Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Генезис образа Софии Премудрости Божией в мировой духовной культуре. Мариологические аспекты софииного образа в византийском богословии 22
1.1 Истоки образа Софии. Античный прообраз Премудрости. 22
1.2 Ветхозаветная история Божественной Премудрости 29
1.3 Софийные и мариологические аспекты новозаветного богословия 57
1.4 Трансформация образа Премудрости в Новом Завете и византийском богословии 66
1.5 Идея христианского Домостроительства в сочинениях византийских богословов 76
Глава II. Тема софииного Домостроительства в древнерусской литературе XI века . 121
2.1 Софийное Домостроительство на Руси 121
2.2 Особенности развития древнерусской литературы XI-XII вв. 127
2.3 «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона и его софийная специфика 131
2.4 Софийное Домостроительство в «Толкование на IX Притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита) 153
Глава III. Отражение софииного Домостроительства в древнерусской литературе XII вв. 159
3.1 Софиологический аспект «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича 159
3.2 Софиологический аспект «Похвальных Слов» Кирилла Туровского 163
3.3 Софийное Домостроительство в «Повести об убиении Андрея Боголюбского 170
Заключение 182
Библиография 185
- Истоки образа Софии. Античный прообраз Премудрости.
- Ветхозаветная история Божественной Премудрости
- Софийное Домостроительство на Руси
- Софиологический аспект «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича
Введение к работе
В конце второго тысячелетия христианской веры наступает важный момент переосмысления многовекового духовного пути Древней Руси. Древняя Русь от самых своих истоков - от византийской первоосновы и Священного Писания - впитала в себя великий Дар Слова (Премудрости Божьей) и его развивала на протяжении столетий, трансформируя своей спецификой восточнохристианские и западные принципы и концепты. Время Х-ХП вв. - это время зарождения славянской письменности и появления первых оригинальных произведений древнерусской книжности.
Изучение возникновения оригинальной русской литературы XI- XII вв. невозможно без исследования начальной базы древнерусской книжной культуры, в значительной степени переводной и связанной с церковно-служебными потребностями. Софийно-богородичные мотивы в значительной степени восходят к самым ранним пластам древнерусской книжности XI - начала XII вв., возникшей сразу после Крещения Руси. Следует отметить, что ХІ-ХІІ вв. в контексте исторического времени Древней Руси до сих пор остается terra incognita, важным и недостаточно изученным период русской литературы. Он вмещает в себя освоение христианского наследия Византии, заимствование литературных традиций переводной литературы, формирование богословской книжности Киевской и Северо-Восточной Руси.
Кроме того, развитие молодого древнерусского государства немыслимо без основополагающей идеи христианского строительства идеального обустроенного микрокосма. «Упорядоченное и замкнутое внутреннее пространство города, организованное вокруг храмов, отгороженное крепкими стенами от хаотических просторов степи, где рыскали печенеги, место княжьего суда, средоточие веры и учености» - это сакральное пространство ассоциировалось у русичей с устроенным Домом Премудрости.
Не случайно в своем смысловом аспекте город соотнесен в сознании средневекового человека с Храмом (Домом Божественного Слова). Христианское строительство на Руси было сопряжено не только с воздвижением градов и церквей, но и с развием собственной духовной литературы, отражающей храмостроительный процесс. Начало идее древнерусского храмостроительства положило истолкование Афанасием Синаитом (Ипполитом) IX притчи Соломона «Премудрость созда себе домъ» (в некоторых вариантах «храм») в Изборнике Святослава 1073 года, породившее целый пласт домостроительной литературы.
Поэтому идея христианского домостроительства получила свое воплощение сначала в византийском богословии (в трудах еп. Мефодия Олимпийского, пресв. Оригена, свят. Афанасия Александрийского, св. Григория Нисского, преп. Иоанна Дамаскина), а затем и в древнерусской книжности («Толкование на IX Притчу» Афанасия Синаита (Ипполита), «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона, «Послание к Фоме» Климента Смолятича», «Похвальные Слова» Кирилла Туровского, «Слово об убиении Андрея Боголюбского»).
Следовательно, предметом нашего внимания является христианско-средневековая литература (полемическая, догматическая, экзегетическая) Византии (III- VIII вв.) и Древней Руси (XI-XII вв.), отражающая идею христианского домостроительства и её истоки.
Необходимо отметить, что. тема божественного домостроительства, понимаемая только в космологическом контексте, была затронута в раннехристианской неканонической литературе (Евангелие от Иоанна, Евангелие от Фомы). Эти сочинения не признаются церковью священными; их принято считать апокрифами (в переводе с греческого - тайный, подложный). Гностические аспекты образа Премудрости в апокрифической литературе требуют отдельного изучения и остаются за рамками нашего исследования.
Актуальность исследования.
