Историко-лингвистическое исследование антропонимии татар междуречья нижней Оби и Иртыша (XX век) Айтбаева Лилия Хамитовна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Фонетическая структура татарских антропонимов в архивных документах ханты-мансийского округа тюменской области

1 .Фонетическая система татарского языка и его диалектов 39

2.Фонетическая система русского языка 44

3. Частотность употребления гласных и согласных в анлауте антропонимов татар нижнего Прииртышья 44

4. Слоговая структура антропонимов 45

5. Транслитерация личных имен, отчеств, фамилий 47

6. Особенности передачи фонетического строя татарских антропонимов в русских деловых документах 49

ГЛАВА II. Особенности образования и функционирования антропонимов татар в XX в.

1 Словообразовательная структура мужских личных имен 70

Фонетический способ. 71

Суффиксальный способ 73

Образование сложных личных имен сложением основ. 77

Аббревиация 85

2. Роль традиционных мусульманских личных имен в формировании фамилий татарского населения 86

Двуосновные и одноосновные татарские фамилии. Способы образования. 92

Лексико-семантическая классификация татарских фамилий 94

Краткие выводы 97

3. Образование татарских отчеств 98

4. Комбинаторно-сочетательные признаки женских личных имен татар

Способы образования женских имен 104

Инициальные и финальные компоненты женских личных имен нижней Оби и Иртыша 106

ГЛАВА III. Семантическое пространство антропонимов татар междуречья нижней Оби и Иртыша

1. Лексико-семантическая классификация личных мужских и женских имен (отчеств, фамилий) 112

Имена-описания (дескриптивы) 114

Физиологические особенности новорожденного

Условия и обстоятельства его рождения Имена-пожелания (дезидеративы) 122

Здоровья, долгой жизни

Красоты, благополучия Имена-посвящения (меморативы) 124

Теофорные (религиозные) имена, прославляющие ислам

Имена, которые даны в честь знаменитых личностей

ГЛАВА IV. Этногенетическая характеристика антропонимов татар междуречья нижней Оби и Иртыша 126

1. Арабско-персидский пласт 128

2. Тюркский пласт 135

3: Западно-европейский пласт 137

4. Финно-угорский пласт 139

5. Христианско-русский пласт 145

Краткие выводы 154

Заключение 156

Литература 163

Приложение4 183

• Особенности передачи фонетического строя татарских антропонимов в русских деловых документах
• Роль традиционных мусульманских личных имен в формировании фамилий татарского населения
• Условия и обстоятельства его рождения Имена-пожелания (дезидеративы)
• Финно-угорский пласт

Введение к работе

1. Актуальность исследования

Современный этап развития мирового языкознания характеризуется бурным ростом ономастических исследований, ведущихся на материале самых различных языков. Необходимость научного изучения антропонимов, представляющих собой определенную категорию слов в лексической системе любого языка, получила в настоящее время всеобщее признание. Профессор Г.Ф. Благова отмечает актуальность проблемы изучения функционирования тюркских личных имен. По ее мнению, исследования в области тюркской антропонимии, безусловно, нужно продолжать [Благова 1998: 180].

Антропонимика изучает собственные именования людей: имена личные, патронимы (отчества или иные именования по отцу), фамилии, родовые имена, прозвища и псевдонимы (индивидуальные или групповые), криптонимы (скрываемые имена). Изучаются также антропонимы литературных произведений, имена героев в фольклоре, в мифах и сказках. Антропонимика разграничивает народные и канонические личные имена, а также различные формы одного имени: литературные и диалектные, официальные и неофициальные. Каждый этнос в каждую эпоху имеет свой антропонимикой - реестр личных имен.

В настоящее время большое значение придается

этнолингвистическому, социолингвистическому, культурологическому аспектам исследования антропонимики. Историко-лингвистическое исследование антропонимов татарского населения междуречья нижней Оби и Иртыша - одна из актуальных проблем современного языкознания. Оно необходимо для определения взаимного влияния культур народов Тюменской области, на территории которой издавна проживают носители обско-угорских, самодийских, славянских, тюркских языков. Антропонимикой татар нижнего Прииртышья и Приобья как богатый и

ценный источник информации позволит проследить исторические события, социальные перемены, культурные новации в жизни населения исследуемого региона. Изучение личных имен также необходимо для продолжения и расширения научного исследования национальной антропонимии в целом и татарской антропонимии в частности.

Исследование антропонимии татар междуречья нижней Оби и Иртыша позволит проследить внуртиязыковые явления тоболо-иртышского диалекта, которые отражаются в именнике татар исследуемого региона, проанализировать фонетические, морфологические, лексические, этногенетические особенности личных имен татар Обь-Иртышского междуречья.

2. Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования - историко-лингвистическое исследование системы личных мужских и женских имен, отчеств и фамилий татар, сформировавшейся в междуречье нижней Оби и Иртыша на протяжении XX столетия.

В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи:

1.Изучить архивные фонды Ханты-Мансийского автономного округа, систематизировать антропонимию междуречья нижней Оби и Иртыша и вычленить антропонимы татарского населения.

2.Раскрыть фонетические особенности женских и мужских антропонимов междуречья нижней Оби и Иртыша, зафиксированных в архивных документах.

3.Описать особенности образования и функционирования личных имен, отчеств и фамилий татар исследуемого региона в XX в.

4.Разработать лексико-семантическую классификацию антропонимов татар междуречья нижней Оби и Иртыша.

7 5.Выявить этногенетические пласты татарских личных имен, отчеств и фамилий.

3. Объект исследования

Объектом исследования в нашей работе является антропонимия татарского населения во всем его многообразии, будь то сибирские, казанские, астраханские или другие группы татар. Но основное внимание уделяется сибирским татарам как старожильческому населению севера Тюменской области.

Язык сибирских татар имеет следующее диалектное членение: тоболо-иртышский диалект (в составе тоболо-иртышского диалекта выделяются говоры тюменских, тобольских, заболотных, уватско-вагайских, тевризских и тарских татар); барабинский диалект; томский диалект (калмакский, эуштинский говоры) [Тумашева 1977: 241].

Тюркское население Западно-Сибирской равнины состоит из этнических групп с выявлением подгрупп внутри их. Тюменско-туринские татары и их группы: а) тюменская, б) ялуторовская, в) туринская, в) верхотурская. Тобольские татары и их группы: а) аремзянско-надцинская, б) искеро-тобольская, в) бабасанская, г) иштякско-токузская. Ясколбинские татары и их группы: а) ясколбинская, б) кошукская, в) табаринская. Курдакско-саргатские татары и их группы: а) курдакская, б) саргатско-утузская. Тарские татары и их группы: а) аялынская, б) туралинская. Барабинцы и их группы: а) барабинско-туражская, б) любейско-тунусская, в) теренинско-чойская. Томские (эуштинские) татары и их группы: а) эуштинская, б) басандайская, в) евагинская. Чаты и их группы: а) обская, б) томская. Обские татары и их группы: а) темерчинская, б) шегарская, в) провско-соргулинская, г) черномысская. Калмаки [Томилов 1998: 114].

Сибирские татары населяют Тюменскую, Омскую, Новосибирскую, Томскую области Российской Федерации. В Тюменской области проживают

8 тобольские, тюменские, ясколбинские татары, а также северная часть

курдакских татар. Их предки, рыболовы и охотники, испокон веков жили в бассейне реки Обь по берегам ее больших и малых притоков Иртыш, Омь, Томь, Тобол, Ишим, Вагай, Тавда, Тура, Пышма.

4. Источники исследования

Антропонимы извлечены из многих источников: а) первоисточники, основу которых составили наши собственные полевые записи в татарских семьях Ханты-Мансийского округа Тюменской области; б)материалы необработанных рукописных документов, хранящихся в архивах - акты записей регистрации браков, деторождении архива ЗАГС ХМАО, материалы окружного государственного архива ХМАО; в) заметки, статьи на татарском языке, касающиеся истории населенных пунктов ХМАО, опубликованные в 1990-2004 гг. в областной татарской газете Тюменской области «Янарыш», материалы других окружных, областных и районных периодических изданий на русском языке, г) книги, статьи, монографии по истории, этнографии, филологии, географии, содержащие антропонимические материалы. Оценивая историографическое значение многих архивных документов, можно сказать, что они дают богатейший материал.

В нашей работе мы оперируем уникальной антропонимической картотекой, касающейся татарского населения междуречья Нижней Оби и Иртыша. По архивным данным нами составлена картотека из 8 230 личных имен, фамилий и отчеств и их диалектных вариантов. В историко-лингвистическом плане выявлены и проанализированы антропонимы трех поколений татар региона в XX веке (фамилий — 2265, в т.ч. неповторяющиеся - 771; отчеств - 1079, мужских имен - 1324, женских - 941).

Значительные сведения о сибирско-татарской антропонимике изъяты из следующих неопубликованных архивных материалов:

9 1.Материалы по подготовке Всесоюзной переписи населения 1970 г. в

ХМАО (информация, акты, протоколы) // ГА ХМАО. Ф. Р-6 (1967). О. 1. Ед.

хр. 262.

2.Статистический сборник " Ханты-Мансийский округ в цифрах" // ГА ХМАО. Ф. Р-6 (1975). Оп. 1. Ед. хр. 367.

3.Материалы по подготовке к Всесоюзной переписи населения округа в 1989 г. Сводки данных списков населенных пунктов по городам и районам округа. // ГА ХМАО. Ф. Р-6 (1988). Оп. 1. Ед. хр. 697.

4.Свидетельства о рождении граждан с. Самарово 1932 г. // ГА ХМАО. Ф. Р-6. Оп. 3-л. Ед. хр. 19.

5.Списки населения по колхозам Самаровского сельского совета // ГА ХМАО. Ф. Р-6. Оп. 3-л. Ед. хр. 26. (Дела по личному составу за 1924- 1953 гг.)

б.Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств районов Крайнего Севера (оседлых, полуоседлых, кочевых) // ГА ХМАО. Ф. 23. Оп.2. Ед.хр. 8, 12, И, 10, 9, 4, 7, 3, 6, 5, 14, 17, 22, 19, 23, 24, 25, 26, 28.; Ф. 186. Оп. 2. Ед.хр. 1,3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 17, 18, 19, 22, 23, 24, 26, 27.

7.Личные дела на выбывших работников Ханты-Мансийского горсовета. // ГА ХМАО. Ф. 186. Оп. 2-л. Ед. хр. 1.

8.Личные дела работников горкомхоза, поссовета, библиотеки, школ и т.д. // ГА ХМАО. Ф. 186. Оп. 2-л. Ед. хр. 2.

9.По учету кадров исполкома горсовета 1948 г. // ГА ХМАО. Ф. 186. Оп. 2-л. Ед. хр. 3.

Ю.Списки населенных пунктов округа с указанием численности и состава населения. // ГА ХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 4.

11 .Документы о естественном и механическом движении населения по районам округа за 1932-39 гг. (сведения, таблицы, списки, контрольные листы) // ГА ХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 17.

