Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Категория побудительности как коммуникативно-семантический и прагмалингвистический феномен 48
1.1. Вопрос о статусе категории побудительности 48
1.2. Структура категории побудительности 63
1.2.1. О проблемах описания категории побудительности в славянских языках 73
1.3. Вопрос об интенциональной репрезентации коммуникативно-семантических групп в сопоставляемых языках 82
Выводы 91
Глава 2 План содержания коммуникативно-семантической категории побудительности в русском, сербском и болгарском языках. Структура и эксплицитная реализация субплана прескрипции как содержательного компонента категории 94
2.1. Директивная категориальная ситуация 94
2.1.1. Акты побуждения, основанные на приоритете власти или / и социального положения прескриптора 99
2.1.2. Акты побуждения, не основанные на приоритете власти или / и социального положения прескриптора 134
2.2. Комиссивная категориальная ситуация 171
2.3. Угроза как директивно-комиссивная категориальная ситуация 186
2.4. Превентивная категориальная ситуация 205
Глава 3 Имплицитная реализация субплана прескрипции. Косвенные речевые акты как структурный компонент плана содержания категории побудительности в русском, сербском и болгарском языках 239
3.1. Косвенные речевые акты (КРА) как объект лингвистического исследования 239
3.2. Коммуникативно-синтаксическая специфика побудительных КРА в русском, сербском и болгарском языках 244
3.2.1. Побудительные КРА в форме вопроса 244
3.2.1.1. Конвенциональные побудительные КРА в форме вопроса 244
3.2.1.2. Контекстуально-ситуативные побудительные КРА в форме вопроса 256
3.2.1.3. Прагматические особенности соотношения побудительных интенций в рамках вопросительных КРА 261
3.2.2. Побудительные КРА в форме утверждения 264
3.2.2.1. Контекстуально-ситуативные побудительные КРА в форме утверждения 264
3.2.2.2. Тенденция к конвенционализации побудительных КРА в форме утверждения 272
3.2.2.3. Прагматические особенности соотношения побудительных интенций в рамках утвердительных КРА 274
3.3. Коммуникативно-функциональная специфика побудительных КРА 277
3.4. Жанровая специфика побудительных КРА 286
Выводы 300
Глава 4 План трансляции коммуникативно-семантической категории побудительности и его реализация в русском, сербском и болгарском языках 304
4.1. Ядерные языковые средства выражения побудительного значения 304
4.2. Периферийные языковые средства выражения побудительного значения 346
4.2.1. Морфологические средства выражения побудительного Значения 347
4.2.2. Перформативные глаголы как лексико-грамматические средства выражения побудительного значения 401
4.2.3. Лексические средства выражения побудительного значения 415
4.2.4. Фразеологические средства выражения побудительного значения 427
4.2.5. Синтаксические средства выражения побудительного значения 433
Выводы 480
Заключение 485
Библиографический список 504
Источники и сокращения 539
Приложения 549
- Структура категории побудительности
- Акты побуждения, основанные на приоритете власти или / и социального положения прескриптора
- Коммуникативно-синтаксическая специфика побудительных КРА в русском, сербском и болгарском языках
- Периферийные языковые средства выражения побудительного значения
Введение к работе
Осмысление языка с точки зрения его главного предназначения предполагает изучение языковых явлений в коммуникативно-прагматическом аспекте. Коммуникативно-прагматический подход обеспечивает стратегию исследования онтологических и функциональных свойств языковых единиц, составляющих их прагматическую ценность в разных актах коммуникации. Сопоставительные исследования в этой области во многом способствуют раздвижению узко научных интересов языкознания, сдерживающих лингвистику почти весь XX век, и обеспечивают возможность обращения к широким гуманитарным проблемам, связанным со взаимоотношениями языка и культуры, языка и национального сознания. Решение этих проблем возможно только на основе анализа тончайших отличительных черт между языками. Изучение побудительных коммуникативных актов как яркой иллюстрации механизмов речевого воздействия в родственных славянских языках, анализ отношений между говорящими и используемыми в их речи языковыми знаками представляется обязательным компонентом исследования языка в действии.
Побудительные высказывания требуют к себе пристального внимания, потому что по своим семантико-прагматическим свойствам они очень тесно связаны с коммуникативной ситуацией. Они могут представлять прямой речевой акт (далее РА) с четко выраженной интенцией, могут быть репрезентированы в косвенном речевом акте (далее КРА); могут реализовываться не только как стимулирующие, но и как реактивные реплики диалога (например, совет, предложение, разрешение при их запросе со стороны одного из коммуникантов) в коммуникативном акте и представлять интерес в ходе исследования процесса интеракции и перлокуции. Адекватная интерпретация побудительных высказываний в большей мере зависит от условий и разнообразных характеристик коммуникативной ситуации.
