Содержание к диссертации
Введение
ВВЕДШИЕ З
ГЛАВА I. ШОВСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ БОШВШНА 23
I Духовно историческая генеалогия большевизма 23
2 Большевизм как особый духов в исторический тип 49
ГЛАВА II. ЕВРАЗИЙСТВО СМЕНОВЕХОВСТВО О БОЛЬШЕВИЗМЕ . . . 60
1 Евразийская модель большевизма 60
2 Сменовеховская модель большевизма ........ 74
ГЛАВА III. ГЛАЗАМИ РОССИЙСКОЙ СЩВД ЗСЖРАТЙ 91
I Правоменьшистская модель большевизма 94
2 Левоцентристская трактовка большевизма (Ю. О.Мартов, Ф.Н.Дан) 104
ГЛАВА ІV. МАЕСЙСТСКОШЙНСКАЯ МОДЕЛЬ БОЛЬШШША 123
I. Парадигмы ленинской трактовки большевизма . 124
2. Проблемы большевизма в советское литературе 20-30-х гг. 136
ГЛАВА V СОШЭШШЕ КОНЦЕШШЛЫШЕ ВДШШЭМА . . 160
I. Дуалистическая и гомогенная модели большевизма 160
2. Гибридные культурно-исторические модели большевизма 179
ГЛАВА VI. КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ФОВА РОССИЙСКОГО 198
1 Вопрос обшей типологии российского радикализма 200
2. Сультурнскис историчcкая природа большевистского радикализма 222
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 233
- Духовно историческая генеалогия большевизма
- Евразийская модель большевизма
- Правоменьшистская модель большевизма
- Парадигмы ленинской трактовки большевизма .
- Дуалистическая и гомогенная модели большевизма
Введение к работе
І* Актуальность исследования
В последнее время мир оказался свидетелем глобального исто~ рического события - завершения и ухода в прошлое целой эщхж в истории России, которую можно определить как эпоху большевизма*
Крушение социальной и мировоззренческой системы большевизм ма стало мощным стимулом для активизации исследовательской дея-* тельности по осмыслению феномена большевизма, вызвало в широких общественных сферам острую потребность в углублении знаний о природе и сущности данного явления» об его феноменологии, исторической эволюции и последствиях»
Современное обществознание* встав перед проблемой шрокоао* пектного и целостного осмысления большевизма, не может обойтись без оевоения всего массива ранее накопленного исследовательского опыта в облаети болъшевизмоведения*
Отечественными и зарубежными мнслителяш были предприняты и продолжают осуществляться множественные попытки создания кон* цеятуальных моделей большевизма, которые g определенные идейных и теоретикочлетодологическйх позиций трактуют вопросы генезиса, истоков, корней, предтечей большевизма, раскрываю? его родовые черты» социально-политические особенности, место и роль в мировой и российской истории, этапы ж тенденции развития»
Международный опыт теоретического осмысления большевизма обширен и разнообразен. Он нуждается в специальных обобщениях* систематизации и типологизации*
Неоднозначно в различных концептуальных системах тракту?**-ея и само понятие "большевизм"* Это и понятно, ведь большевизм -явление многоплановое. Е&у невозможно дать какое~лнбо одномерное определение.
Шшгие из существующих определений большевизма крайне иде~ логизированы и исходят в своей трактовке из определенных- попм~* тических установок.
Зарубежные авторы либерального направления подчеркивают прежде всего тоталитарною природу большевизма* его правовой ни** гилизм, антиличностную направленность (См. :175 ). В энциклопедии Брйтанйка отмечается, что большевизму чужды такие понятия западино! цивилизации, как правовое государство, разделение властей, свобода личности и т.д. ( Там же),
В современной посткоммунистической России тоталитарная мо-* даль большевизма получила широкое распространение в общественном сознании. Для многих нынешних демократов нет, наверное, более зловещего социально-политического символа, ч@ы тот, который име~ нуют большевизмом, Это слово в последние годы для значительно! части россиян превратилось в социальный жупел, встав в один ряд с таким ненавистным понятием, как "фашизм"*
Для политиков, дистанцирующихся от коммунистического прошлого, слова ^большевик"» "большевизм", "большевистский" звучат как оскорбления, Щюгие из тех, кто недавно гордился своей при** надлежностью к большевистскому ордену, сегодня нередко видят в нем заразу, поразившую ткани общества, источник всех бед послед^ него столетия*
В широких кругах современной общественности налицо ради« кальная переоценка феномена большевизма, То, что еще несколько лет назад окружалось неким ностальгическим революционно^романти** ческим ореолом, с чем ассоциировалось представление об истинном социализме как антиподе темного сталинского казарменного царств ва, в самый короткий срок обернулось вдруг чудовищным монстром, внушающим ужас.
Столь мощный инверсионный поворот общественного сознания в отношении осмысления феномена большевизма весьма характерен для эпохи ухода большевизма в историческое прошлое, крушения его мировоззренческой системы. Однако, уходя, большевизм оставляет свое духовное наследство, свое контрастно-полюсное видение ми** ре» свою конфронтационную логику, "маятниковую" пеихояогию.
Именно это наследство проявляется в тех крайностях, в кото** рые бросается общественное сознание, пытаясь поскорее отказаться от прежних представлении о большевизме. На базе большевистской духовно-психологической наследственности рождаются самые суровые определения типа "большевизм * чума Л века" (См.: 99) "большевизм - способ существования никчемностей** (См»: 63 ) и т.п*
Содержащийся во многих современных трактовках большевизма крайне негативный оценочный заряд, определенная идейная запрос граммированность на ниспровержение коммунизма, стремление во что би то ни стало заклеймить большевизм как полностью отрица** тельный исторический опыт, огрубляют представления о столь сложном историческом явлении, каким является большевизм, препятствуй ют его научному осмыслению. йдвйяочнолитическая заданность и схематизм мешают понять глубинные, культу рно-^исторические корни большевизма, проникнуть во внутренние механизмы его происхождения и развития, вписать данное явление в национальностиецифический и мевднародно^исто-рический контекст,
Шора на какую-то одну теоретическую и методологическую систему интерпретации, вряд ли может дать глубокое и исчерпывав ющее представление о большевизме, поскольку неизбежно связана с абстрагированием от целого ряда аспектов и черт данного много-планового явления.
