Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Создание руссісих змшраіпских воинских организаций в Европе и их деятельность н 1920-х голах 35
Глава II. Поляризация її русской воинской эмиграции в 1930-е годы 84
Глава III. Участие белоэмигрантских воинских формироваЕіий во Второй мировой войне 140
Заключение 193
Список источников и литературы 214
- Создание руссісих змшраіпских воинских организаций в Европе и их деятельность н 1920-х голах
- Поляризация її русской воинской эмиграции в 1930-е годы
- Участие белоэмигрантских воинских формироваЕіий во Второй мировой войне
Введение к работе
В рамках диссертации рассматривается история деятельности русских эмигрантских воинских организаций - Русского общевоинеісоі о союза (РОВС) и Корпуса императорских, армии и флота (КИЛФ), в том числе и через призму судеб конкретных офицеров и генералов, состоянии!?: 2 _=гнм организациях. Рассматривается эволюция взглядов руководства русских эмигрантских воинских организаций, которая в 1930-х годах привела и этой среде к фактическому расколу на «пораженцев» и «оборонцеві. После :т". падения нацистской Германии на СССР этот раскол привел к тому, что часть русской воинской эмиграции пршїсетдооала победы Красной армии и участвовала в антифашистском движении Сопротивление :; тс- :;рс?-:л т :атс другая ее часть, более многочисленная, участвовала в той или иной форме и так называемом Русском освободительном движении и именно себя рассматривала как носителя воинских традиций Русской императорской арм""Г и пыталась в той или иной форме воинские традиции возродить в часіях Русского корпуса и других подразделениях, В той борьбе, которую они попытались возобновить в 1941 - 1945 гг., они усматривали продол;::еїі::с белой борьбы, начатой в России осенью 19І7 года.
Их взгляды эволюционировали от подчеркнутой лояльности к бывшим союзникам царской России по блоку Антанта, который р. перг то очередь олицетворяла Франция, к растущему разочарованию в странах - союзницах и в ценностях западной демократии и переориентации на гитлеровскую Германию и фашистскую Италию, чьи правящие режимы в 30-х гг. пропагандировали новые — антидемократические ценности — Бог, нация, труд, порядок, и призывали Европу к крестовому походу против большевизма, в защиту ценностей европейской христианской цивилизации. Эту точку зрения высказывали многие германские военные даже спустя много
Несмотря на смену внешнеполитических ориентиров и сложные взаимоотношения двух наиболее влиятельных воинских организаций -РОВСа и КИАФа, русская воинская эмиграция, как и Белые нрмш: период? гражданской войны в России, продолжали оставаться консервативно - охранительным движением в защиту исторической Российской государственности.
Хронологические рамки диссертации охватывают 1921 - 1945 гг. В 1921 г. чинами 1-го армейского корпуса Русской армии генерала барона ТШ. Врангеля была создана фактически первая русская воинская организация в зарубежье, ставшая своего рода каркасом Русскою общевошіскої о союза - Общество галлиполийцев, или как его еще называли в первые годы, Союз комбатантов - галлиполийцев. Члены этой организации Е значительной мере объединили в своих рядах врангелевцев, а со временем вокруг них объединились чины других Белых армий —Северной генерала Е.К. Миллера и Севсро — западной генерала КН. Юденича. Боле? того, Общество галлиполийцев в виде ветеранской организации существуем ио сей день, хотя правльно было бы называть ее Обществом потомков галли-полийцеВн До последнего времени эту организацию возглавлял дчн тл?, последних галлиполийцев ветеран - корниловец ИП. 1Срюков.(2) Так ;ке до последнего времени в США существовало Объединение дро довцев, вошедшее в свое время в РОВС и Общество галлііііо;:нйцсіі (3) ОВС существует и поныне в виде мемориальной ветеранской оргаїшзацпи.ІСИЛФ _орекгіат_шт свое с;ш!ествпиание з J.97D-JS JX Хронологические рамки диссертации сгрг.і:::"і":і: 19Л.Ь !91 rr,r ::o гда деятельность РОВСа и КИАФа была окончательно запрещена s целом ряде европейских стран, а их личный состав либо эмигрировал в третьи
страны, либо подвергся репрессиям НКВД СМЕРШ в странах прожинання.
В основе диссертации лежат материалы о деятельности русских эмигрантских воинских организаций, главным образом в Чехословакии, во Франции, на Балканах, частично в Германии, Финляндии, Бельгии, Отделы русских воинских организаций и США и Южной Америке играли второстепенную роль в рассматриваемый период, поскольку эги страны в меж-военный период были периферией Русского Зарубежья. Во всяком случае они видимо считались таковыми руководством РОВСа и КИАФа,
Деятельность русских эмигрантских воинских организаций на протяжении многих десятилетий в нашей стране спиталась запретной темой. Запретной она была уже потому что сам факт существования за пределами Советского Союза своего рола «России в изгнании». с ее укладом, ценностями, организациями, был вызовом Советской власти,
В 1920-х и первой половине 30-х п\ в СССР вышел целый ряд книг посвященных русской эмиграции, включая воспоминания «возвращенцев» — бывших белых офицеров и казаков, а так же публицистика, рассказывающая о подрывной антисоветской деятельности эмшрантов - белогвардейцев, например о боевиках генерала Кутепова или об убийстве эмигрантом Горгуловым французского президента Думера. Однако с середины 30-х гг. материалы о русской белой эмиграции перестают выходить в свет в СССР. Тогда же большинство эмигрантов, переписывавшихся со своими родственниками, оставшимися и Советской России были вынуждены прекратить переписку по их просьбе.
В конце 1980-х гг. с изменением политической ситуации в СССР оказалось, что эта тема представляет значительный общественный интерес, а сама проблема воинских организаций Русского Зарубежья является заостренной с идеологической и политической тонки зрения.
У современной России до сих пор нет своей идеологии, или, как теперь принято гоїїорть, концепции национального и государственного строительства. В условиях разочарования части современного российского общества как в ценностях «эпохи развитого социализма», так и в ценностях «рыночно - индивидуалистических», импортированных с Запада, у какой -то части общества вызывает интерес идеология, базирующаяся на традиционалистских, прав о консервативных устоях. Носителями таковых были чины РОВСа и КИАФа, а с недавнего времени являются носителями традиционалистских ценностей и некоторые общественные организации действующие в России.
Разработка вопросов связанных с созданием и деятельностью таких организаций как Русский общевоинский союз и Корпус императорских армии и флота, эволюция взглядов их руководства, различные аспекты деятельности чинов этих организаций, представляется актуальным также и в академическом плане, ибо они являются составной малоизученной частью русской истории и культуры двадцатого столетия. В частности, представляет интерес и то как эти ценности пытались сохранить, с какими проблемами столкнулись русские эмигранты - военные в странах своего проживания и почему они были убеждены в том, что идеология Белого движения будет когда - пибудь востребована в России, эти вопросы также представляют интерес.
Имеет смысл попытаться рассмотреть саму историю русской воинской эмиграции через призму конкретных фактов.Советская сторона давала сугубо отрицательные и непримиримые оценки белой эмиграции, как изначально враждебной Советской власти. В этом была значительная доля истины.Поэтому в советской исторической и художественной литературе ос-вещалисв лишь «реставраторские» планы руководства РОВСа и подрывная деятельность боевиков генерала Кутепова. Деятельность РОВСа по сохра -7-нению русских воинских реликвий, создание инвалидных домов для увечных русских воинов, оказание материальной помощи тем, кто оказался в затруднительном материальном положении, чисто человеческая взаимовыручка и поддержка, что было характерно для офицеров императорской русской армии, как правило оказывалось вне поля зрения советских историков и литераторов, Идеологическим «табу» был и вопрос, во имя чего сражались белогвардейцы против красных в годы гражданской войны в России, потом, в 20-е гг. нелегально пересекая границы СССР выполняя задания руковдетва РОВСа или КИАФа, а позднее, спустя 20 лет после окончания гражданской войны встать в строй рядовыми солдатами, как ото имело место в Русском Корпусе.
