Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Сложное слово как объект исследования 26
1. Сложные слова как объект изучения в языкознании 26
2. Из истории изучения словообразования в нахских языках 30
3. Вопрос идентификации сложного слова в нахских языках 38
4. Отличие сложных слов от фразеологических единиц 58
5. Проблема классификации сложных слов 59
Выводы 69
ГЛАВА II. Структурно-словообразовательная характеристика именных композитов в нахских языках 73
1. Лингвистическая природа сложных слов в нахских языках 73
2. Сложные слова, образованные на основе сочинительных отношений (копулятивные композиты) 77
2.1. Синонимичные парные существительные 78
2.2. Антонимичные парные существительные 84
2.3. Ассоциативные парные существительные 85
2.4. Структурные типы повторов в нахских языках 90
2.5. Статус редупликации в словообразовательной системе языка 98
2.6. Грамматическая функция повторов 106
3. Сложные существительные с подчинительным отношением компонентов. Слитные слова . 107
3.1. Словообразовательный тип, соответствующий модели СУЩ.+СУЩ. 108
3.2.Структурный тип ПРИЛ.+СУЩ. 111
3.3. Структурный тип ЧИСЛ.+СУЩ. 114
4. Структурно-семантические модели сложных имен прилагательных. 117
4.1. Сложные прилагательные определительного типа 118
4. Образование парных прилагательных. Ассоциативные парные прилагательные 126
Выводы 131
ГЛАВА III. Словообразовательные гнезда композитов, включающих неименные компонент 137
1. Ономасиологический подход в сопоставительном изучении словообразовательных гнезд 137
2. Способы образования композитов отглагольных гнезд 156
2.1. Сложение в сочетании с материально выраженной суффиксацией 156
2.1.2. Существительные, построенные по модели СУЩ. + ПРИЧ., в современном чеченском языке 166
2.1.3. Структурный тип, соответствующий модели НАРЕЧ. + ПРИЧ., в современном чеченском языке 174
2.1.4. Словообразовательные модели сложных существительных ПРИЧ.+СУЩ. в современном чеченском языке 181
2.1.5. Структурный тип ДЕЕПРИЧ. + ПРИЧ. в современном чеченском языке 184
3. О словообразовательной синонимии сложных слов в современном чеченском языке 187
3.1. Характеристика взаимоотношений соотносительных существительных с формантами -ХО и -РГ 190
4. Сложносуффиксальные композиты в нахских языках 195
5. Сложные существительные с опорной аффиксальной глагольной основой в современном русском языке и их чеченские эквиваленты 203
3. Суффикс -тель 211
4. Суффикс -ость 212
5. Формант -ств(о) 214
6. Суффикс -ец 215
ВЫВОДЫ 218
ГЛАВА IV. Структурно-словообразовательная характеристика собственно глагольных композитов и композитов с глагольными компонентами в нахских языках 225
1. Основосложение 229
1.1. Чистое основосложение 232
1.2. Комбинированное основосложение (сложение! в сочетании?; с аффиксацией)» 234 1.2.1. Сложение в сочетании с префиксацией 23
4 2. Сложное слово и аффиксация 243
2.1. Сложение в сочетании с суффиксацией 256
2.2. Сложения в сочетании с суффиксацией в чеченском языке: и их соответствия в русском 259
2.3. Проблема орфографирования сложных слов и разграничения сложных слов и словосочетаний в чеченском языке 273
Выводы 281
Глава v. Типологическая характеристика композитов нахских языков 291
Выводы 320
Заключение 324
Библиография 342
- Вопрос идентификации сложного слова в нахских языках
- Сложные существительные с подчинительным отношением компонентов. Слитные слова
- Существительные, построенные по модели СУЩ. + ПРИЧ., в современном чеченском языке
- Сложение в сочетании с суффиксацией
Введение к работе
Обращение к теме настоящего диссертационного исследования объясняется целым рядом факторов и причин, связанных и с недостаточной изученностью грамматического строя нахских языков (в том числе словообразовательной системы), и с приобретающей все большую значимость необходимостью типологического изучения языков, дающего возможность пополнить фактологическую базу лингвистической типологии и уточнить многие вопросы изучения конкретного языка, рассматриваемого в сопоставительно-типологическом плане.
Несмотря на значительные успехи в исследовании и описании большинства известных языков, по мере их изучения открываются новые стороны их существования, новые факты, связанные с их фонетическим, грамматическим устройством, новые лексические явления и т.д., требующие своего осмысления, расширения и совершенствования методологической базы исследования. С другой стороны, в изучении практически каждого языка всегда остаются отдельные его единицы, категории, те или иные вопросы, которые не привлекали должного внимания исследователей или изучение которых в силу сложности объекта и предмета исследования было отложено на какой-то период. В этом контексте лишь с оговорками может быть принято, даже с поправкой на изменение состояния изученности этих языков за прошедшие 50 лет, утверждение Ю.Д. Дешериева о том, что «в настоящее время нет ни одного неисследованного кавказского языка» (Дешериев 1959, с. 35). Совершенно неизученных языков народов Кавказа действительно нет, но уровень развития, и достижения частных лингвистик, изучающих эти языки, даже по прошествии 50 лет, различен: Среди многочисленных языков народов Кавказа есть языки, в силу разных причин изученные сравнительно слабо. К их числу относятся чеченский и другие нахские языки, и особенно - бесписьменный бацбийский язык, которо- му до сегодняшнего дня посвящена единственная объемная монография Ю.Д. Дешериева (Дешериев 1953) и сравнительно невелико число работ частного характера, посвященных тем или иным вопросам его фо-нетико-грамматического строя.
В нахском языкознании, как отмечают многие исследователи, все еще остается много вопросов, требующих внимательного рассмотрения, и языковых единиц и категорий, изученных не в полной мере и не во всех аспектах, в которых их следует рассматривать. В этой группе вопросов выделяется сфера словообразования, и особенно - словообразования композитного, традиционного выделяемого в качестве основного способа пополнения словарного состава и нахских языков, и в целом языков кавказских, но, как ни странно, изученного в целом слабо. Как отмечает А.И. Халидов в работе, посвященной оценке достижений и состояния лингвистической науки в Чеченской Республике, «в полном объеме, в системе словообразование чеченского языка с охватом всех частей речи и всех аспектов изучения словообразовательного процесса не исследовано», а «разделы морфемики и морфонологии относятся к числу неисследованных... Иначе говоря, таких разделов в чеченском языкознании нет» (Халидов 20083, с. 178). В еще меньшей степени изучены проблемы словообразования в ингушском и особенно бацбийском языках.
Причина этого в том, что все время существования нахского языкознания исследователей, занимавшихся вплотную проблемами именно нахского языкознания, было мало, охватить все вопросы исследования и описания сложных для анализа во многих отношениях нахских языков, эти немногие исследователи были,. видимо; не в состоянии. Но это не единственная причина. Надо-полагать,, что- существенным^ недостатком нахского языкознания, объясняющим, серьезные пробелы, в исследовании нахских языков, была и недостаточная по своему уровню методологическая база, неумение или нежелание отдельных исследовате- лей смотреть на те или иные единицы, категории, явления нахских языков с общетеоретической точки зрения, применять к их исследованию методы и приемы лингвистического анализа, принятые в общеязыковедческой практике, рассматривать конкретные языки на фоне других языков и в сравнении с ними. В этом смысле считаем вполне справедливыми замечания А.И. Халидова, связанные с тем, что «кавказоведы-лингвисты до сих пор ограничиваются изучением замкнутых систем своих собственных языков, или в лучшем случае групп близкородственных, время от времени проводя бессистемные сравнения с другими языками» (Халидов 2003, с. 3). Между тем, «всякая частная лингвистика, имея свои специфические особенности, прежде всего свою особую, только ей свойственную проблематику, свои задачи и принципы исследования (т.е. методику), тем не менее, неизменно находится сфере влияния общетеоретических принципов, господствующих в данное время в языкознании», (Немировский 1959, с. 46). К сожалению, иногда цитировавшие М.Я. Немировского языковеды, исследовавшие соответствующие языки, не придавали в своей конкретной исследовательской работе особого значения этому основному для всякого исследователя-языковеда принципу, следствием чего и являлся недостаточный уровень наблюдений, обобщений, классификаций, других решений лингвистических вопросов, в чем в известном, смысле обоснованно упрекают лингвистическое кавказоведение до сих пор — в первую очередь исследователи индоевропейских языков и теоретики языка.
