Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы исследования
1. Проблемы структурной организации предложения .
2. Учение о структурой схеме простого предложения в отечественной лингвистике
3. Пропозиция и ее роль в формировании структурной схемы простого предложения. Позиционная схема
4. Специфика речевой реализации структурной схемы простого предложения
Выводы по I главе
Глава ІІ. Структурно-семантическая организация простого предложения со значением звучания
1. Из истории изучения глаголов звучания .
2. К вопросу о семантике глаголов звучания и ее влиянии на структуру соотносительных предложений
3. Структурная схема простого предложения «кто/что издает звук»: компонентный состав, лексическое наполнение, речевые видоизменения
3.1. Объективация структурообразующего компонента схемы
3.2. Лексико-грамматическая природа субъектива
3.3. Речевая реализация структурной схемы простого предложения «кто/что издает звук» .
3.3.1. Грамматические модификации структурной схемы простого предложения «кто/что издает звук»
3.3.2. Структурно-семантические модификации структурной схемы простого предложения «кто/что издает звук»
3.4. Обогащение пропозиций высказываний дополнительными смыслами
4. Структурная схема простого предложения «кто/что звучит чем»
4.1. Лексическое наполнение структурообразующего компонента
4.2. Лексическое наполнение субъектного компонента
4.3. Лексическое наполнение объектного компонента и его грамматическая форма .
4.4. Речевая реализация структурной схемы «кто/что звучит чем»
4.4.1 Грамматические модификации схемы
4.4.2. Структурно-семантическая модификация схемы
4.4.3. Обогащение пропозиций высказываний дополнительными смыслами
5. Структурная схема простого предложения «где звучит».
5.1 Компонентный состав и лексическое наполнение схемы
5.2. Речевая реализация схемы «где звучит»
6. Структурная схема простого предложения «кто воздействует звуком на кого»
6.1. Компонентный состав и лексическое наполнение схемы..
6.2. Речевая реализация структурной схемы
Выводы по II главе
Заключение
Список источников
Список литературы
- Пропозиция и ее роль в формировании структурной схемы простого предложения. Позиционная схема
- вопросу о семантике глаголов звучания и ее влиянии на структуру соотносительных предложений
- Лексико-грамматическая природа субъектива
- Грамматические модификации схемы
Пропозиция и ее роль в формировании структурной схемы простого предложения. Позиционная схема
Теория предложения имеет длительную историю развития. В классиче-ский период ученые концентрировали свое внимание на формальной устро-енности предложения, в рамках которой исследовали основные его признаки.
Классическая русская синтаксическая традиция, представленная тради-ционными направлениями (логическим, психолого-синтаксическим, фор-мально-синтаксическим направлениями), а также выросшими на их основе синтаксическими концепциями А.А. Шахматова и А.М. Пешковского, «свя-зывала модель грамматического описания предложения с подлежащим и ска-зуемым, полностью лежащими в сфере формальной устроенности предложе-ния», оставаясь «в границах морфологизации синтаксических явлений» [Но-воженова 2001: 11]. В рамках изучения формальной устроенности предложения была вы-двинута проблема участия глагола в формировании подлежащно-сказуемной схемы предложения. Глагол трактуется чаще всего как доминирующий кон-ститутивный компонент предикативного отношения, единственный вырази-тель предикативности.
Вопрос о доминировании глагольной лексемы в структуре предложе-ния достаточно четко выражен в синтаксических исследованиях И. Орнатов-ского, А.Х. Востокова, И.И. Давыдова, Н.И. Греча, Ф.И. Буслаева, В. Клас-совского, в более поздний период у А.А. Потебни, Д.Н. Овсянико-Куликовского, А.М. Пешковского, а также в зарубежном языкознании в тру-дах Я. Гримма, В. Гумбольдта, К. Беккера, Х. Штейнталя.
Теория обязательности глагола в предложении или «вербоцентризма», согласно которому спрягаемый глагол (сказуемое) признается единственным выразителем предиката, связана прежде всего с аристотелевой формальной логикой. В античной науке основой логического смысла выражения, его се-мантическим ядром считалось суждение.