Так как побудительные высказывания - универсальный продукт речевой деятельности, специфика прескриптивных отношений между участниками ре-
чевого общения и способы их языкового воплощения активно изучаются на материале различных языков. В связи с этим имеет смысл исследовать специфику реализации категории побудительности в сербском и болгарском языках в сопоставлении с русским. При изучении родственных языков рельефнее проявляются их черты, а принадлежность языков к разным географическим территориям (южнославянские языки и восточнославянский) и разные исторические судьбы языков обусловливают специфику освещения типологических и других различий этих языков. Кроме того, особый интерес представляет сопоставление и близкородственных сербского и болгарского южнославянских языков, поскольку болгарский язык занимает особое место среди славянских языков как язык с большей представленностью аналитических форм (Куцаров, 1997, с. 34-40).
В русле современных сопоставительных исследований считаем побудительное значение одной из лингвистических универсалий, при выражении которого, как и любого другого значения, соучаствуют разнородные факторы как языкового, так и неязыкового характера (когнитивные механизмы,- общекультурный фон знаний, объективная действительность и др.). Расширение сферы лингвистических интересов отражает задачу сопоставительного изучения языка не в отвлечении от жизни, а в погруженности в нее. Это позволяет исследовать специфику коммуникативных культур родственных славянских народов на примере одной из наиболее активно реализуемых категорий в процессе межличностного общения, отметить наличие или отсутствие каких-либо лакунар-ных коммуникативных факторов или явлений.
Актуальность данного исследования обусловлена:
важностью для современных коммуникативно ориентированных направлений языкознания разработки проблемы побудительности как одной из центральных антропоцентрических категорий;
осознанием современной языковой личностью значимости своего речевого поведения и его организации с целью эффективного воздействия на партнера по коммуникации, механизмы чего наглядно иллюстрируются
7 при реализации категории побудительности в разнообразных коммуникативных ситуациях;
неоднозначностью имеющих место в научной литературе терминологических решений репрезентации категории побудительности;
необходимостью представить системное, последовательное описание структурных компонентов категории побудительности, обеспечивающих специфику ее реализации в определенных коммуникативных ситуациях и выбор языковых средств, наиболее эффективно реализующих побудительную интенцию, заданную адресантом;
перспективностью комплексного интегрированного подхода к исследованию категории побудительности, предполагающего привлечение инструментария коммуникативной лингвистики, функциональной грамматики, прагмалингвистики, лингвокультурологии;
активизацией сопоставительных исследований родственных" языков в рамках современной антропоцентрической научной парадигмы.
Целью исследования является комплексный сопоставительный анализ категории побудительности, средств и способов ее реализации в южнославянских сербском и болгарском языках на фоне восточнославянского русского языка на базе коммуникативно-прагматического и функционально-семантического подходов.
Достижение цели предопределяется решением следующих задач:
исследовав теоретические основы и концепции побудительности в свете традиционных и новых научных направлений языкознания, установить и обосновать статус категории побудительности как коммуникативно-семантической категории;
охарактеризовать структуру категории побудительности как трехуровневую модель иерархического построения (план содержания, план трансляции, план выражения);
\
описать план содержания категории побудительности, исходя из того, что коммуникативная составляющая является вершиной иерархического структурирования рассматриваемой категории;
исследовать в сопоставительном аспекте эксплицитную и имплицитную реализацию субплана прескрипции как содержательного компонента категории побудительности в русском, сербском и болгарском языках;
проанализировать системную организацию плана трансляции категории побудительности, обеспечивающую функционирование языковых единиц, выражающих побудительное значение;
определить и описать в сопоставительном аспекте ядерные и периферийные репрезентации побудительной интенции в русском, сербском и болгарском языках;
выявить сходства и различия в структурной организации и функционировании компонентов категории побудительности в родственных славянских и близкородственных южнославянских языках.
Объект исследования - побудительные высказывания* в русском, сербском и болгарском языках; коммуникативно-семантические группы (далее КСГ) как компоненты системно-структурной организации категории побудительности; языковые средства выражения побудительного значения в сопоставляемых языках.
Предмет исследования - коммуникативно-прагматические механизмы, обусловливающие реализацию побудительной интенции в русском, сербском и болгарском языках; антропологическая сущность языковых структур, их амбивалентные отношения к другим элементам высказывания и к участникам коммуникативной ситуации в рамках соответствующего ей РА.
В исследовании под высказыванием понимается основная единица речевого общения (равновеликая предложению), характеризующаяся относительной самостоятельностью, законченностью, возможностью актуального членения и включающая в себя коммуникативно-модальный аспект, интонацию (в устном варианте) и различные невербальные средства общения (см. Гак, 1988).