Можно исследовать языки и давать их описания по-разному. Можно, как и поступают многие до сих пор, ограничиться исследованием и описанием фактов одного языка, не ставя вопросы-их сопоставимости с тем, что- мы имеем в других языках, не стремясь к нахождению соответствий выявляемых свойств и единиц данного языка общеязыковым закономерностям. Именно поэтому языкознание на современном этапе развития характеризуется возросшим интересом к комплексу проблем, связанных с типологическим (в том числе сопоставительно-типологическим) анализом языков.
Отдавая предпочтение синхронному сопоставлению в анализе словообразовательных явлений в нахских языках, мы учитываем, что между единицами словообразования существуют сложные и многоплановые отношения, часто трудно выявляемые, и эти отношения имеют ис-торико-генетический характер, в то же время отражая современные живые словообразовательные связи. Данное обстоятельство и определяет два аспекта изучения словообразовательных явлений — диахронический (исторический) и синхронный. В свою очередь, синхронные словообразовательные отношения включают в себя одновременно также два явления: словообразовательный акт (процесс образования нового слова) и результат этого акта (произведенное в результате словообразовательного акта слово). Подобная двуплановость словообразовательных отношений обусловливает два аспекта их синхронного анализа, ко-торых придерживаются языковеды в сравнительном изучении тех или иных языков в их современном состоянии, - динамический и функциональный аспекты.
Объектом динамического словообразования является сам процесс словопроизводства: закономерности, условия и сама техника образования слов, характер мотивационных отношений и структурно-семантического преобразования производящих основ и т.д. При другом подходе — функциональном — исследуются реальные семантические отношения словообразовательно коррелирующих слов как уже сложившихся единиц лексико-семантической системы языка. Установлено; что в словообразовании существует три основных вида системных семантических отношений: 1) системные отношения производящей основы, и словообразовательного средства; 2) смысловые отношения производящей (первичной) и производной (вторичной) единиц; 3) смысловые взаимоотношения однокоренных производных единиц, входящих в де- ривационное поле с общим словообразовательным значением. Эти отношения в их взаимодействии и неразрывной связи оказываются в центре внимания всех, кто занимается проблемами словообразования, стремились держать их в поле своего зрения и мы в данной диссертационной работе.
Теоретические обобщения в плане закономерностей лексико-семантических отношений производных и производящих единиц невозможны без исчерпывающего исследования отдельных подсистем словообразования. Одной из них является словообразовательная категория сложных слов, относящихся к разным частям речи. Их изучение представляет интерес и в историческом, и в синхронном аспекте, но, с одной стороны, совместить эти два аспекта в одной работе не только сложно, но и практически рискованно, так как может привести к смешению понятий, самого материала, не даст сосредоточиться на важнейших проявлениях этого способа, имеющих значение для носителей языка и его исследователей в настоящее время. С другой стороны, как будет установлено, композитное словообразование — явление динамическое, образование сложных слов разными способами в том же чеченском языке активно продолжается, поэтому наибольший интерес представляет их изучение в синхронии. Однако одного синхронного подхода здесь мало, необходимо рассмотреть чеченские композитные образования в сравнении с аналогичными единицами в других языках.
Охватить все проблемы словообразования в целом в одной работе было бы, видимо, задачей не только сложной: это очень широкий круг вопросов и настолько громадный материал, который вряд ли можно из-ложитьв одной'монографической работе. Поэтому мьъ остановились на самом емком и ведущем в словообразовательной системе чеченского и других нахских языков способе — основосложении. Это вполне объяснимо при относительно ограниченном, по оценкам всех авторов, касавшихся э^ой проблемы, развитии в нахских и других кавказских язы- ках аффиксации как способа образования слов и подчеркиваемом при этом многими ведущем положении основосложения в этих языках.
С другой стороны, системное изучение основосложения позволяет ставить и решать вопросы, связанные не только со словосложением. Как мы убедимся в основной части настоящей работы, образование слов путем соединения в одно слово двух или более основ часто сопровождается аффиксацией, использованием при этом и префиксальных, и суффиксальных аффиксальных морфем, и так называемых аффиксои-дов, поэтому даже при желании ограничиться одним основосложением, не поднимая при этом вопросы аффиксального словообразования, практически невозможно, и в этом смысле наша работа выходит за рамки основного объекта исследования — словосложения, в той или иной степени затрагивая практически все вопросы чеченского (нахского) словообразования.
Таким образом, актуальность настоящего исследования объясняется, во-первых, необходимостью комплексного исследования малоизученной словообразовательной системы чеченского и других нахских языков в целом, во-вторых, недостаточной изученностью основного, по мнению большинства исследователей, способа образования слов в чеченском и других нахских (и в целом кавказских) языках - основосложения, в-третьих, актуальностью изучения словообразовательных проблем в языкознании в целом, в-четвертых, все возрастающим интересом языковедов к проблемам сопоставительно-типологического изучения языков, с одной стороны, и, с другой стороны, необходимостью введения соответствующего материала нахских языков в контекст лингвистической типологии, в-пятых, необходимостью решения* ряда, задач практической грамматики, особенно тех, которые связаны с разграничением сложных слов и словосочетаний и орфографированием сложных слов.
Как словообразовательная система в целом, так и основосложение в частности в чеченском языке относятся, как отмечалось, к числу малоисследованных проблем. Наиболее широко, на фоне небольшого количества работ по этой проблеме, вопросы словообразования и, в частности, образования слов путем сложения основ исследованы К.З. Чо-каевым (Чокаев 1963; Чокаев 1970; и др.), но полного системного исследования этого явления нет до сих пор. Это проблема не только чеченского (нахского) языкознания: в принципе, в достаточной степени этот словообразовательный способ не изучен и в других кавказских языках: «Проблема образования и функционирования сложных слов в дагестанских языках мало изучена. Многие вопросы, имеющие отношение к теории словообразования в дагестанских языках (соотношение словосочетаний, фразеологических единиц, аффиксальных морфем и сложных слов, структурные и семантические отношения между компонентами сложного слова и т.д.) остаются не до конца разработанными» (Алиева 2003, с. 83). И в этом нет ничего удивительного, поскольку даже в лингвистике в целом «до сих пор четко не определены критерии разграничения сложного слова и смежных языковых единиц» (там же). Такая оценка состояния изученности словообразовательных систем содержится практически во всех работах, посвященных общим и частным вопросам словообразования в кавказских языках (в последние годы, правда, наметился серьезный прорыв в этом плане в дагестанском языкознании, о чем свидетельствует появление ряда диссертаций и монографических работ, посвященных словообразованию в дагестанских языках: Османов 2000; Алиева 2003; Алиханов 1994; Казбеков 2003; Сулейманов 2000; Магомедов, Алиханов 2008). Поэтому мы считаем своей задачей попытаться* восполнить, этот пробел, используя' имеющиеся в. чеченском (нахском) языкознании результаты и дополняя их данными, полученными с привлечением других языков.
