Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Историко-философский и социокультурный контекст национальной идеи В. С. Соловьева 17
1. Обзор литературы по теме
2. Историко-культурный контекст социальной философии B.C. Соловьева . 46
Глава вторая. Учение о человечестве: общие замечания 55
1. Понятие человечества
2. Сущность исторического процесса 7/
3. Идея государства Р2
Глава третья. Эволюция национальной идеи в философии B.C. Соловьева 105
1. Христианское понимание нации
2. Истинный и ложный национальный патриотизм
3. Формирование национальной идеи у^
Глава четвертая. Национальный вопрос в России /57
1. Националистические взгляды на Россию /55
2. Преломление национальной идеи в прошлом России
3. Русская идея или настоящие задачи России
Заключение
Библиография 208
Приложения 218
- Историко-культурный контекст социальной философии B.C. Соловьева
- Понятие человечества
- Христианское понимание нации
- Националистические взгляды на Россию
Введение к работе
Соловьев Владимир Сергеевич (1853- 1900) является одним из столпов русской духовной культуры. С его именем связано появление в России целостного самобытного философского мировоззрения. Философия всеединства B.C. Соловьева представляет собой яркий пример системы «метафизического синтеза» и подчинена требованию универсализма, который выступает новой насущной культурной задачей. К современному состоянию человечества применима совсем не лестная характеристика, данная целое столетие назад своему времени С.Н. Булгаковым. Слова его, на наш взгляд, очень точно выражают сущность настоящего кризиса: «Современное сознание, разорванное, превращенное в обрывок самого себя в системе разделения труда, не перестает болеть этой своей разорванностью и ищет целостного мировоззрения, которое бы связывало глубины бытия с повседневной работой, осмысливало бы личную жизнь, ставило бы ее sub specie aeternitatis... Между тем, при всем богатстве знаний и развитии науки, современная мысль представляет картину внутреннего распада и бессилия. Те элементы, которые нормально должны находиться в гармонии, теперь враждуют между собою или находятся в состоянии взаимного отчуждения: положительная наука заподозривает метафизику в нарушении своих прав, метафизика вместе с наукой в том же заподозривает религию, а практическая жизнь идет своим порядком, независимо как от той, так и другой»1.
Преодоление этой разорванности между сферами должного и действительного бытия осуществляется в системе метафизики B.C. Соловьева. С.Н. Булгаков видит в его мировоззрении тот уникальный опыт «универсального синтеза» философии, религии и социальной практики, которого так не хватало тогда, и так не хватает теперь современному сознанию для преодоления своей ограниченности и раздробленности. Метафизика B.C.
1 Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева?// Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991. С. 389.
4 Соловьева органически дополняется социально-историческими идеями, а вместе с тем — и активной жизненной позицией.
Фигура B.C. Соловьева - одна из самых притягательных в русской культуре и философии и для отечественных, и для зарубежных исследователей. Интерес ученых к его творчеству постоянно нарастает, появляется множество работ, посвященных различным аспектам его философии, а в начале 90-х годов было создано Международное Соловьевское общество (его глава — Клинтон К. Гарднер, США), которое совместно с Институтом Философии РАН и с другими образовательными организациями провело несколько международных конференций с целью изучения творчества B.C. Соловьева. Глава, посвященная B.C. Соловьеву, обязательно появляется в книгах разнообразной тематики, будь то исследование консервативных идей в России или либеральных.
Основная причина возрастания интереса к философии B.C. Соловьева заключается в том, что в нем видят ключевую фигуру русской философской мысли, немаловажную роль играет и профетический характер его философии, и то, что философия B.C. Соловьева воплотилась в его образе жизни. Также среди причин особого интереса к B.C. Соловьеву можно назвать его стремление построить практическую философию, способную повлиять не только на создание социального и космического идеала, но и на воплощение его. Еще одна черта соловьевской философии, отмечаемая многими исследователями и ставшая символичной для современной мировой культуры, — это универсализм, проявившийся и в онтологии B.C. Соловьева (учение о Всеединстве), и в гносеологии, и в аксиологии, и в историософии, и в философии культуры. В частности, большинство западных исследователей творчества B.C. Соловьева отмечают его открытость католицизму, а также характерную для: его философской мысли тенденцию духовного сближения Востока и Запада, основанную на твердой вере в единые духовные основы Восточного и Западного христианства ив то, что разделения православной и католической церквей de jure не было. Универсализм B.C. Соловьева нашел отражение и в его социальных взглядах: мессианизм для философа побеждает национализм,
5 поскольку определяется как поиск и выполнение нацией своей уникальной исторической задачи в общем деле преодоления социальных противоречий и создания универсального человечества. Принцип универсализма обнаруживается и в учении B.C. Соловьева о Богочеловечестве, представляющем собой особое духовное единство.
Универсализм с точки зрения Соловьева выступает и важным свойством культуры, которая рассматривается философом как интегральная форма социально-исторического бытия человечества, синтезирующая в себе общемировоззренческие принципы и установки с совокупностью способов практического воспроизводства социального пространства. Культура, воплощающая в себе духовное всеединство мира, призвана служить средством приобщения изменчивых конкретно-исторических проявлений бытия личности и человечества к идеальной сущности мира, чем обнаруживает свою телеологическую природу. Именно в культуре происходит актуализация духовной природы человека - рождение личности, также как метафизические основания бытия обретают и социальные общности вплоть до человечества.
Многие исследователи соловьевского творчества указывают на два «гносеологических корня» его философии, исходящих из его учения о цельности знания. Н.А. Бердяев писал о философе: «Мистик и схоластик-рационалист вечно боролись в Соловьеве»3. В соловьевском понимании познавательными началами, формирующими мировидение человека, являются разум и вера, предлагающие два пути к достижению истины — рациональный и мистический. Если разум раскрывает имманентное, предлагая схему объяснения, метод описания и принцип классификации объекта, то вера
Бердяев Н.А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании B.C. Соловьева // Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991; Лосев А.Ф. Соловьев и его время. М., 2000; Мочульский К.В. Владимир Соловьев: жизнь и учение // B.C. С. Соловьев: pro et contra. СПб, 2000; Трубецкой Е.Н. Владимир Соловьев и его дело // Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991; Трубецкой Е.Н. Миросозерцание B.C. С. Соловьева. В 2т. М., 1913; Эрн В.Ф. Гносеология B.C. Соловьева //Сборник статей о В. Соловьеве. Брюссель, 19.94.
