Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Теоретические подходы к исследованию сексуальности 10
Глава 1. Конструкционизм и эссенциализм 10
Общая характеристика подходов 10
«Аксиомы» эссенциалистского подхода, их критика в конструкционизме 13
Методология конструкционизма в исследованиях сексуальности 21
Глава 2. Социальное знание о сексуальности 28
Сексуальные схемы 28
Модель любовной карты 29
Модель доминантной тендерной схемы 34
Сексуальные скрипты 42
Теория сексуальных скриптов в социологии 42
Сексуальные сценарии как дискурсивные практики 48
Сексуальные хронотопы 51
Этносексуальные представления 57
Раздел II. Эмпирическое исследование представлений о сексуальности как сексуального дискурса на границе культур 65
Глава 3. Концептуальная схема исследования 65
Теоретическая основа дискурс-анализа 67
Основные понятия 71
Программа исследования 75
Процедура и методический инструментарий исследования 76
Глава 4. Результаты анализа сексуального дискурса 87
Конструирование социальной этнической позиции в сексуальном дискурсе 87
Построение категоризации, использование моральных оценок 87
Дискурс о проституции 105
Интерпретативные репертуары в сексуальном дискурсе 116
Ассоциированный интерпретативный репертуар 118
Экспертный интерпретативный репертуар 122
Использование интерпретативных репертуаров в сексуальном дискурсе 127
Дискурсивные трудности участников коммуникативного взаимодействия о сексуальности 128
Контекст использования интерпретативных репертуаров 135
Сравнение с материалами глубинных интервью и письменных автобиографий 145
Заключение 150
Библиография 157
Приложения 174
- Конструкционизм и эссенциализм
- Сексуальные схемы
- Теоретическая основа дискурс-анализа
- Конструирование социальной этнической позиции в сексуальном дискурсе
Введение к работе
Актуальность исследования. В современном мире темы, касающиеся пола, тендера, сексуальности поднимаются все чаще. В основном массив информации по сексуальной проблематике содержится в публичной сфере. При этом многие общие утверждения, носящие гипотетический характер, делаются с безапелляционностью якобы установленных медициной конечных истин. Однако социальное знание о сексуальности, включающее в себя многие «медицинские факты» - одна из тех областей, которые подвержены сильному культурно-историческому влиянию, а, следовательно, должны быть приняты к рассмотрению в социальной психологии вместе с социальным контекстом их возникновения.
Выбор темы исследования был связан с необходимостью концептуального прояснения и теоретического анализа социального знания о сексуальности. Интерес к проблематике стимулировался существующим в настоящее время противостоянием представителей медицинской сексологии и сексопатологии, не признающих культурно-исторический релятивизм, идеологическую нагруженность имеющегося знания о сексуальности, и социальных психологов, подчеркивающих его социальный характер, общественную обусловленность. Знание о сексуальности, продуцируемое в рамках медицинской сексологии, отличается ссылками на биологическую целесообразность и сводится к основным положениям биологического эссенциализма (Социальные и клинические проблемы сексологии и сексопатологии, 2002; Кришталь, Григорян, 2002). При этом не используется арсенал процедур научной саморефлексии, позволяющий выявить культурно-историческую относительность и идеологическую нагруженность социального знания о сексуальности, которым владеет и который в настоящее время интенсивно развивается в социальной психологии (Андреева, 2005; Герген, 1995а,б; Емельянова, 2006; Кон, 1997; 1999; Харре, 1995; Якимова, 1996, 1999). Научное знание, на которое опирается медицинская сексология, не соответствует запросам современного общества, тенденциям роста общественной толерантности, терпимости к инаковости человека, в том числе и сексуальной. Подход медицинской сексологии к практической работе становится непродуктивным, а временами даже наносящим вред, так как патологизирует многие сексуальные проявления. Опасность невнимания медицинской сексологии к наработкам социальных наук заключается также в
отсутствии квалифицированной психотерапевтической при избыточной фармакологической помощи в случае проблем, связанных с сексуальностью.
Область сексуальности - во многом социальна, сексуальные отношения между людьми строятся на социальной почве, поэтому необходим анализ не столько медицинской, сколько социально-психологической стороны вопроса. При этом задача социальной психологии - изучение не столько реальных социальных отношений самих по себе, сколько их отражения в сознании людей, то есть анализ существующего социального знания в области сексуальности.
