Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Социально-правовая сущность обратной силы уголовного закона 11
1. Сравнительный очерк истории развития законодательного регулирования и теоретического осмысления обратного действия уголовных законов во времени 11
2. Обратная сила уголовного закона и институт основополагающих принципов российского уголовного права 43
3. Ретроактивность уголовного закона: международно-правовые требования и зарубежный опыт законодательного регулирования 72
ГЛАВА II. Пределы обратной силы уголовного закона 98
1. Понятие уголовного закона, устраняющего преступность деяния 98
2. Понятие уголовного закона, смягчающего наказание 117
3. Понятие уголовного закона, иным образом улучшающего положение виновного 149
4. Обратная сила "промежуточного" уголовного закона 178
Заключение 189
Список литературы, на которую имеются ссылки в диссертации 195
Приложение 215
- Сравнительный очерк истории развития законодательного регулирования и теоретического осмысления обратного действия уголовных законов во времени
- Обратная сила уголовного закона и институт основополагающих принципов российского уголовного права
- Понятие уголовного закона, устраняющего преступность деяния
- Понятие уголовного закона, смягчающего наказание
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Уголовный закон способен стать эффективным средством в достижении целей уголовной политики государства только, если он социально обусловлен. Повинуясь объективному ходу развития общественных отношений, уголовное законодательство не остается неизменным, а находится в непрерывном процессе своего совершенствования. Призванный максимально полно и точно отразить существующие социально-экономические реалии, вновь принятый уголовно-правовой акт может различным образом повлиять на оценку и правовые последствия деяний, совершенных до введения его в действие. Он может как смягчить, так и усилить наказание, изменить правовое положение виновного иным образом, признать преступным либо, наоборот, вовсе декриминализировать то или иное деяние, что с неизбежностью порождает определенную темпоральную коллизию между нормами старого и нового уголовного законодательства, связанную с проблемой обратной силы уголовного закона.
Конституция Российской Федерации 1993 г. закрепила стремление общества к формированию современного российского государства как. демократического и правового, провозгласила человека, его права и свободы в качестве высшей ценности. Следуя новым требованиям Основного закона страны, реформе подверглась вся правовая система, в том числе и уголовное законодательство. Принятый в 1996 г. УК Российской Федерации в качестве первоочередной задачи предусмотрел приоритет охраны прав и свобод человека и гражданина (ст.2), при этом, с одной стороны, заново выстроил систему Особенной части и по-новому оценил степень общественной опасности посягающих на них деяний, но, с другой стороны, существенно развил и другой аспект гуманизма, обращенный к лицу, совершившему преступление, который тоже является человеком и в ресоциализации которого общество и государство кровно заинтересованы.
В частности, изменению подверглась норма,. регламентирующая обратную силу уголовного закона. В развитие конституционных положений статья 10 УК Российской Федерации ввела в уголовное законодательство
4 важную новеллу: предусмотрела в числе законов, обладающих обратной силой, не только закон, устраняющий преступность деяния или смягчающий наказание за его совершение, но также и закон, способный любым иным образом улучшить положение лица, совершившего преступление, одновременно распространив действие таких законов,. в том числе и на лиц, отбывающих наказание и отбывших наказание, но имеющих судимость..
Значительно расширив пределы обратной силы более «мягких» уголовных законов, Уголовный кодекс Российской Федерации поставил перед правоприменительными органами сложную задачу: в случае, если уголовный закон, действовавший в момент совершения преступления, был изменен перед принятием решения, то независимо от того, к какой части УК - Общей или Особенной — относится изменившееся положение, оно подлежит обязательной оценке в аспекте его соотносительной строгости. Положения ст. 10 УК Российской Федерации императивно требуют применения каждого благоприятствующего виновному уголовного закона.
Проблема обратного действия уголовного закона не является новой, на протяжении столетий к ней неоднократно обращались представители как общей философии, так и юридической доктрины. В частности, в дореволюционный период развития отечественной уголовно-правовой науки данная проблема нашла свое отражение в трудах таких ученых-правоведов, как Б.-Котляревский, Л.Е. Владимиров, А.Д. Градовский, В.В. Есипов, Ф. Лист, СП. Мокринскии, Н.А. Неклюдов, Н.С. Таганцев, П.П. Пусторослев, М.П. Чубинский и др.
