Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование М. С. Воронцова как военного и государственного деятеля (1801-1844 гг.)
1.1. Становление М. С. Воронцова как военачальника (1801-1818 гг.) 32
1.2. Формирование М. С. Воронцова как администратора (1818-1844 гг.) 45
Глава II. М. С. Воронцов - главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом (1844-1854 гг.)
2.1. Даргинская экспедиция (1845 г.) и ее влияние на изменение взглядов М. С. Воронцова по ведению войны на Кавказе 61
2.2. Деятельность М. С. Воронцова по укреплению боеспособности Отдельного Кавказского корпуса (1845-1854 гг.) и реализация военных планов на Кавказе 107
Глава III. Деятельность М. С. Воронцова в должности наместника на Кавказе (1844-1854 гг.)
3.1. Преобразование и совершенствование М. С. Воронцовым системы управления Кавказом ,,- 180
3.2. Деятельность М. С. Воронцова по развитию экономики Северного Кавка за и Закавказья .. 228
3.3. Развитие М. С. Воронцовым социальной сферы наместничества 263
Заключение... 300
Список источников и литературы 309
- Формирование М. С. Воронцова как администратора (1818-1844 гг.)
- Деятельность М. С. Воронцова по укреплению боеспособности Отдельного Кавказского корпуса (1845-1854 гг.) и реализация военных планов на Кавказе
- Деятельность М. С. Воронцова по развитию экономики Северного Кавка за и Закавказья
- Развитие М. С. Воронцовым социальной сферы наместничества
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью смягчения национальных противоречий. Кавказ издавна был регионом с многонациональным составом, что приводило к вооруженным конфликтам на этнической почве, заметно обострившихся в последние десятилетия. Выдающиеся личности, управлявшие регионом в разные периоды, реализовывали на практике экономические, социальные, административные, культурные преобразования, осуществляли эффективные военные мероприятия, что приводило к улучшению социально-экономической, политической обстановки. Но их деятельность недостаточно изучена, достоинства и ошибки не учтены. Значительная часть этого исторического опыта не используется в современной России, что показывает важность данного исследования.
Одной из выдающихся личностей, оказавших влияние на развитие региона, был главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом и наместник кавказский М. С. Воронцов, сыгравший большую роль в истории Северного Кавказа и Закавказья, их экономическом и культурном развитии, интеграции в российское социокультурное пространство, в борьбе с религиозным экстремизмом, реформировании системы управления.
В советское время личность М. С. Воронцова, в связи с идеологическими установками, рассматривалась односторонне, в основном в негативном плане. В конце ХХ века, когда значительно возрос интерес к локальной истории, гораздо больше внимания стали уделять государственным и военным деятелям, сыгравшим важную роль в развитии Кавказа, в том числе и М. С. Воронцову.
В 1991 г. создано Воронцовское общество, которое изучает биографии представителей рода Воронцовых. Однако многие исследователи, рассматривая отдельные вопросы, связанные с исполнением М. С. Воронцовым своих служебных обязанностей, в целом не уделяют должного внимания кавказскому периоду его жизни и деятельности. Данная работа посвящена этому вопросу. Автор в ходе исследования старался подойти к этой проблеме комплексно и рассматривать ее максимально объективно с позиций научности и историчности, опираясь на публикации, архивные документы и материалы.
Объект исследования – М. С. Воронцов как личность в военно-государственной деятельности.
Предмет исследования – военная и государственная деятельность
М. С. Воронцова в должностях главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом и наместника Кавказского в 1844–1854 гг.
Территориальные границы исследования определяются Северным Кавказом и Закавказьем в пределах Кавказского наместничества, включающих современные территории Северного Кавказа и государств Закавказья – Грузии, Армении, Азербайджана.
Хронологические рамки исследования охватывают период пребывания М. С. Воронцова на постах главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом и наместника Кавказского в 1844–1854 гг. Для лучшего представления о становлении М. С. Воронцова как военного и государственного деятеля автор счел необходимым посвятить этому специальную главу, в которой рассматривается его военная служба и административная деятельность до 1844 г.
Степень научной разработанности проблемы
Диссертант делит историографию на 3 периода: дореволюционный, советский и постсоветский.
В дореволюционный период многие авторы рассматривали деятельность М. С. Воронцова на Кавказе в связи с изучением его биографии или исследования социально-экономического развития, преобразования административной сферы региона. Наибольший интерес представляют работы М. П. Щербинина, Н. Н. Мурзакевича, А. Вальда, В. Толстого, Д. Чаплина, И. Ф. Золотарева, А. П. Берже, В. Огаркова, А. Д. Ерицова, В. Н. Иваненко, С. С. Эсадзе, С. Л. Авалиани. Все они положительно оценивали гражданское управление М. С. Воронцова на Кавказе. В то же время многие из указанных авторов не привели статистических данных по различным отраслям экономики, социальной сферы, управлению, что не дает полного и объективного представления о преобразованиях наместника в регионе и их динамике, его роли в истории Кавказа.
Так, М. П. Щербинин, родственник М. С. Воронцова, долгое время служивший в Новороссии, Бессарабии и на Кавказе под его начальством, на основе своих воспоминаний написал биографию князя. Несмотря на отсутствие аналитического материала, бесспорным достоинством этого труда является значительная фактография хода военных действий на Кавказе в 1845–1854 гг.
Другие авторы обращались к исследованию военной деятельности М. С. Воронцова на Кавказе в контексте изучения Кавказской войны. Это Д. А. Кропотов, П. Д. Рудаков, А. А. Ржевуцкий, Б. М. Колюбакин, П. И. Ковалевский, Д. И. Романовский, Р. А. Фадеев, А. Л. Зиссерман, Н. А. Волконский. Многие из них были участниками Кавказской войны. Но все указанные авторы отличались критическим подходом к военной деятельности М. С. Воронцова на Кавказе. Отмечая успехи и системность в ведении войны в период его командования, большее внимание они уделяли разбору ошибок в деятельности главнокомандующего, главным образом во время Даргинской экспедиции и ведении войны в Дагестане в 1847–1849 гг.
