Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Предпосылки и закономерности формирования религиозных учений о власти и праве. Идея теократии и религиозная утопическая политико-правовая мысль 28
1. Идеи об обществе, власти и законе через призму парадигматической теории 28
2. Мифологическая основа теократических воззрений. Манифестационизм и креационизм как основные направления развития религиозной политико-правовой мысли 40
3. Теократические идеи. Причины существования теократических теорий.55
4. Политические предпосылки развития эсхатологических учений в Иудее. Утопическая идея Божественного Царства и коммунитарные эксперименты 72
Глава 2. Ветхозаветная и талмудическая теория государства. Концептуальные параллели 97
1. Критический разбор ветхозаветного договора как ключевой идеи древнеиудейского учения о власти и законе 97
2. Формирование иудейской общности. Идея гражданского общества в иудейской традиции 114
3. Тора о происхождении государства и наилучшей форме правления. Пределы произвола государственной власти 152
4. Иудейское представление о конституционализме. Ветхозаветные предпосылки для создания конституции и конституционной монархии. Реализация принципа разделения властей и системы «сдержек» и «противовесов» 175
5. Статус народа в иудейской государственно-правовой теории 194
6. Допустимость применения насилия в межгосударственных отношениях. Концепция войны. Предписанные и дискреционные войны 230
Глава 3. Основные черты древнеиудейского учения о праве 289
1. Нравственные начала философии иудейского права 289
2. Источники права. Тора: от Пятикнижия Моисеева к Талмуду 310
3. Мидраш как техника анализа текстов Торы и основа послесинайского правотворчества 351
4. Приемы толкования. Техники толкования 370
5. Справедливость и правосудие 417
Заключение 441
Библиографический список 453
Приложения 479
- Мифологическая основа теократических воззрений. Манифестационизм и креационизм как основные направления развития религиозной политико-правовой мысли
- Политические предпосылки развития эсхатологических учений в Иудее. Утопическая идея Божественного Царства и коммунитарные эксперименты
- Формирование иудейской общности. Идея гражданского общества в иудейской традиции
- Мидраш как техника анализа текстов Торы и основа послесинайского правотворчества
Введение к работе
Актуальность исследования. Идея гражданского общества, построение которого, по мнению теоретиков права, является показателем формирования правового государства, продолжает вызывать интерес исследователей. Иудейская традиция является редким исключением из постулата, утверждающего, что существование гражданского общества невозможно без принудительной силы государства.
На территории России веками проживало множество иудейских общин. Сохраняя свои исконные традиции и следуя религиозно-нормативным предписаниям (Торе и основанным на толковании ее заповедей религиозно- правовым нормам - галахот), они обязаны были соблюдать законы чуждого государства, на территории которого проживали. Проблема взаимодействия общегосударственных норм, с предписаниями божественного права, свойственными религии одной отдельно взятой народности, продолжает оставаться актуальной.
Развитие российско-израильских отношений вызывает_необходимость исследования истории правового регулирования международного межконфессионального общения и развития политики религиозной толерантности. Тенденция к межконфессиональной лояльности позволяет не только беспристрастно выявить универсальные черты, присущие всем религиям, но и исследовать государственно-правовые концепции, развивающиеся в недрах отдельно взятых религиозных теорий.
Иудейская политико-правовая концепция, явилась базисом для формирования христианства и ислама, которые, будучи мировыми религиями, в эпоху Средневековья и Нового времени выполняли роль международного права.
Нормы иудейского (религиозного) права сохраняют свою силу и в современную эпоху. Брачно-семейные отношения, некоторые виды трудовых отношений регулируются нормами Торы. Законодательство о репатриации в
Израиль содержит ссылки на талмудическое понимание статуса «еврей» и понятия «еврейство». Международная политика современного еврейского государства в ряде вопросов определяется положениями Торы. Отсутствие единой государственно-правовой концепции в иудаизме на сегодняшний день порождает потребность в анализе основных идей Торы о власти и законе и формулировке универсальных положений, применимых к современным условиям политической жизни.
Степень научной разработанности проблемы.
Веками иудейская традиция вызывала научный интерес у западных
исследователей. Начиная с эпохи Античности, ученые Филон
Александрийский , Иосиф Флавий исследовали древнееврейскую практику политического общения, нетипичную для государств восточной деспотии, взаимодействие властвующих и управляемых, допускающие проявление демократических черт, отношение к закону и особенности еврейского правотворчества. Иосиф Флавий вводит в научный терминологический аппарат понятие «теократия», выявляет в иудейской традиции тенденции к смешанной форме правления, утверждая наличие в еврейском государстве ярко выраженных аристократических черт наряду с монархическими и демократическими.
Концепция теократии приобретает актуальность в связи с развитием христианской и мусульманской политико-правовой мысли. Сравнительный анализ иудейского и христианского учения о Божественной власти проводится в трудах А. Августина, Ф. Аквинского. В IV-V веках н.э. Аврелий Августин, признавая Ветхий Завет источником христианской теории, ссылается на примеры из Писания для обоснования учения о несовершенной природе человека, о необходимости власти для ее обуздания и исправления, о происхождении государства и его недостатках, о задачах и функциях Града Земного и идеи Града Божьего. В XIII веке Фома Аквинский развивает учение о теократии и аргументирует идею о том, что монархия является земной проекцией Божественного правления, формулирует и дает определение категориям сущность власти, ее происхождение и использование.
В эпоху Нового времени, популярность идеи договорного происхождения государства вынуждает ученых вновь обратиться к исследованию Священного Писания. Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк разрабатывают концепцию общественного договора, раскрывают его содержание, условия действительности, анализируют права и обязанности народа во взаимоотношении с государством и определяют ответственность сторон в случае несоблюдения соглашения. Г. Гроций, исследуя специфику древнееврейского права, выявляет достоинства иудейского правопонимания. В классификации права, он формулирует отличие Божественного универсального права от «Божественного права, обращенного к одному народу», противопоставляя христианскую и еврейскую традиции. Г. Гроций создает учение о войне, формулирует основные подходы к обоснованию допустимости применения насилия, констатируя неприятие насилия в иудейском правопонимании и проводит сравнительный анализ отношения к войне в древнееврейской и христианской правовых традициях.
Т. Гоббс выявляет способы достижения согласия и единодушия народа и, как следствие, повиновения государственной власти, ссылаясь на иудейскую традицию доведения до сведения подданных целесообразности проводимых властями мероприятий. Т. Гоббс считает еврейский обычай освобождения индивидов от повседневного труда в субботний день для изучения Божественного Закона и напоминания о полномочиях суверена эффективным способом формирования правосознания народа и достижения согласия подданных. Ученый утверждает, что секрет жизнеспособности и «долголетия» иудейского права состоит в его гласности и обязательности к изучению каждым субъектом права. Противоположной точки зрения придерживался Б. Спиноза, сомневавшийся в «жизнеспособности» иудейской правовой традиции. Он заявлял, что утрата древнееврейским государством суверенитета сделала бессмысленным соблюдение предписанных Торой норм.
Отечественные ученые XIX-XX веков проводят сравнительный анализ религиозных концепций иудаизма и христианства. Е.Н. Трубецкой, Ф. Белявский А.П. Лопухин, В.С. Соловьев, Н. Бердяев, Л.А. Тихомиров, А.
Мень , С.С. Аверинцев , С.Ф. Ударцев , Е.Н. Салыгин и др. разрабатывают разрабатывают современные подходы к пониманию термина «теократия». Ф. Белявский приходит к выводу о тесной связи корней христианства с иудаизмом, проявившихся в формировании монотеистического менталитета, представлений о «боговластии» и богоизбранности. В отечественных источниках прослеживается характерная закономерность: теория «избранного народа» трактуется через призму Божественного договора. В.С. Соловьев полагал, что не превосходство евреев над другими сделало их объектом Божественного покровительства, а готовность добровольно принять условия соглашения. А.П. Лопухин, анализировал влияние религиозного мировоззрения евреев на формирование органов управления в ветхозаветный период. Он исследовал учение о специфике иудейской теократии, образе правителя и его обязанностях перед народом, участие народа в управлении, его права и обязанности перед государством, основы правового регулирования частных отношений: семейное, наследственное, обязательственное право.
