Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Терроризм в пространстве релевантных понятий 16
1.1. Образы терроризма в социокультурной перспективе 16
1.2. Страх, агрессия, конфликт, интолерантность, терроризм как контингентны реалии 47
1.3. Фанатизм и интолерантность 88
Глава 2. Тело и психика как объекты насилия и террора 111
2.1. Герменевтика тела в парадигме насилия 111
2.2. Психическое насилие и проблема здоровья 124
2.3. Толерантное сознание и профилактика терроризма 133
Заключение 159
Литература
- Образы терроризма в социокультурной перспективе
- Фанатизм и интолерантность
- Герменевтика тела в парадигме насилия
Введение к работе
Актуальность проблемы исследования.
История человечества - это не только история становления, развития и заката цивилизаций, развития экономических отношений, техники и технологий, культуры и искусства; это еще и история насилия. Заговоры и тираноубийства античных времен; система заложничества, известная со времен межплеменных конфликтов; насилие и репрессии, осуществляемые в ходе войн; политические покушения и репрессивные действия диктаторских режимов; массовые казни, террор и терроризм двух последних столетий являлись предметом главным образом исторических исследований.
XX век («век-волкодав») вошел в историю как эпоха разрушения традиционных устоев, острых социальных противоречий, переоценки идеалов. Объективно и субъективно мировая цивилизация с ее интенцией к экстремальности развития актуализировала проблему террора. XXI век обозначил такой темпоральный экстремум как периодичность актов насилия-террора и такой топологический экстремум как мировое социальное пространство. Наряду с политическим стал реальностью цивилизационный, экономический, психологический, информационный, социальный (бытовой) терроризм. Процессы глобализации вывели терроризм в мировое пространство и можно сказать, что он маркирует XXI век.
Усилиями различных наук терроризм исследуется лишь сегментарно, поэтому сегодня с учетом масштабности его распространения, все возрастающих катастрофических последствий, тема террора требует рефлексивного анализа, интегрального подхода, должна рассматриваться сквозь призму междисциплинарного знания, на стыке философии, антропологии, психологии, социологии, политологии, истории, права, медицины. Предметом размышления и анализа должны стать исследования социокультурной природы терроризма, проблем межличностных,
4 межгрупповых, межинституциональных и международных отношений в плане понимания онтологических, аксиологических, антропологических и др. причин живучести и эскалации терроризма в современном мире.
Ситуация тотального риска в мире, обусловленная кризисными явлениями во всех сферах социального бытия инициирует рост насилия; характерным ее атрибутом становится терроризм, изменивший свою природу, применяющий новые методы и тактические приемы. Сегодняшний терроризм с его непредсказуемостью, хаотичностью, сложностью и технологической невозможностью предотвращения актов насилия становится глобальным дестабилизирующим фактором для мирового сообщества в силу глубины базовых противоречий, мощных финансовых возможностей, а также неограниченного количества потенциальных исполнителей, в силу слабости общечеловеческого начала, интолерантного сознания, психологии фанатизма.
До начала нового тысячелетия специалисты анализировали в основном политический терроризм. Достаточно прочно устоялось понимание международного терроризма, как действий, направленных на причинение ущерба другим государствам, вмешательства в их внутренние дела. События 11 сентября 2001 года, открывшие историю нового века, показали, что человечество столкнулось с проблемой транснационального терроризма, чьи цели и методы значительно отличаются. Жертвами разрушительных актов становятся страны с различным уровнем экономического и социального развития, несхожими социокультурными, религиозными традициями и историческими судьбами, неравномерностью цивилизационного развития.
Выяснение природы, сущности, способов существования терроризма,
его взаимосвязи с другими социальными феноменами терроризма
необходимо для понимания того, насколько это явление редуцируемо,
константно, вероятностно, влиятельно, необратимо в социальном
пространстве. Исследование социокультурного феномена терроризма в
контексте анализа вопросов самопознания, тенденций развития
5 современного мира, а также с учетом междисциплинарного дискурса -важная проблема, ибо если в этом развитии присутствует некий синдром отклонения, то терроризм - симптом, лакмусом проявляющий кризисные явления нынешней цивилизации.
Все вышесказанное ставит исследовательскую задачу экспликации причин, полуимплицитных, имплицитных источников, детерминант, интенций, сущности терроризма. Необходимость философской рефлексии феномена терроризма вызвана также дефицитом концептуального внимания со стороны философов к этому феномену.
Мы надеемся, что работа будет провоцировать преодоление социальной, антропологической, психологической, политической дремоты тех, кто способен переживать и нести ответственность за понимание и решение проблемы терроризма.
Степень разработанности проблемы.
