследователя Сибири Г. Ф. Миллера (г. Нижневартовск, 2005); VI региональная научно-практическая краеведческая конференция «Взаимодействие культур», посвященная 75-летию ХМАО - Югры - (Нижневартовск, 2005 г.); Международный симпозиум «Три столетия академических исследований Югры: от Миллера до Штейница» (Ханты-Мансийск, 2005 г.); Окружная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы разработки учебно-методических комплектов по хантыйскому и мансийскому языкам, литературе и культуре», посвященной 70-летнему юбилею Е. А. Нёмысовой (Ханты-Мансийск, 2006 г.); Региональная научно-практическая конференция «Природные богатства Югры в культуре обских угров» (г. Ханты-Мансийск, 2007 г.); Международная конференции «Вторые исторические чтения Томского государственного педагогического университета», посвященная 70-летию финно-угроведа Н. В. Лукиной (г. Томск, 2007 г.); 2-ая Югорская полевая музейная биеннале «Роль полевых исследований в сохранении исторического и культурного наследия Югры» (г. Ханты-Мансийск, 2008); XII Международная научно-практическая конференция "Реальность этноса. Образование как фактор устойчивого развития коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. К 80-летию Института народов Севера» (г. Санкт-Петербург, 2010 г.); Международная конференция «Многокультурность в науке и в музее» (Хельсинки, Финляндия, январь 2011 г.).
Кроме того, материалы и результаты исследования были использованы при выполнении международного российско-финского научного проекта «Финно-угорские народы и культурное наследие. Мультиязычность и мультикультурность в музеях» (Музей культур, г. Хельсинки, Финляндия, 01.02.2010 г. - 30.05.2010г. Руководитель проекта -проф. И. Лехтинен). В рамках проекта были подготовлены: учебно-методическое пособие для учащихся общеобразовательных учреждений на хантыйском, финском и русском языках «Из Финляндии в Сибирь» и виртуальная выставка.
Материалы исследования проходят апробацию в преподавательской и учебно-методической деятельности при чтении учебных курсов в Институте развития образования и в школах г. Ханты-Мансийска и округа по темам: «Актуальные проблемы преподавания этнических дисциплин», «Теоретические основы и методы преподавания языка, литературы и культуры обско-угорских народов», «Орнаментальное искусство Севера», «Теоретические основы и методика преподавания культуры обско-угорских народов», «Хантыйская вышивка», а также при составлении учебных программ и учебно-методических пособий для школьников и учителей. Структура диссертации.
Диссертация состоит из введения, 3-х глав, 8 параграфов, заключения, библиографии (368 источников) и приложения. Общий объём исследования составляет 216 с.
Формирование этничности культуры в этнокультурогенезе восточных хантов
Попытки вернуть этничности объективные основания связаны прежде всего с философским осмыслением этого явления. Так, в работе С. Е. Рыбакова признаётся существование «этнической сущности» и рассматривается категория «этническое». Этническое — некая субстанция, имеющая в качестве своего вместилища «сущностные структуры самой личности». Поэтому феномен этнического, по С. Е. Рыбакову, является «внесоциальным, досоциальным и предсоциальным по своей сути и выступает как отражение фундаментальных сущностных структур духовной организации человека в составе его личности». 9 Исследовательский ряд здесь поэтому строится в противоположном по сравнению с традиционным направлении: «этничность - этнос - внешние проявления этнического». Т. е. не этнос порождает этничность, а, наоборот: этнос является результатом реализации этничности. «Этническая субстанция», по мнению С. Е. Рыбакова, не может исследоваться социологическими, биологическими или психологическими методами и является прерогативой философско-антропологического подхода. Этническое не сводимо к языку, складу психики, культуры или их комбинации, совокупности, а может только через них «отслеживаться». В то же время надо признать, что и этот подход не внёс ясности и определённости в понимание этничности. В то же время, поиски в данном направлении продолжаются - в диссертации Н. Б. Халиловой в качестве основной гипотезы исследования даётся следующее определение этничности: «Этничность есть персонифицированное интегративное единство всех признаков этноса. Являясь сущностной характеристикой личности, она проявляется на всех уровнях жизнедеятельности последней и, соответственно, может быть предметом рассмотрения различных наук, но осмысление ее именно как интегративного единства возможно только в терминах культурологии». 10
