Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ДЕКАБРИЗМА КАК ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ЯВЛЕНИЯ И СТАНОВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА-ДЕКАБРИСТА
1.1 Роль просвещенной семейственности в формировании александровского поколения. 21 стр.
1.2 Формы общественных и частных объединений в русской культуре первой четверти XIX века 43 стр.
1.3 Культурно-исторические условия формирования человека -декабриста как социопсихологического типа 51 стр.
ГЛАВА 2 АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ДЕКАБРИСТА 88 стр.
2.1 Социокультурные характеристики декабриста «старшего» и «младшего» поколения. 90 стр.
2.2 Вариантные модели человека-декабриста: «декабрист без декабря» и «декабрист-революционер» и «случайный декабрист» как возможности развертывания логики социокультурного типа 102 стр.
2.3 Социопсихологические характеристики человека-декабриста (СП. Трубецкой), человека - «декабриста без декабря» (Н.И. Тургенев) и человека-«декабриста-революционера» (К.Ф. Рылеев)» 145 стр.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 162 стр.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ... 169 стр.
- Роль просвещенной семейственности в формировании александровского поколения.
- Социокультурные характеристики декабриста «старшего» и «младшего» поколения.
- Вариантные модели человека-декабриста: «декабрист без декабря» и «декабрист-революционер» и «случайный декабрист» как возможности развертывания логики социокультурного типа
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена исследованию социокультурного типа человека-декабриста, его вариантных моделей.
Официальная версия истории декабризма начиналась в правительственных сводках, указах и судебных документах, появившихся в ночь с 14 на 15 декабря 1825 года Революционная концепция декабризма оформилась в работах А.И. Герцена и Н.П. Огарёва, которые трактовали декабризм как начало освободительного движения России. Однако многими современниками (В .А. Жуковский, П.А. Вяземский и др.) и впоследствии историками (М.В. Довнар-Запольский, А.В. Романович-Славатинский и др.), декабризм воспринимался в качестве завершающей фазы эпохи Просвещения. Представляется, что декабризм как общественно-политическое и социокультурное явление неправомерно ограничивать деятельностью Южного и Северного обществ и выступлением на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Идейная основа декабризма - основные цели, задачи движения, общественные идеалы и гражданская позиция участников - сложилась гораздо раньше и была обусловлена русским просвещенческим движением конца XVIII - начала XIX века.
Актуальность исследования.
Современное состояние гуманитарных наук диктует необходимость нового осмысления, казалось бы, изученных проблем. Это касается и такого знакового для русской культуры явления, как декабризм, исследования которого представлены по большей части историческими работами. Они выполнены преимущественно в традиционном для историков алгоритме: выявление причин формирования декабризма, тайных обществ, анализ исторических событий и их последствий. Нас будет интересовать культурно - историческая логика декабризма и человек-декабрист как социокультурный тип.
На наш взгляд, назрела необходимость до сих пор не существующего в культурологической области знаний интегративного исследования человека декабристского толка. Анализ мемуарного и эпистолярного наследия декабристов позволяет говорить об инвариантной модели человека-декабриста и её вариантных моделях, репрезентированных, с известной долей условности, историческими личностями. Конструирование типа человека позволяет дать представление о реальном историческом человеке эпохи и о том общественном и личностном идеале, к которому он был устремлён.
Актуальность исследования определена и выбором культурно-исторической эпохи, во многом созвучной современному периоду культурно-исторического развития в поисках разумного общественного идеала, алгоритмов либерального развития государства. В своих характерологических особенностях «эпоха декабризма», отошедшая в прошлое и откристаллизовавшаяся, способна скорректировать наши представления о современном состоянии идей, идеалов, о векторе поиска возможностей и способов построения просвещённого общества и воспитания граждански и нравственно зрелого человека. В кризисной социокультурной ситуации, которая осознается многими учеными-культурологами как «стадия всеобщего отчуждения, почти полного замещения естественно-личных связей вещными» (К.М. Кантор) активизируется интерес гуманитарных наук, в том числе и культурологии как самостоятельной области знаний, к переломным эпохам русской истории и событиям, изменяющим ее ход.
Исторически существующие люди, которые в русской культуре терминологически номинированы как декабристы, были носителями таких нравственно-психологических и историко-культурных концептов, как «совесть», «честь», «долг», «жертва во имя России» и другие, которые становятся актуальными в настоящее время, ставящее перед современным поколением проблему самоопределения в пространстве служения отечеству.
Степень научной разработанности проблемы.
При всей многотысячной и многожанровой исследовательской литературе о декабристах, созданной за 180 лет и имеющей разные оценки и подходы, её авторы сходятся в одном - в понимании и признании культурно-нравственного значения декабризма как явления в целом.
Традиционно декабризм рассматривается как общественно-политическое движение и литературное явление. Поэтому фундаментальные исследования феномена декабризма лежат преимущественно в сфере исторических и филологических изысканий. Начало историографической традиции декабризма положила книга барона М.А. Корфа «Восшествие на престол императора Николая I», вышедшая в Петербурге в конце лета 1857 года и основанная на документальных материалах и личном дневнике М.А. Корфа, который, как подчёркивают историки Е. Л. Рудницкая и А.Г. Тартаковский; «ценен для историка необозримым богатством фактов, сообщаемых сразу же по следам событий с исключительной педантичностью» [82: 12]. Продолжили опыт исторического осмысления декабризма А.И. Герцен и Н.П. Огарёв, которые ввели в научный обиход само понятие «декабрист» и революционизировали декабризм как общественно-политическое явление. Концепция декабризма, разработанная А.И. Герценом и Н.П. Огарёвым, получает развитие в работах революционеров-разночинцев, начиная с Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова и кончая участниками «Народной воли».
