Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические подходы к анализу маргинальности
1.1. Интеллектуальные истоки концепта маргинальности 11
1.2. Особенности социокультурного и структурного подходов 26
Глава 2. Специфика осмысления маргинальности в России 48
2.1. Маргинальность как явление и ее разработка в обществознании дореволюционного и советского периодов 48
2.2. Феномен маргинальности в российских социальных исследованиях 70
2.3. Анализ маргинальности в постсоветский период 91
Заключение 116
Библиографический список
- Интеллектуальные истоки концепта маргинальности
- Особенности социокультурного и структурного подходов
- Маргинальность как явление и ее разработка в обществознании дореволюционного и советского периодов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современному миру присуща высокая степень социальной и культурной мобильности. Она характеризуется большим притоком мигрантов в развитые страны, наличием старых и появлением новых маргинальных слоев, порождающих нередко разные формы девиантного поведения и создающих тем самым угрозу общественной безопасности.
Для российской действительности ситуация с маргинальностью особенно тревожна. Это вытекает из характера и интенсивности социальных изменений, затронувших практически все аспекты жизнедеятельности человека и общества в целом. Состояние всех сфер, сопровождающееся разрывом социальных связей, отсутствием четких культурных ценностей, стандартов, норм и правил поведения, позволяет говорить о переходном состоянии постсоветского российского пространства. Промежуточное, периферийное состояние стало присуще социальным группам, потерявшим свои прежние статусные позиции. Многие люди не сумели самоопределиться в резко изменившейся социальной среде. Крайнее беспокойство вызывает массовость таких маргинальных групп, как безработные, бездомные, мигранты и беспризорные дети. С другой стороны, в ряде случаев маргиналы, маргинальные группы могут стать связующим звеном кросскультурных коммуникаций или предвестниками перспективных социальных страт.
Тема маргинальности интенсивно и небезуспешно исследуется с начала двадцатого столетия. Проблема в том, что этот сектор социальной действительности чрезвычайно динамичен. Когда-то хорошо изученные маргинальные слои приобретают новые качества и характеристики. Наряду с прежними состояниями появляются новые группы. Ситуация в современной России существенно отличается от тех, что исследовались в США и Западной Европе. Конечно, прежние наработки чрезвычайно важны, особенно для рос-
сийских специалистов, так как во времена Советского Союза работы по теоретическому анализу состояния маргинальности практически не проводились. Требуется время и усилия, чтобы ассимилировать мировой опыт и выйти на уровень, отвечающий современному состоянию дел и конкретно России. По этой причине представляется важным провести анализ как зарубежных, так и российских концепций маргинальности в их когерентности с конкретными культурно-историческими и социальными реалиями и обратить внимание на наиболее острые проблемы. Изучение маргинальности важно также для адекватного понимания происходящих в нашей стране социальных процессов и выявления способов преодоления ее негативных последствий.
Степень научной разработанности проблемы.
Научное осмысление феноменов, связанных с понятием маргинальности, датируется XIX веком. Классики марксизма связывали усиление процессов маргинализации с ростом городского населения и переходом от традиционных культур к индустриальной цивилизации. Они же выявили экономические основания этого увеличения при капиталистическом способе производства.
Более детальная разработка маргинальности начинается в XX веке. Один из основоположников социологии Э. Дюркгейм ввел в научный оборот категорию аномии, характеризующую распад норм, регулирующих социальные взаимодействия, и вскрывающую ряд причин, способствующих росту маргиналов. Немецкий мыслитель Г. Зиммель явил миру социальный тип «Чужака». У него это индивид, находящийся между различного рода социальными границами, культурами и имеющий тенденцию стать мостом, перекинутым к другим группам.
Появление концепций маргинальности связано с исследованием миграционных потоков американскими социологами. Первыми проявили интерес к проблемам столкновения культурных традиций, возможностям ассимиляции и адаптации «культурных гибридов» в новой среде представители Чи-
кагской социологической школы У. Томас, Ф. Знанецкий, Р.Э. Парк и Э. Стоунквист.