Во второй половине ХIХ века появились сочинения участников горского сопротивления, ряд из которых первоначально распространялся в рукописном виде на арабском языке. Для Мухаммада-Тахира аль-Карахи и Гаджи-Али М. С. Воронцов был врагом, что объясняет их клевету на него. Мухаммад-Тахира аль-Карахи писал о М. С. Воронцове с ненавистью, приписывая ему самые низкие качества – крайнюю трусость, эгоизм, беспринципность в достижении целей. Он писал, что во время Даргинской экспедиции М. С. Воронцова якобы переносили в железном сундуке, держали корову, чтобы он мог иметь каждый день свежее молоко, в то время когда отряд голодал. Кроме того, Мухаммад-Тахира аль-Карахи обвинял М. С. Воронцова в том, что во время экспедиции, для оказания давления на Шамиля, он якобы осуществил попытку похитить сына имама.
Важное значение для лучшего понимания военной деятельности М. С. Воронцова имеют истории воинских частей, написанные российскими и местными авторами. В их работах история Кавказской войны рассматривалась в идеологическом русле защиты «единоверной Грузии», борьбы с набегами горцев. Указанные труды не посвящены деятельности М. С. Воронцова на Кавказе, но в них содержится большой фактографический материал по его командованию военными операциями на Северо-Восточном Кавказе, что позволяет восстановить ход военных действий и роль главнокомандующего в их проведении.
Интерес представляет работа П. О. Бобровского, который в небольшой статье отметил вклад М. С. Воронцова в борьбу с мюридизмом на Северо-Восточном Кавказе. Автор не ставил целью исследовать цели и результаты военной деятельности М. С. Воронцова. Основное внимание он уделил описанию применения отдельных элементов его тактики – рубки просек и строительства укреплений.
В конце ХIХ–начале ХХ века появились работы ставропольских авторов, оценивавших деятельность М. С. Воронцова в связи с изучением истории гражданского управления региона. В. В. Святловский, Г. Н. Прозрителев, А. Собриевский, М. Краснов ограничились рассмотрением отдельных сфер его деятельности, дав высокую оценку личности М. С. Воронцова и результатов его деятельности в гражданском управлении Кавказа.
В советской историографии, после революций 1917 года, было пересмотрено отношение к оценке форм и методов вхождения Кавказа в состав Российской империи. Этот процесс стал рассматриваться как колониальное завоевание, поэтому движению горцев стали уделять основное внимание. В новой концепции, предложенной М. Н. Покровским, политика Российской империи на Кавказе признавалась агрессивной и грабительской. В соответствии с этой трактовкой было выработано отрицательное отношение к российским военным, которые проводили политику России в регионе. Поэтому в советской историографии деятельность М. С. Воронцова в основном критиковали и замалчивали, принижая его влияние на ход Кавказской войны в пользу России.
Не обращалось внимания и на то, что именно благодаря М. С. Воронцову с 1845 г. в регионе произошло существенное изменение национальной политики России: стали больше учитываться местные особенности.
Н. Кровяков, Н. И. Покровский, Н. Смирнов, К. Сивков, А. Пикман, А. Чирг, Э. Мамедов и другие в работах, посвященных политике России на Кавказе, предвзято относились к личности М. С. Воронцова, обвиняя его в проведении шовинистической политики по отношению к народам региона, игнорируя роль в гражданском управлении. Так, К. В. Сивков необоснованно считал М. С. Воронцова «столпом колониализма» в регионе, противником мирной политики.
Н. И. Покровский принижал вклад М. С. Воронцова в проведение военных операций. Он отмечал, что со второй половины 1840-х годов «…наступательная политика имамата…оканчивается неудачами», но причиной этого считал безразличие народных масс к идее войны, вызванное ростом эксплуатации, а не усиление М. С. Воронцовым блокады имамата, что закрывало войскам горцев выходы на равнину. Н. И. Покровский также доказывал рост равнодушия населения Северо-Восточного Кавказа к идеям мюридизма, но связывал это не с переходом к тактике рубки просек и строительства укреплений, которая приводила горцев к потере равнинных районов, малоземелью, в конечном счете, к экономическому истощению, а с ростом социальных противоречий среди чеченцев и дагестанцев, вызванных, по его мнению, внутренней политикой в имамате.
В постсоветский период, в начале 1990-х годов, после отказа от идеологических установок, возобновились исследования жизни и деятельности многих государственных деятелей, сыгравших значительную роль в Кавказской войне. Итогом этого поворота в науке и политике государства стала переоценка деятельности русских военных в регионе.
Вырос интерес к роли личности в истории, при исследованиях Кавказской войны стал активно использоваться метод историко-психологического портрета военных, оказавших значительное влияние на ход боевых действий и их результаты.
Представители Воронцовского общества А. В. Кухарук, В. О. Кацик, В. А. Удовик, О. Ю. Захарова, В. Н. Алексеев, рассматривая жизнь и деятельность М. С. Воронцова, отразили и кавказский период 1844–1854 гг.
Авторы рассматривают его деятельность на Кавказе исключительно положительно, характеризуя наместника как деятеля, стремившегося покорить регион в основном мирными методами: развитием экономики и социальной сферы.
При изучении истории региона ХIХ века высокую оценку деятельности М. С. Воронцова на Кавказе в гражданской и военной сферах дали и другие российские – Л. С. Гатагова, В. В. Дегоев, Е. Ф. Морозов, С. М. Сергеев, С. В. Солдатов, А. В. Шишов, – а также северокавказские исследователи – М. М. Блиев, Г. А. Беликов, Р. С. Бозиев, В. А. Хачиков, А. В. Бурыкина, М. В. Клычникова, Н. Б. Семина, Н. В. Маркелов, С. С. Лузин, М. В. Оспищева, Ю. Ю. Гранкин.
