Содержание к диссертации
Введение
1. Развитие и становление служебных частей речи в нахских языках 14-36
2. Семантжо-фушщиональный анализ послелогов и послеложных конструкций 37-136
2.1. Послелоги, выражающие временные отношения 44-70
2.2. Послелоги, выражающие логико-абстрактные от ношения 70-129
2.3. Морфологическая классификация послелогов 129-136
3. Союзы и их место в способах выражения сочини- тельной и подчинительной связи 137-226
3.1. Сочинительные союзы. 143-197
3.2.. Подчинительные союзы. 197-226
4. Семантико-функционалбный анализ частиц 227-341
4.1. Эмоционально-экспрессивные частицы 233-267
4.2. Усилительные частицы. 267-276
4.3..Логико-смысловые частицы. 276-286
4.4. Модальные частицы. 286-324
4.5. Частицы, выражающие смысловые.оттенки значе ний. 324-328
4.6. Модально-волевые и побудительные частицы 329-341
5. Закономерности перехода знаменательных слов в служебные 342-350
Выводы
- Послелоги, выражающие логико-абстрактные от ношения
- Морфологическая классификация послелогов
- Усилительные частицы.
- Частицы, выражающие смысловые.оттенки значе ний.
Введение к работе
Предлагаемая работа посвящается описанию исторического процесса становления и системному анализу служебных частей речи (послелогов, союзов и частиц) в нахских языках.
Одновременно на основе теоретических полонений русского и советского языкознания рассматриваются некоторые вопросы общей проблемы частей речи.
Служебные части речи с этой точки зрения до появления нашей работы (105) не рассматривались.
Между тем, названная проблема весьма актуальна не только в плане изучения нахских, но и горских иберийско-кавказских языков в целом. Положения, выдвигаемые в данной работе, могут оказаться в той или иной степени приложимы ко всем горским иберийско-кав-казским языкам.
Актуальность исследуемой нами проблемы обусловлена необходимостью установления системы служебных частей речи, определения их места в системе частей речи вообще, развития гипотаксиса в связи с подчинительными союзами, выяснения закономерностей, лежащих в основе перехода знаменательных слов в служебные, а также взаимоперехода служебных частей речи.
В свое время нами был исследован один из разделов данной проблемы - послелоги, обозначающие пространственные отношешш, и совпадающие с ними материально-глагольные приставки. Эта работа является частью нашей кандидатской диссертации (96).
Несмотря на наличие некоторых работ, посвященных отдельным вопросам исследуемой проблемы, сама проблема в целом изучена недостаточно. Предлагаемая работа призвана восполнить в той или иной степени этот пробел.
Исследование опирается на фактический материал устного на - З -родного творчества, произведений художественной и публицистической литературы, а также записи живой разговорной речи носителей языков и диалектов.
Научная новизна настоящей работы обусловливается описанием исторических процессов и закономерностей, лежащих в основе развития послелогов и союзов, а также их роли в формировании сочинения и подчинения; семантико-функциональным анализом частиц и их классификацией; установлением системы служебных частей речи и их номенклатуры, выявлением лексических и грамматических значений как общего, так и частного характера; установлением этимологии и закономерностей, лежащих в основе перехода знаменательных слов в служебные и их взаимоперехода.
Теоретические обобщения автора основываются на результатах анализа конкретных данных чеченского, ингушского и бацбийского языков, а также некоторых диалектов чеченского языка.
Практическая ценность заключается в том, что результаты данного исследования будут способствовать всестороннему изучению служебных частей речи в нахских языках, установлению их системы и уточнению спорных вопросов квалификации послелогов, союзов и частиц.
Результаты исследования внедряются в практику преподавания нахских языков в вузах, педучилищах и школах Чечено-Ингушской АССР, а также могут быть использованы в разысканиях по истории, диалектологии, морфологии и синтаксису нахских языков.
Материалы исследования легли в основу вузовских учебников по чеченскому и ингушскому языкам.
Полученные нами выводы, несомненно, будут полезны в процессе создания сравнительных и сопоставительных грамматик, а также в переводческой практике. Работа в целом может иметь значение и для развития лексикологии нахских языков, ибо здесь на основе конкретных фактов даются подробные сведения о служебных единицах речи, о явлениях десемантизации и грамматикализации.
В становлении систем и структур служебных частей речи в нахских языках ярко проявляется взаимосвязь синхронии и диахронии. Поэтому в данном исследовании наряду с описательным используется сравнительно-исторический метод.
По теме исследования опубликована I монография и II статей. Кроме того, разделы работы вошли в вузовский учебник по современному ингушскому языку. (Общий объем публикаций около 30 печатных листов.)
Основные полонения работы докладывались на научной сессии по историко-сравнительному изучению иберийско-кавказских языков (г.Сухуми, 1977) на научных конференциях Чечено-Ингушского госуниверситета (г.Грозный, 1974, 1975, 1978), на заседаниях сектора языков Чечено-Ингушского научно-исследовательского института истории, социологии и филологии (г.Грозный, 1978, 1979, 1980). По теме исследования разработан спецкурс для студентов-филологов Чечено-Ингушского госуниверситета им. Л.Н.Толстого и составлена программа с методическими указаниями.
Проблема служебных слов, связанная с общей проблемой теории частей речи, все еще остается одним из актуальных и недостаточно разработанных разделов науки о языке.
В настоящее время известны различные точки зрения по таким фундаментальным вопросам, как принципы и критерии классификации частей речи, соотношения в них лексического и грамматического значения, процессы перехода одной части речи в другую.
Известно, что учение о частях речи восходит к глубокой древности. Разрабатывалось оно и в русской грамматической традиции.
Одни лингвисты в основу классификации кладут логические категории, относя части речи к области синтаксиса (21), другие, различая категории грамматиіш и формальной логики, не разграничивают части речи и члены предложения (116), третьи, подчеркивая семасиологические начала частей речи, в основу классификации кладут лексико-грамматические категории (150). Предпринимались также попытки выделять части речи по формально-грамматическим признакам (132; III).
Предлагая различные принципы классификации частей речи, специалисты расходятся во мнениях относительно необходимости включать в систему частей речи все структурно-семантические классы слов. В результате в одном и том же языке, на одной и той же стадии его развития устанавливалось разное количество частей речи: от 14 (А.А.Шахматов) (150), до 4 (А.М.Пешковский-) (112). В современной Академической грамматике русского языка выделяется 10 частей речи, в том числе предлоги, союзы и частицы (34).
Определенные разногласия отмечаются относительно принципов выделения служебных слов и включения их в систему частей речи.
Некоторые лингвисты настаивают на необходимости выделения служебных слов и отнесения их к частям речи на основании того, что они имеют все морфологические признаки самостоятельных единиц - слов (150; 122; 57).
