Система управления культурой Сибири,1919-1925 гг. Авдюков Николай Владимирович

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Начальный этап формирования системы управления культурой Сибири

(август 1919-июнь 1920 гг.) 40

1.1. Организация и начало функционирования государственных органов управления 40

1.2. Кадровая политика в сфере управления культурой Сибири 73

Глава II. Становление системы управления культурой Сибири (середина 1920-

начало 1922 гг.) 84

2.1. Государственные органы по управлению культурой 84

2.2. Партийные органы по руководству культурой 112

2.3. Состояние кадров 132

Глава III. Рост централизаторских тенденций в развитии системы управления культурой (1922-1925 гг.) 138

3.1. Финансовый кризис 1922 г. и развитие системы управления 138

3.2. Система управления культурой в 1923-1925 гг. 159

3.3. Кадровая политика 194

Заключение 203

Список использованных источников и литературы 213

• Организация и начало функционирования государственных органов управления
• Государственные органы по управлению культурой
• Финансовый кризис 1922 г. и развитие системы управления

Введение к работе

Актуальность исследования. История системы органов управления той или иной сферой человеческой деятельности имеет принципиальное значение для исследования характера государственного устройства различных типов на всех этапах исторического развития. Под термином «управление» следует понимать одну из основных форм и функций государства как политического института, которая обеспечивает реализацию государственной власти (и соответственно конкретной политики) через соответствующие управленческие органы. Государственное управление является, в свою очередь, важнейшей составляющей социального управления как воздействия на общество с целью его упорядочивания, сохранения качественной специфики, совершенствования и дальнейшего развития.

Система органов управления культурой является составной частью системы управления в целом, поэтому на нее распространяются те же качественные характеристики: структурное деление систем управления по конкретным направлениям той или иной сферы деятельности (в рамках данного исследования - культурной работы); распределение между органами, формирующими систему, управленческой компетенции (прав и обязанностей); установление иерархии и соподчиненности отдельных элементов системы; регуляция деятельности органов соответствующими правовыми актами и т. д.

Вместе с тем система управления культурой имеет свою специфику. Во-первых, она обеспечивает повседневное проведение политики в области культуры как в общегосударственном масштабе, так и на региональном уровне и тем самым отличается от других систем, входящих в состав государственного управления (как-то: законодательной, судебной и т.п.). Во-вторых, культура принадлежит к сфере духовной жизни. Она является неразрывной частью той или иной общественной системы и в то же время обладает известной самостоятельностью по отношению к ней, имеет внутренние потенции для саморазвития и самоорганизации как творческий процесс. Это определяет значительные сложности в осуществлении руководства культурой, необходимость своевременного реагирования на запросы культуры на каждом новом этапе развития, как самой культуры, так и общества в целом.

Актуальность исследования системы органов управления культурой определяется целым рядом обстоятельств. Во-первых, в современных условиях «переходного» периода закономерно растет интерес к изучению процессов создания новых систем управления после крупных социальных трансформаций общества и к опыту формирования аппаратов

управления культурой, в том числе на уровне отдельных регионов.

Во-вторых, значительный научный интерес представляет изучение партийно-государственной политики в области культуры через призму системы управления, т. к. подобный подход позволяет выявить основные рычаги, способы управления, их изменение в связи с общими изменениями в политике большевистского режима, выяснить на базе изучения структурных подразделений основные, по мнению правящих кругов начала двадцатых годов, направления культурной работы.

Наконец, нельзя не учитывать процесс усиления интереса к региональной истории на современном этапе развития исторической науки в России. С одной стороны, сегодня, когда объективно растут самостоятельность и роль в развитии страны отдельных субъектов Российской Федерации, отмечается усиление федералистских тенденций в политической жизни. С другой, создание федеральных округов, объединяющих значительные по размерам территории, говорит о стремлении властей укрепить вертикаль власти и повысить эффективность управления отдельными регионами. Здесь вновь возникают исторические параллели: в первое десятилетие советской власти в РСФСР также существовали крупные административно-территориальные образования (Сибирь «сибревкомовского» периода, Сибирский, Северокавказский и др. края, Уральская область и т.д.), во многом совпадавшие по своим границам с современными федеральными округами.

В этой связи возрастает значение конкретно-исторических исследований по истории отдельных регионов страны и особенно их взаимоотношений с центром на разных этапах исторического развития. Они представляют интерес не только в сугубо научном плане. Изучение существовавших проблем в отношениях между центром и периферией, а также опыта их преодоления, можно использовать в практической деятельности современных органов власти. Важным моментом при изучении системы управления представляется исследование возможностей реализации местной инициативы в процессе культурного развития. В современных условиях, когда существуют попытки формирования специальных концепций культурного развития отдельных регионов (например, Урала в рамках ассоциации «Большой Урал»), эта тема также заслуживает пристального внимания.

Все это дает основание сделать вывод о проблематике темы исследования как актуальной, представляющей научный и практический интерес.

Историографический обзор. Среди имеющегося массива исторических исследований по рассматриваемой теме следует выделить три группы работ. Первую из них составляют работы, посвященные непосредственно центральным органам управления. Во вторую входят исследования, посвященные различным аспектам и направлениям

культурной работы, в которых частично затрагиваются и организационные формы в области культуры. Третью группу представляют работы непосредственно ученых-сибиреведов как по истории органов государственного и партийного управления в целом, так и по истории культурной жизни Сибири первой половины 1920-х гг. Подавляющее большинство всех работ написано в советский период. Учитывая то обстоятельство, что они появились в условиях четко определявшегося сверху методологического подхода, значительно сужавшего актуальное поле исследовательской деятельности, следует отметить концептуальную несостоятельность большинства из них. Вместе с тем нельзя игнорировать и достижения советской историографии, в первую очередь появление обобщающих трудов, накопление и исследование фактического материала. Поэтому эти труды сохраняют определенную ценность и сегодня.

Изучение центральных управленческих аппаратов в сфере культуры началось непосредственно в 1920-е гг. Именно тогда появился ряд работ о структуре и деятельности Наркомпроса и его отдельных подразделений, написанных сотрудниками и руководителями Наркомата. К их числу относятся работы И.Ф. Заколодкина, Б. Плюснина-Кронина, В. Полянского, М.Н. Покровского, А.В. Луначарского и др.¹. Эти работы интересны в плане первоначальной постановки проблемы, а также богатым фактическим материалом (особенно работа И.Ф. Заколодкина, в которой анализируется структура местных органов управления). Спецификой указанных исследований является то, что они написаны непосредственными участниками процесса формирования государственного управления культурой. Это позволило впоследствии ряду исследователей (например, А.А. Нелюдову) использовать их и в качестве источников. В 1930-1940-е гг. тема практически не изучалась.

В 50-60-е гг. появились статьи А. Беляевой и К. Коноваловой . Однако все эти работы являются не научными в строгом смысле этого слова, а скорее научно-популярными. Существенного вклада в научную разработку исследуемой темы они не внесли.

Серьезное изучение непосредственно системы управления культурой, ее органов, принципов функционирования началось с 1960-х гг., а пик исследовательского интереса к изучению центральных органов относится к 1970-1980 гг. В этот период появляются первые обобщающие работы по истории управленческих органов в области культуры. К ним относятся работы М.П. Ирошникова, А.А. Нелидова и коллективная монография «Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры» . Переоценить их значение трудно, т.к. впервые в исторической литературе был дан обобщенный анализ работы центральных и в некоторой степени местных аппаратов

управления. Однако они имеют свою специфику. Так, работа А.А. Нелидова является в основном исследованием правовым и не охватывает ряд вопросов истории функционирования системы (например, мало внимания автор уделил формам и методам работы, ее реальным результатам, остановившись в основном на конструкции административных учреждений). Монография М.П. Ирошникова затрагивает исключительно начальный этап формирования системы советских государственных управленческих аппаратов. Целью написания коллективной монографии явилось исследование процесса так называемой культурной революции, поэтому организационное устройство освещено в ней в сравнении с другими разделами недостаточно.

Подробно работа центральных органов освещена в работах А.В. Голякова, М.Б. Кейрим-Маркус, С.С. Титковой, Л.Ф. Литвинова, и СИ. Штамм, специально посвященных органам народного образования⁴. Отмечая несомненную значимость этих исследований, отметим, что большинство из них посвящено в основном первоначальному периоду .формирования Наркомпроса и его местных органов (1917-1918 гг.). Применительно к изучаемому в данной работе периоду (1919-1925 гг.) в первую очередь относятся работы Л.Ф. Литвинова и СИ. Штамм. Выделяется на общем фоне монография СИ. Штамм. В ней подробно рассматривается не только структура центральных, но и местных органов управления и все организационные изменения в системе народного образования. Обе работы написаны не историками, а юристами, поэтому их исследования характеризуются теми же особенностями, что и работа А.А. Нелидова, они не могут в полной мере претендовать на комплексное освещение системы управления культурой. Кроме того, монография СИ. Штамм посвящена только системе просвещения, остальные направления культурной деятельности только упоминаются автором без подробного анализа. Работы С.С. Титковой, достаточно интересные, в меньшей степени заидеологизированные, по своему характеру также ближе к правовым, нежели к конкретно-историческим, исследованиям.

Особое место в советской историографии истории управления культурой занимают работы А.И. Фомина⁵. Его монография «Культурное строительство в первые годы Советской власти» - по сути до сих пор единственное специальное исследование всей системы органов управления культурой от Наркомпроса до местных отделов народного образования. К достоинствам работы относится использование обширного массива источников (как на уровне общероссийской, так и местных систем управления), анализ которого позволил автору поэтапно проанализировать все организационно-функциональные изменения в системе учреждений Наркомпроса - от слома аппарата

Временного правительства до строительства новых советских аппаратов и прийти к выводу об универсализме новой системы как необходимом условии для развития культуры в начале 20-х гг. Однако временные рамки исследования охватывают только период 1917-1921 гг. К тому же в монографии не учтены региональные особенности различных систем управления. Например, отсутствуют материалы сибирских губерний, имевших свои особенности в процессе формирования новых органов по руководству культурой. В этом смысле более содержательна статья А.И. Фомина о создании местных органов в первые годы советской власти. Она ценна тем, что автор привлек в ней для анализа и сибирские материалы.

Существует также ряд работ, посвященных истории отдельных органов и направлений управленческой деятельности в области культуры, образования и науки. Отметим в этом ряду публикации М.С. Бастраковой, В.В. Максакова, Е.А. Динерштейна и

др.⁶.

Особым вниманием советских историков пользовалась проблема партийного руководства культурной работой, что диктовалось политической конъюнктурой в развитии исторической науки и первостепенной ролью, которую играли парторганы во всех сферах общественной жизни. Данные исследования тенденциозны в концептуальном плане, не соответствуют современному уровню развития историографии и требуют кардинального методологического и теоретического пересмотра выводов авторов. Тем не менее, отметим ряд работ, в определенном смысле не утративших своего значения с точки зрения разработки фактического материала по истории органов управления культурой. К ним относятся работы М.П. Кима, М.С. Андреевой, И.С. Смирнова, В.А. Куманева и др.⁷. В указанных работах рассматривается организационная структура партийных органов по руководству культурой - Агитпропотделов парткомов (АПО) и, в соответствии с концептуальной парадигмой советской историографии, характеризуются основные функции и направления деятельности этих органов. Краткая история организации и функционирования Агитпропов, анализ их конструкции в соответствии с основными задачами системы АПО приведены и в упомянутой монографии «Великая Октябрьская социалистическая революция и становление социалистической культуры».

Однако в целом, несмотря на наличие значительного числа общих работ по истории партийного руководства культурой как в советской, так и в новейшей историографии, специального детального исследования деятельности АПО ЦК РКП(б) и аналогичных отделов нижестоящих парткомов, до сих пор не существует.

Вторую группу работ составляют монографии М.П. Кима, В.Т. Ермакова, П.И.

Кабанова, Т.А. Ремизовой, Л.С. Фрид, Ф.Ф. Королева, Т.Д. Корнейчика и др., посвященные истории культуры в целом и конкретных направлений культурной деятельности⁸. Поскольку задачей данных исследователей явилось рассмотрение отдельных аспектов культурной работы (культурно-просветительной работы, ликвидации неграмотности, школьному делу и др.), специального внимания системе управления культурой авторы не уделили. В этих работах управленческие органы в основном просто упоминаются без детального анализа их структуры и особенностей функционирования. Ценность они представляют главным образом в связи с анализом фактического материала по истории культуры в двадцатые годы.

Характеризуя комплекс литературы советского времени по истории центральных органов управления культурой, следует отметить заметную диспропорциональность в состоянии изученности данной проблематики по периодам. Первый период (1917 - 1920 гг.) изучен в достаточной степени и по количеству исследований, и по их комплексности. Изученность второго периода (1921 - 1925 гг.) относительно слаба и рассмотрена не по всем параметрам, на основе которых возможно оценить эффективность управления. Кроме того, не изучена практически полностью история местных органов управления культурой.

Вся литература советского периода, содержащая огромный фактический материал, требует серьезного концептуального переосмысления, без чего невозможно создание новых комплексных и конкретно-исторических исследований по истории советской культуры.