Серьезному научному осмыслению проблема ретроактивности уголовного закона подверглась в советский и современный периоды развития российской государственности, причем интерес к ней закономерно возрастал в периоды разработки нового или существенного обновления текущего уголовного законодательства. Широко известны опубликованные в 60-е годы XX века монографические исследования М.И. Блум, Я.М. Брайнина, Н.Д. Дурманова, А.А. Тилле. В разное время к отдельным аспектам данной проблемы обращались в своих работах А.И. Бойцов, Б.В. Волженкин, Т.Г. Даурова, И.И. Горелик, А.Н. Игнатов, И.И. Карпец,СГ. Келина, В.Н. Кудрявцев, Ю.И.
5 Ляпунов, A.M. Медведев, А.С. Михлин, А.В. Наумов, А.Б, Сахаров, И.И. Солодкин, И.С. Тишкевич, М.Д. Шаргородский, А.Е. Якубов и другие ученые.
Вместе с тем большинство работ указанных авторов было посвящено исследованию проблемы в условиях социально-правовой действительности, предшествовавшей принятию Конституции и Уголовного кодекса Российской Федерации. Различные аспекты ретроактивности нового УК специально исследовались в отдельных работах Б.В; Волженкина, А.Н. Игнатова, Л. Иногамовой-Хегай, А.Н. Попова, A.M. Медведева, А.Е. Якубова и других авторов, рассматривались Е.М. Журавлевой и М.Г. Мельниковым на уровне диссертационных исследований в рамках всего правового института действия уголовного закона во времени (соответственно, в 1997 и 1999 гг.). Попытку самостоятельно рассмотреть проблему обратной силы уголовного закона на. диссертационном уровне предпринял А.Н. Барканов (2000 г.).
Указанные авторы внесли значительный вклад в развитие теоретического осмысления проблемы обратной силы уголовного закона, существенно способствовали развитию законодательной и судебной практики. Между тем по-прежнему недостаточно исследованной остается сама социально-правовая сущность обратной силы уголовного закона, не разрешены однозначно некоторые вопросы определения соотносительной строгости уголовных законов, дискуссионным остается вопрос обратной силы «промежуточного» уголовного закона. Кроме этого, в условиях активно продолжающегося процесса совершенствования уголовного законодательства1 теоретически важным и практически необходимым представляется тщательное исследование каждой категории уголовных законов, обладающих обратной силой, выявление законодательных признаков, придающих вновь принятому закону качество, соответственно, устраняющего преступность деяния, смягчающего наказание или иным образом улучшающего положение лица, совершившего преступление.
1 За период действия УК Российской Федерации с 1 января 1997 г. до I июня 2004 г. было принято 32 Федеральных закона, внесших изменения и дополнения примерно в 38 % статей Общей части и в 84 % статей Особенной части УК, при этом, безусловно, наибольшему изменению подверг уголовное законодательство Федеральный закон №Т62-Ф3 от 8 декабря 2003 г., одновременно внесший в УК около 300 изменений, дополнении и исключений.
Указанные обстоятельства обусловливают актуальность настоящего исследования, подчеркивают теоретическую и практическую его значимость.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является проведение научного анализа социально-правовой сущности обратной силы уголовного закона, выяснение пределов ретроактивного действия уголовных законов в условиях действующего российского законодательства и разработка на этой основе предложений и рекомендаций по совершенствованию законодательной и правоприменительной практики.
Поставленная цель предопределила постановку и решение следующих основных задач:
- выявление закономерностей в историческом развитии законодательного
регламентирования и теоретического осмысления проблемы обратного действия
уголовного закона;
рассмотрение соотношения обратной силы уголовного закона с институтом основополагающих принципов российского уголовного права;
выявление международно-правовых требований к ретроактивности уголовного закона и сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательного опыта;
выявление и систематизация законодательных признаков, придающих уголовному закону качество, соответственно, устраняющего преступность деяния, смягчающего наказание, иным образом улучшающего положение лица, совершившего преступление;
рассмотрение вопроса обратной силы «промежуточного» уголовного закона;
изучение практики ретроактивного применения уголовного закона;
формулирование научно обоснованных предложений и рекомендаций, направленных на совершенствование законодательной и правоприменительной деятельности в исследуемой области.
Объектом исследования являются закономерности, определяющие содержание проблемы обратной силы уголовного закона, ретроспективное и
7 современное отражение ее в уголовно-правовой доктрине, законотворчестве и правоприменительной практике.
