Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. К характеристике источниковой базы исследования 12
1.1. Основные группы источников 12
1.2. Прижизненные публикации и библиографии трудов К. Бэра 12
1.2.1. Библиографии трудов К.М.Бэра и отражение в них географической проблематики 13
1.2.2. Собственная библиография К.М.Бэра 18
1.2.3. Изучение трудов К.М.Бэра в XX в. Введение в научный оборот новых источников 19
1.3. Архивные материалы К.Бэра по географической проблематике 28
1.3.1. К истории формирования архивного фонда К.М.Бэра 28
1.3.2. Изучение фонда К.М.Бэра в Архиве Академии наук в 1950-1990-е гг . 30
1.3.3. Изучение архнзных фондов Юга России 37
1.4. Каспийский дневник К.М. Бэра как источник базы данных и памятник истории науки 44
1.5. Эпистолярное наследие 46
1.6. Литературные источники 47
1.7. Эколого - географические и палеогеографические материалы об особенностях природных комплексов Калмыкии и других территорий Юга России, входивших в географическое пространство Калмыцкой степи 50
1.8. Библиография географических трудов К.М. Бэра 52
Глава 2. Этапы и направления научных исследований в период подготовки комплексных экспедиций на Юге России и формирования К.М.Бэра как географа 54
2.1. Формирование географических интересов К. Бэра в детско-юношеский (1796-1807), образовательный (1807-1817) и кенигсбергский (1817-1834) периоды 55
2.1.1. Развитие "чувства интереса и любви к природе" в детстве и приобретение навыков естествоиспытателя в юности (1796-1807) 55
2.1.2. Образовательный период. Формирование естественно-исторического подхода (1807-1814) 59
2.1.3. Поиски жизненного пути (1814-1817) 62
2.1.4. Кенигсбергский период научной деятельности (1817-1834) 64
2.2. Петербургский этап подготовки и проведения К.М.Бэром комплексных географических исследований (1834-1852) 77
2.2.1. Разработка К.Бэром первых проектов неосуществленных Аральской и Кавказской
комплексных географических экспедиций (1835-1837) 79
2.2.2. Северные экспедиции и путешествия К.М. Бэра: Новая Земля, Русская Лапландия, Финляндия (1837-1840) 81
2.2.3. Научная организация, подготовка программ и проведение географических исследований в России (1840-1852) 86
Глава 3. Исследования К.М.Бэра в Прикаспии и Калмыцкой степи как вершина комплексных географических исследований середины XIX века 102
3.1. Основные этапы Каспийской экспедиции (1853-1857) 102
3.1.1. Подготовительный этап и Программа комплексных экспедиционных
исследований 1852-1853 гг 103
3.1.2. Первый (волжский) этап экспедиции 1853-1854 гг 104
3.1.3. Второй этап экспедиции: Прикаспии и Калмыцкая степь 1854-1856 гг 106
3.1.4. Третий (кавказско-астраханский) этап 1855-1856 гг 107
3.1.5. Четвертый (калмыцко-маныческий) этап 1856-1857 гг 109
3.2. Основные направления историко-географических, этнографо-археологических
и геоантропологических исследований К.М.Бэра в Калмыцкой степи и Прикаспии... 109
3.2.1. Воссоздание экспедиционных маршрутов К.М.Бэра в Калмыцкой степи 112
3.2.2. Исследования К.М.Бэра роли Волжской дельты в геосистеме
Северного Прикаспия 117
3.2.3. Геоморфологические исследования и открытие «бугров Бэра» 118
3.2.4. «Закон Бэра» об асимметрии речных долин и его научное значение 119
3.2.5. Комплексное исследование К.М.Бэром Кумо-Маныческой впадины 120
3.2.6. Манычский водный путь и научное предвидение К.М.Бэра 125
3.2.7. Гидрологические исследования К.М.Бэра 127
3.2.8. Значение ихтиологических исследований К.М.Бэра для географии, экологии
и практики рыбного хозяйства России 129
3.2.9. Изучение К.М.Бэром социально-экономических условий жизни, быта и культуры калмыков и других народов Калмыцкой степи 131
3.3. Азовская экспедиция К.М.Бэра и Н.Я.Данилевского (1862,1864-1866) 136
Глава 4. Обобщение результатов Каспийской экспедиции. Этнографо - археологические, географо - антропологические, историко - географические исследования К.М.Бэра( 1858-1876) 142
4.1. Этап обобщения результатов комплексных экспедиций и проведения этнографо- археологических и географо-антропологических исследований (1858-1866) 142
4.1.1. Подэтап обобщения результатов южных комплексных экспедиций в Калмыцкой степи, Прикаспии и Приазовье (1858 - 1866) 143
4.1.2. Подэтап проведения этнографо-археологических и географо- антропологических исследований (1858-1866) 145
4.1.2.1. Продолжение И.И.Мечниковым геоантропологических исследований К.Бэра в Калмыцкой степи 153
4.2. Завершающий, Дерптский, этап историко-географических исследований (1867-1876) : 156
Заключение 159
Список использованной литературы 161
Приложение 1: 171
Библиография географических работ К.М.Бэра 171
Таблица 1. Основные географические труды К.Бэра 1840-1852 гг 193
Приложение 2. Пояснения (вопросы и ответы) по терминологии
и названиям географических объектов Калмыцкой степи 197
Приложение 3. Маршруты К.М.Бэра в Калмыцкой степи 207
- Изучение фонда К.М.Бэра в Архиве Академии наук в 1950-1990-е гг
- Формирование географических интересов К. Бэра в детско-юношеский (1796-1807), образовательный (1807-1817) и кенигсбергский (1817-1834) периоды
- Основные этапы Каспийской экспедиции (1853-1857)
Введение к работе
Актуальность темы диссертационной работы. Значение выдающихся научных трудов великого русского учёного академика Карла Максимовича Бэра (1792-1876), прославившегося открытием яйца млекопитающих и человека и фундаментальными исследованиями истории развития животных, признано и в отечественной, и в мировой биологической науке. Анализу научного творчества и наследия Бэра как биолога посвящено множество научных работ. Значительно меньше исследований посвящено изучению географических трудов К.М.Бэра.
Соискатель приступил к изучению научного наследия К.М.Бэра в 1972 г., будучи заместителем директора по научной работе Волгоградского областного музея краеведения. Первоначальные задачи исследования охватывали сбор материалов о пребывании К.М.Бэра в б. Астраханской губернии и в Сарепте в 1850-х гг. В дальнейшем здесь удалось реализовать проект по воссозданию исторического облика немецкой колонии и организации Государственного историко-этнографического и архитектурного музея-заповедника «Старая Сарепта». Частично результаты наших первых поисков астраханских материалов бэровского наследия и их изучения отражены в фондовой работе «К.Бэр в Сарепте» (1972-1985).
Значительной активизации исследований и их расширению на Юге России мы обязаны выходу в свет в 1984 г. крупного историко-научного исследования Института истории естествознания и техники им.. С.И.Вавилова АН СССР «Каспийская экспедиция К.М.Бэра 1853-1857 гг. Дневники и материалы. Научное наследство. Т. 9.» под руководством и личном участии Т.А.Лукиной, участии О.А.Александровской, Ю.Х.Копелевич, А.Н.Световидова и др. В этом фундаментальном труде был не только систематизирован большой пласт архивных материалов, впервые введенных в научный оборот, но и обозначены перспективы^предстоящих исследований географических аспектов научного наследия К.М.Бэра. Авторы указывали на необходимость поиска материалов в архивохранилищах южных регионов России, в первую очередь, в Астраханском архиве, где могли отложиться материалы бэровских экспедиций (Лукина, 1984).
