Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Специфика жанра беллетризованной биографии .38
1. Роль традиции в процессе становления жанра беллетризованной биографии .38
2. К проблеме терминологии и жанровой природы жизнеописания: соотношение «форма – идея» в беллетризованном биографическом повествовании 52
3. Типологические признаки беллетризованной биографии: дихотомия «история – биография» и функциональное соотношение «факт – вымысел» 67
Глава 2. Формирование жанрообразующих традиций беллетризованного жизнеописания в античной литературе: Плутарх и его жанровые «предшественники» .88
1. Античная биография и греческая трагедия: к проблеме мифологизации и героизации исторической личности (Эсхил «Персы», «Прикованный Прометей», «Орестея»; Софокл «Царь Эдип», «Антигона», «Электра», «Эдип в Колоне»; Еврипид «Медея», «Ипполит», «Ифигения в Авлиде»; Фриних «Взятие Милета», Плутарх «Сравнительные жизнеописания» и др.) .92
2. Античная биография и монументальная историография: описание жизни «великих» мужей в контексте исторического и биографического повествования (Геродот «История», Фукидид «История Пелопонесской войны», Плутарх «Сравнительные жизнеописания» и др.) .109
3. Античная биография и древнегреческий энкомий (Исократ «Похвальное слово в честь Эвагора», Ксенофонт Афинский «Похвальное слово спартанскому царю Агесилаю», Плутарх «Сравнительные жизнеописания» и др.) .122
4. Ранние биографические опыты Плутарха («Артаксеркс», «Арат», «Гальба», «Отон») и «Сравнительные жизнеописания»: типологические и специфические жанрообразующие признаки 139
Глава 3. «Сравнительные жизнеописания» Плутарха и античная история в лицах .154
1. Сравнительные образы-персонажи в жанре занимательного жизнеописания: словесная живопись и художественная полемика с каноном 156
2. Образ-понятие «великий человек»: концепция жизни «великих натур с великими доблестями» в контексте беллетризованного биографического описания 173
3. Мифологические и легендарные образы-персонажи: соотношение «сказочный вымысел – видимость настоящей истории» в содержании биографических «рассказов о старине» .191
4. Образы-персонажи «великих» людей с «великими» пороками: типология пороков и способы их художественного воплощения в жизнеописании 209
Глава 4. Предпосылки возникновения жанра беллетризованной биографии в творчестве В.П. Авенариуса в контексте эволюции русской биографической прозы середины XIX в. - начала XX в 226
1. Образ реальной личности и способы его создания в контексте историко-биографического, автобиографического и биографического повествования: соотношение определений «научно-историческое и художественное» (А.С. Пушкин «Арап Петра Великого» и «Начало автобиографии»; В.П. Авенариус «Пушкин») .228
2. Специфические формообразующие признаки биографического очерка в творчестве Н.С. Лескова («Граф Михаил Андреевич Милорадович», «Алексей Петрович Ермолов») и В.П. Авенариуса («Михаил Юрьевич Лермонтов») 252
3. Типологические и специфические признаки биографии писателя (П.А. Плетнев «Александр Сергеевич Пушкин»; П.В. Анненков «Материалы для биографии Пушкина» и «Пушкин в Александровскую эпоху»; В.П. Авенариус «Пушкин», «Михаил Юрьевич Лермонтов» и др.): автор – герой в контексте научно-исторического, литературно-критического и беллетризованного повествования .273
Глава 5. Жизнеописания В.П. Авенариуса как основоположника жанра беллетризованной биографии в русской литературе .301
1. Образ героя-писателя в беллетризованной биографии В.П. Авенариуса («Пушкин», «Михаил Юрьевич Лермонтов», «Ученические годы Гоголя»): система образов-персонажей как средство актуализации образа главного героя .304
2. Образ героя-композитора в структуре биографического очерка В.П. Авенариуса («Детские годы Моцарта», «Создатель русской оперы – Глинка»): категория времени как средство создания образа 321
3. Способы художественного воплощения образов ученых-деятелей в структуре биографических рассказов В.П. Авенариуса («Молодость славного русского хирурга и педагога Н.И. Пирогова», «Первый русский изобретатель Иван Петрович Кулибин», «Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона»): сюжет и композиция как средство создания живой натуры .340
Заключение 360
Библиография .
- К проблеме терминологии и жанровой природы жизнеописания: соотношение «форма – идея» в беллетризованном биографическом повествовании
- Античная биография и монументальная историография: описание жизни «великих» мужей в контексте исторического и биографического повествования (Геродот «История», Фукидид «История Пелопонесской войны», Плутарх «Сравнительные жизнеописания» и др.)
- Образ-понятие «великий человек»: концепция жизни «великих натур с великими доблестями» в контексте беллетризованного биографического описания
- Типологические и специфические признаки биографии писателя (П.А. Плетнев «Александр Сергеевич Пушкин»; П.В. Анненков «Материалы для биографии Пушкина» и «Пушкин в Александровскую эпоху»; В.П. Авенариус «Пушкин», «Михаил Юрьевич Лермонтов» и др.): автор – герой в контексте научно-исторического, литературно-критического и беллетризованного повествования
Введение к работе
Становление, формирование и эволюция биографической прозы свидетельствуют о непреходящем интересе человечества к истории жизни реальной личности. Развитие жизнеописания как жанра показывает, что «потребность в цельном, законченном биографическом изображении возникает очень рано, еще при жизни биографического героя, по мере того как деятельность его становится заметной и вырастает в значительное историческое явление» [Винокур 1999:36].
Но имеющая богатую и древнюю традицию биографическая литература остается мало изученной областью в отечественной и мировой историко-литературной науке. В частности не решены вопросы о генезисе биографии как литературного жанра, не создана адекватная типология биографии, не изучены отечественным литературоведением биографии, оставившие заметный след в истории.
Сформировавшись в самостоятельный литературный жанр в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха (ок. 45 г. - ок. 127 г.), принципы античного жизнеописания нашли дальнейшее развитие в творчестве многих зарубежных и русских писателей, в том числе Василия Петровича Авенариуса (1839 - 1923 гг.).
