Содержание к диссертации
Введение
1 Изображение действительности в поэме В.К.Радаева «Сияжар» в контексте фольклорно-литературных связей 10
1.1 Полемика о поэме «Сияжар» 10
1.2 Влияние фольклорной традиции на художественно-эстетическое своеобразие «Сияжара» 22
1.3 Взаимодействие фольклорного и авторского начал в поэтическом мире «Сияжара» 54
2 Роль фольклорных источников в поэме «Тюштя» и в формировании образа главного героя 82
2.1 Образ Тюшти в устно-поэтической традиции 82
2.2 Образ Тюшти в художественной концепции В.К.Радаева 110
2.3 Художественно-изобразительные средства поэмы «Тюштя» 134
Заключение 146
Список использованной литературы 150
- Полемика о поэме «Сияжар»
- Взаимодействие фольклорного и авторского начал в поэтическом мире «Сияжара»
- Образ Тюшти в устно-поэтической традиции
- Художественно-изобразительные средства поэмы «Тюштя»
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема соотношения фольклора и письменной художественной литературы представляет научный интерес потому, что наиболее значительные произведения письменной литературы созданы в прошлом и в настоящем на основе плодотворного взаимодействия устно-поэтической и литературной традиции. В русской литературе наиболее ярким примером тому является творчество А.С.Пушкина, А.А.Блока, С.А.Есенина, А.М.Горького, в мордовской - М.Бебана, А.Д.Куторкина, Я.Я.Кулдуркаева, В.К.Радаева, А.М.Шаронова.
Между системой фольклора и системой литературы существуют системообразующие отношения, выяснение которых составляет главную суть решения литературно-фольклорной проблемы. Следует оговориться, что нас интересует только литературоведческая ее сторона; предметно будет рассматриваться не литература в фольклоре, а фольклор в литературе. Фольклор в литературе является системообразующим фактором, который весьма пригоден для выявления системных связей в условиях соприкосновения несходных эстетических систем.
В мордовской литературе процесс взаимодействия двух видов словесного искусства - народного и профессионального - отчетливо прослеживается уже в дооктябрьский период, прежде всего в творчестве З.Ф.Дорофеева («Песни и думы народного учителя») и С.В.Аникина, издавшего в 1909 году литературно обработанные «Мордовские народные сказки» на русском языке. Однако изучение влияния на создание художественных произведений фольклорных традиций до настоящего времени остаётся актуальным и востребованным не только деятелями культуры, но и читателями.
Взаимодействие фольклора и литературы носит неоднозначный характер. В одних случаях писатели и поэты заимствуют из народной поэзии ее
символику и словесно-изобразительные средства, в других - делают попытки использовать целые сюжеты и героев и на их основе создают, главным образом посредством литературной обработки, произведения большого масштаба, особенно в области эпического творчества. В мордовской литературе произведения подобного рода написаны Я.Я.Кулдуркаевым [80], В.К.Радаевым [127], А.МШароновым [97].
До настоящего момента в мордовском литературоведении и фольклористике ведутся споры о значении и статусе литературных обработок, фольклорного материала, о самостоятельности - несамостоятельности такого художественного произведения. Так, например, в свое время против попыток создания литературных сводов былин высказался В.И.Чичеров [150]. Он же говорил «о невозможности воскрешения древнего жанра народного творчества, порождённого условиями жизни феодального общества и застывшего, ставшего архаикой в новых условиях, как невозможно возвращение прошедшей жизни» [150, С.39-40]. Однако, если невозможно воскрешение древних жанров, то создание авторских произведений на их материале -путь весьма плодотворный и при некоторых обстоятельствах даже необходимый. В качестве примера следует назвать поэму «Руслан и Людмила» А.С.Пушкина, ставшую одной из жемчужин русской литературы. Вместе с тем, считают образцами народного эпоса «Калевалу» Э.Леннрота, «Калеви-поэг» Ф.Крейцвальда, «Лачплесис» А.Пумпура. Эти выдающиеся произведения сыграли огромную роль в развитии национального самосознания русских, финнов, эстонцев, латышей, актуализировали в их сознании историческое прошлое, пробудили в них патриотические чувства. Такой бинарный подход к эквивалентным материалам развития мордовского фольклора и художественной литературы Мордовии является предметом споров современных литературоведов.
Некоторые наиболее характерные явления современного фолькло-ризма в литературно оформившейся системе мы постараемся рассмотреть на
примерах конкретного анализа произведений, представляющих интерес с нашей точки зрения.