Прежде всего отметим, что христологическими и мариологическими аспектами софийного образа серьёзно не занимались исследователи, за исключением богословско-культурологических работ С.С. Аверинцева, В.Н. Лосского и о. Иоанна Мейендорфа . Эти аспекты образа Премудрости и софийной литературы предполагаются быть освещенными в данной работе. Разумеется, целый ряд ученых-славистов XIX - начала XX в. (П.В. Владимиров, М Н. Сперанский, В.М. Истрин, Н. К. Гудзий, А.С. Орлов)3 внесли свой вклад в изучение взаимодействия богословских и литературных аспектов древнерусской книжности XI-XII вв.
Кроме того, долгие годы исследовательского забвения богословской проблематики древнерусской литературы привели к научному вакууму постижения одной из главных тем средневековой книжности. Небольшое число отечественных работ, по ранней древнерусской книжности, 2-й пол. XX в. и современности (Д.С. Лихачева, Н.А. Мещерского, позднее В.В. Бычкова, М.Б. Плюхановой, Л. В. Левшун, В.Г. Брюсовой, О. Е. Этингоф)4, а так же недавно изданные монографии зарубежных исследователей (Р. Пиккио, Л. Мюллера, Г. Подскальского5) позволяют говорить о дальнейшей возможности глубокого изучения данной темы.
Наконец, в зарубежной и отечественной славистике нет обобщающих работ по изучению софиологических и мариологических аспектов древнерусской книжности XI-XII вв. на примере «Слова о законе и благодати» Илариона, «Толкования на IX притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита), «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича, «Похвальных Слов» Кирилла Туровского, «Повести об убиении Андрея Боголюбского».
Данная работа открывает собой историко-литературное изучение ветхозаветных прообразов новозаветного (христологического и мариологического) богословия Божественной Премудрости, а также генезиса софийного Домостроительства в книжной культуре Византии и Древней Руси XI-XII вв.
Наконец, актуальность настоящей работы определяется духовной востребованностью в современном обществе богословско-литературных и историко-культурологических исследований по софиологической и мариологической проблематике средневековой христианской книжности.
Научная новизна исследования.
Образ Софии Премудрости Божией (по-гречески Sophia -«мудрость», «знание», «мастерство») породил целый пласт иудаистической и христианской литературы. Изучению происхождения ветхозаветной Божественной Премудрости - Хохмы - Софии посвящены зарубежные и отечественные исследования. Опираясь на них, мы определяем генезис Софии как осмысление ветхозаветных образов Премудрости новозаветным ракурсом христологического и мариологического Домостроительства. Ибо понимание отцами Восточной Церкви образа Премудрости зиждется на библейской праоснове её толкования как «начала путей Господних» (Притч. 8: 22), «Скиния» и «Ковчег Завета» (Сир. 24: 8-13), «Дом» (Храм) (Притч. 9: 11), Богородица (Песн. 1:9).
Наконец, богословская литература восточного христианства, понимая неясность границ образа Премудрости, подразумевает её под Второй и Третьей ипостасью св. Троицы - Логосом-Христом (1 Кор. 1: 24) и со св. Духом.
Более того, образ Софии, несомненно, тесно связан с символами просветленной плоти: Богородицей, Церковью и священной державой -триадой божественного космоса. Сопоставление образа Девы Марии с софийными мотивами «дома», «храма», «основания» берет начало в византийской богослужебной поэзии (Акафист Богородице) и в сочинениях отцов Церкви (св. Григория Нисского, преп. Иоанна Дамаскина). Это духовное соединение софийного и мариологического образа получает дальнейшее развитие в древнерусской книжной культуре: в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона, в «Послании к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича, в «Похвальных словах» Кирилла Туровского.
Мы намеренно оставляем за скобками нашего исследования религиозно-философское осмысление Софии В. Соловьевым, С. Булгаковым, П. Флоренским, В. Лосским, Е. Трубецким8. Софиология философов «Серебряного века» является исследованным материалом, а также противоречит концепции данной работы относительно понимания софийной ипостаси. С. Булгаков и другие софиологи «Серебряного века» предельно сближает Софию с лицом, наделяет атрибутами личного бытия: «София обладает личностью и ликом, есть субъект, лицо... ипостась».9 Отсюда, по мнению С.С. Хоружего, возможно только двоякое: либо эта ипостась является новой, четвертой ипостасью Бога (что является ересью), либо София совпадает с одной из Трёх Ипостасей (и тогда нет почвы ни для какой особой софиологии).10
В целом же, на сегодняшний момент для самостоятельного образа Софии нет места ни в тринитарном, ни в христологическом учении Церкви.11 Следовательно, данная работа является первым исследованием ветхозаветных прообразов новозаветного (христологического и мариологического) богословия Божественной Премудрости, а также генезиса софийного Домостроительства в книжной культуре Византии и Древней Руси XI-XII вв.
Объект исследования
Достоверность нашего научного исследования определяется объёмом привлекаемого материала. В настоящей диссертации использованы византийские и древнерусские источники, позволяющие наиболее полно раскрыть данную тему .