Для того, чтобы как можно шире осмыслить феномен большевизма, необходимо обратиться ко всему накопленному в литературе опыту его теоретического моделирования, Только тогда можно из-* бежать крайностей и дредвзятостей при его трактовке»
В настоящем диссертационном исследовании мы попытались доказать и проанализировать целый ряд теоретических/ моделей большевизма, которые были разработаны отечественными авторами, в том числе теми, которые являются представителями русского зарубежья*
Громадный опыт теоретического моделирования большевизма, содержащийся в отечественной литературе, пока еще не стал дред« метом специального научного обобщения, Значение Ее его огромно для выработки многоаспектного и стереоскопического видения такого сложного исторического явления, каким выступает большевизм.
В нашей работе представлены лишь отечественные модели болъ^ щевизма. Но это не означает, что автор недооценивает зарубежный аналогичный опыт* Многие из сегодня существующих в отечественной литературе трактовок большевизма испытали на себе большое теорем тикочяетодологическое воздействие западных моделей и способов интерпретаций.
Влияние зарубежной историографии на сегодняшнюю российскую обществоведческую мысль велико и это нельзя не учитывать при анализе современных трактовок большевизма в нашей литературе* И все же отечественный теоретиконйетодологическнй' опыт столь ори*-гинаден и разнообразен, что требует самостоятельного, отдельно** го осмысления, собственной систематизации,. Кроме того, влияние данного опыта на мировую большевизмоведческую литературу достав точно велико, чтобы признать за ним международную теоретическую значимость и обратить на него особое исследовательское внимание,
2. Состояние научной разработки вопросов отечественного опыта концептуального осмысления большевизма
В советско-российской литературе обобщающих исследований, где бы рассматривались и сопоставлялись различные теоретические модели большевизма, разработанные- отечественными авторами, при*-надлежащими к разным идейным направлениям, пока еще нет, если не считать прежнего жанра "критики фальсификаций" истории КПСС, направленного против разнообразных концепций большевизма, кото» рые не совпадали с официальной партийной идеологической моделью,
Вяесте с тем, в последние годы, как в нашей стране, так и за рубежом, стали появляться исследования, в которых дается анализ определенного теоретического опыта в области осмысления тех или иных сторон идеологии и практики большевизма. Значительное внимание отводится рассмотрению различных трактовок сталинизма. Так, например, в работах французской исследовательницы Э*Пизье-> Кушнер (См,: 191 ), американских авторов С.Коэна (См.: 72 ) ж М.Коэна (См,: 171 ) достаточно подробно описываются и анализируются теоретические модели сталинизма, разработанные в зарубежной социал-демократической, либеральной, советологической и дисси^ дентской литературе. Одной из главных проблем, позволяющей одре*» деленным образом классифицировать различные концептуальные модели, является проблема соотношения ленинизма и сталинизма*
В центре внимания исследователей разнообразных ннтерпрета*» Лий сталинизма находится также вопрос о сущности и социально-политической природе большевистской власти в целом ж сталинизма в особенности* то, как он раскрывается разными авторами. В поле зрения названных здесь исследователей оказываются концепции, изложенные в работах Ю.Мартова, Ф,Дана, Л,Троцкого, Р.Гильфердин- га, К.Каутского, И.ДеЙгера, М.Джиласа, Р.Такера» А.Улама, Х.Арендт, З.Б&езинского, Р.Медведева, Д.Волкогонова ж многих других теоретиков сталинизма, В ходе рассмотрения разных концептуальных схем делаются попытки обобщения взглядов на большевизм и сталинизм представителей, принадлежащих к определенному идейному направлению. Так, в работах М.Коэяа, хотя и очень крат« ко, но все ае рассматриваются некоторое позиции Н.Еердяева и авторов сборника "Смена вех" по .вопросу о природе большевизма как русского коммунизма (См, :171,180 }.
Несмотря на большое количество представленных точек зрения по ряду важных проблем большевизма, ншсто из названных зарубеян ных авторов не вышел на уровень их типологизации, т.е. на такої уровень исследования, когда представления о большевизме, харак« терные для определенного круга мыслителей, обобщаются и рассматриваются как целостная концептуальная система, с присущими для нее исходными идейными установками, теоретико-методологическими' парадигмами и стилем научного осмысления.
Накопленный фактический историографический материал, таким образом, еще недостаточно систематизирован и обобщен как заруг-беяшыми, так и отечественными авторами. Сегодня необходимо не только как можно шире осветить многообразные трактовки больше^ визма, но и выявить наиболее типичные схемы его интерпретации, вскрыть тенденции развития исследовательской мысли в области моделирования феномена большевизма.
Другими словами, экстенсивный подход при анализе существу ющих концепций большевизма должен сочетаться с интенсивным под~ ходом, т.е. с методом типологии.
Данный метод, на наш взгляд, позволяет соединить исторический и логический подхода при анализе процесса развития исследс— вательской мысли в области большевизмоведения.
При применении метода типологии в поле нашего внимания окажется идеи и концепции тех авторов, чье влияние на развитие общественной мысли по проблемам большевизма особенно велико, чьи взгляды отличаются определенной целостностью и составляют значи-тельную веху в теоретическом осмыслении большевизма.
В процессе рассмотрения различных отечественных концепций большевизма наш выбор пал на следующие идейные течения: веховет^ во, сменовеховство, евразийство, русская социал-демократия, марксизм-ленинизм, современные дуалистические,гетерогенные ж культурно-исторические теории большевизма»
Конечно, названными направлениями далеко не исчерпывается все многообразие отечественных моделей большевизма. Тем не менее, указанные течения внесли весьма существенный вклад в научное осмысление большевизма и потому представляют большой исследовательский интерес.
