Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. О ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ КАТЕГОРИИ ЗАЛОГА 11-58
1. Различные подходы к описанию категории залога 12-23
2. Сущность оппозиции активность /пассивность 23 -31
3. Морфологические особенности выражения пассива 32 - 40
4. Залог и переходность 41 -45
5. Характеристика пассивных конструкций 46-55
ВЫВОДЫ 56-58
ГЛАВА II. ПАССИВНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ГЛАГОЛЬНЫХ КОЛЛОКАЦИЯХ 59-119
1. Лингвистическое содержание термина «коллокация» 59 - 64
2. Функции глагола и имени в составе коллокаций 65 -68
3.0 соотносительности активных и пассивных конструкций 69 - 73
4. Описание проведения опроса носителей языка 74 - 75
5. Факторы, влияющие на пассивизацию в глагольных коллокациях 75 -110
1. Грамматические категории глагола 75 -105
1) Глагольный вид 75-100
а) Коллокаций, в которых невозможно пассивное преобразование глагола в обоих видах 78-85
б) Коллокаций, в которых невозможно пассивное преобразование только глагола несовершенного вида 85-92
в) Коллокаций, в которых невозможно пассивное преобразование только глагола совершенного вида 93 -100
2) Переходность глагола 100-105
2. Прочие факторы, влияющие на пассивизацию 106
1) зависимость пассивной модификации от возможности употребления именного компонента коллокаций вомножественном числе 106-108
2) ограничения, накладываемые на пассивное преобразование в связи с категорией глагольного времени 108 -109
3) влияние на пассивную трансформацию возможности распространения коллокаций определением 109-110
6. Лексико-семантические средства выражения категории залога вколлокациях.. 111 -115
ВЫВОДЫ 116-119
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ...120-124
ПРИЛОЖЕНИЕ
Список коллокаций с дефектностью залоговой парадигмы 125 -128
БИБЛИОГРАФИЯ 129-148
- Различные подходы к описанию категории залога
- Сущность оппозиции активность /пассивность
- Лингвистическое содержание термина «коллокация»
Введение к работе
Данное диссертационное исследование выполнено на материале глагольных коллокаций (несвободных словосочетаний с глаголом в качестве стержневого слова): ронять/уронить авторитет, терпеть бедствие, заводить/завести беседу, держать в памяти, водить дружбу, вселять/вселить чувство и т.д. В последнее время наблюдается неослабевающий интерес к исследованию несвободных словосочетаний со стороны лингвистов, что вызвано сложностью и окончательной непроясненностью языковой природы этих единиц. При чисто формальном различии все они в плане выражения содержат указание на отнесенность к фразеологической макропарадигме, хотя в плане содержания она отражена по-разному. В отечественном языкознании существует множество подходов к исследованию подобных единиц: в контексте синтаксической теории словосочетаний (Шахматов 1941, Ларин 1977, Кунин 1972, Молотков 1977); в рамках общих проблем русской фразеологии (Виноградов 1947, Архангельский 1964, Копыленко 1973, Телия 1981, Шанский 1969, 1972, 1981); как переходных образований в системе языка, совмещающих свойства единиц лексики и синтаксиса (Жуков А. В. 1984, Жуков В. П. 1986, Дидковская 1997); под влиянием прикладных задач компьютерной лингвистики, лексикографии и методики преподавания иностранных языков (Козьменко 1955, Мордвилко 1956, Широкова 1973, Дерибас 1983, Борисова 1995,1996). Многообразие существующих подходов к проблеме несвободной сочетаемости позволяет обратиться к различным аспектам ее изучения, каждый из которых представляет особый научный интерес. В связи с практикой преподавания русского языка как иностранного возникла необходимость исследования подобных единиц с точки зрения грамматики, поэтому работа выполнена с учетом задач методики преподавания РКИ, что объясняет выбор термина коллокация, принятого в соответствующей методике.
