Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. КАЗАЧЬЕ НАСЕЛЕНИЕ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА 58
1. Сибирское казачество: источники формирования, численность, размещение 58
2. Этнический состав сибирских казаков 89
3. Конфессиональный состав сибирских казаков .
ГЛАВА 2. ТЕРРИТОРИЯ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА 120
1. Формирование войсковой территории 120
2. Административно-территориальное деление Сибирского казачьего войска 141
3. Основные категории войсковых земель 160
ГЛАВА 3. УПРАВЛЕНИЕ В СИБИРСКОМ КАЗАЧЬЕМ ВОЙСКЕ 198
1. Войсковое управление в дореформенный период 198
2. Управление в Сибирском казачьем войске в пореформенный период 215
3. Управление в Сибирском казачьем войске в конце XIX - начале XX вв 236
ГЛАВА 4. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ЖИЗНИ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА 261
1. Войсковое хозяйство и финансы 261
2. Станичное хозяйство и финансы 290
3. Хозяйство сибирского казака 321
ГЛАВА 5. ОРГАНИЗАЦИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ И БОЕВОЙ ПОДГОТОВКИ В СИБИРСКОМ КАЗАЧЬЕМ ВОЙСКЕ 355
1. Военная служба сибирских линейных казаков в дореформенный период 355
2. Воинская повинность сибирского казачества в 1860-1870-е гг 373
3. Реформа 1880 г. Организация военной службы и боевой подготовки сибирских казаков в конце XIX - начале XX вв 395
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 412
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 417
ПРИЛОЖЕНИЯ 467
- Сибирское казачество: источники формирования, численность, размещение
- Формирование войсковой территории
- Войсковое управление в дореформенный период
Введение к работе
Актуальность темы. Исследовательский интерес к пространственным аспектам отечественной истории, укорененный в ее онтологической специфике, всегда был значительным. Достаточно вспомнить знаменитое высказывание В.О. Ключевского: «История России есть история страны, которая колонизуется»1. В России, стране обширных пространств, постоянно наблюдалась значительная вариация исторической динамики составляющих ее регионов и социокультурных общностей. Без обращения к их истории невозможно целостное и объемное воссоздание прошлого.
В современном гуманитарном знании изучение проблем «локального» (локальной истории, локальной экономики, локальной культуры и локальной идентичности) в силу ряда взаимовлияющих факторов онтологического и гносеологического порядка получило особый статус и ценность. Без сомнения, обновление взгляда на роль местных акторов в жизни империй вывело исследования в русле империологии на новый теоретический уровень2, придав им свежее дыхание.
Это совпало, а отчасти и повлияло на углубление представления о территории и территориальности в истории социальных общностей, когда рассматривается не просто пространственное выражение исторического развития, но встроенность территории в самый механизм этого развития. Или, иными словами, «территория всегда является результатом двойного движения: социализации пространства и распространения социальности»3. Это повышение интереса к локальным аспектам истории было подкреплено и актуализировано процессом глобализации, который не только не отменил существование региональных и локальных особенностей, но и усилил их.
Ключевский В.О. Русская история: Полный курс лекций в трех книгах. - М., 1993.-Кн. 1.-С.20.
См.: Российская империя в зарубежной историографии: Работы последних лет: Антология / Сост. П. Всрт, П.С. Кабытов, Л.И. Миллер. - М., 2005. - С. 15.
3 Di Meo G. Geographie sociale et territories. - Paris: Collection Fac. Geographie, Nathan Universite, 1998.-P. 316.
Взаимодополняемость и взаимозависимость глобальных и локальных тенденций в современном мире удачно концептуализирована английским социологом Р. Робертсоном в термине «^локализация» .
В этом контексте изучение уникального института, сформировавшегося именно в результате сопряженности социального и пространственного аспектов российской истории, каковым является казачество, приобретает особую значимость. Сибирское казачество, благодаря сочетанию в его социальной организации боевого и хозяйственного начал, являлось весьма эффективным инструментом имперской политики освоения восточных регионов страны. Поэтому история Сибирского казачьего войска привлекала внимание многих поколений отечественных исследователей, искавших в прошлом ответы на злободневные проблемы жизни. В современных условиях многие проблемы его истории из теоретических перерастают в практические. Ставшее реальностью движение за возрождение казачества и поиск оптимальных путей использования его потенциала в интересах государства и общества в число таких проблем выдвигают необходимость детального исследования социальной, военно-организационной, экономической структур войска. Использование созидательного потенциала казачества невозможно без изучения исторического опыта этого сословия, отказа от идеализации прошлого, наметившейся срели части активистов казачьего движения.