К середине 1980-х гг. был проведен большой объём историко-научных исследований творчества и научного наследия К.М.Бэра. Его составили различные по времени пласты исследований, как довоенных (М.М.Соловьёв, В.И.Вернадский), так и первых десятков послевоенных лет, до середины 1960-х гг. (Б.Е.Райков, Ю.Х.Копелевич, Т.А.Лукина, Н.Г.Сухова и др.). В конце 1960-х - начале 1970-х гг. и позже существенный вклад внесли эстонские исследователи творчества К.М.Бэра (Р.А.Апс, М.Х.Вальт, В.А.Каавере, У.ЮЛыхмус, П.В.Мюрсепп, Э.Х.Пармасто, Т.Я.Сутт, Х.Хаберман, Э.А.Ханг, А.Ярвекульт и др.). В России интерес к творчеству К.М.Бэра после исследований 1950-х - 60-х гг. заметно
вырос в 1970-80-е годы (Т.А.Лукина, В.А.Есаков, Н.Г.Сухова, С.Р.Микулинский, Л.Я.Бляхер, О.А.Александровская, Э.Н.Мирзоян, В.А.Широкова и др.), затем столь же заметно упал, до наступления небольшой «юбилейной вспышки» 1992 г. (Л.И.Корочкин, Э.Н. Мирзоян и др.) и последующих отдельных исследований на рубеже 2000-х гг. (В.В.Бабков, Э.Н.Мирзоян, В.А.Широкова, и др.).
К этому времени выяснилась общая картина состояния изученности географических трудов К.М.Бэра, практически не изменившаяся и в наши дни. Большинство географических и крупных историко-географических работ К.М.Бэра первой трети, середины и второй половины XIX в. либо не издавались вообще и погребены в различных архивах России и зарубежных стран, либо представляют раритеты 150-180-летней давности и практически недоступны, или мало доступны, современным исследователям. Среди историко-научных работ отсутствуют исследования, в которых был бы рассмотрен последовательно и доказательно весь путь развития К.М.Бэра как выдающегося естествоиспытателя-географа XIX века, в ряде направлений опередившего свою эпоху. Не проведена периодизация его научного географического творчества и не выявлена непрерывная линия процесса формирования К.М. Бэра как географа за весь период его жизни. Остаются неясными, а потому и выглядят случайными в глазах многих биологов причины погружения К.М.Бэра в географические и биогеографнческие исследования, его стремление к организации и проведению комплексных экспедиционных исследований в северных и южных регионах России. Решение этих и других вопросов требует проведения целого ряда историко-научных исследований. К ним относится постановка и выполнение настоящей диссертационной работы автора.
Цель и задачи исследований. Главной целью работы является историко-научный анализ географических исследований К.Бэра в Калмыцкой степи и северном Прикрспии. Для её выполнения необходимо было решить следующие основные задачи:
выявить и охарактеризовать источниковую базу историко-научного географического исследования;
на основе изучения архивных, литературных, эпистолярных и др. источников выделить основные этапы деятельности К.М.Бэра как ученого-географа за весь период подготовки, проведения и обобщения результатов Каспийской и Азовской экспедиций;
изучить материалы и проекты осуществленных и неосуществленных комплексных географических экспедиций К.М.Бэра в кавказско-прикаспийский регион;
выявить основные направления комплексных экспедиционных исследований К.М.Бэра в Прикаспии и Калмыцкой степи, воссоздать экспедиционные маршруты Бэра в Калмыцкую степь;
- составить аннотированную библиографию географических трудов К.М.Бэра за
рассматриваемый период его работы;
- установить научно-практическое значение эколого-географических и
фундаментальных биосферных исследований К.Бэра для Прикаспийского региона и в
развитии отечественной науки.
Источниковая база. Для целей историко-научного исследования научно-организационной деятельности и географических трудов К.М.Бэра выявлен и проанализирован обширный массив архивных и опубликованных источников. Архивные материалы изучались как в центральных фондах (Архив Академии наук, ЦГАДА, Архив Географического общества. Центральный государственный исторический архив и др.), так и в региональных архивохранилищах. Соискателем были изучены материалы Государственного архива Астраханской области, Национального архива Республики Калмыкия, Государственного архива Ставропольского края и др. государственных архивов, а также фонды библиотек, краеведческих и специализированных музеев разных ведомств и учебных заведений Юга России. Выявленная и изученная источниковая база составила свыше 7000 источников, включая как традиционные историографические, так и нетрадиционные источники. Они распределяются по следующим основиым группам:
прижизненные издания трудов К.М.Бэра;
библиографии трудов К.М.Бэра, составленные в ХІХ-ХХ вв. и его собственная библиография 1865 г.;
архивные материалы и документы, относящиеся к географической проблематике, научно- организационной деятельности, событиям жизни К.М.Бэра;
Каспийский днезник К.М.Бэра как источник базы данных по Прикаспийскому региону; _.
эпистолярные источники;
литературные источники (научные исследования о творчестве К.М.Бэра, биографии и биографические очерки, научно-популярные издания и др.);
- эколого-географические и палеогеографические материалы об особенностях
природных комплексов Калмыкии и других территорий Юга России, входивших в
географическое пространство Калмыцкой степи и северного Прикаспия;
- библиография географических трудов К.М.Бэра за рассматриваемый период жизни
как новый самостоятельный источник, составленный соискателем и сотрудниками
Экологического центра ИИЕТ РАН.
Нетрадиционные источники, прежде всего аэрокосмические данные, радиоуглеродные анализы палеогеографических объектов, геоантропологические и
этнографо-археологические данные использовались для воссоздания экспедиционных маршрутов К.М.Бэра в Калмыцкую степь и ретроспективного мониторинга природных процессов.
Научная новизна. Соискателем впервые создана относительно полная источниковая база данных по общегеографическим, биогеографическим и историко-географическим трудам К.М.Бэра, относящимся к исследуемому региону. Дополнительное документальное подтверждение нашла многосторонняя научно-организационная деятельность К.Бэра в подготовке и проведении осуществленных и оставшихся неосуществленными комплексных географических экспедиций в районы Юга России (Каспийская и Азовская экспедиции, проекты Аральской и Кавказской комплексных экспедиций). В диссертации впервые рассмотрен и введён в научный оборот природно-социальный феномен Калмыцкой степи, наиболее полно изученный К.Бэром в период Каспийской экспедиции 1853-1857 гг. и Азовской экспедиции 1862 г.
Методология исследований включает:
создание источниковой базы исследования;
периодизацию этапов деятельности К.М.Бэра как естествоиспытателя-географа во время подготовки, проведения и обобщения результатов Каспийской и Азовской комплексных экспедиций и оставшихся неосуществленными проектов Архтьской и Кавказской экспедиций (конец 1830-х — 1860-е гг.);
анализ выявленных историко-научных этапов деятельности К.М.Бэра под углом зрения вклада учёного в развитие географической мысли и в организацию комплексных географических исследований и экспедиций;
углублённый анализ направлений деятельности К.М.Бэра в Калмыцкой степи, Прикаспии и Приазовье по итогам Каспийской и Азовской экспедиций;
установление практического значения исследований К.Бэра в Калмыцкой степи и Прикаспии.
На защиту выносятся следующие основные положения:
Выявленная и систематизированная соискателем источниковая база исследования, содержащая более 7000 единиц разнообразной информации, позволила ввести в научный оборот часть новых, не используемых ранее источников по географической проблематике, найденных соискателем в архивохранилищах Юга России.
Выявленные и систематизированные соискателем основные направления историко-географических и этнографо-геоантропологических исследований К.М.Бэра в Калмыцкой степи и реконструкция его экспедиционных маршрутов позволили существенно расширить
представления о масштабе географических исследований К.М.Бэра в Прикаспийском регионе и их существенном вкладе в развитие географической мысли в России.
Впервые установленные соискателем основные этапы географической деятельности К.Бэра раскрывают процесс поступательного развития и становления Бэра как крупнейшего географа-естествоиспытателя XIX в., заложившего основы научной методологии целостного естественно-исторического изучения обширных географических регионов.
Приведенные в диссертации новые фактические данные об основных направлениях и достигнутых научных и практических результатах исследований К.М.Бэра в Калмыцкой степи позволяют рассматривать Каспийскую экспедицию как вершину комплексных географических исследований, имеющих мировое значение.
Впервые составленная соискателем библиография географических трудов К.М.Бэра служит доказательной базой непрерывности географических интересов К.М.Бэра на протяжении основных этапов его жизни и деятельности, раскрывает возрастающее значение историко-географических аспектов в его научном творчестве и доминирующую роль географических исследований в целом.