Библия. Ветхий Завет (Бытие. Исход. Книга Притчей Соломоновых. Книга Иова. Книга Варуха. Книга Иисуса, сына Сирахова. Книга Премудрости Соломона);
«Пир десяти дев» епископа Мефодия Олимпийского (III в. );
«Толкование на Песнь Песней» («Гомилии на Песнь Песней») просвитера Оригена (III в.);
«Изъяснение Песни Песней» святителя Григория Нисского (IV в.);
«Слово о воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти», «Первое Слово на ариан», «Второе Слово на ариан» святителя Афанасия Великого (Александрийского) (IV в.);
«Слова на богородичные праздники» преподобного Иоанна Дамаскина (VIII в.);
«Слово о законе и благодати» митрополита Илариона (XI в.);
«Повесть временных лет» (XI в.)
«Толкование на IX притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита) // Изборник Святослава 1073 года;
«Послание к пресвитеру Фоме» митрополита Климента Смолятича (XII в.);
«Похвальные Слова» («В неделю ваий», «Слово на неделю новую или Фомину») и седмичная молитва (на вторник) Кирилла Туровского (XII в.);
«Повесть об убиении Андрея Боголюбского» (XII в.).
Предмет исследования.
Предметом нашего исследования является история и литературная транформация образа Премудрости в ветхозаветной, новозаветной (святоотеческой) и древнерусской книжной культуре.
Теме Софии Премудрости Божьей и её осмыслению в религиозно-философской, богословской, искусствоведческой и культурологической литературе Византии и Древней Руси посвящена обширная библиография. Мы рассмотрим отечественные и зарубежные исследования, на которые опирались при раскрытии проблематики данной работы.
Следует отметить монографии и статьи зарубежных исследователей специфики богословской книжности Древней Руси. Литературно-богословское исследование Г. Подскальского «Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237)» (1996) помогло нам наиболее полно раскрыть духовную культуру Киевской Руси, становление древнерусской книжности и её принципиальные отличия от византийской словесности.
Монография немецкого слависта, историка и богослова Л. Мюллера «Понять Россию: историко-культурные исследования» (2000) освещает новые исторические сведения и богословские идеи относительно «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона (мариологический и софиологический аспекты «Слова», связь софиологической тематики «Слова» с надписью над конхой центральной апсиды Софии Киевской).
Особо следует отметить научной труд профессора византийской и восточно-европейской истории, православного священника о. Иоанна Мейендорфа «Византийское богословие. Основные направления и вероучения» (2001), где подробно освещаются основные этапы развития и направления византийского богословия на примере творений пресв. Оригена, свят. Афанасия Александрийского, св. Григория Нисского, преп. Иоанна Дамаскина.
В статье о. Иоанна Мейендорфа «Тема Премудрости в восточноевропейской средневековой культуре и её наследии» (1988)13 раскрываются богословские ипостаси образа Софии Премудрости Божией, их домостроительная семантика в византийской и древнерусской средневековой культуре.
Работа зарубежного православного богослова В.Н. Лосского «Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие» (1991) нам представляется принципиально важной и значимой в исследовании христологического Домостроительства в богословских творениях преп. Иоанна Дамаскина, св. Максима Исповедника и других Отцов Церкви.
Осмысление толкования Анастасием Синаитом (Ипполитом) ІХ-й притчи Соломона в Изборнике 1073 года и влияния этой трактовки на развитие древнерусской софийной иконографии и литературы отражено в богословской статье европейского слависта А. Аммана (Amman А. Darstellung und Deuting der Sophia im vorpetrishen Russland. - «Orientalia Christiana Periodica». - Roma. - 1938 (IV). - N 1-2. - P.120-156).
Христологическое осмысление Премудрости Божией, понимание софийного образа как воплощение Божественного Логоса, исследуется в статье А. Грабаря. ( A. Grabar. Etudes critiques, 2. Iconographie de la Sagesse Divine et la Vierge. - «Cahiers Archeologiques». - VIII. - Paris., 1956.-P. 259-260.).
Из отечественной славистики выделим значимые для нас работы по истории духовной культуры Византии и Древней Руси В.В.Бычкова «2000 лет христианской культуры. Sub specie aesthetica» (1999), Aesthetica patrum. Эстетика Отцов Церкви (1995); по софиологической проблематике «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона Д. С. Лихачева «Слово о законе и благодати митрополита Илариона», В.В. Милькова «Осмысление истории в Древней Руси» (2000).1
Изучение исторической динамики и трансформации образа Софии Премудрости Божьей в ветхозаветной и новозаветной (православной) книжной культуре, воплощение образа Софии в архитектуре и иконографии Византии и Древней Руси отразилось в исследованиях Аверинцева С.С, Брюсовой В.Г., Яковлевой А.И., Плюхановой М.Б., Квилидзе Н., прот. Алексея Князева, Топорова В.Н. и многих других современных исследователей. Наиболее важными для понимания темы и специфики нашей работы являются софиологические труды выдающегося историка культуры и филолога С.С. Аверинцева.
