Консервативная революция в Японии: политика и идеология Молодяков Василий Элинархович

Содержание к диссертации

Введение 3-50

Глава первая. Консервативная революция в традиционном обществе:
«государственный организм» и императорская система 51-108

1-1. «Школа национальных наук», «школа Мито» и формирование японской национальной идеи (концепции «государственного организма» и «почитания императора») (51-69). 1-2. Мэйдзи исин: системный кризис и революция в «больном» обществе (69-77). 1-3. Императорская'система и «единство ритуала и управления» (77-85). 1-4. Концепция «государственного организма» в первой половине XX в. (85-102). Выводы (102-103). Примечания (104-108).

Глава вторая. Консервативная революция и радикальный национализм 109-142 2-1. Многообразие теорий и направлений националистической ориентации в Японии, их сходство и различия (109-119). 2-2. Радикально-националистические «тайные общества»: происхождение, характер, идеология и роль в истории консервативной революции (119-137). 2-3. Кризис и возрождение радикально-националистического движения после первой мировой войны (138-149). Выводы (149-150). Примечания (151-155).

Глава третья. Консервативная революция, национальный социализм и
государственный социализм 156-256

3-1. Национальный и/или государственный социализм? (156-163). 3-2. Собирание сил консервативной революции (163-173). 3-3. Окава Сюмэй и Кита Икки: национальный социализм и государственный социализм (173-202). 3-4. Национально-социалистические идеологии и движения в 1920-е и начале 1930-х годов: взаимодействие и эволюция (202-238). Выводы (238-241). Примечания (242-256).

Глава четвертая. Консервативная революция и политические процессы в армии

и обществе: от «движения за Сева исин» к послевоенному неоконсерватизму

4-1. Политическая борьба внутри японской армии (257-266). 4-2. Консервативная

революция и движение «молодых офицеров» (266-289). 4-3. «Новая политическая

структура» - последняя попытка самореформирования режима (289-297). 4-4. От

консервативной революции к неоконсерватизму: послевоенные метаморфозы (297-307).

Выводы (307-309). Примечания (310-315).

Заключение 316-323

Список использованной литературы 324-334

Введение к работе

Повышенное внимание к консерватизму как политическому, идеологическому и социальному феномену можно без преувеличения назвать одной из важнейших особенностей отечественной политологии, да и всей политической жизни в целом в последние 10-15 лет. Причин тому немало: это и явно недостаточная - по сравнению с либерализмом и тем более с социализмом (понимаемыми как комплексы политических доктрин и движений) - изученность консерватизма в российской науке, и безусловное усиление консервативных и неоконсервативных тенденций в мировой политике в 1980-1990-е годы, и, наконец, обращение к консерватизму как к действенной альтернативе либеральной модели и либеральной идеологии, доминировавшим в российском общественно-политическом сознании с конца 1980-х до конца 1990-х годов. Все это определяет актуальность темы настоящего диссертационного исследования.

Российская политология последнего десятилетия достигла значительных успехов в изучении феномена консерватизма в различных его ипостасях и проявлениях, в том числе за пределами нашей страны. Простое перечисление основных работ по этой проблематике: диссертации, исследовательские монографии, сборники статей, материалы научных конференций, не говоря уже о переизданиях источников, т.е. произведений теоретиков консерватизма и их критиков, - заняло бы не одну страницу. Следует подчеркнуть, что консерватизм рассматривается в них как явление общемирового, глобального значения.

Однако, это не означает, что надо останавливаться на достигнутом. Феномен консерватизма настолько многообразен и многоаспектен (не случайно некоторые авторы предпочитают говорить о «консерватизмах»), что отдельные

его стороны до сих пор обойдены вниманием исследователей-политологов. В первую очередь это относится к так называемому революционному консерватизму или консервативной революции.

Понятие «консервативная революция», которое в России еще десять лет назад могло показаться не более чем претенциозным оксюмороном, ныне прочно вошло в отечественный политический обиход. К нему прибегают политики и идеологи, а также политические аналитики и, реже, ученые-политологи. Однако, содержание, которое они вкладывают в это понятие, ощутимо варьируется от случая к случаю. В настоящем исследовании «консервативная революция» рассматривается прежде всего как феномен японской и мировой политики, как характер, процесс эволюции и историческая роль совокупности политико-философских доктрин и направлявшихся ими политических движений, а также результаты их деятельности. Иными словами, совокупность рассматриваемых явлений помещается в предметное поле политологии и отчасти политической истории. Кроме того, необходимо указать, что являющиеся предметом исследования политические доктрины, руководствовавшиеся ими организации и движения, их деятельность и ее результаты рассматриваются в совокупности, как части единого целого феномена, который в дальнейшем будет именоваться консервативная революция в Японии. Поэтому в основу методологии исследования был положен прежде всего системный подход.

Термин «консервативная революция» (с допустимыми вариантами типа «революционный консерватизм») встречался уже во второй половине XIX в., но в принятом ныне значении был введен в обращение только в 1927 г. австрийским писателем и эссеистом Г. фон Гофмансталем в эссе «Литература как духовное пространство нации». Однако по-настоящему в научный оборот он вошел лишь после выхода в 1950 г. монографии А. Молера «Консервативная революция в Германии. 1918-1932», в основу которой была положена диссертация,

написанная под руководством К. Ясперса. К консервативным революционерам Молер относил так называемые «здоровые» националистические силы веймарской эпохи: «молодых консерваторов» А. Мёллера ван ден Брука, О. Шпенглера, К. Шмитта, О. Шпанна, Э.Ю. Юнга, «национал-большевиков» Э. Никита и Э. Юнгера, а также диссидента национал-социализма О. Штрассера. Молер противопоставлял их одновременно пангерманистам классического типа, социалистам и либералам западнической ориентации лагеря Зберта-Штреземана, Католическому центру Брюнинга и особенно национал-социалистам (1). До недавнего времени использование этого термина как в отечественной, так ив мировой политологии и историографии ограничивалось перечисленными германскими политическими доктринами и движениями, и только в 1990-е годы были сделаны попытки расширить границы его применения (что, на взгляд автора, является безусловно положительным фактором для дальнейшего развития политологических исследований), характеризуя в качестве консервативно-революционных ряд родственных политических доктрин и движений, преимущественно 1920-1930-х годов, за пределами Германии: Хосе Антонио Примо ди Ривера в Испании, П. Дриё Ля Рошель, Л.Ф. Селин и Р. Бразийяк во Франции, К. Кодряну и его «Железная гвардия» в Румынии и т.д. Однако эти попытки предпринимались в основном идеологами и публицистами, преимущественное из числа европейских и российских «новых правых», а не учеными-политологами, и преследовали более пропагандистские, нежели строго научные цели (2). Предыдущие исследования автора настоящей работы, в 1993 г. впервые применившего концепцию «консервативной революции» к новой истории Японии: от предыстории и истоков событий Мэйдзи исин в 1868 г. (в России сложилась традиция переводить это понятие как «реставрация Мэйдзи», что отражает только один, хотя и важный аспект многопланового явления исин; предлагавшийся ранее перевод «реставрация-революция» более адекватен, но,

по мнению автора, может быть вполне заменен «консервативной революцией», далее в нашей работе этот термин дается без перевода) до окончания второй мировой войны - в том числе имели целью показать универсальный, а не локальный (национальный или региональный) характер этого явления.

Поэтому в качестве объекта исследования диссертации были избраны бытовавшие в Японии основные политические и идеологические процессы, институты и технологии, связанные с той частью политического спектра, которая ранее, как правило, именовалось в отечественной и мировой политологии и историографии радикальным национализмом и национальным (вариант: государственным) социализмом и которую автор трактует как консервативно-революционную или родственную ей. Это включает политические и взгляды и теории ведущих представителей «школы национальных наук», «школы Мито», радикального национализма, национального социализма и государственного социализма, а также идеологов паназиатизма и цивилизационного единства Азии; идейные и политические движения, стремившиеся к осуществлению преобразований революционного характера путем возвращения к Интегральной Традиции в духовной, политической и социальной сферах, и связанные с ними политические процессы; эволюция и результаты деятельности этих движений. В сумме это определяется понятием «консервативная революция в Японии», применяющимся к данным явлениям впервые.

Учитывая комплексный характер политологии как науки и то, что политическая история является ее составной частью, диссертант полагает принципиально и методологически необходимым внимание не только к собственно политическим институтам или феномену власти, но ко всему широкому спектру политических и идеологических проблем, изучение которых позволяет выявлять основания и логику эволюции политических институтов и процессов - как в конкретных случаях, так и в целом.

Поскольку настоящая работа имеет политологической, а не исторический характер и исследует политические институты, процессы и технологии, а также политические конфликты, у нее нет жестких хронологических рамок. Однако, преимущественное внимание в ней уделяется периоду от Мэйдзи исин до окончания второй мировой войны, когда рассматриваемые в диссертации явления политической жизни и мысли Японии получили наибольшее развитие.

Характер объекта исследования определяет актуальность темы работы. Природа, эволюция и политическая роль консервативно-революционных доктрин и движений в Японии избраны объектом исследования ввиду их важности для политологии и политической истории, как национальной, так и всемирной, а также по причине их недостаточного концептуального осмысления и даже фактографической изученности. Большинство работ о «японском национализме» (так обобщенно до сих пор обозначается в отечественной и мировой науке большая часть явлений, рассматриваемых в настоящей работе), даже при основательной источниковой базе и высоком уровне фактической точности, отличается или сведением исследования к фактографическому «летописанию» и подчеркнутым отказом от концептуального, политологического или исторического, анализа природы и сущности рассматриваемых явлений (это характерно для большинства работ японских авторов, кроме марксистов), или использованием идеологем времен второй мировой и «холодной» войн, ориентацией на «критику» и «разоблачение» того, что надлежит анализировать (в разной форме и по разным причинам это характерно как для либеральной и части консервативной европейской и американской политической и исторической науки, так и для советской и иностранной марксистской).

Политологическое исследование консервативной революции в Японии, понимаемой как составная, но самостоятельная и полноценная часть глобального явления, на взгляд автора, приведет к более глубокому осознанию

закономерностей глобальных политических и социальных процессов, к приращению концептуального понимания следующих базовых проблем всемирной политической, идеологической и интеллектуальной истории Х1Х-ХХ вв.: 1) происхождение, причины, характер и последствия революционных (в противоположность эволюционным) преобразований в традиционном обществе¹ (на примере Мэидзи исин в позднетокугавской Японии); 2) реакция зрелого традиционного общества на интернационализацию и глобализацию, на «искушение глобализмом» (3); 3) процесс формирования контр-элиты, от духовной к политической (завершенный; процесс на примере «школы национальных наук» и «школы Мито» во второй половине XVIII — первой половине XIX вв. и незавершенный на примере радикального национализма, национального и государственного социализма в первой половине XX в.); 4) сочетание духовных и материальных факторов в политике (на примере императорской системы, «государственного организма» и «государственного Синто» второй половины XIX - первой половины XX вв.)

Одновременно подобное исследование позволяет дать наиболее, на наш взгляд, адекватное (разумеется, из возможных в настоящее время), истолкование следующих базовых проблем политической, идеологической и интеллектуальной истории Японии нового времени, степень современных знаний о которых еще далека от совершенства: 1) причины, сущность и характер Мэидзи исин и последовавших за ней преобразований; 2) сущность и характер различных форм японского национализма, точнее национально-ориентированных (в противоположность интернационально-ориентированным) политических доктрин и движений, их взаимодействие между собой, с другими частями политического и идеологического спектра, а также с государством; 3) степень идейного и

¹ Под «традиционным обществом» и/или «традиционной цивилизацией» в настоящей работе понимаются общество и/или цивилизация, где господствует та или иная аутентичная форма

организационного единства правящей элиты, баланс сил и характер противоборства внутри нее и т.д.

Актуальность темы исследования определяется также тем, что консервативно-революционная идеология, пережив ряд метаморфоз, существует и в настоящее время, продолжая оказывать воздействие на политическую, социальную и духовную жизнь многих стран (в том числе Японии, хотя ее нынешнее влияние здесь значительно меньше, чем во Франции или в России), так что эта проблема имеет не только научную, но и социально-политическую актуальность.