Дюркгеймово понятие аномии расширено Р.К. Мертоном до масштаба общей теории девиантного поведения. О возможности маргинальных ситуаций без культурного конфликта говорил М. Голдберг. Вовлечение маргиналов в доминантную группу пытался раскрыть И. Чаилд, тогда как А. Керкхофф и Т. Мак-Кормик акцентировали внимание на влиянии межгрупповых барьеров на этот процесс. Одними из первых показали влияние социальных изменений и процессов мобильности на возникновение маргинальности Э. Хьюз и А. Грин. Подробно, с выделением социальных оснований описаны признаки маргинальной ситуации А. Антоновски. Маргиналь-ность как следствие несовершенства социальной структуры, а не только культурных конфликтов проступает у X. Дики-Кларка и Т. Шибутани, последним также введено понятие маргинального статуса как позиции, в которой воплощены противоречивые требования общества. В свою очередь Р. Райт и С. Райт выделили пять основных категорий теории маргинальности, дифференцировав тем самым исследовательское поле концепции. Американские исследования способствовали расширению понимания термина «марги-нальность» и его применению к анализу не только групп, стремящихся включиться в доминантную культуру, но и к анализу промежуточных, пограничных ситуаций, возникающих в средах, которые сопровождаются сменой социального статуса, приобретением новых или утратой прежних ценностей, установок и моделей поведения.
В европейской традиции большее внимание уделяется социально-изолированным группам. Процессы маргинализации масс, вызванные функционированием капиталистической системы описывают Д. Мочан и Дж. Манчини. Маргинальность как следствие конфликта с общепринятыми нормами анализируют А. Фарж и Ж. Леви-Стрэнже. Как особую социальную позицию рассматривают маргинальность немецкие исследователи
Л. Васковиц и К. Рабан. Западноевропейские исследователи описывают мар-гинальность как проявление несовершенства капиталистической системы и социальной структуры общества.
В нашей стране проблема маргинальности начинает интенсивно разрабатываться в ходе перестройки. Можно отметить работы А.С. Красильникова, Е.Н. Старикова, Б.Н. Шапталова, где феномен маргинальности связывается с ущемлением гражданских, политических прав и свобод. Ряд исследователей, например, Н.О. Навджавонов, Е. Рашковский, В.А. Шапинский, продолжая американскую традицию, фокусируют внимание на маргинальности как культурном феномене - следствии культурного разлома, смены социокультурной парадигмы. У последователей структурного подхода Е.Н. Старикова, И.П. Поповой, М.Г. Бурлуцкой акцентируется внимание на состоянии промежуточности, периферийности определенных групп по отношению к основным социальным общностям.
К концу 90-х годов XX столетия складываются предпосылки междисциплинарного подхода (А.И. Атоян, О.Е. Бредникова, Т.А. Махмутов, А.И. Климов) с использованием теоретических наработок смежных концепций. С позиций конструктивизма рассматривают маргинальность А.В. Качкин, А.Е. Бляхер, Е.С. Балабанова. Понятие виртуальных страт -промежуточных состояний, в которых возможным становится социальное взаимодействие в условиях социального хаоса - вводит А.Е. Бляхер. Как активность сознания по определению социальной реальности анализирует маргинальность Е.С. Балабанова. Понимание маргинальности как взаимодействия смежных областей, имеющих значение в определенном контексте, системе отношений, предлагает В. Каганский. Модели поведенческих реакций на маргинальную ситуацию описывает К. Коктыш, выделяя эволюционный, революционный и нигилистический типы маргинальности. Деление маргинальности на «пограничную» и «периферийную» предложила З.Х. Галлимулина.
Анализу социальных групп, которые, по определению Галлимулиной, относят к периферийным маргиналам, посвящен сравнительно небольшой круг работ. Это разработки И.М. Бадыштовой, Е.С. Балабановой, А.Н. Демина, Ю.П. Дощицина, Е.М. Жидковой, Е. Кирилловой, А.Е. Крухмалева, И.П. Поповой, МБ. Удальцовой, Т.Н. Юдина, посвященные безработным и мигрантам. Проблемы беспризорных детей и детей-сирот анализируют А.Л. Арефьев, A.M. Богомолов, Е.Б. Бреева, Г.М. Миньковский, И.Б. Назарова, А.А. Реан. О представителях андекласса пишут Л.С. Алексеева, И.Б. Балданова, И. Дьяконов, И.И. Осинский, И.М. Хабаева.
