Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ 5
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ГРАММАТИЧЕСКАЯ СИНОНИМИЯ И СИНОНИМИЯ
ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ: ПОДХОДЫ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ 12
что такое синонимия грамматических показателей? 12
Структуралистский подход к синонимии грамматических показателей 17
1.2.1. Пражский структурализм и американский дескриптивизм: строгие
оппозиции в грамматике. Алломорфы, варианты и синонимы 17
Вариативность и структура языка в теории Андре Мартине 22
Обобщение структуралистской традиции в «Курсе общей морфологии» И. А. Мельчука 24
«Однозначность» морфологических форм в генеративизме: «блокирующий принцип» 27
Морфологическая синонимия и вариативность в отечественном языкознании второй половины XX в 31
постструктуралистский анализ синонимии грамматических форм 40
«Вариативность» и «наслаивание» как фактор(ы) грамматикализации: работы Немана, Хоппера и Траугот 43
Грамматическая синонимия в типологии глагольных категорий 54
1.4.3 «Конкуренция моделей» в теории «языковой сложности» ЭстенаДаля 61
1.4.4. Грамматическая синонимия в других постструктуралистских теориях 67
Некоторые обобщения 70
Понятие базовых элементов парадигмы. Круг рассматриваемых глагольных форм 73
Методологические вопросы исследования синонимичных глагольных форм 76
Источники информации 76
Вариативность в системе vs. вариативность между системами: социолектные и диалектные различия 78
Функции глагольных форм в тексте: «денотативная» vs. «прагматическая» и «дискурсивная» семантика 79
Круг рассматриваемых языков. Проблема типологической выборки 83
ГЛАВА ВТОРАЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЧНЫМИ
ФОРМАМИ РЕЗУЛЬТАТИВА, ПЕРФЕКТА И ПРЕТЕРИТА 87
Результатов — перфект — перфективное прошедшее: структура и семантика, эволюция 87
Синонимия результативов 88
Семантические типы соотношения альтернативных результативных конструкций 89
Лексические источники результатива и их синонимия 93
Формальные типы соотношения результативов 97
Выводы ИЗ
2.3. Несколько перфектов в одной системе 114
Полисемия перфекта. Вопрос о «синонимичности» перфекта и результатива. 114
Диахронические свойства перфекта. Семантическая нестабильность перфекта как типа грамматических показателей 121
Дополнительное распределение в зависимости от переходности и аспектуального типа: перфекты центральноевропеиского ареала и их типологические параллели 125
Унификация перфектной конструкции и оппозиция перфект/результатив: ареал «перфекта европейского побережья», армянские языки 147
Квазисинонимия, связанная с дополнительными значениями перфекта 165
Синонимичные формы перфекта и результатива со связкой и без связки 173
Выводы 181
2.4. Несколько перфективов и претеритов в одной системе 183
Старый претерит и бывший перфект 185
«Обратное» распределение бывшего перфекта и старого претерита по временной дистанции: румынские диалекты, карачаево-балкарский 204
«Длинная» и «краткая/неспрягаемая» формы простого прошедшего 207
2.5. Выводы 213
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЧНЫМИ
ФОРМАМИ ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТА 216
Особый статус плюсквамперфекта в глагольной системе. Семантика плюсквамперфекта 216
Источники и диахроническая судьба 223
Морфологические соответствия результатива, перфекта и перфективного прошедшего 228
Сохранение параллелизма двух плюсквамперфектов, связанное с результативными оттенками 229
Первый диахронический путь: от квазисинонимии к полной синонимии 234
