Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Таксономия и классификация предметно-бытовой лексики 23
1.1. Принципы таксономической интерпретации предметно-бытовой лексики в исторической лингвистике 23
1.2. Проблема семантизации лексики в лингвистике 41
1.3. Приемы и способы изучения лексического этимона 58
Краткие выводы 71
Глава II. Тематические группы предметно-бытовой лексики Притоболья второй половины XVIII века 75
ИЛ. Становление текстильной промышленности 76
II. 1.1. Наименования тканей 77
11.1.2. Наименования изделий из тканей 85
И.2. Наименования одежды 93
И.2.1. Наименования верхней и нательной одежды 94
11.2.2. Наименования головных уборов 106
11.2.3. Наименования обуви 109
П.З. Наименования украшений и аксессуаров к одежде 111
П.3.1. Наименования украшений, изготовленных из металла или драгоценных камней 111
11.3.2. Наименования украшений, изготовленных на основе ткани 115
11.4. Наименования предметов быта 119
11.4.1. Наименования бытового инвентаря 119
11.4.1.1. Наименования орудий труда 121
11.4.1.1.1. Наименования столярных снастей 121
11.4.1.1.2. Наименования кузнечных снастей 125
11.4.1.1.3. Наименования ножей 128
И.4.1.2. Наименования инструментов, используемых при проведении бытовых работ 131
И.4.2. Наименования бытовых предметов, предназначенных для хранения чего-либо 134
11.4.3. Наименования частей конской сбруи 138
И.4.4. Наименования повозок и их составных частей 143
11.5. Наименования кухонной утвари 147
П.5.1. Наименования посуды и сосудов, предназначенных для приема пищи 148
И.5.2. Наименования посуды и сосудов, предназначенных для длительного хранения съестных припасов и подачи съестных продуктов на стол 156
П.5.3. Наименования посуды и сосудов, предназначенных для приготовления пищи 160
И.5.4. Наименования посуды и сосудов, предназначенных для бытовых нужд 166
П.5.4.1. Наименования сосудов, предназначенных для освещения 166
П.5.4.2. Наименования посуды и сосудов, предназначенных
для умывания, мытья или стирки 167
II.5.5. Наименования отдельных частей кухонной утвари 169
Краткие выводы 172
Заключение 176
Библиографический список
- Проблема семантизации лексики в лингвистике
- Наименования изделий из тканей
- Наименования украшений, изготовленных на основе ткани
- Наименования посуды и сосудов, предназначенных для длительного хранения съестных припасов и подачи съестных продуктов на стол
Введение к работе
Система и структура современного русского литературного языка складывалась поэтапно, начиная со второй половины XVII в., когда основные стилеобразующие типы языка - книжно-славянский и народно-разговорный -наиболее активно и продуктивно синтезируются как в устной, так и письменной формах речи. Синтез речевых стихий со всей очевидностью обозначился в Петровское время: время преобразований и реформ в разных общественных и научных сферах, включая трансформационные процессы в русском литературном языке.
Восемнадцатый век стал одним из важнейших периодов в социально-экономическом и культурно-историческом развитии России. Эта сложная и противоречивая эпоха стала закономерной не только в становлении русской государственности, но и в развитии русского языка. В то время зарождались единые нормы национального литературного языка, включая эволюцию делового языка, обусловленную взаимодействием средств приказной и светской книжно-литературной традиции. В XVIII в. значительно ослабевает влияние церкви на речевую культуру и функционирование старорусских норм литературного языка. Реформы петровского времени нейтрализовали традиционные представления о функциях делового («приказного») языка до национальной эпохи и оказали влияние на выработку новых подходов к развитию литературного языка.
Диссертационное исследование посвящено семантико-этимологической интерпретации предметно-бытовой лексики второй половины XVIII в. Под предметно-бытовой лексикой нами понимается совокупность лексем, являющихся конкретными наименованиями посуды, орудий труда и предметов домашнего обихода, наименований тканей и одежды, а также реквизитов к ней. В работе предметно-бытовая лексика представлена как система, как целостное объединение названий бытовых предметов, сделанных в то время рукам и человека.
Актуальность диссертационного исследования связана с выявлением в архивных документах ТФГАТО' пласта предметно-бытовой лексики, который отразил не только социально-экономические, культурные и исторические события, происходящие на востоке России в XVIII в., но и повлиял на формирование словарного состава русского национального языка.