Следует отметить, что уже на рубеже 80-90-х гг. XX в. были предприняты первые попытки такого переосмысления, а в последнее десятилетие историческая литература пополнилась целым рядом серьезных работ, по-новому раскрывающих основную проблематику истории культурного развития послереволюционной России. В настоящее время к числу приоритетных направлений историко-культурных исследований относятся изучение политики Коммунистической партии в сфере культуры, и отдельных институтов, с помощью которых эта политика осуществлялась, а также ее результатов. Особенно активно современные историки занимаются исследованием истории различных общественных организаций: научных и творческих союзов, объединений, обществ и т.д., а также историей цензурных органов и цензурной политики. Вместе с тем проблематика, касающаяся изучения административных органов управления и их структурно-функциональных изменений в большинстве случаев либо является «вспомогательным сюжетом», либо вообще остается без внимания. Это мешает формированию целостной концептуальной картины развития культуры в первые годы советской власти, т.к. не позволяет оценить все имевшиеся возможности и альтернативы этого процесса на

собственно управленческом уровне.

К работам, в которых предпринята попытка комплексного анализа культурного развития России в XX в. и основных тенденций государственной политики в области культуры, относятся труды обобщающего характера . В качестве основного вектора развития культуры авторы этих работ выделяют тенденцию роста авторитарных принципов руководства культурной деятельностью, создание жестко централизованной системы управления и формирование с ее помощью тотального контроля над духовной сферой общественной жизни. Сама культура рассматривается как важнейшая часть официальной партийной и государственной пропаганды. Вместе с тем в данных работах отмечается наличие плюрализма и разнообразия в культурной жизни России 1920-х гг., и только с 1930-х гг. на смену им, по мнению авторов, приходит идейно-политический монизм.

В эту группу исследований следует включить последние работы В.Л. Соскина, в которых предпринята попытка кардинального пересмотра господствовавшей в советские годы концептуальной парадигмы осуществления «культурной революции» в СССР, а также дан анализ основных тенденций развития культуры в 1920-е гг. . Принципиальным представляется вывод автора о наличии двух тенденций культурного развития России после 1917 г.: демократической и тоталитарной, их взаимодействии, борьбе и в дальнейшем установлении последней в качестве основополагающего вектора культурного развития. В работе, посвященной массовой культуре, проанализированы направления и организация советской культурной политики, а также все основные формы культурной работы двадцатых годов. Особый раздел книги посвящен деятельности Агитпропов, методам проведения агитационных кампаний, работе системы партийного просвещения и пр. Автор приходит к выводу о том, что Агитпроп занимал ведущее место в культурной политике большевиков.

Помимо работ обобщающего характера в последнее десятилетие отечественная историография пополнилась исследованиями, анализирующими конкретные направления культурной работы. По времени одной из первых таких работ является монография С.А. Галина, посвященная в основном истории культурно-просветительной работы, развития образования и науки '. Отдельный раздел монографии посвящен формированию партийно-государственной системы управления культурой. К числу достоинств работы следует отнести существенное расширение в сравнении с предыдущими исследованиями временных рамок (до 1925 г.), включение в исследовательское поле не только государственных, но и партийных органов управления (системы Агитпропов), использование источников по истории не только центральных управленческих органов, но

и периферийных. Вместе с тем эта работа, появившаяся на закате перестройки, характеризуется инерционностью мышления автора и, несмотря на некоторые новые для отечественной историографии выводы (например, о крайне низком уровне руководящих культурой кадров, росте бюрократизации аппаратов управления), все же кардинально концепцию истории системы управления культурой не меняет.

Фундаментальная монография Т.Ю. Красовицкой, посвященная организации культурной работы среди нерусского населения РСФСР в начале 20-х гг., также не претендует на комплексность изучения проблемы управления культурным процессом . Работа посвящена конкретному направлению административной работы - руководству культурным развитием нацменьшинств. В ней подробно проанализированы его формы, споры и противоречия среди партийных лидеров по организационным вопросам, трения между Наркомпросом и Наркомнацем и т.д. В числе важнейших отметим выводы автора о том, что вся организационная структура 20-х гг. была способна развивать исключительно универсальную массовую культуру и формировать стандартизированные модели управленческого поведения, что вело к обеднению общей социокультурной ситуации в России и во многом игнорировало этнокультурные различия. Существенным вкладом в историографию следует считать также рассмотрение прямой зависимости управленческих структур от партийной доктрины.

Более поздняя работа Красовицкой посвящена национально-культурному аспекту процесса модернизации России в 1920-е гг.¹³. Она существенно дополняет концептуальную картину осмысления культурного развития советской России. Проанализировав социокультурные процессы внутри российского общества после Октябрьской революции, автор пришла к выводу, что модернизация в России коренным образом отличалась от западноевропейской. В России на первом месте находился не индивид, а сильная государственная власть, по собственному разумению определявшая основные направления развития и опиравшаяся на беднейшие слои населения, полностью зависевшие от этой власти. Таким образом власть подминала под себя человека и его творческий потенциал. В этом ракурсе рассматривается и деятельность Наркомпроса, основополагающей тенденцией работы которого Красовицкая считает рост централизаторско-директивных методов управления.

Помимо изучения культурно-просветительной работы и работы по просвещению национальных меньшинств, в последнее десятилетие существенно продвинулась историография еще одного направления научно-культурной жизни - архивного дела в России. Определенный интерес в рамках постановки общих проблем руководства

развитием культурной работы представляют, в частности, блестяще фундированные работы Т.И. Хорхординой и В.А. Савина¹⁴. Принципиальны выводы авторов о политизации архивного дела, его непосредственной зависимости от политической системы и соответствовавших функциональных изменениях в органах по его руководству. Монография Хорхординой, кроме того, интересна в смысле анализа влияния «личностного фактора» на процесс управленческой деятельности: много внимания в работе уделено характеристике руководящих деятелей Главархива.

Особое направление в исследовании культурных процессов послереволюционной России - изучение цензурной политики советского государства. За последнее десятилетие появился целый ряд фундаментальных монографий, посвященных деятельности цензурных органов . Во всех монографиях поэтапно воссоздан процесс организации специализированных органов цензуры, предложена периодизация этого процесса (в основном сходная у всех исследователей), показаны реальные механизмы цензуры как элемента управления культурой в СССР (у Зеленова - на примере развития исторической науки, у Горяевой - на примере контроля над художественной культурой и монополизации СМИ, у Блюма - на примере издательской политики и цензуры в области литературы). Большое внимание уделено организации Главлита и Главреперткома при Наркомате просвещения как узловому моменту в истории советской политической цензуры, началу ее институционализации и централизации. На общем фоне заметно выделяется монография Горяевой как первое в отечественной науке комплексное исследование истории политической цензуры на протяжении всего советского периода. К достоинствам работы следует отнести также соотнесенность исследования истории цензурных органов с историей системы управления культурой в целом и рассмотрение цензуры как одного из элементов управления культурой.

В этой связи следует отметить еще одну публикацию Т.М. Горяевой, подготовленную в рамках научного проекта «Структура, формы и механизмы советской культурной политики 1917-1940-х гг.»¹⁶. Под культурной политикой Горяева понимает деятельность партийно-государственных органов управления культурой, поэтому целью проекта является изучение структуры и функций всех управленческих органов (Наркомпроса, Агитпропа и т.д.). Принципиальным выводом автора, совпадающим с нашими собственными представлениями, является вывод о том, что только системный подход может служить адекватным методом для исследования системы управления культурой. Однако данная публикация является постановочной, не претендующей на серьезный научный анализ, что только подтверждает необходимость дальнейшего

исследования проблем управления культурой в СССР.

Особое место в современной историографии истории культурной жизни России

послеоктябрьского периода занимают работы Т.П. Коржихиной . Несмотря на то, что они также не являются специальными исследованиями по истории аппаратов управления культурой, содержащиеся в них положения и выводы имеют исключительное значение в осмыслении государственной политики в России в 1920-е гг. В книге, посвященной истории советской государственности и ее институтам, специальные (правда, незначительные по объему) разделы посвящены центральным органам управления образованием, наукой и культурой. Отметим, что в рамках данного исследования существенным представляется вывод автора о 1925 г. как о важном этапе в истории системы управления культурой. До этого года система носила универсальный характер: в ведомстве Наркомпроса были сконцентрированы все направления культурной деятельности, с 1926 г. начинается дифференциация и усложнение управленческой структуры: появляются отдельные комиссии и комитеты по управлению вузами, научными учреждениями и пр.

Монография «Извольте быть благонадежны!» посвящена изучению проблемы взаимоотношений власти и интеллигенции на примере деятельности творческих и профессиональных союзов деятелей культуры. Однако в рамках данной проблемы автор подробно изучила и проанализировала деятельность управленческих структур в рамках тенденции огосударствления этих общественных организаций. В работе отчасти рассмотрена деятельность Агитпропа ЦК РКП(б), Главполитпросвета, их структура и функции по отношению к представителям интеллигенции, изучена деятельность органов цензуры в рамках партийно-государственной системы управления - Главлита и Главреперткома. Общая концепция Коржихиной формируется под углом рассмотрения культуры как важной составляющей общей государственной идеологии. По мнению автора, аппарат, обеспечивающий всеохватность и действенность этой идеологии, был создан в 1920-1930-х гг. (система АПО ЦК - Главполитпросвета для воздействия на широкие массы и система Главлита - Главреперткома, предназначенная для интеллигенции). Вместе с тем не отрицается наличие определенной, дозированной, свободы культурного творчества в первой половине 1920-х гг. Важнейшим принципом функционирования этой системы Коржихина справедливо считает номенклатурный принцип подбора кадров на руководящие должности, преданных государственной идеологии.

В 1990-е гг. были переведены и опубликованы работы ряда зарубежных историков и культурологов, посвященные проблемам культурного развития России в XX в. Отметим

среди нріх исследования Т.Э. СГКоннора и К. Аймермахера . Эти работы посвящены в основном проблеме взаимоотношений власти и интеллигенции, поэтому вопросы организации культуры в них не затронуты. Тем не менее, ряд положений этих авторов вносят вклад в осмысление истории российской культуры. Заслуживают внимания выводы (УКоннора о «поверхностном» характере плюрализма культурной политики большевиков в период нэпа, об отсутствии реальных и пользующихся авторитетом партийцев -руководителей органов управления культурой нижних звеньев системы, и - как следствие -о нежелании высококвалифицированной старой интеллигенции участвовать в строительстве новой культуры. Вместе с тем Луначарский в интерпретации автора предстает в чересчур «романтическом» ореоле как последний и единственный поборник постепенного и цивилизованного развития России и хранитель традиций буржуазной культуры.

Работа Аймермахера построена на анализе истории литературного движения, взаимодействия власти и писателей существовавших в 20-е гг. литературных лагерей, а затем (во второй половине 20-х - начале 30-х гг.) унификации процесса литературного творчества. Автор пользуется термином «литературно-политический» процесс. Нельзя согласиться с безоговорочным выводом о том, что именно литература и, соответственно, литературная политика, играли центральную роль в системе партийно-государственного идеологического руководства, а потому нельзя сводить всю культурную политику только к рассмотрению процессов, происходивших внутри литературы. Примечательно положение Аймермахера о том, что вплоть до 1925 г., до появления резолюции ЦК «О политике партии в области художественной литературы», у большевистского руководства не было четкой, проработанной стратегии и программы культурной политики.

В качестве примера нетрадиционного подхода к изучению истории советской культуры можно отметить также работу немецкого исследователя Ш. Плаггенборга¹⁹. В ней история формирования советской культуры рассматривается с точки зрения психологизаторского подхода, а советская культурная политика - как организация восприятия с помощью чтения, радиовещания, кино, СМИ и т.д. с целью насильственных изменений в мировоззрении и образе мыслей людей. Хотя проблемы организации управления в книге не рассматриваются совсем, тем не менее анализируются формы распространения новой культуры как один из рычагов управления. Выводы Плаггенборга заметно отличаются от мнений отечественных исследователей культуры. В частности, автор отрицает эффективность большевистских СМИ (печать, радио) в деле насаждения новой идеологии. По его мнению, большевики больше увлекались количественными

показателями (массовость тиражей, охват радиовещанием широких слоев населения) в ущерб качественным: масса публикаций значила больше, чем ориентация на читателя²⁰. Заслуживают внимания далеко не бесспорное мнение Плаггенборга относительно незначительной роли печати, кино и радиовещания в распространении новой идеологии (в качестве аргумента приводится непопулярность этих форм распространения информации среди населения).

Помимо работ профессиональных историков в постсоветское время вышли монографии философов, культурологов, искусствоведов, посвященные начальному этапу

становления советской культуры . Хотя вопросы организации управления культурой не являлись целями этих исследований, они так или иначе нашли в них свое отражение. Особо выделяется в этом плане работа B.C. Манина, посвященная политической истории советского искусства: автор детально проанализировал структурные и функциональные изменения в системе управления искусством (деятельность отдела изобразительных искусств Наркомпроса, Главнауки, Главискусства и их подразделений), выделив в качестве основополагающего направления тенденцию к формированию монокультуры и моноискусства пролетариата. Заслуживает упоминания применение термина М. Вебера «аппаратизация культуры» как способа ее тоталитаризации применительно к советской культуре 1920-х гг. в монографии Т.В. Беловой. Процесс аппаратизации, по ее мнению, привел культуру к автаркии и усилению враждебности к ней со стороны населения.

Повышение интереса к проблемам истории отечественной культуры в последние годы наблюдается и на региональном уровне. Изучению практики организации новых органов управления культурой в российской провинции посвящен ряд диссертационных

исследований, появившихся во второй половине 1990-х гг. . В них рассматриваются организационные аспекты деятельности региональных систем управления, конкретные формы и методы управленческой работы, в т.ч. среди отдельных категорий населения, деятельность общественных организаций в процессе культурного преобразования российской провинции и т.д.

