Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Событие как категория сознания. Выражение событийности в языке 12
1.1 Событие и его различные понимания . 12
1.1.1 Представление о событии как фрагменте наивной картины мира 12
1.1.2 Категория Событие в системе философских понятий 15
1.1.3 Понимание события в когнитивной психологии 23
1.1.4 Событие как категория в системе филологического знания... 27
1.2 Проблема выражения категории события в языке 38
1.2.1 Способы обозначения события языковыми средствами . 38
1.2.2 Особенности выражения событийного значениями разными языковыми единицами 42
1.2.3 Структура и свойства событий, выделяемые в лингвистиче-ских исследованиях . 52
1.3 Языковое сознание и его исследование по данным ассоциативных словарей 56
1.3.1 Картина мира в ассоциативных реакциях 56
1.3.2 Вербальные ассоциации как инструмент исследования языкового сознания 58
1.3.3 Способы содержательного анализа ассоциативных полей 63
Выводы 68
Глава 2. Состав и конфигурации ассоциативных полей имен ситуаций-событий 70
2.1 Принципы отбора стимулов 70
2.2 Анализ ассоциативных полей многозначных стимулов 75
2.3 Слоты событийного фрейма как отражение компонентов со-бытия в языковом сознании говорящих 82
2.3.1 Участники события 85
2.3.2 Локализация (место) события 94
2.3.3 Время и длительность . 101
2.3.4 Атрибуты (аксессуары) события 109
2.3.5 Обстоятельства события 112
2.3.6 Связи логического характера.. 116
2.3.7 Меронимы события 121
2.3.8 Внешнесобытийные связи 124
2.3.9 Ожидаемость события 128
2.3.10 Фазы события . 130
2.3.11 Действия . 131
2.3.12 Оценка и эмоции 134
2.3.13 Предмет / повод ситуации-события 139
2.3.14 Предметная область 140
2.3.15 Речевой аспект имени события . 141
2.3.16 Другое 147
Выводы 149
Глава 3. Специфика состава и конфигураций ассоциативных полей событийных имен как стимулов особого типа 155
3.1 Общие замечания 155
3.2 Структура АП имен ситуаций-событий в сопоставлении с конфигурациями фреймов их главных ассоциатов 157
3.3 Конфигурации АП имен ситуаций-событий и стимулов других семантических типов 173
3.3.1 Имена ситуаций-событий и акциональные имена существительные 173
3.3.2 Имена ситуаций-событий и событийные имена-интерпретации 179
3.3.3 Имена ситуаций-событий и наименования временных отрезков 182
3.3.4 Имена ситуаций-событий и глагольные стимулы 184
3.4 Имена ситуаций-событий в ассоциативных словарях
английского и французского языков 189
Выводы 198
Заключение 201
- Категория Событие в системе философских понятий
- Языковое сознание и его исследование по данным ассоциативных словарей
- Слоты событийного фрейма как отражение компонентов со-бытия в языковом сознании говорящих
- Структура АП имен ситуаций-событий в сопоставлении с конфигурациями фреймов их главных ассоциатов
Введение к работе
Событие представляет собой одну из базовых категорий человеческого сознания и по-разному осмысляется в понятийных системах разных наук и научных направлений, занимая при этом важное место и в обыденном сознании. Онтологический статус понятия событийности обусловливает многообразие путей его объективации языковыми средствами, одним из которых является номинация событий с помощью имен существительных с событийной семантикой.
Данное диссертационное исследование посвящено анализу системно-семантических свойств событийных имен, отражаемых совокупностью их связей в ассоциативно-вербальной сети.
В качестве объекта исследования выступают ассоциативные поля, образованные вербальными реакциями на стимулы, называющие события.
Предмет исследования - состав и конфигурации ассоциативных полей событийных имен как отражение структуры событийного значения и «овнешнение» фрагмента языкового сознания, отвечающего за обработку информации, связанной с событиями.
Актуальность подобного исследования определяется важностью для когнитивных наук (лингвистика, психология, психолингвистика, философия) изучения путей вербализации представлений о мире, а также потребностью в совершенствовании методик анализа накопленного к настоящему моменту ассоциативного материала.