В. В. Дегоев оценивает период управления наместника как «золотой век» Закавказья. Важнейшей заслугой М. С. Воронцова он считает экономическое и социальное развитие, внедрение имперской самоидентификации в сознание местных народов, создание национально-бюрократического класса на Кавказе.
Г. Н. Малахова, А. С. Кондрашева, В. М. Муханов, Т. А. Невская рассматривая становление и развитие системы государственного управления на Северном Кавказе в ХIХ веке, дали высокую оценку деятельности М. С. Воронцова в преобразовании административной системы региона. Д. С. Ткаченко, Т. А. Колосовская, Д. А. Малахов, рассматривая историю Северного Кавказа ХVI–ХХ вв. касались деятельности М. С. Воронцова как наместника, определив ее как политику регионализма.
Пятигорский исследователь С. С. Лазарян в своих работах основное внимание уделяет рассмотрению деятельности М. С. Воронцова на Северном Кавказе в социальной и административной сферах, высоко оценивая вклад наместника в развитие Кавминвод.
В постсоветской историографии существует и отрицательная точка зрения на деятельность М. С. Воронцова. Ряд отечественных исследователей, трактуя Кавказскую войну в традиции сочувствия движению горцев, игнорируют его военные успехи, оценивая деятельность М. С. Воронцова на Кавказе негативно, как реализацию захватнической внешней политики России и использование сугубо силовых методов.
Так, В. И. Соболев, Г. Г. Лисицына, В. В. Лапин, В. Г. Чернуха, Ш. М. Казиев, М. М. Вачагаев и другие деятельность М. С. Воронцова подвергают критике, оценивая его как агрессивного и неспособного военачальника. При этом они не учитывают значительных военных успехов главнокомандующего: взятие и уничтожение важнейших укреплений неприятеля, создание российских укрепленных линий, вырубку крупнейших просек, истощение материальных и людских ресурсов имамата.
Ш. Казиев в биографии Шамиля при рассмотрении Даргинской экспедиции пользуется клеветой из книг Мухаммада-Тахира аль-Карахи, приводя якобы имевшие место унижающие достоинство факты поведения М. С. Воронцова в этой военной операции. В. И. Соболев при рассмотрении Кавказской войны, игнорируя деятельность М. С. Воронцова во время командования Даргинской экспедицией, упоминает о попытке самоубийства, якобы предпринятой М. С. Воронцовым в ходе этой военной операции.
Противоречиво оценивает деятельность М. С. Воронцова Я. А. Гордин в работах по истории Кавказского региона. Военную деятельность М. С. Воронцова он характеризует как период «…сколь кровавый, столь и бесплодный», не отметив ни одного успеха М. С. Воронцова как главнокомандующего. В то же время Я. А. Гордин положительно оценивает гражданское управление, считая, что наместник заложил основы покорения края.
Кавказская война нашла отражение в исследованиях зарубежных авторов Э. Спенсера, Д. Дитсона, Л. Олифанта, У. Стаффорда. При общем отрицательном анализе политики России в регионе они положительно оценили личность и деятельность М. С. Воронцова, отмечая его дипломатию, знание обычаев горцев, мудрую национальную политику, эффективные результаты военных операций и гражданского управления, которые подготовили наместничество к Восточной войне. Д. Дитсон в знак уважения посвятил наместнику книгу о Кавказе.
Э. Райнлендер стал первым американским историком, создавшим отдельные монографии о деятельности М. С. Воронцова на Кавказе. Основное внимание он уделял его вкладу в развитие административной и социальной сферы. Ценность труда Э. Райнлендера состоит в том, что была сделана попытка основательного изучения роли М. С. Воронцова в гражданском управлении Кавказом.
К. Коч, Варнер, Ф. Вакнер, Д. Макки, Ф. Боденштедт, Д. Баддели, М. Л. Бланч, М. Кандур, М. Гаммер, сочувствуя движению горцев, преувеличивали их военные успехи, а также критиковали деятельность М. С. Воронцова, прибегая к клевете. В частности Варнер обвинял его в поддержке работорговли, Д. Д. Баддели считал, что М. С. Воронцов достиг результатов только как администратор, но не как военачальник, а М. Гаммер охарактеризовал главнокомандующего как самонадеянного, неудачливого и бездарного военного.
В ходе исследования автор пришел к выводу, что в историографии отсутствуют специальные, обобщающие работы, в которых были бы комплексно рассмотрены все аспекты деятельности М. С. Воронцова на Кавказе.
Целью исследования является изучение военной и государственной деятельности М. С. Воронцова в период его наместничества и командования Отдельным Кавказским корпусом. Исходя из реализации поставленной цели автор решал следующие задачи :
-изучить процесс формирования М. С. Воронцова как военного и государственного деятеля;
-исследовать деятельность М. С. Воронцова как наместника Кавказского и главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом;
-изучить эволюцию его взглядов на решение проблем Кавказа;
-проанализировать ход преобразования системы управления регионом, развития экономики, социальной сферы;
-изучить результаты деятельности М. С. Воронцова на Кавказе;
Методологической основой исследования являются принципы: научной объективности, историзма, системности изучения.
В работе использованы традиционные специальные исторические методы. Сравнительно-исторический – позволил выявить причины событий, провести аналогии, изучить разновременные исторические процессы, выявить закономерности. Историко-системный метод дал возможность рассмотреть все сферы деятельности наместника целостно. Ретроспективный метод помог автору лучше понять прошлое, объяснить его в динамике, выявить факты и причины, позволившие проследить изменение взглядов М. С. Воронцова на ведение военных действий на Кавказе. Проблемно-хронологический метод позволил изучить деятельность М. С. Воронцова на Кавказе последовательно, по главным направлениям – военной, административной, социальной, экономической.
