Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Апеллятивная лексика приходо-расходных книг
1. Несколько предварительных замечаний о лексическом составе приходо-расходных книг 26-29
2. Система и структура тематических групп лексики приходо-расходных книг 29-84
2.1. Наименование учреждений 29-31
2.2. Наименование монастырских построек 31-36
2.3. Наименование духовных, монастырских званий и мирских сословий 36-40
2.4. Названия лиц по роду их трудовой деятельности 40-46
2.5. Слова, обозначающие предметы материальной культуры 46-66
2.6. Состав бытовой лексики 66-81
2.7. Наименования единиц времени и пространства 81 -82
2.8. Бухгалтерская и юридическая терминология 82-84
Краткие выводы 84-86
Глава 2 Характеристика антропонимии приходо-расходных книг
1. Система русской антропонимии в приходо-расходных книгах 87-95
2. Морфемика и семантика региональных фамильных имен 96-111
Краткие выводы 111-113
Глава 3 Специфика синтаксиса приходо-расходных книг
1. Особенности формуляра приходо-расходных книг 114-120
2. Структурный анализ приходных статей 121-139
3. Структурный анализ расходных статей 139-162
Краткие выводы 162-165
Заключение 166-169
Библиография 170-189
Приложение № 1 190-199
Приложение №2 200-203
- Наименование учреждений
- Система русской антропонимии в приходо-расходных книгах
- Особенности формуляра приходо-расходных книг
Введение к работе
1. Актуальность и новизна исследования
Началом формирования общенациональных норм русского литературного языка следует считать XVIII столетие, когда государственный уклад, экономическая ситуация, консолидация духовных истоков и синтез книжно-церковных и деловых стилей речи создали условия для формирования русской науки, русского литературного языка, отразившего оригинальную судьбу национального самосознания.
В.В. Виноградов писал: "...с историей литературного языка оказывается органически связана историческая стилистика литературной речи, исследующая формы и тенденции индивидуального словесного творчества, индивидуальной речевой деятельности в исторических рамках той или иной языковой системы" [Виноградов 1978: 159].
С середины 1970-х гг. в отечественной лингвистике отмечается повышенный интерес к истории делового языка: публикуются сборники деловых документов, например, собрания, издаваемые сектором источниковедения и памятников языка Института русского языка РАН; материалы местных архивов [Трофимова 2001, 2002]; появляются статьи, диссертации, выполненные на основе местной деловой письменности. Изучение русского национального языка начального этапа его формирования настоятельно требует расширения текстовой базы, введения в научный оборот новых лингвистически аннотированных и квалифицированно подготовленных источников [Малышева 1998: 122-123]. В этом отношении большую роль играет изучение региональных памятников деловой письменности. Каждый вид актов в их местных и индивидуальных разновидностях дает новый и во многом неповторимый материал для истории русского языка [Дерягин 1976: 3-38].
Деловой язык тех или иных источников описывается с различных сторон, будь то структура, функционирование лексических средств языка или особенности стилистической организации. Письменные памятники служат лексикографической базой древнерусских и диалектологических словарей. Вместе с тем, заметим, что ономастика, в частности, ее особый раздел антропонимика, исследуется довольно редко. Чаще всего она рассматривается как вспомогательный источник в лексическом пространстве текста, то есть сравнительное описание структуры и системы антропонимической лексики носит сугубо прикладной характер.
Актуальность предлагаемого исследования заключается в том, что анализируется группа деловых документов, которые не интерпретировались ранее с точки зрения лингвистической содержательности. Аналитическому наблюдению и обследованию подвергается система и структура антропонимической лексики приходо-расходных книг.
Научная оценка антропонимических проблем представляет собой значительный интерес как в теоретическом, так и практическом планах. Существенное место в разработке антропонимических вопросов в настоящее время занимает региональное изучение антропонимии, а также вопросы определения знаковой сущности антропонима, его свойств и функций. Полноценное описание истории формирования антропонимической системы народа невозможно осознать без глубокого и разностороннего исследования исторических документов, которые дают возможность выявить источники происхождения тех или иных типов антропонимов и системы в целом. В 1990-е годы Н.Н. Парфенова опубликовала ряд работ по региональной антропонимии, выполненных на материале памятников письменности Западной Сибири (переписные, писцовые, метрические, ясачные, крестоприводные книги, ревизские сказки) [Парфенова 1994,1995, 1997, 1999,2000,2001,2002].