Помимо конкретно-исторических исследований в последние десятилетия вышли также специальные работы, посвященные научным проблемам управления культурой²³. В них исследованы методы управления (административные, экономические, психологические, силовые и др.), проведен анализ системы управления культурой в СССР. Принципиальным, на наш взгляд, является положение о том, что в основе реализации советской культурной политики лежали административные методы (система запретов и предписаний, ограничение выбора и т.д.), приводившие в итоге к управлению сознанием

людей²⁴.

В целом, несмотря на значительное количество содержательных исследований общероссийского характера, вышедших в последние годы, а также наличие в них новьк концептуальных подходов к изучению отдельных направлений культурной политики в 1920-х гг., задача более глубокого и комплексного изучения генезиса и становления системы управления культурой, особенностей и закономерностей ее функционирования, по-прежнему остается актуальной и не разработанной до конца.

Свой вклад в разработку истории культурной деятельности в масштабах региона внесли сибирские историки. Некоторые данные по интересующей нас проблематике (например, о состоянии кадров в системе политпросветов и др.) имеются в монографии Л.И. Боженко²⁵. Однако в целом существенного вклада в разработку проблемы управления культурой и структурных изменений в системе этого управления данная работа не внесла. Автор просто перечислил органы руководства. В то же время деятельность этих органов раскрыта не была, а их организационные формы не проанализированы.

Заметное место в историографии истории культуры Сибири занимают монографии

В.Л. Соскина" В его трудах содержится не только богатый фактический материал, но и принципиальная постановка важных вопросов истории культуры в регионе (например, о значительном развитии местной инициативы на начальном этапе, влиянии финансового кризиса 1922 г. на развитие культурной деятельности и др.). Кроме того, автор уделил внимание основным моментам истории создания органов руководства культурой и, что следует отметить особо, персонификации истории культурного развития Сибири. В монографиях приводятся биографические сведения и краткие характеристики основных руководителей органов управления культурой, а также собственно деятелей образования и культуры.

Основные тенденции в развитии культуры, образования и научной деятельности и ее формы проанализированы в обобщающем труде «История Сибири»²⁷. Кроме того, эта работа содержит важный фактический материал о развитии культуры в Сибири. Однако история административных органов управления в книге не рассматривается, в ней содержится только несколько упоминаний об отделах народного образования в Сибири.

Единственным автором, занимавшимся историей собственно системы

государственного управления культурой на сибирском уровне, является Н.М. Горшкалева . Несомненным достоинством ее работ является попытка применения принципов системного анализа и достаточно подробное освещение различных аспектов управленческой деятельности (структура и компетенция аппаратов, взаимоотношения между

общесибирскими и местными органами). Однако сомнителен принцип, на основании которого автор делает обобщающие выводы. Взяв объектом исследования только политико-просветительную работу, автор на основе анализа ее развития разрабатывает периодизацию истории руководящих органов всеми сферами культурной деятельности. Между тем, рассматривая все направления культуры и соответствующие управленческие органы в совокупности, предложенная Горшкалевой периодизация представляется спорной и требующей дальнейшей детальной проработки. Кроме того, единственная опубликованная работа Н.М. Горшкалевой на эту тему по своему объему не может претендовать на роль комплексного исследования истории органов, руководивших культурой в Сибири.

Существует довольно обширная литература, имеющая характер отраслевых исследований, посвященных различным формам культурной работы в Сибири. В этих трудах история культуры рассмотрена в разных аспектах - в связи с культурным развитием всего региона или его отдельных районов, при анализе культурной работы среди рабочих и крестьян, при исследовании ее конкретных форм (ликвидация неграмотности, библиотечная и клубная работа, политическое просвещение крестьянства) и т.п.²⁹. Однако организационный аспект в них почти совершенно обойден. Среди исследований подобного характера на общем фоне заметно выделяются монографии А.Л. Посадскова³⁰. В них автор достаточно подробно анализирует организационные формы издательского дела в Сибири, рассматривает структуру общесибирских и местных управленческих органов (Сибгосиздата, Сибцентропечати) и изменения в ней. Значительную ценность представляют приложения к данным работам, в частности, биографические справки о крупных деятелях культуры Сибири. К этой группе работ следует также отнести статью B.C. Познанского, посвященную организации архивного дела в Сибири в 1920-х гг.³¹. В этой работе в основном рассматривается научная деятельность сибирских архивов по сбору, обработке, охране и публикации документов. Вместе с тем рассмотрены основные моменты истории организации управления архивным делом, деятельность Сибархива, перечислены и кратко охарактеризованы руководители губернских архивов.

Оценивая изданную в Сибири до 1985 г. литературу по истории культурного строительства, следует отметить, что при достаточной изученности общего состояния культуры, вопросы создания системы руководства рассматривались в ней попутно, но нигде не являлись центральной темой исследования. Ни в одной из работ не показано, как менялись статус, функции руководящих органов, их структура, как складывались взаимоотношения между ними и другими элементами системы управления. Таким образом, этот сюжет остается и по сей день практически не исследованным.

При анализе состояния научной разработанности темы нельзя обойти вниманием исследования, посвященные истории становления и деятельности органов государственного управления в Сибири в целом . Хотя в них вопросы руководства культурной работой практически не рассматриваются, они представляют значительный интерес, поскольку в них дается общая характеристика этих органов.

Существующую в настоящее время литературу по истории партийных органов управления Сибири можно разделить на две части: исследования общесибирских партийных органов и работы, посвященные собственно руководству культурной работой со стороны партийных организаций.

Несмотря на огромное число работ по истории партийных организаций Сибири в целом, до сих пор нет специального монографического исследования деятельности центрального сибирского партийного органа первой половины 1920-х гг. - Сиббюро ЦК РКП(б). Издана только монография В.П. Мельникова, посвященная деятельности областных партийных бюро в целом и содержащая раздел о Сиббюро . Отчасти этот недостаток компенсируют статьи, посвященные различным аспектам деятельности Сиббюро . Существует также монография И.А. Молетотова, посвященная деятельности Сибкрайкома РКП(б)-ВКЩб)³⁵. Все эти работы характеризует одна особенность: при анализе организационной структуры Сиббюро-Сибкрайкома авторы лишь упоминают о существовавшем в их составе агитационно-пропагандистском отделе и называют фамилии его руководителей, в лучшем случае (статья В.П. Мельникова) перечисляют подотделы АПО без какой бы то ни было характеристики работы Агитпропов. Исключение составляет монография И.А. Молетотова, достаточно подробно рассмотревшего деятельность системы совпартшкол и Коммунистического университета Сибири. Кроме того, все эти исследования отличаются изначальной запрограммированностью результатов и выводов, не отвечают современному уровню развития отечественной историографии и потому требуют критического подхода к ним.

Работы, появившиеся в последнее время и посвященные деятельности партийных структур Сибири в 1920-е гг., в некоторой степени выполняют указанную критическую функцию. Однако они посвящены вполне конкретным сюжетам истории партийной жизни (партийным дискуссиям, внутрипартийной борьбе, росту бюрократизации в партийных аппаратах и их эволюции, складыванию олигархической партийной системы и т.д.), и не восполняют пробела в изучении деятельности системы Агитпропов Сибири³⁶. Приблизился к изучению проблемы Г.Л. Олех. Его монография «Партийная машина РКП(б) в начале 20-х гг.», написанная на основе сибирских материалов, включает в себя специальный раздел,

посвященный формированию партийного аппарата. Называя Агитпроп третьим «базовым» отделом в структуре партийных комитетов, автор в то же время анализу функциональных изменений в нем уделяет заметно меньшее внимание, нежели анализу деятельности других отделов - организационно-инструкторского и учетно-распределительного. Кроме того, этот анализ проводится на основе изменений в структуре АПО ЦК РКП(б), Агитпроп Сиббюро в данном случае вновь остается «за кадром».

В советской исторической литературе изучалось также участие партийных структур в организации культурной работы в Сибири³⁷. Однако на эти работы распространяются те же характеристики, что и на исследования о партийном руководстве, написанные на материалах РСФСР и СССР в целом. Их научная ценность сегодня невелика, к тому же некоторые из них даже в рамках идеологической ангажированности не раскрывают тематики, заявленной в названиях. Так, В.И. Пожарова показывает только некоторые стороны самой культурной работы, не касаясь организационных вопросов совсем.

По сути единственным детальным исследованием деятельности АПО Сиббюро по-прежнему остается статья Р.В. Рыбкиной. Признавая солидную источниковую обеспеченность работы и предпринятую в ней попытку проанализировать все основные направления работы Агитпропа (агитация, работа школ и кружков политграмоты, совпартшкол и пр.), следует подчеркнуть, что в статье содержится целый ряд фактических ошибок, в частности, в датировке важнейших организационных изменений в связи с общими изменениями в культурной политике в системе Агитпропов. Кроме того, совершенно не привлечены материалы АПО сибирских губерний, в результате чего отсутствует общая оценка руководства культурой и просвещением в масштабах всей Сибири.

Помимо отдельных аспектов деятельности Агитпропов в Сибири в историографии советского периода довольно детально изучена система подготовки кадров через совпартшколы . В работах И.А. Молетотова и В.И. Пятунина содержится фактический материал о составе слушателей совпартшкол и Коммунистических университетов, их социальном происхождении, образовании, основных формах и методах учебной работы и пр. Этот эмпирический материал не утратил своей научной значимости до сих пор.

Сибирские историки также активно занимались и занимаются изучением биографий отдельных руководителей органов управления культурой, что объективно лежит в плоскости повышения интереса к персонификации истории³⁹.

Постсоветское время характеризуется начавшимся пересмотром методологических и концептуальных принципов исторических исследований. В этом плане рассматриваемая

тема требует дальнейшей детальной разработки. Тем более трудно переоценить появление в последние годы ряда работ сибирских историков, характеризующихся новыми подходами к изучению истории государственного управления советского периода. К таким работам в первую очередь относится статья В.И. Шишкина, посвященная истории взаимоотношений Сибири и центра⁴⁰. Помимо постановки и разработки указанной ключевой проблемы в региональной истории, эта работа содержит ряд принципиальных выводов о характере Сибревкома как органа изначально не конституционного, не регионального по реальным возможностям своей деятельности, блокировавшегося центральными и партийными органами. Вместе с тем сфера управления в области культуры в указанной работе не рассматривается, ее специфика не учитывается, что изначально не входило в задачи исследователя. Тем не менее выводы, сделанные в работе, безоговорочно экстраполируются автором на общесибирскую систему управления в целом, что представляется далеко не столь однозначным и бесспорным.

В последнее десятилетие работы подобного характера появились и по проблематике культурной сферы Сибири⁴¹. Так, статья В.Л. Соскина по своей тематике примыкает к указанной работе В.И. Шишкина, рассматривая взаимоотношения центра и Сибири на уровне органов управления культурой. Кроме того, В.Л. Соскин характеризует систему управления в Сибири в целом, выделяя главные тенденции ее развития: неуклонное усиление централизаторского начала, партийного влияния, фактическую зависимость периферийных руководящих структур от воли центра, приведших к отсутствию подлинно самостоятельного творчества в культурной деятельности. Работа О.Л. Татарниковой также написана в подобном ключе на материалах управления высшим образованием. Отметим вывод автора о региональном характере руководства высшей школой в первой половине 1920-х гг., на смену которому позже пришла жесткая централизация. К сожалению, в работе совершенно отсутствуют ссылки на использованные источники, что снижает ее ценность. Интересные выводы о характере взаимоотношений центра и провинции сделал в своих публикациях С.А. Красильников. Выделим предложенную автором модель этих взаимоотношений («воздействие - содействие - взаимодействие», их сосуществование) и положение о наличии в Сибири 20-30-х гг. XX века «культурной многоукладности» наряду с жесткой вертикалью воздействия центра на развитие культуры региона, представленной системой управления.

В последнее время появились отраслевые исследования с применением новых методологических установок, так или иначе затрагивающие организационные аспекты управления культурным процессом Сибири в 1920-е гг.⁴². В специальных главах первых

двух работ подробно рассмотрены структура и компетенция органов, управлявших конкретными сферами культуры (подотделы искусств и система управления архивным делом). Достоинством этих работ является активное привлечение материалов сибирских архивов. В специальном разделе учебного пособия омских культурологов по истории сибирской культуры анализируется процесс преобразования культурного пространства региона в XX в., раскрывается противоречивость этого процесса, приводятся данные о деятельности управленческих органов по формированию унифицированной инфраструктуры советской культуры в Сибири. Результаты таких исследований позволяют использовать их в изучении системы управления культурой в целом и на региональном уровне.

Анализ общей историографической ситуации позволяет сделать вывод о том, что история формирования и становления системы партийных и государственных органов управления культурой России 1920-х гг. на сегодняшний день изучена фрагментарно. Относительно подробно в научной литературе отображена деятельность центральных государственных органов (Наркомпроса и его подразделений) на начальном этапе их существования (1918-1920 гг.). В меньшей степени эта система изучена на более позднем временном отрезке. По-прежнему недостаточно исследована система партийных органов -Агитпропов всех уровней. Это порождает естественные трудности при формировании общей концепции истории культурного развития России 1920-х гг. Практически полностью не изучена система управления культурой в пределах такого значительного региона, как Сибирь. Учитывая все эти обстоятельства, а также рост интереса историков к процессам, происходившим в российской провинции после 1917 г., можно считать, что данное направление исследовательской деятельности является актуальным и требующим дальнейшей разработки. Она должна базироваться на критическом осмыслении и анализе опыта изучения истории культуры и накопленного советской историографией обширного эмпирического материала, с учетом и использованием новейших достижений отечественной и зарубежной исторической науки последних лет.