В начале XX века появляются исследования, разрушающие революционно-демократическую традицию в изучении декабризма. Следует отметить работы А.П. Пыпина (1900), В.И. Семевского (1909), М.В. Довнар-Запольского (1906), А.В. Романович-Славатинского (1912), в которых декабризм не вычленялся из либерального движения начала XIX века. К этой же тенденции относится опубликованная в 1925 году работа историка С.Н. Чернова «Павел Пестель», в которой он анализирует жизнь и деятельность лидера Южного общества декабристов. Книга посвящена изучению процесса фор-
формирования декабризма как социо-культурно-психологического явления, и для её автора свойственно понимание сложности и противоречивости движения, характерным представителем которого был П.И. Пестель. Впервые С.Н. Чернов, проанализировав индивидуальные особенности и поведенческие роли П.И. Пестеля, обратил внимание на роль личности в истории.
В советский период работы историков и филологов создавались только в алгоритме, заданном В.И. Лениным, оценившим декабризм как революционное движение. Это прежде всего фундаментальные труды академика М.В. Нечкиной, а также работы М.К. Азадовского, В.Н. Касаткиной, В.В. Пугачёва, Л.Г. Фризмана, Н.Я. Эйдельмана и многих других.
Характеристики мировоззрения, ценностной системы декабристов представлены работами исторического плана, созданными в уже устаревшей теоретико-методологической парадигме. Характерной в этом отношении является монография С.С. Ланды «Дух революционных преобразований. Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов. 1816-1825», написанная в рамках господствовавших в науке 70-х годов XX века методологических установок, с позиций классового, формационного подхода к изучению истории и культуры в целом.
Уже в постперестроечное время (1992) вышла книга В.А. Федорова «Декабристы и их время», в которой утверждается, что все члены тайных декабристских обществ и участники событий на Сенатской площади были революционерами. Такой же позиции придерживается доктор исторических наук М.И. Серова. В своём исследовании «Феномен декабристской политической культуры в контексте российской истории XIX века» (2002) она представляет декабристов как борцов за «свободу народа, справедливость и гармоничный политический идеал» [230: 261].
В современных гуманитарных науках явно обозначилась и прямо противоположная тенденция интерпретации декабризма и декабристов. В 2001 году вышел двухтомник «Белые пятна красного цвета. Декабристы» В.В.
Крутова и Л.В. Швецовой-Крутовой, которые, не претендуя на исследовательский анализ причин и следствий событий 14 декабря, относят свой труд к заметкам об эпохе первой половины XIX века. Цель работы историки видят в доказательстве того, что «император Николай I незаслуженно обижен; на декабристах «лежит толстый слой позолоты», который должен быть снят». Резко отрицательную оценку деятелям декабрьского движения даёт историк О.И. Киянская в монографии «Южный бунт» (1997), в статьях «Главарь шайки злоумышленников» (1996), « Профессионал от революции. К вопросу о конспиративной деятельности П.И. Пестеля в 1819-1825 годах» (1996). Исследовательница не признает прогрессивную роль декабристов в истории, отрицает их положительный вклад в развитие российского политического и культурно-исторического процесса.
Исключение из круга работ, содержащих однозначно позитивные или негативные оценки декабризма как общественно-политического явления и декабристов как людей особого социопсихологического склада, представляют труды С.А. Экштута «В поиске исторической альтернативы: Александр I. Его сподвижники. Декабристы» (1994), «На службе российскому Левиафану. Историософские опыты» (1998), «Жандарм и декабрист» (1998); монографии B.C. Парсамова «Декабристы и французский либерализм» (2001) и В.П. Боковой «Эпоха тайных обществ» (2003). В этих исследованиях, написанных историками, проявлен интерес к личности человека декабристского толка: на основании материалов следственного комитета и дневниковых записей декабристов дана взвешенная оценка людям и событиям 1825 года. Характерной чертой работ этих авторов является анализ фактов и событий без однозначной и безапелляционной оценки. Ими принимаются во внимание различные исследовательские точки зрения на сущность поступков тех, кого мы причисляем к декабристам, их личностную и общественно-политическую мотивацию, и выявляются принципиальные противоречия в их позициях, характерах и действиях.
Современная культурологическая наука в значительной мере расширила пространство исследования декабризма. Учёные предпринимают попытки осознать в комплексе мировоззренческие и поведенческие характеристики декабристов. В первую очередь следует назвать диссертационные исследования П.В. Ильина «Ланкастерский метод обучения и движение декабристов» (1996), О.В. Лисиповой «Общественное сознание России I четверти XIX века и декабристы» (1998), Н.В. Александровой «Частная жизнь российского дворянства во II половине XVIII - начала XIX века» (1999) и другие.
Большой интерес вызывают работы, в которых декабризм трактуется как специфическое для русской культуры явление, а декабрист - как «особый тип человека». Впервые это понятие сформулировал Ю.М. Лотман в книге «Беседы о русской культуре» (1994), однако создание характерологии человека-декабриста не входило в задачи исследователя. В решении проблемы взаимоотношений двух направлений декабризма (либерального и радикального) концептуально значимой для нашего исследования является работа Ю.М. Лотмана «Вяземский и движение декабристов» (1958), а в анализе социокультурного типа человека - работы Е.Н. Марасиновой «Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века» (1999), «Декабристы: аристократическая фронда в России?» (1994), в которых исследуется тип личности дворянина в русской культуре XVIII - XIX веков.
