Население Ямала в первой половине XX века (историко-демографические процессы) Михалев Николай Анатольевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Динамика численности, состав и размещение населения Ямала в первой половине XX в.

1.1. Демографическая ситуация на Ямале в начале XX в 32

1.2. Динамика численности и состава населения региона в 1920-е - конце 1930-х гг 44

1.3. Численность, состав и структура населения Ямало-Ненецкого автономного округа в 1940-е гг. - конце 1950-х гг 60

Глава II. Естественное движение населения Ямала в первой половине XX в.

2.1. Воспроизводство населения Ямала в начале XX в 76

2.2. Естественное движение населения региона в 1920-е-конце 1930-х гг 91

2.3. Особенности воспроизводства населения Ямало-Ненецкого автономного округа в начале 1940-х-конце 1950-х гг 104

Глава 3. Принудительные перемещения населения на территорию Ямало-Ненецкого округа: 1930-е — первая половина 1950-х гг.

3.1. Кулацкая ссылка в первой половине 1930-х гг 122

3.2. Этнические депортации в первой половине 1940-х гг 139

3.3. Строительство № 501 и 503 МВД СССР как фактор роста населения Ямало-Ненецкого автономного округа 158

Заключение 186

Список источников и литературы 192

Приложение 217

• Демографическая ситуация на Ямале в начале XX в
• Воспроизводство населения Ямала в начале XX в
• Кулацкая ссылка в первой половине 1930-х гг

Введение к работе

Актуальность. Изучение демографических процессов играет существенную роль для исследования всех аспектов истории любой страны, поскольку движение и состав населения оказывает непосредственное воздействие на ее экономическое, социальное и культурное развитие. В современной историографии неоднократно подчеркивалось, что историко-демографическое развитие России принадлежит к числу наиболее актуальных проблем научных исследований. «Историческую демографию можно назвать... становым хребтом исторической науки», - пишут Ю.А. Поляков, В.З. Дробижев, Д.К. Шелестов. Среди малоизученных и требующих внимания проблем современными исследователями называется изучение перемещений населения, его состава, расселения, а также динамики общей численности за длительные промежутки времени по современным административно-территориальным единицам.

Кроме того, для суждения об актуальности данной темы немаловажную роль играет и то огромное значение, которое этот северный регион имеет для страны с точки зрения экономики, политики, морских и наземных транспортных коммуникаций. Именно здесь находится главная российская топливно-энергетическая база, и по сей день удовлетворяющая потребности не только России, но и многих зарубежных стран. Несмотря на то, что прорыв в развитии региона, связанный с освоением его богатейших ресурсов, пришелся на вторую половину XX в., он был подготовлен всем предшествующим развитием края.

Объектом настоящего исследования является население Ямала в первой половине XX в., которое рассматривается как единая социально-территориальная общность, обладающая региональным своеобразием демографических процессов.

Предметом исследования выступают историко-демографические процессы, которые протекали на территории региона, в частности изменения в

¹ Поляков Ю.А., Дробижев B.3., Шелестов Д.К. Историческая демография: проблемы изучения // Проблемы исторической демографии СССР (период социализма). Кишинев, 1985. С. 16.

численности, составе, размещении и особенностях естественного движения населения, а также некоторые аспекты миграционных процессов.

Хронологические рамки охватывают первую половину XX в. Нижняя хронологическая граница определена проведением первой всеобщей переписи населения 1897 г., являющейся единственным источником достоверных данных о населении региона в конце XIX - начале XX вв. Верхняя граница связана с проведением Всесоюзной переписи населения 1959 г. Начавшееся с 1960-х гг. стремительное развитие добывающей промышленности как ведущей отрасли экономической специализации региона кардинальным образом изменило его облик, стало причиной важных социально-демографических последствий, обусловив появление новых факторов формирования населения округа, развитие урбанизационных процессов, распространение современного образа жизни.

