Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретическое обоснование когнитивного подхода к исследованию лексики, репрезентирующей звучание . 20
1.1. Пути формирования языковой картины мира человека. 20
1.2. Основные положения современных теорий метафоры. Когнитивный аспект метафоризации . 23
1.3. Метафорическая лексика, репрезентирующая звучание, в аспекте когнитивного анализа. 1.3.1. Системно-структурное описание ЛСП «Звучание» 31
1.3.2. Основные положения теории ономатопеи. 33
1.3.3. Семантическая структура ономатопического слова. Соотношение структурного и когнитивного подходов при анализе метафорических значений ономатопа. 38
1.4. Выводы. 46
Глава 2. Образы звучания животного мира . 48
2.1. Образы звучания животных. 49
2.2. Образы звучания птиц. 66
2.3. Образы звучания насекомых. 77
2.4. Выводы. 79
Глава 3. Образы звучания человека . 85
3.1. Образы голосового звучания человека. 86
3.1.1. Образы голосового вербального звучания. 86
3.1.1.1. Образы междометного звучания. 86
3.1.1.2. Образы звучания речи . 93
3.1.2. Образы голосового невербального звучания. 102
3.2. Образы неголосового звучания. 110
3.3. Выводы. 118
Глава 4. Образы звучания сферы неодушевленного . 125
4.1. Образы некаузированного звучания. 126
4.2. Образы каузированного звучания. 135
4.2.1. Образы звучания артефактов . 135
4.2.2. Образы звучания музыкальных инструментов. 145
4.2.3. Образы действия, сопровождаемого звучанием. 148
4.3. Выводы. 150
Заключение. 156
Список источников и литературы. 164
Приложение 1. Результаты анализа фонетической значимости глаголов звучания. 189
Приложение 2. Результаты компонентного анализа лексики, репрезентирующей звучание 197
- Основные положения современных теорий метафоры. Когнитивный аспект метафоризации
- Образы звучания птиц.
- Образы звучания речи
- Образы звучания артефактов
Введение к работе
Актуальность исследования:
В последние десятилетия в сфере гуманитарных наук, как области, изучающей феномен человеческого разума, появляется все больше работ, решающих задачи междисциплинарного характера. В лингвистических исследованиях интегративная тенденция выражается в повороте от лингвоцен-трической установки к антропоцентрической, рассматривающей язык как систему, составляющую неотъемлемую органическую часть человеческого сознания, культуры, жизни человеческого духа.
Анализ языковых структур может решать задачу исследования способов осмысления человеком мира. Проблема описания когнитивных моделей представления действительности с помощью анализа языка ставится когнитивной лингвистикой, научным направлением, заявившим о себе в начале 80-х гг. XX в (Лакофф, Лангакер, Талми, Фоконье, Герартс, Филлмор, Чейф, Вежбицкая, Фрум-кина, Кубрякова, Рахилина, Демьянков и др.). Одним из базовых для этого направления является постулат о том, что мышление теснейшим образом связано с телесным, перцептивным опытом человека, и в этой связи актуальным представляется обращение к языковому отражению первичной системы телесных ощущений - различных видов чувственного восприятия, репрезентирующего наиболее глубинные пласты сознания. Например, восприятия звучания - явления, неразрывно связанного с бытием человека в мире.
В силу своей значимости, лексика, репрезентирующая звучание, неоднократно выступала объектом изучения в отечественной лингвистике в рамках системно-структурного подхода к анализу семантики. Но в свете изменившихся установок науки о языке изучение этого лексического пласта, проведенное с учетом достижений системно-структурного подхода, может получить дальнейшее развитие в виде реконструкции когнитивной модели представления звука в сознании носителей русского языка.
Одним из способов моделирования восприятия действительности выступает метафора - мифологический способ мышления о мире, отраженный в структурах языка. Представителями когнитивной лингвистики метафора интерпретируется как базовый принцип миромоделирования, именно такая постановка вопроса обусловливает интерес к данному явлению.
Актуальность заявленной проблематики определила выбор объекта и предмета исследования.
Объектом нашего исследования мы избрали метафорические лексические единицы (ЛЕ), в исходном значении репрезентирующие звучание, в силу того, что именно метафорическое моделирование является базовым когнитивным принципом и его исследование позволяет наиболее полно представить модель восприятия звучания носителями русского языка.
Предмет исследования - когнитивная метафорическая модель звучания, отраженная в языковой картине мира носителей русского языка. Единицей анализа выступает сегмент текста (контекст), зафиксированный в письменной форме и содержащий метафорическое сочетание, одним из компонентов которого выступает метафорическая ЛЕ, в исходном значении репрезентирующая звучание.
Цель работы - реконструкция когнитивной метафорической модели звучания, отраженной в ЯКМ носителя русского языка.
Для достижения цели необходимо решение ряда задач:
Определить специфические особенности семантики ономатопических единиц и разработать методику анализа, наиболее адекватную для выявления когнитивных смыслов и построения когнитивной модели звучания;
Определить систему образов и представлений, с которыми соотносятся различные акустические типы, и способ представления звучания через призму этих образов;
Осуществить описание метафорических смыслов ЛЕ, в исходном значении репрезентирующих звучание, и исследовать динамику лексического значения при метафоризации;
Посредством выявления оценочных смыслов, актуализирующихся при метафоризации, установить, какие факторы актуальны при восприятии того или иного типа звучания и его оценке, и определить иерархию объектов действительности в сознании носителей языка;
Осуществить анализ фонетического значения метафорических ЛЕ, в исходном значении репрезентирующих звучание, для установления степени корреляции фонетических и метафорических смыслов.