Необходимо также учитывать, что в современном мире растет число межнациональных контактов, в том числе и браков. Часто соседские отношения между странами, как в случае России и Финляндии, включают в себя разнонаправленные волны миграции, а при «перемешивании» населения присутствуют и сексуальные взаимоотношения. Трудности между партнерами возникают как из-за незнания особенностей сексуальной сферы представителя другой культуры, культурных различий, так и из-за сложности вербализации интуитивно знаемых особенностей своей культуры. И здесь социальная этнопсихология со своим методологическим аппаратом выполняет важную задачу рефлексии, выявления и прояснения существующих межкультурных различий и культурных особенностей сексуальности и социального знания о ней. Получаемая таким образом в этнопсихологии информация оказывается полезным для более глубокого понимания представителями различных культур как друг друга, так и особенностей собственного знания о сексуальности, что, безусловно, влияет на повышение качества партнерских отношений. Межкультурная зона сама по себе - интересный контекст исследования, так как многие социальные представления, неявно предполагаемые и некритично разделяемые представителями одной культуры, становятся очевидными при столкновении с представлениями другой культуры (Роткирх, 2002).
Итак, актуальность темы определяется необходимостью осмысления социального, в том числе культурно-исторического, базиса обыденного, повседневного знания о сексуальности. Межкультурный разрез способствует проявлению тех феноменов, которые внутри родной культуры являются неявно предполагаемыми, а, следовательно, нерефлексируемыми.
Основные понятия. В работе используется понятийный аппарат дискурсивной психологии. При этом сексуальный дискурс понимается как вид дискурса. Выделяются интерпретативные репертуары, которые в дискурсивной психологии рассматриваются как аналог социального знания, однако используемого в коммуникативном взаимодействии в повседневной практике людей как дискурсивное устройство, содержащее стилистические обороты, специфические грамматические конструкции, лингвистические метафоры, часто организуемые вокруг зрительных образов (Емельянова, 2006; Филлипс, Йоргенсен, 2004; Billig, 1991; Burr, 2004; Gilbert, Mulkay, 1984; Potter, Wetherell, 1987).
Цель исследования состояла в выявлении социального знания о сексуальности как сексуального дискурса в коммуникативном взаимодействии на границе финской и русской культур.
Основные задачи исследования:
Анализ и обобщение основных научных подходов, теоретических моделей социального знания о сексуальности, как специфичных для социальной психологии, так и возникших в рамках социологии, сексологии и др. дисциплин.
Обоснование методологических принципов конструкционистского подхода и дискурс-анализа при исследовании социального знания о сексуальности.
Разработка программы эмпирического исследования социального знания о сексуальности: конструирование глубинного интервью, апробирование процедуры дискурс-анализа.
Выявление дискурсивных средств и конструкций, используемых людьми в коммуникативном взаимодействии о сексуальности, прояснение их особенностей в условиях межкультурных контактов. Теоретико-методологические основы работы. Теоретической предпосылкой
исследования послужил конструкционистскии социально-психологический подход (Андреева, 2005; Герген, 1995; Емельянова, 2006; Московичи, 1995; Харре, 1995; Якимова, 1996, 1999; Burr, 2004; Potter, Wetherell, 1987), предлагающий собственный аналитический аппарат для переосмысления накопленного знания о сексуальности. Согласно этому подходу социальное знание о сексуальности, во-первых, исторически и' культурно детерминировано (Кон, 1997, 1999; Фуко, 1996, 1999; Boswell, 1990;
Bullough, 1976; Fausto-Sterling, 2000; Herdt, 1984; Laqueur, 1990), и, во-вторых, конструируется в повседневной практике (Carter, 1996; Darke, 1996; Edwards, 1996; Potter, Speer, 2000). Основой конструкционистского подхода при исследовании сексуальности стали культур-антропологические, исторические, психологические, социологические исследования, ставящие под сомнение этноцентризм европейско-американской культуры и утверждающие многообразие возможных форм и вариаций сексуальности (Мид, 2001; Connel, Dowsett, 1999; Herdt, 1994; Rubin, 1999; Turner, 2000; Vance, 1989). Методологической основой работы выступил предлагаемый в дискурсивной психологии подход, согласно которому социальное знание о сексуальности рассматривается как конструируемое в разнообразных текстах, или дискурсах, в процессе коммуникативного взаимодействия. При этом конструируемый сексуальный дискурс выполняет коммуникативные функции в обыденной повседневной практике (Филлипс, Йоргенсен, 2004; Garfinkel, 1967; Potter, 2000; Potter, Hepburn, 2003; Potter, Wetherell, 1987; Sacks, 1992; Silverman, 1993).
