Содержание к диссертации
Введение
Глава I. К биографии Никифора: вехи жизни и творчества 20
Глава II. Творческое наследие митрополита Никифора 45
1. Рукописные списки произведений 45
2. Изучение и публикация 47
3. История создания, жанровые особенности и основное содержание трудов 51
Глава III. Богословско-философские идеи митрополита Никифора 67
I. Антропология и психология 67
2. Теория познания 83
3. Социальные взгляды 92
4. Космологические, натурфилософские и историософские взгляды 103
5. Антилатинская полемика 111
Заключение 118
Примечания 123
Список научной литературы 153
Сокращения 168
Приложения 169
1. Библия в произведениях митрополита Никифора 169
2. Печати Никифора 172
3. «Поучение в неделю сыропустную» 173
4. Из «Диоптры» Филиппа Пустынника 179
- К биографии Никифора: вехи жизни и творчества
- Рукописные списки произведений
- Изучение и публикация
- Антропология и психология
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Митрополит Киевский и всея Руси Никифор I (сер. XI в. - апрель 1121 г.) принадлежит к числу тех деятелей древнерусской культуры, имена которых до сих пор незаслуженно редко звучат при характеристике истории отечественной мысли. И это несмотря на то, что его творчество имеет важное значение для рассмотрения до сих пор малоизученного вопроса о влиянии наследия античной философии на христианское богословие, и что самое главное - применительно к становлению религиозно - философской культуры Древней Руси.
Писатель, философ и богослов Никифор принадлежал к числу греческих митрополитов, которые возглавляли Русскую церковь в домонгольский период. К сожалению, в литературе бытует стереотип, согласно которому прибывший из Византии иерарх представляется обреченным на отчужденность от своей славянской паствы и на пожизненную тоску по родине. Греков-митрополитов порой считают почти безучастными наблюдателями культурного процесса: славянского языка они не знали, переводов с греческого не организовывали, в святости русских святых упорно сомневались, а в богословском плане неизбежно ограничивались лишь элементарными основами христианского катехизиса1. На этом фоне гораздо привлекательнее выглядит деятельность русских по происхождению иерархов, таких как Иларион, Климент Смолятич, Кирилл Туровский.
Яркий образ Никифора разрушает эту однотонную схему. Упрощенное деление на греков и русских совсем не отражает подлинной роли представителей древнерусского священноначалия в культуро-образующем процессе. Плодотворная творческая деятельность митрополита Никифора позволяет по-новому рассматривать многие вопросы по истории древнерусской мысли. Никифор выступил про-
водником высокого культурного влияния, едва ли не впервые на русской почве изложив восходящие к античной философии религиозно-философские понятия, предвосхитив своим творчеством проникновение сложных философских идей христианского неоплатонизма в переводной литературе XIV - XV вв.2
Митрополит Никифор, как и многие иные иерархи Русской Православной церкви в эпоху Киевской Руси, внес неоценимый вклад в развитие отечественной духовной культуры. Наряду с другими древнерусскими писателями, он оказал прямое или косвенное влияние на создание и распространение самых разных по жанру литературных памятников. Наукой признано важное значение просветительской деятельности православных пастырей в области становления отечественной культуры. Если исключить как специфические памятники переводные сборники энциклопедического характера и житийную литературу, то в начальный период произведения церковных иерархов представляют широкий, самостоятельный и почти единственный круг вновь возникавших оригинальных произведений отечественной книжности. Не только церковные памятники, но также один из наиболее «светских» жанров - летописание - вплоть до XVI в. едва ли не больше обязан своим существованием архиерей-ским кафедрам и монастырям, чем княжеским дворам .
Проповеди, послания, полемические сочинения Никифора отражают очень важный этап в деятельности пастырей церкви по просвещению недавно крещеного славянского народа, характеризуют усилия по формированию христианского мировоззрения в самых широких слоях древнерусского общества. С их произведениями знакомилась едва ли не самая широкая аудитория. В то время, когда чтение книжной мудрости было доступно только определенным слоям общества, проповеди архипастырей слышали даже представи-
тели народных низов; общественный резонанс пастырских произведений был большим, нежели влияние не подлежавших устному оглашению произведений. Таким образом, они оказывали формирующее воздействие не только на высокую книжную, но и на широкую мировоззренческую культуру народа в целом. Однако, комплексная роль письменных, проповеднических и церковно-административных трудов митрополита Никифора в формировании христианской культуры Древней Руси до сих пор не изучена в сравнительно - типологическом аспекте в ряду других представителей Русской церкви. Это является убедительной причиной для комплексного философского анализа творческого наследия митрополита Никифора в общем контексте истории богословско-философской мысли Древней Руси.
Степень изученности проблемы. В настоящее время в отечественной науке наметился пересмотр отношения к культурному наследию древнерусских иерархов и, в частности, одного из самых ярких среди них - митрополита Никифора. Во многом заново открывается и обсуждается сам факт существования философии в религиозном сознании Древней Руси. Продолжаются споры о дефинициях и специфике древнерусской философии.
На этой почве заметен дефицит научных разработок как общего характера, так и посвященных анализу творчества конкретных персоналий. Исследования древнерусской мысли долгое время тормозились благодаря предвзятому отношению к отечественной древности. Суждения П. Я. Чаадаева об отпадении России в Средние века от европейского просвещения и выводы Г. Г. Шпета о «невегласии» Древней Руси в тех или иных вариантах тиражировались еще в дореволюционной историографии4. Позднее господствующая марксистско-ленинская наука, отличаясь специфическим подходом к роли
церкви, предпочитала не акцентировать внимание на глубоком вкладе деятелей церковной иерархии в отечественную философию.
Послевоенная эпоха до некоторой степени «реабилитировала» древнерусскую культуру, но право на изучение и оценку получило далеко не все творчество отечественных мыслителей. Стало возможным говорить о патриотизме древних книжников, их любви к родной земле, стремлении к ее единству и благополучию. Признание получили отдельные эстетические ценности. Митрополит Никифор с его творчеством не вполне укладывался в прокрустово ложе трактовок официальной науки. Кроме того, тезисы о противостоянии книжной и народной культуры, о классовом характере феодальной идеологии значительно обедняли анализ религиозно-философской культуры Средневековья, оставляя исследователям заведомо суженный спектр проблем. Богословско-философское наследие Никифора, как и многие иные памятники Древней Руси, продолжали оставаться малоизученными.