Основные мифологемы Софии Премудрости Божьей, трансформация софийного образа в мировой культуре освещается в его главном исследовании по данной теме «София-Логос» (2000). В статье «К уяснению смысла надписи над конхой центральной апсиды Софии Киевской» (1972)15 С.С. Аверинцев впервые в отечественной культурологии и философии рассматривает историю развития образа Софии, его интерпретации в античной, библейской, византийской и древнерусской культуре. Важным для нашей работы представляется исследование С.С. Аверинцевым символической связи понятий София-Богоматерь-город в контексте домостроительной культуры православного универсума.
А его богословская работа «Премудрость в Ветхом Завете» (1994)16 посвящена становлению и развитию образа Софии, Премудрости Божией на основе письменных источников Ветхого Завета.
В статье «Софиология и мариология» (1997) ученый ставит вопрос о необходимости изучения духовной связи между образами Богоматери и Софии Премудрости Божией, отождествление образов Девы Марии и Софии с ветхозаветной Скинией, Храмом, Ковчегом Завета (Шекиной) в византийской книжной культуре.
Отметим, богословскую статью прот А. Князева «Понятие и образ Божественной Премудрости в Ветхом Завете» (1999), который вслед за С.С. Аверинцевым, определяет библейские истоки Божественной Премудрости, а так же осмысляет учение о Шекине и Св. Троице при трактовке ветхозаветного и новозаветного образа Премудрости.
Софийное устроение мира в христианском микрокосме Византии и Древней Руси рассматривается в статье литературоведа М.Б. Плюхановой «О традициях Софийских и Успенских церквей в русских 1 п землях до XVI в.» (1997). Автор статьи выдвигает новые в современном литературоведении и культурологии аспекты изучения софийного домостроительства в Древней Руси: христологическое храмоздательство (Софийские церкви) и мариологическое (Успенские Церкви).
Наконец, в изучении софийной связи новозаветных мариологических традиций и богословской проблематики древнерусского памятника литературы XII века («Повести об убиении Андрея Боголюбского») является для нас необходимой работа О.Е. Этингоф «Очерки византийской иконографии XI-XII вв.»
Таким образом, в данной библиографии, посвященной восприятию образа Софии в ветхозаветной и восточно-христианской книжной культуре, нет глубоких исследовательских работ о тождественности образов Софии и Богородицы в контексте божественного Домостроительства в греческой патристике; не рассмотрена связь библейской Шекины с софиологическим и мариологическим осмыслением Дома Божественного Слова. Следует сказать, что в современной историко-богословской литературе не разработаны два основных принципа христианского Домостроительства (христологический и мариологический), определивших впоследствии специфику древнерусской литературы XI-XII вв. и пространственное устроение русских земель (христологическое и мариологическое храмоздательство).
Наконец, в зарубежной и отечественной науке нет обобщающих работ по изучению софиологических и мариологических аспектов древнерусской книжности XI-XII вв. на примере «Слова о законе и благодати» Илариона, «Толкования на IX притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита), «Послания к Фоме» Климента Смолятича, Похвальные Слова Кирилла Туровского, «Повести об убиении Андрея Боголюбского».
Гипотеза исследования заключается в следующем: библейские и античные прообразы Софии Премудрости Божией послужили основой для святоотеческого её понимания как Дома (Храма) Божественного Слова; близость образов Богоматери и Софии в книжной культуре Византии и Древней Руси определили специфику христианского Домостроительства. Спецефические черты богословия, книжной культуры и литературы в рамках данной работы по необходимости переплетаются и совмещаются.
Цель исследования:
В связи с намеченной гипотезой рассмотреть истоки идеи софийного Домостроительства, прежде всего библейские и византийские, на материале канонических ветхозаветных и новозаветных текстов, а также христианской святоотеческой традиции; исследовать специфику мариологического Домостроительства в византийской, древнерусской книжной культуре и литературе.
Задачи исследования:
1. определить источники возникновения образа Софии и софийности, установить генезис архетипов (прообразов) этих понятий;
2. изучить становление образа Премудрости в Ветхом Завете;
3. рассмотреть трансформацию образа божественной Премудрости в новозаветном богословии;
4. сопоставить и определить близость образов Софии и Богородицы в восточно-христианском богословии;
5. изучить возникновение и развитие софийной и богородичной темы (мариологии) в трудах византийских богословов: еп. Мефодия Олимпийского, пресв. Оригена, свят. Афанасия Александрийского, преп. Иоанна Дамаскина, св. Григория Нисского;
6. раскрыть специфику софийного Домостроительства в Древней Руси Х-ХИ вв;
7. выявить общность и отличие средневековой русской словесности от византийской книжности;
8. проанализировать отражение идеи софийного домостроительства на примере произведений древнерусской литературы XI-XII вв. («Слова о законе и благодати» Илариона, «Толкования на IX Притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита), «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича, «Похвальных Слов» Кирилла Туровского, «Повести об убиении Андрея Боголюбского»);
9. обозначить мариологические аспекты софийного Домостроительства на примере литературных памятников раннесредневековой Руси XI-XII вв. («Слова о законе и благодати» Илариона, «Послания к Фоме» Климента Смолятича, «Повести об убиении Андрея Боголюбского»);
10. сделать вывод о духовном значении образа Софии Премудрости Божией в домостроительной
(храмоздательной) культуре древнерусской книжности. Методы исследования.