Современная критика обращает внимание на повышенный интерес писателей к народным мифам, сказаниям и легендам.
Предметом нашего исследования являются поэмы В.К.Радаева «Сияжар» [127] и «Тюштя» [135]. В.К.Радаев, вслед за ЯЛ.Кулдуркаевым, одним из первых в мордовской литературе обратился к литературно-художественному освоению эпической тематики и достиг определенных результатов, которые некоторым литературоведам представляются весьма примечательными. Об этом свидетельствует уже тот факт, что такие известные ученые, как А.В.Алешкин, В.В.Горбунов, Н.И.Черапкин, П.Домокош названные поэмы поставили в один ряд с «Калевалой» и «Калевипоэгом» и назвали их мордовским героическим эпосом.
Анализ названных произведений позволит выяснить художественную ориентацию писателя на фольклор, способы его творческой рецепции, позволит установить, имеют ли фольклорные элементы стилеобразующее, жанрообразующее, системообразующее значение в структуре данного «эстетического объекта».
По мнению А.В.Алешкина, героический эпос, в котором органически соединились начала народной поэзии и литературного творчества, имеет древнейшие традиции, таковы «Махабхарата», «Песнь о Роланде», «Калевала», «Калевипоэг», «Лачплесис». Все они, войдя в сокровищницу мировой культуры, давно считаются выдающимися памятниками народного героического эпоса. К такого же рода книжному эпосу А.В.Алешкин относит «Сияжар» В.К.Радаева, квалифицируя его как особую разновидность народного эпоса - эпос историко-героический [5, С. 164].
Сходное мнение на «Сияжар» высказал П.Домокош: «В.К.Радаев в содержании своего эпоса соединил разнообразные элементы, мотивы и жанры фольклора. В этом смысле он поступил подобно создателю «Калевалы»
Э.Леннроту» [47, С.78].
М.Ф.Ефимова, полемизируя с П.Домокошем о фольклорной основе «Сияжара», фактически соглашается с его утверждением, признавая в «Ка-левале» эпос, составленный из подлинных народных рун, однако в «Сияжа-ре» видит авторское произведение типа «Руслана и Людмилы» [54,С.241-250].
Дело в том, что герой по имени Сияжар в мордовском фольклоре неизвестен, и одноименная поэма, за исключением песни о Саманьке, - плод авторского вымысла. Говоря о мордовском эпосе, нужно выделить в его составе такие основные уровни и формы, как героический эпос, социально-бытовой эпос, исторический эпос. Социально-бытовой эпос представляют баллады о семейно-брачных отношениях, о трагических коллизиях между мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами, другими сельскими жителями, возникающих на почве тяжелой, неустроенной жизни, зыбких моральных устоев.
Исторический эпос образуют исторические песни. Их привязанность к реальным событиям не вызывает сомнения. Подходы к квалификации героического эпоса более сложные.
Мордовские фольклористы (А.И.Маскаев, Л.С.Кавтаськин, К.Т.Самородов, А.М.Шаронов и др.) «Сияжар» относят к разряду литературных произведений, содержащих в себе лишь некоторые фольклорные мотивы и образы. По этой причине они категорически отвергают прилагаемое к нему определение «героический эпос». Такого же мнения названные фольклористы и о поэме «Тюштя».
На наш взгляд, рассуждения M.Dugantsy по поводу фольклорных истоков поэмы «Сияжар» в основном сводятся к постулату о литературном заказе такого произведения. Исследователь прямо указывает на несоответствие описания в «Сияжаре» взаимоотношений мордвы и русских с реальными историческими событиями. Но при этом он резюмирует, что «фольклор-
ное вдохновение при создании эпоса «Сияжар» Радаевым отрицать нельзя».
На статус «книжного эпоса», с позиций литературоведения, могут претендовать произведения, созданные на основе подлинного фольклорного материала - мифов, песен и сказаний, возникающих в героический век, содержание которых составляют повествования о зарождении мироздания и человеческого общества в его конкретном этническом образе. «Такого рода эпосы не есть возрождение в современных условиях древних фольклорных форм, они их литературные версии, изложенные на языке поэта-реставратора. Как невозможно выдумать историческую эпоху, так невозможно сочинить и эпос о прошлом, который всегда есть порождение конкретных событий и идей» [152, С.7].