Русская мысль в эмиграции, за малым исключением, не смогла преодолеть довлеющего характера дореволюционных авторитетов. Даже такие известные историки русской мысли, как Н. Лосский, В. Зеньковский и Г. Флоровский, в лучшем случае начинали русскую философию с имен Симеона Полоцкого и Г. Сковороды. Они не сумели обозначить вопрос о роли церковных иерархов в становлении религиозно-философской культуры Древней Руси5. Быть может, причиной отчасти послужила малая доступность и отсутствие публикаций древнерусских источников. Ведь даже в современной России, несмотря на официальное снятие запретов, далеко не все тексты выявлены, опубликованы, переведены и научно откомментированы. Кроме того, во все времена появлялось немало откровенных фальсификаций, преследующих цель объявить
«невегласие» традиционной чертой российского менталитета. Таким
*' образом, круг религиозно-философских источников и спектр
проблем, требующих изучения, по-настоящему только сейчас входит в обиход современной науки.
Диссертант предпринимает исследование наследия Никифора в
контексте общей истории отечественной мысли. Нельзя сказать, что
творчество митрополита было абсолютно обойдено вниманием уче
ных. Вышедшее в XII столетии из-под пера Никифора «Послание о
посте и воздержании чувств» давно попало в поле зрения исследова-
ф телей. Но к содержанию произведения обращались преимуществен-
но в церковно-исторических, литературоведческих или в сугубо историко-культурных целях . Идейно-мировоззренческое и богослов-ско-философское значение памятника едва ли не первой осознала
М. В. Безобразова . Однако и после ее краткой, но убедительной по аргументации работы, творчество Никифора стало объектом исследования историков философии далеко не сразу, а лишь в последние
ш десятилетия .
К сожалению, вплоть до последних дней наследие Никифора анализируется преимущественно в контексте работ, имеющих обобщающе-панорамный характер. Никифор в них представлен в самой общей характеристике, да это и понятно, поскольку специальных исследований всего творчества не предпринималось.
Настоящую работу диссертант рассматривает как свой вклад в изучение богословско-философского значения наследия Никифора. Без выяснения идейного своеобразия его творчества, равно как иных деятелей домонгольского периода, представление о древнерусской мысли будет неизбежно оставаться ограниченно-неполным. Нам
ш представляется, что анализ религиозно-мировоззренческих взглядов
Никифора нельзя не учитывать, когда представители различных дисциплин обращаются к исследованию текстов митрополита, особенно в связи с оценкой историко-культурного и историко-религиозного значения его творчества.
Цель научной работы. Задача научной работы «Богословско-философское наследие митрополита Никифора» состоит в выявлении и анализе идейно-нравственного и религиозно-философского потенциала в творчестве выдающегося мыслителя, которое раскрывается в более широком контексте развития древнерусской мысли. Для этого планируется исследование содержания как его богословско-философских произведений, так и других параллельных источников, в том числе сравнительно малоизученных, например «Диоптры» Филиппа Пустынника, «Палеи Толковой», «Послания» епископа Даниила о помиловании, «Завещания» митрополита Киприана. Кроме того, внимания заслуживают конкретные факты церковно-административной деятельности митрополита Никифора. Автор ставил целью определить и систематизировать философские элементы, присущие различным религиозно-философские направлениям древнерусской и византийской мысли в трудах Никифора, определить круг источников для тех или иных культурных влияний. Это может стать основанием для последующего сравнительно - типологического анализа сохранившегося идейного наследия.
Есть мнение, что в богословско-философском отношении между Никифором и коренными русичами не было принципиальных различий . Действительно, пример творчества этого иерарха подтверждает реальную необходимость отказа от классификации творчества древнерусских иерархов на основании национального признака. Детальный анализ содержащихся в его произведениях
религиозно-философских мотивов опровергает во многом искусственный принцип деления на греков и русских, поскольку оно не отражает подлинного характера и роли в культурообразующем процессе. Представители «русской партии» вовсе не демонстрируют абсолютного тождества в своих религиозно-философских взглядах, а митрополиты-греки отнюдь не были, как порой принято думать, почти безучастными наблюдателями культурного процесса10.
Устоявшиеся научные стереотипы в подходах к творчеству Никифора могут оказаться необоснованными. Однако основанием для их опровержения может послужить только аргументированный научный анализ. Предлагаемая работа содержит попытку внести посильный вклад в этом направлении.
Научная новизна исследования. Диссертант посвящает свое исследование недостаточно разработанной в историко-философской науке тематике. Новизна исследования творчества митрополита Никифора заключается не только в привлечении новых источников, но и в применении современных методологических подходов, направленных на максимальное извлечение богословско-философского материала. Это способно помочь сформулировать новые вопросы в изучении творческого наследия.
До наших дней дошли скупые сведения о биографии митрополита Никифора, существенное пополнение которых вряд ли возможно в силу ограниченного числа дошедших до наших дней исторических источников. В таких условиях особенное значение приобретает комплексный междисциплинарный подход, направленный на привлечение и систематизацию разносторонних прямых и косвенных сведений, в том числе данных вспомогательных исторических дисциплин (сфрагистики, палеографии, хронологии). Восстановленные с их по-
мощью факты помогут позволить прояснить «белые пятна» в биографии и творчестве Никифора.
Автор предполагает обратить внимание на известные в отечественной сфрагистике оттиски печатей, атрибутированных специалистами как принадлежащие митрополиту Никифору. Эти материалы раньше вызывали только узкий специальный интерес, хотя их значение подчеркивается хотя бы тем, что это единственный достоверно прижизненный артефакт, связанный с личной активностью Никифора.
Появление современных комментированных изданий отдельных произведений Никифора и самостоятельные изыскания побуждают обратиться к выявлению полного набора использованных митрополитом многочисленных библейских цитат и образов. Сведения о цитатах впервые в процессе изучения творчества Никифора планируется подвергнуть статистическому анализу. Анализ лексики и библейских цитат в «Поучении в неделю сыропустную» необходим для того, чтобы проверить высказанную в свое время Г. Подскальски версию о принадлежности этого произведения перу митрополита Никифора II.
