Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ФЕНОМЕН СОЦИАЛЬНОГО МИФОТВОРЧЕСТВА КАК ОБЪЕКТ ФИЛОСОФСКОЙ РЕФЛЕКСИИ 12
1.1. Историко-философская ретроспектива исследования мифа: сциентистская и рефлексивная стратегии 12
1.2. Концептуальные признаки социального мифа 29
ГЛАВА 2. МИФОТВОРЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ГЕНДЕРНОГО ДИСКУРСА 61
2.1. Содержание и границы тендерного дискурса 61
2.2. Патриархатный миф versus мифов о новой женственности в магистральных направлениях феминизма 81
2.3. Парадоксы тендерной теории 110
ГЛАВА 3. КОНСТРУИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНОГО МИФА 125
3.1. Тендерный миф как вариант социального мифотворчества 125
3.2. Сравнительный анализ парадигм тендерного мифотворчества (на материале российской и немецкой женской прозы) 149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 180
ЛИТЕРАТУРА 185
- Историко-философская ретроспектива исследования мифа: сциентистская и рефлексивная стратегии
- Содержание и границы тендерного дискурса
- Тендерный миф как вариант социального мифотворчества
Введение к работе
Интенсивность процессов социального мифотворчества напрямую связана с глобальными трансформациями современного общества как на Западе, так и в России. Социальная жизнь несет на себе отпечаток напряженного поиска парадигм, способных создать новую систему координат для общественного сознания. Если архаический миф представлял своеобразную символическую вселенную, которую каждый новый член первобытного социума получал в готовом виде через сакральные предания, ритуалы и магические действия, то современный миф не есть нечто изначально заданное. Мифотворцами в illo tempore были духи, предки, божества, а в наши дни это может быть политический лидер, ученый или писатель-фантаст. Принципиальное отличие современного мифа от древних заключается в том, что он создается в режиме реального времени, здесь и сейчас, не по образцу и подобию божественных деяний, а по воле человека. Каждый человек может выступать и творцом мифа, субъектом мифотворчества, и его потребителем, объектом. Базируясь на имманентной человеческой психике потребности в мифическом, современный миф представляет собой специфический феномен. В отличие от древнего мифа, обладавшего онтологическим статусом, современный миф — это социальное производное, чья жизнь и смерть инспирированы надеждами и фрустрациями общественного сознания.
Все это обусловливает амбивалентный характер социального мифотворчества. С одной стороны, оно способно создавать определенную систему координат для сознания, давать ориентиры, мобилизовать силы общества. Миф, благодаря своей предельной эмоциональной наполненности, порождает у индивида ощущение восхитительной насыщенности бытия, устанавливает «родственный» контакт индивида с социальной группой, классом, нацией, цивилизацией. С другой стороны, социальное мифотворчество содержит деструктивные потенции, граничит по силе своего воздействия с гипнозом, зомбируя волю индивида и заставляя его действовать в чужих интересах. Не случайно Э. Кассирер называет мифы XX века таким же грозным оружием, как боевые самолеты и пулеметы.
Наблюдаемый в наши дни конфликт полов, диссонанс в их взаимодействии, связан с кризисом общественных ориентиров в отношении полового диморфизма. Древняя мифология содержала в себе ответ на вопрос, почему человек разделен на-
4 двое, устанавливала эталоны мужественности и женственности. Маскулинное и фемининное возводились архаическим мышлением в разряд онтологических характеристик вселенского порядка. Во всех традиционных культурах существуют санкционированные устным преданием или священными книгами нормы взаимодействия полов, четко разграничивающие половые роли.
Усложнение социальной реальности с необходимостью повлекло за собой все большую вариативность внутри тендерной системы, которая приводит к возникновению противоречий в реализации маскулинных и фемининных тендерных ролей. В современном философском дискурсе возникло понимание того, что социальный конструкт пола неустойчив и относителен, что вызвало модную в культуре постмодерна игру в смену тендерных ролей. Понятия тендерной идентичности, а также queer-идентичности свидетельствуют о том, что сами основания мужественного и женственного лишены в настоящий момент четких характеристик.