Степень изученности этих проблем будет охарактеризована ниже, а пока укажем на одно принципиально важное обстоятельство. Анализируемые в настоящей работе политические доктрины и движения, деятельность последних и ее результаты до настоящего времени рассматривались, как правило, или по отдельности, без понимания их сложных и глубоких взаимных связей (отнюдь не всегда близости или родства!), или, напротив, в рамках чересчур общего, искусственного понятия «японский национализм», который, таким образом, включал в себя совершенно разнородные, порой противоборствующие, враждующие друг с другом компоненты. Это диктует отношение к большей части имеющихся исследований по данной проблематике скорее как к источникам, содержащим «информацию к размышлению», поскольку предлагаемая в настоящей работе концепция является абсолютно новой и не зависит от работ предшественников-японоведов (приоритет и определенное научное и интеллектуальное воздействие авторов, изучавших историю консервативной революции в Европе, прежде всего А. Молера, автор, разумеется, признает).

Поэтому предметом исследования диссертации является выявление и определение сущностных характеристик, логики развития и эволюции

Интегральной Традиции в соответствии с ее трактовкой у Р. Генона, Ю. Эволы и М. Элиаде.

консервативной революции в Японии, что имеет концептуальный характер в рамках политологии как науки в целом.,

В общем суть консервативной революции заключается в разрушении революционным путем существующего порядка вещей, который понимается как деградировавший, утративший свой «правильный», традиционный, сакральный характер, и в создании нового с опорой на Традицию, понимаемую как сакральная, духовная константа.

В качестве рабочей гипотезы, диссертант, опираясь в том числе на свои ранее опубликованные работы, предлагает считать универсальными сущностными признаками консервативной революции как идеологии и как политического движения следующие: 1) ориентация на национальные, а не привнесенные духовные, культурные и религиозные ценности и традиции, на коллективизм и единство национального сознания и национальной самоидентификации; 2) принципиальное тотальное отрицание «современного мира» (в трактовке Р. Генона и Ю. Эволы) как деградировавшего, «профанного» и антидуховного, стремление к реставрации традиционных, прежде всего духовных ценностей; 3) признание революционного и отрицание эволюционного пути борьбы с «современным миром»; 4) определенное приятие - в противоположность консерватизму традиционного, «реставраторского» типа -современных институтов, технологий и т.д., если они необходимы для достижения целей консервативной революции и подчинены ее духовным началам; 5) неприятие индивидуализма, материализма, атеизма, космополитизма, духа «протестантской этики» (в трактовке М. Вебера). Следует помнить, что консервативная революция представляет собой не единую доктрину, но сумму доктрин, характеризующуюся единством предпосылок, принципов и конечных целей, но никак не форм и средств их достижения. Потому

так оригинальны и порой не похожи друг на друга ее национальные формы — разумеется, при обязательном наличии сущностных признаков.

Ставя себе целью показать и доказать в ходе предлагаемого исследования наличие этих признаков в японской консервативной революции, автор в то же время обращает внимание на черты национального своеобразия японских политических доктрин и движений соответствующего типа. Из них следует выделить прежде всего две: 1) признание революционного пути борьбы с «современным миром» предполагало не ослабление и тем более не ликвидацию императорской системы, но, напротив, ее укрепление, реставрацию полноты власти императора; 2) большее, чем у консервативных революционеров других стран, признание роли и значения технического и технологического прогресса. Последнее было вызвано необходимостью преодолеть отставание в этой области для успешного отражения экспансии США и европейских держав - или, в более общем виде, для успешного цивилизационного и культурного, государственного и национального выживания в ситуации, когда «взаимоотношения политических контрагентов отличаются принципиально неустранимой ассиметричностью» (4).

Для доктрин и движений консервативной революции принципиально важно органичное сочетание и баланс «консервативных» и «революционных» компонентов, а не преобладание одних над другими. Главный критерий принадлежности конкретного явления к консервативной революции — наличие всех указанных признаков в совокупности; отсутствие хотя бы одного из них, как правило, выводит явление за ее рамки.

Поскольку в Японии, как и в других странах, политические доктрины и движения консервативно-революционного типа существовали не в «безвоздушном пространстве», но в активном и многоаспектном, многофакторном политическом поле, они рассматриваются не сами по себе, но

во взаимодействии с родственными или близкими им явлениями идеологии и политики. Противоположностью консервативным революционерам выступали консерваторы классического типа, стремившиеся к механическому сохранению status quo, либералы-интернационалисты, проповедовавшие индивидуализм и материализм, социал-демократы и коммунисты, отрицавшие традиционные ценности и также бывшие материалистами. Такое положение складывалось во всех странах, где существовали консервативно-революционные доктрины и движения (Германия, Франция, Испания); так обстояло дело и в Японии.

Теперь необходимо охарактеризовать историографическую базу диссертации и степень изученности рассматриваемых в ней проблем. Главным источником при изучении консервативной революции в Японии и связанных с ней проблем являются сочинения ее теоретиков и пропагандистов. Они почти не переводились на иностранные языки, содержание большинства из них до сих пор не введено в научный оборот отечественной политологии, что делает необходимым их возможно более широкое представление в рамках настоящей работы. Поскольку содержание и обстоятельства появления большинства этих текстов с необходимой полнотой охарактеризованы далее, здесь мы только укажем на основные категории источников.

Идеологической основой консервативно-революционного движения в Японии стало политико-философское наследие «школы национальных наук» (Мотоори Норинага², Хирата Ацутанэ и Сато Нобухиро) и «школы Мито» (Аидзава Сэйсисай), идеи которых в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. заложили основы Мэйдзи исин, наиболее убедительного примера реализации консервативной революции в новой истории Японии. В Японии существуют

² Написание японских имен собственных в диссертации приведено в соответствие с принятым в Японии порядком: сначала фамилия, потом имя. Транскрипция японских слов, включая имена собственные, осуществляется в соответствии с принятыми правилами (Ёнаи, а не Ионай или Йонаи), за редкими исключениями, когда написание устоялось (Сайондзи, Тодзио).

полные собрания сочинений или репрезентативные антологии произведений ведущих мыслителей этих школ, нередко снабженные комментариями их учеников или позднейших интерпретаторов, однако их переводы на иностранные языки, включая русский, до сих пор немногочисленны и фрагментарны (5).

Наследие теоретиков японского радикального национализма (Араки Садао, Кудзуо Ёсихиса, Хиранума Киитиро, Ходзуми Яцука, Утида Рёхэй, Уэсуги Синкити) национального и государственного социализма (Акамацу Кацумаро, Гондо Сэйкё, Кита Икки, Коноэ Фумимаро, Мицукава Камэтаро, Накано Сэйго, Окава Сюмэй, Рояма Масами, Рю Синтаро, Такабатакэ Мотоюки, Татибана Косабуро, Ясуока Масахиро), а также их ближайших политических «попутчиков» (Исивара Кандзи, Мацуока Ёсукэ, Мики Киёси, Сиратори Тосио, Фудзисава Тикао), которое является основным предметом исследования в настоящей работе, представлено многочисленными изданиями, как прижизненными (некоторые из них очень редки из-за цензурных преследований), так и посмертными, включая собрания сочинений. Этот массив источников, практически недоступных за пределами Японии, и послужил основой настоящего исследования (6). Для полного и адекватного понимания генезиса и эволюции консервативно-револцюионной идеологии в Японии необходимо также изучение работ Окакура Какудзо, Рабиндраната Тагора и Сато Кодзиро о «пробуждении Азии», Вацудзи Тэцуро, Иноуз Тэцудзиро и Нитобэ Инадзо о «японском духе» и традиционной этике (7). Перечисленные авторы не участвовали в консервативно-революционном движении, но были связаны с ним и оказали непосредственное влияние на многих его представителей. Многие документы консервативно-революционного движения распространялись подпольно и были опубликованы только после второй мировой войны (8). Особо следует сказать о материалах Международного военного трибунала для Дальнего Востока (МВТДВ), перед судом которого предстали некоторые видные деятели японской консервативной

революции (Араки Садао, Окава Сюмэй, Сиратори Тосио, Хасимото Кингоро) а также их «попутчики» и противники из числа военных и государственных деятелей (Итагаки Сэйсиро, Койсо Куниаки, Хиранума Киитиро, Хирота Коки). Полностью опубликованная на английском языке официальная стенограмма Токийского процесса³ (9) является важным историческом источником (в нее включен ряд труднодоступных или вовсе не доступных документов), однако следует помнить, что как обвинение, так и защита прибегали к выборочному, тенденциозному использованию и цитированию документов, перевод ряда которых был к тому же неточен. С точки зрения достоверности материалы МВТДВ требуют постоянной перепроверки, поэтому автор, как правило, воздерживался от их использования.

Воспоминания и дневники идеологов и деятелей японского консервативно-революционного движения немногочисленны и принадлежат, как правило, его второстепенным участникам. Для большинства послевоенных мемуаров характерно преуменьшение степени участия или близости авторов к этому движению (10). Заслуживающая внимания информация по истории консервативной революции в Японии содержится в дневниках и воспоминаниях ее «попутчиков» или знакомых ее ведущих деятелей, а также в книгах иностранных наблюдателей (в основном из числа дипломатов и журналистов), написанных «по горячим следам» событий. Для последней категории, количественно многочисленной, но качественно неравноценной, характерно в основном отрицательное отношение к доктринам и персоналиям, рассматриваемым в настоящей работа, и «обличительный» настрой, потому эта литература использована выборочно (11). В целом мемуарно-дневниковый пласт источников для изучения японской консервативной революции по количеству и по

³ Преимущество официального английского текста стенограммы перед японским мотивировано в предисловии к указанному изданию.

качеству существенно уступает наследию ее теоретиков и практиков.

Специфической категорией изданий, которые можно отнести одновременно к источникам и к исследовательской литературе, являются распространенные в Японии «официальные» истории обществ и организаций и «официальные биографии». По сложившейся традиции, после кончины политика или общественного деятеля создается комитет по изданию собрания его сочинений и составлению его биографии. Ее написание может быть поручено как членам комитета, так и автору «со стороны», но публикуется она только после одобрения ее комитетом как выражение коллективного мнения. Использованные в них материалы часто недоступны исследователям, однако к их утверждениям и выводам, особенно затрагивающим «болезненные» вопросы, следует подходить с особой осторожностью. К перечисленным в примечаниях «официальным» историям консервативно-революционных организаций и биографиям деятелей консервативной революции отнесены только те, которые открыто заявлены в этом качестве (12), но следует иметь в виду, что и многие другие работы, особенно написанные друзьями или учениками, нередко имеют агиографический или апологетический характер.

Автор не ставил себе цель специально исследовать сочинения современников, выступавших с критикой консервативной революции. Работы некоторых из них, придерживавшихся прокоммунистической ориентации (Кодзаи Ёсисигэ, Нагата Хироси, Тосака Дзюн), переведены на русский язык, но без знания первоисточников, т.е. произведений критикуемых авторов, большой ценности не представляют (13).

Исследование идеологии и политики консервативной революции в Японии предпринято в настоящей работе впервые в отечественной и мировой историографии. Однако значительная часть исследуемых явлений и персоналий рассматривалась ранее в исследовательской литературе в рамках анализа

феноменов коккасюги, что в настоящей работе переводится и трактуется как «национал-зтатистское движение», и кокка сякайсюги, что в настоящей работе переводится и трактуется, в зависимости от конкретных доктрин и персоналий, как «национальный социализм» или «государственный социализм».

