Введение к работе
Среди различных факторов, оказывавших влияние на становление советского общества, - экономических, политических, социально-психологических, идейных - особое значение имели факторы идейного характера, во многом определявшие все остальные. Центральной идеей первых послереволюционных лет была вдея формирования "нового человека". Именно вокруг нее постепенно строилась воспитательная система советского государства. Вопрос о том, кем были "новые,, советские люди" - вопрос мировоззренческих и этических ориентации - становится насущным в условиях нынешней переходной эпохи. Это вопрос о том, стоит ли безоговорочно отвергать все, что связано с прошлой системой, вместе с самим понятием идеала. В идейных установках социализма содержались элементы общечеловеческого опыта по совместному выживанию и определенные представления о справедливости. Безусловную значимость таких принципов "системы коммунистического воспитания" советской эпохи как подчинение личного общему, дух интернационализма, устремление к будущему, чувство товарищества, трудовой коллективизм, научное мировоззрение признавали даже люди, далекие от иллюзий государственного социализма. Обоснованием этих идеалов служил не только марксизм, но и другие направления научной и общественной мысли, влияние которых на формирование социально-педагогических установок большевистской партии представляется недостаточно изученным, в то время как наличие целостной воспитательной концепции уже в первые годы большевистского правления не вызывает сомнений. Вместе с тем, вопроо о происхождении теоретической конструкции "нового, советского человека" и ее разновидности - "новой, советской интеллигенции" - это еще и проблема политической ответственно-, сти за снижение культуры интеллектуального труда, за деформации нравственного сознания народа, которая также остается неразрешенной. Ссылок на личные качества "вождей" в этом смыоле недостаточно; следует разобраться в том, были ли заложены в систему общественного воспитания порочные идеи и теоретические
I. Даниил Андреев. Роза Мира. Изд-во "Иной Мир", 1992. С.489, 491.
ошибки - или негативные моменты стали следствием прямого искажения идей и результатом неправильного выбора средств и методов осуществления гуманистических целей. Таким образом, научная и практическая актуальность избранной темы определяется^ необходимостью уточнения знаний но истории той воспитательной доктрины, которая легла в основание "идеологической" политики рухнувшего теперь монопартийного государства, в частности: а) философских и социологических источников воспитательно-идеологической системы большевизма (а вместе с тем, и сложивших -ся на ее основе воспитательной концепции советского общества и т.н. марксистско-ленинской педагогики); б) идейных предпосылок направленного, волюнтаристического формирования интеллектуального слоя нового общества - "новой, советской интеллигенции" - слоя, определявшего в конечном счете и научно-технические возможности этого общества, и его нравственный уровень; в) истории формирования теоретической и действовавшей моделей общественного воспитания. Условные хронологические рамки исследования - первые три десятилетия XX века, на протяжении которых закладывались концептуальные основы будущей программы воспитания "нового, советского человека". Особое значение, разумеется, в этом отрезке времени имеет первое советское десятилетие, когда закладывался фундамент воспитательной системы. Предмет исследования - общественные идеи, подготовившие новую концепцию воспитания и социальная педагогика, как направление общественной деятельности и политики, связанное с реализацией этих идей. Объект исследования - идеи, оказавшие наибольшее влияние на формирование "нового, советского человека", которые не учитывались или мало учитывались ранее, а также способы их 'реализации в политике большевиков в 20-е годы, положившие начало такому явлению как "идеологическая борьба". Степень изученности проблемы
МИ-ДПГТГ—" -—'»'' - -|'»ч—f^>—гг——
Историографию очерченной проблематики можно систематизировать следующим образом: I. Комплекс исторических работ, которые охватываются названием
"История культурного строительства в СССР". П. История большевистской и других политических партий в Рос-
оии. Ш. История общественно-политических и общественно-педагогичес-
ких движений конца ХИ - начала XX веков. ІУ. История зарубежной и русской педагогики. У. История развития естественных (биология, генетика, медицина, психология личности) и общественных (философия, социология, социальная психология) наук. УТ. История русской и советской журналистики и печати.
Последовательность изучения литературы диктовалась логикой исследования и строилась по проблемному принципу. Подробный анализ достижений и пробелов историографии по интересущим нас сюжетам дан в диссертации; здесь мы ограничимся перечислением лишь некоторых нерешенных или мало освещавшихся вопросов, объясняющих необходимость изменения подходов к изучению данной проблематики.