Суммарно новизна предлагаемого исследования заключается в том, что:
изложены подробности биографии и творческого пути митрополита Никифора (принимая во внимание и уточняя спорные или гипотетические эпизоды его жизни и деятельности);
в оборот введены источники, ранее не привлекавшиеся для оценки деятельности Никифора на Киевской митрополии;
суммированы сведения о всех известных на настоящий момент списках его произведений, уточнен объем корпуса авторских текстов;
приведены новые соображения по проблемам оспариваемого авторства и предложены варианты адекватного перевода текстов;
выявлены источники, питавшие богословско-философскую мысль Никифора, проанализирован способ изложения и развития митрополитом его богословско-философских идей;
доказано, что идейные взгляды Никифора формировались под воздействием глубокой византийской философской традиции, а в рамках этой традиции обнаружены следы античного платонизма и апокрифических мотивов;
раскрыто своеобразие трансляции античных и апокрифических идей;
охарактеризовано значение творчества Никифора в рамках древнерусской мысли, выявлены памятники, претерпевшие прямое текстуальное или идейное воздействие его богословско-философского корпуса.
Имеются и другие моменты новизны, касающиеся отдельных оценок и трактовок богословско-философских идей Никифора в культуре Киевской Руси. Все вместе они создают предпосылки для более углубленного и дифференцированного анализа начального этапа становления отечественной философии и для структурно-типологических обобщений.
Основные положения, выносимые на защиту:
произведения митрополита Никифора запечатлели наличие в мировоззрении автора цельной системы доктринальных богословско-философских взглядов, присутствующей в рамках православной философии;
творческое наследие Никифора отразило в себе синтез разновременных, но взаимосвязанных компонентов (платонизм в рамках богословия);
тексты митрополита Никифора оцениваются как трансляция восходящих к античности платонических и неоплатонических философских идей, содержащихся в контексте византийской культуры;
творчество Никифора во многом предвосхитило распространение на Руси идей христианского неоплатонизма и исихазма, позволило осуществить первоначальное знакомство с памятниками, славяно-русские переводы которых будут распространяться только с кон. XIV в.;
духовно-назидательные идеи Никифора в течении длительного времени сохранялись в средневековой Руси и оказали значительное влияние на религиозно-нравственную, богословско-философскую, социально-властную культуру;
философские и полемические труды Никифора формировали у древнерусских читателей чувство культурно-религиозной идентичности в эпоху русского Средневековья.
Объектом исследования являются богословско-философские взгляды митрополита Никифора как явление древнерусской религиозно-философской мысли.
Предмет исследования и источниковедческая база. Предметом исследования стал корпус поучительных, проповеднических и полемических по жанру и одновременно религиозно-философских по сути произведений Никифора. В сферу анализа вошли рукописные списки его произведений (из собраний РГБ, РНБ и ГИМ), их публикации в отечественной и зарубежной науке, идейно родственные памятники древнерусской мысли оригинального и переводного характера, летописные, агиографические и эпистолярные свидетельства; труды отечественных и зарубежных ученых XIX - нач. XXI вв. При изучении наследия Никифора постоянно присутствовало обращение
к первоисточнику, к древнерусскому оригиналу, и по мере необходимости - к греческим и еврейским текстам, пересекающимся с заявленной тематикой. В качестве вспомогательных привлекаются невербальные источники (сфрагистические материалы из собрания Государственного Эрмитажа, иконографические памятники и миниатюры из лицевых рукописей).
Методология исследования. Поскольку отечественная средневековая мысль существенно отличается от европейской философии Нового и Новейшего времени, разработанные современной наукой методологические принципы историко-философского анализа могут быть использованы лишь отчасти11. Остро стоит задача совершенствования эффективности методологии для применения ее к древнерусским материалам.
Важные богословско-философские аспекты, имеющие прямое отношение к теме исследования, рассматривались в трудах дореволюционных историков церкви и богословов митрополита Макария (Булгакова), Е. Е. Голубинского, А. В. Карташева, С. Смирнова, М. Д. Приселкова12. В 1840 г. архимандрит Гавриил (Воскресенский) впервые предложил начинать историю русской философской мысли с периода Крещения Руси. Критерием русской средневековой философии он называл наукообразность13.
Многие религиозно-мировоззренческие стороны духовной культуры характеризуются в трудах современных ученых, таких как М. А. Алпатов, Г. К. Вагнер, Н. Н. Воронин, А. И. Клибанов, В. В. Ко-лесов, А. Г. Кузьмин, И. К. Кучмаева, В. Н. Лазарев, Д. С. Лихачев, Г. М. Прохоров, Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров, В. Н. Топоров, И. Я. Фроянов14. Особое значение при этом приобретают уже существующие методологические подходы, продуктивно применяющиеся для изучения типологически родственной средневековой философ-
ской проблематики в трудах С. С. Аверинцева, В. В. Бычкова, А. Я. Гуревича, Г. Г. Майорова и В. В. Соколова15.
Выясняя идейное содержание творчества митрополита Ники-фора, диссертант во многом следовал ценным в научном отношении идеям, сформулированным В. С. Горским, М. Н. Громовым, Н. Н. Лисовым, В. В. Мильковым. Это касается выделения духовно-практической и логико-методологической функций древнерусской философии (при признании преобладающей роли первой), а также фиксации признаков сократовского, платоновского и аристотелевского типов философствования. М. Н. Громовым обоснован особый всеобъемлющий характер православной философской мудрости и выявлены творческие методы древних мыслителей, охарактеризовано место древнерусской философии в контексте мировой цивилизации16. В. В. Мильковым освещены принципы классификации основных направлений отечественной мысли17. Н. Н. Лисовой посвятил ряд исследований философскому осмыслению власти в церковно-государственной парадигме средневековой Руси18. Ценными в методологическом отношении также являются работы А. И. Абрамова, С. В. Бондаря, А. Ф. Замалеева, О. Б. Ионайтис, Н. С. Козлова, М. А. Маслина, Я. М. Стратий и ряда других отечественных и зарубежных ученых19.