Лексический фонд деловых документов Притоболья второй половины XVIII в. был неоднородным по своему составу. В наших материалах зафиксировано употребление исконно русской и заимствованной лексики, достаточно известной грамотным людям, а также лексики с элементами архаики. Исконно русский лексикон представлен в документах Сибирского приказа общеславянскими, восточнославянскими и собственно русскими по происхождению словами, а иноязычная лексика - романо-германскими, тюркскими, китайскими и персидскими заимствованиями.
ТФГАТО - Тобольский филиал государственного архива Тюменской области
В современной лингвистике проблемы исследования русского
национального языка XVIII в. остаются перспективными. Значительный вклад в
изучение процессов эволюции русского языка внесли ЕН. Борисова,
В.В.Виноградов, С.С.Волков, А.И.Горшков, А.Д.Григорьева,
В.М.Жирмунский, В.В. Иванов, А.Н.Кожин, В.В. Колесов, СИ. Котков, Б.А.Ларин, И.А.Малышева, М.Л. Ремнева, В.Н.Рогов, Ю.С.Сорокин, Б.А. Успенский, Ф.П. Филин, Г.А. Хабургаев, В.И. Хитрова Г.И. Шкляревский и другие. Анализу фонетических, орфографических, словообразовательных и стилистических аспектов русского литературного языка и деловой письменности посвящены работы З.А. Гирфановой, В.В. Замковой, В.В. Колесова, Л.Л. Кутиной, Б.И. Осипова, М.В.Панова, А.И.Соболевского, И.С. Хаустовой, Л.Я. Черных, Н.М. Шанского и других. Проблемы иноязычных контактов и связанных с ними лексических заимствований в русском языке анализировали ЕЭ. Биржакова, Ваша Сайнбаяр, И.Н. Геранина, Л.П. Крысин, Л .А. Летаева, Л.Д. Микитич, А.И. Федоров и др.
Для историков языка XVIII в. представляет немалый интерес, прежде
всего, изучение пласта лексики материальной культуры. Изучение
наименований артефактов - предметов материальной культуры - оказалось в
последние годы важным аспектом исследования истории лексики, несущей в
себе информацию о жизнедеятельности человека XVIII в., его быте, нравах и
традициях. Историко-лингвистическим описанием наименований артефактов в
разное время занимались О.Н.Блинова, Л.А.Власова, М.С. Выхрыстюк,
СМ. Данильченкова, A.M. Кошкарева, Г.Н.Лукина, Н.А.Лукьянова,
В.Д. Лютикова, А.П.Майоров, И.А.Малышева, А.И.Павлова, В.В. Палагина,
И.В.Пантелеев, Н.Н.Парфенова, О.Г. Порохова, М.М.Романова,
В.Н.Светлова, К.П.Смолина, Г.В. Судаков, ЕН. Сухина, О.В.Трофимова,
О.Н. Трубачев, Л.С. Филинкова, А.И. Федоров, Н.К. Фролов,
Т.Х. Хайрутдинова, Чун Чин By, Н.А. Цомакион и другие.
История словарного состава русского языка по данным памятников западносибирского происхождения исследована недостаточно и неравномерно. В трудах томских историков языка (под руководством В.В. Палагиной, О.Н. Блиновой) изучена лексика деловой письменности XVII в. Томского, Кетского, Нарымского, Кузнецкого острогов. Основные положения отражены в монографиях «Сибирская лексика и фразеология», «Системный характер лексико-семантических отношений в русских говорах Сибири» (Н.Т. Бухарева), «Лексика современных говоров как объект изучения» (Н.А. Лукьянова) и «Лексика западносибирской деловой письменности XVI - первой половины XVIII вв.» (Л.Г. Панин), в диссертационном исследовании «Региональный узус деловой письменности XVIII в.» (А.П. Майоров 2006). По данным лингвистических и этимологических исследований составлены «Словарь русской народно-диалектной речи в Сибири XVII - первой половины XVIII в.» (Л.Г. Панин), «Словарь русских говоров Сибири» (Н.Т. Бухарева), «Этимологический словарь русских диалектов Сибири: заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков» (А.Е Аникин).
