Введение к работе
' j
'f Всестороннее углубленное изучение всего комплекса русско* лавйнских революционных связей было и остается одной из важ-ейших задач советской исторической славистики. Изучение русско-ольских революционных контактов XIX в. несошенно принадлежит к ислу наиболее разработанных аспектов данной проблематики. Одна-о и здесь имеется немало вопросов, разработка которых в силу езличных причин - от чисто источниковедческих ДО ЧИСТО ИД60ЛО-ических - до сих пор находится на сравнительно низкой ступени :о сравнению с общим уровнем исторических знаний в данной обла-!ти. Одной из таких проблем являются взаимоотношения М.А.Бакуни-га и польского национально-освободительного движения в 40-70-е 'одн XIX века.
Объектом исследования в диссертации является первый зтап развития польских контактов Бакунина, который включает в себя? период его первой эмиграции - от выезда за границу в середине [840 г. до ареста в мае 1849 г. саксонскими властями в связи с зго участием в дрезденском восстании. Главным направлением ис-зледования было изучение взаимоотношений Бакунина с левым, демократическим крылом польского общественного движения, представленным различными организациями в эмиграции и внутри разделенной Польши, среди которых: наибольший интерес представляет Польское Демократическое общество /ГЩО, 1832-1862/. В диссертации анализируются и сопоставляются идейнне истоки, программные положения:, политические взгляды Бакунина и деятелей польского национально-освободительного движения 40-х годов XIX века. Особое внимание при этом обращается на влияние, которое оказали программные установки на практическое осуществление идеи русско-польского революционного союза в период европейских революций 1848-1849 годов.
Актуальность избранной темы определяется ее научной значи мостью. Без тщательного анализа всего комплекса проблем, связа них с отношениями Бакунина с представителями польского обществ ного движения общая картина революционных связей между народам двух стран будет неполной. Конкретное, уточненное представлени о том вкладе, который внес Бакунин как один из первых русских политических .эмигрантов в дело польско-русского революционного сотрудничества необходимо для продвижения вперед и придания современного звучания разработке всего блока проблем, связанны с историей общественных движений в Европе XIX века. При этом следует учитывать настоятельную необходимость преодолеть сложившиеся стереотипы восприятия деятельности Бакунина, заключаю щиеся в абсолютизации некоторых сторон его общественной деятелі ности в последние годы жизни и прежде всего борьбы со сторонниками К.Маркса в I Интернационале, что неизменно вело к игнорированию конкретно-исторического подхода к различным этапам его жизни и деятельности.
Хронологические рамки диссертации ограничены 40-да годами XIX века. В этот период Бакунин в результате длительного проти' воречивого процесса превратился в политического эмигранта, в о; ного из самых известных в Европе революционеров, выдвинувшего оригинальную идейную программу и приложившего немало сил к праї тическому воплощению ее в жизнь. Для польского общественного ДІ жения как в эмиграции, так и внутри страны это был достаточно трудный период напряженных теоретических исканий и практических действий, ориентированных на восстановление независимого государства. В эти годы контакты между русскими революционерами и
іредставителями польского освободительного движения находились стадии зарождения и становления, вплоть до практического во-лощения идеи русско-польского революционного сотрудничества в :оде саксонской революции в мае 1849 года.
Задача исследования состоит в том, чтобы с максимально воз-гожной степенью достоверности определить роль и значение деятель-[ости Бакунина в изучаемый период на основе анализа и сопоставле-гия основных положений его идейно-теоретического багажа 40-х го-(ов XIX в. с программными установками польского освободительно-'о движения. Для этого необходимо тщательно проанализировать удержание революционной тактики Бакунина и его польских сорат-гиков, учитывая эффективность реализации их тактических устано-5ок в конкретных революционных условиях. Немаловажно также выя-зить черты преемственности в программе и тактике Бакунина по юльскому вопросу в 40-х и начале 60-х годов XIX в., которые шились важный фактором формирования последовательно анархист-зких убеждений, характерных для него в последние годы жизни. На зснове обобщения конкретного источникового материала стоит так-ке попытаться объективно оценить ход, результаты и уровень трактических контактов Бакунина с представителями различных польских организаций и групп как в эмиграции, так и на территории всех трех частей разделенной Польши.