Для нас при выборе именно данных направлений в качестве объекта исследования было очень важно также и то, что ни в зарубежной, ни в отечественной историографии проблемы большевизма не рассматривались сквозь призму названных идейно-теоретических систем. Это не означает, что сюжеты, касащиеся понимания большевизма мыслителями, относящимися к определенному идейному направлению, вовсе не исследовались в нашей литературе.
Сегодня можно выделить большую группу авторов, которое вне** ели значительный вклад в освещение позиций различных представителей отечественной мысли, касающихся их трактовок феномена большевизма. Например, в работах А.Л.Андреева, ШП.ГаЙденко, Ю.Н.Давыдова, Н.К.Дмитриевой, Б.Б.Емельянова, А,Ц.Моисеевой и др. встречаются сюжеты, посвященные той или иной стороне веховской модели большевизма.
В исследованиях В.Ф*Бойкова, А.А.Врмичева» А.Ф.Замалеева» Г.Й.Йльящука, А.В.Квакина, М.А.Колерова, Л.Й.Новиковой, И»К.Пан-тина, Е.Г.Плимака, Н.С.Плотникова, И.Н.Сиземской, А.В.Соболева, В.ГДороса, С.СХоружего, И.Г.Яковенко и др. дается анализ неко~ торых аспектов сменовеховской* евразийской, социал^демократичес^ кой и ряда современных моделей большевизма.
Шесте с тем, сюжеты, связанные с теоретической реконструкцией концептуального видения большевизма представителями того или иного направления общественной мнсли не занимают центрально* го места в исследованиях отечественных авторов. В фокусе их анализа оказываются» как правило, не сложные системы взглядов российских мыслителей на большевизм, а лишь отдельные, частичные стороны данных представлений. Воспроизводимые таким образом мен-дели большевизма оказываются недостаточно полными, урезанными и не дают целостного знания о тех или иных концептуальных видениях данного феномена.
В современной литературе слабо освежены теоретико-методологические структуры официальной, так называемой марксистско-ленинской модели большевизма, которая на протяжении многих лет была господствующей, обязательной идеологической моделью, не допускающей никаких отклонений от принятых партийных установок*
В большом потоке литературы, посвященной критике офщиаль^ ной истории КПСС, разоблачениям советской мифологии, ниспровержению прежних концептуальных историков-партийных схем, к сожалению, редко можно встретить работы, где бы давался целостный, разносторонний анализ марксистско^іенинской модели большевизма, ее парадигмальных основ ж теоретико«методологического каркаса.
В основном преобладают работы, посвященные критике официальной версии истории КПСС и идеологии марксизма~леяйнжзма в це- лом, получившие свое окончательное теоретическое и методологическое закрепление в сталинском "Кратком курсе"* Сю&еты данного плана получили достаточно глубокое современное освещение в работах Ю.С.Борисова, П.В.Волобуева» А.И.Зевелева, В.С.Лельчука, К.Н.Любутина, Н.Н.Маслова* В.П.Наумова, В.В.Рябова, Ю.А.Филшшо-ва и др.
Проблемы концептуального осмысления большевизма в советской историографии, а также в ходе партийных дискуссий 20-х - 30-х годов рассматривались в трудах А.И.Алаторцевой, Т.В.Дмитриевой, А.И.Зевелева, Р.В.Филиппова, Л.Сараскиной и других авторов, что помогает реконструировать исторический процесс становления офи-циальной марксистско-ленинской модели большевизма. Однако и у данных исследователей анализ партийной модели не носит целостного характера, ограничивается конкретными историографическими сюжетами.
Что касается современных концептуальных моделей большевизма, появившихся в нашей литературе в период перестройки и в самое последнее время, то их теоретико-методологическое содержание освещается главным образом в ходе научной полемики, на теоретик ческих конференциях, в материалах многочисленных "круглых СТОда лов", где поднимаются проблемы большевистского прошлого России ж ее будущего развития.
Среди научных дискуссий, предметом которых стала современная оригинальная авторская концепция истории России и вписанная в ее контекст модель большевизма, особо следует выделить полемику вокруг фундаментального труда А.С.Ахиезера "Россия: критика исторического опыта" СМ., 1991). После его выхода в евет на страницах целого ряда периодических издании прошла серия обсужг-дений актуальных проблем теоретического осмысления как россий»- ской истории в целом, так и феномена большевизма (См,: Россия: критика исторического опыта, "Круглый стол" ученых JJ ОЫС» 1992» % 5#*6; Россия и Запад: взаимодействие культур, Материалы "Kpyiv лого стола" /У Вопр. фи лос., 1992, В 6; Хорос В»Г, В поисках ключа к прошлому и будущему (Размышления в связи с книгой А.С, Ахкезера) JJ Вопр, филос,, 1993, А 5; Яковенко И. Критика иотс~ рического опыта // Знание ~ сила, 1993, Ш 5, 6 и дрЛ.
В итоге подобного рода обсуждений обозначились определенные идейнсмгеоретические направления в отечественной литературе, конторке также нуждаются в своем анализе и типологическом обобщен
Ряд проблем концептуального осмысления большевизма отечеств венным обществознанием поднимался в кратких историографических обзорах и полемических замечаниях по поводу тех или иных интерпретаций ленинизма и сталинизма, получивших распространение в последние годы. Здесь следует назвать имена таких авторов, как Ю,Н.Афанасьев, А,П,Вутенко, А.$урганов* Г.Бордюгов, А.В.Гайда» Г.Г,Водолазов, А.Й.Зевелев, И.М.Клямкин, В,А,Козлов, В.Логинов» В,А.Яоскутов, А.В,Сидоров, В.В.Скоробогацкий, В,Н.Шостаковский и др.
Таким образом, несмотря на то, что зарубежной ж отечествен-^-ной литературой к настоящему времени уже накоплен определенный опыт теоретического анализа разнообразных концептуальных интер*-претаций большевизма, проблемы целостного освещения тех или иных моделей большевизма, а также вопросы типологического исследования отечественных моделей большевизма не получили достаточной научной разработки и потому нуждаются в специальном теоретико-методологическом анализе.