Морфологические свойства глагольных фразеологизмов неоднократно привлекали внимание исследователей. Речь идет, в частности, о работах В.П.Жукова, Е.И-Дибровой, М.Т.Тагиева, В. А. Лебединской, Р.В.Семенковой, Ф.ИНиконовайте и др. Так, в работах Д.СБегуджиевой (Бегуджиева 1972) и А.И.Молоткова (Молотков 1977) отмечались ограничения в образовании залоговых форм глагольных фразеологизмов. Основную причину этого авторы видели в метафорическом и экспрессивном характере фразеологических единиц. Однако выявленные ими особенности грамматической природы фразеологизмов по существу не раскрывают специфики механизма образования залоговых форм в глагольных коллокациях - несвободных словосочетаниях, в основе которых лежит мотив выбора несвободного компонента при определенном ключевом слове (определение по Борисова 1988,1995,1996).
Диссертация посвящена одной из важнейших проблем русской грамматики - проблеме залоговых отношений, рассмотренной применительно к несвободным словосочетаниям. Категория залога занимает в грамматике несколько изолированную позицию. Это связано с тем, что залог считается большинством лингвистов не чисто морфологической, а морфолого-синтаксической категорией, то есть системой грамматических форм глагола, актуализирующих в речи субъектно-объектные связи (РГ-80, т.1: 613-614). По этой причине проблема залоговых отношений в русском языке до настоящего времени не может считаться решенной, что и объясняет актуальность темы данного диссертационного исследования. Кроме того, актуальность исследования заключается в том, что анализ залоговых преобразований проводится на материале глагольных коллокаций, что определяется конкретными задачами преподавания русского языка как иностранного. Предлагаемое описание призвано снять объективные трудности, возникающие у иностранных учащихся при общении на русском языке.
Предметом исследования являются залоговые преобразования в глагольных коллокациях.
В рамках данной предметной области определен объект исследования: им являются особенности поведения коллокаций при образовании пассивных конструкций.
Для русской лингвистической терминологии характерно свободное варьирование терминов страдательный и пассивный: «ПАССИВ. То же, что залог страдательный» (Ахманова 1966:313). «В конструкциях актива глагол является глаголом действительного залога, в конструкциях пассива - глаголом страдательного залога» (РГ-80, т.1:613). «Конструкции страдательного залога (пассив) могут быть трехчленными или двухчленными» (Там же: 616).
Первоначально в работах М.В.Ломоносова, А.Х.Востокова, Ф.И.Буслаева, АА.Потебни бытовало только одно прилагательное страдательный. Термины, содержащие прилагательное пассивный, появились в описаниях русских глаголов под влиянием грамматик латинского и других западных языков. Первое из известных нам употреблений терминов с прилагательным пассивный мы находим в сочинении, посвященном сравнению определений залога в русских, латинских и греческих школьных грамматиках (Тростников 1896). Дело, по-видимому, в том, что свободное варьирование терминов, содержащих прилагательные страдательный и пассивный, основывается на том, что при этом как бы ставится знак равенства между претерпеванием какого-либо изменения и пассивностью восприятия этого изменения (Головин 1953:377).1 1 В работах некоторых лингвистов (см., например, Гавридова 1986) отмечается неправомерность такой интерпретации.
Учитывая особенности грамматической категории залога, считаем необходимым ввести ограничения на объект исследования. В работе исследовались глагольные коллокации только с переходными глаголами, которые могут быть подвержены пассивному преобразованию. При этом не рассматривались коллокации с глаголами, которые и в свободном употреблении не имеют пассивных форм (снискивать/снискать любовь, щадить/пощадить самолюбие).
Мы исходим из следующего гипотетического положения об объекте исследования: глагольные коллокации русского языка, имеющие категориальное значение процессности, обладают набором тех же грамматических категорий, что и глагол в свободном употреблении, в частности имеют категорию залога. Парадигмы глагольных коллокации отличаются от парадигм омонимичных глаголов в свободном употреблении своей морфологической дефектностью. Ряд коллокации характеризуется отклонениями в парадигматике залоговых форм.