В свою очередь изучение текстов монастырских хозяйственных рукописных книг позволяет сделать интересные выводы как относительно истории народного разговорного и книжного языка, так и проследить процесс становления и функционирования делового языка. Монастырские книги Тобольско-Тюменского наместничества содержат лексику, исследование которой позволяет установить не только континуум тех или иных тематических групп, но и выявить региональную специфику лексической семантики.
2. Краткая историография аспектов описания памятников делового
стиля языка XVII -XIX вв.
Основополагающие направления лингвистического источниковедения, как известно, изложены в работах СИ. Коткова. Исследование и издание скорописных памятников XV-XVII вв., по его словам, создало такие концептуальные и источниковые условия, которые позволяют пересмотреть традиционную оценку деловой письменности с точки зрения ее роли и значения в становлении литературного языка [Котков 1991: 122]. Он предложил разработанные им оригинальные методы источниковедческого анализа памятников деловой письменности, что в известной мере повлияло на формирование принципов источниковедения как науки.
В развитии русского национального языка сыграл, судя по многочисленным высказываниям, свою роль деловой язык. В работах, посвященных истории лингвистики, заслуживает внимание утверждение, что основным фундаментом, из которого развился национальный язык, а затем и обновленный литературный язык, был язык грамот [Волков 1974: 255]. А. И. Горшков считает, что в московскую эпоху деловой язык сближается и постепенно сливается с книжно-церковной письменностью, включаясь в единую систему литературного языка [Горшков 1983: 134].
"В Русском государстве, - писал В.В. Виноградов, - приказной деловой
язык становится центром системы формирующегося нового национального
литературного языка" [Виноградов 1978: 64]. Под деловым языком
понимается язык деловой письменности, т.е. язык документов,
"обеспечивающих административно-управленческую деятельность
государства и регулирующих правовые отношения между членами общества" [Колосов 1991: 3].
Деловой язык, естественно, не оставался неизменным. Как справедливо отмечал Б.А. Ларин, "...его формы в XI-XIV вв. были одни, но к XVII в. существенно изменялись состав и строй делового языка" [Ларин 1936: 14]. В истории русского языка наблюдается подвижность жанров письменных памятников. Так, традиции ведения таможенных книг прекращаются к апрелю 1755 года [Малышева 1989, 132], а составление летописей заканчивалось еще в XVII веке [Ларин 1975: 194]. "Кабальные книги" функционировали в течение всего XVII в., и только после XVII они растворились в общих крепостных книгах [Ващенко 1975: 24].
В целом, разработка проблем жанра в языкознании (тем более историческом) только начинается [Баракова 2003: 53-54]. Актуальность изучения речевых жанров обусловлена... прежде всего тем, что современная научная парадигма в языкознании имеет ... функциональный характер [Дементьев 1997: 118]. Однако проблема жанра не может считаться решенной: нет единого понимания речевого жанра, не принято единой типологии речевого жанра, не решен вопрос о том, что является базовой единицей речи: речевой жанр или речевой акт [Баракова 2003: 54]. В настоящее время не существует единой удовлетворительной типологии речевых жанров. Если и приводятся подряд несколько названий, то в основном как иллюстрация того, как разнородны речевые жанры и как вследствие этого затруднено их изучение: бытовой диалог и бытовой рассказ, письмо, военный приказ,... деловые документы,... поговорка, роман...
[Дементьев 1997: 115]. Лингвисты в исследованиях, характеризуя жанры, учитывают их деление на первичные (простые) - "жанры, сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения" [Бахтин 1979: 252] и вторичные (сложные) - возникающие "в условиях более сложного и относительно высокоразвитого культурного общения (преимущественно письменного) - художественного, научного, общественно-политического и т.п." [Бахтин 1979: 252]; элементарные - "типы текстов, в составе которых отсутствуют компоненты, которые, в свою очередь, могут быть квалифицированы как тексты определенных жанров", и комплексные -"типы текстов, состоящие из компонентов, которые, в свою очередь, также представляют собой тексты определенных жанров" [Федосюк 1996: 76]. Так, например, Е.Н. Редозуб тексты речей и писем XVII века характеризует как вторичные, комплексные жанры [Редозуб 1999: 22]. При определении жанрового своеобразия делового стиля мы разделяем точку зрения исследователей, стоящих на традиционных филологических позициях и понимающих жанр как тип речевых произведений [Жилина 2000, Бабенко 1993, Долинин 1978, Швейцер 1991, Труфанова 2001] [Баракова 2003: 55]. Жанры выделяются на функциональном (прагматическом) основании и по самоназванию. Эти критерии являются достаточными для квалификации жанров. Но недостаточными для их идентификации. Различия жанров с похожими прагматическими качествами обусловлены их специфической языковой организацией, стилистическими характеристиками. Поэтому при определении жанра необходимо учитывать его прагматические и стилистические особенности [Баракова 2003: 55]. "В выявлении общих и специфических особенностей разных текстов деловой прозы, в углубленном изучении жанров через устойчивые и терминологизирующиеся названия видов документов с их языковыми особенностями... можно видеть дальнейшие задачи изучения русских документов" [Качалкин 1990: 381].