В СССР на проіяжспии многих десятилетий в массовом сознании закреплялись карикатурные образы белогвардейцев, которыми в их вооруженной антисоветской борьбе двигали исключительно корыстные мотивы — стремление вернуть себе богатства и власть, отнятые у них трудящимися в результате Октябрьской революции.Подобные оценки белогвардейцеы можно встретить и сегодня на страницах массовых изданий. На фоне подобных работ едва ли могли отложиться в массовом сознании те немногие публикации, которые вышли в нашей стране в 90-х гг.
"Audiatur et altera pars",- призывали древние римляне,-- "выслушай и другую сторону!" Такая возможность появилась лишь с конца 80-х гг. Одним из первых шагов в воссоздании портрета участников гражданской войны с белой стороны, стала монография А. Г. Кавтарадзе "Военные специалисты на службе Республике Советов11. В ней впервые были приведены генералов и штаб-офицеров, участников Первого Кубанского похода. Согласно их Послужным спискам, хранящимся в Российском государственном военно-историческом архиве, среди первопоходников потомственных дворян по своему происхождению был 21 %, детей офицеров и личных дворян — 39%, остальные были сыновьями мелких чиновников и солдат, происходили из крестьян и мешан. Помещиками, или сыновьями помещиков были 6% (4)г Эти цифры в основном отражали имущественное и сословное положение чинов белых армий, точнее, офицерства, периода гражданской войны. Большинство уцелевших в гражданской войне офицеров и генералов — первой о код никоь, которых упомянул в своей монографии А. Г. Кав-тарадзе, а эмиграции вступили в воинские организации, главным образом в РОВС,
Участник белого движения, поручик Марковской пехотной дивизии В. С. Макаренко — брат известного советского педагога и писателя А. С. Макаренко, в своих воспоминаниях, изданных в ФРГ, отмечал: "Это совсем не были представители правящего класса. Аристократы, помещики и капиталисты, веете, у кого были деньги, в большинстве покинули Россию сразу после Февральской революции. Добровольческая армия была укомплектована главным образом офицерами, юнкерами военных училищ, студентами, гимназистами, представителями духовенства, мелкими коммерсантами и т. п. Большой процент составляли зажиточные крестьяне" (5). Остается добавить, что сам В, С. Макаренко — офицер военного времени, как явствует из его Послужного списка, был сыном цехового мастера из Харькова и никаким имуществом не владел (6).
Историография данной темы делится на две части — отечественную и русского зарубежья. В свою очередь отечественная историография делится на советскую, и ту, что сложилась за последние десять лет. Причем исто-гшпггшфия лоелвдних лет лемпнетхигрует самый лщплкий спектр .мнений и о гражданской войне и о се участниках,
Однако модою говорить о наличии у отечественных историков двух доминирующих точек зрения. Первая сводится к признанию исторической правоты и моральной победы белого движения. Этой точки зрения придерживаются отечественные историки С. В. Волков, Л. Г. Кавтарадзе, В. Г. Бортневский, В. Ж. Цветков, В. Ф, Ершов. Л также писатели В. А. Солоухин, П. Г. Паламарчук, М. В, Назаров.
Помимо выше названных исследовагелей, за последние годы в России сложился свой круг независимых историков-исследователей, самостоятельно занимающихся изучением истории белого движения и русской военной эмиграции, не связанных с академическими институтами.
Так же за последнее десятилетие в России сложился свой круг изданий, специализирующихся на истории гражданской войны и белой эмиграции. Это журналы "Военная быль", "Белая Армия, Белое Дело", "Белая Гвардия", отчасти "Цейхгауз", газета "Дворянский вестник" и альманах "Дворянское собрание". Из этого ряда стоит выделить "Военную быль", потому что нынешняя редакции журнала является правопреемницей парижской. издававшейся в свое время под редакцией лейтенанта флота А. А. Геринга, По инициативе московской "Военной были" за последние годы в Москве состоялись научные конференции "Первая мировая война и участие в ней России (1914—1918 гг.)1 и "Белое движение на Юге России, 1918--І920 гг,". По итогам конференций были выпущены сборники (7). Помимо этих сборников и регулярного выпуска новых номеров "Военной были", редакцией были изданы мемуары полковника А. С. Гершельмана о походе на Петроград армии генерала Н. Н. Юденича в 1919 г. (8). Позднее была издана брошюра о крымско-татарских формированиях в составе ВСЮР.
Издание выходящие весьма скромными тиражами, противоречат массе советской исторической литературы о белом движении и белой эмиграции.
В основу научных исследований советских историков и книг, адресованных массовому читателю, были заложены схемы и подходы, нашедшие в свое время наиболее яркое выражение в "Кратком курсе истории ВКП(б)" и "Истории Гражданской войны в СССР" под редакцией комиссии ЦК ВКП(б). Благодаря подобным изданиям как например брошюра М.В. Рыбакова «Против Деникина», Москва, 1962 г., в сознании подавляющего большинства граждан бывшего СССР, родившихся после окончания гражданской войны, закрепились некие стереотипы.
Вышесказанное относится к школьным и вузовским программам, Положение здесь стало меняться лишь с начала 90-х гг.? хотя по-прежнему здесь многое зависит от позиции каждого конкретного преподавателя и педагога.
Из книг большинства советских авторов, читатель мог бы сделать следующие выводы. Гражданская воина в России была справедливой войной рабочих и крестьян под руководством коммунистической партии против буржуазно-помещичьих армий царских генералов Деникина, Юденича, Врангеля и адмирала Колчака. Причем сами белогвардейцы изображались зачастую не как самостоятельная военно-политическая сила, а как орудие в руках международного империализма. В этой борьбе "врагами трудового народа4 двигали корыстные5 материальные мотивы — вернуть себе богатства и власть, отнятые у них трудящимися. Политические цели белогвардейцев назывались исключительно реставраторские — восстановить в России монархию и дореволюционные порядки. Естественно, советские историки не давали ответа на некоторые вопросы. Например, откуда в России взялись целые армии, чей личный состав был укомплектован помещиками, фабрикантами, заводчиками, купцами, банкирами и прочими? Какими все-таки идеями вдохновлялись белогвардейцы, осуществляя боевые действия против большевиков в течение трех, а на Дальнем Востоке, пяти лет? Во -11 прос представляется немаловажным, если учесть, что большинство белогвардейцев - офицеров, казаков, солдат, были участниками Первой мировой войны,
Почему, оказавшись в изгнании, они стремились, в большинстве своем, не к материальному преуспеянию, а к тому, чтобы сохранить свое русское национальное своеобразие? Это выглядит вопиющим контрастом по сравнению с 4-й, постсоветской волной эмиграции из бывшего СССР.
Без ответа оставался и вопрос об участии белоэмигрантов в «Русском освободительном движении» в годы Второй мировой войны. Ведь в свое время многие из них участвовали в войне 1914-1918 гг. против Германии и Австро-Венгрии, которую современники называли Второй Отечественной войной.
Тема участия представителей русской военной эмиграции во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии, так же нуждается в детальном освещении. Тем более, что участники РОД называли себя «третьей силой», борющейся против Гитлера и Сталина. Представляется целесообразным попытаться рассмотреть процесс расслоения русской военной эмиграции в предвоенной Европе на «пораженцев», которые и составили «третью силу», и «оборонцев».
