Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ ПАРЛАМЕНТСКОЙ МОДЕЛИ ВЛАСТИ В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД
1.1. Особенности политико-трансформационных процессов в странах Центральной и Восточной Европы в контексте теорий транзитологии 24
1.2. Конституционные аспекты формирования парламентаризма в странах Центральной и Восточной Европы 51
ГЛАВА 2. ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ В ФУНКЦИОНИРОВАНИИ И РАЗВИТИИ ПАРЛАМЕНТАРИЗМА В СТРАНАХ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
2.1. Структура и организация работы парламентов 68
2.2. Парламенты и политические партии 95
2.3. Парламентаризм и институты исполнительной власти 123
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 141
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 147
- Особенности политико-трансформационных процессов в странах Центральной и Восточной Европы в контексте теорий транзитологии
- Конституционные аспекты формирования парламентаризма в странах Центральной и Восточной Европы
- Структура и организация работы парламентов
Введение к работе
Актуальності, темы исследования.
Среди основных характеристик демократической политической власти ключевыми являются принципы и способы взаимодействия политических институтов и гражданского общества, реализуемые через систему политического участия и представительства.1 По подсчетам Дома Свободы, из 191 существовавших в 1998 г. стран 117 (61,3%) провели свободные, тайные и всеобщие выборы, т.е. обладали процедурным минимумом (всеобщие, равные, свободные (и относительно справедливые) выборы) демократии. С одной стороны, это свидетельствует о распространении принципов парламентаризма в мировом масштабе. С другой стороны, становится очевидным, что стабильное функционирование государственной системы и легитимность принятия политических решений уже невозможны без обратной связи государства с гражданским обществом, формирования таких способов и механизмов реализации власти, которые могли бы удовлетворять потребностям и ожиданиям большинства граждан, участвующих в политическом процессе.
При этом следует учитывать, что политическое участие есть лишь "внешняя" характеристика парламентаризма, в то время как его базовым компонентом выступают прежде всего функционирование представительных учреждений и характер их взаимодействия с другими элементами политической системы, а также с гражданским обществом. Как отмечает А.Д.Керимов, "говорить о наличии парламентаризма можно только при условии существования особой системы взаимодействия парламента с другими государственными органами, то есть такой системы, в которой он не чисто формально, а реально, фактически имеет возможность отправлять свои
См.: Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Пол общей редакцией В.И. Жукова, Б.И. Краснова. - М.: МГСУ; Изд-во "Союз", 1997. - 992 с. - С.238-254. См.: Меркель В., Круассан Л. Форм&тьные и неформальные институты в дефектных демократиях // Политические исследования. - 2002. - №1 - С.6; Karatnycky A. The Decline of Illiberal Democracy II Journal of Democracy. - 1999. - Vol. 10. - №1. - P. 124-125.
4 функции, занимая, тем самым, адекватное место в политической системе
страны".1
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью осмысления места и роли парламентаризма в современном развитии посткоммунистических и, в частности, центрально- и восточноевропейских политических систем, что имеет немаловажное значение при корректировке стратегии и способов реформирования механизмов государственной власти в России и республиках постсоветского пространства. Это становится особенно очевидным потому, что в условиях трансформации политико-правовых институтов в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), как, впрочем, и в России, формируется целый комплекс противоречий между конституционными принципами функционирования государственной системы и реализацией этих принципов на практике.
При этом следует учитывать, что в условиях переходного (транзитного) периода роль парламента в социально-политических преобразованиях возрастает многократно, поскольку именно представительные учреждения, выполняя законодательные и властеобразующие функции, становятся одновременно центром конфликта и сотрудничества различных политических сил, мобилизуют политические элиты, формируют групповые интересы и способствуют рационализации политических решений.
В то же время нестабильный характер политических институтов трансформирующихся государств, обусловленный отсутствием опыта функционирования и взаимодействия в новой социально-политической среде, становится предметом непрекращающихся дискуссий о том, какие факторы и условия, какие политические (и социальные) институты и структуры делают ту или иную систему демократической,2 о соотношении парламентаризма и эффективности
1 Керимов А.Д. Французский парламентаризм: опыт сравнительно-правового анализа: Дисс...
докт. юрид. наук. - М.: Изд-во Российской академии государственной службы при
Президенте Российской Федерации, 1999. - 354 с. - С. 12.
2 См., например: Мельвиль АЛО. И вновь об условиях и предпосылках движения к
демократии / Проблемы консолидации российской политий (круглый стол) // Политические
исследования. - 1997. - №1. - С.39.
5 исполнительной власти.1 Иными словами, актуализируется и оказывается в
центре политологического дискурса проблема выявления эффективности той
или иной конституционной модели, ее воздействия на процесс формирования
открытого общества и политической социализации граждан.
С отказом от тоталитарной политической системы и появлением в начале
90-х гг. XX в. на территории бывшего "социалистического лагеря" новых
независимых государств для политических элит повсеместно стала актуальной
проблема выбора форм и путей политико-правовых преобразований и, прежде
всего, выбора такой конституционной модели, которая бы четко определяла
место каждого органа государственной власти и в первую очередь парламента,
в политической системе, характер его взаимодействия с другими
политическими институтами и гражданским обществом. Каждая из стран ЦВЕ
и бывших республик СССР проходит свой особый путь от тоталитаризма к
демократии.
Очевидно, что выбор пути преобразований в бывших соцстранах Европы
обусловлен наличием конкретных политических, социально-экономических,
исторических и социокультурных предпосылок, среди которых определяющими, на
наш взгляд, являются степень развитости гражданского общества и
демократических традиций докоммуиистического периода. В одних странах
(преимущественно республиках бывшего СССР, в том числе и России) новая
конституционная модель воплотилась в концепции "сильной" президентской
власти и, соответственно, характер и динамика институциональных и
конституционно-правовых преобразований определялись степенью влияния и
личными политическими амбициями главы государства и его ближайшего
окружения. В других странах процесс политических и правовых реформ
изначально был сосредоточен в руках представительных органов, что впоследствии
привело к "дисперсии" горизонтали власти и конституционному закреплению
Строев Е. Российский парламентаризм: движение в будущее или бег по кругу // Независимая газета. - 2001. - 18 апреля. - С.4. 2 См. например: Линц Х.-Дж. Достоинства парламентаризма (. 1 .htm).
доминирующей роли парламента в политической системе. Данная модель утвердилась в большинстве центрально- и восточноевропейских государств и опыт функционирования парламентской модели, ее влияния на процесс формирования гражданского общества и стабилизации политической системы в этих странах нельзя игнорировать. К числу таких стран в контексте нашего исследования мы относим Польшу, Венгрию, Чехию, Словакию, Болгарию и Румынию, в которых изначально были созданы политические и конституционно-правовые условия для формирования и развития парламентаризма - не только как одной из важнейших сущностных характеристик либеральной демократии, но и как системы организации и функционирования государственной власти, в которой представительные учреждения занимают доминирующую по отношению к другим властным институтам роль. Кроме того, в течение более чем десятилетнего периода некоммунистического правления и четырех-пяти циклов парламентских выборов в этих странах утвердилась система, согласно которой регулярная смена правящих элит, независимо от их политической и идеологической ориентации, не затрагивает базовых принципов функционирования парламентской модели.
В то же время современный опыт функционирования и развития парламентаризма в каждой из названных стран имеет определенную специфику, что создает благоприятную почву для сравнительно-политологического исследования и имеет немаловажное значение в плане анализа преимуществ той или иной конституционной модели, ее воздействия на процесс политико-правовых и социально-экономических реформ.
