Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. На пути к возвращению во власть (1868—1872) 15-50
1.1. Валуев и власть предержащие 15-25
1.2. Отношения с Александром II 25-34
1.3. Из отставки — в кресло министра 34-50
Глава 2. Второе министерское семилетие (1872—1879) 51-94
2.1. Политические взгляды П.А. Валуева 51-62
2.2. "Валуевская" комиссия 62-74
2.3. Рабочий вопрос 74-80
2.4. У руля Особого совещания 80-89
2.5. П.А. Валуев и режим временных военных генерал-губернаторов 89-94
Глава 3. Во главе Комитета министров (1879-1881) 95-140
3.1. Возращение к валуевс'кому'конституционному проекту 1863 г 95-101
3.2. П.А. Валуев и Верховная распорядительная комиссия 101-106
3.3. Цареубийство 1881 г.: закат валуевской карьеры 106-123
3.4. "Уфимское дело" и отставка П.А. Валуева 123-140
Глава 4. П.А. Валуев глазами современников, историков и сам о себе 141-185
4.1. Портрет П.А. Валуева 141-149
4.2. "Государственный бурлак" 149-157
4.3. Литератор 157-169
4.4. Семьянин 169-176
4.5. П.А. Валуев о себе 176-185
Заключение 185-189
Примечания 190-217
Список использованных источников и литературы 218-226
- Валуев и власть предержащие
- Политические взгляды П.А. Валуева
- Возращение к валуевс'кому'конституционному проекту 1863 г
Введение к работе
Я был министром на европейский лад '
П.А. Валуев
Эти слова принадлежат министру внутренних дел Александра II графу Петру Александровичу Валуеву (1815—1890) — крупному государственному деятелю, который оставил заметный след в истории государства Российского. С именем Валуева связан один из наиболее интересных периодов отечественной истории — эпоха "великих реформ" XIX в.
Именно Валуев был главным проводником в жизнь крестьянской реформы, освободившей 23 миллиона помещичьих крестьян, и реформы земской, которая изменила местное управление, отменив прежнее безвыборное и сословное начало. Он же был автором еще двух реформ — цензурной и церковной, которые внесли заметный вклад в российскую печать и церковную жизнь православной России.
Без малого 20 лет Валуев находился на высших государственных должностях: был министром внутренних дел (1861 — 1868), министром государственных имуществ (1872—1879), председателем Комитета министров (1879—1881). Биограф Александра II С. С. Татищев отмечал, что "Валуев принадлежал к числу ближайших и довереннейших советников императора Александра II, который часто совещался с ним по делам
общегосударственного значения .
Время великих реформ было непростым для России, поскольку в стране не было единого законодательного органа (парламента), отсутствовали и нормы, регламентирующие выработку и принятие законов, а за отсутствием единства в Комитете министров отсутствовал и механизм формирования правительственного консенсуса. В узком ограниченном кругу правящей элиты царил произвол. Фаворитизм, групповщина, интриги, лесть и месть — все это в значительной мере осложняло проведение беспрецедентных по масштабам преобразований в обществе. Валуев находился в эпицентре этих событий.
Исследование политических взглядов и государственной деятельности Валуева на высших правительственных постах в 70 —80-е годы XIX в. дает богатый материал для анализа важнейших проблем современной историографии — таких, как развитие идеи конституционализма в России, влияние политики террора и репрессий на характер революцион-
ного движения, соотношение консервативного и либерального направлений в правительственной политике, взаимодействие общественных настроений, государственных идей и механизма власти в эпоху буржуазных реформ. В этом и заключается актуальность темы диссертации.
Редко к кому из российских государственных деятелей современники относились с такой несправедливостью, как к Валуеву. Он — крупный политик, много сделавший для России, был недооценен и даже очернен усилиями нескольких поколений историков. То очевидно полезное, что он делал для страны, или затушевывалось, или искажалось. Его личные недостатки, ошибки в принятии тех или иных решений, его политические взгляды, репрессии в отношении тех, кто пытался посягать на самодержавную власть, которой он верно служил, использовались его критиками, историками, экономистами, сослуживцами и литераторами зачастую необъективно.
Было явное желание со стороны этих критиков, начиная с современников Валуева, вымарать из Российской истории умного и образованного политика, опытного бюрократа, ловкого и удачливого государственного деятеля, тонкого знатока человеческой души, патриота России, глубоко преданного царю и Отечеству сановника. Чем объяснить это? Политическими ли разногласиями или, может быть, чувством зависти к блестящим дарованиям этого человека, ярко выделявшегося в ряду современных ему государственных деятелей?
На этот вопрос ответить непросто. Ни буржуазные, ни советские историки не дали исторически верного портрета Валуева, не рассказали всей правды о нем, какой бы она ни была. Но жизнь Петра Александровича является частью российской истории, частью того времени, в котором он жил, и нельзя верно представить эпоху Александра II без исторически выверенного, объективного взгляда на жизнь и деятельность министра Валуева. Такой взгляд возможен только при создании специального обобщающего исследования всего содеянного Валуевым.