В качестве общего введения в предмет исследования, т.е. обзорных работ, автор использовал монографии Т. Цукуи, X. Киносита, И. Хата, Д. Брауна, Р. Сторри, С. Танака, С. Мацуо, О. Танина и Е. Иогана (14). Первая принадлежит участнику радикально-националистического движения и, несмотря на краткость и определенную предвзятость, включает важную информацию «из первых рук» и примечательные комментарии. Вторая содержит историю и программы основных радикально-националистических и национально-социалистических организаций; отмечу, что ее первое (1936) и третье (1949) издания были озаглавлены «Японский фашизм» и «История японского фашизма», а второе (1939) и использованное в настоящей работе наиболее полное четвертое (1952) -«История японского национал-этатистского движения». Третья ценна обилием фактического материала, особенно об отношениях радикальных националистов с военными кругами, и документальным приложением, четвертая — обстоятельной библиографией. Монография Р. Сторри оказала влияние на автора настоящей работы на раннем этапе исследования японской консервативной революции обилием фактов, концентрированным: изложением материала, глубоким пониманием рассматриваемых явлений и манерой изложения, однако его некоторые выводы нуждаются в пересмотре с учетом позднее опубликованных материалов. Напротив, книги С. Танака и С. Мацуо сегодня представляет интерес только как попытка построить историческое исследование на основании идеологически ангажированной концепции «японского фашизма», в настоящее время отвергнутой большинством историков как в самой Японии, так и за ее пределами (15).

Особого внимания заслуживает последняя из перечисленных книг, с которой началось исследование японской консервативной революции (разумеется, в совершенно другой терминологии и с совершенно других позиций) в СССР. Из-за наличия в ней предисловия К.Б. Радека она была на многие годы помещена в спецхран и не включалась в библиографии, хотя использовалась историками. Оба автора выступали под псевдонимами. О. Танин - это О.С. Тарханов, который в 1925-1927 гг. был помощником М.М. Бородина, главного политического советника ЦИК Гоминьдана и представителя Коминтерна в Китае, в 1929-1930 и в 1932-1934 гг. офицером разведотдела Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА), а в 1930-1932 гг. слушателем Инстиута красной профессуры. Его соавтор Е.С. Иолк также работал в этом институте и был связан с разведкой, а позднее был репрессирован, как и Тарханов. Их книга первоначально была выпущена в Хабаровске Разведуправлением РККА для Дальнего Востока «для служебного пользования» и обратила на себя внимание И. В. Сталина, который в октябре 1933 г., задумываясь о начале широкомасштабной пропагандистской кампании против «японского фашизма и милитаризма», распорядился издать ее «открыто и для всех немедля» с предисловием и «некоторыми исправлениями от Радека» (16). Желание вождя было тотчас исполнено: 28 октября 1933 г. книга была сдана в набор и 1 ноября подписана к печати в Партиздате (тираж 25 000 экз.). Сталин внимательно прочитал первое («закрытое») издание книги, как и русский перевод откровенно японофобской «Японской угрозы» Т. О' Конрой, о чем свидетельствуют его многочисленные пометы⁴ (17). Для работ Тарханова-Иолка (18) характерны хорошая осведомленность и достоверность большинства сообщаемых фактов, однако истинный характер использованных ими источников вызывает сомнения. Они часто не приводят ссылок на источники информации или цитат и не дают

⁴ Экземпляры обеих книг с пометами Сталина: РГАСПИ, ф. 558 (Сталин И.В.), оп. 3, дело 49 и 98.

японских названий книг или статей, так что идентифицировать и проверить их порой невозможно. Однако эта книга, вышедшая семь десятилетий назад, до сих пор сохраняет научное значение, особенно на фоне отсутствия аналогичных отечественных работ. Книга И.В. Мазурова не содержит новых данных и очень бедна теоретически, хотя сделанный в ней вывод о порочности и неисторичности устоявшихся концепций «японского фашизма» нельзя не признать отрадным; книга А.С. Селищева имеет компилятивный характер, но заслуживает внимания как попытка жанра «истории людей» (19). Фактическую ценность сохраняют некоторые давние отечественные книги и брошюры (20), а также статьи в периодике, среди которых следует выделить содержательные, хотя и идеологически ангажированные, информационные и аналитические материалы журналов «Тихий океан» под редакцией Г.Н. Воитинского (статьи и обзоры самого редактора, Я.И. Волка, Е.М. Жукова, Е.С. Иолка, И.М. Лемина и др.), особенно до его разгромной критики в «Правде» 3 октября 1937 г., а также «Мировое хозяйство и мировая политика» под редакцией Е.С. Варги.

В настоящей работе с максимально возможной полнотой использованы, биографии деятелей японского консервативно-революционного движения и литература об их жизни, идеях и деятельности («официальные биографии» охарактеризованы выше). Истории «школы национальных наук» и «школы Мито» посвящено много исследований, из которых для настоящей работы особое значение имели классические труды Ц. Мураока (21), цикл монографий Н. Хага (22) и некоторые другие работы японских и зарубежных историков (23). Среди исследований отечественных авторов необходимо отметить работы Ю.Д, Михайловой и Т.Г. Сила-Новицкой (24), хотя позиции и методология этих авторов принципиально отличаются от нашей. Новаторские работы А.А. Накорчевского о «школе национальных наук» и Мэйдзи исин, написанные с позиций, близких к нашим, знаменуют собой начало нового этапа в изучении этих явлений (25). Для

более адекватного понимания философии «школы национальных наук» и духовной природы Мэйдзи исин как революции в традиционном обществе большое значение имеют исследования о Синто (Г. Като, Ц. Мураока, Дж. Мэйсон, С. Оно и др.) (26), а также теоретические работы о мифе (А.Ф. Лосев, М. Элиаде) (27) и традиционном обществе (R Генон, Ю. Звола, М. Элиаде) (28). Принципиально важными диссертанту представляются суждения Ю. Эволы о Японии и Синто в трактате «Восстание против современного мира» (29).

В довоенной японской историографии сложился, можно сказать, «культ личности» Сайго Такамори,. возглавившего в 1870-е годы первую волну движения за продолжение Мэйдзи исин; более взвешенную картину дают современные историки (30). О лидерах радикально-националистического движения: Тояма Мицуру (31), Утида Рёхэй (32), Хираока Котаро (33) - существует обширная литература, в основном принадлежащая японским авторам, близким к националистическому движению или симпатизирующим ему. Поэтому она имеет в основном апологетический характер, хотя содержит большое количество ценной информации, необходимой для изучения и адекватного понимания рассматриваемых нами явлений. Жизнь и взгляды влиятельного юриста эпохи Мэйдзи, теоретика кокутай («государственного организма») Ходзуми Яцука рассмотрены в монографии Р. Минера, отличающейся резко критическим тоном по отношению к своему герою (34). До сих пор нет монографических исследований ни о другом известном теоретике кокутай Уэсуги Синкити, ни о влиятельных лидерах националистических кругов Хиранума Киитиро и генерале Араки Садао, однако существуют две биографии ближайшего соратника последнего - генерала Мадзаки Дзиндзабуро (35).

Деятели японского национального и государственного социализма в целом не обойдены вниманием историков, хотя за пределами Японии о них знают гораздо меньше, чем они того заслуживают. О виднейшем теоретике японского

национального социализма, ученом-энциклопедисте и видном философе Окава Сюмэй написано много книг, однако не-японскому читателю он до сих пор практическ неизвестен (36). Только недавно появились первые исследования о его ближайших сторонниках и единомышленниках: политическом аналитике Мицукава Камэтаро и философе Ясуока Масахиро (37). Еще больше книг, чем Окава, посвящено Кита Икки. Он был казнен как главный идеолог военного мятежа февраля 1936 г., что обеспечило ему репутацию «жертвы режима» и «вечного революционера». Прокоммунистические авторы называли его «фашистом», хотя он вызывал симпатию не только у националистов, но и у вполне либеральных историков (38). Популярной биографии удостоился и его ближайший соратник Нисида Мицугу (39). Существует несколько работ об идеях и лидерах нохонсюги, «аграрного варианта» национального социализма, но и здесь приходится признать, что лучшее, наиболее полное и объективное исследование принадлежит иностранному автору Т. Хэвенсу (40). Обширная литература существует об известном национально-социалистическом политике Накано Сэйго, чье демонстративное самоубийство осенью 1943 г. также создало ему репутацию мученика и жертвы «режима Тодзио». Накано - один из немногих видных японских политиков консервативно-революционной ориентации, работы о котором есть и за пределами Японии, однако его жизнь и идеи нуждаются в дальнейшем изучении (41). Среди лидеров движения «молодых офицеров» наибольшего внимания историков удостоился Хасимото Кингоро (42), среди национальных социалистов - выходцев из «левого» лагеря - Акамацу Кацумаро (43), хотя, на взгляд автора настоящей работы, жизнь, идеи и деятельность обоих заслуживают более обстоятельного исследования, равно как и деятельность Такабатакэ Мотоюки, одного из первых японских социалистов, перешедших на позиции государственного социализма. О самом феномене «перехода» с коммунистических и социал-демократических на националистические позиции в

1920-е годы существует коллективное исследование прокоммунистически настроенных авторов, ориентированное на осуждение «перешедших» без анализа эволюции их политических взглядов и причин «перехода» в связи с конкретными историческими условиями; в еще большей степени эти тенденции проявились в советских работах по истории Коммунистической партии Японии (44).

В Японии рассматриваемого периода идеология и политические движения консервативно-революционной ориентации почти всегда находились в оппозиции, однако с ними были связаны и видные деятели правящей элиты. Одни были непосредственно связаны с этой средой, как премьер-министры Хирота Коки и Коноэ Фумимаро, ближайшие советники последнего Рояма Масамити и Рю Синтаро или генерал-философ Исивара Кандзи (45). Другие выступали в качестве ее «попутчиков», преследуя собственные политические цели, как дипломат и «пассионарный» политик Мацуока Ёсукэ или «бюрократ-реформатор» Киси Нобусукэ (46). Наконец, нельзя обойти вниманием и «противную сторону», будь то лидер атлантистов Сайондзи Киммоти, профессора-либералы Ёсино Сакудзо и Минобэ Тацукити, деятели придворных кругов или лидеры социалистического движения (по иронии судьбы едва ли не лучшую его историю написал К. Акамацу, получивший клеймо «перебежчика») (47). Наконец, необходимо остановиться на личностях трех императоров - Мэйдзи, Тайсё и Сева, в правление которых произошли почти рассматриваемые в работе события. Литература о них, как в Японии, так и за ее пределами, обширна но противоречива, будучи ориентированной либо на «житие», либо на «разоблачение» (особенно в отношении императора Сева). В качестве основных жизнеописаний императоров Мэйдзи и Сева автор использовал недавние капитальные исследования о них Д. Кина и Г. Бикса, к достоинствам которых, помимо поистине уникальной документальной основы, следует отнести

значительно большую свободу оценок и степень историзма, нежели это присуще японским авторам (обе книги были немедленно переведены в Японии и вызвали оживленную полемику) (48). Личность императора Тайсё до сих пор практически обойдена вниманием историков, и только недавно в Японии была предпринята заслуживающая внимания попытки переоценки его значения для истории страны (49). Укажу также ряд интересных работ, посвященных общим проблемам судьбы японского императорского дома и императорской системы в XX в. (50).

Разумеется, японская консервативная революция существовала и развивалась не в «безвоздушном пространстве», но в непрерывном, нередко конфликтном взаимодействии с другими игроками на политическом поле. Связь радикально-националистических тайных обществ с «движением за свободу и народные права» 1880-1890-х годов показана в давней книге С. Накано, позднее видного деятеля национально-социалистического движения, ив тщательно документированном исследовании Т. Иситаки (51). Формированию официальной мэйдзийской идеологии, во многом ушедшей от философии и духа первых лет исин, посвящена новаторская работа К. Глак (52). Панорама политической, военной, идеологической и социальной истории Японии 1930-1940-х годов, когда консервативно-революционное движение перешло к «прямому действию», дана в многотомной коллективной монографии «Дорога к войне на Тихом океане», написанной с умеренно-консервативных позиций - и отчасти в ответ на популярную в 1950-е годы марксистскую «Историю войны на Тихом океане» (53). Второму, ключевому десятилетию периода Сева (1936-1945 гг.) посвящена известная книга Дж. Толанда, основанная в том числе на информации, которую автор получил непосредственно от участников событий (54). Аналогичных компактных, но в то же время комплексных работ по истории Японии периода «демократии Тайсё» или первого десятилетия периода Сева нет до сих пор.