Степень разработанности проблемы.
Спектр исследований, посвященных сравнительному анализу политических систем, достаточно широк и включает в себя как разработку методологии сравнительного анализа, основоположником которой по праву можно считать
7 известного американского социолога Г.Ллмонда,1 так и исследования
изменений политической культуры, политического поведения и ценностных
ориентации населения развитых демократий и стран, находившихся в 70-80-е
гг. XX в. в условиях перехода от недемократических режимов к новым
политическим системам открытого типа (Г.Алмонд, С.Верба, Р.Инглхарт,
Р.Даль, Л.Морлино и др.).2
С начала 1970-х гг., наряду с дальнейшим развитием сравнительной политологии формируется новое направление - транзитология, сфокусировавшая свое внимание главным образом на проблемах демократизации и институциональных изменениях в обществах с переходной политической системой. Предметом анализа стало выявление социальных и институциональных предпосылок и условий перехода авторитарных и тоталитарных обществ к демократии и факторов консолидации новых политических систем. Начало исследований данного направления было положено известным американским политологом Д.Растоу, одним из первых предпринявших попытку разработки модели демократического перехода.3
Импульсом к дальнейшему развитию данной концепции стало крушение авторитарных режимов в ряде южноевропейских и латиноамериканских стран (Испания, Португалия, Бразилия, Аргентина, Чили и др.), а в конце 80-х гг. XX - тоталитарных политических систем коммунистических стран, что не только обогатило политическую науку конкретными эмпирическими и фактическими
1 Almond G. Comparative Political Systems II Journal of Politics. - 1956. - Vol.18. - №3.
2 Almond G.A., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. -
Princeton: Princeton University Press, 1963. - 295 p.; Almond G.A., Verba S. The Civic Culture
Revisited: An Analytical Study. - Boston: Little, Brown and Company, 1980. - 274 p.; Inglehart
R. The Renaissance of Political Culture II American Political Science Review. - 1988
(December); Inglehart R. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles Among
Western Publics. - Princeton: Princeton University Press, 1977. - 307 p.; Dahl R.A. Democracy
and Its Critics. - New Haven and London: Yale University Press, 1989. - 244 p.; Morlino L.
Democratic establishments: a dimensional analysis I Ed. by E.Baloyra. Comparing New
Democracies. - Boulder: Westview, 1987. - 256 p.
Rustow D.A. Transitions to Democracy - Toward a Dynamic Model II Comparative Politics. -1970.-Vol.2.-№3.
8 данными,1 но и дало возможность расширения компаративного знания и
разработки различных по структуре, но в то же время общих по сути моделей
перехода к демократии. Здесь можно выделить работы Х.Линца, А.Степана,
А.Пшеворски, С.Хантингтона, Л.Даймонда, Г.О'Доннелла, Дж.Нельсон,
Д.Шин, Ф.Шмиттера, Т.Карла, Г.Придэма и др2.
На рубеже 80-90-х гг. XX в. начинается новый этап транзитологических
исследований, связанный с анализом политико-трансформационных процессов
в посткоммунистических странах Европы и бывшего Советского Союза.3 Это, с
1 См., например: Stcpan A. (cd.). Democratizing Brazil. Problems оГTransition and Consolidation.
- Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 1989. - 287 p.
2 Linz J. Transitions to Democracy II The Washington Quarterly. - 1990. - №3 (Summer); Linz J.,
Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South
America and Post-Communist Europe. Baltimore, L.: The Johns Hopkins University Press, 1996.
- 260 p.; Лииц Х.-Дж., Степан А. "Государственность", национализм и демократизация //
Политические исследования. - 1997. - №5; Przeworsky Л. Some Problems in the Study of the
Transitions to Democracy. - Democracy and Political Transformation Theories (Szoboszlai G.,
cd). - Budapest, 1991. - 257 p.; Przeworsky A. Democracy and the Market. Political and
Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. - Cambridge: Cambridge University
Press, 1993.- 322 p.; Huntington S.P. The Third Wave. Democratization in the Late Twentieth
Century. - L.: Oklahoma University Press, Norman, 1991.- 198 p.; Huntington S.P. Democracy
for the Long Haul //Journal of Democracy. - 1996. - Vol.7. - №2 (April); Diamond L. Rethinking
Civil Society: Toward Democratic Consolidation II Journal of Democracy. - 1994. - Vol.5. - №3;
Даймонл Л. Прошла ли "третья волна" демократизации? // Политические исследования. -
1999. - №1; O'Donnell G. Transitions, Continuities, and Paradoxes I Issues in Democratic
Consolidation: The New South American Democracies in Comparative Perspective I Ed. by
Sc.Mainwaring, G. O'Donnell and J.S.Valenzuela. - Notre Dame, 1992. - 256 p.; Nelson J.M.
How Market Reforms and Democratic Consolidation Affect Each Other (Joan M. Nelson at al.
Intricate Links: Democratization and Market Reforms in Latin America and Eastern Europe. -
New Brunswick, 1994. - 236 p.; Shin D.Ch. On the Third Wave of Democratization. A Synthesis
and Evaluation of Recent Theory and Research II World Politics. - 1994. - Vol.47; Шмиттср Ф.
Процесе демократического транзита и консолидации демократии / Демократические
переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) //
Политические исследования. - 1999. - №3; Шмиттер Ф. Размышления о гражданском
обществе и консолидации демократии // Политические исследования . - 1996. - №5;
Schmitter P., Karl Т. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to
the East Should They Attempt to Go? II Slavic Review. - 1994. - Vol.53. - X«l; Transitions to
Democracy: Comparative Perspectives from Southern Europe and Eastern Europe / Ed. by
G.Pridham. - Dartmouth, 1995. - 244 p.
Bunce V. Subversive Institutions: The Design and Destruction of Socialism and the State. -Cambridge: Cambridge University Press, 1999. - 274 p.; Eckert G. Democratization process in East Central Europe: a theoretical reconstruction II British journal of political science, 1991; Hermet G. Le Passage a la Democratic - P.: ENSP, 1996. - 245 p.; Juchler J. Probleme der Demokratisierung in den osteruropaischen Transformationslandern. II Osteruropa. - 1997. - JML>9; Доган M. Эрозия доверия в развитых демократиях // Мировая экономика и международные отношения. - 1999. - №5; Стоукс Г. Переговоры за круглым столом и падение коммунизма
9 одной стороны, расширило круг уже накопленных теоретических изысканий в
области сравнительного анализа. С другой стороны, появились новые исследования теоретико-методологического характера, сосредоточившиеся на критике имеющихся транзитологических концепций и ставящие под вопрос возможность применения моделей демократизации поставторитарных стран к демократическому переходу тоталитарных обществ. Внимание транзитологов сосредоточилось главным образом на проблеме эффективности и направленности политических преобразований, анализе факторов, обусловливающих различный и неопределенный характер консолидации посткоммунистических политических режимов.1
В середине 1990-х гг., параллельно с активизацией сравнительно-политологических исследований, усиливается интерес к транзитологической проблематике в России и республиках постсоветского пространства. Это обусловлено, с одной стороны, необходимостью обобщения имеющихся теоретических концепций западной транзитологии и их проецирования на национальные модели перехода к демократии; с другой стороны, формируется
(рецензия на книгу: The Roundtable Talks and the Breakdown of Communism I Ed. by J.Elster. - The University of Chicago Press, 1996) II Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. -№3-4.