9 Теоретической основой .исследования послужили классические труды основателей теории речевых актов (Дж. Серля, Дж. Остина, Г. Грайса, Дж. Ли-ча); идеи и концепции отечественных лингвистов, работающих в рамках коммуникативно, прагматически и функционально ориентированных направлений современной науки (Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, В.В. Богданова, А.В. Бондарко, Г.А. Золотовой, Е.В. Падучевой, И.А. Стернина, Н.И. Форма-новской, А.Г. Широковой); труды ученых, уделявших серьезное внимание изучению непосредственно побудительной семантики (М.Г. Безяевой, Л.А. Бирю-лина, А.П. Володина, А.И. Изотова, B.C. Храковского); труды зарубежных славистов, исследовавших отдельные аспекты выражения побуждения на материале славянских языков, в том числе и в сопоставительном аспекте (сербских лингвистов: Д. Войводича, М. Личен, Д. Мирич, П. Пипера, Б. Тошовича; болгарских лингвистов: А. Николовой, Р. Ницоловой, С. Петковой, К. Чакыровой). Комплексное сопоставительное исследование требует многоаспектного интегрированного подхода, что обеспечивается использованием следующих методов:
описательного метода;
сопоставительного метода;
системно-структурного метода, обеспечивающего учет закономерных связей между частями лингвистического объекта;
функционального метода, позволяющего выявить функциональную значимость исследуемых языковых единиц, их семантический потенциал;
метода семантико-прагматического и коммуникативного анализа, выявляющих специфику прагматических факторов, обусловливающих выбор определенных языковых средств для реализации побудительной интенции.
При анализе фактического материала фрагментарно были использованы трансформационный метод и метод дистрибутивного и компонентного анализа.
10 Материалом для исследования послужили произведения художественной литературы (преимущественно писателей XX века). Для анализа взяты произведения сербских, болгарских писателей и их переводы на русский язык; произведения русских писателей и переводы, выполненные сербскими и болгарскими авторами. В целях сопоставления используются разные переводы одного и того же произведения в рамках одного языка и переводы одного и того же произведения на разные языки, в частности на сербский и болгарский.
Общий корпус примеров составил немногим более 12000 употреблений. Приемом сплошной выборки извлечено 1500 примеров из источников на сербском языке и 1480 примеров из их переводов на русский язык; 1350 примеров из источников на русском языке и 1450 примеров из соответствующих переводов на сербский язык; 1400 примеров из источников на болгарском языке и 1450 примеров из их переводов на русский язык; 1370 примеров из источников на русском языке и 1300 примеров из соответствующих переводов на болгарский язык. В картотеку также включены извлечения только из оригинальных источников: примерно по 300 употреблений на русском, сербском, болгарском языках.
В качестве дополнения к картотеке использовались данные словарей, разговорников современных сербского и болгарского языков, примеры из учебной и научной лингвистической литературы, в которой затрагивается изучаемая проблема, приводятся наблюдения автора над устной речью. Привлекался материал из Интернет-источников.
Научная новизна работы состоит в следующем:
несмотря на активный интерес, проявляемый к изучению побудительного значения, впервые проведен комплексный сопоставительный анализ категории побудительности в рамках коммуникативно-прагматического и функционально-семантического подходов на материале родственных и близкородственных славянских языков;
при рассмотрении категории побудительности как многоаспектного явления впервые предпринята попытка обосновать статус категории
побудительности как коммуникативно-семантической;
ранее не проводились исследования по выявлению в сопоставительном аспекте специфики плана содержания категории побудительности, в частности субплана прескрипции, на материале близкородственных южнославянских (сербского и болгарского) и родственного восточнославянского языков;
новым является рассмотрение и разработка классификации имплицитных способов выражения побудительного значения в сопоставительном аспекте;
при анализе побудительных косвенных речевых актов отличается новизной семантико-прагматическая характеристика паремий в сопоставительном аспекте, репрезентирующих жанровую специфику непрямого выражения побуждения.
Теоретическая значимость исследования обусловлена его актуальностью и новизной и состоит в том, что полученные результаты внесут терминологическую определенность в изучение явления побудительности; обусловят системный подход к анализу способов и средств выражения побудительности в типичных коммуникативных ситуациях; будут способствовать формированию и дальнейшей разработке положений сопоставительной прагмалингвистики; коммуникативно-прагматический подход к сопоставительному описанию близкородственных языков продемонстрирует новые возможности в исследовании грамматики сопоставляемых языков. Отдельные выводы работы, показывающие взаимосвязь между структурой, семантикой и прагматикой побудительных высказываний родственных языков, позволят внести определенный вклад и в сопоставительную лингвистику славянских языков.