Значительное количество имеющихся скорописных материалов, включая церковно-книжные и документальные, служит объективным основанием для суждений об их значимости и значении для судеб русского литературного языка. В свое время бытовало мнение о превалировании церковнославянской книжной культуры в формировании русской письменной культуры.
Применительно к Х1-началу XIV в. принято говорить о традиционном "двуязычии", или диглоссии, когда живая разговорная речь по преимуществу связывалась со светской письменностью, а книжно-славянская функционировала в церковном обиходе. Характеризуя же состояние языка середины XVIII, можно говорить о противопоставлении двух исконно существовавших в русском литературном языке стихий - книжно-славянской и народно-литературной, - преобразовавшихся в качественно новые системы - высокий и "не высокий" стили русского литературного языка. Это преобразование свидетельствовало о возникновении принципиально новых свойств литературного языка, но сохранение старого противопоставления двух систем говорило о том, что русский литературный язык середины XVIII века еще довольно прочно был связан с древнерусскими, донациональными традициями [Горшков 1969: 231].
Однако "буквально необозримая деловая письменность убедительно свидетельствует о существовании в то время развитого письменного языка, сложившегося на собственно русской основе, насколько разносторонне широким в жанровом отношении (от сводок зарубежных известий до бытовых, интимных грамоток-писем) является его функционирование в жизни общества" [Котков 1980: 107, 110]. По мнению Ф.П. Филина, язык деловой письменности на всех этапах ее развития был языком литературным, поскольку он был обработан, нормирован, выполнял важные государственные функции [Филин 1981: 15]. О том же говорил В.В.
Виноградов в своей работе "О некоторых вопросах русской исторической лексикологии" [Виноградов 1978].
Социально-экономическое и политическое развитие России требовало усложнения и усовершенствования приказного делопроизводства. Вследствие этого к XVIII в. на народно-разговорной основе стал складываться язык такой деловой письменности, которая в этот период еще не была кодифицирована, но опиралась на узуальные нормы, сложившиеся в результате многовековой практики.
Интерес со стороны историков языка к письменным источникам делового языка обусловлен тем, что "раскрытие процесса формирования национального русского языка и его литературной нормы нужно начать именно со второй половины XV -XVII вв." [Виноградов 1978: 51]. В XV-XVII вв. во много раз возрастает само количество письменных памятников, а также заметно увеличивается их жанровое разнообразие, серьезно расширяется возможность проникновения давно существующих в устной речи слов в письменность [Волков 1974: 66]. В XVII в. деловая письменность совершенствуется, тексты приобретают упорядоченные формы. Памятники деловой письменности неоднородны по своему составу, структуре, являясь источником исторических, литературных и лингвистических сведений.
Источниковедческое описание памятников деловой письменности стало не только традиционным, но и перспективным для диахронии и синхронии языковых процессов [Астахина 1974, Юрасова 1974, Мазилова 1980, Токмачева 1984, Сивкова 1999, Баракова 2003 и др.]. Специалистами определены объект (лингвистический источник), предмет (лингвистическая содержательность) и методы анализа (системный охват языковых фактов в соответствии с иерархией их обусловленности содержанием источника) [Котков 1964: 4-Ю, Иванов 1987: 7], актуализированы проблемы изучения скорописных материалов в русле исторической стилистики, намечено многоаспектное исследование деловых документов в формальном плане.
Описываются также правила построения документа, его структура, лингвистическое содержание, формулы, те или иные уровневые единицы текста.
За последние десятилетия современная лингвистика обогатилась исследованиями, посвященными изучению местных документов. Значительная группа памятников южнорусского происхождения была исследована СИ. Котковым, Н.С. Котковой. Московским документам посвятили свои работы К.В. Горшкова, В.Н. Прохорова, донские рукописи исследовались А.Н. Качалкиным, пермские - Е.Н. Поляковой, рязанские -Е.Н. Борисовой, смоленские - И.А. Королевой, сибирские - О.Г. Пороховой, Н.Н. Бражниковой (Парфеновой), казанские - С.А. Мартьяновой, уральские -С.Г. Шулеповой, владимирские - Н.Ф. Савченко, воронежские - В.И. Хитровой, Н.К. Фроловым, новгородские - С.А. Полковниковой и др. (см. список литературы в конце).