Описание системы метафорических значений было осуществлено на основе материала, извлеченного методом сплошной выборки из словарей русского языка (14) и текстов произведений русских писателей. Всего было проанализировано около 500 словарных значений и около 2 тысяч тек-
стовых. Материал существует в виде электронной базы данных. В работе база, оформленная в виде таблицы, представлена в Приложении 2.
Материал для анализа отбирался по критериям репрезентации звучания и метафоричности. В силу того, что целью исследования является реконструкция когнитивной модели, при отборе материала мы руководствовались одним из положений когнитивистики: когнитивная модель получает реализацию на всех уровнях языковой деятельности, она может быть воплощена в любых образных средствах языка, поэтому в материал анализа включались как узуальные, так и окказиональные единицы различной жанровой и стилистической принадлежности. А.П. Чудинов отмечает: «При когнитивном анализе метафорических моделей элиминируются все ограничения, определяющие особенности традиционного структурного подхода... » [Чудинов, 2001].
Научная новизна исследования состоит в том, что
Впервые метафорическая лексика, репрезентирующая звучание, описана как система метафорических образов. Метафорическая репрезентация звучания в русском языке рассмотрена как когнитивная модель русского саундшафта, модель, иерархически структурирующая действительность и представляющая различные типы звучания в виде объектов, занимающих место в этой иерархии.
Исследование метафорических репрезентантов звучания впервые проводится через призму специфических особенностей семантики ономатопического слова, роль внутренней формы которого выполняет звукоподражательный комплекс. Это позволяет объединить ономатопические лексемы с подобной внутренней формой в ономатопические гнезда (ОГ) на основе деривационно-ассоциативных связей. Впервые на основе анализа совокупности всех метафорических переносов смысловая структура ономатопа представлена как включающая два принципиально различных, но в то же время соотнесенных семантических слоя: звукотип, репрезентирующий акустические параметры звука и звукообраз - систему метафорических смыслов «второго» плана: периферийных, оценочных, эмотивных, символических и т.п. этого типа звучания.
Основным методом исследования является метод научного описания, реализованный в следующих приемах:
Прием компонентного анализа, направленный на выявление в значении метафорического слова компонентов, актуальных для восприятия звучания. Мы использовали различные варианты КА: а) процедуру анализа пересекающихся значений; б) контекстуальный анализ;
В силу того, что прием компонентного анализа страдает определенной ограниченностью в описании семантики лексической единицы, репрезентирующей звучание, он применялся только на первой стадии обработки материала. На второй стадии этапа описания материала КА был дополнен интроспекцией - экспликацией метаязыковой рефлексии самого исследователя. На этой стадии выявлялись смыслы «второго плана» путем сопоставления образов исходной и результативной ситуаций в метафорическом переносе;
В некоторых случаях в целях подтверждения интуиции исследователя, достижения большей объективности и выявления скрытых компонентов семантики, был использован прием лингвистического эксперимента - пилотажный эксперимент (спонтанный опрос информантов). Эксперимент осуществлялся в виде: а) анализа «отрицательного языкового материала»; б) семантического теста на свободную интерпретацию.
Термины, используемые в работе:
Языковая метафора (ЯМ) - понимается автором предельно широко: как когнитивный феномен - один из основных способов миромоделирования, воплощенный в языковых структурах, характеризующихся семантической двуплановостью. В качестве метафорической рассматривается любая языковая структура, «обозначающая некоторый класс предметов, явлений и т.п.» и используемая «для характеризации или наименования другого класса объектов» [ЛЭС, 1990]. Таким образом, в сферу исследования вовлекаются: метафорические ЛСВ - трещать (языком), метонимические ЛСВ - ухнуть (в сугроб), морфологические дериваты, имеющие метафорическую внутреннюю форму - стрекотуха. Здесь мы опираемся на трактовку этого явления представленную, в частности, в последних работах З.И. Резановой [Резанова, 2001].
Исходная ситуация (ИС) - ситуация, репрезентируемая неметафорическим вариантом лексемы и/или реконструируемая исследователем интроспективно.
Результативная ситуация (PC) - ситуация, репрезентируемая метафорическим вариантом лексемы и включающая в себя элементы ИС, актуальные для носителей языка. PC также реконструируется интроспективно. Диалектическое взаимодействие образов этих ситуаций в семантическом пространстве метафорического слова и создает эффект двуплановости.
Ономатопическая лексика (ономатопея) - традиционно объединяет звукоподражательные и звукоизобразительные единицы языка. В работе термин используется только для обозначения звукоподражательных слов как функционально ориентированных на представление саундшафта.
Ономатопическое гнездо (ОГ) - комплексная единица, объединяющая ономатопические лексемы на основе эпидигматических связей. ОГ репрезентирует определенный акустический тип, а единицы, входящие в его состав, демонстрируют сложившуюся в языковом коллективе оценку данного звукотипа и его звукообраз.
Звукотип - непосредственные акустические составляющие неметафорического значения онома-топа или тип звучания, представленный ОГ. Например, звукотип ОГ ТРЕЩАТЬ: низкого тона, резкий, отрывистый, различной интенсивности звук.
Звукообраз — совокупность смыслов (потенциальных, оценочных, эмотивных, символических), выявленных в результате анализа всего корпуса языковых метафор ОГ. Например, звукообраз ОГ ТРЕЩАТЬ связан с представлением о деструктивности (биржа трещит), низкой коммуникативной эффективности, малоосмысленности (трещать языком).
Теоретическая значимость исследования.
Реконструкция когнитивной модели русского саундшафта является теоретически значимой для выявления когнитивно-вербальной специфики русского менталитета. Описание этого фрагмента русской концептуальной и языковой картины мира служит, с одной стороны, цели выявления особенностей концептуализации в сознании русского человека, с другой - позволяет увидеть в новом свете специфику русской ономатопеи. Значимым в теоретическом плане представляется выявление специфической структуры семантики ономатопического слова и своеобразие ее проявлений в системе метафорического моделирования мира.