12.Единовременный учет окружного управления статистики о численности и составе специалистов, имеющих высшее и средне-специальное образование на 15 ноября 1989 г. // ГА ХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр.718.

13.Материалы по учету специалистов с высшим и средне-специальным образованием в колхозах, на предприятиях, в учреждениях, организациях Ханты - Мансийского округа на 15 ноября 1964 г. (списки, сведения, отчеты) //ГАХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 235.

Н.Единовременные статотчеты городских инспектур о численности и составе специалистов, имеющих среднее, высшее специальное образование по аппаратам районных исполкомов, их отделов и сельским Советам на 15 ноября 1985г. // ГА ХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 599.

15.Единовременные статотчеты окружного управления о численности и составе работников, занимающих должности руководителей и специалистов на 14 ноября 1980 г., имеющих высшее образование в окружном исполнительном комитете, его отделах, учреждениях сельского хозяйства окружного комитета ВЛКСМ. // ГА ХМАО. Ф. 6. Оп. 1. Ед. хр. 585.

Іб.Метрическая книга № 9 о рождении, заключении брака, смерти за 1899-1909 гг. Сухоруковской духосощественской церкви Тобольского уезда (Елизарово, Сухоруково) // ГА ХМАО. Ф. И-1. Оп.1. Ед. хр. 38.

П.Книги регистрации актов о заключении брака за 1928-2002 гг. // Окружной ЗАГС г. Ханты-Мансийска.

18.Книги регистрации рождения детей за 1928-2004 гг. // Окружной ЗАГС г. Ханты-Мансийска.

5. Методы исследования

Исследование антропонимов базируется на принципах комплексного анализа явлений языка и духовной народной культуры и при этом опирается на надежный фундамент архивных и полевых исследований. Основные

научно-методические принципы изучения антропонимики: а) от традиционных лингвистических проблем - к проблемам культуры, как она преломляется и воплощается в языке, его формах и истории, б) привлечение более широкого, исчерпывающего фонда соответствующих исторических фактов, в) ареальная и хронологическая классификация материала. Мы опираемся на различные методы, выработанные наукой: сравнительно-исторический, структурный (формантный и исследования основ), генетический (установление родства имен), ареальный (выявление ареалов распространения имен и фамилий), сопоставительный (сопоставление имен собственных различных языков), этимологический (применяется с ограничением: выявляется только первичное имя собственное), статистический (подтверждение активности моделей и тенденции их развития), метод лексико-семантической классификации, структурно-словообразовательный анализ антропонимов.

При решении конкретных задач мы опирались на научно-теоретические положения, разработанные в трудах отечественных и зарубежных исследователей ономастики - Х.Ч. Алишиной, Г.Ф. Благовой, Ф.Г. Гариповой, А. Гафурова, Ф.Х. Гильфановой, М.З. Закиева, Т. Жанузакова, Ш. Жапарова, А.А. Камалова, И.С. Карабулатовой, Э.М. Мурзаева, Н.В. Подольской, Г.Ф. Саттарова, Ф.С. Сафиуллиной, Н.К. Фролова, Ф.М. Хисамовой, Ф.Г. Хисамитдиновой, А.Г. Шайхулова и других.

Изучение антропонимов представляет собой сложный процесс. Специфика антропонимической лексики во многом послужила толчком к совершенствованию традиционной методики лингвистического анализа, к появлению новых и модернизации имевшихся способов описания слов, привлечению научных приемов из арсенала географической и исторической наук.

Широкое применение нашел описательный метод. Описательный метод предполагает четкое представление об избранном предмете изучения, последовательность описания, систематизации, группировки и

12 классификации, характеристики материала в соответствии с поставленной

исследовательской задачей. Начальным этапом "описания" материала

является его собирание, каталогизация, разумная систематизация,

позволяющая видеть разные его части.

"Первый закон антропонимики, как и всей ономастики - историзм" [Никонов 1974: 7]. Историзм - один из основных принципов научного анализа.

В.Д. Бондалетов отмечает, что "особенно важен исторический подход к ономастическому материалу, поскольку возникновение и вся последующая история имен собственных нерасторжимо связаны с историей общества, его экономической, политической и культурной жизнью" [Бондалетов 1983].

Задачей исследования, пользующегося историческим методом, является определение ономастических пластов по языкам-источникам, т.к. внутри одной антропонимическои системы имеются имена, созданные в разные исторические эпохи и заимствованные из других языков.

Сравнительно-сопоставительный метод представляет собой сравнение и сопоставление антропонимических единиц исследуемого региона.

Использование статистического метода основано на том, что у объекта изучения, помимо его качественной стороны, имеется сторона количественная. В настоящее время количественные (математические, квантитативные, статистические) методы получили широкое применение во всех областях науки, в том числе и в языкознании. С помощью статистического метода возможно определение слоговой структуры антропонима, его наиболее частотный буквенный состав в определенном отрезке времени.

Формантный метод немыслим без привлечения правил морфемного анализа, то есть способа организации слова, его членения на морфы и морфемы, как и без использования приемов словообразовательного анализа, то есть способов и правил образования новых слов, описания словообразовательных типов и моделей.

6. Научная новизна и практическая значимость работы

Научная новизна исследования состоит в том, что работа представляет
собой первую попытку комплексного изучения антропонимов татар,
зафиксированных в архивных документах XX века. В данной диссертации
впервые анализируется антропонимический материал татарского населения
севера Тюменской области, впервые вводится в научный оборот ценный
архивный антропонимикой междуречья нижней Оби и Иртыша. Через
призму системы имен татар междуречья нижней Оби и Иртыша могут быть
рассмотрены лингвоисторические контакты разносистемных языков и
диалектов. Изученный материал позволяет выявить взаимодействие языков
славянского, обско-угорского, арабско-персидского, тюркского

происхождения. Нами проведены наблюдения за диалектными особенностями личных имен, их "отклонениями" от общеупотребительных норм литературного татарского языка. В нашей работе дан комплексный системный анализ региональной антропонимии: лексико-семантическая классификация, словообразовательная характеристика, стратиграфия основ антропонимикона, анализ влияния мусульманских личных имен на формирование фамилий татарского населения нижнего Прииртышья.

7. Степень изученности антропонимии тюркских народов

Исследователи находят в глубокой древности истоки тюркской ономастики. Словари, глоссарии и другие письменные источники служат важным источником для исследования языковых особенностей древнетюркских личных имен. Значительное количество булгарских и татарских антропонимов зафиксировано в XIII-XIV веках в булгарских, а в XV -XVIII веках в татарских эпиграфических памятниках.

14 Ценные антропонимические сведения находят в древнетюркских

рукописях. Много данных по антропонимии содержится в трудах ученых

средневековья: в словаре М. Кашгарского (1071 г.) и "Тюркско-арабском

словаре" (1245 г.), в историческом произведении "Мустафад-эль-ахбар" Ш.

Марджани (1900 г.), в трудах К. Насыри "Свияжский уезд", "Географические

термины" (1890 г.).

Ученые XVI-XIX вв. вели поиски в области языкознания, народной литературы, истории западносибирских татар. В.В. Радлов, Н.Ф. Катанов, И. Гиганов заложили научный фундамент, определив основные направления работы для последующих поколений тюркологов: лингвистов, фольклористов, этнографов. Ценный антропонимический материал содержится в трудах историков Сибири Г.Ф. Миллера "История Сибири" (1937, 1941), И.Г. Георги "Описание всех в Российском государстве обитающих народов, а также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей" (1776, 1777), И.Е. Фишера "Сибирская история" (1774), И. Юшкова "Сибирские татары" (1861), В.В. Радлова "Образцы народной литературы северных тюркских племен" (1866-1886), П.А. Словцова "Историческое обозрение Сибири" (1886) и др.

Так, в работе Г.Ф. Миллера "История Сибири" приведен указатель личных имен, в котором практически все упомянутые имена - это личные имена татар, бухарцев, монголов и др. Г.Ф. Миллер останавливал свое внимание не только на исторических событиях, но и записал значения многих слов. О слове "тархан" он пишет следующим образом: "Слово "тархан " является почетным званием у татар и в переводе значит вольный господин. Обладатель его не обязан платить дань господину своей страны, но и в случае нужды, должен принимать участие в его походах. В Тарханском городке жил такой тархан..." [Миллер 1999: 217]. В настоящее время в антропонимиконе не только татар, но и хантыйского населения междуречья нижней Оби и Иртыша встречаются личные имена XIX в., в которых есть словообразовательный формант "тархан", т.е. в личном имени

15 зафиксировано желание родителей видеть своего ребенка вольным,

свободным, богатым.

Современный этап развития ономастики характеризуется возросшим интересом к татарским именам со стороны лингвистов, историков, культурологов, этнографов и других исследователей. Разнообразна тематика ономастических работ, методика их изучения.

Большой вклад в развитие тюркской антропонимики внес профессор Казанского университета Г.Ф. Саттаров. В труде "Антропотопонимия ТАССР" Г.Ф. Саттаров [Саттаров 1975] систематизировал антропотопонимию Татарстана, раскрыл структуру этой микросистемы. Значительная часть названий населенных пунктов ТАССР восходит к личным именам и прозвищам, составляющим самый древний пласт в антропонимии. Г.Ф. Саттаров изучил варианты личных имен, возникшие в результате фонетических и фонетико-морфологических изменений полных имен, раскрыл значения названий населенных пунктов ТАССР, производных от личных имен и фамилий, проанализировал древние тюркские личные имена. Саттаров Г.Ф. создал толковый словарь татарских личных имен, включающий полное название личного имени, его этимологию, усеченные, уменьшительно-ласкательные варианты. Изучая семантику, этимологию, словообразование антропонимов, мы используем в работе толковый словарь Г.Ф. Саттарова "Татар исемнаре ни сюйли?" (О чем говорят татарские имена), выпущенный издательством "Раннур" г. Казани в 1998 г.

К числу новых работ, выполненных с применением статистического метода, относятся кандидатские диссертации Г.Р. Галиуллиной и Г.С. Тимирхановой Г.Р. Исследователь Г.Р. Галиуллина в работе "Антропонимия татар г. Казани в XX в. (на материале личных имен)" исследовала мотивы имянаречения новорожденных г. Казани в XX веке, показала количественную динамику и статистику личных имен татар, определила генетические пласты татарских личных имен. Г.Р. Галиуллина выделила наиболее распространенные имена в "первую десятку имен", назвала редкие

имена. К числу "редких" имен автор относит устаревшие редкие имена-архаизмы, собственно архаизмы, возрожденные архаизмы, редкие имена-неологизмы, редкие имена, возникшие в результате неудачного имятворчества родителей и имена, значение и этимологию которых невозможно установить из-за искажения их написания. С середины 80-х годов до наших дней состав редких имен набирает свой вес. В основном - это возрожденные архаизмы, возникшие в результате стремления родителей наречь ребенка необычным, малоизвестным именем [Галиуллина 1999]. Данные кандидатского исследования нашли отражение в книге "Личные имена татар в XX веке" [Галиуллина 2000].