Имеется и противоположная точка зрения, согласно которой служебные слова неправомочно рассматривать как части речи, так как они не обладают способностью к словоизменению и номинативной функцией (125; 73).
Отдельные лингвисты утверждают, что класс "неполнозначных слов" существует как особая система слов вне системы частей речи, но теснейшим образом с ней связанная (71; ПО).
При выделении и классификации частей речи нахское языкозна - 6 ниє опирается на грамматические традиции русского языка. Части речи характеризуются по лексико-семантическим и грамматическим признакам (128; 156; 83; 37; 39),
Аналогичная классификация частей речи представлена и в дагестанских языках. Этому вопросу посвящена специальная работа Л.И.Жиркова (52).
Большая заслуга в исследовании частей речи русского языка принадлежит В.В.Виноградову. Последовательно развивая традиции своих предшественников, он отмечал, что грамматическую характеристику слова составляет система всех его грамматических форм, обусловленная не только морфологическим строением слова, но и функциями слова в речи, его употреблением в словосочетании и предложении, а также его лексическими формами, его семантической структурой (25).
Говоря о "частицах речи" (союзы и предлоги), В.В.Виноградов подчеркивал, что они "противополагаются частям речи". В этом смысле понятие "частиц" обнимает все классы так называемых "служебных", "формальных", или "частичных слов" (25, 520).
По всей вероятности, такое противопоставление "частиц речи" "частям речи" предполагает качественные различия слов, но не исключает сами "частицы речи" из системы частей речи вообще.
Причиной подобных разногласий в класификации, о которых сказано выше, как отмечает А.С.Чикобава, является "... сложный характер слова и словосочетания, воплощающих в себе единство лексико-семантических, морфологических, синтаксических и стилистических свойств и особенностей в языках как синтетического строя, так и аналитических, необходимость выявления и структуры и функции анализируемых фактов языка, к тому же при различном понимании и структуры и функции, тем более их взаимоотношения" (142, 50).
Если исходить из положения о том, что "не морфема, а слово является реальной единицей языка" и что это является "основной предпосылкой, без признания которой говорить о частях речи не приходится" (142, 51), то из этого следует, что выделение служебных слов: послелогов, союзов и частиц как частей речи оправдано, так как они обладают признаками слова.
Выделяя служебные части речи, необходимо, однако, подчеркнуть, что они не могут находиться на одной плоскости с полнознач-ныгли ("изменяемыми", "знаменательными") словами, не могут быть признаны однозначными единицами.
Известно, что служебные слова значениями предметности, атрибутивности, процессуальности и т.д. не обладают. Но они так же как и знаменательные слова, отражают объективную действительность, но не в основных её категориях, а в отношениях между предметами, явлениями, или служат показателями тех или иных категорий слов, при которых находятся, они вносят какие-то оттенки в значение полнозначных слов, или становятся морфемами в знаменателышх словах. Подтверждением этого могут быть послелоги - падежные аффиксы в горских иберийско-кавказских языках (59; 68; 37; 39; 18; 53; 143; 79; 80; 81; 82; 87; 89).
Примыкая к основе имен, эти аффиксы как бы подчеркивают семантику слова, при этом одни аффиксы имеют пространственное значение, другие - совместности, третьи - сравнения, уподобления и т.д.
Подобные аффиксы, следовательно, являются носителями дополнительного значения. Однако их "служебность", на наш взгляд, несколько иного порядка. И аффиксы, и служебные слова; послелоги, союзы и частицы восходят к знаменательным словам, но аффиксы утратили свою самостоятельность и формальную оболочку служебного слова и, таким образом, вышли из разряда слов вообще.
Проблема частей речи нуждается в определении соотношения между знаменательными и служебными (незнаменательными) словами. Следует отметить, что граница между ними довольно условна.
Многие знаменательные части речи могут выступать в качестве служебных. Это свойственно всем языкам. Например, в русском языке - при образовании некоторых аналитических форм сравнительной или превосходной степени прилагательных или качественных наречий: "Он самый лучший", "Сестра более способная, чем брат"; при образовании аналитических форм будущего времени от глаголов несовершенного вида: "Я буду петь", "Он будет ученым" и т.д. Срв. подобное явление в нахских языках, где имена, глагольные формы и наречия выступают в качестве служебных: чеч. Лерина хьуо гар хьама веана суо кхуза "Специально, чтобы повидать тебя пришел я сюда"; инг. Массанахьа хьажача, гуш хіама дацар "Куда ни посмотришь, ничего не было видно"; бацб. Се дакъ да "Моя доля есть", срв.чеч. Хьуона лерина куоч эцца аса "Для тебя платье купила я"; инг, Цун вахарга хьажача деррига гучадаргда "Судя по его жизни, все станет известно"; бацб. Со дакъ мушебадо "Вместо меня работает".
В то же время служебные слова могут выступать как знаменательные, быть носителями логического ударения и структурно необходимым компонентом конструкции, употребляться самостоятельно в функции какого-либо члена предложения. Срв. в русском языке: "Я работаю учителем в школе" - "Неужели?" "На тебе ключи".
Частица "неужели" образует синтаксически нерасчлененное предложение и является самостоятельным высказыванием. Во втором примере частица "на" образует особый тип сказуемого, причем управляет падежной формой имени; аналогичное явление наблюдается в нахских языках: инг. Вуодий хьуо цига? ХІаьта "Идешь ли ты туда?" - "Конечно", Из цигара ціавиена дукха ха йацар. Б.уокъкъал? ТІакхкха "Он вернулся домой недавно" - "Неужели?" - "Конечно".
В первом примере частица хіаьта выступает как сказуемое; во втором - б.убкъкъал - как обстоятельство; тіакхкха - как сказуемое. В чеченском и бацбийском языках наблюдается аналогичное явление.
Таким образом, понятия - "знаменательные" и "незнаменательные" слова следует признать весьма условными.
Вопрос, связанный с процессом перехода одной части речи в другую ("переходные явления"), также вызывает различные толкования.
Здесь следует вспомнить высказывание А.СЛикобава: "Историческое языкознание естественно делало упор на анализ процессов, которые приводят к переходу слов из одной части речи в другую. В этой сфере выявлено много интересного и ценного. Но никаких существенных изменений в классификацию частей речи внесено не было" (142, 57). С этим трудно не согласиться. Нет общности мнения о переходных явлениях. В связи с этим возникает вопрос, как классифицировать подобные слова, то есть слова, выступающие в разных значениях типа: русское "страсть" как частица и междометие, "значит" как союз и частица, "пусть", "пускай" как глагол и частица и т.д.; груз, "вин" "кто" как местоимение и "винай" как союз (42). Срв. чеч.-инг. тІакхкхеҐ, чея.тікьа, бацб. тікьо "и", "а", "но", "затем", "таете", "ну", "не", "ведь" - как союзы и частицы; чеч.-инг. ловча/Улийча "пусть", "пускай" как глагольная форма и частица и т.д. Считать ли их словами, выступающими в различных фуніщиях, но принадлежащими к одной части речи, или относить их к разным частям речи?
Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой при переходных явлениях в зависимости от синтаксических функций, от его речевого употребления слово может принадлежать не к одной, а к нескольким различным частям речи (125, 50).
При переходе из одной части речи в другую слово может утратить свое лексическое значение не полностью, но категориальное значение утрачивает полностью, что ведет к частичной десеманти-зации. Это дает право отнести то или иное слово к другой части речи. Срв, русск. словосочетание типа "вот тебе и", "вот вам и" и др., которые относятся к частицам, и нахские местоимения шуна //шоана "вам" хьуна?/хьушіа7/хьуйн "тебе", которые перешли в разряд частиц.
При переходе слов из одной части речи в другую наблюдается постепенная активизация второстепенного с точки зрения части речи признака слова. Этот процесс связан с актуализацией грамматического значения при определенной нейтрализации лексического.
Сохраняя хотя бы частично лексическое значение, единица резко меняет грамматическое значение - принадлежность к той или иной части речи. Только после этого "переход" можно считать завершенным.
Если при переходе знаменательных слов в служебные важное значение имеют семантические и морфологические основания, то при взаимопереходе служебных частей речи - предлогов, послелогов в союзы, союзов в частицы и т.д. решающее значение приобретают се-мантико-синтаксические основания. Например, в русском языке союз "значит" переходит в частицу, глагольные формы "смотри", "глянь", "пусть" - в частицы и междометия; в нахских языках союз тіаккха //т1къаУ/т1къо "и", "а", "но", "затем" - в частицу, послелоги санна/ /са муо" "словно", "как", "подобно" - в союзы, когда они вступают в новые синтаксические отношения. Частота употребления в новой синтаксической функции ведет к постепенному угасанию лексического значения, к десемантизации.
Наблюдения подтверждают, что переход слов из одной части речи в другую находит аналогию во многих языках независимо от
- II их структурно-типологической принадою ЛЕНОСТИ,
Во многих языках служебные слова и аффиксы (форманты) также генетичесіш восходят к зншенательным (полнозначным) словам: наречиям, именам и глагольным формам (141; 151; 79; 80; 81; 82; 88; 89; 4).
Наибольшую группу составляют служебные слова, образованные от наречий (наречные), затем от имен (отыменные), наименьшую группу составляют служебные слова, образованные от глагольных форм. Это свойственно всем языкам, в том числе и.нахским.
В служебные слова переходят формы таких полнозначных слов, семантика которых таит в себе возможность развития значения релятивности. Значение релятивности может возникнуть только в определенных условиях. Срв. русск. предлог "для" от существительного "дело" и чеч.-инг. дуьхьа7/духьаґот существительного дуьхь//духь "конец", "острие"; русские наречные предлоги "около", "под" и нахск. йухйё", йистйе от соответствующих наречий и т.д.
При наличии у полнозначных слов элементов релятивности лексические значения при переходе их в служебные не утрачиваются полностью, а подвергаются качественным преобразованиям в направлении развития и усиления в них релятивности.
Вызывает различные толкования ж вопрос, связанный с семантикой служебных слов и взаимодействием лексического и грамматического значения.
Существует мнение о том, что служебные слова лишены лексического значения и им присуще лишь грамматическое значение (150; 124; 112).
В.В.Виноградов говорит о совпадении лексического и грамматического значений у служебных слов ("частиц речи"). Речь, вероятно, идет не о тождестве этих двух различных понятий, а о "совпадении" лексического значения служебного слова с граммати - 12 ческим значением того слова или сочетания слов предложения, при которых они находятся, и что имеет место "совпадение" лишь по содержанию, но не по выражению (форме) (25, 590),
Служебные слова нахских языков обладают лексическим значением, однако оно реализуется неодинаково. Например, послелоги и союзы больше сохраняют лексическое значение, чем частицы.
Общим лексическим значением для послелогов и предлогов является значение пространственное, временное, причинное, сравнительное и т.д., для союзов - соединительное, разделительное, противительное, уступительное и т.д., для частиц - усилительное, эмоционально-экспрессивное, модальное и т.д. значения.
Частным лексическим значением можно считать то значение, которое отличает данный предлог, послелог, союз или частицу от других предлогов, послелогов, союзов и частиц той же функционально-смысловой группы, например: русск. "Он приехал на Новый год", и: "Он приехал под Новый год"; чеч. Диеган тіехь бала бу и: Диеган чу_ бала бу "На сердце тоска", "В сердце тоска".
Грамматическое значение служебных слов заключается в том, что они выражают отношения между предметами и явлениями действительности. Например, предяоги и послелоги во всех языках выражают синтаксическую зависимость имени от других слов в словосочетании или предложении. Это есть их грамматическое значение. Это значение реализуется в том, что, например, предлог и послелог могут обозначать двустороннюю синтаксическую связь, срв. русск. "Лежать на кровати", "Лежать пол. кроватью" и; инг. Сага духьал къамаьл дие "Против человека разговор вести", Сагах лаьца къамаьл дие "О человеке разговор вести".
Связь независима от лексического значения соединяемых выделенными предлогами и послелогами слов, но имеет место грамматическая зависимость падежной формы имени. В этом смысле грам - ІЗ матическое значение предлога и послелога остается одинаковым в любом контексте, но лексические значения их разнообразны и зависят от значения слов, отношения между которыми они выражают, срв. русск. "Придти после всех", и: "Придти после двенадцати". Аналогичное явление отмечается и в нахских языках.
Служебные слова в нахских языках представляют слова - единицы, составляющие отдельную лексико-грамматическую группу, входящую в словарный состав. Исключение составляют некоторые частицы, приближающиеся к аффиксам, о которых будет сказано в соответствующем разделе.
Лексическое значение служебного слова хотя бы частично сохраняется до тех пор, пока оно (служебное слово) не трансформируется в аффиксальную морфему, то есть не становится формантом. Грамматическое же значение служебных слов заключается в выражении отношений.
Процесс становления служебных слов носит непрерывный характер, что связано, с одной стороны, с развитием человеческого мышления, а с другой - находит отражение в общетеоретических проблемах науки о языке.