Исследование представляет интерес не только для лингвистики, оно может способствовать решению теоретических задач в литературоведении, философии, психологии, культурологии, сфере изучения искусственного интеллекта.
Практическая значимость.
Результаты работы могут быть применены при разработке курсов по лексикологии современного русского языка, в курсах по культурологии, лингвострановедению, этнолингвистике. Выявленные особенности метафорического представления звучания в русском языке могут использоваться в прикладных разработках в сфере искусственного интеллекта. Возможно привлечение словарного материала работы при разработке курсов «Русский язык как иностранный», при создании словарей для иностранных студентов.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы были представлены на конференциях и семинарах: ежегодные научные студенческие конференции, проводимые филологическим ф-том ТГУ (1994-1998, Томск), XXXIV Международная студенческая конференция «Студент и научно-технический прогресс» (1996, Новосибирск), Международный симпозиум «Языковая ситуация в России конца XX века» (1997, Кемерово), Региональный научно-практическом семинар «Проблемы развития речевой культуры педагога» (1997, Томск), Международная конференция «Язык и культура» (1997, Томск), VIII и IX Духовно-исторические чтения (1997, 1998, Томск), Всероссийская конференция «Актуальные проблемы мотивологии, деривато-логии, лексикографии», посвященная 120-летию Томского университета (1998, Томск), Всероссийская научная конференция «Актуальные проблемы русистики» (2000, Томск), II региональная конференция молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (2001, Томск), Всероссийская междисциплинарная школа молодых ученых «Картина мира: язык, философия, наука» (2001, Томск). Содержание работы отражено в 15 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы (около 300 наименований) и 2 приложений.
Основные положения современных теорий метафоры. Когнитивный аспект метафоризации
В связи с тем, что метафора представляет собой явление многоплановое и многофункциональное, она, соответственно, выступает объектом изучения различных направлений лингвистики. Традиционно метафора в языке выступала как предмет исследования лексикологов. Именно через призму семантической структуры лексемы рассматривался метафорический перенос. В отечественной науке о языке метафора достаточно полно исследована в рамках теории регулярной многозначности [Чудинов А.П. 2001: 31].
Во многих работах отечественных лингвистов затрагивается проблема ти-пологизации языковой метафоры. Ей посвящены работы таких крупных исследователей языка как В.Г. Гак, А.Н. Шрамм, Г.Н. Скляревская, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюнова. Наиболее актуальной для нашего исследования мы считаем номинативно-функциональную типологию метафоры В.Н. Телии [1988] и функциональную типологию Н.Д. Арутюновой [1990]. Авторы исходят из функциональной роли того или иного метафорического значения (номинация и предикация) и выделяют два принципиально противопоставленных типа метафорических значений:
1. Номинативная (идентифицирующая) метафора - выполняет функцию идентификации объекта, явления. Подобие здесь выступает как идентичность. «Этот тип значения коммуникативно приспособлен к тому, чтобы, с одной стороны, служить средством указания на объект действительности, а с другой - обеспечивать картирование мира как объективно данного». [Телия В.Н. 1988: 192] Модус фиктивности в данном типе метафор редуцирован, отсюда наличие экспрессивной нейтральности и «угасание» образно-ассоциативных связей. Например: носик чайника, городской голова, стучать (о работающих механизмах). Как вид номинативной метафоры рассматривается научная или когнитивная метафора.
2. Предикатная (термин Н.Д. Арутюновой) или оценочная метафора выполняет функцию характеризации. Если номинативная метафора представляет объект целостно, как субстанцию, то предикатная представляет его признаки. Предикатная метафора тесно связана с лексико-семантическими категориями образности, оценочности, экспрессивности, эмотивности. Для нас наиболее актуальной является категория оценочности: «При метафоризации дескриптивные оценочные смыслы, определяемые картиной мира, переходят в оценочные коннотации, присущие лексической единице, т.е. переходят из картины мира говорящего в язык» [Вольф Е.М. 1988:57]. Например: выть в голос, душа стонет.
Несмотря на широко разработанную типологию метафорических значений, работ, посвященных описанию механизма метафоризации на уровне лексической семантики немного. В зарубежной лингвистике попытка семасиологического описания метафоризации предпринимались в 70-е гг. Одна из них - в 1979 г. Аартсом и Кал-бертом. За основу ими была взята теория композиционной семантики, использующая понятие семантических маркеров. Эта теория была разработана в 1964 году Кацем и Фодором и теперь более известна как теория маркерного языка (markerese). [УфимцевР.И.: http://www.metaphor.nsu.ru].
В отечественной лингвистике попытка семасиологического описания метафоры была предпринята В.Г. Гаком. Он описывает схему метафорического переноса на примере языковой метафоры «лиса — "хитрый человек"». Исходное номинативное лексическое значение слова «лиса» имеет следующий набор сем: архисема А (одушевленное существо) + родовая сема Б (животное) + видовые дифференциальные семы Б (с определенными признаками) + потенциальная сема С (хитрость). При метафоризации структура преобразовывается: устраняются родовая и видовые семы В и актуализируется потенциальная сема С [Гак В.Г. 1988:14].
Г.Н. Скляревская, говоря о сложности организации лексического значения, вводит понятие «символ» метафоры - «компонент семантики, связывающий метафорическое значение с исходным словом... служгап основанием смысловых преобразований в процессе метафоризации» [1993: 47]. Но позволим себе заметить, что зачастую при метафорическом переносе фаботает» не один, а целый комплекс компонентов, нередко труднорасчленимый.