I. Проблема становления общефилософской концепции "нового, советского человека" и формирование замысла соответствующей воспитательной системы. В процессе поиска теоретической модели "нового, советского человека" и путей ее вхождения в практику советской системы воспитания соискателю пришлось столкнуться с парадоксальной ситуацией: история формирования концепции "нового человека" не была предметом рассмотрения советских историков. В монографии патриарха культурно-революционной тематики М.П.Кима, положившего начало систематическому анализу проблем культурной революции, не оказалось'именно этой, как нам представляется, ключевой исходной проблемы-'' и это наложило отпечаток на все дальнейшие исследования. Многими историками (Бордюгов Г.А; - 1987, Волков B.C. - 1974, Ермаков В.Т.-1982, Эак Л.М. - 1974, Козлов В.А. - 1987, Шишкин В.Ф. - 1967) ставился вопрос о новом концептуальном фундаменте"истории советской культуры и о включении в исследования проблемы человека и его духовной сферы .(В.Т.Ермаков, например, настаивал на включении в проблематику культурной революции формирование личности социалистического типа как одного из цел.ел слагающих принципов**) Однако, в советской историографии долго
-
М.Ким. Коммунистическая партия - организатор культурной революции в СССР. М.: Гос. изд. полит, литературы, 1955.
-
Ермаков В.Т. Исторический опыт культурной революции в СССР; методология, история и историография. 1Л.: АН СССР, 1987.
господствовала традиция виведеній истории "новой, советской культуры" с чистой страницы, когда не подвергалась анализу преемственность идей и наследование прошлых информационных структур, влияние силы общественных традиций.(Большое значение для избавления от этой методологической ошибки имеет в последнее время проведение научных конференций и семинаров по проблемам развития общественной мысли XX в. в Россші, истории русской эмиграции, истории становления советской культуры*, издание научного наследия некоторых политических деятелей, не вписывавшихся ранее в официальную историографию ].
Советская историко-ледагогическая литература шла по тому же пути, описывая историю школы в соответствии с курсом истории КПСС, признав раз и навсегда в качестве цели образования и воспитания формирование "гармонически развитой личности"3. Параллельно с исторической и педагогической литературой существует огромный пласт литературы философской, рассматривающей проблему человека в истории философии (Болдырев А.И., Ильенков Э.В., Марк А.А., Махаров Е.М., Цветкова Е.И. и др.), разрабатывавшей теоретические проблемы человека с позиций исторического материализма и изучавшей концепцию человека К.Маркса (Батенин С.С, Гуйван II.Н., Гуцаленко А.А. и др.). Но'это существование можно назвать именно параллельным. Специализация общественных наук привела к тому, что конкретная иртория трансформации концепции человека Маркса, синтеза ее с другими идеями, пути перехода этой концепции в советскую педагогику через концепцию общественного воспитания большевиков философами не рассматривались. Исключение составляют попытки специалистов по этике и историков партии с учетом политического происхождения так называемой марксистско-ленинской этики выяснить ее ге-
-
См., напр.: Интеллигенция.в политической истории XX века. Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции. Иваново. 23-24 апр. 1992 г. и др.
-
Труды комиссии по научному наследию П.А.Кропоткина. М.: РАН. 1992; Труда комиссии по научному наследию А.А.Богданова. М.: РАН. 1992.
-
См., напр.: Очерки истории педагогической науки в СССР (І9І7-І980). М.: Просвещение, 1986.
незио и работы, посвященные становлению новой морали и новых принципов отношений на основе коллективных начал и взаимопомощи (Шшшш В.В., Петропавловский Р.В., Харчев А.Г., Шишкин В.Ф., Яковлев Б.Д.), а также попыток большевиков распространить свое идейное (не только политическое, но и моральное) влияние на молодежь (Олесич Н.Я., Лейберов А.И..Рогозин И.И.). Мы решили заново задаться вопросом, в чьей именно интерпретации перешли гуманистические элементы теории Маркса в воспитательную концепцию советского общества. Некоторые советские историки уверяли, что в ленинской-(Горбунов В.В., Цоноо-зон Э.И., Салимова К.И.). Однако, очевидно, что отрывочные высказывания Ленина по проблемам воспитания никогда не претендовали на теоретическое обоснование проблемы - это высказывания прлитикаи практика. То же можно сказать и о произведениях его ближайших соратников, которые касались теоретических проблем человека: это - интерпретации практиков. Всестороннее теоретическое обоснование некоторых концептуальных идей Маркса можно было дать лишь с позиций философии, а также социальной психологии, которая только начала появляться в конце XIX - начале XX в., потому что в марксистской концепции не доставало логического звена: выявления механизма зависимости общественного сознания от материальных факторов - экономических и технических. Таким образом, на вопрос о непосредственных предшественниках авторов советской общественно-педагогической теории, которые бы дополнили марксистскую теорию.обоснованной схемой воспитания, советская историческая, философская и педагогическая литература не дает вразумительного ответа.