Отсутствие до последнего времени широких обобщений и коми- лексных исследований различного рода теоретических моделей боль~ шевизма в отечественном обществознании имеет свои объяснения,
Во-первых, существовавший в недалеком прошлом диктат официальной идеологии, требовавший безусловно негативного отношения к некоммунистическим, немарксистско^лешшским воззрениям, сформировал определенные стереотипы восприятия литературы русского зарубежья, в особенности той, которая давала нелицеприятные хаг~ рактеристики большевизма» Ломка этих стереотипов протекала вееь~-ма болезненно, особенно в кругах партийных историков и. историографов. Полный отказ от прежних идеологических, предвзятых уста^ новок произошел только в постперестроечный период*
Открытие для широких общественных и научно-педагогических кругов сокровищницы мысли русского зарубежья состоялось совсем недавно. Отсюда ~ значительное отставание по сравнению с зарубежной историографией в осмыслении концептуальных систем авторов веховского, евразийского и других направлений, оказавшихся в эмиграции.
Во-вторых» в силу недавнего научного изоляционизма наше об~ ществознаяие не располагало достаточно широкой источниковои базой для анализа различных теоретических систем, разработанными мыслителями русского зарубежья. Многие источники вводились в научный оборот лишь в качестве мишеней для идеологической борьбы, а не как объект глубокого научного исследования. Возможность подлинно теоретического анализа данных источников появилась сов^ сем недавно. Но даже и сегодня источниковая база, лредставляющая идейное наследие русского зарубежья не обладает достаточной репрезентативностью.
В-третьих, в годы перестройки чрезмерная политизация и ле-нинизация советского обществознания сменилась не меньшей полити- ческой и идеологической тенденциозностью, радикально поменявшей прежние оценочные и теоретические ориентиры. На смену старой официальной апологетической схеме в сознании либерально—демократически настроенных, обществоведов пришли жесткие, однозначные, одномерные, порой даже инфернальные интерпретации большевизма, которые, как и прежние идеологические установки, были далеки от объективного научного подхода к историческим реалиям* Это- также затрудняло и затягивало процесс делолитизации и деидеологизации отечественного большевизмоведения.
В-четвертых, для проведения целостного системного и типологического анализа существующих общественных моделей большевизма необходим хорошо разработанный современный методологический аппарат, который включал бы разнообразные методы и способы социальных, исторических, историософских, культурологических, политологических, духовно-психологических и т*п. исследований, разнообразие методов продиктовано многоаспектностью подходов к большевизму, продемонстрированных в работах отечественных мыслителей. Сегодня нельзя дать типологический анализ концептуальных моделей большевизма, не владея самыми различными методами исследования духовных и социальных явлений, Овладение в комплексе разными обществоведческими методами сегодня еще только начинается. Историки пытаются выйти из своей профессиональной скорлупы и подняться на уровень историософских и культурологических ИС следований. Философы ж социологи стремятся работать на "стыке" с историей и психологией. Политологи обращаются к методам конкретных исторических и социально«психологическкх исследований, Культурологи начинают проникать во все области обществознания.
Наметившаяся тенденция к синтезу различных методологии должна положительно отразиться на процессе комплексного осмысления теоретических моделей большевизма, а также на выработке новых оригинальных его интерпретаций.
Учитывая назревшую потребность в теоретикочяетодолотическом осмыслении отечественных моделей большевизма, недостаточный уро-* вень их систематизации, обобщений, комплексного и типологического анализа, а также - современную тенденцию поиска новых, нетрадиционных методов и подходов к анализу большевизма, мы предлагаем в настоящем диссертационном исследовании свой авторский вариант типологии различных моделей большевизма, существующих в отечественной литературе. Кроме того, в заключительной части нашего исследования делается попытка построения новой теоретической системы координат, в рамках которой разрабатывается авторская версия большевизма, где данный, феномен рассматривается как духовно-историческая форма российского радикализма,
3. Предмет и цели исследования
Предметом исследования выступают; выделенные в соответствии с авторской классификацией и типологией веховская, евразийская, сменовеховская, социал-демократические (правоменъшевистская и левоцентристская), официальная марксистско-ленинская, дуалистическая, гомогенная и ряд куль^ турно-исторических моделей, представленных в работах современных отечественных авторов; теоретический зарубежный и отечественный опыт рассмотрения большевизма как исторической формы российского радикализма; « духовные истоки, специфика, родовые черты, внутренняя структура и тенденции исторической эволюции большевизма как особой духовно-исторической формы российского радикализма*
Следует отметить, что мы не ставили перед собой цель раскрыть и проанализировать все существующие в отечественной литё- pa туре модели и трактовки большевизма, Шбор пал на те модели, которые представлены достаточной источншшвой базой на сегоднянь-ний день, и которые, по нашему убеждению, пользуются значитель-ной популярностью в современных идейнрт-подитйческих кругах.
Принятая нами последовательность описания моделей больше** визма продиктована как соображениями исторической хронологии, так и стремлением продемонстрировать либо парадигмальнуя близость, либо теоретико-методологическую отдаленность, размежеван-ность концептуальных систем, их соотношение с теми или иными элементами официальной марксистско-ленинской модели большевизма, которая в нашем исследовании выступает неким условным центром мыслительного поля, волны которого то резонируют и пересекаются с волнами других мыслительных импульсов, то диссонируют и вовсе не соприкасаются с ними.