В исследовании диссертантом применен метод комплексного историко-философского анализа источников. Материал осмысливается с конкретно-исторической и компаративистской точек зрения. Наряду с этим требовалось обращение к методологии смежных с историко-философским анализом дисциплин. В изучении наследия Ники-фора немаловажное значение приобретают литературоведческие методики работы с древними текстами. В этом вопросе диссертант следовал советам Г. С. Баранковой, с которой на протяжении ряда
лет тесно и плодотворно сотрудничает. Диссертант осуществлял выявление философского значения древней лексики, руководствуясь основами семантического анализа, изложенными в работах А. М. Камчатнова и А. Н. Ужанкова20. Принципы комплексного литературоведческого подхода к анализу древнерусских письменных источ-ников охарактеризованы Е. Л. Конявской . Отдельной методики поттребовал анализ узких специальных вопросов в творчестве Ни-кифора, в частности - используемой мыслителем числовой символики. Большой методологический опыт в этой области обнаружива-ется в трудах В. М. Кириллина и Р. А. Симонова .
В своей работе диссертант стремился следовать принципам объективности и системности, которые не позволяют абстрагироваться от идейной и общественной специфики древнерусской культуры, от конкретных для рассматриваемой исторической эпохи форм бытования религиозной мысли. При исследовании религиозно-философских воззрений герменевтический подход не позволяет навязывать деятелям прошлого наших представлений и оценок. Диссертант постоянно помнил о сложном взаимодействии внутреннего и внешнего факторов, определяющих специфику средневековой отечественной мысли и место в ней Никифора как мыслителя.
Научно-практическая значимость работы. Диссертант рассчитывает, что проделанная им работа в определенной степени восполняет существующий пробел в изучении древнейшего этапа становления отечественной мысли, а полученные выводы и результаты могут быть использованы в последующих изысканиях по истории русской религиозно-философской мысли.
Материалы диссертационного исследования могут представить интерес для будущих создателей обобщающе-систематизирующих работ, а также для представителей разных исторических дисциплин,
специализирующихся по древнерусской проблематике. Их можно применить при разработке учебных спецкурсов и семинаров, причем не только историко-философских, но также и культурологических, религиоведческих и других смежных с ними дисциплин. Опыт диссертационного исследования может быть полезен при обсуждении и выработке действенной методологии, которая позволит в научном плане продвинуться дальше в изучении религиозно-философской мысли Древней Руси.
Апробация работы и внедрение. Диссертация обсуждена на совместном заседании кафедр истории и теории культуры и философии Государственной академии славянской культуры и рекомендована к защите. Основные результаты исследования опубликованы в научных статьях и тезисах (общим объемом 17 а.л.)23, а также были представлены на обсуждение научной общественности во время докладов и прений на научных конференциях:
«Антропологическая проблематика в творчестве митрополита Никифора» («Русская философия: единство в многообразии». VII Российский Симпозиум историков русской философии. Москва, МГУ, 14 - 17 ноября 2001 г.).
«Проникновение платонический идей в древнерусскую книжную культуру» (Десятая международная научная конференция по проблемам книговедения. Москва, МГУП, май 2002 г.). Исследования диссертанта в области древнерусской философии и
смежных с диссертацией проблем излагались в выступлениях на следующих научных конференциях: «Дни славянской письменности и культуры» (Тверь, 1994 г.); «Дни славянской письменности и культуры» (Тверь, 1995 г.); «Тоталитарные секты в современной России» (Клин, 15 апреля 1996 г.); «Дни славянской письменности и культуры» (Клин, апрель 1997 г.); «Неоязычество и культурное на-
следие славян» (Москва, Свято-Данилов монастырь, 28 мая 2001 г.); «Комплексный подход в изучении Древней Руси». Международная научная конференция (Москва, Государственная Третьяковская галерея, 25 - 27 сентября 2001 г.); Международная научно-практическая конференция, посвященная 100-летию Дома-музея М. А. Волошина (Коктебель, 8-12 сентября 2003 г.); «Комплексный подход в изучении Древней Руси». II Международная научная конференция (Москва, Государственная Третьяковская галерея, 3 — 6 ноября 2003 г.).
В обсуждении выносимых на защиту идей в разное время принимали участие Г. С. Баранкова, В. А. Вахромеев, М. Н. Громов, А. М. Камчатнов, Н. А. Куценко, Н. Г. Мехед, В. В. Мильков, О. М. Рапов, Р. А. Симонов, Г. Г. Судьин, П. С. Шкуринов; велась дискуссия в Интернете.
Материалы исследования были использованы при разработке лекций по курсу «Религиоведение» для студентов дистанционной формы обучения Московского государственного индустриального университета и по курсу «Основы православной культуры» для студентов дневной формы обучения Сергиево-Посадского гуманитарного института.
Наряду с исследованием творчества Никифора диссертант осуществлял публикации, посвященные исследованию древнерусской философии и культуры XI - XVI вв. (общим объемом 35 а.л., тематический спектр отражен в библиографическом списке из 37 наименований).
О структуре работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний и приложений. В I главе «К биографии Никифора: вехи жизни и творчества» делается попытка реконструировать биографию Никифора, обозначить главнейшие вехи его
жизни и творчества, в контексте исторической эпохи проследить его церковно-административную деятельность. Это позволит полнее осмыслить причины создания, содержание и значение его богослов-ско-философскх произведений.
Вторая глава «Творческое наследие митрополита Никифора» посвящена общей внешней характеристике корпуса памятников, принадлежащих перу митрополита Никифора. В 1 дается анализ и шифры сохранившихся списков. В 2 излагается история введения их в научных оборот, изучения и публикации. При этом выявляется взаимосвязь филологического и философского исследования, характеризуется актуальный потенциал и перспективы комплексного издания всех произведений Никифора. Такого издания, в котором имелись бы древнерусские тексты с полным научным филологическим аппаратом, современным переводом, позволяющим сделать доступным прочтение для представителей смежных дисциплин и широкого круга интересующихся древнерусской мыслью, научно-философским комментарием, раскрывающим содержание и являющимся начальной стадией исследования, и наконец - с аналитическими статьями, излагающими значение идейного содержания тек-ство в самом широком контексте отчественной мысли и культуры. В 3 этой же главы прослеживается история создания и первичное деление корпуса Никифора, раскрывается структура и основное содержание его произведений.
