Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Соматическая подсистема фразеологической картины мира 16
1.1. Культурные концепты в языковой картине мира 16
1.2. Фразеологическая картина мира (ФКМ) как фрагмент языковой картины мира(ЯКМ) 20
1.3. Характеристика современной фразеологической системы 35
1.4. Типология ФЕ в русской и литовской фразеологии 43
1.5. Выводы по первой главе 51
ГЛАВА 2. Лингвокультуроцепт «тело» во фразеологии русского языка (на фоне литовских ФЕ) 56
2.1. Тело в средневековой философии. Диалог «души» и «тела» 56
2.2. Человеческое тело в языке: концептуализация соматизмов 57
2.3. Соматизм как компонент соматической фразеологической единицы (СФЕ) 58
2.4. Качественная и количественная характеристика СФЕ и их особенности употребления в русском и литовском языках 64
2.5. «Внешний мир» в зеркале русской фразеологии, связанной с соматизмами 70
2.5.1. Фразеосемантическое поле «внешний мир - человек - тело»... 71
2.5.1.1. Голова как управляющий интеллектуальный орган 71
2.5.1.1.1. Микрополе «человек- голова-ухо» 78
2.5.1.1.2. Микрополе «человек - голова - лицо» 80
2.5.1.1.3. Микрополе «человек - голова - лоб» 82
2.5.1.1.4. Микрополе «человек - голова - глаза» 84
2.5.1.1.5.Микрополе «человек - голова - нос» 90
2.5.1.1.6. Микрополе «человек - голова - усы» 92
2.5.1.1.7. Микрополе «человек - голова - борода» 93
2.5.1.1.8. Микрополе «человек - голова - волосы» 95
2.5.1.1.9. Микрополе «человек - голова - рот» 96
2.5.1.1.10. Микрополе «человек - голова - рот - язык» 98
2.5.1.1.11. Микрополе «человек - голова - рот - зубы» 100
2.5.1.1.12. Микрополе «человек - голова - шея» 101
2.5.1.1.13. Микрополе «человек - голова - горло (глотка)» 102
2.5.1.2. Область туловища в целом (тело человека) 103
2.5.1.2.1. Микрополе «человек - туловище - плечи» 104
2.5.1.2.2. Микрополе «человек - туловище - рука» 105
2.5.1.2.3. Микрополе «человек - туловище - рука - пальцы» 116
2.5.1.2.4. Микрополе «человек - туловище - живот/брюхо» 118
2.5.1.2.5. Микрополе «человек - туловище - живот - пуп» 119
2.5.1.2.6. Микрополе «человек - туловище - бок» 120
2.5.1.2.7. Микрополе «человек - туловище - спина» 121
2.5.1.2.8. Микрополе «человек - туловище - нога» 122
2.5.1.2.9. Микрополе «человек - туловище - нога - колено» 126
2.5.1.2.10.Микрополе «человек - тело - внутренние органы» 127
2.6. Пропозиционный анализ СФЕ - технология понимания внешнего мира 128
2.7. Выводы по второй главе 134
ГЛАВА 3. Лингвокультуроцепт «душа» во фразеологии русского языка (с параллельным рассмотрением в литовском языке) 138
3.1. Античное (Аристотелевское) представление о душе как «протоконцепт» православного представления о душе в русском менталитете и концептуализация лингвокультурацепта «души» в ФЕ 138
3.2. Фразеосемантическое поле положительных эмоциональных состояний лингвокультуроцепта «душа» 150
3.2.1. Микрополе «Удовольствие души» 152
3.2.2. Микрополе «Восторг - радость души» 156
3.2.3. Смех как состояние души 159
3.2.4. Микрополе «Любовь» (как влечение души,
психическое состояние человека) 165
3.2.5. Микрополе «Искренность души» 168
3.2.6. Предварительные выводы по разделу 171
3.3. Фразеосемантическое поле отрицательных эмоциональных состояний лингвокультуроцепта «душа» 173
3.3.1. Микрополе «Боль души» 174
3.3.2. Микрополе «Ужас-страх-боязнь души» 180
3.3.3. Микрополе «Тревога - волнение - беспокойство - трепет души» 184
3.3.4. Микрополе «Нелюбовь - отвращение - раздражение души»... 189
3.3.5. Микрополе «Скорбь - унынье - печаль души» 192
3.3.6. Микрополе «Плач души» 195
3.3.7. Микрополе «Гнев души» 197
3.4. Пропозиционый анализ поля СФЕ «Душа» - технология понимания 199
3.5. Выводы по третьей главе 201
Заключение 204
Литература 208
- Характеристика современной фразеологической системы
- Качественная и количественная характеристика СФЕ и их особенности употребления в русском и литовском языках
- Пропозиционный анализ СФЕ - технология понимания внешнего мира
- Фразеосемантическое поле отрицательных эмоциональных состояний лингвокультуроцепта «душа»
Введение к работе
Реферируемая диссертационная работа посвящена изучению соматических фразеологических единиц в русском языке на фоне подобных ФЕ литовского языка.
Актуальность исследования определяется необходимостью солидарного, многоаспектного рассмотрения базовых концептов и культурных стереотипов в языковой картине мира (ЯКМ) в когнитивно-лингвокультурологической парадигме знания, которая позволяет наиболее глубоко понять и объяснить культурные доминанты национальной психологии, реализующиеся в языковом поведении как человека, так и языкового сообщества. Рассматриваемые в данной работе концепты «душа» и «тело» следует признать базовыми, поскольку оба они ложатся в основу мировоззренческого, религиозного и мифопоэтического, а также бытового взаимодействия человека с окружающей действительностью, т.е. в основу его миропонимания.
Весьма актуальным является также вербализация концептов «душа» и «тело» в единицах, избранных в качестве изучаемых объектов, которые, как нам представляется, значимы для русской ментальносте в целом. При этом важно подчеркнуть, что рассматриваемая пара лингвокультуроцептов (под которыми понимаются гибриды концептов, лингвокультуремы, логоэпистемы и линйгво-концепта) характеризуется как диалектическим единством (в период жизни человека), так и разделимостью (период после жизни). К числу важнейших лингвокультуроцептов могут быть отнесены и другие базовые концепты русской ментальносте, в частности концепты «начала» и «конца» и др. Оговоримся сразу, что в данной работе будут рассмотрены лингвокультуроцепты «душа» и «тело» только в витальный период.