Цель исследования состоит в том, чтобы на основе фреймового анализа ассоциативных полей событийных стимулов, с одной стороны, выявить особенности событийных имен как особого семантико-логического класса слов в отличие от слов других типов, а с другой, - построить внутреннюю типологию событийных имен, поскольку данный класс неоднороден.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
-
из списка стимулов ассоциативных словарей выбрать слова, являющиеся именами событий, а также - для сравнения с ними - слова, в семантике которых имеется какой-либо компонент, совпадающий с таковым у имени события;
-
в случае неоднозначности стимульного слова разделить массив его ассоциативных реакций на подполя, каждое из которых соотносится с отдельной сферой референции стимула;
-
каждое из ассоциативных полей (подполей) представить как ассоциативный фрейм, содержащий знания разного типа: знания о мире, категориальное и эмоционально-оценочное значения, знания языкового характера;
-
путем сопоставления реакций, заполняющих слоты ассоциативного фрейма, и учета их долей в ассоциативной статье стимула, построить
типологию конфигураций АП событийных имен, понимая под конфигурацией поля набор слотов фрейма и их соотношение;
-
в структуре событийного фрейма выделить слоты, с одной стороны, обязательные или типичные для фрейма имени события и, с другой стороны, факультативные для него;
-
сопоставить конфигурации АП событийных стимулов с конфигурациями АП стимулов, относящихся к другим семантическим типам, а также с конфигурациями АП событийных имен, представленных в словниках ассоциативных словарей английского и французского языков.
Материалом исследования послужили статьи ассоциативных словарей русского языка: Русского ассоциативного словаря (РАС) [Караулов и др. 2002] и Ассоциативного словаря школьников Саратова и Саратовской области (АСШС) [Гольдин и др., электронная БД, версия 1.04.03.]. В качестве материала для сопоставления привлекались данные Эдинбургского ассоциативного тезауруса (EAT), Тезауруса ассоциативных норм Университета Южной Флориды (USFANT), Словаря вербальных ассоциаций французского языка (Dictaverf). Общий объем материала составил 84 538 пар «стимул - реакция».
В качестве основного исследовательского метода в диссертации использован метод фреймового анализа ассоциативных полей с применением элементов сопоставительного и количественного анализа.
Научная новизна исследования состоит в том, что 1) в диссертации впервые структура события и особенности событийных номинаций подвергаются специальному фреймовому анализу на значительном материале ассоциативных полей; 2) в работе впервые конфигурации АП событийных имен сопоставляются с конфигурациями АП стимулов других типов (акциональных имен (АИ), наименований временных отрезков, имен-интерпретаций (ИИ), глаголов), что позволяет уточнить место событийных имен в лексической системе языка среди разных средств обозначения событий; 3) новым является осуществленное в диссертации представление имен событий как семантического класса с неоднородной структурой: на основе анализа конфигураций ассоциативных полей в диссертации выделены подклассы событийных имен.
Положения, выносимые на защиту:
1. Природа вербальных ассоциаций требует уровневого подхода к группировке реакций. Ассоциативные поля имен ситуаций-событий включают в себя 3 блока реакций, отражающие знания разного рода, и иерархически подчиненные им слоты и подслоты: (1) блок знаний о компонентах событий и их внутренней структуре (в пределах этого блока выделяются более мелкие структурные единицы, слоты: «Участники», «Действия», «Время», «Локализация», «Атрибуты», «Обстоятельства», «Фазы события», «Внешнесобытийные связи», «Меронимы»), (2) блок знаний, являющихся результатом категоризации и концептуализации событий (слоты «Связи логического характера» и «Оценка и эмоции»), в составе которого реакции
характеризуют отношение человека к тому или иному событию, (3) блок знания о языке, знания о речевом употреблении единиц.