Композиты издавна являются объектом пристального внимания кавказоведов. Во всех общих и частных, конкретно-языковых исследо- ваниях по грамматике и словообразованию кавказских языков этой проблеме уделяется большое внимание. Однако трудно считать удовлетворительным уровень научного исследования и теоретического осмысления природы нахского сложного слова, предлагаемых в общих и специальных грамматических исследованиях. В них нет единой системы понятий и соответствующей терминологии. Сложные слова, как правило, рассматриваются вне единой системы и общих закономерностей, присущих данной категории языковых единиц. Композиты, включая все их разновидности, встречаются во многих языках мира, т.е. они являются своеобразными языковыми универсалиями. Данное обстоятельство определяет общеязыковедческую актуальность исследования в сопоставительно-типологическом плане. Существует также необходимость рассмотрения проблемы сложного слова с точки зрения практической реализации этих единиц в языке. Это, прежде всего, проблема идентификации сложного слова, которая, в свою очередь, тесно связана с проблемами орфографирования и лексикографирования данных языковых образований — непоследовательностью в правописании разных типов сложных слов, отсутствием единых принципов отбора и подачи их в словарях и т.д. Важность изучения номинативной сущности композит и определяющих ее факторов, применения ономасиологического подхода к выявлению особенностей подобных наименований, анализа их механизма также обостряет актуальность данной проблематики в плане построения общей теории номинации и теории словообразовательной номинации в частности.
Объектом исследования в диссертационной работе, таким образом, является-обширный класс слов разных частей речи, образованный путем основосложения (чистого основосложения и основосложения с аффиксацией), называемых нами, вслед за некоторыми другими авторами, композитами, составившими в процессе эволюции языковых форм систему вторичных номинаций с особым статусом носителей конг\епту- алъных структур с функцией активной смыслообразующей (ментальной) семантики. Среди рассматриваемых нами композитов преобладают именные и глагольные композиты современных нахских языков: повторы (редупликация), парные слова, композиты подчинительного типа следующих моделей: а) существительное + существительное, б) прилагательное + существительное, в) числительное + существительное, г) существительное + отглагольная форма, д) глагол + глагол. Избранные модели, на наш взгляд, позволяют наиболее полно представить объем и специфику нахского именного и глагольного словосложения, поскольку они составляют его основной фонд. Конечно, для исчерпывающей полноты исследования нужно было подробнее, чем это сделано у нас, рас-смотрерть, кроме именных и глагольных, также композиты, полученные соединением слов других частей речи с результатом, дающим не< только именные и глагольные, но и наречные композиты, композиты — звукоподражяния и т.д., посвятив каждому из них специальный раздел, главу. Эти композиты, конечно, не обойдены вниманием в нашей работе, они рассматриваются в соответствующих главах в связи с именными и глагольными композитами, но специально выделить их было очень сложно хотя бы из-за известных ограничений в объеме диссертационной работы. Кроме того, соединение слов других частей речи (например, звуко- и образоподаражательных слов) часто приводит к образованию именных композитов, следовательно, в значительной степени они охвачены в тех главах, которые составляют структуру работы.
Предмет настоящего исследования составляют особенности семантики, функционирования и образования сложных слов в системе чеченского языка и их роль в процессах концептуализации внеязыковой действительности1, классификация^ композитных словообразовательных единиц по принятым в современном словообразовании критериям и признакам, а также, с учетом особого интереса к ним в связи с упорядочением норм орфографии и пересмотра содержания используемых в образовательных учреждениях грамматик, критерии и признаки, позволяющие разграничивать сложные слова и соотносимые с ними единицы синтаксического уровня — словосочетания.
Система синхронного словообразования представляет собой сложную иерархическую организацию, формируемую оппозициями разных единиц и структур, среди которых важное место занимают комплексные единицы, реализующие системные отношения: словообразовательный тип, словообразовательная парадигма, словообразовательная категория, словообразовательное гнездо и т.д. В последние десятилетия в связи с возросшим интересом к лингвистической семантике, особенно в рамках когнитивных концепций языка, усилилось внимание к семантическим явлениям и в словообразовании. Исследование данных явлений в плане системных отношений неизбежно приводит к выходу в область номинативной деривации, к решению проблем мотивированности производных единиц, лексико-семантических отношений производных и производящих слов, семантико-словообразовательного взаимодействия однокоренных производных и т.д. Вместе с тем, увлекаясь когнитивным аспектом исследования языковых единиц, не следует упускать из виду и структурную составляющую их анализа, чем мы руководствовались в своем исследовании. Системному описанию структурно-семантических отношений в словообразовании и посвящена основная часть данной работы.
Источником материала для нас служили все имеющиеся словари чеченского языка, в первую очередь два известных словаря А.Г. Ма-циева, А.Г. Мациеваи А.Т. Карасаева (Мациев 1961; Карасаев, Мациев 1978), русско-ингушский- словарь И.А. Оздоева, [Оздоев 1980], ингушско-русский словарь А.С. Куркиева [Куркиев 2005], цова-тушинско-грузинской-русский словарь Нико и Давида. Кадагидзе [Кадагидзе 1984] и др., а также тексты художественной литературы, пресса. При всей своей фундаментальности названные словари все же охватывают сравнительно небольшую часть лексики нахских языков, при этом созданы они 20 и более лет назад (а «Чеченско-русский словарь» еще раньше), и за это время в чеченском языке и других нахских языках, конечно, появилось много новых слов, в том числе и сложных, которые и не могли быть отражены в упомянутых словарях. Поэтому было необходимо расширить круг привлекаемых источников фактического материала: кроме словарей, материал для анализа извлекался из используемых в работе исследований по словообразованию в чеченском и других языках, а также пополнялся нашими собственными записями фактов устной речи, в которой все еще идет процесс активного создания новообразований, в том числе и тех, которые по своим признакам относимы к осно-восложению.
Цели и задачи исследования. Основной целью настоящего исследования является научное освещение системных семантических явлений в области избранной словообразовательной подсистемы чеченского языка, выявление внутренних законов системы композитного словообразования и связанных с ними закономерностей семантических изменений производных единиц и определяющих их факторов, выявление общих у чеченского языка с нахскими языками черт композитного словообразования. Делается это на основе материала, предоставляемого непосредственно языком (главным образом в его письменном проявлении), с учетом накопленных в научной литературе сведений по вопросу о сложных словах в кавказских и других языках, что позволило охарактеризовать систему нахского словосложения в ее современном состоянии и, насколько это возможно, в ее развитии.
В соответствии с поставленной целью в работе поставлены и решаются следующие конкретные задачи:
1) провести критический обзор-основных положений в трактовке сложных образований в русском, и кавказском^ языкознании И' устано вить состояние изученности данной проблемы;
2) выявить национально-языковую особенность идентификации сложного слова в нахских языках; проанализировать предложенные в языкознании классификации сложных образований и определить оптимальный вариант классификации для нахских композитов; проследить исторические пути развития сложных образований в нахском языке в соответствии с принципом «изучать факты языка в неразрывной связи с историей общества, с историей народа, которому принадлежит изучаемый язык»; определить место словосложения в системе словообразования в кавказских языках, выявить и по мере возможности описать в сопоставительно-типологическом плане словосложительные модели для нахских языков, охарактеризовать их с точки зрения продуктивности, частотности; теоретически осмыслить переходные явления между словосложением и смежными явлениями (аффиксацией). описать семантику композитов нахских языков в свете новейших лингвистических теорий (ономасиологический подход) и представить сложные слова как единицы номинации; проследить различия в характере связи общей семантики сложных слов со значениями их компонентов, отметить случаи изменения значений сложений, приобретения ими полисемии и т.п.; исследовать пути формирования смыслового содержания композитов и осуществить их классификацию в соответствии с типом смысловой структуры; выявить национально-языковую специфику словосложения; выявить тенденции, характерные дляг развития, словообразовательной системы современных нахских языков в части, относящейся к объекту нашего исследования.