В третьей главе «Богословско-философские идеи митрополита Никифора» анализируются взгляды Никифора, их возможные источники и идейно-родственные явления в древнерусской мысли. В 1 внимание уделено антропологической и психологической проблематике, в 2 - теории познания, в 3 - общественным взглядам, в 4 - космологическим, натурфилософским и историософским взгля-
дам, в 5 - антилатинской полемике. Заключение подводит итог научной работы, суммирует результаты анализа, характеризует практическую значимость проведенного исследования и перспективы дальнейшего научного изучения основной проблемы.
Автором составлена общая библиография главных и вспомогательных средневековых источников, имеющих значение для изучения произведений митрополита, а также исследовательских работ отечественных и зарубежных ученых, касающихся эпохи и творчества Никифора.
В приложении предоставляется полный перечень библейских цитат и аллюзий, обнаруженных в принадлежащих митрополиту текстах. В дополнение к диссертации представлены памятники древнерусской мысли: «Поучение» Никифора и отрывки из «Диоптры Филиппа Пустынника», оказавшей влияние на творчество митрополита. Тексты воспроизводятся как на языке оригинала, так и в переводе, выполненном автором работы.
К биографии Никифора: вехи жизни и творчества
Подробных сведений о биографии Никифора, оставившего заметный след в древнерусской культуре, до нас сохранилось очень мало. Информация о большей половине его жизни, до принятия сана митрополита, отсутствует вовсе; сведения о событиях в период его воз-главления митрополии крайне лаконичны, хотя он упоминается в летописях чаще, нежели другие иерархи 1 пол. XII в.
Дата рождения Никифора устанавливается весьма приблизительно - где-то около середины XI столетия24. Достоверно известно, что он был греком; есть не вполне твердое предположение, что он мог происходить из Суры Ликийской (Ликии Малоазийской). Едва ли не впервые это мнение было высказано митрополитом Филаретом (Гу-милевским): «родом грек из Ликии Малоазийской»25. Оно основано на сообщении Новгородской Первой летописи, где под 6612 г. (1104 г.) стоит: «Преде Никифоръ, митрополитъ суръский» . На это известие так же обратила внимание М. В. Безобразова, понимавшая данные слова как указание на место, в котором Никифор нес свое служение до отправления на Русь27. Правда, большая осведомленность Новгородской летописи в сравнении с южнорусским летописанием в вопросах общерусского порядка вызывает сомнение. А. Поппэ и вслед за ним А. Делькер отвергали интерпретацию М. В. Безобразовой, объясняя причину появления слова «суръский» типичной для Новгородской летописи метатезой рис: «суръский» вместо «русъский» . К тому же летописям не было свойственно указывать на прежнее служение приходивших в Киев предстоятелей митрополии. Однако, версию А. Поппэ также следует принимать с некоторой долей осторожности.
Точных данных относительно происхождения, образования и какой-либо философской подготовке Никифора не имеется. В прошлом высказывалось мнение, что он был «неоплатоник», но оно не может быть подтвержено объективными данными, которые указывали бы на принадлежность к какому-либо кругу византийских мыслителей29.
Судить о некоторых вероятных обстоятельствах биографии митрополита Никифора приходится на основании общих представлений об эпохе и по скупым авторским характеристикам в творчестве. Отчасти помочь дополнить картину первых десятилетий его жизни способно наблюдение над некоторыми наиболее общими и типичные чертами богословски образованного византийского интеллектуала XI столетия, облик которого вполне можно соотнести с личностью Никифора. В данном вопросе, когда молчат прямые источники, исследователь обречен строить гипотезы, исходя из характеристики духовной среды, породившей и воспитавшей мыслителя30.
На своей предполагаемой родине, если ею действительно была Сура Ликийская в Малоазийской провинции, будущий митрополит мог получить только начальное образование, осуществлявшееся при церквях и в монастырях. Всякое дальнейшее обучение, без которого исключался доступ к занятию высоких должностей в Церкви, можно было получить только в столице Византийской империи -Константинополе31.
Период ученичества Никифора совпадает с культурным подъемом, обозначившимся с середины XI в. и особенно заметным в правление Комнинов (1081 - 1185 гг.). На это время приходится неуклонный рост числа школ, создание кружков интеллектуалов и научных сообществ, повсеместное возрождение тяги к античному наследию32. В отличие от воспитанника Михаила Пселла - Иоанна Итала, осужденного Собором 1082 г. за приверженность античной философии, а также в отличие от представителей мистико-аскетического понимания мудрости (Феодора Студита, Симеона Нового Богослова), получивших обычное по тем временам классическое образование и отбросивших античное наследие как ложную прелесть «внешних», Никифор оставался на позициях рационального богословия. При этом античные реминисценции присутствуют в его творчестве неявно и понятны только для подготовленного читателя.
Чтобы получить подготовку, соответствующую уровню религиозно-философского творчества Никифора, нужно было принадлежать к довольно обеспеченным слоям общества. Правда, в условиях тогдашней Византии наряду с разнообразными платными школами талантливые, но малообеспеченные ученики могли обучаться в Императорском университете или Патриаршей академии. Любой из этих типов высшей школы давал приблизительно одинаковое образование. Наряду с философией и богословием слушатели обучались риторике, грамматике, праву, медицине, математике и геометрии33.
Подлинным духовным светилом и символом энциклопедически разносторонней образованности той эпохи был Михаил Пселл. Византийские мыслители, писатели и поэты конца XI столетия активно общаются друг с другом, составляют творческие кружки, взаимно интересуются достижениями34. Со временем гипотетического ученичества Никифора можно соотнести создание выдающегося произведения Филиппа Пустынника - «Диоптры, или душезритель-ного Зерцала», составленного в традициях античной литературы в форме диалога Души и Плоти. Живая дискуссия по поводу формы и содержания произведения нашла отражение в предисловиях Михаи-л а Пселла и Константина Ивеста к этому памятнику мысли . В тот же период творил поэт Феодор Птахо-Продром, дядя которого Иоанн стал киевским митрополитом (1077 - 1089 гг.) и по одной из версий написал древнейшую службу русским святым Борису и Глебу36. Востребованное богатство новейших и древних произведений античной и византийской мысли несомненно было доступно для внимательного прочтения будущего митрополита Никифора во время его образования.