2. Ассоциативные поля имен ситуаций-событий характеризуются
специфическим строением: в их ассоциативном фрейме выделяется набор
слотов, обязательный для большинства событийных фреймов. Обязательными
являются слоты «Участники события», «Локализация (место)», «Время /
длительность», «Атрибуты», «Обстоятельства события», «Действия»,
«Внешнесобытийные связи», «Связи логического характера», «Оценка и
эмоции» и «Речевой аспект стимула», факультативными - слоты «Меронимы»,
«Ожидаемость события», «Предметная область» и «Тема / повод события».
Общим для ассоциативных полей имен ситуаций-событий является также
значительный объем блока реакций, называющих компоненты внеязыковой
действительности, а также наличие большого количества тематических
реакций.
-
Класс имен ситуаций-событий неоднороден. По содержательным и количественным параметрам состава реакций в слотах среди имен ситуаций-событий выделяются: 1) слова-классификаторы (общие обозначения - событие, происшествие, случай, а также обозначения событий-типов - праздник, конфликт) и частнособытийные имена; 2) имена неспециализированных {беседа, разговор, встреча, завтрак) и специализированных событий (урок, охота, скачки, эксперимент); 3) слова, называющие простые {разговор, взрыв) и сложные, комплексные события {война, урок). Различаются ассоциативные поля имен ситуаций-событий, принадлежащих к отдельным семантическим классам (к именам коммуникативных событий, именам событий природного характера). Среди ассоциативных полей имен коммуникативных событий выделяются своими структурными и содержательными особенностями ассоциативные поля имен речевых событий.
-
Класс имен ситуаций-событий имеет полевое строение. Его ядро составляют частнособытийные имена, семантической особенностью которых является способность обозначать происходящее целостно, в совокупности всех компонентов. К именам, занимающим периферийное положение, относятся событийные имена-классификаторы, имена стихийных событий и акциональные имена переходного характера.
5. Строение ассоциативного поля стимула зависит от логико-
семантического класса стимула, типа референции (референтный или
признаковый характер стимульного слова), степени обобщенности семантики
(частнособытийное имя или имя класса событий), соотнесенности с одной или
несколькими зонами референции, от дистрибутивных особенностей стимула,
словообразовательной парадигматики.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что оно вносит вклад в развитие таких разделов лингвистики, как семантика и теория номинации: с позиций ассоциативно-вербальной сети описываются семантические и номинативные особенности событийных имен,
устанавливается их место в системе семантических классов слов, обнаруживаются и исследуются явления переходности в составе семантико-логического класса имен ситуаций-событий; важная для когнитивных наук междисциплинарная категория события получает большую структурную и содержательную определенность; совершенствуется методика анализа вербального материала, фиксируемого ассоциативными словарями.
Практическая значимость работы определяется возможностью использовать данные, полученные в ходе исследования, при составлении толковых и семантических словарей, при проектировании семантических сетей и веб-онтологий, при оптимизации работы информационно-поисковых систем, при построении языковых моделей для задач машинного перевода. Полученные в ходе исследования результаты могут послужить материалом для лекционных и практических курсов по общему языкознанию, семантике, семиотике, по лексикологии и лексикографии, основам информационного поиска, филологическим базам данных.
Апробация работы. Основные положения диссертации, были представлены и обсуждены на заседаниях кафедры теории, истории языка и прикладной лингвистики, на ежегодной Всероссийской конференции молодых ученых «Филология и журналистика в XXI веке» (Саратов, СГУ, 2009, 2011, 2012), на Международных конференциях «Жизнь языка в культуре и социуме» и «Жизнь языка в культуре и социуме-2» (Москва, ИЯ РАН и РУДН, 2010, 2011), на Международной научной конференции «Баранниковские чтения. Устная речь: русская диалектная и разговорно-просторечная культура общения» (Саратов, СГУ, 2010), на Всероссийской научно-практической конференции «Личность - Язык - Культура» (Саратов, СГУ, 2011), на X Ежегодной международной конференции «Языки в современном мире» (Саратов, МГУ, СГУ, 2012), на конференции молодых ученых в рамках VI Всероссийской летней школы по информационному поиску RuSSIR'2012 (Ярославль, ЯрГУ, 2012), на Международной научной конференции «Коммуникация. Мышление. Личность», посвященной памяти профессоров И.Н. Горелова и К.Ф. Седова (Саратов, СГУ, 2012). Результаты исследования изложены в десяти научных статьях общим объемом 3,35 п.л., две из которых опубликованы в рецензируемом научном издании, включенном в реестр ВАК МОиН РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и двух Приложений.