Послелоги, выражающие логико-абстрактные от ношения
Послелоги этого типа, как правило, восходят к послелогам с пространственными значениями. По мере развития мышления в языке возникают слова с абстрактными значениягж, которые, естественно, появляются путем развития у конкретных слов новых отвлеченных значений. По мере развития абстрактных значений у послелогов круг слов, с которыми может сочетаться тот или иной послелог, расширяется, а это, в свою очередь, приводит к тому, что абстрактное слово - поолелог, становясь все более зависимым, теряет постепенно свое лексическое значение. Проиллюстрируем это на примере: послелог т1иехьа?/т1аьхьа/ /т1къуихь "назад", "позади", по мере развития грамматической абстракции, приобретает способность выражать временные отношения, о чем подробно сказано выше, и, наконец, как результат высшей абстракции получает значение совместности. В этом новом значении он лексически десемантизи-руется, например: инг. ДТавалал укхазара хьай биєгаж а тіиехьа, чеч. Хьай забараш а тіаьхьа діавалахь кхузара "Со своими шутками уходи отсюда", бацб. Хьей гонціич амбуйн тікь.уихь гіоб "Со своим глупым разговором уходи". Примеры подтверждают, что в данном употреблении послелог приобретает наиболее обобщенное абстрактное значение, которое выступает как показатель общей категориальной принадлежности слов, с которыми он сочетается. Послелогам, выражающим различные логико-абстрактные значения, свойственно в наибольшей степени выражение отношений между понятиями, а следовательно - наибольшая степень грамматизации и лексической десемантизации. Наряду с развитием послелогов этого типа в нахских языках сохраняется способ выражения подобных отношений и падежными формами. К примеру, совместный падеж может выражать отношение совместности наряду с послелогом т!иехьа//т1аьхьа//т1къуихь, например: инг. Хьай биегашца гіуол, чеч. Хьай забарашца гіуохь, бацб. Хьей бекіици гіоб "Со своими шутками уходи". Нет сомнения в том, что значение совместности сначала выражалось только падежной формой и появление послелога, который стал сочетаться с формой дательного падежа, является результатом развития грамматической абстракции в языке, что приводит к появлению новых синтаксических моделей, новых типов словосочетаний. По мере развития мышления конкретные отношения, выражаемые прежде падежными формами, начинают выражаться служебными словами, в частности, послелогами.
В нахских языках по-разному проявляется развитие отвлеченных значений у послелогов и падежных аффиксов. После дифференциации чеченского, ингушского и бацбииского языков развитие отвлеченных значений у послелогов и падежных аффиксов происходило по-разному. Например, тесно контактирующие чеченский и ингушский языки проходят одинаковый путь в своем развитии. Отсюда следует утверждение о том, что послелоги с логико-абстрактными значениями в этих языках развиты в одинаковой степени, за небольшими исключениями, о чем будет сказано ниже. В бацбийском языке эти послелоги развиты в меньшей степени, поэтому падежные формы несут основную нагрузку в выражении указанных отношений. К этой группе относятся послелоги, выражающие: I. Значения предназначения, объект мысли, чувства, говорения: чеч.-инг. хьуокъиехь//хьакъиехь(а) "о", "об", "про", "для", "ради"; чеч.-инг. лаьцна7/лаьца бацб. макда//макдахь "про", "об", "относительно", "касательно" и др.; 2. Целевые и причинные значения: нахск. дуьхьа/ /духьа /йухьаТ бацб. далла "для", "ради","из-за"; чеч.-инг. с хьаіі//бахьаниехь//б ахьші дуолуііі//дублак, бацб. бехкіи4 "по причине", "из-за" и др.; 3. Значения совместности: чеч.-инг. тійехь, бацб. тікьуихь "с", "со", "вместе с"; 4. Значения взаимозаменяемости: чеч.-инг. миеттана//миетта, бацб. дакъ(е), нахск. гарга//гарге "вместо", "за" и др.; 5. Сравнительно-сопоставительные значения: чеч.-инг. санна, бацб. са, инг. муо, миосиел "так же", "как", "подобно", "словно"; нахск. йуххйё7/йухъ "по сравнению", "сравнительно" и др. Рассмотрим их: I. Послелоги, выражающие отношения предназначения, объект мысли, говорения Послелоги, выражающие отношение предназначения, характери- зуются тем, что они обозначают предмет лицо, факт, служащие объектом для суждения, мысли, речи, чувства и т.д. Они, как правило, сочетаются с именами в косвенных падежах, которые обозначают объект, "предмет речи" при глаголах суждения, говорения, Эти послеложно-падежные конструкции образуют синонимический ряд. Например, говоря о соотносительности послелогов хьокьжехь и леща //лаьца" при глаголах речи, следует отметить, что их различия носят стилистический характер. Рассмотрим каждый из них: Послелог чечено-ингушский лаьвда//лйедна//лаьца " Этот послелог в современных чеченском и ингушском языках и диалектах имеет широкое распространение. В некоторых диалектах он представлен в форме лаыща, которая образовалась в результате полной регрессивной ассимиляции. Все эти формы восходят к деепричастию лацина "схватив", от глагола лаца "поймать" и лйеца//лувца "ловить". Переходу его в послелог способствовало развитие грамматической абстракции в определенных синтаксических конструкциях, а затем утеря им лексической самостоятельности. Все это обусловило развитие выражения отношений между понятиями, что в свою очередь привело к расширению круга слов, с которыми этот послелог сочетается. Постепенно он начинает вступать в сочетание с большим числом слов как показатель их общей категориальной принадлежности. Исходной для чеченского и ингушского языков была форма __ ч О лацина, которая в результате выпадения аффиксального "н" и стяжения гласных в ингушском языке перешла в форму лаьца" с долгим "а" в ауслауте. Аффиксальный гласный переднего ряда "и" обусловил появление гласного переднего ряда "аь" в корне в обоих язы- ках. Факультативная форма лиедна восходит к форме лШцина (многократный вид), которая в современных языках категорию многократности утеряла.
Указанный послелог сочетается с именами в форме вещественного падежа. Функция послелога определяется функцией и значением этого падежа. Так, например, в "Ингушской грамматике" З.К.Мальса-гова этот падеж выделен под названием "заключающего падежа",обозначающего движение внутрь чего-либо или нахождение чего-либо внутри предмета (83, 33), Ю.Д.Дешериев выделяет его как "иннесив первый" - соответствующий по значению русскому предложному падежу с предлогами "о", "обо", "в" (37, 64). Н.Ф.Яковлев называет его "вещественным падежом", в основном своем значении выражающим движение внутрь вещества, нахождение внутри него или исход от него (156, 20). С другой стороны, этот падеж означает материал, из которого сделан предмет, предмет речи (то есть лицо, о котором идет речь), предмет, превосходящий по качеству..." (156, 33). Как видим, вещественный падеж является полисемантичным. Одно из его значений - выражение предмета, объекта речи, суждения или мысли - по-видимому, явилось причиной превращения деепричастия лаыша//лиепна//лаыща//лаьца"в послелог. Послелог стал употребляться в данном сочетании для уточнения, конкретизации значеній, выражаемого самой падежной формой. Срв. инг. ОуогІ дийцар цига, и СуогІ лаъца дийцар цига "Обо мне говорили там". Второй пример с послелогом передает более тонкие оттенки значения, чем падежная форма. В бацбийском языке подобного послелога нет. Это значение выражается падежной формой, а иногда - послелогом макдахь//макда (букв, "на через"), (срв. чеч.-инг. тіиехула /тіагіуолла). Например: Окхуйн макда//макдахь//дукх амбуй йо вэй "О нем много разговоров ведем мы". Данный послелог сочетается с формой дательного падека, что обусловлено значением и генезисом послелога макдахь //макда, восходящего к соответствующему пространственному послелогу. В современных чеченском и ингушском языках послелог лаьцна //лйецна//лаьца почти полностью вытеснил падежную форму, выступавшую ранее в значении выражения объекта мысли, чувства и т.д. и функционирует как единственный выразитель этого значения, получив широкое распространение в литературных языках, особенно в художественной и общественно-политической литературе.