Научная новизна исследования определяется самой направленностью поставленных целей и задач: комплексным и многоаспектным изучением композит в единстве их содержания и формы, языка и реальной действительности, языка и речи. Осуществляется монографическое исследование нахского словосложения с последующим описанием и определением статуса данных единиц в свете новых лингвистических теорий. Это позволит закрепить за учением о сложном слове свое название — композитология - и ввести его в научный обиход. Признание автономности композитологии в рамках словообразования могло бы преодолеть коллизию в сложившейся традиции, в которой сложное слово получает незаслуженно меньшее место, чем аффиксальное словопроизводство, хотя, как показывает материал чеченского языка (и ряда других кавказских языков), композитное словообразование может играть в развитии (пополнении) словарного состава языка значительно более существенную роль, чем аффиксация и иные словообразовательные способы. И это, в принципе, не специфика нахских или вообще кавказских языков, а особенность многих других языков, в том числе, например, индоевропейских. Так, например, в германских языках композитное словообразование, судя по результатам исследований соответствующей подсистемы словообразования в этих языках, композитное словообразование существенно преобладает над собственно словопроизводством. По данным П.В.Царева, среди новообразований английского языка производные слова составляют 37 % всех слов, а сложные — 63 %, что свидетельствует о двукратном превышении численности слов, образованных путем сложения двух или более основ, в сравнении с численность слов, образованных путем собственно словопроизводства. Примерно такая картина, по свидетельству исследователей, наблюдается,и в немецком, языке:
Теоретическая значимость* исследования. Выводы диссертационной работы должны способствовать формированию целостной концепции словосложения в нахских языках, а также в кавказском языкознании в целом. Теоретическая значимость работы заключается и в том, что композиты в нахских языках описаны с освещением ряда вопросов, касающихся проблемы слова, реализации в нем лексического, словообразовательного и грамматического значений, способов словообразования, аспектов его изучения, уточнения исходных принципов его анализа. Теоретически значимыми представляются и результаты сопоставительно-типологического анализа композитных образований в чеченском и других нахских языках с сопоставимыми единицами других языков.
Практическая значимость работы определяется прежде всего комплексным характером исследования, результаты которого могут послужить основой при составлении спецкурсов по словообразованию, при чтении теоретических курсов и проведении семинаров по различным разделам науки о языке (лексикологии, грамматики, стилистики и т.д.), а также при создании нормативно-описательных и фундаментальных грамматик, учебников и учебных пособий для вузов и школ, в терминологической работе, лексикографической и переводческой практике (особенно при составлении двуязычных словарей — с учетом известных проблем адекватных переводов сложных слов с одного языка на другой). Предлагаемые пути решения проблемы и методика исследования могут найти применение в практике написания студентами дипломных и научных работ. В настоящее время, когда приобретает особую значимость работа по упорядочению орфографических норм в двух письменных нахских языках (чеченском и ингушском), результаты проведенного исследования могут существенно облегчить эту работу в»части орфо-графирования сложных слов и выработки критериев разграничения сложных слов и соотносимых с ними: словосочетаний. На научных форумах, в которых автор выступал с докладами по теме диссертационного исследования, коллегами подчеркивалась особая практическая значимость работы именно в этом плане.
Методологической основой исследования являются сформулиро- ванные ведущими языковедами в области общего, типологического и сопоставительного языкознания положения, в частности и особенно такие: 1) логика развития языков в известных пределах подчинена определенным общим закономерностям, которые проявляются в них на всех ярусах и уровнях языковой системы; 4) следовательно, в известных языках, независимо от их принадлежности к тем или иным семьям и типам по признакам происхождения и структурных особенностей, неизбежны определенные сходства в структуре и семантике сложившихся в них единиц и категорий; 5) наряду с этим все языки, даже при их максимальной близости и общности происхождения, характеризуются своими специфическими особенностями.
Приемы и методы исследования, используемые в настоящей работе, обусловлены спецификой исследуемого материала. В работе использовались классификационный метод, описательный метод, оппозитивный метод, метод моделирования, приёмы перевода, лингвистического эксперимента и другие методики и приемы лингвистического анализа, которые широко используются всеми исследователями, работающими с материалом конкретных языков или языковых групп.
При этом следует особо выделить используемый в данном исследовании метод типологического сопоставления, доказавший свою эффективность не только при сравнении языков различной генетической и структурной принадлежности, но и в исследованиях, посвященных одному языку или группе языков, рассмотрение которых на фоне-как можно большего количества других языков часто дает возможность выявить и объяснить такие факты и особенности исследуемого языка, которые без такого фона могли бы быть не обнаружены.
Описание словосложения в системе композит нахских языков велось в ретроспективном и перспективном планах, в соответствии с этим были использованы приемы словообразовательного анализа и синтеза, моделирования, которые позволили объективно оценить закономерно- сти формирования отдельных словообразовательных моделей. Что касается специфических подходов к изучению нашего конкретного материала, то издавна методом изучения сложных образований была декомпозиция. Этот метод, истоки которого мы находим еще в грамматике древнеиндийского языковеда Панини, мы активно используем в своей работе. Он состоит в отыскании словосочетаний, синтаксически и семантически соотносимых со сложными словами (композитами).
Теоретической базой диссертации являются общетеоретические работы по общей грамматике, словообразованию, сопоставительному и типологическому языкознанию, работы, посвященные типологическому и сопоставительному изучению словообразовательных единиц в разно-структурных языках, грамматические описания русского и чеченского языков.
В общелингвистическом плане предлагаемое исследование может быть охарактеризовано как синхронно-диахронное и типологическое. Используя в качестве основного синхронно-диахронный метод, мы опираемся на то понимание диахронии, когда она не отождествляется с историей (с «тем, что было»), а рассматривается как «последовательность состояний во времени», как «движение, приводящее к смене качественного состояния языка».
Основные положения, которые выносятся на защиту:
Определение сложного слова (композита) должно строиться на учете трех аспектов, выработанных исследователями в изучении словообразовательных систем языков, в том числе и словосложения (генетического, семантического, словообразовательного).
Классификацию и типологизацию сложных, образований? следует проводить, исходя из единых принципов той или иной классификации. Для нахских и иных языков классификация сложных слов по способу образования является основной, так как она позволяет максимально охватить типы сложений в языке и правильно решить многие теоретиче- ские и практические вопросы, вопрос орфографического оформления композитов и т.д.
3. Утверждение, что в основе образования большинства именных и глагольных композитов в нахских языках лежит серийное или модель ное словообразование, т.е. сложные слова возникают по тем словосло- жительным моделям, которые уже существуют в языке; остальная часть создается путем лексикализации словосочетаний, в подавляющем большинстве атрибутивных, верно при том условии, что признается существенная роль «срастания» в сложное слово компонентов словосо четаний. Это особенно важно учитывать, когда речь идет о языках типа чеченского, где ограниченность аффиксальных способов и средств компенсируется расширенными возможностями лексикализации слово сочетаний.
