Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Изучение диалектных черт в русских фамилиях: история и современное состояние 11
1.1. Диалектные черты в русских фамилиях как предмет изучения в отечественной антропонимике 11
1.2. Фамилии с диалектными чертами в лексикографической практике 28
Выводы 40
ГЛАВА II. Этимология русских фамилий как лингвистическая проблема 42
2.1. Понятие русской фамилии 42
2.2. Структурные типы русских фамилий 53
2.3. Проблемы этимологического анализа фамилий 77
2.4. Принципы составления этимологического словаря русских фамилий 104
Выводы 118
ГЛАВА III. Отражение диалектных черт в фамилиях жителей г. Волгограда 121
3.1. Фамильный именник г. Волгограда как объект диалектологического исследования 121
3.2. Классификация фамилий жителей г. Волгограда по типам диалектных черт 130
3.2.1. Фамилии с фонетическими диалектными чертами 130
3.2.2. Фамилии с лексическими диалектными чертами 139
Выводы 182
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 183
СПИСОК ПРИНЯТЫХ СОКРАЩЕНИЙ 186
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 188
- Диалектные черты в русских фамилиях как предмет изучения в отечественной антропонимике
- Понятие русской фамилии
- Фамильный именник г. Волгограда как объект диалектологического исследования
Введение к работе
Современные русские фамилии - результат длительной языковой и культурной деятельности наших предков. Признание тесной связи фамильных антропонимов с историей и культурой [Чичагов 1959: 8; Никонов 1974: 7; Суперанская, Суслова 1981: 5; Алексеева, Захарова 1997: 14] давно привело исследователей к мысли о необходимости систематического изучения заключенной в основах фамилий информации о материальной и духовной истории русского народа [Щетинин 1975: 11; Королева 1999: 87, Наумова 2004: 168].
Однако выводы о национальной специфике имен собственных, номинативных интенциях субъекта ономастической номинации и ценностной парадигме ономатета [Луговой 2003: 3] должны опираться прежде всего на лингвистический анализ фамилий с учетом культурно-исторических и социоэтнических параметров их происхождения и развития.
Русские фамилии могли образовываться от личных имен, прозвищ, отчеств, географических названий, а также от других фамилий, подвергавшихся дальнейшим трансформациям, и непосредственно от разнообразных апеллятивов. Таким образом, в сферу образования фамилий вовлекался значительный фонд нарицательной и ономастической лексики русского литературного языка и его говоров [Суперанская, Суслова 1981 : 39].
Особой культурологической значимостью, по мнению многих уче-
ных [Тимофеев 1969: 96-97; Климкова 1991: 96; Сильницкий 1995: 32; Королева 1995: 12; Королев 1995: 37-38], обладают фамилии с диалектными основами. Хотя для современной антропонимики неприемлем субъективно-селективный подход к выявлению этнокультурных возможностей именника, при котором «культуроносными» признаются отдельные имена, а не вся система в целом [Березович 2001: 40], нельзя не признать, что теоретическим обобщениям о русской антропонимической системе в целом должны предшествовать специальные разработки, посвященные отдельным вопросам антропонимики. В этом смысле сопоставление антропоос-нов с диалектными апеллятивами представляет определенный интерес, поскольку позволяет прояснить этимологию многих фамилий, обнаружить имена нарицательные, утраченные русским языком, в том числе и такие, которые не зафиксированы в словарях.
Системное исследование современного русского антропонимикона, основанное на выявлении в нем всего комплекса фонетических, деривационных, лексико-семантических черт, свойственных русским народным говорам, до сих пор не предпринималось. Однако фамильный именник в целом не обладает сколько-нибудь обозримым объемом (до сих пор отсутствует даже полный инвентарь русских фамилий), что делает невозможным его избрание в качестве объекта изучения. Вызванное этим необходимое ограничение объекта исследования региональным материалом представляется перспективным еще и потому, что позволяет при анализе антропооснов учитывать историю заселения конкретной территории, а это, в свою очередь, повышает достоверность фамильных этимологии.
Фамилии жителей г. Волгограда представляют собой почти неизученный антропонимический массив, что обусловливает актуальность настоящей работы.