Практическая значимость видится в возможности использования подобного сопоставительного исследования для создания эффективной методики преподавания исследуемых языков в инославянской среде. Его материалы и результаты могут быть применены в курсах практической грамматики сербского и болгарского языков, в курсе русского языка как иностранного, при составле-
12 нии спецкурсов по прагмалингвистике, коммуникативной грамматике, по теории и практике перевода, поскольку сопоставление является основой перевода, который обязан быть прагматически ценным. Методические разработки на основе материалов и результатов исследования будут способствовать формированию коммуникативной компетенции и избежанию коммуникативных неудач в процессе межкультурной коммуникации.
Апробация результатов исследования. Результаты работы нашли отражение в 63 научных публикациях автора (монографии, учебном пособии, научных статьях, материалах конференций), в том числе в 8 научных журналах, в которых, согласно решению ВАК, должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук. Основные положения диссертации были представлены в докладах на международной научной конференции «Славистические чтения памяти профессора П.А. Дмитриева и профессора Г.И. Сафронова» в СПбГУ (2001, 2003, 2004, 2005), на международных научных конференциях в Москве (2001), в Нижнем Новгороде (2001), в Ростове н/Дону (2003), в Казани (2004), в Щецине (Польша) (2004), в Волгограде (2007); на всероссийских научно-практических конференциях в Казани (2001), Саранске (2007); на международных симпозиумах МАПРЯЛ в Белграде (2000, 2004); на X Конгрессе МАПРЯЛ в СПб (2003), на XI Конгрессе МАПРЯЛ в Варне (2007), на II Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» в Москве (2004), на I Конгрессе РОПРЯЛ в СПб (2008).
Результаты исследования учитываются в разработанном и читаемом автором спецкурсе «Введение в прагмалингвистику».
На защиту выносятся следующие положения: Сопоставительный аспект оправдан не только при выявлении языковых сходств и различий в выборе лексических, грамматических и других средств языка, но и при исследовании коммуникативного плана, поскольку разные культуры имеют различные ценностные суждения, стандарты приемлемости отдельных тем в процессе общения. В связи с этим четко
13 прослеживается явление прагматической синонимии и прагматической эквивалентности.
Исходя из представленных в научных исследованиях концепций побудительности, можно утверждать, что данная категория располагает необходимыми признаками, чтобы быть признанной коммуникативно-семантической.
Структура категории побудительности представлена как трехплановое единство: план содержания, план трансляции, план выражения. План содержания структурируется коммуникативно-прагматической и семантической составляющими. Коммуникативно-прагматическая включает субпланы: референтов, акта речи, прескрипции, пропозиции, пресуппозиции, импликации, перлокуции. План трансляции представлен полевой организацией языковых средств, передающих побудительное значение; план выражения - фонологической и паралингвистической или графической составляющими. ,
Организующим компонентом коммуникативно-прагматической составляющей плана содержания категории побудительности является субплан прескрипции. Он представлен директивной категориальной ситуацией (далее КС), комиссивной КС, превентивной КС, которые в свою очередь объединяют КСГ - акты побуждения, реализующие определенные прагматические значения. Интенциональная репрезентация КСГ носит дискуссионный характер и позволяет выявить несовпадения в семантико-прагматическом картировании актов побуждения в русском, сербском и болгарском языках.
При сопоставлении реализации категории побудительности основные отличия выявляются на языковом уровне как в организации ядерных средств выражения побудительного значения, так и их периферийной зоны.
14 Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников фактического материала и сокращений, библиографического списка, насчитывающего 418 единиц, и пяти приложений.
Предваряя описание категории побудительности, считаем необходимым в вводной части сделать некоторые замечания о специфике и тенденциях сопоставительных исследований в славистике и целесообразности использования коммуникативно-прагматического подхода к объекту настоящего исследования.
Структура категории побудительности
Соотношение трех вышеуказанных планов, составляющих структуру категории- побудительности, определяет характер побудительной коммуникативной ситуации. План содержания (см. приложение 1) - это суть категории побудительности, воплощение целевого аспекта процесса общения. Компоненты плана содержания, выступающего в сложном контексте связей и зависимостей акта общения, раскрываются «из анализа взаимодействия исходной ситуации, или начального положения дел, действия говорящего, оперирующего языковыми средствами, или речевыми актами, действия слушающего по восприятию и пониманию речевого акта, или аудитивного акта, предметно-практического действия слушающего, направленного на достижение цели, поставленной говорящим, или практического акта, и конечного положения дел, результирующей ситуации» (Сусов, 1988, с. 125).