Историография темы не слишком обширна. Особенно мало исследований, освещающих политическую и государственную деятельность Валуева в 70 —80-е годы XIX в. При жизни Валуева практически не было работ об этом периоде. После его смерти в тех трудах, которые в той или иной степени были посвящены Валуеву, сохранились весьма противоречивые оценки его личности. Буржуазные историки А.А. Корнилов, Г.А. Джаншиев, К.Д. Кавелин, Б.Б. Глинский, А.А. Кизевет-
тер, Л.Е. Барриве во многом предвзято относились к государственной и политической деятельности царского министра. До 1917 г. не было написано ни одной валуевской биографии, не было сделано ни одного серьезного исследования его деятельности на важнейших правительственных и государственных постах. Наоборот, буржуазные историки сделали все, чтобы вычеркнуть имя Валуева из российской истории, представить его с негативной стороны, предать его историческому забвению. В этом они добились определенных результатов.
Относительно непредвзятую информацию о государственной и политической деятельности Валуева дают труды дворянских историков С. С. Татищева и СМ. Середонина4. В них показана деятельность Валуева при проведении в жизнь крестьянской реформы и разработке земской реформы, его борьба с печатью и революционным движением, руководство им Особым совещанием и многочисленными комитетами и комиссиями.
Внесли свой вклад в создание образа ближайшего сподвижника Александра II труды исследователей разных направлений: А.А. Титова, Л.Э. Шишко, В.Я. Богучарского, Н.В. Ремизова, П.Е. Щеголева, В.Я. Якушки-на, Г.К. Градовского и др. Но эти труды требуют критического подхода, т. к. многое из того, что в них сказано о личности и деяниях Валуева, носит противоречивый и спорный характер. Одним словом, о Валуеве в дореволюционный период написано немало, но весь материал носит очень разноречивый характер. К сожалению, в наследство советской исторической науке достался чрезвычайно предвзятый взгляд о Валуеве.
В советский период специальным изучением государственной деятельности Валуева никто не занимался. Правда, в первые годы советской власти П.Е. Щеголев опубликовал подготовленный ранее совместно с В.Я. Яковлевым-Богучарским дневник Валуева за 1877-1884 годы . П.Е. Щеголев внимательно изучил архивы, многие валуевские документы, что позволило ему сделать вывод о том, что Валуев был одним из "умнейших бюрократов России". С ним был согласен и другой русский историк А.Е. Пресняков, заметивший, что Валуев был вынужден проводить правительственную политику "официальной лжи, так глубоко им презираемую" . Таковы были первые оценки Валуева в первые годы советской власти.
В последующие годы жизнь и деятельность Валуева рассматривались советскими историками не в комплексе и не специально, а в связи с кругом исследуемых проблем, будь то правительственная полити-
ка в области печати в 60-70-е годы XIX в., реализация крестьянской реформы в России, введение и деятельность земских учреждений, взаимоотношения Александра II и отдельных государственных деятелей, выдвигавших конституционные идеи и проекты по модернизации государственного управления, и т. д. Как бы то ни было, ни один из советских историков не давал комплексных оценок политической позиции царского министра, их интересовали только отдельные стороны деятельности Валуева.
Среди советских исследователей, которые затронули в своих работах те или иные стороны государственной деятельности Валуева, следует назвать М.Н. Покровского, Н.М. Дружинина, П.А. Зайончковского, Н.А. Троицкого, В.В. Гармизу, В.Г. Чернуху, Л.Г. Захарову, В.А. Твардовскую, С.С. Волка, Б.Г. Литвака, Л.Е. Шепелева, М.И. Хейфеца, Н.М. Пирумову, Б.П. Козьмина, В.Я. Лаверычева, Б.Л. Балуева, И.В. Оржеховского и др.8 В капитальных трудах П.А. Зайончковского по военным реформам, кризису самодержавия на рубеже 1870-1880 гг. и политической реакции 80-х годов XIX в. затронута деятельность царского министра Валуева. Автор, не вдаваясь глубоко в анализ валуевской деятельности, дал оценку ему как министра государственных имуществ и председателя Комитета министров в соответствии с кругом тех вопросов, которые рассматривались историком. Работы Н.А. Троицкого по революционному движению, "Народной воле", царским судам против революционной России и карательной политике царизма в 1868-1882 гг. позволили сделать исторически выверенный анализ деятельности Валуева в качестве бессменного председателя Особого совещания, вскрыть валуевские подходы к институту временных военных генерал-губернаторов и к разработке концепции Верховной распорядительной комиссии.
Исследования В.Г. Чернухи по внутренней политике царизма, крестьянскому вопросу и правительственной политике в отношении печати, позволили критически подойти к оценке деятельности Валуева как проводника крестьянской реформы в жизнь, председателя "валуевской" сельскохозяйственной комиссии, разработчика цезурной реформы и многих других вопросов внутренней политики царизма в 70-х— начале 80-х годов XIX в. так или иначе связанных с государственной и политической деятельностью Валуева.
Затронули в своих работах деятельность Валуева по рабочему вопросу В.Я. Лаверычев и Л.Е. Шепелев, по печати и журналистике Б.Л. Балуев и В.А. Твардовская, по земству и земскому движению В.В. Гар-миза, Л.Г. Захарова и Н.М. Пирумова, по карательной политике Б.П. Козьмин, М.И. Хейфец и С.С. Волк и т. д. Во всех этих работах, как и в
трудах М.Н. Покровского и Н.М. Дружинина дана в основном объективная оценка валуевскои деятельности, но она, к сожалению, носила сугубо узкий ненаправленный характер и не выходила за рамки изучаемого вопроса. Отсутствие комплексных оценок государственной и политической деятельности царского министра на том или ином этапе государственной деятельности не позволяли дать объективный, исторически выверенный портрет Валуева. Этим вопросом в советской исторической науке никто из историков не занимался.