Основная цель диссертационного исследования состоит в выявлении и интерпретации тенденций, влияющих на пассивизацию в несвободных глагольно-именных словосочетаниях.
Поставленная цель требует решения следующих задач: определить исходные теоретические понятия, необходимые для исследования залоговых преобразований; определить залоговый потенциал глагольных коллокации и на основании этого проанализировать степень их залоговой активности; выявить, при каких условиях возможны пассивные преобразования; насколько эти условия определяются узусом, а насколько -системными свойствами языка; обозначить тенденции пассивизации и возможные ограничения на пассив.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые представлено системное описание особенностей пассивных преобразований на материале глагольных коллокаций, которые являются языковой категорией, мало изученной в лингвистической литературе. Это исследование может пролить свет на природу коллокаций как лингвистического, явления. Этим определяется теоретическая значимость работы.
Практическая ценность работы состоит в том, что результаты диссертационного исследования могут быть использованы как в процессе преподавания лингвистической теории, так и в обучении коммуникации на русском языке. Кроме того, исследование внесет определенный вклад в представления о нормах, узусе и прагматике русской речи, что, в свою очередь, существенно для иностранцев, изучающих русский язык.
Для достижения цели и решения поставленных в работе задач были использованы следующие методы: аналитический, сравнительно-сопоставительный, трансформационный, метод эксперимента.
Эмпирическую базу составили материалы, полученные из словаря коллокаций (устойчивых словосочетаний) русского языка «Слово в тексте» Е.Г.Борисовой. В словаре было зафиксировано около двух тысяч коллокаций с переходными глаголами, которые могут быть подвержены пассивному преобразованию. В ходе диссертационного исследования состав несвободных словосочетаний был дополнен примерами из других лексикографических источников (Дерибас 1983; Денисов, Морковкин 1978; Регинина, Тюрина, Широкова 1976). При обработке материалов исследования использовались данные толковых словарей (Ожегов 1999, Ушаков 2001). Для проверки выводов используется экспертная оценка носителями русского языка приемлемости употребления коллокаций в пассиве.
В качестве иллюстративного материала использовались примеры из средств массовой информации, а также из устной речи носителей русского языка. Кроме того, даются так называемые речения, т.е. предложения, придуманные автором исследования и участниками опроса.
Структура работы определяется поставленными в ней задачами. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Приложения и Библиографии.
Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяется объект, предмет, цель и задачи исследования, материалы и методы исследования, научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы.
В Первой главе предлагается характеристика авторского подхода к залоговой проблематике. Глава посвящена кругу проблем, связанных с описанием категории залога и являющихся актуальными для нашего исследования, а именно: различные подходы к описанию категории залога в лингвистической литературе, сущность оппозиции активность/пассивность, морфологические особенности выражения пассива, связь залога с переходностью, характеристика пассивных конструкций.
Во Второй главе раскрывается лингвистическое содержание термина коллокация, определяются классообразующие признаки и особенности данной языковой категории. Далее рассматриваются случаи отклонения в грамматическом поведении глагольных компонентов коллокаций от общеязыковых правил морфологии. Предположив, что в большинстве случаев явно присутствует проявление узуса, мы постарались определить некоторые тенденции, позволяющие делать предположения относительно причин отклонений. С помощью опроса носителей языка был выделен ряд факторов, влияющих, на наш взгляд, на пассивизацию в глагольных коллокациях.
В Заключении подводятся итоги работы, делаются' выводы и намечаются дальнейшие перспективы исследования.
В Приложении по результатам опроса носителей языка дается список коллокаций с дефектностью залоговой парадигмы.
Апробация работы: данное исследование обсуждалось на Всероссийской научно-методической конференции по проблемам преподавания РКИ в Пензенском государственном педагогическом университете в мае 1999 года, на Виноградовских чтениях в феврале 2000 года, на 4-ой Всероссийской школе молодых лингвистов (г. Пенза) в марте
2000 года, на заседании кафедры общего и русского языкознания Государственного института русского языка имени А.С.Пушкина в январе
2001 года и в марте 2002 года. Основные положения диссертации отражены в ряде публикаций (их список прилагается).