Следует отдельно отметить ряд трудов, напрямую не связанных с предметом нашего исследования, однако способствующих пониманию социальных процессов, происходящих на современном этапе развития общества, к которым мы относим и процессы маргинализации. Речь идет об исследованиях состояний переходности, промежуточности и трансформаций (3. Бауман, Э.В. Беляев, Л.Е. Бляхер, Т.И. Заславская), а также изменений социальной структуры и социальной стратификации (Ю.В. Арутюнян, Л.А Беляева, Т.Ю. Богомолова, И.И. Громова, Т.М. Малева, О.И. Шкаратан). Анализ метаморфоз общественного сознания, образа жизни и социального самочувствия населения в пореформенный период мы находим в трудах Э.В. Бойкова, Р.В. Рыбкиной, Ф. Ронге, Ж.Т. Тощенко, М. Шабановой, П. Штомпки. Проблемам аномии и девиантного поведения посвящены работы Г. Беккера, Я. Гилинского, В.В. Кривошеева, Р. Мертона, Э. Лемерта.
Проведенный анализ научной литературы показал, что в исследованиях маргинальное основное внимание обращается на развитие концептуальных основ. Анализу общего состояния теоретических разработок, их соотнесенности с конкретными социальными реалиями уделено незначительное внимание. Своей работой мы стремимся внести посильный вклад в развитие данной проблемы.
Объектом диссертационного исследования является проблема маргинальное.
Предметом - динамика теоретического осмысления феномена марги-нальности.
Цель исследования - выявить степени соответствия концепций маргинальное культурно-историческим и социальным реалиям.
Для достижения этой цели ставится ряд исследовательских задач:
сопоставить формы осмысления феномена маргинальное с конкретными контекстами;
уточнить эвристические функции и границы применения концепций культурной и структурной маргинальное;
выявить основные направления и особенности отечественных исследований феномена маргинальное;
дать анализ периферийных маргинальных групп в структуре российского общества, раскрыть основные причины их появления и возможности их демаргинализации.
Теоретико-методологическая база и источники исследования. В основу диссертационной работы положены принципы системного анализа, идеи множественности и разнообразия теоретических и логических приемов, всесторонности и конкретности рассмотрения изучаемых феноменов, принципы развития, неравновесности и стохастичности систем, взаимосвязи и обусловленности явлений. Используются методы исторической реконструкции, сравнительный анализ и типологизация.
В конструктивно-критическом плане используются методологически значимые выводы классиков социальной мысли. В частности, разработанная Э. Дюркгеймом категория аномии и введенный Г. Зиммелем социальный тип «Чужака», давшие толчок к развитию концепций социокультурной маргинальное; механизмы воспроизводства избыточной рабочей силы, следовательно, маргинальных групп и множественной депривации при капиталиста-
ческом способе производства, вскрытые Марксом и Энгельсом. Автор опирается также на труды западных исследователей в области маргиналистики (А. Антоновски, Ф. Знанецкого, У. Томаса, Р. Парка, Э. Стоунквиста, Т. Шибутани, А. Фарж) и отечественных специалистов (А.И. Атояна, С.А. Красильникова, И.П. Поповой). Эмпирической базой исследования стал вторичный анализ данных о процессах социальных преобразований и их последствиях в российском обществе.
Научная новизна содержащихся в диссертации положений состоит в следующем:
уточнен характер связи теоретических исканий в области маргиналистики с конкретными культурно-историческими и социальными контекстами;
сделан вывод, что изучение такого сложного и многоуровневого феномена как маргинальность не может ограничиваться рамками одной дисциплины, требуется привлечение смежных дисциплин, связанных с исследованиями различных форм деприваций, девиантности, социальной мобильности и социальных ресурсов;
сравнительный анализ общего состояния и осмысления маргинальное в российском обществе в ключевые периоды его развития позволяет выявить связь отечественных исканий с мировыми традициями и самобытными культурными и социальными реалиями.
Основные положения, выносимые на защиту.