Предмет исследования представляет собой конкретизацию его объекта и включает в себя реализацию указанных закономерностей в уголовно-правовой доктрине, нормах Общей и Особенной частей уголовного законодательства, судебной практике, связанной с применением нормы, регламентирующей обратную силу уголовного закона. При этом особое внимание уделено анализу проблем, возникших в связи с внесением в УК. Российской Федерации изменений и дополнений.
Методологической основой диссертационного исследования является общий диалектический метод научного познания, а также связанные с ним общенаучные и частнонаучные методы: историко-правовой, сравнительно-правовой, логический, формально-юридический, системно-структурный, конкретно-социологический и эмпирический.
Теоретическую основу исследования составили научные труды, в том числе и материалы диссертационных исследований, в области уголовной политики, уголовного, конституционного и международного права, общей теории государства и права и других наук, относящиеся к рассматриваемой проблематике.
Нормативную основу исследования составили нормативные акты в области уголовного (как отечественного, так и зарубежного), конституционного и международного права, постановления Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации, решения Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека, касающиеся проблемы обратной силы уголовного закона.
Эмпирическую основу исследования составили 115 постановлений Президиума Смоленского областного суда, опубликованная судебная практика, а также данные социологических исследований, полученные автором за период 2002-2004 гг., в ходе которых были проведены опросы 124 работников правоохранительных органов (следователей, дознавателей, сотрудников оперативных служб и милиции общественной безопасности) и 50 студентов
8 юридических факультетов, не являющихся практическими работниками.
Достоверность выводов и положений исследования обеспечена изучением и обобщением законодательства и практики его применения, материалов судебной практики, широкого круга авторитетных научных источников, связанных с проблемой обратной силы уголовного закона.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем, в отличие от ранее проводившихся исследований, предпринимается попытка осмысления социально-правовой сущности обратной силы уголовного закона с позиций соотношения данного явления с системой основополагающих принципов уголовного права.. Соискателем тщательно исследуется ретроспективное развитие теоретического осмысления и законодательного урегулирования данной проблемы, на основе анализа действующих международно-правовых актов формулируются сложившиеся международно-правовые, требования к ретроактивности уголовного закона,.в сравнительном аспекте анализируется современный опыт законодательной ее регламентации (в том числе и на конституционном уровне) в зарубежных странах. Соискатель предпринял попытку на базе уже существующих научных разработок максимально полно выделить признаки, придающие уголовному закону качество, соответственно, устраняющего преступность деяния, смягчающего наказание или иным образом улучшающего положение лица, совершившего преступление, при этом обосновываются критерии разграничения этих признаков между собой, предлагаются варианты разрешения наиболее сложных случаев определения сравнительной строгости уголовных законов. С позиции новых социально-правовых реалий в работе самостоятельно рассматривается проблема обратной силы «промежуточного» уголовного закона.
Более конкретно новизна сформулированных автором выводов и рекомендаций представлена в положениях, выносимых на защиту:
1. Вывод об обусловленности социально-правовой сущности обратной силы уголовного закона содержанием основополагающих для уголовного права принципов законности, вины, гуманизма и справедливости.
Анализ соотношения положений ст. 10 УК Российской Федерации с международно-правовыми требованиями, предъявляемыми к обратной силе уголовных законов.
Общее понятие и система признаков уголовного закона, устраняющего преступность деяния.
Система признаков уголовного закона, смягчающего наказание.
Система признаков уголовного закона, иным образом улучшающего положение лица, совершившего преступление.
Критерий: разграничения категорий уголовных законов, смягчающих наказание и иным образом улучшающих; положение лица, совершившего преступление.
7. Авторская редакция разъяснения Верховного Суда Российской
Федерации по вопросу темпорального действия «промежуточного» уголовного
закона; вывод о необходимости дополнения соответствующим положением УК
Российской Федерации.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в нем теоретические положения, выводы и рекомендации в определенной мере дополняют основные положения научных трудов, посвященных как специально обратной силе уголовного закона, так и институту темпорального действия уголовного закона в целом. Проведенный соискателем комплексный анализ проблемы ретроактивности уголовного закона расширяет представления о социально-правовой природе данного явления и пределах обратного действия уголовного закона в условиях современной социально-правовой действительности, является предпосылкой для дальнейшего научного изучения проблемы обратимости закона не только в доктрине уголовного права, но и в иных отраслях юриспруденции.