Другой вариант своеобразной «объективации» этничности связан с попытками его психологического объяснения и перемещает проблему в область бессознательного. Этническое как бессознательное одна из интересных, но мало исследованных позиций в решении этой проблемы. В качестве примера можно привести исследования автора концепции «этнометодологии» Г. Гарфинкеля, который рассматривает этничность как некий бессознательный (или неполностью осознаваемый) этнический «образ в себе». " Известный отечественный социолог Л. Г. Ионин так описывает смысл этой методологической позиции Г. Гарфинкеля: «Люди в повседневности строят свои взаимодействия на основе моделей, о существовании которых не догадываются, но к которым неосознанно приспосабливают свое поведение; эти модели первичны в том смысле,-что диктуют цели и мотивы взаимодействий, воспринимаемые самими участниками как морально должное...». п Подобную точку зрения высказывал и известный отечественный историк, автор фундаментальных работ по теории этногенеза В. П. Алексеев, утверждая, что в своей основе этническая культура «определяется бессознательным «образом в себе» и выражается через «образ для себя» и «образ для других», которые корректируют друг друга...». Интереснейший путь исследования проблемы предложила Т. А. Молданова, рассматривая этнические стереотипы (по существу, этничность) на основе анализа сновидений представителей народа ханты (северные ханты). Как отмечает исследователь «сновидения прежде всего связаны с мировоззрением народа, и эта связь преимущественно выявляется на уровне их толкования. Носителями традиционной культуры сны расшифровываются в контексте представлений данной этнической группы...Толкование в традиционной культуре хантов - сознательный процесс, в ходе которого актуализируются современные мифологические представления. Другой момент этнической окрашенности сновидений — то, что происходит интроекция элементов традиционной культуры. В этом случае образы сновидений принимают этническую окраску даже в том случае, если человек проживает в городских условиях и сталкивается со вполне современными проблемами». 15
Обратимся к опыту зарубежных исследователей, интерпретирующих этничность как этническую идентичность. В опубликованной ещё в 1981 г. статье американского антрополога Вернера Соллорса были сформулированы наиболее значимые аспекты рассмотрения американской идентичности, сконцентрированные автором в шести узловых проблемах: «этничность как принадлежность к этносу», «этничность и классовость», «содержание и смысл этнической самоидентификации в современности», «этническое ядро и установление границ», «ассимиляция и плюрализм», «раса и этничность». Этот перечень носит «узловой» для этнологии характер и «предполагает поиск ответов на следующие принципиальные вопросы: что означают сегодня понятия «этническая принадлежность», «этническое происхождение» в современном полиэтничном и мультикультурном обществе, в какой мере они отражают реальные причины и мотивации того или иного поведения человека? Является ли этничность неким «врожденным» и неизменным качеством человека или она может меняться? Как соотносится «этническое измерение» личности с другим важнейшим ее «измерением» - гражданским (гражданско-национальным), связанным с конкретным обществом, конкретным государством, членом, гражданином которого эта личность является? Фактически именно поискам ответов на эти вопросы и была посвящена широкая дискуссия в отечественной литературе второй половины 90-х годов, получившая отражение, в частности, на страницах журнала «Этнографическое обозрение» в работах В. А. Тишкова, Э. Г. Александренкова, С. А. Арутюнова, С. В. Чешко, Б. Е. Винера, И. Ю. Заринова, В. И. Козлова, С. Е. Рыбакова, Ю. И. Семёнова, С. В. Соколовского и многих др. 17
На наш взгляд, именно ответ на указанные выше вопросы и разделяет этнологов на два основных лагеря - «прилюрдиалистов» и «конструктивистов». Речь идёт о двух противоположных по своим установкам методологическим парадигмах этнологической науки, в рамках которых существует, в то же время, множество расхождений по конкретным теоретическим вопросам. В первом случае исходной точкой является признании этничности неким изначальным, укорененным («primordial» в переводе с английского и означает «изначальное, исходное, исконное»), объективно данным свойством человека, человечества.