Весьма актуальным в лингвистике последнего времени является также проблематика, связанная с рассмотрением языковой картины мира, под которой обычно понимается совокупность знаний о действительности, которая наиболее полно абсорбируется в лексико-семантической системе языка, а также в его грамматическом строе. Однако языковая картина мира
семантико-прототипически систематизируется не только в лексико-грамматическом составе языка, но и наиболее образно во фразеологической системе языка, которая в сжатой и емкой форме отражает все базовые культурные концепты (с момента их отражения в языке — лингвокультуроцепты) языкового менталитета. Именно фразеологическая система формирует так называемую «наивную» (по терминологии Ю.Д. Апресяна) картину мира, которая воплощает в себе прошлое и частично нынешнее национальное обыденное общественное сознание, являющееся «продуктом длительного исторического развития и объектом межпоколенческой передачи опыта» [Караулов, 1987: 42].
Таким образом, в нашем исследовании мы исходим из того, что ментально-концептуальная система, состоящая из лингво-культуроцептов, является ядром, который структурирует менталитет национального языка в целом. Данное обстоятельство делает особо актуальным изучение фразеологических тематических подсистем (фразеополей), концептуализирующих культурные стереотипы «душа» и «тело», которые образуют стержень всей фразеосистемы.
Анализ языковой личности приводит к мысли о том, что процесс языковой коммуникации устроен прототипически, т.е. на основании универсальных когнитивных принципов. В качестве прототипических элементов концептуализации общих идей (то-посов, по терминологии Аристотеля) в единицах языка в целом можно назвать его фразеологические средства, поэтому осмысление текста или микротекста сводится к обнаружению того или иного фразеологизма (приравниванию смысла микротекста к смыслу фразеологической единицы (ФЕ), что в целом и приводит к пониманию смысла текста.
Исследование фразеологического состава русских ФЕ с соматическими элементами представляет значительный интерес, поскольку соматические элементы оказываются особо значимыми в системе понимания «мира души» через элементы «внешнего мира» человека, каждый из которых обильно отражается (концептуализируется) во фразеологическом фонде национального языка.
Степень научной разработанности проблемы
В теории когнитивной лингвистики (Е.С. Кубрякова, В.З. Де-мьяноков, О.Н. Селиверстова и другие) разработана теория концептуализации, в которой объясняется, как основные идеи и образы общественного сознания реализуются в значении ФЕ и слов языка [Селиверстова, 1968, 1975, 1980, 2011]. Данная концепция развивалась также О.А. Сулеймановой (1986), А.А. Шабановой (1998) и др. Перспективным представляется развитие концепции А. Вежбицкой в работах А.Д. Шмелева (особый интерес представляет работа «Можно ли понять русскую культуру через ключевые слова русского языка?», 2005), а также работы о концепте (Аскольдов С.А., 1997; Лихачев Д.С., 1997; Степанов Ю.С., 1997; Демьянков В.З., 2007; Евтушенко О.В., 2010 и др.).
К числу работ, характеризующих языковую картину мира (ЯКМ), относятся также статьи B.C. Шмакова, Г.А. Шушариной, Л.А. Шестак, Л.А. Шемтак, В.М. Шаклеина, П.В. Чеснокова, Л.О. Чернейко, А. Ченки, сборник статей под ред. А.А. Кибрика, И.М. Кобозевой, И.А. Серекиной (1997) и др. Особый интерес для нашего исследования представляют также работы: Н.И. Толстого (1973), В.Н. Топорова (1973), В.В. Морковкина (1977), В.П. Жукова (1978), Н.М. Шанского (1985), В.М. Мокиенко (1989); А.Н.Баранова, Д.О. Добровольского (1990), Ю.Д.Апресяна (1995), В.Н. Телии (1996), Р.Х. Хайруллиной (2008), а также работы: Бабушкина А.П. (1997), Ковалевой Л.В. (Воронеж, 2004), Новикова Ю.А., Петкевича Г.С. (2008), Дж. Лакоффа и М. Джонсона (2008), Шестеркиной Н.В. (2010), Пищальниковой В.А., Сонина А.Г., Тимофеевой М.К. (2010), М.Л. Ковшовой (2012) и др.
Другая линия работ, связанная с нашим исследованием, посвящена лингвострановедению и лингвокультурологии, а также теории поля. Следует назвать работы Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова (1990, др. годы издания), В.В. Воробьева (2008), А.Н. Тихонова (1991) и др.
Оптимизируя сведения по филологическому концептуализм^', мы в данной работе используем синтетический термин лингвокуль-туроцепт (впервые упоминается в работе Е.Ф. Кирова и Й.Я. Ру-
сецкой (2012)), который обобщает термины и понятия подобного типа. В.В. Воробьев выделяет понятие «лингвокультуремы» и определяет ее как «диалектическое единство лингвистического и экстралингвистического (понятийного и предметного) содержания» [Воробьев, 2008:336.]. В.И. Карасик выделяет когнитивные и культурные концепты, когнитивные концепты определяет как «индивидуальные содержательные ментальные образования, структурирующие и реструктурирующие окружающую действительность, а культурные концепты — это коллективные содержательные ментальные образования, фиксирующие своеобразие соответствующей культуры» [Карасик, 2007: 33]. В качестве исходного понятия для синтеза терминов можно избрать также термин В.Г. Костомарова и Н.Д. Бурвиковой «логоэпистема», который понимается следующим образом: «Логоэпистема— "зонтиковый" термин, объединяющий явления самого разного калибра— от слова до предложения или даже больше по одному признаку, выражения такого типа являются следами языка в культуре или культуры в языке» [Костомаров, Бурвикова, 2008: 5]. В.Н. Базылев использует термин «мифологема» [Базылев, 2000: 130-134], С. Воркачев — «лингвоконцепт» [Воркачев, 2007: 16]. В нашем термине «линг-вокультуроцепт» суммируется содержание всех вышеназванных понятий, при этом в качестве центральной идеи предложенного термина выделяется идея воплощенности культурно «нагруженного» концепта в языковой единице — слове или ФЕ.
Научная гипотеза исследования состоит в том, что корпус соматических концептов, реализованных как в лексике, так и во фразеологии, является исходным для первичного и базового понимания реалий мира, отраженных в языковой сфере. При этом имеется два вектора рассмотрения: внутрь и вне, поэтому структурные компоненты души реализуют взгляд от соматической оболочки тела внутрь («мир души»), напротив, взгляд от (из) тела первично формирует изначально понятные соматически-ориентированные гештальты для построения внешнего мира объективной реальности по схемам и лекалам тела человека (реже животного, еще реже «тела» растения (два последних аспекта не рассматриваются в нашем исследовании).
Цель н задачи исследования.