Объектом данного исследования является фамильный именник
г. Волгограда как носитель этнолингвокультурной информации.
Предметом изучения является отражение диалектных черт в современных русских фамилиях.
Цель работы - выявить и проанализировать диалектные черты в фамилиях жителей г. Волгограда; произвести этимологический анализ фамилий с диалектными чертами, позволяющий выделить содержащуюся в фамильных основах информацию об истории языка и духовной культуре русского народа.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
Рассмотреть историю формирования русского фамильного имен-ника, предложить структурно-генетическую классификацию современных русских фамилий, обосновать критерии практического разграничения русского и инонационального антропонимического материала.
Рассмотреть основные особенности формирования населения г. Волгограда, существенные для диалектологической характеристики фамильного именника этого города и установления этимологии фамилий волгоградцев.
Определить принципы этимологического анализа современных русских фамилий, выявить факторы, препятствующие установлению мотивировки антропонимов, и разработать материалы к словарю русских фамилий.
Разработать методику, позволяющую обнаружить диалектные эпонимы русских фамилий, т. е. их первичные апеллятивные основы; выделить группу фамилий жителей г. Волгограда, в которых отразились диалектные черты, и произвести диалектологическую классификацию этих черт.
Источником исследования является телефонный справочник, со-
держащий фамилии 142 860 жителей г. Волгограда. В качестве дополнительного источника привлекались также материалы местной печати.
Материалом для исследования послужила авторская картотека, которая включает 2 150 фамилий с диалектными чертами, отобранных из телефонного справочника г. Волгограда методом сплошной выборки и извлеченных из текстов городских СМИ. Для определения основ данных фамилий использовались словари личных имен, словарь В. И. Даля, Словарь русских народных говоров, толковые словари русского языка и справочная литература. Кроме того, был произведен анализ этимологических толкований данных фамилий в существующих антропонимических словарях.
Методологической основой диссертационной работы являются философские категории необходимости и случайности, принцип историзма, а также основополагающий общелингвистический принцип социальной обусловленности языка. Кроме того, методология исследования базируется на современных теоретических представлениях об ономастических универсалиях [Суперанская 1972; 1973; 1969], о критериях антропонимической вероятности [Щетинин 1975], о типах лексических диалектизмов в трактовке Л. А. Ивапжо [РД, 1990] и др.
Выбор методов и методик исследования обусловлен спецификой анализируемого материала и поставленными в диссертационном исследовании задачами. Ведущим методом является описательный, представленный приемами лингвистического наблюдения, интерпретации и обобщения языковых явлений. Кроме того, применяется ономастический метод исследования основ, неразрывно связанный с формантним методом, методики анализа словарных дефиниций и количественных подсчетов.
Таким образом, научная новизна исследования состоит в том, что в
нем впервые анализ обширного антропонимического материала, произведенный собственно ономастическими методами с учетом специфики объекта исследования, сочетается с всесторонним диалектологическим анализом фамильных основ.
Теоретическая значимость данной работы заключается в развитии и содержательном обогащении антропонимической теории (уточнение существующей классификации фамилий по способам образования, совершенствование принципов этимологического анализа современных русских фамилий, разработка методики определения диалектного апеллятивно-лексического субстрата антропонимов, в том числе фамилий с затемненной семантикой), а также в развитии интердисциплинарных связей между такими областями лингвистического знания, как антропонимика, диалектология и этимология.
Практическая ценность работы состоит в составлении материалов к этимологическому словарю фамилий жителей г. Волгограда. Такой словарь, наряду со словарями современных русских фамилий [Никонов 1993; Ганжина 2001; Федосюк 2002], а также с другими региональными антро-понимическими словарями [Чайкина 1989; Полякова 1991; Шумилов 1991; Королева 1996; Дмитриева 1998-1999], должен способствовать созданию полного словаря русских фамилий.