В работах других исследователей, как правило, применяются приведенные модели. Небольшое количество работ, посвященных этой проблеме можно, вероятно, объяснить тем, что описание метафоры на лексическом (собственно семантическом) уровне представляет известные трудности. Как отмечает В.Г. Гак, «... при метафоризации не следует обязательно искать общих схем, свойственных словарным определениям двух слов. Здесь речь идет скорее об общих ассоциациях, зачастую трудно определимых, ибо метафора зарождается на базе расплывчатых понятий, которыми оперирует человеческое подсознание» [1988: 15]. О «несводимости» метафоры к рационализированной схеме свидетельствует трудность ее толкования, «перевода». Даже для узуальной метафоры трудно перевести в вербальные знаки всю систему ассоциаций, послуживших основой переноса. «Дать точный перевод метафоры на неметафорический язык невозмолено, можно только давать интерпретации, а они всегда будут приблизительными» [Стивенсон Ч. 1985: 148]. Попытка семасиологического описания процесса метафоризации в рамках структурного компонентного анализа, таким образом, всегда осуществляется с известной долей условности и в самых редких случаях может претендовать на полноту ингерпретации. Подобную точку зрения высказывает В.В. Петров; «Анализ литературы, вышедшей в последние 20 лет, приводит к однозначному выводу — на основе референциальных атомистических концепций значения нельзя построить удовлетворительную модель метафорического переноса» [1990:136].
Итак, если лексическая семантика достаточно успешно осуществила описание типов метафор, то изучение процесса метафоризации потребовало выхода за рамки собственно лексических методов. «Отчетливо видна упрощенность такого подхода к проблеме интерпретации метафоры... Тем не менее, этот подход показывает, что метафора — это скорее концептуальный феномен, а такое понимание в большей степени основано на знании свойств мира, чем на механических свойствах слов». [Уфимцев Р.И.: http://www.metaphor.mu.ra]. Поэтому одним из возможных путей наиболее релевантного исследования метафоры стало рассмотрение ее как одного из проявлений когнитивной деятельности человека.
Возможность изучения когнитивных структур по данным языка зиждется на программном тезисе когнитивной лингвистики: «Когнитивные способности человека и усвоенные им модели познания находят непосредственное и регулярное выражение в языке, а, следовательно, языковые структуры являются важным источником сведений о базовых ментальных представлениях» [Скребцова Т.Г. 2000: 8-9].
Когнитивные теории метафоры, в отличие от теории регулярной многозначности, сосредоточивают внимание не на типологии метафоры, а на механизме метафоризации (А. Ричарде, М. Блэк, Ф. Уилрайт, Н.Д. Арутюнова, В.Н. Телия, Е.М. Вольф и др.) и описании метафорических моделей фрагментов реальности (Дж. Лакофф, М. Джонсон, Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян, А.Н. Баранов, А.П. Чудинов, Н.К. Рябцева).
В качестве наиболее релевантной модели механизма порождения метафорического значения большей частью исследователей принимается «интерак 27 ционистская» теория метафоры, разработанная А. Ричардсом и М. Блэком. Процесс метафоризации, в свете этой концепции, предполагает наличие двух субъектов, при этом их следует рассматривать как системы общепринятых ассо циаций. Метафорическое выражение является фильтром, который актуализирует только необходимые признаки, ассоциации. «Мы как бы смотрим на главный субъект "сквозь"метафорическое выражение» (Блэк М 1990: 165]. По замеча нию В.Н. Телии, «... плодотворна сама идея интеракции, поскольку она позволя ет наблюдать метафору в действии» [Гелия В.Н. 1988: 184]. В том же аспекте метафора рассматривается в последних работах в области изучения когнитивных оснований концептуальной интеграции и смешанных ментальных пространств. Здесь намечена точка пересечения родственных когнитивных теорий, которые традиционно считались относительно независимыми: теории метафоры, теории аналогии, концептуальной комбинации [Уфимцев Р.И.: http://www.metaphor.nsu.ru]. Как отмечает Р.И. Уфимцев, подобная двух-пространственная модель метафоры «...была основой всех исследований метафоры еще со времен Аристотеля ... , подкреплялась целой вереницей концептуальных теорий, начиная Ницше (см. Куллер, 1980), продолжая Ричардсом (1936), Блэком (1962) иКестлером (1964) и заканчивая Лакоффом и Джонсоном (1980). Все эти теории объединяет утверждение, что метафора (или шире, все когнитивно родственные ей феномены) основывается на взаимодействии двух концептуальных пространств - во-первых, отражаемого метафорой пространства (оно именуется по-разному: цель, тенор или топик), а во-вторых, пространства, которое несет метафорическое описание (оно называется транспорт или источник)» [http://www.metaphor.nsu.ru].
Образы звучания птиц.
Для обозначений звучания птиц также важен фактор «домашность» — «дикость». Саундшафт леса менее дифференцирован лексически, да и многие певчие птицы могут издавать звучание, хорошо различающееся в реальности (например, соловей и канарейка), но лексически оно обозначается, как правило, посредством использования метафорических лексем ПЕТЬ, СВИСТЕТЬ.
В данной подгруппе есть глаголы, в значении которых содержится указание на то, что звучание принадлежит птице определенного вида {КАРКАТЬ, КУКОВАТЬ, ЧИРИКАТЬ). Но есть и ОГ, обозначающие обобщенное, присущее многим птицам, звучание {ЩЕБЕТАТЬ). Также нами были зафиксированы ОГ, обозначающие разные типы звучания одной птицы - курицы {КУДАХТАТЬ, КЛОХТАТЬ). Кроме того, нужно отметить, что в коннотации единиц ОГ ВОРКОВАТЬ, КАРКАТЬ и КУКОВАТЬ содержится символический компонент. Рассмотрим направления метафорических переносов и модели изменения семантической структуры данных глаголов.