Практическая значимость исследования заключается в разработке предложений,, направленных на совершенствование законодательной и правоприменительной практики. Теоретические положения и выводы диссертации могут быть использованы в преподавании как уголовно-правовых, так и других отраслевых юридических дисциплин, а также при подготовке
методических рекомендаций и учебных пособий по проблематике исследования.
Апробация материалов исследования. Ряд положений и выводов, содержащихся в исследовании, были представлены автором на научно-практических, в том числе и международных, конференциях, проходивших на базе учебных заведений г. Москвы. Основные теоретические выводы, содержащиеся в диссертации, отражены в 5-ти опубликованных работах автора. Предложения и рекомендации, разработанные в ходе проведения диссертационного исследования, внедрены в практическую деятельность Следственного управления при УВД Смоленской области, а также используются в учебном процессе Академии права и управления Министерства юстиции России (г. Рязань) при преподавании курса уголовного права.
Структура и объем диссертации определены целями, задачами и логикой исследования. Работа состоит из введения, двух глав, объединяющих семь параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Сравнительный очерк истории развития законодательного регулирования и теоретического осмысления обратного действия уголовных законов во времени
Время и пространство являются теми сферами, в которых «живет» закон, в пределах которых он «властвует», обладает способностью регулировать общественные отношения. И сколь объективен в своей природе процесс изменения законодательства, смены одних законов другими, столь неизбежно актуальными будут оставаться вопросы действия законов во времени, проблема обратной силы среди которых, пожалуй, является наиболее острой и сложной. Как верно отмечает в своем монографическом исследовании проф. А.А.Тилле,. именно с проблемы обратного действия законов исторически возникает и развивается вся проблема действия законов во времени1.
Первое документальное свидетельство внимания к рассматриваемой проблеме можно отнести к VI в. до н. э.2, когда известный, оратор и политический деятель Древней Греции Демосфен в одной из речей решительно выступил против законопроекта, предполагавшего освобождение от тюремного заключения лиц, задолжавших казне, в том числе и уже осужденных, которые смогут выставить за себя поручителей. Цитируя в своей речи текст существовавшего в Греции закона, требовавшего распространения законов лишь на будущее время,. Демосфен считал несправедливым «законопроект, отменяющий приговоры по делам, о которых суд уже вынес свои решения и которые являются уже законченными...», а саму такую законодательную инициативу преступной1.
Принцип необратимости закона во времени признавался основополагающим и в последующую эпоху Древнего Рима, однако абсолютным этот принцип отнюдь не являлся. Так, авторитетнейший юрист имперского периода развития Древнего Рима Марк Туллий Цицерон (I в. до н. э.), мнение которого наряду с изречениями других видных юристов позднее будет восприниматься в качестве источника права, категорично выступая в одной из своих речей против придания обратной силы законам гражданским, допускал тем не менее придание таковой законам уголовным: «... да и ни один закон не распространяется на действия прошлого, если только они, сами по себе, не так преступны и чудовищны, что их следовало бы тщательно избегать, если бы даже не существовало бы закона» .
Во времена поздней Римской империи Феодосии I в конституции 393 г. установил принцип необратимости уголовных законов. Затем появилась известная «феодосианская норма», названная по имени императора Феодосия II (440 г.), указывающая, что всякий закон действует лишь на будущее время, если только законодатель прямо не придал ему обратную силу. Эти положения вошли и в кодекс Юстиниана.3
С падением Римской империи достигнутый уровень правовой культуры, а вместе с ним и главенствующая роль формально определенного закона как основного источника права были утрачены. Для последовавшей эпохи средневековья выработка каких-либо формально определенных правил о действии правовых актов во времени, в том числе и относительно их обратимости, оказалась не актуальной.
Основным источником права раннего средневековья являлся обычай, опирающийся на осознаваемую обществом историческую традицию поступать определенным образом. Такое «существование с незапамятных времен» естественным образом снимало какие-либо сложности применения обычных норм. Появлявшиеся же первые письменные источники по сути своей представляли систематизацию уже существовавших обычаев, а устанавливаемым новым законодательным правилам придавалась сила таких обычаев. Так, составленная в V-VI вв. тремя франкскими королями, Салическая; правда в эпилоге содержала указание на то, чтобы написанное «сохранялось незыблемо, как и ранее установленное»1. Очевидно, что такой подход отнюдь не препятствовал применению новых законов,. в том числе и содержащих уголовно-правовые нормы, к фактам, имевшим место до принятия этих актов.