Цель данного диссертационного исследования состоит в том, чтобы представить систематику ФЕ как ключевой элемент механизма мышления человека, построенный по принципу уподобления устройства важных фрагментов мира души и физического мира устройству тела человека — как своеобразного прототипа мира. Данная цель предусматривает постановку и решение следующих основных исследовательских задач:
создать научно-методологическую базу описания подсистемы фразеологизмов русского языка с опорой на лингвокульту-рологические принципы и принципы контраста (на фоне литовского языка, на котором отчетливо проявляется значение русского фразеологизма), однако при этом становятся понятными также и общие универсальные черты ФЕ;
методом выборки из существующего фразеологического состава создать фонд фразеологизмов с соматическим компонентом;
обосновать понятие «лингвокультуроцепт» в философском, лингвистическом, и культурологическом плане с учетом национальной специфики понимания данного элемента в русской языковой картине мира и менталитете;
описать макрополе и микрополя ФЕ русского языка, концептуализирующие лингвокультуроцепт «тело» (soma), осуществив их анализ с учетом литовских параллелей;
проанализировать макрополе и микрополя русских ФЕ, в которых концептуализирован лингвокультуроцепт «душа», осуществив их анализ с учетом литовских параллелей.
Объектом исследования выступают культурно-когнитивные структуры «душа» и «тело», рассматриваемые в концептуализированном воплощении в русской фразеологии. Данные культурные стереотипы признаются в нашем исследовании базовыми, основополагающими для всей русской ментальносте в целом (в том числе они отражаются и в фольклоре).
Предметом исследования является концептуализация душевных и соматических культурных стереотипов в русской фра-
зеологии, рассматриваемой с привлечением литовской фразеологии в качестве фонового материала.
Материалом исследования послужили фразеологические единицы, зафиксированные в известных фразеологических словарях русского языка (А.Н. Баранова, Д.О. Добровольского; В.И. Зимина; В.И. Мокиенко; А.И. Молоткова; В.Н. Телия, Н.М. Шанского), а также во фразеологических словарях (И. Пау-лаускаса (J. Paulauskas); В. Сташайтене (V. Stasaitiene)) и соматических словарях (Й. Липскене (J. Lipskiene)) литовского языка. В качестве дополнительно источника использовался национальный корпус русского языка (НКРЯ).
Методологическая и теоретическая основа исследования
Основным методом нашего анализа является полевой анализ фразеологических единиц, сущность которого сводится к классификации ФЕ по микрополям при параллельном их объединении в общее семантическое поле на базе центрирующего лингвокульту-роцепта. Для решения задач диссертации введено понятие фразео-поля (фразеологического кластера), под которым понимается корпус однородных по значению (синонимичных в разной степени) фразеологических единиц, структурированных как центр (ядро) и периферия. В качестве примера фразеологического словаря, построенного по принципам полевой структуризации, можно привести объяснительный словарь тезаурусного типа «Пословицы и поговорки русского народа» В.И. Зимина, — в данном словаре пословицы и поговорки объединены в макрополя типа «любовь», «семья», «родня» и т.д.
В качестве частнометодологического основания работы также используется теория прототипов, разработанная в когнитивной лингвистике последнего времени (Э. Рош, В.З Демьянков, 1994, и др.). Методологическая база исследования включает в себя положение когнитивной науки, изложенной в работах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, О.Н. Селиверстовой, а также положения лингвострановедения и лингвокультурологии, разработанные В.Г. Костомаровым, В.В. Воробьевым и др. Обще-
методологическим основанием является признание общефилософского представления об определяющей роли условий жизни социума в формировании его миропонимания, которое отражается в формировании концептов, приобретающих «устроение» в ЖМ в виде лексического и фразеологического фонда языка, а также его грамматической структуры. Также в данной работе используется описательная методика значения фразеологизмов. Для предпринятого исследования была разработана методика фонового анализа (анализа материала русского языка на фоне соответствующих данных литовского языка), которая относится к линг-вострановедческому методу описания языка (и языков) в целом. Подчеркнем, что данная методика не имеет прямого соответствия сопоставительно-контрастивному анализу, поскольку ориентирована, в отличие от него, по преимуществу на обнаружение специфики языковой единицы на фоне другого языка — с целью преподавания неродного языка. Целью использования данной методики является наиболее отчетливое проявление семантических особенностей фразеологизмов в русском языке на фоне литовского. Данный вид анализа следует считать специфичным для линг-вокультуролопга, поскольку обучение иностранному языку проводятся на фоне родного языка обучаемых (В.Г. Костомаров).
Научная новизна исследования состоит в том, что выявлены принципиально единые траектории в мыслительном восприятии объектов внутреннего мира (души) на базе и посредством соматических объектов. Подобный подход в целом применим и для понимания объектов внешнего мира, которые нередко мета-форизируются посредством соматических элементов. При этом соматические (телесные) объекты оказываются исходными, базовыми, прототипическими конструктами, которые накладываются на объекты «мира души» и на объекты «вне тела» человека в физическом мире («душа поет», «душа радуется», «душа плачет», как человек поет/радуется/плачет, «город видит», как видит человек, как у человека — «у страха глаза велики» и т.д.). В этой связи описание соматизмов в ФЕ через призму метафоризации (в рамках лингвокультурологической парадигмы знания и констру-
ирования представлений о ментальных объектах) характеризует собою новизну предпринятого исследования.
К новизне следует также отнести системно-дуалистическое (неизолированное) рассмотрение лингвокультуроцептов «душа» и «тело». Изолированное рассмотрение концепта «душа» было предпринято в кандидатской диссертации А.К. Перевозниковой и др. работах , концепт «рука" был рассмотрен в работе А.Р. Поповой, концепт «голова»— в работе Н.Г. Ненилиной и т.д.
К новизне исследования следует также отнести изучение и описание соматических ФЕ в их дистрибутивном распределении по микрополям в рамках общего тематического поля (фразеопо-ля), связанного с лингвокультуроцептами «душа» и «тело», на фоне литовского языка.
Теоретическая значимость исследования заключается в описании лингвокультуроцептов «душа» и «тело» как базовых для понимания высказываний о внутреннем и внешнем мире человека. К теоретически значимым следует также отнести формирование принципа описания картины мира с использованием лингвокультуроцептов в качестве структурирующих смысловых центров, которые выполняют функцию семантического притяжения вторичных концептов (подобно полюсам в многополярной системе). Также теоретически значимым следует признать семантическое описание ФЕ в русском и литовском языках, которое необходимо для формирования адекватных методик в преподавании русского языка в литовской аудитории с учетом лингвострановедческих данных.
Практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что материалы работы могут быть использованы при создании словарей русской и литовской фразеологии, построенных по полевому принципу, при создании общего словаря пневмизмов и соматизмов русского языка, а также для создания спецкурсов по фразеологии русского языка, общего лекционного комплекса по русской фразеологии. Результаты исследования также могут быть использованы в практике преподавания русского языка как иностранного, а также при изучении менталитета русского народа и его духовной истории. Данные, полученные в
результате исследования, вносят вклад в лингвострановедение, а также в лингвокультурологию русского языка (в той части, которая связана с лингвокультуроцептами «душа» и «тело»).