В качестве основных методов исследования в настоящей работе были использованы: историко-хронологический, историко литературный, историко-генетический, сравнительно-исторический, сравнительно-типологический.
Они позволили решать задачи собственно литературоведческие, в том числе и текстологические, но и раскрыть софиологические и мариологические черты византийской и древнерусской книжной культуры в богословском и культурологическом контексте.
Методологическая база.
Методологической базой для изучения софиологических и мариологических аспектов византийского богословия и древнерусской литературы XI-XII вв. послужили исследования по истории и поэтике древнерусской литературы Д.С. Лихачева, Р. Пиккио, Г. Подскальского, Л. Мюллера; по истории культуры Византии и Древней Руси В.В. Бычкова, О.Е. Этингоф; по восточно-христианскому богословию о. Иоанна Мейендорфа, В.Н. Лосского, прот. А. Князева; по софиологии и мариологии С.С. Аверинцева.
Теоретическая значимость.
Научно-теоретическое значение_данной диссертации обусловлено выделением софиологических и мариологических аспектов божественного Домостроительства в византийской (III-VIII вв.) и древнерусской книжности (XI-XII вв.); определением тождественности образов Премудрости Божией и Богородицы в контексте христианского Домостроительства в святоотеческом наследии раннего Средневековья.
Практическая значимость.
Практическая значимость нашей работы определяется возможностью использовать её материалы и выводы:
1) в лекционных и специальных курсах по истории древнерусской книжности, по истории христианства и его культуры;
2) на практических занятиях при анализе древнерусского текста.
Апробация исследования.
Основные теоретические положения и практические результаты были изложены в докладах, представленных на научно-практических конференциях молодых ученых ЯГПУ (Ярославль, 1999-2001), а также на первой международной научной конференции «Комплексный подход в изучении Древней Руси» (Москва, ГТТ, 2001).
1. Аверьянова Ю.В. Софиологические аспекты русской философии (по материалам философии «Серебряного века») // Тезисы докладов 7-й конференции молодых ученых. -Ярославль: ЯГПУ, 2000. - С. 163-165. (0,2 п. л.);
2. Аверьянова Ю.В. Идея Домостроительства в софийной трактовке богородичного образа в творениях преп. Иоанна Дамаскина и св. Григория Нисского // Тезисы докладов 8-й конференции молодых ученых. - Ярославль: ЯГПУ, 2000. - С. 195-197. (0,2 п. л.);
3. Аверьянова Ю.В. Византийские истоки софийной темы в литературе и культуре Древней Руси // Тезисы докладов 9-й конференции молодых ученых. - Ч. 2. - Ярославль: ЯГПУ, 2001. - С. 244-246. (0,2 п. л.);
Аверьянова Ю.В. Отражение софийной идеи Домостроительства в «Повести об убиении Андрея Боголюбского» // Древняя Русь. - 2002. - № 1 (7). - С. 90-94.
(0,6 п. л.);
5. Ундиренко Ю.В. Возникновение древнерусской литературы XI-XII вв. в контексте византийской богословской мысли // Ярославский педагогический вестник. - 2004. - № 3 (40). - С. 15-21 (0,8 п.л.).
Структура исследования.
Структура работы определяется целями и задачами исследования, представлена объёмом 202 страницы и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии.
Во введении дано обоснование темы исследования, новизна и актуальность её изучения, гипотеза исследования, сформулированы цели и задачи предполагаемой работы, приводится обзор научной литературы, определяется объект и предмет исследования, а также методы, теоретическая и практическая значимость данной работы.
В первой главе «Генезис образа Софии Премудрости Божией в мировой духовной культуре. Мариологические аспекты софийного образа в византийском богословии» будут освещаться следующие аспекты: истоки образа Софии (античный прообраз Премудрости); ветхозаветная история Божественной Премудрости; софийные и мариологические аспекты новозаветного богословия; трансформация образа Премудрости Новом Завете и в византийской богословской книжности; идея христианского Домостроительства в сочинениях византийских богословов.
Во второй главе «Тема софийного Домостроительства в древнерусской литературе XI вв.» рассматриваются такие моменты, как софийное Домостроительство в Древней Руси; особенности развития древнерусской книжности XI-XII вв.; «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона и его софийная специфика; софийное Домостроительство в «Толкование на IX Притчу Соломона» Афанасия Синаита (Ипполита).
Третья глава «Идея софийного Домостроительства в русской средневековой книжности» освещает софиологические аспекты памятников литературы XII в.: «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича; «Похвальных Слов» и седмичной молитвы (на вторник) Кирилла Туровского; софийное Домостроительство в «Повести об убиении Андрея Боголюбского».
Истоки образа Софии. Античный прообраз Премудрости.
Образ Софии Премудрости Божьей занимает одно из главных мест в мировой духовной культуре. На протяжении всей истории культуры этот образ неоднократно трансформировался вместе с изменениями символов, понятий, идей и мифологем его составляющих.
