Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политико-правовое измерение государственно-этноконфессиональных отношений (теоретико-методологический и институциональный анализ) 12
1. Свобода совести и свобода вероисповедания как политико-правовые и этнонациональные институты 12
2. Правовая конфликтологическая экспертиза государственной политики этноконфессиональных предпочтений 31
3. Конфликтогенные стратегии политико-правового регулирования институционального статуса этноконфессиональных сообществ 58
Глава 2. Институционально-правовые формы конфликтогенности российских государственно-этноконфессиональных отношений 77
1. Клерикализация российской государственности: конфликтогенные процессы в сфере политико-правового обеспечения свободы совести 77
2. Этнорелигиозный экстремизм в российском государственно-правовом пространстве 94
3. Деструктивные культы и тоталитарные секты как основная угроза этноконфессиональной безопасности постсоветской России 115
Заключение 141
Литература 145
- Свобода совести и свобода вероисповедания как политико-правовые и этнонациональные институты
- Конфликтогенные стратегии политико-правового регулирования институционального статуса этноконфессиональных сообществ
- Клерикализация российской государственности: конфликтогенные процессы в сфере политико-правового обеспечения свободы совести
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Современные процессы глобализации имеют своим следствием формирование обезличенных социокультурных систем и институтов, которые все активнее переключаются на обслуживание политических и экономических интересов космополитической и транснациональной элиты, коммерциализированной массовой культуры и унифицированных либерально-правовых ценностей, тем самым способствуя возрастанию конфликтогенности и экстремизма.
Защитной реакцией на глобализацию выступают процессы возрождения российских традиционных конфессиональных институтов, которые, тем не менее, получают полярные оценки в научном сообществе: с одной стороны, как «возрождение духовности», а с другой - как очередной этап «клери-кализации» национальных государств.
Религия в любом обществе приобретает первоочередное значение для политико-правовых процессов, придавая им характер солидарности, терпимости, конфликта, борьбы, фанатизма и оставаясь удобным инструментом для дестабилизации общества и средством борьбы за власть. В то же время религиозный фактор оказывает существенное влияние на развитие российской правовой культуры, стабилизацию межнациональных и межконфессиональных отношений, активно способствует формированию конструктивной системы политико-правовых ценностей в этнонациональном самосознании.
Очевидно, что религия в современном мире выступает не только как архаичный институт, но и как постоянный и эволюционирующий компонент политико-правового развития любого народа и входящих в него различных этносоциальных групп на всех этапах истории, без которого невозможно устойчивое и преемственное развитие.
С другой стороны, деятельность тоталитарных религиозных сект и деструктивных культов в условиях постмодерна способствует разрушению единого российского культурного и политико-правового пространства, распаду традиционных ценностных систем, а в ряде случаев приводит к насилию, принимающему организованные извне формы.
Тактические ситуативные меры, принимаемые в рамках государственной политики в сфере этноконфессиональных отношений, не дают желаемых результатов, что актуализирует поиск путей преодоления существующей эт-ноконфессиональной конфликтогенности, обеспечения дальнейшего продолжения государственно-конфессионального диалога на непротиворечивой законодательной и правовой основе.
Степень научной разработанности проблемы.
Государственно-этноконфессиональные отношения имеют многоаспектный характер и предполагают обращение исследователей к различным отраслям знаний, в частности, к философии политики и права, религиоведению, глобалистике, социологии права, юридической этнологии, юридической конфликтологии и антропологии.
Научное исследование стратегий религиозного традиционализма и плюрализма в политико-правовом измерении российских государственно-конфессиональных отношений проводилось Н.Н. Алексеевым, Н.С. Трубецким, П.Н. Савицким, Л.Н. Гумилевым, А.С. Панариным, Х.-А. Нухаевым.
Конфликтогенность российских этноконфессиональных отношений содержательно анализировалась в монографиях В.Х. Акаева, В.В. Амелина, Ю.Д. Анчабадзе, Г.С. Денисовой, А.Г. Здравомыслова, Л.Л. Хоперской, В.М. Юрченко, А.П. Ярлыкапова, с изложением конкретных теоретических моделей разрешения религиозных конфликтов с учетом принципов толерантности и консенсусной политики.