Цель исследования - проанализировать структуру и функции системы управления культурой Сибири в процессе ее создания и начального этапа формирования и оценить ее эффективность.

Объект исследования. В качестве объекта исследования выступают государственные и партийные органы руководства культурной деятельностью на территории Сибири. К государственным органам относятся отделы народного образования (ОНО) и административные учреждения, ведавшие отдельными областями культурной

работы (Сибгосиздат, Сибцентропечать, Сибфотокино и др.). Следует отметить, что в первой половине 1920-х гг. термин «народное образование» трактовался в расширительном значении; он включал в себя всю сферу культуры в современном ее понимании. Соответственно в ведении Наркомата просвещения и ОНО в изучаемое время находилось управление всеми областями просвещения, культуры и науки. К партийным органам по руководству культурой относятся Агитпропы всех уровней. Они осуществляли общий контроль за всеми направлениями культурного развития и ведали специальными областями культурно-просветительной деятельности - агитацией, пропагандой, печатью и партийным просвещением.

Предметом исследования стало изучение организации и начального этапа деятельности государственных и партийных органов управления культурой в Сибири, структурных и функциональных изменений в системе органов по руководству культурной деятельностью, выявление общих черт и региональных особенностей в процессе формирования этой системы.

Цель, объект и предмет исследования обусловили круг исследовательских задач, которые предполагается решить в рамках диссертационного исследования. Для этого уместно использовать комплексный подход в изучении работы органов управления. Основными направлениями исследования стали:

1. изучение правового статуса управленческих органов Сибири и его изменений в процессе организационных изменений самой системы,

2. исследование характера связей сибирских органов с центральными и в связи с этим наличия или отсутствия реальных возможностей для самостоятельности местных органов, а также рассмотрение взаимоотношений между подразделениями системы управления в Сибири (взаимоотношения партийных и государственных органов управления и динамика их развития, связь общесибирских органов и органов сибирской периферии),

3. выявление и анализ основных направлений и особенностей кадровой политики в сфере управления культурой,

4) реальные итоги культурной работы в регионе как способ оценки
эффективности деятельности системы управления.

Решить эти задачи необходимо и возможно в контексте учета общего социально-экономического и политического развития России и Сибири начала двадцатых годов.

Наибольшее внимание уделено начальному этапу формирования и становления системы управления после повторной «советизации» Сибири. Это объясняется спецификой

происходившего процесса: создание новых административных органов шло практически с нулевой отметки, по самым различным сценариям, с широким проявлением местной инициативы. Поэтому «первые шаги» в организации управленческих систем необходимо рассмотреть детально. Впоследствии, по мере складывания единой унифицированной системы, носившей уже общероссийский характер, местные различия нивелировались, созданные территориальные аппараты управления по структуре и своим полномочиям практически не отличались друг от друга. Это позволяет изучать их деятельность в более обобщенном плане.

Территориальные рамки исследования включают в себя губернии и области, находившиеся в административном подчинении Сибирского Революционного Комитета. В течение рассматриваемого времени административно-территориальное деление Сибири неоднократно изменялось (в основном в сторону урезания территорий, подведомственных деятельности Сибревкома). Весь период в состав «сибревкомовской» Сибири входили Омская, Томская, Алтайская, Енисейская, Иркутская и Новониколаевская (с 1921 г.) губернии. Кроме того, в диссертации использованы материалы тех губерний (Тюменская, Семипалатинская), которые в разное время управлялись Сибревкомом. Все изменения в административно-территориальном делении оговариваются в сносках.

Хронологические рамки исследования охватывают период с лета 1919 г. до конца 1925 г. Они обусловлены временем существования Сибревкома. Нижняя граница объясняется тем, что летом 1919 г. началось создание первых отделов народного образования на территории Сибири. Верхняя граница определяется тем, что в декабре 1925 г. Сибревком и СибОНО как его отдел были упразднены, а на смену им пришла новая система управленческих органов. Внутри данного периода выделяются три этапа: начальный этап формирования системы (лето 1919 - июнь 1920 гг.), становление системы управления (середина 1920 - начало 1922 гг.) и этап роста централизаторских тенденций в развитии системы управления (1922 - 1925 гг.).

Методология и принципы исследования. Методологической основой работы послужили общенаучные принципы системного подхода. Постсоветское время в развитии гуманитарных наук, и в особенности истории, характеризуется масштабным методологическим кризисом, связанным с отказом от марксистской методологии как единственно верной, и существенным пересмотром методологических и концептуальных принципов исторических исследований. В этой связи значение общенаучных принципов системного подхода для обновления методологии истории, в том числе в области историко-культурных исследований, трудно переоценить. Необходимо отметить, что попытки

использования системного подхода в исторической науке предпринимались и ранее. Однако, как правило, это были статьи, либо содержащие общую постановку проблемы, либо рассуждения, в которых понятие «система» не несло достаточно ясной смысловой нагрузки . Причем если в сфере философской литературы работы с использованием принципов системного подхода в последнее время все же появляются⁴⁴ то в сфере конкретно-исторических исследований культуры эта задача по-прежнему не реализована.

Сам термин «системный подход» прочно утвердился в научном обиходе начиная с 1970-х гг. Причем в научной литературе различных стран используются и другие обозначения этого понятия - системный анализ, системные методы, системно-структурный подход, общая теория систем и т.д. Правильнее поэтому говорить о системном движении, которое объединяет все эти различные по своему содержанию научные направления, каждое из которых имеет более узкое, специфическое значение.

Несмотря на наличие нескольких направлений системного движения, необходимо четко определить понимание собственно системного подхода. В целом системный подход представляет собой методологическую ориентацию исследования, основанную на рассмотрении объектов изучения в виде систем. То есть системный подход - одна из форм методологического знания, связанного с исследованием, проектированием и конструированием объектов как систем. Причем, являясь общенаучным по характеру, системный подход, как подчеркивают методологи, работающие в этой области, вполне может оставаться монодисциплинарным, не проявляя экспансии в близлежащие области знания⁴⁵.

Базовым принципом системного подхода является принцип системности. По определению И.В. Блауберга, это философский принцип, в содержание которого входят представления о целостности объектов мира, о соотношении целого и частей, о взаимодействии системы со средой как об одном из условий существования системы, об общих закономерностях функционирования и развития систем, о структурированности каждого объекта⁴⁶. Центральное понятие принципа системности - понятие «система». В самом общем виде система - это совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство.

Самое четкое, на наш взгляд, определение понятия «система» принадлежит И.В. Блаубергу, В.Н. Садовскому и Э.Г. Юдину, которое дано в одной из первых в СССР работ по системной проблематике: «Отправляясь от целостного характера систем, можно качественно задать понятие системы через следующие признаки: 1) система представляет собой целостный комплекс взаимосвязанных элементов; 2) она образует особое единство со

средой; 3) обычно любая исследуемая система представляет собой элемент системы более высокого порядка; 4) элементы любой исследуемой системы в свою очередь обычно выступают как системы более низкого порядка»⁴⁷. В этом определении уже заданы конкретные пути для построения программ исследования систем.

В качестве важнейших терминов в данной работе можно выделить также такие, как «компоненты», «целостность», «структура», «функция», «взаимосвязи». Их использование и дальнейшее раскрытие в работе позволяют проникнуть в сущность исследуемого объекта. Под «подсистемой» следует понимать отдельный элемент системы, входящий в состав системы более общего порядка и сам, в свою очередь, представляющий собой систему более низкого порядка. «Целостность» - это обобщенная характеристика элементов системы, обладающих сложной внутренней структурой. Это понятие выражает интегрированность, самодостаточность, автономность этих элементов, оно характеризует их качественное своеобразие. «Структура» - это совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе (то есть сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях). Под «компонентами» в данном контексте следует понимать просто части или отдельные элементы системы. «Связь» - это взаимообусловленность существования явлений в пространстве и времени. «Взаимосвязи» - такие связи, с помощью которых система объединяется в одно целое. Под «функцией» следует понимать взаимосвязи компонентов системы. Таков основной категориальный аппарат системного подхода.

Помимо собственно системных понятий следует определить и такое важное в контексте данной работы понятие, как «культура». Несмотря на многовариантность трактовок понятия «культура» в философской и культурологической литературе обобщенно можно рассматривать культуру как специфический способ организации и развития человеческой деятельности, выражающийся в продуктах материального и духовного труда, в системе социальных норм и учреждений, в духовных ценностях, в совокупности отношений человека к природе, между собой и к самому себе. В контексте данной работы культура понимается как особый процесс деятельности людей, включающий в себя трудовую деятельность по созданию материальных и духовных благ и умственную деятельность человека (собственно творчество). При этом культура существует в виде конкретных институтов (система образования, культурно-просветительных учреждений, научных заведений и т.д.), т.е. культура как деятельность людей носит институциональный характер. Изучение развития культуры, таким образом, возможно через изучение отдельных ее институтов.

Любая управленческая система как подсистема социальной системы общества базируется на своеобразной триаде - руководство, управление, контроль. Под «руководством» в контексте данного исследования понимается общее наблюдение за развитием культуры в первую очередь со стороны партийных органов, под «управлением» - непосредственную повседневную деятельность государственных управленческих органов и реализацию их властных полномочий по обеспечению стабильности системы. «Контроль»- обеспечение или проверка правильности в деятельности государственных органов со стороны партийных, а также специализированных цензурных органов.

Ряд методологов, работающих в рамках системного движения, указывают, что исследователь вправе сам определить как область исследования, т.е. тот систематизированный фрагмент объективной реальности, который он должен исследовать, так и тот уровень организации, на котором происходит изучение данного объекта⁴⁸. Представляется, что именно такой вариант использования принципов системного подхода в максимальной степени подходит для исторических исследований.

В рамках данного исследования целесообразно воспользоваться в первую очередь историческим, системно-компонентным, системно-структурным и системно-функциональным методами, относящимися к основным компонентам методологии системного подхода. Исторический метод предполагает исследование возникновения, становления и развития системы управления как процесса (в соответствии с этим создание и формирование системы управления рассматривается в хронологической последовательности как три этапа, указанные в разделе «Хронологические рамки». Однако этот аспект не является чисто системным. Более важным представляется использование трех других аспектов.

Системно-компонентный аспект связан с определением состава системы, то есть ее отдельных компонентов. В качестве таковых в данной работе выступают административные учреждения - ОНО всех уровней (от Сибирского через губернские и уездные к волостным) и АПО (АПО Сиббюро - АПО губкомов - АПО уездных комитетов). Сами ОНО и АПО представляют в рамках общесибирской системы управления систему более низкого уровня (или подсистему общесибирской системы) со своей иерархией, связями и отношениями. То же самое можно сказать и обо всех других органах, образовывавших систему управления культурой в Сибири в целом. В свою очередь, сибирская система управления культурой - элемент более высокой, общероссийской системы управления, а та - подсистема общей партийно-государственной системы

управления России и т.д. Таким образом можно получить представление о внешней стороне исследуемого объекта.

Но уже здесь можно увидеть иерархическое строение системы управления. Более полное представление о нем дает системно-структурный метод, с помощью которого следует определить характер взаимосвязей, взаимодействия компонентов системы: отношения субординации, вертикального (сверху - вниз) управления, руководства и подчинения и т.д. Такой подход позволяет уточнить суть внутреннего функционирования системы.

Дополнить результаты применения упомянутых методов и расширить общее представление о системе управления культурой Сибири может использование системно-функционального метода (исследование определенных функций тех или иных органов управления). Причем здесь следует изучить функции органов управления как внутри системы (компетенция учреждений, круг вопросов и полномочий тех или иных учреждений, рычаги управления - кадровая политика, финансирование и т.п.) - т.е. внутренние функции системы управления, так и сущность внешнего функционирования системы. Целесообразно рассмотреть взаимодействие системы управления с внешней средой, т.е. окружающие условия и явления (географическая среда, материальные условия существования системы, государственная политика в области культуры и т.п.). Другой важный аспект такого рассмотрения - выявление связей системы управления культурой. Очевидно, что система управления культурой является частью, компонентом культуры в целом. Культуре имманентно свойственно саморазвитие, важную роль играет инициатива отдельных индивидов и организаций. В то же время система управления активно воздействовала в СССР на развитие культуры. В этом смысле интересно проследить, имелись ли у культуры возможности для саморазвития в рамках жестко централизованной системы управления, либо она развивалась в русле четко регламентированной сверху политики. Это также возможно рассмотреть в рамках системно-функционального аспекта. Здесь же необходимо рассмотрение деятельности всех компонентов системы в контексте взаимодействия с политической, экономической и другими подсистемами общей системы государственного управления.

Таким образом, применение всех этих методов позволяет показать целостность, взаимосвязанность составляющих ее компонентов, их функционирование, взаимосвязь с системами более высокого и более низкого порядка, с окружающей средой.

Помимо принципов системного подхода в работе использован ряд традиционных приемов и методов исторической науки (сравнительно-исторический, проблемно-

хронологический, периодизации, иллюстративный, статистический и др.)- Кроме того, при анализе кадровой политики логично воспользоваться принципом случайной выборки, широко применяемым в социологических исследованиях. Весь комплекс этих методов, отказ от изначально заданных схем в сочетании с научной критикой источников позволяют объективно проанализировать систему управления культурой в Сибири первой половины 1920-х гг.