План трансляции - это кодирование и декодирование побудительного смысла при помощи языковых средств, принадлежащих разным уровням языка и выполняющих одну семантическую функцию — побудить слушателя или иное лицо к совершению / несовершению действия или изменению / сохранению состояния. Этот план представлен полевой организацией средств языка, выражающих побудительное значение. Объединяясь на основе общности и взаимодействия семантических функций, разноуровневые языковые средства структурируются как функционально-семантическое поле и в русском, и в сербском, и в болгарском языках. Связи между компонентами, их взаимодействия представляются собой конкретные языковые явления, рассмотрению которых посвящена четвертая глава исследования. План трансляции осуществляет связь между планом содержания и планом выражения категории побудительности.
План выражения - это совокупность фонетических, супрасегментных средств языка (интонация, тембр, громкость, скорость речи, паузация, молчание, придыхания и др.) и невербальных знаков коммуникации, которые могут сопровождать устную речь или функционировать самостоятельно, являясь коммуникативными знаками. В письменной речи категория побудительности репрезентируется посредством графики или средств интерпретирующего контекста. Исследование плана выражения требует специальных методов, соответствующей экспериментальной базы и не входит в задачи настоящего исследования.
Вершину, иерархической организации категории побудительности образует коммуникативно-прагматическая структура, ей непосредственно подчинена семантическая структура. В совокупности они составляют план-содержания категории побудительности. Теория речевых актов как база прагматических исследований (Грайс, 1985; Остин, 1986; Серль, 1986; Серль, Вандервекен, 1986) дает основания выделить субпланы содержательной составляющей категории побудительности. Л.А. Бирюлин выделяет пять таких субпланов, которые объединяются в побудительной ситуации (Бирюлин, 1994): 1) план референтов - конкретных лиц (А, Б, В) или группы лиц, прини мающих участие в прескриптивной ситуации. На элементах этого плана особо акцентируется внимание при анализе побуждения, адресованного третьему ли цу; 2) план акта речи - произнесение побуждения (локутивный акт), участники которого - говорящий и слушающий (Г и С); 3) план прескрипции — собственно побуждение к действию; указывается на цель, характер прескрипции (иллокутивный акт) и условия ее приложения, участники - прескриптор и исполнитель прескрипции (П и ИП) ; 4) план пропозиции описывает действие, которое должно или не должно быть выполнено; 5) план перлокуции описывает различного рода следствия из той или иной прескриптивной ситуации, способной вызвать определенное физическое, эмоциональное состояние исполнителя прескрипции.
И.П. Сусов, анализируя прагматическую структуру высказывания, выделяет иные компоненты, уточняющие план содержания: 1) интенционалъный (см. план прескрипции, по Л.А. Бирюлину); 2) дейктический (или ориентационный), поскольку средства дейксиса локализуют акт общения «в пространственно-временном и социальном континууме, обеспечивая функцию ориентации собеседников относительно изображаемого положения дел и коммуникативной ситуации» (Сусов, 1988) (включая план референтов, по Л.А. Бирюлину); 3) пресуппозиционный, характеризующий условия и предпосылки речевого акта; 4) импликационный (или кооперативный), сообщающий о способах высказывания как вклада в кооперацию собеседников. Наряду с вышеуказанными компонентами, лингвистом обособленно представлена семантическая структура (см. план пропозиции, по Л.А. Бирюлину), выралсающая положение дел в мире вещей, мире людей либо мире идей. Связь прагматической и семантической структур, по И.П. Сусову, опосредствуют модальный и фокальный (или коммуникативно-информационный) компоненты плана содержания высказывания.
Акты побуждения, основанные на приоритете власти или / и социального положения прескриптора
К КСГ, побуждение в которых основывается на приоритете власти или / и социального положения прескриптора, отнесем приказ, команду, приказание, распоряжение, запрет, разрешение, требование. Предварительное условие предполагает, что исполнитель прескрипции не будет (или будет — в ситуации запрета) выполнять то или иное действие при отсутствии предписания соответствующего типа. Категорическое побуждение не предполагает мотивировки (из-за дефицита времени). Возможна экспликация санкций (наказаний), которые подкрепляют право прескриптора побуждать категорически. Исполнитель прескрипции зависит от прескриптора. Зависимость в большинстве случаев основывается на принципе социальной иерархии. Категорическое побуждение исходит от лица, обладающего более высоким социальным статусом. Вышестоящий на социальной лестнице имеет право навязывать определенное поведение: Как считает Л. А. Бирюлин, в этом .отношении важно подчеркнуть, что на определение сущности категорического побуждения «влияет не то, что обладает или нет говорящий властью, а то, призывает ли он ее» (Бирюлин, 1994, с. 133). Если стоящий выше прибегает к своей власти, то исполнитель прескрипции обязан подчиниться, признавая власть прескриптора (право; силу, авторитет) достаточной. Вследствие чего выполнение прескрипции считается неукоснительным; не допускается свобода решения, возможность отказа. Требуется немедленная реакция. Различаются личные и формальные ситуации (ван Дейк, 1989). В формальных социальная иерархия определяется соответствующей конвенцией; в личных - отношения субординации устанавливает сам прескриптор (сам ставит себя выше). Социальные статусы и круг действий участников общения определяет набор конвенций, лежащих в основе социальных отношений. Следует учитывать, что категорическое побуждение предполагает такие действия, которые регламентируются той или иной конвенцией. Например, начальник, не может категорически что-либо приказывать подчиненному в отношении его личной жизни. Обратим внимание и на то, что в формальной ситуации, когда отдается начальственный приказ, прескриптор, как правило, исходит не из своих личных интересов, а действует опять же в соответствии с определенной конвенцией (правилами, инструкциями, этикетом).
