Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Философский анализ категории гипотетичности
1.1. Гипотеза как объект философского анализа 19
1.1.1. Определения гипотезы 19
1.1.2. Философское обоснование отличий гипотез от схожих понятий 26
1.1.3. Абстракции и идеализации как предпосылки для образования гипотез 32
Выводы 40
1.2. Интерпретация гипотезы через призму категории «возможного» в философии 42
1.2.1. Категория «возможного» как форма познания 42
1.2.2. Понятие «возможные миры» как аппарат для интерпретации смысла и содержания 53
1.2.3. Модальность как философская категория 59
Выводы 62
Глава II. Проблема гипотетичности в научных текстах и ее выражение через категорию модальности в языке
2. 1. Основные подходы к рассмотрению модальности в современной лингвистике 64
2.1.1. Понятия модальности 64
2.1.2. Ирреальная модальность в языковой системе 76
2.1.3. Категория гипотетичности в научном тексте 80
Выводы 89
2.2. Научный текст как источник формирования и доказательства гипотез 91
2.2.1. Характеристика научного текста 91
Выводы 94
2.3. Средства выражения гипотетичности в английских и русских научных текстах 94
2.3.1. Средства выражения значения гипотетичности 94
2.3.2. Проявление гипотетичности в динамике и в структуре целого научного текста 113
Выводы 143
Заключение 147
Список используемых источников 157
- Философское обоснование отличий гипотез от схожих понятий
- Понятие «возможные миры» как аппарат для интерпретации смысла и содержания
- Ирреальная модальность в языковой системе
- Средства выражения значения гипотетичности
Введение к работе
Актуальность исследования.
Во все времена чрезвычайно дискуссионными были вопросы о том, как формируются новые знания. В связи с этим, в философии науки и в философии языка все большее развитие получают вопросы, связанные с анализом научного языка и его роли в познании окружающего мира. К сожалению, экстралингвистическая действительность отражается в языке не адекватно. Данные о действительности считаются, по мнению К. Поппера [1, с.20], всего лишь интерпретациями, прочитанными гипотетическими ожиданиями. Не может быть чистых данных о действительности и не может быть чистого языка наблюдений. Язык капитулирует перед сложностью мира, неспособностью объяснить все явления, отсюда и размытость языка, размытое языковое поле слова [2, с. 16]. Если бы язык отражал действительность адекватно, мы бы давно получили ответ на вопрос, как устроен мир.
Чтобы язык не стал препятствием на пути познания мира, требуется комплексный подход к его изучению. Так, философия может решить некоторые проблемы языка, которые лингвистике не под силу. Например, только философия способна раскрыть связь языка и реальности.
Интерес к языку науки все более возрастает. Это объясняется и тем, что происходят постоянные трансформации в языке науки. Форма выражения научного знания все более усложняется. Требуется выявление единых приемов и способов описания в различных науках. До сих пор не сформировалась единая методология философского анализа языка науки. Проблемы, с которыми столкнулись в своем развитии логика и математика, заставили более внимательно взглянуть на роль языка в научном познании.
Человечество пережило ряд поражений научных теорий, поэтому сейчас мы опасаемся выражать что-либо категорично. Вероятностность, неопределенность, потенциальность считаются свойствами объективной реальности. В связи с этим, любая наука строит свои теории в гипотетическом дискурсе. Научные теории представляют собой предположения, которые,
5 однако, могут быть подвергнуты строгим критическим проверкам. В этом проявляются серьезные попытки обнаружить истину.
В связи с таким положением дел, все более актуальным становится изучение гипотетического знания и его выражение в языке. Гипотеза рассматривается как вероятностное предположение о наблюдаемых или ненаблюдаемых фактах, как понятие, заключающее в себе нечто, не соответствующее действительности, в более широком смысле, как обнаружение возможности в любом явлении, событии действительности.
Понятие гипотетичности рассматривается по отношению к гипотезе
несколько в ином ракурсе. Это широкое понятие, включающее различные
оттенки, объединенные общим значением нефактичности,
неактуализированности, потенциальности. Гипотетическим называется то, что не осуществлено на момент речи и является пока нереальным. Гипотетическим считается то, что вероятно, возможно, необходимо или находится под сомнением [3, с. 23]. Понятие гипотетичности раскрывает смысл ирреальности, степени возможности, представляет ли говорящий описываемую ситуацию как соотносимую с действительностью или же он выбирает иной виртуальный мир, маркируя его соответствующий образом [4, с. 128-133]. Таким образом, понятие "гипотетичности" шире понятия "гипотеза", оно определяется как набор средств, объединяющих то, что еще неактуализированно, не является фактом, потенциально. Гипотетичность порождается гипотетичностью научного мышления.
В ходе изучения гипотетического знания и его роли в науке возникают некоторые проблемные ситуации.
Во-первых, из-за многообразных гипотетических конструктов, используемых в любой науке, возникает важнейшая философская проблема соответствия теоретических объектов реальному положению вещей. Имеют ли гипотетические утверждения объективное значение или же они представляют собой некоторые субъективные построения ученого? Мы не имеем права приписывать реальное существование тем вещам, которые описываются нами
гипотетически. Можем ли мы назвать реальными те вещи, которые описываются предположениями, а не истинными высказываниями?
Во-вторых, возникает проблема адекватной передачи мысли в языке. Говоря о выражении гипотетичности в языке, мы полагаем, что проблема сопоставления мысленного содержания идеи и реального его воплощения в предложении, навсегда останется актуальным вопросом и для философии, и для лингвистики. Связь языка и реальности может быть чрезвычайно многообразной. Несмотря на известную максиму: «все, что может мыслиться, может быть выражено», противоречие между содержанием pi формой выражения мысли продолжает существовать и готово проявиться каждый раз, когда живая действительность подводит нас к необходимости решать проблему адекватной передачи мысли в языке. Так, до сих пор нет однозначного ответа, есть ли в языке канонизированные средства передачи гипотез и законов или они взаимозаменяемы? Всегда ли можно пользоваться детерминистической концепцией «если ..., то» при оформлении гипотезы лингвистически?