К письменным источникам Верхотурья, Тобольска, Тюмени и других городов и острогов Западной Сибири, богато представленных в центральных и местных архивах, языковеды обращались, к сожалению, редко. Следует обратить внимание на такие работы, как «Особенности вокализма в языке деловых документов XVII в. г.Тюмени» (СИ.Мазо), «Лексика некоторых тематических групп в гоюрах деревни Крашенино Упоровского района Тюменской области» (МА.Романова), «Семантика и морфемика русской топонимии Тюменского Приобья» (HJC.Фролов), «Тюменские памятники деловой письменности в историко-лингвистическом аспекте» (Н Н.Парфенова), «И сгори го-лингвистическое исследование ономастики Сибирских татар (на материале Тюменской области)» (ХГ.Алишина), «Тюменские челобитные XVII - первой половины XVIII века как лингвистический источник» (Л.Э.Комарова), «Тюменская деловая письменность: 1762-1796 гг.» (О.В.Трофимова), «Рукописные документы Тобольского мужского Знаменского монастыря второй половины XVIII в» (М.С. Выхрыстюк), «Тюменские следственные дела 1782-1796 гг. в аспекте лингвотекстологического и источниковедческого анализа» (ОИ.Голованова). Вопросы ономастики рассмотрены в работах ХГ.Алишиной, М.С. Выхрыстюк, НН.Парфеновой, НХ.Фролова. Историографический анализ публикаций показал, что наименования предметно-бытовой лексики Притобольядо сих пор не стали специальным предметом исследования в лингвистике, так же как и анализ архивных материалов, хранящихся в 156 фонде ТФГАТО («Тобольская духовная консистория»).
Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой первый опыт комплексного анализа региональных языковых средств, называющих предметы бьгга, наименования посуды и одежды, которые были неотъемлемой частью жизни тоболяков в конце XVIII в. Впервые в научный оборот вводятся архивные источники «Тобольской духовной консистории».
Объектом исследования являются система и структура наименований бытовых вещей, которые позволяют выявить номинативные признаки одних реалий, значимые и малозначимые, известные и малоизвестные, которые обусловливают сознательный или интуитивный отбор носителями языка мотивирующих знаков в процессе их номинации. Предпочтение одних признаков другим дает возможность установить ценностную ориентацию носителей языка в мире предметов, что значительно дополняет и расширяет языковую картину мирачеловека.
Предметом исследования оказались непосредственно лексические единицы, называющие кухонную утварь, предметы бьгга, одежду, ткани и т.п. на территории Притоболья, семантико-структурные объединения, группы и микрогруппы слов, формирующие отношения между лексическими единицами в составе структурных подразделов.
Цель исследования — комплексный анализ наименований бытовой лексики всемантико-зтимологическомаспекте.
Задачи диссертационной работы:
опираясь на данные толковых и этимологических словарей, определить, учитывая особенности функционирования региональной лексики, значение лексических единиц, зафиксированных в деловых документах ТФГАТО;
описать системные лексические связи между номинативными единицами в лексию-тематических объединениях, лексию-семантических группах и лексию-семантических микрогруппзх;
выявить соотношение мотивирующих признаков в номинации пред мето в быта, наименований ткан ей, одежды и аксессуаров;
описать словообразования лексических единиц, определить особенности деривации регионализмов;
проанализировать особенности употребления заимствованных названий предмета в б ьгга.
На защиту выносятся следующие положения:
- лексика, называющая предметы быта населения Притоболья,
представляет собой систему, в которой засвидетельствованы лексемы
общенародного русского языка того времени, отдельные регионализмы и
вербальные заимствования;
- по происхождению предметно-бытовая лексика Притоболья
характеризуется общеславянскими, восточнославянскими, собственно
русскими и заимствованными словами;
функционирование в текстах архивных документов исконно русской и заимствованной по происхождению лексики неодинаково: по количественному составу лексических единиц преобладает исконно русская по происхождению лексика, хотя по частотности употребления лексем она уступает заимствованным словам;
мотивирующие признаки предметно-бьповых наименований можно расположить в иерархической соотнесенности, что дает возможность классифицировать собранный материал, расположив его в определенные л ексию-тем этические группы.
Источником исследования послужили рукописные памятники деловой письменности конца XVIII в., хранящиеся в 156 фонде («Тобольская духовная консистория») ТФГАТО. Общий объем исследованных рукописных памятников Притоболья включает 18 дел, что составляет 580 листов с оборотом. В качестве иллюстраций бьио отобрано и использовано около 314 лексических единиц,зафиксированных вЗ 362употреблениях.