В отечественной социально-философской литературе наблюдается
дефицит фундаментальных исследований феномена террора и проблемы
терроризма. Практически отсутствуют монографии с концептуальным
анализом социокультурной природы терроризма, несмотря на то, что на
Западе существует огромная литература по проблеме современного
терроризма. Среди публикаций в западной литературе, на которые
опирается диссертационное исследование, особый интерес представляют
работы У. Лакера «Терроризм»(1977), «Новый
терроризм»(1999),коллективная монография «Фанатизм» (1989) и др.
Попытки концептуализации терроризма предприняты в статьях отечественных философов В.Г. Федотовой (терроризм как интегральная форма архаической политизации), М.В. Розина (технократический подход к феномену терроризма), В.В. Никитаева (терроризм как месть отставшей части мира), Г.Г. Копылова( терроризм как следствие осознания того, что единство человечества, его сущностная одинаковость недостижимы) и др.
Большинство авторов считает правомерным выделение социокультурного, цивилизационного, социологического, политологического, психологического дискурса по проблеме терроризма. В рамках философского познания присутствует обстоятельный анализ таких основных констант терроризма как страх, агрессия, конфликт, фанатизм, толерантность.
Наиболее полным психологическим исследованием феномена терроризма, его корреляции с модусами тревоги, страха, ужаса, насилия, конфликта, фанатизма стала монография Д.В. Ольшанского «Психология терроризма»(2002г.). Он выделяет следующую констелляцию: радикализм -экстремизм- фанатизм- терроризм, которая отражает эволюцию субъекта, склонного отвечать насилием на насилие и тем самым эскалировать его.
Осмысление главной детерминанты терроризма - страха, представленного в различных модусах, видах, восходит к различным философским школам от античности до современности. О воспитании устойчивости к страху, умении его преодолеть размышляли Эпикур и римские стоики (Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий); о причинах страха и возможности его преодоления писал Р. Декарт. Т. Гоббс подчеркивал социальную природу и социальные средства компенсации страха. Б. Спиноза акцентировал внимание на связи волнений и страхов с суевериями.
Феноменологический и экзистенциальный план анализа бытийного страха, страха как экзистенциала представлен в работах С. Кьеркегора, Э. Гуссерля, Л. Шестова, М. Хайдеггера, Ж.П. Сартра, А. Камю и др. Экзистециалисты считают страх смерти главным модусом человеческого бытия и выражением жажды самосохранения личности.
Антропологические и психологические аспекты тревоги, страха, ужаса подробно изучены в работах таких авторов как 3. Фрейд, А Адлер, К Хорни, Ф. Риман, Э. Фромм, К. Изард, П.Тиллих, О. Ранк, Р. Мэй, X. Айзенк, X. Хекхаузен С. Томкинс, В.К. Вилюнас, В.А. Андрусенко, П.С. Гуревич и др.
7
Прояснение бытийных характеристик терроризма предполагает
обращение к феномену «агрессии», познанию которого как
антропологического, психологического социологического, политического, медицинского конструкта, его технологического продукта террористической тактики, мы обязаны трудам 3 Фрейда, К Лоренца, А. Бандуры, Л. Берковица, А. Басса, К. Лоренца, Д. Зильманна, Д. Майерса, Д. Доллар да, Т. Гурра, Д. Роуэна, Р. Бэрона и Д. Ричардсон, Т.В. Шипуновой, Э.И. Скакунова, Е.П. Ильина, А.А. Гусейнова и др. Во многих работах упомянутых авторов представлен богатый эмпирический материал, который позволяет экстраполировать его на реальные ситуации, связанные с проявлениями агрессии и терроризма в современном мире.
Познание феномена агрессии постоянно возвращало нас к рефлексии насилия как бытийного феномена, его неустранимости, «природных» форм насилия, к замещающим объектам насилия в социуме ( Р. Жирар «Насилие и сакральное», 1972).
Конфликт как конструкт междисциплинарного знания, к которому автор обращался в плане прояснения составляющих терроризма был предметом глубокого анализа К. Левина «Разрешение социальных конфликтов», Р. Дарендорфа «Элементы социального конфликта» монографии Н.В. Гришиной «Психология конфликта», а также работ 3. Фрейда, К. Хорни, Б.И. Хасана, М. Шерифа, Д. Кэмпбелла, Г. Зиммеля и др.
Историко-философская литература демонстрирует разнообразие трактовок понятия «конфликт». Как противоборство «инь» и «ян», положительной и отрицательной стороны материального конфликт мыслился в древнекитайской философии. Анаксимандр высказывался об «алейроне» как основе противоположных начал. У Гераклита начало конфликта - в борьбе противоположностей. Платон, Цицерон, Августин Блаженный, Фома Аквинский, Эразм Роттердамский интерпретировали конфликт как войну. У Н. Макиавелли конфликт, который имеет положительные и отрицательные
8 стороны, представлен как универсальное и непрерывное состояние общества по причине порочности породы людей, стремящихся к обогащению. Т. Гоббс причину конфликта приравнивал к стремлению к равенству. Г Гегель причиной конфликта считал социальную поляризацию.