Предметом теоретико-эмпирического исследования являлись
интерпретативные репертуары сексуального дискурса, конструируемого в процессе коммуникативного взаимодействия между людьми, находящимися на стыке русской и финской культур.
Объектом исследования стали понимаемые как дискурсивная репрезентация коммуникативного взаимодействия, во-первых, тексты глубинных интервью на тему сексуальности и секса, проведенных с живущими в Финляндии иммигрантами из России с различным сроком пребывания в финской культуре и с разным уровнем выраженности русской и финской этнических идентичностей, и, во-вторых, тексты экспертных интервью, проведенных со специалистами в области социологии и культур-антропологии.
Методы и достоверность полученных результатов. Исследование проводилось с помощью глубинных полуструктурированных интервью на тему секса, сексуальности, которые фиксировалось на аудио-носители. Интервью подвергались транскриптированию, а полученные тексты, понимаемые как дискурсивная репрезентация коммуникативного взаимодействия, рассматривались в качестве объекта исследования. Полученные таким образом дискурсивные материалы в дальнейшем подвергались процедуре дискурс-анализа.
Достоверность и обоснованность выводов, сделанных в работе, обеспечивались методологической платформой программы исследования, использованием методов, адекватных предмету, задачам и гипотезам, осуществлением специальных процедур верификации, разработанных в дискурсивной психологии и методологии качественных исследований.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в российской социальной психологии: ' в исследовании использованы методология социального конструкционизма и
как следствие, методический подход дискурсивной психологии, который
опирается на нее;
предпринята попытка синтеза теоретических конструкциоиистских построений, предложенных в культур-антропологических, феминистских и социально-психологических исследованиях;
специально для исследования апробирован подход дискурсивной психологии, необходимый для выделения сексуального дискурса, его функций, а также для понимания самой ситуации интервью как взаимодействия;
предпринята попытка изучения социального знания о сексуальности как дискурса, конструируемого в процессе межличностного коммуникативного взаимодействия между партнерами;
теоретически и эмпирически обосновано единство дискурсивно конструируемого социального знания о сексуальности и самого объекта этого знания. Выделены варианты дискурсивного взаимодействия о сексуальности, которые обозначены как ассоциированный и экспертный интерпретативные репертуари, выявлены коммуникативные ресурсы, используемые для построения сексуального дискурса: формулирование скриптов, конструирование категорий членства, использование оценочных практик, моральных оценок;
показано, что использование различных дискурсивных ресурсов в коммуникативном взаимодействии о сексуальности выполняет функцию установления и регулирования коммуникативной дистанции между партнерами;
предпринята попытка выявления существующих межкультурных различий
социального знания о сексуальности, конструируемого в коммуникативном
взаимодействии.
Теоретическое значение диссертации состоит в том, что в ней использован конструкционистский подход к исследованию социального знания о сексуальности. Сексуальная феноменология рассматривается в рамках социальной психологии как знание, дискурс, который конструируется в повседневном коммуникативном взаимодействии, возникающем между людьми. Сексуальный дискурс концептуализируется как вариативный, выполняющий определенные функции в коммуникативном взаимодействии. Вводится предположение о том, что дискурсивно выстраиваемое сравнение межкультурных различий социального знания о сексуальности позволяет проблематизировать нерефлексируемые практики собственной культуры. Исследование способствует более глубокому пониманию обыденного разговора о сексуальности, того, каким образом строится коммуникативное взаимодействие о сексуальности между партнерами, как сексуальный дискурс используется в повседневности.
Практическая значимость исследования определяется тем, что знание и учет социально-психологических закономерностей построения коммуникативного взаимодействия о сексуальности между партнерами в различных условиях может способствовать прояснению и совершенствованию социальных и межличностных отношений, в частности, при взаимодействии индивидов с психотерапевтом, врачом, социальным работником, при построении обучающих программ, направленных на сексуальное просвещение, при взаимодействии с потерпевшими от сексуального насилия в системе правосудия.
Особое направление возможного практического применения результатов работы представляет использование их в практике межкультурного взаимодействия, так как в современном мире осуществляется множество межкультурных, в том числе и сексуальных контактов, заключаются межнациональные браки. На границах культур, при переходе человека из одной культурной среды в другую одним из аспектов адаптации является знакомство с социальным знанием о сексуальности, поскольку остро встают проблемы идентичности, не только этнической, но и гендерной и сексуальной. Таким образом, полученные данные могут быть
использованы для построения программ тренингов, направленных на облегчение вхождения человека в инокультурную среду.