Впрочем, нельзя строго судить советских историков за отсутствие комплексного исследования биографии Валуева. Он явно не вписывался в круг тех исторических личностей, которые заслуживали к себе преимущественного внимания исторической науки. Факт остается фактом, что в советской историографии Петр Александрович Валуев относился к довольно обширной группе политических деятелей России, которые оставались в тени или характеризовались лишь с негативной стороны.
Первый биографический очерк о жизни и деятельности Валуева принадлежал перу П.А. Зайончковского. Он был включен в 2-х томное издание дневника Валуева за 1861-1876 годы, подготовленное историком9. В коротком очерке в тезисной форме освещались основные этапы жизни царского министра. Очерк достаточно беглый, в нем обойдены многие направления валуевскои деятельности на различных правительственных должностях. Он не раскрывает сложности политических взглядов и всего мировоззрения Валуева, не показывает процесса его формирования и эволюции как политика и государственного деятеля. Несмотря на серьезные недостатки, эта работа Зайончковского оставалась единственной хроникой жизни Валуева до середины 90-х годов XX в.
В постсоветский период появилось первое серьезное исследование государственной деятельности и политических взглядов Валуева, выполненное воронежским историком Г.П. Ивановой. В ее диссертации и в опубликованном ею по материалам диссертации "историческом портрете" Валуева10 впервые была сделана попытка проанализировать процесс формирования Валуева как государственного и политического деятеля России эпохи великих реформ. Хронологические рамки диссертации охватывают 40-60-е годы XIX в. — время становления и расцвета карьеры Валуева. Эта работа является удачным, но только первым шагом к созданию комплексной биографии Валуева. Можно смело сказать, что Иванова стала первым серьезным исследователем валуевскои темы за более чем вековой период после смерти Валуева. Потребовалось сто лет исторического полузабвения Валуева, прежде
чем он впервые на страницах постсоветской исторической литературы привлек к себе пристальное внимание российских историков.
Зарубежная историография по Валуеву невелика, в работах зарубежных историков, занимающихся исследованием "великих реформ" эпохи Александра II, не обходят своим вниманием государственную и политическую деятельность царского министра. В диссертации использованы работы Альфреда Дж. Рибера, Ричарда Пайпса, Джона Буш-неппа, Теодора Тарановски, Фрэнсиса Генри Скрина и др. Они далеко не однозначны. Так Рибер считает, что в эпоху "великих реформ" был заложен фундамент русской политической культуры, и впервые появились группировки, представляющие определенные интересы. При этом он полагает, что Валуев был активным членом "фракции Шувалова", и их политические взгляды во многом совпадали, при этом Валуев был слепым исполнителем воли всесильного шефа полиции. Подобный взгляд не совсем точен, и не отражает сложных взаимоотношений между Валуевым и Шуваловым.
Бушнепп высоко оценил вклад Валуева в разработку идеи военной реформы и считает, что с его подачи и поддержки военного министра Д.А. Милютина был принят новый закон о воинской службе. Теодор Тарановски полагает, что российские реформы представляли собой полумеры, а реформаторы хотели, чтобы Россия развивалась по пути конституционной монархии, т. е. "государства, основанного на правлении закона и плюралистического общества". Такой подход к конституционным идеям Валуева и других российских реформаторов исторически неточен. Ричард Пайпс утверждает, что Александр II понимал и поддерживал валуевскую концепцию сдерживания репрессий при помощи конституции и других конструктивных мероприятий, но встретив противодействие "консервативного крыла" и в первую очередь своего сына — престолонаследника не спешил с их проведением. Это спорное утверждение, здесь смещены акценты, подоплека вопроса несколько в ином. Многие из зарубежных историков пытаются разобраться в политических взглядах Валуева, но здесь наблюдается большой разброс мнений и отсутствие единой точки зрения.
Целью моей диссертации является показать процесс идейной эволюции и государственной деятельности П.А. Валуева в 70—80-е годы как одного из крупнейших политиков эпохи великих реформ, на основе анализа его политических взглядов и практических шагов по реформированию существующего режима. Конкретно в диссертации решаются следующие задачи:
— проследить эволюцию политических взглядов Валуева в 70 —80-е
годы XIX в.;
проанализировать валуевский взгляд на власть, его отношения с Александром II, царским двором и правительством;
рассмотреть подходы Валуева к решению рабочего вопроса и реформированию сельского хозяйства в России;
вскрыть причины валуевского подхода к механизму репрессий и "белого" террора, его роль в руководстве Особым совещанием при Александре II;
определить его влияние на правительственную политику и его роль в создании института временных военных генерал-губернаторов и Верховной распорядительной комиссии;
провести историческую экспертизу роли Валуева в "уфимском" деле;
исследовать позиции Валуева по наиболее сложным и актуальным вопросам политического, экономического и социального развития страны.