1. Метафорически именуемые понятийные сферы:
Напомним, что в этом случае актуализируются только акустические параметры звучания.
а) звучание птиц — звучание предметов:
КРЯКАТЬ - ИС: издавать крик "кря" (об утке). На озере крякали утки. PC: Издать резкий шумный, низкого тона однократный звук, треск Лед крякнул, однако не проломался. Даль. Гигант продрал кожу кресла тяжелыми ногами, возвысился почти до потолка, что-то крякнуло, лопнуло под пальцами гиганта. Ион выдрал из стены пластину. Булгаков.
Несмотря на то, что результативная ситуация носит явный деструктивный характер, метафорическое слово реализует ее нейтральную оценку, акцентируя внимание только на сходстве звукотшюв. Это позволяет предположить, что звукообраз ОГ КРЯКАТЬ позитивен, не связан с представлением о деструкции.
С актуализацией звукотипов связаны метафоры ОГ КУРЛЫКАТЬ — Самоварчик курлыкал. М. Горький, ВЕРЕЩАТЬ — Светило солнце. Пахло резедой. Наш фіюгер верещал, как козодой. Бродский.
б) звучание птиц — невербальное, неголосовое звучание человека
КРЯКАТЬ - PC: издавать отрывистые горловые (но не голосовые!) звуки, выражая удовольствие или досаду. Богодул крякал, возмущаясь, почему она молчит. Распутин. Покрякивает старушка, морозно на дворе, а идет вперед. Даль. Перенос основан на сходстве звукотипов, неопасное и не выражающее агрессии звучание именуется через звучание домашней птицы.
в) звучание птиц — символическое действие.
КУКОВАТЬ - ИС: издавать крик "ку-ку" (о кукушке). Кукушка кукует на сухом дереве, к морозу. Даль. PC: предсказывать годы жизни кукованием. Кукушка накуковала жить до 100 лет. Много лет кукушка бабе накуковала, да и обманула. Даль. Кукушка гадает кому-то вдали. Кедрин.
В данном случае речь не идет об обычном метафорическом переносе, т.к. ситуация в реальной действительности остается прежней: мы слышим кукование — нет ни изменения звукотипа, ни изменения субъекта звучания, но происходит актуализация символического смысла -реализуется представление о том, что кукушка является птицей, способной открыть тайну продолжительности жизни. Таким образом, ситуация, приобретая символический смысл, все же изменяется: приобретает иной характер интерпретация субъекта звучания и уходят из области актуализации акустические параметры звука. Само звучание начинает выполнять дейктическую функцию, и здесь вслед за М.В. Макавчик, говорившей о символе в языке, мы можем сказать: символический смысл нуждается в некоторой форме, чтобы быть выраженным, но в момент выражения он отрицает эту форму и она теряет актуальность, становясь носителем символа. [Макавчик М.В. 1996: 108]. Поэтому мы не будем предпринимать попытки «расшифровки» символического значения посредством мотивации содержания формой в силу их непродуктивности или малопродуктивности, а ограничимся констатацией факта. Отметим только, что нейтральная оценка этого типа звучания может быть связана со следующими факторами: во-первых, этот тип звучания как магический, символический, остается за рамками повседневного существования и обыденных оценок, во-вторых, результат этого действия-звучания неоднозначен - он может быть как негативным, так и позитивным. Птица выступает здесь как медиум, проводник знания, а не источник его и, тем более, не субъект, создающий негативную ситуацию неправильным поведением (ср. КАРКАТЬ). Вообще, нужно отметить, что к звучанию птиц отношение более мягкое, нежели к звучанию животных. Вероятно, это связано с тем, что, во-первых, птицы менее похожи на человека анатомически и физиологически, во-вторых, осмысливаются принадлежащими иной, нежели у человека и животного, среде обитания — воздушной. Можно предположить, что в отношении восприятия птиц «работает» архетип «верх-низ». Большое значение имеет и прототипический образ птицы.
Понятие прототипического было сформулировано в сфере когнитивной психологии Э. Рош в рамках теории прототипов. Исследуя принципы когнитивной категоризации, Э. Рош пришла к выводу, что категоризация мира человеком осуществляется не по принципу, который был вьщвинут еще Аристотелем - каждый член категории обладает определенным и полным набором признаков, что и позволяет отнести его к той или иной категории, а иначе. Категоризация, по Э. Рош, осуществляется на основе принципа «семейного сходства»10, где каждый из членов категории может обладать некоторым количеством признаков (но не всеми!) из определенного их набора. Члены категории могут относиться к ее ядру или периферии и быть, таким образом, более или менее типичными для нее -прототипическими. Прототип - член определенной категории, принятый в данном социуме в качестве образцового, типичного. Степень щхгсшшшчности представителя категории может быть выяснена экспериментально. Т. А. Скреб-цова приводит пример прототипической организации категории птицы: «типичные представители этой категории — малиновка, воробей; орел может быть отнесен к периферии, т.к. является хищником. Еще менее типичны куры, утки, гуси, пингвины и страусы» [2000: 90]. Е.В. Рахилина проводит когнитивный анализ слова скотина и выявляет содержание этой категории: «Прототи-пическая скотина - волы и коровы; факультативные: овцы, свиньи, лошади и др.» и отмечает, что картина мира «сквозь призму прототипов, перестает быть похожей на творения художников-реалистов, с их четкими контурами изо браженных предметов. Скорее, она напоминает полотна импрессионистов, на которых зыбкий образ объекта выступает постепенно, как из тумана. Другая сторона прототипического способа отражения внешнего мира состоит в том, что никакой языковой образ никогда прямо не соответствует конкретному объекту действительности. Он отражает некоторые канонические представления носителя языка...» [2000:21]11.