В работе Т.А. Чебанюк, посвященной исследованию культурно-исторического типа «человека просвещённого» в «его ценностно - содержательном и функциональном единстве», обозначена новая теоретико-методологическая установка, позволяющая пересмотреть традиционные представления о культуре русского Просвещения, его семантических параметрах, концептосфере, хронологических границах, и типе человека в единстве его интеллектуальной и общественно-практической сфер деятельности.
Среди современных работ, посвященных исследованию общих закономерностей развития российской культуры, наиболее ценными для
диссертационного исследования являются труды А.С. Ахиезера, В.К. Кантора, И.В. Кондакова, И.В. Фаизовой, И.А. Худушиной, Н.А. Хренова.
Мы назвали имена учёных и перечислили работы, которые наиболее значимы в решении поставленных нами исследовательских задач, хотя библиографическая литература, связанная с изучением декабризма, поистине огромна. Например, в библиографическом указателе Н.М. Ченцова «Восстание декабристов» зарегистрирована литература, вышедшая по начало 1928 года, в количестве четырёх тысяч четырёхсот пятидесяти единиц публикаций; в библиографическом указателе литературы за 1928-1959 годы, опубликованном под редакцией М.В. Нечкиной, - две тысячи названий; по данным библиографического указателя с 1960 по 1976 годы, составленного Р.Г. Эймонтовой к 150-летию восстания декабристов, учтено три тысячи восемьсот наименований книг, статей и других публикаций; в аналогичном издании за 1977-1992 годы «Движение декабристов», вышедшем под научной редакцией СВ. Миронен-ко, содержатся данные о трёх тысячах двухстах наименований. В совокупности названные указатели охватывают всю отечественную литературу о декабристах по 1992 год включительно - 13 450 публикаций книг, статей в сборниках, журналах, газетах. Исследования продолжаются, так как новая эпоха порождает новые задачи, подходы, оценки исторического прошлого.
Объектом диссертационного исследования является декабризм как общественно-политическое и социокультурное явление, сформировавшееся в рамках русского Просвещения.
Предметом исследования стал социокультурный тип человека-декабриста.
Цель диссертационного исследования заключается в выявлении сущности декабризма как варианта русской просвещенческой системы, сложившейся к концу XVIII - первой четверти XIX века в своих структурных параметрах, и определения его роли в социокультурном процессе эпохи Просвещения. Основным инструментом достижения цели стала процедура модели-
рования типа человека, получившего традиционное терминологическое обозначение «декабрист».
Задачи исследования:
1. Рассмотреть культурно-исторические условия и причины формиро
вания декабризма и человека декабристского толка с новых теоретико-
методологических позиций. Для этого:
а) определить роль и формы семейственной преемственности просве
щенческих идей и просвещенного образа жизни в становлении «александров
ского» поколения;
б) выявить социокультурную природу тайных обществ, определить их
организационные формы и обозначить их функцию в культурно-
историческом процессе России конца XVIII - первой четверти XIX века;
в) выявить значение исторических событий и роль исторических лич
ностей (революции в Европе, война 1812 года, Наполеон, Александр) в про
цессе формирования декабристского человека.
2. Обосновать социо-культурно-антропологичесикий статус человека-
декабриста, обусловленный типом сознания, ценностно-смысловой системой,
типом отношения к жизни, способом существования и самоидентификации.
Для этого:
а) провести сравнительно-исторический анализ социального происхож
дения, идей, гражданских позиций, образа мышления и моделей поведения
«старшего» и «младшего» поколения декабристов;
б) создать инвариантную модель человека-декабриста и ее вариантные
типы: «декабрист без декабря» и «декабрист-революционер» и «случайный
декабрист», репрезентированные историческими лицами;
в) рассмотреть социокультурные поведенческие роли декабриста.
3. Подтвердить научную гипотезу диссертационного исследования: че
ловек-декабрист в своей социокультурной сущности репрезентирует модель-
ный вариант культурно-исторического типа «человека просвещенного» эпохи русского Просвещения.
Теоретическая и методологическая основа исследования определяется задачами культурологического интегративного исследования декабристского типа человека. Методологическая стратегия в исследовании обусловлена культурологической проблематизацией исторического материала, позволившей выявить и систематизировать эмпирические факты для теоретического их осмысления. Теоретико-методологический механизм диссертационной работы определил культурно-антропологический подход. Мы исходим из того предположения, что любая культурно-историческая эпоха обладает антропологическим социокультурным статусом, детерминированным особым «измерением» - человеком. Приближение к этому измерению определяет методологическую стратегию культурно-антропологического подхода. Э.А. Орлова, говоря о специфике методологических подходов к изучению культуры на современном этапе развития культурологического знания, пишет о том, что «всюду присутствует стремление подчеркнуть специфичность аспекта рассмотрения общественной жизни; провести дифференциацию изучаемых объектов по антропогенным (а не метафизическим) или природным основаниям; построить интегральную картину изучаемой области явлений как порождаемой и поддерживаемой людьми, а не просто концептуальной целостности ...» (С. 78). Следовательно, культурно-антропологический подход способен ориентировать исследователя на выявление исторических смыслов эпохи в человеке и через человека. Применительно к нашему исследованию можно сказать, что в нем предпринята попытка увидеть эпоху, выявить ее сущностные начала, логику и внутреннюю противоречивость через человека декабристского толка.
Систематизация источников исследования обусловила необходимость применения процедур сравнительного метода, с помощью которых была проведена их дифференциация и выявлено как общезначимое для «человека
просвещенного» эпохи первой четверти XIX века, так и специфически значимое для человека декабристского типа (идеи, ценности, намерения, характер и способ деятельности и др.). Сравнительно-сопоставительные процедуры в сочетании с приемами историко-типологического метода позволили осуществить дифференциацию человека-декабриста и выявить специфику человека-декабриста старшего поколения, ориентированного на просвещенческую парадигму, и младшего поколения, ориентированного в своих действиях на радикальные действия.