Актуальность избранной темы определяется особенностями динамики и противоречивостью процесса освоения традиций биографической прозы как литературоведческой категории в отечественном и зарубежном литературоведении. Исследование проблемы формирования специфических признаков беллетризованного жизнеописания позволит изучить диалектику биографической прозы; приемы преподнесения биографического материала в художественных текстах, созданных писателями в разные периоды; осмыслить явления литературы как единый эстетический процесс. Решение задач, поставленных в диссертационном исследовании, будет способствовать созданию научной концепции истории мировой биографической литературы в целом и, в частности, русской литературы II половины XIX века. В связи с этим биографическое творчество В.П. Авенариуса представляет собой интересный и актуальный объект исследования, т. к. именно В.П. Авенариус стоял у самых истоков становления жанра беллетризованной биографии в русской литературе II половины XIX века.
Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что теоретические и литературно-исторические аспекты формирования специфических признаков беллетризованной биографии как литературоведческой категории рассматриваются на обширном литературном материале. В нем впервые сделана попытка всестороннего анализа жанра, теории, поэтики и эволюции художественного жизнеописания в контексте античной (вторая половина IV в. до н. э. - середина I в. н. э.) и русской (середина XIX - начало XX вв.) литературы. Впервые в отечественном литературоведении генезис и эволюция беллетризованной биографии рассмотрены с опорой на жанровые традиции, заложенные в биографическом творчестве Плутарха, получившие дальнейшее развитие в русской биографической литературе. Впервые жанрообразующие признаки «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха выявлены в соотнесении с поэтикой его ранних биографических опытов и «родственных» жанров -античной трагедии, античной историографии, античного энкомиона. В работе впервые сделана попытка научного изучения предпосылок возникновения беллетризованной биографии в творчестве В. П. Авенариуса как основоположника жанра в контексте развития биографической прозы. Впервые художественные биографии В.П. Авенариуса как важнейшей составляющей его творчества становятся объектом литературоведческого исследования.
Научное изучение художественного наследия писателей второго ряда имеет большое значение для характеристики историко-литературного процесса. Творческое наследие В. П. Авенариуса, в том числе его жизнеописания, еще не изучено отечественными учеными, хотя именно он является одним из основоположников жанра беллетризованной биографии в России.
Теоретическая значимость данной работы определяется ее вкладом в разработку теории традиции как литературоведческого понятия, литературы как эстетической системы, биографии как литературного явления, выявлением природы жанра беллетризованной биографии, исследованием ее генезиса, поэтики и типологии. Предлагаемое исследование может способствовать более глубокому пониманию истории взаимодействия античной и русской литературы.
Научно-практическое значение диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть учтены литературоведами при изучении актуальных научных проблем, написании монографий о творчестве целого ряда писателей; в историко-литературных и типологических исследованиях. Наблюдения и выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы в вузовских курсах лекций по истории, теории античной и русской литературы, спецкурсах и семинарах, посвященных проблемам литературы биографического жанра, творчеству Плутарха и В.П. Авенариуса, изучению жизни и творчества русских писателей - Д.И. Фонвизина, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя. Биографии писателей, созданные В.П. Авенариусом, могут быть включены в программу общеобразовательных школ по русской литературе.
Основным объектом изучения являются «Сравнительные жизнеописания» Плутарха и беллетризованные жизнеописания В.П. Авенариуса: «Пушкин», «Ученические годы Гоголя», «Детские годы Моцарта», «Создатель русской оперы -Глинка», «Поэт-партизан Д.В. Давыдов», «Школьные годы Пирогова», «Академические годы Пирогова», «Первый русский изобретатель И.П. Кулибин», «Молодость и творчество великого изобретателя Эдисона», «Д.И. Фонвизин, его жизнь и творчество» и др.
Предметом исследования являются биография как жанр художественной литературы; генезис, развитие, способы теоретического и художественного освоения традиций жанра жизнеописания в античной и русской литературе, особенности структуры и поэтики жанра беллетризованной биографии в творчестве Плутарха и В.П. Авенариуса.
Цель данного исследования состоит в изучении процессов формирования, теоретического усвоения, способов художественной реализации и преемственности специфических признаков беллетризованной биографии В. П. Авенариуса в контексте эволюции жанра в античной (Плутарх) и русской литературе середины XIX - начала XX вв.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
проанализировать теоретические положения о литературе как эстетической системе и о традиции как литературоведческой категории в контексте изучения эволюции жанра беллетризованной биографии;
рассмотреть поэтику биографии как литературного явления, осмыслить и уточнить значение литературоведческого термина «биография» с учетом его жанровой природы в контексте литературно-художественных дискуссий XIX и XX веков;
определить типологические и специфические жанрообразующие признаки беллетризованной биографии в контексте ее историко-литературной эволюции в античной и русской литературе;
охарактеризовать процесс формирования жанрообразующих традиций античной биографии в сопоставлении с поэтикой ее жанровых «предшественников» (монументальной историографии, античной трагедии и похвального слова) и выявить преемственные связи между обозначенными жанрами;
обозначить инвариантные признаки ранних биографических опытов Плутарха, сближающие их с поэтикой эллинистической биографии;
рассмотреть феномен Плутарха-биографа как автора «Сравнительных жизнеописаний», проанализировать жанровые закономерности в создании античной истории в лицах и способы ее художественного воплощения в образах древнегреческих и древнеримских героев: сравнительных образах-персонажах, мифологических и легендарных образах-персонажах, образах-понятиях «великий человек с великими доблестями» и «великий человек с великими пороками»;
охарактеризовать предпосылки возникновения жанра беллетризованной биографии в творчестве В.П. Авенариуса в контексте эволюции мировой биографической и русской историко-биографической прозы середины XIX - начала XX веков;
- выявить преемственные жанрообразующие связи жизнеописаний В.П. Авенариуса
с предшествующей литературой научно-биографического и критико-биографического
направления;
рассмотреть поэтику жизнеописаний В.П. Авенариуса как основоположника жанра беллетризованной биографии в русской литературе Плутарха и выявить новаторский подход В.П. Авенариуса в художественном осмыслении ярких личностей русской истории и культуры;
наметить тенденции развития жанра беллетризованной биографии в русской литературе в целом.