Категория Событие в системе философских понятий
В рамках философии со времен античности ставится проблема осмысления мира и бытия, а также места человека среди всего сущего. Философы пытаются осмыслить мир во всем его многообразии как совокупность составляющих его Субъектов и Объектов, реального (экзистенциального) и внереального (трансцендентного), форм живого и неживого. В центре всех философских исследований – человек как субъект сознания, контекст же его рассмотрения – это бытие в мире, который понимается как совокупность объектов и явлений. Противопоставляя предметное и непредметное в мире, философы приходят к тому, что бытие «превышает все предметы и горизонты, превышает субъект-объектное разделение», выходя в том числе и за рамки мира как совокупности вещей и явлений [Ясперс 2000: эл. рес., гл. 3].
Событие как философская категория не получает в различных исследованиях однозначной трактовки. С одной стороны, имеет место понимание события как бытия, как всего того, что случается и происходит с человеком вообще: говорится о «событии бытия» [Бахтин 1986]. С другой стороны, событие рассматривается как неотъемлемая часть бытия, как одна из сторон мира, некая идеальная сущность, как некий инвариант по отношению к происшествию. Карл Ясперс видит события как часть истории человечества, которая должна осознаваться человеком с позиций своей эпохи, в отличие от Всеобъемлющего – бытия – которое стоит вне условий, диктуемых временем [Ясперс 2000: эл. рес., гл. 9]. Кроме того, событие может толковаться как «со-бытие» человека в мире с другим. Еще одно понимание события заключается в том, что оно расценивается как свойство материи, т.е. под событием понимается нечто, что характеризует объекты действительности с точки зрения их признаков, состояний, действий, отношений и т.п. М.М. Бахтин понимает событие достаточно широко: это может быть и один единственный «акт-деятельность», и вся человеческая жизнь, «бытие-событие». В его понимании под категорию события подпадают происходящие в жизни конкретной личности контролируемые («индивидуально-ответственные») поступки (включая ментальные) и их совокупности. В своем трактате «К философии поступка» он пишет: «Каждая мысль моя с ее содержанием есть мой индивидуально-ответственный поступок, один из поступков, из которых слагается вся моя единственная жизнь как сплошное поступление, ибо вся жизнь в целом может быть рассмотрена как некоторый сложный поступок» [Бахтин 1986: 16]. М.М. Бахтин выделяет важные особенности поступка-события: его целостность, ответственность, характерную для него категорию долженствования («установку сознания»), творчески активную волю, «мою ответственную участность» (т.е. понимание события в его отношении к человеку, ко «мне»), эмоционально-волевой тон (включающий оценку и активное переживание события), его «синтетическую правду» («поступок – последний итог, всесторонний окончательный вывод; поступок стягивает, соотносит и разрешает в едином и единственном и уже последнем контексте и смысл и факт, и общее и индивидуальное, и реальное и идеальное, ибо все входит в его ответственную мотивацию; в поступке выход из только возможности в единственность раз и навсегда» [Там же: 33]). Что касается атрибутов события, таких, как время и пространство, то М.М. Бахтин рассматривает их также с точки зрения причастности человека, меня, бытию-событию: «Эта действительная моя причастность с конкретно-единственной точки бытия создает реальную тяжесть времени и наглядно осязательную ценность пространства, делает тяжелыми, неслучайными, значимыми все границы – мир как действительно и ответственно переживаемое единое и единственное целое» [Бахтин 1986: 54]. То есть для каждой конкретной личности действительные единые пространство и время индивидуализируются, приобретают индивидуально-личностную ценность.