Морфологическая классификация послелогов
В связи с тем, что послелоги нахских языков обладают признаками слова и в составе некоторых послелогов выделяются аффиксы, которые можно считать аффиксами склонения, правомочно говорить об их морфологической классификации. При этом уместно вспомнить высказывание А.С.Чикобава: "Ыор-фология слова в каждом языке долкна разрабатываться самостоятельно с учетом морфологических особенностей слова в данном языке" (142, 58). Послелоги по образованию можно разделить на первичные и вторичные. Первичные характеризуются большей грамматизацией,морфологической нечленимостью и многозначностью. Они, как правило, лексически десемантизированы. Это свидетельствует об их древнем происхождении. Послелоги данного типа вместе с предшествующими им словами выступают как единый член, а с точки зрения фонетической - как единое целое. К этим послелогам относятся: тіие// тійехь, тІиехьа//тІаьхьа//тІийхьа//тІісьуихь, г1уолла7/Пуал, да"" //дахь, сов/УсовгІа и некоторые другие. К послелогам вторичного образования относятся: лаьцна// лаьца, лерина//лаьрхїа, хь жина7/хьаьдвдкаь//хьач1а хьШара/ / хьомараі тейпанара7/тейпара биесса, ішепара, хьйесапиехь//хьиса-пйё" и некоторые другие. Послелоги этой группы отличаются меньшей десемантизацией и большей самостоятельностью. Выражаемый ими круг синтаксических отношений ограничен. Послелоги нахских языков являются производными. С этой точки зрения их можно разделить на: I. Наречные послелоги. 2. Отыменные послелоги. 3. Отглагольные послелоги. Наиболее древними из них являются наречные послелоги, которые, как было сказано выше, в основной массе восходят к именам, прошедшим стадию онаречивания. Послелоги глагольного происхождения восходят к причастно-деепричастным формам, которые в результате ослабления категориального значения времени и закрепления за ними не типичной для глагольной формы синтаксической функции перешли в послелоги. Кроме названных выше послелогов, имеются послелоги, восходящие к именам, которые перешли в послелоги, минуя стадию онаречивания. Они представлены в незначительном количестве. Основное направление и специфика процесса образования отыменных послелогов определяются возможным угасанием категориального значения предметности в отдельных формах имен и развитием в них категориального значения релятивности.
Наречные послелоги, указанные выше, относятся к застывшим формам имен, превратившихся в показатели отношений. В процессе адвербиализации эти имена утрачивают основные признаки "предметности" (соответственно, и категорию класса, числа, падежа), а также одно из основных синтаксических свойств - способность выступать в роли самостоятельного члена и сочетаться с согласованным или несогласованным определением. Известно, что в нахских языках, как и во многих языках мира, граница менаду наречиями и послелогами (предлогами), совпадающими с первыми материально, весьма условна. В связи с этим интересно высказывание, касающееся русских предлогов: "... чем рейсе эти слова (наречия - Ф.О.) выступают в наречной функции, тем блике они стоят к собственно предлогам. В связи с этим различаются: I) Предложные наречия, то есть наречия (типа вокруг), способные выполнять функции предлогов и 2) Наречные предлоги (типа кроме), то есть былые наречия, утратившие способность выступать самостоятельно, функционирующие в качестве предлогов" (134). Это положение применимо и к послелогам нахских языков, о чем свидетельствуют приведенные выше данные. Критерием разграничения послелога от соответствующего наречия служит следующий признак: если слово примыкает к глаголу, поясняя его, не вступая в синтаксические связи с другими словами, то это слово - наречие. Если же это слово зависит от глагола, но и управляет падежом, уточняющим, конкретизирующим его значение, то оно употребляется в роли послелога. Разнообразные значения первичных послелогов зависят от того словесного окружения, то есть значения послеложного имени и глагола. Послелог обычно находится в центре послеложного словосочетания. Иногда достаточно изменить одну составную часть послеложного словосочетания, как изменяются и грамматические отношения, выражаемые данным словосочетанием с помощью послелога, например: инг. Суона хьалха діауотта! "Передо мной встань!" Суол хьалха діагіуо "Раньше меня иди". Наха хьалха муоттиита лиел из "Перед людьми для вида он ведет себя". Как видно из этих примеров, послелог хь алха выражает различные грамматические отношения (пространства, времени, взаимозаменяемости). Как показывают языковые данные, в современных нахских языках происходят значительные изменения в употреблении послелогов, возникают новые послеложно-синтаксические связи. Необходимо отметить, что основным в смысловой структуре послелога остается пространственное значение, на базе которого у большинства послелогов развиваются новые абстрактные значения. Многие послелоги пережиточно сохраняют падежные аффиксы, например, бахьанд /бахьгшжГ, миетта //миетта, миетталУ/мйетта лиё". хьалха/Ухь алхашкаГ, тійехьа7/т1иехьашкї и др. Это объясняется тем, что большинство нахских послелогов по своему происхождению связано с именами, прошедшими стадию онаречивания. Глагольные послелоги представлены в форме застывших деепричастии. Послелоги находятся в непрерывном развитии и как часть речи постоянно пополняются. Процесс превращения знаменательных слов в служебное - послелог осуществляется, в основном, путем полной или частичной десемантизации и, следовательно, грамматизации слова. А это означает, что лексическое значение послелогов, образовавшееся в результате десемантизации, становится максимально обобщенным, отвлеченным и приближается по своей сущности к грамматическому значению. В качестве примера можно привести послелоги чу в", "во", тІие//тІєґ"на", духьа /дуьхыГ "ради", "для", "из-за", гІуожа /х а7/гІубл//гІуал "через", "вдоль", "по" и др. Они полностью утратили свое лексическое значение и грамматизи-ровались. Это сближает их с аффиксами, но они остаются послелогами. В этом отношении считаем необходимым привести высказывание О.Есперсена. Он говорит, что есть все основания и служебные слова признать словами, а не морфемами. Эти слова хотя и выполняют служебную функцию и выступают в предложении не самостоятельно, а при других, полнозначных словах, все же являются словами, обладают выделимостью, "могут употребляться в различных сочетаниях с другими словами"(49, 105). В некоторых работах высказывается мысль о том, что послелоги управляют падежами (87). Не отрицая факта управления падежной формой имени, необходимо уяснить природу связи управления. Прежде всего, управление охватывает лишь словосочетания, с односторонней связью. В таких словосочетаниях падежная форма управляемого слова зависит от управляющего.