3 Бердяев Н.А. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании B.C. Соловьева // Книга о Владимире Соловьеве. M., 1991. С. 363.
посредством мистического опыта, духовного напряжения позволяет преодолеть границы имманентного и обнаруживает в нем присутствие трансцендентного начала и, более того, открывает их единство, подлинная природа которого может быть познана только соединением рациональной деятельности и интуиции.
Согласно такой гносеологической концепции формируется и вся философская система B.C. Соловьева: построение универсальных рациональных схем имеет сверхрациональное основание и базируется на вере в изначальное единство природного, социального и божественного, или всеединство.
Еще одну характерную черту философской мысли B.C. Соловьева исследователи определяют как порожденное его идеалом «всеединства» стремление не ограничиваться чисто умозрительными построениями, «выйти из теоретической отвлеченности, школьной замкнутости и заявить верховные права в деле жизни»4. Критика «отвлеченных начал» и интерес к вопросам «практической» философии лежали в основе всей философской системы B.C. Соловьева, а оттого — и его обращение к публицистике, к насущным проблемам своей эпохи. Вопросы общественного бытия никогда не выходили;из области интересов философа, современное положение Российского государства, его прошлое, а также идея государства как таковая рассматривались B.C. Соловьевым разносторонне и весьма убедительно. Он исследует социальную природу человека, и бытие человека в человечестве, что, в свою очередь, предопределяет интерес философа к вопросам исторического и культурного развития. Наряду с этим B.C. Соловьев дает подробный анализ разных типов государственного устройства, поднимая вопросы правовой организации государства, сущности частной и государственной собственности, исследуя природу власти.
4 Соловьев B.C. Кризис западной философии (против позитивистов) // Соловьев B.C. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. M., 2000. Т. 1. С. 114.
Особого интереса заслуживает соловьевское определение сущности национальной политики, а также связанная с ним задача обоснования необходимости подчинения государственной политики моральным принципам. В частности, B.C. Соловьев, настаивая на автономности нравственности, вместе с тем применяет категорический императив И. Канта к социальной реальности в ее настоящей и должной формах. Таким образом, B.C. Соловьев призывает к формированию христианской политики, носителями которой оказываются христианские государства не по формальной принадлежности к христианскому миру, а по существу, или по активному внедрению высших нравственных начал в социальную действительность.
Наконец, далеко не последнее место в философии Соловьева занимает национальная проблематика. Это подметил М.В; Максимов в своей докторской диссертации, подчеркнув, что национальный вопрос был одним из «существенных» как в публицистических работах философа, так и в его теоретической деятельности. С.Н. Булгаков высоко оценивает соловьевские искания в этой области: «До такой высоты в национальном вопросе еще ни разу не поднималась европейская мысль за все века своего существования, в частности, в XIX веке...»5. Соловьев создает одно из наиболее значимых исследований в области национальности, принимая в качестве основы определения сущности национальной идеи не изменчивую материальную среду бытия народности, но духовное содержание национальной жизни. Идея как средоточие национального бытия становится для B.C. Соловьева определяющей.
Актуальность работы: Философские искания B.C. Соловьева в области национальной идеи являются малоисследованной темой в рамках философии культуры, в то время как их культурфилософский анализ может быть чрезвычайно интересен и важен по многим причинам. Во-первых, сама философская система B.C. Соловьева есть целостный культурный феномен,
5 Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева? // Книга о Владимире Соловьеве. М., 1991. С. 437.
8 значимый как в контексте своего времени, так и в ракурсе своего исторического становления и эволюции. Философия B.C. Соловьева стала своеобразной вехой на пути развития русской культуры: впитав в себя предшествующую интеллектуальную традицию, она «переплавила» ее, дав толчок новым культурным импульсам, трансформации духовной культуры России. Всеобъемлющая философская система Соловьева как культурное явление своей эпохи, как целостное явление духа, продолжает европейскую гуманистическую традицию, приобретшую в ней свое яркое и последовательное религиозное выражение. Более того, христианское мировоззрение в философии B.C. Соловьева получает, фактически, второе рождение, освобождаясь от своей конфессиональной ограниченности, от «межхристианской» нетерпимости и жесткого догматизма. Как и его далекий предок Г.С. Сковорода, B.C. Соловьев, «никогда не отрывается от Церкви, но никогда и не боится идти путем свободной мысли»6, восстанавливая тем самым христианство в его первоначальном единстве. И как о Г. Сковороде, о B.C. Соловьеве можно сказать, что он «был тверд в свободном своем творчестве, но решительно чужд всякому бунту: наоборот, им владеет убеждение, что он в своем искании истины остается с Христом...»7.
Во-вторых, B.C. Соловьев в своей философии продолжает и, в рамках XIX века, завершает разработку и осмысление таких культурфилософских понятий, как: «культура», «цивилизация», «культурно-исторический тип», «нация», «национальная идея», «всечеловечество», чем готовит почву для отечественных культурологических исследований начала XX века. Соловьев видит культуру как изначальную целостность, как социальный аспект всеединства (философ - противник всяческого культурного сепаратизма и радикального партикуляризма, где это изначальное культурное единство человечества растворяется в разрозненных социальных образованиях). Основные идеи, посредством которых Соловьев раскрывает понятие культуры,
6 Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001 С. 80.
7 Там же.
9 - это «универсализм», «всеединство», а также «софийность» - принцип триединства Бога, человечества и человека, истины, добра и красоты. София как женское начало в Боге, как Мировая Душа воплощает в себе духовное человечество, лишенное своей материальной природы, чем актуализирует культурно-символическое основание человеческого бытия.
Культура для Соловьева - это форма перерождения материального в человечестве в духовное, средство преображения природы человека и через него — преображение универсума, то есть культура есть активное созидательное творчество человека. Культурное творчество есть деятельность, преобразующая естественное бытие и тем самым формирующая новый миропорядок, созидающая новую реальность перерожденной природы через воплощение в ней сверхприродных начал.