2. Влияние различных филооофско-этических вариантов "нормативного типа личности" на формирование социально-педагогических идей в России и попытки'их реализации-в начале XX века. Для выяснения происхождения воспитательной доктрины большевиков немаловажное значение тлеет вопрос о том, влияние каких философских систем и социологических учений помимо марксизма испытала она на себе. Очевидно, это влияние нужно искать со стороны распространенных в конце XIX - начале XX в., в западноевропейской и русской общественной мысли концептуальных воспитательных идей. Но и здесь в отечественной историографии существует большой пробел. Темы, связанные с идеей нормативного
-1 ~
человека в западной педагогике были отсечены долгое время запретом на "буржуазную" философию. В начале 60-х гг. в советской историко-педагогической литературе стали разрабатываться теми, связанные с педагогическими идеями сен-симонизма и позитивизма (ярким примером могут служить работы фрумова С.А.).Но эти исследования никак не связывались с возникновением воспитательной системы советского общества (хотя, как нам представляется, имели большое значение для выяснения ее корней) и остались неучтенными официальной историко-педагогической концепцией, продолжавшей выводить советскую педагогику из идей Маркса и Ленина. Специалисты по истории педагогики изучали нормативные теоретические модели человека русских революционеров-демократов (Башмакова Р.А., Емельянов Б.В., Иовчук М.Т., Лай-зеров Н., Плеханов А.В. и др.), но это происходило или в отрыве от общего исторического или философского контекста, или слишком фрагментарно. Работы по педагогике и психологии, посвященные деятелям отечественного просвещения начала XX в. и советского периода страдают этим же недостатком. Информационный провал в истории развития теории воспитания в России начала XX в. в историко-педагогической литературе пытались восполнить, начиная с 80-х гг. (Егоров С.Ф., Сафаров Р.А., Фрадкин Ф.А. и др.). Но чтобы действительно'это сделать, необходимо ликвидировать неестественный разрыв между историей педагогики и полным объемом истории философии и социологии.
Возникновение концепции "нового человека" в XX веке тесно связано с историей социологической мысли, и, пока что, наибольшее количество сведений в этом отношении дают книги, где описываются теории и практическая деятельность западных социологов-^ я таких русских просветителей и общественных деятелей как П.Л.Лавров, Н.В.Шелгунов, Н.К.Михайловский, М.М.Ковалевский, Н.И.Кареев, В.М.Бехтерев (Сафронов Б.Г., Уткина Н.Ф., Шкуринов П.С. и др.). Но о характере их просветительской"деятельности пишется довольно мало, между тем, как нам кажется, именно эти имена должны были бы занимать законное место в предыстории будущей концепции "нового, советского человека" и
ЕСшБондарева Н.В., Гайденко П.П., Гофман А.Б., Кон И.О., Кучеренко Г.С, Нарский И.О. и др.
"новой, советской интеллигенции". Информация о развитии идеи "нового человека" встречается в литературе, посвященной масонству (Соколовская Т.О., Соловьев О.Ф., Старцев В.И., Уколова В.И., Хасс Л. и др.). Но в целом подробную историю "нормативного человека" XX века еще предстоит устанавливать.
. 3. Отечественная историческая и педагогическая литература,
где содержатся сведения о представителях "просвещенческого"
крила большевизма, с чьими именами естественносвязывать про-
исхоадение воспитательной концепции и воспитательной системы
советского общества, страдает неравномерностью в освещении
деятельности различных представителей этого направления, край
ностями и односторонностью. Очень много писалось об А.В.Луна
чарском, Н.К.Крупской, меньше - о М.Н.Покровском, И.И.Скворцо-
ве-Степанове, Д.Б.Рязанове, почти ничего - о В.А.Базарове,
Н.А.Рожкове, Ы.А.Рейснере. Причем, если до середины 80-х гг.