Автором применялись методы статистики, что позволило проследить процесс развития экономики, социальной сферы, преобразование системы управления. Также использовались методы смежных дисциплин – социальной истории, политологии.
Применение указанных методов дало возможность проследить этапы становления и развития М. С. Воронцова как военачальника и администратора, его практическую деятельность на территории наместничества и ее результаты.
Источниковая база исследования. Автор делит использованные источники на архивные и опубликованные: законодательные и нормативные акты, делопроизводственные документы, периодические издания, мемуары, эпистолярное наследие.
Автором изучены документы 4 центральных и 1 местного архива. Исследование проводилось в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном историческом архиве (РГИА), Отделе письменных источников государственного исторического музея (ОПИ ГИМ), Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК). В 12 фондах центральных архивов, в 5 местных фондах выявлены документы, существенно расширяющие представления о М. С. Воронцове, формах и методах его многогранной деятельности.
В первую группу источников включены законодательные и нормативные акты 1845–1854 гг., относящиеся к кавказскому наместничеству и содержащиеся в ГАСК, ПСЗРИ – Полном собрании законов Российской империи, в актах, собранных Кавказской археографической комиссией (АКАК), в «Кавказском сборнике». Изучение законов Российской империи, в том числе указов и рескриптов императора, предписаний наместника и приказов главнокомандующего представителям гражданских и военных властей региона позволило проследить деятельность М. С. Воронцова на Кавказе, его связи с императором, министрами Кавказского комитета, реализацию политики России в регионе, в том числе реформирование структуры управления, роль в преобразовании экономики, развитии образования, культуры.
Вторую группу составляет делопроизводственная документация, которая содержится в РГВИА, РГИА, в актах, собранных Кавказской археографической комиссией, сборниках исторических документов. Анализ отчетов М. С. Воронцова императору, его всеподданнейших рапортов и отношений к императору, министрам, Кавказскому комитету и других документов позволил проследить его служебные связи, роль в развитии экономики, социальной сферы, реформировании административной, судебной сфер. Кроме того, документация позволила изучить эволюцию взглядов М. С. Воронцова на Кавказскую войну. В фонде 565 (РГИА) исследованы финансовые документы Кавказской области, с 1847 г. Ставропольской губернии, что дало возможность проследить рост доходов губернии с 1844 по 1853 гг.
К третьей группе относятся столичные и местные периодические издания дореволюционного времени. В частности, газеты, журналы, ежегодники, выходившие как в период управления М. С. Воронцова, так и после его отставки. В них изучены сведения о жизни и деятельности М. С. Воронцова, отношении к нему местного населения, чиновников, представителей газет. Это позволило автору всесторонне изучить личность М. С. Воронцова, увидеть человека в оценке современников, почувствовать эмоциональный настрой общества.
В четвертую группу входят мемуары тех, кто знал М. С. Воронцова по службе и жизни в Новороссии и на Кавказе, Даргинской экспедиции. Воспоминания о наместнике имеют большое значение для создания его психологического портрета, анализа оценки его деятельности современниками. Были исследованы воспоминания, опубликованные в столичных журналах «Русский архив», «Русская Старина», ежегодном издании «Кавказский сборник», а также вышедшие отдельными изданиями.
Сопоставление мемуаров, их анализ, позволил более объективно оценить деятельность М. С. Воронцова, выявить несправедливые обвинения в непрофессионализме, невысоких морально-волевых качествах.
В пятую группу входит эпистолярное наследие – переписка, дневник М. С. Воронцова, его записные книжки.
Большой интерес для изучения взглядов М. С. Воронцова на важнейшие проблемы ведения войны и гражданского управления регионом представляет его неофициальная переписка с видными государственными деятелями и чиновниками, которая содержится в фондах РГАДА (Российского государственного архива древних актов), РГИА (Российского государственного исторического архива), архиве князя Воронцова, «Русской Старине», «Русском архиве», «Кавказском сборнике». Автором была исследована переписка М. С. Воронцова с Николаем I, П. Д. Цициановым, И. Ф. Паскевичем, Л. А. Перовским, А. А. Закревским, А. П. Ермоловым, В. О. Бебутовым, А. И. Барятинским, Р. К. Фрейтагом, М. З. Аргутинским-Долгоруким.
Записные книжки, хранящиеся в ОПИ ГИМ и дневник М. С. Воронцова 1845–1854 гг. дали сведения о его личности: несгибаемом мужестве в период сражений, неиссякаемом трудолюбии в обустройстве военной и гражданской сфер на Кавказе.
Научная новизна состоит в том, что:
- впервые сделана попытка создать полное, комплексное исследование о деятельности М. С. Воронцова как военачальника и администратора на Кавказе с привлечением статистических данных по развитию военной, экономической, административной, социальной сфер;
-проанализирована эволюция взглядов М. С. Воронцова на ведение военных действий на Кавказе с учетом природных особенностей региона, использования российского и зарубежного военного опыта;
-показана преемственность М. С. Воронцовым деятельности А. П. Ермолова на Кавказе в военной и государственной сферах;
-обобщены и систематизированы результаты его деятельности в регионе;
-существенно дополнены представления о роли М. С. Воронцова в проведении политики веротерпимости, смягчении национального вопроса. Это делалось посредством сословно-земельных преобразований, реализации кадровой, образовательной политики, совершенствования системы управления, внедрения обычного права в судоустройство, разрешения использования языков народов региона в театрах, прессе, создания духовных учебных заведений, открытия церквей, мечетей, что было направлено на формирование лояльной России элиты народов Кавказа и борьбу с мюридизмом;
-воссоздана довольно достоверная и полная картина данного периода биографии М. С. Воронцова;
-раскрыты мотивы его деятельности, отношение к региону;
-определено значение вклада М. С. Воронцова как выдающегося государственного и военного деятеля в историю региона и ход Кавказской войны;
-обозначены цели основных направлений деятельности М. С. Воронцова в военной, экономической, административной, социальной сферах, а также методы, которые он использовал;
-освещены дискуссионные вопросы, выявлена и доказана необоснованность искаженных представлений о деятельности М. С. Воронцова на Кавказе;
-впервые введены в научный оборот, ранее не использовавшиеся архивные документы.