Апробация работы. Основные результаты исследования были апробированы на международных научных конференциях: «Язык и межкультурная коммуникация» (г. Минск, 2007 г.), «Художественный текст: Восприятие. Анализ. Интерпретация» (г. Вильнюс, 2008 г.), «Виноградовские чтения «Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (г. Москва, 2009 г.), «Фразеология, познание и культура» (г. Белгород, 2010 г.), «Понимание в коммуникации» (г. Москва, 2011 г.), «Пространства диалога» (г. Вильнюс, 2011 г.), а также на IV Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (г. Москва, 2010 г.).
Содержание и основные результаты предпринятого исследования отражены в 9 научных публикациях, в том числе в трех из списка рекомендованных ВАК при Минобрнауки России.
Основные положення выносимые на защиту
-
Языковая картина мира (ЯКМ) понимается как структурированная на базе определенных принципов: лингвокультуроцеп-ты «душа» и «тело» являются краеугольными элементами для национального менталитета, поскольку обуславливают основы миропонимания через призму хорошо осознанных объектов посредством их метафоризации во фразеологическом фонде языка.
-
Прототипически-проективным и центральным в силу изначальной осознанности человеком является лингвокультуроцепт «тело», который проецирует свое структурные элементы как на внутренней «мир души», так и на внешний объективный окружающий мир человека.
-
Оба названных лингвокультуроцепта находят свое первичное воплощение (концептуализируются) во фразеологическом фонде русского языка.
-
Фразеополе, воплощающее лингвокультуроцепт «душа», испытывает влияние фразеополя, формируемого лингвокультуро-цептом «тело» человека.
5. Соматические фразеологизмы, как и фразеологизмы в целом, являются прототипическими в когнитивной парадигме описания фразеологической системы русского языка.
Структура диссертации подчинена логике решения поставленных задач и состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Характеристика современной фразеологической системы
Следует отметить, что в области фразеологии написано много работ, в том числе и специальных, в которых решаются те или иные вопросы изучения и описания ФЕ как русского, так и литовского языка. Непосредственное отношение к фразеологизмам русского языка имеют рассуждения И.И. Срезневского о «лексической целостности некоторых категорий словосочетаний», учение Ф.Ф. Фортунатова о «слитных словах» и «слитных речениях», которое продолжили и развили Д. Н. Ушаков и В.К. Поржезинский, учение А.А. Шахматова о неразложимых словосочетаниях, мысли Л.В. Щербы о «разграничении изучения устойчивых словосочетаний в плане языка и в плане речи», работы Б.А. Ларина, СИ. Ожегова, статьи по фразеологии русского языка В.В. Виноградова и других.
Работы В.В. Виноградова привлекли внимание к проблемам фразеологии многих лингвистов, но несмотря на огромное число работ (в том числе отдельных монографий), посвященных фразеологической тематике, ни в определении объема и задач фразеологии, ни в определении самих критериев «фразеологичности» до сих пор нет единства мнений. В том числе нет единообразного понимания того, как фразеология соотносится с лексикой. Некоторые исследователи безоговорочно включают фразеологию в лексику, другие считают, что лексика находит свое продолжение в синтаксисе (свободное сочетание слов) и фразеологии (несвободные сочетания слов). В целом терминосистема, которая относится к фразеологии, остается во многом двусмысленной: «Зыбкость, неопределенность и многообразие в понимании объекта фразеологических исследований, -констатировал СИ. Ожегов, - сопряжены с такой запутанностью терминологии, какой нет, вероятно, ни в одном разделе лингвистики» [Ожегов 1957: 37]. Например, СИ. Ожегов сравнивает терминологию в трудах по общему языкознанию Л.А. Булаховского, который «под идиоматикой понимает то, что у В.В. Виноградова называется фразеологическими сращениями, единствами и сочетаниями, а под фразеологией ходовую цитацию, пословицы и т.п.», и А.А. Реформатского, который «в идиоматике объединяет то, что Л.А. Булаховский называет идиоматикой и фразеологией, а во фразеологию включает явления профессиональной, жаргонной, художественной речи» [там же.].
Следует отметить, что до сих пор сохраняется «запутанность терминологии» в области фразеологии, например, в качестве критериев фразеологизма различные авторы называют в разных комбинациях такие свойства словосочетания, как устойчивость, целостность значения, непереводимость на другие языки, а также метафоричность, образность, экспрессивность и т.д. Составитель очень популярного фразеологического словаря А.И. Молотков пишет во вступительной статье «Фразеологизмы русского языка и принципы их лексикографического описания» следующее: «Между тем анализ фразеологизмов русского языка со стороны значения, формы и употребления позволяет утверждать, что ни один из этих признаков, ни сам по себе, ни в совокупности с другими, не является категориальным, определяющим, различительным, дифференциальным признаком фразеологизма. Категориальными, определяющими признаками фразеологизма признаются лексическое значение, компонентный состав и наличие грамматических категорий» [Молотков 1967: 7]. Автор сопоставляет фразеологизм со словом и словосочетанием, что считает принципиально важным «для правильного понимания самой природы фразеологизма», поскольку слово «имеет некоторые общие с фразеологизмом признаки», а словосочетание, хоть и не имеет общих признаков, но является в большинстве случаев «генетическим источником фразеологизма» [там же.]. По мнению одних исследователей, из состава фразеологии, если мы считаем фразеологизмами семантически неделимые единства, должны быть исключены те объединения слов, которые были названы В.В. Виноградовым «фразеологическими сочетаниями». По мнению других авторов, напротив, любые сочетания слов должны быть рассмотрены с точки зрения их фразео логичности. Итак, фразеологией (греч. phrdsis, род. пад. от phrdseds — выражение + logos - учение,) называется раздел языкознания, в котором изучаются лексически неделимые сочетания слов, т.е. особые фразеологические единицы, которые в свою очередь «являются абсолютно неделимые и значение которых независимо от их лексического состава, от значений их компонентов и так же условно и произвольно, как и значение немотивированного слова - знака» [Виноградов 1977: 118]. М.И. Фомина дает такое определение: «фразеологизм - это такое семантически неразложимое словосочетание, которому свойственны постоянство особого целостного значения, компонентного состава, грамматических категорий и экспрессии» [Фомина 2003:304]. Необходимо отметить то, что в работах участников Петербургского фразеологического семинара (Мокиенко 1980: 4; Бирих, Волков, Никитина 1993:89) фразеологическая единица понимается как относительно устойчивое, воспроизводимое, экспрессивное сочетание слов, обладающее, как правило, целостным значением [Мокиенко 2004: 9]. Как видим, даже в самом определении фразеологизмов мнение некоторых исследователей не совпадает.