Первые книги, посвященные русской эмиграции первой волны, включая и военных, эвакуировавшихся с Юга России, появились в СССР еще в середине 20-х гг. Это были не научные исследования, а скорее публицистические отклики на злобу дня сегодняшнего, или, в лучшем случае, дня вчерашнего.
Выход в свет книг, написанных возвращенцами, преследовал двоякую цель. Во-первых, показать эмигрантскую жизнь в как можно более неприглядном виде естественные материальные тяготы и лишения, тоска по Родине, случаи морального падения и разложения, самоубийства. Все это преподносилось авторами в виде и преувеличивалось.
Во-вторых, подобные публикации старались внести и разложение в эмигрантскую среду и тем самым подтолкнуть как можно больше эмигрантов к возвращению в СССР. Эти акции служили и срыву попыток наиболее непримиримых белых эмигрантов возобновить вооруженную борьбу против- Советской власти.
Часть эмиграции, включая и незначительную часть военных, заняв сменовеховские позиции, так же способствовала ее разложению, публикуя материалы, направленные против Русской армии и ее главнокомандующего генерала барона П. Н. Врангеля. Одной из первых в этом ряду стоит книга Г. Раковского ЧСонец белых", который сам эвакуировался с врангелевцами из Крыма осенью 1920 г. (9),
Ярким примером негативной мемуаристики являются мемуары бывшего вран геле веко го генерала Е. И. Достовалова "О белых и белом терроре", написанные в 1923 г. Отрывок из них впервые увидел свет в 1923 г. па страницах берлинской газеты "Накануне1 , выходившей на русском языке (10). Пафос воспоминаний Е. И, Достовалова направлен против своего бывшего главкома — генерала П, Н. Врангеля и других военачальников. У Достовалова фигурирует германский штаб, функционировавший при вран-гелевском штабе в Крыму в 1920 г. Подробно автор описывает и русский беженский лагерь в Греции, упоминая случаи воровства, умопомешательства и алкоголизма среди его обитателей. Сами обитатели лагеря способны вызвать у читателя презрение, или в лучшем случае, жалость (11).
Полностью пти воспоминания бывшего генерала увидели свет в России в 1995 г., когда самого автора уже давно не было в живых. "Возвращенец" Достовалов был расстрелян чекистами в 1938 г., когда с их точки зрения давно превратился в отработанный материал (12)ч
B 1924 г. к Москве была издана книга другого "возвращенца" -- быв шего врангслевского офицера Л. Владимирова "Возвратите их на родину, Жизнь врангелевцев в Галлиполи и Болгарии", Она написана гораздо сдержаннее, чем воспоминания Достовалова, В ней содержится некоторый фактический материал, относительно прибытия Русской армии в Константинополь, размещения в Галлиполийском лагере и переезда в Болгарию. Автор заканчивает свое повествование описанием хорошего приема, который он встретил со стороны советских властей в Одессе (13).
С таких же позиций, что и книга Владимирова, написана книга другого "возвращенца11 донского казака И. Лунченкова "За чужие грехи (казаки в эмиграции)".
Несколько позже к СССР стали выходить книги, посвященные деятельности белоэмигрантских террористических групп, главным образом тех, что входили в подчинение генералу Л, П. Кутепову, Участников этих групп в те годы в СССР называли монархистами и это в известной степени отражало расстановку сил в лагере наиболее непримиримой части русской белой эмиграции. Генерал А- П. Кутепов и его начальник — генерал барон I"L Н. Врангель, вошли в подчинение великому князю Николаю Николаевичу, Более того, в середине 20-х гг. барон Врангель в силу целого ряда причин отошел в тень. Таким образом, называя чинов РОВСа монархистами, советские публицисты в известной степени констатировали положение? сложившееся в ту пору в русской эмигрантской военной среде- Кроме того, в те же годы подрывную деятельность против Советской власти пытались вести и чины Корпуса императорской армии и флота КИАФ, подчинявшиеся великому князю Кириллу Влади мировичу.
Судебному процессу над боевой группой РОВСа, в которую входили Болмасов, Сольский, Строевой, Самойлов, Адеркас , была посвящена брошюра Н. Кичкасова "Белогвардейский террор против СССР" (14),
Еще раньше вышла книга Л. Н. Бобрищева-Пушкина "Война без перчаток". В ней рассказывалось о политических убийствах, начиная едва ли не со времен Древнего Рима и лишь в конце, о судебном процессе в Лозанне над белыми офицерами М. М. Конради и А. П. Полуниным, убившими видного деятеля большевистской партии В. В, Воровского (15), В этом ряду следует назвать так же книги Р. Кудрявцева "Белогвардейцы за границей" и Е- А. Михайлова "Белогвардейцы - поджигатели войны" (16). Своего рода обобщающей статьей по истории русской белой эмиграции, вышедшей ц СССР до Второй мировой войны, может считаться статья в "Малой Советской Энциклопедии" в 10-м томе. В ней приводились конкретные даты, факты, имена (17),
Следующий этап в создании советской историографии, посвященной русской эмиграции и ее воинским организациям, наступил в конце Второй мировой войны, когда части Красной Армии вступили на территорию Восточной и Юго-Восточной Европы, где еще в середине 20-х гг. сложились многочисленные русские колонии.
Двигавшиеся вслед за советскими армейскими частями подразделения СМЕРШ и НКВД осуществляли в этих странах массовые аресты русских эмигрантов и членов их семей с последующей депортацией в СССР. Вместе с арестованными эмигрантами в СССР вывозились их личные архивы. Но в первую очередь вывозились архивы эмигрантских воинских организаций и их возглавите л ей.
Так, в Москву был привезен Русский заграничный исторический архив, более известный под названием Пражского архива. В первые послевоенные голы сотг днмки НКВД использовали его гдля оперативно-розыскной работы (18). Были вывезены архивы русских воинских организаций с Балкан и даже из Франции, которая не вошла в советскую оккупационную зону.
Именно таким образом был укомплектован фонд Русского Зарубежья и ведущем архиве России Государстве ином архиве Российской Федерации — ГЛРФ.
В него вошли фонды учреждений и организаций белых эмигрантов 1918—1945 гг.; в Болгарии, главным образом воинские части — штабы, в Германии — общественные организации, в Польше — штабы лагерей для интернированных частей ВСЮР, во Франции - Главное Правление Общества Галлиполийцев, канцелярия донского атамана, РОВС, Казачий Союз в Париже, Главное правление зарубежного союза русских военных инвалидов, Русский Союз участников Великой войны в Чехословакии и Союз возрождения казачества в Праге (19). Югославия: штаб 1-го армейского корпуса -- Галлиполи, Тырново5 Белград. Совет объединенных офицерских обществ в Королевстве сербов, хорватов и словенцев и другие офицерские общества, объединения юнкеров и кадет,
Личные фонды: генералов Ф. Ф, Абрамова и А. И. Деникина (до 1945 г.), М, А, Иностранцсва, А. А. Лампе. А. С, Лукомского. П. Ф. Рябикова, В. Г. Харжевского, В. В. Чернавина, Н. Ф, Эрна, А В. Фока, А. А. Цурикова, Б. А, Штейфона, полковника А. М. Шкслснко (20),
Однако нее вышеперечисленное, вплоть до конца SO-х гг, было едва доступно исследователям. Даже за прошедшие годы эти архивы разработаны недостаточно.
В годы, последовавшие за хрущевской "оттепелью", в СССР, вновь, как и в 20-е гг. стали выходить воспоминания русских эмигрантов нерпой волны, вернувшихся на свою историческую Родину. К ним относятся воспоминания JVL А. Любимова "На чужбине" и чехословацкого гражданина Д. И. Мейснера. Мейснер в 1919-- 1920 гг. в чине вольноопределяющегося служил в артиллерийской части ВСЮР, а после эвакуации Крыма, некоторое время находился в лагере 1-го армейского корпуса в Галлиполи.