Terry S.M. Thinking about Post-Communist Transitions: How Different are They? II Slavic Review. - 1993. - Vol.52. - №2; Trkulja I. Osvajanie demokratije. Ogled о postkomunizmu. -Beograd: Belgtime, 1997. - 235 p.; Бане В. Элементы неопределенности в переходный период // Политические исследования. - 1993. - №1; Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? II Slavic Review. - 1995. - №54 (1); Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах // Вестник МГУ (Серия 18: Социология и политология). -1998. - №2; Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe II Comparative Political Studies. - 1996. - Vol.28. - No.4 (January); Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe II Comparative Political Studies. - 1996. - Vol.28. - No.4 (January).
Ашимбаев M.C. Политический транзит: от глобального к национальному измерению (); Гавриш СБ. Демократический транзит (http: ); Гельман В.Я. Как выйти из неопределенности? // Pro et Contra. -1998. - Т.З. - №3; Володенков СВ. Модели динамики политических процессов в условиях переходного периода // Вестник МГУ (Сер. 12: Политические науки). - 1999. - №6; Веденеев Ю.А. Теория и практика переходных процессов в развитии российской государственности // Государство и право. - 1995. - №1; Игрицкий Ю.И. Демократия и демократизация. Дилемма иллюзорной цели и осязаемого процесса / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе ("Круглый стол" в редакции журната "Россия и современный мир") // Россия и современный мир. -2001. - №4; Кандсль
10 критико-методологическое направление, представители которого выступают
если не за отказ от западной парадигмы транзитологии как таковой, то за более глубокий и всесторонний анализ структурных и процедурных, а не только формально-абстрактных составляющих переходного процесса (Б.Г.Капустин, И.И.Кузнецов, А.Ю.Мельвиль, О.Г.Харитонова и др.) .1
В настоящее время проблемы посткоммунистических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы являются предметом изучения довольно широкого круга российских и зарубежных исследователей (главным образом из стран центрально- и восточноевропейского региона). Среди отечественных исследований можно выделить монографию В.К.Мокшина," который одним из первых предпринял попытку на основе анализа обширного фактического и статистического материала выявить логику политико-трансформационных процессов в странах региона и их место в мировом политическом процессе; публикации сотрудников ИМЭПИ РАН О.Т.Богомолова, А.П.Бутенко, Н.И.Бухарина, Н.И.Довженко, Е.Б.Калоевой,3
П.Е. "Посттоталитарность" как теоретическая проблема и региональная характеристика // Мировая экономика и международные отношения. - 1996. - №5; Никитченко Л.Н. Транснационализация демократии (Третья волна демократизации в свете теории международных отношений) // Политические исследования - 1996. - №5.
Капустин Б.Г. Конец "транзитологии"? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Политические исследования . - 2001. - №4; Кузнецов И.И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода) // Общественные науки и современность. - 2000. - №5; Мельвиль АЛО. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты) (); Мельвиль АЛО. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии / Проблемы консолидации российской политий (круглый стол) // Политические исследования. - 1997. - №1; Мельвиль АЛО. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. - 1998. - №2; Харитонова О.Г. Генезис демократии (Попытка реконструкции лотки транзитологических моделей) // Политические исследования. - 1996. - №5 и др.
Мокший В.К. Трансформация политических режимов восточноевропейских стран во второй половине XX века. - Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та им. М.ВЛомоносова, 1997.-271 с.
Богомолов О.Т. Уроки социально-экономических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы // Вестник научной информации. - М.: ИМЭПИ РАН. - 1996 (май); Бутеико А.П. От тоталитаризма к демократии / Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях (Сб. статей участников международной конференции, проходившей в Москве 27-30 января 1995 г.). - М.: ИМЭПИ РАН, 1995. - 376 с; Бухарин Н.И., Довженко Н.И. Политические реформы в странах Центральной и Восточной Европы /
сотрудников Института славяноведения и балканистики РАН И.С.Яжборовской, А.Корбонского, М.Домбровски, Л.Д.Митсвой,1 отдельные публикации Б.Кагарлицкого, Л.Н.Шаншиевой2 и др.
В то же время следует отметить, что большая часть названных работ имеет обзорный, обобщающий характер, не позволяющий, с точки зрения сравнительного анализа, раскрыть специфику переходных процессов в странах ЦВЕ и соотнести их с российским опытом политико-правовых преобразований.
Обширный массив публикаций по проблемам посткоммунистических политических трансформаций представлен страновыми исследованиями. К числу исследователей, активно изучающих политико-трансформационные процессы в странах ЦВЕ, можно отнести Н.И.Бухарина, Н.И.Довженко, Т.Валеву, Ю.Ф.Зудинова, В.А.Колесникова, Д.Маркова, В.В.Мирошникова, Л.Д.Митеву, Р.Рутковски, Б.С.Хандурина3 и др.
Россия и Центральная Европа в новых геополитических реапыюстях (Сб. статей уч-ков II Междунар. конференции, проходившей в Москве 24-26 септ. 1997 г.) - М.: ИМЭПИ РАН,
1998. - 377 е.; Калоева Е.Б. К вопросу о характере политических систем
постсоциалистических стран (обзор) // Вестник научной информации. - М: ИМЭПИ РАН,
1998.
Яжборовская И.С. Специфика трансформаций в Центрально-Восточной Европе / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов: Круглый стол (блок статей) // Политические исследования. - 1999. - №3; Корбонский А. Переход к демократии в Венгрии, Польше и Чехословакии: некоторые предварительные суждения / Восточная Европа: контуры посткоммунистической модели развития. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1992. - 192 с; Домбровски М. Уроки реформ. - М.: Ии-т славяноведения и балканистики РАН, 1995. - 219 с; Митева Л.Д. Восточная Европа: политическая модернизация и формирование гражданского мира // Социально-политические проблемы переходных периодов. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1995. - 165 с; Митева Л.Д. Особенности консолидации демократии в странах Центральной и Восточной Европы / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) // Политические исследования. - 1999. - №3; Кагарлицкий Б. Реформы в Восточной Европе: новая периферия // Свободная мысль. -
1999. - №2; Шаншиева Л.Н. Лабиринты системного перехода (Введение) / Страны
Центральной и Восточной Европы на пороге XXI века. - М.: ИНИОН РАН, Центр научно-
информационных исследований глобачьных и региональных проблем, 1999. (Сер.:
Проблемы общественной трансформации в странах Восточной Европы и России). - 164 с.