Итак, немаловажным является то, что прототипическая птица - это малое, слабое, безопасное существо.
2. Метафорически характеризуемые понятийные сферы: Оценочные метафоры лексем, обозначающих звучание птиц, также при-влекаются для характеристики проявлений человека:
а) звучание птиц — звучание речи.
Звучание речи человека в этой сфере оценивается менее активно, чем в сфере звучания животных, возможно, это связано с близостью акустических параметров звучания птицы и человека {высота, интенсивность, тембр, малое количество шумовых призвуков), а также с указанными выше причинами: меньшей степенью видовой конкуренции между птицей и человеком, осмыслением птицы, как принадлежащей к «верху» в рамках архетипа.
Мы зафиксировали только одно метафорическое значение: КРЯКАТЬ — ...человек, похожий на дьякона, писал что-то и спрашивал, крякая, точно утка: - Как? Как? Горький. Газетчик резко выкрикивал возле него жидким утиным кряканьем названия вечерних выпусков. Бунин. Полагаем, что в данном случае актуальны акустические характеристики звучания, его неблагозвучие и, возможно, недостаточная коммуникативная эффективность этого типа звучания.
Образы звучания речи
Нужно отметить, что здесь в сферу нашего внимания попадает лексика, репрезентирующая речевые действия человека. Но для нас актуальным является не факт и способ передачи информации, а тип звукового действия, используемый для этого. Нормативным (и прототипическим) для данного звучания является звучание нейтральное голосовое вербальное, представляемое ОГ ГОВОРИТЬ, он выступает как идентификатор для всех глаголов. Мы взяли для анализа те единицы, которые обозначают отклонения от нормального говорения с точки зрения акустических характеристик (БУРЧАНИЕ, ЛЕПЕТ, ШЕПОТ). Далеко не все единицы, взятые для анализа, являются стилистически нейтральными, часть из них уже имеет в исходном значении реальную конно-тативную оценку (СЮСЮКАТЬ). Также следует отметить, что лексемы ГОМОНИТЬ, ГАЛДЕТЬ обозначают коллективное звучание многих людей, имеют множественный субъект.
1. Метафорически именуемые понятийные сферы:
а) звучание речи — звучание птиц.
Чаще всего посредством метафорических лексем этой подгруппы означивается звучание птиц. Вероятно, это связано с близостью акустических параметров звучания человека и птицы и с местом птицы в «вертикальной» иерархии мира. Подобные метафорические варианты имеют лексемы, обозначающие как индивидуальную речевую деятельность, так и речевые действия большого количества людей:
ГАЛДЕТЬ - ИС: громко, беспорядочно говорить всем вместе, шуметь, кричать. Бабы галдят. Ангелы вдалеке галдят, точно высыпавшие из кухни официанты. Бродский. PC: издавать звуки (о птицах). Скворцы галдят. А рядом чайки галдят, и яхты в небо глядят, и тучи вверху летят, словно стая утят. Бродский.
Основанием для метафорического отождествления выступает тот факт, что звучание птиц объективно близко по тону к звучанию человеческого голоса» на первый план выходит сходство звукотипов. Кроме этого компонента задействованы следующие признаки, характеризующие акустические параметры: шумность, интенсивность, громкость, звонкость, резкость. Актуализируется компонент, несущий информацию о большом количестве субъектов. Все это не способствуют нормальной коммуникации, создает помехи при восприятии информации. Глагол в неметафорическом значении имеет реальный оценочный компонент по отношению к ситуации в целом, но в результативном значении он не задействован. Это, по всей видимости, связано с тем, что к звучанию птиц предъявляются более низкие требования - фактор коммуникативной эффективности оказывается не значимым в силу того, что обозначаемое звучание не является вербальным. Аналогичным образом происходит метафоризация ОГ ГОМОНИТЬ - Смятенье природы Приветствуют гомоном птицы. Фофанов; БОРМОТАТЬ, ГОРЛАНИТЬ, ГОЛОС, КЛИКАТЬ.
б) звучание речи — звучание артефактов.
Перенос основан, презкде всего, на сходстве звукотипов: Часы перекликались из комнаты в комнату, как петухи, через деревянные стены. Тынянов. Голос флейты. Голоса скрипок. Как можно убедиться, посредством привлечения лексем, обозначающих голосовое вербальное звучание, именуются едо-машние» артефакты, входящие в пространство взаимодействия (см. выводы к Главе 2, с. 86).
в) звучание речи — физиологическое звучание человека.
Лексема, обозначающая такой тип звучания, в исходном значении имеет реализованный оценочный смысл — негативный, который основан на акустических характеристиках звука и низкой коммушжативной эффективности такого способа речевой деятельности. Но при метафоризации этот смысл не задействован, т.к. звучание, не релевантное для речевого события, вполне отвечает норме восприятия физиологического звука:
БУРЧАТЬ - ИС: невнятно говорить, бормотать, ворчать. Он и говорить-то, как люди говорят, не может, по-звериному рычит да бурчит. Распутин. PC: издавать бурлящие звуки, урчать. Не то корова рычит, не то в животе бурчит. Даль. Григорию хотелось есть, неприятно и глухо бурчало в животе. Шолохов.
г) звучание речи — звучание, выражающее неадекватное, болезненное
состояние человека.
КЛИКАТЬ - ИС: звать, призывать голосом Кликал помощи, о помощи, инно надселся! Кликни его, вороти! Даль. PC: неистово кричать, голосить (об истеричных, больных кликушеством, людях). Клинуша, кто кличет; одержимый родом падучей, которой особенно подвержены бабы: при корчах теряется сознание и больная кричит неистово звериными голосами, изрыгая брань; беснующаяся. Даль.