Методологической базой явилось описание системы предметно-бытовой лексики и анализ входящих в нее лексических единиц, пофедством применения фавнительно-сопоставительного, фавнительно-исторического методов, метода «семантического поля», а также приемов формантного, статистического и семантико-этимологического анализа.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что оно продолжает системный анализ по изучению отдельных тематических фупп предметно-бытовой лексики Западной Сибири. Это дает возможность со по ставлення лексики исследуемых тематических фупп
с аналогичной лексиюй других регионов. Диссертационная работа позюляег обратиться к истокам русского самосознания, базирующегося на материальной культуре народа, глубже познать и полнее представить его лингво-культурную ориентацию в системе материачьных и духовных ценностей.
Практическое значение работы определяется возможностью использования ее результатов при составлении регионального словаря наименований предметов материальной культуры. Материл, предлагаемый в настоящей работе, может быть использован при изучении отдельных тематических групплексики назанятиях студентов по диалектологии, он может стать предметом рассмотрения на спецсеминарах по региональной л екси коло гаи, этно гр афии, кр аевед ению.
Материалы диссертационного исследования были апробированы на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык как фактор стабильности государства и нравственного здоровья нации» (Тюмень, 2008). Отдельные подразделы работы были заслушаны на ежегодных научных конференциях, проводимых в ТГПИ: «Знаменские чтения» (Тобольск, 2007), «Менделеевские чтения» (Тобольск, 2008), ряд докладов бьи сделан на научных семинарах кафедры института.
Структура работы определяется ее исследовательскими задачами, вытекающими из изучения архивных источниюв, их систематизации, отбора фактического материала, оценки его происхождения и лексию-семантической классификации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, списка источниюв, списка сокращений и приложения, состоящего из2 схеми42 таблиц.
Проблема семантизации лексики в лингвистике
Всестороннее изучение словарного состава, как известно, является одной из актуальных проблем языкознания, поскольку он был и остается ценным ориентиром познания языка. Для каждого из этносов характерно постоянное изменение, отражающееся в лингвистических процессах. В эволюционном, протекая главным образом в области культуры и быта, и в трансформационном планах, завершая изменение этнического самосознания, они охватывают, по существу, все стороны жизни, все компоненты материальной и духовной культуры, тесно связанные с развитием хозяйства и - шире - с производством материальных благ, составляющих основу жизнеобеспечения этноса. Важнейшая задача лексикологии состоит в изучении и осмыслении предметного значения слов и выражений. Значение различных единиц языка исследуется в одном из важнейших разделов лингвистики - семантике.
О проблемах семантизации и о закономерностях смысловых связей между языковыми единицами, о системном характере лексики лингвисты высказывали свое понимание в конце XIX - начала XX в.
В зарубежной лингвистической литературе большое внимание уделялось изучению принципов классификации семантических явлений: логическим, психологическим, формально-грамматическим и иным. Те или иные принципы классификаций нашли своих сторонников и противников в мировой лингвистике.
Представители логического языкознания за рубежом (А. Дармстетер, Р. Томас, М. Бреаль и др.) в основу классификации вкладывали соотношение логического предположения и логического суждения. Недостатком такой классификации, по мнению Д.Н. Шмелева, является целый ряд изменений значений слов, который «не может быть вообще соотнесен с изменением в объеме и содержании соответствующих представлений. Легко заметить, что и самые факты "сужения" или "расширения" объема представления (и соответственно "обогащения" или "обеднения" их содержания) далеко не всегда однозначны, не говоря уже о том, что они никак не соотносятся ни с причинами, ни с собственно языковым проявлением тех или иных семантических процессов» [Шмелев, 1964, с. 13-14].
Психологические принципы интерпретации семантических явлений были разработаны В. Вундтом. На изменение значений слов оказывают влияние следующие факторы: исторические, логические, этнические и телеологические. Эта концепция нашла своих противников в языкознании. Так, В.А. Звегинцев отмечал ошибочность предположений В. Вундта: «Вундт оторвал языковой знак от значения и предоставил каждому из них права независимого и автономного развития ... семантика трактуется у Вундта совершенно внеисторически, с полным игнорированием исторических условий функционирования слов» [Звегинцев, 1957, с. 23].