Формирование представлений о маргинальности зависит от исторического и социально-культурного контекстов.
Сложность и многоуровневость маргинальности требует использования междисциплинарных подходов, учитывающих конкретные аспекты проявления этого феномена.
Маргинальность может рассматриваться не только как негативное явление, но и как источник позитивных социокультурных изменений.
4. В условиях российской действительности особое внимание следует уделять таким массовым маргинальным группам, как безработным, мигрантам, пожилым людям, не сумевшим адаптироваться в новых социальных условиях, беспризорникам и детям-сиротам, которые могут стать фактором острой социальной напряженности.
Теоретическая и практическая значимость работы.
Проведенное исследование позволяет выявить специфику развития представлений о маргинальности в российском научном сообществе. Выводы и обобщения диссертации могут быть использованы для разработки региональных социальных программ, программ обучения и повышения квалификации специалистов социальной сферы и социологов, конкретных социологических исследований, в преподавании соответствующих дисциплин.
Апробация работы. Основные положения работы апробированы на международной Байкальской научно-практической конференции «Актуальные проблемы права, экономики и управления» (Иркутск, 2006), региональной научно-практической конференции «Сибирь сегодня и завтра: проблемы регионального развития» (Иркутск, 2006), ежегодных научно-практических конференциях студентов, соискателей и преподавателей Института социальных наук ИГУ (Иркутск, 2004 - 2005). Положения диссертации обсуждались в рамках специализированных социологических курсов при Казанском государственном университете в 2004 году. Материалы диссертации были использованы при разработке учебного курса «Занятость населения и ее регулирование» для студентов Института социальных наук. По теме диссертации опубликовано 6 работ общим объемом 2,65 п.л.
Структура диссертации представлена введением, двумя главами, заключением и библиографическим списком.
Интеллектуальные истоки концепта маргинальности
Первые попытки осмысления маргинальности можно отнести к временам Древней Греции. Платон, размышляя об идеальном государстве, говорит об «индифферентистах», которые появляются в моменты перехода от олигархии к демократии. «В их жизни, - писал он, - нет ни порядка, ни закона. Такие люди быстро меняют род занятий и свои желания, вносят неопределенность в общественный порядок, бывают непредсказуемы, причиняют городу величайший вред и весьма правильно могут быть названы злодеями» [105, 396-407]. Близких позиций придерживался и Аристотель. Размышляя о добродетели, он полагал, что каждый знающий человек избегает излишества и недостатка, стремится к середине и избирает ее. Совершенные люди однообразны, порочные - разнообразны. Человек выступает как существо политическое, живущее в государстве, а живущий вне государства не способен вступить в общение. Считая себя существом самодовлеющим, не чувствуя потребности ни в чем, он уже не составляет элемента государства, является или сверхчеловеком, или существом недоразвитым в нравственном отношении [см.: 4,377-378].
Времена Платона и Аристотеля - период так называемой «высокой классики» и одновременно начало вступления Античности в полосу длительного кризиса и разложения рабовладельческой демократии. Слой мар-гиналов, если не принимать во внимание многочисленной армии рабов , был тогда сравнительно невелик. Древние философы еще не видят различий в том, что сейчас именуют девиантным поведением и маргинально-стью. Поэтому тот и другой считали, что подобного рода граждане создают сложности для государства, а благо родного полиса - высшая ценность в эпоху эллинов. Решение проблемы Платон видел в ограждении общества от таких людей, изгнании их за пределы полиса. Аристотель уповал на необходимость постоянного движения каждого человека к добродетели, на избегание излишеств и недостатков.
В эллинистический период процесс общественной деградации усиливается, вызывая социальное расслоение и переход в состояние маржинальности все больших слоев населения. Их настроение лучше всего выражали киники, хотя сами по себе они были скорее девиантами. Активное разрушение ими традиционных ценностей вызывало отклик у массы эллинов, выталкиваемых деградацией общественных отношений в маргиналы.