С распространением писаного права, хотя на первое место и выступают законодательство и судебная практика, обычай тем не менее не утрачивает своего значения на протяжении практически всего средневековья. Так, английский статут 1360-1361 гг. предписывал мировым судьям «...слушать и решать все возбужденные короной дела о всякого рода тяжких: уголовных преступлениях и правонарушениях, совершенных в их графстве, в соответствии с законами и обычаями данного графства;....» . Вступая на престол, короли присягали чтить и соблюдать древние обычаи.3
Сохранение обычая как полноценного источника права, а также развитие писаного права, главным образом, на его основе не способствовало, по мнению автора, формированию у средневекового законодателя мотивации специально оговаривать правила действия правовых актов во времени. Острой необходимости в этом не было: справедливость применения основанных на устоявшихся обычаях новых норм к фактам прошлого в принципе сомнений не вызывала, а установление каких-либо изъятий из обязательности нового закона с неизбежностью влекло бы лишь трудности в правоприменении.
Большинство законодательных актов средневековой Европы вообще не содержали в себе темпоральных норм,. а имевшие таковые требовали немедленного действия законов1, не предусматривая каких-либо правил обратимости во времени- Так, Ордонанс французского короля Франциска I «Об отправлении правосудия» (1539 г.), закрепляя нормы материального и процессуального характера, провозглашал о своем действии «на вечные времена», при этом в ст.167 оговаривалось: «Прочие ордонансы Наши и предшественников Наших, ранее изданные относительно уголовных дел, сохраняют свою силу и значение в тех частях, которые не противоречат и не нарушают правил, установленных настоящим ордонансом»2. Польский Полный свод статутов Казимира Великого (XIV в.), отмечаемый учеными в области истории государства и права за «более глубокое понимание теоретической стороны уголовного права»3, в ст.1 раздела I определяет: «Так как все постановления и Статуты предусматривают дела и действия будущие, а не прошлые, то Мы желаем, чтобы все Наши постановления ... относились не к прошлым, а только к нынешним и будущим делам...» .
Обратная сила уголовного закона и институт основополагающих принципов российского уголовного права
Явление права, обусловленное в своей природе закономерностями как объективного, так и субъективного свойства, как правильно отмечают В.А.Владимиров и Ю.И.Ляпунов, всегда «представляет собой более или менее точный слепок социально-экономической: действительности», отражает наиболее существенные ее стороны, позволяя дать «известное представление о самом обществе, о его нравственных идеалах и основных социальных ценностях, о характере взаимоотношений государства и личности»1. В полной мере указанным свойством отражения социальной действительности обладает и самостоятельная, призванная служить наиболее «острым» инструментом государства в решении задач охраны, и укрепления общественного порядка, отрасль уголовного права. Известный теоретик; права Георг Еллинек в свое время писал: «Если история не сохранила нам от какого-нибудь народа ничего другого, кроме его уголовного права, мы в состоянии определить только по нему степень его моральной и интеллектуальной культуры, как естествоиспытатель по найденной кости может реконструировать скелет погибшего животного» .
Принятый в условиях становления провозглашенной Конституцией РФ 1993 г. качественно новой государственности, Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. закрепил в себе целый ряд законодательных новелл, среди которых, прежде всего с позиции отражения самой сущности содержания действующего уголовного закона, особого внимания заслуживает появление института законодательно определенных принципов уголовного права (ст.ст.3-7 УК Российской Федерации).
Нельзя согласиться с высказанным в юридической литературе мнением о том, что статьи 3-7 УК Российской Федерации излагают не принципы уголовного права, а принципы уголовной ответственности1. Действительно, положения этих статей содержат в себе требования, относящиеся главным образом к уголовной ответственности и наказанию, а в ч.2 ст.2 УК упоминается термин «принципы уголовной ответственности». Тем не менее, по мнению автора, следует иметь в виду следующее. Во-первых, название главы. I УК, закрепляющей в себе нормы-принципы говорит о них как о «принципах Уголовного кодекса», при этом нормативное содержание уголовного кодекса, которое и образует отрасль уголовного права как совокупность действующих юридических норм, отнюдь не исчерпывается регламентацией только мер и условий уголовной ответственности. Во-вторых, сведение принципов, определенных ст.ст.3-7 УК, только лишь к принципам уголовной ответственности существенно обедняет их содержание. - Как справедливо отмечает И.Э.Звечаровский, «увязка принципов, закрепленных в ст.3-7 УК РФ, только с уголовной ответственностью означает, например, что о справедливости в уголовном праве следует говорить лишь в связи с оценкой соотношения содеянного с мерой ответственности за него, в то время как справедливость должна проявлять себя уже на стадии решения вопроса о криминализации того или иного общественно опасного деяния»2. А как можно связать только с уголовной ответственностью отражающее охранительный аспект назначения уголовного права положение ч.1 ст,7 УК: «Уголовное законодательство обеспечивает безопасность человека»? И, наконец, во всех случаях институт уголовной ответственности является одной из важнейших составляющих отрасли уголовного права и не может быть ей противопоставлен. Очевидно, что «принципы уголовного права — это вместе с тем и принципы уголовной ответственности, и она является основной сферой их реализации».