Методологию исследования определяют установки исторической поэтики на изучение эволюции эстетического сознания в его биографической рефлексии и конкретных формах. В работе использовались методы исторической поэтики, позволяющие выявлять закономерности крупных историко-литературных эпох. Благодаря использованию элементов сравнительно-исторического и сравнительно-литературного анализа была определена закономерность влияния предшествующих литературных традиций на развитие жанра в целом. В работе использовались историко-генетический, историко-типологический, структурно-семантический, культурно-исторический, архетипический, биографический методы и подходы.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы ученых А.Н. Веселовского, Б.В. Томашевского, А.Ф. Лосева, О.М. Фрейденберг, М.М. Бахтина, С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, Г.О. Винокура, В.М. Жирмунского, В.Е. Хализева, Л.Я. Гинзбург и др.
Апробация работы состоялась во время обсуждения авторских публикаций (монографии, научных статей, научно-методических материалов) и их основных положений на заседаниях и научно-методологических семинарах кафедры русской и зарубежной литературы Российского университета дружбы народов (РУДН). Основные положения диссертации изложены в монографии, в статьях периодических изданий, включенных в реестр ВАК РФ, а также в статьях, опубликованных по материалам международных и всероссийских конференций: II Международной конференции «Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы» (Гранадский университет, Испания, 2010); Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. Кирилло-Мефодиевские чтения» (Москва, ГИРЯ имени
А.С.Пушкина, 2011-2008); Международной научной конференции «IX Поспеловские чтения. Художественная антропология: теоретический и историко-литературные аспекты» (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, 2009); Международной научной конференции «XI Виноградовские чтения. Текст и контекст: лингвистический и методологические аспекты» (Москва, МПГУ, 2009); Международной конференции «Русское литературоведение на новом этапе» (Москва, МГОПУ имени М. А. Шолохова, 2009-2002); Всероссийской научно-методической конференции «Мировая словесность для детей и о детях» (Москва, МПГУ, 2011-2002); Всероссийской научно-практической конференции «Синтез в русской и мировой художественной культуре» (Москва, МПГУ, 2011-2002).
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
Становление и эволюция жизнеописания свидетельствуют о том, что его традиции, наметившиеся в античной литературе, оставались устойчивыми на протяжении многих веков и не потеряли актуальности в наше время. Принципы художественного оформления биографического материала, содержащего в себе собственное специфическое содержание, реализованы Плутархом в «Сравнительных жизнеописаниях». Одним из жанровых преемников Плутарха и родоначальником беллетризованного жизнеописания в русской литературе стал В. П. Авенариус.
В последние десятилетия, наряду с термином «беллетризованная биография», используются синонимичные ему жанровые обозначения: «художественная биография», «литературная биография», «романизированная биография», «фактографическая художественная биография» и др. Основа сюжетного повествования в такого рода жизнеописаниях документальна, но по объективным или субъективным причинам автор интерпретирует документ с помощью интуиции и воображения. Основополагающим жанрообразующим признаком в каждом случае является соотношение «факт - вымысел», и сам исторический факт используется как важнейшее средство создания образа биографического персонажа.
В современном литературоведении беллетризованное жизнеописание, основным функциональным принципом которого является соотношение «факт - вымысел» («история - биография», «историческая правда - художественная правда»), рассматривается как занимательное, предназначенное для «легкого чтения». В XIX в. «легкость» произведений не означала их «легкодоступность» для различных слоев российского общества, достигаемую за счет снижения требований к эстетическим (художественным) достоинствам текста. Русские ученые и критики прошлых столетий, не отрицая «легкости» «изящной литературы», беллетристические сочинения рассматривали как эстетически завершенные произведения. Толкование беллетристики как «эпигонство», «дилетантизм», «массовая литература» и т. д. мы не связываем с изучением беллетризованных биографий, т. к. в понимание дефиниции «беллетристика» вкладываем ее универсальное значение: belles letters /франц./ - изящная словесность (художественная литература), стремящаяся к выражению движения души героя словами и созданию его словесного образа посредством использования и взаимодействия исторического факта и авторского вымысла.
Для художников слова первой трети XIX - начала XX вв. произведения историко-биографического направления становятся своеобразной творческой лабораторией, в которой решается вопрос о функционировании в жизнеописании документа и беллетристики. Одной из причин выделения беллетризованного жизнеописания в самостоятельную жанровую разновидность явилось его стремление к отмежеванию от историко-биографического романа, автобиографии, исторической и литературно-критической биографий. Отличаясь от других разновидностей биографии не
7 отсутствием достоверности, а художественным изображением реальных фактов -художественным правдоподобием, беллетризованная биография воссоздает модель жизни исторической личности, для воплощения которой наиболее важна история не внешней, а внутренней (духовной) жизни.
Беллетризованные жизнеописания В. П. Авенариуса являются важнейшей частью биографической прозы и соответственно с другими ее жанровыми разновидностями имеют типологические признаки: центральным героем является реальная историческая личность; биографический сюжет и фабула состоят из описаний реальных и сочиненных событий, но его фундаментом становится факт реальной биографии; благодаря фактической первооснове сочиненное автором воспринимается читателем как достоверное; при изображении внутреннего мира персонажа наиболее ярко проявляется способность автора к художественному вымыслу (домыслу).