Свобода совести и свобода вероисповедания как политико-правовые категории рассматривались А.Я. Анцуповым, П. Вальдманом, Г.П. Предвечным.
Формированию концептуальных основ государственной политики в сфере свободы совести посвящены труды Н.Ф. Дубровина, А. Зиссермана, Р.А. Фадеева, Р.Г. Абдулатипова, В. Дегоева, А.Д. Саватеева.
Основные типы правового регулирования институционального статуса религиозных объединений классифицированы в монографиях A.M. Величко, А.В. Цыпина, А. Кураєва.
Социокультурные технологии противодействия деятельности деструктивных религиозных организаций предметно представлены в работах А. Кураєва, А.Е. Себенцова, С.Г. Москаленко, Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева, А. Дворкина.
Тем не менее, тема политико-правовой конфликтогенности российских государственно-этноконфессиональных отношений является дискуссионной и слаборазработанной.
Объектом диссертационного исследования являются государственно-этноконфессиональные отношения в институционально-правовом контексте.
Предметом исследования выступают политико-правовые формы конфликтогенности российских государственно-этноконфессиональных отношений.
Цели и задачи диссертационного исследования. Цель диссертационного исследования состоит в политико-правовом анализе конфликтогенных институтов российских государственно-этноконфессиональных отношений.
Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи: - интерпретировать свободу совести и свободу вероисповедания в ка честве политико-правовых институтов; — экспертировать основные этапы и тенденции развития концептуаль но-правовых основ государственной политики этноконфессиональных пред почтений в конфликтологическом контексте; классифицировать типы правового регулирования институционального статуса этноконфессиональных сообществ; выявить конфликтогенный потенциал российских государственно-этноконфессиональных отношений транзитивного периода; провести политико-правовой мониторинг и определить уровень кле-рикализации переходной российской государственности; - критически оценить деятельность деструктивных культов и тоталитарных сект в контексте угрозы национальной безопасности России.
Теоретическую основу диссертации составили политико-правовые и конфликтологические концепции столкновения цивилизаций, идеократиче-ского фундаментализма, этноконфессионального плюрализма, интервенции религиозного традиционализма, институционализма.
Автором при решении поставленных в работе задач использовались общенаучные методы познания (анализ, синтез, сравнение, аналогия, дедукция, индукция, абстракция), частнонаучные и специальные методы (функционально-правовой, компаративный, институционально-правовой, парадиг-мально-правовой и др).
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
1. Охарактеризованы в компаративном плане конфликтогенные страте гии религиозного традиционализма и плюрализма политико-правового изме рения государственно-этноконфессиональных отношений.
Выявлена и обоснована политико-правовая специфика институтов свободы совести и свободы вероисповедания.
Проведена правовая конфликтологическая экспертиза концептуальных основ государственной политики этноконфессиональных предпочтений.
4. Классифицированы типы правового регулирования институцио нального статуса этноконфессиональных сообществ.
5. Обоснованы институционально-правовые формы конфликтогенности российских государственно-этноконфессиональных отношений в эпоху гло бализации и модернизации.
6. Систематизированы конфликтогенные зоны в сфере политико- правового обеспечения свободы совести в России.
7. Показана опасность деятельности деструктивных культов и тотали тарных сект для национальной безопасности России.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Конфликтогенность современных российских государственно- этноконфессиональных отношений в их политико-правовом измерении ини циирует формирование адекватной стратегии институционализации принци пов религиозного традиционализма и плюрализма в сфере государственно- правового обеспечения свободы совести и свободы вероисповедания.
При этом государственная правовая политика должна быть ориентирована на достижение консенсусности и толерантности государственно-этноконфессиональных отношений с учетом региональной специфики их полиюридического регулирования, легализующего некоторые нормы церковного и обычного права.
Правовая конфликтологическая экспертиза государственной политики этноконфессиональных предпочтений в таком контексте представляет собой совокупность экспертных процедур, оценивающих конфессиональную идентичность с учетом ее политизированных форм, правового статуса и этнона-циональной определенности.
2. В качестве модельного варианта юридико-конфликтологической экспертизы может быть задействована принципиально новая концептуальная схема иерархизации институционально-правового статуса религиозных орга низаций, которая соответствует принципам свободы совести и свободы веро исповедания: традиционные конфессии - религиозные объединения - этно- конфессиональные сообщества.