Понятие суждения определено как «форма мышления, в которой ут-верждается или отрицается связь между предметом и его признаком, отно-шения между предметами или факт существования предмета и которая мо-жет быть либо истиной, либо ложной» [Кириллов, Старченко 1995: 64]. Суж-дение является высказыванием, выраженным в форме предложения, имею-щим в себе два понятия: субъект и предикат [ФЭС 2009: 44]. Предложение рассматривалось как выражение языка, в котором нечто утверждается или отрицается. По своему значению оно выражает истину либо ложь [Кириллов, Старченко 1995: 12].
Существуют некоторые признаки, отличающие предложение от сужде-ния (форма мысли), во-первых, на уровне частей речи члены предложения и члены суждения не совпадают. «Субъектом суждения является нечто ранее известное, предикатом – то новое, что составляет познавательную ценность суждения» [Валгина 2000: 13]. Во-вторых, предложение может быть вопро-сительное, побудительное, при этом оно соотносится не с суждением, а с другими формами мышления. Более того предложение может использоваться для выражения эмоций и волеизъявления, входящих в сферу чувства и воли.
Под предикативностью Аристотель понимал способность соединить и разъединить два понятия. Глагол он рассматривал как «слово, которое обо-значает еще и время, часть которого в отдельности не имеет значения, и ко-торое служит всегда обозначением для высказывания об ином» [Античные теории языка и стиля 1936:61].
Синтаксическое построение, в понимании А. Дискола, является таким построением, «в коем первенствующую роль играет личная глагольная фор-ма как особая часть речи, все же остальные слова входят в весьма определен-ное отношение к этой части речи как ее распространители» [цит. по: Ново-женова 2001: 15].
В понимании большинства русских лингвистов XVIII и XIX вв. нали-чие глагола в предложении является обязательным либо в качестве полно-значного глагола, либо в качестве связки, которую Л.Г. Якоб, например, име-новал «чистым» глаголом, все остальные глаголы – «смешанными» [Новоже-нова 2001:11].
А.Х. Востоков считает, что в русском языке все предложения являются глагольными: «В сказуемом полагается глагол одинакий или составной. По-следний может состоять из глагола вспомогательного, приложенного к имени существительному или прилагательному спрягаемому» [Виноградов1958: 169]. И.И. Давыдов, яркий представитель логико-грамматического направле-ния, считает, что «подлежащее и сказуемое суть два существенных члена предложения, соединенных между собой органически» [Давыдов 1852: 266], и, указывая на ведущую роль глагола в структуре предложения, пишет: «Первая мысль человека является в предложении: точкою отправления ко всем грамматическим объяснениям должно быть предложение. Она заключа-ется в глаголе, и из глагола учащийся в состоянии сам вывести части речи, члены предложения и все грамматические формы языка» [Давыдов 1852: 7].
Ф.И. Буслаев, поставивший знак равенства между предложением и ло-гическим суждением, выделяет в структуре предложения два компонента: подлежащее и сказуемое: «Предмет, о котором мы судим, называется подле-жащим (subjectum, subject). То, что мы думаем или судим о предмете (о под-лежащем), именуется сказуемым (praedicatum, pradicat). Присоединение ска-зуемого к подлежащему именуется суждением. Суждение, выраженное сло-вами, есть предложение» [Буслаев 1959: 258–259]. Ученый признает сказуе-мое наиболее значимым: «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения. Отсюда понятно, почему в языке есть предложения, состоящие только из сказуемого, без явно обозначенного под-лежащего, каковы все так называемые безличные предложения; но нет ни одного предложения, которое состояло бы только из подлежащего»
вопросу о семантике глаголов звучания и ее влиянии на структуру соотносительных предложений
Вопрос о структурной схеме простого предложения (в другой термино-логии: модели) был поднят членами Пражского лингвистического кружка: В. Матезиусом, Ф. Данешем, П. Адамцом, К. Гаузенбласом, М. Кубиком и др.
Перед В. Матезиусом встал вопрос о природе предложения: «Ограни-чено ли предложение целиком лишь преходящим моментом высказывания и обусловлено ли оно как лингвистический факт в целом только индивидуаль-ной ситуацией произнесения». Исследователь пришел к выводу, что «пред-ложение – это не продукт преходящего момента и по своему существу не может целиком определяться какой-либо ситуацией», «это абстрактная мо-дель, реализующаяся в речи в виде конкретного высказывания» [Матезиус 1967: 237].