Для того, чтобы предложение могло утверждать факт, должно быть что-то общее между структурой предложения и структурой факта [5, с. 12]. А общее между ними - логическая форма. Мы рассматриваем логическую форму через модальность. Модальность призвана определять отношение суждения или предложения к действительности.
В-третьих, проблема определения влияния средств выражения гипотетичности на специфику интерпретации философских категорий становится актуальной, поскольку язык способен выразить любые ненаблюдаемые в реальной действительности явления и тем самым несколько трансформировать восприятие философских категорий.
Таким образом, актуальность проблемы, поднятой в диссертации, определяется недостаточной разработанностью теоретических основ понятия гипотетичности в философии, необходимостью раскрытия методологии выражения гипотетичности в языке, и важностью определения влияния языковых способов передачи гипотетичности на философские категории.
7 Степень теоретической разработанности проблемы.
Исследование проблемы гипотетичности находится на стыке многих наук - философии, логики, лингвистики, методологии научного знания. Данная проблема широко дискутировалась, разрабатывалась в философии уже давно и не является проблемой только сегодняшнего дня. Но и в настоящее время проблема гипотетического знания не утратила своей актуальности и ее развитие отражено в многочисленной литературе. И хотя систематических исследований проблемы не предпринималось, человечество постоянно обращало внимание на гипотезы в научном исследовании. Можно отметить различия в интерпретациях проблемы, связанные с разными временными периодами, но все исследования гипотетического знания связаны с проблемами реальности, действительности, возможности. Практически для всех определений гипотезы характерно упоминание о предположении.
Для определения статуса и роли гипотезы в науке, а также для выяснения вопроса о категории «возможного» и понятия «возможные миры», необходимые для интерпретации гипотетических утверждений, в диссертации широко используются идеи Аристотеля, Н. Кузанского, Г.В. Лейбница, И.Канта, Г.В.Ф. Гегеля, М.Н. Эпштейна, Я. Хинтикки, Е.Д. Смирновой. Их взгляды дополняются представлениями М. Вебера, В.А. Звегинцева, В.В. Налимова, К. Поппера, У.В.О. Куайна, М.А. Парнюк, В.В. Целищева.
Вопросы, связанные с важностью определения статуса гипотезы в науке разрабатывались еще в античные времена. Аристотель дает объяснение, почему так широко пользуются гипотезами. Он связывает гипотетические выводы с реальной действительностью. Ученым приходится иметь дело не с чистыми сущностями, но с их материей, им приходится принимать во внимание условия существования объектов, широко пользоваться гипотезами.
Гипотеза является формой развития науки. Вопросы, связанные с выдвижением, разработкой, доказательностью гипотез, затрагивают вопросы индукции и дедукции. С этой точки зрения, гипотезы рассматриваются философией и методологией науки. Существуют различные подходы к
8 определению гипотезы - формально-логический, гносеологический, психологический, логико-методологический. Среди большого количества определений гипотезы общим для всех является утверждение о том, что гипотеза - это: предположение, допущение; предположительное, вероятностное знание, еще не доказанное логически, которое просто принимается и выдвигается в целях объяснения существования, свойств и причин исследуемых явлений (А.А. Ивин, П.В. Копнин, М.Н. Эпштейн).
Невозможность обойтись без гипотезы в научном исследовании заставляет философов науки обращать пристальное внимание на роль гипотезы в научном познании, а также активно разрабатывать требования, предъявляемые к научным гипотезам. Этот процесс особенно заметен в советском периоде в философии, где проблемами гипотезы активно занимались Н.К. Вахтомин, Н.В. Блажевич, А.А. Старченко, А.Д. Иоселиани, Д.П. Горский.
Необходимо отметить взгляды зарубежных исследователей о гипотезе. Стоит упомянуть К. Поппера и его идеи о гипотетичности всех знаний в науке. Знание так навсегда и остается гипотезой, так как не существует путей, ведущих от правдоподобных предположений к истине. То, что считается истинным знанием, является всего лишь совокупностью гипотез. Б. Рассел трактует все человеческое знание как недостоверное, неточное и частичное. Отсюда важность изучения гипотезы как формы научного знания.
Довольно пристальное внимание к гипотезам и активная разработка терминологического аппарата, связанного с гипотезой приводит к тому, что гипотеза рассматривается в разных ипостасях: и как форма развития знания, и как система знаний, и как форма познания, и как особый способ выдвижения и доказательства предположений.
Важность употребления в науке предположительных идей заставляет ученых обратить свое внимание на целый ряд похожих, но различающихся по сущности феноменов. Это - предпосылочное знание, предвидение, прогнозирование, неявное знание. Надо отметить, что не выработаны четкие
9 характеристики, детерминирующие отделение одного понятия от другого. До сих пор не были разработаны специфические характеристики гипотезы и, тем более, гипотетического знания.
Пристальное внимание философов науки, лингвистов к попыткам дать специфические характеристики гипотезы приводят к сравнительному анализу гипотез и законов, гипотез и теорий. Н.К. Вахтомин, М.В. Ляпон отмечают, что довольно трудно разграничить эти понятия не только содержательно, но даже в языковом проявлении. Единственный параметр разграничения - это оценка их с помощью вероятностных и истинностных параметров.
Будучи предметом размышлений на протяжении долгого времени, гипотетическое знание становится предметом философского анализа именно в XX веке, когда наука и философия строят свои высказывания именно в гипотетическом дискурсе, когда признается вероятность, неопределенность как проявление объективной реальности. Наиболее влиятельная позиция основана на взглядах К. Поппера о гипотетичности всего знания.