Использованные в диссертации новейшие нетрадиционные методы исследования позволили с большой научной достоверностью осуществить историко-географическую реконструкцию природных условий Калмыцкой степи и побережья Каспия середины XIX в., установленных работами Каспийской и Азовской экспедиций К.М.Бэра.
Практическое значение работы определяется следующими направлениями возможного применения историко-научного исследования наследия К.М.Бэра как географа:
использования ретроспективных данных географических исследований К.Бэра в Прикаспийском регионе и Калмыцкой степи для целей исторического мониторинга компонентов природной среды Каспия^на региональном и глобальном уровнях;
повышения качества научного прогнозирования колебаний Каспийского моря путём сопоставления описанных К.М.Бэром карт и литературных источников античности и Нового времени и его измерений колебаний уровня моря в период 1850-х гг. с данными последующих исследований;
более полного представления о произошедших изменениях природной среды и общей направленности природных процессов с середины XIX в. до настоящего времени; их прогнозирования при хозяйственном освоении изученных К.М.Бэром северных и южных территорий России;
использования новых фактических данных о научно-практической деятельности К.Бэра как географа-естествоиспытателя в Калмыцкой степи и Прикаспии в учебных курсах
по географии, в программах подготовки кандидатских экзаменов и в др. учебных программах.
Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и приложений (библиографии географических работ К.М.Бэра, материалов к воссозданию экспедиционных маршрутов К.Бэра в Калмыцкую степь и др.). Работа снабжена списками архивных источников и использованной литературы.
Апробация работы и публикации. Содержание диссертационной работы и её отдельных аспектов рассматривалось на заседаниях ученых советов Прикаспийского филиала Госцентра «Природа» (1984-2003 гг.), Калмыцкого НИИ истории, филологии и экономики (1980-1986 гг.), Калмыцкого института общественных наук АН СССР (1987-1994 гг.), на научно-методических семинарах Археологической лаборатории Калмыцкого института гуманитарных и прикладных исследований (1995-2000) и Научно-исследовательского центра комплексного мониторинга Калмыцкого института социально-экономических и правовых исследований (2001-2003 гг.), заседаниях Отдела истории наук о Земле Института истории естествознания и техники им. С.И.Вавилова РАН (2001-2004 гг.). Экологического центра ИИЕТ РАН (2002-2004 гг.) и в др. организациях.
Результаты диссертации докладывались на региональных, всероссийских и ме:кдународных научных конференциях и семинарах в период с 1976 по 2004 гг. Среди них — на I Международном симпозиуме «Особо охраняемые территории и формирование здорового образа жизни» (Волгоград, 1997), Научно-практической конференции «Культурное и природное наследие в региональной политике» (Ставрополь, 1997), Всероссийской научно-практической конференции «Применение материалов дистанционного зондирования Земли в интересах социально-экономического развития России» (Элиста, 2001), Годичных научных конференциях ИИЕТ РАН (Москва, 2003, 2004), Международной конференции «Радиационная безопасность территорий» (Москва, 2003), Международной научной конференции «Космическое мышление - новое мировоззрение XXI века» (Москва, 2003), Н-й Международной научно-практической конференции «Проблемы сохранения и рационального использования биоразнообразия Прикаспия и сопредельных регионов» (Элиста, 2004 г.) и на других научных форумах. Соискатель был участником экспедиции Федора Конюхова «По следам Великого Шелкового пути» (2002) и одним из инициаторов реализации предложения ИИЕТ РАН (О.А.Александровская) о включении «бугров Бэра» в число памятников истории науки и природы. На одном из них близ п. Хулхута Яшкульского района Республики Калмыкия в 2002 г. установлен памятный знак - обелиск их первооткрывателю академику К.М.Бэру.
По теме диссертации опубликована 31 работа, из них 2 коллективные монографии, 21 научная статья, 6 фондовых работ, 2 тематические карты масштаба 1:500000.
Автор выражает искреннюю благодарность научному руководителю работы, директору Экологического центра ИИЕТ РАН, академику РАЕН, д.б.н. А.Г.Назарову.
В разные годы соискатель пользовался научной консультацией д.г.н. В.А.Александрова, к.б.н. А.А.Гольевой, проф. В.И.Гридина, Л.П.Коженбаевой, Ф.Ф.Конюхова, проф. В.А.Кузнецова, З.А.Маломёговой, к.г.м.н. В.Н.Пекина, к.б.н. В.Г.Позняка, Т.Н.Просяновой, к.б.н. Л.Н.Ташнииовой, к.г.-м.н. В.М.Харченко, д.г.н. А.В.Чепалыги, к.и.н. Н.И.Шишлиной и др., которым автор искренне признателен. Соискатель не может не вспомнить сзоих учителей и наставников, внесших неоценимый вклад в постановку и осуществление замысла нашего исследования: академика АЛ.Яншина, проф. С.В.Зонна, проф. У.Э.Эрдниева, к.и.н. В.П.Шилова, проф. А.Ш.Кичикова, народного писателя Кхтмыкии, филолога С.К.Каляева. Автор благодарен научным сотрудникам Экологического центра ИИЕТ РАН, где выполнялась научно-исследовательская работа соискателя, за товарищескую помощь в подготовке диссертации.
Изучение фонда К.М.Бэра в Архиве Академии наук в 1950-1990-е гг
К истории формирования архивного фонда К.М.Бэра Как мы уже отмечали при характеристике библиографии трудов ученого, К.Бэр исполнял обязанности Библиотекаря Академии наук, разработал систему каталогизации научных изданий, сохранившуюся в своей основе и поныне. Он одним из первых академических учёных осознал научное значение архивов и архивных изысканий. При подготовке своих географических экспедиций и анализе результатов экспедиций других российских учёных-географов К.М.Бэр проводил обширные архивные изучения первоисточников и тщательно их документировал. И только часть этих обширных материалов попадала в печать, остальные накапливались в архивных папках ученого. В частности, многими заранее подготовленными географическими данными и сведениями о природе Прикаспийского региона и Калмыцкой степи, а некоторые из них подбирались за десять ! более лет до начала работ, К.Бэр пользовался в процессе проведения Каспийской экспедиции, что хорошо видно из описания его каспийского архивного фонда и при знакомстве с архивными папками К.Бэра de visu.
Таким образом, ешё при жизни К.Бэра им был собран обширный архив, постоянно пополнявшийся и доведенный учёным, по разным оценкам, до ста (не менее ста - возможно, и больше) объёмистых папок рукописей научных работ и различных материалов, включая историко-географические описания разных местностей и природных явлений.
История формирования и сохранения архива К.М.Бэра после его смерти была запутанной и, порой, драматичной. Первый биограф К.Бэра, профессор Дерптского университета Л.Штида в 1876 г., сразу же после кончины академика, привел в порядок его архив. Был составлен обший перечень материалов, все они распределены по группам, а внутри групп - по отдельным папкам. Всего оказалось более 100 очень крупных папок. Из них 91 папка была передана в Библиотеку Академии наук в Петербурге, а часть папок (точное число их неизвестно) оставлена на кафедре Дерптского университета. Л.Штида не сообщает об их содержимом, но впоследствии выяснилось, что они содержали материалы сравнительно-анатомических исследований К.Бэра, его переписку и др.
В Академии наук была создана специальная комиссия под председательством академика Л.И.Шренка. Ей предписывалось изучение архива К.Бэра, который затем поступил на хранение в Этнографический музей. Но осуществить намерение Л.И.Шренку и его комиссии не удалось, при передаме часть документов архива К.Бэра, по свидетельству М.М.Соловьёва, изучавшего историю бэровского наследия, была безвозвратно (?) утрачена.
Спустя почти 20 лет после смерти К.Бэра, в 1895 г. значительная часть его огромного архива (но далеко не вся, как выяснилось позже), была возвращена из разных мест в Библиотеку Академии наук, с описью Л.Штиды материалов тартусского фонда К.Бэра, составленной в 1876 г. Академик К.Г.Залеман, руководитель Второго отделения Библиотеки, куда и поступил архив, отнёсся к нему чрезвычайно внимательно. Он просмотрел содержимое папок, внёс дополнения в опись Л.Штиды и опубликовал её в «Бюллетене» Академии наук, а затем и отдельной брошюрой. В написанном им послесловии к брошюре К.Г.Залеман называет бэровское архивное наследие «украшением академической библиотеки», а предстоящую задачу его научного изучения - «благодарной задачей будущего» (см. [150, сто. 40]).