Теоретическая и практическая значимость диссертации
Проведенное исследование деятельности М. С. Воронцова имеет важное теоретическое значение, прежде всего, исходя из того, что он действовал в многонациональном и поликонфессиональном регионе. Формы и методы его деятельности в решении многих вопросов имеют непреходящее значение и сегодня: по вопросам национальной политики – это его стремление решать острые вопросы мирным путем с учетом обычаев, религии народов региона, формировать общность людей разных национальностей, стремящихся жить сообща; использовать традиции для установления добрых отношений между разными народами, преобразовывать систему управления и судоустройства, учитывающую особенности региона; в сфере развития экономики – это деятельность по созданию условий для формирования капиталистических отношений, в том числе развития предпринимательства, конкурентной среды, материальному стимулированию государственных служащих ; в социальной сфере – поощрение благотворительности, поддержка науки, культуры, образования из внебюджетных средств, создание условий для получения образования малоимущими.
Результаты диссертации могут быть использованы:
- в преподавании курсов по истории Кавказа и Закавказья середины ХIХ столетия ;
- в курсах по военному искусству и истории российской армии;
- при организации работы по воспитанию патриотизма в учреждениях министерства обороны и министерства образования;
- при разработке миротворческих и исследовательских программ;
- при написании работ по истории региона, Кавказской войны.
Соответствие паспорту специальности
Тема диссертации соответствует заявленному шифру 07. 00. 02. Отечественная история, пункт 17. Областью исследования является личность в российской истории, ее персоналии.
Апробация исследования. Основные положения диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры, «круглых столах», на международных, всероссийских, межрегиональных, межвузовских, вузовских научных конференциях, чтениях различного уровня, опубликованы в сборниках научных трудов. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории России Ставропольского государственного университета.
Структура работы. В основу диссертации положен проблемно-хронологический принцип, что отвечает задачам, поставленным автором. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и источников.
Формирование М. С. Воронцова как администратора (1818-1844 гг.)
В работе были применены традиционные специальные исторические методы например ретроспективный, который помог автору лучше понять птзошлое объяснить его в динамике, выявить факты и причины, позволившие проследить изменение взглядов М. С. Воронцова на тактику ведения войны на Кавказе. Использование сравнительно-исторического метода позволило выйти за пределы изучаемых явлений, на основе аналогий найти широкие ис-обобщения и параллели, возможность выявить общее и особенное в анализе военной тактики и экономической деятельности администрации на Кавказе до М. С. Воронцова и в период управления его службы, обнаружить истоки его военной тактики в опыте предшествующих и современных ему военных деятелей. Сравнительно-исторический метод позволил также выявить причины событий, объяснить преемственность политики М. С. Воронцова в Новороссии и на Кавказе, изменения в экономическом развитии наместничества и преобразования в его административном делении и судоустройстве. Благодаря применению этого метода были выявлены сходства и различия в ведении войны и осуществлении гражданского управления при А. П. Ермолове и М. С. Воронцове, сопоставлены различные источники для получения представлений о взаимоотношениях официальных лиц, их точек зрения на роль М. С. Воронцова в управлении регионом, в развитии экономики и ходе военных действий. Применялись и другие традиционные спе циальные исторические методы, например историко-системный, благодаря которому все сферы деятельности наместника рассматривались целостно.
В основу работы положен проблемно-хронологический метод, что дало возможность разделить достаточно широкое направление - деятельность М. С. Воронцова на Кавказе - на более узкие направления - становление как военного и администратора, военная, админиетративная, экономическая деятельность рассматриваемые в хронологической последовательности. Данный метод был использован для объективного и всестороннего анализа деятельности М. С. Воронцова по основным направлениям.
Автором пользовался методами статистики, что позволило проследить развитие экономики, социальной сферы, преобразование системы управления, а также методами смежных дисциплин - социальной истории, политологии.
Применение различных методов исследования позволило автору проследить становление и развитие М. С. Воронцова как военачальника и администратора определить результаты его экономической, военной, административной деятельности.
Источниковая база диссертации. Автор делит источники на архивные и опубликованные: законодательные и нормативные акты, делопроизводственные документы, периодические издания, мемуары, эпистолярное наследие.
В ходе работы над диссертацией автор провел большую работу по выявлению и изучению документов из фондов центральных, местных архивов и библиотек. Автором изучены документы 4 центральных и 1 меетного архива. Исследовательская работа проводилось в Российском государственном яттхиве люевних актов (РГАДА, Москва), Российском государственном воен-но-историческом архиве (РГВИА, Москва), Российском государственном ис-торическом архиве (РГИА, Санкт-Петербург), Отделе письменных источников государственного иеторического музея (ОПИ ГИМ, Москва), Государ ственном архиве Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь). В 12-ти цен-тральных, в 5-ти местных архивных фондах выявлены и изучены документы существенно расширяющие представления о М. С. Воронцове, формах и методах его многогранной деятельности.
К первой группе источников относятся законодательные и нормативные акты периода 1845-1854 гг. Это законы Российской империи, в том числе указы и рескрипты императора, отношения и предписания М. С. Воронцова и других представителей региональной власти, командованию Отдельного Кавказского корпуса, приказы главнокомандующего по Отдельному Кавказ CKOMV корпусу.