В Римской империи существовала огромная масса свободных людей, практически лишенных средств существования. Их могли использовать в периоды многочисленных войн и должны были содержать за счет государственной казны. Это были, по существу, маргиналы. Они представляли собой значительную силу, их презрительно называли плебсом, но с ними следовало уже считаться. С целью недопущения возмущений и привлечения на свою сторону в бесконечных политических баталиях правящие элиты должны были поддерживать эти группы, раздавая периодически продукты питания и развлекая посредством театральных представлений и, конечно, жестоких гладиаторских боев. «Хлеба и зрелищ» - вот основная установка, бытовавшая среди патрициев по отношению к маргиналам подобного рода.
В период существования Римской империи к маргиналам можно отнести и ранних христиан. По отношению к ним в течение нескольких веков проводились разного рода гонения. Их распинали на Т-образных столбах (крестах), скармливали диким зверям, выпуская на арену во время цирковых и гладиаторских представлений, и так далее. Правда, со временем христианство становится государственной религией Римской империи, а некогда преследуемые христиане сами становятся преследователями политеистических культов. Но это уже начало другой эпохи в истории европейской культуры, получившей название Средние века.
Во времена Средневековья маргинальные группы были представлены различного рода «страждущими» и осмысливались через институты милосердия и помощи. И это отвечало духу христианской религии. Уже в период легализации этой религии культивировалось сострадание к нищим, больным, сиротам, убогим. Это можно объяснить тем, что зарождавшееся раннее христианство было представлено в основном нищими и убогими -«вытолкнутыми» за пределы общества на самые нижние ступени социальной лестницы. Ранним христианам было понятно горе и страдание людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Человеческие страдания вызывали отклик в их сердцах. Так, Василий Великий в свое время призывал: «Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение» [цит. по: 145, 33]. В Константинополе были построены странноприимные дома (ксенодохии) Евбула, больницы (носокомии) Симеона Странноприимца. Помимо заведений такого профиля существовали приюты для сирот (бре-тоторофии), престарелых (геронтокомии). Организация и финансирование этих заведений осуществлялись непосредственно церковными институтами. Позже в X-XI веках монастыри и монашеские ордена принимали на себя обязанности по оказанию помощи различным категориям нуждающихся. Тем самым они представляли общественный благотворительный институт, где находили приют люди неспособные активно участвовать в нормальной жизни общества того времени.
Особенности социокультурного и структурного подходов
Основоположниками социокультурного подхода можно назвать представителей Чикагской социологической школы, занимавших ведущее положение в американской социологии в период между Первой и Второй мировыми войнами. Это время глобальных социальных перемещений. Миграционные потоки из Европы и других частей света хлынули в Америку. Столкновение двух культур старой, европейской и новой, формирующейся в «плавильном котле» Америки, вызвало появление неизвестных ранее «гибридных» личностей, изучением которых занялись американские исследователи.
Одними из первых проблемами мигрантов заинтересовались Ф. Знанецкий и У. Томас. В фундаментальном труде «Польский крестьянин в Европе и Америке» (1918-1920 годов) они поставили вопрос о моделировании внутреннего механизма адаптации в различных группах мигрантов. Исследование содержало анализ биографических документов, в том числе писем, дневников и автобиографий польских переселенцев в Чикаго. Томас и Знанецкий понимали социальную жизнь индивида и его поведение как процесс адаптации. На анализе поведения мигрантов исследователи выстроили типологию социальных характеров, которые они считали универсальными, - это «мещанский» (Philistine), «богемный» (Bogemian) и «креативный» (Creative). По их мнению, характер изначально детерминируется врожденным темпераментом. Затем идет конституирова-ние организации личностной жизни, завершающее процесс объективизации проявлений различных отношений, составляющих характер. Третьей ступенью выступает адаптация характера к требованиям общества и ближайшего окружения, то есть речь идет о социальной адаптации индивидуальной жизненной организации к конкретной социальной организации.
Первый из них, «мещанский», объединяет людей, ориентированных в сознании и поведении на стабильность. Их психика с трудом воспринимает требования изменяющейся ситуации, соответственно эффективность деятельности дезориентированного человека падает, а личностная самооценка снижается. Он всегда конформист, и пока есть возможность, пользуется старыми, традиционными схемами поведения. В ситуации неопределенности он готов принять любое направление, которое будет ему предложено, где он будет в состоянии поддерживать какую-либо перманентную линию поведения.