Хронологические рамки диссертации охватывают период от возвращения Валуева на министерскую должность в 1872 г. до отставки его в 1881 г. с должности председателя Комитета министров. Такое ограничение хронологических рамок, сделанное с учетом диссертации Г.П. Ивановой вполне оправдано и само по себе, так как политическая и государственная деятельность Валуева в 1872-1881 гг. была предельно насыщена и оказывала заметное влияние на формирование политического курса правительства и всю внутриполитическую жизнь страны. Именно в этот период министр-реформатор Валуев по воле Александра II возглавил правительственный механизм террора и репрессий, председательствовал в Особом совещании, приложил руку к созданию института временных военных генерал-губернаторов и Верховной распорядительной комиссии. Биография Валуева в 70—80-е годы была тесно связана с "биографией" страны и многие его мысли и поступки рассмотрены через призму событий того неспокойного времени.
Источниковая база диссертации включает в себя широкий круг различных документов — это и архивные материалы личного и служебного характера и мемуары, частная переписка, периодическая печать, опубликованные документальные памятники, публицистика. Автором изучены 16 фондов четырех государственных архивов: Российского государственного исторического архива (далее — РГИА) в Санкт-Петербурге, Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) в Москве, Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ) в
Москве, Отдела рукописей Российской национальной библиотеки имени М.Е. Салтыкова-Щедрина (ОР РНБ) в Санкт-Петербурге. Некоторые документы выявлены впервые, другие еще не использовались в публикациях, часть источников обнародована только фрагментами.
Основную группу источников составляют материалы, принадлежащие перу самого П.А. Валуева. Это его подденные записи, отчеты, справки, доклады, письма, многочисленные записки официального и неофициального характера, черновые проработки документов, заметки на память, статьи в газетах и журналах. Эти материалы в основном хранят-
ся в личных фондах П.А. Валуева .
В работе над диссертацией использованы ряд записок Валуева на высочайшее имя, которые сыграли заметную роль во внутренней политике страны на определенных этапах ее развития в 70—80-е годы XIX в. Это записка "Мысли невоенного о наших военных силах", давшая толчок к проведению в России серьезной военной реформы; валуевская записка о создании института временных генерал-губернаторов, которая подвинула власти к установлению в стране фактически военного положения; всеподданнейший доклад комиссии Валуева от 2 апреля 1872 г. по податной реформе в России; доклад высочайше утвержденной комиссии (т. н. валуевской) комиссии для исследования положения сельского хозяйства и сельской производительности в России; всеподданнейший доклад Валуева по созданию
і з Верховной распорядительной комиссии и т. д. .
Одним из основных источников диссертационной работы является дневник П.А. Валуева14. Он ценен как исторический материал не только для уяснения характера самого Валуева, но и для познания эпохи и многих видных деятелей того времени. При всей неоспоримой исторической ценности дневника, он носит апологетический, местами даже саморекламный характер, в нем деятельность и поступки Валуева изображаются, в основном, положительно. Дневник неоднократно переписывался автором, в него вносились изменения и дополнения в соответствии с корректировкой взглядов Валуева, но как летописец автор был не только наблюдателен, но и честен, и в большинстве своем факты, приводимые им в дневнике, соответствуют действительности, а незначительные неточности в их освещении не имеют принципиального значения.
Материалы валуевского дневника щироко использованы для освещения многих вопросов диссертации, в том числе и при анализе взаимоотношений Валуева с властью и Александром II. Впервые этот вопрос в отечественной историографии рассматривается через личное восприятие
Валуевым этих отношений, для чего были проанализированы его дневниковые записи на протяжении 25 лет жизни. На страницах дневника царский министр создал портрет власти второй половины XIX в. и показал всю трагедию царя-Освободителя. Дневник позволяет по новому взглянуть на Валуева, переосмыслить предвзятое и субъективное мнение о нем, проследить эволюцию его взглядов, мыслей и оценок тех или иных событий в политической жизни России. Валуевские оценки самого себя далеко не всегда беспристрастны, но он критично отмечал в себе и отрицательные черты характера, не забывая и те качества, которые отличали его от других представителей высшей бюрократии. На страницах дневника Валуев, как бы обращаясь к современникам, апеллирует к их оценке своей деятельности. Валуевский дневник не только исторический, но и литературный документ эпохи.
В диссертации использовались архивы Н.П. Игнатьева, М.Т. Лорис-Меликова, Александра III, Киреевых-Новиковых, Д.А. Милютина, М.Н. Каткова, Д.М. Сольского, И.Я. Гурлянда, Н.Ф. Фан-дер-Флита15, а также архивные материалы собственной его императорского величества канцелярии по учреждениям императрицы Марии, министерств государственных имуществ, юстиции и финансов, Петроградского монетно-го двора .
Впервые введены в оборот материалы по "уфимскому" делу из архи-вов Н.П. Игнатьева, генерала А.А. Киреева и Д.М. Сольского , которые помогли объективно показать истинную роль Валуева в этой крупной российской афере и роль сенаторской комиссии М.Е. Ковалевского в нужном для власти освещении этого дела с целью найти без вины виноватого в лице Валуева. Впервые в исторической науке предпринята попытка разобраться в сути этого громкого дела и осмыслить ту роль, которую в ней играли Александр II, власть предержащие и лично министр государственных имуществ Валуев. Этот отличный от принятого в исторической науке взгляд на истинное положение дел в организации и проведении в жизнь крупномасштабного расхищения казенной земли позволяет вывести Валуева из-под груза ложных обвинений в его адрес. В диссертации впервые использованы материалы из архивов Н.Ф. Фан-дер-Флита и И.Я. Гурлянда для рассмотрения роли Валуева в работе "валуевской" сельскохозяйственной комиссии и его участия в работе ряда совещаний 21—29 января 1880 г. по повторному обсуждению валуевского конституционного проекта 1863 г.