Анализируя опыт зарубежных лингвистов в области семасиологии, В. А. Звегинцев отмечает, что основной недостаток лингвистических работ, касающихся вопроса о «семантических законах», заключается в том, что они отрывают семантическое развитие слов от истории народа и стремятся отождествить закономерности семантических процессов с закономерностями внеязыковых логических или психологических явлений. Необходимо в этом вопросе сосредоточить внимание на кардинальных для каждого лингвистического исследования моментах: на взаимосвязи процессов развития языка с историей народа и на особенности семантического развития слов, обусловливаемых структурной спецификой конкретных языков [Звегинцев, 1957, с. 255-261].
В отечественной лингвистике проблемами семантизации, семантических изменений и системного развития лексики занимались в разные годы А.А. Потебня, М.М. Покровский, В.В. Виноградов, В.А. Звегинцев, Ф.Ф. Филин, Д.Н. Шмелев, А.А. Уфимцева, Н.Д. Арутюнова, Е.С. Кубрякова, О.С. Ахманова и др. Одной из главных проблем в отечественной лингвистике является представление о языке как системе.
В современном отечественном языкознании не ставится под сомнение преимущество системного изучения лексики. Описание лексических явлений обычно начинается с анализа семантики слова. Лингвистическая семантика основывается на исследовании лексических речевых единиц. Как в лексике, так и в семантике основой исследования служит слово в его многообразных смысловых связях в лексической системе языка. Слово неотделимо от его значения, а значение слова есть известное отображение предмета, явления и т.д. [Смирницкий, 1955, с. 89].
Наименования изделий из тканей
В тематической группе «названия текстиля» представлены не только лексемы, называющие сорта тканей, но и лексемы, называющие изделия из этих тканей. Лексико-тематические объединения «наименования тканей» и «наименования изделий из тканей» объединены опорным словом «материя» или опорным словосочетанием «кусок материи». ЛТО «наименования изделий из тканей» немногочисленно по составу: насчитывает около 20 слов, частотность употребления которых составляет около 10% от общего числа зафиксированных употреблений именной лексики (около 2968 употр.) [Приложение, с. 219, с. 220]. Главными критериями объединения являются наличие опорного словосочетания «кусок ткани» и одного из родовидовых признаков - «накрыть что-либо», «вытирать что-либо», «использовать для хранения». Наличие родовых признаков позволяет выделить соответствующие ЛСГ: «изделия из ткани, предназначенные для накрывания чего-либо», «изделия из ткани, предназначенные для вытирания чего-либо» и «изделия из ткани, предназначенные для хранения чего-либо».
Лексико-семантическая группа «изделия из ткани, предназначенные для накрывания чего-либо» состоит из пяти лексем: воздух, покров, пелена, попона и скатерть. Слова "воздух", "покров", "пелена" являются вышедшими из употребления. Лексемы "покров" и "пелена" зафиксированы в словарях с пометой «устар.», лексема "покров", также как и лексема "воздух", имеет помету «церк.» [Ушаков, 2004]. Семантический анализ слов показал, что изделия, которыми названы эти слова, выполняли функцию покрывала в разных случаях: в христианском культе для покрытия сосудов со святыми дарами использовали воздух [Словарь церковно-славянского и русского языка, 1847, т. I], гроб покойника укрывали покровом [Срезневский, 1989]; в быту покрывало для стола называли скатертью [там же], а толстое покрывало для лошадей - попоной [Словарь церковно-славянского и русского языка, 1847, т. III]. Лексемы "пелена" и "покров" являются синонимами, что подтверждается результатами лексического анализа значений этих слов: покров - покрывало, завеса1 [Срезневский, 1895, т. II, ст. 1116], пелена - покровъ, покрывало1 [там же, т. II, ст. 893]. Наиболее частотными в употреблении являются лексемы "воздух" (60 употр.), "покров" (40 употр.), "пелена" (30 употр.), "попона" (27 употр.). Нами зафиксированы следующие примеры употреблений: "возбухъ маляноваго бархату" [Оп. 3. Д. 12. Л. 13], "покровъ Звозбухомъ юелтые сразнами травами сребина штофная красная" [Оп. 3. Д. 347. Л. 7], "покровъ ]вобузхя зеленой тайпы оТлосоены тайной алой кресты ]слова вышиты золотом" [Оп. 3. Д. 924. Л. 10], "покрова камчатых четыре" [Оп. 3. Д. 926. Л. 3], "пелена персякой матерія крестъ четверо конєшиой позументу золотого наобномъ конце крусоево сребрянноє зазолотомъ" [Оп. 3. Д. 924. Л. 14], "пелена голе бьлого креста" [Оп. 3. Д. 12. Л. 14], "попона сукна серого безпобкла0к"" [там же. Л. 33 об.], "холшвыс попо" бве" [там же. Л. 34]. Как показал языковой анализ, на пошив данных изделий шли, в основном, богатые шелковые ткани — тафта, камка, голе, бархат,
Восточнославянская по происхождению лексема "скатерть" образована при сложении древнерусских основ « дъска» - «стол» и « tbrtb» -«вытирать» [Шанский, 1961]. Частотность ее употребления незначительна (4 употр.): "скатерть бранае холшева0" [Оп. 3. Д. 12. Л. 6], "скатертей браных веТхих бвъ" [там же. Л. 137].