Источниковая база. Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные документы и материалы. Опубликованные материалы включают в себя документы, изданные в сборниках, материалы, обнародованные в периодической печати, публиковавшиеся в первой половине 1920-х гг. специальные отчеты Сибревкома, материалы мемуарного характера, хроники событий и т.д. Среди опубликованных сборников особое значение имеют сборники декретов и постановлений советской власти. Важнейшими среди них являются сборники «Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях» и «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК»⁴ . Опубликованные в них документы отражают общее направление партийно-государственной политики в области культуры и ее изменения в контексте общей социально-экономической и политической ситуации в стране в рамках исследуемого периода.

Помимо этих сборников обобщающего характера, опубликовано значительное количество специальных научных сборников по вопросам культурного строительства. В первую очередь следует отметить серию «История культурного строительства в СССР. 1917-1977. Документы и материалы», в которой вышло несколько томов, посвященных истории культурного развития России в 1920-х гг.⁵⁰. В них содержатся документы, характеризующие структуру, функцию и полномочия центральных органов управления культурой, общие сводки состояния культурной работы в РСФСР и отдельных регионах, а также материалы, позволяющие проследить динамику работы по отдельным направлениям культуры. Вместе с тем сибирские материалы в указанных сборниках встречаются очень редко, в виде кратких упоминаний и иллюстративного материала, что снижает их значение в рамках темы данного исследования. Эти же особенности присущи и другим сборникам документов по отдельным отраслям образования и культуры, вышедшим в советское время⁵¹. Значительное количество сборников документов, так или иначе затрагивающих историю культурного развития России вышло в последние годы⁵².

Хотя эти источники не используются в работе прямо, их значение заключается для данного исследования в другом. Они позволяют представить общую социокультурную

ситуацию в стране, условия, в которых развивалась культура, пути и планы культурного развития. Без этого решить конкретные задачи диссертационного исследования представляется затруднительным.

Отдельную группу сборников документов составляют сборники, подготовленные и выпущенные сибирскими историками. Среди них можно выделить сборники обобщающего характера, посвященные деятельности партийных и государственных органов Сибири и сборники документов по истории культурного развития Сибири.

К первым из них относятся сборники «Сибревком» и «Сибирское бюро ЦК РКП(б)»⁵³. Наиболее примечательным является сборник документов и материалов «Сибревком», в основе которого лежат документы фондов Сибревкома, Сиббюро ЦК РКП(б) и некоторых других. К сожалению, по исследуемой теме сборник содержит небольшое количество материалов. Сборник, посвященный Сиббюро, характеризуется теми же особенностями: подбору документов по вопросам партийного руководства культурой в нем уделено минимальное внимание. Тем не менее, в книге содержатся материалы о состоянии работы различных партийных организаций Сибири, в том числе агитационно-пропагандистской, и информативный научно-справочный аппарат.

Особую группу составляют сборники документов, посвященные непосредственно культурному строительству в Сибири. Единственным сборником общесибирского масштаба является книга «Культурное строительство в Сибири, 1917-1941 »⁵ . В сборнике опубликовано 48 документов, относящихся к рассматриваемому времени, или примерно 32% от общего их количества. Все они раскрывают основные направления культурной работы в Сибири, деятельность различных учреждений культуры. Вместе с тем документов, отражающих деятельность управленческих органов и изменения в их системе, в сборнике всего четыре. Признавая информативность данного сборника в плане характеристики общего состояния культуры в Сибири, следует отметить, что составители не уделили достаточного внимания отбору документов, касающихся непосредственно аспектов управленческой деятельности. Еще один сборник общесибирского характера -«Власть и интеллигенция в сибирской провинции», посвященный характеру взаимоотношений интеллигенции и власти, роль старых специалистов и подготовки новых для реализации советской культурной политики в первой половине 1920-х гг.⁵ .

Сборники, посвященные истории культурного развития отдельных регионов Сибири, неравноценны в плане подбора документального материала⁵⁶. Наиболее информативен сборник, вышедший на Алтае. В нем опубликованы материалы органов управления (ОНО и АПО) всех уровней, позволяющие проследить основные тенденции

развития управленческой деятельности, ее формы и методы. К тому же в указанном сборнике рассматриваемый в данной работе период представлен значительным по объему массивом документов.

В целом все опубликованные сборники документов (за исключением вышедших в последние годы) характеризуются бросающейся в глаза тенденциозностью в отборе документальных материалов. Все они составлялись с одной целью - показать неуклонный рост и успешность культурного развития страны под руководством партийных и государственных органов управления. Материалы, не укладывавшиеся в рамки данной концепции (а такие материалы, как показала работа с архивными фондами, есть, и в большом количестве) составителями сборников попросту игнорировались. В этой связи для воссоздания возможно более полной и не заданной изначально картины общего состояния культурной деятельности помимо использования богатого фактического материала в опубликованных сборниках необходимо обращение к другим источникам.

В исследовании использовались материалы периодической печати - газеты «Советская Сибирь» и журналов «Жизнь Сибири» (до 1922 г. - «Жизнь Красной Сибири»), «Известия Сибирского бюро ЦК РКП(б)», «Известия Сибирского краевого комитета РКП(б)» и «Сибирского педагогического журнала». При использовании печати в качестве источника следует учитывать характер газетно-журнального материала, нуждающегося в тщательной проверке и критическом анализе, поскольку зачастую газеты и журналы публиковали общий материал, не раскрывавший сущности и задач культурной работы рассматриваемого времени. Это и обусловило выбор именно этих общесибирских печатных изданий как наиболее авторитетных в то время. Особое значение газеты «Советская Сибирь» для данного исследования объясняется ее положением официального органа Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома. В газете существовали постоянные рубрики («Народное образование», «На культурном фронте» и т.д.), освещавшие основные мероприятия советской власти в области культуры.

Журнал «Жизнь Сибири», выходивший в первой половине 1920-х гг. под различными названиями, являлся органом Сибревкома как высшего государственного органа управления в Сибири. На его страницах печатались материалы, посвященные деятельности общесибирских органов управления, хроника жизни региона и пр. Исключительно информативным для исследования проблематики данной работы источником являются материалы, опубликованные в официальных печатных изданиях высших партийных органов Сибири - журналах «Известия Сиббюро ЦК РКП(б)» и «Известия Сибкрайкома РКП(б)». С 1924 г. «Известия Сиббюро» стали главным

общесибирским органом руководства всей агитационно-пропагандистской и культурно-просветительной работой в регионе, в связи с чем общее количество публикаций по культурной тематике в журнале возросло. Это еще более подчеркивает важность данного источника для исследования истории системы управления культурой в Сибири.Выходивший с 1923 г. «Сибирский педагогический журнал» помимо методико-педагогических статей регулярно печатал хронику событий в сфере образования и культуры. Ценность данного журнала как источника заключается в том, что это был специальный печатный орган непосредственно Сибирского ОНО.

Характеризуя материалы периодической печати в целом, следует отметить, что, помимо указанных особенностей, эти материалы выполняют также важную функцию передачи общей атмосферы общественной жизни конкретного времени, объединения многообразных явлений политики, экономики и культуры в единую картину. В этом смысле значение периодической печати как исторического источника трудно переоценить.

Тем не менее, опубликованные источники не позволяют реконструировать систему управления культурой в Сибири и исследовать динамику ее развития полностью. В связи с этим в диссертации был использован значительный массив неопубликованных архивных источников. Базовыми среди неопубликованных источников стали архивные документы, хранящиеся в Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО). В качестве таковых в работе использованы документы четырех фондов ГАНО - фонда Сибревкома (Ф. Р-1), фонда Сиббюро ЦК РКП(б) (Ф. П-1), фонда Сибкрайкома (Ф. П-2) и фонда Сибирского ОНО (Ф. Р-1053). Эти документы имеют особенное значение в рамках исследуемой темы, т.к. в указанных фондах собраны материалы общесибирских государственных и партийных органов, позволяющие выявить региональные особенности функционирования руководящих органов в масштабе всей Сибири. Кроме того, в этих фондах отложились документы губернских и, отчасти, уездных административных органов всех административно-территориальных единиц «сибревкомовской» Сибири. В целом архивные материалы указанных фондов ГАНО позволяют достаточно подробно исследовать формирование и дальнейшее развитие системы управления культурой на общесибирском уровне, все организационные, функциональные и кадровые изменения в рамках этой системы, взаимодействие партийных и государственных структур в осуществлении контроля над культурным развитием региона в рассматриваемый период.

Значительно дополняют общую картину документальные материалы губернского и уездного звеньев системы управления, сконцентрированные в современных областных и краевых архивах Сибири. Наиболее интересный и разносторонний материал по созданию

государственных органов управления культурой взят из фондов губернских отделов народного образования. В диссертационном исследовании использовано 6 фондов губОНО: Ф. 80 Государственного архива Тюменской области (ГАТюмО), Ф. Р-318 Государственного архива Омской области (ГАОО), Ф. Р-1119 ГАНО, Ф. Р-28 Государственного архива Томской области (ГАТО), Ф. Р-141 Центра хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФАК) и Ф. Р-93 Государственного архива Красноярского края (ГАКК). Эти фонды представляют собой в определенной степени уже систематизированный материал о состоянии культурной деятельности в пределах одной губернии.

Целесообразность обращения к фондам губернских ОНО продиктована тем обстоятельством, что они существенно обогащают эмпирический материал, необходимый для исследования процессов, происходивших в сфере культуры на периферии. В первую очередь это касается низовых звеньев системы управления культурой. Если в документах фондов общесибирских управленческих структур достаточно подробно отображена структура и функции губернских аппаратов, этого нельзя сказать о более низком уровне управления - уездном и волостном. В этом смысле материалы фондов губОНО незаменимы для исследования, помимо деятельности собственно губернских отделов, системы уездных и волостных ОНО. Таким образом, материалы фондов губОНО позволяют существенно расширить исследовательское поле; их анализ позволяет представить целостную картину формирования и функционирования системы управления на уровне губернии - уезда - волости.

Дополняет эту картину также осмысление документов других фондов сибирских архивов. В работе привлекались материалы из фондов губревкомов и губисполкомов, касающиеся руководства культурным строительством со стороны этих административных органов (ГАТюмО, ф. 1; ГАОО, ф. Р-27; ГАКК, ф. Р-53 и др.).

Для изучения деятельности местных партийных органов по руководству культурой использованы фонды губернских комитетов партии Сибири: Ф.1 Тюменского областного центра документации новейшей истории (ТОЦДНИ), фонды 1 Центров хранения документации новейшей истории Омской (ЦХДНИОО) и Томской (ЦХДНИТО) областей, Ф.1 Центра хранения и изучения документов новейшей истории Красноярского края (ЦХИДНИКК) и Ф.П-2 ЦХАФАК. В первую очередь для данной работы отбирались материалы, характеризующие деятельность парткомов в сфере руководства агитационно-пропагандистской и культурно-просветительной работой. Документы этих фондов по содержанию также аналогичны документам общесибирских партийных органов и так же,

как и документы фондов губОНО, привлекались в основном для характеристики губернских и уездных звеньев системы партийного руководства культурой. Вместе с тем в отдельных случаях использованы документы, принципиально дополняющие общую источниковую базу исследования. Например, в фонде Енисейского губкома РКП(б) (Ф.1 ЦХИДНИКК) найдена секретная инструкция Наркомпроса от 1922 г. всем губкомам и обкомам об учете кадров заведующих губОНО, не обнаруженная более ни в одном фонде.

По видовому признаку все использованные в работе документы, как опубликованные, так и неопубликованные, можно разделить на несколько групп. Первую из них составляют законодательные акты и нормативно-распорядительная документация государственных органов управления. К ним относятся декреты, распоряжения, постановления съездов и конференций всех уровней - от общероссийского до уездного, а также съездов и конференций деятелей образования и культуры, распоряжения органов государственной власти Сибири - Сибревкома, СибОНО, губревкомов, губОНО и т.д., протоколы заседаний этих органов, инструкции по организации культурной работы и пр. Интересными источниками, отражающими различные подходы к управленческой работе, являются протоколы и решения заседаний общесибирских и губернских съездов, совещаний и конференций (партийных, работников народного образования, заведующих губОНО и АПО губкомов и др.). Значительная их часть была обнародована в печати - в газете «Советская Сибирь», журналах « Жизнь Сибири» (здесь печатались все основные нормативные акты Сибревкома, в т.ч. в области культуры, а также циркуляры и распоряжения центральных органов управления по главным направлениям государственной политики советской власти) и «Сибирском педагогическом журнале» (распоряжения в области организации народного образования».

Вторую группу источников составляют директивы и нормативно-распорядительная документация партийных органов всех уровней (от ЦК до укомов) - постановления, решения, резолюции партийных съездов и конференций в области культуры. Основные распоряжения высших партийных органов опубликованы в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», сибирских - в центральном органе Сиббюро ЦК - «Известиях Сиббюро ЦК РКП(б)». В этом же журнале опубликованы все нормативные акты партийных органов в области агитационно-пропагандистской, культурно-просветительной работы и деятельности системы партийного просвещения. К этой же группе следует отнести протоколы заседаний пленумов партийных комитетов по вопросам культуры.

Третью группу источников представляет собой делопроизводственная документация

партийных и советских органов управления - деловая переписка (в т.ч. секретная): письма, докладные записки, переписка сибирских и центральных органов управления и т.д.

Еще одну группу источников составляют стенограммы выступлений, докладов на партийных и советских конференциях, съездах, совещаниях (от высших до низших), заседаниях коллегий ОНО и АПО и пр. Сюда же можно отнести материалы о пребывании в Сибири наркома просвещения РСФСР А.В. Луначарского⁵⁷. Они представляют собой сборники интервью с наркомом и стенограмм его выступлений в сибирских городах и ценны в плане оценки Луначарским как представителем высшей государственной власти состояния культурной работы в регионе и путей ее развития.