Отдельную группу источников составляют дневники и воспоминания современников, хорошо знавших Валуева по жизни и совместной служ-
бе, — А.В. Никитенко, Д.А. Милютина, Е.А. Перетца, А.А. Половцова, В.П. Мещерского, А. И. Дельвига, А.Ф. Кони, П.В. Долгорукова, К.Н. Лебедева, П.Д. Стремоухова, Е.М. Феоктистова, А.В. Богданович и др.19. Эти источники носят весьма разноречивый характер. Зачастую одни и те же факты из жизни Валуева различные авторы освещали по-разному. Здесь играл роль и субъективный фактор, уровень личных взаимоотношений, степень доверия и непредвзятость оценок. При большом разбросе мнений подход к этой группе источников был достаточно критичным, во всяком случае на этой источниковой базе проведен объективный анализ государственной деятельности Валуева на различных этапах его жизни, рассмотрены многие вопросы, касающиеся его мировоззрения, личной жизни и взглядов на семью. Эта группа источников неоценима еще и тем, что позволяет провести сравнительный анализ с адекватным материалом дневника Валуева.
В качестве источников диссертации использовано также эпистолярное наследие М.Т. Лорис-Меликова, К.П. Победоносцева, И.А. Гончарова, М.Е. Салтыкова-Щедрина и др. . Введены в оборот письма как к самому Валуеву, выдержанные в духе уважения к своему корреспонденту, так и переписка между частными лицами, в которых давалась оценка отдельным поступкам Валуева и его высказываниям, а также критический анализ его литературных произведений, носивший зачастую нелицеприятный характер. Учтены эпиграммы А.Н. Майкова, Н.Ф. Щербины
и неизвестного автора на П.А. Валуева , а также сатира А.К. Толстого "Сон Попова", где по устному преданию в образе министра представлен
Валуев . Критический анализ использованных в работе источников, их комплексное исследование позволяют достаточно полно и достоверно осветить политические взгляды и государственную деятельность Петра Александровича Валуева в 70 —80-е годы XIX в.
Структурно диссертация состоит из четырех глав. В первой главе "На пути к возвращению во власть (1868-1872)" проанализированы отношения Валуева с власть предержащими и Александром II, рассмотрено его участие в постановке вопроса о всесословной воинской повинности, деятельность в Особой комиссии по рассмотрению политического аспекта всесословного обложения и его активная деятельность в борьбе вокруг проектов по реорганизации управления промышленностью и торговли.
Во второй главе "Второе министерское семилетие (1872-1879)" проанализированы различные точки зрения отечественных и зарубежных историков о политических взглядах Валуева, сделана попытка дока-
зать, что по своим политическим убеждениям он был ближе к центристам, что помогло ему провести в жизнь крестьянскую реформу, разработать земскую и другие реформы. В главе проанализирована деятельность Валуева в качестве председателя сельскохозяйственной комиссии и комиссии по обсуждению проекта правил о найме рабочих и прислуги. Рассмотрена деятельность Валуева в качестве бессменного председателя Особого совещания, вскрыты причины эволюции Валуева вправо от реформ к реакции. Проведена экспертиза авторства идеи введения института временных генерал-губернаторов, рассмотрены причины альянса П.А. Валуева с М.Т. Лорис-Меликовым.
Третья глава диссертации "Во главе Комитета министров (1879-1881)" посвящена анализу причин возвращения к валуевскому конституцио-ному проекту 1863 г. Рассмотрена роль Валуева в разработке концепции неограниченного диктаторства при создании Верховной распорядительной комиссии, вскрыты причины смены ведущих актеров на российской политической сцене. Подробно изучена деятельность Валуева после цареубийства, его участие в заседании Совета министров 8 марта 1881 г., рассмотрены причины заката валуевской карьеры. Впервые в российской историографии вскрыта истинная роль Валуева в массовом расхищении казенных земель, а также подоплека расследования "уфимского дела" сенаторской комиссией М.Е. Ковалевского.
В четвертой главе диссертации "П.А.Валуев глазами современников, историков и сам о себе" впервые в отечественной историографии дан объективный портрет Валуева, для чего были проанализированы многочисленные, но столь разноречивые и полярные мнения о нем современников и историков, с привлечением дневниковых записей Валуева, где он дал сугубо личную оценку своих моральных, деловых и психологических качеств. Сравнительный анализ позволил написать портрет Валуева, отметив в нем яркую внешность, блестящую образованность, незаурядные способности, государственный ум, ловкость, хитрость и гибкость политика, отметив при этом его равнодушие к убеждениям, холодность в обращении, трескуче-либеральную фразеологию и карьеризм, при заметной непопулярности его в обществе.
В главе рассмотрены взаимоотношения Валуева с тем, с кем он сталкивался в разные моменты жизни на разных этапах своей государственной деятельности. Показан человек со сложным и противоречивым характером, сомневающийся и терзаемый непониманием, борющийся и часто добивающийся своей цели. Впервые в отечественной исторической науке комплексно рассмотрена валуевская литературная и
журналистская деятельность, показано, что портрет Валуева-литератора существенно дополняет портрет Валуева-человека, министра, гражданина, патриота. В диссертации дан новый взгляд на Валуева — сына, мужа и отца, показан его духовный мир, общение с Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Тютчевым, Гончаровым и многими другими известными литераторами, проанализирована его издательская деятельность.