Степень изученности темы. В отличие от истории Донского, Уральского или Оренбургского казачьих войск, дореволюционная историография Сибирского войска не была столь объемной и разнообразной. Отдельные эпизоды его истории нашли отражение в 1850-е - 1860-е гг. в сочинениях П.И. Небольсина, И. Завалишина, Ю.А. Гагемейстера и др.2 Наиболее интересными из них были первые литературно-публицистические опыты Г.Н. Потанина, содержавшие, в частности, этнографические зарисовки из жизни си-
1 Robertson R. Glocalization: Time-Space and Homogeneity-Heterogeneity II Featherstone M., Lash S., Robertson R. (Eds.) Global Modernities. - London: Sage, 1995. - P. 28-29.
Небольсин П.И. Заметки на пути из Петербурга в Барнаул. - СПб., 1850; Гагемей-стер Ю.А. Статистическое обозрение Сибири. - СПб, 1854. -Ч. 1-3; Завалишин И. Описание Западной Сибири. - М., 1862. - Т. I.
бирских казаков . Отмечая бытовые, хозяйственные, поведенческие и пр. отличия иртышских и бийских казаков, он объяснял их существование не только территориальным и природно-географическим факторами, но и межкультурным взаимодействием: значительным влиянием казахов на уклад жизни» первых из них и алтайских крестьян - на вторых.
В работе М. Красовского дается обзор состояния казачьих хозяйств в Области Сибирских киргизов в конце 1850-х - начале 1860-х гг., приводятся интересные сведения об уровне развития казачьего скотоводства, земледелия, промыслов (извоза, рыболовства, добычи соли и пр.)2. Отмечая, что сибирский казак «...не имеет и половины того, что мог бы извлечь из своей обстановки трудом, с которым ... знаком мало», причину этого автор крайне упрощенно видит в присущей казаку лени. Далекий от казачьей жизни, офицер Генерального штаба даже не упоминает о негативном влиянии на казачье хозяйство в дореформенный период принудительного труда на войсковых предприятиях и регулярного характера военной службы.
Две статьи казачьего офицера, выступавшего в печати в 1870-е гг. под псевдонимом «Седьминец», были посвящены критическому анализу деятельности местных комитетов по подготовке положений о Сибирском казачьем войске 1859-60 гг. и 1863 г. (судя по тексту, он был очень хорошо знаком с ходом и результатами их законотворческой работы; можно предположить, что это был Ф.Н. Усов или А.П. Нестеров), а также Комитета по пересмотру казачьих законоположений, созданного в 1866 г. при Управлении иррегулярных войск3.
R одной из статей особое внимание было уделено детальному разбору, недостатков Положения о воинской повинности Сибирского казачьего вой-
1 Потанин Г.Н. Полгода в Алтае // Русское слово. - 1859. - № 9. - С. 61-134.; Он же.
Заметки о Сибирском казачьем войске // Военный сборник. - 1861. -№ 5. - С. 3-32,
2 Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерально
го штаба. Область Сибирских киргизов / Сост. Ген. штаба подполковник Красовский. -
СПб., 1868.- Ч.І.
3 Вести с востока и запада, из Европы и Азии // Азиатский вестник. - 1872. - № 1. -
С. 68-76; Седьминец. Реформы в Сибирском казачьем войске // Сборник газеты «Сибирь».
-СПб., 1876.-Т. I.-С. 335-368.
ска (1871 г.), отнесенного Седьминцом к числу законов, которые «...ниспадают, как снег на голову, поражая и своей неожиданностью, и своей несообразностью с современными требованиями народной жизни». Автор показал прямую зависимость состояния казачьего хозяйства, как в дореформенный, так и в пореформенный период не от количества предоставленных казакам льгот и привилегий, а от существующего порядка отбывания воинской повинности. Поэтому не случайно он оценивал новый порядок отбывания воинской повинности как «вопиющую несправедливость», когда разделением казачьего населения на «служилых» и «войсковых граждан» нарушался принцип всеобщности военной службы, и вся ее тяжесть перекладывалась преимущественно на плечи бедных слоев казачества.
