Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Роль великого князя Константина Николаевича в становлении общественного научного центра по изучению России .
1. У истоков Географического общества 25
2. Председательство в Русском археологическом обществе 51
Глава II. Руководство великого князя научно-исследовательской деятельностью Географического общества .
1. Содействие научным экспедициям 67
2. Участие в работе отделения Статистики 114
3. Поддержка издательских и научно-просветительских программ 138
4. Система высокого поощрения ученых и любителей наук 163
Заключение 196
Примечания .201
Список источников и литературы
- У истоков Географического общества
- Председательство в Русском археологическом обществе
- Участие в работе отделения Статистики
- Система высокого поощрения ученых и любителей наук
У истоков Географического общества
В диссертации были использованы документы АРГО об учреждении Кавказского, Восточно-Сибирского, Варшавского, Юго-Западного и других отделов Географического общества, образовании библиотеки и этнографического музея РГО, пополнении их фондов. Там же хранится коллекция источников, из которых становится известно о популярности Константина Николаевича как председателя Общества в среде провинциальной интеллигенции. К примеру, дела об «Отношении попечителя Санкт-Петербургского округа с препровождением рельефного глобуса г. Иванова», о «Сочинениях г. Барановского», переданных великому князю статьях действительного члена К.И. Грумма «Описание минеральных вод» и Я.А. Соловьева «Описание сельскохозяйственной статистики Смоленской губернии», действительного члена К.П. Зеленовского «О пользе и удобстве вести прежний ассигнационный счет», действительного члена И.И. Фундуклея «Статистическое описание Киевской губернии» и др.37.
Достаточно полно в фондах АРГО представлены документы, информирующие о роли великого князя в укреплении международных контактов Географического общества, помощи, оказанной по снаряжению экспедиций профессора Гельсингфорского университета г. Валлина в Аравию, об обсуждении вопроса о выдаче австрийскому ученому Миани денежного пособия для предпринимаемой им экспедиции в Африку, об организации международного статистического конгресса (1872) в С.-Петербурге, содействии Нидерландскому инженерному институту в издании «Репертуара карт» и графу Сен-При по изданию французского энциклопедического словаря, об организации сбора экспонатов народных костюмов для этнографического музея г. Клемма, о награждении по предложению великого князя Константина Николаевича иностранных ученых, обмене периодическими изданиями3 .
В фондах И.А. и Н.А. Второвых, А.И. Артемьева, А.В. Головнина, М.А. Гамазова, А.Ф. и И.А. Бычковых, хранящихся в Отделе рукописей РНБ, отложились массивы документов и материалов, объединенных общим названием «Бумаги по РГО», а также «Материалы для жизнеописания великого князя Константина Николаевича», составленные А.В. Головниным, переписка по делам Общества его членов (барона Ф.Р. Остен-Сакена, К.С. Веселовского и др.), цензурные материалы, содержащие взгляды Константина Николаевича на издательскую деятельность Морского министерства . Названные документы изобилуют важными сведениями, уточняющими взаимоотношение председателя Общества с его членами, характер влияния великого князя на программу мероприятий Географического общества и дополняют сведения о контактах ученых РГО с представителями европейской науки.
Богатыми источниковедческими ресурсами располагают фонды РГИА. Для изучения темы исследования важны деловая переписка великого князя с министром внутренних дел Л.А. Перовским и его преемниками (С.С. Ланским, Н.А. Милютиным и др.) по вопросам, касающимся функциональных обязанностей председателя РГО, утверждении Уставов Географического общества, а также документы Центрального статистического комитета о составлении им совместно с РГО путеводителя по маршруту путешествия Константина Николаевича по России (1857-1858); текущая документация общей канцелярии министра финансов, где обсуждался вопрос об устройстве при Международном Географическом конгрессе в Париже Русского отдела выставки (1874); журналы заседаний Комитета министров, отражающих факты об учреждении Географического общества, о проекте Устава (1849), о бесплатной пересылке «почтовой корреспонденции», а также «Особый журнал по представлению министра внутренних дел о положении Политико-экономического комитета РГО» (1862) и Министерства юстиции. В материалах департаментов Земледелия, Хозяйственного, Народного
Просвещения, Общих дел, сохранились сведения о награждении члена Восточно-Сибирского отдела Общества Р.К. Маака орденом за исследование рек Вилюя и Амура, профессоров Н.А. Бунге, А.Ф. Гебеля за участие в исследовании Хоросана, подготовке Морским министерством исследования Приамурского края, о разрешении РГО получать иностранные издания «под бандеролями», представлении помещения для музея Географического общества40. Содержащиеся здесь сведения создают представление об оперативном разрешении великим князем финансовых и других организационных вопросов.