В русской лингвистике понятие структурной схемы простого предло-жения впервые разработано Н.Ю. Шведовой.
Под структурной схемой простого предложения она понимает отвле-ченный образец, «по которому может быть построено минимальное само-стоятельное и независимое сообщение» [Грамматика русского языка 1970: 546], названный в «Русской грамматике» «абстрактным синтаксическим об-разцом» [Русская грамматика 1980: 92]. Компонентами «синтаксического об-разца» признаны словоформы, образующие предикативную основу предло-жения. При этом автор ставит равенство между предикативной основой про-стого предложения и его структурной схемой. Н.Ю. Шведова пишет: «Пре-дикативная основа (структурная схема) простого предложения – это имею-щий свою формальную организацию и свое языковое значение синтаксиче-ский образец, по которому может быть построено отдельное нераспростра-ненное (элементарное) предложение», и называет такие построения «абст-ракциями, отвлекаемыми от неограниченного множества конкретных пред-ложений». Компонентами этих абстракций являются главные члены предло-жения, подлежащее и сказуемое без каких-либо их распространителей [Рус-ская грамматика 1980: 84 – 85]. По наличию главных членов в предикативной основе повествовательных предложений Н.Ю. Шведова дифференцирует все структурные схемы простого предложения на двусоставные и односоставные с последующей дифференциацией двусоставных схем (она называет их пред-ложениями) на предложения с формально уподобленными и предложения с формально неуподобленными главными членами.
К предложениям первого типа она отнесла те, в которых наблюдается грамматическая координация форм подлежащего и сказуемого, представлен-ная структурными схемами N1 – Vf (типа: Ученик пишет; Трое присутству-ют; Белые проигрывают), N1 – N1 (типа Отец – учитель; Учение – (главная) задача; День пасмурный), N1 – NN1 (типа Экскурсия – мое предложение; Раз-битое стекло – твоя задача; Новый стадион – его мысль), N1 это NN1 (типа Поездка в Крым – это вся летняя зарплата; Дача – это большие расходы; Директорство – это одни неприятности).
К предложениям с формально неуподобленными членами предложения отнесены структурные схемы с формально не выраженной связью: N1 – Adv (N2 ...) (типа Кофе по-турецки; Свеча из воска), N1 это Adv (типа Экономия – это прекрасно, Халтура – это скверно); N1, чтобы Inf (типа Эта машина – чтобы снег убирать, щетка – чтобы чистить платье), Inf cop Inf (типа Жить – это (это значит, значит) бороться; Руководить – это (это значит, значит) быть впереди), Inf – N1 (типа Уволить – самое простое; Учиться – главная задача), Inf – Adv (N2 ...) (типа Кататься – весело; Ужиться (с ним) – мудрено), Inf – Vf3s (типа Ошибиться случается каждому; Исправить по-ложение – не составляет труда).
Односоставные предложения с учетом морфологической природы главного члена дифференцированы на именной, спрягаемо-глагольный, на-речный и инфинитивный классы. К именным отнесены структурные схемы Nn1 (типа Ночь; Тишина; Лето; Война), Advguantit (или Nguantit) Gen (типа: Море цветов; На полчаса дел; Предисловий два), Genguantit (типа Народу! Грибов!), Neg Gen (Ни души; Никаких признаков жизни; На небе ни облачка), Interj Pron N1 (типа Ах (уж) эти родственники; Ох (уж) эти нам студенты), Interj N1 (типа Ай да жена, Ай да мед). Спрягаемо-глагольными являются схемы Vf3s (типа Светает; Вьюжит; Тошнит), Vf3s Inf (типа Угораздит упасть; Хочется поговорить; Следует подождать), Gen (Neg) Vf3s (типа Помощи не последует; Этого не повторится; Продолжает прибавляться хлопот), Vf3pl (типа Стучат; Идут), Есть Adv (Pron2 ...) Inf (типа Есть о чем поговорить; Есть куда пойти). Наречный класс представлен схемами Praed (типа Сыро; Поздно; Холодно); Praed Inf (типа Можно начинать; Нельзя понять; Невоз-можно оставаться), (Neg) Praed Gen (типа Не заметно следов; Не слышно голосов; Одного слова достаточно), Нет Gen (типа Нет денег; Нет никого). К инфинитивным отнесены схемы Inf (типа Теперь-то себя и показать; Мол-чать! Не шуметь), D Inf (типа Зачем ссориться; Вам начинать), Gen (Acc) Neg Inf (типа Всех дел не переделать, Тебя не переспорить); Neg Inf (типа На площади не протолкнуться; Мне здесь не усесться), Neg Inf же (типа Не спо-рить же мне с вами! Не жить же нам в сарае), Где (куда) Inf (типа Где же мне с вами тягаться; Куда уж спорить!), Inf Neg Praed (Pron2...) (типа Пой-ти не куда; Идти не к кому), Inf так Inf (типа Ехать так ехать) [Граммати-ка-70: 546 – 570].