Процесс нивелирования традиционного разделения тендерных ролей привел к потребности легитимировать новые тендерные конструкты. Таким образом, тендерное мифотворчество представляет собой один из наиболее востребованных сегментов социального мифотворчества, ориентированный на конституирование адекватных интенциям общественного сознания идеалов маскулинности и фемининности и норм их взаимодействия. И если для платоновского мифа трагедией человека, андрогинно-го по своей сути, стало разделение на две' половины (установление половых различий), то для современного общественного сознания ситуация, в которой распалась связь фемининного и маскулинного, представляет один из базисных конфликтов.
Проблема исследования заключается в противоречии между различными теоретическими подходами в понимании тендера и объективно существующими тендерными отношениями.
Степень разработанности проблемы
Специфика тендерного мифа и мифотворчества представляет собой малоизученный феномен социальной реальности, для исследования которого необходимы данные различных научных направлений: социальной философии, социологии, политологии, лингвистики, психологии, культурологии и т.д. При этом анализ степени научной разработанности проблемы целесообразно выстраивать на основе дедуктивного принципа, т.е. от существующих интерпретаций мифа через концепции социаль-
5 ного мифотворчества к тендерной теории. Социально-философская традиция изучения мифов имеет длинную историю. Однако их детальное исследование было начато только с середины XIX века, поскольку долгое время мифы считались всего лишь фантазией первобытного человека. С нашей точки зрения допустимо выделение двух основополагающих принципов интерпретирования мифа: сциентистского и философского. Сциентистский принцип основан на объективации содержания мифологии, полагая, что миф представляет собой рудимент социальной реальности и подлежит упразднению. Подобным образом миф интерпретируется в рамках лингвистического (А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский, Я. и В. Гримм, М. Мюллер, А. А. Потебня, В. Шварц), антропологического (Э. Лэнг, Б. Малиновский, А. Рэдклифф-Браун, Г. Спенсер, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер), социологического (Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, М. Мосс, А. Юбер) направлений и, частично, в структурализме (К. Леви-Строс). Смысл философского подхода заключается в том, что миф рассматривается как имманентная составляющая человеческой психики и культуры. Результатом исследования мифа в психоанализе (В. Вундт, Д. Кэмпбелл, 3. Фрейд, К.-Г. Юнг), символической концепции (Я. Э. Голосовкер, Э. Кассирер, А. Ф. Лосев, М. Элиаде) и постмодернизме (Р. Барт, Ж. Бодрийяр, П. Козловски, П. Фейерабенд, К. Хюбнер) стало утверждение о неустранимости мифа из социальной жизни и необходимости его критического осмысления.
Вместе с тем следует отметить органичность перехода сциентистской стратегии в философско-рефлексивную, поскольку каждое новое направление приближалось к пониманию значимости мифа для современного социума. Так, лингвистическое направление продемонстрировало связь образности мифа с образностью мышления и языка первобытного человека. Помимо этого, ученым-лингвистам удалось записать огромное количество устных преданий народов Европы, которые получили статус культурного наследия и полноценного объекта научного исследования. Антропологическое направление перешло от изучения европейского фольклора, в котором архаическая мифология несомненно претерпела серьезные трансформации, к исследованию реальных мифологий примитивных обществ. Помимо этого антропологами были предложены разнообразные методы изучения первобытных обществ, их культуры и мифов, которые существенно обогатили методологию социального знания (эволюционизм, ритуализм, функционализм и т.д.). Данная школа, основываясь
на результатах полевых исследований, указала на необходимость интерпретации ми-фа в контексте породившей его культуры и продемонстрировала сложность любой «примитивной» мифологии. Социологическое направление предложило трактовать миф как один из гарантов социальной устойчивости, регулирующий процессы транслирования паттернов одобряемого поведения индивида. Структурный подход к изучению мифа был попыткой систематизации разноуровневых свидетельств мифических традиций различных народов и позволил выявить ряд общих для всего человечества мифических сюжетов. Благодаря осознанию важности мифа в жизни общества, сциентистская стратегия практически сблизилась с его рефлексивным пониманием. Психоанализ, символические концепции и постмодернизм исходят из того, что необходима не дискредитация мифа, а раскрытие механизмов его действия, в результате чего миф стал атрибутом не только примитивных социальных структур, но и современного общества.