Среди новейших работ по антропонимии татар отметим кандидатскую диссертацию Г.С. Тимирхановой "Антропонимия татар г. Набережные Челны Республики Татарстан в XX веке (на примере личных имен и фамилий)" [Тимирханова 2002]. Г.С. Тимирханова проследила исторические предпосылки формирования имен и фамилий, установила мотивы выбора имени и условия, влияющие на выбор имени новорожденного, дала лексико-семантический анализ и классификацию татарских личных имен и фамилий. Историко-лингвистическое исследование татарских личных имен и фамилий г. Набережные Челны в XX в. показало тесную связь их с общетатарским антропонимическим наследием, с учетом региональных особенностей исследуемого региона.

В Краснооктябрьском, Сергачском, Пильнинском районах
Нижегородской области компактно проживает татарское население, именник
которого изучила Ф.Г. Вагапова. Ее работа называется «Историко-
лингвистический анализ личных имен нижегородских татар XX века». На
большом фактическом материале автор описала «Истоки и особенности
формирования и развития личных имен нижегородских татар», «Отражение
этноязыковых особенностей нижегородских татар в личных именах»,
выявила общеалтайский, монгольский, арабский, русский,

17 западноевропейский, смешанный, новотатарский этногенетические пласты

имен [Вагапова 2002].

Наука еще не имеет полного и исчерпывающего представления об ономастических системах тюркских народностей Сибири. Антропонимы сибирских татар остаются малоизученными, несмотря на то, что существуют отдельные публикации тюменских исследователей. Антропонимию татар юга Тюменской области исследовала профессор ТюмГУ Х.Ч. Алишина. Свойства антропонимических систем отражать историю тобольских и тюменских татар изучила доцент ТюмГУ Ф.Х. Гильфанова [Гильфанова 1997]. Некоторые личные имена омских татар приводит в диссертации "Этнический состав и межэтнические связи татар Среднего Прииртышья в конце XVIII-XX вв." Светлана Корусенко [Корусенко 1996].

Исследователь антропонимов сибирских татар XVIII-XX вв., профессор Х.Ч. Алишина опубликовала серию статей, основанных на материалах полевых экспедиций, архивов, письменных печатных изданий [Антропонимы сибирских татар XYIII в. (по данным "Ревизских сказок") // Kongressu (septimu internationale (fenno-ugristarum) Debrecen, 1990; " Краткая Сибирская летопись (Кунгурская)" как источник по ономастике сибирских татар //Материалы III научно- теоретической конференции по азербайджанской ономастике. Баку, 1992; Этногенез сибирских татар по данным антропонимики // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Махачкала, 1997], др.

Ономастические данные для изучения этногенеза сибирских татар нашли отражение в двухтомной монографии "Ономастикой сибирских татар" [Алишина 1999].

До проникновения ислама в Сибирь личные имена татар напоминали родовые имена: Курас "петух", Кобяк "крупная собака", Бугай "бык", Урак "серп", Курта "налим", пишет Х.Ч. Алишина. Вероятно, эти и подобные им имена носили тотемистический характер и были основаны на языческих верованиях и представлениях.

18 У татар Тоболо-Иртышья были распространены имена, связанные с

культом неба, созвездий, земли, воды: Енсуер (ен-"душа", су-"вода", ер-

"земля"), Суергур (су-"вода", ер-"земля", гур-возможно, микроэтноним),

Танрыш (тенгри -"небо"). Такие имена также рекомендовали давать детям,

умершим сразу после рождения. Муллы не разрешали хоронить детей без

имени. Информант из д. Большое Чечкино (Ярковский район) рассказала, что

ее умершей дочке, прожившей всего один день, попросили в соответствии с

древним обычаем дать специальное имя: Консылу (Кбнсылу: кон "солнце"+

сылу "красавица").

Можно встретить имена, связанные с культом отца-матери (в д. Тукуз, Казанка Вагайского района, например, часто встречается женское имя Инэкэ ("мамочка"); терминологией родства является женское имя Апакай ("тетушка") (Ярковский район, д. Юртобор).

Антропонимия сибирских татар юга Тюменской области была
подвергнута Алишиной Х.Ч. комплексному исследованию. В монографии
представлены антропонимы сибирских татар юга Тюменской области,
проведен их дистрибутивный, семантический, этимологический анализ. Х.Ч.
Алишина рассмотрела фонетические, словообразовательные,

морфологические признаки татарских антропонимов. Так, характерным фонетическим признаком антропонимов татар юга Тюменской области является отражение в антропонимических единицах отдельных фонетических особенностей тоболо-иртышского диалекта сибирских татар: употребление аффрикаты [ц] вместо литературной татарской аффрикаты [ч] - явление цоканья, йотация, абсолютно глухое начало слова. Вместе с тем, антропонимия татар севера Тюменской области осталась вне поля зрения Х.Ч. Алишиной.

Доцент ТюмГУ, кандидат исторических наук Ф.Х. Гильфанова исследовала антропонимию тобольских и тюменских татар середины XVIII-XIX вв. [Гильфанова 1999]. Ф.Х. Гильфанова сравнила антропонимическую систему тобольских и тюменских татар с системами самодийских и угорских

19 народов, с казахской и башкирской системами, с системой поволжских татар

и русской антропонимической системой. Первую главу диссертации

"Антропонимия тобольских и тюменских татар середины XVIII-XIX вв."

Ф.Х. Гильфанова посвятила рассмотрению этноисторических, социальных и

хозяйственно-культурных основ традиционной антропонимии тобольских и

тюменских татар. Далее Ф.Х. Гильфанова изучила личные имена тобольских

и тюменских татар середины XVIII-XIX вв. и отдельно рассмотрела шесть

групп татар: аремзянско-надцинскую, искеро-тобольскую, бабасанскую,

иштякско-токузскую, тюменскую и ялуторовскую. В антропонимиконе

междуречья нижней Оби и Иртыша есть личные имена татар-переселенцев,

крестьян, приехавших из Ялуторовского, Вагайского, Ярковского,

Тюменского, Тобольского и других районов Тюменской области. Так, в

исследуемом нами именнике присутствуют личные имена с основами: Кече,

Кечек, Кочек, Кучук. Г.Ф. Гильфанова пишет, что данные имена характерны

для именника иштякско-токузских татар. "В середине XVIII в. основу их

именника составили древнетюркские имена, например: Кечек, Кочек, Кучук и

др. Эти антропонимы образованы от слова "кече" - младший. В

древнетюркском языке слова "олы" - старший и "кече" - младший являлись

компонентами при образовании имен" [Гильфанова 1999: 11].

Вопросы антропонимии были предметом обсуждения на международных конгрессах, на отечественных конференциях. Эти материалы нашли отражение в сборниках "Ономастика Поволжья" (1969, 1971, 1973, 1976, 1986, 1991), "Ономастика Востока" (1980), "Тюркская ономастика" (1984), "Ономастика Татарии" (1989), "Антропонимика" (1970) и др.

В сборнике "Ономастика Татарии" (1989) есть публикации М.А. Залялеевой, посвященные татарским личным именам русского и западноевропейского происхождения. Ф.С. Баязитова проанализировала личные имена в говорах крещеных татар. Д.Б. Рамазанова опубликовала некоторые наблюдения над топонимией и антропонимией пермских татар. Л.К. Гараева

20 исследовала на материале личных имен тюркизмы в русской исторической

антропонимии.

Изучению антропонимии тюрков посвящен ряд работ Алима Гафурова. Его словарь "Имя и история. Об именах арабов, персов, таджиков и тюрков раскрывает семантику, сферу употребления, этимологию арабских, персидских, таджикских и других тюркских имен [Гафуров 1987].

Г.Ф. Благова в статье "К характеристике раннетюркских
антропонимов" реконструировала систему функционирования

раннетюркских антропонимических единиц. Раннетюркские антропонимы по своему происхождению тесно и широко связаны с апеллятивной лексикой, поэтому легко поддаются семантической классификации. Г.Ф. Благова отнесла антропонимические единицы к названиям неба и небесных тел, названиям минералов, домашних животных и т.д. Использование тюрками в личных именах названий родственников, Г.Ф. Благова возвела к древним этническим традициям тюрков [Благова 1998]. В антропонимиконе нижнего Иртыша и Оби мы встречаем личные имена, фамилии и отчества, в которых отражены термины родства: Атыковна, Аткович, Бабаев, Иняка. Мы придерживаемся мнения Г.Ф. Благовой, что "традиционно-патриархальным самосознанием тюрков обусловлены "разветвленная система родства, соответственно система терминов родства и вместе с тем - проникновение в тюркскую антропонимию целого ряда таких терминов, закрепление их там на многие века" [Благова 1998: 183]. В данном случае мы наблюдаем закрепление терминов родства в системе антропонимии сначала в виде личных имен, затем фамилий и отчеств.

Доктор филологических наук А.В. Суперанская написала много книг и статей, посвященных проблеме антропонимии: "Общая теория имени собственного" [Суперанская 1973], "Фамилии со сложными основами" [Суперанская 1994], "География некоторых фамилий" [Суперанская 1997], "Толкование имен" [Суперанская 1991] и др. А. Суперанская занималась проблемой антропонимии не только русскоязычного населения, но и

21 тюркоязычных народов. Она опубликовала статью "Хозяин родился!.. Имена

тюркоязычных народов" в журнале "Наука и жизнь" в 1992 году, в которой

проанализировала происхождение и употребление тюркских личных имен

арабского происхождения [Суперанская 1992]. Антропонимические

категории: личные имена, отчества, фамилии выполняют определенные

функции. Относительно функций фамилии А.В. Суперанская говорит, что

"фамилии при идентификации личности играют огромную юридическую

роль, поэтому важно не только историческое и социологическое, но и

лингвистическое изучение фамилий" [Суперанская, Суслова 1985: 169] .

Исследователь Ф.Л. Мазитова в кандидатской диссертации "Историко-лингвистический анализ татарских фамилий" отметила сильное влияние со стороны диалектов и говоров татарского языка на формирование большинства татарских фамилий. Ф.Л. Мазитова показала историю формирования и развития татарских фамилий, выяснила причины становления татарских фамилий по типу русских, дала лексико-семантический анализ и классификацию татарских фамилий, описала структуру фамилиеобразующих основ и способы образования татарских фамилий. Ф.Л. Мазитова приводит классификацию татарских фамилий, состоящую из восьми лексико-семантических групп. В татарских фамилиях, Ф.Л. Мазитова выделила два основных этнолингвистических пласта: исконно татарский и заимствованный пласт, состоящий из фамилий, основы которых восходят к арабскому, персидскому, русскому, монгольскому и другим языкам [Мазитова 1986].

Х.Ф. Исхакова в книге "Сопоставительная грамматика татарских и русских собственных имен" описала грамматические особенности антропонимов в типологически разных языках - русском и татарском. Х.Ф. Исхакова исследовала общие и различные черты в русских и татарских личных именах в области структуры собственных имен: соположения, сложения, аффиксации [Исхакова 2000].