Известен целый ряд исследований северно-русских документов, которым посвятили свои работы В.П. Владимиров и И.А. Елизаровский. Основательные исследования В.Я. Дерягина, Г.В. Судакова, Ю.И. Чайкиной, Н.Н. Чмыхова, И.А. Малышевой, Л.Ф. Колосова, СВ. Репневской и др. явились базой для сравнительно-исторического источниковедения. Все перечисленные работы посвящены анализу лексических, морфологических и фонетических особенностей деловых письменных памятников XV - XVIII вв. Изучены подробно большинство разновидностей актовой письменности. Например, Я.Ю. Астахина проанализировала русские сельскохозяйственные книги XVI-XVII вв., С.С. Волков подробно описал челобитные XVII века, В.Я. Дерягин привлек к исследованию севернорусские подрядные XVII в., О.В. Баракова рассмотрела таможенные книги Московского государства XVII века, работа И.Б. Токмачевой посвящена поручным записям, В.В. Юрасовой - десятным. Расспросные речи исследовал Е.К. Абрамов, о
11 различных актах важского происхождения писал В.Я. Дерягин, анализом актов Московского государства занималась Е.А. Чащина.
А.Н. Качалкин в своей монографии сделал попытку дать комплексное описание всех жанров деловой письменности допетровского периода. Однако книги, как разновидность документа, охарактеризованы ученым обобщенно, без описания конкретных жанров. В отдельных статьях Н.С. Котковой анализируются тексты таможенных книг, отказные книги, книги городового дела изучены СИ. Котковым и Н.Н. Бражниковой (Парфеновой), разрядные книги - Л.Ю. Мазиловой, специфике языка северных монастырских приходо-расходных книг посвящена статья Л.Ф. Колосова. В основной же своей массе хозяйственные книги монастырей остаются, к сожалению, мало исследованными, и поэтому заслуживают специального внимания лингвистов.
При описании формуляров документов привлекательным оказывается антропонимикой. Это касается наблюдений Н.К. Фролова, исследовавшего воронежские памятники, О.В. Бараковой, которая рассмотрела формулы именования лиц в сибирских таможенных книгах, Е.Н. Поляковой, выделившей антропонимическую лексику в пермских памятниках. Общую характеристику антропонимии тюменско-тобольских челобитных предложила Л.Э. Комарова. На основе региональных (сибирских) памятников деловой письменности исследовалась не только русская антропонимия, но и антропонимия тобольских и тюменских татар [Ф.Х. Гильфанова 1999, Х.Ч. Алишина 1999]. Антропонимика, как известно, стала самостоятельной отраслью лексикологии в последние 50 лет, хотя изучение имен собственных началось в России еще в средние века. "Истоки русской ономастики восходят к средневековой лексикографии, которая уже с XIII в. включала имена собственные в общие словари и "толковала" наряду с обычными (апеллятивными) словами [Бондалетов 1983: 85]. Одной из первых работ по русской дохристианской антропонимике является статья "О
личных собственных именах у славяноросов" Е. Болховитинова [Болховитинов 1813]. Большой вклад в развитие русской антропонимики внесли И.И. Срезневский [Срезневский 1862, 1863], М.Я. Морошкин [Морошкин 1863, 1867], А. Балов [Балов 1893, 1896]. И.И. Срезневский сделал интересные замечания о развитии восточнославянских личных имен. М.Я. Морошкиным описано происхождение личных имен и фамилий, издан первый словарь личных имен "Славянский именослов, или Собрание славянских личных имен в алфавитном порядке" [Морошкин 1867]. Большое значение для лексикографического описания нехристианских русских антропонимов имел "Словарь древнерусских личных собственных имен" Н. М. Тупикова, вышедший в 1903 г. Представленные в нем канонические и неканонические имена снабжены указаниями на датированные памятники письменности [Парфенова 2000: 3]. В становлении русской антропонимики большую роль сыграли Б.О. Унбегаун, В. К. Чичагов, О.Н. Трубачев, A.M. Селищев, В.Д. Бондалетов, В.А. Никонов, СИ. Зинин, А.В. Суперанская, Л.М. Щетинин. Свой вклад в развитие региональной антропонимии внесли В.И. Тагунова [Тагунова 1970], Г.Я. Симина [Симина 1970], Н.К. Фролов [Фролов 1972], Л.М. Щетинин [Щетинин 1975], Ю.И. Чайкина [Чайкина 1989], Е.Н. Полякова [Полякова 1997], Н.Н. Парфенова [Парфенова 2000, 2001]. Исследование антропонимикона тем более актуально, что введение в научный оборот новых антропонимических данных расширяет представление о формировании русских фамилий на разных территориях русского государства [Парфенова 2001, 6].