Делез противопоставляет события «вещам или положениям вещей», считая, что первые обладают «тем минимумом бытия, которого достаточно, чтобы быть не-вещью, несуществующей сущностью» [Делез 1998: 20]. События он называет «эффектами» или «результатами», подчеркивая при этом, что они являются сущностью идеальной, которая «наличествует в языке, но оживает в вещах» [Там же: 45]. Философ рассматривает событие не в его наивном понимании, как нечто происходящее, случающееся, а с той точки зрения, что только человек квалифицирует некоторое явление, изменение положения вещей как событие. «Событие – не то, что происходит… – пишет в своей работе «Логика смысла» Жиль Делез. – Скорее, оно внутри того, что происходит, – чистое выражение» [Там же: 199]. С точки зрения своей идеальности событие противопоставлено происшествию, которое представляет собой «пространственно-временное осуществление события в положении вещей», в то время как для самих событий атрибуты пространства и времени нерелевантны. [Там же: 81-82]. В противовес М. Бахтину, Ж. Делез отмечает некоторую «неуловимость» события, заключающуюся в том, что событие никогда не представляет собой актуальную реальность, «оно есть нечто, что только что случилось или вот-вот произойдет» [Делез 1998: 93]. М. Бахтин же настаивает на «реальности», «историчности» каждого поступка-события. Более того, он говорит о наличии «в единственном бытии» «единственного, неповторимого, незаместимого и непроницаемого для другого» места, «единственной точки», в которой совершается единственный акт поступка [Бахтин 1986: 41].
Языковое сознание и его исследование по данным ассоциативных словарей
Одна из главных задач данной работы – исследовать представления о событиях и ситуациях в сознании говорящих и способы объективации этих представлений в языке. В связи с этим необходимо ввести понятия языкового сознания (ЯС), картины мира (КМ) и образа мира (ОМ).
Термин языковое сознание отражает связь между содержанием внутреннего мира человека, его восприятием реальности, мироощущением, с одной стороны, и, с другой стороны, – вербальным выражением этого внутреннего содержания. Будучи мотивированным такими понятиями, как сознание и язык, этот термин относится как к сфере интересов психологии, так и к сфере науки о языке (см. работы А.А. Леонтьева, А.Н. Леонтьева, А.А. Залевской, И.А. Стернина, Т.Н. Ушаковой, Н.В. Уфимцевой, Е.Ф. Тарасова, Ю.Н. Караулова, В.Е. Гольдина, А.П. Сдобновой, Н.С. Сергиевой, Н.Л. Чулкиной и др.). Мы опираемся на определение языкового сознания, предложенное Е.Ф. Тарасовым: исследователь понимает его как «совокупность образов сознания, овнешняемых при помощи языковых средств – слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» [Тарасов 2004: 36]. Языковое сознание, объективируемое вербальными ассоциациями, представляет интерес и для исследователей семантико-когнитивного направления, которые считают экспериментальные психолингвистические методы «одним из возможных путей исследования и описания концептов, наряду с лингвистическими методами» [Стернин 2007б: 40].
Под образом мира понимается «отображение в психике человека предметного мира, опосредствованное предметными значениями и соответствующими когнитивными схемами и поддающееся сознательной рефлексии» [Леонтьев А.А. 1997: 268]. Согласно концепции, предложенной А.Н. Леонтьевым, образ мира опирается на предметные значения, однако при этом предметный мир отражается в сознании человека в своих идеальных формах и несет в себе черты субъективности восприятия [см.: Леонтьев А.Н. 1983]. Вслед за А.Н. Леонтьевым и А.А. Леонтьевым, А.А. Залевская разграничивает понятия «образ мира как достояние индивида и картину мира как факт культуры» (выделено А. Залевской) [Залевская 2009 (ВПЛ): 14].