В своём космологическом аспекте она выступает как «Великая Матерь-Земля» - мифологема, присущая древним языческим культам Греции и Востока (Деметра, Иштар, Кибела)18. Она есть неоформленная, неопределенная, неуловимая «первоматерия», materia prima - потенциально сущее, способность к выявлению в чувственном воплощении сотворенного бытия. Эта универсальная подоснова (Hypodoche, «субстрат») бывания, из которой и в лоне которой возникает всё возникающее, все вещи мира. Следует отметить, что учение о «материи-земле» составляет один из важнейших узловых пунктов философии С. Булгакова и разрабатывается в его софиологии.
Выдвижение С. Булгаковым в центр религиозно-философского учения мифологемы Софии есть, с философской точки зрения, онтологический постулат, согласно которому у мира имеется «некий идеальный» первообраз в Боге. Сам же этот «первообраз» или «Божественный мир, сущий в Боге», прежде творения, предвечное человечество в Боге, мир умопостигаемых идей» и есть «София», «Премудрость Божия» .
Интерпретируя ветхозаветный миф о сотворении мира: «В начале сотворил Бог небо и землю; земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной, и Дух Божий, носился над водой» (Быт. 1: 2), С. Булгаков определяет Софию как лицо, участвующее в происхождении вселенной. В «начале», т. е. в Софии, «через Софию, на основании Софии, Софиею, сотворил Бог актом неизреченного и непостижимого творчества небо и землю». Всё это сотворено творческим словом Божиим, но не из ничего, а из земли, как постепенное раскрытие её софийного содержания, её идейной насыщенности. Земля-мать не просто рождает из себя, изводит из своих недр всё сущее. На вершине своего рождающего и творческого усилия, она потенциально является Богоземлей и Богоматерью. Из недр её происходит Мария - и земля становится готовою приять Логоса и родить Богочеловека. Она есть та Великая Матерь, которую издревле чтили благочестиво языки: Деметра, Изида, Кибела, Иштар. И эта земля есть в потенции своей Богоземля; эта матерь таит в себе уже при сотворении своем грядущую Богоматерь, «утробу божественного воплощения», лествицу небесную, ею же «сниде Бог, мост приводяй сущих от земли на небо» (из акафиста Богоматери) По мнению, Ф.Ф. Зелинского22, победа Духа над Землёй положило начало человеческой культуре, и разгневанная земля скрыла свое знание. Постижение смысла Божественного Логоса через смерть Богочеловека, рожденного Матерью-землей, определило освобождение человеческой души от пут первоматерии и первородного греха. Таким образом, Мать-Земля неистощима в своих рождениях, снова и снова порождает жизнь, ибо она и есть становящаяся София , первопричина божественного творчества.
В данной работе мы хотим рассмотреть не космологию Софии, а прежде всего богословские истоки этого образа, преобразующие языческую (античную) Софию в древнебиблейскую Хохму, в божественную Премудрость Христа в патриотической словесности Византии, в «Нерушимую Стену», заступницу и Богородицу в культуре Древней Руси. И как следует переводить первые слова 6 стиха 45 псалма: «Бог посреди неё», расположенные над конхой центральной апсиды Софии Киевской. И почему в этой греческой надписи, говорящей о пребывании бога внутри города, - слово «город» (polis) является женского рода?24. Чтобы определить символическую связь понятий отсюда вытекающих: София, Богоматерь, город, стена (имеется в виду изображение Богородицы Оранты как «Нерушимой Стены») обратимся к исследованию софийной мифологемы в истории духовной культуры греческой и библейской.
Ветхозаветная история Божественной Премудрости
Софийная тема - это базовая тема ветхозаветного предания, которое неотделимо от ветхозаветной тематики. Софийно-библейской теме посвящено огромное количество работ богословского, культурологического, философского направления, но, собственно, филологических работ или нет или их крайне мало.
Поэтому нашей задачей является исследование в пределах данной главы историю происхождения и духовные трансформации ветхозаветной Премудрости в библейской книжной культуре. Анализ развития образа Божественной Премудрости будет базироваться на канонических текстах («нормативных текстах») Ветхого Завета. Раннехристианские апокрифические произведения, затрагивающие тему происхождения Софии и её роли в божественной теогонии и космологии останутся за рамками нашего исследования, так как своей проблематикой софийного гносиса требуют отдельного изучения.
Божественная Премудрость - (по-еврейски Хохма, по-гречески Sophia) составляет основную базу библейской дидактической письменности, получившей наименование хохмическои в современной библейской науке. Рассуждая о Хохме, авторы книг Премудрости говорят о последней в двояком смысле: в богословском и морально-практическом, - обозначая божественное или человеческое качество (саму премудрость или ее дела). В некоторых местах Премудрость неожиданно принимает черты ипостастности и внеличной отвлеченности (Притч. 8-9; Сир. 24; Прем. 7-8, Иов 28), ничего не имеющей общего с античной Софией (Афиной Палладой).