Консервативно-революционное движение взаимодействовало прежде

всего с политическими партиями и армией. 1930-е годы были периодом упадка влияния старых политических партий (Сэйюкай и Минсэйто), однако эффективных конкурентов им так и не появилось, несмотря на все усилия консервативно-революционных кругов (Кокумин домэй под руководством Адати-Накано или Дай Ниппон сэйсанто под руководством Утида) (55). Деградация партийной системы стала одной из предпосылок создания так называемой «новой политической структуры», призванной объединить все политические силы страны на «усредненной», т.е. не-радикальной, националистической платформе под контролем правительства. История разработки ее концепции, масштабных попыток ее создания на рубеже 1930-1940-х годов, борьбы за власть в ее руководстве и последующего упадка в годы войны на Тихом океане - последняя глава истории консервативной революции в Японии (56). Особое значение имели отношения консервативных революционеров с армейскими кругами: с генералитетом, с одной стороны, и «молодыми офицерами», с другой. Для японской армии и флота с первых лет эпохи Мзйдзи было характерно соперничество различных групп, обострившееся в начале 1920-х годов с ослаблением фракций Сацума и Тёсю, которые более полувека практически монопольно контролировали положение дел. Внутренняя ситуация в японской армии 1920-1930-х годов, прежде всего соперничество «фракции императорского пути» (Кодоха) и «фракции контроля» (Тосэйха), детально и с привлечением большого количества документов проанализировано многими японскими и иностранными исследователями, что существенно облегчило нашу работу; однако следует отметить, что в отечественной литературе эти проблемы освещены недостаточно (57). Упомяну также справочник Р. Фуллера по японскому генералитету, содержащий сведения из малодоступных источников, но не свободный от фактических ошибок (58). С деятельностью армии были связаны заговоры («мартовский инцидент» и «ноябрьский инцидент» 1931 г.) и военные

мятежи (15 мая 1932 г. и 26-29 февраля 1936 г.). В подготовке заговоров непосредственно участвовали лидеры консервативно-революционного движения Окава Сюмэй и Акамацу Кацумаро, а также Хасимото Кингоро. Майский мятеж 1932 г. был организован «молодыми офицерами» в союзе с радикальным крылом национальных социалистов во главе с Окава Сюмэй и Татибана Косабуро, которые рассчитывали на поддержку части правящей элиты и «фракции императорского пути», включая военного министра генерала Араки Садао. Февральский мятеж был инициативой группы младших офицеров (в том числе незадолго до того уволенных из армии за заговорщическую деятельность), вдохновлявшихся государственно-социалистическими идеями Кита Икки, который был казнен вместе с его руководителями. До 1945 г. все публикации о мятеже подвергалась в Японии строгой цензуре, но после войны судьба заговорщиков превратила их в «жертв режима» и вызвала к жизни волну литературы о них, включая откровенно апологетическую (59). Февральский мятеж стал последней акцией «прямого действия», похоронившей любую возможность революционных действий «снизу», после чего националистические и консервативно-революционные организации и движения постепенно попали под контроль властей, в том числе в рамках «новой политической структуры». После войны японское националистическое движение окончательно утратило консервативно-революционный характер, что хорошо показано в давней книге А. Морриса (60), многие положения и выводы которой справедливы и для его современного состояния.

Внешнеполитические концепции японских консервативных

революционеров и их деятельность за пределами Японии не входят в предмет рассмотрения настоящей работы, поскольку заслуживают специального исследования. Хотелось бы отметить только один факт: их отношение к России, в том числе к Советской, вовсе не было безусловно отрицательным, как это не раз

утверждалось в литературе ранее (61).

Для полноты историографического обзора следует также упомянуть собственные работы автора, указанные в списке использованной литературы, в которых были частично обнародованы принципиальные положения и основное содержание настоящей диссертации. Многие из затронутых в них проблем освещались в отечественной историографии впервые или с принципиально иных позиций, нежели принятые ранее.

Степень изученности рассматриваемых проблем определяет научную новизну работы, которая является первым в отечественной и в мировой политологии научным исследованием феномена консервативной революции за пределами Германии и вообще Европы Более того, применительно к Японии вопрос о наличии там доктрин или движений консервативно-революционной ориентации до сих пор вообще не ставился.

В диссертации впервые продемонстрировано единство важнейших политических процессов, охватывающих - с некоторой прерывностью - период от подготовки Мэйдзи исин до создания и кризиса «новой политической структуры» в годы второй мировой войны. Анализируемый процесс показан во всей сложности и многоаспектности, включая наличие внутренних противоречий и тупиковых путей. Впервые дана и подробно обоснована характеристика Мэйдзи исин как консервативной революции, что, по мнению автора, позволяет дать более корректный и непротиворечивый взгляд на историю Японию нового времени, чем прочие, предлагавшиеся ранее.

В диссертации впервые сформулировано и подробно обосновано разделение понятия «японский национализм» на составные части и дана наиболее историчная трактовка принятого в Японии термина коккасюги ундо как «национал-этатистское движение», с акцентированием внимания на необходимом равновесии обеих частей определения.

В диссертации впервые, предпринято комплексное исследование политического и идеологического феномена, называемого в Японии как кокка сякайсюги. В работе четко разграничены его схожие, но отнюдь не идентичные компоненты - «национальный социализм» и «государственный социализм», каждый из которых подробно проанализирован на конкретных примерах.

В диссертации политическое наследие японских консервативных революционеров впервые помещено в общемировой контекст. Его подробный анализ показывает соответствующие политические процессы в Японии как органичную составную часть общемировых и в то же время подчеркивает их неоспоримую оригинальность.

Таким образом, основная цель диссертации состоит в том, чтобы показать на конкретных примерах консервативно-революционную суть ряда важнейших политических сил, учений, институтов и процессов, которые оказывали решающее воздействие на ход новой и отчасти новейшей истории Японии. Подобная трактовка представляется наиболее историчной и адекватной сути явлений, потому что показывает их эволюцию как многоаспектный, но единый процесс, со своими законами и внутренней логикой, не лишенный противоречий, но в то же время полностью объяснимый в рамках избранного подхода как в целом, так и в деталях.

Поскольку рассматриваемая проблематика затрагивает большой комплекс политических, идеологических и социальных проблем, то в диссертации были поставлены следующие конкретные задачи:

1. Выработать основные критерии для отнесения или неотнесения тех или иных исторических явлений (доктрин, движений, событий) к «консервативной революции»;

2. Проанализировать истоки и ход возникновения идеологии консервативной революции в Японии в позднетокугавский период, ее роль в совершении

Мэйдзи исин;

3. Охарактеризовать с точки зрения консервативной революции Мэйдзи исин и последовавшие за ней политические, духовные и социальные преобразования, прежде всего связанные с институтом императорской власти и традиционной религией Синто;

4. Исследовать ход эволюции консервативно-революционных доктрин и политическую деятельность японских консервативных революционеров, их влияние на политические процессы и институты, на баланс политических сил в стране;

5. Не ставя себе целью давать всесторонний сравнительный анализ характера и эволюции консервативно-революционной идеологии и движений в Японии и в других странах, показать особенности национальной специфики Японии применитальной к данной проблематике.

С учетом многоаспектного и многофакторного характера консервативной революции как политического и идеологического феномена (доктрины, с одной стороны, политические организации и движения, с другой) методология и логика. исследования диктуют необходимость использования системного, комплексного подхода и применения междисциплинарного сравнительного анализа как наиболее адекватного целям и задачам, которые поставлены в работе. Оставаясь в предметном поле политологии, диссертант использовал материал и инструментарий таких дисциплин как философия и история философии, геополитика, социальная история, история религий, история культуры и т.д. При определении понятия «консервативная революция» и выработке основных критериев для отнесения или неотнесения к нему конкретных исторических явлений (доктрин, институтов, процессов, событий) автор использовал методологию исследований А. Молера, хотя и с поправкой на национальную специфику. Принятая в работе концепция Традиции и «традиционного общества»

заимствована у Р. Генона, Ю. Эволы и М. Элиаде, поскольку она представляется наиболее адекватной рассматриваемым явлениям. Учитывая особую важность философских и идеологических компонентов в доктринах и политических движениях японской консервативной революции, автор стремился отойти от крайностей формационного подхода и экономического детерминизма.

На защиту выносятся следующие принципиальные положения диссертации:

1. Консервативная революция как совокупность политических и философских учений, руководствовавшихся ими политических движений и институтов, происходишвих под их воздействием политических процессов (включая конфликты), имеющих универсальные сущностные признаки, является общемировым, а не только региональным и тем более только национальным явлением, должна рассматриваться в предметном поле политологии, всемирной политической и идеологической истории.

2. Универсальными сущностными признаками консервативной революции являются: 1) ориентация на национальные, а не привнесенные духовные, культурные и религиозные ценности и традиции, на коллективизм и единство национального сознания и национальной самоидёнтификации; 2) принципиальное тотальное отрицание «современного мира» (в трактовке Р. Генона и Ю. Эволы) как деградировавшего, «профанного» и антидуховного, стремление к реставрации традиционных, прежде всего духовных ценностей; 3) признание революционного и отрицание эволюционного пути борьбы с «современным миром»; 4) определенное приятие - в противоположность консерватизму традиционного, «реставраторского» типа - современных институтов, технологий и т.д., но только если они необходимы для достижения целей консервативной революции и подчинены ее духовным началам; 5) неприятие индивидуализма, материализма, атеизма,

космополитизма, духа «протестантской этики» (в трактовке М. Вебера). В Японии в последней четверти XVIII - первой половине XIX вв. возникла и оформилась, вне зависимости от иностранных влияний, оригинальная философская и идеологическая традиция («школа национальных наук» и «школа Мито») консервативно-революционного типа, которая оказала значительное влияние на формирование эффективной политической контрэлиты, оппозиционной существующему режиму.

Мэйдзи исин - поворотное событие новой истории Японии - произошла под прямым воздействием консервативно-революционной идеологии, была осуществлена контр-элитой - носительницей этой идеологии - и реализовала поставленные ей основные задачи, а поэтому с полным правом может быть определена как успешно осуществленная консервативная революция. Однако часть ее лидеров, посчитавшая процесс незавершенным, потребовала продолжения консервативно-революционных преобразований и перешла в оппозицию, составив основу новой волны консервативно-революционного движения.

Единого и однородного «японского национализма» как явления политической истории никогда не существовало, а соответствующее понятие, распространившееся в отечественной и мировой науке, механически объединяло совершенно разнородные, нередко враждовавшие друг с другом, доктрины, организации и движения. Не все из них были консервативно-революционными, однако все японские консервативно-революционные доктрины, движения и организации были национально-ориентированными. В Японии предвоенного периода консервативная революция не состоялась как единое политическое движение национального масштаба, ни как совокупность эффективных радикальных политических и социальных реформ, но оказала значительное воздействие на всю жизнь страны сначала

в виде «движения за Сева исин», потом в виде концепции «новой политической структуры» и попыток ее реализации. 7. После второй мировой войны и последовавших за ее окончанием преобразований, в том числе во время периода американской оккупации, консервативная революция - как совокупность политических доктрин, сил и институтов - перестала играть какую-либо роль в политической жизни Японии; радикально-националистическое движение полностью утратило реформаторский потенциал и окончательно маргинализировались, а консервативная, позднее - неоконсервативная, часть правящей элиты руководствовалась преимущественно либеральными и глобалистскими «общечеловеческими ценностями», несовместимыми с консервативной революцией.

Перечисленные положения, значительная часть которых ранее была обнародована в опубликованных работах автора, выносятся на защиту как единая и цельная концепция.

Научная значимость исследования определяется важностью анализируемых в нем политических институтов, учений и процессов не только с сугубо академической точки зрения в рамках политологии, но и в свете общих вопросов исторического познания и осмысления прошлого, что до сих пор является предметом острых дискуссий как в Японии, так и в России (приведем также пример «спора историков» 1980-1990-х годов в Германии). Данный в диссертации анализ политики и идеологии Японии может иметь научное значение в следующих аспектах.