Второй диахронический путь — образование «неактуального прошедшего» 239
3.4. Сверхсложные прошедшие времена и «регулярный» плюсквамперфект в одной
системе 245
Сверхсложные формы какретроспективизированные 245
Плюсквамперфект иретроспективизированное прошедшее 252
Остаточные системы: сверхсложные формы как показатели неактуального прошедшего и антирезультатива 263
Эвидепциализация сверхсложных форм 277
Экскурс: дополнительно ретроспективизироваиный и «регулярный» плюсквамперфекты 287
3.5. Плюсквамперфекты, образованные при помощи аориста и имперфекта
вспомогательного глагола 294
Романские языки: аспектуальная «рокировка» двух плюсквамперфектов 294
Славянские языки: ранняя модальная специализация одной из плюсквамперфектных форм 311
Книжный древнерусский «Повести временных лет» и албанский: возможные эвиденциальные противопоставления 317
3.6. ОТ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТОВ ПО МОДАЛЬНОСТИ К СИНОНИМИИ: CASUS
LATINUS 323
Плюсквамперфект индикатива и его модальные значения 323
Плюсквамперфект конъюнктиваи его экспансия в модальной зоне значений ....327
Конвергенция двух плюсквамперфектов на периферии Романии 331
3.7. ПЕРФЕКТ В ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТНОЙ ФУНКЦИИ И СОБСТВЕННО ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТ 339
3.8. Выводы 345
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГЛАГОЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ С СИНОНИМИЕЙ ФОРМ
ПРОГРЕССИВА 347
семантика и полисемия прогрессива 347
формальное выражение, лексические источники 356
Семантическое развитие 359
различные локативные конструкции 362
Различные глаголы положения 363
Локативные конструкции различного типа 368
Локативные конструкции и конструкции с глаголами движения 380
Синонимия среди конструкций с глаголами движения 387
Синонимия с участием конструкций-источников «сфокусированного
ПРОГРЕССИВА» 390
Синонимия с участием связки нелокативного происхождения 393
Выводы 396
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 398
ЛИТЕРАТУРА 409
УКАЗАТЕЛЬ ЯЗЫКОВ 440
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 444
Введение к работе
Предметом нашей диссертации является проблематика, неоднократно обсуждавшаяся в лингвистической литературе, но предметом монографического исследования не становившаяся — типология грамматической синонимии, синхронного сосуществования и диахронической судьбы словоизменительных форм одного языка, либо полностью совпадающих в плане содержания (полностью синонимичных), либо имеющих общее базовое употребление и взаимозаменимых в большинстве контекстов, хотя в некотором количестве диагностических контекстов и различаемых (квазисинонимичных). В современной литературе по грамматической типологии растёт интерес к феномену «неоднородности» систем грамматических (в том числе глагольных) показателей в языках мира, несводимости их к чёткой структурной системе оппозиций, сосуществованию в каждом синхронном состоянии языка различных «конкурирующих» единиц, что связано как с диахронической эволюцией языка, так и с особенностями возникновения грамматических значений в языке. Хотя такое сосуществование и постулируется в качестве одного из основных принципов синхронного и диахронического изучения грамматических показателей уже с 1980-х годов [Lehmann 1982], [Hopper 1991], предметом детального осмысления оно становится только в самые последние годы: ср. в особенности недавнюю монографию [Dahl 2004]. С этими тенденциями связана актуальность диссертации.