Для достижения высокого церковного сана Никифор должен был обладать незаурядными духовными и интеллектуальными способностями. Одновременно с этим он вряд ли происходил из привилегированных кругов византийской аристократической элиты, ибо получил назначение в далекую, варварскую, по представлениям греков, страну. Русская митрополия не относилась к числу особенно престижных, занимая в нач. XII в. 60-е место в диптихах византийской Церкви37. В чуждый мир, на нелегкое пастырство, сопряженное с пожизненной разлукой с родным отечеством, мог попасть только такой служащий империи, для которого подобное назначение было вершиной карьеры или почетной ссылкой.
Возведению Никифора в сан архиерея должен был предшествовать его монашеский постриг, в котором он получил свое новое имя. В переводе с греческого «Никифор» (NiKT(p6po ;) означает «Победоносец», и в согласии с древним иноческим обычаем это имя могло быть дано либо по первой букве его мирского имени, либо в честь святого, память которого праздновалась в день пострижения.
Рукописные списки произведений
Творческое наследие Никифора составляют следующие дошедшие до нас произведения. Это два произведения с великопостной тематикой - «Послание Владимиру Мономаху о посте и воздержании чувств» и «Поучение в неделю сыропустную», а также цикл антилатинских посланий - «Послание князю Владимиру Мономаху о вере латинской»; послание, адресованное князю Ярославу Святославичу - «Написание на латину к Ярославу о ересях» (бытовавшее в списках и без указания адресата, всвязи с чем в науке называется «Посланием к неизвестному князю»); «Послание Никифора к Ярославу Святославичу, князю Муромскому», представляющее собой переделку «Послания князю Ярославу Святополчичу»108.
Послания митрополита Никифора Владимиру Мономаху сохранились в рукописях XV — XVII вв.; как правило «Послание о посте» и «Послание о латинах» соседствуют друг с другом, причем антилатинское послание предшествует посланию о посте. В издании Н. В. Понырко указываются следующие адресованные Мономаху тексты: в сборнике кон. XV - нач. XVI в. РНБ, Q. I. 265 (из собрания Толстого, № 56). Л. 269 - 274 - послание о латинах, Л. 274 - 284 - послание о посте; в сборнике сер. XVI в. ГИМ, Синодальное собрание, № 496. Л. 339 об. - 346 - послание о латинах, Л. 346 - 360 - послание о посте; в сборнике 30 - 40-х гг. XVII в. ГИМ, Единоверчесое собрание, № 12. Л. 457 об - 465 - послание о латинах, Л. 465 - 481 - послание о посте. Так же оба послания находятся под 20 июня в Великих Минеях Четьих митрополита Макария: в Успенском списке ГИМ, Синодальное собрание, № 995. Л. 335 об. - 337 - послание о латинах, Л. 337 - 340 — послание о посте; в Царском списке ГИМ, Синодальное собрание, № 181. Л. 444 - 446 - послание о латинах, Л. 446 - послание о посте .
В дополнение к обобщению Н. В. Понырко, В. В. Мильковым и С. М. Полянским указаны еще несколько рукописных списков: сборник XVI в. из РГАДА. Ф. 196. № 1054. Л. 488 об. - 500; РГБ, собрание Овчинникова № 127. Л. 299 об - 305 (XVI в.). Обращает на себя внимание то, что в РГАДА. Ф. 196. № 1054, Синод. № 181, Синод. № 496 и Овчин. № 127 парно воспроизводятся адресованные Владимиру Мономаху «Послание о посте» и «Послание на латину», а в Синод. № 496 и Овчин. № 127 к тому же они воспроизводятся в одном ряду с текстами Мефодия Патарского, что позволяет ставить вопрос о существовании общего протографа у этих списков.
Антилатинское послание к Ярославу Святополчичу известно в шести списках. Ныне неизвестно местонахождение важнейшего списка этого памятника, содержавшегося в сборнике XVI в. in quatro, написанном на 446 листах и принадлежавшем А. Н. Попову. Только в нем содержалось надписание заглавия «Послание от Ни-кифора, митрополита киевского, к Ярославу князю Святополчичу». Н. В. Понырко указаны следующие четыре рукописи: в составе Кормчей XVI в. РГБ собрание Румянцева (ф. 256), № 233. Л. 371 -375; в сборнике XVII в. РНБ, собрание Погодина, № 1560. Л. 37 - 39; под 31 августа в Великих Минеях Четьих митрополита Макария — в Успенском списке ГИМ, Синодальное собрание, № 995. Л. 1389 -1392 и в Царском списке ГИМ, Синодальное собрание, № 183. Л. 592 - 597 (именно в этих списках есть ошибочное надписание адресата в заглавии «к Ярославу князю Муромскому Святославичу»). Помимо перечисленных Н. В. Понырко списков, Г. С. Баранкова называет так же еще два: в сборниках XVI в. из РГБ, собрание Овчинникова, № 127 и РГАДА. Ф. 198, № 1054.
Списки «Поучения в неделю сыропустную» к настоящему времени после длительного перерыва только начинают вновь выявляться и изучаться подробно. В 2001 г. В. В. Мильковым и С. В. Мильковой вновь обнаружена не изучавшаяся в советский период рукопись «Поучения» в составе служебника 1 пол. XVIT в. из РНБ, Софийское собрание, № 1147. Л. 160 об. - 164 об. В 2003 г. Г. С. Баранкова любезно сообщила нам о своем открытии нового списка «Поучения» и том, что сведения о нем готовятся к публикации. Можно ожидать открытия и других новых списков произведений Никифора, так как поиски в этом направлении еще не закончены.
В научный оборот творческое наследие митрополита Никифора стало вводиться в начале XIX столетия. Первым издателем произведений Никифора стал К. Ф. Калайдович. В 1815 г. Общество истории и древностей российских опубликовало подготовленый им полный текст «Послания о посте» по Синодальному списку110. В 1821 г. все тот же К. Ф. Калайдович издал «Послание Владимиру Мономаху о латинах»111.