Важной для последующей философии культуры стала идея* Соловьева, утверждающая человечество, народ и семью в качестве доминирующих сфер, в которых происходит культурное становление человека, формирование личности. Национальная культура, в свою очередь, является необходимым аспектом и частным проявлением культуры вообще, находя свое отражение в национальном сознании и преломляясь в национальной идее..
Национальная идея воплощает в себе основные культурные установки. Формируясь в недрах самой культуры, она может считаться важным культурообразующим фактором, выступая одной из форм культурного и исторического самоосуществления человека. Она представляет собой одну из фундаментальных культурных инвариант. В рамках русской культурной саморефлексии содержательным ядром духовных исканий становится вопрос о смысле бытия: для человека это вопрос о смысле жизни, для государства - о его историческом назначении, а для народа это вопрос о подлинной национальной идее.
Соловьевское видение национального призвания русского народа имеет уникальный характер в рамках отечественной культуры второй половины XIX века, вследствие чего приобретает особое культурное значение. Противник
10 национализма, Соловьев видел в России многонациональное государство, полиэтническое единство которого дает и особый культурный сплав, где сочетание различных национальных традиций составляет в итоге не мозаичное сложение, но действительный синтез.
Итак, философия Соловьева представляет собой значительное культурное явление своей эпохи. Она объединяет весь предшествующий опыт исследования культуры в России, завершая и венчая собой культурфилософский анализ XIX века, а также создает почву для последующих изысканий в области культуры и культуротворчества следующего - XX — века (символизм, софиология, космизм, евразийство...). Философия Соловьева вызвала к жизни мощное культурное движение по духовному преображению мира, социальной революции, проводимой исключительно средствами культуры.
Современное обращение к исследованию национальной проблематики оказывается тем более актуальным оттого, что в свете глобализационных процессов появляется мнение о скором растворении наций в более обширных мультикультурных общностях. Однако формирование человечества не отменяет значимости национального начала. Национальная идея как процесс самоидентификации народа в общемировой жизни, как развитие национального самосознания, связан с определением своих исторических задач. В историческом процессе национальная идея утверждается, ибо включение индивида в какое-либо общественное образование происходит на основе уже существующей принадлежности этого индивида какой-либо другой группе (так, англичанин именно будучи англичанином, ощущает себя европейцем). Иначе говоря, появление глобальных социальных образований вплоть до универсального - человечества - не отменяет национальное начало, но основывается на нем. Естественно, возникает необходимость в обязательном теоретическом фундаменте современного понятия нации и ее роли в истории, в философском анализе национального измерения человечества.
Методологическая основа исследования: Данное исследование в изложении и анализе материала будет основываться на. общенаучных принципах историзма и объективности, а также на сочетании принципов целостности и конкретности. Методологическую базу диссертационной работы составят методы социально-исторической ретроспекции, сравнительного историко-философского анализа текстов B.C. Соловьева и его современников, и метод исторической актуализации, способствующий определению роли теории нации B.C. Соловьева в культурной ситуации России второй половины XIX века и «вписанию» национальной проблематики в современное видение философской системы B.C. Соловьева.
Объектом диссертационного исследования является философская система B.C. Соловьева в контексте русской духовной культуры второй половины XIX века. Его предметом выступает национальный вопрос в философских исканиях B.C. Соловьева
Источники диссертации: Данное исследование будет проводиться на основе изучения текстов самого B.C. Соловьева, как теоретико-философских,
так и публицистических, и его писем .
Цель работы: Основная цель данной работы — дать культурфилософский анализ теории нации Ъ.С Соловьева и определить ее место в мировоззрении мыслителя и в духовной культуре современной ему России.
Задачи работы: К основным задачам данного диссертационного исследования относятся:
- исследование философских и социокультурных интерпретаций национальной проблематики в системе идей B.C. Соловьева, предпринимавшихся в отечественной и зарубежной науке;
- изучение того теоретического контекста, в котором национальная проблематика у B.C. Соловьева получает законченное выражение,
8 А именно: Соловьев B.C. Собрание сочинений в 10 т. СПб, 1911; Соловьев B.C. Полное собрание сочинений и писем в 20 т. Т. 1-3. М., 2000-2001; Соловьев B.C. Сочинения. М., 1988; Соловьев B.C. Сочинения в 2 т. М., 1989; Соловьев B.C. Письма. В 4 т. СПб, 1908 - Пг, 1923.
12 изложение общих представлений философа о сущности человечества в его исторической эволюции;
определение сущности нации, как она понимается B.C. Соловьевым, согласование национального деления человечества с основными принципами христианской культуры и мировоззрения, изучение формирования национального самосознания, рассмотрение национальной* идеи как одного из фундаментальных факторов культуры и исследование искаженных тенденций в ее истолковании;
применение теории нации B.C. Соловьева к конкретному социально-историческому явлению - к России, к ее истории и культуре.
Научная новизна: Научная новизна диссертационного исследования/ состоит в попытке представить обстоятельный анализ национального вопроса в контексте философии Соловьева (прежде всего, через «практическую» философию, но поскольку его философия едина и представляет собой синтез теоретической и практической, то в контексте всей его философии). Национальная проблематика изучается как самостоятельная область философских исканий B.C. Соловьева: она раскрывается и в своих теоретических основаниях и через специфическую конкретно-практическую сферу посредством анализа русской истории и исторического призвания России. Национальная идея в данной работе рассматривается как одна из сил духовного преображения человечества на пути к осуществлению интегрального культурного синтеза. Значение национального вопроса в философии B.C. Соловьева в данной работе устанавливается через «фокусировку» идей. Учение о всеединстве берется в аспекте космического становления Богочеловечества. Идея Богочеловечества рассматривается через призму эволюционного «развертывания» человечества, человечество же, как органическая целостность, в свою очередь, исследуется в потоке истории растворенным в социокультурных общностях, в том числе, и национальных. Особое место отводится разделению человечества на государства и анализу основ государственного бытия, поскольку именно в государстве происходит
ІЗ культурно-историческая «материализация» народностей. Наконец, в самом национальном вопросе движение мысли идет от понятия нации через отсеивание недолжных форм национальной идеи к ее истинной формулировке и далее - от национальной идеи как общего принципа осознания культурного бытия к русской идее как конкретному историческому примеру постановки и осуществления идеи национальной.