Усиление беллетризованного начала в произведениях историко-биографического и литературно-критического направления к середине XIX в. позволило В. П. Авенариусу выйти за рамки «смежных» жанров. В результате поиска художественной истины об исторической личности он объединил элементы научной, литературно-критической и беллетризованной биографии, благодаря чему представил образы исторических личностей в форме биографических рассказа, очерка и повести. В. П. Авенариус также актуализировал приемы создания образов исторических личностей: а) внутреннее содержание фактической информации, заключающее в себе эстетическую ценность и образность, необходимые для выявления свойств живой натуры героя; б) слово автора, находящееся в тесном взаимодействии со словом биографического персонажа; в) систему персонажей, связанную с логикой повествования и творческим замыслом автора; г) категорию времени как важнейший жанрообразующий компонент для создания образа героя в динамике его внешней и внутренней жизни; д) жанрово-стилистическую многослойность - биографический (документальный) и беллетризованный (художественный) сюжет, развивающий, дополняющий основную фабулу жизнеописания; е) рассредоточенное портретное изображение героя, построенное по принципу мозаики из точных штрихов в контексте культурно-исторического времени.
Беллетризованное жизнеописание - сложное литературное явление, находящееся на стыке истории, литературы и искусства слова, в процессе эволюции синтезировавшее в себе разнородные начала. Поэтому в его поэтике активно взаимодействуют: а) традиционное (логика биографического повествования, соотносимая с логикой самой жизни человека - рождением, жизнью, смертью человека; фактографическое описание внешней жизни персонажа; беллетризация внутренней жизни героя, придающая ему культурно-эстетическую значимость) и новаторское (творческая установка автора в создании образа биографического персонажа, проявляющаяся в отборе, взаимодействии, интерпретации фактов его жизни; трактовка автором личности биографического героя, обнаруживаемая в открытой или скрытой характеристике, оценочности внешнего и внутреннего мира объекта повествования; выбор формы для реализации «идеи биографии» - романа, повести, рассказа, очерка и т. д.); б) объектное (персонажное) и субъектное (авторское); в) фактическое (научное, историческое, достоверное) и вымышленное (художественное, беллетризованное, недостоверное); г) элементы поэтики смежных жанров (в античной литературе -древнегреческой трагедии, древнегреческого энкомиона, монументальной историографии; в русской литературе - автобиографии, произведений историко-биографической прозы, научно-исторических и литературно-критических жизнеописаний).
Жизнеописание, как и другие жанры, имеющие многовековую историю, обладает генетической «памятью жанра» [термин принадлежит М.М. Бахтину], которая заложена в нем a priori и проявляется, как правило, имплицитно. «Память жанра» беллетризованных биографий, созданных В.П. Авенариусом, в первую очередь проявляется в том, что она обнаруживает глубинные органические связи со своим первоисточником - с традициями античного и русского жизнеописания в целом и в частности со «Сравнительными жизнеописаниями» Плутарха.
Литературная преемственность между В.П. Авенариусом и предшествующими писателями-биографами, в том числе с Плутархом, проявляется в относительной устойчивости специфических признаков жизнеописания, свидетельствующих о «памяти жанра» и природной гибкости, вызванной его непрерывной эволюцией. При этом форма биографического повествования (рассказ, очерк, повесть, роман и т. д.) и его структурные части (как способ логической связи внешних и внутренних компонентов произведения) продолжительное время оставались устойчивыми и почти неизменными, в то время как «идея биографии» наполнялась новым содержанием и новыми смыслами. Важнейшим признаком долговечности художественного жизнеописания является также его способность видоизменяться и преобразовываться в творчестве каждого писателя в соответствии с историко-культурными и литературно-эстетическими идеалами эпохи.
10. Новаторским явлением в художественном методе В.П. Авенариуса,
«оттолкнувшегося» во многом от принципов биографического творчества Плутарха,
является типология героев и способы их художественного представления в биографии.
В «Сравнительных жизнеописаниях» - это герои, жизнеописание которых отвечало
эстетическим требованиям эпохи античности: образы-персонажи мифологических и
легендарных героев, сравнительные образы-понятия «великий человек», «великие
натуры с великими доблестями» и «великие натуры с великими пороками». В
беллетризованных биографиях В. П. Авенариуса - типология творческих личностей
(образы писателей, композиторов, изобретателей и научных деятелей).
11. Рассмотрение категории «тип героя жизнеописания» в эволюционном и
теоретическом плане позволяет определить ее в качестве концептуальной основы
беллетризованной биографии. Выбор героя обусловлен в ней не только творческими
установками автора, но и конкретными историческими и литературными тенденциями
эпохи, этическими представлениями общества об идеале человека. Историческое
созревание этой важнейшей категории на протяжении долгого периода от античности
до современности позволило и авторам жизнеописания занять более активную
позицию, усиливающую его беллетризованное (субъективное, личностное) начало.
Характер анализируемого материала и решаемых в ходе исследования задач определяют структуру диссертации. Она состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.
К проблеме терминологии и жанровой природы жизнеописания: соотношение «форма – идея» в беллетризованном биографическом повествовании
Заслуга Джеймса Босуэлла нами видится в том, что для оформления содержания биографического материала он предложил новую литературную форму, соединив в структуре жизнеописания элементы биографического и мемуарного повествования. Синтез объективного, биографического и исторического фактов, а также субъективного, личностно-авторского отношения к изображаемому, придал жизнеописанию Сэмюэля Джонсона не только занимательность и легкость, но и убедительность, т. к. доминирующим началом в нем по-прежнему оставался документ, факт. Но, тем не менее, жизнь великих людей изображалась здесь избирательно, фрагментарно, и внимание читателя в большей степени акцентировалось на биографических событиях, имеющих общественное значение, а не на фактах, способствующих созданию образа «целостного» человека, его характера.