Согласно вышеприведенным характеристикам категорической разновидности побудительного значения, в сербском языке оформляются следующие КСГ: наредба, наре еуье, заповест (заповед), налог, команда, забрана, захтев, тражетъе; в.болгарском — заповед, нареждане, разпореждане, команда, забрана, изискване, искане. Однако необходимо отметить, что не все каузативы являются в родственных языках однозначно эквивалентными, что ставит, проблему семантико-прагматического картирования. В полном- соответствии в русском, сербском и болгарском языках функционируют запрет /забрана /забрана; команда I команда / команда - (БАС, 4, с. 807; БАС, 5, с. 1214; САНУ, 5, с. 518; САНУ, 10, с. 38; РБЕ, 5, с.159, РБЕ, 7, с. 649; БТР, 2004, с. 196, 293), хотя двуязычный русско-сербохорватский словарь представляет более широкое семантическое поле каузатива команда - команда, наредба, наре ен е (РСС, 1988 , с. 294).
Другие же каузативы в целях более точного описания побудительной ситуации требуют отдельных комментариев. Так, в сербском и болгарском языках наиболее частотными и типичными для характеристики категорического побуждения являются наре!)ен е и заповест (заповед) I заповед. В сербском языке, по свидетельству М. Личен, они отражают одинаковую степень категоричности, находясь на одном и том же уровне. Отличие лишь в том, что глагол запо-ejedumu больше характерен для хорватского языка (Licen, 1987).
Однако при проведении параллели с русским языком возникает сложность. Толковые словари описывают приказ и- приказание, наредба и нареїуеіье как синонимичные понятия; согласно их данным, очевидна параллель для русского и сербского языков: наредба / приказ, нареіуеіье / приказание. Но в сопоставляемых языках ситуация различна: в то время как наредба, uapefyewe, заповест (заповед) могут употребляться как синонимы, в русском языке между приказом и приказанием наблюдается отличие (хотя и не всегда последовательно выполняемое) в сферах функционирования. Приказ более официальная форма, обозначающая побуждение, исходящее от официально уполномоченного, тогда как приказание по своему значению шире и соприкасается с семантическим полем каузатива распоряжение (БАС, 12, с. 729; МАС, 3, с. 656). Сравним: приказ - официальное распоряжение органа власти, руководителя учреждения, предприятия, организации и т.п. (БАС, 11, с. 507; МАС, 3, с. 413); приказание - указание о выполнении чего-либо, распоряжение (БАС, 11, с. 507; MAC, 3:413); распоряжение — 1) действие по значению глагола распорядиться — распоряжаться; 2) указание о выполнении чего-либо, приказание (МАС, 3, с. 656).
В болгарском языке каузатив заповед соответствует русским приказу и приказанию, кроме того приказание соответствует и термину нареждане (РБС, 1986), однако параллель приказ /заповед, приказание / нареждане вряд ли была бы-корректной. Нареждане соответствует приказанию только в третьем своем-значении, причем следует учитывать и то, что, согласно трактовке болгарско-русского словаря, нареждане вообще исключает из своего семантического поля каузатив приказание, заменяя его распоряжением, постановлением (БРС, 1953, с. 423).