По своей художественной природе, своеобразию сюжетов и героев мордовский эпос ближе всего к греческому и финскому эпосам, в которых органически соединены космогонический миф и героическая песня, совместно действуют боги и люди, доминирует мирное, созидательное мироощущение над воинским, а мерой всех вещей является человек, мыслимый как пользователь и хозяин земных благ. «Небогатырский характер присущ эпосам и других финно-угорских народов, в которых героическое выражается в утверждении и сохранении своей семьи, рода, племени, в ведении земледелия, создании государственности» [152, С.5]. «Сияжар» и «Тюштя» В.К.Радаева - авторские поэмы, своим содержанием не связанные с героическим веком, с эпохой складывания народностей и этнических государств, как это имеет место в народном героическом эпосе. В этой связи возникает необходимость рассмотрения устно-поэтических основ поэм В.К.Радаева, соотношения в них народного и авторского начал, выяснение того, как в творчестве поэта проявилось национальное видение мира.
Обращение к творчеству В.К.Радаева обусловлено отсутствием в литературоведении России обобщающих исследований, посвященных его произведениям. Имеются лишь отдельные статьи и рецензии, не касающиеся их
художественно-эстетических особенностей, фольклоризма и выраженной в них идеологии. К более основательным материалам следует отнести исследования шведского литературоведа M.Dugantsy. Оценки и суждения, приводимые в такого рода научных работах, на наш взгляд, абстрагируются от подлинного содержания поэм, их поэтической природы. Ничего не говорится о возможности при описании событий мордовской истории привносить в произведения мотивы и образы из литературы других народов, поэтика которых существенно отличается от поэтики мордовского эпоса и литературы.
Цель и задачи исследования. В диссертации исследуется история создания поэм «Сияжар» и «Тюштя», устанавливаются сюжеты, мотивы и герои, имеющие фольклорную основу; показывается влияние устно-поэтической традиции на поэтику, стиль и язык поэм; изучаются способы и приемы создания положительных и отрицательных образов; выявляется роль второстепенных персонажей в создании характера главного героя, степень участия их в его судьбе; рассматриваются эпитеты и сравнения, своеобразие пространства и времени, особенность эпического сознания.
Методология исследования. Основными методами исследования являются историко-типологический, сравнительно-сопоставительный и описательный. На их основе произведён текстуальный анализ поэм, комментируются сюжеты и содержание, проводятся фольклорно-литературные параллели, устанавливаются устно-поэтическое и авторское начала в произведениях, характеризуются образы Сияжара и Тюшти, констатируется преобладание в них авторского вымысла, не связанного с традицией мордовского героического эпоса, утверждается, что поэмы В.К.Радаева по своей поэтической природе являются литературными произведениями.
Материал исследования составляют поэмы В.К.Радаева «Сияжар»
и «Тюштя», историческая песня «Саманька», песни о полоне, русские были
ны, мотивы из которых использует автор, а также монографии и статьи
А.В.Алешкина, М.М.Бахтина, А.Г.Борисова, Т.П.Девяткиной,
М.Ф.Ефимовой, Д.С.Лихачева, А.И.Маскаева, А.М.Шаронова и других ученых, занимавшихся изучением эпоса вообще и мордовского эпоса, в частности, обращавшихся к творчеству В.К.Радаева, проблемам эпического времени и пространства, эпического героя, своеобразию эпического сюжета, композиции, поэтики и т.д.
Научная новизна работы. В диссертации впервые предлагается монографическое исследование поэм В.К.Радаева в плане их взаимодействия с мордовской эпической традицией, определяется, что это авторские произведения, в которых фольклор играет подчиненную роль. В.К.Радаев не обрабатывал устно-поэтические сюжеты, а создавал свои, при этом подражая некоторым формам национального и инонационального фольклора, смешивая нередко далекие друг от друга мотивы и образы.
Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование вносит вклад в изучение фольклорно-литературных отношений, способствует более глубокому раскрытию художественной природы поэм В.К.Радаева, указывает на их авторский характер и отсутствие в них героики, свойственной традиционному фольклору. Материалы работы могут быть использованы в практике вузовского преподавания, при чтении спецкурсов по эпической поэзии, при написании курсовых и дипломных сочинений. Кроме того, общая концепция диссертации и сделанные в ней выводы о мордовском героическом эпосе и эпической поэме будут способствовать более глубокому пониманию закономерностей развития современной мордовской литературы.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, который включает 162 наименования. Общий объём диссертационной работы составляет 164 страницы.