Апробация работы: Материал, представленный в диссертации, прошел свою апробацию на нескольких конференциях разного уровня: на XI международной конференции молодых ученых «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (Петербург, 2000), на; международной конференции, посвященной столетию со дня смерти B.C. Соловьева (Москва, 2000), на IV Международной Кондратьевской конференции «Диалог и взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: альтернативы на XXI век», на международной конференции, посвященной 60-летию философского факультета МГУ «Человек - Культура - Общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиоведческих исследований», на международной научно-практической конференции «XXI век: Россия и Запад в поисках духовности» (Пенза, 2003), а также не ежегодных Февральских чтениях (2000-2003 гг.), проводимых Сыктывкарским государственным университетом. Кроме того, материал по рассматриваемой теме был частично опубликован.
Структура работы: Диссертационное исследование включает в себя четыре главы. Первая глава «Историко-философский и социокультурный контекст национальной идеи B.C. Соловьева» содержит два параграфа. В силу того, что литература о Соловьеве и его научном наследии весьма обширна, кажется целесообразным посвятить ее анализу специальный параграф. Изучение историографического материала по национальному вопросу в соловьевской философской системе проводится в первом параграфе. Второй параграф представляет историко-культурный контекст философии B.C. Соловьева.
Вторая глава, как и последующие, состоит из трех параграфов. Она включает в себя общие сведения о том, как B.C. Соловьев представляет сущность человечества, его эволюцию. В ней предлагается анализ основных положений философии культуры и историософии Соловьева, вне которых невозможен продуктивный: разговор о соловьевском видении национального вопроса. Нации живут и развиваются в истории, они включены в историческое бытие человечества как его необходимые составляющие, и потому в рамках философской системы B.C. Соловьева именно учение: о человечестве и философия истории составляют необходимый контекст для рассмотрения теории национальности. В свою очередь, и теория государства B.C. Соловьева оказывается связанной с национальным вопросом, поскольку сам философ называет государство «телом» и «формой» нации. Народность (именно этот термин чаще всего использует сам философ, обращаясь к национальной проблематике) как отдельная структурная единица человечества существует в истории, по мысли Соловьева, либо в форме этноса, и тогда она растворяется в племенном и родовом бытии, либо в форме государства, тогда она ограничивается общностью территории, истории, языка и социального характера.
Третья глава, собственно, составляет ядро диссертационной работы, поскольку в ней излагается соловьевское учение о нации. Сначала уточняется подход B.C. Соловьева к определению сущности национального бытия, существование наций рассматривается: в контексте христианского мировоззрения философа. Затем поднимается вопрос о формах национального существования, демонстрируются истинные и искаженные трактовки национальной идеи. Наконец, дается анализ того, как B.C. Соловьев видит сам процесс постановки национальных задач, уяснения национального призвания и осуществления национальной миссии. Необходимо отметить, что автор данного диссертационного исследования не ставит перед собой цели проследить формирование национального сознания в многообразии конкретных примеров, приводимых B.C. Соловьевым. Так, в силу ряда причин за пределами нашего
15 исследования остаются соловьевские работы о польском и еврейском национальном вопросах (и в силу объемности и относительной самостоятельности указанной проблематики, а также по причине того, что по этим темам существуют специальные исследования9).
Четвертая глава посвящена рассмотрению русской идеи, ее эволюции в истории русского национального сознания. В диссертационной работе отсутствует детальный анализ той историко-философской среды, в которой рождались философские идеи Соловьева. Это связано, прежде всего, с тем, что вопрос о культурных и интеллектуальных взаимовлияниях хорошо проработан как в отечественной, так и в зарубежной литературе, посвященной «соловьевской» проблематике10. Тем не менее, абрис той социокультурной среды все же присутствует в диссертации - это анализ дискуссии между славянофилами (панславистами), западниками (либералами) и Соловьевым.
Завершается диссертационное исследование заключением, подводящим итоги проделанной работы, списком литературы по теме и приложениями.
Итак, современное возвращение к B.C. Соловьеву знаково: всеединство как центральная фундаментальная идея его философии, преломленная ив жизни человека, и в социальной, и в природной организации дает надежду на возможность преодоления разобщенности, раздробленности современной культуры, открывает новые горизонты исторического единения человечества. А эсхатологическое мировоззрение B.C. Соловьева, «обращенное» к настоящему
9 См., например: Соловьевский сборник. Материалы международной конференции «B.C. Соловьев и его
философское наследие» Москва. 28-30 августа 2000 г. М., 2001. (в частности, статьи Д. Белкина «"Еврейский
вопрос" как "христианский вопрос"» и Л. Киейзик «Владимир Соловьев и польский вопрос»). Польский вопрос
в философии B.C. Соловьева также исследуется в докторской диссертации Л. Киейзик: Киейзик Л.
Культурологические идеи Владимира Соловьева. Автореф. дис... д.ф.н. Ростов-н/Д. 1998. К исследованию
еврейского вопроса также происходит обращение и в работе Komblatt, J. Vladimir Solov'ev on Spiritual
Nationhood, Russia and the Jews II The Russian Review. Stanford, 1997. Vol. 56. # 2.
10 См., например, монографии А.Ф. Лосева, работы Е.Трубецкого, а также диссертации: Максимов М.В.
Историософия B.C. Соловьева в отечественной и зарубежной философской мысли XX века. Автореф. дис...
д.ф.н. М., 1999; Межуев Б.В. Отечественные истоки философии B.C. Соловьева (социокультурный контекст 70-
90-х годов XIX в.). Автореф. дис... к.ф.н. М., 1997; Рошшский СБ. Идея примирения и примирение идей в
философии всеединства B.C. Соловьева Автореф. дис... д.ф.н. М., 2000.