Древнетатарские и древнебашкирские антропонимы исследовал А.Г. Шайхулов [Шайхулов 1983]. В исследовании антропонимии узбекского языка Э. Бегматов определил причины возникновения и развития узбекских имен, фамилий и прозвищ, уточнил роль и место личных имен в лексической системе языка. Народы, жившие на территории Средней Азии в древние времена, поклонялись небу, воде, земле, считая их священными. Существовали старые доисламовские традиции наречения среднеазиатских народов: у узбеков были тотемистические представления о волке {Бури, Бурибой, Буриой), деревьях {Урмон, Урмонали, Чинорбой, Чинорой), а также фетиши растений {Евшанбой, Ентокбой). Такие традиции имянаречения детей существовали и у татар: о них пишут Г.Ф. Саттаров, Г.Ф. Благова, Х.Ч. Алишина, Ф.Х. Гильфанова и другие исследователи.

Исследованию антропонимии казахского народа посвящены работы К.А. Ниетбаевой "Историко-лингвистический анализ казахских фамилий" [Ниетбаева 1993] и Г.И. Кульдеевой "Антропонимическая система казахского языка" [Кульдеева 2001].

"Историко-лингвистическое исследование шорской антропонимии" -первое исследование антропонимии шорцев провел Г.В. Косточаков [Косточаков 1995]. В главе первой "Из истории формирования и развития шорской антропонимии" Г.В. Косточаков рассмотрел связь между принятием шорцами христианской веры и состоянием антропонимии в тот период времени. Обращение шорцев в христианство оказало чрезвычайно сильное воздействие на шорскую антропонимию, чего нельзя сказать о реальном приобщении шорцев к православной вере. "Новый именник шорцев страдал однообразием. Например, Качор, Тортош, Демичи стали Иоаннами; Унакпай, Капый, Тодор, Банбарак, Мамраш - Николаями, Тортонак, Паланаш - Павлами и т.д." [Косточаков 1995: 10].

Ш. Жапаров исследовал киргизскую антропонимию: проследил традиции в формировании антропонимов, изучил процесс развития и становления современного (национального, официального) антропонимикона

23 и его отношение к диалектной ономастике. На протяжении многих веков киргизский народ находился в окружении соседних народов - родственных и неродственных. Как следствие тесных контактов с ними происходило обогащение системы киргизских личных имен за счет заимствования иноязычных имен, а также их отдельных компонентов, формул именования, мотивов присвоения имени и т.д. "...Народная антропонимическая традиция легко и быстро аккумулирует заимствованные личные имена и реализует их в повседневном общении" [Жапаров 1989: 15].

Многие ученые ведут разработки одновременно и по антропонимии, и по иным направлениям ономастики. Антропонимические данные проявляются в топонимических, гидронимических и других единицах. Свидетельством этому могут быть работы Г.Ф. Саттарова, Х.Ч. Алишиной, Н.К. Фролова и др.

Анализ научной литературы по ономастике показал, что антропонимы сибирских татар остаются малоизученными, несмотря на то, что существуют отдельные публикации тюменских исследователей. Изучение антропонимикона татар, проживающих на севере Тюменской области, станет нашим скромным вкладом в развитие науки ономастики.

8. Регион исследования: краткие исторические и статистические сведения

Междуречье нижней Оби и Иртыша - местность, расположенная между реками Обь и Иртыш. На месте впадения Иртыша в Обь находится г. Ханты-Мансийск и близлежащие поселки: Кирпичный, Белогорье, Луговое, Урманное, Кедровое, Троица и т.д. "Город Ханты-Мансийск - центр Ханты-Мансийского автономного округа расположен в Западной Сибири, на реке Иртыш (порт), в 15 км от ее впадения в Обь. Основан в 1931г. как поселок Остяко-Вогульск - центр Остяко-Вогульского национального округа. С 1940

24 г. Ханты-Мансийск входил в состав Уральской области, с 1934 — Омской, с 1944 - Тюменской области. В 1950 -преобразован в город с включением в его состав соседнего села Самарово" [Города России 1994].

Иртыш протекает в Казахстане и России (верховье в Китае), левый приток Оби. Протяженность 4248 км. До впадения в озеро Зайсан называется Черный Иртыш. Основные притоки: Ишим, Тобол - слева. Используется для водоснабжения, орошения; питает канал Иртыш - Караганда. На Иртыше расположены города Усть-Каменогорск, Семипалатинск, Павлодар, Омск, Тобольск, Ханты-Мансийск [Новый энциклопедический словарь 2004: 444].

Обь — река в Западной Сибири. Образуется слиянием рек Катунь и Бия в предгорьях Алтая. Впадает в Обскую губу Карского моря. Длина - 3650 км. В среднем и нижнем течении протекает по Западно-Сибирской равнине в очень широкой долине, дробясь на многочисленные рукава и протоки [Энциклопедический словарь географических названий 1973: 479].

Антропонимическая система междуречья нижней Оби и Иртыша формировалась в течение ряда столетий в сложных географических, исторических и лингвистических условиях.

Заселение Западной Сибири - длительный и сложный процесс. ""Себир" - страна лесов, так называли ее монголы. Примерно четыре тысячи лет тому назад пришли сюда кочевники-степняки угры, теснимые с юга своими недругами, слились с местными жителями - от них и пошли сегодняшние ханты и манси" [Бахлыков 1992].

Обжитые места то оставлялись, то вновь осваивались. Это в большинстве случаев было связано с изменением физико-географических условий, с потеплением или похолоданием климата. По археологическим данным известно, что люди на северо-западе Сибири появились довольно рано. Археологи не исключают возможность обнаружения здесь следов человека палеолита (древнекаменного века). С.А. Белобородое в очерках истории города Ханты-Мансийска отмечает, что "в тундре и северной тайге после отступления ледникового покрова, поселились первобытные охотники,

25 этнический состав которых до сих пор недостаточно выяснен. Среди

прииртышских племен были, в частности, сапыры или сиберы, от которых по одной из версий, и произошло название "Сибирь" [Белобородов 1997]. "Обь-Иртышский Север в глубокой древности был заселен угорскими и самодийскими племенами - предками ханты, манси, ненцев и селькупов. В прошлом столетии они сосредотачивались в Березовском, Сургутском и северной части Тобольского уездов Тобольской губернии" [Судьбы народов Обь-Иртышского Севера 1994].

До сих пор в исторических и этнографических науках ведутся споры о том, откуда и когда пришли на западносибирские земли праугорские племена. "По одной из наиболее вероятных гипотез, самая ранняя, известная науке территория, заселенная уграми, находилась в лесостепной полосе Западной Сибири". Здесь во времена неолита (новокаменного века) в IV тысячелетии до н.э. предки всех родственных ханты и манси народов составляли прафинно-угорскую общность. Позже предки современных венгров ушли на запад, а предки хантов и манси - в районы Нижней Оби. Средневековый период связан с распространением так называемых угорских княжеств и городков. Именно с этого времени началось развитие культурно-исторических образований - прямых предков ряда коренных народов Западной Сибири (ханты, манси, селькупов, ненцев, тунгусов и т.д.). СВ. Бахрушин, исследуя историю народов Сибири в XVI-XVII вв., отмечает, что в XVII в. "страна остяцкая" начиналась на Иртыше, между впадением его в Обь и устьем Тобола, "яко тихим плаванием в трех днех от Тоболска" [Бахрушин 1955: 88].

"Главная масса татарского населения занимала четырехугольник, образуемый Тоболом с Турой и Иртышом с Омью, но власть сибирских "салтанов" распространялась и дальше за эти пределы. К западу - на мансийские племена, жившие на Туре, а к северу - на приобских хантов" [Бахрушин 1955: 153]. В эту область, простиравшуюся "до крайних пределов севера" и известную татарам под названием "Страны мрака" завоевателей

26 привлекало, как очень тонко отмечал еще Марко Поло, обилие пушнины.

"Туземцы этой страны - говорит он, - ловят бесчисленное количество

соболей, куниц, росомах, лисиц и других подобных зверей, мех которых

...высоко ценится татарами, в собственной земле которых можно найти лишь

более дешевые сорта; это обстоятельство и побуждает татар совершать

грабительские набеги на север" [Бахрушин 1955: 153].

Особая страница в истории округа связана с освоением Сибири русскими первопроходцами. Первое упоминание о Югре в исторических источниках относится к XI веку. В "Повести временных лет" говорилось, что "...богатый новгородец Гюрята Рогович направил своих людей в Печеру и дальше в Югру...". В первой четверти XII века жители Великого Новгорода уже неоднократно ходили за Югру. В 1265 г. Югорская волость стала упоминаться в грамотах как новгородское владение, с которого даже собиралась дань.

С 1364 г. началось непосредственное освоение русскими восточных склонов Урала. Новгородские ратники, пройдя через древний северный путь, дошли до низовьев р. Оби.

С XV в. по мере усиления Великого Московского княжества все чаще на Югорской земле стали появляться московские дружины. А с 1465 г. Московский воевода В. Скряба впервые собрал дань в пользу Московского великого князя. После присоединения Новгорода к Московскому государству в 1478 г. Югорская земля вошла в состав первого русского государства. "В начале XVI столетия вся Северо-Западная Сибирь была формально подчинена Московскому государству. Царь Иван III даже внес в свой титул владение землями Кондинской и Обдорской", - пишет С.А. Белобородов в книге «Самарово». "Московская область нуждалась особенно на первых порах, в военной силе для продвижения в глубь Сибири и объясачения жителей. Она без колебания использовала в этих целях былых вассалов Кучума, предоставив им за это ряд прав и преимуществ. Таким образом, кучумовские "мурзы и мурзичи" смогли и при новых хозяевах до известной

27 степени сохранить свое привилегированное положение. Они составляли

особый разряд так называемых "юртовских служилых татар", выделенных из

общей массы ясачных людей. Таких служилых татар в XVII в. числилось в

Тобольске от 250 до 255 человек, на Тюмени — первоначально в среднем 75

человек, позднее свыше 100 человек, на Таре в первой четверти столетия, по

официальной справке, их должно было быть 36 человек, в действительности

же их было временами 49, 57 и 65 человек; в 1701 г., считая взрослых,

сыновей и братьев, их насчитывалось 84 человека" [Бахрушин 1955: 163].

Однако, изменения политической обстановки, внутренние и внешние проблемы России привели к тому, что вскоре плоды сибирских побед были надолго утрачены. Воспользовавшись этим, сибирские ханы начали вновь совершать набеги на земли племен хантов и манси в низовьях Иртыша и на Оби. Правители Сибирского царства взымали с покоренного населения дань. Хантыйские городки были укреплены значительно слабее, нежели татарские, а малочисленные отряды хантов не могли оказать серьезного сопротивления воинственным татарам. Вообще же сибирские ханы мало вмешивались во внутренние дела улусов и хантыйских юртов. В таком состоянии народы Приобья пребывали до середины XVI века.