На основании полученных результатов осуществлено моделирование инварианта «человека-декабриста», процесс которого обусловил применение приемов структурно-системного метода, предполагающего определение принципа моделирования, элементов системы и способов их структурной упорядоченности. Это позволило выявить и рассмотреть две вариантные модели «человека-декабриста»: «декабриста без декабря» и «случайного декабриста».
Декабризм - просвещенческое общественно-политическое и социокультурное движение, формой консолидации участников которого были преимущественно тайные общества. В своей исторической динамике оно характеризуется радикализацией просвещенческой метаидеи преобразования жизни на разумных началах и эпохального конструкта служения Отечеству.
Понятийно-терминологическая структура «декабрист» сложилась во второй половине XIX века. Её семантика указывает на непосредственное или косвенное участие дворянства в вооружённом восстании на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Первую попытку самоидентификации по отношению к декабризму как мировоззренческой и нравственно-этической системе участники тайных политических обществ предприняли спустя много лет после декабрьского восстания. Они указывали на неправомерность причисления к декабристам только тех членов тайных обществ, которые вышли на Сенатскую площадь. Так, Д.И. Завалишин в «Русском вестнике» за 1884
год писал: «... собственно декабристами ... названы только участвовавшие в бунте 14 декабря, но в таком случае это название не будет иметь того почетного звания, какое ему в тайне приписывали, а напротив, должно служить укоризной...». По его мнению, декабристами следует считать только тех, кто заложил основы декабризма, а не тех, кто участием в мятеже дискредитировал это движение.
Понятие «декабрист» в общественно-политической мысли России стало обобщенным обозначением людей, входивших в тайные союзы первой четверти XIX века (как политические, так и общественные), отдельных групп и личностей, не организованных в общества, но представляющих собою оппозиционно настроенных граждан, принявших участие в мятеже на Сенатской площади.
Понятия «старшие» и «младшие» декабристы сформировались в современной исторической науке (В.М. Бокова). Они детерминированы историческим фактом распада «Союза Благоденствия» и образования «Северного» и «Южного» обществ, что привело к трансформации конечных целей организаций и приоритетных методов достижения поставленных задач. В.М. Бокова классифицирует декабристов и по социальному признаку, полагая, что «между «старыми» и «новыми» членами декабристского движения присутствовала постоянная разобщённость и взаимное непонимание; в новых организациях «старики» играли чаще всего роль «свадебных генералов», а когда дело дошло до действия, никто из «стариков» (за единственным исключением Сергея Муравьёва-Апостола), даже имея к тому возможности, не стал «участником мятежа» [122: 12-13]. «Мятеж не только не был вершиной деятельности тайных обществ, - пишет исследовательница, - он ... даже не являлся её следствием. Его породило, главным образом, роковое стечение обстоятельств» [122: 13].
Однако формальные хронологические рамки, на наш взгляд, не являются единственным критерием дифференциации понятия «декабрист» и не исчерпывают его семантического поля.
Представляется возможным обозначить основателей общественно-политических организаций, которые ставили перед собой задачи преобразования России путём реформ и постепенного создания просвещённого государства, «декабристами без декабря» (Ю.М. Лотман). В своём подавляющем большинстве они, просветители и реформаторы, перестали участвовать в деятельности тайных обществ, осознав исчерпанность их социально-политических возможностей. В противоположную группу можно отнести радикально настроенных людей, вступивших в тайные общества в последние годы их существования, увлечённых идеей военного переворота, -это «декабристы-революционеры», узкий круг заговорщиков, к которому в последние месяцы и даже дни перед восстанием примкнули «декабристы по случаю», не имеющие ясного представления о конечной цели мятежа и оказавшиеся на Сенатской площади в силу стечения исторических обстоятельств. Объединяющим началом «декабриста-революционера» и «случайного декабриста», представленных преимущественно младшим поколениемг декабристов, является социопсихологическая предрасположенность к политическому авантюризму и риску в силу стремления оказаться на первых ролях в русской истории, в которой они стремились занять ведущее место.
Вместе с тем анализ качественного состава участников декабристского движения позволяет выявить общие типологические черты, детерминирующие человека декабристского толка. Это даёт нам возможность сконструировать инвариант декабристского типа человека, который репрезентирован самыми последовательными членами тайных обществ, прошедшими весь путь от масонских организаций, ставящих своей целью нравственное преображение человечества, до тайных политических союзов, полагающих-
ся на радикальные методы борьбы за изменение существующей формы правления и военный мятеж.
Понятие «инвариант» мы соотносим с неким целым, реализующимся в модельных вариантах «декабриста без декабря», «случайного декабриста» или «декабриста-революционера», имплицитно содержащим в себе и основные признаки своей вариантной динамики и остающимся принципиально устойчивым в своем ценностно-смысловом ядре. Модель человека, обладая системно-структурной целостностью ядра, одновременно заключает и культурно-историческую изменчивость всех своих вариантных движений.
Источники работы.
Работа написана на основании различных типов источников, которые условно можно разделить на несколько групп.
Первую группу составляют уставные и законодательные документы эпохи, среди которых особо следует отметить материалы следствия, директивные документы правительства и программные документы декабристов.