времени, может дать новые — на первый взгляд парадоксальные - возможности преодоления современного кризиса: неразрешимые проблемы современности оказываются в принципе преодолимыми, если мы от перестройки мироздания обратимся к анализу общественного сознания, в разорванном состоянии которого и кроется отгадка всех неразрешимых дилемм современного социального бытия. Возвышенная оценка соловьевского творчества, данная С.Н. Булгаковым, вновь оказывается актуальной. Мыслитель убежден: «В сумерках бытия мы принимаем за источник еле брезжущего света то те, то другие предметы, только сильнее других его отражающие. С ясновидением пророка Соловьев прозревал истинный его источник, свет немеркнущий, невечерний»11. С.Н. Булгаков указывает на то, что «идеал Соловьева - идеал цельного знания, цельной жизни, цельного творчества - присущ каждому развитому сознанию» , а потому «философия Соловьева... отвечает самым глубоким и высоким запросам человеческого духа — стремлению к цельному миросозерцанию, которое было бы не только теоретическим, но и практическим»13. Таким образом, современное стремление «проникнуть вглубь» философии B.C. Соловьева, «схватить» мыслью его идею всеединства, и, наконец, сама обращенность современного сознания к идеалу единения является явным признаком «взросления» культуры, преодолевающей кризис разобщенности. Человечество переживает постепенный переход от идеи «свободы от других» к идеалу «свободы с другими», и на этом пути философия B.C. Соловьева могла бы выступить источником высшего «невечернего» света, «оберегающим началом», в чем, вероятно, и видел свою профетическую задачу сам философ14.
11 Булгаков С.Н. Что дает современному сознанию философия Владимира Соловьева?// Книга о Владимире
Соловьеве. М., 1991. С. 447.
12 Там же. С. 389.
15 Там же. С. 446.
14 В одном из ранних писем B.C. Соловьева, адресованных Е. Романовой (Селевиной), философ уже ясно определяет свою жизненную задачу «убедить людей в истине», объясняя ее тем, что «всякое преобразование должно делаться изнутри - из ума и сердца человеческого». (Соловьев B.C. «Неподвижно лишь солнце любви...». М., 1990. С. 174).
Историко-культурный контекст социальной философии B.C. Соловьева
Культурная атмосфера, сложившаяся в России во второй половине XIX века, создала уникальные условия для подъема национального самосознания и повышения социальной активности всех слоев населения страны. Одним из высших достижений этой эпохи стала философия B.C. Соловьева.
Царствование Александра 11, начавшееся в 1855 году, ознаменовало в политике поворот к социальным реформам, а в обществе - подъем народного духа, «брожение умов», активизацию общественного сознания. Либерализация социальной жизни, порожденная мощным социальным реформированием и, как следствие, переменами в межсословной иерархии (а именно, дворянское сословие перестало быть исключительно господствующим), заложила фундамент для рождения особого культурного феномена - «общественной мысли». Знаток русской истории и культуры Дж. Биллингтон писал о том, что одной из отличительных черт эпохи правления Александра II стала «чрезвычайная озабоченность особого рода, которую русские называют «общественной мыслью»71, замечая при этом отсутствие точного эквивалента и понятия и самого явления в западной культуре. Еще одной причиной политической и социальной активизации жизни в России был провал Французской революции 1848 г., поколебавший идеальный образ Европы и заставивший только зарождающуюся русскую интеллигенцию обратить свой взор во внутренние пределы страны, направить чаяния на свой народ. Таким образом, 50 - 60-е годы XIX века стали эпохой светлых надежд, веры в высокую эффективность социальных преобразований, связанных с именем императора Александра И, временем, заложившим в народной психологии чувство свободы. Идеи национального и государственного преображения были проникнуты оптимизмом и исполнены пафоса.
Смену общественного настроя с однозначно позитивного на осторожно критический, а потом и вовсе на явно агрессивный вызвала охранительная; политика второй половины 60-х - первой половины 70-х годов XIX века. В 1863 году произошло Польское восстание, где мягкие реформы императора не встретили понимания, но породили новую волну борьбы за независимость Польши и за восстановление прежних границ. Восстание было жестко подавлено. Польша сумела добиться только одного - репрессивной политики по отношению ко всему национальному: начался период ее русификации через введение русского языка в качестве обязательного и посредством буквального насаждения православия: в среде униатов. В самой России демократическая политика постепенно вытеснялась консервативной, что сопровождалось фактическим возвращением цензуры и резким всплеском конфликтности, появлением мощной общественной оппозиции, нарастанием нигилистических настроений. Нестабильность в русской общественной мысли под влиянием польского и еврейского вопроса быстро превратилась во внутреннюю «духовную смуту». Общество, уже обретшее собственную духовную динамику, буквально раскололось на прямую оппозицию самодержавной власти и на ее крайних сторонников, проникнутых патриотической гордостью. Патриотизм быстро потерял «чувство реальности», приняв новые формы: панславизма Н.Я. Данилевского и национализма М.Н. Каткова. G другой стороны, начало народнического движения оказалось укорененным в патриотический оптимизм, также возникший вследствие крушения Французской революции 1848 г. (и этот оптимизм был вызван прежде всего верой в крестьянскую общину как в прообраз нового социалистического строя — неосуществленной цели революции во Франции).
Патриотические призывы обрели множество сторонников во второй половине 70-х годов, охватив практически все население России. Такой подъем национального самосознания был вызван событиями на Балканах (жесткой и даже жестокой «антиславянской» политикой Турции) и последовавшей за ними Турецкой войной (1877 - 1878гг). Особый подъем народного духа был связан с тем, что причины вступления России в войну оценивались возвышенно-романтически как бескорыстная помощь притесняемым братьям по вере. Никаких экономических, политических, территориальных выгод общественное сознание в этой войне не признавало, поэтому не было у нее и явных противников. Е.Н. Трубецкой так характеризовал социальную и духовную атмосферу русского общества конца 70-х годов XIX века: «Тогда не. было того раздвоения в образованном русском обществе, которое сказалось так резко в дни японской войны... Была только немногочисленная группа так называемых «петербургских космополитов» из аристократии и сановников, не хотевших войны; к ним густая масса русского общества относилась крайне враждебно. Сомнения в патриотизме России и, в особенности в патриотизме простого русского народа в то время не возникали;: наоборот, идеализация русского мужика и русского солдата в то время доходила до той степени преклонения, которую теперь трудно себе представить. Простой народ считался тогда главным носителем, первоисточником патриотизма, а отсутствие патриотизма, согласно славянофильской формуле, признавалось грехом людей, "оторванных от народа". Конечно, было немало иллюзий в этом настроении, но единодушие было поразительное» . Дж. Биллингтон, анализируя истоки коренных поворотов русской истории и культуры, а также причины трансформации национального сознания, решающей среди них видит «большие войны». «Турецкая война середины семидесятых годов послужила прологом драмы революционного народничества в России»73, — пишет он.