Эти документы содержатся в ГАСК, РГИА, в полном собрании законов Российской империи (ПСЗРИ), актах, собранных Кавказской археографической комиссией, «Кавказском сборнике».
В ходе их анализа была прослежена политика России на Кавказе и дея-тельность М. С. Воронцова по ее реализации, его взаимоотношения с императором, министрами Кавказского комитета, высшими должностными лицами наместничества, командным составом Отдельного Кавказского корпуса. Анализ этих документов позволил автору изучить политику государства на Кавказе в социально-экономической и культурной сферах, взгляды М. С. Во-проблемы гражданского управления и ведения военных действий, а также возможность проследить деятельность наместника на Кавказе, реализацию его ходатайств, направленных на реформирование структуры управления, преобразований в экономике, развитии культуры.
В ходе исследования велась работа в Российском государственном историческом архиве. Содержащиеся в фонде 565 росписи позволили проследить рост доходов Кавказской области (с 1847 г. Ставропольской губернии) с 1844 по 1853 гг. и развитие виноделия, виноградарства в этой крупнейшей административно-территориальной единице Северного Кавказа. Нужно отметить, что во всех приводимых цитатах из источников сохранены стиль, орфография и пунктуация того времени. Вторую группу составляет делопроизводственная документация, в том числе отчеты наместника императору за 1845-1851 гг. Эти документы содержатся в РГВИА, актах, собранных Кавказской археографической комиссией, сборниках исторических документов33. Отчеты наместника Кавказского, его отношения и всеподданнейшие рапорты императору, отношения М. С. Воронцова к министрам. Кавказскому комитету, обер-прокурору Святейшего Синода, официальным лицам наместничества, отношения министров к наместнику
Кавказскому, рапорты начальников линий региональному и центральному военному командованию, донесения командования войск на Кавказе цесаревичу позволили проследить служебные связи М. С. Воронцова с Николаем I, министрами, детально рассмотреть военную и гражданскую деятельность М. С. Воронцова на Кавказе, в том числе его роль в реализации политики центральной власти, ведении войны. Изучение документов, анализ большого статистического и фактического материала позволили определить основные направления его деятельности, взгляды на развитие экономики, социальной сферы, ведение войны с горцами, предложения по реформированию административной, судебной сферы и их реализации.
В фондах Российского государственного военно-исторического архива; Ф. 38 - Главное управление Генерального штаба; Ф.- 482. - Кавказские войны, Ф 846 - Военно-Учетный архив; Ф. 13 454 - Штаб войск Кавказской линии и Черномории - выявлены материалы, которые дали возможность изучить проведение многих важных военных операций при командовании М. С. Воронцова.
Деятельность М. С. Воронцова по укреплению боеспособности Отдельного Кавказского корпуса (1845-1854 гг.) и реализация военных планов на Кавказе
Для усиления единоначалия в армии должность командующего От-дельным Кавказским корпусом упразднялась. Вместо нее восстанавливалась отмененная после отставки графа Паскевича в 1831 году, должность главно-командующего. М. С. Воронцов в наместничестве получил все чрезвычайные полномочия главнокомандующего в период военных действий142. Это было одним из факторов авторитета наместника на Кавказе, его высокого статуса в политической иерархии Российской империи.
Назначение М. С. Воронцова повлияло на укрепление дисциплины в войсках. С 1827 по 1844 гг. сменилось 5 командующих Отдельным Кавказским корпусом что вносило неразбериху в командование войсками. С приходом нового начальника приостанавливались военные действия или изменялась их тактика. Нередко смена командования приводила к конфликтам между военной и гражданской властью. Это было одним из факторов снижения боеспособности российских вооруженных сил.
Император настаивал на принятии энергичных мер для быстрого разгрома основных сил горцев, придавая большое значение генеральному сражению и захвату столицы имамата. Проведенное нами исследование показывает, что он определил для М. С. Воронцова план военных действий на 1845 год, поставив важнейшие задачи. Поход, по замыслу монарха, должен был завершить войну. В высшем командовании многих стран в 1840-е годы существовало убеждение в возможности разгрома сил партизанского сопро-тивления посредством захвата важнейших пунктов и разгрома сил неприятеля в решающем, генеральном сражении.
М. С. Воронцов был против осуществления похода на Дарго. Он изучал неудачный опыт англо-афганской войны 1838-1842 гг., в которой захват Кабула - столицы Афганистана ставился английским командованием как важ-ная военная задача. Но закрепиться на территории противника англичанам не удалось из-за того, что у них не было укреплений и путей сообщения на афганской земле. При отступлении в 1842 г. из Кабула через горную местность они понесли большие потери143.
Высшие военные круги Российской империи придерживались общепринятых взглядов на ведение военных действий против партизан, не осознавая необходимости скорейшего коренного изменения тактики войны на Северо-Восточном Кавказе. Они рассчитывали, что после захвата резиденции Шамиля горцы покорятся. Поэтому одной из военных целей было скорейшее взятие аула Дарго, центра горского сопротивления. Российское командова-ние не учитывало опыт собственных военных действий. С первой половины 1830-х годов мюриды каждый раз переносили резиденцию имама после ее очередного захвата русскими войсками. Гимры, Ахульго, Дарго в разное время были военными центрами мюридов.
Две другие задачи на 1845 год были также явно нереалистичны: «Пора-зить скопища Шамиля и утвердиться в занятых областях» .
Уничтожение войск имама и основание укреплений в Ичкерии и Ан-дии, не соединенных с равниной военными дорогами и сетью укрепленных пунктов, было бессмысленно и угрожало русским большими потерями. В условиях Северо-Восточного Кавказа захват селений без создания единой си-ГТРМЫ укрепленных линий не мог привести к победе над горцами. Шамиль, придерживавшийся партизанской тактики, избегал сражений на плоскости. В случае потерь он собирал новые войска, поэтому разгромить его армию было очень сложно.