Логика изучения терроризма фокусирует исследовательское внимание на рассмотрение особенностей фанатичного сознания, видов фанатизма (идейного, религиозного, политического, патриотического), интолерантных установок как его конституентов. В данной связи весьма важны теоретические выводы Л. Фейербаха, М. Вебера, К. Ясперса, И.А. Ильина, Л. Шестова, Э. Фромма, Чижа В.Ф., А. Введенского, Б. Савинкова, Л. Троцкого, Дж. Т. Гибсона, Д. Судзуки, Й. Хейзинга, Д.И. Дубровского, Е.А. Евстифеевой, А. Асмолова, Д.В. Ольшанского, Р. Жаккара, А.А. Деркача, В.И.Жукова и Л.Г.Лаптева, В.М. Розина, Д. Малышевой, Р. Максуд и др.
Постмодернистские работы М. Фуко (Рождение клиники: археология
взгляда медика, 1963; Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы, 1975), Ж.
Делеза («Капитализм и шизофрения», 1972), Ж.П. Нанси («Корпус», 1992), о
«дисциплинарном теле», «психиатризованном теле», карательной анатомии,
«теле без органов», телесном терроре спровоцировали в нас желание
выделить и посмотреть на тело и психику как объекты насилия, конфликта,
террора Медицинский и психологический дискурс темы террора
позволил увидеть тему террора со стороны таких социальных проблем как проблема эвтаназии, психического здоровья человека и социума, тревожности, психосоматических зависимостей (токсикомания, наркомания), фармакоэпидемии, манипуляций сознанием, личностных аномалий и девиаций, формирования толерантного сознания, о котором писали Т. Гоббс, Д. Юм, Д. Локк, Ф. Достоевский, Л.Толстой, А.А. Ухтомский, М.М. Бахтин, М. Бубер, А. Асмолов, В.В. Глебкин и др.
9 Сказанное позволяет заключить о необходимости выяснения многообразных точек зрения при объяснении феномена терроризма и его составляющих, учитывая их сложность, вариативность в различных исторических ситуациях, многогранность и малую степень изученности проблемы терроризма в свете его новых проявлений.
Диссертационное исследование опирается на богатый исторический материал документального, исследовательского и мемуарного характера, публикации журнального и газетного жанра. Последние в своем большинстве не носят аналитического характера, предоставляя в наше распоряжение в основном фактический материал, что свидетельствует об отсутствии целостного видения проблемы терроризма в современном мире. Для комплексного и адекватного понимания терроризма как социального феномена необходим междисциплинарный анализ и интегральное видение данной категории.
Объект работы составляют социальные реалии и интеракции, инициирующие акты террора.
Предмет исследования - феномен терроризма, рассматриваемый в свете междисциплинарного знания и философской рефлексией.
Цель и задачи исследования. Цель исследования - философский анализ терроризма как социального феномена с учетом теоретических вопросов и практических проблем начала XXI века.
Для достижения данной цели поставлены следующие задачи:
провести этимологический анализ концепта «терроризм», раскрыть его многозначную семантику;
идентифицировать терроризм как социокультурный продукт;
применить богатую эмпирию и теоретические разработки в области междисциплинарного знания к проблеме террора и терроризма;
10 дать описание релевантных терроризму понятий -страха, ужаса, агрессии, насилия, конфликта, фанатичного сознания, интолерантности;
эксплицировать объекты террора - тело, психику, сознание;
выявить основания и условия обеспечения безопасной социальной жизнедеятельности.
Методологической основой исследования стали социально-философские и общенаучные принципы познания. В диссертационном исследовании автор использует ряд идей системного анализа, феноменологии, методологические установки структурализма.
Эмпирической базой исследования стали данные о феномене терроризма, рассматриваемого в границах социального опыта, опубликованные в отечественных и иностранных монографических изданиях, научной периодике, а также проведенный нами в 2002г. социологический опрос среди студентов Тверской государственной медицинской академии (выборка 130), который показал, что большинство студентов-медиков вполне «адекватно» воспринимает насилие в форме террора как совокупность жестоких действий по отношению к другим людям, как необоснованную жестокость к случайным людям. На их основе предлагаются определенные теоретические обобщения.