Так, наиболее близкими к ряду ларадигмальных элементов официальной модели, на наш взгляд, оказываются, с одной стороны, левоцентристская социал-демократическая модель большевизма, изложенная в работах Ю.Мартова и Ф.дана, а, с другой стороны, ~ дуалистическая модель, разработанная Л.Троцким в 30«е годы ж советскими обществоведами в период перестройки. Наиболее удаленными от парадигмальных структур официальной модели большевизма в нашей типологии выступают веховская и современные культурно-исторические модели. Этим во многом объясняется, почему анализом именно данных моделей начинается ж завершается наше рассмотрение отечественных концепций большевизма. . Основные цели исследования заключаются в следующем: - раскрыть внутреннее единство и целостность отмеченных выше отечественных моделей большевизма, реконструировать их содержание, показать исходные парадигмы, выявить теоретико-методологическую специфику; - показать определенные преемственные связи в ходе станов ления ж разработки различных концептуальных моделей большевизма, раскрыть влияние названных моделей на современный духовный про*.
Ц8ССІ принимая во внимание продолжительное сильное воздействие на общественное сознание официальной модели большевизма, а также трудности, связанные с ее идейно-психологическим преодолением, особо остановиться на парадигмах, лежащих в основе ленинской и лартийно-советской трактовки большевизма, а также показать их неполную изжитость в современном идейном процессе; раскрыть генезис официальной модели большевизма, противоречивый процесс ее становления в ходе дискуссий 20-ЗО-х годов; дать типологию и теоретико-методологическую характеристику современных концептуальных моделей большевизма, вскрыть некоторые тенденции развития общественной мысли в посткоммунисти-ческий период; опираясь на накопленный в отечественной и зарубежной ли-тературе опыт теоретического моделирования большевизма, предложить свой вариант интерпретации большевизма»
4. Источниковая база исследования
В связи с тем, что предметом настоящего исследования является общественная теоретическая мысль, ставшая достоянием духовной культуры и литературного процесса, все использованные нами источники носят литературный характер и относятся либо к научно-теоретическому, либо научно-публицистическому, либо теоретяко-эпистемологическому жанру.
В процессе исследования различных моделей большевизма мы стремились сгруппировать ряд источников по признаку принадлежности их авторов к определенному идейному и культурному кругу.
Так, веховская модель большевизма реконструируется по работам НД.Бердяева, С,А,Булгакова, СЛ.Франка, її,Б»Струве, А,С.Изгое-ва, Б.А.Кистяковского и др. Евразийская - по работам Л.П,Карсавина, Г.П.Флоровского, Н.С.Трубецкого, П.Н.Савицкого и др. Сменовеховская - по работам Н,В,Устрялова, С.С.Чахотияа, А*В.Бобри-щева-Душкина и других авторов данного идейно-политического направления.
Дри анализе социал-демократических моделей большевизма нами рассматривались публицистические и теоретические работы Ю, 0. Мартова, Ф.И.Даяа, А.Н.Потресова, Н.В.Валентинова,
Официальная марксистско-ленинская модель большевизма раскрывается через призму многочисленных работ В,И.Ленина, материалов партийных дискуссий, участниками которых были И,В.Сталин, Г.Е.Зиновьев, Л,JUТроцкий. Проблема генезиса большевизма, ставшая предметом научной и политической полемики в исторической ли-тературе 20-30-х годов, рассматривается на основе анализа работ М.Н.Покровского, С.И.Мицкевича, Б.И.Горева, А.И.Теодоровича, В.Я»Кирпотина и других исследователей данного периода.
Источниками исследования современных концепций большевизма для нас стали, во-первых, материалы научных и общественно-политических дискуссий периода перестройки, где в качестве центральных обсуждались вопросы переосмысления истории КПСС и советского общества, сущности и соотношения ленинизма, большевизма и сталинизма, во-вторых, самостоятельные монографические работы и оригинальные теоретические статьи отдельных современных авторов, предлагающих нетрадиционные подходы в освещении вопросов большевизма. В числе такого рода источников - работы А.Г.Авторхаяова, Ю.Н.Афанасьева, А.С.Ахиезера, И.К.Пантина, Е.Г.Ялимака, В.Б.Пастухова, А.С.Ципко, А.Л.Янова и др.
При построении авторской концепции большевизма как исторической формы российского радикализма в качестве источников нами использовались разнообразные литературные документы - сборники политических материалов, мемуары, переписка» а также публицистические и теоретические работы, в которых нашли свое отражение воззрения и образ мыслей представителей разных поколений российского радикализма. В диссертации мы опирались на такие мемуарные источники, как Энциклопедический словарь "Деятели СССР и революционного движения России" (М., 1989), воспоминания декабристов, В.Фигнер, С.Стелняка-Кравчинского, Н.Валентинова, А.Анненской, А.Герцена» Л.Дейча и др.
В теоретический оборот наїли были включены работы С.Нечаева, П.Ткачева, Н.Чернышевского, М.Бакунина, П,Лаврова и других, видных деятелей революционного движения. В ходе рассмотрения идейной структуры большевистского радикализма особое внимание уделялось работам А.Богданова,
Кроме источников отечественного происхождения при рассмотрении сущности и природы большевистского радикализма в качестве идейных источников использовались работы зарубежных авторов -Б.Рассела, А.Улама, Р.Такера» Р.Пайпса ж др.
5. Методологическую основу исследования составляют принципы системности, целостности, противоречивости развития, типологии, культурно-исторического и духовно-психологического анализа,
В процессе исследования мы опирались на целый ряд. теоретико-методологических идей, содержащихся в трудах отечественных и зарубежных исследователей, занимающихся проблемами российской истории, русской интеллигенции, большевизма и коммунизма,
Среди авторов, чьи идейные и методологические установки существенно повлияли на наши исходные теоретические позиции и спо- собствовали становлению собственной точки зрения на природу и сущность большевизма, следует прежде всего назвать С.Аверинцвва, С.Агаева, Х.Арендт, А.Ахиезера, А.Ваткина, А.Валицкого* П,Гай~ денко, М,Геллера, М.Гефтера, Ю.Давыдова, Н.Пирумову, Н.Эйдельма-на, А.Янова, С.Коэна, Р»Такера, Р.іїайпса.