4. Продуктивными словосложительными моделями в чеченском языке и в целом в нахских языках являются следующие (они же при знаны нами самыми древними): а) модели создания сложных слов способом редупликации (повто рение корня или основы слова); б) модели образования парных слов; в) основосложение;
5. Словосложение является основным способом образования слов во всех ррех нахских языках, однако продуктивность конкретных моде лей и типов образования композитов в них разная; особенно в этом от ношении выделяется бацбийский язык, в котором одни типы-представ лены значительно меньшим количеством образований, чем в чеченском и ингушском языках (например, композиты, образованные чистым сло- ' жением субстантивных лексем), другие, наоборот, шире (например, глагольные композиты, особенно, скажем, образованные от звуко- и образоподражательных слов.
6. Композиты создаются в языке в соответствии с потребностями носителей языка в таких единицах, в силу следующих социально-исторических и лингвистических факторов: а) для удовлетворения потребности общества в выражении новых понятий и явлений; этот фактор особенно сильно проявляется в совре менных чеченском и ингушском языках, в которых, это совершенно очевидно, композитный способ образования особенно активизировался в последние два-три десятилетия. б) для удовлетворения потребности в рациональной организации высказываемого смысла, более точного выражения мысли; в) для выполнения различных грамматических и стилистических функций;
При этом сложные существительные являются ведущим типом композитов в разносистемных языках и являются типологической универсалией, при всех различиях в способах и средствах соединения слов в одно сложное слово.
Наличие фонетических изменений на границе составных частей композита является одним из важных признаков возникновения сложного слова. Процесс фонетического слияния компонентов происходит медленно, это зависит от многих факторов и находится в тесной связи со звуковой системой, словарным составом и грамматическим строем языка. Из прилекаемых нами для типологических выводов и обобщений языков чеченский язык характеризуется наибольшей степенью морфо-нологических изменений на стыке корней (основ).
Для установления критериев выделения сложных слов в нахских языках, как и во многих кавказских и индоевропейских языках, недостаточно выделения в1 качестве решающего какого-либо отдельногошри-знака. Лишь комплексный подход, т.е. учет нескольких критериев, помогает правильно решить вопрос о специфических признаках рассматриваемых единиц.
10. В нахских языках, как и во многих других языках, словосложе- ниє и аффиксация представляют собой два взаимодополняющих способа слово- и формообразования. Словосложение не только дополняет аффиксацию непосредственно в процессе словообразования, но и обуславливает развитие аффиксального способа путем формирования новых аффиксов, что также определяет взаимную связь между этими двумя способами. Поэтому одной из задач является научное обоснование целесообразности исследования явления полуаффиксации (использования слов в функции словообразовательных средств-морфем) как одного из путей взаимодействия словосложения и аффиксации.
Более широкое, чем во многих других языках, использование способа сложения основ (чистого сложения и сложения в сочетании с аффиксацией) является очевидным проявлением в чеченском и других нахских языках признаков агглютинативного типа, характерного не только для словоизменения, но и, как показывает тщательный анализ соответствующих фактов, для словообразования. Причем, как и в словоизменении, агглютинативная, тенденция является ведущей (но не единственной) и в словообразовании.
Номинативная сущность сложных слов складывается из специфики их знакового значения и особенностей функционирования в реальных процессах коммуникации.
Основную особенность семантики сложных слов составляет то, что общее значение композита определятся целым рядом самых разнообразных факторов, одним из которых является характер переплетения значений компонентов, который вытекает,, в свою очередь, из лексических значений частей, обусловливающих также и тип композита. Воспроизводимость сложного* слова предполагает наличие «номенандума», т.е. обозначения с его помощью4 нерасчлененного понятия, тогда как словосочетание имеет расчлененную ономасиологическую структуру.
Созданные композитным способом слова во многих случаях соотносятся со словосочетаниями и — реже — фразеологическими едини- цами; их разграничение является одной из трудных для решения проблем, стоящих перед чеченской и ингушской орфографией, однако ком-лексное исследование словосложения в этих языках дает возможность выработать достаточно надежные критерии, в соответствии с которыми мы можем и теоретически разграничить эти единицы, и сформулировать основные правила орфографирования сложных слов.
15. Чеченский и другие нахские языки, наряду со своими специфическими проявлениями и даже внутригрупповыми различиями, обнаруживают общие признаки и с германскими языками, и с русским языком, но преобладают черты, структурно-типологически сближающие их с германскими языками.
Апробация работы. Основные положения данного исследования апробированы в результате выступлений с докладами и сообщениями (с опубликованием текстов) на научных конференциях Института языкознания АН СССР (« Некоторые структурные модели сложных имен существительных в чеченском и русском языках», М., 1985 г., «Сложные существительные, характерные для чеченского языка, и способы их передачи на русский язык», М., 1986 г., «Структурные модели сложных имен существительных, общих для чеченского и русского языков», М., 1987 г.), а также на других научных форумах: «Сложные имена существительные, имеющиеся лишь в чеченском языке, и способы их передачи на русский язык», Ростов-на-Дону, 1989 г.; «Словообразовательная синонимия сложных слов в чеченском языке», Майкоп, 1999 г.; на итоговых конференциях профессорско-преподавательского состава Чечен-ского государственного университета им. Л.Н. Толстого и его филиалов (2005-2008 г.г.); в опубликованных выступлениях на научных и научно-практических конференциях научных учреждений и других вузов г. Пятигорск: Пятигорский лингвистический университет (1999-2002 г.г.). Результаты проводимой исследовательской работы по данной проблематике апробировались также на протяжении длительного времени при подготовке и проведении лекционных и практических занятий по соответствующим спецкурсам, которые читались с 2002 по 2008 гг. в Чеченском государственном университете и Чеченском государственном педагогическом институте студентам отделений русской и русско-чеченской филологии («Основосложение и основосложение с аффиксацией в чеченском и иноструктурных языках»; «Сопоставительно-типологическая характеристика словообразовательных систем русского и чеченского языков»), а также на лекционных и практических занятиях по современному русскому языку (в Чеченском государственном университете) и современному чеченскому языку (в Чеченском государственном педагогическом институте).
Содержание и выводы диссертации отражены в монографии «Именные и глагольные композиты в нахских и иноструктурных языках» (Грозный, 2008); в учебных пособиях «Сложные существительные в русском и чеченском языках» (Пятигорск, 2001), «Общее и частное в словообразовательной системе русского и чеченского языков, (Пятигорск, 2002), а также в опубликованных в различных изданиях статьях и тезисах докладов общим число 28, в том числе в рецензируемых научных журналах 6, в приравненных к ним материалах международных научных конференций - 4.
Структура работы определяется ее задачами, а также логикой изложения темы исследования и анализируемым материалом. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разбитых на соответствующие параграфы и завершаемых выводами по содержанию каждой главы, заключения, библиографии.
Вопрос идентификации сложного слова в нахских языках
Различение сложных слов и соотносимых с ними конструкций — вопрос не только теории. От того, как мы его решим, зависит, насколько строгим, упорядоченным будет орфографирование сложных слов, насколько последовательно мы. сможем отличать сложные слова от соотносимых с ними, синтаксических конструкций.
«Сложное слово, будучи удачным средством компрессии семантической и синтаксической информации в наиболее компактную форму, особенно ярко проявляет сложность взаимоотношений разноуровневых единиц. Своеобразное расположение сложного слова в общей системе языка (между морфологией и синтаксисом, грамматикой и лексикой, речевым употреблением и языковой системой) определяет те трудности, которые возникают при определении статуса сложного слова» (Садыкова 2000, 3). Причем, по известным причинам, так называемые слитные, сращенные, то есть слитно-оформленные собственносложные слова, как и парные, не вызывают сложности при их идентификации. Речь ведется об отличии составных слов от синтаксических или фразеологических сочетаний. И определение Садыковой А.Г. больше всего подходит именно к составным словам. Другие авторы также обращают внимание на такое промежуточное положение составных слов. И.В Никитенко. (Никитенко 1999, с. 90-92) называет их «безобразными сверхсловными номинативными средствами» и «синплексами».