Важным комплексом документов, на наш взгляд, являются материалы следствия - опросные листы подследственных, заключения следствия и приговоры, - в которых представлены показания декабристов, итоги следствия, даются характеристики истории создания и деятельности тайных обществ и отдельных их участников. В «Официальных материалах царского правительства по делу декабристов» содержатся Манифест о событиях 14 декабря 1825 года, Доклад верховного уголовного суда и некоторые другие документы, которые были напечатаны в 1825 и 1826 годах в газетах отдельными листовками и брошюрами. Они представляют исследовательский интерес как самые ранние источники, оценивающие явление декабризма. К этой группе относятся и программные документы тайных обществ: «Зеленая книга» - Устав «Союза благоденствия», «Русская правда» П.И. Пестеля и «Конституция» Н.М. Муравьёва.
Вторую группу документов составляют значимые для достижения исследовательских задач политические и публицистические сочинения просве-
щенных людей эпохи и участников тайных обществ, таких, как «Право естественное» профессора Царскосельского лицея А. П. Куницына, «Политическая и социальная картина России» и «О будущем России» Н.И. Тургенева, «О рабстве крестьян» В.Ф. Раевского и др., которые формировали мировоззрение дворянской молодёжи.
Третью группу составляют документы личного происхождения (мемуары, письма, дневники).
Мемуары представляют собою особый вид литературы, который, с одной стороны, является историческим источником, с другой, представляет собой специфическую форму личностного осмысления событий и несёт отпечаток авторской субъективности. Большинство мемуаров декабристов было написано много лет спустя после ряда исторических событий: войны 1812 года, заграничных походов, «Семеновской истории», восстания на Сенатской площади; сибирской каторги и ссылки. Они создавались в иных исторических условиях, и этим объясняются разночтения в оценке как прошедших событий, так и декабризма в целом.
Большую научную ценность представляет эпистолярное наследие декабристов, в котором проявляется дух эпохи, содержатся ценные, нигде более не% встречающиеся характеристики участников движения, отдельных исторических эпизодов, например, переписка братьев Бестужевых или письма П.Г Каховского из Петропавловской крепости, адресованные императору. Кроме того, эпистолярное наследие декабристов является ценным источником для изучения социальной психологии передовых дворян. Как отмечает Е.Н. Марасинова, «...к наиболее существенным признакам эпистолярных источников относятся: лич-ностно-субъективное начало, синхронный характер воссоздания действительности, основное функциональное назначение - быть средством общения и информации ... Характер и интенсивность межличностных контактов является одним из показателей внутреннего состояния социальной группы» [175: 37].
Особняком находятся «Письма из Сибири» М.С. Лунина, представляющие собой по форме сочетание полулегальных писем к сестре с фрагментами социально-политических размышлений, - это особый трактат, имевший огромное общественное и культурное значение.
Наконец, дневники декабристов относятся к особой форме мемуарной литературы и отличаются в той или иной степени достоверностью, точностью в воспроизведении событий и фактов, свидетелями и участниками которых были их авторы. Безусловно, следует принимать во внимание тот факт, что основной корпус мемуарно-дневниковой литературы был создан после событий 1825 года и содержит в себе не только объективизированную интерпретацию исторических событий, но и субъективизированную их оценку, на которую накладываются личностные переживания, переосмысление событий и представлений об их участниках.
Четвёртую группу источников составляют материалы периодической печати. Будущие декабристы - братья Александр и Николай Бестужевы, К.Ф. Рылеев, Ф.Н. Глинка, П.А. Катенин и другие - широко использовали страницы литературных журналов: «Сын Отечества», «Соревнователь просвещения и благодарения», «Невский зритель», «Полярная звезда», «Русский вестник» - в решении литературно-эстетических проблем в их взаимосвязи с общественно-политическими вопросами. Так, интерес для исследования представили статьи К.Ф. Рылеева «Несколько мыслей о поэзии» («Сын Отечества» 1825), А.А. Бестужева «Взгляд на старую и новую словесность в России» («Полярная звезда» 1823) и другие.
Пятая группа источников - источники вторичные - это научно-исследовательские произведения, посвященные историческому анализу декабрьского восстания 1825 года (А.Я. Гордин, М.В. Нечкина, В.И. Басков, П.Е. Щеголев, Н.Я. Эйдельман и другие).
Шестая группа представлена также вторичными источниками, исследовательскими работами по русской культуре обозначенного периода - это
произведения представителей русской философии, современных культурологов, осмысливающих проблемы культурно-исторического развития России и специфику русского менталитета (П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен, Г.В. Вернадский, Н.А. Бердяев, Ю.М. Лотман, И.В. Кондаков, М.С. Каган, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский, Н.А. Хренов, И.А. Худушина и другие). Новизна исследования:
В работе осуществлено интегративное исследование «особого типа человека» - декабриста, репрезентирующего модельный вариант культурно-исторического типа «человека просвещенного» в русской культуре первой четверти XIX века, что позволило выявить основные тенденции, логику и внутренние противоречия эпохи через завершающего её человека декабристского толка.
Анализ динамики социокультурного типа человека-декабриста позволил сделать вывод об исторической исчерпанности просвещенческих идей и о процессе активизации тех радикальных тенденций, которые содержала в себе практика «декабриста-революционера» и которые станут определяющими в деятельности человека-разночинца.
В культурологическом ракурсе осуществлён системный анализ взаимоотношений двух направлений декабризма (либерального и радикального), определены их концептуальные структурообразующие параметры.
В исследовании применена культурно-антропологическая методология и использована процедура моделирования типа человека, который получил терминологическое обозначение «декабрист», через структурирование таких социокультурных параметров, как общественные идеалы, гражданская позиция, общественно-политические программы, тип частной и государственной деятельности, поведенческие роли, социально-психологический портрет.
Выявлены вариантные модели человека-декабриста: «декабрист без декабря», «декабрист-революционер» и «случайный декабрист», обоснован их
культурно-антропологический статус и представлена социопсихологическая характеристика.