Отечественные и зарубежные ученые второй половины XX века М.
19 ^
Даймонт , Н.М. Сарна , П.Д. Баренбойм и др. возвращаются к учению о Божественном договоре с еврейским народом, переосмысливая идею богоизбранности и теократии, акцентируя внимание на проблеме выбора. М. Даймонт и П.Д. Баренбойм анализируют ветхозаветные истоки теории разделения властей.
Идея гражданского общества, подверглась анализу представителями принстонской научной школы. С. Ласт-Стоун и Н.Дж. Зохар, развивая идею идею ветхозаветного договора о создании единого еврейского народа, анализируют гипотезу гражданского общества в танахической и талмудической интерпретации. С. Ласт-Стоун высказывает предположение о том, что не государство должно было явиться продуктом синайского договора о формировании иудейской общности, а гражданское общество. Исследования Дж.Б. Леви и Р. Де Во выявляют незавершенность полемики полемики по поводу наличия в древнеиудейском учении о власти и законе оформленного представления о государстве.
Среди исследований, посвященных истории еврейского народа,
заслуживают внимания труды Ю. Гессена , С.М. Дубнова , Г. Греца и Э. Ренана4. Представители иерусалимской школы после воссоздания государства Израиль опубликовали результаты исследования по истории еврейского народа5, которые были дополнены во второй половине XX века
И. Роненом , Р. Нир , З. Рубином , сконцентрировавшими свое внимание на на истории Иерусалима, как политического, административного, культурного и религиозного центра Иудеи.
Американские ученые Р.М. Кавер9, С. Ласт-Стоун10, Н.Дж. Зохар, Д. Новак12, М. Фиш13, М. Волцер14, А. Равицки15 и Дж.Б. Леви16 анализируют ветхозаветную и талмудическую теорию с точки зрения современной науки о политике и праве, проводя идеологические параллели. Понятие гражданского общества, идея международного сообщества, соотношение естественного и позитивного права, учение о войне, отказ от военной службы по идеологическим соображениям и многие другие проблемы, прямо не сформулированные в Ветхом Завете и в Талмуде, были выявлены ими в указанных источниках путем использования различных толковательных приемов. Разработанное Г. Гроцием учение о войне, переосмысливается М. Волцером, А. Равицки, Н.Дж. Зохаром и др., которые исследуют основы гуманитарного права применительно к иудаизму и выявляют в талмудическом учении две категории войны - «предписанную» («обязательную») и «дозволенную» («допустимую», «дискреционную»), а также предлагают включить в классификацию войн еще одну категорию - «запрещенные» боевые действия. Дж.Б. Леви исследует проблему признания иудейской концепцией обязанности индивидов пожертвовать своей жизнью во имя общества и государства.
В коллективной работе авторов: Х.Л. Каценеленбогена, С.И. Фина, Л.О. Леванды, в трудах А. Меня, М. Элона, Й. Телушкина, И. Эпштейна, Ш. Соскина, П. Полонского и др. констатировалось наличие в Торе правил поведения, имеющих универсальное воспитательное значение и направленных на развитие сочувствия и милосердия к ближним, стремления к оказанию помощи и воздержание от действий, способных причинить как имущественный, так и моральный вред окружающим. Вопрос о взаимосвязи этики и права в иудаизме, опора позитивных норм на Божественные заповеди, теоретически способствует выработке справедливых установлений, но на практике их гуманистический посыл зачастую искажался в процессе воплощения.
Источники иудейского права подвергались анализу юристами, историками, политологами, философами и религиоведами. Н.А. Переферкович и М. Элон провели глубокий сравнительно-правовой анализ
-э
приемов и способов интерпретации норм Торы. Работа В.М. Кирасевского содержит серьезную критику Талмуда, опровергающую нравственную основу иудейского правового учения, подкрепленную подробными ссылками на первоисточник и собственными комментариями ученого. В коллективной монографии Х.Л. Каценеленбогена, С.И. Фина, Л.О. Леванды и Л.О. Гордона представлен диаметрально противоположный взгляд на учение Талмуда. Государственная и правовая теория иудаизма представляется гуманистически направленной и универсальной. Высказывания талмудистов позволяют провести идеологические параллели с другими концепциями и проследить влияние на мировоззрение талмудистов исторического и политического контекста. И.Ш. Шифман анализирует структуру и внутренние кодексы Пятикнижия (Книга Договора, Кодекс Святости, Декалог, Второзаконие), комментирует заповеди, регулирующие отношения землепользования, нормы семейного, наследственного и уголовного права. В.Г. Графский и О.А. Омельченко исследовали основы древнеиудейского права и выявили влияние на формирование еврейской правовой традиции не только религии, но и обычаев других народов, а также политической и исторической ситуации в регионе в сочетании с особенностями самого еврейского народа. М.Н. Марченко выявляет характерные черты еврейской правовой традиции, анализирует предпосылки ее развития и специфику нормативной базы. И.Ю. Козлихин, в совместном исследовании с М. Элоном, проанализировал самобытность иудейской теории права, выявил основные расхождения в терминологическом аппарате еврейской и российской теоретико-правовых традиций и сформулировал основные проблемы научного исследования данного вопроса.
Источники отечественной и зарубежной историко-правовой науки, посвященные иудаике, анализируют культурную и религиозную традицию еврейского народа, его быт, органы власти и основы права. Ученые исследуют реалии иудейской правовой традиции в различные исторические периоды, практику правоприменения, что позволяет решить проблему эмпирической базы исследования, но не дает основания констатировать достаточную степень научной разработанности древнеиудейского государственно-правового учения.
Объектом диссертационного исследования выступает совокупность государственных, правовых, экономических, политических отношений, сформировавшихся в период становления талмудического учения, основанного на интерпретации ветхозаветной концепции.
Предметом исследования являются системно оформленные и понятийно выраженные представления о государственно-правовых явлениях ветхозаветной и талмудической концепции, предпосылки формирования древнеиудейского учения о власти и праве, процесс становления и оформления идей об оптимальной форме правления, пределах произвола государственной власти, ветхозаветной и талмудической теории разделения властей, учения о гражданском обществе; развития теории войны и генезис идей гуманитарного права; история иудейского правосознания, нравственные начала иудейской философии права, становление послесинайского правотворчества и развитие учения о толкованиях норм права.
Хронологические рамки исследования обусловлены длительностью формирования основных источников иудейского права, отражавших различные подходы к пониманию Торы. Пятикнижие базировалось на профетическом (пророческом) восприятии Божественного Закона, а Иерусалимский и Вавилонский Талмуды - на «законническом» (интерпретационном).
Нижняя временная граница была выбрана автором с учетом отправной точки - завоевания Вавилоном территории Иудеи и разрушения Первого Храма (586 г. до н.э.), - послужившей толчком к переосмыслению религиозно-правовой и политической идеологии еврейского народа и формированию «обновленного» правопонимания.
Верхняя временная граница исследования определена окончанием периода систематизации результатов талмудического правотворчества и опубликованием двух кодификаций - Талмудов: Иерусалимского (в конце IV в. н.э.) и Вавилонского (в конце V в. н.э.). Религиозные правоведы -раввины, - окончательно закрепили за собой право выводить галахические нормы на основании Божественных заповедей,_закрепленных в Ветхом Завете, что приводит к приобретению галахой силы закона.