В распоряжении исследователей, изучающих деятельность великого князя, имеется уникальный фонд Мраморного Дворца в ГАРФе (№ 722). Для целей диссертации были использованы неопубликованные дневники великого князя (с 1862 до 1882 гг.), дипломатическая переписка с ханом Кабула Магометом по поводу «отправки в Афганистан научной экспедиции под руководством Ханыкова» (1857); переписка великого князя с А.В. Головниным в связи с заседаниями Совета Географического общества (1852-1862), а также коллекция писем великого князя к разным лицам, «Об участии РГО в составлении правил 10-й народной переписи (1856); записка астронома О.В. Струве «Сведения о занятиях Николаевской обсерватории (1858-1859), докладная записка Д. Блудова и Е. Ковалевского о необходимости разработки нового устава Пулковской обсерватории, переписка Константина Николаевича с П.И. Кеппеном, М.А. Корфом, С.С. Ланским и др.
В том же фонде великого князя Константина Николаевича отложилась коллекция документов Русского археологического общества, которая дает представление об исполнении им обязанностей председателя этого Общества . В целом документы и материалы ГАРФа раскрывают личное участие Константина Николаевича в разрешении многих вопросов деятельности Географического и Археологического обществ, помогают определить, в каких формах осуществлялось им высокое покровительство отечественной наукой.
Председательство в Русском археологическом обществе
Общеизвестным является факт организации Географическим обществом сухопутных экспедиций по изучению обширных территорий Урала, Алтая, Тянь-Шаня, Прибайкалья, Уссурийского края, Камчатки, Чукотки, Центральной Азии, Арктики. Наиболее крупными из них были Уральская (1847-1849) и Восточно-Сибирская (1854-1857). Их целесообразность диктовалась экономическими, стратегическими и научными интересами России. В исследовании этого края помимо ученых «усиленно работало» и Правительство. Участники экспедиций являлись одновременно чиновниками и членами Общества, «которое таким образом могло восполнить деятельность администрации ... работая везде бок о бок с правительственными органами» . Кроме того, Общество совместно с Морским Министерством провело ряд морских экспедиций - Каспийскую (1856-1867), Азовскую (1863-1866), Ладожскую (1858-1867) и др. Особое место в истории научных экспедиций, организованных по инициативе великого князя, занимает литературно-этнографическая (1855-1856).
Важно выяснить, в каких формах осуществлялось «управление» великим князем названными экспедиционными мероприятиями Географического общества. Первая крупная экспедиция состоялась на Северный Урал. Сведения об этом регионе к середине 40-х гг. XIX в. являлись неполными, а порой и неточными. Их в основном добывали ученые энтузиасты, предпринимавшие частные экспедиции, например, астроном и физик А.П. Эрман (1828), ботаник А.И. Шренк (1837), палеонтолог А.А. Кайзерлинг и военный топограф П.И. Крузенштерн (1843), венгерский ученый А. Регули (1819-1858).
Мысль о проведении Уральской экспедиции возникла в Географическом обществе вскоре после его открытия в среде ученых, работавших в отделении Географии. На заседании Совета 30 января 1846 г. известный статистик, начальник отделения в 3 департаменте государственных имуществ П.И. Кеппен, один из учредителей Общества, предлагал начать деятельность именно с исследования Урала. Он отмечал, что было бы очень важно, если бы «Географическое Общество в начале своего существования занялось такими предприятиями», которые «выставят в полном блеске его деятельность на пользу географической науки в России»145. Совет одобрил тогда общий план экспедиции и поручил комиссии составить подробную инструкцию. Саму же экспедицию решили отложить на год, так как Ф.П. Литке и великий князь были в морском путешествии за границей. 17 января 1847 г. она была официально утверждена. Возглавил экспедицию известный геолог Э.К. Гофман.