Научная новизна диссертации заключается в том, что до сих пор в отечественной исторической науке комплексно не изучалась политическая и государственная деятельность П.А. Валуева в 70 —80-е годы XIX в. После работы, начатой Г.П. Ивановой применительно к 40 —60-м годам, необходимость такого изучения особенно настоятельна.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы могут быть использованы при проведении новых исследований эпохи "великих реформ" и потрясений 1861-1881 гг. Диссертация продолжает серию исследований, посвященных крупным российским государственным деятелям, которые по той или иной причине до последнего времени оставались в тени или характеризовались лишь с негативной стороны. К таким деятелям принадлежит российский министр европейского типа П.А. Валуев, который остался непонятым и невостребованным в полной мере в России и был предан забвению отечественными историками. На примере судьбы Валуева выявляется роль отдельной личности в историческом процессе самодержавного государства, ограниченность ее влияния на формирование правительственной политики и полная зависимость в своих поступках и решениях от воли монарха. Отдельные положения диссертации могут быть включены в обновленные курсы отечественной истории второй половины XIX в., а также использованы при разработке специальных курсов.
Валуев был настолько крупной личностью, что сейчас, когда история наполняется голосами людей, вершивших ее, в этом историческом многоголосье его голос хорошо слышен и не заглушается другими голосами. Да, его и нельзя не услышать, так как Валуев оказывал существенное влияние на формирование политического курса правительства, был проводником важнейших буржуазных реформ в России. Нельзя представить внутриполитическую жизнь России эпохи александровских реформ без Петра Александровича Валуева. Моя диссертация — это попытка перевернуть еще одну страницу российской истории, столь неоправданно долго остававшуюся закрытой.
Валуев и власть предержащие
Отношения Валуева с властью за долгие годы пребывания его на самых высших государственных должностях складывались очень непросто. Сам о себе Валуев говорил: "Я был слугою и защитником самодержавных прав верховной власти. Я оберегал все коренные права правительства"1.
Валуев своим трудом и деятельностью на государственном поприще неоднократно доказывал свою преданность власти, но своим рассудком, трезво глядя на развитие государственной жизни России, он понимал, что ведет проигранную партию. "...Моя игра, — писал он, — игра России. В этом нет ни самообольщения, ни заносчивости... Не я имею значение, а те вечные начала справедливости, человеколюбия, сострадания, уважения к правам и чувствам человечества, на стороне которых я стою. Не я, а эти начала выиграют или проиграют. Если же они проиграют, то и Россией будет проиграна ее историческая партия. Говорю, что игра азартная, потому что правительство, действующее как наше, не имеет права уповать на Бога"2.
Понимая проигрышность той игры, которую он вел на государственном игровом поле, Валуев в дневниковой записи от 15 июня 1867 г. отмечает: "Главное — отсутствие надежды на улучшение. Мы — хроники. Опыт не лечит. Меня в особенности поражает грубость наших соображений и приемов в государственном деле. Комбинации грубы, не менее грубы и методы. Когда же мы не грубы, наша ловкость и наше понимание жизни как бы вертятся на кончике иглы"3. Хроническая тенденция к ухудшению состояния власти в России постоянно отмечается Валуевым на страницах дневника. В конце 1876 г. он напишет: "Крайняя грубоватость всех наших государственных соображений и приемов растет и не умаляется"4.
Вот почему пессимистическая нота, которая пронизывает весь дневник Валуева, звучит все громче и тревожнее, переходя в конце концов в "ожесточенное отчаяние"5. Вот почему окружавшая его жизнь иногда теряла свою реальность. "Озираешься как бы ощупываешься, чтобы убедиться, что это все действительно так, что это наяву, не во сне и что это атмосфера нашей государственной жизни, область нашей государственной деятельности, условия настоящего и семена будущего"6. Эту мысль он неоднократно повторял в дневниковых записях: "Удивляюсь спокойствию предержащих властей... тяжело мое настроение, как будто все "туманные картины", того и гляди... их не станет"7. Валуева влекло к мощной и гордой России, но вместо этого была вялость, дряблость и страшный пресс власти. Это было время, когда "...взгляд узок, понятия мелки, нравственная сила отсутствует"8.
Горькое открытие он сделал в апреле 1866 г.: "Есть нечто столь дикое в совокупности и сопоставлении всего этого, что можно бы отчаиваться насчет нашей будущности. В сущности у нас везде оптический обман. И сила, и единство, и верноподданническая преданность и покорность все более кажутся, чем есть. Теперь обнаруживается, до какой степени огромная Россия более сколочена, чем сплочена в одно целое"9. Подобная мысль прослеживается и в другой записи: "Есть нечто фальшивое во всем, что у нас делается в делах и празднествах, во всей сути и во всей обстановке"10. Этот тезис, на мой взгляд, являлся основополагающим у Валуева в оценке того государственного строя, которому он служил.