Пытаясь конкретизировать понятие картина мира, разные исследователи сходятся во мнении о том, что оно многозначно и необходимо выделять разные ипостаси картины мира (далее КМ), характерные для представителей этноса в определенный момент времени. При этом отмечается, что даже в пределах одной лингвокультурной общности говорящие могут иметь разные картины мира, а во внутренней информационной базе каждого носителя языка присутствуют разные ее разновидности. В пределах единого языкового пространства можно говорить о существовании разных картин мира, отражаемых отдельными функциональными подсистемами данного языка (например, особыми картинами мира характеризуются терминосистемы различных наук, диалекты, просторечие, и т.д.). Как отмечает А.Д. Шмелев, «иногда различия между разными языковыми картинами мира внутри одного языка оказываются больше, чем межъязыковые различия» [Шмелев 2002: 15]. В психолингвистических, лингвокультурологических, собственно лингвистических работах традиционно различают научную и наивную, или обыденную картины мира (см. работы А.А. Залевской, Н.В. Уфимцевой, Ю.Н. Караулова, О.А. Корнилова и др.). Специфике наивной КМ в сравнении с научной уделяется внимание в работах представителей Московской семантической школы (Ю.Д. Апресян, Е.В. Урысон и др.). Ю.Д. Апресян считает содержанием языковой КМ только те смыслы, которые являются системными – выражаются в языке многими разными способами (на уровне грамматики, лексики, на текстовом уровне) [Апресян 1995]. Эти представления, зафиксированные языковой КМ, обязательно должны быть национально-специфичными. Исследуя принцип аналогии в семантике языковых единиц, Е.В. Урысон приходит к выводу о том, что представления о мире, зафиксированные в языке, могут расходиться не только с научной, но и с наивной картиной мира [Урысон 2003], в связи с чем вносится предложение различать языковую КМ и семантическую систему языка. Таким образом, языковая КМ и наивная КМ во многом налагаются друг на друга, но нельзя говорить о полном их совпадении.
Реконструкция и изучение языковой картины мира является одной из главных задач науки о языке. Решение этой задачи видится разными учеными в выявлении национально-специфических «мотивов, устойчиво повторяющихся в значении многих... единиц» [Шмелев 2002: 17]. Важными направлениями реализации подобной задачи являются исследования лексики языка, так называемых ключевых слов культуры (Т.В. Булыгина, А.А. Зализняк, И.Б. Левонтина, А.Д. Шмелев), его словообразовательных моделей (Е.С. Кубрякова), семантики в целом (Ю.Д. Апресян, Е.В. Урысон), а также метафорических употреблений языковых единиц (Н.Д. Арутюнова, В.Н. Телия, Дж. Лакофф и М. Джонсон и др.). Поскольку, однако, в языковой КМ представления о мире отражаются на бессознательном уровне, то наиболее надежные результаты, на наш взгляд, будут получены с помощью анализа языковой КМ на материале вербальных ассоциаций.
Слоты событийного фрейма как отражение компонентов со-бытия в языковом сознании говорящих
Мы полагаем, что набор реакций, полученных на событийные стимулы, позволяет реконструировать те знания и смыслы, которые стоят за отдельными именами событий и составляют психологическую реальность этих слов.
Анализ ассоциативных полей, предлагаемый в данной работе, заключается в построении ассоциативного фрейма для каждого АП (или же ассоциативного подполя в его составе). Построение ассоциативного фрейма как когнитивной структуры предполагает учет того, что в нем должны быть отражены знания о мире разного типа10, поскольку методика проведения САЭ не ограничивает реагирование в направлении языковых, ситуативных или концептуальных связей слов: в вербальных ассоциациях отражены и знания участников эксперимента о явлениях действительности, и их знания о языке и речевом употреблении, и знания категориального характера – о логических отношениях между различными понятиями, и, конечно, в реакциях отражается отношение участников к См. в этой связи идею Ю.Н. Караулова о том, что в АВС отражает целую совокупность знаний, которые условно можно разделить на три части: внеязыковые знания, проявления языкового сознания («содержит элементы рефлексии по поводу языка, национальной культуры, дает в реакциях оценку понятиям, событиям и типовым ситуациям русской действительности»), знания об устройстве языка («отражает интуитивное знание языка носителями») [Караулов 1994: 194]. обозначаемому стимулом явлению. При этом важно отметить, что в АВС отражаются лишь знания вербализованные, но они, как отмечает Ю.Н. Караулов, составляют большую часть наших знаний о мире [Караулов 1994: 194].