Перед экспедицией была поставлена цель исследовать Уральский хребет от 50 широты к северу, то есть осуществить геодезическую съемку местности, провести астрономические и магнитные наблюдения, геологические и минералогические изыскания, составить карты, изучить климат, растительный покров и животный мир, население и хозяйственное освоение края. В том же году экспедиция приступила к исследованию массивов западных предгорий и водораздельного хребта Уральских гор устья реки Печоры. Ее участники собрали богатые коллекции, определили высоты многих точек Урала, провели в ряде пунктов метеорологические, магнитные и астрономические наблюдения. В следующем 1848 г. экспедиция разделилась на два отряда. Первый возглавил Гофман, а второй горный инженер Стражевский. В начале 1848 г. отряд Гофмана достиг самой северной части Уральского хребта, «пограничной твердыни двух частей света». По описанию Гофмана эта невысокая, всего 492 метра над уровнем моря «безымянная гора», с вершины которой открывался поразивший путешественников вид: «Была действительно самая северная гора Уральского Хребта, круто падающая в тундру. С высоты ее взор беспрепятственно достигает непрерывную равнину моря, отстоящую на 40 или 50 верст»146. Члены экспедиции решили назвать ее в честь председателя Общества «Константиновским камнем» и соорудили на вершине пирамиду из трех каменных плит. Обогнув «Константинов камень», отряд двинулся далее на север.
Другому отряду предстояло исследовать восточную часть склона хребта на оленях, но из-за сибирской язвы большая часть их погибла и задача осталась невыполненной. Неудача, постигшая отряд Стражевского, оставила неизученной часть Уральского хребта между горой Квосьм-Ньер и Кополовым перевалом, на протяжении более 212 километров. Поэтому Совет Общества в 1849 г. решился, как пояснял Семенов, «согласно с мнением Августейшего Председателя, внимательно следившего за ходом Уральской экспедиции», на снаряжение дополнительного исследования летом 1850г147.
Вторая экспедиция ставила задачу изучить западные и центральные части гор, а также восточную оконечность Северного Урала. Великий князь, хорошо осведомленный о деталях и обстоятельствах первой экспедиции, обратил внимание на сообщение о благосклонном, дружеском отношении к путешественникам местного населения (зырян). Он предложил Совету Общества составить от его имени письмо к помощнику Ижемского Окружного Начальника Государственных имуществ А.П. Зуеву, в котором благодарил зырян за оказанную помощь и просил о другой. В заседании Совета 19 мая 1849 г. был прочитан ответ, где сообщалось, что «Ижемские зыряне, по прочтении им вслух в церкви и на полной мирской сходке лестного отзыва об них пред особою Его Императорского Высочества Председателя Русского Географического Общества, сделанного Начальником Уральской экспедиции полковником Гофманом», с полной готовностью согласились поставить необходимое количество оленей и провианта .
Участие в работе отделения Статистики
Между тем сосредоточенностью на крестьянской теме Политико-экономический комитет вторгался в сферу, запрещенную для неофициального обсуждения. В 1861 г. ему уже грозило закрытие. Причастность великого князя к его тайным, «лелееным», по выражению В.Г. Чернухи, целям и деятельности раскрывают факты, связанные с попытками спасти комитет. В.Г. Чернуха подробно изложила канву дальнейших событий, завершившихся самороспуском комитета, в которых, однако роль великого князя представлена без учета всех имеющихся фактов. Между тем эта роль была достаточно активной, а инсинуации сановников-консерваторов против комитета задевали в первую очередь авторитет великого князя.
Еще не закончились прения о колонизации, а в правительственных кругах уже распространялись тревожные слухи, вызванные репутацией комитета, члены которого выступали экспертами крестьянской политики правительства.