Целью исследования является анализ государственно-правовой концепции иудаизма, ее базовых источников (Ветхий Завет, Талмуд) в их динамической взаимосвязи, выразившейся в интерпретации норм Торы. Осуществление указанной цели предполагает постановку и исследование следующих вопросов: гипотеза догосударственного состояния и происхождение государства; задачи и функции государства; наиболее предпочтительная форма правления; пределы произвола государственной власти; взаимоотношение правящих и народа; народное вето, как проявление участия народа в формировании стратегии государства; концепция войны; проблематика основных источников права; статус послесинайского правотворчества и учение о технике толкования норм Торы.
Эта целевая установка предполагает решение следующих задач:
выявить основные черты древних религиозных учений о законе и власти, провести сравнительный политико-правовой анализ закономерностей религиозных теорий и традиции иудаизма; проанализировав понятия креационизма и манифестационизма, аргументировать воздействие данных явлений на формирование и развитие религиозной государственно-правовой мысли;
исследовать предпосылки возникновения и развития утопических социальных идей в религиозных обществах, выявить сходные черты религиозных утопий, на примере иудейской и христианской традиций;
произвести анализ ветхозаветной договорной теории: формы, содержания и структурных элементов данного договора; выявить иные теории происхождения народа и государства в иудейском учении о власти и законе;
систематизировать все сформулированные в Торе требования к оптимальной и предпочтительной форме правления и предусмотренные средства ограничения произвола государственной власти; охарактеризовать роль, отводимую иудейским учением народу в построении государства и гражданского общества;
осуществить теоретико-правовой анализ иудейской идеи гражданского общества; выявить факторы, позволившие воплотить идею гражданского общества на практике в условиях утраты суверенитета и длительного отсутствия у евреев собственного государства;
доказать наличие в Ветхом Завете истоков идеи конституционализма; проанализировать иудейскую теорию разделения властей и механизм системы «сдержек» и противовесов;
сформулировать иудейскую концепцию войны на основе выявления критериев классификации боевых действий на «предписанные» и «допустимые»;
исследовать специфику древнееврейских источников религиозного права, систематизировать их и разработать классификацию; исследовать мидраш как технику анализа текстов Торы и основу послесинайского правотворчества.
Методологическая основа диссертационного исследования
определяется содержанием поставленных автором исследовательских задач и целью работы. Догматически-доктринальный метод позволил осуществить логически-рациональный анализ учения и соотнесение его с контекстом эпохи. Метод историзма обусловил восприятие идей ветхозаветной и талмудической теории в исторической ретроспективе и перспективе, как составляющие мировоззренческих представлений определенного периода в истории народа. Он использовался для оценки генезиса и становления исследуемой концепции с учетом общих для данного региона тенденций и закономерностей. Сравнительно-исторический метод сделал возможным выявление идеологических параллелей и построение проекции отдельных идей (гражданское общество, разделение властей, толковательные приемы в праве и др.) на более поздние государственно-правовые теории.
В рамках исследования истории формирования и становления иудейского политико-правового учения применялись диалектический и эмпирический методы. Использовался системный, комплексный подход, включающий правовой, политологический и социологический анализ проблем, связанных с реализацией иудейской концепции государства и права. Задействован междисциплинарный подход, позволивший исследовать проблемы в комплексе, с учетом исторических этапов развития иудейской государственности. При анализе статуса иудейских органов власти использовался институциональный метод.
Исследования по истории политико-правовой проблематики предполагают совмещение теоретического и исторического направлений, что обуславливает гармоничное использование инструментария хронологического и проблемно-категориального приемов.
Теоретическую основу исследования составили концепции и подходы отечественных и зарубежных ученых - юристов, историков, политологов, социологов, религиоведов и философов. Анализ проблематики государственной теории иудаизма произведен на основе трудов М. Волцера, В.Г. Графского, Ш. Занда, Н.Дж. Зохара, Р.М. Кавера, С. Ласт-Стоун, Дж.Б. Леви, А.П. Лопухина, Д. Новака, О.А. Омельченко, А. Равицки, М. Фиша и других.
При критическом разборе иудейской теории права и практики правоприменения учитывались мнения Й. Агура, X. Альбека, А. Гольдберга, З. Дашевского, В.М. Кирасевского, М. Нойгершла, Н.А. Переферковича, П. Полонского, Э.Э. Урбаха, Б. Де Фриса, Х. Шиммеля, И.Ш. Шифмана, М. Элона и других.
Влияние изменений исторического и политического контекста на развитие еврейского религиозного правотворчества было обосновано благодаря результатам исследований Я.А. Богородского, Ю. Гессена, Г. Греца, С.М. Дубнова, Р. Нир, И. Ронена, З. Рубина, Н. Стеллецкого, Й. Телушкина, С.А. Терновского, И.Г. Троицкого, Ш. Эттингера, и других.
При анализе идеологических параллелей иудейского и христианского учений о власти и праве принимались во внимание идеи Н. Бердяева, К. Каутского, А. Меня, А. Смирнова, В.С. Соловьева.
Эмпирическую базу исследования составил комплекс носителей информации историко-правового характера и иных источников, отражающих менталитет иудеев, иудейских общин, традиционные представления о взаимодействии народа и власти и о механизме правового регулирования отношений, как внутри еврейского гражданского общества, так и между еврейской общиной и государством. Среди источниковой базы представлены следующие: нормативные акты, информационные носители мировоззренческих установок сект и отдельных политических течений эпохи Второго Храма, а также опубликованные архивные материалы.
В нормативных актах рассматриваемого периода зафиксированы условия построения государственного аппарата и существования гражданского общества, требования к должностным лицам, устанавливаются размеры налогов и обязанности индивидов в отношении общества и государства. Использование Пятикнижия на русском языке, английском и иврите, позволило провести сравнительный анализ точности перевода и толкования норм Письменной Торы. Основную нормативно-правовую базу исследования составляют источники, переведенные с иврита на английский и русский языки: Mishnah; трактаты Талмуда, составляющие Отдел «Незикин»
(ивр. - «ущербы») , охватывающие имущественные отношения. Отдельного
внимания заслуживает трактат Талмуда Sanhedrin, содержащий нормы, регулирующие статус правителя, первосвященника, процессуальные и
некоторые имущественные отношения. Галахические Мидраши : Mekhilta и Sifra, позволили проанализировать интерпретационные приемы и правила поведения, выведенные с их использованием. Кодекс Mishneh Torah, составленный Маймонидом, позволил исследовать нормы классического иудейского права.
Информационные носители мировоззренческих установок отдельных слоев населения, политических и эсхатологических течений выступают необходимым источником понимания трансформации иудейского представления о власти и законе в указанный период. Представление о политической обстановке в регионе и коммунитарных экспериментах периода Второго Храма позволяют составить документы, найденные в Кумране, так называемые свитки Мертвого моря, которые принято делить в зависимости от содержания на следующие группы: 1) уставы, наставления и поучения; 2) комментарии на книги Ветхого Завета и т.н. флорилегии (антологии); 3) эсхатологические сочинения; хроники еврейского историка Иосифа Флавия, написанные вскоре после подавления антиримского восстания в Иудее и основанные на его личных наблюдениях; трактаты (на французском и английском языках)
археологов и аналитиков древних манускриптов: M. Black , L. Cansdale ,
J. Carmignac , J. Danielou ; responsae (ответы иудейских правоведов на
-э
частноправовые запросы) ; takanot (раввинистические предписания и установления руководства еврейских общин)4.
Опубликованные архивные материалы являются важными носителями историко-правовой информации о развитии системы управления, состоянии общества в исследуемый период и взаимодействии властвующих и управляемых. Одним из базовых источников является историко- археологическое исследование Ф. Арфаксадова5, описывающее возникновение и функционирование, статус и роль в обществе Великого Сангедрина.