Данные исследования полезны для учебного процесса, так как развивают одно из методологических направлений современной социальной психологии -дискурсивной психологии. Предложенные методические приемы могут быть использованы при построении исследований других видов социального знания.
Основные положения, выносимые на защиту:
Характер дискурсивного взаимодействия о сексуальности, выбор и использование интерпретативного репертуара определяет и определяется коммуникативной дистанцией, устанавливаемой партнерами. При этом партнеры путем вариации интерпретативных репертуаров конструируют приемлемую для каждого дистанцию с использованием дискурсивных средств.
Использование ассоциированного интерпретативного репертуара при дискурсивном взаимодействии о сексуальности характерно для ситуаций с устанавливаемой партнерами малой коммуникативной дистанцией. Ассоциированный интерпретативный репертуар выполняет функции конструирования ситуации сопереживания чувств, телесных ощущений, создания контекста «телесного» доверия между партнерами.
Использование экспертного интерпретативного репертуара при дискурсивном взаимодействии о сексуальности характерно для публичных по характеру ситуаций, не предполагающих межличностного доверия и сближения. Функции экспертного интерпретативного репертуара -конструирование, демонстрация социальной дискурсивной позиции партнеру по коммуникативному взаимодействию, увеличение и поддержание коммуникативной дистанции.
В условиях межэтнического контакта коммуникативное взаимодействие о сексуальности осуществляется с использованием преимущественно экспертного интерпретативного репертуара, при этом основной становится его функция конструирования социальной позиции.
Апробация работы проведена на заседании кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Материалы диссертации докладывались и обсуждались на проектной конференции "Другие русские"
("Contrasting Russian Others") (Хельсинки, 2003 г.), всероссийской конференции "Психология и ее приложения" (Москва, 2001 г.), международной конференции "Психология XXI века" (СПб, 2002 г.), международной конференции «Женщина в гражданском обществе: история, философия, политика» (СПб, 2002 г.). Материалы исследования отражены в публикациях, а также в программе спецкурса «Психология сексуальности» для студентов факультета психологии Института бизнеса и политики г. Москвы.
Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы, включающего 230 наименований, из них 170 на иностранных языках, приложений. Объем основного текста диссертации составляет 156 страниц.
Конструкционизм и эссенциализм
Идеи социального конструкционизма являются общей теоретико-методологической базой, на которой основывается наша работа. Идеология этого направления становится понятной при сопоставлении его с эссенциализмом (Burr, 2004; Connel, Dowsett, 1999; Vance, 1989). Социальный конструкционизм как научная платформа знаний развился из критики эссенциализма, основой которого является этноцентризм западной культуры, или представление европейско-американского варианта сексуальности единственно верным, повсеместным и универсальным, другими словами, биологически естественным стандартом (essence - в пер. с англ. сущность, существо дела/вопроса). Эссенциализм как методологическая основа имеет долгую историю развития, поэтому его идеями пронизаны многие социальные и естественнонаучные исследования, на основании которых возникло и существует социальное знание о телесности, телесном функционировании, болезнях и т.д. в западной культуре (Фуко, 1996; Fausto-Sterling, 2000; Laqueur, 1990). В рамках эссенциализма существует тенденция анализировать и давать оценку многообразным вариациям сексуальности, сексуального поведения с точки зрения их биологической и эволюционной оправданности, как «сущностных», «имеющих свое основание в биологии», не подлежащих критике1 (Кришталь, Григорян, 2002). Исследования, выполненные в рамках эссенциалистского направления, составляют основу классической медицинской сексологии и сексопатологии. К ним относятся работы в рамках психоаналитической теории, эволюционной теории пола и сексуальности и другие исследования, в которых признается примат биологического с точки зрения европейско-американской культуры в сексуальном поведении человека (Фрейд, 2005; Archer, 2001; Buss, 1989; Buss, Schmitt, 1993; Deutch, 1944). Эссенциализм в исследованиях сексуальности проявляется в различных формах, основных из которых две:
Представление о сексуальном поведении как обусловленном генетическими, биологическими и физиологическими факторами, и в связи с этим как о постоянном. 2. Идея о сходстве сексуального влечения, а также об идентичности смыслов, связываемых с похожим по внешним проявлениям сексуальным поведением вне зависимости от культурных и исторических особенностей. Вместе с тем, социальный конструкционизм развивался не только как теоретическая база в исследованиях сексуальности, но и как методологическая основа социально-психологического знания (Емельянова, 2006; Якимова, 1999; Burr, 2004). Точка, в которой сходятся два варианта развития одной научной парадигмы: критика и пересмотр устоявшихся понятий и теорий, или способ научного мышления, пришедший из философии постмодернизма. «Социальный конструкционизм выступает, таким образом, как специфический вид социальной критики. ... Тем самым социальный конструкционизм предоставляет нам шанс подвергнуть сомнению объективность конвенционального знания» (Герген, 1995, с. 54). В работах, выполненных с точки зрения социального конструкционизма, сомнению подвергается «натуральность» и неизменность сексуальности. Утверждается, что, как и другие области человеческого знания и опыта, сексуальность является продуктом деятельности и исторического развития, поэтому в своих разнообразных формах она изменчива (Фуко, 1996; Vance, 1989) и находится под сильным влиянием социокультурных процессов (Connell, Dowsell, 1999; Herdt 1994, 1997; Rubin, 1999; Turner, 2000; Vance, 1989).