Но поскольку военные успехи России на Балканах были гораздо значительнее политических (в силу противодействия некоторых европейских держав ни Россия, ни балканские государства не достигли удовлетворительных результатов мирных переговоров), в русском обществе росло недовольство и разочарование в собственной силе. И если внутреннее недовольство было временно погашено военными победами, то по окончании войны оно приобрело небывалые формы . Е.Н. Трубецкой в своих воспоминаниях отмечает катастрофические перемены в русской духовной культуре: 1880-1881 гг.: «...именно в эту пору нигилистическая волна достигла высшей точки своего подъема. Отрицание всех вековых устоев русской жизни — веры отцов и традиционных форм государственной жизни вылилось в практическую форму террористических покушений»75.
Понятие человечества
Онтологически человечество в философии B.C. Соловьева можно рассматривать как антропологический аспект всеединства , являющий собой единый субъект исторического процесса и необходимое звено универсального развития. Социально-историческая проекция метафизической идеи всеединства воплощается у философа в учении о Богочеловечестве, которое многие исследователи творчества B.C. Соловьева называют ядром его философской системы83. Богочеловечество открывается B.C. Соловьеву как «внутренняя и внешняя связь, духовное и материальное соединение всего конечного — человеческого и природного - с бесконечным и безусловным, с полнотой Божества чрез Христа в Церкви»84. «Обожение» человека, как подчеркивает B.C. Соловьев, не может происходить только личностно, это процесс надындивидуальный, общекультурный, предполагающий совместное преображение природы. Соловьев верит в то, что «истинное соединение с другим не может быть только субъективным состоянием; соединение всего человека с Богом не может быть только личным. Царствие Божие, или небесное, не может быть только психологическим фактом: оно прежде всего есть вечная объективная истина положительного всеединства. Эта истина заложена и в природном человеке - в социальном характере его жизни, в универсальном всеобъемлющем свойстве его разума, — заложена, но не осуществлена, не дана, а только задана»85. Таким образом; целостность человечества имеет идеальную, божественную природу; его единство коренится в Боге. Кроме того, Соловьев указывает на обязательный нравственный характер человечества как участника богочеловеческого процесса. Только моральное совершенствование может привести человечество к добровольному и сознательному соединению с Богом, так как именно нравственное перерождение готовит почву для преображения природы и человека, и человечества86. Богочеловечество оказывается процессом обоюдным, предполагающим не только действие благодати Божией, но и свободную деятельность человечества, его добровольные усилия в достижении Богочеловеческого единства87.
В подходе Соловьева к рассмотрению человечества как целостности обнаруживает себя диалектическое единство общего и единичного, уникального: чем более универсальна система, чем больше в ней элементов и взаимосвязей, тем большей индивидуальностью она обладает. Неповторимость и универсальность выступают взаимодополняющими друг друга свойствами. Увеличение числа элементов и связей, несущих в себе начало множественности, парадоксальным образом оказывается причиной появления новой уникальной целостности, «индивидуальности». Вот как говорит об этом сам философ в своем труде «Чтения о Богочеловечестве» (1878-1880): «...организм универсальный, выражающий безусловное содержание божественного начала, есть по преимуществу особенное индивидуальное существо. Это индивидуальное существо, или осуществленное выражение безусловно-сущего Бога, и есть Христос» . Далее Соловьев называет две силы, формирующие из множественности целостность: первая собирает элементы в целое, исходя из него самого как актуально существующего, вторая же участвует в том же процессе, но источником своим имеет множество, каждый элемент которого потенциально отражает единство в себе. Первая; сила отождествляется у Соловьева с Христом как носителем «единящего» «производящего» начала, вторая же, воплощающая «произведенное» единство, или «единство в явлении», заложена в человечестве как принцип единения, стремление к цельности89. Существование первой силы, или Христа-Логоса как начало Божественной активности, предполагает с необходимостью наличие объекта приложения этой силы, в котором должно воплотиться Божественное единство. Этим объектом, по мысли B.C. Соловьева, и является человечество.
Идея человечества в целом не претерпевает у Соловьева значительной эволюции: в отношении части и целого, человечества и индивида упор делается на целое, на первичность и доминирование единого над единичным. Он отказывается видеть в человечестве «кучу психической пыли», как это было свойственно защитникам индивидуалистского подхода. Философ чаще всего сравнивает человечество с биологическим организмом, органы которого могут существовать только как части единого целого, зависимы от него и потому получают от него свое бытие. Понятие человечества как социального организма появляется уже в первых трудах B.C. Соловьева; в последующих своих работах он постоянно возвращается к нему.
При этом, сравнение человечества с живым организмом, конечно, не должно рассматриваться буквально, о чем часто предупреждает и сам философ, поскольку между ними нет и не может быть полной аналогии. В частности, специфической чертой человечества для B.C. Соловьева представляется осознанность постановки целей и выбора руководящих идей и, как следствие, -свобода. В своей докторской диссертации философ пишет: «Общество в известной мере есть произведение своей собственной сознательной деятельности, чего нельзя сказать о других организмах. В этом смысле общество может быть названо организмом свободным и противопоставлено всем другим как только природным».