Полемика о поэме «Сияжар»
История литературы и народного творчества Мордовии показывает, что создание художественных произведений «в стиле» древних жанров народной поэзии имеет место не в коллективном, а в индивидуальном искусстве. В творчестве талантливых писателей мы находим тонкое и глубокое использование образов и языка древнего эпоса не только для повествования о прошлом, но иногда и для рассказа о современном.
«Эпос - один из родов устного народного творчества. Роды же словесного искусства есть разные способы познания и воспроизведения действительности, как это установлено в эстетике Аристотеля и подтверждено наукой нового времени» [12, С.39-42].
Эпос представляет собой воспроизведение реальности в виде объективных картин, формы которых весьма своеобразны. На наш взгляд, такой синтез тесно связан с художественным и идеологическим синкретизмом фольклора.
«Эпос характеризуется тремя конститутивными чертами: его предметом является национальное эпическое прошлое; источником сюжетов выступает национальное предание; его мир отделен от современности, то есть от времени певца (автора и его слушателей), абсолютной эпической дистанцией» [17, С.356]. Слово, которым оформляется эпос, его стиль, характер, образности, соотносятся с изображаемым миром героев авторской заданно-стью.
Национальные предания - рассказы обо всем «первом», о «зачинателях», о «предках», о «бывших раньше» - мордовскими фольклористами характеризуется как «устные прозаические рассказы или сказания об отдельрактеризуется как «устные прозаические рассказы или сказания об отдельных исторических деятелях, вымышленных или реально живших и чем-то отличившихся людях, памятных событиях, истории о происхождении названий рек, озер, родовых объединений» [151, С. 113].
Попав в эпическое повествование, отражая точку зрения эпического мировидения, эти предания не в чистом виде, а в виде мифологем становятся «ценностно-временными категориями», «ценностно-временной превосходной степенью» [17, С.456], которые реализуются как в отношении людей, так и в отношении вещей и явлений описываемого мира: «эпическое абсолютное прошлое является единственным источником и началом всего хорошего для последующих времен» [17, С.458]. Такие произведения вобрали в себя все ценности нравственно-этического характера: чем древнее были понятия, тем истиннее они становились. В мировоззренческой доминанте такого текста отразились представления мифологического осознания и освоения мира. В эпических произведениях через образы первопредков даются запреты и назидания племени, которые нужно выполнять и соблюдать, чтобы жить в гармонии со своим родом, с окружающей действительностью. Поэтому эпос воспринимался как данная абсолютная ценность духовной культуры прошлого, что выражается в намеренном дистанцировании адресата и адресанта повествования.
Мордовский эпос по своему замыслу, как повествование о прошлом, состоит из песен и преданий, воспроизводящих национальную историю и мировосприятие, он воссоздает мир, в котором жили древние эрзяне и мокшане, включая описания природы, характеристики пространства и времени, взаимоотношения с другими народами. Категории времени и пространства проявляют себя как элементы историко-культурной картины мира, куда входят «наборы типичных семиотических противопоставлений, аксиом об устройстве мира, ценностных ориентиров и шкал» [106, С. 165].
Т.Д.Скрынникова указывает, что употребляемое ею понятие «карти на мира» достаточно устойчиво, оно применяется современными исследователями наряду с такими терминологическими моделями, как «видение мира», «мифологема», «готовый трафарет» [130, С.58].
«Картина эпического мира - это рассмотрение художественно-значимых обозначений, главных слагаемых эпического мироздания, которые передаются через представленческие основы самобытных художественных образов» [74, С.56]. Это, прежде всего, понятие о мире в целом, об общественном устройстве, о характере героя.
«Изучение эпической картины мира через пространственно-временные представления носителей мифо-эпического сознания является настолько актуальным, что в последние годы одной только проблеме времени посвящены десятки исследований, выведших её на первый план мировой науки» [48, С.4]. Время считается важнейшим компонентом художественной структуры, значимым не только для изучения поэтического творчества, но и для понимания человеческого мышления и мировоззрения вообще. Вот почему изучение проблемы времени привлекает внимание специалистов различных областей: фольклористов, литературоведов, этнографов.
Художественное время - стержневая категория в поэтике литературного произведения. За последние годы появилось много работ, посвященных времени в литературе. В науке о фольклоре этот вопрос рассматривается в трудах Д.С.Лихачева [85, С.99], М.М.Бахтина [17, С.67], Д.Н.Медриша, Б.О.Кормана [71, С.45] и др.