Так как односторонняя связь слов часто осуществляется при помощи послелогов, то роль послелогов очевидна: эта роль второстепенная, В предложениях типа:Ц1иен ч.ура араваьлар "Из дому вышел". Диена йуххие діаиеттав "Около стены встал" падежные формы имен, за которыми следуют послелоги, обусловлены уже заключенными в семантике глаголов отношениями направления и места действия. Отсюда следует вывод, что способность послелогов управлять формой имени, с одной стороны, и глагола - с другой, носит второстепенный характер, хотя они сочетаются с определенными падежами. Выше уже было сказано, что послелоги употребляются в словосочетаниях для конкретизации, дополнения понятий, выражаемых падежами, поскольку последние выражают самые общие отношения (пространства, цели, причины и т.д.), в то время как послелоги обозначают частные отношения (конкретизируют пространственные, временные, целевые и т.д. отношения). Поэтому можно утверждать, что падеж зависит также от послелога, а не только от семантики глагола. Отсюда вывод, что не послелог управляет падежом, а глагол или имя с помощью послелога управляют падежом. Когда послелог ослабляет свое конкретное значение, свою роль посредника между глаголом и шленем (для выражения различных отношений объективной реальности), он превращается в глагольную приставку, придавая глаголу различные оттенки и значения, например: инг. Диега чу. бала бар цун "В сердце горе было у него". Диега чувижав из саг "В сердце запал этот человек". Здесь послелог чу. превратился в приставку. Как видно из примеров, подвергаясь грамматической абстракции, послелоги превращаются в глагольные приставки. Этот процесс получил широкое развитие в нахских языках, а также некоторых дагестанских (95;76;77).Послелоги, примыкая к глаголам и придавая им новые значения и различные оттенки значений, способствуют управлению именем. Здесь еще более наглядным становится тот факт, что управление падежом имени исходит от глагола, но осуществляется посредством послелога.
Усилительные частицы.
Для выражения эмоционального содержания речи большое значение имеют собственно-усилительные частицы. Их функция заключается в усилении эмоциональной реакции говорящего по отношению к действительности. Эта реакция может быть, как положительной, так и отрицательной. Семантический объем и сфера употребления этих частиц в речи настолько широки и разнообразны, что в зависимости от контекста они могут выражать самые различные усилительно-эмоциональные оттенки, придавая тем самым речи определенную субъективную направленность. Частное значение усилительных частиц хорошо прослеживается в контексте. Говоря о функциональных особенностях усилительных частиц, необходимо заметить, что их употребление зависит от смысловой значимости контекста и интонации. Вместе с тем, собственно-усилительные частицы усиливают эмоционально-выразительную характеристику, относящуюся к тому или иному слову в сочетании с любыми словами в предложении. Частицы придают этим словам большую значимость в выражении общего смысла предложения в целом. В каждом отдельном случае можно проследить, с какой целью используются слова, эмоциональная окраска которых усиливается частицами. Рассмотрим каждую из них. Частица чечено-ингушская а, бацбийская э "НУ", "ВОТ", "да", "УЖ", "и", "а" В большинстве случаев эта частица усиливает выражение отношений между частями высказывания, между отдельными словами, словосочетаниями в составе предложений. В этой функции она приближается к союзу и при соответствующих условиях может функционировать как союз. Частица а настолько близка к союзу, что не всегда можно провести грань между ними. Поэтому правомочно называть её "союз-частица" (37, 212). В бацбийском языке она представлена в форме э/7о, которая функционирует с теми же значениями что и частица а. Частица а/Уд весьма продуктивна, имеет широкое употребление в нахских языках. В сочетании со словами, с которыми употребляется, она несет значительную эмоциональную нагрузку, усиливая смысловое значение слова или словосочетания в целом, например: инг. Да йаті шун даьллахь, ма къуонахий а да, бие гиерз доацача суона духьал... Лалла хьай говр, лалла, діавала укхазар, - йахад къуонахчунга къуша шоаж цуо Іиехабиелга дата а доацаж, (ГІ.Ф.) "Вот, черт возьми, ну и герои же вы против меня, невооруженного.. . Гони отсюда, гони, убирайся, - говорили воры, и не догадываясь, что он обманывает их", чеч.
Иза сийна зиезагаш дол-чу кучаца кіайн шифон а тиллина йара Замза (Н.М.) "Она была одета в платье с синими цветочками, да ж белый шифон на голове". Ша ирс долуш ву, йа декъаза ву ца хууш хилар чіоагіа аьрхіа хіума ду муьллхачу а къуонахчунна (М.М.) "И для любого мужчины несчастье, когда он не знает счастлив он или несчастлив", бацб. Ас а гіо исехь "Вот и я пойду сюда". Ас калик ахь вахенес,о кхенге ахь о вее "Я в город поехал, затем и он поехал". Частица а может иметь усилительно-присоединительное значение: инг. Цу гіуллакхагі дуог а даьттіа, уйла а иеха, шиешийца кьамаьл а диеж, йегіаз а ухаж, шоай тхьамадийца дагадала дуодаж хиннад шейтіа (ГІ.Ф.) "Из-за этого дела уж и сердце разбив, и уж мысли спутав, и уж сшл с собой разговаривая, да и злясь, черт бежал посоветоваться со своим вожаком" Вуолаж а, воацаж а мегарг-воацаж саг ва из (поговорка) "Это человек и с которым нельзя, и без- которого нельзя", чеч. ЧІоПа дика шен биерийн тиергуо а йора, цаьрга тіиехдика диеша а доьшуьйтура Зинас (А.Д.) "Ну, и за детьми очень хорошо следила, ну, и учить очень хорошо учила их Зина", бацб. Псаре" мох э хьекхор, пшел э йар "Вчера и ветер дул, и холодно было". В приведенных примерах частица а одновременно имеет значение усиления и присоединения. Здесь наглядно выражена её союзная функция. Каждое слово, с которым употребляется эта частица - эмоционально окрашено, усилено, в результате чего повышается смысловая значимость, как отдельных слов, так и всего предложения. Частица а наиболее часто используется при членах предложения, выраженных существительными, местоимениями, наречиями и глагольными формами. Следует особо отметить употребление частицы а с деепричастными формами, где она прочно занимает позицию между редупликативными формами. Вступая в связь с глагольными формами, уже имеющими усилительную окраску, эта частица образует сложные по своей эмоционально-смысловой окраске словосочетания. В подобных словосочетаниях не всегда отчетливо выделяется частное значение частицы. Сама она в этих сочетаниях эмоционально окрашивается и несет функцию показателя общей эмоционально-усилительной нагрузки, например: инг. БІаргаж кхаьла а кхаьла багіийсаб уж, дирек-тораи бухгалтераи кара а баха ("Сердало") "С застывшими глазами они так и остались сидеть, попав в руки директора и главного бухгалтера". Циггача мейраваьннача цуо ший новкъуостага: - "Аз хьа-йоалайаьй хьуона хіанз вуоха а ца вуохаж діа мукьагі йехка йер", - йахад цуо (ГІ.