Рассмотрение социального мифотворчества невозможно без описания соответствующих ему типов общества и человека. В работах А. Бергсона, П. Бергера, Н. А. Бердяева, С. Московичи, К. Поппера выявлена связь между актуализацией мифотворческих процессов и обществом. Подчеркивается, что миф присутствует в любом обществе, на любом этапе его развития, однако активизируется он в периоды затяжных институциональных кризисов. Не менее важным для создания социального мифа в работах М. Вебера, Ж. Бодрийяра, Г. Лебона, Г. Маркузе, X. Ортеги-и-Гассета и др. называется тип человека массы, созданный постиндустриальным обществом. В российском социально-философском дискурсе социальный миф рассматривается в трудах Ю. М. Антоняна, Т. А. Балаболиной, П. С. Гуревича, Ю. М. Загвозкиной, Е. Б. Ивушкиной, Т. И. Ковалевой, А. Н. Кольева, О. В. Лященко, Л. А. Мирской, В. М. Найдыша, Е. Е. Несмеянова, Г. Н. Оботуровой, А. И. Парфенова, В. И. Пивоева, В. С. Полосина, Н. Г. Щербининой, Н. И. Шестова и др. При этом дефиниции социального мифа и социального мифотворчества до сих пор отсутствуют в специальных словарях по социальной философии, оставаясь в большей степени авторскими, что свидетельствует о необходимости дальнейшего рассмотрения проблемы.
Изучение тендерного мифотворчества немыслимо без обращения к тендерному дискурсу. Проблема полового диморфизма впервые получила свою интерпретацию в творчестве Платона и Аристотеля и зафиксировала патриархатный взгляд на взаимо-
7 действие полов в обществе вплоть до XIX века (И. Кант, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше,
О. Вейнингер и др.). И только на рубеже XIX-XX веков (Н. А. Бердяев, Г. Зиммель, Д. С. Мережковский, В. В. Розанов, В. С. Соловьев) возникло понимание значимости обоих полов для гармонизации социальной и духовной сфер. В культуре постмодерна (Ж. Батай, Ж. Бодрийяр, М. Фуко и др.) пол рассматривается как одно из средств манипулирования человеком, орудие насилия. Выходом из сложившейся ситуации философы-постмодернисты полагают устранение или игру в смену пола, поскольку трактуют пол в терминах сексуальности.
Огромную роль в изучении тендерного мифотворчества сыграл феминизм (С. де Бовуар, Г. Бок, Р. Брайдотти, Н. Вулф, К. Гиллиган, А. Дворкин, Л. Иригарэ, Ю. Кристева, К. Мерчант, К. Миллет, Э. Сиксу, С. Файерстоун, Б. Фридан, Н. Чодороу и др.), которому удалось не только обнаружить тендерные мифы патриархата и выдвинуть свои собственные, но и создать оригинальный научный продукт - тендерную теорию (Д. Батлер, С. Бем, В. Брайсон, Д. Зиммерман, Т. де Лауретис, Г. Рубин, Р. Печески, Д. Хубер, Б. Хуке, К. Уэст и др.). Благодаря феминистской ревизии тендерного дискурса стал очевиден факт социального конструирования межполовых взаимоотношений, который обуславливал неравное положение мужчин и женщин в обществе. Более того, в рамках тендерной теории подтвердилось, что тендер как социальная интерпретация пола обладает огромным мифотворческим потенциалом и активно используется для создания социальных мифов. Несмотря на то, что тендерные исследования представляют собой относительно молодое направление для отечественной науки, важное значение для настоящего исследования имели работы Г. А. Брандт, О. М. Вовченко, Т. А. Волковой, О. А. Ворониной, Г. А. Ельниковой, И. А. Жеребкиной, Е. А. Здравомысловой, А. В. Кирилиной, И. С. Клециной, Т. А. Кли-менковой, И. С. Кона, И. В. Костиковой, Т. А. Ладыкиной, А. Н. Малаховской, А. Е. Наговицына, Л. П. Репиной, О. В. Рябова, Н. Л. Пушкаревой, Л. Л. Селивановой, А. А. Темкиной, В. И. Успенской, Т. Б. Щепанской и др.
В целом следует отметить, что несмотря на широкий круг изученной литературы, мы не встретили работ, посвященных специфике тендерного мифа и мифотворчества. Также не существует дефиниции тендерного мифа в справочной литературе или в виде авторского определения в научных статьях и монографиях. Все это позволяет
8 считать тему нашего исследования актуальной и требующей детального рассмотрения.
Объектом диссертационного исследования выступает тендерное мифотворчество как социальный феномен.
Предмет диссертационного исследования сосредоточен на выявлении сущностных характеристик тендерного мифотворчества.