В этом случае, вероятно, оценивания не происходит по нескольким причинам:
1. в связи с неадекватным, болезненным состоянием человека - истерический припадок, судороги (ср. подобное значение ОГ МЫЧАТЬ на с.54);
2. феномен кликушества выходит за рамки обычного истеричного поведения, в мифологической православной традиции кликушество принято рассматривать как вид порчи, «вселение беса». [Четина Е.М., Красноборова Г.И. 2001: 129]. Как правило, подвержены этой порче женщины средних лет. Такое звучание выходит за рамки оценивания вследствие неадекватности человека и в силу того, что припадок кликуши воспринимается как фидеистическое событие.
д) звучание речи — магические действия человека,
Здесь речь идет о звучании речи, выполняющей магическую функцию. Данный перенос нельзя назвать типичной метафорой, т.к. субъект и действие остаются прежними, формально ситуация не изменяется, но изменяется ее интерпретация, и, содержательно, для носителя языка это совсем иной тип речевого действия:
ШЕПТАТЬ - ИС: говорить очень тихо, шепотом. Не шепчите в людях, это невежливо. Глухому не шепнешь. Даль. PC: шепотом произносить наговор, колдовать. Нашептывать воду или на воду. Шепты бабушки или знахаря, ворожба. Даль. Это ты, горяча, ошую, одесную раковину ушную мне творила, шепча. Бродский.
Такое речевое действие выходит за рамки обыденного, бытового речевого поведения, актуализируется символический смысл: звучание как фидеистический ритуальный акт, сигнализирующее об особом типе речевого действия. Поэтому оказываются незначимыми факторы, выступающие в качестве базовых при оценке речевых действий: фактор коммуникативной эффективности, фактор благозвучности.
е) звучание речи — информирующая роль абстрактных объектов. Такое метафорическое значение имеет только ОТГОВОРИТЬ.
ГОВОРИТЬ - ИС: сообщать о ч-л. Говорить о чем, кому. Говорить на ветер, вздор. Даль. PC: свидетельствовать о ч-л. "Они (результаты анализа), бесспорно, говорят о редкостной насыщенности крови азотом, разложгшшгш аппарат самоконтроля". "Да", говорит его поза, "мне все равно, если колется. Ничего страшного в этом нет. Бродский.
Семантика звучания оказывается не задействованной, метафоризация выводит на передний план не звукотип, а звукообраз: актуальный элемент обеих ситуаций - передача информации. Перед нами классический случай антропоморфного осмысления действительности, когда процессы, события и явления, происходящие в мире, представляются как процессы, события и явления сферы человека. Это служит свидетельством осмысления говорения как прототипиче-ского, основного способа передачи информации.
Образы звучания артефактов
ОГ этого типа включают репрезентанты, обозначающие звуки, которые имеют каузатора. Здесь всегда предполагается субъект, который либо совершает действия, используя предметы и производя звук, либо приводит в действие механизмы, издающие звучание, хотя действие может совершаться и без использования орудия (предмета). Почти все ОГ данной подгруппы обозначают звучание шумовое (БРЕНЧАТЬ, СТУЧАТЬ), исключение составляет только глагол ЗВОНИТЬ (близкое к тоновому звучание). В значении лексемы может входить указание на конкретный предмет, с помощью которого производится звук ЗВОНИТЬ — (звонок, колокольчик); на материал, из которого изготовлен предмет, с помощью которого получается такой тип звука: БРЯКАТЬ - (металлические, стеклянные предметы) или на способ: СКРИПЕТЬ - (трение).
1. Метафорически именуемые понятийные сферы:
а) звучание артефактов —» звучание птиц, насекомых.
Подобные ЛСВ имеют многие лексемы, репрезентирующие негромкое, неинтенсивное звучание артефактов, метафорический перенос основывается на совпадении акустических параметров. В связи с тем, что перенос происходит по одной схеме, мы проанализируем только:
ТЕНЬКАТЬ - ИС: издавать звонкие, но короткие звуки при ударах (о металлических предметах); звякать. Жалобно тенькала тіла, задевая о ветки деревьев. Коптяева. PC: издавать тонкий высокий звук (о птицах). Тенькает синица.
Перенос основан на сходстве акустических параметров: высокий, звонкий, отрывистый. Аналогичные ЛСВ имеют ОГ ТРЕЩАТЬ, СТУЧАТЬ, СКРИПЕТЬ, ЦОКАТЬ.
б) звучание артефактов - природное звучание;
В голове третьего взвода мелькнул Карась. Не зная еще, куда и зачем, Турбин захрустел рядом с взводом. Булгаков. Безусловно, здесь актуализируется сходство звукотипов. Этот тип изменения значения не является собственно метафорическим, но мы исходим из того, что принципиально изменяется ситуация - исчезает компонент деструктивностъ, субъект звучания - человек — здесь выступает не как агрессивный, деструктивный деятель, а как субъект взаимодействующий с природной средой. При таком взаимодействии ни один из компонентов не подвергается деструктивному или иному изменению. Вероятно, поэтому не возникает оценочных смыслов.
2. Метафорически характеризуемые понятийные сферы:
а) звучание артефактов — звучание птиц, животных.