Первый аспект - теоретический. В диссертации показана не только возможность, но и необходимость новых подходов к изучению и осмыслению политических явлений, включая те, которые было принято считать изученными в необходимой степени (Мэйдзи исин). Основой подобного изучения и

переосмысления является историзм, понимаемый как стремление найти наиболее адекватное рассматриваемой эпохе понимание сущности явлений, а не следование тем или иным идеологическим или историографическим догмам и схемам, вне зависимости от их происхождения и содержания. Диссертант вносит посильный вклад в исследование таких комплексных проблем, как характер и природа традиционного общества и революционные преобразования в нем, соотношение традиций и инноваций в процессе модернизации, взаимосвязь социального и национального начал, природа и особенности тоталитарных и авторитарных политических режимов, что является в настоящее время предметом широкой международной дискуссии.

Второй аспект - методологический. Анализируя не только политические, но и идеологические феномены, диссертант принципиально отказалася от любых идеологизированных оценок («прогрессивно // реакционно» и т.д.), Воздействие идеологически заданных схем оказывает безусловно негативное воздействие на науку и искажает историческое знание о прошлом. Следуя в русле развития деидеологизации российской политологии, историографии и историософии последних лет, автор стремится содействовать дальнейшему совершенствованию методологии политологического и историко-политического исследования.

Практическая значимость исследования определяется тем, что оно посвящено проблемам политики и идеологии Японии нового и новейшего времени, которые до сих пор недостаточно изучены в отечественной и мировой науке и нуждаются в исследовании, причем не в рамках одной страны, но в максимально широкой перспективе.

Диссертация может иметь практическое значение в следующих аспектах.

Первый аспект - научно-познавательный. Материал, отдельные положения и выводы диссертации могут быть использованы при чтении общих и

специальных курсов лекций по политологии, истории политических систем, философских и политических учений XIX-XX вв, по истории Японии и стран Дальнего Востока нового и новейшего времени, при написании курсовых и дипломных работ в рамках учебных курсов, подготовке учебников, учебных пособий, статей и монографических исследований.

Второй аспект - прикладной. Он определяется тем, что консервативно-революционная идеология, пережив определенные, исторически обусловленные изменения, до настоящего времени существует в Европе, а в последнее десятилетие и в России («новые правые» и «национал-большевики»), оказывая влияние на политические, социальные и культурные процессы, а потому нуждается в академическом изучении как основе для практических выводов и действий. Она взаимодействует с концепциями евразийства и нео-евразийства, «Европы ста флагов» и «возрождения Азии», «антиглобализма» и «неоязычества», выступая в качестве одного из их вдохновителей, воздействует на руководствующиеся ими политические силы и институты (партии, движения, координационные органы, «мозговые центры», исследовательские учреждения, просветительские и религиозные организации) и их деятельность, включая участие в выборных органах власти, пропаганду своих воззрений через средства массовой информации (включая практически неподконтрольный цензуре Интернет) и просветительские организации, проведение политических акций и т.д. Диссертант также полагает, что наши знания о консервативной революции, ее характере и формах бытования в современном мире, могут принести определенную пользу и в политическом прогнозировании, как прикладном, так и глобальном.

Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре мировой и российской политики философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Она является итогом работы автора в области изучения

политической и идеологической истории Японии, в частности, проблем природы политических и социальных кризисов и их преодоления, характера и особенностей революционных преобразований, взаимоотношений государства и армии, влияния идеологических и духовных факторов в политике.

Основные положения и выводы диссертации лрошли апробацию в форме публикаций автора в виде книг и статей в научных журналах и сборниках, выступлений на семинарах и конференциях в России и Японии. Они были использованы другими специалистами при подготовке и чтении курсов лекций по политологии, истории политических систем и политических учений, по истории Японии и стран Дальнего Востока нового и новейшего времени в Институте стран Азии и Африки при МГУ, историческом факультете МГПУ, МГИМО (У) при МИД РФ, ряде университетов Японии, а также при написании учебных пособий и исследовательских работ.

3. Armin Mohler. Die konservative Revolution in Deutschiand 1918 bis 1932. Stuttgart, 1950; то же. Ein Handbuch. 3 erw. Aufl. , Darmstadt, 1989. См. также: Frank Goovaerts. An Introduction to the Conservative Revolution in Germany II «The Scorpion», № 10, 1986, Autumn. Общий обзор истории консервативно-революционных теорий и движений: Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: идеология и политика. М., 1999, гл. 1.

4. Дугин А.: 1) Конспирология. М., 1993; 2) Консервативная революция. М., 1994 (сборник статей); 3) Основы геополитики. Изд. 4-е. М., 2000; Тулаев П. Консервативная революция в Испании. М., 1996 (краткий очерк); серии статей А. де Бенуа, Ф. Гувертса, А. Якоба и др. в журналах «Les Elements» и «The Scorpion», А. Дугина и А. Карагодина в журнале «Элементы», П. Тулаева в журнале «Наследие предков» и мн. др.

5. Термин А.С. Панарина, глубоко разработавшего эту проблему на современном материале: Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2001.

6. Панарин А.С. Глобальное политическое прогнозирование. М., 2002.

7. Наследие главных теоретиков «школы национальных наук»: Мотоори Норинага. Дзэнсю. (Полное собрание сочинений). ТТ. 1-23. Токио, 1962-1981; Хирата Ацутанэ. Дзэнсю. (Полное собрание сочинений). ТТ. 1-10. Токио, 1911-1912; Сато Нобухиро. Сю. (Избранное). <Под ред> Окава Сюмэй. Токио, 1935 (под редакцией ведущего теоретика национального социализма 1920-1940-х годов). Русские переводы отдельных работ Мотоори и Хирата: Синто: путь японских богов. Т. 2. Тексты Синто.

- СПб., 2002. Наследие «школы Мито» представлено репрезентативной антологией: Митогаку тайкэй. (Наследие «школы Мито»). ТТ. 1-2. Токио, 1941.

6. Основные издания произведений теоретиков и деятелей японского радикального
национализма, национального и государственного социализма⁵: Акамацу Кацумаро:
1) Сякай минсюсюги-но хата-но мото ни. (Под знаменем социальной демократии).
Токио, 1930; 2) Син кокумин ундо-но ките. (Основное направление нового народного

Косабуро: 1) Носонгаку. (Аграрная наука). Токио, 1931; 1933; 2) Нихон айкоку какусин хонги. (Основные принципы патриотической реформы Японии). Токио, 1932; 3) Кодо кокка нохон кэнкокурон. (Построение императорского государства на аграрной основе). Токио, 1935.0 Татибана и его школе любви к земле см. также: Айкё дзюкусэй то носон мондай-о катару дзаданкай. (Беседа о проблемах сельского хозяйства и деревни с учениками Школы любви к земле) // «Бунгэй сюндзю», 1932, № 9. Утида Рёхэй: 1) Росиа бококурон. (О гибели России). Токио, 1977; 2) Тёсакусю. (Собрание сочинений). <Под ред> Танака Такэюки. ТТ. 1-3. Токио, 1987-1988; 3) Утида Рёхэй канкэй мондзё. (Бумаги Утида Рёхэй). Серия 1, тт. 1-6; серия 2, тт. 1-5. Токио, 1994. Уэсуги Синкити: 1) Кокутай, кэмпо оёби кэнсэй. (Кокутай, конституция и конституционное правление). Токио, 1916; 2) Кокутай сика хацуё. (Возвышение значения кокутай). Токио, 1919; 3) Кокутай рон. (Теория кокутай). Токио, 1925. Хиранума Киитиро. Кайкороку. (Воспоминания). Токио, 1955 (в приложении помещены избранные статьи автора). Ходзуми Яцука: 1) Кокумин кёику. Айкокусин. (Национальное воспитание. Патриотизм). Токио, 1897; 2) Кэмпо тэйё. (Основы Конституции). ТТ. 1-2. Токио, 1910; 3) Ходзуми Яцука хакасэ ромбунсю. (Сборник статей доктора Ходзуми Яцука). <Под ред> Уэсуги Синкити. Токио, 1913. Ясуока Масахиро. Ниппон сэйсин-но кэнкю. (Исследование японского духа). Токио, 1924. Chikao Fujisawa. The Essentials of the Japanese and Oriental Political Philosophy. Tokyo, <1934>. Из позднейших переизданий отмечу многотомную серию репринтов по истории Кокурюкай две репрезентативных антологии теоретических работ: Кокурюкай канкэй сирёсю. (Собрание материалов Кокурюкай). ТТ. 1-11. Токио, 1992. Азиасюги. (Паназиатизм). <Под ред> Такэути Ёсими. Гэндай Нихон сисо тайкэй. (Современная японская мысль). Т. IX. Токио, 1963. Тёкоккасюги. (Ультранационализм). <Под ред> Хасикава Бундзо. Гэндай Нихон сисо тайкэй. (Современная японская мысль). Т. XXXI. Токио, 1964. Программные документы основных националистических и консервативно-революционных организаций также воспроизведены: Киносита Хандзи. Нихон коккасюги ундо си. (История японского национал-этатистского

движения). ТТ. 1-2. Токио, 1952. Особое значение имеет официальный документ: Кокутай-но хонги. (Основные принципы кокутаЩ. Токио, 1937; Kokutai-no-Hongi. Cardinal Principles of the National Entity of Japan. Ed. Robert K. Hall and John O. Gauntlett. Cambridge (Mass.), 1949; Синто: путь японских богов. Т. 2. Тексты Синто. СПб., 2002. Работы ведущих представителей националистической историографии, оказавших влияние на выработку официальной концепции: <Куроита Кацуми>. Кёсин бунсю. (Сочинения Куроита Кацуми). Т. 1. Токио, 1934. <Хираидзуми Киёси>. Хираидзуми хакасэ сирон. (Исторические работы доктора Хираидзуми). <Под ред> Танака Такаси. Сакурагаока, 1998. Материалы «дискуссии о выяснении сущности кокутай» 1935 г., непосредственно предшествовавшей появлению этого документа, с наибольшей полнотой собраны: Миядзава Тосиёси. Тэнно кикан сэцудзикэн. (Дело о теории «император - орган государства»). Токио, 1970. Историко-философский анализ проблемы в современной перспективе: Молодяков В.Э. Метафизика «государственного организма» (учение о кокутай и японская Традиция) // «Знакомьтесь - Япония», № 17,1997.

Okakura Kakuzo. Collected English Writings. Vol. 1-3. Tokyo, 1984. Тагор P. Национализм. Пб., 1922. Сато К. Япония и Америка в их взаимных отношениях. Мысли японца. М.-Пг., 1923. Значительный интерес представляет комментарий «с другого берега»: Брюсов В. Новая эпоха во всемирной истории // «Русская мысль», 1913, № 6. Вацудзи Тэцуро: 1) Сонно сисо то соно дэнто. (Философия «почитания императора» и ее традиции). Токио, 1943; 2) Нихон-но синдо. (Японский путь подданого). Токио, 1944; 3) Дзэнсю. (Полное собрание сочинений). Т. 4. Токио, 1968. Иноуэ Тэцудзиро. Нихон сэйсин-но хонсицу. (Основы японского духа). Токио, 1934, 1941. Inazo N'ttobe: 1) Bushido. A Soul of Japan. New York, 1905; 2) Lectures on Japan. An Outline of the Development of the Japanese People and Their Culture. Tokyo, 1936.

Гэндаиси сирё. (Материалы по новейшей истории). ТТ. IV, V, XXIII. Коккасюги ундо. (Национал-этатистское движение). Токио, 1963-1973. Го-итиго дзикзн. («Инцидент 15 мая»). <Под ред> Хара Хидэо. ТТ. 1-4. Токио, 1991. Коно Цукаса: 1) Ни-нироку дзикэн. («Инцидент 26 февраля»). Токио, 1957; 2) Ни-нироку дзикэн хива. (Тайная

хроника «инцидента 26 февраля»). Токио, 1983 (автор - младший брат одного из руководителей «инцидента», апологет мятежников и популяризатор их идей). Ни-нироку дзикэн хицуроку. (Хроника «инцидента 26 февраля»). <Под ред> Хаяси Сигэру. ТТ. 1-4. Токио, 1971. Ни-нироку дзикэн. Кэнкю сирё. («Инцидент 26 февраля». Материалы для исследования). <Под ред> Мацумото Сэйтё. ТТ. 1-4. Токио, 1976. Ни-нироку дзикэн. («Инцидент 26 февраля»). <Под ред> Хара Хидэо. ТТ. 1-4. Токио, 1991. Ни-нироку дзикэн сайбан кироку. (Стенограмма судебного процесса по делу «инцидента 26 февраля»). Токио, 1998. Хата Икухико. Гун-фасидзуму ундо си. (История военно-фашистского движения). Токио, 1980. См. также: Касии Кохэй. Касии кайгэн сирэйкан хироку-но ни-нироку дзикэн. ("Инцидент 26 февраля" по записям начальника штаба военного положения Касии). Токио. 1980. См. также: История войны на Тихом океане. Пер. сяп. ТТ. I-V. М., 1957-1958 (приложения в каждом томе).