Появление на синтаксической арене термина «Структурная схема про-стого предложения» в учении Н.Ю. Шведовой вызвало бурные обсуждения и споры. По отзывам Г.А. Золотовой, «понятие “структурной схемы” вырва-лось на простор, как джин из сосуда» [Золотова 1979: 22]. Признание за структурными схемами абстрактных образцов, представленных главными членами предложения, не могло удовлетворить научное сообщество.
Г.В. Колшанский назвал структуру «подлежащее – сказуемое» узко-грамматической теорией, а забвение структуры и содержательной части предложения «противоречием в самой грамматической теории» [Колшанский 1984: 62], с чем трудно не согласиться.
И.П. Распопов в отзыве на статью С.И. Кокориной «О реализации структурной схемы предложения» охарактеризовал предлагаемый автором список схем, как «подозрительно напоминающий давно известное (а лишь завуалированное символикой) перечисление различных способов морфоло-гического выражения главных членов предложения», далеко не в полной ме-ре согласованный «с требованиями грамматической достаточности “предика-тивных единиц”». «Если грамматическая достаточность, – продолжает он, – определяется грамматическим выражением синтаксических категорий на-клонения и времени, то операции исключения из состава соответствующих форм “информативно облигаторных распространителей” следовало бы под-вергнуть не только сильно управляемые формы при глагольном сказуемом … но и присвязочные формы в конструкциях типа Он был учитель (учи-телем),
Лексико-грамматическая природа субъектива
Структурообразующий предикатив схемы «кто/что звучит чем» пред-ставлен 44 глаголами звучания, названными Е.В. Падучевой «идеальными глаголами звука», отмеченные тем, что «у них одним из участников является Источник звука, отделенный от Каузатора» [Падучева 1998: 7]. В данной ра-боте они дифференцированы по источнику звука на глаголы, объективирую-щие образование звука а) человеком, б) живым неличным существом, в) предметами. а) Глаголы, обозначающие звуки, издаваемые человеком при помощи специальных средств, орудий воздействия, функционируют как в прямом, так и в переносном значении. Структурообразующие глаголы первичного значения: бить `ударять, колотить`; брякать `производить шум, стук твёрдым, звенящим предметом`; бряцать `издавать разные металлические звуки ударами твердых предметов`; жигануть `сильно ударить`; жундеть «издавать негармоничные, ноющие, раздражающие звуки»; звенеть `производить звук высокого, металлического тембра при ударе, сотрясении (о металлических, стеклянных и т. п. предме-тах)`; звякать `издавать резкий и отрывистый звенящий звук`; ляскать `щел-кать, лязгать зубами`; притопывать `ударять ногой об пол, о землю, произ-водя стук`; скрежетать `издавать резкий скрипящий звук при трении верх-него ряда зубов о нижний`; скрести `проводить по какой-либо поверхности чем-либо острым, жестким, издавая при этом царапающий звук`; скрипеть `издавать резкий с металлическим оттенком звук, возникающий при трении друг о друга предметов или их частей`; стегать `хлестать, бить чем-н. гну-щимся, тонким`; стучать `производить стук, шум при ударах, толчках`; то-пать `стучать, бить по твёрдой поверхности ногами`; хлестать `бить, уда-рять чем-н. гибким`; тюкать `несильно ударять`; ударять, `издавать резкий, сильный толчок, производимый кем-, чем-л. с размаху`; хлопать `произво-дить короткие, резкие звуки, ударяя чем-либо`; хрустеть `издавать негром-кий трещащий звук от чего-либо, ломающегося, раздробляемого и т. п.`; чир-кать `быстро, с резким звуком проводить чем-н. по чему-н.