Бухарин II.И. Процесс политической трансформации в Польше с 1980 г. / Экономика и
политика постсоциалистических стран (научный доклад). - М.: ИМЭПИ РАН, 1995. - 31 е.;
Бухарин Н.И. Польская политическая система в период трансформации / Политическая
трансформация стран Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, 1997. - 196
с; Бухарин Н.И., Синицина И.С, Чудакова Н.А. Польша: десять лет реформ // Новая и
новейшая история. - 2000. - №4; Довженко Н.И. Политическая трансформация в Румынии /
12 Особое место в современных исследованиях занимает проблема
конституционализма, конституционного устройства и его влияния на
специфику становления, функционирования и развития в странах ЦВЕ
парламентских систем и парламентаризма в целом. Одни авторы пытаются
выявить общую логику и направленность конституционных преобразований в
посткоммунистических странах (Н.Варламова, А.В.Забелин, Т.Л.Кашенко,
В.А.Миронов, Д.С.Прасолов, ЕЛО.Островидова, И.П.Ильинский, В.Разуваев и
др.),1 другие - соотнести их с мировым опытом конституционализма, выявить
противоречия между существующими формальными конституционными
принципами и реальной политической практикой (С.Холмс, Я.Элстер, А.Шайо
и др.).2
Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, 1997. - 196 с; Валева Т. Политическая система Болгарии в середине 90-х гг. / Политическая трансформация стран Цсптр&тыюй и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, 1997. - 196 с; Зудииов Ю.Ф. Болгария: политические метаморфозы первого посттоталитарного пятилетия / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. - 261 с; Колесников В.Л. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х - начало 90-х годов): Лвтореф. дисс... канд. полит, паук. - Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1996. - 25 с; Марков Д. Общественно-политические преобразования в Венгрии / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, 1997. - 196 с; Мирошников В.В. Основные контуры политического развития Полыни во второй половине 80-х - первой половине 90-х годов / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997.-261 с; Митева Л.Д. Квадратура круга реформ в Болгарии // Власть. - 1997. - №5; Рутковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Лвтореф. дисс... канд. полит, наук. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - 22 с; Хандурии Б.С. Внутренние и внешние факторы революции в Румынии в декабре 1989 г.: Лвтореф. дисс... канд. ист. наук - М.: ИМЭПИ РАН, 1992. - 22 с.
1 Варламова Н. Игры с парламентаризмом // Конституционное право: восточноевропейское
обозрение. - 1999. - №3; Она же. Преждевременный конституционализм, или
восточноевропейский эксперимент "обратного хода" истории // Конституционное право:
восточноевропейское обозрение. - 1998. - №2; Забелин Л.В., Кашенко Т.Л., Миронов В.Л.,
Прасолов Д.С., Островидова Е.Ю. Восточная Европа - 91: Адаптация и трансформация
государственных структур // Политические исследования. - 1991. - №5; Ильинский И.П.
Основные тенденции конституционного развития стран Восточной Европы // Государство
и право. - 1992. - №6; Разуваев В. Конституция и политика в переходный период //
Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1998. - №2 и др.
2 Холмс С. Возвращение к чертежам // Конституционное право: восточноевропейское
обозрение. - 1993. - №1; Элстер Я. В чем смысл создания конституции // Конституционное
право: восточноевропейское обозрение. - 1992. - №1; Элстер Я. Правление большинства и
права меньшинства // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1993. -
№1; Элстер Я. Роль институционального интереса в разработке восточноевропейских
ІЗ Особую ценность в контексте нашего исследования представляют работы,
посвященные страновому анализу конституционных систем, в которых
рассматриваются как проблемы функционирования отдельных политических
институтов стран ЦВЕ, так и их взаимоотношений между собой. Здесь можно
выделить публикации Э.Арато, И.Грудзински-Гросс, Е.Летовской, Л.Мажевски,
Д.Маловой, В.Осятыньского, Д.Франклина, П.Спивака, П.Хелландера,
Я.Элстера, С.Холмса.1
Значительное внимание в исследованиях политических систем стран ЦВЕ
уделяется институту президента,2 политических партий,3 меньшее -
конституций // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1996. - №2; Шайо Л. Конституционализм и конституционный контроль в посткоммунистической Европе // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1999. - №3; Медушевский Л. Конституционализм: кладовая опыта или совершенствование демократических преобразований (рецензия на книгу: Sajo A. Limiting Government. An Introduction to Constitutionalism. Budapest: Central European University Press, 1999) II Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 2000. - №1.
Арато Э. Создание конституции: венгерский эндшпиль // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. - №1; Грудзииска-Гросс И. Истоки польского конституционализма // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. -№3-4; Летовска Е. Конституция возможностей // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. - №3-4; Мажевски Л. Государственная власть в новой польской конституции / Перевод В.М.Воробьева // Вестник научной информации. -М.: ИМЭПИ РАН. - 1991. - №5; Осятыньский В. Краткая история Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. - №3-4; Осятыньский В., Франклин Д. Польша: Малая Конституция на фойе большого конфликта // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1993.- №1; Спнвак П. Борьба за Конституцию // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1997. - №3-4; Хелландер П. Словакия: критический анализ Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1993. - №1; Элстер Я., Холмс С. Новые конституции, принятые в Болгарии и Румынии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение.- 1992.-№1.
Гарлицкий Л. Институт президентства в новой Конституции Полыни // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. - №3-4; Зифкак С. Президентская власть в Словакии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1995. - №3; Кынев А.В. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравнительный анализ: Автореф. дисс... канд. полит, наук. - М.: Изд-во МГУ, 2002. - 27 с; Он же. Институт президентства в странах Центральной и Восточной Европы как индикатор процесса политической трансформации // Политические исследования. - 2002. - №2; Он же. Сравнительный метод в исследованиях института президентства: (на примере стран Центральной и Восточной Европы) // Вестник Московского университета (Серия 12: политические науки). - 2002. - 6.
Арато Э. Выборы, коалиции и конституционализм // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1994. - №3-4; Бухарин Н.И. Польские социал-демократы: путь из оппозиции во власть и обратно в оппозицию / Левый поворот и левые
14 правительственным органам,1 что, на наш взгляд, является серьезным
аналитическим пробелом, не позволяющим получить целостное представление
о характере взаимодействия различных политических институтов в системе
парламентаризма.
Основная проблема, с которой столкнулся автор в процессе работы над
диссертацией - это отсутствие сколько-нибудь значимых в теоретическом
плане исследований, посвященных системному анализу парламентаризма в
странах (или отдельно взятой стране) центрально- и восточноевропейского
региона. Имеющиеся на сегодняшний день работы раскрывают либо отдельные
партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. -196 с; Бутенко А.П. Рыночный социализм как новая перспектива левых / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. - 196 с; Бухарин Н.И. Будущее социал-демократии стран Центральной и Восточной Европы /Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. - 196 с; Довженко Н.И. Партия социальной демократии в политическом спектре Румынии: основные тенденции развития / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. -196 с; Желицки Б.Й. Многопартийность и политическая панорама в современной Венгрии / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. - 261 с; Калоева Е.Б. Есть ли будущее у социал-демократии в постсоциалистических странах? (обзор по материалам зарубежной прессы) // Вестник научной информации. - М.: ИМЭПИ РАН. - 1998. - №11; Кузнецова 3. Тенденции "полевения" в формировании политического спектра в Чешской Республике / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. - 196 с; Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад под руководством Н.И.Бухарина и Н.И.Довженко). -М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. - 196 с; Митева Л.Д. Развитие партийных систем стран Центральной и Восточной Европы в переходный период (сравнительный анализ) // Вестник Московского ун-та (Серия 12: Политические науки). - 2000. - №6.; Проблема левого поворота в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад). - М.: ИМЭПИ РАН, 1997. - 64 с; Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990-е годы (па материалах Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, России, Словакии и Чехии) / Под ред. Е.Ю.Гуськовой. - М.: ИНИОН РАН, 1996. - 218 с; Усиевич М. Положение и политика социалистической партии в современной Венгрии / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. -196 с; Харциева Ю.Г. "Левые" и "правые" в современном политическом спектре Словакии / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. - 261 с; Шабуиина В. Болгария: попытки и уроки сдвигов влево / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. - М.: ИМЭПИ РАН, "Эпикон", 1997. - 196 с; Задорожиюк Э.Г. Социал-демократия в Центральной Европе / Отв. ред. Ю.С.Новопашин. - М.: Academia, 2000. - 312 с.
См., например: Фиш Стивен М. Конец "мечьяризма" // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1999.-№3.