Принципы культурологической индексации этничности как свойства традиционной культуры
Есть сведения о находках подобных лыж на территории Швеции и Норвегии. Всё это дало основания Н. В. Лукиной утверждать: «...имеющиеся данные позволяют говорить о существовании типа лыж, протянувшегося прерывистой цепочкой от финнов до восточных групп обских угров. Перед нами один из не многих этнографических фактов, свидетельствующих о родстве финно-угорских народов в области материальной культуры».212
Лыжи изготавливали из разных пород деревьев - сосны, кедра и ели. Лыжи деревянные назывались «голицы», а у лыж — «подволок» скользящая часть была подклеена сшитой шкурой лося, оленя или лошади. На Вахе середину ступательной поверхности наклеивали шкурой выдры для большего скольжения. Подволоки использовали для зимней охоты, а на голицах передвигались по насту или непрочному льду.
Лыжный посох изготовляли из елового дерева, при ходьбе его держали в левой руке. У зимнего посоха на одном конце имеется кольцо, на другом лопатка, назначение лопатки — разгребать снег и удалять его с обуви и лыж.
Непосредственно с лыжами, как считали исследователи, связанно формирование еще одного средства передвижения - нарты.
Распространение лыж в Сибири связано с направлением хозяйственной деятельности населения. Оленеводческие народы не создали особой формы лыж. Они у них или совсем отсутствуют (как у нганасанов), или являются заимствованными. Так ненцы в полосе лесотундры пользуются обычными селькупскими или хантыйскими лыжами; оленные чукчи употребляют «лапки» " приморских охотников. Это можно объяснить географическими и природными условиями - передвижение на лыжах по кочкообразной поверхности тундры с сугробами из твердого снега является мало целесообразным. Наибольшее значение в хозяйственной жизни лыжи имели именно у охотничьих народов. Применение их в охотничьем промысле повлекло за собой сильное увлечение производительности труда охотника.
Для хантов характерно бытование двух видов лыж - голиц и подшитых, причем наблюдается доминирующая роль второго вида. Функции этих двух видов лыж различны. Первый используется при передвижении на короткие расстояние, около дома, чаще женщинами или детьми. Употребление их в охотничьем промысле очень ограничено, главным образом, весной по насту, когда пользование подшитыми лыжами затруднительно. Второй (подшитые) по этнографическим данным является специализированной формой, приспособленной к охотничьему промыслу. Благодаря обшивке, лыжи получили новые качества, которые повышали интенсивность промысла, - бесшумность, быстроту скольжения (бега) и возможность подниматься в гору (сопротивление ворса задерживало движение назад). Даже способ обшивки содержал много рационального -обшивка, сшитая из отдельных кусков меха или из меха различных животных, предохраняла лыжи от скольжения в сторону. Для охотничьих лыж было характерно крепление ноги двумя, а часто и тремя петлями. Все эти качества, необходимые для охотничьих лыж, особенно ярко проявляются в лыжах выгнутого типа. Антропова предполагает, что голицы были изготовлены раньше, чем подшитые подволоки. Если прямые толстые голицы являлись мало пригодными для зимней охоты, то изобретение обшивки явилось большим техническим достижением. Совершенно иной характер имеет выгнутый тип лыж, это говорит уже о коренном изменении конструкции и применении специального прибора для выгибания, который состоит из четырех палок соединённых между собой в прямоугольный квадрат.
Лыжи в целом сыграли большую роль в интенсификации охотничьего хозяйства. Но при переходе некоторых групп хантов (например, южных) к другим видам хозяйственной деятельности - скотоводству и земледелию, потребление лыж естественно сокращалось, и они теряли свою производственную значимость. Но люди, живущие в стойбищах и ведущие традиционный образ жизни, до сих пор используют такие средства передвижения в хозяйственной деятельности." В целом представляется достаточно трудным выделить в качестве особого способ и характер использования лыж именно восточной группы хантов — здесь этноразличительные черты просматриваются, на наш взгляд, значительно меньше, чем в некоторых других видах материальной культуры. Очевидно, функциональная определённость этого элемента культуры определила и выработку общих для всех охотничьих народов рациональных элементов конструкции, и активные межэтнические заимствования.