`; чмокать `про-изводить характерный звук всасывающим движением губ, отделяемых одна от другой`; шарахать `сильно ударять, рубить`; шаркать `производить шо-рох трением`; шлёпать `с шумом ударять`; шмыгать `делать носом втяги-вающие движения, сопровождаемые специфическим, шумным звуком`; щел-кать `производить короткие, отрывистые звуки пальцами`; шелестеть и шуршать `издавать лёгкий шум, шелест, шорох чем-то`: – Походом бы мож-но, – с расстановочкой заговорил Кривошлыков, но вдруг ляскнул совсем по-волчьи зубами, мелко затрясся, охваченный пароксизмом лихорадки (Шоло-хов. Тихий Дон); Демидов прыгнул и шарахнул дубиной – передний волк визг-нул и покатился на снег (Федоров. Каменный пояс); Изредка он громко хло-пал бичом и поторапливал бредущих буренок (Федоров. Каменный пояс); За-хар гулко стукнул кулаком по своей широкой груди (Шолохов. Тихий Дон); Подлаживая под этот стук, Гриша пристально шмыгал фуганком по доске (Бунин. На даче); Он (Фомин) хлестнул плетью своего коня, поскакал вперед (Шолохов. Тихий Дон).
К глаголам с переносным значением относим барабанить, греметь громыхать, грохотать (разг.) `издавать громкие, резкие, отрывистые звуки`; вытягивать `ударять чем-н. длинным, хлестать`; хряснуть `сильно ударить, стукнуть`; шмыгать `быстро двигать чем-н. взад и вперед по какой-н. по-верхности, издавая специфический звук`. Метафоризация этих глаголов ос-нована сходстве звучания производимого разными источниками. Так, лексема барабанить в своем первичном значении обозначает дей-ствие субъекта-агенса, его удары по ударному музыкальному инструменту специальными палочками с различными целями, в результате которого соз-даются громкие, гулкие, раскатистые звуки [ср.: БТСР 2009: 355]. Частота производимых ударов, возможно, и сила производимого звука послужили основой переноса наименования глагольной лексемы на ситуацию постуки-вания пальцами по чему-либо. В результате этого переноса лексема приобре-ла стилистически сниженную окраску, разговорный оттенок: Тихон Ильич, нахмуриваясь, побарабанил пальцами по столу (Бунин. Деревня).
В основу метафоризации глагола вытягивать (прост.) в значении `уда-рять чем-либо, хлестать`, издавая специфический звук, вероятно, легла сема длина , отмеченная в одном из значений (четвертом) этой лексемы `распря-мить, расположить по прямой линии чего-н.` [Ожегов 2010: 121], Но Корней суров и задумчив. Он с наслаждением вытягивает мальчишку кнутом и сдержанно покрикивает на лошадей (Бунин. Золотое дно). В семантике глагола хряснуть имеется сема сила , отмеченная как в его прямом значении (чтобы разломить с треском дерево, нужно приложить значительное усилие), так и в материале нашей выборки, определившая ме-тафоризацию лексического глагола: Он хряснул кулаком по столу и крикнул: – Уходи, не задерживаю! (Симонов. Солдатами не рождаются) `сильно уда-рил, стукнул`.
Метафоризацию глаголов греметь, грохотать и громыхать в значении `создавать сильный шум` определили семы резкость , отрывистость звука, создаваемого при стуке предметов друг о друга или ударе чем-либо: Он бро-сил каму еще гривну и велел уходить. В тот день, еще поутру загромыхали в ворота железом (Лебедев. Искупление); Лопнул смех. Кто-то поперхнулся и долго трескуче кашлял. Завозились. Загрохотали сапогами, а через минуту – запыхавшийся и сердитый голос Игната: – Жри сам, черт! Что ты лезешь со своей гузкой (Шолохов. Тихий Дон); И все (господа) засуетились, загро-хотали стульями, засмеялись. (Куприн, Поединок); Демидов отпихнул при-става, загремел запорами и открыл ворота (Федоров. Каменный пояс).