Но «благодарного будущего» пришлось ждать довольно долго - более 30 лет. Столетие со дня рождения К.Бэра в 1892 г., как уже говорилось. Академия наук никак не отметила, «украшением академической библиотеки» никто не занимался. Первая мировая война и социальные потрясения в России отодвинули, казалось бы, «на вечные времена» трудоемкую задачу научного изучения бэровского наследия, а само имя выдающегося естествоиспытателя стало забываться [145]. Архив К.Бэра, «за ненадобностью», был передан «подальше», на хранение в Кабинет (отдел) инкунабулов Библиотеки АН.
Коренной перелом в изучении научного наследия К.Бэра наступил в 1926-1927 гг., когда в Комиссии по истории знаний (КИЗ) была создана Бэровская подкомиссия под председательством В.И.Вернадского. В предшествующем разделе диссертации уже приводились краткие сведения о деятельности Бэровской подкомиссии и о её руководителях. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть малоизвестные аспекты ее работы, связанные с именем М.М.Соловьёва. Он сумел зажечь своим энтузиазмом сотрудников Кабинета инкунабулов Академии, и умноженный коллективный энтузиазм М.М.Соловьёва и Кабинета способствовал нахождению 13 больших архивных папок материалов, принадлежащих академику К.Бэру, но не вошедших в описи (реестры) Л.Штиды и К.Г.Залемана [150].
В январе 1927 г. в Академии наук была развернута большая выставка работ К.Бэра, -опубликованных и из его архивного фонда, а материалы фонда были положены в основу составленного М.М.Соловьёвым «Путеводителя по выставке в память академика К.Э.Бэра» Одна за другой выходят статьи М.М.Соловьёва в «Вестнике АН СССР», в «Природе», в «Первом сборнике памяти Бэра», а несколько позже, на основе архивных материалов, опубликована книга (брошюра) «Бэр на Новой Земле». (См. список литературы) В ней впервые убедительно, с использованием не известных ранее фактических данных, М.М.Соловьёв открывает новое творческое credo К. Бэра - кредо учёного-географа, широко мыслящего естествоиспытателя-натуралиста, умеющего тонко подмечать природные явления, находить между ними скрытые системные взаимосвязи.
Наконец, статья В.И.Вернадского в сборнике памяти К.Бэра, навеянная впечатлением от опубликованного и вновь открывшегося колоссального архивного наследия К.М.Бэра, подвела итоги подвижнической деятельности К.Бэра на благо России и высветила неведомые для многих грани его Личности, личности Мудреца, органично соединенной с Вселенной чувством единства Космоса:
«Бэр имел сзоё, ни с кем из современников не сходящееся представление о Природе, о сущем. Он был проникнут до конца сознанием её единства и её значения. Он глубже, чем кто-нибудь до него и, может быть, после него, понимал, понимал всем существом своим сзязь... живого с окружающей косной материей. У Бэра мы должны искать наиболее глубокие проявления тех идей естествознания, которые сзязаны с идеей «гармонии природы», как тогда говорили, «порядка природы», как мы теперь говорим» [37, с. 8].
В 1931 г. наступила ещё одна поворотная веха в истории формирования Бэровского архивного фонда: хранившиеся в нескольких организациях Академии материалы бэровского архива были соединены и переданы в Архив АН СССР в Ленинграде. М.М.Соловьёв продолжил в нём работу по приведению в порядок Фонда Бэра. Была заново пересмотрена и уточнена архивная рубрикация Л.Штиды, внесены необходимые дополнения и изменения. Бэровский фонд Академии наук в названии обрёл своё институциональное оформление -Основной фонд Бэра Хз 129 Ленинградского отделения Архива Академии наук (ЛО ААН, № 129).
1.3.2 Изучение фонда К.М.Бэра в Архиве Академии паук в 1950-1990-е гг.
Продолжавший интенсивное изучение Фонда Бэра М.М.Соловьёв открывал здесь новые пласты нетронутых исследователями материалов, относящихся к истории развития науки в России. Подытоживая своё почти десятилетнее изучение архивного наследия К.Бэра, М.М.Соловьёв в 1935 г. писал: «...бэровский фонд - это богатейший материал не только для определения роли, которую сыграл Бэр в истории умственного развития своего времени, и, частности, в истории нашей Академии, но и для характеристики того положения, в котором находилась русская наука в первой половине и в части второй половины XIX века» [150, с. 46]. Большой заслугой М.М.Соловьёва является обнаружение им в архиве путевого дневника К.М.Бэра и материалов Каспийской экспедиции 1853-1857 гг. Подробнее об этом сказано в следующем разделе диссертации. Перед самым началом войны, в мае-нюне 1941 г. вышла в сзет книга М.М.Соловьёза Бзр на Каспии», написанная исключительно на основе изучения архивного наследия [149]. Мы уже говорили ранее о работе М.М.Соловьёва над переводом каспийского днезника К.Бэра в блокадном Ленинграде, где М.М.Соловьёв погиб.
По окончании войны к разработке научного наследия К.Бэра приступил уже тогда известный историк биологии Б.Е.Райков, а с начала 1950-х годов - его сотрудники Ю.Х.Копелевич и Т.А.Лукина. Тем самым была продолжена работа над архивными материалами, прерванная с гибелью М.М.Соловьёва. Исследования Б.Е.Райкова и его сотрудников в Архиве ЛО АН СССР были сосредоточены в первые годы исключительно на переводе путевого дневника К.Бэра, составлении библиографии его трудов и подборке материалов к научной биографии учёного.
Необходимо отметить, что первым, кто после окончания войны, в 1948 г. поднял вопрос о необходимости возвращения к изучению наследия К.М.Бэра и увековечения его памяти, был президент Академии наук СССР С.И.Вавилов. Он высоко чтил труды выдающегося естествоиспытателя и мыслителя, считал необходимым их издание на русском языке. С.И.Вавилов в 1948 г. прехложил Б.Е.Райкову, тогда уже известному исследователю в области истории эволюционных учений и других вопросов истории биологии, написать научную биографию К.Бэра.
Как позже писал сам Б.Е.Райков во Введении к автобиографии К.М.Бэра, на предложение С.И.Вавилова «...я выразил согласие. Однако выяснилось, что выполнить эту задачу с успехом, не изучив основательно архивные документы Бэра и не переведя на русский язык его основные сочинения, затруднительно. Я известил об этом С.И.Вавилова, который вполне согласился со мной и дал мне поручение перевести на русский язык автобиографию Бэра, а позднее - организовать перевод двухтомного труда Бэра по эмбриологии..., давно ставшего библиографической редкостью» [1, с. 8-9].
Исходя из анализа изученных нами трудов Б.Е.Райкова, представляется возможным высказать некоторые соображения об особенностях историко-научного изучения этим крупным историком науки научного наследия в архивном фонде К.Бэра. Б.Е.Райков по поручению С.И.Вавилова вплотную подошёл к изучению архива К.Бэра в 1948 г., в возрасте 68 лет, вполне сформировавшимся историком биологии. Для него К.Бэр был прежде всего биологом, а «занятия Бэра географией» рассматривались как сложившийся по ряду жизненных обстоятельств перерыв, или разрыв в его научной деятельности как биолога. Такая точка зрения была довольно распространенной во второй половине XIX - начале XX вв., да и сегодня она еще бытует среди некоторых историков биологии.
Возможно, по этой причине Б.Е.Райков довольно сдержанно отнёсся к исследованиям М.М.Соловьёза, впервые введшим в научный оборот географические пласты архивных бэровских материалов (Б.Е. называл эти работы М.М.Соловьёва «исследованиями старых историков науки», имея в виду, вероятно, историков довоенного периода). Б.Е.Райков нигде не ссылается на замечательную работу В.И.Вернадского о К.Бэре - по-видимому, идеи В.И.Вернадского о космичности мировоззрения К.Бэра оставались Б.Е.Райковым невоспринятыми. Он называет Бэра «биологом-путешественником ... с неуёмной жаждой исследования природы» [131, с. 245].