В области культур-антропологических, этнографических и этнопсихологических исследований сексуальности социальный конструкционизм опирается на принципы культурного релятивизма. Согласно этому методологическому принципу различия между изучаемыми культурами в содержании и структуре психических процессов весьма велики, поэтому в отношении каждой требуется свой собственный подход, погружение внутрь для понимания сути изучаемого явления. Релятивистская позиция, доведенная до крайности, заключается в том, что исследователь, не принадлежащий к данной культуре, никогда не поймет истинного значения или содержания того или иного действия или психического процесса в силу своего этноцентризма (Стефаненко, 2006). «Все культуры равные, но
разные. Утверждая равенство культур, они (релятивисты) мало интересуются установлением сходства между ними. А различия интерпретируются ими с качественной, а не с количественной точки зрения» (Стефаненко, 2006, с.87). Таким образом, оказывается, что не существует универсального, неизменного сексуального влечения, как это утверждалось в эссенциализме. В каждой культуре существует своя система значений и смыслов, связываемых с сексом, сексуальностью (Carter, 1996; Herdt, 1984; Laqueur, 1990; Nanda, 1999). При этом отмечается, что сама терминология в области сексуальности является этноцентричной для европейско-американской культуры. В конструкционизме эта опасность учитывается, используемая терминология в свою очередь подвергается верификации
В социальном конструкционизме релятивистский методологический принцип поддерживается и развивается. В частности, Гергеном признается релятивизм как методологический ход, на который опирается новая концепция социального знания (Герген, 1995; Якимова, 1999; Burr, 2004). Согласно Гергену, термины, посредством которых люди объясняют себе мир и самих себя в этом мире, не задаются предметом объяснения, а являются продуктами исторического и культурного соглашения между членами сообществ. При этом в соответствии с общими принципами конструкционизма ни одна иерархия ценностей или система морали не может претендовать на непреложность, а социальные универсалии оказываются невозможными (Герген, 1995;Харре, 1995; Якимова, 1999).
Сексуальные схемы
Отражаемые в работе дискуссии в основе своей имеют методологический характер. Исторически сложилось так, что на данный момент наиболее интересные и перспективные исследования в области социального знания о сексуальности были проведены в рамках конструкционистского подхода. Приведенный выше теоретический анализ показывает, что конструкционизм в области сексуальности вырастает на критике эссенциализма, при этом образуется также другая методологическая оппозиция - с когнитивистским направлением в социальной психологии. Так как в данной работе фокус исследовательского внимания сосредоточен на социальном знании, социальных представлениях о сексуальности, необходимо остановиться на выделяемых в когнитивизме категориях. Для удобства анализа существующего материала, посвященного социальному знанию о сексуальности, мы обращаемся к основным теоретическим конструкциям психологии социального познания (Андреева, 2005): схемам, скриптам, а также представлениям, возникающим на границе культур.
Сексуальные схемы
Понятие схемы возникло в рамках когнитивной психологии как попытка отразить влияние опыта, знаний, навыков человека на процесс восприятия им внешнего мира. В социальной психологии под схемой понимается способ хранения и структурирования информации (Андреева, 2005; Найссер 1998; Пиаже 1994), структурированное знание о какой-либо социальной категории, когнитивная структура, представляющая собой сеть ассоциаций, которые организуют и направляют познавательные процессы человека, формируют готовность к поиску и усвоению входящей информации в соответствующих понятиях. В социальной психологии в настоящее время рассматриваются разнообразные виды схематичной организации знания: «рамки соотнесения» (frame of reference), прототипы, скрипты, сценарии (Андреева, 2005; Гофман, 2004).