Слова, объединенные по общему родовидовому признаку «накрывать что-либо», являются исконно русскими по происхождению, кроме лексемы "воздух". Лексема "воздух" является старославянским заимствованием из церковио-славянского языка. Она возникла путем сложения старославянских основ « воз» и « дух» [Фасмер, 2004].
К группе слов с общим родовым признаком «накрывать что-либо» примыкает лексема "одеяло". Одеялом называют постельную принадлежность, используемую для покрывания тела [Ушаков, 2004]. Родовидовой признак лексемы "одеяло" - «покрывать что-либо, кого-либо», является синонимичным родовидовому признаку - «накрыть что-либо». Следовательно, лексема "одеяло" является синонимом к словам "покров" и "пелена". Частотность употребления лексемы "одеяло" незначительна (8 употр.): "одеяло бочери" [Оп. 3. Д. 988. Л. 2], "одеяло холодно0 сверху хоАстъ печатанный снизу холстсое зеленой внемъ шерсти верблуоья поберсоано" [Оп. 3. Д. 347. Л. 2], "объяло песцовое ветхое" [Оп. 3. Д. 347. Л. 2].
Наименования украшений, изготовленных на основе ткани
В нашей картотеке засвидетельствовано несколько названий инструментов, предназначенных для столярной работы. К ним относятся косяк (2 употр.), доска для точения (2 употр.), трубка для точения, трубка грабельная, трезубец (2 употр.), пила (2 употр.), долото (2 употр.), долотце (2 употр.), шило (2 употр.), напарей (2 употр.), баляс (2 употр.), доила (4 употр.), циркуль (2 употр.), пазник (2 употр.) и др. Эти орудия труда выполняют конкретные функции, которые определяются в русском языке отглагольными существительными: точение, выбивание или долбление, проделывание разного рода отверстий, откапывание.
В деловых документах ТФГАТО отмечено употребление следующих столярных орудий, предназначенных для точения - доска железная для точения, труба для точения, косяк большой для точения, пила. В «Рапортах настоятелей» была зафиксирована лексема "баляс". Эта лексема была заимствована из польского языка (польск. balas - «балясина») не позднее XVII в. и имела значение полосатое железо или сталяска для выемки желобов [Шанский, 1963, т. 1. вып. 1, с. 30]. В словаре В .И. Даля отмечено следующее значение лексемы "баляс" - точеный столбик под поручни, перила, ограду, обнос [Даль, 2004]. В «Рапортах» слово "баляс" упомянуто в перечне снастей, предназначенных для столярного промысла, и в контексте "балясовъ рбзныхъ" [Оп. 3 Д. 12 Л. 29], то есть по форме указанный предмет напоминает инструмент с зазубринами, похожий на пилу. Следовательно, можно предположить, что во второй половине XVIII в. балясом называли столярное орудие с резцами, предназначенное для точения или спиливания.
Для проделывания разного рода отверстий использовались такие орудия, как напарей и шило. Шило по форме напоминает металлическую спицу с рукояткой, употребляемую для прокалывания отверстий, напарей использовался для сверления дыр [Ушаков, 2004]. Напарей мог быть в виде циркуля, с ножкою для выкручивания кругов и нарезки меток [Даль, 2004]: "напарєй болшьґ4 JMajibi BZOM числъ она ломана бвенагцатъ" [Оп. 3 Д. 12. Л. 29], "бенъчатых напарєй бвъ" [Оп. 3 Д. 12. Л. 29 об.]. Для вычерчивания окружностей и измерения длины линий также применялся в работе обычный столярный циркуль [Ушаков, 2004]: "цыркуль соєлєзной" [там же].