На наш взгляд, наиболее обстоятельственное определение художественному времени дает Д.С.Лихачев. Он пишет: «Время в художественной литературе воспринимается благодаря связи событий - причинно-следственной или психологической, ассоциативной. Время в художественном произведении - это не только и не столько календарные отсчеты, сколько соотнесенность событий. В литературе есть свой принцип - «принцип относительности». События в сюжете предшествуют друг другу и следуют друг за другом, выстраиваются в сложный ряд, и благодаря этому читатель способен замечать время в художественном произведении, даже если о времени в нем ничего специально не говорится. Где нет событий - нет и времени» [85, С.213]. «Мы совершенно согласны с тем, что художественное время как длительность, или событийное время, характеризуется такими признаками, как продолжительность, прерывность или непрерывность, конечность или бесконечность, замкнутость или открытость». Так, например, в русских сказках как последовательно один эпизод сменяется другим [85, С.215], так от эпизода к эпизоду фиксируется и время. Вместе с тем, сюжетное время способно убыстряться в эпосе, например, там, где изображается поединок богатырей. Это наблюдение подтверждает положение, высказанное в свое время Д.С.Лихачевым, о том, что «неровность течения времени в былине -это неровность действий богатыря» [85, С.233].
В эпосе мы видим сближение времени исполнения со временем сюжета, возникшее вследствие стремления сказителей приблизить действие к слушателю ради достижения живости изображения.
Взаимодействие фольклорного и авторского начал в поэтическом мире «Сияжара»
В истории мордовской литературы традиции устно-поэтического творчества играют значительную роль. Произведения мордовского фольклора (песни, предания, легенды, пословицы, поговорки, загадки и др.), драгоценное наследие прошлого, оказали огромное влияние на всю культуру и, особенно, на художественную литературу. Оценка взаимодействия фольклорного и индивидуально-авторского начал в творчестве современных писателей имеет важное значение. Тесная связь литературы с богатейшими традициями устно-поэтического творчества проявляется в активном функционировании художественного арсенала фольклора в авторской поэзии. В творчестве поэтов фольклорной ориентации определились вполне сложившиеся поэтические стили: трансформированной сказки, поэтического сказа, народно-поэтического повествования, поэтической полифонии. Трансформированная сказка представлена в творчестве Р.Кемайкиной, народнопоэтическое повествование - в поэме И.А.Калинкина «Пиче вирь» («Сосновый бор»).
На современном уровне развития литературы фольклоризм отдельных писателей далеко не выражается пропорциями фольклорного материала в произведениях. Художественный эффект фольклоризма зависит от идейно-эстетической позиции автора, от его таланта и мастерства.
Рассмотрим теоретические аспекты взаимодействия литературы и фольклора, опираясь на известного ученого-литературоведа У.Б.Далгат, которая считала, что «развитие литературы можно разделить на три уровня взаимодействия между двумя самостоятельными системами: фольклором и литературой. Несмотря на то, что разделение на уровни несколько условно, оно не исключает, а подтверждает соответствие этих уровней историко-культурным и общественно-эстетическим особенностям литературно-фольклорных процессов» [40, С. 13].
На первом уровне отношение между двумя системами, скорее всего, не функциональное, а коррелятивное, т. е. такое, которое еще не приводит к образованиям внутрисистемного характера. В условиях дальнейшего усложнения литературы восприятие традиции устного народного творчества ограничивается, приобретает иные формы.
На втором уровне литературного развития соотношение между коллективным и индивидуальным творчеством изменяется в пользу индивидуального, что проявляется в обрисовке героев, в появлении индивидуального стиля, автобиографизма профессионального творчества и т.п. Изменяется и роль фольклорных элементов в составе художественного произведения. Фольклорные элементы, особенно лексико-фразеологические единицы, в большинстве случаев подвергаются функциональному стилеобразующему, системному преобразованию. При этом осуществляется творчески-индивидуальный «перевод» их значения в иную эмоционально-смысловую сферу, что во многом зависит от творческой самостоятельности писателя, его художественного самосознания. Между тем, на первом уровне состояния младописьменных литератур фольклор был неотъемлемой и практически неосознаваемой эстетической формой, в особенности в сфере повествовательного языка. Поэтому здесь преобладает бессознательное обращение писателей к их изначальному, т.е. фольклорному, эстетическому фонду. На первом этапе формирования младописьменных литератур индивидуально-субъективное их выражение ограничено фольклорной объективностью. Таким образом, на первом уровне закономерный процесс развивался по принципу генетической художественной преемственности младописьменной литературой фольклорного эстетического наследия, что было явлением, свойственным определенному состоянию развития литературы.