Грамматические модификации схемы
Первую группу формируют глаголы типа: бурлило `издавало рокочу-щий звук`; гремело `издавало громкий, резкий, раскатистый звук`; громыхало `издавало сильный, прерывистый шум`; грохотало `издавало сильный раска-тистый гул при разрыве`; грянуло `издало внезапный резкий звук, загремело`; гукнуло `издало звуки, подобные короткому гудку`; звенело `производило звук высокого тембра`; звякало `производило резкий, звенящий, отрывистый звук`; шаркало `производило трением негромкий специфический шум`; ро-котало `производило дробные раскатистые звуки, сливающиеся в монотон-ное звучание`; скрипело `производило резкий с металлическим оттенком звук, возникающий при трении`; трещало `издавало резкий сухой звук, по-добный звуку, характерному при нарушении целостности предмета`; хрипело `издавало сипящие, глухие звуки`; шумело `производило нестройные звуки, сливающиеся в громкое звучание`; шуршало `производило лёгкий шум, ше-лест, шорох` и др.: В запечье зашуршало, косматый старик выкатился из мути, окрысился (Федоров. Каменный пояс); Налетели пожарные машины, одна из них и своротила набок опаленную огнем липу; поднялся звон, шум, крики, упругими струями забила вода из брандспойтов, затрещало (Федо-ров. Каменный пояс); На девятый день хозяин появился в мастерской, швыр-нул клетку на стол, на который ставились готовые починки, обругал масте-ровых, подмастерьев и мальчиков – всех сразу, двинул дверью так, что на верстаках забрякало и зазвякало (Кочетов. Журбины); – Что это? А там гукнуло как… А это что, Петрович? – Птица какая-то, Егорка. Болотная (Проскурин. Горькие травы).
Во вторую группу входят глаголы со значением физиологического со-стояния человека: хрипело `дискомфорт, сопровождаемый сиплыми звуками, возникающими в результате затрудненного дыхания`; гудело `болезненное состояние, производившее впечатление протяжного монотонного низкого звука`; звенело `имело место состояние, создававшее впечатление раздра-жающего, неприятного звука высокого тембра`; клокотало `состояние, похо-жее на рокочущие звуки, бурление`; стучало `болезненное состояние, похо-жее на воспринимаемый неприятный звук, производимый ударами`; шумело `болезненное состояние, похожее на сливающиеся нестройные глухие звуки`: Из носа пытаемого шла черная кровь; в мохнатой груди хрипело, как в куз-нечных мехах (Федоров. Каменный пояс); Голова сделалась тяжелой, в ушах шумело, в темени я ощущал тупую беспрестанную боль, – точно кто-то давил на него мягкой, но сильной рукой (Куприн. Олеся); Гулко и часто за-стучало в ушах, когда прошел Авраам в шаге от платана (Симашко. Маз-дак); В ушах у Ромашова зазвенело от выстрела (Пришвин. Кащеева цепь). Глаголы со значением действия стихийных сил природы формируют малочисленную группу: гремело `издавало громкие, резкие, раскатистые зву-ки`; потрескивало `время от времени издавало резкий, сухой треск`; грохо-тало `издавало сильный, оглушительный, раскатистый шум`; шибануло `ба-бахнуло, грянуло, произвело шум` и др.: Давно не было такой грозы. Греме-ло всюду: в горах, в борах и на потемневшем пруду (Федоров. Каменный по-яс); Сразу забурлило, зарокотало, – вода с шумом рванулась в вешняк (Фе-доров. Каменный пояс); – Приходил с покоса Ушков и все стращал: «Гляди, через поле змей пойдет!». А как шибануло, ну и подумала я: расказнил гос-подь грешников (Федоров. Каменный пояс). Признание двухкомпонентности структурной схемы «где звучит» как синтаксического знака пропозиции состояния предопределяет наличие пози-ции словоформы со значением пассивного носителя предикативного призна-ка, субъектива. История вопроса о субъектной словоформе и ее статусе в безличных предложениях имеет длительную историю. Первое упоминание о специфике субъектной словоформы при безличных глаголах отмечено в начале XX века (1811г.) в работе Тимковского И.Ф. «Опытный способ к философическому познанию российского языка», изданной в Харькове Университетской типо-графией [Телкова 2012: 58]. На сохранении позиции словоформы со значением носителя предика-тивного признака в современной отечественной лингвистике неоднократно останавливаются ведущие ученые России. Обосновывая свою позицию, Г.А. Золотова пишет: «Предложение как речемыслительный акт не может состо-яться без приписывания признака его носителю, иными словами – без соот-несения возникающего смысла с действительностью – в категориях модаль-ности и лица» [Золотова 2000: 105]. В нашем случае субъектив реализует позицию носителя состояния. В структуре высказывания он может быть объективирован или необъективиро-ван по различным причинам, но в любом случае позиция словоформы с этим значением сохраняется. Ср.: … над площадью загремело-загрохотало, над толпой с визгом пронеслись осколки (Федоров. Каменный пояс) – Чуть слышно звякнуло, но Мосолову показалось – зазвонили колокола (Федоров. Каменный пояс).