Кроме того, теоретические положения и материалы исследования могут быть использованы в вузовской практике преподавания лингвистических дисциплин (курс лексикологии, диалектологии, различные спецкурсы и спецсеминары) и организации научно-исследовательской работы студентов, а также в школьной практике преподавания русского языка. Неоднократно отмечалось, что на уроках русского языка и литературы, а также внеклассных и факультативных занятиях необходимо углублять знания школьников об основных закономерностях формирования и функ-
ционирования антропонимов [Свотина 1971; Воробьева 1987; Лебедева 2000; Королева 2001а; Соловьева, Рогалева 2002 и др.]. Основные положения, выносимые на защиту:
Для практического разграничения русских и инонациональных фамилий следует использовать как семантический, так и словообразовательный критерии, в соответствии с чем русскими следует считать фамилии, ассоциативно-семантически соотносимые с бытовавшими в национальном русском языке периода фамилиеобразования словами нарицательной лексики или с привившимися на русской почве христианскими именами и построенные по словообразовательным моделям традиционно русского фамильного имени: а) образованные с помощью формантов -ов (-ев), -ин (-ын), -ский (-ской), -ой (-ый, -ий), -их (-ых), -ово, -аго; б) оформленные нулевым суффиксом.
История формирования фамильного именника г. Волгограда допускает использование диалектных слов, бытовавших в XIX в. в южнорусских, севернорусских и среднерусских говорах, в качестве сопоставительного материала для анализа основ современных волгоградских фамилий. При отсутствии фиксации в антропонимических либо диалектных словарях крестьянских прозвищ, совпадающих с антропо-основами, доказательством возможности существования таких прозвищ следует считать наличие определенных условий для прозвищного употребления первичных апеллятивов: а) их прямое или переносное значение включает сему 'человек'; б) данные диалектные лексемы входят в лексико-семантические группы, обладающие продуктивностью в образовании прозвищ людей.
Факторами, затрудняющими этимологический анализ современных русских фамилий, являются следующие: а) недостаток материалов по личным именам и особенно прозвищам эпохи фамилиеобразования; б)
проникновение в антропонимическую лексикографию недостоверных семейных преданий; в) случаи неверной письменной фиксации антропонимов, а также случайного или преднамеренного изменения их первоначальной формы; г) наличие в современном фамильном именнике некоторого количества искусственно сконструированных фамилий, основы которых могут либо совпадать по форме с именами собственными и нарицательными, в том числе такими, которые зафиксированы в составе фамильных основ, либо представлять собой звукокомплексы, не соотносимые с апеллятивами какого-либо языка или иными единицами, использовавшимися при фамилиеобразовании.
4. При отсутствии для фамильной основы апеллятивно-лексических соответствий к этимологическому анализу фамилий следует привлекать имена нарицательные, звуковая форма которых не совпадает с формой фамильной основы: а) отличающиеся от основы фамилии окончанием и типом склонения; б) имеющие формальное несоответствие с антропоосно-вой, которое объясняется действием фонетических законов русского языка и особенностями орфографии фамилий; в) однокоренные апеллятивы (глаголы и существительные), от которых с помощью существующих в русском языке и его говорах способов словообразования мог быть образован гипотетический апеллятив.
Апробация работы. Основные положения диссертации были апробированы в докладах на трех международных, одной всероссийской и двух региональных конференциях и нашли отражение в 7 публикациях.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка принятых сокращений, списка использованной литературы и трех приложений, представляющих собой материалы к словарю фамилий жителей г. Волгограда.
Диалектные черты в русских фамилиях как предмет изучения в отечественной антропонимике
Вопрос о происхождении русских фамилий и значении их основ неоднократно привлекал внимание филологов еще в XIX в.
Считается, что впервые на русские фамилии с диалектными корнями обратил специальное внимание Е. П. Карнович в 1886 г., заключив, что от слов, не употребляемых в общерусском языке, произошло «много родовых прозваний, встречающихся ныне у нас во всех сословиях, почему иные фамилии/как кажется, не имеют никакого смысла, который, однако, таится в них» [цит. по: Тимофеев 1969: 97].
Однако нам представляется, что первым исследователем, сделавшим вывод о генетической связи некоторых антропонимов с диалектной лексикой, был В. И. Даль. Он не посвятил рассмотрению такой связи специальных трудов, но отдельные замечания по данному вопросу содержатся в статьях его словаря. Так, в частности, в статье «Щерба» при соответствующих производных есть примечания: «Отсель прозвания: Щербина, Щербинин» [Даль-IV: 655], «Отсюда прозванья: Щербатов, Щербак и пр.» [Даль-IV: 656].