Тем не менее, выделяется нечеткость в интерпретации сути гипотезы. С одной стороны, гипотеза признается как феномен, дающий объяснение существования, свойств и причин исследуемых явлений (А.А. Ивин, А.Н. Голубев, А.А. Старченко, Л.Б. Баженов). На другом полюсе рассуждений о гипотезе признается только ее описательный характер, без объяснений качественных и количественных характеристик ситуаций будущего (Б.А. Яхонтов).
С.К. Шаумян, А.В. Иванов, Г.И. Рузавин, С. Кордонский исследую і
гипотезу с точки зрения ее рациональности. Вопрос об абстракциях и
идеализациях, на которых построены гипотезы, занимают пристальное
внимание этих ученых. Благодаря абстракциям и идеализациям признаются
\ некоторые ненаблюдаемые факты. Поэтому исследователи активно
разрабатывают вопросы абстракции, идеализации и их роль в процесс формирования гипотез.
Предположительный характер философского знания соответствует возможности как его специфическому предмету. Следует отметить, что изучение «возможного» и его роль в познании разрабатывается в философии уже давно. Платон применяет категорию «возможного» в качестве концептуального средства для построения модели космогенеза. Первую метафизику «возможного» создает Н. Кузанский. Идея «возможного» и «возможных миров» восходит к Г.В. Лейбницу, которому необходимо было обосновать свободу Бога в сотворении мира.
Далее, в ходе истории начинают складываться интерпретации категории «возможного» и понятия «возможные миры», представляющие диаметрально противоположные точки зрения. С одной стороны, номиналисты отрицают существование возможных миров. «Возможное» — это фикция, необходимая для анализа существующего мира. С другой стороны, существует реалистическая точка зрения, согласно которой все возможные миры действительны, поскольку «действительность» и «возможность» - свойства одного и того же мира. По сути дела, «возможное» - это реальное, каким ,оно видится наблюдателю, принадлежащему к другому миру. Есть еще одна точка зрения, согласно которой «возможное» - не есть фикция и не особая реальность. «Возможное» - особый модус «можествования», который выводит за пределы реальности (М.Н. Эпштейн).
Если знание не дано раз и навсегда, если все проблематично, то это проблематическое знание нужно доказывать. Так в философии складывается направление, которое рассматривает возможные миры для уточнения понятия истинности высказывания. Здесь нужно упомянуть работы Я. Хинтикки, Е.Д. Смирновой, В.В. Целищева. Возможные миры задают направления деятельности. Несмотря на недоверие к понятию «возможного мира» (У.В.О. Куайн), их объективность признается практически всеми исследователями.
Применение категории «возможного» позволяет перейти к рассмотрению модальности. Философская концепция модальности состоит в раскрытии характера отношения мысли к действительности. Категория модальности
включает слишком много характеристик и компонентов, что трудно заключить, что из них существенно. Из огромного числа определений модальности можно выделить перечисление трех модальных категорий: «действительное», «возможное» и «необходимое». Категория модальности перешла в сферу лингвистики, где она активно разрабатывается. Вклад лингвистов в разработку этой категории огромен. Стоит упомянуть положения Г.А. Золотовой, А.В. Бондарко о доминирующих признаках внутри категории модальности. По их мнению, этими признаками являются отношение суждения или высказывания к оппозиции «реальность / ирреальность». Переходное состояние между этими полями есть пространство возможности или гипотетичности. Интересен взгляд И.С. Бедриной, которая рассматривает гипотетичность как отдельную категорию, присущую тексту. Гипотетичность реализуется через два микрополя: потенциальности и предположения. В категорию гипотетичности включаются многие значения: побудительности, желательности, потенциальности, сомнения, полагания и другие. Однако существующие точки зрения о месте гипотетичности в категории модальности не могут быть расценены как утвердившиеся и занимающие устойчивую однозначную позицию. Их большое количество значительно затрудняет вопрос о средствах передачи гипотетических идей в языке.
Гипотетическое знание реализуется в научном тексте. Несмотря на множество исследований научного текста (Н.М. Разинкина, Н.Д. Данилевская, Е.А. Баженова, В.Е. Чернявская и ряд других исследователей), проблема выражения научного языка остается открытой. Наблюдается и противоречивость взглядов на уместность использования модальных высказываний в научном тексте, где логичность и аргументированность не оставляет места модальности (И.Р. Гальперин).
В целом,' проблема гипотетического знания при всей обширности, разнообразии ракурсов не до конца изучена. Нет самостоятельного исследования, объединяющего философские проблемы гипотезы с планом выражения гипотетического знания в языке. Немногочисленные исследования
12 модальности гипотетичности, некоторые попытки дать ей характеристику в рамках узкодисциплинарной проблематики относят модальность гипотетичности к разряду наименее исследуемых проблем. Неослабевающий интерес к проблеме философско-научного знания вообще и к гипотетическому знанию, в частности, сочетается с ограниченностью представлений о роли гипотетичности при формировании философских категорий. Наблюдается рассогласованность понимания сущности гипотезы и это свидетельствует о том, что тема гипотетического знания на сегодняшний день нуждается в проработке.
Указанные проблемные ситуации определили проблему исследования, которая состоит в несогласованности представлений о гипотетичности, проявляющуюся, прежде всего, в противоречии между внеязыковой реальностью и реальностью конструируемых теоретических объектов в рамках научно-философского дискурса, а также в невозможности однозначно выразить в языке гипотетическое знание.
Обозначенная проблема находит разрешение в следующей гипотезе. Если рассматривать категорию «возможного» в качестве методологического основания при изучении гипотетического знания, то проблема соответствия теоретических объектов реальному положению вещей решается путем построения высказываний в многообразных возможных мирах, где многочисленные гипотетические идеи, свойственные научному дискурсу, обретают качество цельности, реальное содержание и могут быть признаны истинными.