Научная новизна работы определяется тем фактом, что проблема грамматической синонимии еще недостаточно отражена в существующих работах как по лингвистической семантике, так и по общей морфологии (мы имеем в виду наиболее распространенное в современных работах понимание морфологии как науки, которая включает в себя и грамматическую семантику). Внимание исследователей синонимии обращено на пропозициональную, синтаксическую и особенно лексическую синонимию, — то есть на явления, устанавливаемые на открытых классах единиц (по крайней мере поверхностных) и потому фундаментальные, чрезвычайно распространенные и присущие практически любому языку. В этом смысле характерен подзаголовок классической работы Ю. Д. Апресяна «Лексическая семантика», который
гласит: «Синонимические средства языка» — подзаголовок этот носит, конечно
же, не столько отождествляющий, сколько расширительный характер, однако
подчеркивает ведущую роль именно лексического уровня в проблематике
тождества языковых означаемых. Синонимические отношения, связанные не с
«лексико-семантическим», а «морфосемантическим» уровнем лексической
семантики, по терминологии Б. Ю. Городецкого [1969], — обычно
рассматриваются только в той части, которая затрагивает словообразовательные
аффиксы; а это тот случай морфемной синонимии, которая связана с
парадигматическими отношениями в лексике. Действительно, постулируемая,
например, И. А. Мельчуком [1997: 332] синонимия некоторых употреблений
суффиксов -лив- и -н- связана с синонимией соответствующих прилагательных,
например, суматошливый и суматошный. Более близкая к нашей проблематике
синонимия словообразовательных показателей, передающих
грамматикализирующиеся значения, например, фазовые — инхоативов за- и по-[Кобозева 2000: 36] — также связана с системными соответствиями, определяемыми на множестве лексем (петь : запеть — бежать : побежать); лексическими являются и варианты выражения видового значения типа постичь — постигнуть или обертывать — оборачивать, анализируемые в [Апресян 1995]; синонимия словообразовательных суффиксов в русском подробно разбирается в [Улуханов 1977: 198 и след.].
Словоизменительные значения, в отличие от лексических и
словообразовательных, в любом языке немногочисленны, объединяются в
закрытые классы — т. н. грамматические категории (в понимании работы
[Зализняк 1967]) и гораздо более четко структурированы — как
характеристическое свойство граммем структурированность указана, например,
в [Мельчук 1997: 243]. Все эти несомненные языковые факты, установленные в
рамках структуралистской парадигмы, имплицитно побуждают считать
тождество означаемых маргинальным явлением, не нарушающим
«нормального» устройства грамматических категорий. Синхронный
структуралистский подход, представляющий грамматические значения как четкую систему оппозиций, допускает синонимию таких значений фактически лишь как поверхностную вариативность глубинных семантических противопоставлений (ср., например, понятие варианта словоформы в [Зализняк 1967: 29] и парадигм с типовыми колебаниями [там же: 109]; о понятии
варианта и «избыточных» парадигмах см. работу [Апресян 1995], касающуюся, как уже говорилось, видовых парадигм в русском языке, которые являются словоизменительными, а не словообразовательными). Во второй половине XX в. вариативность и синонимия в глагольной системе стали предметом нескольких отечественных работ, генетически связанных как с западным структурализмом, так и с традицией нормативной стилистики, но кое в чём предвосхищавших более поздний подход (монографии и статьи Е. И. Шендельс, В. Н. Ярцевой и др., подробнее см. в Главе первой); эти работы не содержали, впрочем, типологических обобщений.
Исследования грамматики последних лет, выполненные уже в иной — постструктуралистской — парадигме (особо выделим [Lehmann 1982], [Hopper 1991], [Hopper, Traugott 1993], [Bybee et al. 1994]), однако, демонстрируют как нечеткость границы между лексическими и грамматическими явлениями, связанную с постоянно совершающимся переходом первых во вторые (так называемой грамматикализацией), так и с возможностью параллельного развития нескольких таких переходов, когда различные (или даже один и тот же) лексические источники дают в языке несколько грамматических форм, значение которых может и полностью совпадать. Хотя в дальнейшем такие формы нередко вновь «расходятся» — обычно развивая дополнительные дифференцирующие значения — такие системы не являются лишь мгновенной интермедией при смене «старого» «новым», как это иногда понималось в структурализме (и как нередко понимается и теперь в порождающей грамматике); они могут вполне устойчиво существовать на протяжении достаточно большого исторического периода. Кроме того, дальнейшая диахроническая судьба синонимических форм определяется не только и не столько синхронными потребностями системных противопоставлений, сколько типологически устойчивыми закономерностями эволюции той или иной структуры (то есть сохранением того, что в отечественной традиции принято именовать восходящим к В. фон Гумбольдту термином «внутренняя форма» — в данном случае этот термин не очень удобен, так как речь идет и о словоизменительных «формах» в собственно морфологическом значении слова). Эта точка зрения уже нашла отражение во многих типологически ориентированных описаниях конкретных языков.