Наряду с первыми двумя группами обширный и исключительно информативный массив источников представляют собой материалы отчетного и докладного характера. Значительная часть этой группы отложилась в архивных фондах. Особое значение в этом отношении имеют материалы фондов ГАНО (Сиббюро ЦК, Сибкрайкома, Сибревкома и СибОНО). Это информационные и статистические отчеты (месячные, квартальные, полугодовые, годовые), сводные обзоры, доклады о деятельности отдельных подразделений системы управления, материалы инспекционных и ревизионных органов об общем состоянии народного образования и культуры Сибири. К этой же группе следует отнести перспективные планы работы. Особенность этих источников - их комплексный характер. В них дается целостная картина работы управленческих органов в сибирских губерниях. В некоторой степени эти документы уже являются обработанным и обобщенным материалом. Отчетные материалы партийных органов регулярно публиковались в «Известиях Сиббюро ЦК РКП(б)». В журнале существовал особый отдел «Агитационно-пропагандистская работа», в котором печатались отчеты Сиббюро сибирским партийным конференциям, ежеквартальные информационные отчеты и планы работы Агитпропа Сиббюро-Сибкрайкома, обзоры агитационной работы по губерниям и пр. В журнале «Жизнь Сибири» помещались обзоры развития конкретных напралений культуры - политико-просветительной работы, высшего и профессионально-технического образования, архивного дела и т.д. К этой же группе источников относятся опубликованные в виде отдельных изданий в 1920-е гг. отчеты Сибревкома⁵⁸.

Использовалась в работе и публицистика из периодической печати того времени. Во всех упомянутых периодических изданиях в 1920-е гг. публиковались статьи публицистического характера, написанные руководителями общесибирских, ведомственных и губернских органов управления культуры (Е.М. Ярославского, СИ. Канатчикова, Д.К. Чудинова, А.С. Соколова, В.Д. Вегмана, А.А. Ансона, М.В. Зайцева и

др.). Они были посвящены актуальным и дискуссионным вопросам культурной деятельности, проблемам организации, формам и методам коммунистической агитации и пропаганды, принципам кадровой политики и пр. Во многих статьях анализировался опыт работы отдельных (в т.ч. губернских) управленческих структур, выдвигались на обсуждение спорные проблемы создания эффективного управленческого механизма, ставились перспективные задачи развития образования и культуры.

Для работы привлекались также документы личного происхождения. Это в основном материалы мемуарного характера, свидетельства современников и участников событий тех лет⁵⁹. Особо отметим работу видного культурного деятеля Иркутска, библиотекаря Н.С. Романова, создавшего обширнейшую летопись города. Она содержит в том числе дневниковые записи автора как очевидца всех описываемых им событий и обрисовывает непосредственную реакцию рядового культработника, что позволяет расширить наши представления о происходивших в то время процессах.

Особую группу источников представляют собой хроники событий. К ним можно отнести упомянутую работу Н.С. Романова. Однако в большей степени в работе использовались хроникальные материалы, публиковавшиеся в «Советской Сибири» и «Сибирском педагогическом журнале». В последнем существовал особый раздел «Хроника», в котором публиковались материалы, посвященные развитию образования и культуры на территории Сибири.

В ходе работы с неопубликованными источниками из них отбирались наиболее типичные для Сибири, а также те, которые позволяют ярко осветить то или иное направление культурной деятельности, особенности и противоречия культурного развития региона в первые годы существования советской власти. Необходимо отметить, что использование любых документальных материалов требует серьезной научной критики. Прежде всего необходимо отметить низкий уровень делопроизводства в сибирских учреждениях первой половины 1920-х гг. Как следствие возникала неразбериха в датировке некоторых событий, написании фамилий и инициалов руководителей различных организаций и т.п. В данных случаях для точного выяснения этих моментов уместным являлось обращение к более поздним справочным изданиям, в соответствии с которыми устанавливалась точная дата либо правильное написание имен. Во всех цитируемых документах очевидные опечатки исправлены безоговорочно в соответствии с правилами современного русского литературного языка. Вместе с тем по возможности сохранены архаизмы и характерная для изучаемых лет фразеология, что позволяет в определенной степени передать общую атмосферу того времени. Все неясности при цитировании

поясняются в скобках.

Гораздо более важным направлением критики источников является определение степени их тенденциозности, что отмечается в работах отечественных исследователей . Анализ всего комплекса источников показывает, что постепенно (и в максимальной степени начиная с 1923 г.) в деятельности государственных и партийных управленческих органов нарастали элементы формализма, преувеличения своих достижений в сфере культурной деятельности и стремление по возможности прикрыть общими фразами очевидные провалы своей работы. Например, работа с отчетными материалами органов управления показывает тенденцию подмены качества работы количественными показателями, рассчитанными на внешний эффект. Поэтому преимущественным вниманием пользовались те документы, которые составлялись не в пропагандистских целях (к ним, например, относится большинство опубликованных в печати того времени отчетов) и которые не укладываются в указанную тенденциозную направленность документации того времени, а, напротив, напрямую противоречат стремлению создать «приукрашенную» картину действительности. Особо примечательны в этом смысле специальные обзоры и доклады, составлявшиеся по заданиям партийных органов исключительно для служебного пользования, а также докладные записки, письма руководителей местных органов управления в общесибирские и вся документация под грифом «секретно».

Характеризуя все использованные в работе источники, следует отметить, что они позволяют достаточно подробно проследить организационные изменения в системе управления, изучить функции и компетенцию всех органов управления культурой. Они дают возможность привести не только факты из истории культурного развития Сибири, но и выявить механизмы управления этой специфической сферой человеческой деятельности. В целом совокупность всего обширного массива выявленных источников при условии критического подхода к ним позволяет решить основные исследовательские задачи диссертационного исследования, сформулированные выше.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что материалы и выводы работы могут быть использованы при разработке и написании обобщающих трудов по истории России и Сибири, а также при подготовке лекций, общих и специальных курсов по истории культуры в высших учебных заведениях и создании пособий по краеведению. Кроме того, опыт организации унифицированной системы управления культурой, проанализированный в данном исследовании, может быть использован и представителями нынешних администраций всех уровней при разработке региональных комплексных

программ социально-экономического и культурного развития.

Примечания

¹ Покровский М.Н. Академический центр Наркомпроса // Народное просвещение. 1921. № 8; Плюснин-
Кронин Б. К образованию Главного Художественного Комитета // Народное просвещение, 1921. № 80;
Полянский В. Как начал работать Народный Комиссариат просвещения // Пролетарская революция. 1926. №
1; Плюснин-Кронин Б. Система народного образования в РСФСР. М., 1926; Заколодкин И.Ф. Развитие
структуры Наркомпроса и его местных органов // Народное просвещение. 1927. № 11-12; Луначарский А.В.
Вопросы культурного строительства в РСФСР. М., 1928.

² Беляева А. Становление советского государственного аппарата по народному образованию // Народное
образование. 1957. № 6.; Коновалова К. Наркомпрос РСФСР в первые годы // Народное образование. 1968. №
1.

³ Нелидов А.А. История государственных учреждений СССР. 1917-1936 гг. М, 1962; Ирошников М.П.
Создание советского центрального государственного аппарата. Совет Народных Комиссаров и народные
комиссариаты. Октябрь 1917 г. - январь 1918 г. М.-Л., 1966; Великая Октябрьская социалистическая
революция и становление социалистической культуры. 1917-1927. М., 1985.

⁴ Голяков А.В. Начальный этап социалистических преобразований в области культуры. 1917-1925 гг. Автореф.
... к.и.н. Ярославль, 1969; Кейрим-Маркус М.Б. Государственная комиссия по просвещению (1917-1918 гг.) //
История СССР. 1969. № 6; Она же. Государственное руководство культурой. Строительство Наркомпроса
(ноябрь 1917 - середина 1918 гг.). М., 1980; Титкова С.С. Создание органов государственного руководства
культурным строительством в Советской России (1917-1920 гг.). Автореф. ... к.и.н. М., 1974; Она же.
Становление органов государственного руководства культурой (1917-1918 гг.) // Актуальные проблемы
политической организации общества. Свердловск, 1974; Литвинов Л.Ф. Управление народным образованием в
РСФСР в период восстановления народного хозяйства и начала социалистической индустриализации (1921-
1929 гг.). Автореф. ... к.ю.н. М., 1976; Штамм СИ. Управление народным образованием в СССР (1917-1936
гг.) (Историко-правовое исследование). М., 1985.

⁵ Фомин А.И. Становление центрального советского аппарата государственного руководства народным
просвещением // Вопросы истории. 1976. № 12; Он же. Создание советского аппарата народного просвещения
на местах // Вопросы истории. 1979. № 9; Он же. Развитие государственного аппарата народного просвещения
в первые годы Советской власти // Вопросы истории. 1984. № 12; Он же. Культурное строительство в первые
годы Советской власти (1917-1920 гг.). Харьков, 1987.

⁶ Максаков В.В. История организации архивного дела в СССР. 1917-1945 гг. М., 1969; Динерштейн Е.А.
Положившие первый камень: Госиздат и его руководители. М., 1972; Бастракова М.С. Становление советской
системы организации науки, 1917-1922. М., 1973; Чанбарисов Ш.Х. Формирование советской
университетской системы, 1917-1938. Уфа, 1973.

⁷ Ким М.П. Коммунистическая партия - организатор культурной революции в СССР. М., 1955; Смирнов И.С.
Ленин и советская культура: Государственная деятельность В.И. Ленина в области культурного
строительства. М., 1960; Андреева М.С. Коммунистическая партия - организатор культурно-просветительной
работы в СССР (1919-1933). М., 1963; Куманев В.А. Революция и просвещение масс. М., 1973.

⁸ Фрид Л.С. Очерки по истории развития политико-просветительной работы в РСФСР, 1917-1929. Л., 1941;
Смирнов И.С. Из истории строительства социалистической культуры в первый период Советской власти. М.,
1949; Ким М.П. 40 лет советской культуры. М., 1957; Королев Ф.Ф. Очерки по истории советской школы и
педагогики, 1917-1920. М., 1958; Элькина Д.Ю. На культурном фронте: Из истории борьбы за ликвидацию
неграмотности в СССР. М., 1959; Королев Ф.Ф., Корнейчик Т.Д., Равкин З.И. Очерки по истории советской
школы и педагогики, 1921-1931. М., 1961; Ремизова Т.А. Культурно-просветительная работа в РСФСР (1921-
1925). М., 1962; Ермаков В.Т. Исторический опыт культурной революции в СССР. М., 1968; Кабанов П.И.
История культурной революции в СССР (Краткий очерк). М., 1971; Абрамов К.И. Библиотечное
строительство в первые годы Советской власти (1917-1920). М., 1974 и др.

⁹ См.: Культурная политика России. История и современность. Два взгляда на одну проблему. М., 1998;
Шульгин B.C., Кошман Л.В., Сысоева Е.К., Зезина М.Р. История русской культуры IX-XX вв. М., 2002.

¹⁰ Соскин В.Л. Революция и культура. Историко-теоретический аспект (1917-1920 гг.). Новосибирск, 1994; Он
же. Переход к нэпу и культура (1921-1923 гг.). Новосибирск, 1997; Он же. Общее образование в советской
России: первое десятилетие. 4.1-2. Новосибирск, 1998-1999; Он же. Советская массовая культура: у истоков
(1917-1927 гг.). Новосибирск, 2001 и др.

¹¹ Галин С.А. Исторический опыт культурного строительства в первые годы Советской власти (1917-1925). М.,
1990.

¹² Красовицкая Т.Ю. Власть и культура. Исторический опыт организации государственного руководства
национально-культурным строительством. М., 1992.

¹³ Красовицкая Т.Ю. Модернизация России: Национально-культурная политика 20-х годов. М., 1998.

Хорхордина Т.Н. История и архивы. М., 1994; Савин В.А. «Хранить нельзя уничтожить». Формирование и организация Государственного архивного фонда РСФСР-СССР. 1918-1950-е гг. М, 2000.

¹⁵ Блюм А.В. За кулисами «Министерства правды». Тайная история советской цензуры. 1917-1929. СПб., 1994;
Зеленов М.В. Аппарат ЦК РКП(б) - ВКП(б), цензура и историческая наука в 1920-е годы. Нижний Новгород,
2000; Горяева Т.М. Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. М., 2002.

¹⁶ Горяева Т.М. Системный анализ партийно-государственного управления советской культурой. 1917-1940:
база данных, органиграммы, научные исследования // Российская государственность: Традиции,
преемственность, перспективы. М., 1999.

¹⁷ Коржихина Т.П. Советское государство и его учреждения. Ноябрь 1917-декабрь 1991 г. М., 1995; Она же.
Извольте быть благонадежны! М., 1997.

¹ О'Коннор Т.Э. Анатолий Луначарский и советская политика в области культуры. М., 1992; Аймермахер К. Политика и культура при Ленине и Сталине. 1917-1932 гг. М., 1998.

¹⁹ Плаггенборг Ш. Революция и культура: Культурные ориентиры в период между Октябрьской революцией и
эпохой сталинизма. СПб., 2000.

²⁰ Плаггенборг Ш. Указ. соч. С. 328.

²¹ См., напр.: Белова Т.В. Культура и власть. М., 1991; Жидков B.C. Культурная политика и театр. М., 1995;
Манин B.C. Искусство в резервации (Художественная жизнь России 1917-1941 гг.). М., 1999 и др.