К настоящему времени проблеме осмысления сущности принципов права и их роли в механизме правового регулирования посвящено значительное количество научных, в том числе и на диссертационном и монографическом уровнях, работ. При этом само понятие принципа права трактуется неоднозначно. Одни авторы связывают принципы права с правосознанием, делая акцент на том, что правовые принципы предшествуют созданию системы права . Другие же более подчеркивают нормативность принципов, связывая их с непосредственным: содержанием действующего права. Некоторые авторы вообще предлагают различать понятия «принципы права» и «правовые принципы», связывая первые с реально действующей системой правового регулирования, а последние с правосознанием4.
Не имея своей целью подробное освещение и критический анализ в рамках данного исследования всех имеющихся научных взглядов на само понятие, уголовно-правового принципа,, автор считает сущностно верной концепцию, выработанную С.Г.Келиной и В.Н.Кудрявцевым, согласно которой под принципами уголовного права понимаются выраженные в уголовном законодательстве, прокурорской, следственной- и судебной практике руководящие идеи, основополагающие начала, отражающие экономические, социальные, политические закономерности общества, его правовой системы, уголовного права как ее фундаментальной отрасли, а также этические и юридические представления людей по вопросам уголовной ответственности лиц, совершивших преступления1. Это определение охватывает собой как объективный, так и субъективный аспекты принципов права.
Объективный аспект характеризуется, во-первых, обусловленностью принципов экономическим, социальным, политическим: строем. общества, существующим в той шпг иной стране, социально-классовой природой государства и права, характером господствующего в стране политического и государственного режимов,. основными принципами построения и функционирования: политической системы того или иного общества,2 или, иными словами, свойствами принципов отражать существующие закономерности общественного развития; и, во-вторых, самим фактом отражения и закрепления принципов в нормах уголовного законодательства, что придает им значение мощного фактора, правовой = действительности3, обладающего существенным потенциалом регулирующего воздействия.
Понятие уголовного закона, устраняющего преступность деяния
Вновь принятый уголовно-правовой акт различным образом влияет на оценку и последствия деяний, совершенных до введения его в действие. Он может как смягчить, так и усилить наказание,. изменить правовое положение виновного иным образом,, либо вовсе не признать то или иное деяние противоправным и наказуемым. Часть 1 ст. 10 Уголовного кодекса Российской Федерации 1996 г. определяет; «Уголовный закон, устраняющий преступность деяния,. смягчающий. наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе и на лиц, отбывающих наказание, или отбывших наказание, но имеющих судимость». Тем самым законодатель, во-первых, распространил ретроактивное действие более мягких уголовных законов на всех лиц, состоящих в уголовно-правовых отношениях с государством и, во-вторых, четко выделил три общих категории уголовных законов, обладающих обратной силой: 1) уголовный закон, устраняющий преступность деяния, 2) уголовный закон, смягчающий наказание, 3) уголовный закон, иным образом улучшающий положение виновного.