15 аспекты парламентаризма (например, взаимоотношения политических элит и
их роль в процессе консолидации демократии и гражданского общества в
странах региона),1 либо носят характер общетеоретических рассуждений.2 В
связи с этим диссертант обратился к некоторым работам, посвященным
теоретическим вопросам и практике функционирования парламентских систем
стран, не относящихся к региону ЦВЕ.3
Исследование организационной структуры и деятельности
представительных учреждений стран ЦВЕ поставило нас перед
необходимостью не просто сравнительного анализа соответствующих
конституционно-правовых норм, но и соотнесения существующей
парламентской практики рассматриваемых стран с мировым опытом, прежде
всего западным. В этой связи особую ценность представляют работы У.Рикера,
См., например: Wasilcwski J. Elite Circulation and Consolidation of Democracy in Poland. Paper presented Tor the conference "Democracy, Markets and Civil Societies in post-1989 East Central Europe". - Harvard University: Center for European Studies, 1996. - 253 p.; Биткова Т.Г. Румыния: "французская" модель на фоне националистических и авторитарных традиции / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе ("Круглый стол" в редакции журнала "Россия и современный мир") // Россия и современный мир. - 2001. - №4; Видоевич 3. Неототалитаризм при иостсоциализме - возможен ли он? / Перевод с югославского Е.Б.Калоевой // Россия и современный мир. - 1998. - №3; Лыкошина Л.С. Польша: трудный отказ от "шляхетско-марксистского этоса" / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе ("Круглый стол" в редакции журнала "Россия и современный мир") // Россия и современный мир. - 2001. - №4; Любин В.П. Введение. Новые тенденции в партийно-политической жизни Европы / Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. - М.: ИНИОН РАН, 1997. - 180 с; Dimitrov G., Kabakcchieva P., Kiosev E. Russia and Bulgaria: Farewell Democracy. - Sofia, 1996.-110 p.
2 См., например: Парламентаризм в Центральной Европе (Речь Бронислава Геремека в
Школе права Чикагского ун-та 1 дек. 1994 г.) // Конституционное право:
восточноевропейское обозрение. - 1995. - №3; Линц Х.-Дж. Достоинства парламентаризма
(. ); Махачев Г. Необходимость и условия
формирования парламентаризма (); Исмагамбстов
Т. Тернистый путь парламентаризма (Почему представительная демократия трудно
приживается на постсоветском пространстве?) // Континент. - 2000. - 23 февраля - 7 марта;
Шаталкин Г.В. Парламент и парламентаризм user/parpa/; Могунова
М.А. Проблемы современного парламентаризма: Учеб. пособие. - М.: РГГУ, 2000. - 100 с.
3 Боровиков А.П. Парламентаризм как форма политической борьбы (депонированная
рукопись). - Спб: Санкт-Петербургская гос. академия ветеринарной медицины, 2000. - 13
е.; Керимов А.Д. Указ. соч.; Рыбкин И.П. Становление и развитие парламентаризма в
России: Дисс... докт. полит, наук. - М.: Изд-во МГУ, 1995. - 352 с; Яцснко И.С.
Современный западный и российский парламентаризм: теоретико-правовой анализ. - М.:
Изд-во РАА им. Ф.Н.Плевако, 2000. - 522 с. и др.
Дж.Коукли, П.А.Федосова, Л.Я.Полуяна, коллективное исследование сотрудников Межпарламентского союза под редакцией М.Амеллера.1 Кроме того, большое значение для конституционно-правового анализа представляют публикации политологов и правоведов Д.Олсона, В.Цепла, Д.Франклина, М.Калды, М.Жиллиса, Е.Стефои-Савы, Б.Янку и др.
Различные аспекты проблемы политического участия и представительства в Республике Башкортостан представлены в работах М.М.Утяшева, М.С.Аюпова, Ф.М.Раянова, В.К.Самигуллина, Ю.Н.Никифорова, Л.И.Бениной, А.Ахмадеева, А.Г.Еникеева и др.3
1 Rikcr W.H. The Justification of Bicameralism II International Political Science Review. - 1992. -
Vol.13. - №1; Коукли Дж. Двухпалатность и разделение властей в современных
государствах // Политические исследования. - 1997. - №3; Федосов П.А. Двухпалатные
парламенты: европейский и отечественный опыт (/2001/1/12. htm). Парламенты (сравнительное исследование структуры и деятельности
представительных учреждений 55 стран мира) / Под ред. М.Амеллера. - М.: Изд-во
"Прогресс", 1967. - 512 с; Полуян Л.Я. Понятие и природа конституционных полномочий,
роль и место верхней палаты парламента в системе органов государственной власти
().
2 Олсои Д. Чешский Сенат: от конституционного оформления к выборам // Конституционное
право: восточноевропейское обозрение. - 1997. - №7; Цепл В., Франклин Д. Сенат и народ
чешский // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1993. - №2; Калда
М., Жиллис М. Чешская Республика (Рубрика: Организационные проблемы
носткоммунистических парламентов) // Конституционное право: восточноевропейское
обозрение. - 1995. - №2; Стефои-Сава Е. Румыния (Рубрика: организационные проблемы
носткоммунистических парламентов) // Конституционное право: восточноевропейское
обозрение. - 1995. - №2; Янку Б. Конституционализм и Конституция Румынии 1991 года //
Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 1999. - №3.
3 Утяшев М.М. Политическое поведение в постсоциалистическом обществе. - Уфа: УПЦ
РАН, 1995. - 215 с; Аюпов М. Некоторые проблемы функционирования и развития
политической системы в Конституции Республики Башкортостан / Конституция
Республики Башкортостан: история, теория, практика. - Уфа: РИО БАГСУ, 1999. - 289 с;
Раянов Ф.М. Конституция демократического правового государства / Конституция
Республики Башкортостан: теория и практика ее реатизации. - Уфа: РИО БАГСУ, 1996. -
187 с; Он же. Демократическое измерение процесса становления государственности
Республики Башкортостан / Государственный суверенитет Республики Башкортостан:
проблемы становления и углубления. - Уфа: РИО БАГСУ, 1999. - 217 с; Самигуллин В.К.
Конституция Башкортостана: история и современность. - Уфа: Изд-во ВЭГУ, 1995. - 157
с; Никифоров Ю.Н. Пути формирования политической системы Республики Башкортостан
// Вестник ВЭГУ. - 1997. - №5; Он же. Статус политической партии: сущность, типология,
тенденции развития. - Уфа: Изд-во БГУ, 2002. - 172 с; Бенина Л.И. Роль президентской
формы правления в укреплении государственности Башкортостана // Экономика и
управление. - 1994. - №4; Она же. Политическая культура - фактор демократизации
общества // Экономика и управление. - 1995. - №1; Ахмадеев А. Деятельность депутатов-
17 Таким образом, можно констатировать, что отдельные аспекты проблемы
парламентаризма в странах ЦВЕ разрабатываются довольно активно. Тем не
менее, исследования носят общетеоретический и, как правило, недостаточно
системный характер. В то же время анализ имеющихся на сегодняшний день
политологических источников дает возможность выйти на новый уровень
обобщения и придать исследованию парламентаризма в рассматриваемых
странах концептуальный характер.
Объектом исследования выступает парламентаризм как форма республиканского правления и система организации и функционирования государственной власти.