Главным критиком действий великого князя, обеспечившего Политико-экономическому комитету, как Географическому обществу в целом, престиж научного учреждения, где общественной критике подвергалась политика правительства, стал М.Н. Муравьев. Это обстоятельство подчеркнул П.А. Валуев, полагая что нападками на комитет Муравьев «имел в виду преимущественно сделать неприятность вел икому кн язю Константину Николаевичу»330. По поводу этого факта В.Г. Чернуха, справедливо замечает, что «если учесть их неприязнь и столкновения в Главном комитете об устройстве сельского состояния, то этот мотив действий Муравьева не подлежит сомнению» . 31 марта 1861 г. великий князь с оттенком раздражения записал в дневнике о посещении его шефом III Отделения В. А. Долгоруковым: «Говорил про ПЭК Географического Общества, который собирается рассуждать про экономические вопросы крестьянского дела. Не знаю, чем это их офуксировало, а я это отстаивал. Удивительный они народ - всего на свете пугаться. Ничего путного они этой системой не достигнут» . Через день по собственной инициативе великий князь объяснялся с императором, рассчитывая представить ему в истинном свете «дело ПЭК». Но он нашел, что его брата «уже успели сильно предубедить» против комитета и Константину Николаевичу «все это стоило», по его признанию, большого труда. «Но правда дала мне сильные аргументы, я отстаивал как мог и кажется начал его переубеждать», - записал он в дневнике вечером того же дня333.
Однако это впечатление великого князя оказалось обманчивым. К концу 1861 г., когда популярность Политико-экономического комитета как общественного центра, обсуждавшего вопросы текущей политики, еще более возросла, вопрос о нем был поставлен на Совете министров (21 декабря).
Из дневниковой записи великого князя того же дня следует, что в сущности он один держал удар, направленный против комитета: «У Саши Совет Министров. Сперва нападения на Политико-Экономический комитет ГО (Географического общества -М.К.), который на днях собирался для научного обсуждения вопроса о Государственных имуществах. Муравьев, Панин и Чевкин ужасно нападали и требовали закрытия. Слабые голоса в пользу и в защиту: Блудов, Корф, Княжевич и несколько лучше Валуев. Главную работу пришлось выдерживать мне. Решили не закрывать, а регламентировать программу и круг действий Комитета»334.
Мнение Александра II на этом заседании Совета министров в конце концов свелось к требованию представить справку о Комитете, чтобы принять окончательное решение. В.Г. Чернуха указывает на то, что составление справки и на ее основании текста резолюции было поручено министру внутренних дел и члену ПЭК П.А. Валуеву, который, в свою очередь, перепоручил ее В.П. Безобразову и Ф.Г. Тернеру. Между тем, к появлению справки о Комитете имел отношение и великий князь, как председатель Географического общества. В письме вице-президенту Ф.П. Литке он тогда писал: «Государь желает иметь справку, на каком основании существует при Обществе Политико-Экономический комитет и может ли Общество по своему уставу заниматься вопросами по крестьянскому делу, которое по его мнению не входит в область географии. Видно, что его сильно против Общества настроили. Приезжайте ко мне, любезный Федор Петрович в 1 ч. и привезите с собой Устав Общества, и тогда мы потолкуем» .
«Справка о Политико-экономическом комитете в Императорском Русском Географическом Обществе» была передана П.А. Валуеву и сопровождена письмом Ф.П. Литке 24 декабря 1861 г., которое, как можно предположить из выше приведенного документа, отражало их общую с великим князем позицию. Ее составители ссылались на такие статьи Устава Географического общества, где речь шла об обязанности Общества создавать «ученые совещания», «изыскивать средства к возможно высшему развитию науки в России» и допускать посторонних лиц к научным материалам Общества336.
После доработки текста справки по замечаниям Валуева она и проект резолюции были переданы на рассмотрение Совета министров 4 января 1862 г. В преамбуле проекта резолюции П.А. Валуев, обращаясь к императору, ссылался на Справку о ПЭК, полученную им от генерал-адмирала Литке, указав при этом на то, что комитет был учрежден «не вполне согласно с точным смыслом» статей Устава Географического общества. При этом Валуев вел себя не как один из учредителей ПЭК, а как министр внутренних дел, которому было подведомственно РГО.
Последовавшее за тем решение императора требовало, чтобы учрежденные обществами комитеты и комиссии не входили в суждения о правительственных мерах, «по свойству своему не подлежащих обсуждению в этих самых обществах, при которых означенные комитеты или комиссии учреждаются»337. На основании 4 пункта резолюции Постановления Совета министров ПЭК закрыт не был, но требовалась для его дальнейшего существования получить особое разрешение вышестоящих государственных инстанций с представлением краткой программы «предметов и порядка заседаний комитета» (п.2).