На втором уровне сформировавшейся литературной системы процесс преемственности народно-поэтических традиций вовсе не прекращается, но заменяется процессом творческого заимствования. Однако, если на первом уровне преобладает объективное воздействие фольклора на младописьменного писателя, творчески малоосознанное использование фольклора писателем, то в развитой литературе обращение к фольклорным средствам и образам является сознательно применяемым приемом. Он обусловлен «сознательной силой художника» (по выражению Л.Н.Толстого). На втором уровне имеют место индивидуально-творческие обработки, переработки, переложения фольклорных образцов, стилизация под народно-поэтические формы, когда писатель или поэт решает от себя заговорить на языке фольклора, создавая свои произведения в духе фольклорной поэтической традиции (например, Лермонтов, Есенин). При всем этом доминирующей формой системных отношений остается идейно-эстетическая, сюжетно-композиционная, эмоционально-семантическая трансформация фольклорных средств и явлений. Осуществляется отбор лишь функционально пригодных для данного литературно-эстетического объекта фольклорных феноменов.
Сознательное обращение писателей к фольклорной эстетике принято называть фольклоризмом. Типы фольклоризма могут быть разными. Они зависят от творческой манеры, метода и направления, которых придерживается тот или иной художник слова, от его индивидуального стиля, особенностей повествовательного, поэтического языка в том или ином произведении и от многих других причин.
Многие типологические признаки межсистемных связей литературы и фольклора наблюдаются и в мордовской литературе. Мордовская литература принадлежит к тем национальным литературам, которые начали создавать свои письменные произведения только в советское время. По мнению исследователей мордовской советской литературы, в начальный период ее развития (1920-1929) в ней преобладала поэзия, в которой было значительным подражание образцам устного народного творчества. Тогда большинство начинающих мордовских литераторов широко пользовались образами и художественно-изобразительными средствами для разработки современной тематики.
В мордовской литературе наблюдалась преемственность в использовании устного народного творчества, различных его жанров - сказок, легенд, преданий, эпических и лирических песен, - которая проявлялась главным образом в поэтике и языке. Это заметно и в «Сказке-были» М.Безбородова, и в драме «Литова» П.Кириллова, и в поэме «Литува» А.Рогожина, и в ряде стихотворений А.Моро (например, «Липовая дудочка»), П.Гайни и др.
Образ Тюшти в устно-поэтической традиции
Устное народное творчество мордовского народа является традиционной культурой древности, которая сохранила уникальные архаические черты. Фольклор универсален по способу изображения мира. Разнообразные жанры, роды и виды еще четко не разделены и в тесной взаимосвязи друг с другом развивают как бы общую тему, интерпретируют в различных планах одну и ту же «метафору». Это явление в древнейших культурах народов мира в науке рассмотрено О.М.Фрейденбергом [141], Е.М.Мелетинским [98] и другими учеными, труды которых считаются классическими в области изучения фольклора.
Анализ внутренних ассоциативных связей литературы с фольклором в названных произведениях свидетельствует о разнохарактерности соотношения двух систем. С точки зрения изучения современного состояния литературно-фольклорных связей любопытно проследить Фольклоризм каждого из произведений В.К.Радаева.
Как и в любой устно-поэтической традиции, в народной поэзии мордвы один и тот же герой, одна и та же тема, один и тот же сюжет, мотив, эпизод, образ может в разных вариантах трактоваться по-разному, одни и те же поступки мотивируются разными причинами в разных жанрах: в мифе и сказке, пословице и поговорке, заговоре и загадке, в обрядовой и необрядовой поэзии, в мифологической и лирической песне. Общность этих сюжетов, эпизодов, образов заложена еще в мифе и отражает древний уровень сознания народа.
Один и тот же миф, сюжет, мотив имеют общие версии в разных плоскостях изображения в зависимости от главной идеи произведения. Некоторые черты мифологических героев заимствуются эпосом и лирикой. Например, черты Тюштяна из мифа перекочевали в эпические песни, легенды и предания. Несмотря на то, что фольклорные мотивы и сюжеты подверглись длительной трансформации и разного рода напластованиям (культовым, религиозно-христианским и т.д.), в рамках песенно-поэтического творчества с образами, относящимися к различным тематическим группам, всегда существуют свои, только им присущие, композиционные особенности, содержание и определенная последовательность (структура) повествования.