Принимая определение, сформулированное в работах участников Петербургского фразеологического семинара, нужно особо подчеркнуть относительность таких предлагаемых характеристик фразеологизма, как устойчивость, воспроизводимость, экспрессивность и семантическая целостность. Устойчивость - необходимое качество фразеологизма, ибо она делает его «консервативным» во времени и в пространстве. Специфика фразеологической устойчивости - в сохранении структурно-семантической модели исходного сочетания, а не в консервации одного-единственного варианта [там же]. Воспроизводимость определяется фразеологами обычно как способность фразеологизма «извлекаться из памяти в готовом виде, подобно отдельному слову, подобно отдельной строке на чистом киноэкране» [Гаврин 1967: 45] - или как «регулярная повторяемость, возобновляемость в речи той или иной единицы» [Жуков 1978: 9]. Это релевантное свойство фразеологизма также, разумеется, в известной степени, относительно, - уже постольку, поскольку оно тесно связано с устойчивостью [Mokienko 2004: 10]. Кроме того, материал живой, художественной и публицистической речи дает немало примеров такого нарушения воспроизводимости, когда нерегулярность употребления доходит до индивидуальных отклонений от модели [там же]. Более того, нередко именно те обороты, которые длительное время характеризовались традиционным воспроизводством своего состава, допускают в писательском и журналистском употреблении большую свободу «разложения»: писатель и журналист, разлагая такие обороты на части, уверен в том, что носители языка сами «соберут» их в нужную, привычную, т.е. устойчивую и воспроизводимую конструкцию [Mokienko 2004: 11].
Экспрессивность ФЕ - признак характерологический, выделительный sui generis. Проблема измерения квоты экспрессивности осложняется для фразеологов тем, что языковая система находится в состоянии постоянного движения. Следовательно, экспрессивность, несмотря на ее исключительную разнородность и дифференцированность, различную градуированность и относительность для некоторых случаев, все-таки также можно назвать релевантным признаком фразеологизма [Mokienko 2004: 12-13]. Семантическая целостность определяется как способность фразеологического значения быть эквивалентом слову (слову-идентификатору) [там же]. Итак, обзор некоторых точек зрения на состав и свойства русской фразеологии показал, что, несмотря на относительность выделения четырех перечисленных признаков в качестве релевантных, они все-таки могут быть названы определяющими для очерчивания границ фразеологии. Следовательно, фразеология - это система устойчивых, воспроизводимых экспрессивных словосочетаний, обладающих, как правило, целостным значением, которая включает в себя фразеологические сращения и единства (по терминологии В.В. Виноградова). В то же время фразеология - это и наименование самостоятельной лингвистической дисциплины, которая изучает фразеологический состав языка как систему во всей ее многоаспектности [Mokienko 2004: 16].
Характеристика фразеологизмов в литовском языке является менее вариативной по сравнению с русским языком. В литовском языке первым исследователем фразеологических сочетаний является акад. Б. Ларин (B.Larinas). Ряд литовских ученых защитили кандидатские диссертации, а также выпустили научные статьи о фразеологизмах русского языка, - это: 3. Ионикайте (Z.Jonikaite), Б. Калинаускас (B.Kalinauskas), К. Восилите (К. Vosylyte).
Качественная и количественная характеристика СФЕ и их особенности употребления в русском и литовском языках
Как известно процесс фразеологизации тесно связан с семантическим изобилием лексики, с надобностью сжатия одного из значений многозначного слова или усиления его экспрессии, поэтому образуются тематические группы на базе слов-символов, сравнений-эталонов, образов, реалий и т.п.
Символизация, как отмечает М. Горды, является активным механизмом образования значений соматической фразеологии. В аспекте фразеологической мотивации в качестве символа может быть отдельный компонент (слово-символ), целостная ФЕ (ситуация-символ), а также компонент и/или ситуация [Hordy 2007: 34]. Это присуще, как показывает материал, русскому, литовскому, польскому, немецкому и многим другим языкам.
То обстоятельство, что соматические фразеологизмы образуются на основе наименований человеческого тела, объясняет появление достаточно большого количества эквивалентных СФЕ в разных языках (эквивалент - от позднелат. aequivalens - равнозначный, равноценный). Например, соматический фразеологизм «повесить голову» имеет прямое соответствие в разных языках (ср. лат. „nokart galvu", лит. „galvq nuleisti (nukarti)", польс. „opuscic giowq", немец. „Kopfhangen lassen", англ. "hang down one s head" и т.д.). Необходимо отметить, что в отношении эквивалентности соматических фразеологизмов с компонентом глаза в некоторых языках наблюдаются несоответствия. Например, СФЕ русского фразеофонда «в глаза (говорить что-л.)» имеет соответствие в литовском языке - „I akis (sakyti kq)", в лат. „teikt acls", в польс. „do oczy", а в немец, „ins Gesicht" и в англ. "to somebody s fase" и др.
Следует обратить внимание на то, что в первом примере («повесить голову») соматическая лексема (соматизм) в соответствующих СФ других языков сохраняется, не меняется, т.е. во всех СФ имеется слово-компонент голова. Во втором же примере {«в глаза (говорить что-л.)») в немецком и английском языках вместо слова-компонента глаза используется соматизм лицо, что в свою очередь указывает на своеобразие фразеологизации выражений в данных языках.
СФЕ русского языка «рука руку моет» имеет следующие соответствия - лит. „ranka rankqplauna", пол. „reka rekq myje", бел. «рукаруку мые» нем. „eine Hand washt die andere", англ. $ie hand washes another" дат. „en eene haand toer den anden " фр. „D une main layer Vautre doibs, comme dupoul ce les autres doigts", итал. "Una man lava I autra, e doe lavo la cera", лат. "Manus manu indiget, pespede", слов. „Roka roka vmije", исп. "La una mano a la otra lava, у los dos a la сага", ческ. "Ruka ruku myje" [Arzumanova, Mogutschaja, Nikitina, Poljakova, Walter 2007: 147]. Как свидетельствуют эти примеры, образная структура фразеологизации в /елом сохраняется. $ і Соматический фразеологизм «протянуть (подать) руку помощи» „помогать кому-либо" - имеет соответствие в лит. "istiesti pagalbos rankq", пол. "Podac pomocnq dion", укр. «Допомогти, підтримати кого-н. у скрутному становищі», бел. «Трымацъ пад рукі, працягваць руку», нем. „ unter die Arme greifen ", англ. "to give s.o. a hand/leg up; to lend s.o. a helping hand" и др. - в данных случаях образность более размыта, т.е. гештальт, возникающий как картинка под воздействием СФЕ не совпадает полностью в разных языках. Следует отметить, что в литовском языке существует немало соматических фразеологизмов, которые являются заимствованиями из славянских языков. Например, „ (saugoti) kaip savo akies vyzd{" - „labai saugoti, globoti ka " возможно заимствован из русского языка - «(беречь) как зеницу ока». Более того, в разговорной речи литовского языка данный СФ, чаще всего, употребляется как - „(saugoti) kaip savo ak[" (рус: (оберегать) как свой глаз) или же „ (saugoti) kaip ak{ kaktoje" (рус: (оберегать) как глаз во лбу). Именно наличие вариантного употребления СФ дает основание предполагать, что данный соматический фразеологизм является заимствованным, на что следует обращать внимание в лингвострановедческом плане. Более того, встречаются такие СФ, в которых заимствованным является только один из его компонентов, а именно - соматизм. Например, в СФ ,,xkaltunq пио galvos rauti" (доел, рус: колтун рвать из головы) - „labai skriausti" (рус: сильно обижать) соматизм хkahunas является заимствованием из русского или польского языков (ср. рус. колтун, польс. koitun) или, например, ,,( xciuprynas susikibti" (доел, рус: сцепиться в волосы) -„susipesti" (подраться) соматизм ciupryna является заимствованием из белорусского или польского языков (ср. белорус, чупрына, польс. czupryna), затем в СФ „ is skuros verstis " - „labai nori keisti paziuras, tautyb?, [sitikinimus" (доел, рус: (кто-л.) очень хочет поменять взгляды, национальность, убеждения) соматизм skura является заимствованием из польского языка (ср. польс. skura, рус. шкура,) и д.р.