Коммуникативно-синтаксическая специфика побудительных КРА в русском, сербском и болгарском языках
Вопрос в значении побуждения - это канонический пример КРА, поскольку представляет и конвенциональные, и неконвенциональные РА и в русском, и в сербском, и в болгарском языках. В русском языке типичным примером конвенциональных КРА является употребление вопроса с отрицанием в качестве просьбы, что имеет отношение к «лингвоспецифическим конвенциям» (Булыгина, 1997, с. 288). Носителю русского языка вполне привычны формулы вежливой просьбы: — У вас нет...? — Не могли бы вы...? — Вы не скажете...? — Не будете ли вы так любезны...? - Не будете ли вы столь любезны покорректнее сформулировать свой вопрос? сладко улыбаясь, спросил Игорь [ЭКТ, с.61]. - Вы не могли бы вызвать к телефону Полину Александровну? [РДА, с.225]. Употребление отрицания отчасти объясняется правилами вежливости, отчасти спецификой РА просьбы, в котором адресант стремится посредством отрицания обозначить свою зависимость от адресата, как бы оставляя за последним возможность отказа в выполнении просьбы.
Подобные конструкции не характерны для регулярного использования в южнославянских языках, хотя возможны: Не бисте ли могли... /Не бихте ли могли... Следует отметить, что если в русском языке вопросительно-отрицательная конструкция является выражением подчеркнуто вежливой просьбы, то в сербском языке отрицание в подобных конструкциях может подчеркивать дистанцию между коммуникантами или официальный характер их общения: Не бисте ли затворили врата? (наряду с более нейтральным вопросом Да ли бисте затворили врата?) (см. Батистип, 1986).
Вопрос с глаголом мочь без отрицания в русском языке в большей степени ориентирует на запрос информации о возможности совершить действие, нежели на просьбу, тогда как в сербском и болгарском языках используемые конструкции с сослагательным наклонением или глаголом моНи / мога в личных формах настоящего времени изначально опознаются как просьбы. Подобный тип вопроса, согласно терминологии исследователя И.Б. Ша-туновского (Шатуновский, 2004), можно трактовать как, потенциально компрессированную цепочку РА, выражающих просьбу, причем конвенциального характера: — Можно? Если можно, то дайте. — Можно поговорить? Если можно) то пригласите.
В случае кооперативного общения адресат, как правило, реагирует на компрессированное звено и выполняет действие. Вернемся к- рассмотренным примерам. Адресат согласен выполнить просьбу и предлагает лучший вариант: - Можно водички? Во рту что-то пересохло. — Может, лучше коньяку? [КБ, с. 169]. - Можеш ли нам помоНи; куме, да направимо ]едну свадбу? - НаправиНемо свадбу ка-ква одавно нще видена! [КБЗ, с. 185]. —Можеш ли да ми дадеш молива? -По-добре вземи писалката, ето я (разг.). В случае отказа адресат объясняет его причину, как правило, объективного характера: — Могу я поговорить с Марком Захаровичем? - Вы не сможете с ним поговорить. — Он заболел? — Нет. Он умер [КБ, м.260]. При конфликтном общении адресат реагирует на вопрос именно как на испрашивание разрешения: - Можно мне узнать, что случилось (= объясните, рассказ/сите)? - Нельзя, освободите помещение (разг.). - Молим вас, смем ли за тренутак да вас прекинем ... - Само да завршим:]а немом две зем/ье, ко ти [КБШ, с. 115]. -Могали да ви попитам нещо? -Нямам време за разговори (разг.).
К подобным потенциально компрессивным цепочкам РА конвенциального характера можно отнести этикетное использование императивов Извините? Простите? в форме вопроса. Именно вопрос является сигналом непонимания адресатом сообщаемой информации и одновременно косвенной просьбой пояснить посылаемое высказывание. Приблизительно это может означать следующее: «Простите, но я вас не понимаю. Не могли бы вы пояснить, что имеете в виду?» - О чем вы собираетесь разговаривать с сором Джоном? - О птичках. —Простите? -Русская идиома. Я не знаю, о чем мы будем разговаривать с сэром Джоном [КБ, с.374]. - Вы уверены, что не перепутали что-нибудь... — Опять? - Извините? - Кто мо жет быть уверен нынче хоть в чем-то? [КБ, с.318]. В сербском и болгарском языках в аналогичной ситуации используется глагол молити в форме 1-го л. наст. вр. (Молим?), а также в ситуации переспроса, уточнения услышанного: - Карте на преглед, молим! Вашу карту, молим! Mnaduhy, молим Вас, покажите возну карту! Возну карту, молим! -Молам! -Нема шта да молиш, покажи возну карту! [ССД с.44] -данная ситуация иллюстрирует разные функции перформативамо лим: от этикетного маркера эквивалентного русскому пожалуйста, перформа тивного высказывания, эквивалентного русскому прошу Вас в целях актуализа ции внимания собеседника на- реализации интенции до неперформативного функционирования глагола просить в последней реплике. Ответная реакция молодого человека иллюстрирует этикетное употребление молим в целях пере спроса и вежливой реакции. Последняя реакция контролера строится на обыг рывании употребления этикетного маркера в прямом смысле перформативного глагола, поскольку, употребляя этот маркер, молодой человек реагирует неаде кватно. Отчасти подобная ситуация вопроизводится в болгарской иллюстрации, когда адресант распознает неискренную реакцию адресата, прикрытую этикетным маркером переспроса.