Основным критерием для распределения материала в рамках указанного хронологического отрезка также выступает проведение переписей населения (1897, 1926/27, 1939 и 1959 гг.), являющихся важнейшими событиями демографической истории. Их материалы - основной источник сведений о населении - в сочетании с другими документами позволяют раскрыть основные направления демографического развития региона.

Территориальные рамки охватывают Ямало-Ненецкий автономный округ в его современных границах. Однако за рассматриваемый период эти территории неоднократно передавались в подчинение различным административным центрам и входили в состав разных территориальных единиц (см. Приложение 10).

До 1919 г. большая часть современной территории округа входила в состав Куноватской и Обдорской волостей Березовского уезда Тобольской губернии (центр - Тобольск), в 1919-1923 гг. - Тюменской губернии (центр — Тюмень). С 1923 по 1934 г. регион находился в составе Уральской области (центр - Свердловск). В 1923 г. Березовский уезд был упразднен, а Кушеватская, Мужевская, (образованные из Куноватской волости) и Обдорская волость вошли в состав Обдорского района Тобольского округа. К Обдорскому

району, кроме того, были присоединены низовья р. Таза и Гыданского края, принадлежавшие ранее Енисейской губернии. В 1930 г. Обдорский район был упразднен, его территория была включена в состав Ямальского (Ненецкого) национального округа, за исключением самых южных и наиболее населенных сельсоветов, вошедших в состав Шурышкарского района соседнего Остяко-Вогульского округа. С января по декабрь 1934 г. округ относился к Обско-Иртышской области (центр - Тюмень). С 1935 по 1944 г. округ находился в составе Омской области (центр - Омск). В 1937 г. в него из Остяко-Вогульского округа был передан Шурышкарский район, образованный из территорий, ранее уже относившихся к Обдорскому району. 10 августа 1944 г. с включением в состав округа Красноселькупского района из территорий Красноярского края окружные границы приобрели современные очертания. 14 августа 1944 г. Ямало-Ненецкий округ был включен в Тюменскую область (центр - Тюмень).

Степень научной изученности темы. Различные аспекты истории Ямала привлекли к себе значительный исследовательский интерес². Более того, накопившейся к настоящему моменту объемный литературный материал, характеризующий параметры развития региона, отмечает В.В. Алексеев, позволяет говорить о сложившихся предпосылках для структурирования информационного поля и серьезных научных обобщений, т.е. для создания обобщающего труда по истории Ямала. Тем не менее, проблемы демографической истории Ямала как оставались, так и продолжают оставаться на некоторой периферии исторических исследований.

Хотя необходимо признать, что изучение данных вопросов имеет давнюю историографическую традицию, заложенную еще в дореволюционный период. Отличительная черта дореволюционного периода в изучении демографических аспектов истории Ямала заключается в рассмотрении последних

² Камынин В.Д. Основные этапы и проблемы изучения истории Ямало-Ненецкого национального округа //
Ямал в панораме российской истории. Материалы семинары "Теоретико-методологическое обеспечение
исследований по истории Ямала", г. Салехард. 19-22 декабря, 2004 г. Екатеринбург, 2004. С 3-20; Он же.
Историография истории Ямала в годы Великой Отечественной войны // Путь на Север: вехи истории.
Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Историческое краеведение Ямала-2006».
Салехард-Екатеринбург, 2006. С. 105-121; см. также: Материалы к библиографии по истории Ямала / Отв. ред.
В.Д. Камынин. Екатеринбург, 2006.

³ Алексеев В.В. Обобщающий труд по истории региона: опыт подготовки проблемы // Уральский исторический
вестник. 2005. № 12. С. 8-14.

преимущественно в этнографо-экономическом контексте. Это было вполне естественно, если учитывать, что представители автохтонных этносов составляли в то время подавляющее большинство населения, а, следовательно, и основу экономики региона. Работы именно такого характера представляли самую большую группу исследований, появившихся в период конца XIX -начала XX в.