Научная новизна работы состоит в:
экспликации узкого и широкого толкования концепта «терроризм», его дифференциации с другими понятиями, отображающими насильственные действия;
интерпретации терроризма как социокультурного феномена,
применении в качестве эмпирических данных для анализа
такового наличных политических, социальных,
психологических реалий и фактов современного мира, и на их
основе определения возможных антитеррористических стратегий, необходимых мировому сообществу;
рефлексии релевантных «терроризму» модальностей социального бытия - страха, ужаса, агрессии, насилия, конфликта;
анализе особенностей ценностно-смысловых структур сознания фанатика, атрибуций интолерантности;
демонстрации негативных последствий актов агрессии, насилия, террора для тела, психики, сознания;
осмыслении толерантности как перспективы к социальной безопасности.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
Взятый в своем узком смысле терроризм представляет акт физического насилия по отношению к политическому противнику. В широком смысле терроризм — это деструктивный способ социального бытия, экстремум, понятый как реалия (социальная, антропологическая, политическая, психологическая и т.д.), сознание, опыт, ценность, деятельность. Терроризм - одна из форм «неоправданного» насилия, что позволяет дифференцировать его с уголовной преступностью, военными действиями, гражданской войной, партизанской борьбой.
«Пакетное» понятие терроризма отражает специфику фундаментальных социальных процессов и противоречий. Социокультурное пространство терроризма задается сегодня межличностными, межгрупповыми, межинституциональными, межнациональными, религиозными, международными, экономическими, политическими, цивизационными противоречиями. В перспективе процессов глобализации терроризм приобретает тотальный, внесистемный, анонимный характер. Современный терроризм отличается своей масштабностью и
12 темпоральностью, является экстремальным выражением противоречий в жизнедеятельности социума, целью и результатом используемых для их разрешения действий и методов.
3. Релевантными терроризму являются понятия страха, ужаса, насилия, агрессии, конфликта. Страх -это экзистенциал человеческого бытия, он биологически оправдан, в социальном смысле он служит механизму компенсации в виде социальных регуляторов, направленных на обеспечение жизни и покоя. Культура подчиняет, приручает страхи, находит им подходящие символы и компенсации. Это в полной мере используют те, кто готовит террористические акты. Наиболее опасен вызываемый террористическими актами массовый страх, который не только ослепляет общество, но и сеет раздоры, когда многократно возрастают все страхи и возникает высшая степень страха - фобия - кризисное, болезненное, невротическое состояние. В такой ситуации человек испытывает сразу несколько страхов, что может означать саморазрушение психофизической структуры, патологические изменения психики, деперсонализацию и т.д. Страх, переходящий в ужас, появляется, когда возникает возможность бесконечного повторения его в будущем. (Согласно М. Хайдеггеру «ужасом приоткрывается ничто») Именно на такую геометрическую прогрессию рассчитывают авторы и исполнители террористических актов. Террор можно понимать как возникающий в результате насильственных действий ужас от утраты человеком спокойствия и безопасности, реакция на определенные действия, имеющие целью вызвать именно это состояние у тех, на кого они направляются или у тех, кто является их свидетелем. Главной целью политического терроризма является не только устранение отдельных лиц и нанесение материального ущерба, но устрашение правящей элиты и достижение социального резонанса.
Конфликт представляет собой актуализировавшееся противоречие, то есть воплощенные во взаимодействии противостоящие ценности, установки, мотивы. Социальный конфликт представляет собой предельный
13 случай обострения социальных противоречий, выражающийся в столкновении различных социальных общностей - классов, наций, социальных групп, институтов, государств и т.п., обусловленном противоположностью или существенным различием их интересов, целей, тенденций развития. Проблема терроризма ориентирует на обращение, как правило, к феномену межгрупповых конфликтов.
4. Фанатичная вера приводит к измененному, редуцированному сознанию. Оно обнаруживает себя как сверхценное образование, происходит редукция модальности «Я» за счет полной захваченностью идеей, символом. У фанатика - деформация структуры ценностных интенций «Я», суперцентрированное «Я». Суперцентрированное «Я» фанатика признает в качестве «другого Я» только то, что связано с семантикой сверхценной идеи. Сверхценная идея, которая не коррегируется в сознании, является формой компенсации, «сужения» личности. Действия фанатика близки к поведению параноика, они не коррегируемы. Сознание фанатика не знает сомнений, трагических противоречий, муки выбора. Отсюда решительность действий, беспощадность, отсутствие угрызений совести. Социальная опасность фанатизма заключается в том, что он является типичной формой заблуждения, обмана и самообмана, широко используется в политических и других социальных играх, являются средством для достижения корыстных целей авантюристами от политики и бизнеса. Вариация фанатичных установок - авторитарная личность, проявляющая приверженность могущественному авторитету и традиционным ценностям, ригидность мышления, предубежденность по отношению к представителям других групп. Как показывают социально-психологические исследования, представители авторитарного типа личности более склонны оправдывать насилие и жестокость.