Биографическая форма, предложенная Джеймсом Босуэллом, становится актуальной в биографиях о Байроне Томаса Мура (1779 – 1852), о Шарлотте Бронте Элизабет Гаскелл (1810 – 1865) и др., в которых образам исторической личности авторы стремились придать ореол романтического героя. Так, Томас Мур, создавая образ Байрона, следует не столько закономерностям биографической и исторической действительности, сколько логике индивидуального восприятия жизни героя. В творческой манере писателя основным художественным принципом в построении образа Байрона как биографического персонажа является не «внешняя», а «внутренняя» жизнь поэта, т. е. личность героя, его внутренний мир и внутренние переживания. Но наивысшего развития жанр биографии получает в I половине XIX века, в период, когда предметом биографического повествования становятся многие великие исторические личности. В русских жизнеописаниях начала XIX века («Жизнь графа Миниха» Г. Галема (1806 г.); «Картина жизни, военных и политических деяний князя М. И. Голенищева – Кутузова – Смоленского…» (1813 г.) и др.) заметны попытки биографов соединить факты с вымыслом. Но, как отмечает С. В. Панин, «традиции светского жизнеописания были еще не устойчивы, и потому их авторы пользовались уже известными и распространенными жанрами жития, повести, романа» . В это время наблюдается всплеск биографий русских писателей, чему способствовало главным образом возрастание роли писателя в общественно исторической жизни России.
Так, в 1801-1802 гг. Платон Бекетов издал «Пантеон российских авторов». В собрание вошло двадцать портретов писателей от Баяна до Ломоносова, в том числе биографии, написанные Карамзиным, неотъемлемой частью которых стали литературно-критические анализы произведений. Мысль о создании серии биографий выдающихся личностей занимала В. Даля, В. Одоевского. Жанр писательских биографий привлекал внимание А. С. Пушкина. Известны факты, свидетельствующие о том, что он неоднократно обращался к друзьям-писателям с просьбой написать книги о современниках. Именно А. С. Пушкин посоветовал П. А. Вяземскому создать биографию Д. И. Фонвизина и одним из первых оценил ее: «Отзыв очень любопытный и вовсе не оскорбительный» . «Путешествие в Арзрум» А. С. Пушкина многие исследователи рассматривают как жизнеописание А. П. Ермолова и А. С. Грибоедова. Таким образом, среди биографий XIX века формируется и занимает особое место именно писательская биография. Это объясняется тем, что в 10 – 20 гг. XIX века литературная критика в большей степени становится самостоятельной областью словесности. Критические разборы сочинений писателей сопровождались изложением фактов их биографии. «Краткое руководство к российской словесности» И. М. Борна (1808) содержало, например, главы о творчестве М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, Д. И. Фонвизина, Н. И. Новикова. С течением времени в русской словесности формируется литературно-критическая биография. Своеобразной вершиной литературно-критической биографии I половины XIX века можно считать сочинение «Фон-Визин» П. А. Вяземского (1830). С одной стороны, в основе осмысления индивидуальной жизни человека в биографической традиции П. А. Вяземского лежит тип жизнеописания, связанный с идеями просвещенческого рационализма. Но, с другой стороны, заметно стремление писателя выйти за рамки традиционного изображения фактов биографии, сообразных только закономерностям общественного и социального развития человека. С нашей точки зрения, новизна биографии «Фон-Визин» заключается, прежде всего, в том, что в понимании феномена индивидуального в герое - исторической личности, заметно стремление автора выйти за рамки классического типа европейской биографии. Во-первых, для создания целостного образа персонажа-писателя П. А. Вяземский использует не только биографические, но и литературные факты: цитаты из сочинений Д. И. Фонвизина, дословные высказывания современников героя, мемуарные свидетельства известных людей и т. д. Во-вторых, доминирующим принципом структуры жизнеописания является принцип циклической композиции, ставший актуальным в творчестве биографов позднейшего времени. В-третьих, в описании жизни исторического лица П. А. Вяземский одним из первых в русской литературе апробировал прием ретрансляции, основанный на автобиографическом и мемуарном материале.
Античная биография и монументальная историография: описание жизни «великих» мужей в контексте исторического и биографического повествования (Геродот «История», Фукидид «История Пелопонесской войны», Плутарх «Сравнительные жизнеописания» и др.)
Беллетризованная биографическая литература, возникшая в античности и не теряющая актуальности в современности, имеет богатые и древние традиции. Сформировавшись в самостоятельную жанровую разновидность прозаической литературы в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха, традиции античного жизнеописания нашли дальнейшее развитие в творчестве многих зарубежных и русских биографов, в том числе Василия Петровича Авенариуса, что позволяет говорить о прямых или косвенных связях между разными литературами, разделенными друг от друга не только хронологическими и пространственными границами, но и категориальными и культурно-историческими аспектами. Однако изучение вопроса преемственности биографического жанра осложняется разными факторами, в частности необходимостью теоретического осмысления термина «традиция» как литературоведческой категории и соответственно сравнительно-сопоставительного анализа биографических произведений, являющихся частью общего литературного процесса. Очевидно, что эти два взаимообусловленных понятия – литература как эстетическая система и традиция как ее основополагающая составляющая – правомерно рассматривать во взаимосвязи. Заметим, что параллельное существование таких литературоведческих понятий, как «всемирная литература», «зарубежная литература», «древняя литература» и т. д., позволяют рассматривать факты литературы как явления единого культурно-исторического процесса.
Неслучайно восприятие мира художественной реальности учеными разделяется на уровни частного порядка, имеющие сопоставительно-сравнительный («античная литература» - «русская литература», «художественная манера Плутарха» - «художественная манера Светония» и т. д.) или оппозиционно-противопоставительный («типизация и индивидуализация», «старое и новое» и т. д.) характер. С нашей точки зрения, эти терминологические пары взаимосвязаны и образуют между собой единое явление, позволяющее рассматривать литературу как систему. Проблемой сравнительного изучения литератур, с одной стороны, занимались многие ученые: в зарубежном литературоведении - П. Азар, Ф. Бальдансперже, М.П. Гюйяр, А. Компаньон и др.; в отечественной филологической науке - Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский, М.П. Алексеев, Н.И. Конрад и др. С другой стороны, разные подходы ученых к исследованию динамики литературного процесса усложняют осмысление генезиса, теории, поэтики и жанровой природы художественной биографической словесности.