Научная новизна исследования состоит в разработке научной концепции иудейского учения о власти и законе. Впервые в диссертации был произведен анализ ветхозаветного и талмудического представления о процессе формирования народа, как единого целого, и создания государства. Проанализирована идея Синайского соглашения как прообраз учения об общественном договоре. В ходе анализа аргументирован и доказан синаллагматический характер соглашения на основе выявления взаимных прав и обязанностей сторон. Аргументировано не только наличие в иудейской теории идеи гражданского общества, но и возможность его построения и существования независимо от наличия иудейского суверенного государства. В работе сформулировано и доказано предположение о ветхозаветных корнях идеи конституционализма и проведен теоретико- правовой анализ иудейской концепции разделения властей и системы «сдержек и противовесов». Разработана классификация источников права, отражающая особенности древнееврейского религиозного правопонимания. Проведен анализ техник толкования и, на этой основе, предложены их классификации. Сформулированы и систематизированы виды техник толкования норм иудейского права.
Положения, выносимые на защиту:
В иудейской концепции гармонично переплетаются несколько теорий происхождения государства: теория Божественного договора, патриархальная и теория насилия. Прослеживаются также элементы психологической и органической теорий. Идея Синайского Завета является классическим примером договора о создании государственности впервые. Исходной «материей» будущего государства выступают разобщенные еврейские колена или племена, которым предстоит объединиться в коллектив с единой религиозно-политической идеологией и общеобязательным правом. У евреев изначально отсутствует какой-либо опыт, необходимый для самостоятельного выполнения такой задачи. На момент заключения договора с Богом, они не имели собственной государственности. Традиции других народов, среди которых евреи проживали ранее, значительно отличались от тех, что «прививались» патриархами и Моисеем по требованию Всевышнего. В Ветхом Завете евреи представлены «материей», пока не имеющей единой организации, и готовой ее принять при определенных условиях. В обмен на неукоснительное соблюдение данных им свыше сформулированных норм Торы, евреи приобретают покровительство и режим наибольшего благоприятствования. Патриархальность учения о возникновении еврейской общности прослеживается на протяжении всего Ветхого Завета. Нравственные начала философии иудейского права проходят длительный путь развития от мировоззрения патриархов до талмудистов, и от талмудической эпохи до настоящего времени. Теория насилия сопутствует учению о Синайском договоре. Заключение Божественного договора сопровождается указанием обязательных военных действий, предписанных евреям, без выполнения которых реализация договора не состоится.
Синайский договор представляет собой системно оформленную идею с формально определенными структурными элементами. Анализ фрагментов Книг Исход и Второзаконие позволяет выделить составляющие компоненты соглашения, которые соответствуют современным представлениям о структуре договора. Преамбула содержит указание инициатора договора, предпосылок и истории отношений между договаривающимися сторонами; основная часть договора перечисляет условия его реализации, взаимные права и обязанности сторон; третья часть устанавливает ответственность за нарушение условий договора. Определена и форма заключения соглашения: она носит устный формализованный и символический характер.
Ветхозаветное и талмудическое представление об иудейском государстве в корне противоречит идее восточной деспотии. Креационизм иудейской теории обусловил неразвитость идеи сакрализации личности правителя. Ни один народный предводитель не может не только считаться божеством, но и обладать хотя бы частью божественной сущности. Правитель ограничен в своих полномочиях, а деятельность его контролируется Сангедрином, народом и Богом. Дополнительным средством удержания царя от злоупотребления властью является «irat shamaym» или «страх Божий». Он несет ответственность за нарушение Закона Торы и перед Богом, и перед людьми. Креационистская сущность иудейской традиции, не допуская обожествления монарха, обуславливает ограниченность и преходящий характер полномочий земных правителей.
Ветхозаветная и талмудическая государственно-правовая мысль предусматривает поэтапное формирование государства и совершенного коллективного целого, именуемого в Писании «народом священников». Оптимальной целью выступает создание теократии, а монархия (ограниченная) воспринимается как временная, промежуточная форма правления. Иудейская идея о том, что, договором о построении государства может быть предусмотрена временная форма правления, и переход от нее к постоянной не расценивается как отклонение от условий соглашения, получила развитие только в эпоху Нового времени в учении Г. Гроция о трех формах власти.
В ветхозаветном учении заложены предпосылки для различных трактовок идеи теократии. Она воспринимается как форма правления и как принцип руководства. Теократическая форма правления подверглась детализации, в результате чего от «боговластия», как прямого правления Бога, отделилась так называемая «иудейская теократия», выступающая проекцией Божественного единовластия в мире человеческом. Она возможна только при наличии и сбалансированном развитии трех составляющих: царь, первосвященник и пророк. Пророческие полномочия позиционируются как первичные по отношению к власти царской и священнической. В задачи пророка входит доведение до сведения людей Божественной воли. Правителю вменяется в обязанность поддержание правопорядка в обществе и защита государства. Первосвященнику предоставляются воспитательные полномочия. Асимметрия в развитии этих ключевых начал приводит к крушению иудейской теократии. Теократический принцип руководства соотнесен в Ветхом Завете с эпохой Судей. Формально, государства еще не существовало, но судьи, обладающие пророческим даром и признанные народом и Богом, управляли от имени Всевышнего.
Древнеиудейской политико-правовой мысли присуще сочетание демократического характера осуществления власти с монархической формой правления, проявившееся в избрании народом правителя, нежелательности передачи трона по наследству, наличии народного представительства и непосредственной демократии, осуществлении народного вето. Идея о том, что связь монархической формы правления с демократическим характером осуществления власти является гарантией законности и справедливости руководства, а также залогом стабильности и сохранения государства получает развитие в период Средневековья и Нового времени в трудах Ф. Аквинского и Ж. Бодена. Грамотно составленные предписания, сменяемость правителей, избрание должностных лиц, наличие в государстве органов, контролирующих деятельность монарха способны удержать правителей от тирании, ограничив произвол властвующих субъектов.
В Торе заложена основа для развития идеи конституционализма. Декларируется равенство всех перед законом и верховенство Божественного Закона (Торы) над всеми установлениями человеческими; определяется форма государства; указан порядок образования органов власти, их полномочия и статус и определены пределы произвола государственной власти; сформулирован принцип разделения властей; обозначена необходимость взаимодействия власти и народа, а также активного участия населения в определении политики государства; перечислены естественные и гражданские права индивидов.
Иудейская концепция развивает идею о двух направлениях разделения властей. В зависимости от задач, которые ставятся перед представителями власти, и способов их осуществления, а также средств воздействия на население, власть делится на светскую и духовную. По способу организации власти и компетенции, разграничиваются законодательная, исполнительная и судебная. Законодательные полномочия Всевышний сохранил за собой, а исполнительные и судебные делегировал человеческим учреждениям.
Ветхозаветная и талмудическая теория предусматривает существование гражданского общества даже в условиях невозможности создания или сохранения государства. Жизнеспособность данной гипотезы подтверждается опытным путем: в течение многовекового периода евреи смогли сохранить свою культуру и традиции, сформировать свои местные органы управления и контроля за распределением бремени налогообложения внутри общины, оказания помощи нуждающимся; обеспечить образование подрастающего поколения, поддерживать существование учреждений религиозного культа. Указанные обстоятельства подтверждают наличие в иудейской общине элементов структуры гражданского общества: семьи, сферы воспитания и негосударственного образования, собственности и предпринимательства, общественных объединений и организаций, политических партий и движений, негосударственных средств массовой информации, религиозных учреждений. Негосударственные судебные инстанции, под которыми понимались обычный раввинский суд, арбитражный суд и так называемые «суды простых людей», создавались в общинах для того, чтобы избавить иудеев, утративших свое государство, от необходимости обращаться в учреждения правосудия иноверцев.