Предметом исследования является становление, функционирование и развитие парламентаризма в странах Центральной и Восточной Европы в посткоммунистический период.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является выявление общего и особенного в становлении парламентаризма в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы, во взаимоотношениях представительных учреждений с исполнительной властью и гражданским обществом, а также тенденций развития парламентаризма в странах региона на современном этапе. Отсюда логически вытекают следующие задачи исследования:
раскрыть сущность и сопоставить специфику политико-трансформационных процессов в различных странах ЦВЕ в контексте конкретного типа политического транзита, выявить предпосылки формирования в странах региона парламентских республик;
законодателей и перспективы становления парламентаризма // Башкортостан в новых условиях российского федерализма. - Уфа: РИО БЛГСУ, 1999. - 180 с; Еникссв Л.Г. Политические функции государства / Роль и функции государства в условиях переходного периода / Под ред. А.Х.Махмутова. - Уфа: РИО БАГСУ, 1997. - 184 с; Он же. Парламентаризм в теории и российской практике / Актуальные проблемы теории государства. - Уфа: Изд-во Уфимского юридического института МВД России, 1998. - 173 с; Он же. Становление парламентской системы Республики Башкортостан как составной части российского парламентаризма: Дисс. ...канд. полит, наук. - Уфа: Башкирский государственный университет, 1999. - 169 с.
18 рассмотреть конституционные аспекты формирования парламентаризма и
определить его место в системе государственной власти отдельных стран ЦВЕ;
выявить на основе сравнительного анализа конституционного законодательства ключевые проблемы, касающиеся структуры и организации современных представительных учреждений стран региона;
дать сравнительную характеристику партийно-политических систем стран ЦВЕ, показать специфику их функционирования в условиях парламентской модели и влияние на общий процесс консолидации новой общественной системы и гражданского общества;
определить характер и ключевые проблемы взаимоотношений институтов исполнительной и законодательной власти различных стран ЦВЕ в условиях парламентаризма.
Теоретико-методологические основы исследования. В своем исследовании мы опираемся прежде всего на либеральную концепцию парламентаризма (Ш.-Л.Монтескье, Дж.Локк, Дж.Милль и др.), рассматривающую разделение властей как основополагающий принцип государственного устройства, при котором исполнительная власть является подотчетной и подконтрольной законодательной власти.1
Ведущим методологическим подходом исследования выступает сравнительный (компаративный) метод, заключающийся в сопоставлении двух и более политических объектов (государственные институты, законодательные органы, партии и партийные системы, избирательные системы, механизмы политической социализации и т.д.) и позволяющий установить, в чем состоит их подобие, вычленить общие черты либо показать, по каким признакам они (политические объекты) различаются.
Применение сравнительного анализа в исследовании позволяет: представить оценку опыта функционирования представительных учреждений, их взаимодействия с другими политическими институтами (партии, партийные
1 См., например: Локк Дж. Два трактата о правлении / В 3 т. - Т.З.- М., 1988. - 688 с. - С.351; Монтескье 1ІІ.-Л. Избранные произведения. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. - 800 с. - С. 289.
19 коалиции) и органами государственной власти (президент, правительство) в
рамках формирующейся в странах ЦВЕ парламентской модели
властеотношений; прогнозировать тенденции развития парламентаризма в
странах региона в близлежащей, а, по мере консолидации парламентских
систем рассматриваемых стран, и в долгосрочной исторической перспективе;
сопоставить опыт функционирования парламентской модели не только между
странами ЦВЕ, но и соотнести его с общемировым, в том числе и российским,
опытом политического представительства.
В работе используется институциональный подход, в основе которого лежит стремление выявить наиболее эффективные формы функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ. Применяя данный подход в нашем исследовании, мы уделяем основное внимание политическим институтам -парламенту, органам исполнительной власти (президент, правительство), партиям и избирательным процедурам, механизмам разделения властей и конституционному устройству.
Согласно требованиям системного подхода в политологии, рассматривающего политическую сферу как определенную целостность, состоящую из совокупности элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом и внешней средой,1 мы рассматриваем парламентаризм как специфическую систему политических институтов и отношений, функционирование которых обусловлено действием различных факторов внешнего и внутреннего характера. К внешним, или международным, факторам мы относим современные тенденции мирового политического развития, оказывающие влияние на характер и глубину государственно-властных изменений, в том числе в статусе и роли парламентов, происходящих в отдельно взятой стране или группе стран в условиях трансформации недемократических (или формально демократических) режимов. Под внутренними факторами мы понимаем те специфические отношения, нормы и
См.: Политология: Учебник для вузов / Под ред. М.А.Василика. - М.: Юристь, 2000. - 582 С.-С.31.
20 способы политического взаимодействия, посредством которых происходит
формирование парламентаризма как конкретной формы политико-правовых
отношений, определяются его место в политической системе общества,
важнейшие функции и возможности при осуществлении преобразований.
Метод структурно-функционального анализа позволяет раскрыть функциональную зависимость элементов политической системы: единства институтов государственной власти стран ЦВЕ, соответствия их действий (функционирования) потребностям политических субъектов (партий, общественно-политических организаций, отдельных социальных групп); выявить то, как реализуется потребность в их приспособлении к изменяющейся среде.
Применение диалектического метода ориентирует нас на критический анализ развивающихся взаимоотношений, складывающихся между различными политическими институтами и субъектами политики в рамках парламентской системы, позволяет выявить их противоречивый, а, следовательно, конфликтный характер, выступающий в то же время в качестве источника, движущей силы транзитных процессов в рассматриваемых нами странах.
В работе использованы также метод контент-анализа, исторический метод и другие, которые, хотя и не являются сугубо политологическими методами исследования, но позволили придать работе целостный и завершенный характер.
Научная новизна диссертационного исследования раскрывается в следующих положениях:
разработана типология транзитных процессов (революционный, эволюционный и смешанный типы) в странах ЦВЕ, которая позволяет продуктивно исследовать институциональные и политико-правовые преобразования, их влияние на формирование в странах региона парламентарной конституционной модели;
- раскрыта роль конституционализма в становлении парламентской модели власти в странах ЦВЕ, в частности, установлено, что необходимость принятия
21 новых конституций в странах региона была обусловлена не только
стремлением создать конституционный «фундамент» и придать максимальную
легитимность проводимым политико-государственным преобразованиям, но и
сформировать определенную систему «сдержек и противовесов», при которой
законодательным органам отводилось бы центральное место в структуре
государственной власти;
- доказана необходимость совершенствования структуры представительных
учреждений ряда стран ЦВЕ, в частности, поставлена под сомнение
целесообразность двухпалатного парламента в унитарных и этнически
однородных государствах (Румыния, Польша, Чехия), а также обоснована
неопределенность сегодняшнего конституционного статуса палат парламента
Румынии;
- выявлено, что в контексте современного развития парламентаризма в
странах ЦВЕ в одной группе стран (Болгария, Румыния, Словакия) ввиду
действия различных факторов (нестабильность парламентской системы,
слабость коалиционных правительств, сильная поляризация общества и т.п.)
сохраняется тенденция к неустойчивому взаимодействию государственно-
властных институтов и гражданского общества, а в другой группе стран, где
указанные негативные факторы имеют менее выраженный характер (Польша,
Венгрия, Чехия), процесс консолидации новой политико-властной системы и
гражданского общества происходит более последовательно и динамично;
сформулирована гипотеза, согласно которой в центрально- и
восточноевропейском регионе сложилось три вида парламентаризма: первый
вид (Чехия, Польша) характеризуется относительно стабильной и эффективной
системой «сдержек и противовесов» во взаимоотношениях между
законодательной и исполнительной ветвями власти, а также тенденцией
формирования биполярной партийной системы, во многом аналогичной модели
политического представительства, принятой в США и Англии; второй вид
(Словакия, Венгрия) отличается сходством с германской моделью и
характеризуется значительным усилением роли кабинета министров
22 и менее устойчивым партийно-политическим спектром; третьему виду
(Болгария, Румыния) присущи нестабильный характер взаимоотношений между
институтами государственной власти и гражданским обществом, действие
тенденций к дальнейшей трансформации существующей системы
властеотношений.
Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в обобщении опыта функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ в контексте сравнительного анализа и соотнесении этого опыта с теорией и практикой парламентаризма в России. Это способствует приращению знания о парламентаризме в контексте устоявшихся политических, философских и правовых концепций, а также формированию новых подходов к парламентаризму как к универсальному социально-политическому феномену, имеющему глубокие исторические корни и реальные исторические перспективы. Проблема парламентаризма имеет многогранный характер, поэтому ее исследование требует комплексного рассмотрения различных структурных компонентов парламентаризма, включающего анализ конституционных основ функционирования представительных учреждений, систему политического участия и представительства, выявления характера взаимоотношений представительных учреждений с другими политическими институтами и гражданским обществом.
Полученные в результате исследования выводы могут быть полезны при разработке политико-правовых основ государственной власти, выборе стратегии реформирования государственной и партийной системы России и ее субъектов с учетом опыта функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при разработке и чтении курсов политологии и конституционного права зарубежных стран.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в пяти научных публикациях автора общим объемом 1,1 п.л. и представлены на научных конференциях, в том числе на
23 Международной конференции, посвященной памяти профессора Ы.Л.Литова
(Уфа, УГЛТУ, 2000 г.); Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 25-летию Уральских социологических чтений и 25-летию ФГО УГТУ-УПИ (Екатеринбург, 2001); IX республиканских общественно-политических чтениях, посвященных 11-й годовщине принятия Декларации о государственном суверенитете Республики Башкортостан (Уфа, БАГСУ, 2002). Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 277 источников. Общий объем работы - 173 страницы.
Особенности политико-трансформационных процессов в странах Центральной и Восточной Европы в контексте теорий транзитологии
Одной из ключевых категорий, используемых при исследовании характера и динамики изменений, произошедших с середины 70-х гг. XX века в поставторитарных странах Южной Европы и Латинской Америки, а впоследствии и в государствах ЦВЕ, является понятие "транзит" (transition) или "переходный период", под которым в широком смысле подразумевается этап общественной эволюции, охватывающий процесс перехода от одного качественного состояния системы к другой и разделяющий конечное состояние прежней системной организации и начальное состояние нового качества ее организации.1 Данное понятие не имеет однозначного определения, а потому возможны следующие его политологические трактовки. Во-первых, транзит можно определить как переход от неконсолидированного (или деконсолидированного) режима к консолидированному, который сопровождается высоким уровнем социальной мобильности; во-вторых, как смену политического режима, при которой новый режим имеет существенные отличительные черты; в-третьих, как некий гибридный феномен, специфика которого определяется постоянной борьбой тенденций старого и нового режимов;2 в-четвертых, как процесс социальных и институциональных преобразований, связанных с продвижением от автократических, тоталитарных и авторитарных режимов к демократическим способам правления. Последняя трактовка транзита, а именно - его "демократическая" направленность, лежит в основе парадигмы транзитологии как теоретической субдисциплины, исследующей переходные политические процессы в поставторитарных и посттоталитарных обществах. При этом исходным и ведущим понятием анализа здесь выступает понятие "переход к демократии" (transition to democracy), теоретические основы которого были заложены Д.Растоу и получили дальнейшее развитие в концепциях Г.О Доннелла, Ф.Шмиттера, А.Пшеворского, Х.Линца, А.Степана и др.
Вместе с тем, одним из существенных недостатков концепции "перехода к демократии" является то, что она имеет однолинейный характер, ибо в качестве конечного пункта транзита здесь выступает утверждение или, по Шмиттеру, консолидация демократии.4 Отсюда предпринимается попытка представить поставторитарные транзиты стран Южной Европы и Латинской Америки и постоталитарные транзиты посткоммунистических государств как звенья одного и того же процесса, получившего в трактовке С.Хантингтона название "третьей волны демократизации".
Мы полагаем, что такой подход является недостаточно корректным, ибо анализ изменений, произошедших в посттоталитарных странах в последнее десятилетие XX в., позволяет выявить их разноскоростной и, что особенно отчетливо прослеживается с середины 1990-х гг., разновекторный характер, демонстрирующий существенную неопределенность их дальнейших перспектив.1 Более того, несмотря на объективно демократическую направленность общественных преобразований в этих странах (как, впрочем, и в ряде других посткоммунистических государств), возможны и другие их исходы и стратегии развития, например, в виде открытой диктатуры и перехода к некоей разновидности неототалитаризма.2 Поэтому в контексте нашего исследования мы употребляем понятие "политического", а не "демократического" транзита. И хотя мы не отрицаем применимость к указанным процессам понятия "демократического транзита", предлагаемого, в частности, А.Ю.Мельвилем в противовес понятию "перехода к демократии" как "редко встречающейся в чистом виде итоге процесса",3 все же "политический транзит" является, на наш взгляд, более "универсальным" понятием, применимым не только к переходным процессам в странах ЦВЕ, но также ко всему многообразию и многовариантности конечных результатов "демократического транзита".
Под "политическим транзитом" мы понимаем процесс перехода от тоталитарной системы к новой политической системе, предположительно, демократического типа. Суть данного процесса, по нашему мнению, заключается в создании необходимых институциональных и правовых условий, способствующих формированию новых структур, механизмов и процедур политического взаимодействия и их воплощению в новой политической системе, отличающейся от прежней как в формальном (конституционно-правовом), так и в структурно-функциональном аспектах. При этом необходимо подчеркнуть, что с методологической точки зрения данное определение политического транзита представляет собой абстрактную теоретическую конструкцию, которая отражает по существу лишь состояние "переходности" и институциональной неопределенности той или иной социальной системы, когда ее прежние политические институты уже фактически утратили свою легитимность, а новые еще находятся в "эмбриональной" стадии и не получили более или менее четкого конституционно-юридического оформления в конкретном типе политического режима.1 В практической же плоскости транзит есть не что иное, как составная часть политического процесса в целом, поскольку последний в широком смысле не ограничивается переходными фазами и сменой одних политических режимов другими.
Конституционные аспекты формирования парламентаризма в странах Центральной и Восточной Европы
Современный парламентаризм - сложный и многогранный феномен, исследование которого часто выходит далеко за рамки сугубо политологического дискурса.1 Следует отметить, что до сих пор в отношении понятия "парламентаризм", в частности, в отношении его содержательной характеристики существует неопределенность.2 Поэтому в зависимости от того, на каких аспектах исследования парламентаризма мы акцентируем внимание, можно выделить различные его трактовки.
Так, парламентаризм можно представить как некую шкалу социальных ценностей, "где господствует закон, утвердились принципы верховенства права и разделения властей, где гражданское общество характеризуется демократизмом и высокой политико-правовой культурой".3
С юридической точки зрения парламентаризм рассматривается как система организации и функционирования верховной государственной власти, характеризующаяся четким распределением законодательных и исполнительных функций при привилегированном положении законодательного органа - парламента по отношению к другим государственным органам.
Иногда под парламентаризмом в узком смысле понимается парламентская тактика политических партий.