Одним из самых интересных, на наш взгляд, является образ Тюшти в мордовском фольклоре. В результате сложных и своеобразных социально-экономических и этнических процессов в начале II тысячелетия в основном складываются специфические черты материальной и духовной культуры мокши и эрзи. «Параллельно формированию раннефеодальных отношений шло образование мордовской народности, которое осложнялось обширностью территории расселения племен, сложной политической обстановкой. К началу XIII века у мордвы были уже все признаки, соответствующие тому уровню исторического развития, когда племенная этническая общность перерастает в народность. Земли мордвы простирались от Волги на севере до границ леса и степи на юге, от Оки и Цны на западе до Суры на востоке. Кровнородственные связи уступили место территориальным (соседским). Возникли раннефеодальные политические объединения. Существовали единые религиозные верования» [66, С.29]. Мордовский эпос пронизан мотивами общности хозяйственной и духовной жизни. В эпических песнях мокши и эрзи воспевается образ Тюшти - вождя и правителя мордовского народа, сформировавшийся в период образования древнемордовской этнической общности.
По своей художественной и социальной природе образ Тюшти полисемантичен: сочетает в себе атрибуты бога, племенного демиурга, культурного героя, волшебника, хлебопашца, князя, воина-богатыря. Каждая эпоха накладывала на него свой отпечаток, вносила новые мотивы и содержание. В произведениях, возникших на стадии складывания первоначальных форм государственности, Тюштя изображается как избранный на демократических началах вождь, мудро и справедливо управляющий политическими, военными, хозяйственными и мирскими делами согласно воле народа и во имя его благополучия. «В песнях и преданиях периода зрелых феодальных отношений Тюштя - инязор (великий хозяин), превратившийся в настоящего князя. Он имеет роскошный дворец, охрану, слуг, советников, войско, ведет праздную жизнь. С именем Тюшти мордва связывает начало своей истории и сложения народности. По своей генеалогической, художественной и социальной сущности Тюштя имеет ряд общих черт с эпическими героями русского, карело-финского и некоторых других народов» [104, С. 108-110].
Академик А.А.Шахматов в работе «Из области новейшего народного творчества», опубликованной в одном из выпусков журнала «Живая старина» за 1909 год, пишет: «...грамотный С.А.Ларионов зафиксировал импровизированный устный рассказ своего старшего товарища - сказителя Т.Е.Завражнова и назвал свою рукопись в манере того времени «Мордовская история. Об исходе мордовского наречия (эрзякель), об их царе Тюштяне и царице Пештене...». Академик А.А.Шахматов дает высокую оценку названной выше рукописи: «История эта написана на хорошем мордовском языке... авторы ее руководствовались не одной своей фантазией, но так же драгоценным источником - народными песнями и преданиями». И далее: «Сочиненное ими представляет внутреннюю цельность: заимствованное из достоверных, с точки зрения авторов «Мордовской истории», источников тесно сплетается с собственными вымыслами; это тесное сплетение делает эти домыслы необходимыми, а потому и достоверными с их точки зрения; слушая объяснения авторов, я убедился в том, как оба они сжились со своими произведениями и как они уверовали в его содержание» [104, С. 142].
Таким образом, А.А.Шахматов считает вымысел необходимым элементом художественного произведения. При этом необходимо постоянно иметь в виду время его создания и отношение ко всему изображаемому слушателей и читателей, а в данном случае - и авторов того времени. Впоследствии эту мысль подтвердил и А.И.Маскаев.
Тюштя - мифологический персонаж, позднее - глава племени мокши и эрзи. При его рождении присутствует эрзянский верховный бог Нишкепаз. Он посылает Тюште счастье. Его происхождение свидетельствует о принадлежности к высшему миру. Он наделен магической силой: может пахать сразу на 12, 24 лошадях, управлять 30 сохами, 40 боронами. На лбу Тюшти солнце, на затылке - светлый месяц, на концах волос - светящиеся звездочки. Он рождается с железными пятками, с каменным теменем, с завернутыми проволокой коленями [152, С. 124].
Художественно-изобразительные средства поэмы «Тюштя»
Мы видим, что описание природы здесь чрезвычайно сдержанно и подчеркивает ситуацию: самому солнышку страшен вид свирепого Кежендея.