Цель диссертационного исследования заключается в экспликации и описании процессов тендерного мифотворчества.
В соответствии с поставленной целью в диссертации предстоит решить следующие задачи:
Выявить концептуальные черты социального мифа и сформулировать его авторское определение;
Определить источники возникновения и развития тендерного мифотворчества;
Обосновать, что категория «гендер» располагает мифотворческим потенциалом;
Раскрыть социально-философское содержание понятия «социальный тендерный миф»;
Провести сравнительный анализ российского и немецкого тендерного мифотворчества.
Методологическая основа исследования. Настоящая работа представляет собой социально-философское исследование, созданное на основе междисциплинарного подхода с привлечением данных социологии, культурологии, психологии, феминистских и тендерных исследований, а также литературоведения и лингвистики. Методологической базой в плане изучения социального мифа являются идеи Ж. Бод-рийяра, М. Вебера, Э. Дюркгейма, Э. Кассирера, А. Ф. Лосева, С. Московичи, К.-Г. Юнга и др. Помимо этого важное значение имеют труды европейских и отечественных представителей тендерного дискурса: Ж. Батая, Н. А. Бердяева, Г. Зиммеля, И. Канта, Ф. Ницше, В. В. Розанова, В. С. Соловьева, А. Шопенгауэра, 3. Фрейда, М. Фуко и др. Третьей составляющей методологической базы можно считать работы Д. Батлер, С. Бем, С. де Бовуар, Г. А. Брандт, О. А. Ворониной, Э. Гросс, Л. Иригарэ, Т. А. Клименковой, Т. де Лауретис, Э. Сиксу, Б. Фридан и др., выполненные в русле
9 феминистских и тендерных исследований. Важнейшими элементами методологического аппарата диссертационного исследования являются методы логико-философской систематизации категорий, классификации, моделирования, обобщения эмпирического материала, феноменологического анализа, а также структурно-семиотический и сравнительный методы..
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Определены необходимые условия для возникновения в обществе социального мифа (общество в период смены социальных установлений и человек, лишенный четких духовных ориентиров), а также выявлены его концептуальные черты (неустранимость из социальной реальности, эмоциональный заряд, технологичность, авторский характер, адресность, наукообразность и фрагментарность).
Обозначены типичные для западной цивилизации тендерные мифы, обнаруженные феминистками в ходе ревизии западноевропейского культурного наследия (мифы патриархата о вторичности фемининного по отношению к маскулинному, о неполноценности женщин, о материнстве как естественном женском предназначении, о красоте и т.д.). Вместе с тем показано, что феминизм, в особенности его радикальное направление, также способствовал созданию социальных тендерных мифов, легитимирующих новые жизненные стратегии женщин ( миф об исключительности фемининного опыта, миф о совершенстве матриархата, миф о «фемининной» женщине).
Продемонстрирована противоречивость тендера как категории научного анализа и элемента социальной реальности. Обнаружено, что тендер обладает мощным мифотворческим потенциалом и позволяет конструировать социальные представления о маскулинности и фемининности, исходя из конкретного социального заказа.
Описан феномен социального тендерного мифа, выделены его признаки и предложено авторское определение, в котором под ним понимается универсальный социокультурный феномен, базирующийся на некритическом восприятии тендерных различий общественным сознанием в конкретных исторических условиях.
Проведен сравнительный анализ тенденций немецкого и российского тендерного мифотворчества с целью выявления основных закономерностей его эволюции.
10 Положения, выносимые на защиту:
Социальный миф обнаруживает генетическое родство с мифами архаическими в плане присутствия в коллективном бессознательном архетипов-мифологем и возможности изменять и управлять эмоциональным состоянием индивида. Вместе с тем социальный миф наиболее актуален для постиндустриального типа общества и культуры постмодерна.
Источником тендерного мифотворчества являются идеология патриархата, нашедшая свое воплощение в западноевропейском философском дискурсе, течения феминизма, women's и men's studies, концепции синглов и тендерная теория.
Тендер следует понимать не только как категорию научного анализа, но и как значимый фактор при создании социальных мифов. Осознание того, что социальные репрезентации пола не имеют истоков в биологии полового диморфизма, не должно закрывать о исследователя факт их создания как раз при помощи стереотипных представлений о маскулинном и фемининном, сформированных естественными репродуктивными способностями.