СФЕ данного типа являются безэквивалентными по компонентному составу в плане соответствия СФЕ других языков. Так в литовском языке в сопоставлении с русским языком СФЕ с соматизмом siela (рус. душа) (необходимо отметить, что душа определяется нами как «энтелехия тела», следовательно душа является соматизмом, который входит в состав СФЕ) употребляется заимствованный из русского языка соматизм xdusia (ср. рус. душа). Более того, большинство СФЕ данного типа являются эквивалентными (ср. лит. „ пё gyvos xdusios " - рус. «ни живой души»; лит. „viena xdusia" — рус. «душа в душу»; лит. „gatavas dusiq atiduoti" — рус. «готов душу отдать»; лит. „ su xdusia " - рус. «с душой»; лит. „ kaip xdusia be vietos " - рус «душа не на месте»; лит. „ пе prie xdusios " - рус. «не по душе»; лит. „ su xdusia ir кипи " — рус. «с душой и телом» и т.д.).
Такие СФЕ, как: „ xdusia kakle " (доел, перевод «душа во лбу»), „ xdusia nesti rankoje" (доел, перевод «нести душу в руке») - употребляется в значении «очень устать»; „xdusiq taisyti" (доел, перевод «поправлять душу») - в значении «похмеляться»; „ant tuscios xdusios" (доел, перевод «на пустую душу») - в значении «на голодный желудок», „zydo "dusia" (доел, перевод «душа еврея») - в значении «скрытый, тихий человек» и др. являются безэквивалентными соматическими фразеологизмами литовского языка, что важно в плане лингвострановедения.
В данном исследовании извлечены методом сплошной выборки из фразеологических и толковых словарей современных русского и литовского языков, а также из двуязычных словарей исследуемых языков фразеологизмы в количестве 4000 единиц русского языка, 9000 единиц литовского языка. Количественные несовпадения отчасти обусловлены принципами идеографического описания фразеологического материала во фразеологических словарях.
Анализ материала фразеологических словарей русского и литовского языков показал, что в русском языке, из 4000 проанализированных нами фразеологизмов 721 единицу ( 18%) составляют соматические фразеологизмы. В самом большом количестве представлены СФЕ, содержащие слово-компонент ,рука (160 соматизмов (-22%)), за ними следуют СФ с компонентами ,глаза (142 сом. ( 20%)), ,голова (121 сом. (-17%)) ,нога (88 сом. (-12 %)), ,сердце (60 сом. (-8%)), ,язык (57 сом. (-7%)), ,зубы (30 сом. (-4%)), ,нос (25 сом. (-3%)) и т.д.
В литовском языке из 9000 проанализированных нами фразеологизмов, соматические фразеологизмы составляют 2726 единиц (-30%). Самую большую группу СФ образуют фразеологизмы, с компонентом ,akys (,глаза )(653 сом. (-24%)), ,%а\уя (голова)(424 сом. (-16%)), ,sirdis (сердце)(360 сом. (-13%)), ,гапка (/укяД275 Сом. (-10%)), ,koja (нога)(211 сом. (-8%)), ,nosis («oc)(200 сом. (-7%)), ,liezuvis (#3&tK)(192 сом. (-7%)), ,dantis (3y6w) (174 сом. (-6%)) и т.д. Более
2 Фактический материал исследования извлечен из словарей Фразеологический словарь русского языка Ред А И Молотков Москва 1986, А К Бирих, ВМ Мокиенко, ЛИ Степанова Словарь русской фразеологии историко-этимологический справочник Санкт-Петербург 1998, Объяснительный словарь русской фразеологии Баранова 2009, а также из фразеологических словарей литовского языка Lipshene J Lietuviii kalbos somatiniai posakiai - V , 1979, 2008 , Paulauskas J Lietuviii kalbos frazeologijos zodynas - К , 1977 , Paulauskas J Sisteminis lietuviii kalbos frazeologijos zodynas - K, 1995 , Stasaitiene V, Paulauskas J Rusn-hetuvin kalbii frazeologijos zodynas - V , 1985 того, выяснилось, что в русском языке фразеологизации подвергается меньшее количество наименований частей тела человека (59 наимен., см. выше) в сопоставлении с литовским языком (94 наимен., см. выше), что является очень важным для построения лингвострановедческой методики преподавания русского языка в литовской аудитории.
Следовательно, в русском языке в состав СФЕ входят 77 соматизмов, в литовском - 473 соматизма. Почти все соматические фразеологизмы, включающие в себя определенный орган тела, характеризуются переносным значением соматической лексемы (метонимическим или метафорическим).
Кроме того, как в русском, так и литовском языках выступает немалое количество устаревших соматических фразеологизмов, к таковым в русском языке относятся: «выдавать с головой», «бить челом (кому-л.)» и др., в литовском: „Prudq islakti liezuviu" (букв, «вылизать пруд языком» в значении: много и нагло врать), ,,Ak{ dirbti" (букв, «выработатъ/наловчить глаз» в значении: быть в центре внимания) и т.д..
По наблюдениям Н.В. Уфимцевой, «... при восприятии человеческого тела как культурного предмета русские отдают предпочтение (неосознанно) социальной характеристике той или иной части тела. При этом социальная характеристика в сознании русских наиболее важна для фигуры, головы, лица, глаз, рук» [Уфимцева 1998: 160]. Эта особенность мировосприятия русских отражается в самом языке, что представляет очень значительный интерес в плане лингвострановедческого описания.