²² Например: Золотарев О.В. Создание и развитие советской системы народного образования в Коми
Автономии (1918-1941 гг.). Автореф. ... д.и.н. М., 1997; Попов М.В. культура и быт крестьян Урала в 1920-
1941 гг. Автореф. ... д.и.н. Екатеринбург, 1998; Козлов О.В. Взаимодействие власти и общества в процессе
создания советской системы управления народным образованием и культурой в российской провинции (1917-
1922 гг.) (На материалах Западного региона РСФСР). Автореф. ... д.и.н. М., 2001.

²³ Столяров И.А. Управление культурой. Организационно-экономический механизм. М., 1989; Галуцкий Г.М.
Управляемость культуры и управление культурными процессами. М., 1998.

²⁴ Галуцкий Г.М. Указ. соч. С. 201,212.

²⁵ Боженко Л.И. Культурно-просветительная работа в Сибири в восстановительный период (1921-1925 гг.).
Томск, 1967.

²⁶ Соскин В.Л. Очерки истории культуры Сибири в годы революции и гражданской войны (конец 1917-начало
1921 гг.). Новосибирск, 1965; Он же. Культурная жизнь Сибири в первые годы нэпа (1921-1923 гг.).
Новосибирск, 1971; Он же. Сибирь, революция, наука. Новосибирск, 1989.

²⁷ История Сибири. Т. IV. Л., 1968.

²⁸ Горшкалева Н.М. Из истории создания системы руководства культурой в Западной Сибири в 1919-начале
1921 г. // Социалистические преобразования в экономике и культуре Западной Сибири в 20-30 годах. Научные
труды Тюменского Государственного университета. Т. 13. Тюмень, 1975; Она же. Формирование советской
системы культурно-просветительной работы в Сибири (1919-1929 гг.). Автореф.... к.и.н. Новосибирск, 1981.

²⁹ См.: Флеров B.C. К истории культурного строительства в Томске в 1920-1940 гг. // труды Томского
областного краеведческого музея. Т. 2. Томск, 1956; Буторин В.П., Марченко П.Ф. Библиотеки Западной
Сибири в период строительства социализма: просвещение рабочих Сибири (1920-1937 гг.) // Рабочий класс
Сибири в период строительства социализма. Новосибирск, 1975; Марченко Ю.Г. Очерки истории культурного
развития рабочих Сибири (1920-1928 гг.). Новосибирск, 1977; Школа и учительство в Сибири. 20-е - начало
30-х годов. Новосибирск, 1978; Высшая школа и научно-педагогические кадры Сибири (1917-1941 гг.).
Новосибирск, 1980; Шишкин В.И. Социалистическое строительство в сибирской деревне (ноябрь 1919-март
1921 г.). Новосибирск, 1985 и др.

³ Посадсков А.Л. Сибирская книга и революция (1917-1918 гг.). Новосибирск, 1977; Он же. Книжное дело в Сибири. 1919-1923. Новосибирск, 1979.

³¹ Познанский B.C. Архивное строительство в Сибири в первое десятилетие Советской власти // Советские
архивы. 1968. № 2.

³² Чаплик В.Е. Сибревком - орган диктатуры пролетариата // Деятельность Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома
в 1919-1925 гг. Новосибирск, 1960; Шишкин В.И. Революционные комитеты Сибири в годы гражданской
войны (август 1919-март 1921 г.). Новосибирск, 1978.

³³ Мельников В.П. Областные бюро ЦК РКП(б). Из опыта КПСС по идейному и организационному
укреплению местных партийных организаций (1920-1925 гг.). М., 1981.

³⁴ См.: Мельников В.П. Сиббюро ЦК РКП(б) - руководящий орган партийных организаций Сибири в 1919-
1924 гг. // Двенадцатая итоговая научная конференция. Новосибирск, 1971; Молетотов И.А.
Совершенствование структуры партийных организаций Сибири в период строительства социализма (1920-
1930 гг.) // Великий Октябрь и социалистические преобразования в Сибири. Новосибирск, 1980; Шиндин A.M.
Сибирское бюро ЦК РКП(б) - организатор и руководитель партийного подполья в тылу белогвардейцев и
интервентов (декабрь 1918-март 1920 г.) // Там же и др.

³⁵ Молетотов И.А. Сибкрайком: Партийное строительство в Сибири. 1924-1930 гг. Новосибирск, 1978.

См.: Олех Г.Л. Поворот, которого не было: Борьба за внутрипартийную демократию. 1919-1924 гг. Новосибирск, 1992; Он же. Партийная машина РКП(б) в начале 20-х гг.: Устройство и функционирование. Новосибирск, 1995; Демидов В.В. Политическая борьба и оппозиция в Сибири. 1922-1929 гг. Новосибирск, 1994.

³⁷ Рывкина Р.В. Партийное просвещение в Сибирской партийной организации (1921-1923 гг.) // Деятельность
Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибревкома в 1919-1925 гг. Новосибирск, 1960; Пожарова В.И. Руководство
партийных организаций Западной Сибири культурно-воспитательной деятельностью Советов (1920-1925 гг.) //
Деятельность партийных организаций Западной Сибири в период восстановления народного хозяйства (1920-
1925 гг.). Новосибирск, 1965; Каминский СБ. Партийное руководство деятельностью культурно-
просветительных учреждений Восточной Сибири в годы восстановительного периода (1921-1925 гг.) // Из
истории деятельности партийных организаций Восточной Сибири по осуществлению ленинского плана
строительства социализма. Вып. 3. Иркутск, 1974 и др.

³⁸ Пятунин В.И. Из истории партийных учебных заведений Сибири (1919-1939 гг.) // Десятая итоговая научная
конференция. Новосибирск, 1969; Молетотов И.А. Урало-Сибирский Коммунистический университет им. В.И.
Ленина (1924-1932 гг.) // Бахрушинские чтения. Новосибирск, 1974.

³⁹ См: Агалаков В.Т. Емельян Ярославский в Сибири. Иркутск, 1964; Познанский B.C. Вениамин Давыдович
Вегман // История СССР. 1967. № 6; {Семен Иванович Канатчиков}// Они боролись за власть Советов.
Новосибирск, 1970; Познанский B.C. Ортодоксальный марксист-ленинец В.Д. Вегман // Общественно-
политическая жизнь Сибири. XX век. Вып. 2. Новосибирск, 1997; Павлова И.В. В.Д. Вегман. Штрихи к
портрету // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Отечественная история. 2000. № 2.

⁴⁰ Шишкин В.И. Москва-Сибирь: история взаимоотношений (1917-1930 гг.) // История Сибири: человек,
общество, государство. Новосибирск, 1995.

⁴¹ Татарникова О.Л. Управление высшей школой Сибири в 1920-е гг. // Роль Сибири в истории России.
Новосибирск, 1993; Соскин В.Л. Начальный этап взаимодействия органов Советской власти Сибири и центра
в области культуры (1917-1920 гг.) // Сибирская провинция и центр: культурное взаимодействие в XX веке.
Новосибирск, 1997; Красильников С.А. Сибирская провинция и Центр: культурная грань взаимодействия в
послереволюционные годы // Гуманитарные науки в Сибири. Сер. Отечественная история. 1998. № 2; Он же.
Культурное взаимодействие сибирской провинции и центра в 1920-1930-е гг.: некоторые итоги изучения
проблемы // Культура и интеллигенция сибирской провинции в XX веке. Новосибирск, 2000.

⁴² Музыкальная культура Сибири. Т.З. Музыкальная культура Сибири XX века. Кн. 1. Музыкальная культура
Сибири с 1917 года до середины 50-х годов XX века. Новосибирск, 1997; Боброва B.C. Государственные
архивы Сибири (1920-1930-е годы). Автореф. ... к.и.н. Новосибирск, 2001; Рыженко В.Г., Быкова А.Г.
Культура Западной Сибири: история и современность. Омск, 2001.

⁴³ См., например: Ким М.П. О культуре как предмете исторического изучения // Вопросы истории. 1972. № 10;
Соскин В.Л. Понятие культуры и системный подход // Системный подход в изучении социалистической
культуры. Новосибирск, 1985; Он же. Системный подход как методологический принцип историко-
культурного исследования // Вопросы истории и историографии социалистической культуры. М., 1987.

⁴⁴ Например: Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996; Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как
система. М., 1998.

⁴⁵ Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М., 1997. С. 222.

⁴⁶ Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. М., 1997. С. 312.

⁴⁷ Блауберг И.В., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. М.,
1969. С. 29.

⁴⁸ Ахлибининский Б.В., Таратута В.П., Шорохов И.М. Категориальный статус понятия «система» //
Системный метод и современная наука. Новосибирск, 1981. С. 32.

⁴⁹ Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях. М., 1939; КПСС в резолюциях и решениях
съездов, конференций и пленумов ЦК. Т.2. (1917-1924). М., 1970; Т.З. (1924-1927). М., 1970.

⁵⁰ Культурное строительство в РСФСР (документы и материалы). Т.1. 4.1. М., 1983; Культурное строительство
в РСФСР (документы и материалы). Т.1. 4.2. М., 1984; Культурное строительство в СССР. 1917-1927.
Разработка единой государственной политики в области культуры. Документы и материалы. М., 1989.

⁵¹ См.: Высшая школа: Основные постановления, приказы и инструкции. М., 1940; Народное образование в
СССР. Общеобразовательная школа. Сборник документов. 1917-1973. М., 1974; Издательское дело в СССР
(1923-1931). Сборник документов и материалов. М., 1978.

⁵² Напр.: История советской радиожурналистики. Документы, тексты, воспоминания. 1917-1945 гг. М., 1991;
История политической цензуры в СССР. Сборник документов. М., 1997.

⁵³ Сибирский революционный комитет (Сибревком). Август 1919-декабрь 1925. Сборник документов и
материалов. Новосибирск, 1959; Сибирское бюро ЦК РКП(б). 1918-1920 гг. Сборник документов. 4.1.
Новосибирск, 1978.

⁵⁴ Культурное строительство в Сибири, 1917-1941. Новосибирск, 1978.

Власть и интеллигенция в сибирской провинции. Конец 1919-1925 гг. Новосибирск, 1996.

⁵⁶ Из истории культурного строительства в Тюменской области: Сборник документов, 1918-1975 гг.
Свердловск, 1980; Культурное строительство в Иркутской области (1917-1967). Сборник документов.
Иркутск, 1980; Культурное строительство на Алтае. Барнаул, 1980.

⁵⁷ А.В. Луначарский в Омске. Омск, 1923; Нарком Просвещения Анатолий Васильевич Луначарский в Томске.
Томск, 1923.

⁵⁸ Отчет о деятельности Сибирского революционного комитета с 1 января по 1 августа 1921 г. Б/м, б/г;
Краткий отчет Сибревкома I Сибирскому Краевому съезду Советов. Новониколаевск, 1925; Шесть лет работы
Советов в Сибири. Новониколаевск, 1925.

⁵⁹ Бажова-Гайдар А.П. Глазами дочери. М, 1978; Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.
Иркутск, 1994.

⁶⁰ Напр.: Павлова И.В. Понимание сталинской эпохи и позиция историка // Вопросы истории. 2002. № 10.

class1 Начальный этап формирования системы управления культурой Сибири

(август 1919-июнь 1920 гг.) class1

Организация и начало функционирования государственных органов управления

За точку отсчета истории системы управления культурой на территории Сибири после освобождения от власти правительства А.В. Колчака и восстановления советской власти следует взять август 1919 г., когда появился первый орган управления культурой в регионе - Тюменский уездный ОНО. По мере освобождения других районов Сибири от колчаковских войск там происходило оформление отделов народного образования. Конечной границей начального этапа служит июнь 1920 г., когда в Омске прошел Первый Общесибирский съезд работников внешкольного образования. Съезд признал начальный этап культурной работы завершенным и принял решение о первой реорганизации регионального отдела - Сибирского ОНО. В документах это время именуется «периодом перманентной организации» .

Главная особенность начального этапа - не единовременность процесса формирования системы управления культурой. Формирование новых, советских органов управления - революционных комитетов, при которых создавались ОНО, происходило по мере продвижения Красной Армии на восток. Одновременно создавались местные органы РКП(б) - губернские бюро или комитеты РКП(б). Однако в рамках данного периода губбюро и губкомы партии еще не располагали в своем составе специальными отделами по управлению в сфере культуры. Поэтому на начальном этапе аппараты управления культурной работой формировались исключительно в рамках системы советских управленческих структур - ревкомов. За парткомами закреплялись функции общего идеологического контроля и помощи в организации ОНО. Процесс создания отделов в связи с постепенным освобождением сибирских регионов естественно растянулся во времени до весны 1920 г. К июню 1920 г. ОНО существовали уже во всех губернских и многих уездных центрах, что также позволяет считать эту дату рубежом, завершающим период «перманентной организации» управления культурой.

Первые отделы народного образования на территории Сибири. Как отмечено выше, первым органом управления культурой, сформированным на территории Сибири, является Тюменский у ОНО. В силу этого обстоятельства история его возникновения и начала работы представляет особый интерес. Кроме того, первоначальное оформление отдела происходило самостоятельно, без участия Сибревкома (до октября 1919 г.). Это давало возможность для проявления собственной инициативы работников, тем более, что еще не существовало специально выработанных схем по организации отделов народного образования в Сибири, отсутствовала налаженная связь с Наркоматом просвещения. 8 августа 1919 г. Тюмень была освобождена Красной Армией от белогвардейских войск. 13 августа в городе был организован уездный военно-революционный комитет, в составе которого был образован отдел народного образования. Тюменский ОНО приступил к работе уже 15 августа. Руководители отдела были назначены непосредственно уревкомом при участии укома РКП(б) (первый заведующий - Герасимов, с 1 сентября 1919 г. - Е.В. Полюдов)2. Однако организационный период затянулся до середины сентября: до этого времени не было сконструировано ни одного подотдела. К октябрю 1920 г. имелось 4 подотдела: дошкольный, школьный (с секциями: национальных меньшинств, статистической, школьно-агрономической и профессионального образования, школьно-санитарной и дефектной)3, внешкольный (с секциями: общеобразовательной, клубной и организации народных домов, библиотечной, театрально-музыкальной и печатного слова)4, счетно-хозяйственный (с секциями снабжения и школьного питания) и общая канцелярия .