Тендерный миф является по своей сути вариантом социального мифа и наделен как общими с ним чертами, так и специфическими свойствами. В системе тендерной мифологии выделяются три основополагающие парадигмы: фемининная, ан-дрогинная и патриархатная. Фемининная парадигма предполагает сакральное восприятие разделения человека на два пола и репрезентирует мужское и женское как творящие жизнь сущности. Андрогинная парадигма содержит представления о греховности полового разделения, когда пол является призрачной надеждой человека на бессмертие. Патриархатная парадигма исходит из противопоставления маскулинных характеристик фемининным, что приводит к установлению системы тендерного неравенства в обществе.
Результатом сравнительного анализа российского и немецкого тендерного мифотворчества на материале женской прозы явилось оформление двух тендерных стратегий. Немецкие тендерные мифы нацелены на создание новой фемининности, которая выражена в образе сильной, профессионально успешной многодетной матери. При этом важно наличие в немецком обществе социального адресата данных мифов. Российская женская проза бедна мифотворческими интенциями в силу отсутствия адресата в обществе. Отечественное тендерное мифотворчество сфокусировано
на традиционном понимании фемининного в его материнской ипостаси как образа великой богини.
Теоретическая значимость исследования. В теоретическом плане значение работы состоит в выделении тендерного аспекта социального мифотворчества. Интерпретация тендера как важного фактора при создании социальных мифов может служить основой для разработки концептуальных подходов социальной мифологии как отрасли гуманитарного знания.
Практическая значимость исследования. В практическом отношении материалы исследования могут быть использованы при разработке теоретических и специальных курсов по философии, культурологии, социологии и политологии, посвященных вопросам современного мифотворчества и тендерной теории.
Апробация работы. Основные положения работы и результаты исследования были представлены в виде докладов на конференциях различного уровня: на Международной научно-практической конференции «Языковая политика и современные технологии в обучении» (Улан-Удэ, 2002), на XL Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2002), на Международной конференции «Третьи Кузбасские философские чтения: Социальная агрессивность» (Кемерово, 2004), на Всероссийской научной конференции «Вторые Кузбасские философские чтения: Образы толерантного мышления» (Кемерово, 2002), на летней философской школе «Голубое озеро - 2002: Перспективы философии и философского образования в XXI веке» (Новосибирск, 2002), на Межрегиональной конференции «Человек в пространстве мифов» (Омск, 2004), на XXIX конференции студентов и молодых ученых Кемеровского госуниверситета (Кемерово, 2002), а также обсуждалась на методологических и аспирантских семинарах кафедры философии Кемеровского государственного университета. Всего по результатам исследования имеется 9 публикаций.
Историко-философская ретроспектива исследования мифа: сциентистская и рефлексивная стратегии
Миф представляет собой культурную универсалию, свойственную большим и малым народам, обществам с высоким и низким уровнем развития. При этом аккумуляция мифов в общественном сознании, их обыденное и научное объяснение имеют давние традиции. Интерес к мифу изменялся с течением времени, но никогда не исчезал полностью. Начиная с конца XIX столетия миф стал объектом наиболее пристального внимания с позиций различных научных направлений и дисциплин. Феноменологически проблема мифа заключена в вопросе его дефиниции. Каждый теоретико-методологический подход предлагает свою интерпретацию сущности мифотворческих процессов, значения мифа для познавательной деятельности человека и его роли в социуме. В настоящее время в научной литературе зафиксированы многочисленные попытки структурирования подходов к изучению мифа.
Большинство ученых (Т. И. Ковалева, Е. М. Мелетинский, Л. А. Мирская, В. М. Найдыш, С. Б. Орлов и др.) рассматривают миф в его историко-философской ретроспективе. В обобщенном виде данная классификация является перечислением теорий мифа по хронологическому принципу и включает в себя: лингвистическое направление (Я. и В. Гримм, В. Шварц, М. Мюллер, Ф. И. Буслаев, А. Н. Афанасьев, А. А. Потебня, А. Н. Веселовский), антропологическое направление (Э. Тайлор, Э. Лэнг, Г. Спенсер, Дж. Фрэзер, А. Рэдклифф-Браун, Б. Малиновский), социологическое направление (Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, М. Мосс, А. Юбер), психоанализ (В. Вундт, 3. Фрейд, К.- Г. Юнг), символическую концепцию (Э. Кассирер, А. Ф. Лосев, Я. Э. Голосовкер, М. Элиаде), структурализм (К. Леви-Строс) и постмодернизм (Р. Барт, К. Хюбнер, П. Фейерабенд, Ж. Бодрийяр, П. Козловски). Преимуществом подобных классификаций является детальное изложение существующих в философском и научном дискурсах точек зрения на миф. Однако при их составлении возникает проблема расположения однопорядковых элементов, поскольку некоторые интерпретации мифа возникли и развивались практически одновременно.