о некоторых из этих людей писали в исключительно хвалебных то
нах, сейчас тон сменился на противоположный. Попытки объектив
ного анализа делаются в зарубежной историографии . Именно за
рубежной историографией било обращено внимание и на то, что
деятельность представителей "просвещенческого" большевизма бы
ла объединена общей концепцией, отличающейся от официальной,
что даже позволяет применять к ним название "другие большеви
ки". , . В зарубежной историографии, начиная с 60-х
гг., стало распространяться мнение о том, что одной из ключе
вых фигур, определявших деятельность "других большевиков" не
только в ранней истории большевизма, но и позднее, был А.А.Бо
гданов. О нем писали Дж.Бжггарт, И.Сусилото, З.Сочер, Р.Виль-
ямс. Р.Дэньелз назвал Богданова "совестью революции". В совет
ской исторической литературе Богданову совсем не повезло, не
говоря о том, что в педагогической . литературе
этого имени вообще не существовало. В истории партии это имя
долгое время было, связано лишь с двумя сюжетами, иллюстриро
вавшими принципиальность Ленина в вопросах теории и тактики и
его заботу о развитии культуры - с возникновением группы "Впе
ред" и Пролеткультом (Горбунов В.В. и др.). Редким и странным
I. См., напр. Тимоти Эдвард о'Коннор. Анатолий Луначарский. М.: Прогресс, 1992.
исключением для середины 70-х гг. была книга А.А.Беловой, где говорилось о некоторых подробностях биографии Богданова, в том числе о его дружеских отношениях с Н.К.Крупской. На причастность Богданова к развитию позитивизма в России и к формированию идеалов советского общества не могли не обратить внимание философы и историки литературы, однако, это, как правило, сопровождалось противопоставлением ему "Материализма и эмпириокритицизма" Ленина, фактическими ошибками или традиционно грубыми выпадами в его адрес. Первыми из советских авторов, заговорившими о Богданове с иных позиций, были специалисты по кибернетике и экономисты (Тахтаджян А.Л., Белых А.А., Маневич В.Е. и др.). Большое значение для восстановления исторической справедливости имело переиздание работ Богданова л публикации в журнале "Вопросы философии" статей, объективно освещающих историю споров по философским проблемам между Богдановым и Лениным (Коргунюк Ю.Г., Яхот И.). Научное наследие Богданова в последнее время стало объектом исследований Глове-ли Г.Д., Фигуровской Н.К., Никитиной Н.Н. и др. Но закрепившаяся в советской историографии недооценка масштабов влияния личности Богданова до сих пор остается одной из причин искажения советскими историками исходной концепции "культурной революции" и реальной картины ее осуществления.
4. История советских научных и просветительных учреждений, связанных с проведением "культурной революции". История культурного строительства первых лет советской власти 'исходила из "ленинской" концепции "культурной революции". Поскольку сам термин все связывали с последними заметками Ленина начала 1923 г., то, даже если начало культурной революции некоторые
I. См.: Ермаков В.Т. Становление историографии ленинской концепции культурной революции // Очерки истории партийного р руководства культурным строительством в СССР. I92I-I925. Изд. Рост, ун-та. С.130-153. Его же. Исторический опыт культурной революции в СССР: методология, история, историография (Дис-я) научн.докл. М., 1987. Судя по указанным публикациям, автор был близок к действительному пониманию теоретических источников "культурной революции", но версия "ленинского происхождения" захватила и его.
советские историки датировали 1917 г., то общий замысел этого явления все же искали в ленинских указаниях, и из этого, как представляется соискателю, проистекала неверная трактовка самого смысла "культурной революции". Сводя его к решению конкретных практических задач (борьбы с неграмотностью, развития народного образования, подготовки новой интеллигенции), советская историография попала в ловушку. Тем не менее, она накопила колоссальный материал, без которого невозможно было бы осмыслить влияние тех или иных идей на формирование общественного сознания и воспитания нового типа личности.