Пропозиционный анализ СФЕ - технология понимания внешнего мира
Не отмечается в русской фразеологии СФЕ с компонентом «колено» в прямом значении этого слова. Переносное значение используется в таких СФЕ, но их количество невелико. Среди них отмечается наречное употребление указанного соматизма в выражениях типа: «На коленях [ползать/просить/умолять...]» - «1. Очень сильно прося кого-л. о чём-л., совершать значимое действие перехода в более низкое положение по сравнению с тем, кого просят, что в целом показывает подчинение просящего воле того, кого просят, и подчеркивает более низкий социальный статус просящего или снижает его. 2. Очень сильно просит кого-л. о чем-л. (в частности, о прошении)» [Баранов 2009: 224]; «Встать/Стать на колени (перед кем-л.)» - «1. Очень сильно прося кого-л. о чем-л. (в частности, о прошении), совершить значимое действие перехода в более низкое положение по сравнению с тем, кого просят, что в целом показывает подчинение просящего воле того, кого просят, и подчеркивает более низкий социальный статус просящего или снижает его. 2. Очень сильно просит кого-л. о чем-л. (в частности, о прошении)» [Баранов 2009: 222-223]; «Преклонять/ Преклонить колена (колени)» - «1. Покоряться, смиряться, признавать чью-л. власть над собой. 2. С уважением, почтением относиться к кому-, чему-л., признавать величие, достоинства кого-, чего-л.» [Мокиенко 2007: 318]; «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» - «Поел, высок.
Лучше гибель в борьбе за свободу, чем жизнь в рабстве» [Мокиенко 2007: 319].
По сути, метонимическое использование соматизма «колени» мы обнаруживаем в выражениях: «Поставить на колени (кого-л.)» - «Доказать его превосходство над кем-л., заставив его признать свое зависимое положение и подчиниться, тем самым унизив» [Баранов 2009: 223], поскольку состояние унижения и положение на коленях сопутствую друг другу; «Левитово колено» - «Устар. книжн. ирон. Духовное сословие, священнослужители. Слово колено во фразеологизме имеет значение «родственники, потомки, род в родословной». Левитово колено - одно из 12 плеиен (колен) еврейского народа, потомки Левия, сына библейского патриарха Иакова. Такие священнослужители древнееврейского народа обладали исключительным правом на проведении религиозных служб и обрядов» [Мокиенко 2007: 318].
Между наречным значением и значением состояния находится семантика СФ «Море по колено».
Особую семантику имеет выражение «Откалывать коленце» -совершать, делать что-либо несуразное, необычное [Молотков 1978: 302]/ «Выкидывать/ Выкинуть коленце (колено)» - «Фразеологизм образован под влиянием военного терминосочетания. Аналогичным образом созданы обороты выкинуть артикул; выкинуть фортель» [Мокиенко 2007: 319]. Скорее всего, д анный СФ имеет «танцевальное» происхождение, поэтому значение соматизма носит метафорический характер.
Немногочисленная группа СФЕ, включающих в себя соматизмы со значением внутренних органов, подразделяются на следующие группы:
1. СФ с компонентом «вены» в прямом значении этого слова, соотнесенным с идеей кровотока, т.е. жизненно важного процесса:
«Вскрыть/перерезать себе вены» «нейтр. - прекратить свою жизнь или попытаться сделать это путем умышленного разрезания кровеносных сосудов на запястьях рук» [Баранов 2009: 59];
2. СФ с компонентом «печенки» в наречном значении: «Всеми печенками» - Очень сильно, страстно (ненавидеть, презирать и т.п.) [Молотков 1978: 319]; «Сидит в печенках»; «Достать до печенок»;
3. СФ с компонентом «кишки»:
- со значением лишения жизни - «Выпустить кишки»;
- со значением доведения до предела - «Проесть до кишок»;
«Надрывать кишки»; «Выматывать/ Вымотать все кишки» - «Крайне надоесть, замучить кого-л. настойчивыми просьбами, занудными речами, уговорами и т.п. Выражение исконно русское. Связано с казнью посредством вытягивания внутренностей и наматывания на что-л. кишок, которая существовала в Европе в раннее средневековье» [Мокиенко 2007: 302];
- со характерологическим значением - «Кишка тонка» - «У кого-л. мало сил, способностей сделать что-л. Выражение собственно русское: из представлений, что при поднятии тяжестей можно надорвать кишки» [Мокиенко 2007: 302].
СФЕ данного типа находятся на периферии фразеологии обоих языков.
Подводя итоги проведенному анализу соматизмов в СФЕ, которые помогают осознать реалии окружающего мира, следует отметить их неравномерность в количественном отношении. Преобладание соматизма «рука» в СФЕ данного типа свидетельствует, что русский человек любит познавать мир через прикосновения, ощущения, любит потрогать новую вещь, прежде чем дать ей имя или обозначить в фразеологии. Это обстоятельство очень важно в плане лингвокультурологии.
Согласно принятой в нашем исследовании точки зрения на существование триады лингвокультуроцептов «тело-душа-мир» - определим, что центральным из них является лингвокультуроцепт тело, поскольку, как внешний мир, так мир души понимается через соматические элементы, образующие в целом поле соматических единиц языка - лексем (соматизмов) и СФЕ (или соматических фразеологизмов, т.е. (СФ).
Человек в исходной модели понимания себя самого и окружающего мира склонен видеть во всем образы, сходные с собственным телом (или телом животного), - именно поэтому, как уже говорилось, для понимания ментальных структур внешнего мира, человек также прибегает к соматическим метафорам, в результате чего он, как уже говорилось, как бы обнаруживает у поезда - хвост и голову, у дома - бок, у здания - крыло и т.д.
Понимание, как известно, это не только психологическое состояние, но и самостоятельный психический процесс, который непосредственно связан как с процессом мышления, так и с рационально-эмоциональным восприятием (интерпретацией), а, точнее, верным осознанием какого-либо события, явления, факта окружающей действительности. Более того, понимание не только раскрывает новые свойства какого-либо объекта познания, но и связывает их с уже известными субъекту.
Необходимо отметить, что в психолингвистике понимание трактуется преимущественно как результат смыслового восприятия речевого сообщения, т.е. связывается с понятием интерпретации.
По данным энциклопедии, интерпретация - это совокупность значений (смыслов), придаваемых тем или иным способом элементам (выражениям, формулам, символам и т. д.) какой-либо естественнонаучной или абстрактно дедуктивной теории [Википедия. Свободная энциклопедия: http://ru.wikipedia.org/wiki/Интepпpeтaция]. Важно подчеркнуть, что под интерпретацией в плане коммуникации нами понимается приравнивание комплекса образно-ментальной информации к имеющемуся в сознании образу (гештальту) - при этом, если нет прямого образа для приравнивания, то подбирается близкий образ, косвенно подходящий для интерпретации в режиме обратной метафоры, т.е. «метафоры наоборот», используемой для интерпретации, а не выражения мысли. Так и возникает метафоризация как явление понимания, при этом она может иметь прямой и обратный вектор в процессе коммуникации. Стоит также отметить, что «... «понять» какую-нибудь фразу или текст - означает «пропустить» ее через свой тезаурус, соотнести со своими знаниями и найти соответствующее ее содержанию «место» в картине мира. [Караулов 2010: 172]. Также дело обстоит и с метафорами. Более того, «...метафоры позволяют понимать одну область опыта в терминах другой....понимание происходит на основе целой области опыта, а не на основе изолированных концептов.» [Караулов 2010: 148].