После большого перерыва в военной деятельности, М. С. Воронцов вновь стал заниматься решением военных задач. На Кавказе проявляется его умение анализировать ситуацию, гибко реагировать на быстроменяющиеся обстоятельства, добиваться поставленной цели.
Первоочередной задачей, поставленной российским высшим военным командованием перед М. С. Воронцовым была необходимость разгрома горцев в Чечне и Дагестане, являвшихся средоточием мюридизма, где неприятелю удалось организовать силы сопротивления и государственное военно теократическое образование имамат, которое с 1834 года возглавил имам духовный и светский глава - Шамиль
Военные действия главнокомандующему пришлось вести на трех театрах военных действий; на Северо-Восточном, Северо-Западном Кавказе и на Лезгинской линии (северо-восточная Кахетия), где главнокомандующий пер-воначально придерживался тактики обороны от набегов горцев. На Лезгинской линии активным наступательным военным действиям мешал горный рельеф местности.
От завоевания Северо-Западного Кавказа М. С. Воронцова удерживала сословно-иерархическая структура многих горских обществ и владений в регионе сдерживавшая распространение мюридизма. Он понимал, что начало ПУССКИМИ наступательных военных действий в регионе могло привести к разрушению феодальной организации и объединению сопротивлявшихся под лозунгами мюридов, что заставило бы дополнительно привлекать военные силы.
Деятельность М. С. Воронцова по развитию экономики Северного Кавка за и Закавказья
Стремясь остановить продвижение русских в Чечне, Шамиль продолжал тактику набегов. В 1846 году партизанские действия горцев привели к более чем 200 перестрелкам, рукопашным схваткам, набегам, нападениям347. По данным А. Л. Гизетти, при осаде Гергебиля и Салты, главных военных операций на Кавказе в 1847 году, погибло 667 и было ранено 2 425 человек русских военнослужащих. Всего за 1847 год на Кавказе было убито 1 126, 3881, пленено 124 человека. Анализ показывает, что вне Гергебиля и Салты, в набегах, горцами было ранено 1456 человек, а убито 459 человек . Исходя из опыта Кавказской войны М. С. Воронцов понимал, что с партизанской тактикой набегов трудно бороться, так как горцы уклонялись от прямых столкновений. Главнокомандующий пришел к выводу о том, что нанести значительный ущерб партизанам было возможно только окончатель-но закрепившись на равнине Большой Чечни. Заняв плодородные районы Северо-Восточного Кавказа, являвшиеся базой сил сопротивления, можно было впоследствии перенести военные операции в горы и уничтожить последние очаги сопротивления. С 1849 года русские стали занимать равнину Большой Чечни, с целью лишить имамат поставок хлеба и воинов с равнин этой части Чечни, окончательно истощить силы горского сопротивления. Чтобы изучить положение в Большой Чечне, М. С. Воронцов лично командовал экепедицией, прошедшей по территории неприятеля из Воздвиженской во Владикавказ"-.
Война на истощение сил дала свои результаты. Имамат столкнулся с проблемой обеспечения своих войск продовольствием, фуражом, пополнения нотчыми ополченцами. Если в 1845 году Шамиль смог собрать в свои войска Кавалеристов набирали из семей аульской верхушки, из-за того что не каждый мог себе позволить иметь лошадь351. Каждый наиб обязан был иметь не менее 300 муртазеков (конных всадников). Автор диссертации полагает, что если принять за основу в расчетах цифру 50 - количество наибов, то Шамиль мог иметь 15 000 всадников, зависимых от поставок сена, которое получали, в основном с равнин Чечни .
Анализ показывает, что территория Чечни занималась методично, в два этапа: - в 1845-1849 гг. - Малая, в 1849-1853 гг. - Большая Чечня. В письме императору (август 1845 г.), М. С. Воронцов сообщал о необходимости первоочередного утверждения в Малой Чечне, чтобы лишить горцев воз-действовать в тылу русских войск, а лишь затем проложить дорогу путем просек к Майртупу (Большой Чечни)354.
С зимы 1849-1850 года М. С. Воронцов в Большой Чечне использовал опыт рубки просек, наработанный в Малой Чечне. В отношении к военному министру он отмечал результаты четырех лет экспедиций в Малой Чечне, приведших к тому, что даже малые отряды стали проходить через нее, а непокорное население ушло в Черные горы355.
С зимы 1849-1850 гг. началось проведение зимних экспедиций в глубь территории Большой Чечни, целью которых были вырубка просек и уничтожение селений. Походам М. С. Воронцов уделял особое значение, так как леса Большой Чечни, еще не подвергавшиеся просекам, закрывали дороги к важнейшим равнинным селениям, продолжавшим снабжать армию имамата продовольствием и воинами. Летние экспедиции (в районы, освобожденные от леса зимой) уничтожали урожаи и аулы. В основном состав летних экспедиций был из кавалерии. Так, в июне 1851 года отряд А. И. Барятинского состоял из 9 сотен, кавалерийского дивизиона с артиллерией, 2 сотен дунайских казаков, 6 рот и 2 орудий356. Многие села Большой Чечни, жители которых являлись сторонниками Шамиля были сожжены русскими войсками . Одновременно продолжались карательные экспедиции, направленные на уничтожение непокорных аулов Малой Чечни.
За весь период командования Отдельным Кавказским корпусом главнокомандующий переселил или уничтожил более 240 непокорных чеченских С 1850 по 1853 гг. экспедиции в Чечне стали проводились как в зимний, так и в летний периоды М. С. Воронцов придерживался тактики, состоявшей в том, чтобы заставить чеченцев либо уйти в горы и таким образом лишиться продовольствия, либо переселиться на равнину под контроль русских укреплений, прекратив оказание помощи Шамилю.