Тема настоящей работы обеспечена широким кругом источников. Успешное исследование поставленных проблем могло быть достигнуто лишь при соединении двух обширных источниковых баз - накопленных в процессе разработки проблем бакуниноведения и польского общественного движения 30-40-х годов XIX века. В существующей же историографии типичным является перекос в сторону предпочтительной
ориентации на те или иные источниковые массивы ; при таком подходе многие существенные связи и элементы неизбежно оказываются на периферии исследовательского внимания, что способствует живучести многих историографических стереотипов 20-30-х годов и даже конца прошлого века.
Важнейшим источником являются произведения самого Бакунш относящиеся к 40-м годам XIX века. Они как правило невелики пі объему и имеют форму газетных статей, брошюр, речей и воззваний. Особое место в его творческом наследии занимает написаннг в июле-августе 1851 г. в Петропавловской крепости "Исповедь" Николаю I. Характерно, что до сих пор практически никто из исследователей не обращался к фактической стороне "признаний" Бе нина. Более того, доминировала тенденция некритического исполі зования "Исповеди" в качестве основного и даже единственного і точника при характеристике тех или иных сторон биографии Бакуі на в 40-е годы XIX века.
Нам представляется, что Бакунин конкретно представлял сеС задачи своей "Исповеди" в условиях, когда Ш Отделению были изї стны многочисленные подробности его европейских похождений, а также материалы саксонского и австрийского следствий. На этом основании Бакунин искусно сконструировал систему фактов и дом зательств, которые поданы в приемлемом для царя духе. При азгоь Бакунин находит способ для меткого обличения существующего в России строя. Все это искусно вправлено в Покаянную форму с не избежныыи для нее заведомой ложью, трудноуловимой полуправдой многочисленными умолчаниями.
Указанные особенности решающим образом отразились на тех
4.
раницах "Исповеди", где "кающийся грешник" Бакунин повеству-о своих связях с поляками и их общественным движением. Эти иные требуют тщательной проверки и являются далеко не полны-: в соответствии с избранной линией повествования Бакунин скрывает царю лишь хорошо известные Ш Отделению имена и факты. "Исповедь" принадлежит к обширной группе источников судеб--следственного характера ; достоверность многих ее положений жег быть выявлена в сравнении с другими документами того же юисхождения - материалами саксонской и австрийской следствен-к комиссий, "Защитительной запиской"Бакунина своему адвокату Отто.
Для раскрытия сущности революционных программ Бакунина и )льских деятелей 40-х годов XIX в. определяющее значение имеет с публицистика. В работе широко использованы выступления Баку-даа во французской и немецкой печати, его речи на польских ми-шгах в ноябре 1847 и феврале 1848 годов. Для характеристики рограммных установок той части польсной эмиграции, ноторая под-зрживала контакт с Бакуниным и разделяла близкие ему полити-зские взгляды, привлечена прежде всего публицистика ЦЦО и ос-эвного идеолога польских демократов В.Хельтмана.
Для изучения отношений, соединявших Бакунина и польских зягелей, важно также их эпистолярное наследие. Переписка Баку-ина и сотрудничавших с ним поляков обладает относительно высо-ой достоверностью и существенно дополняет информацию других ка-згорий источников. Сравнительно меньшую ценность имеют сведе-ля, приводимые в мемуарных свидетельствах лиц, так или иначе оприкасавшихся с Бакуниным /исключение составляют воспоминания
варшавского архиепископа З.Щ.Фелинского, остававшиеся доселе вне поля зрения исследователей.проблемы /.