Поэтому не удивительно, что в своих архивных изысканиях Б.Е.Райков прежде всего сосредоточил усилия в поисках неопубликованных биологических работ К.Бэра:
«...я вплотную занялся изучением архивного фонда Бэра, - пишет Б.Е.Райков, где нашлось немало его ранних, нигде не напечатанных произведений, содержание которых до того времени не было известно. Эти юношеские статьи Бэра, важные для уяснения его идейного развития, я подробно описал во втором томе моей монографии «Русские биологи-эволюционисты до Дарвина» [131, с. 9-10]. В этот же период (1948-1953 гг.) Б.Е.Райков занимается перезолами и изданием ряда фундаментальных биологических трудов К.Бэра, среди которых он называет «большой победой» перезод на русский язык и подробное комментирование двухтомной «Истории развития животных» (1950-1953 гг.).
И, хотя угол зрения на К.Бэра как крупнейшего ученого-биолога у Б.Е.Райкова не изменился, в целом, до конца жизни (1966 г.), многолетнее изучение именно архивного наследия К.Бэра и научная добросовестность учёного не позволили ему пройти мимо очевидных фактов, коренным образом меняющих не только сам угол зрения, но и всю концепцию развития научного тзорчества К.Бэра. Изучая архивный фонд Бэра, Б.Е.Райков столкнулся с тем, на что обратил внимание ещё Л.Штида в 1876 г., выделивший впервые в библиографии Бэра специальную рубрику «Географические работы», и что подчеркивал в своих исследованиях М.М.Соловьёв: с обилием географических работ К.Бэра в разных областях географии. «Общее количество географических работ, написанных Бэром, весьма значительно, - отмечал Б.Е.Райков в работе 1961 г., - причём некоторые из них до сих пор не изданы, например сочинение о вечной мерзлоте, наблюдаемой в Сибири, или обширный дневник его трёх путешествий на Каспийское море, хранящийся в Архиве Академии наук СССР» [131, с. 6-7.]. Можно добавить, что число опубликованных географических работ К.Бэра, как показывает составленная нами библиография, не только велико, но является преобладающий среди всего массива работ учёного, а в архивном фонде остаются неизданными ещё не менее сотни больших и малых географических исследований. Рассматривая итоги «больших научных путешествий Бэра в Лапландию, на Новую Землю, на Каспийское и Азовское моря и др.», Б.Е.Райков пишет: «Задачи путешественника-исследователя Бэр понимал очень широко и всесторонне. Он не только описывал виденное им, но старался отыскать общие закономерности физико-географического и биологического характера» [131, с. 5].
И далее уважаемый историк науки, рассматривая научные достижения К.Бэра в биологии, приходит к итоговому выводу: «В области научной географии Бэр также оставил крупный след» (там же). В качестве доказательства Б.Е.Райков приводит «так называемый «закон Бэра», объясняющий асимметрию берегов рек, текущих вдоль меридиана" (там же). Как покажут последующие поколения исследователей, в том числе и ближайшие сотрудники Б.Е.Райкова, изучавшие архивное наследие учёного, среди крупных географических достижений К. Бэра есть немало других, не менее значимых. Но они требовали специального изучения, другой точки зрения на научное наследие К.Бэра что уже Б.Е.Райков не смог или, возможно, не успел сделать. Но он, на наш взгляд, интуитивно приблизился к возможной разгадке необъяснимой для многих историков биологии «тяги» Бэра к географическим исследованиям.
Приведем полный текст высказывания Б.Е.Райкова, заключающий анализ первой Каспийской экспедиции К.Бэра и раскрывающий его интуитивную догадку, или, скорее, прозрение умудренного учёного о сути научных устремлений К.Бэра:
«...надо принять во внимание, что для него эта экспедиция не была предприятием, посвященным одному только рыбному делу. Он воспринимал задачу своих поездок гораздо шире — как комплексное обследование Нижней Волги и Каспийского моря в натуралистическом отношении. Изучение рыбного населения этого бассейна с его зоологией и экономикой было для Бэра лишь частью поставленной задачи. Его интересовали в большей мере геология и география данного района, его растительный и животный мир и проч. Какое же другое объяснение могли иметь его поездки на соленые озера, на гору Богдо, на п-ов Мангышлак и т.д.? Почему он высаживался постоянно на берега Волги, собирал окаменелости и измерял обнажения в русле реки? Страстный путешественник-натуралист по призванию он увидел в каспийских экспедициях прекрасное средство ознакомиться с недостаточно известной в то время природой юго-восточной части европейской России. Диссертант ограничился общим знакомством с рукописным фондом, и изучением той части географических работ К.Бэра, которые относятся к Каспийской экспедиции, детально описанной Т.АЛукнной. Но и последняя задача, при ближайшем знакомстве с архивом К.Бэра, оказалась в целом трудно выполнимой, несмотря на наличие опубликованных Т.А.Лукиной подробных сведений об архивных источниках, относящихся к периоду Каспийской экспедиции 1853-1857 гг. Основные трудности в том, что этот архив рассеян по разным архивохранилищам, и общий его объём (850 единиц хранения) превышает 8 тысяч листов. Из них 80% принадлежит лично К.Бэру (6200 листов, по оценке А.Н.Световидова [113, с. 8]), остальное — участникам экспедиции.
Приводя подробную роспись Каспийской части архивного наследия К.Бэра, Т.А.Лукина приходит к следующему заключению:
«Общий объём каспийской части рукописного наследия К.М.Бэра настолько велик, что для полного издания его безо всякого комментария потребовалось бы по меньшей мере десять томов, подобных этому, в 50 авторских листов каждый» [88, с. 40].
Отметим, что только для подготовки к изданию одного тома днезников и материалов Каспийской экспедиции Т.А.Лукиной и другим сотрудникам Института истории естествознания и техники им. СИ. Вавилова АН СССР (О.А.Александровской, А.В.Кольцову, А.Д.Дридзо, В.Д.Есакову, Н.Я.Мссковченко и др.) потребовалось около 10 лет. Вся же подготовительная работа, включая поиск и систематизацию архивных источников, относящихся к Каспийской экспедиции, их перевод на русский язык с немецкого (а также, в меньшей степени, с французского, английского и латыни) заняла от 20 лет (М.М.Соловьёв) до 35-40 лет (Т.А.Лукина, Ю.Х.Копелезич, Б.Е.Райков).
Формирование географических интересов К. Бэра в детско-юношеский (1796-1807), образовательный (1807-1817) и кенигсбергский (1817-1834) периоды
Наиболее сильные впечатления об окружающем мире остаются с раннего детства. Может быть поэтому Бэр так подробно останавливается в "Автобиографии" на своих детстве и юности. Родился Карл Эрнст Бэр 17 февраля 1792 г. в имении Пийб (Пийп) в южной Эстонии (Эстляндской губернии), в 106 км к югу от Таллинна. Отец, Магнус-Иоганн фон Бэр. был небогатым помещиком, владельцем имения, позже - предводителем дворянства и ландратом (судьей). Мать, Юлия Бэр, была двоюродной сестрой отца Бэра. В семье родилось 10 детей, 3 из них умерли в детском возрасте, остальные дожили до глубокой старости. Предки Бэра, выходцы из земли Вестфалия Германии, несколько поколений, начиная с XVI в., жили в Эстляндии, входившей в Российскую империю, и считали себя русскими. .. Воспитывался Бэр вместе со своим братом Фердинандом, вскоре умершим, в имении Лассила з Вирланде, в доме старшего брата отца Карла, у которого не было своих детей. Начиная с младенческого возраста (1,5-2 года) и до 8 лет Бэр рос в обстановке тепла и заботы. Имение Лассила "было живописно расположено и отличалось очень разнообразными, привлекательными окрестностями." [1, с. 40]. Дядя Карл был большим любителем садоводства, а " маленький Бэр, - как он пишет, имел честь быть его верным помощником". Причудами дяди в саду были устроены искусственные "Парнас", "Лабиринт" из испанской сирени, "Улитковый ход" из ягодных кустарников, "Змеиный ход" и "Запутанный ход". Эти выдумки, как вспоминает Бэр, действовали на воображение ребёнка, вводили его в неизведанный мир природы. Он красочными мазками описывает примыкающую к имению "дикую местность" с холмами, поросшими березовым лесом и тёмным сосновым бором. Мальчик жил в полной свободе, гулял и бегал по окрестностям до изнеможения, пристрастился к собиранию окаменелостей (раковин моллюсков) из выходящих неподалеку известняковых плит. Никто его ничему не учил: до 8 лет включительно Бэр не знал ни одной буквы. Отсутствие грамоты заменяли развивающееся на природе живое воображение ребёнка и раннее стремление к самообразованию.