Во всех названных работах, однако, принцип синхронного сосуществования единиц со сходной дистрибуцией раскрыт достаточно кратко и не сопровождается исследованием синонимии показателей конкретных грамматических значений. Между тем исследования, проведённые (отчасти даже теми же авторами) в рамках указанного подхода, в то же время указывают и на существование нетривиального сходства между структурой и семантикой грамматических показателей определённых типов (cross-lingustic gram types, таких, как «будущее время», «перфект», «прогрессив») в генетически не связанных языках. Вопрос о том, какой характер носят тенденции, определяющие сосуществование синонимичных форм с определённым значением в различных языках, ранее не поднимался (хотя отдельные замечания в этой связи делались).
Целью нашей работы является именно выявление типологически регулярных соответствий между синонимичными глагольными показателями определённых типов в языках мира. В нашей работе мы ограничимся видо-временными формами глагола (иногда с обсуждением также модальных); из всего же многообразия глагольных форм рассматриваются только так называемые «базовые формы парадигмы» (это понятие комментируется в Главе первой), лучше описанные и легче обобщаемые с типологической точки зрения. Особое внимание уделяется грамматическим формам с референцией к прошлому (перфекту, простому прошедшему, плюсквамперфекту), так как сколько-либо систематические наблюдения относительно этого класса форм в литературе практически отсутствуют (тогда как, например, о синонимии в области будущего времени говорится в достаточно большом числе работ).
Соответственно вышеизложенной цели полагаются следующие задачи:
для каждой из исследуемых форм систематически изложить известные в типологической литературе формальные и семантические свойства; некоторые свойства плюсквамперфекта (Глава 3), кроме того, выявлены нами в ходе самостоятельных исследований;
определить теоретическое пространство возможностей, с одной стороны — формально-морфологическое для грамматикализации
нескольких подобных форм в одной системе, с другой стороны
семантическое для будущей дифференциации этих форм.
отделить явления, носящие контактно-ареальный характер, от явлений, носящих заведомо типологический характер, независимый от контактного влияния;
выявить засвидетельствованные типы синонимии глагольных форм с данным значением;
выявить диахронические пути развития подобных синонимичных пар (или большего количества) форм.
предложить объяснения наблюдаемых типологических фактов;
предложить некоторые обобщения более высокого уровня, касающиеся не только отдельных типов форм с конкретным значением, но и грамматической синонимии вообще.
Материалом для данного исследования послужили описания грамматик языков мира, исследовательские работы по различным аспектам грамматического устройства отдельных языков, а также данные, полученные в ходе работы с информантами. В работе так или иначе задействованы данные около ста языков, в которых отмечено обсуждаемое явление; из них достаточно подробно рассмотрены данные восьмидесяти пяти (сюда входят и различные этапы существования «одного и того же языка», например, древнеанглийский и современный английский, старояпонский и современный японский, для которых характерен совсем разный синхронный характер глагольных систем в интересующем нас аспекте). При обсуждении смежной проблематики (прежде всего характеристики рассматриваемых типов глагольных показателей) дополнительно привлечены данные ещё сорока семи языков.
Методологические вопросы исследования выделены в особый раздел в Главе Первой, которая посвящена более подробному обсуждению теоретических проблем, связанных с феноменом синонимии грамматическим показателей. Основной методологический подход, используемый в настоящей работе, заключается в рассмотрении грамматического показателя как единства содержательной (морфологического материала) и семантической сторон. Морфологические единицы, выражающие сходные или тождественные значения, но имеющие различные (не сводимые друг к другу) планы выражения, рассматриваются отдельно (требование «поверхностного анализа» по [Dahl 1985]).