Иным критерием для классификации служит концептуальная близость исследовательских подходов, когда они объединяются по тематическому признаку (В. Н. Васич и А. А. Ширинянц, В. С. Полосин). Миф может трактоваться как «повествование, обращенное в прошлое, но сохраняющее свою экспликативную функцию и в настоящем»; как мистификация, иллюзия, мираж, искажающий действительность, или как специфическая психологическая реальность и т.д1. Недостатком подобного описания можно считать предельную дробность изложения, а также спорность тех или иных выводов, поскольку концептуальная близость интерпретаций устанавливается интуитивно и в значительной степени зависит отличных предпочтений автора.
В целом, на наш взгляд, допустимо выделение двух магистральных стратегий в изучении мифа. Одна из них основывается на сциентистской традиции, ориентированной на строго научное познание мифа. В данном случае миф рассматривается как продукт первобытного сознания, имманентный примитивным обществам, где он является единственным способом познания мира и кодификации полезной информации. С развитием общественных отношений и усилением позиций рационализма миф утрачивает свою актуальность. Более того, сохранившиеся в социуме рудименты мифического расцениваются как явления регресса. Смысл другой стратегии заключается в критическом подходе к феномену мифа. В ее основе лежит открытие психоанализом бессознательного пласта психики человека, в результате чего миф становится неотъемлемой реалией социальной жизни вне зависимости от уровня развития общества. Изучение мифа в плоскости культуры и философии выявило его амбивалентный характер и сформировало исследовательскую установку, направленную на рефлексию, а не на устранение мифа.
Впервые миф был подвергнут научному рассмотрению в рамках лингвистического направления. Импульсом для возникновения эвристического интереса по отношению к мифу послужили результаты сравнительного языкознания, указавшие сколь далеко простирается родство языков и народов. Известный лингвист М. Мюллер полагал, что основой становления и развития мифа является сам язык. Уровень развития языка примитивных народов он определял как крайне низкий и несовершенный. В связи с этим, разные явления окружающей действительности первобытному человеку приходилось называть при помощи одних и тех же слов, соотнося предметы и явления между собой по принципу сходства. Затем логическая связь между предметами стиралась, и эти понятия становились обозначениями все более и более отвлеченных представлений. Данный процесс получил в дальнейшем название метафоры, т.е. переноса наименования с одного предмета или явления окружающей действительности на другой на основе внешнего или внутреннего сходства. В отношении этого Мюллер заметил: «Как только слово, первоначально употребленное в метафорическом значении, начинает употребляться без вполне ясного понимания тех шагов, которые привели его от первоначального значения к метафорическому, появляется опасность, что оно станет употребляться мифологично. Каждый раз, когда шаги эти забыты и на их место поставлены искусственные, мы имеем перед собою ми-фологию, или, если мне позволено так сказать, больной язык» .
Однако концепция возникновения мифа из особого состояния «болезни языка» не выдержала испытания временем и была аргументировано опровергнута другим представителем лингвистического направления А. А. Потебней, который предложил принципиально различать мифический и немифический типы мышления. Мифическое мышление — это поэтическое мышление в широком смысле слова. Из синкретической спаянности в мифе образа и значения возникают не только поэзия, но и иные виды искусства. Не случайно, что древнейшие литературные памятники были стихотворными, а не прозаическими.
Содержание и границы тендерного дискурса
Если понимать под дискурсом «стихию определенного рассуждения»102, то можно предположить, что его тендерная разновидность возникла с первыми мифическими повествованиями, отражавшими рефлексию в отношении полового диморфизма. С точки зрения концепций постструктурализма, дискурс представляет собой одну из форм объективации содержания сознания, которая имеет вербализованный характер. Это естественный феномен, включающий в себя все возможные формы существования слова: устную, письменную и «мысленную» (внутреннюю речь). Дискурс присутствует там, где есть слово и осуществляется процесс коммуникации. Таким образом, как отмечает М. Фуко, общество соткано из большого количества порождающих его дискурсов: «Вряд ли существует общество, где не было бы особенно важных повествований, которые пересказываются, повторяются и варьируются, где не было бы ... вещей, высказанных однажды, которые затем сохраняются, по скольку в них предполагают нечто вроде тайны или сокровища» .