Анализируя впечатления раннего детства. Бэр делает важный, с нашей точки зрения, вывод: "Мне кажется, что окрестности Лассилы развили у меня чувство интереса и любви к природе. " (Там же, с. 45) (Курсив наш - Е.Ц.). В.И.Вернадский считал, что чувство любви к природе — первичное и сильнейшее чувство, охватывающее человека целиком; "чувство природы" сильнее искусства как вторичного отражения окружающего мира, и что лишь музыка, как один из первичных языков восприятия и выражения Мира, сродни чувству природы [37, 39, 41, 42, 109-112]. Бэр не был музыкален, и для него любовь к природе или "чувство природы", свободно, им самим, заложенное в раннем детстве, явилось движущей силой познания Природы, ядром формирования его "страстной личности натуралиста-путешественника".
"Радость познания" - ещё одно ключевое понятие к характеристике формирования личности Бэра - географа и естествоиспытателя. Читая страницы путевого Каспийского дневника, явственно ощущается синтез этих двух начал в личности Бэра - чувства любви к природе и радости познания её скрытых тайн. Иначе невозможно объяснить и понять то самопожертвование будущего учёного, которое он проявлял, ради высшей радости познания тогда ещё неизведанной природы Новой Земли или глубинной Калмыцкой степи Прикаспия. Бэр умирал на побережье Карского моря, замерзал на кавказских горных перевалах, вернулся из Прикаспия инвалидом, но до конца жизни сохранил неугасимую любовь к природе и радость её познания.
К одиннадцати годам матьчик усвоил чтение и математику, увлёкся "математической географией", вычерчиванием географических карт, приобрёл навык пользования мензулой и визиром. "На двенадцатом году жизни,- пишет Бэр,- я имел удовольствие преподнести моему отцу геодезическую съёмку нашего участка и его окружения" [1, с. 57]. К этому же времени относится и "курс" Бэра по математической географии, который он сам составил и читат по поручению учителя своей младшей сестре (хранится в фонде К.М.Лингена № 33 в Архиве Академии наук, см. гл. 1 диссертации). Бэр много места отводит в "Автобиографии" методике обучения географии, доказывая полезность точного копирования карт и приобретения практических навыков и умений производства топографических съёмок. Так же, как и навыки садоводства, умение многое делать своими руками и приобретаемая в рукоделии усидчивость, несомненно, способствовали последующему освоению Бэром биологического микроскопа и навыкам тонкого препарирования, с одной стороны, и с другой - развитию навыков картографирования и точного географического описания им объектов природы "с натуры" в Новоземелъской и южных экспедициях.
Заключительный период домашнего обучения Бэра (1803-1807 гг,) явился для него переломным в его естественно-историческом образовании и формировании как будущего учёного. "В эту эпоху моей жизни - вспоминает К.М.Бэр, я начал самостоятельную работу над моим самообразованием, что имело влияние на всю мою последующую жизнь" [там же, с. 71].
В 1804 году, в двеиадцатилетнем возрасте, отрок Бэр познакомился с одним из руководств по ботанике (пастора - любителя ботаники), и вместе со старшим братом начал самостоятельно заниматься ботаникой. Он определял систематические латинские названия растений в своём предместье, вёл гербарий, описывал особенности распространения местных растений. Последнее обстоятельство представляется нхм исключительно важным. Постоянно живя в дерезне, хорошо зная свои окрестности, пытливо наблюдая из-года в год смену сезонов природы и запоминая особенности обитания растений и животных на местности, а также имея ранний опыт критического отношения к изображенному в книгах, отрок критически отнёсся и к ботаническому руководству. Он нашёл в нём, а затем и в других подобных пособиях, целый ряд ошибок и неверных описаний растений. Это позволило ему, например, на равных вести "учёный спор" с любителем ботаники бароном Унгерном, остановившемся в 1806 г. проездом у них в доме. Выпускник Геттннгенского университета, друг Шиллера и куратор Дерптского университета, Унгерн был поражён аргументацией и самостоятельностью суждений мальчика, когда барон пытался оспаривать некоторые его ботанические определения. Бэр приводит некоторые характерные примеры (см. [1, с. 71-75]). Он доказывал, что в их поместье в Эстляндии не растёт белый подснежник (Galanthus nivalis L.), первый весенний цветок, который встречается в центральной России и в Германии, в Гамбурге, откуда и привёз его в гербарии брат Бэра. И оказался, как позже выяснилось, совершенно прав: для него здесь слишком холодно, его "заменяет" голубая перелеска (Hepatica triloba), или, как ее называют в простонародье, "голубой подснежник". Другой пример, приведенный Бэром, из зародившейся его детской страсти к "географической ботанике" ещё более наглядно иллюстрирует нашу мысль. Через всю территорию поместья Пийб проходили узкие гряды-холмы из гальки и гравия, называемые в Скандинавии озами. На вершинах и крутых склонах этих холмов Бэр нашёл ряд редких видов, которые не встречались в других окрестных провинциях, например, змееголовик из семейства губоцветных. Уже тогда, в 14 лет, Бэр в споре с Унгерном высказал мысль, основанную на его наблюдениях и сборах, что в природе, говоря современным языком, живые организмы тесно связаны с условиями местообитания. Сейчас мы говорим, что это экологические условия, а Бэра, как это делают некоторые эстонские исследователи (Сутт, Вальт и др.), по справедливости относят к основателям экологии. Он значительно раньше Эрнста Геккеля научно обосновал экологические взаимосвязи организмов, и, главное, положил их в основу своих практических исследований и общей методологии, эколого -географической по своей сути.
С детских лет у Бэра проявились черты личности, ставшие определяющими в его жизни и последующей научной деятельности, особенно в его географических экспедициях. Он старался везде, где это было возможно, найти практическое приложение своим научным занятиям. Увлекшись ботаникой и приобретя навыки систематизации и определения экологических условий местообитания растений, 13-летний отрок стал пополнять домашнюю аптеку сборами лекарственной валерианы (Valeriana officinalis L.), корневищами аира (Riscma calami; в подлиннике у Бэра — Kalmus; более точно — Acoruc calamus L. - аир болотный) и других реже встречающихся в окрестностях растений, употребляемых в народной медицине.
Полвека спустя, в середине 50-х гг. XIX в., непонятный многим "практицизм" Бэра особенно ярко выявился в работах Каспийской экспедиции. Здесь учёный прехтожил целый ряд практических подходов и усовершенствований в области рыболовства, начиная с коренного изменения условий лова .мелкоячеистыми сетями до разработки способа засола и хранения во льду каспийской сельди ("бешенки"). Последнее позволило снабдить армию и флот России ценным белковым продуктом и сэкономило казне миллионы золотых рублен. Другая черта личности будущего учёного - быть самому лично полезным людям - также корнями уходит в годы детского домашнего воспитания и юношеского возмужания характера. В описываемые 1806-1807 гг., по свидетельству Бэра, он начал помогать своему домашнему учителю в лечении больных. В 1806 г. или в 1807 году Бэр прибавил к сбору растений собирание и консервирование в спирту ящериц, змей и другой зоофауны. При этом он тщательно наблюдал распространение животных в природных условиях, находил их "экологические ниши". Так было положено начало многолетнему развитию его "зоологической географии", как он сам позже определял науку о взаимосвязи животного мира с окружающими географическими условиями местности.