В письменных документах Притоболья зафиксированы названия орудий, применяемых для выбивания и долбления. К ним относятся лом (2 употр.), пазник (2 употр.), молоток, долото, кирка (2 употр.). Долото, как ручной инструмент для долбления и подобных работ, употребляется в основном в плотницком деле [Ушаков, 2004], но в документах слово "долото" зафиксировано среди перечня лексем, называющих столярные снасти. Разновидностью долото были долотце и пазник. Долотцем, возможно, называли орудие, похожее на долото, но меньшее по размеру. Этот инструмент применяли и для точения, о чем свидетельствует контекст "доло2Цввъ рєзньїх пять" [On. 3 Д. 12. Л. 140]. Пазник - инструмент вроде долото для выбивания пазов1 [Ушаков, 2004].
Лом и кирка по форме напоминали заостренное с одной стороны или с двух сторон орудие с рукояткой, употребляемое для скалывания льда, а также для обтесывания кирпичей, камней [там же]: "кирокъ четыре", "ломовъ бва BZOM числъ оди" малбєнной" [On. 3 Д. 12. Л. 139].
Следует отметить, что в архивных документах Притоболья нами не зафиксировано употребление некоторых плотницких инструментов, но это не значит, что в XVIII веке их не было. Это связано с тем, что плотницкое дело становится в регионе популярным только в XIX в, поэтому инструменты долото, молоток, лом, пазник находятся на периферии столярной и плотницкой работы. Упоминание об этих инструментах фиксируется в документах, описывающих столярное дело.
В нашей картотеке зафиксировано употребление слова "струг", которое является общим названием для инструментов строгания. К столярным орудиям труда, по сведению архивных источников второй половины XVIII в., относятся тесак (2 употр.), топор (3 употр.), скребок (1 употр.), рубанок (2 употр.), пила и дорожник (4 употр.). Общим наименованием для столярных интсрументов является родовидовой признак «предназначенный для работы по дереву»: пила предназначена для разделывания древесины, рубанок - для гладкого строгания дерева, тесак -для тесания дерева, скребок - разновидность тесака, дорожником называли орудие для проведения дорожек на дереве и карнизах [Словарь церковнославянского и русского языка, 1847].
Наименования посуды и сосудов, предназначенных для длительного хранения съестных припасов и подачи съестных продуктов на стол
В лексико-семантическую группу «посуда и сосуды, предназначенные для приема пищи» включены, лексемы, объединенные по родовидовому признаку: «предмет, предназначенный? для приема пищи» [Приложение, с. 243]. Широко распространенными в быту были такие предметы, как блюдо, чаша, тарелка, миска, плошка и другие. Єлова "блюдо", "тарелка" , "миска", "плошка", "чаша" входили в состав старорусского сервиза и употреблялись в быту для обозначения разной.по форме посуды: Например, к плоской посуде, чаще всего, относились миса, плошка, а к глубокой - тарелка, блюдо.
Из столовых приборов, относящихся к плоской посуде, менее распространенными в быту сибиряков были миса и плошка. Данный факт подтверждается частотностью употребления лексем, называющих эти предметы: зафиксировано 4 употребления-лексической единицы "миса" и 2 -"плошка".
Слова "миса" и "плошка" были известны во многих славянских языках. Лексема "миса" является общеславянским заимствованием из латинского языка (вероятно, через готское посредство); в котором «mensa» имеет первоначальное значение - стол, плоское блюдо1 [Шанский, 1974, с. 201], "плошка" - это древнерусское образование от основы «плоскы» с помощью суффикса, «-ька» [там же, с. 253]. На Руси мисами, называли большую металлическую или глиняную чашу, в которой подавали на стол похлебку [Словарь церковно-славянского и русского языка, 1847], а плошками - плоскую глиняную тарелку, по центру которой укрепляли свечу для освещения [Даль, 2004]. Частотность употребления этих лексем незначительна: "плошка болыня сруковяпжами" [Оп. 3. Д. 12. Л. 23], "мису большихъ скрышками" [там же. Л. 116]; "миска скрышкой небольшая одна" [Оп. 3. Д. 865. Л. 6], "плошка средня" [там же. Л. 10].