Страх, насилие, агрессия, конфликт, фанатизм - детерминанты интолерантности. Корни интолерантного сознания - в собственной ограниченности, в редуцированности ценностных установок к
14 ограниченному набору, в их жесткой локализации в пространстве и времени, в неготовности к принятию иных логик и взглядов.
Тело (телесность) как показывает в первую очередь постмодернистский дискурс, (с ними трудно не согласиться), социокультурно «предопределено», «интенционально готово» к насилию, террору. Не исключено, что генетическая память телесно ориентирует каждого на настоящий и будущий акты насилия. Любое наказание, насилие, которое провоцирует социум, поражает в первую очередь душу, психику, затем тело. Душа по типу психогенетического причинения, «детерминирует» тело и потому является инструментом властной и политической карательной анатомии. Сегодня, в условиях наличия «психиатризованных», «дисциплинарных», «шизоидных», «аффективных» тел, в акте психической боли (как инструменте карательной анатомии) стало реальностью тотальное, как скрытое, так и явное манипулирование психикой. Тем самым созданы «блестящие» условия для «размножения» тоталитаризма, авторитаризма, терроризма.
Понятая в широком смысле (эволюционно-биологическом, этическом, политическом, психологическом, педагогическом) как приобретенная устойчивость, как этническая устойчивость, как устойчивость к конфликтам, толерантность выступает социальной нормой в полиэтническом межкультурном обществе. Константами толерантного сознания являются устойчивость, выносливость, терпимость, допустимое отклонение. Толерантность - реалия и императив концепции культуры мира. В толерантном сознании - путь к диалогу с Другим, к гуманистическим ценностям.
Научно-практическая значимость выводов и предположений диссертации. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для философского и научного дискурса по проблеме терроризма; дают возможность определить место и роль терроризма в
15 современных социальных отношениях и среди других феноменов социального бытия. Диссертация является опытом использования новых подходов к исследованию терроризма как социокультурного феномена. Данные представленного исследования могут быть использованы для дальнейшей разработки вопросов, связанных с пониманием природы, сущностных характеристик, причин, следствий террористических актов, а также при подготовке лекционных курсов по философии, психологии, социологии; использоваться специалистами, занимающимся проблемами риска и безопасности.
Апробация.
Диссертация обсуждалась на кафедре гуманитарных наук Тверской
государственной медицинской академии. Основные диссертационные идеи
доложены на: межрелигиозной междисциплинарной конференции
«Духовный человек в информационном мире: вечные ценности и новейшие
технологии» (Москва, 2003 г., кафедральный соборный храм Христа
Спасителя); международной научно-практической конференции
«Модернизационные процессы в обществе: философско-теоретические, исторические, социально-практические аспекты». (Тверь, 2003 г., ТГТУ); 4-й научно-практической конференции «Рефлексия процессов управления» (Москва, 2003 г); научно-практической конференции «Проблемы модернизации российского образования» (Тверь, 2003 г., ТГТУ).
Основные результаты диссертации изложены в 4 научных работах.
Структура и объем работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Образы терроризма в социокультурной перспективе
В разные исторические эпохи термин «террор» (лат. Terror) применялся для определения совершенно различных насильственных действий. Термин вошел в широкий обиход после Великой французской революции; первоначально им обозначались самые разные явления - насилие и репрессии, осуществляемые в ходе войны, репрессивные действия диктаторских режимов, политические покушения и убийства, массовые казни. Понятие терроризма в этот период выделялось лишь в качестве специфического действия - терроризм как осуществление террора. Начиная с 70-х годов XIX века, после целой серии политических покушений и убийств видных государственных и общественных деятелей Европы, понятие «терроризм» вычленяется в качестве характеристики определенного вида политической борьбы. Им обозначают практикующие политические убийства оппозиционные организации и их тактику, в то время как термин «террор» закрепляется за репрессивными действиями государства.
Развитие мировой цивилизации актуализировало проблему террора, поскольку наряду с политическим широко стал использоваться экономический, психологический, информационный терроризм. Для специалистов до сих пор остается актуальной дифференциация политического терроризма с уголовной преступностью, военными действиями, массовым террором тоталитарных государств и т.д., но проблема становится гораздо шире, и подходы к ее анализу и изучению должны быть адекватны. Процессы глобализации в мировом сообществе сопровождаются выходом терроризма на международную арену. XX век вошел в историю как эпоха насилия, разрушения традиционных устоев, острых национальных и социальных противоречий. Но если раньше мы говорили в основном о политическом терроризме, то после событий сентября, открывших историю нового века, приходится признать, что ученым предстоит столкнуться с новыми реалиями - речь должна идти о изменяющейся природе терроризма, связанной с антисистемным насилием.
Жертвами этого насилия становятся страны с различным уровнем экономического и социального развития, несхожими социокультурными, религиозными традициями и историческими судьбами, неравномерностью цивилизационного развития.