Периферийные языковые средства выражения побудительного значения
Императив является доминантным средством выражения побудительного значения и участвует в оформлении его прагматических вариантов, объединен ных в соответствующих КС (директивной, комиссивной, превентивной). Однако побудительное значение может выражаться и периферийными средствами ФСП — языковыми единицами разных уровней (лексического, морфологического, синтаксического и др.), выполняющими функцию передачи побудительного значения.
Средства, составляющие периферию, характеризуются «разряженно-стью» (Бондарко, 1976) специфических признаков категории побудительности, невысокой функциональной нагрузкой, меньшей степенью специализации, меньшей регулярностью и меньшей употребительностью. Как отмечает М.М. Гухман, на периферии поля располагаются разнотипные единицы, функционально однопорядковые с данной грамматической категорией, но представляющие собой менее формализованные структуры (Гухман, 1968).
Комплексное выражение побудительного значения обеспечивает тесная взаимосвязь всех языковых уровней, когда участвуют совместно периферийные средства разных уровней или периферийные дополняют ядерные.
С морфологической точки зрения интерес представляют глагольные неимперативные и неглагольные средства, способные выражать побудительное значение. Это такие периферийные средства морфологического уровня языка, которые можно считать функциональными аналогами императива: инфинитив, глаголы в форме изъявительного и сослагательного наклонений, наречия, модальные слова, а также ряд частиц и междометий, употребляющихся самостоятельно или наряду с формами императива в качестве вспомогательных языковых средств для более точного и экспрессивного выражения оттенков побудительной интенции.
Формы изъявительного наклонения глагола функционируют как средство выражения побудительного значения и в русском, и в сербском, и в болгарском языках. Это глаголы в форме настоящего, будущего и прошедшего времени. Способность этих форм выступать функциональными аналогами императива отмечается прежде всего в грамматиках рассматриваемых языков (Виноградов, 1972; Грамматика, 1970; Русская грамматика, 1980; Brabec, 1961; Согас, 1974; Лалевип, 1962; Maretic, 1963; Мразовип, 1990; СтевановиИ, 1969; Simundic, 1974; Граматика, 1983 и др.) Так, М. Стеванбвич пишет: «Для нас модус - это только случай обозначения личного отношения к тому, что выражается рассматриваемым глаголом, а именно: намерение, желание, требование, возможность, потребность в исполнении того, что обозначается глаголом ... . Все это выражается посредством форм наклонений глагола (модуса). Но не только ими, а также временными формами ... и, без сомнения, чаще формами презента» (Стевановип, 1969, с. 567).
В южнославянских языках формы презента в императивном значении обычно функционируют в сочетании с побудительными частицами да и нека / нек(а). Эти конструкции регулярно и последовательно передают побудительное значение.
Функционирование да-конструкций в сербском и болгарском языках нельзя оставить без специального комментария, поскольку да-конструкции являются характерной особенностью этих южнославянских языков, о чем свидетельствует их высокая частотность, разнообразие семантических и функциональных особенностей .
Глагол в да-конструкции темпорально ограничен. Наиболее часто в обоих языках используется форма презента. Именно конструкция да + личная форма презента параллельно функционирует с синтетическими формами императива. Возможно использование форм перфекта (в сербском и болгарском языках); плюсквамперфекта, форм настоящего времени пересказывательного наклонения (в болгарском языке). Однако их функционирование в побудительных высказываниях (как правило, это да + перфект) обычно закреплено за РА с категорическим типом побудительной интенции и в большей степени эмоционально маркировано.
По наблюдениям Ю.С. Маслова, в южнославянских языках замечена тенденция к частой замене императива да-конструкциями, выражающими значения волеизъявления, просьбы и т. п., тождественное или очень близкое значению повелительного наклонения (Маслов, 1981). Это связано и с тенденцией к аналитизму, особо развитой в болгарском языке, и с влиянием балканской языковой среды. Предположительно, одна из причин и та, что конструкции с да восходят к форме, выражающей побуждение к действию, а элементы императивного значения — это, по мнению ученых, оттенок направленности в ближайшее будущее и оттенок усиленности действия.
![Соотношение системных характеристик фразеологических единиц [Электронный ресурс] : На материале](/i/i/4268/207164.png "Соотношение системных характеристик фразеологических единиц [Электронный ресурс] : На материале")