Данная гипотеза может быть подтверждена при условии целостного осмысления феномена гипотетичности, основанного на философском рассмотрении данного понятия и анализе языковых средств выражения гипотетичности. Философская экспликация проблемы гипотетичности дала бы возможность проанализировать степень адекватности представлений о ее значимости, рассмотреть философские категории, которые бы объяснили
13 применение гипотетических идей в научном дискурсе. Обращение к языку позволило бы определить средства выражения гипотетичности.
Объектом исследования диссертации является современное научно-философское знание.
Предметом исследования выступает специфика языкового выражения гипотетической модальности научно-философских категорий.
Целью диссертационного исследования является охарактеризовать специфику проявления гипотетической модальности в языке научно-философского дискурса.
В соответствии с целью, объектом, предметом и выдвинутой гипотезой были поставлены следующие задачи:
Изучить существенные характеристики гипотетического знания и определить отличительные особенности гипотетического знания от схожих понятий, выражающих предположения.
Раскрыть категорию «возможного» в философии как способ интерпретации, через которую проходят гипотетические идеи.
Выявить способы проявления гипотетичности в научных, философских текстах и разработать методологический аппарат для исследования гипотетической модальности.
Установить влияние языкового выражения гипотетичности на интерпретацию философских категорий.
Теоретико-методологические основы исследования.
Методологическая основа исследования представляет собой сочетание системно-структурного метода, с одной стороны, и критико-аналитического метода, с другой. Системно-структурный метод согласует достижение философского знания, включающего описание проблемы гипотетического знания, его определения, характеристики, характер проявления в реальности. Критико-аналитический метод проявляется в анализе существующих точек зрения на предмет нашего исследования, в рассмотрении противоположных
14 концепций и выборе рационального зерна на сущность и проявление гипотетического знания.
Приемы герменевтической методологии сыграли свою роль в нашем исследовании. Они позволили истолковать различные знания о гипотетичности и привести их в упорядоченное состояние.
В процессе анализа мы опирались на работы ряда отечественных и
зарубежных исследователей. Так, при исследовании в области категории
«возможного» мы опирались на взгляды Аристотеля, Н. Кузанского, Г.В.
Лейбница, М.Н. Эпштейна; при исследовании в области возможных миров - на
труды Я. Хинтикки, Е.Д. Смирновой; мы использовали теорию Л.
Витгенштейна о логическом отображении реальности посредством языка;
концепцию функционально-семантико-стилистической категории
гипотетичности в изложении И.С. Бедриной; концепцию И.Р. Гальперина об авторской модальности текста, образующей модальное поле текста.
Научная новизна исследования.
Выявлена важнейшая характеристика понятия «гипотетичность», которой является способность не совпадать с действительностью и способность быть проблематическим знанием, которое уже не является полным незнанием, а выражает такое предположение, которое может оказаться реальным фактом и быть истинным, если описывающее его высказывание истинно.
Предложено новое объяснение широкого использования гипотетического знания в научном дискурсе с помощью понятий «возможное» и «возможные миры». Проблема реальности теоретических объектов из-за многообразных гипотетических конструктов решается путем построения высказываний в многообразных возможных мирах, где мыслимое содержание идеи получает экстенсиональную трактовку и реальное содержание.
Систематизированы и детализированы средства выражения гипотетичности в языке научных и философских текстов, обеспечивающие функционирование гипотетических идей в научном мире и способность
15 убеждать адресата научного текста в их истинности. Разграничены языковые средства создания убедительности текста, а также средства объективно-истинностного содержания текста, проявляющиеся в использовании средств субъективной и объективной модальности.
4. Раскрыта системная связь между разными областями понимания существенных характеристик гипотетического знания и его проявлением в языке. Выявлено влияние средств выражения гипотетичности на философские категории (на примере категории небытия), заключающееся в возможности выразить в языке некоторые конструируемые и неосуществимые в наблюдаемой действительности феномены.
Положения, выносимые на защиту.
Гипотеза, описанная в философии как вероятное предположение, которое не может быть пока доказано, предлагает своему адресату определенные возможности и рассматривает их во всех возможных мирах. Эта гипотеза расширяет свои границы, будучи пропущенная через модальность возможного, в ходе чего выясняется вопрос об отношении содержания высказывания к явлениям действительности. Происходит оценка правильности или неправильности отражения объективной реальности или выяснение вопроса об истинности или ложности суждения. В связи с этим, гипотетическое предположение не является недоказанным знанием.
Гипотетические идеи приобретают истинностный статус, составляя основу нашего знания, благодаря выявленным характеристикам понятий «возможного» и «возможные миры», способным выводить за пределы реальности, порождать объекты в гипотетических модальностях, специфицируя состояние дел в реальном мире, и быть сферами, в пределах которых осуществляется истинность высказываний. Гипотетические идеи, опережая действительность, все возможные сомнения и вопросы к ней, актуализируются в возможном мире и делают возможным то, что невозможно в нашем мире. Сомнения в истинности гипотетических идей только подтверждает их существование.
Наличие в языке многочисленных форм выражения гипотетичности, способных отражать нечто, ненаблюдаемое в реальности, приводит к отстраненности от действительности, а это ведет к невозможности адекватно выразить положения науки. Однако гипотетическая модальность позволяет вероятное объявить как вариант достоверного. Гипотетическая модальность, проявляющаяся через субъективную модальность предположения и объективную модальность потенциальности, обеспечивает истинность высказываний в научно-философском дискурсе.
Выявленные средства выражения гипотетического знания позволили детализировать сущность философских категорий. Множество значений, выраженных в гипотетической модальности, влияют на понимание понятия «небытия». Небытие как феномен, означающий ничто, замыкающийся сам на себе, в языке может быть выражен. Поэтому небытие рассматривается как род бытия.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты расширяют и углубляют представления о средствах выражения гипотетичности в языке научных, философских текстов на английском и русском языках; конкретизируют методологию научного исследования по обработке гипотетических идей с помощью категории «возможного» и понятия «возможные миры», применимое для интерпретации явлений, не соответствующих пока действительности. Выявление различных типов возможного, проявляющихся в сфере языка, даст основание для диалога лингвистики и философии и позволяет определить влияние языка на философские категории. Представленная система описания средств передачи гипотетических идей как риторических приемов для создания убедительности в научных текстах позволяет применять ее при написании научных статей и любых других текстов научного жанра.