Необходимость различения композитов и сходных синтаксических конструкций продиктована не только теоретическими соображениями. Неразличение сложных слов, имеющее место в настоящее время, приводит к неадекватному отражению и описанию языковых единиц как в теоретических работах, так и в словарях, создает большие трудности в орфографиро-вании сложных слов, которые в свою очередь сказываются на качестве преподавания чеченского и ингушского языков в части, касающейся правописания сложных слов и соотносимых с ними синтаксических единиц.
На первый взгляд, проблемы разграничения сложных слов от сходных свободных синтаксических сочетаний не существует. Во всяком случае, в теоретическом плане данная проблема рассмотрена довольно подробно. В работах Щербы Л.В. на примере русского языка, Бозиева А.Ю. на примере карачаево-балкарского, Маматова Н.М. — на примере узбекского, Муратова С.Н. - на примере башкирского, Ганиева Ф.А. - на примере татарского языка эта проблема рассматривается- в разных аспектах. Некоторые авторы, достаточно подробно разрабатывают критерии разграничения сложных слов от сходных конструкций и приводят разные по степени своей убедительности аргументы, обосновывающие эти критерии. Однако исследователи нередко по-разному оценивают значение отдельных критериев или упускают из виду некоторые из них.
Так, Садвакасов Г.С. (Садвакасов 1956, с. 16) предлагает 5 критериев, отличающих сложные слова от других конструкций: 1) цельная семантика и идиоматичность; 2) цельноформленность (причем речь идет об оформленно-сти графической, хотя это не оговаривается); 3) единая синтаксическая функция; 4) фонетические изменения в составе слова; 5) одно централизующее ударение. Критерии верны, однако следует заметить, что Садвакасов Г.С. ведет речь о слитных (его термин), то есть собственно сложных словах. Но их идентификация и так не представляет проблемы. А проблему представляют составные, то есть раздельнооформленные слова. И цель как раз и состоит в том, чтобы распознать их в целях выполнения двуединой задачи: 1) определения природы и места сложных слов в системе языка и 2) правильного орфографического оформления этих единиц. Эти задачи взаимообусловлены, и неизвестно, которая из них важнее. Не случайно проблема различения композитов и словосочетаний многими учеными рассматривается в тесной связи с проблемами орфографии.
Гарипов Т.М. выдвигает свои признаки разграничения композитов и синтаксических сочетаний: «Сложное слово в тюркских языках отличается от словосочетания, прежде всего, семантико-синтаксической целостностью, дополненной более тесной степенью структурно-морфологической спайки своих компонентов. Нельзя недооценивать также роль такого фактора, как фонетическое уподобление одного члена композита другому» (Гарипов 1959, с. 224).
Бозиев А.О. вначале перечисляет такие признаки, как графическая цельнооформленность, акцентуация и семантическое единство и идиоматичность, а затем отвергает их один за другим, первый как вовсе не приемлемый, второй — как характерный также для словосочетаний, третий - как характерный и для фразеологизмов, и приходит к выводу: «Сложное слово отличается от словосочетания только своей номинативной функцией, возможностью выступать в роли определенной части речи, то есть соответствовать по своим грамматическим функциям простому слову, а отсюда - более четкой семан-тико-синтаксической целостностью и тесной структурно-морфологической спайкой своих составных элементов» (Бозиев 1965, с. 88).
Ганиев Ф.А. не отдает предпочтения одному или двум признакам: «Единство сложного слова образуется следующим: 1) единым и целостным значением (семантикой); и 2) наличием единого ударения (за исключением парных слов) и отсутствием паузы между компонентами сложного слова (фонетико-просодическими средствами); 3) непроницаемостью, т.е. невозможностью разделить компоненты сложного слова третьим, имеющим самостоятельное значение словом (синтаксической особенностью)» (Ганиев 1982, с. 32). Отличие сложных слов от фразеологизмов он рассматривает отдельно: «... главное отличие сложных слов от фразеологических единиц заключается в фонетико-морфологических, акцентуационных и экспрессивных особенностях» (там же, с. 34).
Садыкова А.Г. выдвигает «комплексный набор критериев разграничения композит и словосочетания», состоящий из десяти пунктов (Садыкова 1992, с. 5): 1) семантическая цельнооформленность; 2) критерий номинативной целостности; 3) невозможность свободного замещения первого и второго компонентов; 4) морфологическая цельнооформленность; 5) акцентная цельнооформленность; 6) непроницаемость, невозможность разделить компоненты сложного слова третьим; 7) характер смысловых отношений между компонентами сложного слова: а) атрибутивные; б) предикативные; в) обстоятельственные: г) объектные; 8) отнесенность к той или иной части речи; 9) возможность образовываться по определенным структурно-семантическим моделям; 10) способность служить базой для образования.новых слов.
Однако согласиться мы можем не со всеми выделенными признаками, так как в пунктах 7 и 9 обозначены скорее объединяющие, а не дифференцирующие признаки.
Сложные существительные с подчинительным отношением компонентов. Слитные слова
Характерной особенностью слитных слов является то, что в процессе тесного взаимодействия компоненты слились в, лексическую единицу с новым понятиеми общим ударением. Они не называют,, а, поясняют, поэтому передаваемое ими лексическое значение расходится с первоначальным значением членов сочетания.
Компоненты слитных слов имеют равное самостоятельное значение. Один компонент может указывать на признак того, что выражено в другом, или выделить его, а сумма значений дает новое понятие. Например: чеч., инг. Іаьржа «черньій»+к-і 2 «пшєиица» 1аьржак1а «рожь», бацб. Іарчіин кіа; чеч. буц «трава»+я/?е «пространство» буц аре «степь», йииш + к1ант йишик1ант «племянник» Слитные слова в современных нахских языках составляют многочисленный разряд сложных имен существительных. Компонентами слитных слов могут быть существительные, прилагательные, числительные, наречия, глаголы и отглагольные формы.
По способу образования слитные слова подчинительной модели делятся на: слитные слова, образованные сложением существительных способом примыкания, т.е. простое сложение двух имен, и слитные слова, образованные сложением имен способом управления.
Слитные слова подчинительной модели, образованные способом примыкания, представляют собой сращение, каждый компонент которого сохраняет самостоятельное значение с ударением на вторую основу.
В зависимости от того, основой какой части речи выражена последняя часть сложного слова, здесь различаются сложения со вторым отименным и вторым отглагольным компонентом: см. чеч. нена+ нана, инг. наън+нана «бабушка», чеч. нена+ваша, инг. наън+ваша «дядя», бацб. нанвашо «дядя (по матери)»; чеч. нена+йшиа, инг. наън+йшиа, бацб нанйето «дядя», бацб. нанвашо «дядя, (по матери)»; чеч. син+билгало, инг. (так же) «проблески рассвета», русск. железнодорожник, сталелитейщик, песнопение, лесопосадка и др.
Легко видеть, что в нахских сложениях рассматриваемого типа второй опорный компонент обычно именной; в русских он может быть как именным, так и глагольным. Первый компонент служит конкрети-затором второго опорного компонента.