Нами также в определенной мере учитывался опыт методологических и учебно~*методических разработок, относящийся к советскому периоду изучения истории СССР, истории КПСС, марксизма-ленинизма, российского революционного движения, в которых более или менее последовательно проводился конкретно-исторический ж системный подход, применялись методы типологии.
6, Научная новизна исследования
Настоящая работа является первой в мировой общеетвоведчес-кой практике попыткой выделить и целостно представить в рамках специального исследования различные концептуальные модели большевизма, разработанные в отечественной литературе»
Автором предлагается оригинальная типология теоретических моделей большевизма, получивших свое отражение в работах представителей различных идейно—политических и духовных ориентации*
Впервые в качестве целостных и самостоятельных концептуаль^ них систем рассматриваются веховская, евразийская, сменовеховская, правоменыневистокая» левоцентристская, марксистско-ленинская, дуалистическая, гомогенная и ряд культурно-исторических моделей большевизма»
Каждый выделенный в исследовании тип концептуального моделирования большевизма анализируется путем выделения его идейно-философских, парадигмально-методологических и духовно-психологических основ, рассматривается с позиций системного подхода, а также принципов целостности и дополнительности.
Впервые обобщаются и методологически классифицируются со~ временные модели большевизма. В соответствии с авторским методом типологии особо выделяются и анализируются дуалистическая* гомогенная и гибридные модели большевизма.
В работе дается анализ современных тенденций развития отечественного большевизмоведения» выделяются ведущие теоретико-методологические направления.
В ходе исследования различных концептуальних моделей большевизма формулируются новые положения относительно справедливости или ложности тех или иных идейно-теоретических и методологических установок авторов веховского» евразийского, сменовеховского и других направлений общественной мысли.
Определенную новизну представляет последняя глава, в которой раскрывается авторская концепция большевизма* где данное яв<^ ление рассматривается как конкретно-историческая форма российского радикализма. В указанной главе предлагается оригинальная типология отечественных форм радикализма» где за основу берется трансгенеративный подход. В соответствии с этим подходом автор выделяет следующие линии российского радикализма: якобинская, революционно-демократическая и либеральная. В рамках-такой типо~ логии большевизм рассматривается как сложное соединение якобинской и революционно-демократической традиций российского радикализма.
В работе впервые показывается, что к истории большевизма мояшо подойти с точки зрения сменяемости и сочетания внутри его духовной структуры различных идейно-психологических укладов, Автором предлагается собственная трактовка соотношений раннего большевизма и сталинизма на основе метода духовно-психологической типологии.
7. Практическая значимость и .апробация результатов иссле- дования
Работа имеет теоретико-методологическое значение для даль-* неишего развития научных представлении об отечественном опыте концептуального осмысления большевизма, истории России советского периода, истории российского радикализма,
Полученные теоретические выводы могут служить определенной-базой для разработки учебных курсов и спецкурсов как для студентов» так и для педагогов, повышающих преподавательскую квалифи-кацию в области отечественной истории, методологии исторических исследований, историософии и политологии.
Основные идеи и результаты исследования излагались автором при чтении спецкурсов для студентов Уральского государственного университета, Уральского государственного медицинского института, слушателей Уральского института повышения преподавательской квалификации при УрГУ.
Материалы исследования были включены частично в эксперимен-тальный курс ло культурологии, читаемом в педагогическом колледже.
Главные теоретические положения исследования были представлены в докладах, выступлениях и тезисах научных конференций, материалах "Круглых столов", проходивших в Москве, Екатеринбурге, Новосибирске, Кемерово, Челябинске, Перми, Иваново и других городах.
8. Структура и объем диссертации.
Диссертация состоит из введения, шести глав, двенадцати параграфов, заключения и библиографии, Работа изложена на 252 страницах, список литературы включает 210 наименования.
Духовно историческая генеалогия большевизма
То, что мы в настоящей главе наживаєм веховской концепцией большевизма, основывается на определенном фидософско-иеторичес-ком фундаменте. Вряд ли можно адекватно понять особенности теоретического осмысления феномена большевизма авторами "Вех" без историософского и культурно-исторического контекста, в который плотно вписана построенная ими концептуальная модель данного явления.
Философские и общественно-политические взгляды участников сборника "Вехи", опубликованного в 1909 г., не были однородны Но, расходясь между собой в основных вопросах "веры" и политической практики, все они сходились в одном - глубоком убеждении в необходимости коренного пересмотра мировоззренческих основ и духовной ориентации русской интеллигенции, стоящей на позициях революционного социалистического радикализма.
Авторы "Вех" считали своим общественным и интеллектуальным долгом показать ошибочность и пагубность тех принципов и верований, которые составляли идеологический фундамент российского революционализма. Веховцы намеревались перевести систему ценностей русского образованного общества в иную плоскость, в иное духовное русло и направление, у истоков которого стояли такие мыслители, как П.Я.Чаадаев и В.С.Соловьев. "Их общей платформой, -отмечал М.О.Гершензон в предисловии к I-ед изданию "Вех", - является признание теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития, в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка, является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства" (33, 4),
Главную ошибку в идеологических установках русской интеллигенции веховцы видели в признании ею безусловного примата социальности, общественных форм над духовными ценностями и духовной свободой личности, что, до их мнению, в случае практической реализации идей российских радикалов, может привести к трагическим последствиям, к установлению новых форм рабства и деспотизма.
Отечественная история общественной мысли дала немало примем ров неуслышанных пророчеств и предупреждений о том, чем чревато увлечение революциояаризмом "Вехи" в этом смысле не исключение. русская общественность не только не вняла веховскому интеллектуальному призыву, но отнеслась в большинстве своем крайне вра» дебно к позиции авторов сборника.