Основные идеи диссертации вносят вклад в философское осмысление понятия гипотетического знания в качестве базиса построения научных теорий. Выявление существенных характеристик проявления гипотетической
17 модальности в языке и отпечаток этого проявления на интерпретации философских категорий дает основание для междисциплинарного исследования, конкретизации отдельных аспектов исследуемого понятия на едином уровне.
Данные исследования позволяют рассматривать проблему гипотетического знания в едином ключе, основываясь на философских представлениях и языковых исследованиях. Полученные результаты могут быть использованы в спецкурсах по анализу языка научного текста, а также в учебном процессе преподавания курса философии.
Апробация результатов исследования.
Результаты исследования обсуждены и получили одобрение на конференциях разного уровня, в том числе: I Научная конференция сотрудников и слушателей Центра повышения квалификации по филологии и липгвострановедению (С.-Петербург, 13 декабря 2005); Научная сессия факультета гуманитарного образования Новосибирского государственного технического университета (Новосибирск, 2006, 2007, 2008); II Копыловские чтения (Новосибирск, 2008).-'
Публикации.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы в 6 печатных работах общим объемом 3,5 п.л.: одна научная статья - в рецензируемом издании, вошедшем в перечень, рекомендованных ВАК РФ, две научных публикации - депонированы в ИНИОН РАН, три научных статьи - в сборниках научных трудов.
Шевченко О. Г. Проблема выравнивания диссонансов в гипотетическом дискурсе [Текст] / О. Г. Шевченко // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 38 (82): Аспирантские тетради. Часть I. (Общественные и гуманитарные науки): Научный журнал. - СПб., 2008. - 408 с. - С. 394 - 399.
Ивлева О. Г. Вопросы как средства выражения диалогичности в научном тексте (на материале английского языка) [Текст] / О. Г. Ивлева // Языкознание и
18 литературоведение в синхронии и диахронии : Межвуз. сб. науч. статей. Вып. I.
- Тамбов: ТОГУП «Тамбовполитграфиздат», 2006. - С. 192- 196.
3. Ивлева О. Г. Гипотеза, гипотетическое знание и обзор языковых средств
выражения гипотетичности в научном тексте [Текст] / О. Г. Ивлева // Сб.
научных трудов НГТУ. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006. - Вып. 4 (46). С.
99-104.
4. Ивлева О. Г. Гипотеза как форма научного знания и средства ее
выражения в языке [Текст] / О. Г. Ивлева // Социальная онтология России
(Сборник научных статей по докладам I Всероссийских Копыловских чтений).
- Новосибирск, 2007. -510 с. Деп. В ИНИОНРАН № 60327 от 27.06.07. - С. 141
-157.
Шевченко О. Г. Актуализация категории модальности в научном тексте (на материале английского языка) [Текст] / О. Г. Шевченко // Сборник научных трудов НГТУ / Новосиб. гос. техн. ун-т. - Новосибирск, 2007. - Вып. 4 (50). -176 с.-С. 105-111.
Шевченко О. Г. Роль абстракций и идеализации в лингвистике [Текст] / О. Г. Шевченко // Социальная онтология России (сб. науч. статей по докладам II Всероссийских Копыловских чтений) Новосиб. гос. техн. ун-т. -Новосибирск, 2008. - 387 с. Деп. В ИНИОН РАН № 60543 21.04.2008. - С. 355 -368.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников из 174 наименований и изложена на 173 с, включая список использованных источников.
Философское обоснование отличий гипотез от схожих понятий
Если гипотеза — это предположение, некая догадка, то, как отличить истинно научную гипотезу от простого предположения? Не всякую догадку можно назвать гипотезой. То, что легко проверяется фактами, нельзя назвать гипотезой. Вообще, все догадки, предсказания, понятия, суждения, умозаключения, фантазии, гипотезы можно отнести к предположению. Тогда в чем отличие гипотезы от всего остального? Есть очень схожие понятия: предпосылочное знание, предварительное знание, гипотетическое знание, неявное знание, предпосылки, основания знания. Какая разница между ними? В настоящее время многие ученые занимаются исследованием таких понятий, рассматривающих предположения [29], [30], [31].
Предпосылочное знание - такая форма познания, которая является глубинным, скрытым условием познания и понимания реальности, определяет познавательные границы и возможности, но в процессе и продукте познания явно не выражается. Предпосылочное знание - это предпосылка, возможность другого знания, оно есть предварительное знание.
Можно ли отождествить предпосылочное знание и гипотетическое? Ж. Бокошов считает, что в какой-то степени, можно. Он отмечает, что о гипотетическом характере исходных предпосылок некоторых научных концепций говорили философы. Иногда какая-нибудь гипотеза сознательно принимается в качестве предпосылки теоретического рассуждения, опытного исследования. В то же время предпосылочное знание главным образом состоит из самоочевидных, само собой разумеющихся положений. Поэтому оно остается вне рефлексии и специального обоснования, оставляя скрытую основу познания [32, с. 57-58].
А. Г. Никитина, рассматривающая предвидение, считает, что гипотетичность входит в предвидение. Предвидение, по ее мнению, бывает различной степени гипотетичности : интуитивное, гипотетическое и теоретическое. Гипотетическое предвидение - предвидение посредством гипотезы [17, с. 101]. С этим мнением согласен и В. Г. Виноградов, считающий, что сформулированная гипотеза является основой для последующего предвидения [33, с. 24]. Научное предвидение - это способ научного исследования, результатом которого является научное предположение о вероятности наступления законов, которые либо еще не произошли, либо не существуют и не наблюдаются [34, с. 41].