Рассмотрение этничности материальной традиционной культуры восточных хантов чрезвычайно сложно не только потому, что, как отмечалось нами выше, её отличает большое разнообразие локальных вариантов, но и потому, что она носит синкретичный характер, характеризуется сложным переплетением различных элементов. Говоря философским языком, эту культуру отличает высокая степень изоморфизма, т. е. определённого внутреннего структурного и смыслового подобия в рамках культурной целостности. Раскрывая эту её особенность,
А. В. Головнёв прекрасно показывает взаимосвязь, изоморфизм, например, традиционного жилища и одежды: «Подобно хантыйскому дому, ненецкий чум представлялся плотской оболочкой человеческой оісгізни. Он служил самой верхней из одежд кочующей семьи. Если хозяева были вынуждены покинуть своё жилище, его следовало «сломать» и свернуть в тюки. Известны случаи захоронения покойных в чуме или погребения покрышек чума вместе с усопшим владельцем». 215
Жилища занимают совершенно особое место в традиционной культуре любого народа. И место его расположения, и материал, из которого он изготовлен, и конструктивные особенности, и внутреннее убранство, и организация внутреннего пространства, и сложная семантика этого пространства и всех наполняющих его элементов, и его сакрализация делают традиционное жилище особенно сложным и чрезвычайно интересным объектом этнокультурологического анализа. Такой анализ должен иметь комплексный характер, учитывать то, что традиционное жилище необходимо рассматривать как феномен не только материальной, но и духовной, и художественно-эстетической, и экологической культуры.
Этническая специфика традиционного жилища и одежды
Прежде чем затронуть этнические особенности обско-угорского шаманства, необходимо коснуться одного существенного терминологического вопроса. Он касается не прекращающегося уже не одно десятилетие в отечественной научной литературе спора о правомерности теоретического разделения понятий «шаманизм» и «шаманство». Ряд исследователей (И. С. Вдовин, Л. В. Хомич, В. И. Харитонова) предлагают разделить эти понятия, в то же время сторонники традиционной школы отечественной этнографии, как подчёркивает 3. П. Соколова - против такого разделения, считая (вслед за В. Н. Басиловым) что оно лишь усложняет понимание сути этого явления.346 В. И. Харитонова предложила добавить и третье понятие - «бытовое шаманство». Но в работе «Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий» (М., 2006 г.) практически возвращается к определению, данному И. С. Вдовиным 347 - шаманизм рассматривается как система мировоззрения (или форма религиозного сознания), а шаманство - шаманская практика (т. е. ритуально-обрядовая культура). Такое разделение терминов нам представляется оптимальным, так как оно позволяет теоретически развести две глубочайшим образом взаимосвязанные, но всё же разные сферы духовной культуры - идейно мировоззренческую и ритуально-практическую. Возражения 3. П.Соколовой в этом контексте представляются не совсем понятными, так как она сама (и это мы уже отмечали выше) настаивает сделать практически то же самое в отношении медведя, т. е. не смешивать, а разделить медвежий культ и медвежий праздник (как ритуально-игровое действо), справедливо утверждая при этом, что первое - шире второго. В то же время, указанное разделение в обоих случаях необходимо, на наш взгляд, ещё и потому, что ритуально обрядовая практика здесь значительно выходит за рамки религиозно мифологического, приобретая, в частности, как мы уже показали, художественно-эстетический смысл. В то же время, возражения
3. П. Соколовой против неуёмного «терминотворчества» в этой области имеет под собой глубокий смысл. Сегодня, действительно, происходит некоторое «размывание» многих фундаментальных понятий, несущее за собой ломку их предметных, содержательных границ. То же самое происходит и с понятием «фольклор», несущим отчётливо выраженный этнический смысл: сегодня всерьёз обсуждаются «новые» модели и жанры фольклора - оффисный, интернетовский, альпинистский и проч., т. е. происходит размывание представлений о фольклоре как о сфере именно народного творчества, имеющего этнокультурный смысл, служащего средством именно этнической (а не вообще субкультурной) идентификации.