3. Цель, задачи, объект, предмет и теоретико-практическая
значимость исследования
Целью диссертационного исследования является описание апеллятивной и антропонимической лексики приходо-расходных книг,
синтаксической структуры формул и приемов моделирования в такого рода текстах деловой речи.
В этой связи актуализируется решение следующих задач:
выявление лингвистических особенностей формуляра монастырских приходо-расходных книг (далее - сокр. ПРК) конца XVIII - начала XIX;
систематизация апеллятивной лексики в текстах ПРК посредством тематической классификации;
описание структуры антропонимов, формул именования лица, а также их семантическая интерпретация;
анализ синтаксической организации, выявление синтаксических моделей формуляров с целью установления специфики деловой языка приходо-расходных книг.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые предпринимается попытка лингвистического исследования формуляра приходо-расходных книг (описание структуры; выявление способов именования лица в данных документах), которые являются региональными и специфичными источниковедческими памятниками деловой письменности. Практическое значение работы состоит в том, что ее результаты могут найти применение в дальнейших обобщающих исследованиях по источниковедению, исторической лексикологии, исторической стилистике, антропонимике, лингвистическому краеведению. Результаты и материалы могут быть использованы в вузовских курсах истории русского литературного языка, исторической грамматики, диалектологии, организации спецкурсов, спецсеминаров, написании дипломных работ и т.п.
Объект исследования - деловая письменность к. XVIII - н. XIX вв. как составная часть русского литературного языка эпохи образования русской нации и общенациональных норм литературного языка, место и роль деловой письменности среди речевых жанров. Предметом исследования
являются структура апеллятивной и ономастической лексики ПРК и функциональная специфика синтаксических моделей.
4. Методы исследования, рабочие термины
Метод - это путь познания и теоретико-практического освоения действительности. Способ познания является средством материализации научного поиска, его приемов и механизма. Способы и методы исследования, будучи основой методологии, делятся на общие и частные. К числу общих способов исследования обычно относят: а) наблюдение - планомерное ощущение и целенаправленное восприятие объекта мысли, позволяющее понять общее и частное в вещах и прогнозировать план действий; б) интерпретация - раскрытие смысла полученных результатов и содержания анализа; в) моделирование - воображаемое воспроизведение, представление о схеме, образце какого-либо процесса. В русистике известны модели-теории, модели-идеи и т.п., которые предлагаются для прогнозирования и реализации прагматических задач [Фролов, Белякова, Новикова 2002:13-14].
Приоретным из частных методов, известных в лингвистике, является описательный. Он представляет собой совокупность приемов планомерной инвентаризации языковых единиц с учетом их взаимозависимости и аспектов анализа. Структура описательного метода предполагает вначале выделение из текста (высказывания) предложения, затем - отсечение из его состава основной единицы языка - слова с последующим описанием морфонологической организации, формальной и смысловой парадигматики. Свое особое место в этой иерархии занимает изучение фонемики, морфемики, словообразования как в плане диахронии, так и синхронии.
При анализе лексико-семантической системы языка наиболее распространены методы описания словарного состава текста или высказывания по лексико-семантическим, тематическим группам,
разрядам и т.п. Метод "семантического поля" - это системный взгляд на значения слов. Семантическое поле - это компактная часть словаря, покрывающая какую-то определенную "понятийную сферу" данного языка. Само описание лексической системы предполагает, прежде всего, разбиение ее на лексические микросистемы, обслуживающие те или иные понятийные сферы [Тарланов 1995: 58-59]. Метод описания по лексико-семантическим группам (ЛСГ) предложен Ф.П. Филиным в 1950-х гг., который выделил его основные принципы: 1) ЛСГ - это объединения двух и более слов по их лексическим значениям; 2) ЛСГ - это исторически сложившиеся, но изменяющиеся группы слов; 3) ЛСГ - это тематически близкие, но существенно отличающиеся от них действующими в данном языке закономерностями и правилами развития значений слов; 4) отношения между словами в тематических группах строятся только на внешних отношениях между понятиями, либо представляющие собою внутренние, специфические явления языка [Тарланов 1995: 60-62].