Кроме того, нельзя не признать, что именно В. И. Даль сделал возможным дальнейшее изучение фамилий с диалектными чертами, создав первый в России словарь народного языка. Вышедший ранее, в 1852 г., «Опыт областного великорусского словаря» был почти на треть меньше по объему и. содержал значительное число ошибок и неточностей. Согласно критическому отзыву В. И. Даля, подкрепленному рядом примеров, «в областной словарь академии вошло все, без разбора, что только присылали, по должности, уездные учителя, и с теми же безобразными объяснениями» [Даль-I: XLII]. Опубликованный В. И. Далем в 1863-1866 гг. «Толковый словарь живого великорусского языка» стал главным источником диалектного материала для филологов вообще и для ономастов в частности на последующие полтора века.
С выходом в 1880-1882 гг. второго, исправленного и дополненного издания словаря начали появляться новые работы, посвященные выявлению диалектных основ русских фамилий.
В 1890 г. Н. Чечулин, анализируя в писцовых книгах XVI в. личные имена, не встречающиеся в святцах, указал на таящийся в некоторых именах и прозвищах нарицательный смысл и объяснил, с помощью словаря В. И. Даля, этимологию около 30 имен. В 1891 г. А. Соколов рассмотрел приблизительно 200 казанских и новгородских личных имен и прозвищ, восходящих к местным диалектным словам [см.: Тимофеев 1969: 97].
При этом исследователи отмечают, что в данный период «работа над изучением русских фамилий велась без какой-нибудь системы, со значительными перерывами и без должной интенсивности» [Трубачев 1968: 19]. Как нам кажется, самым существенным недостатком, характерным для развития русской ономастики на рубеже XIX-XX вв., является отсутствие преемственности в исследованиях. Работы, вышедшие в свет до революции, стали библиографической редкостью, впоследствии никогда не переиздавались и, по сути, выпали из научного оборота. Показательным является замечание В. И. Буганова в предисловии к первому изданию словаря-справочника С. Б. Веселовского (1974): «Публикуемый труд ... посвящен по существу полузабытой науке -ономастике» [Веселовский 1974: 3].
Первым исследователем, после долгого перерыва обратившимся к научному анализу русских фамилий, был А. М. Селищев, который в 1942 г. так определил главную задачу антропонимики: «Для представления о значении русских фамилий и тех процессов, которые переживаются ими в послереволюционное время, необходимо сделать обозрение происхождения русских личных имен и прозвищ, отметить значение корней и суффиксов этих имен и прозвищ» [Селищев 1968: 106].
В соответствии с выделенными им критериями А. М. Селищев впервые в ономастической науке создал классификацию русских личных имен и прозвищ XV-XVII вв., которые легли в основу современных русских фамилий, как по значению основ [см.: Селищев 1968: 108-116], так и по суффиксальным элементам [см.: Там же: 116-127].
Подводя итог своему обзору, ученый отметил универсальный характер рассмотренных им способов номинации и некоторые социально-экономические причины такой универсальности: «Способы образования имен и прозвищ не были ограничены только русскою областью: те же языковые элементы ономастики представляют и другие славянские языки. Одинаковые условия родового быта в давнее время у славянских народов, взаимоотношения между ними, одинаковые общественно-бытовые переживания в эпоху феодализма обусловили собою общие черты в славянской ономастике. Одинаково было иэтимологическое значение многих личных имен и прозвищ, как одинаковы были и обстоятельства их появления» [Селищев 1968: 128].
При этом локальным (региональным) чертам русских личных имен и прозвищ видный славист и диалектолог уделил значительно меньше внимания, чем общеславянским. О. Н. Трубачев считает, что отсутствие «географического плана» в статье А. М. Селищева «нужно отнести за счет чернового, незаконченного характера работы» [Трубачев 1968: 15].
Однако более вероятной причиной нам представляется тогдашнее состояние ономастической науки, а именно: недостаточное количество материалов по русским личным именам и прозвищам прошедших эпох и отсутствие в научном обороте каких бы то ни было сведений о географическом распределении как современных, так и древнерусских антропонимов. Огромную работу по сбору ономастического материала, которая должна предшествовать созданию любых теоретических трудов, еще только предстояло провести.