В рамках заданной концепции советская историография опи
сала деятельность Наркомпроса и становление системы образова
ния в СССР (Балашов Е.М., Ермишина С.А., Кейрим-Маркус М.Б.,
Штамм СИ. и др.). При этом большое значение имеет корректи
ровка, внесенная в историю Наркомпроса распрост
ранением результатов исследований зарубежных авторов - Ш.Фиц-
патрик, Мак-Клилланда, Т.О'Коннора. Относительной независимос
тью от мифологии отличались советские работы по истории орга
низации и развития науки и техники . Но при этом осталась
невыясненной ведущая идея, в соответствии с которой строилась
плановая организация научных исследований и научного образо
вания. Последние публикации помогают разобраться в истории
становления общественно-научных дисциплин, на основе которых
происходило формирование мировоззрения "нового, ооветского
человека" (Клушин В.И., Титова Л.Г., Шевченко В.Н., Яхот И. и
др.). Нельзя считать полной историю такого важнейшего учреж
дения как Социалистическая Академия, роль которой как методо
логического центра переработки наук с "марксистско-ленинской"
точки зрения ещё не раскрыта.
5. В работах, где содержатся сведения об общественно-просветительском движении в первые годы советской власти, такого же рода пробелом является реальная история Пролеткульта, которая в советской литературе описывалась в соответствии о отношением Ленина к главному идейному руководителю этой организации - Богданову (Горбунов В.В., Шарапов Ю.П. и др.). Подробно
І.См:Баотракова М.С., Стрекопытов СП., Четвериков СО. и др.
- II -
разработаны сюжеты, связанные с деятельностью творческих студий Пролеткульта (Дикушина Н.И., Пинегина Л.И.), сыгравших огромную роль в формировании традиций самодеятельного художественного творчества - одного из неоспоримых приобретений советского периода. Но до сих пор непонятным остается разделение Пролеткульта на "первый" и "второй" и причина нападок "второго" Пролеткульта на "богдановщину" - то есть на идеи своего организатора. Этот вопрос был поставлен и, отчасти, прояснен Г.Д.Гловели, Чижовой Л.М. Его постановка связана о попытками объективной оценки Богданова. Это касается и проблемы "новой, советской интеллигенции".
6. История направленного формирования "новой, советской интеллигенции" . Вектор этого комплекса исследований, как нам представляется, направлялся несколькими факторами. Во-первых, исключением советской историографией из понятия "интеллигенция" как ее первоначального содержания, связанного с понятием "интеллект" (означавшего способность к организующему рационалистическому мышлению), так и нравственно-этического оттенка этого термина. Это соответствовало тому, что произошло в реальной истории интеллигенции после выдвижения на первый план профессионального аспекта этого понятия..Вторым решающим фактором, повлиявшим на содержание работ по истории советской интеллигенции, было восприятие ленинских высказываний в качестве методологической установки. Поскольку у Ленина не имелось какой-либо модели формирования новой интеллигенции, какого-либо теоретического обоснования необходимости такого процесса (речь у него чаще всего шла о подготовке новых управителей и администраторов), советские историки, приученные принимать имеющиеся в наличии ленинские высказывания как программу, честно разрабатывали сюжеты, касающиеся организационной стороны вопроса: выдвижения рабочих на административные посты, и подготовки специалистов для всех отраслей хозяйства и культуры. Была также подробно разработана тема реформирования системы высшего образования, изучались вопросы социальной динамики интеллигенции (историографические обзоры по этим проблемам даны Зак Л.М., Рлавацким М.Е.). G интересующим нас вопросом о возникновении системы воздействия на сферу оознания будущей "новой интеллигенции" овяэаны работы, посвященные истории форми-
рования идеологического и политического контроля в высшей школе и методов непосредственного и опосредованного партийного воздействия на студенчество (Лейкин А.Я., Коновалова Н.В., Фортунатов В.В. и др.). Накоплен огромный материал, который позволит раскрыть механизм волюнтаристического формирования "новой, советской интеллигенции". Историками поколения "шестидесятников", искавшими "социализм с человеческим лицом", были предприняты попытки составить некий обобщенный идеальный портрет советской интеллигенции, нормативный идеал действовавшей идеологической системы коммунистической-партии.-Основные черты этого идеала, как показано В.С.Волковым, уже существовали к началу 30-х годов. го реализация, что доказывается тем же автором, вылилась в целенаправленное формирование своего рода сословия, состоявшего на службе у государства. Однако вопрос о происхождении идеальной модели "новой интеллигенции" остается открытым. В связи с этим назовем третий фактор, определивший, с нашей точки зрения, особенности изучения исторіш советской интеллигенции - это общая недооценка влияния на формирование советской культуры в целом и формирование социально-психологического портрета советской интеллигенции в частности идеи "культурной революции" в связи с неточным пониманием ее первоначального замысла.