В когнитивной психологии рассматриваются две точки зрения на феноменологию, охватываемую понятием «схема». Первая - понимание схемы как некоторого целого, состоящего из частей, причем между этими частями фиксируются специфические связи. В этом подходе формулируются основные характеристики схемы как особого рода организации информации: 1) схема имеет варианты, при условии включения в нее различных элементов; 2) схема всегда может быть встроена в другую схему, более высокую по уровню; 3) схема выступает как родовое понятие; 4) схема дает знание, а не определение, обычно оно представлено в виде некоторой пирамиды (Андреева, 2005).
Другое понимание феномена схемы в когнитивной психологии делает акцент на их иерархической структуре. Под иерархией имеется в виду когнитивная пирамида, в которой представлены, по крайней мере, три уровня: в основании перечисляются все элементы данной схемы, на следующем - черты, свойства, к которым можно отнести описанные элементы (черты личности, например), на последнем - наиболее абстрактная информация о данном объекте («ярлык»). Согласно взглядам сторонников иерархического подхода, схема обеспечивает познающего гипотезами относительно того, что произойдет в определенной социальной ситуации, чего следует ожидать от человека, исполняющего социальную роль (Бергер, Лукман, 1995).
В исследованиях сексуальности представления о сексуальных схемах, как о том, что обеспечивает поведение и восприятие социальных универсальных смыслов, помогает выстраивать процесс социального взаимодействия, возникло давно, однако эти исследования носили скорее случайный характер и в малой степени опирались на наработки психологии социального познания.
Модель любовной карты
Любовная карта - понятие, введенное Д. Мани4, которое можно рассматривать в качестве когнитивной схемы, лежащей в основе и обуславливающей сексуальное поведение, хотя Мани больший акцент делал на ее биологических, а не на социальных характеристиках (Money, 1986). Любовная карта понималась Мани как врожденная ментальная матрица5, имеющая в качестве основы анатомический субстрат на уровне нервной системы, мозга. В ней запечатлены идеальный образ любимого человека, идеальный вариант любовных отношений, программа идеальных сексуальных действий, находящая выражение в фантазиях, мыслях или действиях. Любовная карта формируется и наполняется содержанием, индивидуальным для каждого отдельного человека, на основании врожденных анатомических и физиологических предпосылок под воздействием воспитания в ходе развития, особенно в критические периоды в раннем детстве (Money, 1986; Pillard, Weinrich, 1987; Weinrich, 1987). Таким образом, Мани снимал вопрос какого-либо выбора в развитии сексуальности, а также тендерной идентичности, вставая на конструктивистские позиции, согласно которым все зависит от воспитательного воздействия в нужные периоды жизни человека. При этом однажды сформированная, любовная карта остается неизменной на протяжении жизни (Money, 1986).
Мани понимает любовную карту как внутреннюю сексуальную нормативную базу, выделяя несколько параметров, комбинация которых определяет индивидуальный сексуальный «стиль» каждого человека. В таком понимании любовной карты есть много общего с категорией когнитивной схемы: пол/гендер идеального партнера; физические характеристики идеального партнера: строение тела, черты лица, цвет глаз, волос, кожи и пр.; возраст идеального партнера, допустимая с ним возрастная разница; допустимая степень родства с идеальным партнером - вне зависимости от представлений о природе родственных связей внутри культуры: как генетической, тотемной или социальной; положение в социуме идеального партнера: его племя, раса, национальность, религия, социальный класс, образование, род занятий, благосостояние, принадлежность к другим социальным группам; допустимое количество партнеров в течение жизни; возможность наличия нескольких отношений: стратегия их последовательного возникновения или одновременного конкурирующего сосуществования;
Теоретическая основа дискурс-анализа
Методологической основой нашего исследования стал конструкционистский подход, развиваемый в социальной психологии. Согласно ему критике подвергаются принимаемые в качестве теоретической данности культурная и историческая относительность научного социального знания. Тем самым нами осуществляется разворот к социальному знанию о сексуальности. Межкультурные различия, с одной стороны, подчеркивают социальную и культурную заданность знания о сексуальности, с другой стороны, именно в межкультурном разрезе становится очевидной функциональность знания о сексуальности (как это знание работает, что непосредственно выражается в дискурсе). Вместе с тем в своем исследовании мы опираемся на разработки дискурсивной социальной психологии, согласно которой основным материалом, с которым, как правило, имеет дело социальный исследователь, является дискурс, многообразие речевых, текстовых проявлений по определенному вопросу. Дискурс о сексуальности - это также то, с чем существует и что конструирует в своей повседневной жизни каждый человек.