На основе этой структуры уездный отдел в октябре 1919 г. был преобразован в губернский. В 1919 - начале 1920 гг. отделом последовательно заведовали Е.В. Полюдов, Федяев, Суханов, М.П. Вахмина6. С этого времени на Тюменский губОНО была возложена задача наладить культурную работу в масштабе всей Тюменской губернии (до середины 1920 г. Тюменская губерния находилась в административном подчинении Сибревкома). К декабрю 1919 г. оформилась и новая конструкция отдела. С этого времени он состоял из общей канцелярии (в штате которой находилось 3 чел.) и 10 подотделов: организационного (17 чел.), финансового (16), единой трудовой школы (18 человек, в том числе 5 разъездных инструкторов), внешкольного (19, из них 5 инструкторов), искусства (2), профессионально-технического образования (2), национальных меньшинств (в данном подотделе работников не было вообще), статистики (4), информационно-издательского (4) и хозяйственного7.

Начало работы Тюменского ОНО происходило в чрезвычайно трудных условиях, характерных для Сибири в целом. При отступлении белыми войсками было вывезено все делопроизводство городских и уездных школ. Как отмечалось в отчете о деятельности Тюменского губОНО за 1919 г., «после них (белогвардейцев - Н.А.), как после саранчи на нивах, не оставалось ничего»8. Всю работу пришлось начинать с нуля, так как отдел не располагал никакими данными о положении образования и культурно-просветительной работы на территории Тюменской губернии к моменту восстановления советской власти. Первым мероприятием, проведенным Тюменским уОНО сразу после его организации стала постановка на государственный учет всех школ, клубов, театров, цирка и библиотек города и уезда. Затем отдел предполагал зарегистрировать всех учителей и культурных работников. Руководители Тюменского ОНО отмечали, что оставшееся после ухода колчаковцев в губернии учительство было буквально запугано и терроризировано всем происходившим и отказывалось на первых порах выполнять сколько-нибудь важную работу9.

class2 Становление системы управления культурой Сибири (середина 1920-

начало 1922 гг.) class2

Государственные органы по управлению культурой

Решения Первого Общесибирского съезда работников внешкольного образования (в первую очередь, решение о первой реорганизации СибОНО) послужили началом нового этапа в истории организации управления культурой Сибири. Кроме того, в августе 1920 г. в составе Сиббюро ЦК РКП(б) появился Агитационно-пропагандистский отдел (Агитпроп), в функции которого также входила координация культурной и политико-просветительной работы на территории Сибири. За конечную точку рассматриваемого периода целесообразно взять начало 1922 г., когда Сибирская комиссия по пересмотру Сибгосучреждений приняла постановление о значительном сокращении штатов и утвердила решение об очередной, последней реорганизации СибОНО. Тогда же произошла последняя реорганизация и в структуре Агитпропов. Возникшая в итоге данных реорганизаций структура в основном оставалась неизменной в течение всего следующего периода в истории системы партийного и государственного управления культурой в Сибири (1922 -1925 гг.).

Изучаемый период имеет четко выраженную специфику. Если начальный этап ее формирования получил в прессе того времени наименование периода «перманентной организации», то период с середины 1920 до начала 1922 гг. можно назвать периодом «перманентной реорганизации». Действительно, в это время последовательно происходят 3 перестройки структуры СибОНО и одна - Агитпропа Сиббюро ЦК РКП(б), целью которых являлся поиск наиболее целесообразного и экономичного механизма по управлению культурой.

В это время окончательно определились границы территорий, подведомственных деятельности «сибов». Так, уже в октябре 1920 г. заведующий СибОНО СИ. Канатчиков сообщал в Центральное бюро информации и связи Наркомпроса о том, что к ведению СибОНО относятся отделы народного образования Омской, Томской, Алтайской, Семипалатинской, Иркутской губерний и Якутской области со всеми входящими в них уездами1. Причем Канатчиков особо подчеркнул, что связь с ОНО этих губерний Наркомпрос может осуществлять только через СибОНО, что также являлось новым моментом в системе управления культурой. Эта оговорка свидетельствует о попытках определить статус СибОНО и установить принцип четкой субординации в отношениях центрального, общесибирского и губернских управленческих органов. С незначительными изменениями (летом 1921 г. Семипалатинская губерния отошла к Киргизской АССР, 13 июня того же года была образована Новониколаевская губерния, административно подчиненная Сибревкому; с образованием в 1922 г. Ойротской АО управление культурой на ее территории также было подчинено СибОНО; наконец, с образованием Якутской АССР в том же году она вышла из территориального подчинения СибОНО) эта схема губерний, подведомственных руководству со стороны СибОНО, сохранялась весь «сибревкомовский период», то есть до конца 1925 г.

Первая реорганизация СибОНО. Как отмечалось в официальных документах, задача усиления работы на местах и необходимость «налаживания связи» с губерниями послужили основанием для первой реорганизации СибОНО. С 12 июня 1920 г. конструкция отдела получила более разветвленную и дробную структуру, состоявшую уже из 10 подотделов: организационно-административного, научно-методического, единой трудовой школы, национальных меньшинств, внешкольного образования, искусств, высших учебных заведений, сметно-финансового, издательского, снабжения и общей канцелярии2.

Этим реорганизация СибОНО не ограничилась. По сути, она продолжалась вплоть до начала 1921 г., когда был создан подотдел исследования Сибири. Поэтому можно выделить время с июня 1920 до января 1921 гг. в особый подпериод в рамках рассматриваемого процесса становления государственных органов управления культурой. Уже в августе 1920 г. внешкольный подотдел СибОНО согласно постановления Наркомпроса был преобразован в политико-просветительный. Это не было простым переименованием. До этого внешкольный подотдел занимался в основном работой в собственно культурной сфере (библиотеки, театры, музеи, выставки). Теперь центр тяжести работы подотдела в соответствии с новыми задачами, вставшими перед новой властью (пропаганда ее экономических мероприятий времени военного коммунизма), переносился на политическое воспитание и идеологическую обработку населения. Хотя установка на политическое воспитание «нового человека», лояльного режиму, изначально присутствовала в большевистской концепции культуры, в изучаемое время происходит значительное усиление этого направления культурной деятельности. С помощью системы политпросветов это воспитание могло быть осуществлено в более короткое время в отличие, например, от системы общего образования. Кроме того, по охвату населения (потенциально очень большому) политпросветы также могли в идеале гарантировать более эффективную и результативную работу среди взрослого населения.

Финансовый кризис 1922 г. и развитие системы управления

Начало 1922 г., когда произошла последняя реорганизация СибОНО и значительное сокращение штатов всех отделов народного образования, литературно-издательские подотделы были преобразованы в подотделы печати АПО всех уровней, является точкой отсчета нового периода истории органов управления культурой Сибири. В результате указанных мероприятий возникла относительно устойчивая структура ОНО и АПО, мало изменившаяся впоследствии. Период поисков завершился, начался новый этап развития системы управления, содержанием которого явилось налаживание руководства культурой в новых организационных и экономических условиях. Конечной границей третьего периода является декабрь 1925 г., когда прошел Первый краевой съезд Советов Сибири, принявший решение о ликвидации Сибревкома как высшего государственного органа управления на территории Сибири. Сибирский отдел народного образования был преобразован в краевой ОНО при Сибкрайисполкоме.

Внутри изучаемого периода следует выделить два подпериода: 1922 г. как год масштабного финансового кризиса, особенно остро сказавшегося в сфере культуры и задержавшего начало нормального функционирования созданной к началу 1922 г. системы государственного управления культурой и 1923 - 1925 гг. как время стабилизации и утверждения этой системы.

Общее состояние культуры в 1922 г. Кризис 1922 г. был вызван резким снижением государственных ассигнований на нужды образования и культуры, наблюдавшимся в конце 1921-1922 гг. Причем в Сибири это снижение было более значительным, чем по России в целом. Например, в 1922 г. по сравнению с 1921 г. отпуск средств учреждениям, подведомственным ОНО, уменьшился в 8 раз1. Впоследствии в сводном обзоре работы Сибревкома ситуация в 1922 г. была охарактеризована так: «Общие условия, в которых в Сибири протекала работа по народному образованию, не могут считаться даже сколько у нибудь сносными» . Уменьшение финансирования не замедлило сказаться на состоянии как учреждений культуры, так и аппаратов по руководству ими. Красноречиво обрисовывает ситуацию доклад «Положение народного образования в Сибири», составленный по специальному заданию Сиббюро ЦК РКП(б) в конце года: «Материальные условия распыляют армию работников просвещения и делают ее в своей области небоеспособной: физически истощенная, босая и голая армия является случайным сбродом, который никакой серьезно продуманной операции выполнить не может. Строго говоря, у нас нет теперь государственно поставленного просвещения, потому что нет работников просвещения. Самые стены школ и детских домов молчаливо говорят детям, что народное образование переживает тяжелый и затяжной кризис». В качестве главной причины такого положения вещей в докладе названо «поголовное бегство преподавательского персонала вследствие материальной необеспеченности» .

Массовый отток специалистов из учреждений народного образования и культуры в 1922 г. достиг апогея. Многие из числа приехавших в разное время в Сибирь специалистов (например, профессура сибирских вузов) стремились вернуться в Центральную Россию, где условия существования были более сносными. Та же тенденция наблюдалась и среди собственно управленческих кадров. Например, в 1922 г. в Курск уехал, несмотря на все попытки оставить его в Сибири, заместитель заведующего Томского губОНО С.Н. Карлов, отнесенный губОНО к числу четырех «наиболее выдающихся работников» отдела4. Как следствие - многие ответственные должности в рассматриваемое время оказались занятыми людьми, не обладавшими организаторскими способностями.

Но и те сотрудники, которые остались в Сибири, предпочитали переходить из учреждений ОНО на более стабильную и высокооплачиваемую работу. Об этом, в частности, писал в статье «Сибирские политпросветы» М.М. Басов: партийные комитеты не поняли значения политпросветов в деле организации пропагандистской работы и не уделили должного внимания привлечению к ней ответственных работников-коммунистов. К тому же высококвалифицированные, но беспартийные работники, в которых очень нуждались политпросветы, «не желали идти в политпросветы по чисто материальным причинам»5.

Другой пример привел заведующий СибОНО Д.К. Чудинов в статье об итогах инспекционной поездки в Алтайскую губернию в конце 1922 г. Он писал: «Осматривая музей в Барнауле, мы получили наглядное доказательство нищенства и дезертирства (культработников - Н. А.). Заведующий минералогическим отделом музея, человек высокой квалификации, показавший нам свой отдел, посмотрел на часы и, извинившись, заявил, что ему пора уже идти торговать. Оказывается, он служил приказчиком в лавке Губторга». «Идет быстрым темпом, - резюмировал Чудинов, - процесс отлива наиболее культурных работников»6. отмечалось: «Незначительная зарплата их работников заставила уйти из них специалистов, которые в хозорганах получают несравненно лучшее вознаграждение; благодаря такому отливу работников из профобров последние влачат довольно жалкое существование» .

Естественно, отток специалистов и рядовых работников из ОНО и учреждений культуры являлся препятствием для эффективного управления культурой в Сибири и негативно сказывался на процессе собственно культурного развития. Как итог -практически полное разрушение системы просвещения, созданной в 1919-1921 гг. В статье Г.И. Черемных «Народное просвещение в Сибири» отмечается, что в 1922 г. по количеству школ и числу обучающихся в них детей Сибирь оказалась ниже уровня 1916 г. (в 1916 г. насчитывалось 279225 учащихся, а к концу 1922 г. - 255242, при том, что в 1921 г. в сибирских школах обучалось почти 550000 чел.)8.

Похожие диссертации на Система управления культурой Сибири,1919-1925 гг.

Политические органы Сибирского военного округа в системе жизнедеятельности Красной Армии (дкабрь 19919 - 1925 гг.)Щербин Николай Макарович

Становление и развитие системы подготовки офицеров запаса в высших учебных заведениях Дальнего ВостокаКарпов Сергей Иванович

Московский учебный округ в 1804-1835 гг.: создание государственной системы образования, управление и подготовка педагогических кадров Захаратос Дмитрий Андреевич

Власть и управление в РоссииСукиасян Михаил Артемович

Развитие книжной культуры Сибири конца XVI - XVII вв.Силаева, Ирина Александровна

Формирование системы образования и е# влияние на русскую художественную культуру Западной Сибири во второй половине XVIII векаНечаева Лариса Викторовна

Вклад политических ссыльных в культуру Западной Сибири : 1905-1917 гг.Букин Алексей Федорович

Книжная культура сельского населения Западной Сибири : конец XIX - начало XX в.Тимофеева, Юлия Викторовна

Традиционная культура коренных народов Восточной Сибири (1920 - конец 80-х гг.) : опыт сохранения и развитияЦыренова Зинаида Егоровна

Развитие культуры народов Северо-Западной Сибири в конце XIX - первой трети XX вв.Еремеева Ольга Ивановна