Рассматривая значения основ прозвищ, А. М. Селищев лишь однажды отметил диалектный характер основы. Говоря о прозвище Рахман, ученый привел диалектологические пометы, сопровождающие соответствующее диалектное имя нарицательное (апеллятив) в словаре В. И. Даля: «На северо-востоке рахман - веселый, разгульный щеголь; к югу и юго-западу от Москвы - вялый, хилый, глуповатый» [Селищев 1968: 111].
Достаточно долгое время неоконченная работа А. М. Селищева оставалась едва ли не единственным исследованием по русской ономастике, что дало повод его ученику В. К. Чичагову заявить в 1955 г.: «Русская ономастика ... является в наше время одним из отстающих от требований жизни и советского языкознания отделов науки о русском языке. За советское время русской истории было опубликовано всего несколько статей, относящихся прямо или косвенно к изучению этой области лингвистического знания» [Чичагов 1959: 7].
Предметом исследования В. К. Чичагова также стала русская историческая ономастика: прозвища, отчества, родовые прозвания и фамилии XV-XVII вв. Документально проследив отношение фамилий к отчествам, становление фамилий из отчеств, роль личных имен, отчеств и прозваний в разные исторические эпохи, ученый впервые поставил вопрос о необходимости сбора и анализа современного ономастического материала: «Для истории древнерусских собственных имен и их судьбы в истории русского языка и русского народа большое значение имеет изучение современных прозвищ, имеющих широкое применение в различных кругах современного советского общества, а особенно, естественно, в речи диалектной. К сожалению, внимания диалектологов не привлек еще этот слой диалектной лексики» [Чичагов 1959: 34].
Соглашаясь с В. К. Чичаговым в этом вопросе, мы, тем не менее, уверены, что в ходе изучения истории русских фамилий, помимо привлечения к анализу максимального количества современных прозвищ русской деревни, необходим еще и широкий охват современных фамилий.
Поэтому логическим продолжением исследований А. М. Селищева и В. К. Чичагова мы считаем работу Б.-О. Унбегауна «Русские фамилии» (1969), в которой впервые анализируется ономастический материал определенного синхронного среза (на материале адресного справочника «Весь Петербург» за 1910 г.). Это позволило автору сделать ряд важных выводов относительно морфологической структуры русских фамилий и семантики их основ.
Понятие русской фамилии
Фамилия - «наследуемое официальное именование, указывающее на принадлежность человека к определенной семье» [Подольская 1978: 155],- представляет собой самое позднее образование из всех антропонимов.
Совокупность фамилий жителей определенного региона на том или ином синхронном срезе обычно называют «фамильным именником» [см.: Митрофанов 1995; Лысова 2001 и др.]. Иногда употребляется также термин «фамилиекон» (сокращенный вариант терминологического словосочетания «фамильный антропонимикой») [см.: Романова 2001].
Термин «фамилия» в качестве номинативного знака впервые употреблен в России в 1849 г. Он сменил регулярно используемый с XVIII в. антропонимический термин «семейное прозвание» [см.: Фролов 1977: 134].
Однако от начала употребления термина «фамилия» следует отличать время появления фамилий на Руси. В то время как точная дата первого упоминания официального термина легко прослеживается по документам, о времени появления первых фамилий как таковых до сих пор не существует единого мнения.
Русская трехчленная система именования (имя + отчество + фамилия) складывалась на протяжении приблизительно 600 лет (XIV-XX вв.).
Оформленные суффиксами -ов1-ин патронимические именования типа Найдин, Неуймин, Киселев, Попов известны уже в XIV в., например: Федор Андреевич Кошка Кобылин, боярин (умер около 1405 г.), Иван Иванович Годун Зернов (конец XIV в.) [см.: ТМ: 62]. Но вопрос о том, являлись ли такие именования фамилиями или отчествами, может быть решен только для каждой конкретной семьи.