Таким образом, анализ историографии позволяет сформулировать цель исследования следующим образом: выяснение происхок-деншГІГсодержания основных целевых установок социально-педагогической доктрины большевистской партии - теоретической модели "нового человека" и "новой интеллигенции" и истории формирования механизма их реализации. Конкретные исследовательские задачи заключаются в следующем:'
-
выяснение генезиса теоретической концепции "нового, советского человека" и ее роли в возникновении и воплощении замысла "культурной' революции";
-
поиск программных источников социальной педагогики большевизма, оценка их теоретического происхоадения, содержания, способов распространения и степени их влияния на воспитательную концепцию нового общества;
-
уточнение идейного замысла программы формирования "новой интеллигенции" и особенностей ее реализации в политике
большевистской партии по отношению к студенчеству и учащейся молодежи на протяжении 20-х годов; 4) решение вопроса о логическом соответствии между целевыми установками воспитательно-идеологической доктрины большевиков и применявшимися шли средствами и методами их осуществления . В основе методологических подходов предлагаемой работы лежит стремление автора придерживаться традиционных правил научного исследовашія: возможной объективности и точности. Общие методологические принципы исторического исследования, из которых исходил диссертант, и которые диктовали приоритетный выбор им тех или иных методик и применяемые методические приемы описаны в диссертации. Их особенность заключается в признании плодотворности метода субъективной социологии в исследовании истории формирования общественного сознания. Источниковая база исследования.
Информационная ценность источников для соискателя определялась их целевым назначением и способом воздействия на общественное сознание. В соответствии с этим принципом была предпринята следующая классификация источников:
Теоретические источники. Сюда входят научные труды по философии, социологии, этике, социальной психологии, социальному прогнозированию и политологии, датированные концом ХУШ - началом XX веков, диссертантом изучались идеи западноевропейской философии и социологии - Ж.-А.Кондорсе. Ж.-Ж.Руссо, А. де Сен-Симона, СїА.Базара, ЖгЛ.Анфантена, Э.Кабе, Ш.Фурье,.Р.Оуэна, О.Конта, Э.Канта, И.Фихте, Г.Спенсера, К.Маркса, Ф.Энгельса, Ф.Ницше, Э.Маха, Э. Дюркгейма, М.Бебера, оказывавшие влияние на мировоззренческие установки начала XX века; идеи "этического социализма", формулировавшиеся в конце ХК-нач. XX вв. П.На-торпом, Л.Буржуа, Э.Бернштейном, К.Каутским, Ж.Жоресом и др.; идеи русской социологической школы - П.Л.Лаврова, Н.К.Михайловского, В.А.Шелгунова, Н.И.Кареева, М.М.Ковалевского, В.М. Бехтерева, П.А.Сорокина, В.М.Чернова, А.Д.Авксентьева, М.И.Ту-ган-Барановского, А.А.Богданова и разновидности политической мысли марксистского направления - Г.В.Плеханова, П.Б.Струве, А.А.Богданова, В.И.Ленина, Л.Д.Троцкого, Н.И.Бухарина, И.В.
Сталина.
Нормативно-организационные или программные источники - документы, определявшие целевые установки различных общественных и политических образований и отдельных людей, принадлежавших к тому или иному кругу. (Нас, в частности, интересовали документы, определявшие образ действий круга лиц, формировавших воспитательно-идеологическую политику большевистской партии). Организационно-исполнительские источники - документы, дакщие представление о претворении в действительность тех или иных целей и установок, свидетельства о различных идейных ориента-циях, о процессе трансформации идей (постановления местных партийных и государственных органов, общественно-политических молодежных организаций, учебные планы и программы, речи и статьи и проч.).
Констатирующе-информационные источники - документы, дающие объективированную информацию (отчетные материалы различных съездов, конференций и совещаний, отчеты, публикации научных докладов, учебники, данные социологических опросов и т.д.). Прямые коммуникационные источники - переписка (официальная и личная).