Следующий характер - «богемный». Отличительной его чертой является спонтанность поведенческих реакций при высокой степени адаптации. Люди, принадлежащие к данному типу, не способны к формированию определенных моделей поведения, стройной личностной организации жизни. Этот характер порождается переходными состояниями общества, при которых не успели сложиться постоянные социальные ориентиры.
Третий - в наибольшей степени социально эффективный характер -«креативный» (творческий). Индивид, обладающий данным характером, строит жизненную организацию на тенденции к модификации и разнообразию. Данный характер предполагает адаптацию через активность. Она определяется доминированием «желания нового опыта», а центрами активности выступают самостоятельно выстроенные цели, которые определяют границы адаптивности к требованиям среды. Люди креативного характера образуют динамическое ядро социальных систем. Они представляют собой меньшинство в любом обществе, но их деятельность для него наиболее продуктивна [см.: 15, 56 - 59].
Томас и Знанецкий допускают, что в адаптации индивида к его окружению существуют степени успешности, а стандарт успеха субъективен. При этом обнаруживаются различные пропорции двух элементов — действительного контроля над окружением и требований, для удовлетворения которых служит этот контроль. Адаптация может быть совершенной либо из-за чрезвычайно успешного и широкого контроля, либо из-за чрезвычайно ограниченных требований [см.: 60, 338]. В целом же, врожденная природа человека задает тип характера, а общество проявляет то, что заложено в нем от природы. В изменяющихся социальных обстоятельствах перед человеком встает проблема выбора, реализация возможности которого и порождает разнообразие социальных характеров.
Предполагается, что индивид и общество всегда соотносимы друг с другом. Одно немыслимо без другого, и одно обусловливает другое. Отсюда следует, что адаптация является и групповой проблемой. Польские переселенцы в той мере теряли свои ориентации, в какой размывались их первичные группы. Социальной идентичности и успешной адаптации они добивались в той мере, в какой они сплачивались в социальные группы, способные компенсировать им часть родины и предоставить некоторую защищенность.
Продолжая изучение процессов в среде иммигрантов, Р.Э. Парк в 1928 году в своем эссе «Человеческая миграция и маргинальный человек» впервые употребил понятие «маргинал» (от латинского margo — край, граница, предел). Маргиналы - это неадаптированные мигранты, мулаты и другие «культурные гибриды». Маргинальность, в таком случае, означает положение индивидов, находящихся на границе двух различных, конфликтующих между собой культур [см.: 169, 893]. Маргинал находится в относительно постоянном состоянии перехода, определяемого как кризис. И этот кризис приводит к формированию маргинального типа личности.
Важно отметить, что Парк связывает концепцию маргинального человека как с личностным типом, так и с социальным процессом. Он рассматривает маргиналов как «побочный продукт» процесса аккультурации в ситуациях, когда люди различных культур и различных рас сходятся, чтобы продолжать общую жизнь. «Маргинальный человек - это тип личности,
который появляется в то время и том месте, где из конфликта рас и культур начинают появляться новые сообщества, народы, культуры. Судьба обрекает этих людей на существование в двух мирах одновременно; вынуждает их принять в отношении обоих миров роль космополита и чужака. Такой человек неизбежно становится (в сравнении с непосредственно окружающей его культурной средой) индивидом с более широким горизонтом, более утонченным интеллектом, более независимыми и рациональными взглядами. Маргинальный человек всегда более цивилизованное существо» [цит. по: 13, 11]. Таким образом, маргинальная личность воплощает в себе новый тип культурных взаимоотношений, складывающихся на новом уровне цивилизации в результате глобальных этносоциальных процессов, а само явление маргинальное есть свидетельство социальности процесса развития отношений в человеческом сообществе. Идеи Парка получили развитие в работе «Маргинальный человек» американского социолога Э. Стоунквиста вышедшей в 1937 году. Это исследование считается фундаментальным трудом по теории маргинальное.