При этом поэтапная идентификация конфликтогенности государствен-но-этноконфессиональных отношений включает в себя: а) определение формы государственно-правового регулирования в зависимости от типа религиозной организации; б) правовой мониторинг уровня напряженности, обусловленной индивидуальными и групповыми стереотипами конфессионального поведения; в) использование в рамках дифференцированного подхода адекватных политико-правовых механизмов пресечения противоправных действий, санкционированных этноконфессиональным сообществом; г) учет радикальных и экстремистских проявлений, сопутствующих политико-правовой институционализации религиозной организации, юридическую превенцию этноконфессиональной напряженности, приобретающей политизированной характер.
3. Политико-правовая конфликтогенность государственно-конфессиональных отношений в современной России имеет ряд особенностей, обусловленных либерально-демократическими реформами. Ценностная ориентированность этноконфессиональной конфликтогенности в данном случае имеет двоякую направленность: традиционалистскую, обеспечивающую сохранение единого духовного пространства на государственном уровне, и модернистскую, поддерживающую свободу вероисповедания в пределах нейтрального отношения государства к выбору отдельных индивидов и этнона-циональных групп.
Возрождение традиционных российских конфессий (православия, ислама, иудаизма, буддизма), их исторически особое место в политическом и социокультурном пространстве вызывают протест со стороны новых религиозных объединений, претендующих на замену традиционных духовных ценностей,. поэтому любая реально осуществляемая правовая упорядоченность государственно-этноконфессиональных отношений оценивается ими как тенденция клерикализации современного российского государства, противоречащая законодательному обеспечению свободы совести.
Кроме того, укреплению российской государственности мешают латентно проявляющиеся тенденции этнорелигиозного экстремизма, провоцирующего не только этноконфессиональные конфликты, но и вооруженные столкновения. Речь идет, прежде всего, о ваххабизме, содержащем радикальные идеи, обладающие конфликтогенным потенциалом. Целенаправленная агрессия против возрастающего влияния традиционных конфессий активно финансируется из-за рубежа, обеспечивается кадрами проповедников, поддерживается ангажированными средствами массовой информации, что необходимо учитывать при выборе политико-правовых технологий разрешения этнонациональных конфликтов.
4. Этнорелигиозный экстремизм в российском государственно-правовом пространстве представляет собой специфический вид протестной деятельности институционализированных и неинституционализированных политических субъектов, выступающих, как правило, от имени религиозных организаций или конфессиональных направлений, осуществляемый деструктивными способами, включая насильственные действия и призывы к свержению существующего государственного строя в целях реализации провозглашенных сакральных ценностей.
Этнорелигиозный экстремизм в контексте политико-правовой трансформации современной российской государственности легализует конфессиональную конфликтогенность, обусловленную институтами свободы совести, светскости государства и правом конфессионального и национального самоопределения.
Этнорелигиозный экстремизм как политико-правовая форма институ-ционализации конфессиональной напряженности характеризуется следующими признаками: а) внесистемной, внеправовой деятельностью, доходящей до оправдания любых форм терроризма; б) нетерпимостью к сторонникам иных конфессий либо иных направлений в рамках собственной конфессиональной идентичности, предполагающей применение насилия для утвержде- ния своей самобытности; в) использованием в качестве идеологического обоснования аргументации вновь созданных «боговдохновленных», «обновленных» или «фундаментальных» религиозных и политико-правовых учений; г) апелляцией к сакрально-эмоциональному способу внедрения собственной системы ценностей; д) созданием харизматических образов лидеров, претендующих на непогрешимость и особую святость.
5. Деструктивные культы и тоталитарные секты — это сетевые политико-правовые субъекты групповой протестности, обладающие рядом идентифицирующих признаков: как идеологических (на основе конфессиональных различий), так и структурных (сочетание сетевых и иерархических, легальных и нелегальных принципов построения организации). Основной целью культа является пожизненная эксплуатация его членов; участие в нем предполагает подчинение индивидуальности лидеру культа; типичный лидер деструктивного культа — авторитарная, решительная и харизматическая личность, необычные переживания которой интегрируются в структуру верований; деструктивный культ использует власть с нарушением правовых и этических норм, обеспечивая покорность членов и реализуя таким образом претензии на собственную политико-правовую субъектность.