Именно образ ветхозаветной ипостасной Премудрости не раз привлекал внимание экзегетов и богословов, так как в истории богословия не раз велись споры ещё в арианскую эпоху по поводу истолкования этих мест. Попытка подведения этих споров была сделана русскими религиозными мыслителями конца XIX начала XX века о. Павлом Флоренским и о. С. Булгаковым.
Поэтому вопрос о том, что такое Божественная Премудрость и что именно подразумевает Ветхозаветное Писание под этим образом, представляет для нас особый интерес. Однако вопрос о божественной Премудрости до сих пор не получил своего экзегетического разрешения. Доподлинно известно, что Премудрость в её религиозно-практическом аспекте, не является привилегией одного богоизбранного Израиля. Уже Библия, восхваляя мудрость Соломона, сопоставляет её с мудростью сынов Востока и даже приводит имена наиболее известных восточных мудрецов (3 Цар. 4:30-31). Пророки доплеменной и племенной эпохи говорят о мудрости, составляющей особую славу Сынов Едома (Иер. 49:7; Авд. 1:8). Современные археологические находки, привели к обнаружению литературных памятников древней восточной мудрости, из которых особенно замечательны два: «Изречения Ахикара», вавилонское произведение VI в. до Р. X. и «Учение Агамемнона» III в. до Р. X.
По мнению прот. Алексея Князева, понятие мудрости-Хохмы существовало в Израиле задолго до появления книг о Премудрости, последние же появились в послепленную эпоху.37
Термин Хохма, который встречался в Писаниях предшествующих периодов, обозначал следующий смысл: искусство мастера (Исх. 28:3), умелость и способность администратора (Быт. 41: 49, 16:19) - все то, что на современном языке называется «техническим совершенством». Далее, в Писаниях Премудрость включает в себя умение говорить притчами, тонкость ума и даже судейскую справедливость (2 Цар. 14:2 и ел.; Суд. 9:7-15, 3 Цар. 3:11-28). Можно здесь упомянуть женщину-фекоитянку, которая, обращаясь к царю о помиловании, говорит ему: «...господин мой, царь, мудр как Ангел Божий, может выслушать доброе и худое» (2 Цар. 14: 19). Поскольку Исх. 3:11 называет египетских волхвов мудрецами, хакамим, постольку можно считать, что и в Израиле допленной эпохи в понятие Премудрость входила магия. Вышесказанное нас приводит к выводу, что в древнем Израиле носителями Премудрости были все те, кто составлял культурную элиту нации.
Софийное Домостроительство на Руси
После падения Византии, тысячелетний культурный фонд не ушел в темную глубь веков, он был воспринят, осознан и переработан в новом оригинальном качестве древнерусской ментальностью и древнерусской славянской культурой. Несомненно то, что богословская литература Киевской Руси (988- 1237) была тесно связана с возникновением и развитием древнерусской нации и Русской земли, рождение которой «Повесть временных лет» относит к 852 году.
Становлению же нации, в свою очередь, способствовали периодические контакты древнерусских племен с христианскими народами, прежде всего с мировой империей византийцев».
Перед рассмотрением особенностей богословской мысли Киевской Руси на примере вышеназванных произведений, следует сделать немаловажную .оговорку. В понимании крупнейших христианских конфессий Запада, «под богословием подразумевается логически упорядоченное, систематическое изложение христианского вероучения во всех его разветвлениях» 229. Этот взгляд восходит к ранней схоластике (вспомним Петра Абеляра с его Христианским богословием Teologia Christiana). На христианском Востоке, на переднем плане остается не логически - дискурсивная а риторическая разработка depositum fideu (вероучительного предания) ; богословие уже служит средством приобщения и наставления в истинах веры (Spirituelle Einfohrung). Поэтому, с точки зрения Запада, было бы правильнее говорить не о богословии, а о духовном опыте (Spiritualitat) Востока, Византии и Киевской Руси.
Руководствуясь этими принципиально важными для исследования моментами, попытаемся проследить возникновение русской литературы XI-XII веков в контексте византийской православной мысли и софийно-мариологических (домостроительных) идей с нею связанных.
Книжная культура, вслед за ней литература Древней Руси периода раннего Средневековья, были тесно связаны с возникновением и развитием древнерусской нации и Русской земли. Становлению же нации способствовали в свою очередь контакты Руси с христианскими народами, прежде всего с мировой империей византийцев. Именно византийская культура и литература в русле ранней кирилло-мефодиевской традиции способствовали возникновению оригинальной древнерусской словесности и храмоздательнои деятельности русских князей.
Феномен византийской словесной культуры, как и средневековой, прежде всего, зиждется на библейской первооснове. Предтеча славянского книжного Слова - Священное Писание -неизменно ассоциировалось ещё в период раннего христианства с древнегреческим пониманием Слова как Софии (по-гречески Sophia -мудрость или Дар Божественной Премудрости
«Святая София иже есть Слово Божие»,231- именно этими словами наименовал архангел Михаил, строившийся храм. Св. Софии, согласно древнему византийскому сказанию, вошедшему в хронологические своды.