Основные этапы Каспийской экспедиции (1853-1857)
К середине XIX в. уловы рыбы, особенно в Каспийском море, пошли на убыль. Стала очевидной необходимость ограничительного законодательства в целях более разумного использования рыбных богатств. В 1851 г. Министерством государственных имуществ России, в ведении которого находились зодоемы, земли, леса, залежи полезных ископаемых и запасы минерального сырья, была создана Комиссия для выяснения причин уменьшения рыбной ловли у берегов Балтийского моря и Чудского озера. В качестве естествоиспытателя Комиссии Министр народного просзещения П.А.Ширинский-Шихматов определил К.М.Бэра, которому в то время было почти 60 лет. К.М.Бэр осуществил к этому времени своё первое крупное путешествие на Новую Землю, изучал опыт Финляндии и Швеции по научному исследованию рыбных промыслов и введению правил рыболовства, обследов&т побережье Русской Лапландии, организовал русскую научно-промысловую экспедицию на Псковско-Чудской водоём и Балтийское море, которая явилась своего рода генеральной репетицией перед началом изучения крупнейших рыбных промыслов мира - на Волге и Каспийском море.
Во введении к подготовленной к 5 января 1853 г. Программе Каспийской экспедиции К.М.Бэр отмечал, что нельзя ограничиваться поверхностным рассмотрением причин и научные исследования необходимо осуществлять со всей полнотой и последовательностью, т.к. результаты работ могут вызвать интерес во всем мире. Поскольку фауна Каспия отлична от животного мира всех других морей, а способы рыболовстза там иные, чем в Европе, требуется «...получение достоверной информации относительно наиболее рационального способа хозяйственного управления уникальным водным бассейном» [330, с. 47].
Целый раздел Программы K.NJ-Бэр отводит естественно-историческим задачам экспедиции от фундаментальных до прикладных. К.М.Бэр считает, что убыль уловов «...побуждает нас перейти к естественно - историческому разделу исследований экспедиции, указывая на необходимость принять во внимание не только биологию рыб, но и всю природу Каспийского моря» [330, с. 48], «...непростительно было бы, отправившись в экспедицию, не постараться обеспечить необходимую полноту и последовательность. Поступить так значило бы проявить неуважение к своей стране, и к правительству» [330, с. 46]. В Программе К.Бэром впервые в географической науке в завершенном виде был сформулирован комплексный биосферный похход, позволяющий раскрыть во всей полноте процессы взаимодействия природы и общества, наметить научно обоснованные пути их гармонизации.
К.М.Бэру было предложено самому возглавить экспедицию по исследованию Каспийского басейна [210, д. 36-37, 91-92; 199, л. 1-8, 49-56; 200, 1-2; 202, 1-21; 206], участниками которой стали: в качестве «статистика» - ботаник Н.Я.Данилевский, известный своими работами в области демографии, статистики, агрономии, географии, климатологии, гидрографии [203]; в качестве «техника» - выпускник Дерптского университета со степенью кандидата сельского хозяйства А.Я.Шульц, принимавший участие вместе с К.М.Бэром в исследовании Чудского озера и изучении состоянии рыболовства в Финляндии и Швеции; в качестве «рисовальщика-препаратора» - К.И.Никитин. Позже, в начале 1854 г. к ним присоединится московский ботаник Н.М.Семенов в качестве «помощника естествоиспытателя», уволившийся в конце того же года, и прикомандированный Министром государственных имуществ П.Д.Киселевым к экспедиции его советник В.И.Иславин. Вместо уволившегося Н.М.Семенова на 7 месяцев 1855 г. был прикомандирован учитель биологии Астраханской гимназии К.И.Вейдеман. 14 июня 1853 г. К.М.Бэр выехал из Петербурга и с этого момента посвятил себя исследованиям Волги, Каспийского моря и глубинных районов Калмыцкой степи, которые составили единую комплексную экспедицию.
Вся многогранная научно-исследовательская деятельность экспедиции подчинялась решению главной цели - предельного увеличения производительности рыбных промыслов на строго научной основе путем «рационального способа хозяйственного управления уникальным водным бассейном» [32 с. 47]. Как писал К.М.Бэр в письме 1862 г.: «Это была первая попытка в России достигнуть в рыболовстве порядка, основанного на научном фундаменте»
3.1.2. Первый (волжский) этап экспедиции 1853-1854 гг.
По железной дороге К.М.Бэр добрался до Москвы, затем в тарантасе - до Нижнего Новгорода, где его ждал А.Я.Шульц. Н.Я.Данилевский присоединился к экспедиции позже в Саратове и с октября приступил к сбору статистических сзедений. На пути от Нижнего Новгорода до Астрахани К.М.Бэр и А.Я.Шульц изучали волжское рыболовство и соляные озера. 14 августа 1853 г. в неофициальной части Астраханских губернских ведомостей Хч 35 на с. 169 в рубрике «Объявления» появилось лаконичное извещение: «Приехали: 12 ч. (числа - Е.Ц.) -Действительный Статский Советник Фон-Бер из С.Петербурга».
Экспедицию К.М.Бэра уже ожидали в Астрахани. Накануне, 16 июля 1853 г., Астраханское губернское правление слушало военного губернатора Н.А.Васильева, ознакомившего его с сообщением министра государственных имуществ о том, что в 1853 г., по воле императора, направляется ученая экспедиция для исследования рыболовства Каспийского моря и его протоков. Экспедиции К.М.Бэра оказывалось содействие. По просьбе морского министерства была предоставлена шхуна, необходимая для разъезда. Астраханским военным губернатором было отдано специальное распоряжение «Об оказании помощи ученой экспедиции, возглавляемой Бэром». Пункты исследования назначались самим К.М.Бэром [56].
Прежде всего, экспедиция приступила к работам в волжской дельте, самой крупной в Европе. Она насчитывала более полутысячи рукавов, протоков и мелких речек со множеством рукавов между ними. В плане дельта напоминает огромный треугольник основанием около 170 км, обращенным к морю. Маршрут экспедиции в дельте Волги проходил по руслам Большого и Малого Бахтемирам до села Икряного, затем по ильменю Маракуше [88, с. 92]. В ватаге Икряной К.М.Бэр ознакомился с технологией приготовления тюленьего жира, отбора рыбы для засола, обработки белужьей икры. Разработал методику исследования икры.
Хотя подготовка к морскому путешествию затянулась, в связи с трудностями изготовления большой драги, тем не менее, 10 сентября 1853 г. на пароходе «Астрабад» экспедиция отправилась на восточный берег моря, к Новопетровскому укреплению на полуострове Мангышлак [АГВ, № 51, 1853, 18 декабря], где К.М.Бэр занялся исследованиями степи и побережья, пополнив географические сзедения о восточной части Каспийского моря, а А.Я.Шульц и Н.Я.Данилевский изучали тюленьи промыслы на о. Кулалы и Тюленьих о-вах. В укреплении члены экспедиции познакомились с Т.Г.Шевченко и оказали существенное участие в облегчении судьбы опального поэта.
Возвратившись в Астрахань, экспедиция продолжила обследование рыбацких поселков волжской дельты и наблюдала лов частиковых рыб. При этом К.М.Бэр и члены экспедиции действовали широко и разносторонне: составили карту промыслов вдоль берегов моря и вверх по Волге вплоть до Царицына, изучили проблемы питания рыб, геологические обнажения, собрали морские раковины, взяли пробы воды, исследовали два малоизученных вида рыб — язя и белоглазку.
Будучи в экспедиции, К.М.Бэр не прерывал связи с Петербургской академией наук. Систематически отправлял письма и посылки с коллекциями в Петербург, сообщал о геологических и иных наблюдениях. Приехав в Петербург 28 декабря 1853 г. по окончании навигации, академик представил Министерству государственных имуществ проект реформы волжского рыболовства в целях регулирования использования ихтиофауны Каспийского моря путем объединения владельцев промыслов в общество самоконтроля. Прехтожение в то время осталось не реализованным.