С учетом ограничений и оговорок, зафиксированных в Ветхом Завете и талмудических источниках относительно легитимности развязывания и ведения войн, можно выявить критерии допустимости военных кампаний. Такими критериями являются: правомерность оснований, так как великая цель и соответствие нравственным ценностям могут оправдать начало боевых действий; наличие необходимого одобрения: для обязательной войны требуется предписание Всевышнего, а для диспозитивной - разрешение Сангедрина; численность прогнозируемых жертв не должно превышать соотношение 1/6; опасность нарушения Божественного Закона во время ведения боевых действий делает дискреционную войну нежелательной, в то время как в случае обязательной войны такой опасностью можно пренебречь.
Толкования норм Торы представляют динамику иудейского права, в то время как Пятикнижие отражает его статику. Письменная Тора, по определению, содержит весь комплекс норм (единовременно изданных), предусмотренных для настоящего и будущего времени. Правила поведения, зафиксированные в Торе, становятся доступными людям постепенно. Когда возникают новые правоотношения и появляется потребность в их урегулировании, религиозные правоведы выводят «скрытые» нормы, путем толкования, из соответствующих отрывков Пятикнижия. Официальные комментарии и интерпретации составляют свод Устной Торы - Талмуд.
Мидраш является одним из ведущих способов иудейского правотворчества (порождающий мидраш). Мидраш способствует восполнению пробелов в праве путем применения аналогии закона и аналогии права и иных приемов толкования при выведении галахи (религиозно-правовой нормы).
Талмудическая правовая теория позволяет выделить и систематизировать классификации техник толкования. Они не совпадают с классификациями толкований, принятыми в российской теоретико-правовой науке, и требуют иного подхода к формулировке критериев. В зависимости от глубины анализа нормы Торы и широты ее интерпретации следует отделять пшат, как простое разъяснение непосредственного смысла нормы, от драша, как комментария, основанного на уяснении цели и замысла Законодателя, нахождении аналогий для случаев, которые не даны в Торе непосредственно. В зависимости от сущности и происхождения используемых «толковательных средств», правила толкования делятся на: полученные на Синае, логику и драш, и правила семантики языка (аналог грамматического способа толкования, принятого в российской теории права). Такая классификация основана на различии правил, данных правоведам свыше (синайские), те, что возникают естественным путем (пшат и драш), и правила, искусственно созданные людьми (правила семантики языка). В зависимости от того, создает ли мидраш (толкование) галаху или ограничивается подтверждением существующей нормы, разграничиваются мидраш порождающий и мидраш подкрепляющий.
В теории иудейского права отсутствует кардинальное различие между понятиями закон и норма. В Талмуде и трактатах религиозных правоведов даже отдельные правила поведения, имеющие Божественное происхождение, именуются «закон». Объяснением является возможность выведения из одной заповеди, путем интерпретации, нескольких правил поведения. Заповедь выступает в качестве логической нравственной обобщающей основы. Соотношение заповеди и выводимых из нее новых правил поведения воспринимается как соотношение общего и частного. В процессе правотворчества, нормы, создаваемые религиозными правоведами, называются «галаха». В переводах на русский язык, к ним также применяется термин закон. В указанной особенности усматривается как претензия религиозных правоведов на сопричастность к процессу Божественного законотворчества, так и отсутствие в русскоязычном и ивритском терминологическом лексиконе средств для тождественной передачи значения термина закон.
Практическая значимость исследования определяется системным анализом ветхозаветного и талмудического учения о государстве и праве, концептуальных особенностей иудейской традиции, ее последующего влияния на монотеистические учения, в частности, христианство; характеризуется конкретностью наблюдений и строгостью в обобщениях. Исследование вопроса о разделении властей, системы «сдержек» и «противовесов» в иудейской теории предоставляет дополнительный материал для дальнейших научных разработок. Проблематика статуса послесинайского правотворчества открывает простор для теоретико- правовых исследований и является благодатной почвой для изучения техник толкования в различных правовых системах.
Сформулированные в диссертации теоретические положения и выводы в определенной мере развивают и дополняют ряд разделов истории политических и правовых учений, истории государства и права зарубежных стран, теории государства и права, религии и права, конституционного права зарубежных стран, а также спецкурсов: истории древне-ориентальных учений о праве и государстве, ветхозаветной политико-правовой концепции и ее влияния на формирование государственных и правовых идей в христианстве и исламе. Сделанные в работе выводы могут быть полезны правоведам в исследовании взаимодействия правящих и управляемых в современных условиях, совершенствования функционирования властных структур и улучшения интерактивности связи между властью и обществом.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования:
были обсуждены и одобрены на заседании кафедры теории и истории государства и права с участием представителей кафедры конституционного и административного права юридического факультета Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского;
используются при чтении лекций и проведении семинарских занятий по дисциплинам «истории государства и права зарубежных стран», «истории государственно-правовых учений» и «религии и право», а также спецкурсов «ветхозаветная политико-правовая концепция и ее влияние на формирование государственных и правовых идей в христианстве и исламе» и «история древне-ориентальных учений о праве и государстве» в Нижегородском государственном университете им Н.И.Лобачевского;
изложены в докладах и выступлениях на научно-практических конференциях «Российское право в период социальных реформ» (Нижний Новгород, ноябрь 2001 г.), на аналогичных конференциях 26-27 апреля 2002 г. и апреля 2003 г., а также международной конференции «Социология социальных трансформаций» (октябрь 2002 г.); «Конституция России как основа развития российского права: материалы научно-практической конференции» (Кострома: КГУ, 2006 г.); ежегодной региональной межвузовской научно-практической конференции Н.Н. НФ ИБП (Нижний Новгород, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010 гг.); «Инновации в праве» (Нижний Новгород, 2008, 2009, 2011 гг.); международной научно-практической конференции «Город как явление социокультурной и экономико-правовой реальности» 28-29 ноября 2008 г. (Санкт-Петербург), СПбГУП; международной научно-практической конференции «Старшее поколение в современной семье» (ноябрь 2008 г., Н. Новгород). Опубликованы тезисы данных выступлений.
Результаты исследования сформулированы и в опубликованных трудах автора: монографиях и статьях в периодических изданиях, рекомендованных ВАК общим объемом 73,8 п.л.
Структура диссертации. Поставленные задачи определили структурную организацию материала. Диссертация состоит из введения, трех глав, разбитых в общей сложности на пятнадцать параграфов, заключения, библиографического списка, списка терминов и приложений.
Мифологическая основа теократических воззрений. Манифестационизм и креационизм как основные направления развития религиозной политико-правовой мысли
В научной и учебной литературе XX в., описывающей воззрения древности, используются такие термины как: «мифологическое мировоззрение», «мифологическое представление о месте человека в мире». Далее делается заявление о том, что эти представления лишь условно можно считать политико-правовыми ввиду их примитивности и того, что они еще не успели выделиться в самостоятельную форму общественного сознания и особую область человеческого знания. Тем не менее, в современных источниках, особенно религиозного толка, все чаще встречается мнение, что якобы мифологические описания участия Божественных сил в упорядочении общественных связей, создании государства и права, являются более достоверными (информация, полученная «из первых рук»), нежели атеистические теории о происхождении и развитии власти, делающие ставку, исключительно, на физиологические и психологические потребности индивидов.
Действительно, мифология, посредством иносказаний, описывает идеи, получившие развитие и оформление лишь спустя столетия. Например, учение об общественном договоре, или теория разделения властей, не говоря уже о теологической концепции. В сказании разных народов наблюдаются сюжеты заключения договора между божествами и людьми, где четко проговариваются взаимные права и обязанности сторон (древнеиранская, древнеиндийская, древнееврейская мифология и др.). Идея разделения властей и четкого распределения полномочий между божествами (полномочий проецируемых затем в мир людей) прослеживается в древнешумерских, древнеиранских, древнегреческих и прочих легендах. Идея божественной сущности власти, легитимности \ неправомерности ее приобретения и использования также стара как мир.