Валуев хотел служить великой державе, а приходилось служить, как видно из его оценок, самодержавной власти, больному государственному строю. "Признаки упадка болезненности, разложения везде и во всем видны"11, "жалки фазисы, жалка среда, пасмурна обстановка и пасмурно будущее"12. Эти тревожные записи постоянно повторяются в дневнике Валуева, красной нитью проходят через мысли и суждения его на протяжении долгой жизни. "Есть что-то как бы надломленное в нынешнем строе России. И во всем, что ежедневно у меня под глазами"13, — записал он 1 сентября 1866 г. "Везде признаки упадка, распадения и разложения"14, гласит дневниковая запись за 23 октября 1866 г.
Горькой иронией проникнуты слова Валуева: "Мы как будто систематически стремимся к тому, чтобы все унизить и опошлить"15. Впрочем, это был стиль деятельности существующей власти. Тревога не покидала Валуева, когда он писал: "Меня тревожит в особенности наш внутренний разлад. Я вижу признаки разложения... Я вижу наших деятелей. Можно ли с ними надеяться на успех!", "В высшей сфере постоянные колебания и противоречия"16.
Политические взгляды П.А. Валуева
В отечественной историографии нет определенного мнения о том, кем был Петр Александрович Валуев, — консерватором, либералом, нейтральным политиком или центристом, здесь полный разброд взглядов и точек зрений. Ни буржуазные, ни советские историки, как правило, не могли остановиться на какой-то определенной точке зрения: опровергая друг друга, беря в качестве доказательной базы те или иные факты деятельности Валуева, они пытались подогнать их под тот стереотип, который сложился о нем. Советские историки и не занимались специально этим вопросом, он не входил в сферу их исследований, но они а priori, без должного анализа, приняли ту точку зрения о валуевских взглядах и его политической платформе, которая сложилась в трудах буржуазных историков.
Многие историки придерживались точки зрения, что Валуев был консерватором. Посыл здесь был простым: раз он в период подготовки отмены крепостного права стоял на консервативных позициях, раз он был защитником дворянских привилегий и выражал интересы консервативного дворянства, значит он консерватор. Этой точки зрения придерживался В.В. Гармиза, подчеркивая, что Валуев был выразителем идеологии крупных помещиков, поддерживал консервативную дворянскую оппозицию при подготовке крестьянской реформы в Редакционных комиссиях, был сторонником сохранения дворянских привилегий в местном самоуправлении .
П.А. Зайончковский отмечал, что близость П.А. Валуева к М.Н. Муравьеву, который отличался ретроградным образом мысли, наложила свой отпечаток на политические воззрения самого Валуева. Вряд ли этот довод может служить доказательством, что и Валуев был консервативно настроенным политиком. Впрочем, сам историк не сомневался в том, что "истинные симпатии Валуева лежали, конечно, не на стороне либерального дворянства" . С.С. Секиринский, не сомневаясь в том, что Валуев был консерватором, считает, что он в основном опирался на традиции британских консерваторов3.
Взяв за основу тезис о Валуеве-консерваторе, некоторые из советских историков пытались представить его не просто консерватором, а "умным консерватором" , "умеренно-консервативным" , уточняли, что "кон серватизм Валуева не был патриархальным, бытовым", что Валуев был "просвещенным консерватором и краснобаем" , "чужим в среде либеральной бюрократии" .
Советские историки, отмечая консерватизм Валуева, считали, что он, хотя и выражал интересы консервативного дворянства, в отличие от других политических деятелей, понимал необходимость известных уступок в целях сохранения незыблемости самодержавного строя. Л.Г. Захарова9 отмечала, что консерватизм Валуева, его преданность дворянским интересам проявлялись не в отрицании реформ, а в стремлении мобилизовать охранительные силы общества. Валуев, по мнению советских историков, выражая интересы консервативного дворянства, несмотря на то, что стоял на правых позициях, поддержал реформы Александра II, и это объяснялось тем, что он всеми силами старался сохранить незыблемость самодержавного строя России.
Эта точка зрения в советской историографии была превалирующей. Взяв за основу тезис "Валуев-консерватор", многие советские историки и не пытались рассмотреть его мировоззрение в динамике, в зависимости от того, какую роль он играл во внутренней политике России на том или ином историческом отрезке. Это было серьезным упущением.
Но некоторые из советских историков считали Валуева склонным к либерализму. Правда, это не был либерализм в чистом виде. Валуев-ский либерализм причудливо сочетался, как и у большинства русских либералов 60-х—70-х годов XIX в., с бюрократизмом и крепостничеством. С.С. Волк считал Валуева склонным к внешнему либерализму .
Впрочем, либеральную политику Валуева часто советские историки брали в кавычки, обращая внимание на то, что после назначения в 1861 г. министром внутренних дел он был вынужден послушно плыть по течению, проводя либеральную политику, диктуемую сверху. Валуев был либералом не по призванию, а по нужде, он проводил ту политику, которую требовал от него Александр II, а в первой половине 60-х годов XIX в. эта политика носила несколько либеральный характер.
Б.П. Балуев вообще считал, что Петр Александрович Валуев более назывался либералом, нежели был им на самом деле . Да и ярлык либерала Валуев, на мой взгляд, получил отчасти потому, что именно он был самым крупным конституционалистом России. Его идеи о введении в России валуевской конституции 1863 г., отчасти связывались с его либеральными устремлениями. Более того, и валуевскую рукописную записку "Дума русского", в которой подвергнута критике бюрократическая система управления Российской империи, некоторые из отечественных историков увязывали также с его либеральными взглядами. Впрочем, здесь советские историки больше склонялись к мысли о том, что Валуев стоял на псевдолиберальных позициях.