9. international Military Tribunal for the Far East. The Tokyo War Crimes Trial. Transcript of the Proceedings. Ed. R. John Pritchard and Sonia M. Zaide. Project Director Donald С Watt. Vol. 1-22 + Index and Guide. Vol. I-V. New York-London, 1981-1987 (тт. 1-19 включают стенограмму процесса, т. 20 обвинительное заключение и приговор, т. 21 «особые мнения» членов трибунала, т. 22 стенограмму заседаний in camera; хартия и основополагающие документы МВТДВ, а также обвинительное заключение помещены в т. 1 перед стенограммой). Свой взгляд на Токийский процесс, характер и значение документов МВТДВ автор подробно изложил: Молодяков В.Э. Подсудимые и победители. (Заметки и размышления историка о Токийском процессе). Токио, 1996.

10. Основные издания дневников и воспоминаний теоретиков и деятелей японского радикального национализма, национального и государственного социализма: Араки Садао. Фуун сандзюнэн. (Шторм и штиль тридцатых годов). Токио, 1975. Кодама Ёсио: 1) Дзидэн. Акусэй, дзюсэй, рансэй. (Дурное правление, стрельба, смута. Автобиография). Токио, 1974; 2) Никки. Гокутю гокугай. (В тюрьме и вне тюрьмы. Дневник). Токио, 1974; 3) Дзуйсо, тайва. Варэ каку татакаэри. (Так я боролся. Размышления и беседы). Токио, 1975. Коноэ Фумимаро-ш-но сюки. Усинаварэси сэйдзи. (Воспоминания принца Коноэ Фумимаро. Проигранная политика). Токио,

1946. Окава Сюмэй: 1) Анраку-но мон. (Врата умиротворения). Токио, 1951 (перепечатано: Дзэнсю. (Полное собрание сочинений). Т. 1. Токио. 1961); 2) Никки. (Дневник). Токио. 1986. См. также воспоминания участников националистических террористических организаций начала 1930-х годов, связанных с радикальными кругами консервативно-революционного движения: Иноуэ Ниссо. Итинин иссацу. (Один человек- одно убийство). Токио, 1953. Конума Масаси, Такахаси Масаэ. Ару коккасюгися-но хансэй. (пол-жизни националиста) // Сева сисоси-э-но сегэн. (Свидетельства об истории идеологии эпохи Сева). Токио, 1972. Воспоминания Хиранума Киитиро, указанные в примечании (4), не затрагивают интересующие нас проблемы.

11. Дневники и воспоминания японских авторов: Арима Ёриясу. Юдзин Коноэ. (Мой друг Коноэ). Токио, 1948. Кадзами Акира. Коноэ найкаку. (Кабинеты Коноэ). Токио, 1951. Кидо Коити никки. (Дневник Кидо Коити). ТТ. 1-2. Токио, 1966. Киси Нобусукэ, Яцуги Кадзуо, Ито Такаси. Киси Нобусукэ-но кайсо. (Воспоминания Киси Нобусукэ). Токио, 1981. Мадзаки Дзиндзабуро никки. (Дневник Мадзаки Дзиндзабуро). ТТ. 1-2. Токио, 1981. Харада Кумао. Сайондзи-ко то сэйкёку. (Принц Сайондзи и политическая обстановка). ТТ. 1-8. Токио, 1951-1952. Хондзе Сигэру никки. (Дневник Хондзе Сигэру). Токио, 1967. Сочинения иностранных авторов, преимущественно журналистов: Зорге Р. Статьи, корреспонденции, рецензии. М., 1971 (переводы некоторых статей перепечатаны в приложении к его биографии: Мадер Ю. Репортаж о докторе Зорге. Берлин, 1988). Муратов П.П. Навстречу солнцу <цикл статей> // «Возрождение» (Париж), 1934. О'Конрой Т. Японская угроза. М., 1934. Пильняк Б. Камни и корни. М., 1935. Hugh Byas. Government by Assassination. New York, 1942. William H. Chamberiin. Japan Over Asia. London, 1938. Upton Close . Challenge: Behind the Face of Japan. New York, 1934. Robert L. Craigie. Behind Japanese Mask. London, <1945> (посол Великобритании в Японии в 1937-1941 гг.). Wilfrid Fleisher. Volcanic Isle. New York, 1941. Ten Years in Japan. A Contemporary Record Drawn from the Diaries and Private and Official Papers of Joseph C. Grew, United States Ambassador to Japan, 1932-1942. New York, 1944 (посол США в

Японии в 1932-1942 гг.). Malcolm D. Kennedy (Capt.) The Estrangement of Great Britain and Japan, 1917-1935. Manchester, 1969 (книга сочетает исследование и воспоминания). Maurice Lachin. Japon, 1934. Paris, 1934. Andree Viollis. Le Japon et son empire. Paris, 1933 (русский перевод: Виоллис А. Япония и ее империя. М., 1934) (в последнюю книгу включены интервью автора с С. К. Акамацу, С. Араки, К. Коисо, К. Хиранума и др.). Особого внимания заслуживают комментарии одного из основоположников геополитики и видного специалиста по Японии: Хаусхофер К. О геополитике. Работы разных лет. М., 2001.

12. Официальные истории обществ и организаций: Гэнъёся ся си (История общества Гэнъёся). Токио, 1917 (репринт: Фукуока, 1992). Кокурюкай сандзюнэн дзирэки. (Хроника Кокурюкай за тридцать лет). Токио, 1930. Хонрю насёнаридзуму-но сёгэн. Утида Рёхэй то Дайниппон сэйсанто сандзюнэн-но кисэки. (Свидетельство подлинного национализма. Утида Рёхэй и история Производственной партии великой Японии). Токио, 1981. «Официальные биографии»: Кокуси Утида Рёхэй дэн. (Биография патриота Утида Рёхэй). Токио, 1967. Кудзуо Ёсихиса. Тоа сэнкаку сиси кидэн. (Биографические материалы о патриотах в Восточной Азии). ТТ. 1-3. Токио, 1933-1935 (издание Кокурюкай). Мацуока Ёсукэ: соно хито то сёгай. Мацуока Ёсукэ дэнки канкокай хэн. (Мацуока Ёсукэ: личность и жизнь. <Под ред.> Общества по составлению биографии Мацуока Ёсукэ). Токио, 1974. Симонака Ясабуро дзитэн. (Энциклопедия Симонака Ясабуро). Токио, 1971. Тояма Мицуру о сэйдэн. Митэйко. (Подлинная биография Тояма Мицуру. Неоконченная рукопись). <Комм.> Нисио Ётаро. Фукуока, 1981 (составлена в 1943-1945 гг.; публикация снабжена приложениями и комментариями). Харада Кокити. Окава Сюмэй хакасэ-но сёгай. (Жизнь доктора Окава Сюмэй). Токио, 1982. Хирота Коки. (<Биография> Хирота Коки). Токио, 1966. Ябэ Тэйдзи. Коноэ Фумимаро (<Биография> Коноэ Фумимаро). ТТ. 1-2. Токио, 1951-1952. Ямаура Канъити. Мори Каку. (<Биография> Мори Каку). ТТ. 1-2. Токио, 1941. Ясуока Масахиро-но сёгай. (Жизнь Ясуока Масахиро). Нагано, 1997. Ясуока Масахиро сэнсэй нэмпу. (Хронология жизни Ясуока Масахиро). Сайтама, 1997. Юбилейные сборники: Кокуси Утида Рёхэй: соно сисо то кодо. (Патриот Утида

Рёхэй: мысль и деятельность). Токио, 2003. Накано Сэйго-сэнсэй-о синобу. (Вспоминая учителя Накано Сэйго). Фукуока, 1987. Утида Рёхэй о годзюнэнсай цуйбороку. (К пятидесятилетию кончины Утида Рёхэй). <Под ред> Танака Такэюки. Токио, 1987. Утида-сэнсэй-о синобу. (Вспоминая учителя Утида). Токио. 1939.

13. Кодзаи ё. Современная философия. Заметки о «духе Ямато». М., 1974. Нагата X. История философской мысли Японии. М., 1991. Тосака Д. Японская идеология. М., 1982. См. также официальные документы Коммунистической партии Японии, статьи и выступления ее лидеров: ВКП(б), Коминтерн и Япония, 1917-1941. М., 2001. Катаяма С. Фашизм в Японии // Мировой фашизм. М.-Пг, 1923. Современная Япония. Сб. 1. М.,1934.

14. Цукуи Тацуо. Ниппон коккасюги ундо сиро. (Исторические очерки японского национал-этатистского движения). Токио, 1942. Киносита Хандзи. Нихон коккасюги ундо си. (История японского национал-этатистского движения). ТТ. 1-2. Токио, 1952. Хата Икухико. Гун-фасидзуму ундо си. (История военно-фашистского движения). Токио, 1980. Delmer N. Brown. Nationalism in Japan: an Introductory Historical Analysis. Berkeley, 1955. Richard Storry. The Double Patriots. A Study of Japanese Nationalism. London, 1957. Танака Coropo. Нихон фасидзуму си. (История японского фашизма). Токио, 1960; 1972. Мацуо Сёити. Нихон фасидзуму сирон. (История японского фашизма). Токио, 1977. Танин О., Иоган Е. <Тарханов О. С, Иолк Е.О Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933.

15. Концепция «японского фашизма» была сформулирована в первой половине 1930-х годов коминтерновскими идеологами (К.Б. Радек, О.В. Куусинен, Г.М. Димитров) и японскими коммунистами во главе с С. Носака. Развитая после второй мировой войны идеологами КПЯ (ё. Кодзаи, С. Хаттори и др.) и «левыми» интеллектуалами во главе с М. Маруяма (работы собраны: Маруяма Macao. Тёсакусю. (Собрание сочинений). ТТ. 3-5. Токио, 1995) она долгое время оказывала сильное влияние как на японскую общественно-политическую мысль и историографию, так и на изучение Японии за ее пределами. Концепцию Маруяма творчески развил и дополнил историк общественной мысли Японии Б. Хасикава в цикле работ по истории японского

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИЗЛИОТЕКА

национализма: Хасикава Бундзо. Тёсакусю. (Собрание сочинений). Т. 5. Токио, 1985. Принципиальная критика этой концепции: George A. Wilson. A New Look at the Problem of 'Japanese Fascism' II Reappraisals of Fascism. Ed. Henry A. Turner Jr. New York, 1975. Peter Duus, Daniel L. Okimoto. Fascism and the History of Pre-War Japan: The Failure of a Concept II «The Journal of Asian Studies», Vol. 39, no. 1, November, 1979. В современной европейско-американской литературе о «мировом фашизме» «японский фашизм» или не упоминается вовсе (Fascism. A Reader's Guide. Ed. Walter Laquer. Harmondsworth, 1982), или к таковым относят только С. Накано (Fascism. Oxford Readers. Ed. Roger Griffin. Oxford, 1995). Подробный обзор концепций «японского фашизма» и их критики: Молодяков В.Э. Консервативная революция в Японии: идеология и политика. М., 1999, с. 278-291.

16. ВКП(б), Коминтерн и Япония, с. 17-18.

17. О' Конрой Т. Японская угроза. М., 1934.

18. См. также: Танин О., Иоган Е. <Тарханов О.С, Иолк Е.О Когда Япония будет воевать. М., 1936 - и статьи в периодике 1930-х годов.