Христианское понимание нации
В христианской культуре национальный вопрос является, пожалуй, одним из самых спорных. Если в Ветхом Завете национальное разделение очевидно (оно проходит по принципу богоизбранности народа), то текст Нового Завета рождает разноречивые толкования вплоть до отрицания каких-либо национальных различий; В своих работах B.C. Соловьев настаивает на том, что деление человечества на нации вовсе не противоречит христианству, в то время как истинное бытие человека не упраздняет его принадлежности к национальным группам, как и к другим общественным образованиям. Следовательно, общественные и политические формы жизни вовсе не должны быть упразднены, но должны претерпеть коренные изменения в христианском духе. В статье «О подделках» (1891) философ размышляет над тем, в чем заключается безусловная истина христианства и приходит к убеждению, что такой Истиной является Царствие Божие, воплотимое в земной истории, достижение которого невозможно простым личностным соединением с Богом, но только как «соединение с другим» посредством вхождения в единое пространство культуры. «Слово истины» B.C. Соловьев называет «словом царствия», а потому идея Богочеловечества как воплощения единого Царства, Божьего и человеческого, выражает для философа сущность христианства. Богочеловечество как раз и представляет собой метафизическое понимание культуры как единой реальности, сочетающей в себе преображенную материальность с трансцендентным пространством Духа. Богочеловечество же достижимо лишь в процессе межнационального единения. В таком случае, стремление изгнать национальное начало из христианского мировидения основывается только на полном непонимании евангельского текста и опирается на отдельные слова Евангелия, вырванные из контекста и оттого изменившие свой смысл. Так, например, наиболее часто встречающаяся цитата из Евангелия, утверждающая безнациональное существование: «нет ни Еллина, ни Иудея» , если ее прочитать в том контексте, в каком она и была дана в Св. Писании, знаменует стирание каких бы то ни было различий «во Христе» или в уже воплощенном Богочеловечестве, в состоянии идеального человечества, осознанного и свободного единства. Но в процессе исторического развития человечества стирание национальных различий неоправданно, ив текстах Евангелия таких требований нет.
Соловьев настаивает на том, что христианство требует вовсе не безнародного, но сверхнародного существования или неоднократно уже упоминавшегося единения человечества во Христе. Принцип «сверхнародного» бытия, в свою очередь, не только не упраздняет нацию, а наоборот, имеет ее в качестве своей основы. Христианство, по B.C. Соловьеву, упраздняет не национальность как определенную структурную единицу человечества, а национализм как извращенное толкование национальной идеи. Для самого Соловьева деление человечества; на нации очевидно. Он верит, что в этом утверждении нет реального предмета для спора, указывая: на то, что «национальность есть факт, который никем не игнорируется» 99. В подтверждение того положения, что разделение человечества на нации не противоречит христианству, философ приводит слова Христа, обращенные к апостолам: «Идите и учите все народы»200. Согласно B.C. Соловьеву, нации пребудут «до конца веков», но их существование исторически осмысленно, только если они рано или поздно образуют одно целое — человечество, которое и есть «живое тело Христа». В своей статье «Русская идея» (1888) философ пишет, что для Христа нации «существовали лишь в своем моральном и органическом союзе, как живые члены одного духовного и реального тела» , что подчеркивает превалирование идеально-символической или культурной сущности нации над природно-материальными формами и условиями ее исторического осуществления..
Соловьев рассматривает нации как действительные элементы единого человеческого организма, полагая, что только такой подход к определению наций - подлинно христианский. Он уверен в том, что «различные народности суть различные органы в целом теле человечества; - для христианина это есть очевидная истина» ". Философ говорит об этом ив работе «Национальный вопрос в России» (1887-1891): «Народность сама по себе есть лишь ограниченная часть человечества, могущая стоять в том или другом отношении к абсолютному идеалу, но не в коем случае не тождественная с ним...»203. Иначе говоря, нация видится философу органической частью человечества, субъектом современной истории.
Единственно реальной Соловьев считает нацию потому, что, хотя она как историческое общественное образование и обретает свои материальные очертания в государстве, «оформляется» им, но эта настоящая оформленность национального бытия государством преходяща, и в историческом развитии она составляет лишь один из этапов; в то время как национальные различия «пребудут до конца веков». Нации составляют живое действительное тело государства ив этом - их первичность и историческая значимость. Философ уловить параллель с биологическим делением живых организмов, где наряду с формальным признаком деления на виды (минимальная таксономическая единица) существует и деление на реальные сообщества организмов - так характеризует современный ему этап истории: «... что же касается настоящего человечества, то оно является нам определенным многообразием наций, стремящихся сплотиться в законченные тела, или государства, имеющие каждое отдельный независимый центр, светскую власть или мирское правительство, представляющее и направляющее объединенную деятельность национальных сил»205. И; тем не менее, в настоящую историческую эпоху именно государство выступает у Соловьева необходимым и существенным условием целостного национального бытия, историческое становление наций неразрывно связано с эволюцией форм государства и осуществляется в ней. Философ; фактически берет за аксиому то, что «... нация в своем совокупном единстве и особенности всецело представляется властью государственною.. .»206, хотя вряд ли возможно определить приоритетность их друг перед другом. Выражая одно через другое, нацию через государство, Соловьев указывает на человечество как на единственную целостную автономную систему в истории. Он полагает, что «нормальное... отношение есть то, при котором ни государство не служит народу, ни народ государству, а оба одинаково служат одному высшему началу»207.
Националистические взгляды на Россию
Истинная форма русской идеи, какой она предстает перед мысленным взором философа, обретает свои рельефные очертания в длившемся годами споре между славянофилами и западниками. В этой полемике получили свое теоретическое выражение те культурные вопросы, которые стали наиболее актуальными для русской общественной мысли во второй половине XIX века.
Дискуссия между B.C. Соловьевым, славянофилами и западниками сама является предметом дискуссионным, поскольку философа часто пытались определить в тот или иной лагерь, тем самым, во многом ограничивая, упрощая его позицию. Наиболее распространенным было мнение, вписывающее мировоззрение молодого B.C. Соловьева в парадигму славянофильского мышления. Особенно отмечалась близость его понимания христианской миссии России славянофильскому определению русской культуры прежде всего как культуры православной. В частности, Э.Л. Радлов называл B.C. Соловьева «истинным славянофилом»294 за объединяющее философа со славянофильским течением стремление рассматривать религию как стержень общественной жизни, тогда как западникам принадлежало противоположное утверждение примата секулярного начала. В.Л. Величко также видел в Соловьеве «прежде всего славянофила, горячо любящего Россию»295. В рамках этого подхода интересна позиция И. Лаврина, в статье которого «Владимир Соловьев и славянофильство» отстаивается идея «укорененности» соловьевской философии в славянофильской интеллектуальной почве, причем автор подчеркивает, что действительной точкой соприкосновения идей славянофилов и B.C. Соловьева выступает христианский универсализм . Автор статьи видит множественные расхождения идей B.C. Соловьева и славянофилов, что, впрочем, не мешает ему настаивать на их общем основании. И. Лаврин считает, что: «... каковы бы ни были-его дальнейшие изменения и перемены, его фундаментом оставался до конца тот христианский универсализм, который проповедовали ранние славянофилы, такие как Киреевский и Хомяков»298. Этот объединяющий Соловьева со славянофилами христианский универсализм обнаруживается;И. Лавриным в идее человечества как органического единства, управляемого духовными силами в отличие от представления о человечестве как о формальной организации, подчиняющейся требованиям внешнего — юридического, нормативного — порядка.