В плане описания структуры памятников деловой письменности в лингвистическом источниковедении сложилась методика исследования, которая определена целью анализа: дать полное и доказательное представление о языковой картине отображенных в памятнике фонетических, лексических и иных фактов, обусловленных характером изучаемых материалов, их хронологическими, локальными, жанровыми характеристиками [Малышева 1998: 122]. Она учитывает следующие этапы анализа памятников:
Изучение механизма делопроизводства, сферу которого представляют данные тексты, и процедуры их создания.
Описание формы документов (их структуры, типов обязательных формул).
Анализ содержания источников на разных языковых уровнях.
В процессе работы актуальными оказались описательный и формантный (вычленение антропонимического форманта и установление ономастического ряда на основании идентичности формантов в данной группе имен собственных [Парфенова 2002, 5]) методы исследования, а также методы и приемы лингвистического источниковедения. Свое место нашли общие способы анализа лингвистических единиц, такие как: наблюдение, то есть ощущение и восприятие языковых фактов, их систематизация на основе известных признаков; интерпретация, то есть раскрытие, объяснение анализируемых фактов. Кроме того, были использованы приемы количественного (установление частотности и продуктивности изучаемых языковых явлений) и качественного анализов (цель которого - оценка изучаемых явлений).
Терминологический аппарат исследования представлен следующими понятиями: лексико-семантическая группа, тематическая группа, модель, формула, формуляр.
Лексико-семантической группой именуется самая объемная по числу своих членов организация слов, которая объединена общим базовым семантическим компонентом. [Диброва 1995, т. 2: 23]. Под регионализмом понимаются языковые единицы, имеющие пространственно ограниченную сферу функционирования, и делятся на нарицательные и собственные. Нарицательные представлены диалектными единицами и бывшими диалектными, сохранившими некоторые следы былой региональной прикрепленности. Сюда же относятся этнографизмы, региональные наименования некоторых реалий, а также так называемые частотные диалектизмы [Климкова 1994: 53].
Определения терминов формула, формуляр, были предложены в свое время В.Я. Дерягиным [Дерягин 1980] и принимаются нами в качестве рабочих дефиниций.
Основное содержание актовых текстов передается формулами. Под формулой предлагается понимать "фразеологизм номинативного или коммуникативного характера, а также словосочетание, синтаксическую конструкцию с более или менее постоянным лексическим составом". [Дерягин 1980: 5]. Формула - основная единица, выделенная при стилистическом анализе делового текста. Из нее составляются модели, по которым в свою очередь строятся статьи. Следовательно, формула является единицей текста, и в качестве ее обязательных элементов часто выступают термины и терминологические сочетания, имеющие более или менее определенное юридическое содержание.
"В этом строгом и полном наборе сведений и состоит главная традиционная формально-содержательная особенность любого документа -точность. Она составляет для всей совокупности жанров делового письма основное отличительное стилистическое свойство. С помощью этих понятий анализируются все виды деловых документов" [Выхрыстюк 2002: 187-188].
5. Источники и материалы. Общая характеристика.
Социально-экономическое развитие России, расширение ее международных связей сопровождалось усложнением центрального и местного государственного аппарата и связанного с ним приказного делопроизводства. Приказная письменность оказывала определенное воздействие на церковнославянский язык.
Деловая письменность, как и все делопроизводство России, развивалось в соответствии с требованиями эпохи становления русского национального языка, определяясь как система текстов специального содержания и определенного оформления неодинаковой степени строгости. [Выхрыстюк 2002: 202]. Таким образом, в конце XVII в. на народно-разговорном языке стала складываться лингвистическая основа деловой
Наименование учреждений
Данная группа включает в себя лексемы консистория, казначейство, контора (кантора), правление. Административные учреждения, упоминаемые в приходо-расходных книгах, так или иначе связаны с церковной либо монастырской деятельностью.
Консистория - «епархиальное присутственное место под началом архиерея» [Д., 2, 152]; «учреждение, ведающее делами церквей и церковнослужителей какой-либо епархии; духовное правление» [СРЯ XVIII в., 10, 140-141]; «учреждение с административными и судебными функциями при епархиальном архиерее» [СРЯ, 2, 91]: Отослано в Духовную Консисторію... (ПРК 1817, л. 3 об.).
Казначейство — «исполнение обязанностей казначея; должность казначея» [СРЯ XI-XVII вв., 7, 24]; «1. Должность, чин казначея. 2. Место хранения государственных денег. 3. Денежные суммы какого-либо ведомства, учреждения» [СРЯ XVIII в., 9, 198]. В наших материалах слово казначейство используется в значении «присутственное место, заведующее приходом, хранением и расходом казны» [Д., 2, 74]: Принято отъ Тюменскаго уезднаго Казначейства... (ПРК 1788, л. 1).