В нахских композитах первые компоненты могут иметь падежные флексии косвенных падежей (р.п., д.п., направит, п.), например, чеч. хин-бад, инг. хин+боабишк «кулик», чеч. веши=к1ант, инг. ве-ши+к1аънк «племянник», чеч. нена=ваию, инг. наън+ваша «дядя по матери» (=н-, =и=, —а= — форманты р.п.), чеч. ц1улла=сара «прут вербы», 1аьвла—1аж «яблоко зимнего сорта», ціулла—дечиг «верба» (=л= -формант направительного п.) и др. В зависимости от данного языкового факта, т.е. от оформленности или неоформленности первого компонента, композиты, бессуффиксальные и суффиксальные, в нахском словосложении делятся на оформленные и неоформленные. Опорная основа — композит в сопоставляемых языках может упот ребляться в качестве самостоятельного слова: чеч. нена=ваша "дядя", веши+кіант—вешикіант «племянник по брату», юьрта+бахам = юъртабахам «сельское хозяйство», х!усам+нана=х1усамнана «домохо зяйка; инг. наън+ваша=наънваша, бацб. иаивашо «дядя по матери», ве ши+к1аънк=вешик1аънк, бацб. вашовохъ «племянник по брату», юрт+боахам=юртбоахам «сельское хозяйство», фу сам+нана=фусамнана «домохозяйка»; русск. благосостояние, хлебопекарня, жизнеспсобностъ и др. Опорные компоненты в форме корневых морфем встречаются только в русском сложении: хлопк=о=роб, вин=о=дел, земл=е=коп, жен=о=люб и др., где =о=, =е= соединительные гласные. Для выражения деривационного значения, производного в словах данного, типа служат такие средства, как порядок следования! частей сложного слова, усечение производящей основы (или основ), изменение парадигмы словоизменения, единое ударение. Для нахских языков эта модель не свойственна. Свойственны следующие:
а) бессуффиксалъные способы образования сложных слов, характерные для имен существительных и прилагательных. В русском языке их отличие от аффиксальных способов состоит в том, что полученные с их помощью производные слова не имеют категориальных, классифицирующих значений (носителями которых являются аффиксы), отличающие их от производящих слов. Значение производного складывается из значений производящих слов [Земская 1973, с. 179]. Однако деривационное значение сложных слов не сводится к объединению лексических значений основ, из которых так или иначе слагаются эти слова [Лопатин 1963, с. 20]. Обычно производное слово не является простой суммой значений производящих основ, а содержит нечто своеобразное - определенное обобщение значений последних, иногда в нем наличествует некоторый элемент терминологизации. В чеченском языке бессуффиксальные сложения в своих основных типических чертах в принципе не отличаются,от русских бессуффиксальных сложных существительных: да-нана, йиша-ваша, шича-маьхча, йоі-нана, йоі-кіант, даар-малар, суом-куом и др. Вместе с тем, необходимо это подчеркнуть, образованные таким образом сложные слова часто имеют иную классную принадлежность, не совпадающую с грамматическим классом доминирующего компонента или обоих компонентов. Так, да-нана включает компоненты, относящиеся соответственно к 1-ому («мужскому») и 2-ому («женскому») классам {ву и йу), а сложное существительное относится к классу д-б, который А.Д. Тимаев выделяет отдельно от основной системы грамматических классов как «грамматический класс композитов» (Тимаев,2007, с. 278). Кроме того, подобные композиты имеют разные признаки словоизменения в том смысле, что у одних изменяются оба компонента {да-нана — род.п. ден-ненан), у других только второй компонент {куоч-мача — куоч-мачин).
Существительные, построенные по модели СУЩ. + ПРИЧ., в современном чеченском языке
Вопрос о падежном составе языков эргативного строя (с явной тенденцией к номинативизации), какими являются нахские языки, решается в специальной литературе неоднозначно. Теоретическое обоснование состава падежей приведенной нами парадигмы дано в указанной монографии Т.И. Дешериевой, где содержится полная характеристика функций чеченских падежей и их семантических эквивалентов в русском языке [Дешериева 1974.]
Легко заметить, что во всех формах косвенных падежей второго компонента в чеченском языке присутствует аффикс -чу (общий падежный аффикс косвенных падежей адъективных форм, в том числе причастия); в ингушском языке ему соответствует -ча: къоарзача «пестрого», лекхача «играющего», кхерамеча «опасного», йіайхача «горячего», дохкаденнача «гнилого; прогнившего», діакхессача «выброшенного и т.п.
Для существительных рассматриваемого типа характерна также категория грамматического класса: латтаохкург (е/б) "землекоп", дойле-лориг (в/б) "коневод", даьттадоккхург (й/й) "маслобойка", даъттату-хург (й/й) "масленка", жижигохъург (й/й) "мясорубка", К словам, построенным по указанной модели, относятся формы с суффиксом -рг (и его фонетическим вариантом -риг), называющие предмет или лицо, выполняющее действие или предназначенное для выполнения действия, названного глагольной формой, например: шекар = дуьллу = рг "сахарница", туъха = духку - рг "солонка", гіело = йийриг "притеснитель", гіели = дуъллу = рг "лудильщик", говраш = лохку = рг "возница", дой = лело = риг "коневод", стоъмаш = лело = риг "садовод" и др.
Образующая основа может иметь в своем составе компоненты:
1) непроизводная + производная основы {гіиллакх + доцу = рг "неприличный, необходительный, невежливый, нелюбезный"; кханча+ то-су = рг "лобогрейка", шекъа + дакъо = риг "промокашка", 1уърг =докху = рг "пробойник" и др.).
2) производная + производная основы {гена = лла = юсту = рг "дальномер", маршо + еза = рг "свободолюбец", кіорге + юсту = рг "глубиномер", гіело + йий = риг "притеснитель" и др.).
Сложные слова этого типа являются «результатом превращения сложного образования в имя существительное, независимо от грамматической категории второго компонента» [Чокаев 1970, с.78]. Второй опорный компонент в этих сложениях является независимой причаст-ной формой настоящего времени (дуьллу = рг "кладущий", дутту = рг "наливающий", духку = рг "насыпающий", цайоккху = рг "не называющий", йина = рг "сделанное", туху = рг "добавляющий" и др.). Первый компонент в рассматриваемых сложениях сочетается со вторым компонентом:
1) в виде чистой основы (в форме им.п.) без каких-либо падежных
формантов; например, ціов + боьхку — рг "сноповяз, сноповязалка, сноповязальный" (ifloe "сноп" + боьхку = рг "вяжущий"); маша + хъек хо = рг "лопух" (маша "1. домотканое горское сукно, 2. шерстяное одеяло + хъекхо = рг "лист ползучего растения"); моха + ерг "полоса тый" (моха "полоса" + ерг "имеющий"); мох = туху = рг "веер" (мох "ветер" + тухург "бьющий"); къонза = дутту = рг "уксусница" (къонза "уксус" + дутту = рг "наливающий", "для наливания"); хаам +бина = рг "сообщивший", уведомивший" (хаам "сообщение, уведомление" + бина " сделано" + рг), хіилла = доцу = рг "искренний, бесхитростный" (хіилла "хитрость" + доцу = рг "не имеющий"); дог = лозу = рг "сердо больный, сострадательный" (дог "сердце" + лозу = рг "болеющий", « у которого болит»; мотт +боцу = рг "безъязыкий" (мотт "язык" + боцу— рг "не имеющий") и др.
2) в отдельных случаях в форме косвенных падежей: хие (эрг.п.) + ( ваъхъна = рг "утопленник", утонувший"; хенах (вещ.а.) +з1ок + ет-та = рг "дятел"; кехатех +ловзу = рг (вещ.п.) "картежник"; лерга (местн.п.) + йоъду — рг "уховертка" (зоол.) и др.