Выяснение природы явления необходимо для понимания того, насколько оно контролируемо, возможно ли повлиять на происходящие глобальные процессы, и, в конечном итоге, можно ли обуздать терроризм вообще. Исследование социокультурного феномена терроризма в контексте развития современного мира — важная составляющая, ибо если в этом развитии (а так оно и есть) присутствует некий синдром отклонения, то терроризм - тот самый симптом, лакмусом проявляющий кризисные явления нынешней цивилизации.
В рассуждениях о терроре и терроризме трудно переоценить значение этимологии термина, тем более что имеющиеся общие и конкретные дефиниции на сегодняшний день не могут полностью удовлетворить исследователя, поскольку являются либо крайне суженными в силу их политизированного контекста, либо крайне обобщенными, что не позволяет применить их для анализа последних событий.
Советский энциклопедический словарь определяет террористический акт как государственное преступление, которое «заключается в убийстве или причинении тяжкого телесного повреждения государственному или общественному деятелю или представителю власти, совершенном в связи с его государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления советской власти».
Это конкретика исторического периода, явно суженное понимание термина, сведение террора к террористическому акту, что не одно и то же. Более того, сами террористические акты не могут сводиться к убийствам или покушениям на жизнь крупных политических деятелей, поскольку к такому виду политического терроризма относятся и акты безадресного террора, нападения и взятия заложников, экспроприация, взрывы, поджоги и т.д. Издание этого словаря 1982 г. дает уже более расширенную трактовку термина «терроризировать»: «преследовать, угрожая расправой, убийствами, держать в состоянии страха»2 . Действительно, главная цель политического терроризма заключается не просто в устранении отдельных лиц и нанесении материального ущерба, а в устрашении правящей элиты и достижении социального резонанса. Поэтому таким важным элементом террористической практики является использование средств массовой информации. Хотя в определенных случаях организации, стоящие за тем или иным актом политического террора могут из конъюнктурных соображений не афишировать свое участие в данной акции, цель при этом остается прежней -повлиять на поведение определенных социальных групп в желаемом направлении.
Словарь иностранных слов определяет террор как «политику устрашения, подавления политических противников насильственными мерами» . Это достаточно точно для истории терроризма Х1Х-начала XX вв., хотя и выглядит на первый взгляд несколько абстрактно (как, исходя из такой трактовки, провести грань между якобинским террором Французской революции и чеченским террором последних лет?). Более того, данное определение вызывает сомнения, если вспомнить длительное противостояние с использованием террористических методов борьбы между Израилем и Палестиной, Россией и Чечней.
Близкую трактовку термина дает словарь СИ. Ожегова («террор -физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам» . Дважды повторенное «физическое» ставит логическое ударение именно на этом виде воздействия. На сегодняшний день этого явно недостаточно, ибо мы говорим и об экономическом, информационном и других видах терроризма. Рядом объяснение глагола: «терроризировать - 1- устрашать террором, насилием; 2 - запугивать чем-нибудь, держа в состоянии постоянного страха»5. Безусловно, устрашение -немаловажная составляющая целей террора, но это не средство для подавления политического противника или захвата и удержания власти.
Фанатизм и интолерантность
Для понимания истоков и причин эскалации терроризма необходимо выявление особенностей фанатичного сознания, задающего сеттинг террориста и особенностей интолерантных установок личности.
«Подлинный терроризм избирает, за редким исключением, только непредсказуемые методы и направления атак, прибегая больше к помощи фанатиков, готовых отдать жизни ради достижения цели».
Д.В. Ольшанский предваряет анализ феномена фанатизма выстраиванием цепочки «радикализм - экстремизм - фанатизм».
«Понятием «радикализм» (от латинского radix - корень) определяются социально-политические идеи и действия, направленные на наиболее кардинальное, решительное... изменение существующих социальных и политических институтов...
В широком смысле, понятие политического радикализма трактуется как особый социокультурный феномен, обусловленный особенностями исторического, социального, экономического и религиозного развития страны, проявляющийся в ценностных ориентациях, устойчивых формах политического поведения субъектов, нацеленных на оппозиционность, изменения, тотальный, быстрый темп перемен, примат силовых методов в реализации политических целей».
С точки зрения психологов радикализм - это «психологический механизм качественного преобразования политических процессов, предполагающий решительные и бескомпромиссные действия для достижения цели, придерживающийся крайних средств достижения цели; социокультурная традиция, обусловленная соответствующим типом личности и национально-цивилизационными особенностями общества и государства».109 Радикализм базируется на негативном отношении к существующей социально-политической обстановке и на признании единственно возможного выхода из нее. «Радикализм может проявляться в различных формах нигилизма, экстремизма, терроризма, революционаризма... Как показывает история, достаточно часто государство само создает ситуации, порождающие радикализацию политических субъектов».