Особую значимость среди них заслуженно приобрели труды тобольского краеведа А.А. Дунин-Горкавича. Много лет занимаясь изучением природных условий и хозяйства Тобольского севера, в ходе многочисленных экспедиций в бассейн Нижней Оби, Надыма, Пура и Таза, он собрал богатейший материал о социально-экономическом состоянии и традиционной культуре коренных народов Тобольской губернии. Его основной труд «Тобольский Север», в отдельном томе которого представлено обобщение проведенных им этнографических исследований, является подлинно энциклопедическим сводом знаний о природе, экономике и населении края⁴.

Сведения о районах кочевания, численности, родовом составе, межэтнических отношениях и особенностях общественно-экономического уклада сибирских тундровых ненцев, а также их соседей (в первую очередь северных хантов) содержались в работах Н.П. Скалозубова, В.Н. Тарасова, П.И. Шухова, Б.М. Житкова, А.К. Окулича, В.Л. Исаченко и других авторов, по служебным или исследовательским целям совершавших поездки по Обдорскому северу и сопредельным территориям⁵. Нельзя в связи с этим не отметить работы В.В. Бартенева, ценность которых состоит в том, что помимо коренного населения края их автор описал жизнь и быт русских поселенцев,

⁴ Дунин-Горкавич А.А. Тобольский Север. В 3 т. М., 1996. Т. 3. Этнографический очерк местных инородцев.
См. также: Он же. Этнографический состав населения Тобольской губернии в 1904 году. Тобольск, 1906; Он же
Нужды Тобольского Севера и меры для их удовлетворения. Тобольск, 1908; Он же. Этнографический состав
населения Тобольской губернии в 1907 году. Тобольск, 1909; Он же. Сведения о самоедах Тобольского севера.
Тобольск, 1918; и др.

⁵ Скалозубов Н.П. От Тобольска до Обдорска (Из путевого журнала) // Ежегодник Тобольского Губернского
Музея. 1907. Вып. 16. С. 1-18; Тарасов В.Н. Сообщение о поездке на полуостров Ямал с ветеринарной
экспедицией СИ. Драчинского в 1913 году. Тобольск, 1915; Шухов И.Н. Река Щучья: Географическое
описание реки и путешествия в ее долину // Ежегодник Тобольского Губернского Музея. 1912. Вып. 22. С. 1-31;
Он же. Общий обзор бассейна реки Таза (по данным Таз-Тунгусской экспедиции И.Н. Шухова). Ачинск, 1915;
Житков Б.М. Полуостров Ямал // Записки Императорского Русского Географического Общества по общей
географии. 1913. Т. XLIX; Окулич А.К., Исаченко В.Л. Материалы по исследованию р. Енисея в
рыбопромысловом отношении. Вып. И. Инородцы низовья реки Енисея и рыбный промысел. Красноярск, 1909;
и др.

привел данные о численности и этническом составе населения Обдорска по материалам одной из первых переписей жителей села, произведенной в 1891 г.⁶

К первым собственно демографическим исследованиям можно отнести труды С.К. Патканова и А.И. Якобия, которые посвящены рассмотрению так или иначе затрагивавшегося почти всеми дореволюционными авторами вопроса об «угасании» (т.е. вымирании) «инородческих племен севера». А.И. Якобий, изучивший на основании исповедных росписей приходских церквей движение хантыйского населения Березовского уезда на протяжении всего XIX в., сделал вывод о наличии двух типов приходов - с «характером убыли» и с «характером прибыли» относящихся к- ним прихожан-хантов. К приходам «без признаков угасания» среди других им были отнесены и приходы Куноватской волости, территория которой впоследствии будет включена в Обдорский район, а затем и Ямальский округ .

С.К. Патканов, опираясь главным образом на материалы ревизий конца XVIII - XIX в. и переписи 1897 г., изучил динамику численности коренных народов всей Сибири и пришел к заключению, что в целом «инородческое население северных округов трех западных губерний Сибири действительно не отличается жизнеспособностью». Что касается туземного населения Березовского уезда Тобольской губернии, то оно, согласно автору, к концу XIX в. «почти остановилось в росте». С.К. Патканову, кроме того, принадлежит заслуга в разработке первичных материалов переписи 1897 г. по сибирским губерниям. В своей не потерявшей до сегодняшнего дня значения работе «Статистические данные, показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев» он впервые представил систематизированную картину размещения и численности основных этнических групп населения региона⁸.