Вместе с тем, встав в духовную оппозицию революционаризму, веховцы отразили его реальный исторический кризис, который суще ственно углубился в годы первой русской револщии. Революция 1905 г, и последовавший за нею период политической реакции стали практической проверкой, деловым испытанием крейных овнов русской радикальной интеллигенции. Ставшее в эти годы очевидным несовпа дение между априорными образами революции, мыслимой как праздник угнетенных, и теми реалиями, которые предстали перед взором русской интеллигенции, заставило многих ее представителей крнтичее-ки подойти к своим прежним методологическим и мировоззренческим установкам. Но всеохватывающего пересмотра философии и идеологии революцийнаризма в интеллигентском сознании в поотреводюционный период, вплоть до октября 1917 г., так и не произошло» Веховская позиция не находила отклика в етане борцов за новую демократическую Россию. Только потрясения, вызванные большевистским переворотом, пробудили в либеральнее-демократических кругах русской ин теллигенции ответные чувства к веховскому призыву Сами веховцы в 1918 г заявили о себе выпуском нового сборника статей "Из глубины"» в котором» опираясь на реальный опыт большевистского режима, подтвердили правоту собственных высказываний о последствиях увлечения революционаржзмом, В предисловии к сборнику П.Б.Струве напоминал, что "Вехи" в овое время предуд реждали общественность об опасности, которой вскоре могло быть подвергнуто российское государство и культура страны» Но это предостережение, к сожалению, не было услышано (См.: 58, 19).
Обращая внимание на перемену, произошедшею в СОСТОЯНИЙ умов после октября 1917 г,, Н.А.Бердяев отмечал; "Теперь "Вехи" не были бы встречены так враждебно в широких кругах русской интеллигенции, как в то время, когда они появились. Теперь правду "Вех" начинают признавать даже те, которые их поносили" (58, 8?) На пророческий смысл "Вех" указывал и другой участник двух сборников A.G.Изгоев, по мнению которого в I9I7-J9I8 гг» сама жизнь неопровержимо доказала ложность и гибельность всех полити ческих» социально-экономических и психологических идей, в КОТСН-рих на протяжении столетия воспитывалась русская интеллигенция.
В сборнике "Из глубины" веховцы пришли к выводу, что большевизм с его идеологией и практикой выступает законным наследии ком мировоззренческой и политической традиции русской революционной интеллигенции, идущей от Бакунина Чернышевокого, Лаврова и Михайловского, той трагедии, которая оказалась невосприимчивой к идеям Чаадаева, Достоевского и В.Соловьева и потому привела интеллигенцию к трагическому итогу. В этом же сборнике уже на основе нового опыта веховцы трактуют большевизм как расплату за все революционные грехи и духовную глухоту нескольких поколений русских радикалов. Б основе веховской концепции большевизма лежит постулат об ответственности всей революционной интеллигенции России, неза-висимо от политических оттенков, за-возникновение большевизма. Все, что продуцировала русская револщионная мысль, все, что накапливалось в духовном арсенале российского радикализма, вылилось, выплеснулось в конце концов отрыжкой большевизма, В нем обнажились все логические последствия и практические результаты интеллектуальных и политических усилий прошлых поколений русских революционеров. "Большевики", - указывал Изгоев, - лишь по-следовательно осуществили все то, что говорили и к чему толкали другие» Они лишь поставили точки над і , раскрыли скобки, ввели все следствия из посылок, более или менее красноречиво установленных другими. Добросовестность велит прязнать, что над каждым своим декретом большевики могут привести выдержки из писаний не только Маркса и Ленина, но и всех русских социалистов и сочувотвенников как марксистского, так и народнического толка" (58, 152).
Евразийская модель большевизма
Евразийство одно га ннтарееяеишг, пока, к сожалению, слабо освоенных отечестгениоё АКСЛЬЮ кдейно-лолитйческгх течений в русском зарубежье.
Широкоасшектные исследования евразийства, охватывающие его релииюзно-фияософекне, культурологические ияег, исторжоеофесу модель, социальное г политические воззрение, только начинаются. Однако уже сегодня, на начальной стадии осмысления этого феяо-йена, становится очввшаш что в нем вотввтвзше жжш.чудаиве переплелась осяовнде духовные тшт развитая русской обществен-ной дюсли XIX и начала XX в. Это, с одної сторони, традиция русской і едириовйоНБааософсйоІ столы (от славянофилов до вехов-ства), а с другої традиция русского револщиовного радикэдаа ш Сот Рашпаева, народников и до большевиков), зовущая к ниспсо-ветешпв самодержавного и эксдяуататорского строя.
Специфическим соединением, казалось бы, непримиримых наптбкя дузсовкого развития как раз ж определяются своеобразие феномена евразийства, его особое место в истораи русской общественной мысли.
Встреча в евразийстве различннх духовных пиний - результат идейно-политического коьшромисса, который штштя как идеологическая основа открвтия третьегнути . по которому доажно сойти развитие новей России.
Коипромиссная, промеауточнал позиция, ванятая евразийцами во отношению к весьма разяичнны навравемкш, в сущности и определила их трактовку большевизма. Евразийство как самостоятельное идейное направление сложилось в начале 20-х гг. И столетия. Контуры евразийской конщелщии уже обозначились в книге Н.С.Трубецкого (189& 1938) "Европа и человечество", вышедшей в Софии в 1920 г. В следующем гощу там же был опубликован сборник статей Йсход к Востоку . Предчувствия и свершения. Утверждения евразийцев", включавший ста тьи Н.ОЛрубецкого, И, Н.Савицкого (І895-І9&8), Г.В.Фяоровекого (1892-1985). В этом программном для движения сборнике в нарочито заостренной форме были впервые четко сформулированы основные мировоззренческие принципы евразийства
Концепция евразийства своим пафосом новизны и евещфчееким радикализмом бросала вызов "катастрофическому мироощущению, господствовавшему в эмигрантской среде» привлекала на свою сторону новое поколение "руоекиж мальчиков , жавдщ дать свой ответ на извечные русские вопросы о судьбе России.
В Белграде, Берлине, Париже, Лондоне возникает объединения сторонников этого движения Центром евразийства становится Прага. Диспуты и доклады, организуемые евразийцами, собирали тысячи человек. Широкий размах приобрела литературно«публщистичее кая и издательская деятельность. О приверженности к движению за явили историки Г,В.Вернадский, М.В.Шахматов, $шосо$н Л.Я.Карсавин, А.В.Кожевников (Кожев), литературный критик Д.Д.Святоволк » Мирский, государствовед Н.Н.Алексеев» религиозный писатель В.Н. Ильин и многие другие.