Заслуга первой наиболее полной публикации творчества Никифора принадлежит известному ученому иерарху Русской церкви митрополиту Макарию (Булгакову). Преосвященный Макарий в 1857 г. воспроизвел в своей «Истории Русской церкви» обширные отрывки «Послания Владимиру Мономаху о посте», которое он охарактеризовал как одно из лучших произведений нашей древней словесно-ста . Там же им было издано «Поучение в неделю сыропустную (это была единственная публикация памятника в ХТХ - XX вв. и «Послание к Ярославу Святополчичу» (по Румянцевскому списку), которое он смог определить как обращенное к волынскому князю, однако не назвав его имени. Здесь же прилагался другой вариант этого текста из Великих Четьих Миней . Немаловажно, что митрополит Макарий был первым автором, использовавшим произведения Никифора для историко-научного анализа: из их содержания он черпал характеристики эпохи, состояния Церкви, народной нравственности.
Последующие дореволюционные историки неоднократно обращались к этим интересным источникам, правда, в общих работах, а не в специальных исследованиях. В 1861 г. Ф. И. Буслаев перепечатал в отрывках по изданию К. Ф. Калайдовича оба послания к Владимиру Мономаху в своей «Исторической хрестоматии церковнославянского и древнерусского языков114. А. Н. Попов в книге «Исто-рико-полемический обзор древнерусских сочинений против латинян» охарактеризовал ныне утерянный список «Послания к Ярославу Святополчичу» и опубликовал большой фрагмент из него115.
Среди других дореволюционных исследователей на содержательной характеристике «Послания Владимиру Мономаху о посте» так же останавливался С. П. Шевырев116. Но впервые направленное аналитическое внимание к философским аспектам «Послания о посте» отразилось в работе М. В. Безобразовой, поставившей вопрос о характеристике древнерусских представлений о взаимосвязанности физического и психического состояния человека117.
Изучение и публикация
Историко-философская мысль советской эпохи, к сожалению, не оставила ни публикаций, ни подробных исследований по творчеству Никифора. Однако тексты этого мыслителя привлекались в качестве вспомогательных источников по общественно-политической истории Киевской Руси, его имя включалось в учебные пособия по истории отечественной мысли. Как мыслитель Никифор рассматривался в общих работах В. С. Горского, М. Н. Громова, Н. С. Козлова, В. В. Милькова, В. Ф. Пустарнакова118. Едва ли ни единственной специальной работой на фоне этих трудов была статья М. Н. Громова в «Вестнике МГУ» за 1975 г., в которой автор обозначил многие перспективные направления и подходы к анализу «Послания Владимиру Мономаху о посте»119.
В наши дни, когда наблюдается устойчивый рост внимания к древнерусской религиозно-философской мысли, произведения митрополита Никифора вновь обретают своего читателя. Наиболее часто публикуемым стало «Послание о Владимиру Мономаху о посте». Первым современным и первым зарубежным научным изданием «Послания о посте» стало выпущенная славистом А. Дёлькером публикация по рукописи конца XV - начала XVI века с разночтениями по трем спискам, переводом на немецкий язык и комментариями120. В России современный перевод «Послания о посте» с краткими комментариями и сопроводительной статьей вышел в Москве, в сборнике подготовленном А. Г. Кузьминым и А. Ю. Карпо-вым . В Санкт-Петербурге Н. В. Понырко осуществлен первый отечественный опыт издания древнерусских текстов «Послания Владимиру Мономаху о посте» и «Послания о вере латинской» вместе с разночтениями, переводом и комментариями в сборнике древ-нерусского эпистолярного жанра . Отрывок перевода «Послания» вошел в хрестоматийный сборник высказываний философов разного времени, где прокомментирован М. Н. Громовым123.
В 2000 г. последовало две публикации древнерусских текстов с современным переводом и научно-философскими комментариями. Первая из них представлена в книге «Послания Митрополита Никифора», подготовленной и изданной сектором истории русской философии Института философии Российской академии наук. В ней содержатся древнерусские тексты и переводы обоих посланий Владимиру Мономаху с комментариями, подготовленные Г. С. Баранко вой, а также аналитическая статья и научно-философский комментарий к памятникам, написанные А. И. Макаровым, В. В. Милько-вым и С. М. Полянским124. Вторая публикация вошла в состав научного издания «Философские и богословские идеи в памятниках древнерусской мысли». После исследовательской вступительной статьи С. М. Полянского, посвященной общей характеристике религиозно-философской проблематики в творчестве Никифора, помещен древнерусский текст «Послания о посте» и перевод, подготовленные Г. С. Баранковой, а также комментарии Г. С. Баранковой, В. В. Милькова и С. М. Полянского .
В 2001 г. вышли еще две публикации: «Послание Владимиру Мономаху о посте», подготовленное выше поименованным авторским коллективом, в составе приложения к объемному научному изданию М. Н. Громова и В. В. Милькова «Идейные течения древнерусской мысли» , и первое после почти полуторовекового перерыва издание вновь обнаруженного «Поучения в неделю сыропустную», осуществленное Г. С. Баранковой и С. М. Полянским127.
Современный этап филологического изучения произведений митрополита Никифора позволил выявить новые списки, поставить вопросы о разночтениях и взаимоотношениях редакций текстов. В настоящее время требуется полное критическое издание этих произведений с фундаментальным научным комментарием и исследовательскими статьями по текстологии, истории, религиозно-философским аспектам творчества этого выдающегося древнерусского мыслителя.
Основными проблемами филологического анализа сегодня являются сравнительное описание лексики и стиля произведений, которые могли бы способствовать окончательному прояснению оспариваемого авторства. Пока еще отсутствует четкая классификация антилатинских посланий, до конца не выяснены соотношения их тек стов с заявленными в числе возможных первоисточников «Стязани-ем с латиной» митрополита Георгия и «Поучением от седми собор на латину». Среди исследователей нет единого мнения по вопросу о том, следует ли считать «Послание Никифора Ярославу Святопол-чичу, князю Муромскому» и «Послание Ярославу Святославичу» двумя разными произведениями, или двумя редакциями одного и того же сочинения. Актуальной остается проблема выяснения зависимости текстов Никифора от иных произведений, источников и списков, использованных при цитации Священного Писания.