Идеи конструкционизма в социальной психологии получили развитие прежде всего в работах К. Гергена и Р. Харре. В своих работах Герген рассматривал современную дискуссию между господствующей в социальной психологии позитивистской парадигмой и новой методологической базой, согласно которой: 1. Социальное знание следует рассматривать не как отражение внешней реальности, а как преобразованный, трансформированный в самостоятельную языковую лингвистическую реальность опыт. . 2. Поведение человека следует рассматривать не как следствие неких неизменных законов, программ, а как результат ряда принимаемых им произвольных, свободных, автономных решений. 3. Знание о социальном поведении (нормах, правилах и т.п.) и знание об этом знании следует рассматривать не как накопленные в процессе поиска и коллекционирования, а как меняющиеся, требующие постоянного исторического и культурного пересмотра, реинтерпретации в зависимости от меняющегося социокультурного контекста.
4. Научная теория в социальной психологии есть не просто систематизация знаний, а модель, за счет которой происходит преобразование социальной жизни, действительности.
5. Научное, как и любое другое социальное знание, не может быть ценностно свободным. Вследствие этого рефлексия науки по поводу собственных методологических, идеологических и этических основ является необходимым условием социальной науки (Шихирев, 1999).
Опираясь на эти положения, Герген утверждает, что социальное знание порождается, конструируется в процессе социальной коммуникации, а не в сознании отдельных индивидов, пусть даже объединенных в социальную группу. Таким образом, основной областью исследования социальной психологии, согласно Гергену, является язык, дискурс, основным объектом исследования - сообщества собеседников, при этом становится ненужным выявление научных универсалий, закономерностей, принципов (Герген, 1995; Шихирев, 1999; Якимова, 1996, 1999). Вместо них признаются закономерности, конструируемые в каждый отдельный исторический момент в культурном контексте.
На значении дискурса и конструктивной роли языка акцентирует внимание в своих работах Р. Харре - родоначальник конструкционизма, автор этогенетической психологии, которая явилась основной предпосылкой возникновения дискурсивной психологии. Построение дискурса понимается не просто как цепочка рассуждений, реплик, а как структурированная последовательность интенциональных актов, которая представляет собой результат совместной социальной коммуникативной деятельности (Харре, 1995). В основу этогенетики Харре легли две основные идеи, перекликающиеся с идеями, предложенными Гергеном:
1. Человека следует рассматривать как субъекта, самостоятельно организующего и направляющего собственные действия, поступки.
2. Ментальные процессы следует понимать как результат межличностного символического взаимодействия, где психика выступает собирательным термином для описания дискурсивной деятельности, характерной для индивида в пределах локального сообщества. (Якимова, 1999).
При этом согласно Харре для того чтобы понять социальное поведение личности, необходимо проникігуть в мир социальных смыслов, которые составляют основу поведенческих актов. Ведущая роль в выявлении социальных смыслов принадлежит анализу речевой продукции субъекта по поводу совершаемых им поступков, значений, приписываемых этим поступкам, а также ответным реакциям других участников интеракции. Таким образом, главным методическим приемом этогенетического анализа становится анализ дискурса, получаемого в коммуникативном взаимодействии. И здесь используются приемы исследования повседневного общения, наработанные в лингвистике, а также идеи этнометодологии и микросоциологии для выявления структуры локального социального взаимодействия, в контексте которого выстраивается речевая деятельность субъектов (Харре, 1995, Якимова, 1999).
Теоретическая основа дискурс-анализа
Важная черта любых социальных текстов (статья в газете, ток-шоу, повседневный разговор и т.д.) - тесная взаимосвязь и взаимопереплетение описательного и оценочного повествования, при этом объекты мира, социальная реальность в них активно конструируются. Понятие «дискурс» охватывает любые формы языкового взаимодействия: формальное, неформальное, устное, письменное и др. Таким образом, процедура дискурс-анализа предполагает анализ любых форм дискурса. При этом понятие дискурса имеет социально-психологическое, а не лингвистическое значение. Оно введено для понимания социальной жизни и социальных взаимодействий. В дискурс-анализе акцент ставится не на самом дискурсе, а на социальных феноменах, находящих свое выражение и отражение через него. Более того, язык является не просто средством коммуникации, передачи смыслов, он задействован в процессе размышления, а также действия и взаимодействия. Огромная часть нашей активной жизни, наших действий осуществляется через и посредством языка (Наггё, Stearns, 1995; Potter, Wetherell, 1987).