В этой связи представляется целесообразным исследовать корни основных расхождений религиозных учений по поводу проблемы возможности предоставления человеку определенной свободы выбора, предопределенности / спонтанности возникновения обществ и государств, истоков права и пределов допустимого произвола.
С точки зрения А.Г. Дугина, выраженной в статье «Креационизм и манифестационизм», вопрос об изначальной сакральной догме о сущности происхождения мира является одной из важнейших проблем для понимания различия между сакральными религиозными традициями, для их сравнительного анализа. Мифологические традиции содержат различные версии, объясняющие возникновение мира людей и, в соответствии с этим объясняют возможности, изначально предоставленные человеку, пределы его свободы и вмешательства в универсальный порядок . Одним из фундаментальных критериев в оценке теорий происхождения Вселенной является деление всей совокупности мифологических учений на две категории: 1) концепции творения (креационизм); 2) концепции проявления (манифестационизм). Логично было бы начать с определения базовых понятий. Креационизм (от лат.: creatio-сотворение), определяется как религиозное учение о сотворении мира Богом из ничего. Характерен для монотеистических религий - иудаизма, христианства, ислама1.
В.Н. Лосский дает следующее пояснение креационизма: «Креационизм библейский» есть «учение Библии о создании Творцом видимого бытия. В языческих космогониях нет подлинного креационизма. Вселенная, по их концепциям, возникла из лона самих богов или из вечного космического вещества (огня, воды). Библия не знает ничего совечного Творцу и указывает на Его абсолютную иноприродность по отношению к твари. Если человек и создается по образу Бога, он, тем не менее, есть только тварь. Отвлеченное понятие о «творении из ничего» появляется в Писании сравнительно поздно (2 Макк. 7:28), но оно постоянно подразумевается. Рядом с Богом нет никакой творящей силы (Книга пророка Исайи 40:25-26; 44:6-7; 45:5-7; 48:13). «Ничего подобного нет в других религиях или метафизических системах ». Содержание ветхозаветного процесса творения включает три составляющие: 1) глава 1 книги Бытие иллюстрирует поэтапное усложнение Божьего творения, где человек предстает в виде конечного продукта; 2) глава 2 книги Бытие подтверждает ключевое значение человека, начиная рассказ о творении с антропогенеза; 3) творение совершается в процессе победы над Хаосом. Последний аспект подробно не исследуется в Библии, но имеет сходства с восточными учениями о происхождении всего сущего. «Но если в этих космогониях борьба богов-творцов с чудовищами Хаоса представлялась закономерностью, для Библии чудовища Хаоса (левиафан, дракон, раав) означают нарушение замыслов Творца. В библейском учении о борьбе с Хаосом содержится достаточно определенная идея о том, что творение есть процесс, продолжающийся и поныне. Т.о., креационизм библейский оказывается связанным с проблемой космического зла, которое преодолевается в созидательных деяниях Божьих ».
Суть данного подхода заключается в отделении Творца от его творения, «как ремесленник, создавший произведение искусства, остается внешним по отношению к произведению искусства существом, хотя и передавшим часть своей творческой потенции бывшему ранее бесформенным веществу». Таким образом, креационизм закрепляет непреодолимый барьер между Творцом и Творением, метафизический дуализм. Это не отрицает возможности вступления Творца и Творения в разнообразные отношения (как например, Божественный договор с евреями). Идея проявления отражена в доктрине манифестационизма - (от лат. «manifestare», «проявлять», «делать явным», «открывать», «обнаруживать») -«учении о субстанциальном единстве мира и его божественной причины ».
Общей чертой всей концепции манифестационизма, по мнению А.С. Цыганкова является сакроцентризм (сакральное в центре всего мироздания) . Сакральное он вслед за Р. Геноном воспринимает в качестве отношения к миру как к открытой системе, каждый элемент которой напрямую восходит к божественному началу, проявляющемуся через этот элемент.
Сущность «манифестационизма» состоит в рассмотрении возникновения Вселенной как обнаружения определенных аспектов Бога, Принципа, Первоначала, как особую возможность существования божественного мира через самооткровение и самообнаружение. Манифестационизм не принимает идею появления мира как единовременного события, как акт создания какой-то одной сущностью принципиально другой вещи, отличной от нее самой. Манифестационизм утверждает единство мира и его Причины, соприсутствие Причины в мире. В отличие от концепции креационизма, предполагающего дуализм Творца и человека, мировоззрение манифестационизма основано на догме принципиальной недвойственности.
А.Г. Дугин считает классическим вариантом креационистской доктрины авраамическую традицию, к которой он относит иудаизм, христианство и ислам. Ученый относит все эти религии к семитским по происхождению, утверждая, что семитской ментальносте «изначально и внутренне» присущ «сугубо религиозный дуализм», и именно эта черта характерна для креационистской модели восприятия реальности.
Г. Джемаль и Е. Головин полагают, что креационистская направленность проявляется не только в авраамических религиях, но и в несемитских верованиях, практикуемых в мифологии темных рас, окружающих территории расселения индоевропейских народов, «а также древних народов, имеющих полярное и гиперборейское происхождение (в частности, индейцы Северной Америки, некоторые этносы Северной Африки, Евразии, Океании)».
Политические предпосылки развития эсхатологических учений в Иудее. Утопическая идея Божественного Царства и коммунитарные эксперименты
Хасмонейским периодом (142-63 гг. до н.э.), характеризовались всплеском религиозной политико-правовой мысли, взбудораженным вторжением эллинистических традиций в устоявшийся быт иудеев. Разумеется, это воздействие началось значительно раньше , но серьезные последствия неумолимо проявились в указанную эпоху. Проявившуюся тенденцию к идейному расколу между несколькими социально-политическими группами по поводу своего видения теории иудаизма и дальнейшего его (этого видения) распространения среди широких слоев еврейского населения, в научной иудейской литературе обычно именуют «сектантством». По большому счету, здесь имеются в виду политические течения, но поскольку иудейская традиция государственности неотделима от религии, по умолчанию, их следовало бы считать религиозно-политическими, которые предлагали определенную программу дальнейшего развития общества. Используя термин «политические течения», мы, тем не менее, отдаем себе отчет в том, что далеко не все из них обладали реальной политической властью, какой пользовались, например, фарисеи и саддукеи, более того, некоторые из них (ессеи, секта Мертвого Моря, община Бней-Ор и другие), вообще порывали с окружающим миром. И все же, задача каждого из подобных направлений состояла в поиске истинного, правильного пути индивида и общества, согласно Божественному Закону, в котором, кстати, тоже предстояло разобраться.
Иосиф Флавий, в восьмой главе второй книги труда «Иудейская война» повествует о существовании в иудейской религиозно-политической мысли трех идейных течений: саддукеи, фарисеи и ессеи.
Первые два можно, с уверенностью, воспринимать как политические партии, пользовавшиеся определенным влиянием, то ессеи обычно отнесены к числу так называемых эсхатологических сект, наряду с общинами Сынов Света, иудео-христианами, сектой Мертвого Моря (Кумранская община) и рядом других, заслуга которых состоит не только в создании образа совершенного общества, построенного на основе теократического принципа, но и в коммунитарных экспериментах.