Правоменьшистская модель большевизма
Российские социал-демократы, или меньшевики, раньше других представителей русской общественности столкнулись с феноменом большевизма, будучи непосредственными свидетелями его зарождения и оформления в самостоятельную идейно-политическую силу» Они также одними из первых русских политических деятелей начали концептуальное осмысление данного феномена.
В 1903 г, в политической жизни страны произошло неприметное для широких кругов русской интеллигенции событие - скандальный раскол в недавно созданной российской социал-демократической рабочей партии. Вскоре первоначальные организационные разногласия, разделившие партию на два крыла - меньшевиков и большевиков, переросли в принципиальные расхождения духовно-политического порядка, что в конечном итоге привело к обособлению большевиков от социал-демократического движения в целом.
В самый ранний период, когда глубина раскола между меньшевиками и большевиками еще только смутно осознавалась и обе фракции соревновались между собой в изобретении все новых колкостей, дабы посильнее уязвить оппонента, меньшевиками было пущено в оборот словечко "большевизм". Одновременно они ввели в политический лексикон и термин "ленинизм . Оба понятия употреблялись вначале в сугубо ироническом смысле. Какая роль им уготована в дальнейшей политической жизни России и какой священный трепет они будут вызывать у нескольких поколений россиян» тогда невоз« МОЕНО было даже предположить.
Меньшевики первыми в истории российской общественной мысли начали теоретическое исследование большевизма, Уже в первых номерах меньшевистской "Искри", в статьях П.Б.Аксельрода проводилась идейная связь между большевизмом и якобинеко-бланкистскими тенденциями в русском освободительном и рабочем движении. Большевизм рассматривался как выражение борьбы самого крайнего крыла демократической (якобинской) интеллигенции против классовой самостоятельности пролетариата (См.: 90, 80).
Одним из видных меньшевистских аналитиков большевизма был Ю.О.Мартов. Именно его перу принадлежали наиболее хлесткие ха рактеристики большевизма времен первых организационных разногласий. Суть большевистской организации Мартов обозначил фразой "осадное положение в партии", ставшей весьма популярной в среде меньшевиков и вызвавшей бурю негодований со стороны большевиков, в первую очередь у их лидера - В.И.Ленина. Взяв на себя роль принципиального защитника внутрипартийной демократии, Мартов объявил "восстание против ленинизма" (89, 68).
В годы первой русской революции меньшевики особое внимание обращали на бланкистские и террористические тенденции в большевизме. В тот период они подметили идейную связь большевизма с народничеством, в особенности — с ткачевскочнечаевским направле-нием и с народнической социальной доктриной, согласно которой социально-экономическая и политическая отсталость России парадоксально рассматривалась как фактор, увеличивающий ее шансы перехода к социализму.
. class4 МАЕСЙСТСКОШЇЙНСКАЯ МОДЕЛЬ БОЛЬШШША class4
Парадигмы ленинской трактовки большевизма
Под марксистско-ленинское моделью большевизма мы подразумеваем такой тип концептуального освежения данного иоторического феномена который был взят на вооружение советской официальной идеологией» именовавшей себя марксиетско яенинской и котороаду был придан характер канонической теоретической с устойчивым набором идеологии,
В основу марксистской-ленинской модели большевизма были положены суждения и выводы В.И.Ленина о природе и значении этого явления. Хотя интерпретация- ленинской концепции большевизма в зависимости от политической конъюнктура несколько варьировалась в советской партийной литературе» однако в целом ленинские подходы к освещению большевизма в работах коммунистически авторов не претерпели существенной трансформации и были в основном со хранены» правда» в изрядно догматизированном официальной идео логией виде.
Как бы ни был велик соблазн резко "развести Ленина и последующие поколения советских партийных идеологов» особенно сталинского типа» существенно уступавших Ленину в интеллектуальном плане все же нам приходится признать» что в общем и целом леонинские парадигмы интерпретации большевизма были хорошо освоены и глубоко впитаны советским идеологическим организмом» Поэтому их анализ позволяет обрисовать теоретико етодологичеокие установки большевистского самопознания и самооемысяения» пронявнв ющие всю коммунистическую идеологию, гордо величающую себя маркеистско ленинской.
Парадигми ленинской трактовки большевизма
Для Владимира Ульянова (Ленина) большевизм был кровным выстраданным детищем, его личной судьбой и делом, которому он посвятил вею свою жизнь. Поэтому всякий pas, когда Ленин обращался к анализу большевизма, он как бы вновь ж вновь утверждался в правоте своих собственных взглядов л в непогрешимости возглавляемого им политического направления» Ленин с полным правом мог сказать: большевизм - это я!
Дуалистическая и гомогенная модели большевизма
Годы перестройки раскрепостили духовную жизнь общества, высвободили интеллектуальную энергию, открыли для советских ученых доступ к ранее засекреченным историческим материалам и запрещен- ным работам как зарубежных, так и отечественных авторов.
В отечественном обществознанщ начался активный процесс освоения нового категориального аппарата. В научный обиход стали вводиться такие понятия, как "сталинизм", "комакдяо-адмишстра-тивная система", "тоталитаризм", "партократия", "идеократия" и др., отражающие новое концептуальное видение советской системы и большевизма.
С конца 80-х гг. в нашем обществоведении развернулись научные дискуссии по проблемам сталинизма и природы социального строя в СССР. Они способствовали выработке новых концептуальных подходов,которые оформлялись в современные теоретические модели большевизма.
В настоящей главе мы рассмотрим ряд таких моделей, наиболее ярко, на наш взгляд, отразивших основные методологические тенденции и идейные направления в области концептуального осмысления данного феномена, характерные для общественной мысли конца 80 - начала 90-х гг.