Ф.А. Валеев отмечает, что сибирские татары вступали в этнические контакты с тюркизированными, по-видимому, в более ранний период угроязычными племенами — предками современных хантов и манси [Валеев 1993: 20]. В XVI в. мансийские и хантыйские княжества находились уже в зависимости от Сибирского ханства. Зависимость эта состояла в уплате ясака ханской казне и некоторой военной помощи хану. В такой зависимости от татарского ханства находились обитавшие по нижнему течению Иртыша яскалбинские манси, ханты, жившие по правому притоку Иртыша — Демьянке, юрты которых были расположены по соседству со столицей ханства Искером. По предположению историка СВ. Бахрушина, ханты нижней Оби тоже находились под определенным воздействием татарского государства.

Ханты и манси подвергались воздействию со стороны своих соседей -сибирских татар. Живя смешанно с ними, значительная часть пелымских манси отатарилась. При Кучуме среди угорских племен и татар распространялся ислам. По-видимому, принявшие ислам и отатарившиеся угры впоследствии получили тюркские (мусульманские) имена. "Лучшим" людям, т.е. представителям социальной верхушки хантов и манси, ханом присваивались звания "мурз" (от арабск. морза, сын высокопоставленного чиновника, "белая кость"). После подчинения Сибирскому ханству ханты стали называть себя хондихо. Хон — хан, царь, и хо — человек, "хон-хо ", или хондихо, означает ханских подданных. По преданиям хантов, они очень долго оставались под властью хотанов, т.е. сибирских татар [Валеев 1993: 21].

Историк Г.Ф. Миллер пишет о том, что "известие о подчинении остяков и вогулов Кучуму нужно принимать с не меньшей осторожностью. В нижнем течении Иртыша и по Оби можно найти много следов старинных городков созданных, по-видимому, природой, без участия в этом людей, когда, я расспрашивал остяков, кем сделаны эти городки, они отвечали единогласно, что в них во время неприятельских нападений жили их предки, а неприятелями их были частью татары с верхнего Иртыша, частью самоеды с Нижней Оби, которые нередко беспокоили их, грабили их добро и уводили в полон их жен и детей. Если татары, как приходится думать, и совершали частые нападения на остяков, то из этого еще не следует, что они покорили себе этот народ. Можно признать, что остяки, жившие по Иртышу, подчинялись татарам и платили им дань. Остальные же остяки, а также верхотурские, пелымские и Березовские вогулы, за дальностью расстояния, вероятно не были покорены татарами" [Миллер 1999: 194].

В то же время Г.Ф. Миллер считает, что "главнейшим народом Сибири являются татары, которые живут в южных местностях по рекам Тоболу, Иртышу, Оби, Томи и Енисею и лежащих между ними степях" [Миллер 1999: 166].

В начале XVI в. земли ханты и манси были силой присоединены к Сибирскому ханству, возникшему на остатках Тюменского царства. В это время местные жители по Пелыму, Конде и Тавде объединились в один из крупнейших государственных союзов Сибири - Пелымское княжество, которое вошло в состав Сибирского ханства. С 1555 г., после того, как хан Едигер признал себя вассалом Москвы и обязался ежегодно выплачивать дань, взаимоотношения обских и кондинских угров с русскими стали достаточно регулярными.

В 1563 г. власть в Сибирском ханстве перешла к сыну Бухарского правителя Кучуму, который в 1575 г. порвал вассальные отношения с Москвой и нанес удар по Приуралью. В ответ на это солепромышленниками Строгановыми был сформирован отряд казаков под предводительством атамана Ермака, который вернул часть завоеванных Москвой земель.

Самыми крупными из захваченных волостей стали владения хантыйского князя Самара, который пользовался большим влиянием среди местных племен, так как владел известным хантыйским святилищем. Г.Ф. Миллер так пишет о завоевании Самарова: "На Иртыше оставалось только одно место, которое надо было еще завоевать. Оно было особенно важно, потому что там имел местоприбывание главный князец остяков, живших по Иртышу и Оби, Самар; по его имени местечко названо Самаровским ямом, так как оно построено там, где жил Самар" [Миллер 1999: 241]. Городок Самара состоял из двух частей - небольшого селища у подножья горы и укрепленной площадки на вершине 80-метровой горы, почти отвесно спускавшейся к реке. Крепость была почти неприступной.

Тем не менее, после схватки с казаками под предводительством атамана Никиты Пана Самаров городок пал, сам Самар и часть его приближенных погибли. Проведя в захваченном городке около недели, русские казаки пустились далее вниз по Оби. "В борьбе с русскими Самар погиб; род его, однако, продолжал княжить в Белогорье и после него. В 1609 г. белогорский хант Таир Самаров (Сомиров) пробовал примкнуть к заговору

хантских князей, направленному против русской власти; в 1628-1629 гг. лучшим человеком в Белогорской волости еще считался Байбалак Самаров; в 1635-1636 гг. упоминается Коял Самаров, но уже в качестве рядового ханта. Белогорское княжество было слишким близко к важнейшим центрам русской колонизации; на развалинах Самарова городка вырос Самаровский ям" [Бахрушин 1955:140].

В XVI в. Московское правительство перешло к реализации плана строительства укрепленных городов на новых землях, чтобы, опираясь на них, постепенно продвигаться дальше. Одним из первых подобных городов стал Березов, основанный в 1593 г. на месте остяцкого городка "Сугмут-Ваш" или, как его еще называли вогулы, "Халумо-Сугмут", что в переводе означает "Березовый город". Чуть позже был основан г. Сургут, в 1595 г. — Обдорский городок.

В августе 1598 г. войском во главе с Войковым была разгромлена ставка Кучума, а в 1601 г., после его гибели, Сибирское ханство прекратило свое существование. В конце XVI века Югорская земля была окончательно присоединена к Московскому государству. Однако этот край еще долго не заселялся русскими, которые не появлялись здесь вплоть до середины XVII века.

Н.А. Абрамов писал: "Несмотря на то, что остяки около 270 лет находятся под русской державой, русское влияние менее заметно на них, чем татарское" [Абрамов 1858: 331].

Более частыми стали посещения русскими Югорской земли в конце XVII века. К этому времени относится и литературное описание вогулов, первое изображение Конды на географической карте. Летом 1687 г. выдающийся сибирский картограф и историк С.У .Ремезов составил карту, на которой были изображены дороги, ведущие от Тобольска, - "Чертеж всея Сибири мера от Тобольска ехать...", где также показано расположение Самарова. "Большую роль в судьбах мансийских племен, обитавших на восточных склонах Урала, сыграло то обстоятельство, что через их страну

31 проходил водный путь, соединявший с незапамятных времен Европу с северо-западной Азией. Этим путем ездили в Большую и Малую Конду русские торговые люди из Перми, а с Оби, из Тобольска и с Березова, ханты и татары" [Бахрушин 1955: 143]. "Этим положением на большой дороге объясняется воздействие, которому подвергались жившие на Тавде манси со стороны сибирских татар, оказавших несомненное влияние на их быт и культуру. Название "мурз", присвоенное "лучшим людям" из пелымских Мансей, и встречающиеся среди них тюркские имена (Юсуп, Емелдеш, Ак-Сеит, Аблегирим) подтверждает это наблюдение" [Бахрушин 1955: 143].

Территории, занимаемой ныне Ханты-Мансийским автономным округом, в частности городом Ханты-Мансийском, отводилась особая роль в политике Московского правительства, прежде всего в связи с его особым географическим положением. С целью организации надежного сообщения между центром и отдаленными окраинами в нижнем течении Иртыша в 1637 г. были организованы Самаровский и Демьяновский ямы. Однако, выдающийся знаток истории Сибири П.Н. Буцинский считал, что это произошло еще в 1635г., впервые в этих местах появилось более или менее многочисленное русское поселение [Буцинский: 1889].

В конце 1630-х гг. в Самарово (южная часть города Ханты-Мансийска, до наших дней сохранившая свое историческое название) числилось уже до полусотни ямщиков. С.А. Белобородов называет древнейшие роды Самаровского яма. Это были Шаламоеы, Егишевы, Ершовы, Змановские, Карандошовы, Кузнецовы, Мухины, Сушкины, ссыльные поляки Зеленские.

Через Самарово шел значительный поток как местных товаров (пушнина, рыба, ягода, шкуры и т.п.), так и иноземных. Нередкими гостями были здесь купцы из Бухары, Калмыкии, русские и татарские торговцы.

«Численность населения в крае стала увеличиваться в XIX веке за счет пришлого населения: началось рыбопромышленное освоение, возрос спрос на рынке на песца, т.к. соболь к этому времени почти уже был истреблен. В начале XX в. в низовья Оби из Тобольска и других южных городов ежегодно

32 прибывало для летнего промысла около тысячи наемных работников» [Алексеева 2002: 166].

История Сибири и коренных народов связана также с историей политической ссылки, которая началась задолго до появления в XVI веке А.Д. Меншикова в Березове. Уже в ходе присоединения и освоения Сибири в XVI веке правительство отправляло сюда неугодных лиц. С самого начала их можно разделить на две категории — представители простого народа: крестьяне, казаки, низшие слои горожан. Вторая категория - люди из других слоев общества, сосланные в Сибирь в опалу, нередко с понижением по службе, с сокращением жалованья. Таких людей было меньше, но и они немало сделали для развития Сибири. Вместе с добровольными переселенцами взяли на свои плечи нелегкий труд освоения Сибири, распространение земледелий и ремесел [Тобольский Север: 1998]. В 30-40 гг. XX века на север были сосланы раскулаченные крестьяне. Л. В. Алексеева отмечает, «переселение на Север в начале 30-х гг. десятков тысяч раскулаченных крестьян привело к изменению численности населения в крае» [Алексеева 2002: 179].

Как показали результаты специальных исследований, в Ханты-Мансийский район были сосланы раскулаченные крестьяне Тюменского, Ишимского, Тобольского округов, Юргинского, Нижне-Тавдинского, Ялуторовского, Упоровского, Емуртлинского и других районов, а также крестьяне юга Уральской области. Среди них были сибирские, поволжско-уральские, астраханские, крымские, казанские татары.

В 1960-80-е гг. XX века началась новая страница в истории Тюменской области - открытие нефтяных и газовых месторождений. Освоение региона усилило миграционные процессы. В миграционных связях Обского севера ведущую роль занимали Урал (23 %), Поволжье (16 %), Западная Сибирь (29 %), в том числе Тюменская область (14 %), Казахстан (6%). В последующие годы увеличился поток мигрантов из Поволжья, Северного Кавказа, Дальнего Востока, резко возросло число выходцев из Украины.