По пути в столицу он познакомился с местными любителями природы (в Сарепте - с К.Гличем и А.Беккером), что позволило ему получить ценные сведения и пополнить собрания коллекций, которые он демонстрировал 3 февраля 1854 г. в Академическом собрании [32, с. 17; 207]. Обработкой экспедиционных материалов в Петербурге К.М.Бэр занимался около двух месяцев.
3.1.3. Второй этап экспедиции: Прикаспий и Калмыцкая степь 1854-1856 гг.
1 марта 1854 г. начался второй этап экспедиции К.М.Бэра. Выехав из Петербурга, через месяц он прибыл в Астрахань, где ознакомился с проделанной работой остававшихся в Астрахани участников экспедиции. Н.Я.Данилевский собрал в архивах ценные материалы о рыболовстве, А.Я.Шульц составил описание орудий лова, а К.И.Никитин зарисовал их. 26 апреля 1854 г. из Москвы в Астрахань выехал Н.М.Семенов, в первоочередную задачу которого входило наблюдение мест нереста в районе Саратова.
Астрахань занимает особое место в истории Каспийской экспедиции. Этот город служил «основной базой» [1, с. 419.], откуда осуществлялось обследование бассейна Волги и Каспия, концентрировались и обрабатывались экспедиционные материалы, обсуждались проблемы и открытия. Бэр оказался в Астрахани во время ледохода и прошел на лодке по лугам, затопленным половодьем. Первая половина лета 1854 г. была отдана изучению хода осетровых по Волге и определению мест икрометания, что считалось главной задачей второго года экспедиции. Задумав устроить искусственное нерестилище для наблюдений за икрометанием, К.М.Бэр послаї в мае А.Я.Шульца и Н.М.Семенова в Сарепту, где с помощью К.Глича был сооружен садок с проточной водой, а через месяц сам прибыл туда. Опыту помешали, направив сток грязной и холодной воды в садок, где рыбы не метали икру и погибали. Это послужило причиной официального протеста К.М.Бэра (Лукина, 1984, с. 437, № 562. Письмо Бэра АЛ.Шулыгу 10 июля 1854 г.; Ф.129, оп. 1, № 569, л. 95-96 об.).
По согласованию с К.М.Бэром Н.М.Семенов и Н.Я.Данилезский отправились на Эмбу, где должны,были изучить состояние рыбного промысла, соленость моря и водоросли.
В июне 1854 г. К.М.Бэр в сопровождении К.Глича совершил путешествие на север Калмыцкой степи и сделал там ценные географические и археолого-этнографические наблюдения, о чем более подробно сказано ниже. В октябре К.М.Бэр вернулся в Астрахань, где по его указанию Ф.И.Менер, провизор «Астраханской государственной аптеки» (ГААО, Ф. 102, ед. хр. 75 (1767-1906) заводчика К.И.Оссе [195], открытой 22 декабря 1740 г. на основании Указа Петра I от 1717 г., осуществил первый научный анализ химического состава морской воды Каспия. К.М.Бэр сравнил полученные данные с опубликованными К.-Х.-Ф.Гёбелем, бравшим пробы близ устьев р. Урал. Из Астрахани К.М.Бэр предпринял несколько морских и сухопутных путешествий: с АЛ.Шульцем - для изучения подстепных ильменей, с Н.Я.Данилевским - хля исследования внутреннего строения бугров и др. В ватаге Черный рынок ученый уточнил технологию вытапливания тюленьего жира. конструкцию орудий лова, производил опыты по искусственному оплодотворению икры воблы, наблюдал лов сельди с местным названием «бешенка», описал способ обработки икры судака и условия зимнего рыбного промысла. Конец года оказался неудачным. Три недели К.М.Бэр не мог писать из-за болезни глаз. В конторе А.А.Сапожникова, где хранились бумаги экспедиции, возник пожар, в котором сгорела часть текста отчета, подготовленного для Министерства государственных имуществ. Н.М.Семенов уволился, не представив собранные им материалы. Многие задачи экспедиции остались не решенными из-за условий военного времени, т.к. экспедиция совпала с Восточной, или Крымской, компанией.
Участники экспедиции испытывали огромные трудности не только бытового характера - неудобства передвижения, устройства и пр., но и научно-собирательской работы, добывания данных промысловой практики. Тем не менее, к началу 1855 г. удалось подготовить два основательных труда (тома II и III) под общим названием «Каспийские исследования» [58].
В феврале 1855 г. К.М.Бэр возвратился в Петербург и 2 марта уже участвовал в Академическом собрании [209]. Он обрабатывал привезенные материалы, а также анатомические препараты, присланные ему из Казани. Особых усилий потребовала работа с коллекцией ракообразных. Тем временем Н.Я.Данилевский, А.Я.Шульц и К.И.Никитин продолжили экспедиционные исследования, отправившись по заданию К.М.Бэра на пароходе «Куба» в Решт для изучения рыбных промыслов у персидских берегов Каспия. 3.1.4. Третий (кавказско-астраханский) этап 1855-1856 гг.
Третий этап Каспийской экспедиции начался с 29 апреля 1855 г. с выезда К.М.Бэра из Петербурга в Астрахань. К.М.Бэр с К.И.Вейдеманом на пароходе осмотрели западное и южное побережье Каспийского моря, Ленкорань, Энзелинскнй залив, низовья Куры. К.М.Бэр на пароходе вошел в Энзели, где его внимание привлекла бухта - «морцо» (береговое пресноводное озеро с протоком в море). На берегах Куры К.М.Бэр изучат рыбный промысел, систему орошения, посадки риса, а также шелководство. Работы продолжались до середины июля 1855 г. Из Ленкорани была совершена поездка к северо-западным отрогам Эльбруса.
Н.Я.Данилевский встретил К.М.Бэра в Ленкорани и помог ему и К.И.Вейдеману добраться на пароходе до Персии, где К.И.Вейдеман обследоват рыбные промыслы на Сефидруде. А.Я.Шульц и К.И.Никитин после посещения морской станции на о-ве Ашур в юго-восточной части Каспия у Астрабада заболели перемежающейся лихорадкой и были вынуждены задержаться в Реште у консула России М.А.Гамазова. Возвратясь в Россию, К.М.Бэр и К.И.Вейдеман провели исследования в средней и южной частях Каспийского моря и на реке Куре, А.Я.Шульц и К.И.Никитин продолжили работы в Астрахани, НЛ.Данилевский - в Баку, Шемахе, Тифлисе.
Был обследован западный берег Каспия, острова и Астрабадский запив, ватага Божий Промысел на Куре, крупнейший в мире центр вылова осетровых. Осмотрев промысел в Сальяпах, К.М.Бэр направился в Баку. Он изучил строение Бакинской бухты, описал о-в Обливной и Шихов мыс, близ которого наблюдаюсь извержение природного газа, древний водопровод Баку, работал над уточнением карты города и окрестностей, обследоват вулкан Батаджары, произвел химический анализ и измерения температуры воды рек и источников. К.М.Бэр осмотрел и зарисовал уходящую в море, так называемую, «колею» арбы, упоминавшуюся еще Ленцем и послужившую доказательством древней сухопутной связи между Баку и о-вом Нарген.
Осенью К.М.Бэр отправился к берегам оз. Гокча, вбиравшего в себя воды 28 рек, занялся там исследованием рыб и некоторых низших животных. В декабре 1855 г. ученый прибыл в Тифлис. В этом городе он изучил книги откупщиков и архив Кавказского корпуса, собирал материалы для описания притоков Каспия. Дальше вместе с К.И.Вейдеманом направился через Главный Кавказский хребет по Военно-Грузинской дороге. Он надеялся 8 января 1856 г. быть у Терека. Но из-за недельной задержки на станции Казбек из-за отсутствия разрешения Тифлисских властей на проезд через перевал, исследования рыболовства на Тереке были сорваны наступившей оттепелью [32].
Из Владикавказа К.М.Бэр двинулся к Кизляру. По дороге он выяснил, что лосось и шемая, которых в Волге встретить было трудно, весной и летом поднимались вверх по Тереку.
Похожие диссертации на Географические исследования К. М. Бэра в Калмыцкой степи (Историко-научные аспекты)