Особого внимания и уважения в исследовании вопроса сравнительно-исторического метода и теории международного литературного взаимодействия заслуживают труды А.Н. Веселовского, развившего, в свою очередь, воззрения Ф.И. Буслаева. Сущность сравнительно-исторического метода Ф.И. Буслаев и А.Н. Веселовский, в отличие от современных исследователей - приверженцев компаративистского направления, сводили не только к теории заимствования. В изучении взаимодействий традиций беллетризованной (художественной, литературной) биографии точка зрения этих ученых может быть взята за исходную. В работах А.Н. Веселовского эволюция литературы рассматривается как «история общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом» . По мысли ученого, сравнительный метод в литературоведении всегда сопряжен с историческим, что, в конечном счете, способствует более глубокому осмыслению «встречного течения» (термин принадлежит А.Н. Веселовскому) в заимствующей литературе. Сущность и ценность теории А.Н. Веселовского заключается и в том, что он впервые в истории русской литературы сопоставил термины «форма» и «содержание» художественного произведения и рассмотрел их динамику в контексте историко-литературного развития. Литературная форма, по мнению ученого, всегда представлена неизменными элементами, т. е. стабильна, статична и традиционна, и соответственно именно форма переходит из литературы в литературу, из эпохи в эпоху и т. д. По сравнению с формой, содержание динамично, подвижно и изменчиво даже тогда, когда оно вливается в устоявшиеся, старые формы. Так содержание через традиционные, забытые формы произведения отвечает новаторским эстетическим и литературным требованиям эпохи и общества. С нашей точки зрения, воззрения А.Н. Веселовского объективно отражают процесс формирования многовековых традиций беллетризованной биографии, т. к. ее форма есть не что иное, как сочетание новых содержаний с видоизмененными традиционными формами жизнеописания. Сравнительно-исторический метод, разработанный Ф.И. Буслаевым и А.Н. Веселовским, нашел дальнейшее развитие и теоретическое обоснование в работах таких отечественных исследователей конца XIX века – начала XX века, как Б.В. Томашевский, С.С. Аверинцев, П.Н. Сакулин, В.Я. Пропп и др. В исследовании проблемы формирования традиций беллетризованного жизнеописания немаловажное значение имеет теория Б.В. Томашевского о возможных способах изучения художественных произведений. Обобщив методы изучения одного и того же объекта – литературы, филолог выделяет три основных подхода ученых к ней. Во-первых, это исторический подход, позволяющий учитывать: а/ преемственные связи между разными художественными произведениями; б/ новаторские тенденции в творчестве писателей или литературных эпох; в/ самоценность каждого произведения в ряду других таких же индивидуальных явлений; г/ причины эволюции произведений как внутри самой литературы, так и в контексте общечеловеческой культуры. Во-вторых, теоретический подход, при котором изучаются общие законы построения литературных произведений, способы и приемы организации словесного материала в единое художественное целое. Существенным недостатком теоретического метода, с точки зрения Б.В. Томашевского, является то, что произведения рассматриваются вне литературного и исторического контекста, что не всегда позволяет учитывать индивидуальность писателя и общекультурную значимость его творения. Третий подход представлен нормативной поэтикой, первостепенной задачей которой является формирование оценочных суждений о литературных приемах, способах бытования того или иного произведения сменяющих друг друга литературных течений, школ и направлений. С нашей точки зрения, объективную картину о любом литературном, в том числе биографическом явлении можно составить только в том случае, если рассматривать его целостно, т. е. с учетом всех предложенных Б.В. Томашевским аспектов.
С.С. Аверинцев, в изучении вопроса литературной преемственности также предложил «два самостоятельных, хотя и взаимосвязанных пути» : а/ «генетический – выявление исторической преемственности отдельных литературных категорий, жанров, видов, приемов и т. п.» (23, С. 3) и б/ «типологический – исследование исторических типов поэтики, сопряженных со сменой эпох и направлений в литературе, исследование изменений представления о литературе и самого понятия “поэтика”» (23, С. 3).
Образ-понятие «великий человек»: концепция жизни «великих натур с великими доблестями» в контексте беллетризованного биографического описания
Очевидно, что в контексте историко-биографического дискурса Плутарх остро испытывает дефицит объективных данных о великих мужах древности. Однако он далек от того, чтобы в основу жизнеописаний класть только «сказочный вымысел» - мифы, предполагающие по сути дела готовый и единственный, не поддающийся художественной обработке вариант биографического описания. Однако, оказываясь перед дилеммой «идеал-реальность», Плутарх в отличие от своих жанровых предшественников не идет по пути безапелляционного утверждения, предпочитая философскому, риторическому и теоретическому обоснованию своего выбора жанровое объяснение. Заметим, что функцию фактографического изложения в «Сравнительных жизнеописаниях» выполняют собственно-прямые цитаты. Такая дословно переданная «чужая» речь способствует созданию «правдивого» образа Тесея и Ромула, Ликурга и Нумы и не требует дополнительного авторского комментария. Кроме того, исторически точные сведения о своих героях Плутарх черпает также из сочинений Филохора, Аристотеля, Герея, и др., литературные – Архилоха, Гесиода, Эсхила, Еврипида, Гомера, Пиндара, Иона и др. В одних случаях к «чужим» высказываниям Плутарх относится весьма почтительно, называя, кроме авторов, и их произведения, например, «Государственное устройство Боттии» Аристотеля, «Труды и дни» Гесиода, «Историю Пелопонесской войны» Фукидида и др. В других - не скрывает своего возмущения (негодования, несогласия). Так, например, рассказывая об отношениях Ромула с Тарпеем, Плутарх пишет, что сообщения Антигона об их союзе «ни малейшего доверия не вызывают», «а поэт Симил вовсе мелет вздор» (2, 53). Повествуя о деяниях законодателя Ликурга, также сомневается в истинности общественного мнения о герое: «Я по крайней мере не решаюсь приписать установление такого ужасного обычая, как криптия, Ликургу, принимая во внимание мягкость его характера и его справедливость во всем – качества, засвидетельствованные самим оракулом» (74, Т. 1, С. 121). В то же время, разграничивая между собой историю, факт, и литературу, вымысел, но одновременно предпочитая «аподиктичности» «доксу», к высказываниям античных историков и писателей Плутарх относится как к историческим документам.