⁶ Бартенев В.В. На крайнем Северо-Западе Сибири. Очерки Обдорского края // Тобольский Север глазами
политических ссыльных XIX - начала XX века / Сост. Рощевская Л.П., Белобородое В.К. Екатеринбург, 1998;
Он же. О русском языке в Обдорском крае //Живая старина. 1894. Вып I. С. 126-129.

⁷ Якобий А.И. Остяки северной части Тобольской губернии (Формы угасания. Причины. Меры помощи.) //
Ежегодник Тобольского Губернского Музея. 1895. Вып. 4. С. 1-28; Он же. Угасание инородческих племен
Тобольского Севера. СПб., 1900.

⁸ Патканов С.К. О приросте инородческого населения Сибири. СПб., 1909; Он же. Статистические данные,
показывающие племенной состав населения Сибири, язык и роды инородцев (на основании данных
специальной разработки материала переписи 1897 г.). Т. 1. Сводные таблицы и краткие выводы // Записки
Императорского Русского Географического Общества по отделению статистики. 1912. Т. XI. Вып. 1.

Важный вклад в изучение Ямала внесли христианские проповедники, которые еще с XVIII в. начали медленное распространение христианства среди народов Севера. В условиях, когда до 1917 г. регистрация демографических событий находилась в ведении церкви, особую важность приобретают, в частности, труды много лет возглавлявшего Обдорскую миссию И.С. Шемановского. Они описывают трудности, с которыми сталкивалась эта работа по отношению к коренному населению края, обращенному в православие относительно недавно .

Несмотря на то, что в советской историографии отдельные демографические сюжеты получили свое дальнейшее развитие в рамках этнографических исследований¹⁰, советские историки демографическим аспектам новейшей истории Ямала специального внимания не уделяли. Первостепенное значение для них приобретали вопросы «социалистического строительства» Сибири, а именно: проблемы советизации западно-сибирского севера, национально-государственного строительства у коренных народов и

В связи с этим для нашего исследования представляют ценность все научные труды по истории народонаселения в России новейшего периода. Их можно разделить на три группы: 1) работы по демографии России'в целом; 2) регионоведческие исследования по Сибири; 3) работы непосредственно по

⁹ Иринарх (И.С. Шемановский) История Обдорской духовной миссии. 1854-1904 гг. М., 1906; Шемановский
И.С. Избранные труды / Составитель Л.Ф. Липатова. М., 2005.

¹⁰ Обзор истории этнографического изучения самодийских и угорских народов (ненцев и хантов) см.: Головнев
А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург, 1995; Мартынова Е.П. Очерки истории
и культуры хантов. М., 1998; Перевалова Е.В. Северные ханты: этническая история. Екатеринбург, 2004;
Этнография и антропология Ямала. Новосибирск, 2003; Волжанина Е.А. Этнодемографические процессы в
среде ненцев Ямала в XX - начале XXI века. Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Тюмень, 2007.

См.: Историография советской Сибири (1917-1945 гг.) / Отв. ред. Н.Я. Гущин. Новосибирск, 1968; Родионов А.И. Великая Октябрьская социалистическая революция и малые народности севера (К историографии вопроса) // Материалы научной конференции, посвященной 50-летию образования СССР. Вып. 3. История СССР и история КПСС. Томск, 1972. С. 262-264; Кореневский B.M. Партийное строительство в национальных округах и районах малых народностей севера в 1920-1937 гг. (Историографический обзор) // Там же. С. 264-266; Кириченко П.В. Некапиталистический путь развития народностей севера (К историографии проблемы) // Там же. С. 266-269. Детальный анализ советской и постсоветской историографии указанных проблем непосредственно на материалах рассматриваемых территорий содержится в докторской диссертации и целом ряде работ Л.В. Алексеевой. См.: Алексеева Л.В. Северо-западная Сибирь в 1917-1941 гг.: политическая, экономическая и культурная трансформация. Дисс. ... д.и.н. Екатеринбург, 2004; Она же. Северо-западная Сибирь в 1917-1941 гг. Национально-государственное строительство и население. Нижневартовск, 2005; Она же. Экономическое развитие Обь-Иртышского Севера в 1917-1941гг.: трансформация хозяйственного уклада. Екатеринбург, 2003; Она же. Крайний Север в 1917-1941 гг.: по пути советизации (на материалах Ямало-Ненецкого автономного округа). Екатеринбург, 2005; и др.