B 19S6 г. была переиздана массовым тиражом биография видного чекиста А. X. Артузова - "И я не могу ему не верить". В книге содержался интересный по тем временам факіический маїериал о РОВСе и о генерале А. П. Кутепове. В оборот вводились новые, для советского читателя, имена белых генералов - А. А, фон Лампе, С. Ц. Добровольского и В. Г. Харжев-ского(21).
Тема русской воинской эмиграции была затронута и в биографии маршала Советского Союза М. Н. Тухачевского, 10. А. Щстиновым и Б. Л, Старковьш. В ней не только предпринималась одна из первых попыток советских авторов критически осмыслить биографию советского военного деятеля, но и использовались фрагменты из секретных белоэмигрантских сводок 20-х гг. Наконец, в книге прямо говорилось о похищении председателя РОВСа генерала Е. К. Миллера агентами НКВД, при участии генерала Н. В. Скоблина (22).
О борьбе советских спецслужб против русской белой эмиграции рассказывалось в серии документальных очерков журналиста Л, Млечина в журнале "Новое время" в 1990 г.- "Министр в эмиграции", В них фигурировал бывший министр Временного правительства С. ТТ, Третьяков, ставший Б эмиграции советским агентом, благодаря которому руководство ОГПУ--НКВД было в курсе всех планов и начинаний руководства РОВСа с начала 30-х гг. (23).
Еще раньше, в 70-х — 80-х гг. выходили обобщающие работы советских исследователей, посвященные русской эмиграции первой волны. В .шдх, з ту лкш .їдиш хирішим, :жфаг-шіааугль .и J CIUUKHIS грлш.изашш .Например, в двухтомном труде Д. Л. Голинкова "Крушение антисоветского подполья в СССР", во вторую книгу вошел очерк "Белый террор против СССР", почти дословно повторяющий брошюру Н, 10. Кичкасова "Бело - 17-гвардейский террор против СССР", изданную в начале 30-х гг. В этом же ряду стоит и работа А. Л. Афанасьева "Полынь в чужих краях", в которой предпринималась попытка отобразить историю всех волн эмиграции как из бывшей Российской империи, так и из СССР. Достаточно много внимания автор уделил послеоктябрьской эмиграции и участию русских белогвардейцев в «Русском освободительном движении іі годы Второй мировой войны».
Этой же теме была посвящена работа В. В, Комина "Белая эмиграция и Вторая мировая война". Она содержала новый для 70-х гг. фактический материал, в оборот вводились новые для советских читателей тех лет имена видных деятелей эмиграции - генерала В. В, Бикупского, князя П. Ф, Бер-монда-Авалова, барона Пиляра фон Пильхау (24).
Работа В- В. Комина в известной степени дополняла сборник очерков под редакцией военного юриста К Ф, Чистякова "Неотвратимое возмездие". Одна из глав сборника — "От белой гвардии — к фашизму", была посвящена московскому судебному процессу над группой казачьих генералов. выданных британским поенным командованием советской стороне в июне 1945 г. в соответствии с Ялтинскими договоренностями,
В перечне работ советских историков, работавших по данной теме в 70-х - 80-х гг. следует особо выделить кишу Л, К. Шкареикова "Агония белой эмиграции". Несмотря на идеологические рамки, за которые автор не мог выйти, эта книга в те годы представляла несомненный интерес как для профессиональных историков, так и для широких читательских кругов. Она содержала обширный и интересный фактический материал, на ее у руководители белого движения времен гражданской войны, политические, военные и общественные деятели русской эмиграции, деятели культуры и искусства, вынужденные покинуть свою Родину. Автор привлек широкий круг источников и литературы Русского Зарубежья.
Вместе с тем, работа Л. К. Шкаренкова несла на себе отпечаток времени, когда она создавалась. Автор уходил от ответа на невольно возникающий вопрос, а что заставило покинуть Россию от полутора до двух миллионов наших соотечественников в годы гражданской войны? Автору пришлось также пойти и на сознательное искажение фактов. Например, до конца 80-х гг. запретной темой в СССР были операции ОПТУ и НКВД, в результате которых в Париже были похищены руководители русской воинской эмиграции генералы А. П. Кугспов и Е. К. Миллер. Поэтому у Л. К. Шкаренкова сказано следующее: "В январе 1930 г, в Париже неожиданно и бесследно исчез генерал Кугспов. Вышел из дому и больше не возвращался. Буржуазные французские газеты публиковали самые чудовищные измышления" (25).
Под "чудовищными измышлениями", очевидно, имелось ввиду предположение как французской, так и русской эмигрантской прессы, о причастности к "исчезновению" генерала Кутепова ОГПУ СССР.
Спустя много лет, ее правоту подтвердил авторитетный свидетель бывший заместитель 1-го ГУГБ КГБ СССР (внешняя разведка) генерал-лейтенант КГБ в отставке В. А. Кнрпиченко в интервью "Военно-историческому журналу 1 (26).
Вместе с тем, и на страницах "Военно-исторического журнала" появляются материалы, написанные с иных позиций. Например очерк Н. Ю. Березовского "Последний поход Русской эскадры". Он написан взвешено и даже с определенной долей симпатии к русским морякам, вынужденным покинуть Крым в ноябре 1920 г. (27).
Как уже говорилось в начале историографического обзора, за годы "перестройки" и последующие за ними годы, появились новые исследова -19-ния по истории белого движения и эмиграции, авторами которых предлагается иной взгляд и иные оценки.
Одной из первых работ в этом направлении стало переиздание мемуаров белого генерала Я. А. Слащова "Белый Крым". К ним прилагался именной указатель с краткими биографическими сведениями о нескольких десятках белых генералов и офицеров, упомянутых на страницах книги. Многие имена впервые шюдились в оборот. Давалась краткая историческая справка РОВСа и рассказывалось о деятельности в эмиграции целого ряда участников белого движения Юга России без идеологических штампов и содержал действительно интересный фактический материал. Эту работу проделал А. Г. Кавтарадзе (28).
Примерно тогда же — в начале 90-х гг. а издательстве "Голос" началось переиздание альманаха "Белое дело", выходившего ТІ Берлине в 20-х гг. Вошедшие в эту серию воспоминания видных белых генералов и офицеров, так же снабжены именными указателями в каждом томе Здесь даются и сведения гранда короче чем у Ач Г. Кавтарадзе, о деятельности упомянутых военных в эмиграции. Они составлены С. В. Карпенко (29).
Одной из наиболее яркртх. обобщающих работ по истории русской эмиграции первой волны на сегодняшний день является "Миссия русской эмиграции" М. В. Назарова. В ней автор попытался охватить все стороны эмигрантского бытия 20-х -- 30-х гг,— общественные, политические, воинские организации, Русскую Православную церковь, культуру, У М. В. Назарова упомянуты многие десятки имен представителей русской эмиграции (30).
Время «невозвращенцем», получил уникальную иозможность не только пользоваться эмшрантскими архивами и библиотеками, но и интервьюировать живых свидетелей и участников событий 1920-х - 30- х гг.
У Назарова в процессе работы над "Миссией" не было тех вігутрен них и внешних запретов, которые стояли в течение многих десятилетий перед советскими историками. В то же время нельзя не отметить, что автор был свободен и от тех внутренних запретов, которые существовали в русской эмигрантской среде. Это касается тех негативных процессов, которые происходили в РОВСе в 20-х - 30-х п. К таким запретным темам относились сложные отношения между генералом П. Н. Врангелем и великим князем Николаем Николаевичем, между тем же II, Н. Врангелем и его подчиненным — генералом А. П. Кутеповым. Разногласия между "Николаевичами и "Кирилловичами. Упреки руководства РОВСа со стороны монархических кругов в их "непредрешенчестве".