В эволюции философской мысли B.C. Соловьева также обнаруживали и знаковый поворот от славянофильского мировидения к западническому, будто произошедший в его работах «среднего» периода299. Один из первых исследователей философского творчества B.C. Соловьева А.А. Никольский писал: «...из горячо убежденного славянофила конца 70-х годов Соловьев... к концу 80-х обратился в самого яркого, в самого пылкого, пожалуй, самого сильного и, без сомнения уже, самого тенденциозного врага славянофильства» 00. Повторяет этот тезис и Е. Трубецкой, при этом вкладывая в него совершенно иной смысл. Он полагает, что Соловьев всегда стоит на стороне истины, выбирая ту ее грань, которая в данный момент скрыта от общественного сознания модными идолами. Именно антидогматизм философа заставляет его «менять лагерь», отказаться от приверженности славянофильству: «Пока оно было в загоне, Соловьев был славянофилом; как только оно вошло в силу, выродилось в национализм и превратилось в идолопоклонство - он вышел из славянофильского лагеря и стал выдвигать ту сторону истины, которая заключалась в западничестве»301. Коренной поворот в мировоззрении B.C. Соловьева, произошедший в 80-годы, отмечает и А. Валицки. Он видит явное влияние «философского романтизма старших славянофилов», в особенности И. Киреевского, на мысль раннего Соловьева. Впоследствии, как считает А. Валицки, вместе с потерей веры в утопические идеалы происходит сближение Соловьева с либералами302. X. Кон в своем исследовании сущности панславизма решая вопрос о том, что же стало поворотной точкой в эволюции соловьевской мысли, обращается к событиям марта 1881 года. Он настаивает на том, что если в работах раннего Соловьева «славянофильство достигло своего духовного очищения»303, то после казни террористов, убивших царя, философу открывается духовная немощь современной ему России и вместе с тем - необходимость единения Восточной и Западной Церкви. Все это неотвратимо обособляет направление его мыслей от славянофильских чаяний и надежд, в которых роль католического Рима в; построении Вселенской Церкви была ничтожной.
Более обоснованной кажется та точка зрения, которая; признает некоторую близость идей и оценок B.C. Соловьева к таковым же у славянофилов и западников, но при этом отстаивает оригинальность соловьевской мысли. Так, А.Ф. Лосев подчеркивает, что мысль Соловьева не может быть ограничена рамками какого-то одного подхода, кроме оригинального соловьевского, она шире каких бы: то ни было культурных границ и общественных движений. Предприняв детальный анализ: произведений B.C. Соловьева, он обнаруживает действительно близкие славянофильству утверждения философа, впрочем, также находя и те, что сближали его с западниками. А.Ф. Лосев делает вывод о том, что B.C. Соловьев «...не был ни славянофилом, ни западником, а только постоянным искателем истины» .. Ученый указывает не на возможные культурные заимствования идей, но на их общую социально-историческую почву. В частности, он замечает: «Отнюдь не поверхностную, но весьма глубокую характеристику B.C. Соловьев дает западной цивилизации...»305, которая оказалась весьма не лестной, однако «...и в этих рассуждениях B.C. Соловьева слишком много правильного, чтобы их обязательно связывать со славянофилами, безвозвратно ушедшими в глубину истории»306. Такого же мнения относительно отношений философских идей B.C. Соловьева к построениям славянофилов высказывает и А. Игнатов, который в качестве ключевого момента, сближающего философию B.C. Соловьева с учением славянофилов, называет общность проблематики, а именно - их обращенность к вопросу взаимоотношений между Россией и Западной Европой. Стоит заметить, однако, что эта проблематика - «Запад -Восток», «Россия - Запад» — оставалась центральной на протяжении многих веков всей истории русской культуры и только в качестве одной из своих трактовок имела социально-исторические построения славянофилов. Вместе с тем А. Игнатов замечает, что подход B.C. Соловьева не может быть ограничен славянофильским мировоззрением: он оригинален, преодолевает ограниченность взглядов ранних славянофилов на русскую историю и, самое главное, он содержит фундаментальное теоретическое объяснение исторического процесса, его сущности и направленности. В» целом можно заключить, что общая культурная атмосфера естественным образом создает благоприятные условия для обмена «интеллектуальными влияниями», в частности, между славянофилами, либералами и Соловьевым. И все же для причисления какого-либо мыслителя к определенной общественной группе мало просто общих мнений, еще необходимо действительное совпадение в их стержневых идеях.
Анализируя различные подходы к определению национальной миссии России, можно утверждать, что спор между славянофилами, западниками и B.C. Соловьевым, впрочем, как и любой другой, имеет общий фундамент, а именно, - негативную оценку настоящего состояния России, что, собственно, и дает основание оппонентам вступать в дискуссию. Дальнейшие построения в области русской идеи не позволяют нам отождествлять позицию B.C. Соловьева ни с какой другой. С одной стороны, взгляд философа на русскую историю, его оценка деятельности русских самодержцев и иерархов православной церкви сближают его позицию с западниками. С другой стороны, рассмотрение России как носительницы православия, как страны с мессианским призванием, предопределяющим для нее особую роль в будущем развитии человечества, казалось бы, «вписывает» B.C. Соловьева в славянофильский лагерь. Так, Стремоухов замечает: «В сущности, только с Соловьевым славянофильство становится истинным мессианизмом...»307. Тем не менее, в мировоззрении славянофилов и B.C. Соловьева обнаруживаются серьезные расхождения, заключающиеся не только в их различном отношении к православию и католичеству и - вообще - к церковной задаче, но и в том, что они по-разному видят историческое призвание русского народа: славянофилы — в православии, B.C. Соловьев — в сильной государственной организации.