На основании культурно-исторического материала эпохи инвариантная модель человека-декабриста и ее социопсихологические поведенческие варианты персонифицированы наиболее значимыми для декабризма историческими личностями.
Теоретическая и практическая значимость работы. В диссертационном исследовании осуществлено моделирование особого социокультурного типа человека - декабриста в его вариантных моделях «декабриста без декабря» и «декабриста-революционера», что позволило отойти от идеологизированных стереотипов восприятия и культурно-исторической оценки декабризма как общественно-политического явления и декабриста как социопсихологического типа. Это может способствовать пониманию сложности и противоречивости декабристского движения, неправомерности его однозначных оценок в культурно-историческом процессе первой четверти XIX века. Результаты работы могут обозначить новые аспекты в изучении декабристского движения, «человека-декабриста», дать фактические и теоретико-методологические основания для исследования человека в русской культуре.
Материалы и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в исследованиях русской культуры, для разработки вузовских курсов «Теория культуры», «История культуры», «Культурная антропология», ряда специальных курсов, в научно-исследовательской работе со студентами гуманитарных специальностей.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Феномен декабризма в русской культуре обусловлен просвещенческой метаидеей преобразования мира на разумных началах, реформирования общественного устройства в парадигме прогрессивного развития России в ряду европейских стран, получившей радикальную интерпретацию в начале 1820-х годов. Это закономерно привело к изменению структуры и программ-
ных установок тайных обществ: от масонских организаций, ставящих задачи нравственного преобразования общества, через общественно-политические союзы, стремящиеся к реформированию государственного устройства, к политическим организациям, преследовавшим цели государственного переворота.
2. Декабрист - особый социокультурный тип человека, формирую
щийся в процессе наследования традиции просвещенного образа жизни, идеи
служения отечеству, характеризуется просвещенческой мировоззренческой
системой идей, ценностей, деятельностным способом переживания социаль
ных проблем и стремлением к исполнению роли «сына отечества», актуали
зированной либерализацией политического климата и переломными для Рос
сии историческими событиями.
3. Социокультурный тип человека-декабриста реализуется в мо
дельных вариантах «декабриста без декабря» и обособившегося на финаль
ном этапе общественно-политического движения «декабриста - революцио
нера», «случайного декабриста». Дифференциация модельных вариантов,
представленных соответственно декабристами старшего и младшего поколе
ния, обусловлена различием систем побудительных мотивов, намерений, ти
пов действия, а также разными социопсихологическими характеристиками,
обусловившими особые поведенческие роли.
Основными социопсихологическими чертами «декабриста без декабря», принадлежащего к родовому дворянству, преимущественно военной элите, и ориентированного на традиционную для русской культуры этого периода поведенческую роль служения отечеству, были политическая осторожность, отсутствие авантюризма, культ чести. Доминирующий способ возможного преобразования жизни и воздействия на общественное мнение определялся практикой «малых дел».
Основными социопсихологическими чертами, определившими поведенческие модели «декабриста-революционера», «случайного декабри-
ста», принадлежащего к мелкопоместному и беспоместному дворянству, преимущественно младшему офицерству, были политический авантюризм и максимализм, честолюбие, экзальтированность, жизнетворчество по алгоритму романтических ролей «тираноборца», «жертвователя», Наполеона. Доминирующий способ преобразования жизни и воздействия на общественное мнение определялся установкой на революцию и устранение царствующей династии.
6. Персонификация модельных вариантов человека-декабриста подтверждает динамику от человека-просветителя, наследующего либеральные традиции, несущего определённые культурные и нравственные нормы, к человеку-заговорщику, утрачивающему просвещенческие традиции и стремящемуся к радикальным общественно-политическим изменениям.
Апробация результатов исследования. Положения диссертации, а также отдельные материалы исследования обсуждались на заседаниях кафедры, представлялись на региональных научно-практических конференциях «Гуманитарные науки: научно-теоретические и логико-методологические аспекты» (КнАГТУ, 2002) и «Гуманитарные науки и современность» (КнАГТУ 2003, 2004). По теме диссертации опубликовано 6 статей и тезисов (1,75 п.л.).
Структура и объём работы. Диссертация объёмом 189 страниц состоит из Введения, двух глав, в каждой из которых по три параграфа, Заключения и Списка источников и литературы, включающего 271 наименование.
Роль просвещенной семейственности в формировании александровского поколения
К началу XIX века в дворянской культуре сложилась традиция семейственного наследования просвещенческих идей и просвещенного образа жизни, что, безусловно, является показателем укоренённости в обществе просвещенческих начал, обыкновений. С.С. Секиринский очень точно обозначил эту традицию: «Века непрерывной службы откладывались в коллективной памяти поколений чередой высоких преданий, связывавших каждую дворянскую семью, род, все сословие с родной землей и построенным на ней руками предков государством. Представления об исключительной общественной роли дворянства замещались желанием «как-то служить России». «Положение обязывает» рождало глубокое чувство социальной ответственности» [222: 16]. Он же отмечает актуализировавшуюся интенцию сотрудничества русского дворянства «с властью на путях общественно-полезной деятельности» [222: 18].
Формирование новой системы ценностей молодого поколения первой четверти XIX века начиналось ещё в детстве. Доминирующую роль в этом процессе сыграли окончательно сложившиеся к концу XVIII века традиции просвещенного образа жизни русского дворянства, то, что принято называть просвещенной семейственностью.