19. Мазуров И.В. Японский фашизм. М., 1996. Селищев А.С. Японская экспансия: люди и идеи. Иркутск, 1993. Оценка второй работы в рецензии Ю. Глебова: «Проблемы Дальнего Востока», 1993, № 6.

20. Ким Р.Н. О фашизме в Японии // «Новый Восток», 1923, № 4. Современная Япония. Сб. 1. М., 1934. Япония. Сборник статей. М., 1934. Дальневосточный очаг войны (Япония). Сталинград, 1937. Японский милитаризм. Военно-историческое исследование. М., 1972.

21. Мураока Цунэцугу: 1) Мотоори Норинага. (<Биография> Мотоори Норинага), Токио, 1911; 2) Сика-то ситэ-но Мотоори Норинага. (Мотоори Норинага как историк) //Хомпо сигакуси ронсо. (История японской историографии. Сборник статей). Токио, 1935; 3) Дзоку нихон сисоси кэнкю. (Новые исследования по истории японской мысли). Токио, 1939; 4) Дзотэй Нихон сисоси кэнкю. (Исследования по истории японской мысли. Исправленное и дополненное издание). Токио, 1940; 5) Studies in Shinto Thought.

, 1964 (частичный перевод №№ 3 и 4).

22. Хага Нобору: 1) Бакумацу кокугаку-но тэнкай. (Эволюция «школы национальных наук» в период бакумацу). Токио, 1963; 2) Хэнкакуки-ни окэру кокугакуха. («Школа национальных наук» в эпоху перемен). Токио, 1975; 3) Исин-о мотомэтэ. (В поисках «обновления»). Токио, 1976; 4) Бакумацу кокугаку-но кэнкю. (Исследование «школы национальных наук» периода бакумацу). Токио, 1980.

23. Хиго Кадзуо. Митогаку то Мэйдзи исин. («Школа Мито» и Мэйдзи исин). Токио, 1973. John S. Brownlee. Japanese Historians and the National Myths, 1600-1945: The Age of the Gods and Emperor Jimmu. Vancouver, 1997. Yukihiko Motoyama. The Political Thought of the Late Mito School II «Philosophical Studies in Japan», vol. XI (1975). Ueda Kenji. The Idea of "Restoration" in the Thought of the Kokugaku School: from Keichu to Norinaga II «Philosophical Studies of Japan», vol. XI (1975).D

24. Михайлова Ю.Д.: 1) Мотоори Норинага. Жизнь и творчество. М., 1988; 2) Мотоори Норинага и «школа национальных наук» // Из истории общественной мысли Японии XVII-XIX вв. М., 1990; 3) Японская национальная идея и Мотоори Норинага: вымысел или реальность // «Восток», 1995, № 4 (частичный отказ от положений и выводов более ранних работ и эволюция в сторону теории «изобретенной традиции»). Сила-Новицкая Т.Г. Культ императора в Японии. Мифы. История. Доктрины. Политика. М., 1990.

25. Накорчевский А.А.: 1) Синто. СПб., 2000; 2) Синто в эпоху Токугава // Синто: путь японских богов. Т. 1. Очерки истории Синто. СПб., 2002.

26. Genchi Kato. A Study of Shinto, the Religion of the Japanese Nation. Tokyo, 1926 (и другие работы). Joseph M. Kitagawa. On Understanding Japanese Religion. Princeton, 1987. J.W.T. Mason: 1) The Meaning of Shinto. New York, 1935; 2) The Spirit of Shinto Mythology. Tokyo, 1939. Sokyo Ono. Shinto. The Kami Way. Rutland-Tokyo, 1962 (1994). Результаты исследований отечественных авторов обобщены: Синто: путь японских богов. Т. 1. Очерки истории Синто. Т. 2. Тексты Синто. СПб., 2002. Пример критического анализа использования Синто в политических целях: D.C. Holtom. Modern Japan and Shinto Nationalism. A Study of Present-Day Trends in Japanese

Religions. New York, 1947.

27. Лосев А.Ф. Из ранних произведений. М., 1990 («Диалектика мифа»). Mircea Eliade. Aspects du mythe. Paris, 1963.

28. Генон R Кризис современного мира. M., 1991. Эвола Ю. Языческий империализм. М., <1992>. Элиаде М. Космос и история. М., 1987. Mircea Eliade. Le Sacre et le Profane. Paris, 1971.

29. Julius Evola. Revolt Against the Modern World. Rochester VE, 1996.D

30. Saneatsu Mushanokoji. Great Saigo: The Life of Saigo Takamori. Tokyo, 1942; Charles L. Yates. Saigo Takamori: The Man Behind the Myth. London, 1995. Документы Сайго с наибольшей полнотой собраны: Сайго Такамори. Дзэнсю. (Полное собрание сочинений). ТТ. 1-6. Токио, 1976-1980. См. также: Мори Тосихико. Мэйдзи рокунэн сэйхэн. (Политические перемены 6 года Мэйдзи <1873 г>). Токио, 1979. Ковальчук М.К. Правительственный кризис 1873 г.: внутриполитические и внешнеполитические причины // Япония. Ежегодник. 2001/2002. М., 2002.

31. Асидзу Удзухико. Дайадзиасюги то Тояма Мицуру. (Паназиатизм и Тояма Мицуру). Токио, 1965. Хасэгава Ёсинори. Тояма Мицуру хёдэн. (Биография Тояма Мицуру). Токио, 1974. Иситаки Тоёми. Гэнъёся хаккуцу. Мо хитоцу но дзию минкэн. (Археология Гэнъёся. Еще одно «движение за свободу и народные права»). Фукуока, 1981, 1997 (испр. и доп. изд.). Танака Такэюки. Уёку-но гэнрю то ситэ но Гэнъёся, Кокурюкай-но сэйсин то дото. (Дух и путь Традиции Гэнъёся и Кокурюкай как исконных правых) // Уёку миндзоку ха дантай мэйкан. (Словарь правых течений и организаций). Вып. 2. Токио, 1995. Примеры «разоблачительной» литературы: Hugh Byas. Op. cit.; Edward H. Norman. The Genyosha II «Pacific Affairs», Vol. XVII, № 3 (September 1944).

32. Такидзава Макото. Хёдэн Утида Рёхэй. (Биография Утида Рёхэй). Токио, 1976. Хацусэ Рюхэй. Дэнрютэкина уёку Утида Рёхэй-но кэнкю. (Исследование Утида Рёхэй, традиционного правого). Фукуока, 1980 (критика идей Утида). Marius В. Jansen. The Japanese and Sun Yat-sen. Cambridge (Mass.), 1954.

33. Танака Такэюки. Хираока Котаро сёдэн. (Краткая биография Хираока Котаро) // «Дзэй то кэйэй», №№ 1228-1280, 21.09.1995-21.04.1997.

34. Richard. Н. Minear. Japanese Tradition and Western Law: Emperor, State and Law in the Thought of Hozumi Yatsuka. Cambridge (Mass.), 1970.

35. Тадзаки Суэмацу. Хёдэн Мадзаки Дзиндзабуро. (Биография Мадзаки Дзиндзабуро). Токио, 1977. Eva Palasz-Rutkowska. General Masaki Jinzaburo and the Imperial Way Faction (Kodoha) in the Japanese Army, 1932-1936. Warszawa, 1990.

36. Оцука Такэхиро: 1) Окава Сюмэй то гэндай Нихон. (Окава Сюмэй и современная Япония). Киото, 1990; 2) Окава Сюмэй: ару фукко какусинсюгися-но сисо. (Окава Сюмэй: философия консервативного реформатора). Токио, 1995; Карита Тоору. Окава Сюмэй то кокка кайдзо ундо. (Окава Сюмэй и движение за национальное обновление). Токио, 2001. Анализ взглядов Окава в националистической перспективе: Саяма Садао. Окава Сюмэй хакасэ, соно сисо. (Доктор Окава Сюмэй и его философия). Токио, 1944; Тогаси Томи. Вага Окава Сюмэй рон. (Наш Окава Сюмэй). Токио, 1982; Мацумото Кэнъити. Окава Сюмэй: хякунэн-но Нихон то Адзиа. (Окава Сюмэй: Япония и Азия за сто лет). Токио. 1986. Немногочисленные работы об Окава на иностранных языках: George М. Wilson. Kita Ikki, Okawa Shumei and the Yuzonsha: A Study in the Genesis of Showa Nationalism II «Papers on Japan», 2, East Asian Research Center, Harvard University (August 1963); Takeuchi Yoshimi. Okawa Shumei: Profile of Asian Minded Man II «The Developing Economies», Vol. 7, № 3 (September 1969). Christopher W.A. Szpilman. The Dream of One Asia: Okawa Shumei and Japanese Pan-Asiatism II The Japanese Empire in East Asia and Its Postwar Legacy. Ed. Harald Fuess. Munchen, 1998.

37. Christopher W.A. Szpilman: 1) Кайдай. (Комментарий) II Мицукава Камэтаро: тиики, тикю дзидзё-но кэймося. (Мицукава Камэтаро: пионер региональных и глобальных исследований). Т. 1. Токио. 2001; 2) Mitsukawa Kametaro. A Brief Biographical Sketch II Там же. Roger Brown. Yasuoka Masahiro and Takushoku University II «Такусёку дайгаку хякунэнси кэнкю = Takushoku University History Review», № 10 (July 2002). Оцука

Такэхиро. Такусёку дайгаку «Тамасий-но кай» ни цуйтэ. («Общество духа» в университете Такусёку) // «Такусёку дайгаку хякунэнси кэнкю = Takushoku University History Review», № 1/2 (March 1999).

38. Мацумото Кэнъити. Хёдэн Кита Икки. (Биография Кита Икки). Токио, 1976 (до возвращения из Китая в 1919 г.); Мацумото Сэйтё. Кита Икки рон. (<Биография> Кита Икки). Токио, 1976; Хасэгава Ёсинори. Кита Икки (<Биография> Кита Икки). Токио, 1981; Ватанабэ Кёдзи. Кита Икки. Токио, 1978,1985. Объективный анализ его идей и деятельности: George М. Wilson. Radical Nationalist in Japan: Kita Ikki, 1883-1937. Cambridge (Mass.). 1969. См. также: Masaki Miyake. Kita Ikki's Political Ideas and February Mutiny of 1936II «International Studies», № 11 (1987). Критика взглядов Кита с прокоммунистических позиций: Танака Согоро: Кита Икки: нихонтэки фасисуто-но сетё. (Кита Икки: японский фашистский символ). Токио, 1959; Ивасэ Масато. Кита Икки то тёкоккасюги. (Кита Икки и ультранационализм). Токио, 1974.

39. Мацуяма Сатио. Нисида Мицугу. Ни-ни року дзикэн-э-но кисэки. (Нисида Мицугу. Путь к «инциденту 26 февраля»). Токио, 1979.D

40. Цунадзава Мицуаки. Нихон-но нохонсюги. (Японский нохонсюги). Токио, 1971. Такидзава Макото. Гондо Сэйкё. (<Биография> Гондо Сэйкё). Токио, 1971. Мацудзава Тэцунари: 1) Сева исин-но сисо то кодо: Татибана Косабуро-но баай. (Идеология и движение «реставрации Сева»: случай Татибана Косабуро) // «Сякай кагаку кэнкю», Т. XIX, № 3 (Январь 1968); 2) Татибана Косабуро. (<Биография> Татибана Косабуро). Токио, 1972. Thomas R.H. Havens. Farm and Nation in Modern Japan. Agrarian Nationalism, 1870-1940. Princeton, 1974. Richard J. Smethurst. A Social Basis for Prewar Japanese Militarism: the Army and the Rural Community. Berkeley, 1974.

41. Накано Ясуо. Сэйдзика Накано Сэйго. (Политик Накано Сэйго). ТТ. 1-2. Токио, 1971. Огата Такэтора. Нингэн Накано Сэйго. (Человек Накано Сэйго). Токио, 1952. Иномата Кэйтаро. Накано Сэйго-но сёгай. (Жизнь Накано Сэйго). Токио, 1964. Tetsuo Najita. Nakano Seigo and the Spirit of the Meiji Restoration in Twentieth-Century Japan II Dilemmas of Growth in Prewar Japan. Ed. James W. Morley. Princeton, 1971. Leslie Russel Oates. Populist Nationalism in Prewar Japan. A Biography of Nakano Seigo.