Гипотеза также может входить в информационную базу прогнозирования. Связь гипотезы с будущим опосредована различными формами предвидения. Прогноз - это вероятностное высказывание о событиях или ситуациях будущего с описанием их качественных и количественных характеристик. Гипотеза носит только описательный характер [16, с. 50].
Научный прогноз является алгоритмически обоснованным предсказанием. Прогноз — это «виртуальная реальность», то есть один из вариантов будущего, который может в той или иной степени реализоваться или не реализоваться. Его следует соотносить с желаемой целью [35, с. 3]. Рассмотрим еще одно понятие, схожее с гипотетическим знанием - это неявное знание - информация, используемая в практической и познавательной (в том числе научной) деятельности, не имеющая четкого дискурсного и операционального оформления. Согласно современной философской науке, любая научная теория в существенной степени опирается на специфический для нее пласт неявного знания, являющейся своеобразным проявлением в науке ее «когнитивного бессознательного» [9, с. 176].
Не каждое суждение может стать гипотезой. Гипотеза носит сложный, синтетический характер. Специфика гипотезы заключается не в том, что она отражает, а как она отражает. А отражает она предположительно, вероятно, а некатегорично, недостоверно. По мнению М. Н. Эпштейна, гипотеза - это мысль в форме парадокса, одновременно отбрасывающего, и удерживающего свою посылку. Гипотеза есть импульс мысли. Эта мысль очищается от стремления совпадать с действительностью. Именно это состояние мысли 28 гипотезы не допускает ее превращения в простую догадку и простое предположение [25, с. 83].
Существуют определенные условия, которые отличают гипотезу от всех других форм предположений. Во-первых, гипотеза должна быть обоснована. Во-вторых, гипотеза всегда связана с теоретическим объяснением исследуемых явлений. Она всегда выступает в виде суждений о явлениях или объектах. Это суждение всегда проблематично, в нем выражается вероятностное теоретическое знание.
Н. В. Блажевич [36, с. 90-99] говорит о том, что гипотеза с формальнологической точки зрения должна быть выделена из ранее известного достоверного факта. Связь со старым теоретическим и эмпирическим знанием осуществляется через учет требований, предъявляемых к научной гипотезе. Этими требованиями являются: Выполнение принципов взаимоотношений фактов и гипотезы.
Гипотеза должна согласовываться с фактическим материалом, на базе которого и для объяснения которого она строится. Гипотеза, родившись из фактов, опираясь на определенные законы, начинает развиваться и в конечном итоге вступает в противоречие с ними. Полное значение факта и его смысл может быть понято только благодаря гипотезе, выступающей в противоречие с этим фактом. Гипотеза, противоречащая факту, вырывает его из привычного теоретического контекста и заставляет посмотреть на него с новой, необычной точки зрения.
Понятие «возможные миры» как аппарат для интерпретации смысла и содержания
В модальной логике хорошо известно понятие «возможные миры», схожее с понятием «виртуальный». Категория виртуальности хорошо известна на протяжении истории и связывается с термином «возможный». На современном этапе проблема виртуальности, возможности становится все более актуальной, в частности, в связи с появлением понятия «виртуальная реальность». В современную эпоху онтологическая тематика актуализируется и конкретизируется в философских исследованиях, которые на первый план выдвигают понятие реальности, постулируя идею множества реальностей [76, с. 4].
По мнению В. В. Крюкова, у всех определений виртуальной реальности есть один общий знаменатель - имитационная система. Это призма, через которую происходит отражение и преломление окружающего реального мира, порождая тем самым виртуальный мир. Мы пытаемся увидеть возможное, виртуальное во всем, с чем имеем дело [77, с. 142]. Д. В. Пивоваров трактует виртуальное как неявное, скрытое и в принципе ненаблюдаемое состояние. В этом мы усматриваем схожесть с тем, что выражается в гипотезе.
Почему нас заинтересовала проблема возможных миров, следует из определений гипотезы. Ведь гипотеза обеспечивает только вероятность заключений. Этих данных недостаточно, чтобы сделать достоверное заключение. В качестве посылок в гипотезе берутся суждения, противоречащие фактам и существующим мнениям. Гипотеза выходит за пределы той информации, которую получают из анализа экспериментов. Гипотеза отображает такие понятия, которые не входят в эмпирически наблюдаемые свойства и отношения. Это понятие называется понятием ненаблюдаемых объектов. Предположение - это главный элемент гипотезы. Предположение позволяет вывести из него логически вытекаемые следствия и определить направления дальнейшего исследования. Содержащееся в гипотезе суждение с точки зрения логической модальности всегда является проблематическим, в нем содержится вероятное знание о причинах и свойствах предметов [48, с. 131]. Это так называемый слой реальности, состоящий из теоретических конструктов из объектов попперовского третьего мира. Мир потенциальных объектов порождает эти объекты в гипотетических модальностях. По мнению В. С. Юрченко, мир разбивается на экстенсиональный - «за» языком и интенсиональный - «внутри» языка. В рамках интенсионального мира можно строить семантику возможных миров. Возможные миры выводят нас за пределы реальности [78, с. 141].
Для Е. Д. Смирновой [79, с. 72-88] возможный мир задается множеством атомарных высказываний. Получается, что возможный мир - это совокупность фактов, задаваемых высказываниями. Понятие возможного мира привлекается для уточнения понятия истинности высказывания. Каждый возможный мир рассматривается как элемент некоторой совокупности миров, наделенной структурой. Под возможными мирами понимается состояние знания. Знание не дано раз и навсегда. Семантика возможных миров предоставляет хорошо разработанный понятийный аппарат для обсуждения проблематики, связанной с понятием смысла и содержания. Каждому предложению в качестве его значения сопоставляется некоторое подмножество возможных миров. Возможные миры можно отождествлять с мыслимым положением дел. В этом случае сами мыслимые положения дел получают особую экстенсиональную трактовку.