Ф.) "Ну, вот я привел её, теперь-то хоть растеряться не растерявшись, привяжи её, - говорил он, расхрабрившись, своему товарищу", чеч. Цу ціа чуьра адамаш доххушехь, уьрсуо даьтта санна муыпуо ціа цаста а циестана. цхьана биелхалочунна чов а йеш, тіие-кіиелтуьйхира (М.М.) "Как только он вывел народ из дому, канат, разбив дом пополам подобно ножу, разрезавшему масло, перевернул его, поранив одного из рабочих". Употребление частицы при. условных формах глагола ("придаточных формах") (156, 225), является обзятельным, так как без нее нельзя представить эмоционально-смысловое значение этих форм. Посредством частицы достигается полное выражение смысла этих форм. Например; инг. Дуоллашиехь а, оаллашиехь а, дийцадалие а и т.д. Биеж буола буолх цаі хиннабалие а. цхьабакъда лук буола мах шуозза дукхагі хиннаб (ГІ.Ф.) "Хотя выполняемая работа и была одинаковой, цена за неё, выплачиваемая одному, была в два раза больше", чеч. Чуьра йиша-вашалла шен цуьнца дапахь а кіантана да санна чіогіа дукха виеза цунна Сирсакбие (М.М.) "И хотя между ними нет кровного родства, как сын отца любит он Сирсакбе".
Очень часто частица употребляется при составных глаголах и глагольных формах, занимая позицию между корнем и приставкой или между двумя основами. Частица способствует в этом случае наиболее эффективному усилению эмоциональной окраски слов, например: инг. Хьалаьца говра тіа а хейна вахача, вуокхуо жуоп диен-над чиерсий аьлий да тхуо йоахар цар, аьнна (ГІ.Ф.) "Схватив лошадь, да и сев на нее, тот привез ответ, что они говорят, есть кабардинские князья", чеч. Цкъа цхьа дукъу куога кіиелхьара діа а иккхина. хи чу вахара биелхалуо (М.М.) "Однажды, когда из-под ног выскользнула доска, рабочий упал в воду". В отдельных случаях частица а выражает значение усилительно-эмоциональной окраски глаголов вопросительного наклонения, например: инг. Хьажал, віаьлла ла а ЛУВГІИЙ аз йахачунга? (разг.речь) "Посмотри-ка, да разве слушает вообще то, что я говорю?" Цига вуодаж а вий суо? "Да разве я хожу туда?" Как показывают наблюдения, эта частица широко употребляется с деепричастными формами, которые обозначают сопутствующее действие, причем частица подчеркивает, усиливает значение этого действия (состояния): чеч. Карзахваьлла а, чіогіа ойланаш йеш а вуолчу Межида куорта лазабаьллера (Н.М.) "У взбудораженного и поглощенного мыслями Межида голова разболелась", инг. Цига вуодаж а, воагіаж а біаргавейнавац суона из "Туда и приходящим, и уходящим не mm я его% Употребление частицы а при глаголах и глагольных формах не нуждается в комментариях, так как её функция - усиливать выражение эмоциональных оттенков слова или словосочетания, - выступает весьма отчетливо (срв. Харц лийннавац, йе лургвац, и: Харц лийна а вац, йе лург а вац "Никогда не врал, да и врать не собираюсь". Частица а может выступать в сочетании с другими эмоциональными частицами, а также образовывать устойчивые сочетания типа: хіаьта а, віалла а,тіаюжха Утікьа а/Аінь? а, кха діа а и т.д. Выражаемое частицей а в подобных сочетаниях усиление эмоциональной окраски в большинстве случаев связано или с проявлением непосредственной реакции говорящего, или с преднамеренным желанием говорящего придать целому высказыванию особую силу, которая способствует полному раскрытию смысловой и эмоциональной значимости этих единиц речи.
Частицы, выражающие смысловые.оттенки значе ний.
Частицы этого типа обладают достаточно выраженной лексико-семантической отдельностью. Они выполняют логико-смысловую роль по отношению ко всему предложению или отдельным словосочетаниям. Этимология указанных частиц довольно прозрачна и их связь с этимоном прослеживается. Частица чеченская моьттахь. ингушская миеттахь "вон", "вот", "ведь", "пожалуй", "УЖ" Данная частица образована от послелога мгетта7/мтетталшзТ который генетически восходит к имени существительному муотт//муо т-тиг//миеттиг "место". Она употребляется для смысловой выразительности высказывания. Отличительной чертой этой частицы можно считать свободную позицш и примыкание к любой лекоэме. Примеры: чеч. Сан мамин дукха виеза моьттахь иза... (Х.О.) "Моя мама вот любит его", можно и так: Сан мамин моьттахь ма дукха виеза иза. Перестановку подобную можно продолжить. Вместе с тем, эта частица никогда не ставится в начале высказывания. В ингушском языке употребляется так же. Частица мйеттахь//моьттахъ выражает определенную достоверность, убедительность фактов, суждений, а также оценочную характеристику событий, фактов. Обладает признаками модальности с ярко выраженной экспрессивной окраской. Срв. инг. Ма саг ва из миеттахь "Какой же он все-таки человек", или: Из миеттахь ма дика саг ва-кх "Ведь какой же он хороший человек". Цига ваха дата а диехадац миеттахь цунна "Он и не намерен был идти туда". Частица эта широко употребляется в разговорной речи. Частица чеченская хіеттйе su ингушская хіаьттіе а "хотя бы", "все же", "итак" Эта частица образована от союза хІета/Аіаьтги В частицу перешла усилительная форма с интенсивным "тт" в корне. В ауслауте, в результате ассимиляции, появился дифтонг -ие" Второй ее компонент также является усилительной частицей, которая, по-видимому, сыграла определенную роль в переходе союза хІета//хІаьта в частицу. Частица хіеттйе а7/хІаьттйе Ґвыражает усиленную желательность, совет, пожелание и т.д. Относится к глаголу, подчеркивая, что действие совершилось, несмотря на препятствовавшие условия. Эта частица, как правило, употребляется с глаголами желательного или повелительного наклонений и занимает относительно свободную позицию, например: чеч. ХІеттие а, ма хьийзавиехьа иза, Руслан (Х.О.)"Хоть бы ты не разыгрывал его, Руслан", инг. Се хьалха ваьххача валар хіаьттие а суо "Хотя бы я был там, где я жил раньше". Широкого распространения эта частица не имеет. Употребляется преимущественно в разговорной речи. Частицы ингушские гіаьхьхьа. дурраз "как раз", "именно" Эти частицы образованы от соответствующих наречий. Как частицы не имеют широкого распространения.