Д.В.Ольшанский определяет функции радикализма в социально-политических процессах: во-первых, сигнально-информационная, свидетельствующая о степени неблагополучия социально-политической среды; во-вторых, функция разрядки социальной напряженности путем выброса накопившегося недовольства; в-третьих, функция давления на политические институты, подготовку, принятие и осуществление политических решений; в-четвертых, функция корректировки политического курса; в-пятых, функция стимулирования коренных политических изменений.111
В принципе радикализм не связан с какой-либо определенной идеологией, он может проявляться в любой из них как определенная психологическая основа. Радикально настроенные личности склонны к использованию насильственных методов и средств; в подобном случае он может перерастать в экстремизм и политический терроризм. «В основе психологии радикализма всегда лежит сильный политический темперамент охваченных им политиков, стремление добиться нужного им результата как можно быстрее, «здесь и сейчас», подчас любой ценой увидеть плоды своей политики при собственной жизни, даже когда речь идет о «поколенческих» процессах или очевидных утопиях».
Термин «радикализм» часто употребляется в качестве синонима понятия «экстремизм». Но это не вполне корректно, поскольку разница между ними довольно существенная. Радикализм предполагает акцентирование на содержании идей и методах их реализации; он может быть «идейным», а не действенным, в отличие от экстремизма, который всегда действенный, но не всегда идейным.
Понятие «экстремизм» (от латинского extremis - крайний) означает в политике и идеологии крайним взглядам и действиям, это продолжение и развитие радикализма. Причиной экстремизма могут быть «социально-экономические кризисы, падение жизненного уровня значительной части населения, деформация политических институтов и структур власти, их неспособность решать назревшие проблемы общественного развития, тоталитарный характер политического режима, подавление властями оппозиции, преследование инакомыслия, национальный гнет, стремление отдельных групп ускорить решение своих задач, политические амбиции лидеров и т.д.».
Экстремизм пытается подорвать стабильность социальных структур и политических институтов в основном силовыми методами. Для этого используется моральная демагогия, суть которой состоит в том, что ее носители узурпируют право выступать от имени добра; организуются беспорядки, террористические акты; лидеры экстремистов как правило отрицают компромиссы, не идут на взаимные уступки, отрицают всякое инакомыслие, стремясь навязать оппонентам свои собственные взгляды. Они требуют от сторонников слепого повиновения и беспрекословного подчинения; аппелируют не к разуму, а к чувствам, предрассудкам, к примитивному сознанию и инстинкту толпы. Показательна в этом плане деятельность народнической группы Нечаева с ее жесткой структурой, требованием слепого и беспрекословного подчинения лидеру и, как апогей, убийство студента И. Иванова, осмелившегося усомниться в правильности методов Нечаева.
Таким образом, экстремизм - предтеча фанатизма. В обыденном восприятии понятие фанатизм означает беспредельную преданность какой-либо идее, отвергающую все альтернативы приверженность индивида определенным убеждениям и нетерпимость к другим взглядам. «Психологически фанатик постоянно находится во власти сверхценных и сверхзначимых для него идей, составляющих основу его мировоззрения. Именно они придают смысл всей его жизни, неизбежно являются стержнем его общения с другими людьми. Фанатизм всегда связан с готовностью к жертвам во имя этих идей, взглядов, оценок».
Герменевтика тела в парадигме насилия
В современной философской литературе, в концепции постмодернизма обнаруживаются глубокие разработки проблемы тела и телесности в сопряжении с актами насилия. Речь в первую очередь идет о работах М. Фуко.149 Особое внимание обращено к видению тела, подвергающемуся прямому физическому насилию, в пределах карательных анатомий. Речь идет о человеческом теле, подвергаемом пыткам и жестокой экзекуции, о казнимом теле. А в первую очередь о дисциплинарном теле.