демографической истории Ямало-Ненецкого округа в первой половине XX столетия.

Активная разработка историко-демографических проблем на общероссийском материале началась уже в 1920-1930-х гг. В это время трудились ученые, работы которых составили золотой фонд отечественной науки.

Существенный вклад в становление демографии внес С.А. Новосельский. Занимаясь исследованием общественного здоровья, заболеваемости и смертности населения, он заложил основы современной методики измерения и количественного анализа демографических процессов. Методы измерения и анализа смертности разрабатывал в этот период и В.В. Паевский. Вместе с С.А. Новосельским он построил первые полные таблицы смертности для России и СССР (за 1896-1897 и 1926 гг.). Усовершенствованию демографического анализа различных параметров воспроизводства населения способствовали методы и приемы построения демографических таблиц и техника перспективного исчисления населения, разработанные Ю.А. Корчак-Чепурковским¹².

Из работ этого периода можно отметить и книгу Е.З. Волкова, рассмотревшего движение населения России за время с 1850 по 1930 г. Значительное внимание автор уделил «пертурбационным процессам» 1914-1922 гг., а также исчислению сквозных динамических рядов сельского, городского и всего населения страны за 80 лет¹³.

Следующий этап в истории отечественной демографии, охватывающий время с 1930 до конца 1950-х гг., даже с точки зрения советских историков не поддавался однозначной оценке. Действительно, в эти годы разносторонние исследования демографических процессов сменились упрощенным подходом к проблемам населения, количество публикаций по демографической тематике

¹² Новосельский С.А. Демография и статистика. Избранные произведения / Под ред. Л.Е. Полякова. М., 1978;
Паевский В.В. Вопросы медицинской и демографической статистики / Под ред. A.M. Меркова. М., 1970;
Корчак-Чепурковский Ю.А. Избранные демографические исследования. М., 1970. См. также: Денисова Е.,
Москвина М. Становление советской демографии // Прошлое и настоящее демографии. Сб. ст. / Гл. ред. Д.И.
Валентей. М., 1980. С. 43-57; Дробижев В. Из истории изучения воспроизводства населения в СССР // Там же.
С. 58-79; Дробижев B.3. У истоков советской демографии. М., 1987.

¹³ Волков Е.З. Динамика народонаселения СССР за 80 лет / Под ред. С.Г. Струмилина. М.-Л., 1930.

резко сократилось. Как отмечает Д.К. Шелестов, распространение примерно с середины 1930-х гг. ошибочного представления о том, что победа социализма сама по себе решает проблемы воспроизводства населения, а также некоторых других неверных теоретических положений о роли и месте народонаселения в общественном развитии, привело к тому, что демография стала по существу низводиться до уровня регистратора статистических материалов. Она превратилась, по определению, данному ей в начале 1960-х гг. в партийной печати, в «одну из забытых областей» научных знаний»¹⁴.

Новый импульс демографические исследования получили лишь в 1960-е гг., когда интерес к историко-демографическим проблемам заметно возрос. Об этом свидетельствовало появление фундаментальных трудов А.Я. Боярского и Б.Ц Урланиса. В них была рассмотрена динамика общей численности, особенности рождаемости и смертности населения страны как в дореволюционный, так и в советский период. В научный оборот были введены расчеты течения демографических процессов во время Первой мировой и Гражданской войн, в 1915-1923 гг. Разработаны методы косвенного восполнения динамических рядов рождаемости и смертности¹⁵.