Морфологическая природа и лексическое значение субъектного компо-нента определяется семантикой и морфологической природой предикатива. Формальным объединяющим их признаком является прежде всего косвенный падеж, замена которым именительного падежа привела к «обезличиванию» конструкции. «Косвенный падеж в функции субъекта – это новый образец “сдвинутого” употребления падежей», сопровождаемый «заметными сдвига-ми в семантическом содержании глагола» [Кацнельсон 1972: 62].
При предикативах со значением состояния окружающей среды и со-стояния природы субъектив номинирован различными предложно-падежными формами – маркерами ограниченных пространств и территорий. В этой позиции выступают номинанты растений (бор, куст, трава), построек и их деталей (башня; окно), частей транспорта (вагон), рельефа ме-стности (гора), ручного инструмента: орудий для рыхления, копки (кайло), общего обозначения участков земельного и водного пространства (площадь, пруд), специально оборудованного рабочего места (верстак), совокупности лиц (класс), местоименных наречий (где-то, там, внизу, всюду). Локативная семантика субъектных словоформ послужила основанием терминировать маркируемый субъект локативным: Никто об этом не узнает. Я проснулся, как только зашуршало в кустах (Лебединский. В секрете); И тут стряслась напасть: тюкнул сосед в породу – под кайлом зашумело, оторвалась грузная глыба и осела рядом с горщиком, чуть не придавила его (Федоров. Каменный пояс); Капитан сел и потянул к себе судовой журнал. В горах опять тяжело прогремело. За дождем блеснул желтый огонь (Паустовский. Черный ост-ров); Где-то далеко громыхало, будто там перекатывали с места на место тяжелые пустые бочки (Бубеннов. Белая береза).
Предикаты эмоционально-психического и физиологического состояния живого существа соответственно предопределяют в позиции субъектива, как правило, форму предложного падежа, представленную наименованиями не-отторгаемых частей тела человека в качестве вместилища состояния, сопро-вождаемого восприятием звука (горло, грудь, живот, уста, ухо): Никита за-торопился. Из последних сил выбивались ружейники, от натуги в грудях хрипело (Федоров. Каменный пояс); Григорий молчал. Тишина обручем ско-вала лес. Звенело в ушах от стеклянной пустоты (Шолохов. Тихий Дон); Стиснув зубы и ощеряясь, Матвей Юргин рванулся вперед, – рванулся таки-ми порывистыми бросками, что мгновенно захрипело в горле (Бубеннов. Бе-лая береза).
Субъект может быть представлен комплексно: формой родительного падежа с предлогом «у» личного имени со значением целого в сочетании с предложным падежом наименований органов тела как части целого, вмести-лища состояния. При этом основным носителем состояния, его вместилищем является часть тела человека, его органы. Форма «у + род. пад.» безболезнен-но для информативного компонента семантики предложения может быть эл-липтирована или занять позицию атрибутивной конструкции: В ушах у Ро-машова зазвенело от выстрела (Куприн. Поединок).