Не менее важным источником является периодическая печать 40-х гг. XIX в., позволяющая реконструировать общественно-политический климат, в котором протекала деятельность Бакунина в польской среде. В наибольшей степени были использованы материа лы польской прессы /"Демократа польски", "Дзенник Станиславов-ски", "Пшеглёнд" /Краков/, "Дзенник домовы", "Тыгодник литерац ки", "Пшеглёнд познански"ги др./. Материалы периодической печа ти, как и другие опубликованные источники, использованы преиму ществекно при характеристике мировоззрения польских деятелей и Бакунина.
Практическая деятельность русского революционера в польск( среде отражена в источниках крайне неполно. В этой связи была проделана работа по поиску новых материалов, имеющих отношение к проблеме. В диссертации использованы материалы различных сове ских архивов. Наибольшую ценность представляют документы, хранящиеся в ЦГАОР /ф. 109/, ЦГВИА /ф. 1873.» 16233/, ЦГЙА УССР во Львове /ср. 146/, которые позволяют прояснить существенные подробности практической деятельности Бакунина по созданию тайных структур для подготовки всеобщего восстания на польских землях.
Историография проблемы. Неемотря на долголетние усилия мне гих исследователей, тема разработана неравномерно: имеются суще ственные пробелы, преобладает стереотипное толкование давно известных источников и прежде всего "Исповеди", практически от-
I УеІіЬякі Z.S. Pamietnikt. Кг., 1966.
їутствуют попытки соединения достижений историографии бакуниз-іа с огромным фактическим материалом, накопленным историками гольских общественных движений XIX века.
В русской и советской историографии до сих пор отсутству-;т монографическое исследование польских контактов Бакунина в
Ю-х годах XIX века. В конце XIX - начале XX в. эта тема про-
:леживаетоя лишь эпизодически . Традиционная схема советской
істориографии бакунизма включает в себя три этапа: І/ 1917 -[935; 2/ 1935 - конец 50-х годов; 3/ 60-е - 80-е годы. Разгра-пгаение первого и второго этапов не вызывает сомнений ; границы іе второго и третьего в исследовании проблемы достаточно уело-зны: после ряца робких попыток дело изучения наследия "великого їунтаря" очень скоро вернулось по сути к прежнему состоянию. Сеть все основания расширить верхний предел первого периода хо-?я бы до І9ІЗ-І9І4 гг., когда уже оформились точки зрения иссле-іователей, чьи работы составляют золотой фонд советского баку-пшоведения - А.А.Корнилова, Ю.М.Стеклова, В.П.Полонского .
Резкий всплеск интереса к наследию Бакунина был явлением гвропейского и даже мирового порядка;.в значительной степени этот процесс развивался автономно от политических реалий, свя-
' Драгоманов . Герцен, Бакунин, Чернышевский и польский вопрос. Казань, 1906.
Корнилов А.А. Годы странствий Михаила Бакунина. Л.; М., 1925; Стеклов Ю. Михаил Александрович Бакунин. Его жизнь и деятельность. Т. 1-4. М.; Л., 1926-1927; Полонский Вяч. Михаил Александрович Бакунин: Жизнь, деятельность, мышление. Т. I. М.; Л., 1922.
занных с последствиями установления нового строя в России. В целом период до середины 30-х годов стал наиболее плодотворным в историографии бакунизма. Однако проблема отношений революционера с поляками в 40-е годы XIX в. оставалась разработанной неудовлетворительно. Это касается и историографии русского зарубежья /Б.А.Евреинов, Б.И.Николаевский/ .
Для времени с середины 30-х и до конца 50-х годов можно говорить о практически полном прекращении исследований о Бакунине ; тема о его польских контактах была крамольной вдвойне . Из работ 60-80-х годов выделяются исследования Н.М.Пирумовой и П.И.Моисеева, в которых просматривается линия на отход от за-коснелых схем и навязываемых сверху построений . В то же время вся совокупность польских контактов Бакунина 40-х годов XIX в. до сих пор не стала объектом внимания советских историков, в тс числе и специалистов, занимающихся исследованием русско-польски революционных связей XIX века.
Труды польских историков, изданные до 1918 г. и в межвоенный период, практически не затрагивают деятельность Бакунина в среде поляков /исключение составляет работа Я.Кухажевского"/.