Не меньшее значение имела и работа А.Г. Рашина, ставшая своеобразным предвестником подъема в изучении демографической проблематики в этот период. Используя материалы правительственной, земской и городской статистики, он представил не только динамику численности населения страны, но и изменения в его территориальном размещении и плотности, проследил процессы естественного движения, определил величину прироста населения за 1861-1913 гг., а также охарактеризовал социальный и профессиональный состав жителей крупных городов¹⁶. Эти вопросы стали предметом специального изучения и в последующие годы, в частности в монографии Я.Е. Водарского, рассмотревшего их в гораздо более длительной ретроспективе .

¹⁴ См. подробнее: Шелестов Д.К. История и современность (Об изучении истории демографической науки) //
Прошлое и настоящее демографии. Сб. ст. С. 3-14.

¹⁵ Боярский А.Я. Население и методы его изучения. М., 1975; Урланис Б.Ц. Динамика населения России
накануне Октября // Ученые записки ВЗЭИ. М., 1957. Вып. 2. С. 37-63; Его же. Рождаемость и
продолжительность жизни в СССР. М., 1963.

Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1811-1913 гг.) / Под ред. С.Г. Струмилина. М., 1956. ¹⁷ Водарский Я.Е. Народонаселение России за 400 лет (XVI - начало XX вв.). М., 1973.

Следует отметить, что в большинстве отечественных публикаций тех лет
демографические процессы тесно увязывались с марксистской теорией о
формационном развитии общества. Критике, которой была посвящена
отдельная группа исследований, подвергались по существу любые
«буржуазные» теории, имевшие, по мнению советских авторов, ярко
выраженную «антисоветскую» направленность¹⁸. Демографическая наука в
СССР в угоду идеологии утверждала преимущества социалистического образа
жизни. Был сформулирован так называемый закон народонаселения
социалистического общества. Представление о том, что социализму
имманентно свойственно расширяющееся воспроизводство ^населения
сложилось еще в 1930-х гг., а к середине 1950-х оно получило статус закона,
действовавшего в СССР и «странах народной демократии» и

характеризовавшегося «систематическим быстрым ростом населения, неуклонным повышением благосостояния народа, низкой заболеваемостью и смертностью и рациональным использованием всех трудовых ресурсов»¹⁹.

Однако, несмотря на критику, западные теории не всегда отвергались советскими учеными. В 1970-е гг. А.Г. Вишневским была поддержана предложенная западными социологами и демографами теория «демографической революции», которая в дальнейшем получила название «демографического перехода» . В качестве методологической базы конкретно-исторических исследований эта теория помимо А.Г. Вишневского

См., например: Смулевич Б.Я. Буржуазные теории народонаселения в свете марксистско-ленинской критики. М.-Л., 1936; Он же. Критика буржуазных теорий и политики народонаселения. М., 1959; Валентей Д.И. Реакционные теории народонаселения периода общего кризиса капитализма. М., 1963; Судоплатов А.П. Демографические концепции: Критический анализ. М., 1974; Рубин Я.И. Проблема народонаселения как объект идейно-политической борьбы. Минск, 1976; а также более поздние работы: Краев B.C., Коростылев Г.М. Буржуазные концепции народонаселения. Критический анализ. М., 1981; Журавлева Н.И. Антисоветизм буржуазной демографии. М., 1987; Судоплатов А.П. Современная буржуазная демография (Критика основных теоретических концепций). М., 1988; и др.

¹⁹ Народонаселение // Большая советская энциклопедия. 2-е изд. Т. 29. М., 1955. С. 175. См. также: Пискунов
В.П., Стешенко B.C. К истории формулирования в СССР коммунистического закона народонаселения. Киев,
1980; Ковалев A.M. Особенности демографических процессов в условиях развитого социализма. М., 1977;
Болдырев В.А. Народонаселение в развитом социалистическом обществе: Теория и политика. М., 1983; Законы
развития народонаселения и трудовых ресурсов при социализме / Отв. ред. В.А. Щеренко. Саратов, 1983;
Панкратьева H.B. Закон народонаселения при социализме. М., 1984; и др.