Представляет фактическую угрозу национальной безопасности России стремление деструктивных культов и тоталитарных сект к расширению своих организационных и финансовых возможностей для монополизации информационного пространства, использование передовых нейролингвистиче-ских и программирующих технологий управления сознанием с целью контроля за всеми сторонами жизни своих последователей, что требует принятия специального федерального закона, защищающего духовную безопасность российских граждан.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в сформулированных выводах о политико-правовой конфликтогенности государственно-конфессиональных отношений в России, обусловленной трансформацией этноконфессиональной идентичности и способами политико-правового упорядочения отношений в сфере свободы слова и вероисповедания.
В этой связи представляются практически значимыми результаты и выводы исследования, которые могут быть использованы для дальнейшего совершенствования законодательства, регулирующего российские государст-венно-этноконфессиональные отношения, в практике преподавания теории государства и права, конституционного (государственного) права, юридической конфликтологии и антропологии, а также спецкурсов по соответствующей тематике.
Апробация диссертационного исследования. Концепция идеи, результаты, выводы и рекомендации диссертации отражены в докладах и сообщениях автора на шести международных, всероссийских, региональных и межвузовских конференциях.
Основные положения диссертационного исследования обсуждены и одобрены на заседании кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.
Структура диссертационного исследования соответствует поставленным целям и логике проведенного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Свобода совести и свобода вероисповедания как политико-правовые и этнонациональные институты
Свобода совести и вероисповедания при всей кажущейся простоте — сложные и многогранные политико-правовые и этнонациональные институты.
Проблемы свободы совести и вероисповедания теснейшим образом взаимосвязаны с политическими, правовыми и нравственными процессами, происходящими в обществе.
Новой государственности должно соответствовать новое право, обеспечивающее юридический механизм действия государственных и общественных институтов на основе норм национального права и международно-правовых норм и стандартов при приоритете последних, обеспечивающих права и свободы человека и гражданина, их соблюдение и защиту, независимо от социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Идеал религиозной свободы завоевал чрезвычайно широкое признание во всем мире, и в настоящее время он признается не только всеми крупными международными декларациями и соглашениями по правам человека, но и подавляющим большинством конституций стран мира1.
Однако на протяжении большей части человеческой истории предполагалось, .что истинность религий требует государственного воплощения религиозных верований, а политическая стабильность подразумевает единство веры и культуры. Более того, предполагалось, что общество не может быть стабильным без утверждения единой веры, которая служит связующим звеном и создает главное и единственное побуждение к верности и послушанию правящим кругам. Эта точка зрения подтверждалась религиозными войнами, которые на протяжении многих веков опустошали европейские страны.
В Новое время это суждение подверглось сомнению. Было сформулировано утверждение о том, что правление, уважающее различные верования, получит поддержку всех тех, кого оно уважает, и это приведет к гораздо большей стабильности, чем предпочтение, оказываемое только одной господствующей группе верующих2.
Религиозную свободу в конкретном обществе можно оценить по степени взаимозависимости государственных и религиозных учреждений. При этом следует учитывать тот факт, что разделение церкви и государства автоматически не приводит к свободе совести и вероисповедания. В какой-то момент жесткое разделение может перейти во вражду к религии, а механическое требование разделения любой ценой может подтолкнуть государственную систему как к спокойному равнодушию, так и к сознательным репрессиям. Лишь культура или историческое прошлое обусловливают конкретный подход, обеспечивающий максимально возможную степень свободы совести и вероисповедания в каждой конкретной стране.
Вследствие научной неразработанности данной проблематики и неразвитости вышеупомянутых конституционных принципов как правовой категории право каждого на свободу совести и вероисповедания упоминается повсеместно лишь в качестве декларации, фактически находясь вне правового поля. Таким образом, законодательство, которое должно быть направлено на реализацию свободы мировоззренческого выбора, подменяется набором правовых норм, направленных на регулирование деятельности религиозных объединений.
Необходимость формирования правового механизма реализации права на свободу совести и вероисповедания для каждого человека в современном демократическом правовом государстве требует ревизии и реформы основополагающих принципов и понятийного аппарата в данной сфере.