Классификационные источники - хроники, справочные материалы, статистические и систематические таблицы, выполненные исследователями .
Воспроизводящие (вторичные) источники - публицистическая полемика изучаемого периода, художественно-литературные произведения, отражающие события в образно-эмоциональной форме, воспоминания, автобиографии. ,
В основе второго способа систематизации источников, кото
рый применялся в ходе исследований, лежала внешняя
форма. Применение этого подхода позволяло получать
косвенную информацию (например, в особую группу выделялись сборники статей различных авторов, которые демонстрировали единство их взглядов, такие как "Очерки философии коллективизма", авторами которого были Богданов, Базаров, Горький, Луначарский). Среда архивных материалов была особо выделена группа материаловиз личных фондов, хранившихся в ЕЦХИДНИ - бывшем ІЩА, ранее недоступная для исследователей, что также свидетельствовало о направлении их информационной ценности.
Соискателем изучены книжные фонды национальных библиотек, обследовано Ю дореволюционных научных и общественно-политических периодических изданий за I90I-I9I7 гг., 12 периодических изданий первых лет советской властин20-х гг., большое количество газет, проведено исследование многотиражной студенческой печати. Источниковой базой работы послужили также материалы 25 фондов 5 государственна архивов.
Особенностью предлагаемого исследования является то, что так называемым "актовым" источникам предпочитались так называемые "литературные", поскольку предают исследования связан с субъективными точками зрения и оценками. Именно в такого рода источниках мы искали свидетельства о мировоззренческих представлениях, научных убеждениях и ценностных ориентациях интересующих нас лиц.
Научная новизна исследования обусловливается, во-первых, результатами, полученными соискателем, стремившимся к новому прочтению первых страниц истории советской культуры, и избавлению ее от политических клише и шаблонов.. Представляемая работа является первым опытом системного исследования на основе обновленных подходов истории возникновения воспитательно-идеологической доктрины Коммунистической партии, заложившей основы общественного воспитания и советской педагогики; во-вторых, выходом за рамки традиционного круга источников теоретического характера, к которым прибегали исследователи большевистской идеологии, позволившим подтвердить, что характеристика общественно-воспитательной системы и советской педагогики как "марксистско-ленинской" является, по существу, неверной;
в-третьих, успешным расширением диаметра поиска источников, которые воспринимались многими членами большевистской партии как документы программного характера и предпринятым фронтальным исследованием периодической печати 20-х гг. позволивши раскрыть тесную целевую взаимосвязь между журналами и между учреждениями, их издавшшш (Пролеткульт, Наркошрос, Социалистическая Академия);
в-четвертых, перенесением центра тяжести исследования с источников государственно-актового происхождения и официально-партийного характера на источники теоретические и литературнс-
публицистические, демонстрирующие субъективные взгляды тех или иных деятелей, от которых зависела воспитательная политика, в-пятых, выдвижением новой версии происхожденім такого явления как "культурная революция" и новых вариантов расшифровки связанных с ней спорных понятий, таких, как "новая интеллигенция", "пролетаризация науки", "пролетаризация высшей школы".
Апробация результатов исследования проводилась в докладах и выступлениях на Герценовских чтениях в РГПУ.им. А.И.Герцена в Санкт-Петербурге, на заседаниях научного семинара "Культура России XX в." Российско-американской университетской корпорации по изучению гуманитарных проблем в Москве, на заседаниях кафедры истории РПІУ им. А.И.Герцена
Практическая значимость исследования,
Сформулированные в диссертации выводы могут послужить дальнейшей разработке проблем становления советской цивилизации, очищению начальной советской истории от элементов фальсификации и мифологизма, позволят внести значительные коррективы в историю советской педагогики. Результаты исследования могут быть непосредственно использованы в процессе преподавания политической отечественной истории, истории художественной культуры, истории педагогики.
Структурное построение диссертации является традиционным. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, примечаний и комментариев и завершается списком источников и литературы. I глава - "Возникновение и развитие концептуальных основ и
модели формирования человека Нового Мира", П глава - "Программа пролетарской культуры и формирование "новой, пролетарской интеллигенции".
Смысловое построение каждой из глав определяется выяснением истории возникновения и первых попыток воплощения каждой из целевых установок большевистской воспитательной системы -нормативного идеала "нового человека" и нормативного идеала "новой интеллигенции".