4 Евреинов-Б.А. Бакунин и славянский съезд 1848 г. в.Праге // Е писки Русского научного ин-та в Белграде. 13/1935/. С. ІЗІ-ІЄ Николаевский Б. "За вашу и нашу вольность!" /страницы.из исто рии русско-польских отношений/ // Новый журнал /Нью-Йорк/. 19 УЛ. С. 252-276. Ярославский Ем. Анархизм.в России. М., 1939.
6 Пирумова Н.М. Бакунин..И., 1970; Она же. Социальная доктрина
М.А.Бакунина. М., 1990; Моисеев П.И. Философия в эволюции воз
зрений М.А.Бакунина /30-40-е и 70-е.годы XIX века/. Иркутск,
1973 /рукопись деп. в ИНЙОН, !Р 126/.
7 KuchareeweJci J. Od Маївко car&tu do czerwoaego. Т.Н. Xr., 1
Уже в конце 20-х годов проявляется внешне парадоксальная тенденция опираться на авторитет русских и советских авторов, когда дело касается сюжетов, связанных с польскими контактами Ба-
р кунина .
Линия развития польской историографии второй половины 40-х -конца 80-х годов почти точно повторяет советскую модель с той разницей, что в начале 60-х годов в Польше вышла в свет единственная доселе в мировой науке работа, посвященная польским контактам Бакунина в период революций 1848-1849 гг. и Январского восстания 1863 г. в Польше9. На том уровне развития науки попытка А.Лесьневского была в целом удачной и до некоторой степени заполнила имевшийся в историографии пробел.
Из других работ следует выделить исследования Х.Темкиновой и А.Ф.Грабского . Однако стремление этих авторов дать более взвешенную оценку польским контактам Бакунина на основе глубокой проработки источников является скорее исключением, чем правилом: как и в отечественной науке, в польской историографии прочно укоренился стереотипно-негативистский подход к деятельности Бакунина в среде поляков. На этом фоне выгодно выделяются взвешенные оценки венгерского исследователя М.Куна .
Wisiocki W.T. Kongres siowianski w roku 1848 і sprava poleka // Rocanik Z.N. ia.Ossolinskich. Т.Г-ІІ. Lw6v, 1928. S. 51?-735.
L'esniewski A. Bakunin a sprawy polskle w okresie tfioeny Eudow
і powstania atyczniowego 1863 roku. fiodf, 1962. 10
Teakinowa H. Bakunin і antjnomie wolnosci. W-wa, 1964-; Grabeki
1*ї. Joachim belewel і «etech*$ej& niemiecka. Bods, 1987«
Кун M. М.А.Еакунин и венгерское национально-освободительное движение /1847-1864/ //Stadia Slavics. Budapest, 1973.H.1-2.
Научная новизна диссертации определяется прежде всего теї что в ней на обширной источниковой базе /включающей неиспользс вавшиеся ранее архивные материалы/ практически впервые в сове1: ской историографии предпринята попытка обобщенного исследовага охватывающего идейно-теоретическое и практическое содержание і тактов Бакунина с польским освободительным движением в 40-е гс XIX века. Новым является применение сравнительно-историческоп подхода для характеристики отношений Бакунина и членов ПДО, а также других группировок в польском общественном движении ТОГ( времени. Удалось выявить ряд новых фактов о связях Бакунина с поляками, что позволяет существенно дополнить представления о дергании и интенсивности его деятельности периода первой эмиг] ции. Сделанные в диссертации выводы позволяют опровергнуть сл< жившееся в ряде работ польских и советских историков мнение о "бесперспективности" дальнейшего изучения проблемы, проливая і вый свет на малоизвестные страницы русско-польских революционі связей середины прошлого века.
Результаты исследовательской работы имеют немалую практик кую значимость и могут быть использованы как при подготовке и: даний учебного характера, так и в трудах, посвященных общим и частным проблемам истории общественной мысли и общественных д: лсений Польши, России и других европейских стран в рассматриваї мый период.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введение трех глав, заключения и приложений. Содержание изложено на gg; страницах.