Автор диссертации не согласен с Д. Баддели, утверждавшим, что в 1849 году Шамиль был в апогее своего влияния и авторитета. Анализ пока-от_ттэабТ ЧТО в данный период времени имам понес значительные потери в Да-FGCT3.HC Имамат потерял равнинную часть Малой Чечни, а плоскость Большой Чечни начинали занимать русские войска. Поэтому утверждать об апогее в данный период необоснованно. Другим спорным тезисом Д. Баддели является утверждение, что с 1848 по 1856 год на Восточном Кавказе обе противоборствующие стороны придерживались оборонительной тактик " . Анализ показывает, что с 1848 по 1853 гг. русские войска активно занимали Чеченскую равнину, брали укрепления в Дагестане и в Чечне.
Развитие М. С. Воронцовым социальной сферы наместничества
Мусульманское духовенство получало жалованье из государственных средств, это давало возможность не допускать влияния мюридов на судебные процессы. В юрисдикции шариатских судов остались споры по вопросам религии, решение по которым приводились в исполнение городской и земской полицией640. М. С. Воронцов отмечал важность контроля над мусульманским судопроизводством: «...решение по шариату, как законное, должно быть приводимо в исполнение нашим правительством...»641.
После народных волнений, вызванных слабостью и равнодушием властей к проблемам самурзаканцев и несовершенством российских законов, в Самурзакани было введено судопроизводство согласно законам царя Вахтан-га, которые содержали правовые нормы, установленные Библией, а также грузинским, византийским, армянским средневековым правом. Судебную власть была передана собранию мдиванбеков при участии пристава642.
Наместник не только адаптировал законы Российской империи к условиям региона, но и пытался облегчить развитие капиталистических отношений, распространив на регион действие российского законодательства, регулирующего имущественную сферу. При этом он использовал свой опыт, приобретенный в Новороссии, где М. С. Воронцов добился предоставления населению ряда городов права закладывать имущество643. На Кавказе он предпринимал аналогичные меры. Так, В. О. Бебутов сообщал М. С. Воронцову об удовлетворении ходатайства последнего о праве принимать в залог дома и лавки во Владикавказе .
В результате преобразований судебной системы гражданское и уголовное законодательство и судоустройство в наместничестве перестало быть унифицированным. Оно стало основываться на российских законах, а также на религиях и обычаях народов региона. В связи с этим судоустройство было разделено, так как население получило возможность в зависимости от вероисповедания, национальности, сословия, места жительства, обращаться в общероссийские, шариатские, смешанные, третейские или обычно-правовые суды.
Современники характеризовали М. С. Воронцова, как человека, придававшего предпочтение православию, но терпимого к другим религиям645. В конфессиональном вопросе как дальновидный политик, М. С. Воронцов придавал большое значение введению в повседневную религиозную жизнь принципов веротерпимости, указывая «...стараться, сколько можно, чтобы в духе и правилах магометан не вкрались и не умножались чувства ненависти к нам и наклонности к мюридизму...»646.
Особое значение имела политика, проводимая российской администрацией по отношению к исламу в связи с тем, что массовый переход мусульман на сторону Шамиля мог быть катастрофичен для позиций России в регионе. Численность мусульман, проживавших только в Закавказском крае, составляла более половины от всего населения - 693 552 человека (из 1374254)647. В отношении к экзарху Грузии, архиепископу Исидору, наместник отмечал. что нарушение прав на свободу вероисповедания могло привести к «гибельным последствиям»648.
М. С. Воронцов применял новороссийский опыт сотрудничества с духовенством, влиявшим на настроения среди верующих. В отношении председателю Кавказского комитета он сообщал: «...успех водворения нашего так тесно связан с положением умов .... воспитание становится особенно сильным орудием в руках правительства, для окончания борьбы, возбужденной во имя веры»649.
Поэтому М. С. Воронцов уделял большое внимание сотрудничеству с лояльным России мусульманским духовенством. Создавалась независимая от мюридов система подготовки кадров духовенства. В 1847-1851 гг. он разрешил открыть на Кавказе 9 духовных мусульманских суннитских и шиитских училищ, администрация которых была подчинена наместнику. Это позволяло контролировать преподавание основ ислама в этих учреждениях650.
Для формирования пророссийски настроенной прослойки духовенства М. С. Воронцов привлекал на Кавказ кадры, получившие духовное образование в других регионах России, где не было влияния мюридов. Таким обра-зом в 1852 году, во Владикавказском округе произошла частичная замена фанатично настроенных лиц из числа исламского духовенства мусульманскими священниками из Казани и Оренбурга. Кроме того, М. С. Воронцов оказывал финансовую помощь при строительстве мусульманских культовых сооружений. Например, в Моздоке власти пошли навстречу просьбам местного мусульманского общества о постройке мечети и училища для малолетних детей мусульман Наместник как гибкий дипломат проводил и значительную идеологическую кампанию против мюридизма. К этому он активно привлекал крупных местных феодалов и пользующихся авторитетом людей. В газете «Кавказ» публиковались их обращения: крупнейшего земледельца Северо-Восточного Кавказа Шамхала Тарковского, бывшего лидера горцев Северо-Западного Кавказа Сулеймана-Эфенди - которые, разоблачали деятельность Шамиля как противоречащую шариату и призывали местных жителей не вы-ступать против России .
В борьбе с мюридизмом наместник старался использовать мирные средства. Важным инструментом в идеологической борьбе с исламским радикализмом М. С. Воронцов избрал сотрудничество с христианским духовенством, поощряя строительство храмов, активизируя миссионерскую работу на Кавказе. Поддержка христианства осуществлялась по политическим мотивам, с целью создания противовеса мюридизму.