Различные подходы к описанию категории залога
В соответствии со сложившейся традицией залог в русской грамматике рассматривается как морфологическая категория. Тезис о морфологическом характере залога подвергался сомнению многими исследователями (А. А. Потебня, Д. Н. Овсянико-Куликовский, В. А. Богородицкий, Б. Б. Гвоздиков). Отмечая пограничный характер залога, В. В. Виногоадов указывал, что залог в русском языке «в области грамматики - ближе к синтаксису предложения, чем к морфологии слова» (Виноградов 1947).
Категория залога реализуется в речи, в предложении, и вне контекста, без учета специфики предложения понять ее невозможно. Мы пользуемся различными по структуре предложениями, и что особенно важно, называя одно и то же действие, употребляем различные формы глагола. В результате меняется отношение между реальным субъектом действия и грамматическим субъектом предложения. Грамматический субъект в большей мере зависит от желания говорящего. Что поставит в центре своей мысли, а, следовательно, и предложения, говорящий? Предмет действующий или предмет, подвергающийся действию? В активном обороте грамматический субъект чаще всего соответствует предмету, производящему действие. Но в пассивном обороте отношения меняются, грамматическая форма вступает в противоречие с объективным содержанием. Грамматическим субъектом становится реальный объект действия. Отношение действия к субъекту как к его производителю или объекту и составляет содержание грамматической категории залога.
В распоряжении лингвистов, интересующихся залоговыми отношениями, имеегся множество определений залога, не совпадающих не только по форме, но и по существу вкладываемого в эти дефиниции содержания. Указанное обстоятельство существенно затрудняет решение проблем залоговых отношений в русском языке, ибо ставит перед исследователем задачу, состоящую в необходимости однозначно определить исходные понятия.
Традиционно при истолковании смысловой структуры залоговой оппозиции исходят из противопоставления центробежной и центростремительной направленности процесса. Иными словами, смысловая структура залога характеризуется по типу связи между подлежащим и действием, обозначенным глагольной формой: считается, что при центробежном процессе носитель признака является и его производителем, а при центростремительном - носитель признака инактивен (Гр-70: 310; РГ-80,т.1:613).
Аспирант пишет доклад. Доклад пишется аспирантом.
Книга печатается. Школа построена.
Приведем только некоторые из числа нетрадиционных. Например, Р.Якобсон, анализируя данную глагольную категорию, разграничивает понятия сообщаемого факта, факта сообщения и участников того и другого факта. Залог, по его мнению, «характеризует отношение между сообщаемым фактом и его участниками безотносительно к факту сообщения или говорящему лицу» (Якобсон 1972:. 101). Залог, таким образом, относится к нешифтерным категориям коннекторного типа.
В трактовке залога О.Есперсеном исключительно ценным представляется то, что его концепция логически приводит к учету условий коммуникации, диктующих выбор того или иного актанта описываемой ситуации в качестве подлежащего порождаемого предложения, определяющего интенцию и соответственно залоговую форму сказуемого (Есперсен 1958). Выбор центрального, «фокусирующего» актанта связан с коммуникативным заданием высказывания и может рассматриваться как особый аспект многогранной категории коммуникативного членения высказывания (то же см. Падучева 1974).
В исследовании Г.Г.Сильницкого залог определяется как грамматическая категория, которая отображает регулярные соотношения между элементами валентностных парадигм глагольных лексем, коррелирующие с регулярными изменениями в значении этих лексем. Иными словами, он отмечает, что залоговые разряды фиксируют регулярные соответствия между определенными изменениями глагольной валентности и определенными семантическими сдвигами в глагольном значении (Сильницкий 1974). Как известно, валентностная теория залога была выдвинута Л.Теньером.