Особое место в дореволюционной историографии войска занимает Ф.Н. Усов. Если его первые работы носили исключительно справочный и статистический характер, то книга, появившаяся в 1879 г., несмотря на название - «Статистическое описание Сибирского казачьего войска», заметно отличалась от предшествующих изданий1. Практически каждая из ее глав, посвященных различным сторонам жизни войска, содержала исторические экскурсы, написанные с привлечением богатого материала войскового архива. Например, Ф.Н. Усов проследил динамику войскового населения более чем за 40 лет, соотношение естественного и механического прироста его численности, рассмотрел процесс формирования войскового капитала и основные источники его пополнения, показал постепенное усиление роли земледелия в хозяйстве сибирских казаков, включил в текст работы этнографические заметки об их быте и пр. В последующие годы его книга стала своеобразным образцом для составления отчетов о состоянии Сибирского войска. Труды Ф.Н Усова высоко оценили военные литераторы Н. Краснов и М. Хорошхин.
Справочная книжка о Сибирском казачьем войске / Сост. Ф.Н. Усов. - Тюмень, 1873; Усов Ф.Н. Сибирское казачье войско. Список населенных мест по сведениям за 1876 г. - Омск, 1877; Он же. Статистическое описание Сибирского казачьего войска. -СПб., 1879.
широко использовавшие опубликованные в них материалы при написании своих работ1.
В ходе изучения экономического развития казачьих войск, обратив внимание на особенности организации, порядка службы и хозяйства сибирских линейных казаков в дореформенный период, Н. Краснов не ограничился использованием работ Ф.Н. Усова и обратился к архиву Главного управления иррегулярных войск. Он впервые ввел в научный оборот материалы, связанные с подготовкой реформы войска в 1846 г. (выдержки из записок и отзывов генерал-майора В.И. Гурко и генерал-губернатора Западной Сибири П.Д. Горчакова и пр.). Характеризуя результаты землеустройства, которое велось в войске с 1851 г., он отметил его явные недостатки (спешность и огромный объем работ, злоупотребления землемеров и пр.) и раскрыл основные принципы таксационного межевания войсковых земель, начавшегося с 1877 г.
Количество публикаций, появившихся в конце XIX - начале XX вв., заметно возросло. В ряде из них характеризовалось материальное положение казаков и офицеров, состояние казачьего хозяйства и перспективы его дальнейшего развития. Так, Г.Е. Катанаев, А.Е. Новоселов писали о кризисе пореформенного казачьего хозяйства, основанного на скотоводстве и промыслах, и начавшемся с конца 1880-х гг. трудном переходе большинства сибирских казаков к земледелию. Войсковой агроном Н.Г. Овчинников обратил особое внимание на возможности рационализации казачьего хозяйства при
Краснов Н. Влияние развития коневодства и скотоводства на отправление казаками воинской повинности (военно-статистический очерк) // Военный сборник. - 1877. -№ 10; Он же. Народонаселенность и территория казаков Европы и Азиатской России // Военный сборник. - 1877. - № 12; 1878. - № 1-5; Он же. Влияние экономического развития казачьих войск на успех их в народном образовании // Военный сборник. - 1879. - № 10-12; Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания / Сост. Ген. штаба полк. М. Хорош-хин. - СПб., 1881; Хорошхин Н. Военно-статистический обзор казачьих войск // Военный сборник.-1881.-№5-11.
сохранении общины, являвшейся гарантом исправного выхода казака на военную службу .
Значительно больше публикаций было посвящено казачьему землевладению и землепользованию. Часть из них раскрывала позиции различных ведомств по вопросу о землеустройстве Сибирского войска и его правах на владение и пользование некоторыми категориями земель и др. В исследованиях М.В. Певцова и Г.Е. Катанаева, отстаивавших войсковые интересы, были рассмотрены причины возникновения и развитие межведомственного конфликта, касавшегося земель 10-верстной полосы, показано значение последних для войскового хозяйства2.
Другая часть работ затрагивала широкий круг внутривойсковых аграрных проблем: уменьшение размеров казачьего земельного пая, переход земель офицерской потомственной собственности в руки разночинцев, нерациональное использование всех категорий войсковых земель и пр. К их числу можно отнести появившуюся уже в годы гражданской войны брошюру Г.Е. Катанаева, ставшую своеобразным ответом на обвинения войсковой администрации и войскового офицерства со стороны ряда депутатов 3-го войскового круга в «землеограблении» рядового казачества. Полемическая заостренность работы внесла значительную долю субъективности в освещении проблемы, тем не менее, автору удалось показать неоднозначность и проти-
Катанаев Г.Е. Прииртышские казаки и киргизы Семипалатинского уезда в их домашней и хозяйственной обстановке (к вопросу о культурном взаимодействии рас) // Записки Западно-Сибирского отдела императорского русского географического общества. -1893. - Кн. XV. - Вып. 2. - С. 1-38; Он же. Хлебопашество в Бельагачской безводной степи Алтайского горного округа // Записки ЗСОИРГО. - Омск, 1893. - Кн. XV. - Вып. 2. -С. 1-24; Суров А. Материальное положение офицеров казачьих войск // Военный сборник. - 1900. - № 3. - С. 146-156; Новоселов А.Е. (Невесов А.) Иртышский казак // Сибирские вопросы. - 1912. - № 18. - С. 72-82; Овчинников Н.Г. Очерки хозяйства казаков Сибирского войска. - Омск, б.г.