Традиции просвещённого семейственного наследования складывались из более векового сословного служения государству, представления об исключительной роли дворянства в государственном строительстве. Значительным катализатором становления самосознания дворянской элиты было знакомство с новейшими трудами либеральных европейских мыслителей. Традиционные к концу XVIII века категории «долг», «честь», «служение Отечеству» включались в пространство личностного переживания: в процессе исполнения служебного долга формировалось чувство ответственности за судьбу России. Генерал А.П. Ермолов писал П.И. Багратиону в 1812 году: «Состояние России, выходящее из порядка обыкновенного дел, поставляют и нас в обязанности и соотношения необыкновенные: не одному уже Государю давать надобно будет людям...отчёт в делах своих, но самому Отечеству», [цит. по 265: 54]. В наиболее образованных кругах российского общества постепенно изменялась мотивация цели служения отечеству: на первое место ставилось не достижение личного благополучия посредством получения наград и быстрого продвижения по службе, а целесообразная и продуктивная деятельность, личное участие в разрешении стоящих перед страной проблем. Так, П.А. Вяземский, убеждённый в острой необходимости издания общественно-политического журнала, который «сможет подготовлять умы к общественным преобразованиям», считает, что вся просвещенческая деятельность должна быть согласована с правительством и «мыслиться как сотрудничество» [171: 435]. Самым ярким подтверждением личного участия в государственных преобразованиях, ответственности за судьбу отечества стали многочисленные проекты реформ «молодых друзей» императора Александра I, вошедших в состав Негласного комитета - В.Н. Каразина, В.В. Попугаева, М.М. Сперанского и др. Как справедливо заметил С.А. Экштут, «Подлинное величие, истинные заслуги перед Отечеством могли существовать вне зависимости от их официального признания и награждения». [266: 54].
Большинство проевропейски настроенного дворянства первоначально получало традиционное для дворянской среды домашнее воспитание, принципы и методы которого не выстраивались специально в соответствии с какой-либо педагогической системой, а совпадали со сложившимся в данном сословии образом жизни, стилем поведения, усваиваемым почти бессознательно. Вспоминая в мемуарах о своём детстве, Н.И. Лорер писал: «Домашнее воспитание и первые семейные впечатления были таковы, что я всю жизнь свою придаю им большое значение. Если я чего-нибудь стою, этим я обязан своему воспитанию и тем примерам правды, простоты и чести, которыми я был окружён с моего появления в мир до моего вступления в свет» [52: 39]. В результате у лучших представителей дворянской элиты было сформировано чувство собственного достоинства и самоуважения, представление о дворянстве как о сословии, «приуготовленном воспитанием и наукой к высшим родам службы» [Цит. по 240: 120], а также глубокое убеждение в том, что любое сколько-нибудь масштабное реформирование социально-экономической или политической системы должно быть осуществлено по инициативе и под руководством просвещённого дворянства.
Социокультурные характеристики декабриста «старшего» и «младшего» поколения
Многие историки, исследующие феномен декабризма, указывают на неоднородность и противоречивость данного движения, наиболее ярко проявившиеся в разделении будущих участников тайных обществ на два поколения (В.П. Бокова, С.А. Экштут, О.И. Киянская, В.В. Кругов). Действительно, между «старыми» и «молодыми» декабристами существовала заметная разница, проявившаяся в разных типах мышления, психологии, способах и технологиях действия.
Среди основателей тайных обществ преобладали представители российской аристократии - люди светские, часто титулованные, богатые, прекрасно образованные и с отменными жизненными перспективами, принадлежавшие к наиболее знатным семействам России, занимавшие видное общественное положение, склонные к политическому теоретизированию ив своих теоретических построениях последовательны и достаточно реалистичны.
Их можно назвать «старшими декабристами». Почти все они прошли Отечественную войну и завершили её в высоких чинах, рано повзрослели, обрели жизненный опыт, научились властвовать над собой и другими. Это они были «детьми 1812-го года». Примечательную статистику по этому вопросу сделал А.А. Смирнов, проанализировав качественный и количественный составы осужденных участников декабрьского восстания. «Сопоставление количественных данных категорий офицеров в составе общего числа осужденных, показывает, что 75 % осужденных штаб-офицеров составляли участники Отечественной войны 1812 года», - пишет исследователь. Он от 92 мечает также, что среди старшего поколения осуждённых декабристов, участвовавших в Отечественной войне 1812 года, не было лиц моложе 28-и лет. «А возраст - это прежде всего жизненный опыт, - справедливо замечает А.А.Смирнов, - существенно дополняющий профессиональные навыки. Возраст основной массы участников войны из числа осуждённых колеблется от 28 до 38 лет (26) человек. Как известно, это возраст наиболее активной деятельности» [122: 18].
Цифры говорят о том, что основную роль в подготовке послевоенных реформаторских преобразований в России играли «дети двенадцатого года». Из числа ветеранов Отечественной войны, несомненно, наиболее зрелых в умственном и нравственном отношении участников движения, приняли участие в мятеже 14 декабря 1825 года только трое: СИ. и М.И. Муравьёвы-Апостолы, а также И.И. Сухинов, воевавший рядовым. Ещё двое ограничились лишь теоретическим содействием подготовки к мятежу, уклонившись от реального участия в нём: СП. Трубецкой и В.И. Штейнгель.
Именно «старшие декабристы» в наибольшей степени были склонны к политическим теориям, и в их среде находились авторы почти всех наиболее интересных политических конструкций - утопий и политических проектов, возникавших в недрах декабристского движения.