На наш взгляд, более правомерной является широкая, политологическая, трактовка парламентаризма как "политической системы, где суверенная воля народа находит свое воплощение в избираемом на основе всеобщего и тайного голосования, в условиях многопартийности и разделения властей высшем представительном учреждении, которое осуществляет законодательную деятельность и контроль за органами исполнительной власти и гарантирует защиту интересов как большинства, так и меньшинства граждан".1
В контексте нашего исследования мы рассматриваем парламентаризм в трех аспектах: 1) как систему организации высших органов государственной власти, в которой парламент как высший представительный и законодательный орган занимает доминирующее положение в системе разделения властей; 2) как форму представительной власти, предполагающую вовлечение в принятие политических решений максимально широкого спектра граждан; 3) как совокупность институциональных и конституционно-правовых механизмов реализации интересов определенных групп населения.
В то же время следует учитывать, что полноценное и эффективное функционирование современного парламентаризма невозможно при отсутствии прочных конституционно-правовых гарантий, создающих реальную основу для формирования в том или ином государстве подлинной парламентской демократии. Так, по мнению Я.-Э.Лэйна, конституционное государство усиливает стабильность социальных решений с помощью нескольких механизмов. Во-первых, объявляя определенные гражданские и политические права непреложными, оно способствует стабильности путем исключения ряда альтернатив из числа потенциальных социальных решений. Во-вторых, требуя разделения властей, оно делает более сложными некоторые типы решений, предоставляя различным органам или лицам возможность в той или иной точке приостановить процесс их принятия с помощью вето, что опять же укрепляет стабильность. Наконец, к росту стабильности ведет и наличие писанных конституций, наделенных особым статусом (вследствие чего их гораздо труднее изменить), что означает: для принятия ряда решений необходимо особого рода большинство.
Таким образом, конституционализм можно рассматривать, с одной стороны, как "юридический фундамент" парламентаризма и, с другой стороны, как функциональную характеристику, отражающую уровень политико правового взаимодействия и достижения консенсуса между отдельными субъектами политического процесса.3 В этом смысле вполне приемлема формулировка А.Шайо,4 который рассматривает концепцию конституционализма как попытку "выстроить" правительство через разделение властей и систему сдержек и противовесов, покрывающую некоторые вопросы равенства и защиты прав и включающую также некоторые элементы правового государства, твердую иерархию норм и возможность путем конституционного правосудия применять эти компоненты на практике.
Структура и организация работы парламентов
Функционирование системы государственной власти, сложившейся в странах ЦВЕ в процессе радикальной трансформации политических и экономических структур, предполагает решение целого комплекса вопросов, обусловленных необходимостью адаптации новых политических институтов, структур и механизмов реализации властных отношений, выработки оптимальных норм и процедур взаимодействия между различными субъектами политического процесса.
Следует отметить, что новые формы, принципы и способы политического взаимодействия должны не только адекватно отражать изменения, происходящие в контексте политического транзита, но и формировать рациональные и, более того, - общепринятые основы функционирования гражданского общества и правового государства. В этом смысле парламенты призваны играть ведущую роль на политической арене стран ЦВЕ и от того, насколько эффективно реализуются складывающиеся нормы и принципы взаимодействия властных институтов в рамках парламентаризма, во многом зависит уровень консолидации новой общественно-политической системы стран региона в целом.
Мы выделяем две основные группы вопросов, которые вытекают из вышеизложенного и будут рассмотрены в данной части исследования. Первая группа вопросов касается конституционных норм, устанавливающих структуру законодательных органов стран ЦВЕ, то есть внутреннее устройство парламентов, определяемое количеством палат. Вторая группа вопросов затрагивает проблемы организации деятельности парламентов, то есть порядок работы палат и их взаимоотношения между собой, существующие парламентские процедуры, касающиеся, прежде всего, внесения, обсуждения и принятия законопроектов и др. Эти и другие вопросы являются актуальными не только для посткоммунистических парламентов, они имеют место и в устоявшихся представительных учреждениях западных стран, что обусловлено конкретными политическими реалиями: формой конституционного устройства и существующей разновидностью правления, объемом функций и полномочий парламентов и характером их взаимоотношений с другими органами государственной власти, степенью поддержки той или иной политической партии или коалиции со стороны граждан (электоральными преференциями), наличием лоббистских группировок (так называемых "групп давления") внутри парламентов и степенью их влияния на законодательный процесс и т.д. Однако в отличие от западных демократий, для которых характерны зрелое гражданское общество и развитая политико-правовая культура, большинство конституционных норм, регулирующих принципы взаимоотношений между властными институтами и субъектами политического процесса в посттоталитарных странах, требуют не просто дальнейшего совершенствования и оптимизации, но, возможно, кардинального пересмотра и поиска новых принципов и форм политического взаимодействия в будущем. Поэтому вполне правомерно, с одной стороны, утверждение П.Хелландера о том, что "в модели демократической политической системы, формальным отражением которой и является Конституция, отдельные институты и их взаимоотношения требуют очень конкретных и ясных определений" и что "любые "игры" с этими определениями свидетельствуют либо о невежестве, либо о том, что преследуются далекие от демократии цели".1 С другой стороны, нельзя не согласиться с мнением Э.Клингсберга, что "хотя точное и сбалансированное определение конституционных норм может быть прекрасной (хотя и недостижимой) целью, более важной для конституционной демократии все же является способность общества определять и изменять эти нормы в ходе дискуссий, достигать определенных соглашений".
На наш взгляд, структура современного представительного учреждения должна определяться, по крайней мере, двумя обстоятельствами.
Во-первых, формой государственного устройства. В федеративных и конфедеративных государствах парламенты имеют двухпалатную структуру, при которой нижняя палата избирается всем населением, а верхняя формируется из представителей власти субъектов федерации (США, Германия, Швейцария, Россия и др.). В унитарных государствах парламенты имеют, как правило, лишь одну палату, хотя существуют и исключения (Австрия, Бельгия, Ирландия, Италия, Швеция и др.).
Во-вторых, необходимостью оптимизации законодательного процесса. В частности, в пользу двухпалатной системы выдвигаются два вида аргументов: во-первых, стремление к более устойчивому равновесию сил между исполнительной и законодательной властями, при котором ничем не ограниченная власть одной палаты сдерживается созданием второй палаты, формируемой на иной основе, и, во-вторых, желание заставить парламентскую машину работать если и не более эффективно, то, по крайней мере, более гладко благодаря наличию так называемой "контрольной" палаты, в обязанность которой входит осуществление тщательной проверки подчас поспешных решений первой палаты.
Если рассматривать современную структуру парламентов отдельных стран ЦВЕ через призму названных выше обстоятельств, то мы неизбежно сталкиваемся с рядом противоречий, которые выходят за рамки сугубо теоретических рассуждений. Исходным противоречием, которое на практике выглядит если не парадоксальным, то, по крайней мере, вызывающим немало аналитических суждений и дискуссий, является наличие в ряде стран региона (Польша, Чехия, Румыния) верхней палаты парламента - Сената. Если абстрагироваться от конкретных факторов, обусловливающих существование в этих странах второй палаты, а рассматривать данный вопрос в аспекте государственного (административного) устройства, то следует заметить, что все шесть рассматриваемых нами стран являются унитарными государствами.2 Поэтому можно предполагать, что существование двухпалатной структуры парламента в трех названных выше странах с формальной, равно как и с принципиальной точки зрения не вызывает необходимости, хотя и может быть обоснованно особенностями современных процессов структурирования обществ и гражданского самоопределения человека.