1 9
Е.П. Толмачев считает, что уже в 70-е годы XIX в. Валуев относился к либеральной группе, которая консолидировалась вокруг брата Александра II — вел. кн. Константина Николаевича, видную роль в ней играл и военный министр Д.А. Милютин. Они ратовали за продолжение реформ, но при этом в полной мере разделяли карательную политику царизма. Налицо была типичная двойственность умеренного либерализма, который наряду с прогрессивными имел и реакционные черты.
Возращение к валуевс'кому'конституционному проекту 1863 г
Наряду с политикой прямых репрессий Валуев снова возвращается к своему проекту реформы Государственного совета. 4 июня 1879 г. Александр II заговорил с Валуевым о "конституционных толках". Министр государственных имуществ напомнил императору о своем проекте. "И я, — говорит он в своем дневнике, — воспользовался случаем, чтобы обрисовать в должном свете нынешний Государственный совет и забросить два слова о моих предложениях 1863 года"1. Но июньский разговор не имел каких-либо последствий, император колебался и ничего не предпринимал. Решающий разговор Валуева с императором состоялся 10 декабря 1879 г., когда министр получил предложение представить свой проект. Это, несомненно, было следствием не только больших колебаний монарха, но и приближающегося 25-летия царствования, которое он хотел ознаменовать каким-либо заметным событием.
15 декабря 1879 г. Валуев передал императору свой проект реформы Государственного совета и сопроводительную записку к нему, в которой в качестве основного аргумента для проведения реформы он выдвигал борьбу с революционным движением. Этот же аргумент Валуев приводит в письме председателю Государственного совета вел. кн. Константину Николаевичу2, отправленном также 15 декабря 1879 г., в котором он подчеркивает, что повторно его заставили обратиться к конституционному проекту 1863 г. активизация революционного движения народников и, конкретно, события 2 апреля и 19 ноября 1879 г., связанные с попыткой цареубийства. В записке на имя Александра II Валуев, останавливаясь на составе представительства, считал возможным включение в него, помимо депутатов от земств, также и сословных представителей от дворянства. Этот шаг Валуев мотивировал тем, что проект реформы Государственного совета готовился им в 1863 г. до принятия Положения о земских учреждениях, определившего состав местного самоуправления.
Александр II, ознакомившись с валуевскими бумагами, очевидно пришел к выводу, что эта уступка слишком велика и извлек из архива проект вел. кн. Константина Николаевича, с которым и ознакомил 9 января 1880 г. Валуева. Условно остановившись на проекте своего брата, как базовом, он поручил Валуеву возглавить совещание для обсуждения двух конституционных проектов — самого Валуева и вел. кн. Константина Николаевича. Последний никак не ожидал подобного подарка от своего венценосного брата и сам с инициативой его повторного рассмотрения не выступал. Обсуждение проектов чуть было не сорвалось, когда император был склонен принять предложение главноуправляющего II отделением С.Н. Урусова "Ничего не делать", ибо мол, большая уступка была бы невозможна, а малая никого бы не удовлетворила3. Однако Валуев, незадолго перед этим назначенный председателем Комитета министров, смог убедить колеблющегося императора рассмотреть вновь конституционные проекты.
В январе 1880 г. в Петербурге и в Москве распространились слухи о таинственных министерских совещаниях, на которых будто бы обсуждался конституционный проект. "Толки самые невероятные, — писал генерал А.А. Киреев, — говорят, что Валуев пишет какой-то проект совещательного собрания Земской думы или представителей от земства в Государственный совет"4. Эти слухи родились в связи с обсуждением на секретных совещаниях проектов реформы Государственного совета, составленных Валуевым и вел. кн. Константином Николаевичем еще в 60-х годах.
Первое совещание состоялось 21 января 1880 г. На нем присутствовал Александр II, а также наследник, вел. кн. Константин Николаевич, П.А. Валуев, министр внутренних дел Л.С. Маков, шеф жандармов А.Р. Дрентелън и С.Н. Урусов. Александр II, заняв нейтральную позицию, дал возможность членам совещания обсудить оба проекта. Обсуждение закончилось тем, что почти все присутствующие высказались против конституционной меры.
23 и 25 января 1880 г. состоялись еще два заседания по этому же вопросу. На них не присутствовал император, но был приглашен государственный секретарь Е.А. Перетц. По ходу совещания Валуев понял, что его проект не является проходным, но и поддерживать проект вел. кн. Константина Николаевича он не захотел. Участники совещания, в том числе и Валуев, проголосовали против конституционной меры, ее поддержали только вел. кн. Константин Николаевич и Перетц. Обсуждение закончилось на четвертом совещании, состоявшемся 29 января 1880 г. На нем присутствовал император, он же поставил точку в вопросе об общегосударственном представи тельстве, отклонив эту идею. "Совещание... пришло к единогласному заключению относительно несвооевременности приведения в исполнение изложенных в ней предположений"5. Валуев так прокомментировал отклонение обоих проектов: "Быть может, для перехода к другому порядку мыслей и дел нужно, чтобы под нами почва еще более поколебалась"6.
Похожие диссертации на Политические взгляды и государственная деятельность П. А. Валуева, 70-80-е гг. XIX в.