Сибирское казачество: источники формирования, численность, размещение
Сибирское линейное казачье войско было образовано из различных по своему социальному происхождению казаков, водворенных на сибирских пограничных линиях в последней четверти XVIII в. К началу XIX в. численность «сибирских линий казаков» превысила 6 тыс. чел. муж. п., поэтому назрела необходимость окончательного оформления их войсковой организации. Начавшийся в 1808 г. вывод регулярных армейских частей из Сибири на западные границы Российской империи ускорил ее создание. Представляя собой здесь единственную кавалерию, 6288 казаков должны были осуществлять «беспрестанное охранение границ»- Сибирских пограничных линий, протяженность которых составляла 2400 верст. Ограниченная численность сибирских линейных казаков на долгое время обусловила бессрочный и бессменный характер службы. В этих условиях вновь образованное войско постоянно нуждалось в увеличении строевого состава.
Текст Высочайше утвержденного доклада военного министра «О новом образовании Сибирского линейного казачьего войска» (1808 г.) указывал лишь два возможных источника дальнейшего пополнения казачества. Главным из них являлся естественный прирост: при запрете выхода из войскового сословия его численность должна была увеличиваться, в первую очередь, за счет казачьих детей. В качестве другого источника «приумножения сего войска» рассматривалось добровольное зачисление в его состав казахов и калмыков. Ввиду этого войсковой канцелярии предписывалось «...прилагать возможные способы склонять иноверцев из-за границы к переселению и обращению в нашу веру». Чаще всего добровольно вступавшими в войсковое сословие были ка-захи-джатаки, из-за своей крайней бедности не имевшие возможности кочевать в степи и осевшие при линейных крепостях и редутах в качестве наемных работников. Они зачислялись в войско по материальным соображениям, например, рассчитывая на получение продовольствия для себя и своих детей (по Положению 1808 г., казачьи дети возрастом от 2 до 17 лет обеспечивались продовольствием за счет казны). По подсчетам Г.И. Успеньева, «ново-крещенные киргизы» и их сыновья, числившиеся уже в качестве «казачьих детей», в 1831 г. составляли в некоторых полках около 3,5 % казаков1.
Зачисленные в войско казахи, как правило, не включались в строевой состав полков. Служба в строю ожидала лишь их детей. Это было связано с трудностями как материального, так и служебного свойства (отсутствие у новоиспеченных казаков средств на приобретение лошади, обмундирования, снаряжения, незнание русского языка и пр.). Войсковое начальство старалось включить их в разряд резервных казаков, чей труд широко использовался для поддержания и развития войскового хозяйства. Однако большинство приписанных к войску казахов, даже молодого возраста, стремились избежать зачисления в этот разряд и сразу войти в число «уволенных от службы», т. е. отставных казаков.
Командиры полков, понимая сложность ситуации, были вынуждены поддерживать их в этом стремлении. Так, в октябре 1830 г. командир 4-го полка сотник Жуков ходатайствовал перед войсковой канцелярией о зачислении 5 «новокрещенных киргиз», живущих в креп. Николаевской, сразу в отставные казаки.
Формирование войсковой территории
До конца XVIII в. на Сибирских пограничных линиях земли в пользование казакам не отводились. В 1740-1760-х гг. большинство казаков на линиях были «годовальщиками», т. е. временно командированными на службу с Дона или из сибирских городовых команд. Земельные наделы они имели в местах постоянного проживания. Крепостные казаки, которые вместе с семьями были водворены в укреплениях Иртышской линии, вместо земли получали за службу провиантское довольствие и денежное содержание. Земли, прилегавшие к крепостям, использовались ими почти исключительно для заготовки сена для служебных лошадей по распоряжению начальства.
В челобитной, поданной в 1763 г. в Сибирский приказ иртышскими казаками, отмечалось: «...Особливых дач пашенных земель и смежностей сенных покосов, рыбных и звериных промыслов, и лесных и прочих, к продовольствию человеческому служащих... у нас вовсе не имеется, а жительствуем мы в крепостях, форпостах и станицах обще с воинскими командами... и довольствуемся с женами своими и детьми одним только получаемым жалованием и месячным провиантом... По всем... обстоятельствам мы стали казацкого звания чужды, а походим больше на многораздробленных и изнуренных работников»1.