По наблюдениям В. К. Чичагова, в русском языке XV-XVII вв. различались два вида имен: собственно имена, или личные имена, и прозвищ-ные имена, или прозвища. Образованные от этих имен отчества (по терминологии автора, различаются собственно отчества, т. е. образованные от христианского имени, и прозвищные отчества) стали источниками фамилий [см.: Чичагов 1959: 41].
Появление фамилий произошло в связи с необходимостью отличения именуемого не только в составе семьи, для чего достаточно и личного имени, не только в составе ближайших родственников, для чего достаточно и отчества, но и в составе вообще родственников, а в связи с этим и в обществе вообще [см.: Чичагов 1959: 57].
В связи с такой потребностью в именовании лица появился третий компонент - отчество отца, или скользящее дедичество [см.: Никонов, 1974: 171]. Оно сменялось из поколения в поколение, но иногда первоначальное отчество могло в именованиях последующих поколений удерживаться. С этого момента можно говорить о появлении фамилий. Начало фамилиеобразования на Руси ряд ученых относит к XIV в. [см.: Никонов 1974: 7; Фролов 1977: 134]. В то же время А. В. Суперанская и А. В. Суслова [1981: 27] утверждают, что механизм образования фамилий как слов особого рода был выработан на протяжении XV в., а некоторые ученые считают, что первые фамилии появились лишь в XVI в. [см.: Успенский 1995: 360; Чичагов 1959: 87].
Многочисленные исследования архивных документов позволяют определить временные рамки процесса образования фамилий у разных социальных слоев. Княжеские и боярские фамилии появились в XIV-XVI вв., дворянские - в XV-XVII вв., купеческие - в XVII-XIX вв., крестьянские - в XVIII-ХІХвв. [СМ.: Фролов 1977: 134]. При этом, несомненно, указанные временные промежутки могли варьироваться на различных территориях, в зависимости от местных социально-экономических условий. Так, Е. Н. Полякова [1991: 65] выяснила, что в Прикамье крестьяне и представителей всех других социальных слоев имели фамилии уже в XVII в., в то время как, согласно данным Т. П. Авдониной [2000: 12], в Москве и Бронницком уезде «даже в начале XIX в. не все купцы имеют фамилии; крестьяне начинают получать фамилии в середине XIX в., но и в конце века этот процесс завершен не был».
Для настоящего исследования особенно значимым представляется вопрос о том, когда именно завершилось формирование фамильного имен-ника. Необходимо выяснить, могли ли фамилии образовываться от прозвищ диалектного происхождения и является ли возможным сопоставление основ современных фамилий с диалектными словами, зафиксированными в XIX-XX вв.
Некоторые ученые полагают, что фамилии у крестьян, остававшихся в деревнях (а они составляли в XIX веке до 80% населения страны, а в 30-е годы XX в. - 67%), окончательно закрепились лишь к концу XIX в. [см.: Никонов 1974: 7; Успенский 1995: 360 и др.].
Однако более общепринятой является другая точка зрения, согласно которой строго наследственными, юридически закрепленными за всеми гражданами России фамилии стали в 1930-х гг. [см.: Суперанская, Суслова 1981:22;Федосюк2002:7].
Фамильный именник г. Волгограда как объект диалектологического исследования
Общеизвестно, что формирование фамильного именника того или иного региона напрямую связано с особенностями первоначального заселения данной территории. Огромное влияние на состав и структуру фамильного антропонимикона оказывают и последующие миграционные процессы.
Поэтому для анализа регионального антропонимикона большой интерес представляют данные о национальном составе населения конкретного региона, о характерных чертах местных говоров и т. п.
Необходимо отметить, что Волгоград (историческое название - Царицын, в 1925-1961 гг. - Сталинград) значительно моложе многих российских городов. Для сравнения: к XI-XII вв. относятся летописные упоминания о Курске, Рязани, Ярославле, Владимире, Воронеже, Твери, Брянске, Туле, Вологде, к XIII-XIV вв. - о Белгороде, Вятке и др., в то время как некоторые города (Новгород, Ростов, Смоленск, Псков) существовали с самого начала летописной истории Руси, т. е. с IX-X вв.