Для многих исследователей обско-угорского шаманизма (К. Ф. Карьялайнена, В. Н. Чернецова, Е. Д. Прокофьевой, В. М. Кулемзина) характерно подчёркивание его особого характера, особого пути. При этом указанная «особость» часто рассматривается как меньшая развитость, меньшая выраженность. Основываясь на анализе восточно-хантыйского шаманства (прежде всего васюганского, александровского и ваховского), В. М. Кулемзин выделяет следующие его особенности, свидетельствующие, по его мнению, об определённой «неразвитости»: отсутствие особых функций (в основном - лечение); невысокий социальный статус (шаманы у обских угров подчинялись обществу, а не «возвышались» над ним); отсутствие единого типа бубна и костюма.348 Так у хантов многообразные шаманские функции ( в отличие от многих других народов Сибири) были как бы «разлиты», распределены среди других членов общества, имеющих конкретные специализации - сказочники (способные лечить с помощью сказок), ворожеи, толкователи снов (уломверта-ку - букв, «сон делать человек»), арехта-ку (букв, песня-человек, созывающий духов с помощью игры на струнном музыкальном инструменте), нюкульута-ку (букв. «представление-человек - особо уважаемая категория людей), 349 фокусники, мухоморщики (вступающие в общение с духами после поедания мухоморов). Шаманы выполняли при этом очень важную функцию - организацию и отправление общественных жертвоприношений. Это, как мы уже показали ранее, практически не касается медвежьего праздника, который обычно вели знающие традицию старики. Среди исследователей нет единства в вопросе, кого из названных лиц можно называть шаманами, а кого нет. К тому же, как утверждал М. Б. Шатилов, к 30-м годам XX века на Вахе, например; считавшимся местом наиболее развитого шаманства (среди восточных хантов) уже были утрачены и шаманский бубен, и костюм, и, возможно, самое главное, - избранничество (передающийся по наследству «шаманский дар» - способность впадать в особое изменённое состояние сознания, необходимое для путешествий по мирам). Очень показателен в этом смысле факт, что у хантов и манси нет единой терминологии по отношению к лицам, причисляемым к шаманам.
В то же время, вывод о «неразвитости» шаманства у обских угров, особенно у восточных хантов, может быть подвергнут сомнению. Об этом свидетельствуют и исследования шаманской атрибутики, проведённые в разное время у ваховских, александровских и васюганских хантов М. Б. Шатиловым и В. М. Кулемзиным. Обобщая эти материалы, исследователь одежды обских угров А. А. Богордаева даёт развёрнутый список шаманской атрибутики восточных хантов (некоторая часть которой имеет общий обско-угорский характер): «...в состав шаманской атрибутики ваховских хантов входят предметы 12 наименований (бубен, струнный музыкальный инструмент, колотушка, антропоморфные и зооморфные изображения духов-помощников, конусообразная шапка из ткани, мягкий и металлический венцы, халат, кафтан из оленьих кож, рукавицы и обувь из медвежьих камусов). Большинство из них (10 наименований) фиксируется и у соседних групп хантов - александровских и васюганских, а также находит аналогии у соседних народов - селькупов, кетов, эвенков. Вероятно, к числу предметов, заимствованных у этих народов собственно ваховскими хантами, можно отнести шаманский кафтан из оленьих кож с металлическими подвесками и металлические фигурки змеи. К обско-угорскому комплексу следует отнести струнный музыкальный инструмент, конусообразную шапку и плечевую распашную одежду из ткани (халат). Таким образом, специфика шаманской атрибутики ваховских хантов заключается в сочетании предметов, имеющих обско-угорское происхождение, с предметами, заимствованными у селькупов, кетов и эвенков».
Этническая презентация ритуально-обрядовой культуры
Формирование этничности как свойства культуры связано прежде всего с этнодифференцирующими процессами, имеющими решающую роль в этногенезе и развитии самосознания этносоциума. Этничность в этом смысле может рассматриваться как основной источник культурного многообразия человечества. Именно обращение к традиционной культуре этносов, в значительной степени сохранивших традиционную культуру, традиционную систему обеспечения и адаптировавшихся к современному обществу, как, например, восточные ханты, позволяет вычленить и определить этничность как специфическое и универсальное свойство культуры. Универсальность означает, что любой культуре свойственна этничность - явная или скрытая, осознаваемая или неосознаваемая, устойчивая или трансформировавшаяся в ходе этнической истории. Традиционная культура является основным репрезентантом этничности культуры, так как представляет собой способ сохранения и межпоколенной трансляции константных признаков этничности культуры.