Из всех лексем, называющих столовые приборы, предназначенные для приема пищи, наиболее частотной в употреблении на территории Сибири является лексема "тарелка" (18 употр.). Тарелкой называли плоскую круглую посуду [Срезневский, 1989]. В первые примеры употребления лексемы "тарелка" были зафиксированы в памятниках письменности, относящихся к XVII в. Это слово является собственно русским новообразованием от усвоенного в XVI в. немецкого по происхождению слова «тарЪль» (нем. «teller» - «тарелка») [Шанский, 1974, с. 437]. Хотя лексема "тарелка" появилась в русском лексиконе сравнительно не давно, но во второй половине XVIII в. предмет, называемый указанным словом, был широко распространенным в быту сибиряков. В быту сибиряков пользовались спросом, в основном, плоские предметы, о чем свидетельствуют данные нашей картотеки: "бвъ торєли и бвъ коешяка оловянає" [On. 3. Д. 12. Л. 19], "торелб глубоки4 съмъ, плоски31 сорокъ восъмъ: всего 55: весу в нихъ пу бвагцагь fynzoBb" [там же. Л. 137], "торелокъ плоски4 новых шесть маленная новая одна ба побержаных шесть їобиа маления" [Оп. 3. Д. 865. Л. 21].
К глубокой посуде ОТНОСИТСЯ блюдо (40 употр.). Блюдом называли впадистый, круглый или круглопродолговатый сосудъ, имЪющш плоскіе края [Словарь церковно-славянского и русского языка, 1847, т. I, с. 65]. Как утверждает Н.М. Шанский, указанное слово, возможно, является общеславянским заимствованием из готского языка, где «biudis» имеет значение «блюда, миска» [Шанский, 1974]. Эту точку зрения разделяет и П.Я. Черных, хотя, не исключает возможность и того, что «и германское (готское), и славянское слова могут быть параллельно возникшими образованиями от одного и того же индоевропейского корня bheudh» [Черных, 2001, т. I, с. 96-97]. На Руси были известны серебряные, оловянные, медные, керамические, стеклянные и деревянные блюда, которые были арнаментированные или простые. Анализ языкового материала показал, что наиболее распространенными в быту на территории Притоболья были оловянные блюда, которые могли быть резными или украшеными позолотой: "два бле( ца малєния оловянны слусоащя нажєртвє срезбо наномъ крестъ ана6ругомъ богоматерей образы" [Оп. 3. Д. 12. Л. 38], "блебо оловянное глубокое зпозолото11" [Оп. 3. Д. 112. Л. 24], "блюбъ оловяных глубоких три, втом числнь маленное глубокое" [Оп. 3. Д. 865. Л. б об.].
Лексемы "тарелка", "блюдо", "мкса" и "плошка" являются синонимами и в деловых документах очень часто взаимозаменяемы. Следовательно, одним из способов объединения перечисленных лексем в исследуемую группу является семантико-синонимический принцип.
Сюда следует отнести и лексему "чаша" (38 употр.). Чаша - круглый (въ вид полушарія) сосудъ для жидкости, ... потиръ, чаша для св. даровъ1 [Срезневский, 1989, т. III, ст. 1483-1484]. Из приведенного контекста следует, что данный предмет столового сервиза мог употребляться и в быту, и во время литургии в церкви: "чаша мебная обна весу семь fymoBb" [On. 3. Д, 926. Л. 3], "чашня чайна" [On. 3. Д. 989. Л. 2], "кятайшне чашня" [там же. Л. 2 об.], "чаевыс чашнъ глиненыс шесть" [Оп. 3. Д. 865. Л. 6], "бве чашя вобоосвященная обна большая меная луженая лобчатая наношкахъ соелезной ... бругая поменіе мена лусоеная споб6онам" [Оп. 3. Д. 12. Л. 19]. Распространенным материалом для изготовления чаш в конце XVIII в. была медь, но также встречались глиняные и деревянные чаши. Чаши могли быть простыми и расписными с позолотой: "кятайшне чашня спозолотой" Оп. 3. Д. 989. Л. 5], "чашка красной меби" [Оп. 3. Д. 357. Л. 3 об.], "три чашни хлебны Зеревяннъе" [Оп. 3. Д. 865. Л. 7].