Царицын был основан в 1589 г. и долгое время оставался небольшой крепостью с населением в несколько сотен человек, которая в XVII - начале XVIII вв. регулярно подвергалась набегам кочевников, неоднократно полностью уничтожалась во время пожаров, мятежей Смутного времени и крестьянско-казацких восстаний [см.: Волгоград. Четыре века истории 1989: 16-17].
Вокруг Царицынской крепости постепенно разрасталось предместье, увеличивалось посадское население, т. е. различные категории жителей, которые не несли военной службы (ремесленники, работный люд, купцы и т. п.). Количество посадских людей, как можно установить по данным периодических ревизий, на протяжении XVII-XVIII вв. не превышало тысячи человек (впрочем, при тогдашних переписях, имевших своей целью упорядочение налогообложения, учитывалось исключительно взрослое мужское население) и росло весьма медленно [см.: Волгоград. Четыре века истории 1989:44].
Население Царицына стало стремительно расти (см. диаграмму 1) лишь в последней трети XIX в., когда промышленный подъем в городе -открытие в 1862 г. Волго-Донской железной дороги и последующее увеличение протяженности ее линий, строительство в 1880 г. нефтеперерабатывающего комплекса фирмы «Нобель», основание в 1897 г. гигантского для того времени металлургического завода и т. д. [см.: Там же: 54-57] - потребовал значительного притока рабочей силы.
В 1918 г. Царицын из уездного города становится губернским (впоследствии краевым и областным) центром, население которого непрерывно пополнялось за счет крестьян из окружающих деревень, станиц, хуторов, поселков и городов. Кроме того, масштабные стройки первых пятилеток, когда в Сталинграде было построено свыше 50 новых заводов, в том числе первый в стране тракторный (1930 г.), привлекали значительное число переселенцев из самых разных регионов страны. В 1942 г. в городе проживало уже 525 тысяч человек.
В дни Сталинградской битвы (17 июля 1942 г. - 2 февраля 1943 г.) город был полностью разрушен, десятки тысяч жителей погибли. В послевоенном восстановлении Сталинграда участвовали не только коренные жители города, но и жители области, а также других регионов СССР.
В настоящее время в Волгограде проживает более миллиона человек (по данным на 1999 г. - 1 034 700) [см.: Волгоград: информационно-аналитические материалы 1999: 7].
Итак, первоначально Царицын, сторожевой пост на юго-восточных рубежах Московского государства, заселялся переселенцами из разных регионов. На протяжении четырех веков своей истории город пережил несколько крупных миграционных потоков, почти полностью обновивших его население.
Можно сказать, что современный Волгоград располагает уникальным смешанным населением со сложной этнической и лингвогеографиче-ской структурой, что отличает его от равновеликих русских городов и роднит с Москвой, Санкт-Петербургом и иными мегаполисами [см.: Супрун 1999: 167].
Следовательно, в фамилиях волгоградцев неизбежно должны были отразиться диалектные черты, свойственные самым разным по своему происхождению и характеристикам говорам русского языка.
В связи с этим укажем, что говором называется мельчайшая частица диалектного членения языка, представляющая собой язык жителей одного или нескольких соседних населенных пунктов, однородных в языковом отношении [см.: РД, 1972: 6; РД, 1989: 7], в то время как термин диалект носит нерасчлененный характер употребления и может использоваться как для обозначения отдельного говора, так и их группы и целого наречия, т. е. исторически сложившейся разновидности языка, которая объединяет несколько диалектных групп (или групп говоров), имеющих общие признаки [см.: РД, 1972: 6].
Выделяются два основных наречия, противопоставленных друг другу по истории формирования говоров и по ряду их фонетических, лексических, морфологических и синтаксических черт: севернорусское (северновеликорусское) и южнорусское (южновеликорусское), а также смешанные среднерусские говоры, возникшие в результате взаимного проникновения черт обоих наречий.
В наши дни говоры севернорусского наречия распространены на севере и востоке территории России, как в ее европейской части, так и в азиатской. Это Мурманская, Архангельская, Вологодская, Костромская, Вятская и Пермская области, а также большая часть областей Сибири. Кроме того, севернорусские говоры звучат у русского населения в республиках, расположенных смежно с названными областями (Карелия, Коми, Удмуртия, часть башкирских и марийских сел) [см.: РД, 1972: 38-39].