Система высокого поощрения ученых и любителей наук
В 1856 г. Константин Николаевич предложил поощрять иностранных ученых, которые оказали особые услуги науке в области зарубежной географии, статистики, этнографии и, как правило, являлись членами Географического общества. Обращаясь в Совет РГО, Константин Николаевич писал: «Казалось бы, весьма приличным и сообразным достоинству России оказывать внимание Правительства ... трудам, которые выходят из ряда обыкновенных», как представлявшие мировую науку. Председатель Общества брал на себя обязанность добиваться за выдающиеся труды императорского согласия на выдачу этим ученым (по представлению Совета Общества) наград орденами570. Константин Николаевич апеллировал к министру иностранных дел A.M. Горчакову и информировал его о том, что «общество рассмотрев, по Моему предложению, труды некоторых иностранных ученых, которые оказали важные услуги всемирному просвещению в области географии, статистики и этнографии», признало «вполне справедливым выразить им знак внимания и благоволения Государя Императора пожалованием орденов, каковая награда послужила бы в виду всего образованного мира доказательством, что Россия ценит и уважает мирные подвиги, совершенные для развития и распространения у всех народов полезных знаний»571.
К награде был представлен А. Кетле, директор Брюссельской Обсерватории, непременный секретарь Королевской Академии Наук, словесности и изящных художеств, президент центральной Статистической Комиссии Королевства и корреспондент Института Франции. Он один из первых обратил внимание на статистическое изучение вопросов о человеке и развитии его способностей в обществе, опыте общественной статистики и теории вероятности в применении к нравственным и политическим наукам, населении и исследование законов рождения и смертности. «Подобными трудами, - отмечалось на заседании Совета, - ... устройством официальных статистических работ в Королевстве и руководством над производством народной переписи, ... устройством в последнее время Международного Статистического Конгресса, Кетле приобрел себе заслуженную известность в ученом мире и своему отечеству славу образцового государства по части официальной статистики» , за что и был награжден орденом Святой Анны 2-й степени. К. Риттер, председатель Берлинского Географического Общества, он же почетный член РГО - орденом Святого Статислава 2-й степени со звездою за исследование законов устройства земной поверхности, и влиянии их на развитие «рода человеческого», а также за создание «географии как науки» . Орден Святой Анны 2-й степени получил доктор Шафарик за этнографические труды «Славянские древности» (1837) и «Славянская народность» (1842), где рассматривал этнографическую топографию древне-славянских земель и прилежащих к ним территорий, дал современное обозрение границ и местности прежнего расселения славянских племен и других народов, с обозначением характеристик каждого из местных наречий и говоров57 . Лейтенант американской морской службы М.Ф. Мори был отмечен за работы по гидрографии и физической географии375. Первоначально его предполагалось наградить орденом Святой Анны 2 степени с бриллиантами . Но, учитывая, что Мори являлся американским военнослужащим и не имел права получать награды от других государств, ему было объявлено, по ходатайству Константина Николаевича, «Высочайше Монаршее Благоволение» . За исследования по метеорологии член Берлинской Академии Наук А.В. Дове награжден орденом Святого
Путешественники поощрялись и премиями. В 1876 г. за исследование реки Оленек и нивелировку Сибири, по ходатайству Константина Николаевича, получил пожизненную пенсию действительный член Ф.Ф. Миллер . Такой же награды был удостоен участник экспедиции в Ферганскую долину на Памире доктор зоологии Н.А. Северцов (1876) .
Великий князь был сторонником поощрения любителей наук, благодаря материальному содействию которых смогли состояться те или иные экспедиции, осуществлялось издание выдающихся научных трудов. В 1855 г. на имя великого князя пришло письмо от генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева с просьбой о награждении члена-соревнователя Потомственного Почетного Гражданина С.Ф. Соловьева за пожертвование полпуда золота на
Амурскую экспедицию . Константин Николаевич обратился к министру внутренних дел с предложением отметить этот поступок Соловьева. В ответе Ланского от 14 апреля 1856 г. сообщалось, что Император утвердил решение Сибирского комитета и наградил сот Степана Федоровича золотой медалью с надписью «За усердие» ".