Sydney-London, 1985. Молодяков В.Э. Жизнь и смерть «сацумского сокола»: политик Сэйго Накано // Япония. 1998-1999. Ежегодник. М., 1999.

42. Татамия Эйтаро. Хасимото Кингоро итидай. (Жизнь Хасимото Кингоро). Токио, 1982.

43. George О. Totten. Akamatsu Katsumaro: Political Activist and Ideologue II The Russian Impact on Japan. Literature arid Social Thought. Ed. Peter Berton, Paul F. Langer, George O. Totten. Los Angeles, 1981.

44. Кёдо кэнкю. Тэнко. (Переход. Коллективное исследование). Т. 1-2. Токио, 1959. Коваленко И.И. Коммунистическая партия Японии. Очерки истории. М., 1987.

45. Saburo Shiroyama. War Criminal. The Life and Death of Hirota Koki. Tokyo, 1990. Yoshitake Oka. Konoe Fumimaro. A Political Biography. Lanham-New York-London, 1992. Наканиси Хироси. Коноэ Фумимаро «Эйбэй хонрицу-но хэйвасюги-о хайсу» ромбун-но хайкэй: фухэнсюги-э-но тайо. (Истинный смысл эссе Коноэ Фумимаро «Против англо-американского мирового порядка»: реакция на универсализм) // «Хогаку ронсо», Т. 132 (1990), № 4/5/6. О «мозговом тресте» Коноэ во главе с Рояма: Сева кэнкюкай. (Исследовательская ассоциация Сева). Токио, 1968; William Miles Fletcher 111. The Search for a New Order. Intellectuals and Fascism in Prewar Japan. Chapel Hills, 1982. Mark R. Peattie. Ishiwara Kanji and Japan's Confrontation with the West. Princeton, 1975.

46. Мива Кимитада. Мацуока Ёсукэ: соно нингэн то гайко. (Мацуока Ёсукэ: человек и дипломат). Токио, 1971. Дэбиддо Ру. (David J. Lu). Мацуока Ёсукэ то соно дзидай. (Мацуока Ёсукэ и его время). Токио, 1981. Нихон-но киро то Мацуока гайко, 1940-1941. (Япония на перепутье и внешняя политика Мацуока, 1940-1941). <Под ред.> Мива Кимитада, Тобэ Рёити. Токио, 1994. Dan Kurzman. Kishi and Japan. The Search for the Sun. New York, 1960. Хара Ёсихиса. Киси Нобусукэ. (<Биография> Киси Нобусукэ). Токио, 1995.

47. Bunji Omura. The Last Genro The Man Who Westernized Japan. Philadelphia, 1938. Leslie Connors. The Emperor's Adviser: Saionji Kinmochi and Pre-war Japanese Politics. London, 1987. Yoshitake Oka. Five Political Leaders of Modern Japan. Tokyo, 1986. Митани Таитиро. Тайсё дэмокураси рон. ёсино Сакудзо-но дзидай то соно ато.

(«Демократия Тайсё». Эпоха ёсино Сакудзо и после нее). Токио, 1974. Frank О. Miller. Minobe Tatsukichi: Interpreter of Constitutionalism in Japan. Berkeley, 1965. David A. Titus. Palace and Politics in Prewar Japan. New York, 1974. Акамацу Кацумаро. Нихон сякай ундо си. (История японского социалистического движения). Токио, 1956.

48. Donald Кеепе. Emperor of Japan: Meiji and His World, 1852-1912. New York, 2002. Herbert P. Віх. Hirohito and the Making of Modern Japan. New York, 2000.

49. Попытка пересмотра политической роли императора Тайсё: Хара Такэси. Тайсё тэнно. (Император Тайсё). Токио, 2000.

50. Сила-Новицкая Т.Г. Культ императора в Японии. Мифы. История. Доктрины. Политика. М., 1990. Nakamura Masanori. The Japanese Monarchy. Ambassador Joseph Grew and the Making of the «Symbol Emperor System», 1931-1991. New York-London, 1992 (значительно исправленный и дополненный вариант японского издания 1982 г.). Ben-Ami Shillony. Collected Writings. Tokyo, 2000 (статьи о проблемах императорской системы в Японии XX в.). Росиадзин гакуся га мита Сева тэнно. (Император Сева глазами русского ученого). Токио, 2002. Молодякова Э.В. Историческая преемственность: император Сева // Япония XX века: проблемы и судьбы. М., 2003.

51. Накано Сэйго. Мэйдзи минкэн сирон. (Исторические очерки <движения за> народные права в эпоху Мэйдзи). Токио, 1913 (репринт: Фукуока, 1992). Иситаки Тоёми. Гэнъёся хаккуцу. Мо хитоцу но дзию минкэн. (Археология Гэнъёся. Еще одно «движение за свободу и народные права»). Фукуока, 1981,1997 (испр. и доп. изд.).

52. Carol Gluck. Japan's Modern Myths. Ideology in the Late Meiji Period. Princeton, 1985. См. также: Gino К. Piovesana. Recent Japanese Philosophical Thought, 1862-1962. A Survey. Tokyo, 1968.

53. Тайхэйё сэнсо-э-но мити. (Дорога к войне на Тихом океане). ТТ. 1-7. Токио, 1962-1963. История войны на Тихом океане. Пер. с яп. ТТ. I-V. М., 1957-1958. См. также сборники статей: Crisis Politics in Prewar Japan. Institutional and Ideological Problems of the 1930s. Ed. George M. Wilson. Tokyo, 1970. Dilemmas of Growth in Prewar Japan. Ed. James W. Morley. Princeton, 1971. Western Interaction with Japan: Expansion, the Armed

Forces and Readjustment, 1859-1956. Ed. Peter Lowe and Herman Moeshart. Sandgate, 1990.

54. John Toland. The Rising Sun. The Decline and Fall of the Japanese Empire, 1936-1945. New York, 1970.

55. Shoji lizawa. Politics and Political Parties in Japan. Tokyo, 1938. Robert A. Scalapino. Democracy and the Party Movement in Pre-war Japan: the Failure of the First Attempt. Berkeley, 1953. Gordon M. Berger. Parties Out of Power in Japan, 1931-1941. Princeton. 1977.

56. Ода Тосиоки. Ёкусан ундо то Коноэ-ко. (Движение помощи трону и принц Коноэ). Токио, 1940. Ёкусан симин ундо си. (История народного движения помощи трону). Токио, 1954 («официальная» история). Коноэ синтайсэй-но кэнкю. (Исследования «новой структуры Коноэ»). Токио, 1972. Ито Такаси. Коноэ синтайсэй: тайсэй ёкусанкай-э-но мити. («Новая структура» Коноэ: путь к Ассоциации помощи трону). Токио, 1983. Edward J. Drea. The 1942 Japanese General Election: Political Mobilization in Wartime Japan. Lawrence, 1979. Ben-Ami. Shillony. Politics and Culture in Wartime Japan. Oxford, 1981. Латышев И.А. Внутренняя политика японского империализма накануне войны на Тихом океане. 1931-1941. М., 1955. Молодяков В.Э. «Новая структура» - последняя попытка самореформирования // Япония. 1997-1998. Ежегодник. М., 1998.

57. Иманиси Эйдзо. Сева рикугун хабацу косо си. (История борьбы армейских фракций эпохи Сева). Токио, 1975. Ито Такаси. Тосэйха то Кодоха то ю кото. (Так называемые Тосэйха и Кодоха) // «Гундзи сигаку», 1976, № 9. Мацусита Ёсио: 1) Нихон гумбацу кобо. (Взлет и падение японской военной олигархии). Токио, 1975; 2) Сёва-но гумбацудзо. (Картина военной олигархии эпохи Сева). Токио, 1980. Сёваки-но гумбу. (Военные круги эпохи Сева). Токио, 1979. Такахаси Масаз. Сёва-но гумбацу. (Военная олигархия эпохи Сева). Токио, 1983. Leonard A. Humphreys. The Way of Heavenly Sword. The Japanese Army in the 1920's. Stanford, 1995. Лемин И.М. Пропаганда войны в Японии и Германии. М., 1935. Танин О., Иоган Е. «Тарханов

O.C., Иолк E.C> Когда Япония будет воевать. М., 1936. Японский милитаризм. Военно-историческое исследование. М., 1972.

58. Richard Fuller. Shokan. Hirohito's Samurai. Leaders of the Japanese Armed Forces, 1926-1945. London, 1992.

59. Такахаси Масаэ. Ни-нироку дзикэн. («Инцидент 26 февраля»). Токио, 1965. Накано Macao. Тэнно то ни-нироку дзикэн. (Император и «инцидент 26 февраля»). Токио, 1975. Ben-Ami Shillony. Revolt in Japan: the Young Officers and the February Twenty-Six Incident. Princeton, 1972. Masaki Miyake. Kita Ikki's Political Ideas and February Mutiny of 1936 II «International Studies», № 11 (1987). Молодяков В.Э. «Инцидент 26 февраля» шестьдесят лет спустя // Япония. 1995-1996. Ежегодник. М., 1996. Примеры апологетической литературы: Коно Цукаса: 1) Ни-нироку дзикэн. («Инцидент 26 февраля»). Токио, 1957; 2) Ни-нироку дзикэн хива. (Тайная хроника «инцидента 26 февраля»). Токио, 1983. Официальная советская версия: Хамадан Ал. Япония на путях к «большой войне». Военно-фашистский заговор в Токио 26-29 февраля 1936 г. М.-Л., 1936.

60. Morris, Ivan. Nationalism and the Right Wing in Japan. A Study of PostwarDTrends. London, 1960.

61. Даба Хироси. Гото-Иоффе косе дзэнго Гэнъёся, Кокурюкай (Гэнъёся и Кокурюкай во время переговоров Гото-Иоффе) // «Такусёку дайгаку хякунэнси кэнкю = Takushoku University History Review», № 6 (January 2001). Танака Такэюки. Кокурюкай. «Росиа бококурон» (Кокурюкай. «О гибели России») // Гэкито. Рёдзюн-Хотэн. «Рэкиси гундзо» сиридзу 59. (Жестокая битва. Порт-Артур и Мукден. Серия «Образы истории». <Вып.> 59). Токио, 1999. Молодяков В.Э.: 1) Гото Симпэй и Советская Россия: новая эпоха евразийской дипломатии // «Такусёку дайгаку хякунэнси кэнкю = Takushoku University History Review», № 12 (2003); 2) Окава Сюмэй-но Росиакан: хосю какумэйка-но мэ-дэ мита Росиа. (Взгляд Окава Сюмэй на Россию: Россия глазами консервативного революционера) // «Такусёку дайгаку хякунэнси кэнкю = Takushoku University History Review», № 13 (2003).

Похожие диссертации на Консервативная революция в Японии: политика и идеология

Идеология и политика коллаборационизма в среде казачества в годы Второй мировой войны Крикунов Петр Николаевич

Идеология формирования законодательной базы государственной семейной политики в Российской Федерации, 80-90-е годыКлимантова Галина Ивановна

Государственная политика Японии в сфере борьбы с девиантным поведением молодежи : 1990-2008 гг.Латыпов Саид Рустамович

Республика Узбекистан: интересы—источник политикии идеологииИминов, Баходир Каримович

Современная внешнеполитическая идеология США и политика республиканской администрации в 2001-2008 гг.Богданов Алексей Николаевич

Идеология и практика атлантизма во внешней политике СШАВойтоловский, Федор Генрихович

Внешняя политика Японии конца XX - начала XXI векаСагоян Карина Павловна

Внешняя политика Японии после "холодной войны" : Национальные интересы, приоритеты, направленияШодиев Патох Каюмович

Политические аспекты инвестиционной политики США, Японии и Евросоюза в отношении КНРБалакин Вячеслав Иванович

Политика национальной безопасности Японии в условиях новой модели системы международных отношений после "холодной войны" : Вопросы теории и практикиКрупянко Михаил Иванович