Все более приобретая характер аксиомы, свобода совести и вероисповедания утвердилась повсюду как жизненно важное средство снятия напряженности там, где она вызвана столкновением цивилизаций, сформировавшихся в сферах различных религий.
Защита этого права ведет к усилению стабильности и упрочению мира и отражает процесс взаимопроникновения религий и культур в условиях глобализации.
В исторической ретроспективе право человека на свободу совести и вероисповедания основывается на обычаях и традициях людей, поэтому формирование новой государственности и гражданского общества не может происходить без учета исторических истоков и традиций. Дореволюционные ученые выводят, и делают это вполне обоснованно, истоки становления института «свободы вероисповедания» из ряда актов, которые к концу XVIII века защищали его основы: Билля о правах штата Вирджиния 1776 года, Австрийского закона о религиозной терпимости 1781 года, Билля о правах штата Вирджиния 1786 года, устанавливающего свободу вероисповедания3.
Появление указанных нормативных документов стало возможным в качестве противовеса средневековому инквизиционному террору, в условиях которого и возникло движение за религиозную веротерпимость. Элементы религиозной толерантности можно найти уже в произведениях западноевропейских мыслителей XVI века. Краеугольным здесь можно назвать сочинение Томаса Брауна «Религия медика».
Конфликтогенные стратегии политико-правового регулирования институционального статуса этноконфессиональных сообществ
В настоящий момент в российском общественно-правовом пространстве наблюдается оживленная, местами даже ожесточенная дискуссия, посвященная выбору оптимальной стратегии политико-правового регулирования институционального статуса этноконфессиональных сообществ.
Политические и экономические преобразования последних лет способствуют росту общественной активности российских граждан, что ведет к созданию большого числа различных объединений, в том числе образованных по признакам этнической и конфессиональной принадлежности.
На основе внутригосударственных институтов российского права и с учетом положений международных правовых договоров и соглашений, участницей которых является Российская Федерация, федеральный законодатель определяет законодательные основы реализации гражданами Российской Федерации права на этнические и конфессиональные объединения и особенности их статуса.
При этом осуществляемое им регулирование не должно искажать само существо данного права, а вводимые ограничения - создавать необоснованные препятствия для его реализации, т.е. такие ограничения должны быть необходимыми и соразмерными приоритетам государственной политики в сфере обеспечения национальной безопасности.
Анализ международно-правовой и политической практики показывает, что в современном мире в качестве носителей правосубъектности выступают не только государства и международные организации, но и различные этнические структуры и образования43.
Между традиционными субъектами международного права - государствами, международными организациями и народами - нет четкой границы главным образом в силу размытого определения «парциальный суверенитет» (т.е. частичный суверенитет, предполагающий передачу части властных функций или полномочий на определенную территорию (национально-территориальная автономия, протекторат).
В полиэтнических государствах этноконфессиональные сообщества нередко являются субъектами политической организации общества и размещаются в структуре государства по иерархической схеме стратификации. На уровне национальной и международной политики признание этноконфес-сиональных сообществ субъектами политики связано с приданием им определенного политико-правового статуса.
Сегодня использование этнической терминологии в юридических документах стало широко распространенным. В Конституции Российской Федерации используется термин «малочисленные этнические общности» (п. «м» ст. 72). В Федеральном законе Российской Федерации «О национально-культурной автономии» национальные субъекты обозначаются как «этнические общности». В Концепции государственной национальной политики Российской Федерации речь идет как о «национальных», так и об «этнических общностях».
Несмотря на широкое юридическое применение этнической терминологии, в нормативных актах отсутствует толкование данных терминов, из че го можно предположить, что законодатель при их использовании апеллирует к этноконфессиональному понятийному аппарату. Что же касается выделения в качестве носителей субъектных прав этноконфессиональных сообществ, то в законодательстве РФ фактически уже имеются прецеденты44.
В данном случае для реализации коллективных прав не требуется самоорганизации индивидов в те или иные добровольные объединения. То же можно сказать и о Федеральном законе «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»45.
Одно из широко принятых в современном мире интерпретаций основ государственности связано с естественными правами человека, а внешний государственный суверенитет рассматривается в контексте международно-правовых отношений, вытекающих из права народов или наций на политическое самоопределение.