Этничность как свойство культуры восточных хантов рассмотрена в нашем исследовании в историко-генетическом и структурно-морфологическом аспектах. Это потребовало уточнения понятия «этнокулььтурогенез», обычно рассматриваемого в качестве синонима понятия «культурогенез». В исследовании показано, что этнокультурогенез должен рассматриваться как процесс формирования именно «этноспецифических», «этноразличительных» черт культуры этноса, т. е. свойств и особенностей, составляющих самобытность этноса. Исследование этнокультурогенеза восточных хантов представляет особую сложность, связанную и с недостаточной изученностью древних периодов истории, и с особенностями этнической истории обских угров, и с недостаточной методологической согласованностью основных научных подходов к этой 180 проблеме - историко - археологического, этнографического, лингвистического и культурологического.
Исследование этничности культуры восточных хантов в историко-генетическом плане исходило из диалектики общего (обские угры), особенного (хантыйская этническая общность) - единичного (восточные ханты и их этнотерриториальные подразделения). Это означает, что в исследовании этничности традиционной культуры восточных хантов, мы выявляли не только восточно-хантыйскую специфику культуры, но и ту базу (обско-угорскую и собственно хантыйскую), на которой эта специфика только и могла сформироваться.
Проведённое исследование основывалось на предложенной В. Н. Чернецовым- концепции «двухкомпонентности», «двухосновности» обско-угорской культуры. Одной из этих основ является культура северных народов, таёжных охотников и рыболовов, тесно связанная своим происхождением с аборигенным, так называемым уральским населением. Другой - культура южных кочевнических народов. Эта двусоставность этнокультуроегенеза обских угров была затем подтверждена нами в анализе конкретного материала, в процессе выявления конкретных этнических свойств культуры обских угров, хантов, восточных хантов.
Важным выводом нашего исследования стал вывод о неравномерности этногенеза (и этнокультурогенеза) «внутри» хантыйской общности — формирование восточных хантов продолжалось в связи с активными миграционными процессами значительно дольше, чем северных и восточных, что не могло не привести, с одной стороны, к значительным их отличиям от других групп хантов (к этому привели и более интенсивные межэтнические контакты, в частности, с селькупами, лесными ненцами, кетами), с другой стороны, - к большому этническому разнообразию этнотерриториальных групп, объединяемых этнонимом «восточные ханты» (сургутские, ваховские, васюганские, салымские, аганские и др.).
Говоря о разделении хантов на этнографические группы (северные, южные, восточные) следует признать существование очевидного противоречия: в основе этого разделения лежат не столько этнографические (этнокультурные), сколько лингвистические различия. Так, например, общепризнано, что этнотерриториальная группа салымских хантов по культуре ближе южным хантам, а по языку - восточным (к которым их, как правило, и причисляют). Существует определённая несогласованность этнографической и лингвистической классификаций хантов, сохраняющаяся и по сей день. Это в значительной степени определяется, с одной стороны, недостаточной степенью изученности отдельных этнотерриториальных групп восточных хантов; с другой стороны, - отсутствием теоретического консенсуса и среди лингвистов.
Неравномерность и несинхронность процесса у разных групп хантов, многочисленные культурные влияния и взаимопересечения, разная степень изученности различных этнотерриториальных групп, наконец, некоторые этнокультурные различия между территориальными группами, входящими в этническую общность «восточнее ханты», делает исследование этничности, этноразличительных черт традиционной культуры восточных хантов особо сложным объектом научного исследования. Поэтому, при выявлении, индексации этничности восточных хантов, мы обращались к материалу различных групп, входящих в указанную этническую общность - ваховско -васюганских (ваховских, васюганских), сургутских (юганских, тромьеганских, пимских, среднеобских), аганских и др. Далеко не во всех случаях у нас была возможность «выведения» общих для всех групп восточных хантов этнокультурных особенностей. Наиболее значительный вклад в исследование традиционной культуры восточных хантов, и этнопоказательных и этноразличительных черт сделан Н. В. Лукиной и В. М. Кулемзипым.