Рассмотрим структуру, качественный состав и проекты ранних предде-кабристских организаций - Союза Спасения, который был основан 9 февраля 1816 года и распался в сентябре 1817 года, и Союза Благоденствия, который возник в январе 1818 года. Примечательно, что в основу этих обществ были положены тесные дружеские, а порой и родственные отношения. Первая из названных организаций была основана А.Н. Муравьёвым, СП. Трубецким, И.Д. Якушкиным и М.М. и СМ. Муравьёвым-Апостолом, людьми, связанными общностью воспитания, взглядов, интересов. Возраст основателей был 21-25 лет. В дальнейшем союз стал называться «Обществом истинных и верных сынов Отечества» и пополнялся главным образом молодыми людьми: М.Н. и А.З. Муравьёвы, М.С Лунин, кн. И.А. Долгорукий, П.И. Пестель, кн. Ф.П. Шаховской, кн. П.П. Лопухин и другие. Задумывалось общество в первую очередь для «противодействия немцам, находящимся в русской службе», но почти сразу же расширило круг задач, решив добиваться «в обширном смысле блага России» [85: 81]. Поскольку таким благом, по общему мнению, являлась конституция, то непосредственной целью стало приготовление России к её принятию. Для этого участники общества намеревались словом и делом содействовать правительству в осуществлении благих начинаний.
После распада Союза Спасения большинство членов перешли в Союз Благоденствия (М.Н. Муравьёв, кн. И.А. Долгорукий, кн. СП. Трубецкой, Н.М. Муравьёв, кн. П.П. Лопухин), целью которого стало «распространение между соотечественниками истинных правил нравственности и просвещения» [42, т.1: 508]. Граф Ф.П. Толстой на следствии показывал, что причинами его вступления в тайное общество было «желание благотворить нуждающимся и угнетённым бедностью и давать по возможности способы желающим приобрести познания в науках и художествах» [32, T.XVII: 57]. А, например, СП. Шипов мотивировал вступление в общество так: «Многие из членов привлечены были в сие общество надеждою взаимным содействием членов поддерживать друг друга и способствовать успеху их служебного поприща» [72,1878. № 6: 153].
Вариантные модели человека-декабриста: «декабрист без декабря» и «декабрист-революционер» и «случайный декабрист» как возможности развертывания логики социокультурного типа
Человек-декабрист как социокультурный тип формируется в неоднозначной культурно-исторической ситуации, которая характеризуется диалектически сложным процессом одновременного наследования, завершения и преодоления просвещенческих традиций. Рассматривая эпоху рубежа XVIII-XIX веков, историк В.М. Бокова пишет о том, что это было время «больших внутренних потрясений, амплитуда колебаний которых была неимоверно широка: испытания Павловской тирании - эйфория «дней Александровских прекрасного начала»; патриотическая трагедия Тильзитского мира - триумф мировых победителей 1814 года; лихорадка ... готовящихся реформ - горечи разочарований и утраты иллюзий; шок от восстания декабристов - новые надежды на начинающееся царствование Николая I... » [104: 9]. Именно динамичность и противоречивость культурно-исторических изменений первых десятилетий XIX века детерминировали формирование человека декабристского типа.
Важную роль в формировании «декабриста без декабря», как отмечено в первой главе, сыграли факторы просвещённой семейственной жизни, наследование опыта умственного и культурного бытового существования, уходящие своими корнями в просветительские традиции конца XVIII века.
Именно традиции просвещённой семейственности определили общественные идеалы «декабриста без декабря», в значительной мере характеризующиеся ценностями либерального движения в русском Просвещении первой четверти XIX века. Русский либерализм строится на концепции естественного прогрессивного исторического развития России в ряду европейских стран и отрицает радикальные изменения в общественной жизни. Очень точно сущность российского либерализма выражает П.А. Вяземский, характеризуя общественно-политические идеалы А.И. Тургенева. «Какая в них (Тургенева и сверстников его) была мягкая, привлекательная гуманность... Как чист и светел был их либерализм, истекающий более из души, нежели из сухих политических соображений, рабских заимствований, а часто и лжеумствований. Либерализм этих избранных людей был чувство, а не формальность... Тургенев принадлежал к либералам, желающим улучшения в гражданском быту, а не к либералам, желающим ниспровержения и революции во что бы то ни стало» [25: 284]. Схожую характеристику П.А. Вяземский дает известному государственному деятелю, автору многих реформаторских проектов М.М; Сперанскому: «Надежды, виды его на преобразовательное воспитание России и на благоденствие её были чисты и возвышенно благородны. Он предавался им с любовью» [25: 195].
Наше обращение к личности П.А. Вяземского, к его общественной деятельности и мемуарному творчеству мотивировано несколькими причинами. «Декабрист без декабря» П.А. Вяземский был самым последовательным и убежденным сторонником Просвещения. Более того, современники единодушно признают за П.А. Вяземским право «судить» эпоху, которое он заслужил как объективный и рефлексирующий мыслитель. До конца жизни оставаясь приверженцем просветительских убеждений, П.А. Вяземский считает, что история человечества - это неуклонное, закономерное и последовательное развитие: «в самой политике только те перевороты благонадёжны и плодотворны, которые постепенны и необходимы» [26: 229]. В 1816 году П.А. Вяземский, обосновывая необходимость издания нового общественно-политического журнала, пишет записку правительству, в основе которой лежит мысль о невозможности задержать поступательное движение народов к просвещению и свободе: «Отрицать истину не есть обессилеть её. Хотите не присвоить её в похвалу сию - станьте в средоточие круга, который она обводит. Отступаясь от него, вы будете только вне круга движения, но движения не остановите. Один ребёнок, закрывая глаза и ничего не видя, думает, что он воцарил тьму вокруг себя» [цит. по 171: 434].
В аспекте проблемы взаимоотношений двух направлений декабризма (либерального и радикального) наиболее значимой представляется нам работа Ю.М. Лотмана «Вяземский и движение декабристов», являющаяся к тому же одной из немногих, посвященных анализу «особого типа человека - декабриста» [171].