Семантико-грамматические отношения между компонентами сложных существительных характеризуются большой емкостью. Чаще в.сего первый компонент имеет значение объекта: чіерий +доху = рг "цапля"; латта + охку = рг "землекоп, землечерпалка, землеройный"; маїа + локху = рг "горнист"; арз + лу = рг "подающий жалобу, жалобщик"; вагон + лело -риг "вагоновожатый"; некъ + буьйцу = рг "проводник"; ак-харой + лоьцу = рг "зверолов"; нуъйраш + йи = риг "седельник"; ціенкьа + юьлу = рг "поломойка"; бедарш + юътту = рг "прачка"; чил-ла + лелош + ее = рг "шелковод"; біаьргаш + туху = рг "стекольщик"; хир + доккху - рг "винторезный"; буъртиг + ціан + буй = риг "зерноочистительная машина"; саба + чудуьллу — рг "мыльница", хи + дохдий = риг "водогрейный"; дама + охъу = рг "мукомольный", ціий +сацо = риг "кровоостанавливающий". Первый компонент обозначает и предмет, наличие-отсутствие которого обозначено во втором компоненте; следовательно, это не объект: ціе +йоцу — рг "безымянный"; мотт +ца + хуу = рг "немой"; тіемаш + де — рг "крылатый"; моха + йе =рг "полосатый"; когаш + боцу = рг "безногий"; маж + йоцу — рг "безбородый"; хъекъал + де = рг "умный"; хье + боцу = рг "безмозглый"; латта +доцу =рг "безземельный"; процент + йоцу = рг "беспроцентный"; со-бар + доцу = рг "несдержанный" и др.
Синтаксические отношения между компонентами сложений и в первом, и во втором случае определяются как подчинительные.
Образцом склонения существительных этого структурно-семантического типа может служить парадигма существительного туъхадухкург "солонка" и того же существительного в значении лица — «продавец соли»:
Сложение в сочетании с суффиксацией
«Суффиксальный способ словообразования является наименее развитым в нахских языках; активнее, чем в словообразовании, суффиксы используются в словоизменении. Не только в чеченском, но и в других нахских языках представлено очень мало суффиксов глагольного сло вообразования. К ним относятся: -л- (бацб. текіа, чеч. тега — «сшей», но бацб. тек1-л-и-б: чеч. тег-л-о — «шьется, в состоянии шить» и т. д.); -uml-ml (бацб. дотт(а) — «налей», но д-отт-ит(а) — «позволь налить», инг., чеч. mamma — «толкнуть», но татт-и-т-а — «позволь толкнуть» и т.д.)» (Дешериев 1963, с. 467-468).
Подобные неологизмы, образованные из исконного лексического материала, отсутствуют в бесписьменном бацбийском языке.
Следует отметить и случаи образования новых имен существительных, по мнению К.З. Чокаева и др., префиксально-суффиксальным способом, когда сочетаются два разных суффикса, следующие один за другим: бехка-за-луо — «отсутствие вины; причина, причинность», дега-за-луо — «отсутствие желания, нежелание, неохота» и др. В этих примерах окаменелыми классными префиксами являются соответственно б- и д-, суффикс -за- выполняет функцию отрицания «без» (он отсутствует в бацбийском; возможно, что он заимствован из тюркских языков, заимствований из которых в бацбийском языке почти нет), к последнему суффиксу присоединяется -луо. Принадлежность подобных образований к префиксально-суффиксальному способу подвергает сомнению в ряде своих работ А.И. Халидов, считающий, что в чеченском словообразовании часто не различают понятия способа словообразования и морфемной структуры слова: если в составе слова есть префикс и суффикс, то слово считают префиксально-суффиксально производным, хотя на самом деле этот способ требует обязательно одновременного присоединения того и другого к производящей основе. С другой стороны, в подобных образованиях префикс выделяется только в результате исто-рико-словообразовательного анализа, а синхронно здесь налицо только признаки словообразовательной суффиксации. В соответствии с таким критическим подходом к выделению префиксально-суффиксального способа словообразования в чеченском и других нахских языках мы допускаем сочетание с основосложением только одного вида аффиксации — суффиксации, считая возможным, следовательно, говорить только о сложении в сочетании с суффиксацией.
Из суффиксов при образовании глаголов и отглагольных словоформ суффиксальным способом чаще всего используются: общенахский суффикс масдара -р (масдар - отглагольное существительное, которое до сих пор многими языковедами включается в сферу глагола и часто переводится инфинитивом), чеч. —ила// инг. —лга// бацб. —л//-па, которые могут сочетаться почти со всеми префиксами послеложного происхождения, употребляемыми в глагольных формах в качестве приставок (префиксов); чеч., инг. -м, -ча, реже -луо (бацб. по/у), -руо, -хуо, -уо и др.
В чеченском и ингушском литературных языках имеется много словообразовательных аффиксов, заимствованных из русского языка (главным образом в советскую эпоху). Подавляющее большинство из них входит в состав заимствуемых производных слов. С их помощью пока что нельзя образовать новые слова из исконного чеченского лексического материала, так как чеченцы и ингуши не воспринимают их как отдельные словообразовательные элементы. Исключением из этого правила являются, как уже указывалось, суффиксы, образующие фамилии, имена и отчества: -ов(а), -ев(а), -ович//-овна, -евич//-евна (которые присоединяются и к собственно чеченским словам.
В бацбийском языке мы также находим многочисленные производные слова, заимствованные из грузинского языка вместе с входящими в них словообразовательными элементами, которые будут рассмотрены при характеристике суффиксального способа образования сложных и-мен существительных. Кроме указанного масдарного суффикса, в образовании сложных слов — существительных параллельно с основосложением в чеченском и бацбийском языках ( в ингушском языке есть свои особенности образования «самостоятельных форм»: см. Мальсагов 1963; Ахриева и др. 1972) могут использоваться, прежде всего, суффиксы «самостоятельных форм» причастий, прилагательных, числительных: чеч. -иг, -г, -иг;; бацб. -рикі. В чеч. -иг и -г сочетаются только с глагольными основами: й-ог1у-рг ( й-ог1у-риг) «та, которая идет», в-огіург ( вог1уриг) — «тот, который идет»; д-еанар//д-еанариг «то, что принесено т. д. Таким образом, -рг — усеченный фонетический вариант -риг. В инг. -р соответствует чеч. -рг: инг. кхаъэца-р, чеч. кхаъоьцу-рг — «взяточник» и т. д. Следовательно, инг. -р -рг -риг, в бацб. в-угіу-р-и-кі — «крикун» (мужчина), й-угіу-рикіи - «крикунья» (женщина) от в-угі (й-угі) - «кричи, реви» (ср. чеч. уг1арг//уг1ариг — «крикун»). Стало быть, чеч. -риг соответствует бацб. -рикі. Этот суффикс в бацбийском употребляется редко при образовании причастий; чаще для образования соответствующих чеченским и ингушским прилагательных и других адъективных по структуре словоформ в бацбийском языке используются -ни, -ини, -йни, -уйни, -но: докі+дакі-ино «скорбный, опечаленный», докі+даш-ино «то же», майкхйаттуни «пекарь; пекущий хлеб (майкх «хяеб»+ятт-уни), дакілевини «мыслящий, думающий» (дакі «сердце» + лев-ини), ларкіьзпуйни «то, что надо слушать» (ла-ркі «ухо» + эпуй-ни), маті + кіаьдал-ино «слегка созревший» и др. Прямых соответствий чеченскому и ингушскому языкам в образовании адъективных словоформ, по форме являющихся именами прилагательными («самостоятельными формами»), а по значению и функции преимущественном употребляемыми как имена существительные, в бацбийском языке нет, но вряд ли подлежит сомнению, что приведенные выше суффиксы бацбийского языка, и суффиксы, образующие соотносительные чечено-ингушские словоформы, одного происхождения.