В рамках социальной философии можно говорить о наличии тендерного дискурса, представляющего собой вербализованное выражение той части содержания общественного сознания, которая отражает особенности восприятия полового диморфизма в социокультурном пространстве. Тендерный дискурс содержит конструкты сознания, связанные с социальной трактовкой пола, а также пути анализа причин их возникновения и функционирования.
При определении границ данного типа дискурса необходимо учитывать наличие двух позиций. В широком смысле тендерный дискурс вмещает в себя все затрагивающие пол вербальные практики. Это научно-философская традиция, основанная на патриархатной идеологии, феминизм, woman s и men s studies, тендерные исследования, концепции синглов и пр. Иная точка зрения на границы тендерного дискурса состоит в том, что в него включаются только дисциплины, возникшие в русле ген дерологии: гендерная антропология, гендерная история, социальная феминология и андрология и т.д. В отличие от широкой интерпретации тендерный дискурс в узком значении составлен текстами, посвященными специфике понятия «гендер», который в этом случае является методологическим принципом научного исследования, а не одной из констант социальной реальности. Гендерология представляет собой, таким образом, специализированный дискурс, обладающий не только определенным набором тем, но и лексикой, выступающей в роли маркера, который отделяет данный вид дискурса от всех остальных: тендерный дисплей, гендерные технологии, гендерная роль, гендерная система, гендерная асимметрия, гендерная метафора и т.п.
Российскими гендерологами в отношении данного типа дискурса предлагаются и иные формы классификации. Г. А. Ельникова выделяет два варианта тендерного дискурса: феминистский и антифеминистский. Феминистский дискурс исходит из того, что «неравное положение женщин выводится из социальных отношений, господствующих в условиях существования патриархатного общества». В свою очередь, сутью антифеминистского дискурса является «оправдание второстепенной роли женщины в обществе, ее недопущение к публичной деятельности и зависимое от мужчины положение через существующие биологические различия»104. Первый тип дискурса связывается с возникновением и развитием новаторской концепции, которая выступает в качестве альтернативы ко второму типу, репрезентирующему традиционный взгляд на половой диморфизм. И. В. Костикова полагает, что различия в типах тендерного дискурса проистекают из специфики двух основных подходов к проблеме пола: эссенциалистского и конструктивистского. Эссенциалистский подход сформировался в ходе эволюции взглядов на проблему пола и предлагает ее решение в духе бинарных оппозиций, «противопоставляя дух и материю, субъективное и объективное, внутреннее и внешнее, мужское и женское и так далее». Главной задачей конструктивистского подхода является получение знания о том, как создаются представления индивида о природной и социальной реальностях, чем они выражены и каким образом транслируются».
Тендерный миф как вариант социального мифотворчества
Специфической чертой тендерного дискурса является наличие значительного количества мифов, которые на протяжении столетий определяли доминанты его развития. Тендерные мифы представляют собой результат социального мифотворчества, хотя категория пола и ее социальное выражение (гендер) имманентны мифу как таковому, начиная с архаического периода. Первобытная мифология содержала в себе экспликацию причин полового диморфизма. Рефлексия первобытного человека относительно того, почему племя разделено на мужчин и женщин, отцов и матерей, и чья роль важнее, оставила неизгладимый след в культуре. В сфере мифа пол оценивается амбивалентно: это «проклятье» человеческого рода и одновременно самая священная и притягательно-ужасная тайна. Можно говорить о метафизическом ужасе, который испытывает человек перед разъединяющей властью пола. Пол означает грядущую смерть и распад, и поэтому его осознание превращается для человека в травматическое переживание. Вместе с тем, вопросы пола стоят в центре любой исторической мифологии или религии. А. М. Лобок отмечает, что «подлинным содержанием древнейших религий является сам феномен человеческой сексуальности», поскольку именно в здесь происходит «предельная концентрация и актуализация Божественно го в человеке» .