Частица дурраз архаична, гІаьхьхь㥠функционирует в живой разговорной речи. Обе частицы синонимичны. Употребляются для усиления выразительности значений, относясь, как правило, ко всему высказыванию, например: Паьхьхьа хьай новкъуост куорваьв хьуона, и: Дурраз хьай новкъуост куорваьв хьуона "Как раз (именно) своего друга нашел себе" (иронический оттенок). В бацбийском языке в этой функции употребляется образованная от соответствующего союза частица нипс "правильно", "как раз": Нипс хь еҐнакьбист ва ис "Как раз твой друг есть это". В таком ке значении в чеченском и ингушском языках употребляется наречная частица нийса. срв. инг. Нийса хьа новкъуост ва из "Как раз он твой друг" (иронический оттенок), чеч. Нийса хьуона догіуш ду из хіума "Это как раз для тебя подходящая вещь" (иронический оттенок). Как правило ,частицы инг. гіаьхьхьа и дурраз занимают позицию в начале высказывания, нийса же имеет свободную позицию, но в начале высказывания выракает большую степень смысловой выразительности. Указанные частицы не имеют широкого распространения. Сферой их функционирования является разговорная речь. Частица чеченская то.у. банбийская -йн "мол"."дескать" Архаичная частица Tpj употребляется, как правило, в устном народном творчестве при изложении последовательных событий, фактов. В ингушском язнке она почти исчезла, Иногда встречается в речи стариков. В чеченском языке она также имеет узкое распространение. Этимология частицы тоу_ затемнена. Предположительно, она восходит к глаголу та "подходить", "соответствовать", "нравиться" (срв. вопросительную частицу -тйе//-тйехьаУ/-тиеша). В частицу перешла форма настоящего времени. Полная утеря лексического и грамматического значений в определенных синтаксических сочетаниях, способствовала переходу указанного глагола в частицу. Приведем примеры: Дукъ лакха ва ваьлча, динца ва ловзуш, дукъ лаха ва ваьлча, нускалца ва ловзуш, веана хіоьттира, тоу_ и Ацин ва Сурхо вехача ва уьй тіа. ТІакхкха арайелира, тоу_ Сурхо вина ва нана (Н.Ф.) "На хребет высокий да забравшись, да с конем играя, с хребта спустившись с невестой да играя, прибыл, мол, во двор,да где живет Сурхо сын Ади. Тогда да вышла Сурхо родившая, мол, мать". Эта частица близка по функции к союзу gju Она как бы служит средством соединения синтаксических единиц в составе целого. Одновременно частица тоу_ служит для передачи чужой речи. Данная частица в разговорной речи чеченцев употребляется для выражения некоторого сомнения, неуверенности с оттенками удивления, например, Йелла-йала суо делаї! - элира нанас. - Таймасхание тоу_! Т1къа агроном Руслан оьшу пул? (Х.О.) "Спаси меня бог! -сказала мать. - За Таймасхана ли? А, что агроном Руслан хуке, чем он?" В таких случаях значение частицы тоу_ приближается к значению вопросительной частицы - тие, что наводит еще раз на мысль о генетическом родстве её с глаголом та В бацбийском языке этой частице соответствует аффиксальная частица -йн "мол", "дескать", примыкающая к глаголу. Употребляется она для передачи косвенной речи, например; Ахь окхуйго алъ ахь гіобайн "Ты скажи ему, иди,мол". Указанные выше частицы МОЕНО ВКЛЮЧИТЬ В один синонимический ряд, хотя дистрибуция их различна, что объясняется оттенками значений. Наряду с частицей -йн для передачи чужой речи с оттенками сомнительности, пренебрежительности в бацбийском языке функционирует частица митомге (груз.) (37, 215), которая имеет свободную позицию и большее распространение, чем -йн. Частица бацбийская т.урме "оказывается", "ведь" Эта частица заимствована из грузинского языка. Выражает она оттенки предположения, неуверенности в чем-то, степень достоверности, например: Турме ахь веенорахь тхїГчу "Оказывается, приходил к нагл".
Частица занимает позицию в начале и относится к высказыванию в целом. Употребляется в утвердительных и отрицательных предложениях. Это значение в чеченском и ингушском языках выражается глагольной формой, например: инг. Цига хинновоав из "Оказывается,он был там", Цига хиннавоацав из "Оказывается,он не был там".Подобные формы употребляются в изъявительном и отрицательном наклонениях. Из чечено-ингушских частиц ближе всех к т.урме можно считать частицу даьллахь "ей-богу", когда она употребляется с глагольным сказуемым, в котором вторая часть выражена вспомогательным глаголом хила "быть" в форме очевидно - прошедшего времени, например: Даьллахь, цига виена хиннав из "Оказывается,он был там". В ингушском языке эта частица имеет форму даьллахьий, которая употребляется в разговорной речи. В чеченском языке распространена форма деллахь. Частица эта так же, как и т.урме,стоит в начале,относясь ко всему высказыванию. К этой группе относятся частицы, образованные от глагольных форм,выражавших субъективное, эмоциональное отношение говорящего к сообщаемому. Эти формы выступают как лексичесіш более или менее нейтрализованные. Они представляют собой переходную группу глаголов в вопросительном или повелительном наклонениях типа: нахск. гой//гуй "видишь", хой "знаешь", хьажал/ДьачІа "глянь", "смотри" и т.д. Указанные глагольные формы, восходящие к "сказуемо-бесподле-жащным" (150, 69) предложениям, употребляются в живой разговорной и диалогической речи. Относясь к прямой речи, они выступают не только в функции частиц, но и как модальные слова. Граница между ними условна. Наряду с названными, к этой группе частиц относятся местоименные типа нахск. -хьай//хьей, шоай//шуй "-ка", соотносительные с мекдометиями, нахск. жи7/дже,,жи варй/Уджєґ гари""ну","ну-ка". Рассмотрим каждую из них: Частицы чечено-ингушская с баЪшШУ/саЪаЬдйе". бацбийская raW/гарда "подожди", "подождите" Эти частицы образовались от соответствующих глаголов в форме повелительного наклонения. Указанные частицы выражают оттенки угрозы, предостережения, акцентирования внимания на каком-нибудь событии, факте и т.д.