Назаров, опираясь на воспоминания живых свидетелей тех лет — капитана В, А. Ларионова и подхорунжего Б. В. Прянишникова, используя эмигрантскую литературу и периодику, дал широкую панораму нелегальной работы т. н. закрытого сектора РОВСа и ставшей в определенной степени его преемницей, новой организации — Национального Союза Нового Поколения — НСНП, впоследствии оформившийся как Народно-Трудовой Союз-ПТС.
Заметный след в отечественной исторической науке оставил В. Г. Еортпевский. Им был основан альманах "Русское прошлое", рсі-уляртго публикующий ранее не публиковавшиеся архивные и мемуарные материалы по русской истории, в том числе и по истории фаждапской войны и русской эмиграции. В частности, № 3 альманаха, был целиком составлен из материалов, предоставленных парижским Обществом ревнителей русской летбртя/, ійсжизатмаїїотї? Н. Н. J raraav ттеинж — .сдамм ггз СЗА:ЫХ ярких и значительных русских историков второй волны. Связь с этим Обществом установил на рубеже 80-х - 90-х гг. В, Г, Борт/невский,
Позднее увидела свет его монография "Загадка смерти генерала
Врангеля; Неизвестные материалы по истории русской эмиграции 1920-х годов". В этом исследовании, основанном на архивных документах, никогда ранее не привлекавшихся исследователями, дается широкая панорама общественно-политической жизни русской эмиграции, роль и место главнокомандующего Русской армии генерал-лей генанта барона П. PL Врангеля. Бортневским в этой книге повторено предположение, неоднократно и прежде высказывавшееся им, о причастности к преждевременной кончине "черного барона11 ОПТУ СССР.
Еще раньше, на рубеже 80-х — 90-х гг. были опубликованы сенсационные по тем временам материалы о похищении генералов А. П. Кутепова и Е, К. Миллера агентами ГПУ и НКВД (31).
Тема русской воинской эмиграции отчасти затронута историком С. В. Думиным в книге "Романовы: Императорский Дом в изгнании", В ней рассказывается главным образом о родственниках Николая П, уцелевших в годы революции и сумевших уехать за границу. В центре внимания автора семья кузена Николая II — великого князи Кирилла Владимировича, В эмиграции из офицеров и нижних чинов императорской и белых армий был сформирован Корпус императорской армии и флота, который возглавил генерал-лейтенант К, В, Апухтин, КИЛФ состоял из тех военных, кто присягнул великому князю Кириллу Владимировичу, признав его права на российский престол. Личный состав КИЛФ насчитывал около 10 тыс. человек и они так же, независимо от РОВСа пытались вести нелегальную работу на территории СССР (32),
На сегодняшний день едва ли не единственной обобщающей работой по истории самой главной воинской организации Русского Зарубежья РОВСа, с момента его создания и по сегодняшний день, является брошгора петербургского историка И. Б. Иванова "Русский Обще-Воинский Союз Краткий исторический очерк" (33).
Другим воинским организациям, а именно казачьим, посвящена работа О. В. Ратушняка "Донское и кубанское казачество в эмиграции 1920— 1939 гг.)"(34), а так же В. Ф. Ершова "Эмигрантские организации ветеранов Великой войны в 1920-1930-е годы11 (по материалам ГАРФ( 35).
В эти же годы выходит книга Е. И. Пивовара "Русская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе в начале 20-х годов". При его соавторстве вышел еще целый ряд сборников, например "Российская военная эмиграция в 1920—1930-е годы" (37).
С конца 80-х гг. в СССР стали переводиться на открытое хранение библиотечные фонды Русского Зарубежья. У исследователей появилась возможность познакомиться с такими первоисточниками по истории эмигрантских воинских организаций, как журнал "Часовой", бюллетень "Вестник Общества Галлиполийцев", газета "Русский инвалид", журнал "Наша перекличка".
Журнал "Часовой" выходил с 1929 г. по 1989-й. Идея его создания была одобрена председателем РОВСа генералом бароном П. Н. Врангелем незадолго до его кончины. Все эти годы бессменным редактором и издателем "Часового" оставался капитан врангелевской Русской армии В, В. Орехов.
С начала 90-х гг. в Петербурге, благодаря усилиям как отечественных историков, так и русской эмиграции, выходит журнал 1Новый часовой", являющийся в известной степени продолжателем традиций старого "Часового".
"Вестник Общества Галлиполийцев" выходил в Софии с конца 20-х гг. до 40 п, хотя Главное правление Общества галлиполийцев, еще в 1927 Г- переехало из Белграда в Париж. "Вестник был закрыт болгарскими вла -23-СТЯМЇІ іі связи с общим ухудшением военно-политической обстановки в Европе. Попытка возродить печатный орган галлиполийцев7 была предпринята в США после окончания Второй мировой войны. В конце 40-х начале 50-х гг. в США эмигрировала наиболее активная часть русской эмиграции, жившая прежде в Европе. К ней относились главным образом тс, кто жил на Балканах, в Чехословакии, отчасти во Франции и Бельгии.
По инициативе генерал-майора В. Г. Харжсвсгсого, полковника A. R Лаврова, капитана А. К. Павлова в Нью-Йорке, в 50-х гг. стал выходить журнал "Наша перекличка" - печатный орган Общества галлиполийцев в США (37).
Иначе сложилась судьба газеты "Русский инвалид", которая в дореволюционной России была официозом военного министерства. Возрожденная после окончания гражданской войны уже в Париже, эта газета выходит и по сей день, так как в Зарубежном союзе русских военных инвалидов состоят внуки и сыновья русских военных.
Свои издания были и у Корпуса императорской армии и флота, В 2G-х — 30-х гг. выходили "Оповещение" в Париже, «Царский вестник» "Императорский Штандарт" в Белграде. В 1939 г., к 15-летию Корпуса была выпущена однодневная газета "За Веру. Царя и Отечество!"
Самые ранние печатные издания русской ВОИЕІСКОЙ эмиграции, относятся еще к 1921 г,, когда в Галлиполийском лагере выпускались рукописные журналы, или отпечатанные на машинке в нескольких экземплярах (38).
К ранней военной эмигрантской периодике может быть отнесена и газета "Русский Военный Вестник", выходившая в середине 1920-х гг, в Белграде.
Нще в первой половине 20-х тт. стала складываться историография, отражающая пребывание русских военных в изгнании. Одной из первых книг, в которой рассказывалось о пребывании армии в Турции, стало "Сказание о галлиполийском сидений", иорз чика Корниловского ударного полка М. Критского, написанная в стиле старинных русских былин. Фактического материала она почти не содержала и поэтому данная книга может считаться скорее литературным, чем историческим памятником (39).
Попытку осмыслить факт пребывания Русской армии в Галлиполи с идеологических позиций, в контексте тех глобальных событий, которые потрясли Россию начиная с 19] 7 г., предпринял позднее прищ г- доцент Харьковского университета поручик В. X. фон Давати и его соавтор И. И. Львов в книгах "Русская Армия на чужбине" и "Очерки пятилетней борьбы" (40).
Высокую опенку пребывания врангелевской армии в Галлиполи дал известный общественный деятель князь П. Д. Долгоруков. Побывав в Галлиполийском лагере в 1921 г., он писал; "Это военный лагерь, а не беженский. При благоприятных условиях это кадр будущей военной мощи, или же сообразно с требованиями времени резерв дисциплинированных и жертвенных работников при воссоздании России" (41).