Теоретическая значимость. Результаты исследования имеют значение для решения как ряда общетеоретических вопросов в рамках типологии грамматических категорий, так и для трактовки ряда явлений в конкретных языках. Прежде всего, это касается самой проблематики грамматической синонимии. Устанавливаются закономерности этого явления, которое иногда прежде рассматривалось как имеющее хаотичный, несистемный характер. Кроме того, общетеоретические наблюдения по данной проблематике пополняются конкретным исследованием отдельных типов форм. Выявляются факты, представляющие интерес для типологического освещения этих форм как таковых (перфекта, плюсквамперфекта, простого прошедшего), независимо от общих вопросов грамматической синонимии.
Практическое значение. Работа может использоваться как для будущих исследований в области грамматической типологии, так и для описательной трактовки ряда явлений в конкретных языках. Действительно, при описании языков нередки случаи, когда провести семантическую границу (или установить самое наличие таковой) между двумя формами, имеющими близкое распределение и семантику, очень сложно, зачастую потому, что не всегда понятно, какие именно различия здесь ожидаемы. В традиционных грамматиках такие формы выступают под ярлыками вроде «плюсквамперфект I и II», «будущее простое и будущее неопределенное» и т. п. В этом отношении типологические исследования могут оказать практическую помощь при первичной дескрипции языка; с одной стороны, исследователю станут доступны сведения о том, какие пары форм (с точки зрения как семантики, так и формального устройства) в языках мира имеют тенденцию к полной синонимии (и насколько устойчива эта синонимия), а какие — к дополнительной дифференциации и какой именно; с другой стороны, ему будет предоставлен набор диагностических контекстов, в которых (квази)синонимичные формы могут различаться — ив каких-то языках действительно различаются.
Работа может использоваться также в новых описаниях грамматик языков, рассматриваемых в ней, а также в университетском преподавании (в курсе общей морфологии, в спецкурсах по грамматической типологии, в том числе и по типологии отдельных типов глагольных показателей).
Апробация работы. По теме диссертации были сделаны доклады на международной конференции по языкам и литературам Южной Азии «ICOSAL
Moscow» (ИСАА МГУ, июль 2003 г.) и на рабочем совещании по ирреальным категориям глагола (Институт востоковедения РАН, апрель 2003 г.). Диссертация обсуждалась на кафедре теоретической и прикладной лингвистики МГУ им. М. В. Ломоносова.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии; к ней приложены Указатель языков и список сокращений.
Благодарности. За информацию по агульскому языку (хпюкский говор) выражаем нашу благодарность С. Р. Мердановой (Махачкала), за подробную информацию по формам плюсквамперфекта в испанском языке — Э. Оливан Гарсиа (Барселона); за консультацию по болгарскому — Е. Валчанову (София); неопубликованные экспедиционные материалы сообщены нам Т. А. Майсаком (багвалинский) и А. Б. Шлуинским (ненецкий, карачаево-балкарский). За ценные замечания относительно мёртвых языков (в том числе и к нашим предшествующим публикациям по этой тематике) благодарим специалистов-филологов Ю. В. Баранова (латинский) и П. В. Петрухина (древнерусский). Ряд типологических обобщений (связанных с соотношением плюсквамперфекта, «неактуального прошедшего» и экспериенциального значения) обсуждался с Н. В. Востриковой и А. Б. Шлуинским.
За иную помощь — предоставленные тексты работ, библиографические
указания и / или участие в обсуждении темы на LinguistList — благодарим
П.-М. Бертинетто, А. Д. Великорецкого, К. Гёрингера, В. Ю. Гусева, Л. Кертеса,
Ю. Л. Кузнецову, Ю. А. Ландера, Т. А. Майсака, М. А. Мащенко,
П. В. Петрухина, М. Сквартини, К. Уитли, А. Ю. Урманчиеву, Ф. Фичи, В. Фридмана, В. Л. Цуканову, О. Шинкарука.
Особо мы признательны В. Ю. Шевяховой за предоставленную возможность работы с научными журналами из электронной библиотеки Бостонского колледжа.