Возможный мир - это мир, относительно которого известно, что его существование в принципе не исключено [80, с. 64].
Для Я. Хинтикки возможный мир - это альтернатива мира действительного [81, с. 273]. Возможные миры создают «сферы», в пределах которых осуществляется интерпретация объектов и истинность высказываний о них. Если множество предложений, входящих в дискурс, не противоречат возможному миру, в задачу которого входят приведение смыслов данных предложений к единому знаменателю «сферы понимания», дискурс получает качество цельности и все входящие в него предложения являются связанными в смысловом отношении.
Я. Хинтикка полагает, что проблема прослеживания объектов сквозь возможные миры вполне реальна. Возможные миры имеют статус некоторого проявления объективной реальности. Однако их существование не является «натуральной вещью». Возможные миры создаются людьми для взаимодействия с реальностью.
Я. Хинтикка определяет два подхода к вопросу о соотношении возможного мира с действительным. Первый связан с именем Г.В. Лейбница, считающего идею возможного более фундаментальной, чем идею действительного. Действительное - одно из возможного. Действительный мир - наилучший из возможных миров. Второй подход связан с именем И. Канта. Он рассматривает возможное не как абсолютное, а как релятивизированпое понятие. Действительное есть более фундаментальное понятие, чем возможное. У Я. Хинтикки возможные миры трактуются как «возможные направления развития событий» [82, с. 26].
С. Крипке полагает, что возможный мир нельзя рассматривать как отдельную территорию, нельзя его уподоблять реальному миру. С. Крипке связывает разговор о возможных мирах с дескриптивными средствами языка [83, с. 28].
Для Р. Карнапа возможный мир - просто мир, который можно описывать без противоречий. Сюда могут входить вымышленные миры при условии, что они описываются в логически непротиворечивых терминах [84, с. 49].
Ирреальная модальность в языковой системе
Как мы выяснили, категорию модальности большинство исследователей дифференцируют на объективную и субъективную. Объективная модальность — обязательный признак любого предложения, одна из категорий формирующих предикативность. Этот вид модальности выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности и ирреальности. На синтаксическом уровне это модальность представлена противопоставлением форм синтаксических ирреальных наклонений (сослагательного, условного, желательного, побудительного, долженствовательного).
Категория наклонений является главным средством формирования предикативности. Предикативность, как неотъемлемый грамматический признак любой модели предложения соотносительна с объективной модальностью [100, с. 392].
Субъективная модальность факультативна. Субъективная модальность охватывает всю гамму реально существующих в языке разных способов квалификации сообщаемого [100, с. 303].
Прежде чем разобраться в переплетениях реальности-ирреальности, придется вспомнить понятие возможных миров. Возможный мир, как мы уже упоминали, — это мир, относительно которого известно, что его существование в принципе не исключено, то есть утверждения о нем не являются внутренне противоречивыми.
Когда мы говорим, что предикат стоит в реальном отношении к своим аргументам, это значит, что употребляется особый функтор реальности, который относит данную ситуацию к реальному миру, - в отличие от всех остальных миров, лишь потенциально возможных. Такие высказывания как Иван может дать брату книгу, Иван должен дать брату книгу, Иван собирается дать браШу книгу — все это суждения о некоторых возможных мирах, отличающихся от действительного, и говорящий полагает, что в каком-то из этих миров может произойти событие. Все это - ирреальные события, и логически (семантически) данное обстоятельство отражается использованием функтора ирреальности. «Иван может дать книгу» включает пропозицию «давать» плюс функтор ирреальности, который здесь реализуется как «может».
Функтор или оператор ирреальности вместе с именным термом, то есть «Иван может», «Иван должен» образуют внутреннюю модальную рамку по отношению к пропозиции.
Существует ли определенный набор операторов ирреальности? Оператор реальности не есть значения утверждения: ведь утверждаются значения возможности, и значения необходимости, то есть значение утверждения сочетается с ирреально-модальными значениями.
Значение ирреальности в модальной оппозиции реальность-ирреальность следует отличать от семантики, выражаемой формами русского сослагательного наклонения в их основной функции. «Сослагательная» семантика относится к сфере ирреальности, однако есть различия между ирреальностями двух типов. Во-первых, ирреальность, выражаемую формами типа русского сослагательного наклонения, можно определить как «негативную»: семантика соответствующих предложений обычно включает отрицание, которое сопровождает эпистемический оператор, то есть «известно, что...», или пропозицию, то есть «известно, что не Р» или же «неизвестно ли». Например, Если бы ему сказали, он бы пришел, Если бы он завтра пришел, мы бы ему все показали. В отличие от этого ирреальность, чаще всего передаваемая модальными глаголами, выступает как «позитивная», в этом случае акцент делается на потенциальности ситуации, которая мыслится как возможная, желательная и так далее. Во-вторых, «сослагательная» ирреальность не конкретизируется по типу и по временной отнесенности. В-третьих, при использовании грамматических средств наподобие сослагательного наклонения обозначается связь двух ситуаций, например, Я сыграла бы теперь что-нибудь, взятый вне контекста, интерпретируется следующим образом: «я сыграла бы, если бы ...»
Внутренняя модальная рамка отражает то, что в традиции называют объективная модальность. Операторы внутренней модальной рамки играют роль связок, устанавливающих тип отношения между предикатом и его аргументами. Операторы субъективной модальности устанавливают типы отношений иного рода: между модальным субъектом - источником оценки - и пропозицией в целом. Операторы субъективной модальности с модальным субъектом образуют внешнюю модальную рамку. Модальный субъект совпадает с говорящим [80, с. 65-72].
Согласно представлениям А. В. Бондарко, реальность-ирреальность-потенциальность тесно переплетены. Рассматривая «реальность», он говорит об узком и широком ее понимании. Реальность в узком смысле - это представление говорящего о существующем в действительности, в широком смысле — периферические области, где признаки реальности проявляются не столь явно, а сочетаются с некоторыми элементами ирреальности. Между реальностью и ирреальностью существуют постепенные переходы.