Для строительства этого храма привозили камни с острова Цветны (Родос), и «соделавша тоу пирамиды и меру и равны в долготу, великы назнамянаны тако: Богъ посреди ся неподвижатися; поможетъ ей Богъ утро за утро». Эта надпись из псалма 46 указывает на назначение стен Святой Софии « Царицы городов вмещать Премудрость Бога Слова - сакральный центр вселенной». Таким образом, храм Святой Софии в Константинополе (Царьграде) соединял в себе ветхозаветный образ центра вселенной и образ новозаветного храма - центра земли.
Софиологический аспект «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича
1. Тема о построении Дома (Храма) Премудрости не исчерпала себя на примере вышеназванных произведений древнерусской книжности. «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона было далеко не единственным софиологическйм произведением ораторской прозы. В середине XII века большим авторитетом на Руси пользовалось творчество митрополита Климента Смолятича, про которого летопись Ипатьевская под 1147 годом сообщала, что он «бысть книжник и философ, подобно какому не было еще в русской земле».306 Богословских исследований, посвященных софийной тематики «Послания к пресвитеру Фоме» Климента Смолятича крайне мало. Однако, следует упомянуть исследования Н.К. Никольского в России, Г.
Подскальски307 в Германии, поэтому мы неслучайно обратились к творчеству Климента Смолятича. патриарха встретила
Вначале отметим, что он был родом из Смоленска, подвизался в Зарубецком монастыре под Киевом, в 1146 году великий князь Киевский Изяслав Мстиславич решил возвести Климента на митрополичью кафедру. Однако попытка поставить митрополита из русских без благословения константинопольского сопротивление некоторых русских иерархов греческого происхождения. В связи с этим положение Климента было непрочным, и после смерти ОАО Изяслава в 1154 году он вынужден был оставить митрополичью кафедру.
Творчество Климента Смолятича, в том числе и по интересующей нас тематике, остается, к сожалению, малоизвестным. Без достаточного основания Клименту приписывают: «Некоторые ответы на вопрошание иеромонаха Кирика», которые, в основном, принадлежат епископу Нифонту, «Слово о любви», еще одно Слово «в субботу сыропустную», «Проповедь в неделю всех святых», «Похвала римскому патриарху Клименту».309
Бесспорно, принадлежащим ему можно считать начало «Послания Фоме пресвитору», полное название которого звучит следующим образом, «Послание написано Климентом, митрополитом русским, Фоме, пресвитору, истолковано Афанасием Мнихом. Старший из известных списков Послания ((ГПБ) Кир. - Белоз. собр.
№134/1211) датируется XII веком. Вторая часть Послания находится в тесной связи с псевдоэпиграфическими вопросами-ответами, приписываемыми Григорию Богослову, а также с одним Изборником XIII века близким по содержанию Псевдо-Григорию.
В своих малооригинальных толкованиях311, в частности, «Толкование притч Х,1» отдельных фраз и мест Ветхого и Нового Заветов, Климент следует то реальной экзегезе ученых комментаторов антиохийской школы, то символической интерпретации александрийских отцов. В последствий этого факта в послании Климента можно обнаружить параллели к «Слову» митрополита Илариона, а также к сочинениям Кирилла Туровского «Слову о расслабленном» и т.д., речь о котором пойдет позже. Можно не сомневаться, что Климент был хорошо; знаком с древнерусскими антологиями, например с Изборниками 1073 и 1076 годов.
Обратимся к интересующему нас в софиологическом ключе произведению Климента «Посланию к Фоме». Памятник, как было выше сказано, состоит из двух частей. Первая- предисловие, в котором Климент отводит упреки Фомы, обвиняющего его в тщеславии, и в том, что Климент мнит себя «философом», вместо почитаемых книжников. Климент отстаивает свое право прибегать при толковании библейских образов и выражений к ветхозаветным притчам и иносказаниям, а не ограничиваться буквальным пониманием текста. Вторая часть послания содержит толкование библейских выражений, многие их них имеют параллели в других источниках.
Отметим, что поводом для написания «Послания к Фоме» явилась переписка Климента Смолятича со смоленским князем Ростиславом, в которой он в чем-то задел пресвитера (священника Фому). И тот укорил митрополита в тщеславии, в стремлении представить себя «философом» и в том, что последний пишет «от Олимпа и Аристоля и от Платона» , а не опираясь на церковные авторитеты; Послание своего оппонента Климент публично прочитал перед князем и обратился к Фоме с ответным посланием, которое и дошло до нас.
Отстаивая в Послании свое право на толкование Священного Писания, Климент, тем самым, отстаивает право русской церкви на самостоятельность, а значит и на право Руси по проведению независимой политики от Византии. И в этом смысле Климент Смолятич, несомненно, продолжает линию, начатую Иларионом. На близость «Послания» Климента «Слову о законе и благодати» указывает дошедший до нас финал произведения. В нем утверждение Закона и Благодати осмысляется из созидания Христианского Дома Премудрости, вместившего в себя упорядоченный универсум русской земли.