Учет разных типов знания при анализе структуры АП позволяет выявить не только компоненты события как явления внеязыковой действительности – наряду с референциальными характеристиками события (участники, действия, обстоятельства, аксессуары, время, место и др.). Фрейм, построенный на основе АП событийного стимула, должен отражать и эмоционально-оценочную характеристику события, а также родовидовые (1) и меронимические (2) отношения между понятиями, выражаемыми разными событийными именами (1: праздник – свадьба, юбилей, 8 марта; 2: праздник – застолье, тост; битва – осада, атака). Кроме названных выше отношений между событиями как видами и разновидностями, как частями и целыми, необходимо также выделить внешнесобытийные связи – временные или причинно-следственные связи между явлениями, обозначаемыми стимулом и реакцией. Они ни принадлежат к одному типу, ни являются частью / целым по отношению друг к другу – они могут быть абсолютно различными, но связанными совпадением во времени и пространстве, отношениями причины, следствия, результата, цели участников и под. Кроме того, в совокупности реакций, полученных на событийный стимул, выделяются ассоциаты, отражающие особенности функционирования событийного имени в речи.
Все названные группы были выделены в ходе челночной процедуры анализа: вначале ассоциации в АП распределялись между небольшим числом (7-8) групп, которые по мере накопления исследованного материала дробились на подгруппы, при этом пополнялся и общий набор слотов, достигший к конечному этапу работы объема в 13-15 слотов.
Иными словами, состав реакций в ассоциативных полях событийных имен очень разнообразен, однако в большинстве случаев все они могут быть сгруппированы сходным образом: при анализе АП разных стимулов одного типа выделяются одни и те же группы реакций – а значит, можно говорить об общей конфигурации фрейма, соответствующего ассоциативному полю событийного имени.
Кроме того, в ходе исследования наряду с содержательными, семантическими связями имен ситуаций-событий учитывались и формальные особенности реакций, полученных на такие стимулы. В частности, в некоторых случаях (например, при сопоставлении АП имен ситуаций-событий и акциональных имен и глаголов) оказывается важным принимать во внимание грамматическую форму реакций, которая продиктована стимульным словом, его сочетаемостными особенностями.
Анализ АП проводился с учетом следующего допущения: каждая отдельно взятая реакция не обязательно должна быть отнесена к одному и только одному слоту событийного фрейма. Нередки случаи, когда одна и та же реакция может быть истолкована как соотносимая с разными аспектами референтного события или же употребления событийного имени (например, реакция драться может пониматься как главное действие события драка, а также как формально-семантическая реакция на соответствующий стимул; класс – как типичное место ситуации-события урок, а также совокупность участников того же события; реакция перевод на стимул экзамен может быть истолкована как имя события, связанного с исходным, равно как и являться названием дисциплины, по которой проводится экзамен). В таких случаях неоднозначные реакции разносились по всем слотам, к которым они подходили, их частоты при этом делились на соответствующее число слотов – таким образом, общее количество реакций в составе АП не менялось, что позволило для каждого слота вычислять долю всех реакций относительно реального количества реакций в ассоциативной статье.
Слоты фреймов, построенных на основе ассоциативных полей разных ИС, заполнены реакциями неодинаково как с количественной, так и с содержательной точки зрения. Важной задачей в процессе исследования было установить, какие из предполагаемых слотов являются типичными для ассоциативных полей имен событий, а какие из них могут быть выделены и в ассоциативных полях стимулов другого типа.
Структура АП имен ситуаций-событий в сопоставлении с конфигурациями фреймов их главных ассоциатов
Анализ ассоциативных связей имен стуаций-событий показал, что в их ассоциативных полях отражаются одновременно как разные стороны события, называемого стимулом, так и понятийные и речевые связи стимульного слова.