Безупречных определений залоговой оппозиции, видимо, не существует, т.к. все они либо оперируют весьма неопределенными семантическими понятиями субъекта и объекта, либо являются спорными. Так, Е. А. Белоусовой наиболее уязвимым представляется понимание залога как отношения подлежащего и предикативного признака, то есть характеристика процесса с точки зрения центробежной или центростремительной направленности, а подлежащего - с точки зрения активности / инактивности его (см. определение залога в Академических грамматиках).
Сущность оппозиции активность /пассивность
При описании функциональных особенностей грамматической категории залога целесообразно исходить из того, что в семантике глагола отражается два типа отношений - его субъектные и объектные связи. Н. Ф. Алиева пишет в этой связи следующее: «В отношениях глагола к именам выделяются две сферы, характеризующиеся .. .специфическими лингвистическими средствами: сфера субъектных отношений глагола и сфера объектных отношений глагола» (Алиева 1975: 6). Такую же мысль высказывают И. В, Кормушин, А. А. Уфимцева, подчеркивая, что наименование обозначаемого глаголом действия «задается относительно двух основных предметных сфер - сферы субъекта и сферы объекта» (Кормушин 1966; Уфимцева 19S0: 73).
Обозначение субъектной и объектной сфер глагола различается как в функциональном, так и в ономасиологическом планах. Та или иная внеязыковая ситуация может быть описана с точки зрения субъекта или объекта действия.
При обозначении ситуации с точки зрения субъекта, активного производителя действия мы имеем конструкции, ориентированные на передачу активности действия. С. Д. Кацнельсон характеризует активность как способность субъекта воздействовать на другие объекты (Кацнельсон 1972: 198). Активность исходит от действующего субъекта, который определенным образом воздействует на объект с целью его изменения. С семантическим компонентом активности тесно связана сема каузативности, которую можно определить как «выражение причинно-следственных отношений между двумя ситуациями: одна ситуация связана с действием каузативного глагола, осуществляемого активным деятелем; другая - с действием, процессом, состоянием субъекта, являющегося одновременно объектом активного глагола: ср. Художник вешает картину, Картина висит, Картина повешена» (Кильдибекова 1983: 48). Таким образом, сферу действия принципа активности составляют переходные каузативные глаголы, обозначающие воздействие на какой-либо объект-субстанцию, которая создается, изменяется или уничтожается в процессе действия.
«Активность - это семантическая категория, которая проявляется во взаимосвязи и взаимодействии глагольных лексем и их именных актантов и в основе которой лежит принцип противопоставления активного и инактивного начал» (Кильдибекова 1983: 48). С одной стороны глагол активного действия связан с агенсом (активным производителем действия), который выражается наименованием одушевленного референта; как правило, это названия лиц. С другой стороны, активный глагол соотносится с пациенсом (инактивным объектом), то есть с наименованием неодушевленного референта. Таким образом, в семантической квалификации глагола большую роль играет оппозиция именных лексем по признакам «одушевленное/неодушевленное», «лицо/не-лицо». Не случайно в последние годы в лингвистической литературе подчеркивается важность противопоставления: для функциональной грамматики одушевленных/ неодушевленных имен (Богданов 1977:115; Степанов 1981:285).
Внеязыковая ситуация может быть описана также с точки зрения объекта действия. В этом случае образуются пассивные конструкции, содержащие информацию об объекте и действии, которому подвергается данный объект. Другими словами, пассивность действия характеризует особый способ передачи внеязыковой действительности.
Перейдем к более детальному рассмотрению сущности оппозиции активность / пассивность. Нам кажется целесообразным рассматривать данную оппозицию с позиций функциональной грамматики, базирующейся на понятии поля. Именно эта оппозиция является грамматическим ядром поля залоговое.3
Все типы залоговое представляют собой характеристику глагола-сказуемого в его отношении к подлежащему. Здесь необходимо отметить следующее: А. В. Бондарко показывает, что для характеристики актива и пассива необходимо более широкое понятае, чем подлежащее. Таким понятием является «носитель глагольного признака». Оно охватывает не только подлежащее, но и другие репрезентации той функционально-структурной синтаксической величины, от которой зависит глагольный признак (Бондарко 1976: 229).