33 Национальный состав населения начал изменяться с самого начала

формирования нефтегазового комплекса, в связи с переездом специалистов и

их семей из Татарии, Башкирии, Украины, Кавказа. К началу 80-х гг. среди

рабочих и специалистов резко возрастает численность украинцев, татар,

белорусов. Доминирующую роль среди специалистов занимали русские (68

%), украинцы (10,3 %), татары (9,6 %), башкиры (2,4 %). Общее число татар

Тюменской области в 1989 г. составило 227 тыс. человек [Очерки истории

Тюменской области 1994: 227].

В настоящее время, по данным Всероссийской переписи населения 2002 года, в Тюменской области проживают 3265 тыс. человек, из них 1433 тысячи (43,9%) - в Ханты-Мансийском автономном округе - Югре, 507 тысяч (15,5%) - в Ямало-Ненецком автономном округе. На юге области проживает 1325 тысяч человек, или 40,6% общей численности населения области. Численность татар РФ по данным переписи составила 5558 тысяч человек или 3,8% общей численности населения России.

В Ханты-Мансийском районе численность населения на первое января 2002 года составила 18, 8 тыс. человек.

По итогам переписи 1989 г., в районе проживало: русских -78 %, украинцев - 6,7 %, ханты - 4,6 %, татар - 2,9 %, белорусов - 1,4 %, манси — 0,3 %, ненцев - 0,2 %.

Сегодня Ханты-Мансийский округ быстрыми темпами приобретает черты центра активной деловой жизни, на территории которого активно живут и общаются представители многих национальностей.

Таким образом, на территории междуречья Нижней Оби и Иртыша представлены различные этнические группы татар, которые в результате совместного проживания наряду с другими народами, в частности русскими, манси, ханты, селькупами, ненцами приобрели своеобразные черты, культуру. Процесс становления сибирских татар отражен также и в лингвистическом аспекте, а именно в антропонимиконе сибирских татар.

34 9. Традиции наречения именем у татар

Исламская конфессионально-культурная традиция ярко проявляется в семейной обрядности татар. Один из таких обрядов - бытующая практика наречения именем новорожденного.

Имя ребенку дается через несколько дней после рождения. Оставлять его без имени дольше считалось опасным, он мог заболеть. В тех случаях, когда ребенок после рождения умирал, его хоронили, предварительно дав имя. На церемонию наречения именем приглашают муллу и пожилых родственников, соседей.

У всех этнотерриториальных групп татар порядок в основных чертах одинаков: ребенка на подушке подносят к мулле. Обряд начинается с молитвы "азан". Затем следует камэт (предварительная молитва), и в оба уха ребенку произносится его имя. После этого читается молитва: "О боже! Да суждено будет этому ребенку стать поборником ислама и вырасти добропорядочным сыном своих отца и матери, милосердным и сострадательным, в добром здравии тела и духа". После молитвы мулла арабским шрифтом заносил имя в метрическую книгу регистрации. Завершающим этапом церемонии было угощение приглашенных.

При существующих одинаковых традициях наречения именем у разных этнографических групп татар наблюдаются небольшие различия.

Например, у хвалынской группы татар-мишарей, ребенку при рождении дается временное имя "кендек аты" (пуповинное имя). Через неделю приглашают муллу и дают второе, постоянное имя. При этом на ребенка надевают рубашку, кладут его на белую подушку головой на восток, подушку размещают на столе. Мулла стоя читает молитву, затем передает ребенка матери и велит дать его старшему родственнику мужа, а не своему отцу ("От своего отца ты уже ушла"). У нижегородских татар-мишарей ребенка, нареченного именем, передают бабушке (по отцу), которая кладет

35 ребенка в колыбельку. А мать ребенка должна за это дать подарок своей

свекрови [Баязитова 2003: 152-153 ].

Астраханские татары дают ребенку имя через три дня после рождения. Когда новорожденный плачет, они говорят: "Надо скорее дать имя, а то он тоскует по своему имени". Приглашенных пожилых людей, муллу усаживают на войлок. Здесь же сидят родители ребенка. Новорожденного с накрытым лицом приносят на подушке. Мулла берет ребенка, читает азан, произносит имя сначала в правое, затем в левое ухо. После этого все пьют чай с медом [Баязитова 2002: 151 ].

Нукратовские татары также считают, что более трех суток нельзя держать ребенка без имени, иначе его подменит домовой.

У татар Среднего Урала (Свердловская область) обряд наречения именем происходит следующим образом. Сначала плотно закрываются двери, ворота, труба печи, чтобы "имя новорожденного не смогло от него убежать". После этого дают ребенку ложечку меда, кладут на стол и мулла громко читает азан. Исполнив то, что положено, просит дать монету из белого металла, чтобы ребенок был крепок, как серебро. Если имя "подошло", ребенок иногда начинает "разговаривать", после обряда сразу засыпает. Плаксивому ребенку могут сменить имя. Считается, что имя не подошло. Раньше, когда роды принимала бабка-повитуха, то и ей оказывали большую честь, приглашали на обряд наречения именем наряду с муллой. В связи с рождением ребенка свердловские татары проводят "туй" - угощение близких, соседей. На "туй" обычно приглашают тех женщин, у кого есть мужья: существует поверье, что в будущем новорожденный тоже будет иметь крепкую семью. Гости приносят подарки: девочке - ткань на платье, платок, мальчику - пеленку, покрывало, рубашку. Родители новорожденного раздают ответные подарки: всем вышитые салфетки, а бабушке-повитухе -красивое платье [Баязитова 2002: 205-207].

У сибирских (вагайских) татар на ухо ребенку трижды называют не только его собственное имя, но и имя отца. Это было предусмотрено на

36 случай смерти ребенка: считалось, на том свете ему придется трудно и он

никогда не сможет встретиться с родителями, если не будет знать их имени.

Чтобы предотвратить смерть детей, давались имена с особым смыслом

Тимерали, Тимербикэ, Тимерхан, Тимербэк (корень "тимер" - железо),

Ниязмухаммед ("нияз" - "прославляющий" + имя пророка Мухаммеда),

Улмэсбикэ (улмэс - "не умрет" + "бикэ" - "княгиня"), Туктар

("остановится "). Тобольские и вагайские татары в знак особого почитания

предков давали новорожденному имя умершего дедушки, бабушки ребенка.

Это имя табуировалось, вслух не произносилось, заменялось нарицательным

"Олата" ("дедушка"), "Инэкэ" ("бабушка"). Ребенка с подобным именем

нельзя было ругать, бить, наказывать. Бывали случаи, когда ребенок

рождался с физическим недостатком, был отмечен пятном. Тогда ребенка

подносили к очагу, а имя кричали в трубу (д. Юршак, Тобольский район).

Мулла при наречении именем обращал особое внимание на месяц рождения ребенка. По этой причине в именнике сибирских татар Тюменской, Омской, Новосибирской областей чаще встречаются имена и фамилии с основой Рамасан, Селхичэ, Сэфэр, Речап, Шагъбан, Корман, Корманбикэ и т.д. У барабинских татар Новосибирской области дольше всех сохранялся языческий обычай наречения ребенка названием того предмета, который первым попадется на глаза. Выйдет отец ребенка на улицу, увидит, журавль пролетает, ворона летит или воробей чирикает. Увидит сороку, назовет сорокой, увидит волка, собаку, назовет волком или собакой (Бакчакулъ) [Баязитова2001: 155-156].

Разные предрассудки существовали у татар. Считалось, что особенно опасны для ребенка первые сорок дней его жизни. Ни в коем случае нельзя было оставлять ребенка одного. В необходимом случае в колыбельку ребенку под подушку клали ножик, ножницы, подвешивали самодельные обереги из цветных лоскутков с зашитыми текстами молитвы, чтобы нечистые силы не подменили новорожденного. Ребенка берегли от дурного глаза, не показывали посторонним. Мазали лоб ребенка сажей, на шапочку

37 пришивали яркую синюю бусину, меняли ему имя. Например, ребенок

слабый, больной, не может открыть глаз. Лаишевские татары варили

пшенную кашу, ставили ее перед печью на тарелке. После этого хозяйка

лезла на чердак, из печной трубы спускала ложку со словами: "Меняю имя

твое, отныне ты Миннегюлъ". Затем кашу выносила на улицу птицам.

Дубьязские татары предосудительно относились к случаям появления на

теле ребенка красных пятен, считали это сглазом. Они ставили на плиту

тарелку с кашей, из трубы спускали ложку в эту тарелку. Указанной ложкой

кормили ребенка. Затем временно меняли, портили имя: пока снег не сойдет,

пока весна не наступит, пока красное пятно не исчезнет. Казанские татары

временно давали новое имя ребенку с компонентом "мин" - "родинка":

Минахмет, Минсалих (муж.), Минсылу, Минзифа (жен.) Например, девочку

по имени Фатыма начинали звать Минхаят, а мальчика по имени Наилъ -

Минлебай. Родинка у сибирских татар раньше называлась "калы", они давали

временные имена с этим формантом: Калыш (жен.), Кал(ы)бай (муж.) У

бастанских татар в случае регулярной смерти младенцев в семье мальчику

давалось имя Бакый ("вечный "), девочке - Бакыйа ("вечная ").

Крещеные татары дают своим детям христианские имена. Под влиянием фонетического строя разговорного татарского языка эти антропонимы испытывают закономерную адаптацию: Марья - Маржа, Настя - Начтый, Григорий - Гергери, Петр - Питрей и т.д. В тяжелых жизненных ситуациях, когда дети в семье умирали, прибегали к нерелигиозным именам тюркского происхождения типа Тимер (железо) (в быту звали уменьшительно-ласкательной формой Тимерюк).

У татар междуречья нижней Оби и Иртыша не было насильного обращения в христианство, татары сами называли себя русскими именами. У некоторых татар было два имени: одно - татарское применялось дома, в быту; другое — похожее по звучанию, русское — на работе, на производстве, в школе. Например, Махмуд — Миша, Галия — Галя, Хамит — Митя, Рафия — Рая, Зулейха — Зоя и т.д.

38 Таким образом, в обрядах наречения именем у татар находят отражение социально-правовые нормы эпохи, сохранившиеся пережитки предыдущих поколений предшествующих стадий развития народа.

Особенности передачи фонетического строя татарских антропонимов в русских деловых документах

Передача иноязычных имен собственных - это объект межъязыкового и межкультурного заимствования. Передача имен собственных - сложная и многогранная система. Она связана с многочисленными недоразумениями, курьёзами, ошибками. Необходимо понимать, что причиной ошибок являются не только пробелы в знаниях переводчиков, писарей, но и некоторые глубинные причины, свойственные вообще заимствованию как явлению межъязыковой коммуникации. "Заимствование - обращение к лексическому фонду других языков для выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся и обозначения неизвестных прежде предметов" [Ахманова 1969: 150]. Большинство анализируемых личных имен пришло к нам из арабского, персидского, русского и западноевропейских языков. Данные имена настолько прижились в татарском языке, что даже немногие их носители знают о происхождении собственного имени. Каждый человек произносит свое имя по-особому, с характерной для него артикуляцией. Это важно при записи иноязычного личного имени со слов информанта. Для того, чтобы личное имя было передано с наибольшей точностью и без искажения записано на другом языке лингвисты используют транслитерацию, т.е. побуквенную передачу текстов и отдельных слов, записанных с помощью одной графической системы средствами другой графической системы. Базируясь на каком-либо алфавите, транслитерация допускает условное употребление букв, введение дополнительных знаков и диакритических знаков. Транслитерация имеет как преимущества, так и недостатки. Преимуществом считается то, что письменный вариант имени не искажается, его носитель имеет универсальную, независимую от языка идентификацию. В то же время при транслитерации в еще большей степени, чем при прямом переносе, заимствующий язык навязывает имени произношение по собственным правилам.