В 20 - 30-е гг. русские офицеры и генералы опубликовали немало своих воспоминаний о революции и гражданской войне. Но позднее, когда и 20—30-е гг. стали историей, они оставили ничтожно мало воспоминаний О своей работе в воинских организациях. Эмигрантская печать, включая "Часового", "Наши вести", в послевоенные десятилетия регулярно помещали статьи общего характера, к очередным годовщинам похищений генералов А. П. Кутепова и Е. К. Миллера, Однако о повседневной работе руководства РОВСа, практически ничего. Предпочитали не вспоминать об инспекционных поездках руководителей РОВСа по европейским странам. контакты с КИАФом, переговоры с правящими кругами тех или иных европейских стран, с целью получить от них поддержку.
В Париже, в 1931 г. была издана книга капитана В. Л, Ларионова "Боевая вылазка в СССР (июнь Ї927 г,)1 , едва ли не единственная в своем роде
И лишь сравнительно недавно, в 70-х ггг за эту тему взялся казачий офицер гшшинолийского производства Б. В. Прянишников. Пережив практически всех своих товарищей, с которыми он был связан по линии НСНП—НТС, а еще раньше по линии РОВСа, он оказался уникальным живым свидетелем событий 20—30-х гг..
На страницах своих книг, изданных в США, он не только подробно рассказал о возникновении и развитии "внутренней линии 1 РОВСа в самостоятельную структуру, но и о тех отношениях среди генералов, которые расшатывали руководство РОВСа и играли на руку советской стороне. Об этом русские эмигранты первой волны и их потомки до сих пор не любят вспоминать по вполне понятным причинам, Б. В. Прянишников одним из первых нарушил этот внутренний запрет.
О ценности его воспоминаний говорит тот факт, что их привлекли Д. Лехович, написавший подробную биографию генерала Л. И. Деникина, включал и годыт прожитые бывшим главкомом ВСЮР во Франции (42). Книги Б. В. Прянишникова использовал и М. В. Назаров в своей работе, уже упоминавшейся здесь.
Таким образом Б. В. Прянишников сделал то, чего по каким-то причинам не стали делать его старшие начальники генералы П. Н. Шагилов, В. К. Витковский, Ф. Ф, Абрамов, А. А. фон Лампе.
Давая обзор эмигрантской мемуаристики, посвященной 20-м гг._ следует назвать сборник очерков начальника РОВСа генерал-майора А. А. фон Лампе "Пути верных", В нем он упоминает о контактах, которые имели место в Берлине в те годы между его начальником -- бароном П. Н, Врангелем и представителями влиятельных германских политических кругов (43).
Историк В. Ф. Ершов несколько лет тому назад опубликовал статью о деятельности генерала Л. Л. фон Лампе по сбору военных архивов, как по истории белых армий времен гражданской войны, так и относящихся к последующему периоду (44).
Игравший большую роль в 1-м отделе РОВСа генерал В. К. Витков-ский опубликовал в США в начале 60-х гг. сборник очерков, включая и парижскую главу, содержащую информацию о деятельности РОВСа (45).
Те старые эмигрантские обиды и внутренние запреты дают о себе знать до сих пор в Русском Зарубежье. Так например, авторитетный русский военный историк В. В, Звегинцов, живший во Франции, сознательно избегал темы белого движения в своих публикациях. Как он писал в одном из частных писем: "Краем уха слышал споры и нарекания по адресу тех или иных генералов Белого Движения, от Корнилова до -- особенно Атамана Семенова, и это только отталкивало еще больше11 (46).
В силу вышеназванных причин, возможно, в справочник II Н. Руты-ча не был включен целый ряд генералов и штаб-офицеров, участников гражданской войны на Юге России. В частности, проживавшие в Праге казачий генерал Е. И, Балабин и дроздовец-артиллерист полковник В. П. Ша-пиловский (47),
Тем не менее, справочник Н. Н, Рутыча, на сегодняшний день не имеет себе равных по объему и качеству информации о нескольких десятках человек. Более того, автор собирается отдельной книгой выпустить дополнение к "Справочнику высших чипов Добровольческой армии и Вооруженных Сил Юга России".
В конце 60-х гг. главный редактор "Военной были" А. А. Геринг в серии "Библиотека "Военной были"" выпустил справочник "Материалы к библиографии русской военной печаш за рубежом" (4S).
За послевоенные десятилетия за рубежом вышел так же целый ряд книг, посвященных «Русскому освободительному движению» 40-х гг. Поскольку данная работа посвящена русской военной эмиграции сформировавшейся в результате победы большевиков в гражданской войне, то назову те работы, где речь идет об эмигрантских воинских формированиях, или, где речь идет об антисоветских формированиях, в которых чины РОВСа, или КИАФа играли заметную роль.
История Русского Корпуса - самого известного белогвардейского соединения времен 2-й мировой войны, созданного чипами РОВСа и КИАФа, изложена в книге под редакцией ветерана Корпуса полковника Д. П. Вертепова. Впоследствии было осуществлено повторное издание этой книги под названием "Русский Корпус на Балканах во время П-й Великой войны 1941-1945".
Воспоминания ветеранов Русского Корпуса и по сей день регулярно публикуются на страницах основанного ими в Ї945 г. ежеквартального журнала "Наши вести", который с 1993 г. выходит в России.
В Русском Зарубежье выходили так же книги, посвященные истори-ии того или иного полка, или соединения как старой императорской, так и белых армий, или военных училищ. Нередко & такие книги включались страницы, Їюевященные службе однополчан, или однокашников в рядах антисоветских воинских формирований в годы Второй мировой войны. В качестве примера можно назвать истории Крымского конного полка и Собственного Е. И. В. Конвоя.
С середины 90-х гг. в Москве выходят сборники "Материалов по истории Русского Освободительного Движения", в них рассказывается о казачьих формированиях, воевавших на стороне Германии, о Русском Корпусе и о Русской Национальной Армии генерала Б. А. Хольмстон-Смыслонского, а также о Русской Национальной Народной Армии, у исто • 28-КОІІ которой так же стояли белые офицеры — С. Н. Иианов, И. К. Сахаров,
К. Г. Кромиади.
Иностранные авторы, писавшие о генерале А. А. Власове и о третьей силе", так же неоднократно упоминают русских военных — белых эмигрантов, в той, или иной степени примкнувших к генералу Власову. Здесь следует назвать книги И. Хоффмана "История власовской армии", В. К. Штрик-Штрикфельдта "РОА. Против Гитлера и Сталина". С. Ауского "Измена и предательство. Армия генерала Власова в Чехии", С. Фрелиха "Генерал Власов",
Тема РОД, выдач казаков, советских граждан, эмигрантов в послевоенные месяцы, постоянно присутствуют на страницах "Нового часового" и "Наших вестей".
Еще одним источником в изучении Русского Зарубежья 20-х — 30-х гг. являются потомки русских эмигрантов первой волны, которые детьми, млн подростками застали те времена, о которых вдет речь в данной диссертации. Их семейные архивы практически не известны исследователям и не введены в научный оборот.
Одним из немногих исключении в данном ряду может считаться фотоальбом "Крестный путь Русской Армии генерала Врангеля11, содержащий фотографии документы из семейного архива чиновника К М\ Коїлярсв-ского — бывшего секретарем у генерала П. Н, Врангеля в годы эмиграции. Дети Н, М. Котляре веко го, живущие в Брюсселе, передали эти материалы из своего семейного архива писателю и историку П, Г. Паламарчуку, который их опубликовал (49).Из обзора историографии можно сделать вывод о том, что историография по данной теме достаточно разнообразна. Она продолжает пополняться по сейдеиь. Это спидетельсівует об актуальности темы и широком интересе, который история русской эмиграции продолжает вызывать как в научных, так и широких читательских кругах. Так, вес -29-ігой 1998 г, было объявлено о начале выпуска целой серии сборников по
истории русской военной эми] рации (50). В 2000 г. вышла книга И. Шин-карук и В. Ершова «Российская военная эмиграция и ее печать. 1920- 1939 гг.».