Лингвистическое содержание термина «коллокация»
Статус большинства словосочетаний типа играть роль, вести работу, выражать доверие, заключать договор долгое время оставался невыясненным. По традиции их относили к сфере фразеологии. В. Л. Архангельский, Ю. А. Гвоздарев, В. М. Дерибас, А. Ф. Дружинина, Л. К. Жулинская, С. И. Ожегов, Н. М. Шанский разделяют виноградовскую точку зрения на эти единицы как фразеологические. Во фразеологических трудах В. П. Жукова, Б. А. Ларина, А. И. Молоткова, И. С. Торопцева такие единицы не рассматриваются, поскольку не обладают идиоматичностью, которую эти ученые считают обязательным атрибутом фразеологических единиц, понимая под ней переосмысленность, метафорическую образность, немотивированность значения.
Сложность природы таких образований создавала условия для другой их квалификации и рассмотрения в качестве объекта синтаксиса. П. А. Лекант, А. П. Мордвилко, В. В. Розанова считают, что это особые синтаксические единицы. В. Г. Гак, Н. С. Дмитриева, Н. Н. Прокопович относят их к аналитическим конструкциям.
В. Н. Телия говорит, что этот вопрос должен решаться не с позиции «ведомственного разграничения», а по существу. «Коль скоро связанное значение разительно отличается по закономерностям функционирования от слов в их свободных значениях, оно должно изучаться с учетом этой специфики» (Телия 1981: 264). Она выводит их за пределы фразеологии и рассматривает как акт косвенной номинации, то есть данные единицы переводятся в план лексической сочетаемости.
Многообразие существующих подходов к проблеме несвободной сочетаемости позволяет обратиться к различным аспектам ее изучения, каждый из которых представляет научный интерес.
В русской лингвистической традиции выделение коллокаций как класса языковых единиц связывается с именем В. В. Виноградова (Виноградов 1947), который предложил классификацию фразеологизмов с опорой на работы Ш. Балли (Балли 1909, рус. перевод - 1961). Однако исходная точка зрения у этих ученых была различной. Если классификация Ш. Балли носила собственно фразеологический характер, то есть рассматривала единицы с точки зрения соотношения значения целого и компонентов, то В. В. Виноградов исходит скорее из лексико-семантических соображений.
В классификации В. В. Виноградова интересующие нас единицы получили название фразеологические сочетания. Основным критерием для выделения фразеологических сочетаний является связанность значения, иными словами, возможность употребления слова в данном значении только в определенном контексте, то есть в составе данного словосочетания (Виноградов 1947). Этот подход потом развивался в работах тех относительно немногочисленных фразеологов, которые уделяли внимание фразеологическим сочетаниям (Козьменко 1955; Мордвилко 1956, 1964; Ожегов 1974).
К середине шестидесятых годов было накоплено уже немало сведений по устойчивым сочетаниям, в основном это было сделано русистами-теоретиками и преподавателями русского языка как иностранного. Но наиболее интересное открытие было сделано специалистами в другой области - машинном переводе. Для описания устойчивых словосочетаний оказалось плодотворным понятие лексической функции, так как позволило увидеть сходство значений многих сочетаний. Список типичных соотношений между компонентами словосочетаний, названный лексическими функциями, был разработан в работах А. К. Жолковского, И.А. Мельчука (Мельчук, Жолковский 1984), Ю. Д. Апресяна (Апресян 1974). Установление такого списка оказалось очень полезно и плодотворно в практическом плане, в частности, в лексикографии, в машинном переводе. Этим объясняется привлекательность понятия лексическая функция для многих фразеологов. В. Н. Телия в работах последних лет считает даже возможным определить фразеологическое сочетание (в терминах автора это -лексическая коллокация) как то, что является выражением лексической функции (Телия и др. 1994).