Разные языки по-разному воспринимают и преобразуют иностранные имена. Одни относятся к ним по возможности бережно; другие подгоняют их под свои нормы (орфоэпические, акцентологические, орфографические), подвергают их переразложению, опрощению и т.п.

А.В. Суперанская отмечает, что "степень изменяемости иноязычных имен собственных зависит как от традиций языка-приемника, так и от степени родства взаимодействующих языков, от того, воспринимается ли языковой материал, из которого состоят иноязычные имена, как нечто свое, близкое системе языка, принявшего эти имена, или как нечто чуждое данной системе" [Суперанская 1978: 45].

Иностранные личные имена обычно меняются в чужой языковой среде, перестраивая свое произношение в сторону приближения к фонетике заимствующего языка, поскольку фонетическая система каждого языка строго индивидуальна, и представители одного языка не могут без специальной тренировки абсолютно точно произносить имена другого языка. Г.И. Донидзе определил, что "практическая транскрипция - это передача чужих фонем своими графемами, а транслитерация - передача чужих графем своими графемами" [Донидзе 1976: 39]. Ф.А. Ганиев в работе «О принципах транслитерации татарского именника на русский язык» пишет о том, что «по просьбе Кабинета Министров Республики Татарстан была осуществлена полная транслитерация татарского именника, насчитывающая около 14 тысяч имен» [Ганиев 2003: 23]. Ф.А. Ганиев приводит принципы транслитерации татарских личных имен на русский язык.

Анализ языка деловых документов Ханты-Мансийского окружного архива показал: татарские графемы передаются на письме следующими русскими графемами. Таким образом, мы рассмотрели ту систему передачи татарских графем буквами русского алфавита, которая была выявлена при анализе архивных документов Ханты-Мансийского автономного округа. Женские антропонимические единицы встречаются равномерно во всех письменных документах ХМАО, в количественном отношении они составляют меньшинство, в отличие от мужских антропонимических единиц, тем не менее, они представляют богатый материал для анализа фонетических особенностей антропонимов татар междуречья нижней Оби и Иртыша. В абсолютном начале женских и мужских личных имен употребляется 18 согласных букв (б, в, г, д, з, к, л, м, н, п, р, с, т, ф, х, ч, ш, й) и 6 гласных букв (а, и, о, э, ю, я). Наиболее часто женские имена начинаются на согласные: г, м, н, р, с, х и гласный а. Для женского именника междуречья нижней Оби и Иртыша не характерно употребление в письменной форме букв татарского алфавита: ж, у, h. Фонетические особенности мужских личных имен, отчеств и фамилий совпадают с фонетическими особенностями женского антропонимикона междуречья нижней Оби и Иртыша.

Роль традиционных мусульманских личных имен в формировании фамилий татарского населения

В татарском языке, как и во многих других языках, антропонимы подразделяются на личные имена, отчества, фамилии, прозвища, псевдонимы. "Familia" — латинское слово распространилось по всей Европе в значении "семья", "семейство", "супруги" и обозначало минимальную ячейку общества. В XVIII веке стали употреблять слово "фамилия" в значении не самой семьи, а ее имени — об этом говорит выражение "фамильные люди", т.е. обозначало людей, имеющих фамилии, в отличие от всех, не имеющих ее [Никонов 1974: 178]. В.И. Даль в толковом словаре сохраняет на первом месте за словом "фамилия" значение "семья", "род", и только на втором — "прозвание", "наименование" [Даль 1978: 532].

В XX в. фамилию стали характеризовать, прежде всего, как "наследственное семейное наименование", прибавляемое к личному имени [Ожегов 1990: 779]. В.К. Чичагов определяет фамилию, как "наследственное наименование, переходящее из поколения к поколению: от отца или матери к сыну или дочери, от мужа к жене, или наоборот" [Чичагов 1959: 5].

А.В. Суперанская относит к групповым антропонимам родовые, семейные и династические имена, денотаты которых - коллективы людей, выделемые по различным признакам, среди которых древнейшей единицей является — род. "Родовая организация - это важнейшая в истории социальная организация. Для четкого размежевания родов внутри племени каждый род получает свое индивидуальное имя" [Суперанская 1973: 175].

Фамилии, т.е. семейные имена, являются непосредственными преемниками родовых имен. Таким образом, А.В. Суперанская подчеркивает, что чисто русское значение слова "фамилия" - это семейное имя, передающееся от старшего поколения к младшему [Суперанская, Суслова 1985: 13]. В.А. Никонов отмечает, что "фамилия - наследственное имя семьи, первичной ячейки общества. В прошлом генеалогии (родословные) были достоянием только привилегированной горстки аристократов. А всей массе простого народа "предков не полагалось" [Никонов 1988: 5].

Первые официальные татарские фамилии появились в XV-XVI вв. у татарской знати, принимавшей участие в делах государства и имевшей тесные деловые контакты с русским высшим сословием. В XVI-XVIII вв. произошло формирование фамилий у служилых татар и татарского купечества. В XVIII-XIX вв. появились фамилии у средних слоев городского населения, мусульманского духовенства и зажиточного крестьянства. В XX в. наблюдается формирование фамилий у бедных слоев городского населения и крестьян. Таким образом, произошло окончательное становление института фамилий. В.А. Никонов отмечает, что в начале нашего столетия они были лишь у немногих, а сотню лет назад их не было ни у кого [Никонов 1988: 141].

Ф.Л. Мазитова в кандидатской диссертации "Историко-лингвистический анализ татарских фамилий" пишет, что "процесс становления антропонимической категории — фамилий — шел у татарского населения также неравномерно, как и появление дополнительных определений в именованиях, причиной чего послужила дифференциация татар на привилегированные, средние и низшие социальные слои, представители которых находились на разных уровнях не только материального, но и культурного развития, и доля участия которых в общественной жизни государства была также различной. Поэтому фамилии возникали, прежде всего, в высших социальных слоях, становясь как бы сословной привилегией" [Мазитова 1986: 10].

В нижнем Прииртышье фамилии и отчества в конце XIX в. были редким явлением. В междуречье нижней Оби и Иртыша фамилии стали присваивать населению в 1910-1930 гг., и тогда же они стали обязательными. Мы наблюдаем процесс их становления в исследуемом антропонимиконе. Естественно, что массовое формирование фамилий шло по простому способу: фамилией стало имя отца + преобладающий формант русских фамилий - ов (- ев), -ин (-ина): Гилязева, Гимаев, Гиниатуллин, Гумеров, Давлетова, Давлетшин, Дамиров.

У старшего поколения, рожденного до середины 30-х годов, совпадают основы отчеств и фамилий. Так информаторы, проживающие в г. Ханты-Мансийске: Халиков Тухтазин Халикович, 1935 г.р., Вакасов Валей Вакасович, 1911 г.р., чернорабочий села Самарово, Муллахмитов Суфиахмет Муллахмитович, 1919 г.р., плотник стройучастка в г. Ханты Мансийске и мн. др. получили фамилии по описанному образцу (См. приложение № 1).

В становлении татарских фамилий активное участие принимали мусульманские личные имена. Как свидетельствует языковой материал, в духовной культуре татар междуречья нижней Оби и Иртыша в значительной мере проявилось исламское влияние.

Первое письменное упоминание о проникновении ислама в Сибирь относится к 1394 г. В 797 году Хиджры (1394), как сказано в рукописи Сагьди Ваккаса-ибн-Реджеба, Кашшафа-ибн-Абу-Саида "Шайхларнинг гарбий Сибирдаги диний жасоратлары" ("О религиозных войнах учеников шейха Багаутдина против инородцев Западной Сибири" /в переводе Н.Ф. Катанова/), по распоряжению ишана Багауддина к берегам Иртыша, к народам "хотан, ногай и кара-кыпчак... все это были татары..., поклонявшиеся куклам, ... для приведения их к исповеданию ислама" прибыли 366 конных шейхов [Катанов 1904: 1-28].

Условия и обстоятельства его рождения Имена-пожелания (дезидеративы)

В антропонимии междуречья нижней Оби и Иртыша отложились языковые пласты многих племен и народностей, живших в этих краях с древних времен: финно-угорских, иранских, тюркских, монгольских, славянских и других. Н.М. Ядринцев в труде "Сибирь как колония" пишет о том, что "по свидетельству исторических актов, с начала XVII века славянорусская народность в Западной Сибири более или менее подвергалась непрерывному и продолжительному смешению с местными азиатскими племенами, и особенно с вогуличами, татарами и киргизами". [Ядринцев 2000: 25]

Являясь продуктом продолжительного межъязыкового и этнического контактирования, на данной территории сконцентрировались антропонимы, относящиеся к разным языковым семьям. Некоторые из народов, участвовавших в этих исторических процессах, исчезли бесследно; другие оставили свои "следы" в виде географических названий, являющихся порой единственным историческим свидетельством о них [Саттаров 1975: 46].

Для исследования антропонимов нужно провести единую классификацию. В тюркской антропонимии принят принцип классификации по генетическим пластам, которым пользуются многие исследователи, такие как Ш. Жапаров в киргизской антропонимии, Т.Ж. Жанузаков, Г.И. Кульдеева, З.Р. Жаненова - в казахской, Э.А. Бегматов - в узбекской, Г.В. Косточаков - в шорской, Г.Р. Алиев - в азербайджанской, А.Г. Гафуров - в таджикской, Т. Кусимова, 3. Ураксин - в башкирской, Г.Ф. Саттаров, Г.А. Шайхулов, М.И. Ахметзянов, М.А. Залялиева, Г.С. Тимирханова, Г.Р. Галиуллина - в татарской антропонимии.

Личные имена раскрывают такие стороны далекой истории народа, его обычаев, нравов, образа мышления, которые невозможно получить путем изучения исторических и собственно лингвистических материалов [Галиуллина 1999: 17]. В данной главе рассматриваются языковые пласты, которые участвовали в формировании антропонимической системы изучаемого населенного пункта.

Большой интерес представляет антропонимия татар междуречья нижней Оби и Иртыша в том плане, что она охватывает огромное количество личных имен и фамилий, относящихся к разным пластам. Если в средневековый период мы встречаем имена, сохраняющие в себе определенные традиции татарского народа, его обычаи, нравы, привычки, то в более поздний период возникают новые имена, относящиеся к разным языковым системам.