Права этноконфессиональных сообществ признаны современным международным правом как особые права человека или «права третьего поколения». В частности, эти права зафиксированы в ст. 1 Устава ООН и ст. 1 Международного пакта о гражданских и политических правах46. Более того, в теории государства и права также положительным образом решается вопрос о наличии коллективных прав и прав этноконфессиональных сообществ.
Клерикализация российской государственности: конфликтогенные процессы в сфере политико-правового обеспечения свободы совести
В настоящее время развитие государственно-конфессиональных отношений оценивается различными экспертами в русле двух альтернативных подходов: согласно первому из них, современная государственная политика находится под жестким влиянием клерикальных тенденций, выражающихся в различных политико-правовых формах, согласно мнению других экспертов, отмечается дальнейшая деклерикализация российской государственности.
Возможность клерикализации в современной России часто обсуждается в научных и публицистических работах, посвященных государственно-конфессиональным отношениям. В последнее десятилетие государство все активнее взаимодействует с религиозными организациями. Означает ли это, что они тем самым фактически вовлекаются в управление страной? И уместно ли в данной ситуации использовать такие слова, как «клерикализм» и «клерикализация»? Необходимо отметить, что в масштабах России речь может идти только о Русской православной церкви, так как ни одна другая конфессия даже теоретически не может претендовать на обладание властью.
В чем же суть клерикализации? Согласно выдержке из «Энциклопедического словаря» Брокгауза-Ефрона: «Клерикализм вошел во всеобщее употребление первоначально в Бельгии в 50-х гг. XIX века, хотя явление, им обозначаемое, гораздо более раннего происхождения. Клерикализмом называется политическое миросозерцание, идеалом которого является усиление власти и значения Церкви - именно Церкви Католической. Главным образом клерикалы борются против отделения Церкви от государства или там, где этот вопрос не стоит на очереди, против либерального законодательства в церковной области: именно против гражданского брака, против передачи ведения метрических книг из рук духовенства в руки светских властей» .
Термин «клерикализм» широко распространился в Европе после Французской революции, когда активно начался процесс секуляризации. Клерикализм обозначал борьбу Церкви за сохранение или усиление своих позиций в жизни общества, т.е. борьбу в широком смысле, в том числе и со светской властью и ее секулярными тенденциями. Это произошло из-за того, что католическая церковь постоянно претендовала на обладание как духовной, так и гражданской властью.
Наиболее существенный индикатор тенденций клерикализма - наличие соперничества и борьба за власть. И тогда религиозная организация в этом процессе выступает как достаточно сильный участник. О клерикализации можно говорить до тех пор, пока существует равновесие противоборствующих сил. Когда равновесие нарушается, речь начинает идти либо о теократии, либо о светском государстве. Иногда конфессия, стремящаяся к соединению духовной и светской власти в руках религиозных лидеров, становится доминирующей силой в стране.
Католицизму практически никогда не удавалось до конца воплотить в жизнь теократический идеал, кроме Папской области и территорий, принадлежавших Ливонскому ордену. Даже в Средневековье в католических странах Церковь была вынуждена делить власть со светскими монархами.
В православных странах характер государственно-церковных отношений был принципиально иным. Теоретически они строились на принципе симфонии Церкви и государства, предполагавшей тесное сотрудничество при разграничении сфер компетенции. Практически же происходил уклон в сторону цезарепапизма, преобладание царской власти над церковной.
Католический идеал сосредоточения всей власти в руках Римского первосвященника не свойствен православию. В императорской России синодальная церковь была частью государственной машины и подчинялась государству. Конечно, она обладала собственными интересами и пыталась их отстаивать. Но ситуация в России отличалась от ситуации в странах, где шла борьба между клерикализацией и секуляризацией.
Итак, клерикализацией можно называть не всякий процесс усиления влияния Церкви на общество и государство, а лишь тот, который, во-первых, осуществляется в порядке реализации ее доктринальных установок, во-вторых, за счет ее собственных сил, в-третьих, когда он связан с преодолением сопротивления светской власти и некоторой части общества.
Непременным признаком клерикализации является наличие встречного противоборствующего процесса секуляризации.
В этой связи, согласно точке зрения некоторых российских экспертов, использование терминов «клерикализм» и «клерикализация» применительно к процессам, происходящим в современной России, некорректно, поскольку это затрудняет верную оценку природы и движущих сил происходящего.