М. Фуко эксплицирует основные качества тела как объекта, в контексте «карательных анатомий». Тело обнаженное, выставляемое напоказ, угнетаемое касаниями, расчленяемое, залитое кровью, клеймимое, наконец, мертвое. Таковым известно "казнимое" тело в Европе приблизительно до конца XVIII века н.э. Далее, как отмечает Фуко, происходит исчезновение публичных казней с применением пыток. Тело начинает исчезать, как главное - мишень судебно-уголовной репрессии. "...Наказание покидает область едва ли не повседневного восприятия и входит в область абстрактного сознания; эффективность наказания определяется его неотвратимостью, а не зрелищным воздействием; не ужасающее зрелище публичного наказания, а именно неизбежность наказания должна отвращать от преступления; функционирование наказания в качестве примера изменяет свои механизмы. Тем самым правосудие больше не берет на себя публично ответственность за насилие, связанное с его отправлением. Если оно продолжает убивать, если оно продолжает карать, то не во славу собственной силы; насилие - его внутренний элемент, который ему приходится терпеть, но который ему трудно обосновать. Происходит перераспределение бесчестия: в наказании как зрелище атмосфера ужаса окружала плаху; оно охватывало и палача, и осужденного; и, будучи всегда готово превратить позор, навлекаемый на казнимого, в сострадание или славу, оно регулярно посрамляло чинимое во имя закона насилие палача. Отныне позор и огласка распределяются иначе; само осуждение помечает преступника отрицательной и однозначной метой: публичность смещается к судебному разбирательству и приговору; казнь же предстает, как дополнительное унижение, которому правосудие стыдится подвергнуть осужденного".1
Здесь можно отметить, что подобное ослабление власти над телом меняет остававшийся долгое время незыблемым телесный канон. В общем смысле телесный канон всегда указывал на соотнесение внутреннего переживаемого образа собственного тела с идеальным телом Другого, телом-каноном. Телесный канон устанавливал что позволительно, а что запретно; что является здоровыми проявлениями, а что выглядит непристойно и отвратительно; что преступно и воплощает зло, а что благоволительно и желательно. Так, например, как одним из самых древних телесных канонов считается "греховное тело". Греховное тело воплощает в себе закон греха и смерти, страстное, мертвенное существование, противоестественное наслаждение, которое несет в себе горечь страдания. И потому оно всегда являлось одним из главных, избранных объектов карательной анатомии. Но вернемся, однако, к исследованию Фуко. Взаимосвязь между телом и наказанием теперь уже отлично от той, что мы наблюдаем при публичной казни. "Тело служит теперь своего рода орудием или посредником: если на него воздействуют тюремным заключением или принудительным трудом, то единственно для того, чтобы лишить индивида свободы, которая считается его правом и собственностью. В соответствии с такой уголовно-исполнительной системой тело окружается целой системой принуждений и лишений, обязанностей и запретов. Физической страдание, собственно телесная боль больше не являются составными элементами наказания. Перестав быть искусством причинения невыносимых страданий, наказание становится экономией "приостановленных" прав".
Далее, как отмечает Фуко, - "... смертная казнь уже не несет на себе, словно герб, специфическое клеймо наказания или общественного статуса преступника; смерть длится лишь мгновение - никакое ожесточение не должно раздроблять ее на множество шагов, предшествующих собственно смерти или осуществляемых на трупе; казнь скорее отнимает жизнь, нежели поражает тело... Гильотина отнимает жизнь, почти не касаясь тела, подобно тому, как тюрьма лишает свободы, а наложение штрафа забирает часть имущества. Она задумана таким образом, чтобы обеспечить применение закона не столько к реальному телу, способному испытывать боль, сколько к юридическому лицу, обладающему помимо других прав правом на жизнь.
Она должна обладать абстрактностью самого закона."
Итак, тело, которое было приближено к самому человеку через смерть, постепенно исчезает как объект карательной процедуры. На что же нацеливается в таком случае система исполнения наказания? Ответ мы находим у другого французского историка-философа Габриэля де Мабли: "Наказание, скажем так, должно поражать скорее душу, чем тело."153
Душа господствует над телом и потому является инструментом политической анатомии. Параллельно судьям и палачам на сцену репрессивной системы выходят психиатры. Через понимание души заключенного вырабатывается знание, методы подчинения и манипулирования телом последнего. Тело-канон закрепляется теперь познаваемым телом — телом-знанием. Но накопление знаний о теле отнюдь не устраняет двойственность в отношении причиняемой боли и переносимого страдания. Казнимое, истязаемое тело является одновременно символами видимой истины преступления и власти. "Требующие уважения к себе тело, воображение, сердце на самом деле принадлежат не наказываемому преступнику, а людям, подписавшим договор и имеющим право применять к преступнику власть, даваемую объединением. Страдания, которые должны исключать любое смягчение наказаний, - страдания судей или зрителей, испытывающих душевную черствость, жестокость, порождаемые знанием, или, наоборот, необоснованную жалость и снисходительность... Что требует заботы и расчета, так это обратные последствия наказания для карающей инстанции и отправляемой ею власти.".
Таким образом, боль и страдания одновременно приближают и удаляют человека по отношению к его телу. Как яркий пример - достижения современной медицины в области анестезиологии. Человек идет на все только бы не испытывать боль, даже на добровольную смерть (практика эвтаназии). Находясь в отчаянии, человек принимает "собственное" тело. Теряет же "собственное" тело он тогда, когда ориентируется на усвоенные телесные каноны, популярные анатомии человеческой телесности, которые указывают на удобные, приятные, безболезненные схемы поведения, требующие их соблюдения.