Оценка звучания животных и птиц посредством использования метафорических вариантов лексем этой подгруппы зависит не столько от акустических параметров, сколько от оценки ситуации, от прагматических интенций говорящего, его настроя по отношению к миру. Положительно оценивается только один тип звучания:
ЗВЕНЕТЬ - Что это? Прозвенела светлая, острая стрела?... Или это наши южные степи сюда, на север откликнулись? — Что это, крещеные? — Журавли проснулись. Пришвин. Частично задействованы компоненты, характеризующие акустические параметры звучания: высокого тона, протяжно, актуализирован периферийный смысл: как бы летящее. Но важно и отношение к исходному субъекту звучания, в данном случае - к журавлю. Традиционно в русской культуре журавль оценивается очень положительно (ср. образы журавля в русских сказках), а такая птица как сорока, например, обычно оценивается противоположным образом и оценка реализуется в совсем ином метафорическом уподоблении: Сороки грохочут, как сыплют горох. П. Радилов. Аналогичным образом воспринимается звучание собаки: Стало еще светлей и неспокойней — вышла в окно луна. Все бренчала и бренчала жестяным голосом одуревшая собака — прямо в уши вонзался этот навредный лай. Распутин В.
б) звучание артефактов - музыкальное звучание.
Здесь оценка производится по той же модели: положительно оценивается звучание, близкое по акустическим параметрам к ЗВОНУ— Многая лета!!! — зазвенел, разнесся по всему собору хор. Булгаков. Отрицательно — излишне интенсивное, шумное звучание: И тотчас лязгнули тарелки с угла площади, опять попер народ, зашумел, забухал оркестр. Булгаков. Из какой-то неведомой дали засвистит молодой постовой, и бессмысленный грохот рояля поплывет над твоей головой. Бродский. Такой тип музыкального звучания оценивается негативно, как негармоничное, излишне интенсивное звучание. Представляет интерес метафорический вариант ОГ БАЦАТЬ:
БАЦАТЬ - ИС: издать резкий отрывистый звук Перед рассветом под окном бацнул выстрел. Шолохов. PC: исполнить музыкальное произведение (вокально-инструментальное). Сбацай-ка песню! Классную музыку сбацали!
В данном случае частично актуализируются акустические признаки звучание: резкий, отрывистый. Думается, что сходство акустических параметров связано со звучанием ударных инструментов (барабаны, тарелки), как правило, входящих в «обязательный» комплект инструментов в ВИА или рок-группах. Но базовой основой переноса, по нашему мнению, является такой компонент, как интенсивность действия-звучания или драйв (сленговое) - особая энергетическая тональность, присущая образцовому исполнению роковых музыкальных композиций. Для этой области музыкальной деятельности существенным (и нормативным) является не правильность исполнения, не высокий уровень исполнительского мастерства, а именно наличие драйва.
в) звучание артефактов — звучание речи.
Лексемы, имеющие ЛСВ с данным значением, обозначают продолжительное, не слишком интенсивное звучание, не превышающее порог болевого ощущения и близкие по акустическим параметрам к звучанию голоса, но обладающее дополнительными тембрами. ЛСВ может обозначать акустические особенности звучания голоса, воспринимаемые негативно или позитивно, а также быстрое звучание, нарушающее условия коммуникации.
ЗВЕНЕТЬ - ИС: издавать звук высокого тембра при ударе, сотрясении (о металлич., стекл. предметах). Звенят стаканы. PC: раздаваться, звучать с металлическим звоном. Он весь приходит в движение. Его глаза сверкают. Голос звенит: —Инструментовка... Аллитерация... ОдоевцеваИ.
Из комплекса акустических параметров исходного типа звучания в мета-форизацию оказывается вовлеченным компонент высокий тембр и нешумное звучание, из периферийных смыслов — напряженность звучания. Кроме того, можно говорить о явленности смыслов: хорошо слышное, отчетливое звучание, внятное. Актуализируется оценка в отношении типа звучания - положительная. По аналогичной модели разворачивается метафоризация в ОГ ДРЕБЕЗЖАТЬ, СКРИПЕТЬ, но оценка по отношению к данным типам звучания - негативная, что связано, по нашему мнению, с представлениями о неиелостности и разрушении.
г) звучание артефактов — звучание как выражение эмоционального состояния.
В данном направлении развиваются ЛСВ лексем, обозначающих очень интенсивное, громкое звучание. Посредством их использования характеризуется смех:
ГРОХОТАТЬ - ИС: издавать грохот (очень сильный раскатистый шум). Но тяжкий бред ночной непрерываем будильником, грохочущим трамваем. Бродский. PC: издавать грохот (очень сильный раскатистый шум). От такого совета я покраснел до ушей, а народ грохнул в рокочущем гоготе! Ничего не попишешь — базар. Белянин А.
Можно говорить о частичной актуализации звукотипа: громкое, шумное, раскатистое, очень интенсивное звучание. Но базовым при переносе выступает компонент интенсивность, который характеризует проявление эмоций как выходящее за рамки этической нормы. Несдержанность в проявлении эмоций -признак поведения, который очень последовательно подвергается негативной оценке, свидетельствующей и об отрицательном отношении к этому типу звучания. Аналогично: ЗВЕНЬКАТЬ. смех может быть охарактеризован и метафорическим вариантом лексемы ДРЕБЕЗЖАТЬ - Это, выходит, мужик годами терпит такую дребезжалку (Милу) - пускай, христосовенький, отдохнет маленько. Распутин В.
Связано это с негативной оценкой акустических параметров звучания, а также, вероятно, с тем, что ДРЕБЕЗГ издают предметы, недостаточно закрепленные. Таким образом реализуется звукообраз нецельности, связанный с несдержанностью его субъекта. плач тесно связан со звукообразом этого же ОГ: Дребездень, дребезгун — плакса, крикса, воюкса. Даль. Плачущий человек рассматривается в аспекте нецельности, разболтанности частей по причине неудовлетворительного эмоционального состояния.
Сходная характеристика противоположных эмоциональных реакций позволяет говорить о том, что для русской ментальности свойственна идея сдержанного проявления эмоций — этическим, эстетическим образцом поведения служит эмоциональная «неразболтанность».
Похожие диссертации на Феномен звучания в интерпретации русской языковой метафоры