Ассоциаты событийных имен соотносятся с разными компонентами обозначаемой стимулом ситуации и, одновременно, с разными сферами референции стимульного слова. Предполагается, что АП стимулов этого типа отличаются по своей конфигурации от АП других слов. Однако кардинальных различий между стимулами разных типов быть не может: поскольку человек познает мир целостно, через ситуации, то и любое представление в его сознании обязательно будет включено в ситуативный контекст. На этом допущении, в частности, построена модель «Смысл-Текст», в которой любое слово толкуется через ситуацию. Включенность любого слова в ситуацию ведет к тому, что в АП любого стимула неизбежно будут отражаться различные ее элементы. С другой стороны, отдельные компоненты (если они, конечно, не уникальны для определенного события) входят в разные события, и поэтому маловероятно, что в ассоциативном поле слова, называющего такой компонент, будет отражаться в точности та же ситуация, что стоит за именем целостного события.
В связи с этим представляется важным выяснить, отличается ли представление ситуации ассоциативным полем событийного имени от образа ситуации, который рисует АП стимула близкой семантики, но другого типа – такого слова, которое называет не цельное событие, а один из его компонентов.
Следовательно, нужно сравнить ассоциативные поля имен ситуаций-событий с АП таких классов слов, как: - главные ассоциаты слов, являющихся именами ситуаций-событий, поскольку эти слова имеют с событийными именами тесную ассоциативную связь; - акциональные имена существительные, являющиеся номинациями действий, состояний, процессов, деятельностей (это наиболее близкий ИС и даже пересекающийся с ними класс слов: акциональность – важнейшая составляющая типичного события, семантика акциональности является общей чертой этих двух классов слов); - имена-интерпретации (имена существительные с оценочным значением, которые характеризуют события: счастье, радость, горе, беда, несчастье; а также номинации типа победа, проигрыш, отражающие взгляд на происходящее с разных позиций); - наименования временных отрезков (имена существительные, называющие интервал времени: время года, суток, особые периоды в деятельности) - глаголы (прежде всего, глаголы совершенного вида как класс, который включает в себя слова, выражающие семантику события в его узком грамматическом понимании (см. работы А.В. Бондарко, Ю.С. Маслова, Г.Г.
Сильницкого, В.А. Плунгяна, С.Г. Татевосова и др.). Категория события является одной из базовых онтологических категорий и потому универсальна для человеческого сознания вне зависимости от языковой или этнокультурной принадлежности индивида. Из этого, однако, не следует, что универсальным является и наличие в разных языках мира способа выражения этой категории с помощью событийного имени. В то же время в ряде исследований показано, что такие имена есть, например, в лексике английского и французского языков (см., в частности, посвященную именам событий монографию [Bennett 1988] и статью французских исследователей [Bouabdallah et al. 2010] о методике автоматического распознавания таких имен в тексте). Поскольку одной из гипотез данного исследования является предположение о том, что имена событий представляют собой особый тип стимулов ассоциативных словарей, то представляется интересным сравнить распределения реакций, характерных для русскоязычных ИС, с набором ассоциатов ИС на английском и французском языках.
Целесообразно начать с сопоставления ассоциативных полей ИС с ассоциативными полями таких слов, которые сами являются их ассоциатами и тем самым уже заведомо связаны ассоциативным значением.
В любом АП есть реакции единичные, а есть такие, которые были даны на стимул не одним испытуемым. Исследователи отмечают неслучайный характер возникновения последних и говорят о наличии в ассоциативном поле некоторой особо устойчивой части. Составляющие ее реакции имеют относительную частоту не менее 5% от объема ассоциативного поля и называются «постоянными» [Черкасова 2005] или «главными ассоциатами» [Гольдин, Сдобнова 2008б].
Как показывает наш материал, одни реакции, входящие в состав главных ассоциатов стимула-ИС, сами являются именами событий (ссора драка; пьянка гулянка; поединок дуэль, драка; битва война, сражение; диалог монолог, разговор). Другие, напротив, не являются событийными именами и называют лишь отдельные стороны события (ссора семейная; пьянка веселая; поединок неравный; битва насмерть; диалог с компьютером). Слова второго типа будут интересовать нас в первую очередь – как материал для сопоставления с событийными именами.