Так, обобщенную мысль многих о потомках известного мифологического героя - Гераклидах, по определению Ксенофонта, «древнейших царей» (74, Т. 1, С. 92), Плутарх проецирует через несобственно-прямые ссылки, но с указанием источника мысли. Очевидно, что вольному пересказу «чужой» речи в историко-беллетризованном нарративе он отводит ту же функцию поиска истины о героях, что и при использовании собственно-прямой ссылки. К таким цитатам Плутарх обращается для подтверждения как «своей», так и «чужой» логики.
Заметим, что в первом случае вольно пересказанную мысль автор предваряет такими вводными конструкциями, как, например: «что касается предания о Гекале и ее гостеприимстве, в нем, на мой взгляд, есть какая-то доля истины» (50, С. 23); «если верить преданию, наиболее любезному трагикам» (50, С. 24), «по словам Филохора, критяне отвергают это предание и говорят» (50, С. 24) и т. д. Свое согласие с точкой зрения названных в тексте жизнеописания авторов биограф подчеркивает усилительной частицей «и», союзами «тоже», «также». Такое пересечение разных точек зрения в биографическом повествовании способствует выработке единой историко-культурной мысли о героях жизнеописания: «Аристотель в «Государственном устройстве Боттии» также совершенно ясно дает понять, что не верит, будто Минос лишал подростков жизни: они, полагает философ, успевали состариться на Крите, неся рабскую службу» (о Тесее) (50, С. 24); «Его слава справедливо превышает славу всех когда-либо существовавших греческих законодателей, вследствие чего и Аристотель заметил, что «Ликурга в Спарте чтят меньше, чем он заслужил, хотя ему и оказываю здесь величайшие почести» (о Ликурге) (74, Т. 1, С. 124).
Во втором случае в поисках истины о биографических героях Плутарх использует множественность точек зрения на одни и те же факты. О Тесее – «Затем, как рассказывают Филохор и некоторые другие, Тесей уехал в Эвксинский Понт – в поход на амазонок. Вместе с Гераклом, и получил в награду за храбрость Антиопу» (74, Т. 1, С. 45). О Ромуле - «Что же касается нового имени Ромула – Квирина, то некоторые видят в нем имя бога войны, другие думают, что оно значит «гражданин». По мнению третьих, оно происходит от древнелатинского «квирис», копья, пики …» (74, Т.1, С. 84). О Ликурге - «Большинство, однако, приводит другую родословную…» (74, Т. 1, С. 92). О Нуме - «Одни считают Нуму учеником Пифагора, другие, напротив, говорят, что Нума вовсе не получил греческого воспитания» (74, Т. 1, С. 125) и т. п. Более того, деяния одного из героев – Солона – описываются не только с «чужих», но и со слов самого героя. По мнению Гершензона, Плутарх, в отличие от Аристотеля, обращается к творчеству афинского законодателя не только для того, чтобы выявить основные мотивы политической оппозиции Солона, отдающего «преимущество добродетели перед богатством» (120, С. 3), но и для того, чтобы при помощи автобиографического компонента подчеркнуть его добродетели – природную любознательность, любовь к философии и поэзии, соблюдение им меры во всем и т. д. В такой пестроте «чужих» слов, с одной стороны, отражено содержание общественного мнения современников и предшественников Плутарха, с другой - фокус его собственной точки зрения на жизнь героев. Заметим, что в тех случаях, когда варианты интерпретаций мифов и легенд разных авторов (например, о Елене, о Геракле, об Ариадне и т. д.) не противоречат взгляду биографа на происходящее в жизни героев, то они включаются в канву произведения как исторический или биографический факт. И подобные беллетризованные сведения о персонажах излагаются автором не только во всех подробностях, но и с разных позиций. В других случаях к фактам культурной памяти поколений Плутарх относится как к искаженной версии событий из жизни его мифологических героев. Не случайно истории загадочной истории любви Тесея и Ариадны Плутарх придает характер общепринятой в античной традиции литературной молвы: «Прибывши на Крит, Тесей, как говорится у большинства писателей и поэтов, получил от влюбившейся в него Ариадны нить», «Обо всем этом, равно как и об Ариадне, ходит еще немало других преданий, ни в чем друг с другом не схожих», «Что же касается самого благоприятного для Тесея предания» и т. д. (50, С. 26-27). Пытаясь уравновесить вымысел и правду в описаниях поступков Тесея, Плутарх нередко обращается к трудам историков и философов: «Ферекид добавляет …»; «Более того, по сведениям, которые мы находим у Демона …», «Но Филохор рассказывает все совершенно по-иному…», «По-своему, ни с кем не схоже, повествует об этих событиях Клидем, начинающий весьма издалека…» (50, С. 26) и т. д. Независимо от наличия или отсутствия авторства множественность точек зрения на события из жизни Тесея автор обозначает словом «предание». Очевидно, в семантике этого слова Плутарх усматривает как элементы факта, так и вымысла одновременно. Также часто повторяющиеся авторские комментарии типа: «если верить преданию» (50, С. 24), «если следовать преданию» (50, С. 29) и т. д.- свидетельствуют о том, что мировосприятие Плутарха, несмотря на эклектичность его взглядов, было ограничено этическими и культурологическими аспектами времени.