Дальнейший анализ текста поэмы позволяет нам выделить группу слов, формирующих эмоционально-изобразительный план поэмы. Эти слова указывают на переживаемые чувства: нусмакадсь (загрустил), машнете-зевсь, жалямак (пожалей), тандалесть (испугались), эзсь талакадо (не растерялась), раказевсь (засмеялся), кутмордызе седейшкава (обнял от души), ме-лявтсь (беспокоился), нарьгат (издеваешься), авардсь, энялдсь (плакал, умолял) и так далее. Таким образом, анализ лексического состава поэмы помог выделить несколько групп слов, которые определяют: а) сюжетно-тематическое содержание текста, б) определенно-изобразительную сторону поэмы, в) мир природы, г) эмоционально-изобразительный план произведения и подчеркивают особый авторский стиль.
Ориентация автора на формулическую поэтику дает ему возможность приблизить стиль поэмы к народно-поэтическим традициям. Но не не это главное. Создавая свои лейтмотивы, свои формулы, писатель с их помощью выделяет наиболее эстетически значимое в идейно-эмоциональной характеристике героя и в сюжетном развитии своего повествования.
С общим стилевым офрмлением поэмы сообразуется и метафорическая образность языка, к которой поэт прибегает весьма часто, например: «Пельтне оргодсть» (тучи убежали), «виресь стясь пильге лангс» (лес встал на ноги), «кудрясонзо коштось налксесь» (ветер играл кудрями), «лекстась паксясь» (вздохнуло поле) и т.п.
Анализ поэмы был бы неполным без рассмотрения такого важного компонента художественной речи, как эпитет. Под ним мы понимаем «стилистически значимое (содержание троп или подчеркнуто характеризующие предмет речи) слово или словосочетание в синтаксической функции определения или обстоятельства». Отбор эпитетов в известной мере может представлять своеобразие художественной манеры писателя, поскольку эпитет называет существенный для автора признак и является проявлением стили 139 стических особенностей его творчества. Именно эпитет соединяет в себе изобразительное и выразительное начала, которые являются главными составляющими художественного образа. «История эпитета есть история поэтического стиля в сокращенном издании, и не только стиля, но и поэтического сознания», - писал А.Н.Веселовский [28, С.73]. Помимо метафор, писатель использует и эпитеты-определения: «ви-ев ломань» (сильный человек), «превей пола» (умная жена), «вадря айгор» (хороший конь). Употребляя в языковом оформлении поэмы те или иные метафоры и эпитеты, писатель прибегает к разнородным поэтическим элементам и не всегда верен средствам поэтики. Выше при рассмотрении лексики были выделены определенные группы слов, связанные с тематическим содержанием произведения. Анализ слов и словосочетаний в функции определений-эпитетов подтвердил объективность существования этих групп, а также их ведущую роль в текстообра-зовании. Мы выделили три организующих центра: 1) предметно-изобразительные эпитеты, 2) художественные определения, рисующие природу, 3) состояние героев, их чувства и переживания. Предметно-изобразительная тема конкретизирована следующими эпитетами: «сырнень ломань» (золотой человек), «чевте вайгель» (нежный голос). Описание природы. При описании природы автор использует такие эпитеты, как «кудряв килей» (кудрявая береза), «нусмакадозь вирь» (грустный лес), «сырнень теште» (золотая звезда), «валдо сельме цецят» (светлоокие цветы), «чевте варма» (ласковый ветер), «кенярдозь чувтнэ» (ликующие деревья), «сырнень чи» (золотое солнце) и т.д. Эпитеты, подчеркивающие эмоциональное состояние героев, их чувства и переживания. Например, мы находим в тексте следующие эпитеты: «седейшкавань евтамо» (сердечное слово), «чевте вал» (мягкое слово), «вал 140 до часия» (светлое счастье), «стака эрямо» (тяжелая жизнь), «лембе васто-ма» (теплая встреча), «гуень кортавтома» (змеиный заговор), «тантей нувсе-ма» (сладкая дрема) и т.д. А также мы видим из текста, что автор использует прием усиления эпитетов: чизэ маней, валдо, лембе (день ясный, светлый, теплый); покш стака ашко (большой, тяжелый хомут); превей паро Кирдявуша (умная хорошая Кирдявуша); лембе чевте варма (теплый, мягкий ветер); ульнесь шумбра виев, превей (был здоровый, сильный умный) и так далее. Этот прием автор использует для семантического осложнения эпитетов, что делает текст более выразительным. Далее, рассматривая эпитеты исследуемого произведения, отмечаем, что они играют значительную роль в создании образов персонажей:
Похожие диссертации на Фольклорные основы творчества В.К. Радаева