Любое религиозно-правовое учение, даже на ранних этапах своего развития, таит в себе множество тонкостей, порождающих дискуссии среди специалистов. Не избежал этой опасности и иудаизм. Если вначале это касалось источников, то в дальнейшем, возникли разногласия по поводу их толкования и применимости в меняющихся условиях жизни и общественных отношений. Л. Шиффман в книге «От текста к традиции» выявляет следующие проблемы иудейского общества в исследуемый период: «Во-первых, несмотря на то, что авторитетность канонизированной Торы не вызывала больше сомнений, существовало много различных подходов к ее интерпретации. Во-вторых, хотя крайние формы эллинизации и были отвергнуты, предстояло определить, в каких рамках ассимиляция и эллинизация, а также сепаратизм и благочестие могут быть допустимы. Окончательно эти вопросы будут решены только после разрушения Второго Храма и возникновения раввинистического иудаизма. Пока же они решались не в изолированной обстановке религиозных диспутов, а в политической, социальной и даже экономической жизни Хасмонейского периода»1.
Теологические дебаты между религиозно-политическими «партиями» были связаны с проблемой свободы выбора. Ессеи верили в абсолютное Божественное предопределение, и считали, что человек не может никак влиять на свою судьбу; саддукеи полностью отрицали Божественное предопределение, а фарисеи считали, что действия человека влияют на мир, сочетаясь с Божественным предопределением. По мнению последних, все предусмотрено Всевышним, однако свобода выбора (в том, как поступать, выбирать добро или зло, быть праведником или быть злодеем) - оставлена во власти человека. «Если человек выбирает добро, небесные силы помогают ему. Если же он творит зло, они предоставляют ему идти своим путем ». Отсюда вытекали разногласия в сфере эсхатологии; в отличие от саддукеев фарисеи верили в бессмертие души, посмертное воздаяние и в воскресение из мертвых перед наступлением царства Божия3.
Рабби Й.Телушкин называет фарисеев «духовными предками всех современных евреев». «Другие секты, существовавшие одновременно с ними, исчезли вскоре после разрушения Второго Храма. После этого фарисеи перестали называться именно так, их религиозная практика стала общееврейской нормой. Но в тот момент, когда все евреи идентифицировались с фарисеями, это слово стало приобретать новое уничижительное содержание. Новый Завет неизменно описывает фарисеев как узколобых религиозных лицемеров. В итоге слово «фарисей» стало в большинстве языков синонимом «лицемера». В действительности же величайшие учителя талмудического иудаизма - такие, как Гилель, рабби Иоханан бен Закай и рабби Акива, - были фарисеями» .
Отношение Нового Завета к фарисеям действительно неоднозначно: Иисус обвиняет фарисеев в лицемерии и тщеславии (Матф. 23:4-7, 14, 25-29), однако его критика направлена не против учения фарисеев, а против их поступков, не соответствующих проповедуемому ими учению (Матф. 23:3).
Эту же мысль подтверждал и А.Мень: «Мы уже говорили, что, хотя Христос и обличал фарисеев, Он не считал ложными основы их веры. Когда Он говорил ученикам: «Другие трудились, а вы вошли в труд их», Он имел в виду деятельность религиозных учителей народа. Иисус одобрял ревностных книжников, «наученных Царству Небесному, которые выносят из своей сокровищницы старое и новое»2. Под «старым» Христос подразумевал духовное наследие иудаизма. Учение о едином Живом Боге, Творце и Промыслителе Вселенной, видимой и невидимой, надежду на бессмертие и мессианское Царство - все это Он сохранил в Своей Церкви как истинное Откровение. Тем самым Христос засвидетельствовал, что Община Второго Храма сберегла завет Моисея и пророков и через эту Общину совершается Переход к новой мировой Церкви3».
Текст Нового Завета свидетельствует о связи раннего христианства с учением фарисеев, в особенности тех из них, которые признавали примат этических норм в религии. В Новом Завете, наряду с критикой фарисеев, содержатся и положительные высказывания о некоторых из них (например, Лука 13:31; Деян. 5:34-40). Павел из Тарса называл себя фарисеем, сыном фарисея (Деян, 23:6). «Законники и фарисеи, - пишет А. Мень, - вопреки ходячему мнению, не были сплошь черствыми педантами, тонущими в трясине казуистики. Многие из них жили интенсивной духовной жизнью и исповедовали высокие нравственные понятия. Фарисейство дало не только врагов Евангелия, но и ревностных его служителей, прежде всего апостола Павла, в посланиях которого явственно различимы идеи его наставников » .
Формирование иудейской общности. Идея гражданского общества в иудейской традиции
Среди ученых, исследовавших идею гражданского общества и отражение ее в иудейской традиции, принято противопоставлять общество государству (С. Ласт-Стоун, Н.Дж. Зохар). И это объясняется особенностями еврейской истории, истории существования народа вне его собственного суверенного государства. Проблемы, с которыми сталкивалась еврейская община в рассеянии, это проблемы лояльности установкам страны проживания и пределы законодательного вмешательства в дела общины светских властей. Продуктом Божественного Договора с еврейским народом указанные исследователи видят не государство, а именно «договорное сообщество» (С. Ласт-Стоун)
Профессор Сьюзан Ласт-Стоун в работе «Иудаизм и гражданское общество» утверждает, что в классических трудах еврейских правоведов не зафиксирована общепринятая версия теории гражданского общества, поскольку в раввинистическои литературе представлены не теории, как замечает С. Ласт Стоун, а комментарии на библейский и талмудический тексты, кодексы и судебную практику. Эти источники относительно разнообразны и охватывают более чем двухтысячелетнюю историю, не говоря уже о том, что были созданы в период изгнания (галута), когда у евреев не было своего государства. Евреи в то время были разбросаны по континентам и жили маленькими обособленными и религиозно-омогенными общинами, изолированными друг от друга юридически, политически и социально. Без своего государства и не испытывая особой причастности к государствам, в которых они оказывались, теоретики иудейского права не задавались вопросом о роли общества в государственной жизни. Таким образом, раввинистическая литература практически не проливает свет и не вносит вклад в дискуссию о соотношении гражданского общества и государства .
Идея формирования и поддержания социальной солидарности не только внутри общины евреев, но и в международном сообществе, а также в обществах, характеризующихся плюрализмом культурных традиций, проходит через всю иудейскую литературу, начиная с ветхозаветной, устанавливающей условия сосуществования еврейского коллектива с другими социальными группами в библейском государстве. В дальнейшем эта проблема получает развитие в раввинистических источниках, которые воссоздают еврейское ветхозаветное прошлое и мессианское будущее без ссылок на какую-либо существующую иудейскую государственность.
Распад однородных религиозных групп, распространение секуляризма и вызванное этим дробление еврейского общества - ставит перед раввинистическои традицией новый вопрос о взаимодействии разных религиозно-идеологических группировок. «Самое драматическое изменение» - создание государства Израиль. Некоторые иудейские интеллектуалы поговаривают о создании «иудейской» концепции гражданского общества, способного охватить различные группы - иудейскую и неиудейскую, которые составляют израильское общество, как первостепенной потребности, даже не испытывая уверенности в возможности увязать такую концепцию с раввинистическими источниками.
Ветхий Завет начинает рассказ о творении человека по образу Бога, наделяя человечество особой значимостью и достоинством. Эта идея воплощает этический идеал социальной гармонии между человеческими существами, который пророки представляют целью конца времен. Тем не менее, с точки зрения С. Ласт-Стоун, для человечества не был предусмотрен универсальный земной порядок. Из истории о Вавилонской башне следует, что всеобщее объединение может представлять опасность. Поэтому человечество было разделено на коллективы, обладающие своими специфическими языком, законами и способные сформировать свои собственные нравственные ценности.
Остановив свой выбор на иудейском народе, согласно библейской истории, Всевышний отделил Израиль от всего внешнего мира и от других наций.
Общность Израиля воплощается посредством исторического общественного договора Всевышнего с евреями при Синае, закрепившего статус Торы как основного закона израильтян. Этот закон идентифицирует иудейское общество, обуславливает его специфические черты. Письменная и Устная Тора составляют правовое наследие народа и только он связан 613 заповедями, заключенными в Учении. Закон постоянен и накладывает обязательства на все будущие поколения иудеев, что подтверждается стихами из книги Второзаконие: «/14/Не с вами только одними я поставляю сей завет и сей клятвенный договор, /15/ но как с теми, которые сегодня здесь с нами стоят пред лицем Господа Бога нашего, так и с теми, которых нет здесь с нами сегодня ».