Конструирование социальной этнической позиции в сексуальном дискурсе
В нашем исследовании одна из поставленных гипотез, а также две ее гипотезы-следствия касались того, каким образом в сексуальном дискурсе осуществляется межкультурное сравнение, а также для чего используется этот лингвистический ресурс. Поставленный исследовательский вопрос нашел свое применение в процессе кодирования, в котором одним из выделенных нами, стал тематический блок «этносексуальные представления» (см. Приложение 5). В нем были собраны все фрагменты, текстовые отрывки, в которых явно или неявно осуществлялось сравнение сексуальных практик в русской и финской культурах. При этом здесь необходимо отметить, что само интервью являлось процессом коммуникативного взаимодействия, в котором участвовали два партнера - интервьюер и информант, таким образом, вопросы, задаваемые интервьюером, рассматривались нами как неотъемлемая часть анализируемых интервью. Для анализа нами был использован понятийный аппарат конверсационного анализа: построение категоризации, категории членства, устройство для категоризации.
В приведенном фрагменте информант, который в процессе интервью в целом был склонен к использованию категорий членства «русские» «финны» из устройства для категоризации «этнос», высказывался вообще о том, каким образом происходит знакомство между молодыми людьми в современном ей мире. Практика, конструируемая как «вот найти какого-то себе парт... ну не то что партнера а может быть какого то ухажера тире жениха» была оценена интервьюером как знакомая, выстраиваемая из категории членства «русская девушка», так как в русской культуре она является распространенной. Интервьюер следующим вопросом решил уточнить, из какой категории членства выстраивает сексуальный дискурс информант «Это среди русских или среди?...». Таким образом, интервьюер ввел устройство для категоризации «этнос», предложив информанту сравнить категории членства «русские» и «финны», что было им воспринято, и последующее дискурсивное сравнение было выстроено из категории членства «русский». При этом была сконструирована сексуальная практика начала сексуальной жизни у финнов как чуждая, отдаленная.
Вопросы интервьюера, а именно категории членства, которые были имплицитно в них использованы, оказывались центральными в дискурсе, конструируемом информантами, использовании ими категорий членства для построения своей социальной позиции. Так как интервьюер был ориентирован на поиск межкультурных различий сексуальных практик у русских и финнов, то вопросы, задаваемые им, содержали категории членства «русские», «финны» - сразу обе или одну из них - и актуализировали устройство для категоризации «этническая принадлежность», которой активно пользовались информанты. При этом согласно принципам конверсационного анализа:
1. интервью понималось как взаимодействие, в котором участники используют свое знание о повседневности, культуре, включая и то, как в определенной категории членства обычно выстраивается дискурс;
2. вопросы, задаваемые в интервью, являлись частью полученных данных, подчеркивали, как и в качестве члена какой категории информанту следует выстраивать сексуальный дискурс;
3. конструирование ответов понималось как деятельность, выполняемая в соответствии с категорией членства (Baker, 1997).
Нами в ходе анализа было отмечено, что из выбранной категории членства информанты дискурсивно выстраивали сравнение своих сексуальных практик и практик категории членства из того же устройства для категоризации. При этом в основном во фрагментах, попавших в тематический блок «этносексуальные представления», выстраивалось сравнение сексуальных практик по этническому признаку (Приложение 5). Однако вместе с тем сравнение сексуальных практик конструировалось и с использованием устройств для категоризации «поколение» и «гендер». Во всех этих случаях дискурсивным ресурсом, используемым партнерами по коммуникативному взаимодействию, являлось выстраивание собственной категории членства, в связи с которой осуществлялось конструирование устройства для категоризации и остальных категорий членства, после чего производилось сравнение сексуальных практик. Если использовалось устройство для категоризации «этнос», как заданное через вопрос интервьюера о различиях в какой-либо сексуальной практике, так и самостоятельно выстраиваемое, то информанты конструировали свое описание из категории членства «русский» или «финн». В нашем исследовании сексуальные практики, которые дискурсивно сравнивались из категорий членства «русские» и «финны», были следующими: 1. красота, внешний вид, привлекательность, необходимость выглядеть; 2. «примитивный» секс; 3. практики, связанные с голым телом, естественные телесные отправления; 4. проституция.