Научно-философский анализ наследия Никифора комплексно взаимосвязан с филологическми аспектами, что характеризуется пересекающимися в некоторых областях вопросами: о первоисточниках, подлинном авторстве и адресатах, разветвленности редакций, текстологических влияниях. Но наряду с этим возникают и самостоятельные историко-философские задачи: оценка сущности и значения изложенных Никифором богословско-философских идей, идейных течений, нашедших отражение в его творчестве; вопрос о роли Никифора в трансляции античных реминисценций в отечественную духовную культуру; его антропологическая, социальная и полемико-экзегетическая доктрины; значение и влияние, которые митрополит Никифор имеет в истории и религиозно-философской культуре Древней Руси.
Антропология и психология
В произведениях Никифор предстает как глубокий мыслитель, даровитый проповедник и тонкий политик. В небольших по объему памятниках нашлось место для проблем онтологии, гносеологии, психологии, этики и политики. Поэтому есть все основания говорить если не о систематизированной богословско-философской доктрине Никифора, то по крайней мере о его достаточно ясно выраженных богословско-философских взглядах.
На формирование убеждений Никифора оказало воздействие идейное богатство родной византийской книжности. Теоретически в его распоряжении было огромное количество произведений отцов церкви и философов классического периода. Будущему русскому митрополиту были доступны произведения нескольких исторических эпох греческой культуры, в богословских традициях которой продолжали жить отдельные идеи античной философии.
Византийской культуре принадлежала главная заслуга в сохранении античного наследия в эпоху средневековья, так что Никифор должен был познакомиться с отдельными его элементами еще в период получения образования. Отношение к античности в разное время варьировалось от почти полного принятия до решительного противопоставления, но внимание к ней не угасало на всем пути развития религиозно-философской мысли.
Начиная со знаменитой проповеди апостола Павла в афинском ареопаге (см.: Деян. 17:18-34), диалог с античным философией в той или иной мере привлекал раннехристианских богословов, среди которых многие были свободны от предвзятого негативизма164. Во II в. Иустин Философ считал древнегреческих философов достойными любителями истины и утверждал, что «все жившие по Логосу суть христиане, даже если их считали атеистами - как, например, у греков Сократ, Гераклит и подобные им...».
В IV в. подобное направление отразилось на творческом восприятии идей античности великими каппадокийцами. Получив классическое образование, каппадокийцы осуществили синтез приемлемых элементов «языческой мудрости» с богословием и привнесли в него целые пласты античной культуры. Их обращение к философии вызывалось потребностью к систематизации и стремлением в четкой логической форме противостоять нападкам на христианство. С другой стороны, философски обосновывались отдельные содержательные стороны христианского вероучения16 .
Каппадокийское учение в огромной степени зависело от античного платонизма и неоплатонизма. Диалектика, при помощи которой каппадокийцы разрешали богословские проблемы в IV в. - это всецело античная, и даже еще платоновская диалектика. Отдельные памятники каппадокииского духовного наследия, например - диалог Григория Нисского «О душе и воскресении», прямо сравнивали с «Федоном» и другими произведениями Платона, где также идет речь о бессмертии души .
В православной Византии творения каппадокииского круга оставались популярными в течении столетий и являлись составляющей богословского образования. В них Никифор мог обнаружить весьма характерные рекомендации относительно ознакомления с эллинской философией. Для Григория Нисского, младшего брата Василия Великого, образ отношения церковных людей к светской мудрости подобен повелению Моисея народу Израиля забрать все золото египтян в день Исхода (см.: Исх. 12:35). Св. Григорий видит в этом повеление «заготовлять богатство внешнего образования, которым украшаются иноплеменники по вере. Ибо нравственную и естественную философию, геометрию и астрономию, и словесные произведения, и все, что уважается пребывающими вне Церкви, наставник добродетели повелевает, взяв в виде займа у богатых подобно сему в Египте, хранить у себя, чтобы употребить в дело при времени, когда должно будет божественный храм таинства украсить словесным богатством ...».
К сер. XI в., на которую гипотетически падает ученичество Ни-кифора, в Византийской империи наступила очередная волна увлечения античностью, именно - Платоном. Уважительное отношение Никифора к древней мудрости неоспоримо. Оно заметно в упомянутом им образе «еллинов», первоначально бывших разумными, но не сохранивших разумное начало «добре» и уклонившихся в идоло-служение. Так что нельзя исключать непосредственного обращения Никифора к памятникам античной философии.
Своеобразие авторской манеры митрополита состоит в том, что античный пласт в тексте не обозначен ссылками на источники формулируемых идей. С кон. XI в. после анафематствования Иоанна Итала в Византии практиковались аналогичные способы изложения античного наследия, в которых устранялись имена языческих богов, а имена Сократа, Платона и Аристотеля употреблись крайне осторожно169. Поэтому анонимность Никифора вполне понятна.
Творения современного круга так же несомненно были знакомы Никифору. Это могли быть труды старшего современника Никифора - византийского мыслителя Михаила Пселла (1018 - 1078 гг.), в которых автор опирается на философию Платона наряду со Священным Писанием и книгами святых отцов. В точном соответствии с принципами Пселла, Никифор соединяет философию с богословием, возрождает античные традиции, использует идеи древнегреческой философии для обоснования истин православия. Дидактический стиль Никифора при ознакомлении князя с философским знанием напоминает жанр пропедевтических курсов школ Среднего платонизма. Один из таких учебников, принадлежащий перу Алки-ноя, известен в византийских списках XI в. и мог быть доступен Ни-кифору в период получения образования. Платоническое учение о началах души дано Никифором в сходных по своей лаконичности с Алкиноем формулировках .
Одно из центральных мест в сочинениях Никифора занимают проблемы антропологии. В «Послании Владимиру Мономаху о посте» автор он говорит, что душа, сотворенная по образу Божию, имеет три части (в рукописи - трнчлст нос ДША), называемые силами: словесное и ярост нос. и желлн нос171. Разумное (словесное) начало является старейшим и высшим всех остальных. В «Поучении в неделю сыропустную» видно, что словесное начало отличает человека от животных172.
Характерно, что ни высшее (разумное), ни низшее (чувственное) начала, не являются субстанциальными антиподами и присутствуют в человеке «смесно», проявляясь в разных сочетаниях. Это следствие платонических симпатий мыслителя173. Разуму и воле отводится роль управления инстинктивно-чувственной сферой, склонной к возмущению, которое может быть уравновешено благотворное воздействие поста, что предполагает влияние плоти на состояние душевных качеств человека.