Как участник соглашения, даже находясь в удалении от общины, каждый иудей остается связанным обязательством соблюдать Закон. И, несмотря на то, что идея богоизбранности, по мнению некоторых мыслителей, особенно, мистиков, определяется особенностью иудейской души, большинство исследователей придают понятию богоизбранности значение общественного соглашения, в рамках которого у национальной общины возникает обязательство стать религиозным сообществом посредством соблюдения Божественного Закона.
Единство еврейского общества основано на подчиненности всех составляющих его элементов - органов власти, семьи, индивидуума -исключительному авторитету Закона Торы. Им регулируются все стороны жизни, включая поведение индивидов в частных отношениях: семейные и общественные связи, предпринимательскую деятельность. Органы, наделенные полномочиями принуждения, также являются частью общества и подпадают под действие Закона. Правитель не обладает законодательными полномочиями и не обожествляется. Он преимущественно магистрат, должностное лицо, применяющее право в конкретных ситуациях, например, в общении с другими народами, во время войны, точно так же, как судьи выступают в роли правоприменителей при рассмотрении конкретных дел.
Согласно той же логике, индивидуум не воспринимается в отрыве от общества. Проистекающие из Договора обязательства возлагаются на индивида как на составляющую сообщества. Никто не может игнорировать этих обязательств, не подвергнув опасности других. В этом состоит смысл талмудического принципа, согласно которому «все иудеи ответственны [дословно: поручаются - прим. С. Ласт-Стоун] друг за друга»". Каждому еврею вменяется в обязанность заботиться о предотвращении потенциальных правонарушений; он несет ответственность за соблюдение остальными Божественных заповедей.
В подтверждение мнения американского профессора, можно привести отрывок из этических законов Рамбама: «Тот, кто видит, что ближний его грешит или ведет себя плохо, обязан вернуть его на правильный путь и сообщить ему, что он грешит перед самим собой в своих дурных поступках, как сказано: «Упрекай друга твоего...» (Вайикра, гл. 19, ст. 17) ».
Мидраш как техника анализа текстов Торы и основа послесинайского правотворчества
За последние несколько лет в юридических науках наметился серьезный сдвиг от жесткого прагматизма в сторону развития духовной составляющей человеческих общностей. В первую очередь, этот процесс затронул сферу теории государства и права и истории правовых и политических учений, обративших свой взор, помимо светских концепций, на учения религиозные, которые дают представление о той или иной системе религиозного права и его теории, традиций нормотворчества, необычные для материалистического мировоззрения представления об источниках права и акцентируют внимание на духовной и нравственной составляющих правовой культуры. Исходя из этого, нам хотелось бы, на примере иудейской правовой мысли, продемонстрировать, 1) во-первых, что Священные писания не только содержат юридические нормы, но и являются оригинальным материалом для изучения древней теории права; 2) во-вторых, в религиозном правотворчестве используются средства, сопоставимые с современной практикой правотворчества. (Здесь, в основном, речь пойдет о толкованиях предписаний Письменной Торы, явившихся основой для создания новых норм, включенных в Устную Тору и изложенных впоследствии в Талмуде). Как уже отмечалось ранее, по мнению ортодоксальных правоведов, Пятикнижие (Письменная Тора) охватывает все сферы общественной и государственной жизни: административные, конституционные, уголовные, имущественные, семейные процессуальные и прочие отношения. Более того, какие бы общественные отношения впоследствии ни зарождались в социуме, даже они зафиксированы в Торе, просто люди еще не распознали в священном тексте соответствующие правила. Поэтому, мудрецамправоведам дозволено не только разъяснять предписания Синайского Закона, но и путем толкований и целесообразных нововведений развивать Тору. Из рассуждений апологетов традиционного иудаизма, таким образом, вытекает, что Письменное Учение отражает универсальную статику иудейского права, а Устная Тора - его динамику. Еврейские исследователи, придерживаясь позиции Рамбама делят законы Устной Торы на: 1) синайские и 2) послесинайские. Последние, в свою очередь, подразделяются ими на три группы: 1) законы, основанные на драше и логике; 2) гзерот; 3) таканот .
Методы толкования Торы. Рав М. Нойгершл в статье «Устная Тора» поясняет: «Многие законы, которые мы выполняем согласно Устной Торе, выучиваются из Письменной с помощью «методов толкования Торы». Эти методы - ключи к пониманию замысла Автора. Они - нечто вроде правил грамматики: смысл, понимаемый с помощью грамматических правил языка, безусловно будет считаться «явным смыслом» предложения или высказывания. Это относится и к толкованиям Мудрецов. Один из величайших грамматиков Святого языка - Мальбим - написал книгу под названием «Аелет ашахар», в которой содержатся 613 правил Святого языка. Согласно этим правилам все толкования Мудрецов понятны как объяснения, явно вытекающие из простого смысла Писания в соответствии с установленными правилами грамматики. Поскольку так называемые «просветители» пытались поставить под сомнение толкования Мудрецов, так как эти «просветители» понимали то, что они называли «простым смыслом Писания» по-другому, несколько авторитетнейших раввинов последних поколений специально показали в своих книгах, что слова Мудрецов напрямую вытекают из самих стихов Писания. Важные работы, сделанные в этом направлении, кроме монументального труда Мальбима (как в вышеупомянутой книге, так и в остальных его книгах и особенно в его комментарии к Священному Писанию), находятся в трудах рава Гирша, в книге «Актав веакабала» р. Яакова из Келенбурга, и в книгах рава Давида Цви Офмана. В своем комментарии рав Офман приводит комментарии «библейских критиков» и раскрывает их слабость, явно показывает, как их комментарии не сходятся с простым смыслом стихов Писания, в отличие от слов Мудрецов, разрешающих все проблемы»1.
По нашим наблюдениям, в понятийном аппарате иудейской теории права отсутствует четкая терминология, позволяющая отделить приемы, средства и способы толкования от общетеоретических методов, так как для передачи всех этих значений в теории иудаизма используется понятие «мида» (ивритское слово «мида» (лтв) - прием - в этом контексте следует понимать как «путь», «метод», «правило», например, 7 мидот р. Гиллеля, 13 мидот р. Измаила и пр.). Поэтому в переводах с иврита трудов, посвященных мидрашу, чаще употребительны термины типа «приемы толкования» и «методы толкования». Нам бы хотелось соотнести указанные явления со способами и видами толкований, принятыми в российской теории права, найти определенные закономерности, сходства и различия. Для начала, целесообразно остановиться на подходах к уяснению и разъяснению смысла норм Торы, а затем перейти к тонкостям техники толкования. М. Элон напоминает, что иудейской теорией права, при изучении толкований, интерпретаций и комментариев, употребляются термины: мидраш и паршанут. По мнению исследователя, понятие мидраш схоже с понятием Interpretatio (лат.) в римском праве и Interpretation в английской юриспруденции. По началу, при рассмотрении нормативных актов было принято различать мидраш и Interpretation как анализ внутреннего содержания написанного, попытку вникнуть в дух закона, и перуш и Commentary в качестве объяснения закона, в форме изложения текста более простыми и понятными словами.
«С течением времени в галахических текстах различие между этими терминами стерлись, и понятием паршанут стали пользоваться также и в тех случаях, когда речь шла не о разъяснении слов, а об исследовании содержания того или иного закона. Сегодня это понятие включает в себя оба значения: и то, которое прежде содержалось в понятии «мидраш», и то, что содержалось в понятии «перуш».