Контора (кантора) - впервые лексема упоминается в Духовном регламенте. Оно было заимствовано через немецкое Kontor или голандское kontoor от французского comptor. Это «место, заведующее счетными и хозяйственными делами» [Д., 2, 153]; «1. Присутственное место, обычно является подразделением центрального учреждения. 2. Торгово-финансовое учреждение, помещение для торгово-финансовых дел. 3. Помещение для каких-либо занятий, кабинет» [СРЯ XVIII в., 10, 144-145]; «общее название административно-канцелярских отделов предприятий или самостоятельных учреждений (преимущественно хозяйственных или финансовых), а также помещение подобных учреждений или отделов» [СРЯ, 2, 93]: Заплачено в почтовой Тюменской канторе...(ПРК 1817, л. 4).
Правление - «1. Управление чем-либо; 2. То, что управляет чем или кем-либо; 3. Исполнение, вершение; дело; какой-либо род деятельности; 4. Установленное богослужение; 5. Правка, исправление; 6. Правота; 7. Управление, грамматическая зависимость, согласование» [СРЯ XI-XVII вв., 18, 114]. Однако в источниках слово используется в значении «присутственное, но не судебное место из председателя и членов; совещательное заседание» [Д., 3, 378]: Получено при сообщении барнаульскаго Духовнаго правленія...(ПРК 1817, л. 2 об.).
Группа наименований учреждений представлена четырьмя лексическими единицами, значение которых в текстах не отличается от отмеченных в словарях. Среди рассмотренных номенов встречается названия церковных учреждений: духовная консистория, духовное правление; и административно-деловых: казначейство, контора.
Система русской антропонимии в приходо-расходных книгах
Одним из ведущих разделов ономастики является антропонимика, занимающаяся изучением происхождения, развития, становления и лингво-психологической структурой имен собственных. К числу антропонимов относят следующие языковые факты:
1. Собственное личное имя - индивидуализирующее слово, присваемое человеку при рождении, под которым он потом известен в обществе. До начала XX в. в литературе широко применялся термин «полуимя» - так называлась деминутивная форма от полного имени, образованная при помощи различных суффиксов субъективной оценки. В отношении древнерусских языческих имен употребляются термины «мирские», «традиционные», «древневосточнославянские», «русские», «народные», «прозвищные», «некалендарные», «неканонические».
2. Отчество, патроним, «патронимическое имя» - название человека, образованное от имени отца именуемого. До начала XX в. употреблялся термин «полуотчество» - именование, совпадающее по своей морфологической структуре с фамилиями на -ов, -ев, -ин. В XVII-XIX вв. полуотчества обычно сопровождаются словами «сын», «дочь», «дети».
3. Фамильное имя - общее семейное наследственное наименование, «семейное наименование лица», «наследственное наименование».
4. Псевдоним - вымышленное по разным причинам имя, фамилия или сочетание того и другого.
5. Прозвище - неофициальное, обычно нежелательное, присваемое отдельным лицам в связи с их какими-либо отличительными особенностями.
В памятниках XVII в. термин «прозвище» включает в себя несколько значений: 1. Это официальное собственное имя личное; 2. Второе бытовое имя. 3. Семейное прозвание. 4. Кличка [Фролов 1971: 36-38].
Понятия «собственное личное имя», «отчество», «фамилия», «прозвище» исторически взаимообусловлены, поэтому к их изучению необходим исторический подход. В процессе своего становления они постоянно изменялись, наполнялись новым содержанием. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что дифференциация понятий «личное имя» и «прозвище», «отчество», «фамилия» имеет собственную историю развития, их соотнесенность и взаимосвязь в разные исторические эпохи неодинакова. Так, нельзя говорить о современном значении понятия «прозвище» применительно к XVII-XVIII вв., нельзя отождествлять понятие «фамилия» с понятием «семейное прозвание», «родовое прозвание», несмотря на сходство их морфологических структур. Семейное прозвание XVII-XVIII вв. - это наименование человека (группы людей) по имени главы семьи. Такие имена могли быть наследственными с последующей их заменой. Вопрос о превращении тех и других в фамилии решается исключительно индивидуально в каждом конкретном случае [Фролов 1971: 38].
Антропонимия приходо-расходных книг Свято-Троицкого мужского монастыря, судя по нашим наблюдениям, специально не исследовалась. Как и общерусская формула именования лица, она вбирает в себя личное, патронимическое и наследственное проименования, которые, будучи специфическими номинативными знаками, служат средством индивидуализации человека.