Необходимо подчеркнуть, что существуют круги понимания: исследователи выделяют приблизительное и/или полное понимание, причем основное внимание уделено неполному пониманию в коммуникации с ребенком, однако такое неполное понимание возможно в любом коммуникативном акте.
Фразеосемантическое поле отрицательных эмоциональных состояний лингвокультуроцепта «душа»
Перенос физического соматического состояния боли на ментальное состояние души осуществляется в русских СФ достаточно часто. Так, например, значение слова «болит», согласно толковому словарю СИ. Ожегова, описывается как «ощущение страдания» [Ожегов 1999: 45]. В литовском языке глагол «болит» (лит. „skauda") описывается как: 1. „skausmas, skaudejimas" (доел, рус: боль), 2. „padaryta neteisybe, nuoskauda, skriauda" (рус: совершить несправедливость, нанести обиду), 3. „skaudulys, shaude" (нарыв, болячка, чирей) [LKZeJ. Из приведенного толкования следует, что глагол «болит» применяется в значении, прежде всего при обозначении боли какого-либо соматического объекта. Однако при метафоризации душевного состояния через физическое состояние боли в русском языке данный предикат может быть использован в ФЕ типа «Душа болит». В данном случае не до конца понятно, рассматривается ли душа как отдельный орган (как, например «рука») или как психический организм в целом, но в любом случае этому организму приписывается свойство «болеть», подобно соматическому элементу. В других случаях семантика боли по отношению к душе может быть выражена не прямым образом, т.е. при помощи предиката болеть, а опосредованно. В качестве фонового материала можно привести литовские ФЕ. В синонимичном значении к русскому фразеологизму «Душа болит» в литовском языке употребляется СФ «sird[ skauda» («сердце болит»)/ „sirdies skaudejimas/ skaudesys/ skaudumas/ skausmas"; „sirdies sopa/ sope/ sopejimas/ sopulys" (букв. рус. «боль сердца»).
В литовском языке, как видим, нет прямого соответствия русской ФЕ «душа болит», т.е. метафоризация души через ощущения метафоризированных соматических объектов не обнаруживаются. Однако эта идея присутствует и в литовской ментальносте, но выражается прямо, т.е. через соматическую формулу «душа»= «сердце» (см. выше гл.2.).
Примером вторичной концептуализации боли может служить СФ «Кошки скребут(ся) на душе/сердце (у кого-л.)»(1) - смысловой контур: «Кто-л. испытывает сильные безотчетные отрицательные эмоции, которые осмысляются как травмирующее действие когтей на орган, отвечающий... за психическую деятельность человека и его эмоциональное состояние» [Баранов 2009: 245]. В данном случае семантический элемент боли выражен метафорически-опосредованно - через боль, которую испытывает соматический орган, если его (этот орган) скребут острые когти кошки. Примечательно, что в литовском языке данной СФ семантически соответствуют такие СФ, как: „Sirdi maudzia" (букв. рус. «сердце ноет»). В относительно близком значении используются литовские СФ: „Sirdyje пегати" (букв. рус. «на сердце тревожно»), „Seselis uzgule sirdi" (букв. рус. «тень залегла в сердце»), которые в свою очередь метафоризируют не только боль, но и волнение, тревогу.
Возвращаясь к характеристике ФЕ (1), отметим, что данная фразеосхема находится на определенном орбитальном удалении от ядерной ФЕ рассматриваемого семантического микрополя «Душа болит», т.е. также обозначает боль души, но в менее интенсивной степени.
По мере удаления от ядерного семантического контр-центра «боли души» уже на второй орбите мы приходим к опосредованной семе боли, выраженной предикатом «щемит». Так ФЕ «Душу щемит» означает дискомфорт, мотивированный психическим состоянием человека. (Заметим, что во фразеологическом словаре русского языка под ред. А.И. Молоткова данная ФЕ не отмечается). Согласно словарю Ожегова, глагол «щемить» означает: 1. «сжимать» или 2. «болеть, ныть» [Ожегов 1989: 829]. Из указанной в словаре дефиниции выделим компонент «сдавливание», который применительно к соматическим объектом неминуемо влечет за собой сему боли (физической боли). В рассматриваемом ФЕ «Душу щемит» использован именно такой компонент значения глагола, при этом душа рассматривается как некий единый орган, который подвергается сдавливающему воздействию в метафорическом ключе. Таким образом, душа в смысловом контуре данной ФЕ концептуализируется, подобно некоему соматическому органу человека, при этом совершенно неважно, какой соматический орган здесь имеется ввиду (возможно, здесь метафоризировано тело человека в целом).
Приведем в качество фоновой информации данные из литовской идиоматики. Так, русской ФЕ «Сердце щемит» соответствует - лит. „Sird( spaudzia". Как видим, и в русском и литовском языках использован компонент боли, соотнесенный с компонентом сжатия. Однако в литовском языке, в отличие от русского языка, при образовании такой ФЕ участвует соматический элемент сердце непосредственно, хотя он в общем смысловом контексте ФЕ означает то, что русские называют душой.
Третий уровень удаления от ядерной семы «боли» обнаруживается в ФЕ «Душа ноет/изнывает», в литовском языке - „Sirdi maudzia"/ „Sirdies klyksmas " (доел.пер. «сердце воет»). Как видим, в данном случае компонент «боль» метафоризирован опосредованно через вторичную реакцию на нее, когда организм человека или животного после болевого стимула продуцирует звуковую реакцию, обозначенную словом «ноет» (русск.) и «воет» (лит.). Звуковые реакции «воет» и «ноет» содержат общий компонент «издавать протяжный звук низкого тона», при этом в литовском языке данный компонент корреспондирует со звуками животного.
Подводя итоги, отметим, что данное микрополе «боль души» обнаруживает корреспонденции и соответствия с микрополем физической боли соматического органа человека, что доказывает выдвинутое предположения о прототипическом характере соматизмов, концептуализирующих лингвокультуроцепт «тело» и позволяющих быстро и хорошо понимать смысловые контуры фразеологизмов, благодаря уподоблению их элементов хорошо познанным элементам человеческого тела. Прототипический характер данных соматизмов проявляется в наложении семантического контура, мотивированного семемой части тела, на семантический контур семемы, обозначающий психо-эмоциональное состояние души человека.