Реальность в узком смысле называют еще актуальностью, а в центре актуальности существует ситуация настоящего актуального с признаками наблюдаемости в настоящем или прошедшем: Что ты сегодня делал? - Писал письмо. Что ты делаешь сейчас? — Пишу письмо. Таким образом, здесь связь модального значения и времени выступает непосредственно.
Понятие актуальности соотносится с характеристикой изъявительного наклонения. Сфера реальности в широком смысле представлена в будущем времени. В будущем времени представлена та или иная доля потенциальности. Ситуация еще не стала реальностью. Реальность выступает как способ представления ситуаций, в которых есть элементы ирреальности.
Различие реальности и ирреальности может быть выражено и опосредованно. Это ситуация пересказывания. В модальных значениях отражается не только оппозиция реальность-ирреальность, но и динамика связей между реальностью и ирреальностью. Именно эти связи отражаются в понятии потенциальности. Сфера потенциальности охватывает модальные значения возможности и необходимости, а также гипотетичности.
А. В. Бондарко трактует потенциальное как способность вещи «быть не тем, что она есть», то есть способность к изменению с точки зрения субстанций, качества, количества и места. Потенциальность, по его мнению, связывает реальное с ирреальным.
Средства выражения значения гипотетичности
Итак, гипотетичность как неотъемлемое качество научной речи должно найти свое воплощение в научных текстах. Цель данной главы - выяснить средства, формы, способы выражения гипотетичности. Так как модальность распознается на всех уровнях языка, существуют различные средства выражения этой категории. Большинство исследователей выделяют лексические, грамматические, морфологические, синтаксические способы.
Объективная модальность выражается в языке лексическими и грамматическими средствами. Грамматические средства используются для выражения алетической разновидности объективной модальности. Это наклонения. Деонтическая модальность формами наклонения выражается редко. Но в одном и том же предложении может быть выражена и алетическая, и деонтическая модальность. Например, Он должен был бы пойти домой в семь часов, но не успел к этому времени закончить свою работу. Формой сослагательного наклонения выражается алетическая модальность неосуществленной возможности, а словом должен - деонтическая модальность.
Объективная модальность выражается на уровне синтаксического членения предложений. Показателями является формы наклонений и многочисленные модальные слова. Субъективная модальность выражается на уровне логико-грамматического членения предложений. Это субъективный момент в ходе любого познавательного акта проявляется в том, что говорящий оценивает степень достоверности сообщаемой информации. Формами логико-грамматического членения является интонация и служебные слова с модальными значениями. Характер соотношения синтаксического и логико-грамматического членения предложения зависит от типологических особенностей языка. Этим определяется и та роль, которую играет субъективная или объективная модальность в конструировании структуры предложения. В языках аналитическо-агглютинативных и синтетическо-агглютинативных субъективная модальность при своем выражении оказывает гораздо большее влияние на структуру предложения, чем в языках синтетическо-флективного типа. Между значениями объективной и субъективной модальности и способами их выражения в языке нет резкой грани. Для выражения того или иного типа модальности могут использоваться одни и те же языковые средства [105, с. 39-46] Но Г. Герман утверждает, что объективная возможность передается через сослагательное наклонение, субъективная возможность - через желательное наклонение, объективная необходимость и субъективная необходимость — через повелительное наклонение [148, с. 370]. Ведущим способом подачи информации в русском языке является грамматически оформленная синтагма. На фоне этого доминирующего принципа проявление синтагматической изоляции в речевой цепи может приобретать специальную функциональную нагрузку. Синтагматическая изоляция тесно связана с категорией модальности. Для включения модальной «надстройки» в структуру высказывания русский язык мобилизует средства лексического синтаксиса [149, с. 6-8]. В. Б. Касевич выделяет грамматический способ передачи модальности как основной. Но категория модальности признается неоднозначной, неопределенной и очень широкой, поэтому целесообразно эксплицировать модальность через модальную рамку, прежде всего внутреннюю, которую образуют два функтора: реальности и ирреальности. Соотносится ли с ними семантика наклонений? Императив соотносится не с модальной рамкой, а с коммуникативной, обеспечивая выражение побудительности как прямого волеизъявления, в противопоставлении сообщению и вопросу. Изъявительное наклонение относит пропозицию, вместе с модальной рамкой, к действительному миру, в то время как сослагательное — к одному из возможных миров, отличных от действительного, причем одновременно указывается условие, при котором ситуация реализуется в соответствующем мире. Формы наклонений наблюдаются также и у модальных глаголов, которые служат экспонентами модального функтора ирреальности. {Если бы он смог прийти, мы вы ему есе показали) [80, с. 204]. Таким образом, категория наклонений является основным грамматическим способом выражения модальности.
При рассмотрении такого сложного явления как модальность обычно рассматривают морфолого-синтаксический ее характер. Содержание категории модальности рассматривается на синтаксическом уровне, выражение - на морфологическом уровне. Изучение способов выражение модальности есть изучение ее синтаксического аспекта. Кроме того, модальность проявляется на синтагматическом уровне и парадигматическом. Линейные отношения грамматических единиц языка называются синтагматическими - это отношения соседствующих единиц, которые выстраиваются в последовательно развернутый ряд. Нелинейные отношения называются парадигматическими -это система видоизменения какой-то одной единицы в границах данного грамматического класса. Синтагматическими являются отношения между словами и словоформами в составе словосочетания, в союзном соединение слов, между членами предложения, между простыми предложениями в составе сложного, в бессоюзных соединениях предложений. Парадигматические отношения - между формами одного и того же слова [109, с. 407]. Синтагматический анализ средств выражения нереальности объясняется тем, что формы нереальности на морфологическом уровне не отличаются от форм индикатива, а их различие происходит на уровне синтаксиса [150, с. 2].