Символизация половых ролей, приведшая к возникновению тендера, свидетельствует о колоссальном значении пола для человечества в целом. Очевидно, что тендерные мифы постиндустриального общества наделены типичными для социального мифа чертами: авторским характером и адресностью, технологичностью, наукообразностью, мощным эмоциональным зарядом. Однако тендерному мифу присущи также признаки, отличающие его от иных разновидностей мифотворчества — системность и синтетичность. Под системностью мифа в данном случае понимается спо-собность образовывать из разнородных элементов единое целое — тендерную мифологию. Синтетичность определяется в свою очередь нами как эволюция мифических архетипов, которые «возрождаются» и «угасают» в конкретных социально исторических условиях, создавая востребованные ситуацией сочетания традиционных и новаторских представлений о маскулинном и фемининном.
В целом социальные мифы редко оформляются в системы. Этому препятствует их фрагментарность, принадлежность к конкретному адресату. К числу системных в современном социуме можно отнести, помимо тендерной, национальные и религиозные мифологии. Это связано, во-первых, с тем, что категории пола, нации и сакрального ведут свое происхождение от архаических мифов-онтологий, для которых качество системности было основополагающим. Во-вторых, данные социальные мифы предназначены для предельно широкой аудитории и способны оказывать воздействие практически на любого члена общества. Кроме того, в религиозных и национальных мифологиях так или иначе присутствуют тендерные мифологемы, что свидетельствует о непреложности онтологического статуса пола.
Религиозное мифотворчество возникает с развитием личностного начала в человеке, когда экзистенциальный ужас перед смертью и тленом вынуждает его искать рецепты спасения. В сердцевине религиозных мифологий содержатся представления о неком священном времени, которое является атрибутом изначального порядка, где смерти нет места. Как отмечает М. Элиаде, священное время «предстает как круговое, обратимое и восстанавливаемое Время, некое мифическое вечное настоящее, которое периодически восстанавливается посредством обрядов»239. Вечное время дает человеку ощущение уверенности в своих силах, развеивает страх перед конечностью земного, профанного бытия. Религиозный «миф о вечном возвращении» дает индивиду надежду на лучшее. Элиаде говорит о том, что «желание восстановить Время начала — это желание пережить время, когда боги присутствовали на земле, обрести сильный, свежий и чистый Мир, такой, каким он был в in illo tempore. Это жажда священного и одновременно ностальгия по Бытию. В экзистенциальном плане этот опыт порождает уверенность в возможности периодически вновь начинать жизнь с максимумом «шансов». В самом деле, это не только оптимистическое видение существования, но и полное соединение с Бытием. Всем своим поведением религиозный человек провозглашает, что верит лишь в Бытие и что его участие в Бытии гарантировано ему первичным откровением, хранителем которого он является»240. Как уже отмечалось выше, священное время в религиозных мифологиях связывается с фигурой божества, установившего порядок бытия. Образы великих богинь отождествляются с циклическим ходом времени, где смерть сменяется новым рождением, а мужские божества устанавливают необратимый ход истории.
Национальная мифология предлагает членам нации четко структурированные ментальные образования, благодаря которым они могут осуществлять процесс самоидентификации. Согласно концепции А. Н. Кольева, в основе системы национальной мифологии лежит архетип общей для всего народа Родины-Матери, превращающий нацию в макросемью. Данная семья имеет свою сакральную историю, отражающую ее ключевые достижения и победы, а также абсолютизированную связь национальной территории с центром мира. Это позволяет сформировать в сознании новых поколений чувство гордости за свой народ и его прошлое, поскольку в священной истории содержится информация о преодоленньк трудностях и с честью выдержанных испытаниях. Подобная мифология содержит символический ряд, который возможно раскодировать только в контексте национальной культуры. Она поставляет набор матриц социально одобряемого поведения и фиксирует представления нации о себе самой241. Обращение к образу матери как образующей нацию фигуре далеко не случайно. Любая нация, имеющая проблемы с самоидентификацией, стремится определить себя через мифотворческое олицетворение с образом женщины и, часто матери. По замечанию Л. Эдмондсон, «изображение нации как женщины, основанное на национальных мифах и ритуалах, намеренно культивировалось в различных обществах с конца 18-го - начала 19-го века для того, чтобы представить современную нацию как законную продолжательницу древней традиции. .. . Даже беглый обзор литературы убеждает в том, что утверждение национальных идентичностей в Европе 19-го века, как правило, сопровождалось яркой, эмоционально окрашенной, но вместе с тем и весьма разнообразной иконографии, героинями которой нередко становились и женщины».