Лишь благодаря ходатайствам начальника Сибирских пограничных линий генерала-поручика И.И. Шпрингера сенатским указом от 27 марта 1773 г. иртышским крепостным казакам было предоставлено право на получение 6-десятинных наделов на каждую мужскую душу. Размер участков был значительно меньшим, чем у сибирских крестьян, но признавался межевой экспедицией Сената наиболее приемлемым «...дабы, с одной стороны, достаточно было на их (казаков. - С. А.) довольствие, а с другой стороны, и не делало излишества, и чрез то, занимая их хлебопашеством, не удаляло от настоящей по их званию службы». В состав 6 дес. должны были входить селитебное место, пашня, выгон, сенокос и лесные угодья. Реализуя в отношении иртышских казаков принцип «никому землями даром владеть не велено», закон обусловил основной признак их земледержания: условное держание земли за несение службы1. Указ этот касался только иртышских казаков, но постепенно юридическая практика распространила его и на другие линии и казачьи районы Сибири2.
Однако реальное наделение «Сибирских линий» казаков 6-деся-тинными наделами началось только через два десятилетия. До этого времени отсутствие земельных отводов, необходимых для обеспечения хозяйственной и служебной деятельности, казачьи команды восполняли земельными захватами, тем более что в районе пограничных линий «конкурентов» на пользование землей - казахов и крестьян - у них не было. С 1765 г. по инструкции генерал-поручика И.И. Шпрингера им запрещалось: первым - приближаться к пограничным линиям с внешней стороны на 10 верст, вторым- селиться с внутренней стороны линий ближе 40 верст3.
Войсковое управление в дореформенный период
Созданное в 1808 г. правительством по инициативе командования Сибирских пограничных линий Сибирское линейное казачье войско было предназначено для охраны южных границ Западной Сибири. С момента образования оно стояло особняком среди прочих казачьих войск, в которых структура управления, войсковое хозяйство формировались с учетом особенностей иррегулярной военной службы1. Одной из них было периодическое предоставление казаку отпуска (так называемой «льготы») сроком на несколько лет для занятия собственным хозяйством. Это давало ему возможность снаряжаться на службу за свой счет, обеспечить свою старость в отставке, а государству - сократить расходы на содержание дорогостоящей регулярной кавалерии. Сибирские линейные казаки из-за своей немногочисленности были этого лишены. Доклад военного министра «О новом образовании Сибирского линейного казачьего войска», утвержденный Александром I 19 августа 1808 г. в качестве первого Положения о войске, определил их военную служ-бу как бессрочную, бессменную и со снаряжением за собственный счет . Это обусловило специфику организации, функционирования Сибирского войска и те черты его «регулярности», которые отмечались многими современниками.
Закон крайне схематично определил структуру и функции войскового управления. Оно состояло из канцелярии, созданной по образцу других казачьих войск, и командиров так называемых дистанций.
В штат канцелярии, являвшейся коллегиальным органом, входили председатель (он же - войсковой атаман), избираемые офицерами на 3 года два непременных члена со штаб-офицерскими чинами и два асессора, войсковой прокурор и секретарь с гражданским чином XIV класса (штат войсковой канцелярии был утвержден 18 октября 1808 г.). Войсковой атаман назначался из числа «достойных штаб-офицеров» командиром 24 дивизии, которому в военном отношении подчинялось войско, и утверждался императором. 27 октября 1808 г. в этой должности был утвержден войсковой старшина Телятников1. По гражданской части войсковая канцелярия подчинялась местным губернским властям и сибирскому генерал-губернатору. Средства на ее содержание выделялись из государственной казны.
Служебные обязанности войска были изложены в самых общих чертах. Главной задачей линейных казаков являлось «беспрестанное охранение границ» посредством устройства пикетов на наиболее важных участках границы и ежедневных разъездов вдоль нее. В случае необходимости казаки должны были «...преследовать киргиз-кайсаков, отгоняющих воровским образом скот у линейных жителей» и выезжать за границу в степь для встречи и сопровождения купеческих караванов.
Утверждение Александром 19 августа 1808 г. первого положения о Сибирском войске - доклада военного министра «О новом образовании Сибирского линейного казачьего войска» - представляет особый, почти исключительный, случай. Существовавшая в начале XIX в. практика принятия подобных законов заключалась в Высочайшем утверждении проектов, рассмотренных Комитетом министров при совместных докладах министров военного и внутренних дел. Это требовало длительной подготовительной работы по межведомственному согласованию законопроекта, а, следовательно, и значительного времени2.