В Болгарии, где еще в 60-х ггг выходили исследования историков Д. Даскалова и Г,И, Чернявского о пребывании врангелевской армии в Болгарии, начат выпуск четырехтомного издания «Белая эмиграция в Болгарии». Вышел в 1999 г. первый том - воспоминания князя А. Ратиева «То, что сохранила мне память», на русском языке,
ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ, Целью диссертации является комплексное рассмотрение процесса создания и различных аспектов деятельности русских эмигрантских воинских организаций РОВС и КИАФ в европейских странах, через призму биографических данных офицеров и генералов, оставивших заметный след в истории Русского Зарубежья. В основу структуры положен проблемный подход, который позволяет выделить следующие задачи:
показать процесс создания русских эмигрантских воинских организаций в Европе и адаптацию их чинов в странах проживания;
дать краткую сравнительную характеристику личного состава РОВС и КИАФ;
проанализировать эволюцию взглядов наиболее непримиримой части русской воинской эмиграции;
показать участие как руководителей, так и рядовых членов этих организаций в общественно-политической жизни, их благотворительную и культурную деятельность;
участие чинов РОВС и КИАФ в Русском освободительном движении в годы Второй мировой войны.
-30-МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. При работе над диссертацией
сопоставляются методология советской исторической науки и Русского Зарубежья. Во втором cjryiae методология базировалась на самом широком спектре политических взглядов — от левых, умеренно-социалистических, до право-консервативных, православно-монархических, вплоть до черносотенных. Поэтому в данной ситуации приходится исходить из плюрализма взглядов на данную проб л ему. Однако историю русских эмигрантских воинских организаций следует рассматривать в одном ряду с консервативно -охранительными движениями в Европе имевшими место в последние столетия,
НАУЧНАЯ НОВИЗНА ДИССЕРТАЦИИ. Диссертация исследует на широкой источниковой основе, исторической литературе и мемуаристике различные аспекты деятельности русских эмигрантских воинских организаций, эволюцию взглядов руководства РОВС и КИАФ. Как правило исследователи русской воинской эмиграции обходили своим вниманием вторую после РОВСа эмигрантскую воинскую организацию — КИАФ.Авторы в лучшем случае упоминают сам факт возникновения Корпуса императорских армии и флота в 1924 г. Пока еше не проводился сравнительный анализ личного состава РОВСа и КИАФа5 не введены в научный оборот имена генералов и офицеров - руководителей Корпуса Не указаны в работах историков периодические издания Корпуса.
В рамках диссертации впервые рассматривается та цепочка законных преемников, на естественности которой до сих пор настаивают наиболее непримиримые круги русской эмиграции - Российская императорская армия - Белая гвардия - РОВС - Русский Корпус.
Впервые в отечественной историографии привлекаются такие зарубежные источнику как материалы Общества русских военных ветеранов в Сан-Франциско и в Лос — Анжелосе, материалы музея "Третьего сопротив -31-ления" в чешском городе ГТшибран. Личные архивы, хранящиеся в семьях
генерала А.К, Кельчевского, полковника A.M. Шкеленко, подполковника И.А, Кудряшова, капитана А,К. Павлова, подпоручика Г.А. Губина и некоторых других. Привлекаются так же свидетельства наших зарубежных соотечественников - потомков послеоктябрьской эмиграции, в частности: живших до 1945 г. в Югославии Р.Н. Ермиловой (ур. кн. Чсгодаевой), ЮЛ. Графа - председателя лос - анжелосского Общества русских военных ветеранов, С.Н. Забелина — ветерана Русского Корпуса, участников пражского восстания В.А. Гавринева и К.С. Кожевникова, Е.Д. Джулиани - дочери галлиполийца Д,А, Явлснского, О.Г. Ксльчевской - дочери последнего председателя Галлиполийского Землячества Праги Г.А. Губина, гражданина Финляндии, действительного члена Российского дворянского собрания В А Коптева и некоторых других.
Создание руссісих змшраіпских воинских организаций в Европе и их деятельность н 1920-х голах
Одним из итогов гражданской войны на территории России явился исход за границу сотен тысяч россиян. По различным оценкам, беженцев было около полутора миллионов человек, среди них — представители всех сословий Российской империи (1).
Главный поток беженцев направлялся с Юга России. Первая волна беженцев прокатилась в 1918 г. через германскую оккупационную зону. Следующая волна беженцев пришлась на начало 1920 г.-- выезд происходил главным образом через Одессу и Новороссийск. И, наконец, последняя по времени и самая массовая волна — Крымская эвакуация в ноябре 1920 г.
На Дальнем Востоке исход также происходил волнами. Первая — в начале 1920 г,, по завершении Сибирского Ледяного похода и следующая, в L922 г., в связи со взятием красной Армией белого Приморья. Менее значительные потоки беженцев покинули Россию в 1919 г. с войсками генерала Н. Н. Юденича, через эстонскую драницу и с армией генерала Е. К. Миллера, и начале 1920 г. в связи с падением Архангельска.
В ноябре 1920 г. русская эскадра под командованием генерала барона П. Н. Врангеля пришла в Константинополь. По договоренности с союзным командованием, гражданские беженцы сошли на берег. Вместе с ними ряды армии покинули и те военные, кто решил записаться в гражданские беженцы. Но большинство чинов врангслевской армии предпочли остаться на военной службен
По соглашению с союзным командованием, армейские части, сведенные в корпус, под командованием генерала А. П. Кугепова, были размешены на полуострове Галлиполи. Казачьи части под командованием ге -36-нерала Ф. Ф. Абрамова на острове Лемносе. Небольшой русский воинский контингент был размещен в турецком городе Чаталджа. Русские военные корабли, под командованием адмирала М. А. Кедрова, совершив переход по Средиземному морю, встали на якорь в тунисском порту Бизерта.
В 1921 г., по соглашению с болгарским и сербским правительством началась переброска частей Русской армии на Балканы -- армейские части -- пехота п артиллерия -- в Болгарию, кавалерия и казаки — в Сербию. В лучшем положении были казаки и кавалеристы — их группами и целыми подразделениями принимали местные власти на службу в полицию, пограничную стражу и финансовый контроль (2).
Хуже было положение пехотинцев и артиллеристов. Поскольку те ограниченные финансовые средства, что были в руках генерала П. Н. Врангеля скоро иссякли, то чины Русской армии были вынуждены перейти на самообеспечение. Солдаты и офицеры подряжались на тяжелые, физические трудоемкие работы: осушение болот, прокладка дорогя выкорчевка пней, работа на шахтах, рудниках, лесопильных заводах. На работу устраивались артелями, причем члены артели были как правило однополчанами, а старшим становился тот офицер, который пользовался наибольшим уважением у своих сослуживцев.
Главная цель перевода чинов армии на самообеспечение, заключалась в попытке сохранить армию в новых условиях, с тем, чтобы при благоприятных условиях ее снова можно было собрать в кулак и бросить в бой. Как говорили сами врангелевцы, свою эвакуацию из Крыма, в те годы, они рассматривали не как завершение своей борьбы, а как перерыв между боями (3). В 1921—1922 гг. по приказу главнокомандующего генерала П Н. Врангеля, собранные в кулак наиболее боеспособные части Русской армии были передислоцированы на север Болгарии.
Так, в Сводке Иностранного отдела ГПУ о предполагаемом десанте врантелевских войск в Крыму, говорилось: "Штаб Врангеля ведет лихорадочную работу по подготовке новой авантюры. Все войска из Турции переброшены н Сербию и Болгарию. В Галлиполн остался лишь запасной кавалерийский полк, переброска которого вопрос ближайших дней. Выступление Врангеля ожидается в первых числах апреля сего года. Предполагается высадка десанта в Крыму, для чего предназначены пароходы "Дон", 1,Рион,,и"Саратовг,"(4).