Типологические и специфические признаки биографии писателя (П.А. Плетнев «Александр Сергеевич Пушкин»; П.В. Анненков «Материалы для биографии Пушкина» и «Пушкин в Александровскую эпоху»; В.П. Авенариус «Пушкин», «Михаил Юрьевич Лермонтов» и др.): автор – герой в контексте научно-исторического, литературно-критического и беллетризованного повествования
Безусловно, психологически сложный процесс становления писательского дара не всегда возможно анализировать даже самому талантливому биографу. Но несомненно одно: если в биографии изображается жизнь писателя, то в текст повествования автор максимально стремится включить тех людей, которые способствовали, с его точки зрения, эволюции таланта центрального персонажа. Можно сказать, что второстепенные герои вводятся в ткань жизнеописания для воплощения авторской мысли: через систему персонажей-образов запечатлевается представление биографа о главном действующем лице как личности в различных событийных ситуациях. Во-первых, подобная систематизация героев актуализирует сравнение как способ создания образов-персонажей, а в случае писательской биографии позволяет автору подчеркнуть исключительность центрального героя как творческой личности. Во-вторых, целостность концепции писательской личности зависит от внутренней согласованности между точками зрения других героев. Так, компоненты сложной жанровой структуры биографического очерка «Михаил Юрьевич Лермонтов» В. П. Авенариуса, в том числе система персонажей, способствуют выполнению основной задачи жизнеописания – выявлению концепции личности поэта. Персонажная система здесь играет ведущую роль композиционного и смыслового стержня и тесно связана с функциональным соотношением «сложившееся мнение – авторская точка зрения». Можно сказать, что между автором и «знавшими» его героя лицами, включенными в биографическое повествование, образуется своеобразный внутренний диалог, в результате которого вырабатывается художественная версия образа героя-писателя. Но в любом случае, имея свою точку зрения на сложившееся представление о М. Ю. Лермонтове (известные факты, общественное мнение, слухи, сплетни и т. д.), В. П. Авенариус дает возможность «высказаться» и другим персонажам о герое-писателе, введенным в повествовательную структуру очерка. В иерархии второстепенных персонажей, лично «знавших» М. Ю. Лермонтова и соответственно имевших то или иное мнение о поэте, особое предпочтение биограф отдает бабушке поэта Е. А. Арсеньевой, профессору русской словесности в университетском благородном пансионе А. Ф. Мерзлякову; Е. А. Сушковой-Хвостовой; товарищу по юнкерской школе и двоюродному брату А. А. Столыпину, критику В. Г. Белинскому, немецкому поэту-переводчику Боденштедту, поэтессе графине Е. П. Растопчиной. Воспоминания этих лиц, являющихся своеобразным отражением отношений М. Ю. Лермонтова в различных общественно-социальных, житейско-бытовых и нравственно-эмоциональных ситуациях, безусловно, актуализируют коллективную культурно-историческую память о поэте, складывающуюся, по мнению В. П. Авенариуса: а/ не только из достоверных источников (писем героя и лиц, бывших с ним в знакомстве, автобиографических заметок, дневниковых записей, размышлений русских критиков и писателей о его таланте и индивидуальности); б/ но и беллетризованных сведений (преданий, легенд, слухов, светских разговоров и т. д.). Но в то же время «присутствие» каждого лица, «высказывающего» как объективное, так и субъективное, с точки зрения В. П. Авенариуса мнение о М. Ю. Лермонтове как о человеке и поэте, в очерке имеют конкретную семантику и включается автором в структуру очерка с определенной целью. Так, заметную роль в индивидуализации образа М. Ю. Лермонтова в системе персонажей очерка играет Е. А. Сушкова-Хвостова. Ее письма, введенные В. П. Авенариусом в IV главе как «любопытные записки» (148, С. 592), дают представление о шестнадцатилетнем юноше, пытающемся заслужить внимание молодой девушки. Обостренное восприятие им внешнего мира (в данном случае образом внешнего мира выступает отторгавшая его любовь женщина), в котором его первые порывы любовного влечения не нашли понимания, по мнению В. П. Авенариуса, развили в М. Ю. Лермонтове впоследствии чувство уязвленного самолюбия, что впоследствии выразилось в произведениях героя-поэта о любви. С одной стороны, здесь автор не противоречит сложившемуся мнению очевидцев, с другой, подчеркивает, что современники видели в М. Ю. Лермонтове чаще всего отдельные черты его характера, а не целостный образ самокритичного и постоянно стремящегося к самовыражению человека. Следующая встреча М. Ю. Лермонтова с Е. А. Сушковой, состоявшаяся через четыре года и оставившая неприятные воспоминания для обоих, сжато описана в VII главе очерка. Смысловые акценты расставлены здесь автором по-другому: «На двадцатилетнего гусарского корнета, приобретшего своим стихотворством уже некоторую известность, Сушкова смотрела совсем иными глазами, чем на прежнего школьника» (148, С. 604). Иначе, чем раньше, ведет себя здесь и герой. Без малейшей утайки, не боясь опорочить М. Ю. Лермонтова в глазах читателя, лаконичными фразами автор повествует о том, как он «в конце концов … презло подшутил над нею: написал французское анонимное письмо, будто бы от имени какой-то благородной девицы, жестоко им обманутой и считавшей долгом совести предостеречь от него Сушкову» (148, С. 604). Причину злой интриги М. Ю. Лермонтова В. П. Авенариус «вместе» с молодой женщиной пытается найти в реплике, брошенной им Е. А. Сушковой как оправдание поступков героя: «Я изготовляю на деле материал для будущих моих сочинений» (148, С. 604). Сухость изложения этого факта соответствует авторской установке: личное мнение биографа, относящегося с большой симпатией к избранному биографическому персонажу, не должно превалировать над мнением знавших его людей. Мерилом поведения Лермонтова-человека в данной ситуации В. П. Авенариус считает его нравственные качества, а не гениальное творчество. Поступок героя изображен просто как биографический факт, имевший место в его жизни и даже не как единичный: «Передают еще, например, что, посватавшись к Щербатовой и получив ее согласие, он потом на коленях умолял свою бабушку протестовать против этого брака» (148, С. 605). Одним указанием-предложением автор художественно обобщает сказанное: «И точно, история знакомства его с Сушковой-Хвостовой послужила ему впоследствии благодарною темой для его “Героя нашего времени”» (148, С. 604).