Однако содержательная сторона понятия таких законов не раскрывается, вывод об обладании конкретным уголовным законом признаками,, характеризующими его как устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение виновного, предлагается делать самим правоприменительным органам. Между тем, как показывает практика, ошибки в решении этих вопросов достаточно распространены. Еще в 1987 г. СГ.Келина и В.Н.Кудрявцев называли случаи применения уголовного закона, не имеющего обратной силы, в числе трех наиболее частых видов нарушений уголовно-правового принципа законности1. Значительная часть практических работников признает, что разрешение вопросов, связанных с действием уголовного закона во времени, вызывает затруднения.1 Об этом же свидетельствует и современная практика судов кассационной и надзорной инстанций. В этой связи теоретически важным и практически необходимым представляется определение самого понятия каждого из трех видов уголовных законов, наделенных обратной силой, как можно более полное, выяснение их существенных признаков.2
Первую категорию уголовных законов, обладающих обратной силой, статья 10 УК Российской Федерации определяет как «закон, устраняющий преступность, деяния».-По смыслу данной статьи таковым следует считать закон, объявляющий о декриминализации того или иного деяния, закон, который, исключая деяние из числа уголовно запрещенных, отменяет в результате уголовную ответственность за его совершение. Устранение преступности (декриминализация) деяния; прекращает возникшие ранее отношения и таким образом выводит поступок человека за пределы уголовно-правового регулирования. Декриминализация - безусловный повод к освобождению лица от уголовной ответственности на любой стадии уголовного процесса или к освобождению от наказания (ч.2 ст.24 и ст.397 УПК Российской Федерации)..
Не представляет сложности решение вопроса о придании обратной силы новому уголовному закону в случаях так называемой полной декриминализации, когда деяние полностью исключается из числа преступлений. Как верно отмечает Е.М.Журавлева,3 она (полная декриминализация) может быть осуществлена двумя способами: во-первых,, посредством специального указания на это в законе, как это, например, предусмотрел Федеральный закон №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г., исключив из УК статьи 182 «Заведомо ложная реклама» и 265 «Оставление места дорожно-транспортного происшествия»; и, во-вторых, путем невключения состава преступления в новый уголовный закон в случае полной замены им предыдущего закона. Вступив в силу, УК Российской Федерации 1996 г. не включил в свое содержание и тем самым декриминализировал десятки преступлений.
При этом, однако, следует иметь в виду следующее обстоятельство: отсутствие в новом УК той или иной конкретной нормы, содержавшейся в ранее действовавшем законодательстве, отнюдь не предрешает автоматически вопроса о полной декриминализации совершенного деяния и освобождении от уголовной ответственности2. Ввиду того, что в системе Особенной части УК могут содержаться нормы, которые находятся в отношениях конкуренции в качестве общей. и специальной, преступное деяние субъекта может одновременно охватываться и общей, и специальной нормой. По принятым в теории и практике уголовного права правилам при квалификации преступления в таком случае предпочтение должно отдаваться специальной норме3, однако, в силу того, что специальная норма всегда включает в себя все признаки общей, отмена специальной нормы не может означать полного устранения преступности соответствующего деяния. Следует присоединиться к выводу, сделанному в этой связи Ю.И.Ляпуновым: устранение преступности деяния, предусмотренного специальной нормой, не исключает возможности привлечения лица к уголовной ответственности на основании наличия в его действиях признаков состава преступления, предусмотренного общей уголовно-правовой нормой4. При этом, конечно же, содержаться такая общая норма может как в старом, так и новом законах, и в таком случае выбор из этих общих норм уже должен происходить в зависимости от соотносительной строгости предусматриваемых ими наказаний,
Так, исключив из УК ст.200, Федеральный закон №162-ФЗ, казалось бы, полностью устранил ответственность за обман потребителей, однако деяние, квалифицируемое ранее по п. «в» ч.2 ст.200 УК как обман потребителей, совершенный в крупном размере, то есть на сумму, превышающую 1 МРОТ, по-прежнему наказуемо, но теперь должно рассматриваться как мошенничество и квалифицироваться по ч. 1 ст. 159 УК, являющейся общей нормой по отношению к ст.200 УК. Конечно же, такая квалификация должна иметь место лишь в случае совершения соответствующих деяний после вступления в силу закона, исключившего из УК! ст.200, поскольку ч.І ст. 159 предусматривает более строгую санкцию и поэтому обратной силы не имеет.