"Выделение иноязычного элемента в ономастике любого народа можно причислить к известным лингвистическим проблемам. Не всегда удается отнести какое-либо имя в определенный пласт личных имен, т.к. личное имя - результат многовекового общения народов друг с другом. Антропонимическая система подвижнее в сравнении с другими языковыми единицами" [Галиуллина 1999: 18].

В процессе общественного развития некоторые устаревшие лексические единицы выходят из употребления, а вместо них появляются новые слова. Однако, несмотря на изменения в активном запасе лексики, часть пассивной лексики, так называемые собственные имена, сохраняются в языке весьма долго. Некоторые из них перестают употребляться, а часть выступает как антропоформант в сложносоставных словах.

На основе лексической номинации и окостеневших форм словообразовательных аффиксов выделено четыре генетических пласта личных имен: тюркский, арабо-персидский, христианско-русский и западноевропейский.

При толковании значений собственных имен использовались следующие труды и словари: в исследовании тюрко-татарского пласта и определении значений собственных имен арабо-персидского происхождения использовались словари и труды Г.Ф.Саттарова "Татар исемнаре сузлеге" (1981), "Татар исемнаре ни сюйли?" (1998), А.Г.Гафурова "Лев и кипарис" (1971), "Имя и история" (1987), Арабо-русский словарь (1957), персидско-русский словарь (1983), в изучении русского и западноевропейского пластов личных имен - англо-русский словарь, русско-английский словарь, русско-французский словарь, немецко-русский словарь.

В каждом языке собственные имена составляют отдельную систему с присущими ей закономерностями. В.А. Никонов, отмечая заимствованный характер личных имен во многих языках, пишет, что "... ни один разряд слов в современных языках не сравнится с личными именами по такой почти абсолютной иноязычности происхождения, разве что только новейшие интернациональные научно-технические термины" и что "... у многих тюркоязычных народов преобладают не тюркские имена, а продиктованные иноязычным влиянием, преимущественно арабские или иранские". [Никонов 1974: 6]

Анализ татарской антропонимии междуречья нижней Оби и Иртыша подтверждает слова ономаста В.А. Никонова, так как большинство личных имен и фамилий сибирских татар XX века заимствованы из арабского и персидского языков.

"Арабская классическая антропонимическая модель, окончательно сформировавшаяся в позднее средневековье, стала основной для дальнейшего развития систем личных имен во всех странах. Распространение ислама и арабо-мусульманского именника повлекло коренные изменения в антропонимических системах многих народов Азии и Африки" [Системы личных имен у народов мира 1986: 43].

"В домусульманской антропонимии у арабов основным именем считалось "исму аламин", т.е. имя, данное при рождении, имя, по которому становился известным человек. Среди личных имен преобладали антропонимы, образованные из арабских слов, причем многие из них представляли собой односложные слова, наподобие Амр "жизнь", Бакр "верблюд", Лайс "лев", так пишет Алим Гафуров об арабских именах [Гафуров 1987:4].

В антропонимиконе междуречья нижней Оби и Иртыша, мы наблюдаем, что большинство распространенных имен являются односложными: Гафият "спокойствие", Рафик "друг, товарищ", Тагир "чистый, светлый", Ракип "счастье", Акрам "щедрый", Сабир "терпеливый".

Арабские завоевания и распространение ислама на Востоке увеличили значение арабского языка. "При Кучуме в сибирском ханстве появлялись из Казани представители мусульманского духовенства ("абызы") и мурзы со своими людьми. В памяти старшего поколения сибирских татар до настоящего времени продолжает храниться предание о распространении ислама среди их предков муллами из Казани, приглашенными для этой цели Кучумом. После присоединения Западной Сибири к Русскому государству контакт сибирских татар с татарами Поволжья усилились" [Валеев 1993: 37].

Финно-угорский пласт

В угорско-самодийском культурном ареале этнографы обнаруживают немало фактов заимствования элементов из тюркского ареала. Финский этнограф, лингвист Кустай Фредерик Карьялайнен пояснял, что институт шести богов - помощников Торума, финно-угры Приобья восприняли от соседей-тюрков. Ученый подчеркивал большое влияние татарской и русской культур на образ жизни в угорских деревнях. В частности, из тюркской культуры были заимствованы искусственно изготовленные жертвенные деревья (столбы) [Карьялайнен 1995: 38-40]. Не вызывает сомнения тюркское происхождение родового знака - тамги. Тамгой помечалась предметная собственность, заменялась подпись главы семьи. Символические изображения солнца, месяца, земли, птичьей лапки, лука и стрелы на протяжении веков были не только знаками татарских, но и хантыйских, мансийских, ненецких родов. Этими космологическими и предметно-бытовыми символами не исчерпывается видовое разнообразие тамги. В тюркских и самодийско-угорских родах были распространены тотемные изображения орла, журавля, дятла, оленя, медведя, а также графические изображения человека.

К XIII веку тюрки укоренились на таежно-приболотной территории обских угров и самодийцев. Татарские рукописи конца XIV века повествуют о военных столкновениях с остяками (хантами) на Иртыше. В научной литературе присутствует немало фактов формирования тюркского компонента на этнокультурном пространстве Югры, в том числе факта смешения угорских, самодийских, монгольских, тюркских народов. Три этнокультурных компонента - тюркский, угро-самодийский и русский в XIX веке имели разную энергетику. Русский компонент (культура православных славян) был доминирующим в силу официальной поддержки со стороны государственных органов власти. Доминанта русских культурообразующих форм до революции укреплялась идеями христианского миссионерства. С 20 х годов прошлого века русский компонент стал определяться идеями социалистических преобразований. Дореволюционный и послереволюционный периоды русского влияния на культуры татар, хантов, манси, ненцев, селькупов, по своему содержанию, были просветительскими.

Татарский компонент (культура тюрков мусульман) был менее доминирующим, но достаточно распространенным и вполне активным. Это объясняется многочисленностью татарского населения в Прииртышье. Для сибирских татар более чем для русских, язычество угров и самодийцев было фактом собственного недавнего прошлого. Как известно, шаманство в деревнях сибирских татар встречалось и в XIX, и в начале XX века [Народы России 1994: 330]. В семьях сибирских татар почитали родовых духов-заступников, поклонялись идолам, передавали наследникам языческие обереги. Из ряда религиозных вкраплений укажем для примера факт влияния православных русских на пантеон хантыйских святых: был усвоен христианский образ Николая-Чудотворца под именем Миколы-Торума.

Лояльность обско-угорских и татарских этносов, а также укоренившихся за несколько веков русских сибиряков более очевидна в среде простого народа, неизменно связанного с природой Югры. Заботливое, рачительное отношение к таежным, речным и болотным угодьям стимулировали межэтническое сотрудничество.

В мансийском варианте Медвежьих игрищ представлен пластический образ (пантомимная сценка) татарина-всадника. Легкая ирония показа соседа вполне добрая и входит в систему веселого действа после серьезного извинительного обряда и песенно-танцевального общения с духом тайги [Ромбандеева1991: 100].

О наречении имени новорожденному имеются сведения в старых источниках. Традиции имянаречения у обско-угорских народов имеют много общего с тюркскими народами. В одном акте, известном, во всех районах севера Тюменской области, имя дает обычно отец. Сразу после рождения он дает имя по какому-нибудь отличительному признаку ребенка или по названию первого бросившегося в глаза зверя, предмета или явления, т.е. способом довольно обычным у так называемых первобытных народов. Историки Сибири сообщают об иртышских остяках: «Некоторые дети получают имя по человеку, которого родители встретили первым, или по какому-либо предмету, попавшему им в это время на глаза. Так получает ребенок имя Махмудка, потому что первым гостем в этот день был татарин, а девочку называют Пуща, потому что ее ближайшие родственники варили в этот день брагу.

Если у остяка умирают дети, то для следующих он выбирает имя среди названий вредных животных и ненужных предметов, считая, что тогда ребенок будет долго жить. Так, например, ребенка называют «Муха» или кладут ему на голову на 1-2 часа мусор и затем называют его «Мусор». Именами могут служить Сова, Лиса, Черный, Косой, Лес, Ветка и т.д.; остяцкое имя одного из моих переводчиков, который при крещении был назван Николаем, была Водка, потому что его отец во время рождения сына был основательно пьян [Карьялайнен 1994: 56].

О втором способе наречения имени у нас имеются сведения только из северных районов Тюменской области, но вряд ли можно предположить их позднее появление у угров, так же как вышеупомянутое представление о возрождении умершего, лежащее в основе таких представлений. После того как ребенка положат в колыбель после первого ухода за ним, выясняют, возродился ли в нем умерший и кто именно. Это узнает повитуха: она поднимает колыбель с ребенком и перечисляет имена умерших; ребенок получает имя того умершего, при упоминании которого колыбель становится легкой. В настоящее время в областях, подверженных русификации, национальные имена начали выходить из употребления и заменяться русскими именами, получаемыми при крещении, но, с другой стороны, например, в северных областях они еще распространены. Они в большом количестве находят отражение в современных фамилиях остяков.

Сравнение антропонимической системы сибирских татар с самодийскими народами позволило выявить в списках селькупов имена тюркского происхождения: Аита, Алтай, Атабай, Басандай, Башмак, Елдаш, Ермак, Кармашка, Кунак, Лякшебай, Мерин, Мурза, Тайбохта, Танбек, Тотыбай. Часть таких имен была заимствована непосредственно из тюркского антропонимикона (Алтай, Елдаш, Мурза), часть от тюркских нарицательных слов (Башмак, Кунак). Селькупской антропонимической системе присущ компонент «бай» (Байгулов, Байгульская - в фамилиях, Байбахта, Байбатко, Байба - в личных именах).

Похожие диссертации на Историко-лингвистическое исследование антропонимии татар междуречья нижней Оби и Иртыша (XX век)

Историко-лингвистический анализ личных имен нижегородских татар XX векаВагапова Фирдаус Габдуллазяновна

Историко-лингвистический анализ личных имен татар г. Тюмени XX века Тимканова Гузалия Фаритовна

Историко-лингвистическое исследование антропонимии татар нижнего течения р. Тура II половины XX в. : на материале Тюменского района Тюменской областиЗамалутдинова Лилия Гыйлемдаровна

Вокализм и консонантизм татарского языка, передача их на письме : XIX век и первая четверть XX векаЯруллина Ляйсан Ильсуровна

Окказиональная номинация лиц в украинской поэзии 20-30-х годов XX векаВокальчук, Галина Николаевна

Орфография белорусских изданий начала XX векаГапоненко, Ирина Олеговна

Стилистический потенциал космических названий в украинской поэзии XIX-XX вековКовалевская, Татьяна Юрьевна

Вставные конструкции в русской художественной прозе первой трети XX векаХамракулов, Абдужаббор Абдулхамидович

Исследование аналитических конструкций в грамматиках татарского языка XX векаРахимова Лилия Миннулловна

Антропонимия татар г. Набережные Челны Республики Татарстан в XX веке : На примере личных имен и фамилийТимирханова Гульшат Саубановна