В нашей работе главное внимание уделено фамилиям, их структуре и семантике. «Фамилия - наследственное семейное именование» [Парфенова 2001: 3]. Становление в России фамилий, совершенно нового типа именования лица, факт вполне закономерный, который свидетельствовал о водворении гражданственности. В России в XVIII веке сложились производственные отношения, которые привели к созданию крупного централизованного государства. Новая ситуация требовала перехода к более удобной форме именования, чем личные имена. Фамилии, особенно в сочетании с личным именем и отчеством, и были как раз тем конкретизирующим именованием лица, которое позволяло выделять каждую личность в обществе [Зинин 1972: 158-159]. В антропонимике установились три принципа классификации антропонимических единиц:
тематический (на основе знаковой сущности) - здесь на основе онимов выделяются антропонимы. Тут возможна внутритематическая классификация путем членения антропонимов на личные, патронимические (матронимические), фамильные имена, семейные прозвания, прозвища, псевдонимы;
семасиологический принцип - это объединение антропонимов на базе семантической группировки прозвищ, фамилий, псевдонимов;
структурно-грамматический - морфолого-словообразовательная систематизация антропонимов аффиксального образования [Фролов 2001: 305].
Особенности формуляра приходо-расходных книг
Интерпретируемые в работе источники представляют собой сведения о денежных средствах, предназначенных монастырю Тюменской канцелярией, а также о смете их расходов. Поэтому большинство приходо-расходных книг оформлены по единому образцу, который в течение конца XVIII - начала XIX вв. практически не изменялся. Книга обычно начинается с титульной записи, в которой указывается местонахождение и название монастыря, назначение записи, учреждение, предоставившее денежные средства, и дата фиксации документа. Однако клишированный формуляр титульной записи в принципе мог отсутствовать из-за пропуска того или иного компонента текста. Для иллюстрации приведем образцы таких текстов: «Книга, данная пръ Тобольской Консистории, Тюменскаго Троицкаго Монастыря Настоятелю, Архимандриту Амвросїю съ братїею, на записку прихода и расхода неокладной монастырской суммы» (ПРК 1817, л.1). В этой записи указывается название учреждения, предоставившего документ (пръ Тобольской Консистории), местонахождение и название монастыря (Тюменскаго Троицкаго Монастыря), адресат (Настоятелю, Архимандриту Амвросїю съ братїею), назначение книги (на записку прихода и расхода неокладной монастырской суммы). В следующей записи подробно называется учреждение (изъ Тюменскаго уезднаго казначейства), но отсутствует указание на конкретного адресата, как в предыдущем примере. В данном случае просто называется монастырь (Тюменскому Троицкому монастырю). «Книга, данная изъ Тюменскаго уезднаго казначейства Тюменскому Троицкому монастырю на записку прихода и расхода отъпускаемого изъ здешнего казначейства...» (ПРК 1806, л. 1). В заголовке книги 1812 г. называются два финансовых учреждения: одно, предоставляющее документ (Книга, данная отъ Тобол ской казенной палаты), другое - денежные средства (на записку прихода и росхода отпускаемой изъ Тюменскаго казначейства). Тут также дается указание на год (на сей 1812 году). В этой записи также нет указание на адресата: «Книга, данная отъ Тоболской казенной палаты, на записку прихода и росхода отпускаемой изъ Тюменскаго казначейства на сей 1812 году Тюменскаму монастырю, суммою...» (ПРК 1812, л. 1). В отдельных случаях содержание текста могло быть изложено в сжатой форме: наименование типа хозяйственной книги и ее назначение: «Книга приходно-расходная денежных сумм на хозяйственные расходы монастыря» (ПРК 1766, л. 1).
Как свидетельствуют наши наблюдения, титульная запись соответствовала, видимо, устоявшимся стереотипам: «Книга данная... на записку прихода и расхода (допускался вариант «на записку приходной и расходной сумм»)... (название хозяйственника)».
При этом можно отметить «обезличенный» характер хозяйственных записей, так как имя писца (монаха-казначея) в титульной записи могло и не упоминаться. Так, в заголовках приходо-расходных книг Русского Севера, по данным А.В. Волынской, приводятся имена монахов-казначеев: «...числа книга расходная Краснюгорскюгш мнстря казначея монаха СтеОана...» (ГААО, 309-3, 11, 1. 1961). [Волынская 1992: 42]. Автор аналогичные титульные записи называет «благославляющими». Они могли быть подробными, что давало возможность судить о структуре приходо-расходной книги. После заголовка записи велись постатейно, отличаясь объемом и оформлением.