Понятие уголовного закона, смягчающего наказание
Объективный процесс развития общественных отношений приводит не только к полной утрате или, наоборот, приобретению отдельными деяниями качества общественной опасности. В новых социально-экономических условиях деяние может по-прежнему представлять существенную угрозу для сложившихся в обществе отношений, однако степень последней может существенно измениться как в большую, так и меньшую сторону. Соответственно, объективным в своей природе является не только законодательный процесс криминализации (декриминализации), но и процесс изменения законодательной оценки строгости ответственности по отношению к преступным деяниям. Очевидно, что чем более полно и точно соответствует уголовный закон имеющимся социально-экономическим реалиям, тем более эффективным «орудием» государства является он в реализации уголовной политики, тем более успешно способен он выполнить поставленные перед ним задачи по противодействию преступности. Сущности правового государства, основополагающим принципам уголовного законодательства такого государства, как мы выяснили, соответствует закрепленное в чЛ ст.10 УК Российской Федерации требование безусловного придания обратной силы не только законам, устраняющим преступность деяния, но и законам, смягчающим наказание, а также законам, улучшающим положение виновного иным образом. Соблюдение данного требования выступает важной предпосылкой обеспечения режима законности в стране. Исследованию обратной силы уголовного закона, смягчающего наказание, посвящено значительное количество научных работ, с большей или меньшей степенью охватывающих признаки такого закона. Выбранная нами тема исследования предопределяет необходимость максимально полного выявления и системного рассмотрения общих, наиболее типичных признаков, придающих уголовному закону качество смягчающего наказание.
Понятию наказания, общей характеристике его видов и правилам назначения посвящена значительная часть норм Общей части уголовного права - самостоятельный раздел III «Наказание» УК Российской Федерации. Однако как конкретная мера уголовной ответственности за конкретное противоправное и общественно опасное деяние наказание (а точнее, его вид и размер) определяется прежде всего санкцией соответствующей статьи Особенной части УК. Именно поэтому решение вопроса о том, какой из сопоставляемых законов - старый, или вновь принятый - является более «мягким»,. всегда должно начинаться с сопоставительного анализа их санкций, за чем обязательно должен следовать и анализ корреспондирующих норм Общей части обоих законов. Учитывая, что действующий уголовный закон содержит два вида санкций:. относительно определенные и альтернативные, - исследование признаков смягчения наказания целесообразно построить в порядке последовательной оценки возможных вариантов изменений в каждой из них. Сохранив относительно-определенный характер санкции, новый уголовный закон может изменить вид предусматриваемого наказания. Решение вопроса о соотносительной строгости законов в этом случае труда не представляет и должно следовать исходя из анализа системы наказаний, предусмотренной новым уголовным законом. Как известно, система наказаний в УК традиционно представляется в виде исчерпывающего перечня видов наказаний, расположенных в определенном порядке на основании их сравнительной тяжести.
Этот перечень может строиться либо в порядке от более строгого вида наказания к менее строгому, как это предусматривала ст.21 УК РСФСР I960 г., либо, наоборот, от менее строгого к более строгому, как это определяется ст.44 УК Российской Федерации 1996 г. Соответственно, сравнив взаимное расположение видов наказаний в перечне наказаний действующего УК (ст.44), вывод об относительной строгости соответствующего изменения санкции закона сделать несложно: уголовный закон является смягчающим наказание, если в относительно-определенной санкции вид устанавливаемого наказания предшествует в этом перечне виду наказания, предусматривавшемуся законом прежним. В случае, если новым законом прежний вид наказания вообще исключен из системы наказаний, то определение его относительной строгости должно производиться исходя, из анализа положения этого вида наказания в «лестнице» наказаний предыдущего закона и выяснения возможного его местоположения в системе наказаний закона действующего. При этом, исходя из смысла императивных предписаний ч.2 ст. 10 УК Российской Федерации, вид наказания в таком случае должен быть заменен на более мягкий в соответствии с новым законом. Также не представляющими трудности при оценке их сравнительной строгости представляется большинство случаев изменения новым законом срока или размера наказания в относительно-определенных санкциях.
Очевидно, что снижение новым законом одного из пределов наказания - как минимального, так и максимального - при неизменности другого, либо одновременное снижение обоих пределов наказания в такой санкции всегда означает смягчение наказания и влечет придание обратной силы содержащему его закону. Так, Федеральным законом №162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. в относительно-определенных санкциях частей третьих статей 250-254 и частей вторых статей 321 и 343 УК Российской Федерации были исключены минимальные сроки лишения свободы; в санкции ч.2 ст.360 УК, наоборот, снижен максимальный предел этого наказания; а в санкциях статей 351 «Нарушение правил полетов или подготовки к ним» и 352 «Нарушение правил, кораблевождения» УК, ранее предусматривавших. наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до десяти лет, одновременно исключены нижние пределы наказания и с десяти лет лишения свободы до семи снижены верхние. Конечно же, в новой редакции данные статьи УК являются смягчающими наказание и имеют обратную силу.