Маргинальность как явление и ее разработка в обществознании дореволюционного и советского периодов
Для мироощущения древних славян характерным было восприятие человека как некого единства, заключавшего в себе космическое пространство, которое одновременно являлось его продолжением. Человек не ощущал себя обособленным и единичным, целостность его определялась общинным существованием, обрядовой и трудовой деятельностью, которые органично вплетались в контексты природы и космоса. Для сохранения основ жизнедеятельности, социальной адаптации слабых и ущемленных создавались определенные механизмы ее защиты. У древних славян, а потом и в период формирования государственности на Руси такими механизмами были помощь и милосердие. Они принимали различные формы, такие, например, как кормильчество, призрение, вспомоществование, являлись одновременно продолжением и закреплением определенного образа жизни. Бедные и пожилые люди, которые не могли участвовать в трудовой деятельности, селились недалеко от общины, строили себе кельи и жили за счет подаяния, что называлось «нищепитательством». Милосердие становилось нравственным императивом, благодаря которому выражалась сущность единения творящего милость и принимающего ее. Тем самым подчеркивалась принадлежность к определенной общности и сохранение единого социального пространства [см.: 146, 56-58]. Однако это можно отнести не только к древним славянам, то, о чем пишут данные авторы, существовало и в других так называемых традиционных культурах, это отмечалось в первом параграфе диссертации.
В любом обществе существуют феномены, способные нарушить целостность существования, такие, например, как наличие слабых, неимущих, больных. В силу тех или иных объективных и субъективных феноменов они оказываются не в состоянии обеспечить себе нормальный уровень жизнедеятельности. Это и заставляет относить их к пограничному состоянию. В период доминирования принципов общинности1 милосердие к страждущим выступало механизмом идентификации, определения, во-первых, себя как субъекта деятельности, во-вторых, «иного», не типичного для группы, для общинной жизни. Нетипичность - это то, что не являлось нормой общественной коллективной жизни. Такими «иными» становились сироты, вдовы, инвалиды, больные, словом, те лица, которые по каким-либо причинам не способны быть полноценными членами общества, а их социальные связи оказались нарушены.
С приходом христианства образ нищего приобретает ореол святости, а центрами благотворительной деятельности становятся, так же как и в Европе, монастыри. Однако монастыри не специализировались в каком-либо одном виде помощи. Они выполняли три основные функции: лечение, обеспечение и поддержка неимущих и обучение, осуществляя при этом нравственное воспитание и духовное совершенствование народа на примере «отверженных» и не принимаемых сообществом. Помощь и милосердие являлись проявлением высшей христианской добродетели - любви к ближнему. Выражение любви, проявление милости было продолжением, аналогом любви Бога к миру. Изначально, в сути своей любовь эта была
В свое время эта проблема довольно подробно освещалась немецким социологом Ф. Теннисом в его главном труде «Общность (община) и общество» (1887). Для обозначения форм социальной жизни традиционалистских культур (средневекового западноевропейского общества) он использует понятие «общность», а для Нового времени - «общество». Для «общности» характерна совместная жизнь людей «в единении», обусловленном наличием у них общего дома, языка, религии: «...кровная общность, как сущность, развивается и обособляется в общность места, которая находит свое непосредственное проявление в совместной жизни, а последняя, в свою очередь, трансформируется в общность духа, как простое взаимовлияние и взаимодействие в одном направлении, в одном смысле» [цит. по: 65,302]. В основе социальных связей «общества», по Теннису, характерны рациональный обмен и договорные отношения, то есть то, что в Западной Европе стало называться «гражданским обществом». жалостлива и милосердна. Милосердие безмерно, безгранично, оно выше справедливой оценки поступков1. Это главный принцип христианской морали. Отсюда помощь нуждающемуся воспринимается как благо. Прощение за грехи, благие поступки становятся частью социально необходимого поведения для христианина.
Наряду с монастырями, институтами социальной поддержки больных, немощных, инвалидов, сирот, нищих выступали приходы. Они являлись неким переходным звеном между монастырской и «гражданской» системами помощи. Практика помощи становилась частью административно-хозяйственного механизма общины, оставаясь, тем не менее, полностью регулируемой и контролируемой церковью. Она же и пропагандирует милосердие. С развитием государственности христианские понятия о помощи дополняются административными и юридическими терминами, определяются категории клиентов государства и Русской православной церкви, соответственно, виды поддержки и помощи.