Поляризация и русской воинской эмиграции в 1930-е годы
Ставший после кончины генерала П Н. Врангеля председателем РОВСа генерал А. П Кутепов, несмотря на выросший за годы изгнания авторитет, все же не был фигурой такого масштаба, как его предшественник. Его назначение на пост председателя РОВСа но времени совпало с драматическими событиями в СССР.
В предыдущей главе уже упоминалось о массовых репрессиях против "бывших" развернувшихся в Советском Союзе на рубеже 20—30-х годов. Теперь к этому добавлялись и крестьянские волнения.
Наиболее ожесточенное сопротивление коллективизации и неразрывно связанного с ним раскулачиванию было оказано на Северном Кавказе -- на Дону и на Кубани, т. е. в тех местах, где в 1917 г. начинала формироваться Добровольческая армия. Несмотря на массовые репрессии, осуществленные в тех краях в 1919 г. в соответствии с декретом СНК о "расказачивании", депортации казачьих семей на Север, по окончании гражданской войны, исход многих тысяч казаков с семьями за границу в 1919— 1920 гг., они еще смогли в начале 30-х годов оказать ожесточенное сопротивление раскулачиванию и коллективизации. Для усмирения восставших казаков на Дон и на Северный Кавказ были переброшены части РККА и ОГПУ. В боях против повстанцев Красная Армия применяла артиллерию, бронеавтомобили, аэропланы (1).
Аналогичные выступления имели место в начале 30-х годов и в Сибири, а также и на Ал гас. По советским источникам, только в 1930 г. ОПТУ ликвидировало "206 белогвардейско-кулацкях подпольных групп в Московской области", 32 контрреволюционные организации и 190 кулац -86-ких групп" в Нижне-Волжском крае", "нсркоино-монархическую организацию" в Вятке и так далее (2),
В связи с вышеизложенными фактами, у руководства РОВСа не могло не возникнуть замысла -- попытаться установить связь с восставшими. Возможно, что такими связниками были белые офицеры, чьи имена встречаются в "Расстрелы!ых списках11, относящихся к первой половине 30-х гг. Например, Нагаев С. А., кубанский казак, офицер царской и белой армии» эмигрант, проживал в Румынии, агент Сигуранцы. Арестован органами советской госбезопасности 20 ноября 1933 г., 1 нюня 1934 г. расстрелян (3),
На фоне этих событий, РОВС; пусть даже ослабленный предыдущими провалами, внутренними конфликтами и неурядицами, продолжал внушать серьезные опасения советским руководителям. Не допустить контактов чинов РОВСа с повстанцами на территории СССР» посеять недоверие, страх и нервозность у руководства РОВСа — это становилось главной задачей ОГПУ, Очевидно этими мотивами они и руководствовались, организуя похищение генерала А. П. Кутепова,
Непосредственными исполни!елями этой акции стали сотрудники ИНО ОГПУ СССР В. Янович н Л. Гельфанд, действовавшие под непосредственным руководством известного чекиста С. В. Пузицкого. "Крышей1 им служило советское постпредство в Париже, открытое в 1924 г.
В январе 1930 г. генерал Кутепов направлявшийся на службу в походную церковь галлиполийцев, на улице Мадемуазель, был похищен чекистами, На автомобиле, в полубессознательном состоянии, его доставили на борт советского парохода, который взял курс на Новороссийск, В пути генерал Куіспов скончался на его борту от сердечного приступа (4).
Участие белоэмигрантских воинских формироваЕіий во Второй мировой войне
К моменту нападения нацистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. раскол в русской эмиграции включая и военную среду был уже свершившимся фактом. Значительная часть участников белого движения, живших в то время в Европе, заняла нейтральную позицию. Пример им подавал в первую очередь генерал А. И. Деникин, твердо отклонявший вес предложения немцев о сотрудничестве. С началом Второй мировой войны многие русские эмигранты, проживавшие во Франции, были призваны во французскую армию. Например, живший в Париже галлиполиец Д. А. Явпенсшїї, в прошлом участник Первой мировой и гражданской войн, подполковник, был мобилизован во французскую армию рядовым солдатом. Летом 1940 г, при прорыве германских войск к Парижу он в одиночку занял позицию у дороги и на недоуменные вопросы своих однополчан-французов, почему он ие бежит в тыл вместе с ними, отвечал что русские офицеры так не поступают! Немцы взяли подполковника Явлен-ского в плен лишь тогда, когда он расстрелял по ним все патроны. Около года он провел в плену в лагере для военнопленных в Германии, после чего был отпущен в Париж к семье (1).
В то же время казачий офицер IL Туровсров, воевавший на Дону в конце 1917 г. в отряде есаула В, М, Чернецова, после капитуляции Франции вступил в части движения Сопротивления генерала Ш де Голля, в Иностранный легион. В рядах легионеров он сражался против немцев и итальянцев (2).
В годы Второй мировой войны несколько сотен русских эмигрантов участвовали в движении Сопротивления на территории Франции и соседней Бельгии. Некоторые бывшие белогвардейцы воевали в Югославии, в отрядах маршала И. Броз Тито, Но всех их оказалось меньше, чем тех, кчопостарался использовать начавшуюся войну между Германией и СССР для превращения ее в воину между русским пародом и сталинским режимом. Теоретически такую возможность не исключал и генерал А. И. Деникин. Однако никаких конкретных действии в этом направлении он не предпринял.
Накануне нападения нацистской Германии на СССР фактический руководитель РОВСа генерал Лг Аг фон Лампе обратился с письмом к германскому генерал-фельдмаршалу В, фон Браухичу, в котором писал: " Русские военные эмигранты с первого дня героической борьбы Германии за свое существование с глубоким вниманием присматриваются к событиям, связанным с этой борьбой, и, не считая себя вправе сказать свое слово, всеми силами стараются заменить ушедших в армию на фронт бойцов на их должностях в далеком тылу, чтобы, хотя бы в небольшой степени, принять участие в борьбе Германии против Англии, векового врага национальной России.., Я считаю своим долгом заявить Вашему Превосходительству, что ставлю себя и возглавляемое мною Объединение Русских Воинских Союзов в распоряжение германского Командования, прося Вас, господин генерал-фельдмаршал, дать возможность принять участие в борьбе тем из чиноп его, которые выразят свое желание это сделать и физически окажугся пригодными11 (3),
Уже 22 июня 1941 г. русские эмигранты на местах выразили свое отношение к начавшейся советско-германской войне. В столице оккупированной немцами Югославии -- Белграде, на здании бывшего русского посольства был вывешен плакат: "Победа Германии — воскресение России" (4). В Праге в соборе Св. Николая на Староместской площади архимандрит Исаакий отслужил молебен о даровании свыше освобождения русского народа от Советской власти (5). Такой же молебен был отслужен и в Бра -142-тиславе русским священником о, Михаилом (6), Живший в Берлине генерал П. Н. Краснов обратился по радио к казакам-эмигрантам. В своем радиообращении он в частности сказал: "В войне прочив Советского Союза мы должны вместе с немцами непременно победить, освободив Россию и свои края от большевиков... Коммунизм погибнет, Россия останется",— сказал старый казачий атаман и призвал добровольцев под антибольшевистские знамена (7).
Известный русский политический деятель монархист В, В. Шульгин, повторяя во многом рассуждения генерала А. И. Деникина, в 1941 г, говорил: "Пусть только будет война! Пусть только русскому народу дадут в руки оружие. И он свергнет ее!1 - имея в виду Советскую власть (R).