²⁰ Вишневский А.Г. Демографическая революция // Вопросы философии. 1973. № 2. С. 53-64; Его же.
Демографическая революция. М, 1976; Его же. Воспроизводство населения и общество: История,
современность, взгляд в будущее. М., 1982; и др.

использовалась такими авторами, как А.Я. Кваша, Б.Н. Миронов, М.С. Тольц и

др.²¹

1980-е гг. характеризовались углублением интереса к демографическим проблемам. Возрос интерес к достижениям прошлых периодов, появилось стремление осмыслить, обобщить и подвести некоторые итоги развития отечественной демографической науки. Об этом говорил выход работ В.З. Дробижева и Д.К. Шелестова, в которых рассматривались процессы становления советской демографии²². Крупнейшие издательства в это время повторили издания лучших трудов С.А. Новосельского, В.В. Паевского, Б.Ц. Урланиса и др. Массовым тиражом выходили сборники в сериях «Народонаселение» и «Популярная демография»²⁴.

В контексте разоблачений сталинского режима в 1990-е гг. авторы обратились к истории организации и проведения переписей 1937 и 1939 гг. В ходе изучения ранее недоступных материалов переписи 1937 г. последняя была «реабилитирована», а степень фальсификации переписи 1939 г. была признана статистически незначительной по своей величине²⁵. Общие итоги обеих переписей были также впервые опубликованы²⁶.

Кваша А.Я. Этапы демографического развития СССР // Факторы рождаемости. М., 1971. С. 15-37; Вишневский А.Г. Ранние этапы становления нового типа рождаемости в СССР // Брачность, рождаемость и смертность в России и СССР. Сб.ст. / Под ред. А.Г. Вишневского. М., 1977. С. 56-77; Миронов Б.Н. Традиционное демографическое поведение крестьян в XIX - начале XX в. // Там же. С. 15-38; Тольц М.С. Брачность населения России в конце XIX - начале XX в. // Там же. С. 39-55.

²² Дробижев В.З. У истоков советской демографии; Шелестов Д.К. Демография: история и современность. М.,
1983.

²³ Советская демография за 70 лет. Из истории науки / Отв. ред. T.B. Рябушкин. М., 1987; Урланис Б.Ц.
Народонаселение. Исследования, публицистика. М., 1982.

²⁴ См., например: Переведенцев В.И. 270 миллионов. М., 1982 (Сер. «Популярная демография»); Его же. Какие
мы? Сколько нас? М., 1989 (Сер. «Популярная демография»); Население СССР сегодня [Сборник]. М., 1982
(Сер. «Народонаселение»); Киселева Г.П., Кваша А.Я. О чем рассказывают переписи населения. М., 1983 (Сер.
«Популярная демография»); Рождаемость: известное и неизвестное. М., 1983 (Сер. «Популярная демография»);
и др.

²⁵ Тольц М.С. Репрессированная перепись // Родина. 1989. № 11. С. 56-61; Вишневский А., Кузнецова Л. Люди
или население // В человеческом измерении. М., 1989. С. 207-211; Тольц М.С. Недоступное измерение // Там
же. С. 327-333; Жиромская В.Б. Всесоюзные переписи населения 1926, 1937, 1939 годов. История подготовки и
проведения // История СССР. 1990. № 3. С. 84-104; Лившиц Ф.Д. Перепись населения 1937 года //
Демографические процессы в СССР. М., 1990. С 174-207; Волков А.Г. Шаг к правде (о статье Ф.Д. Лившица) //
Там же; Волков А.Г. Перепись населения 1937 года: вымыслы и правда // Перепись населения СССР 1937 года.
История и материалы Сер. «История статистики». Вып. 3-5. Ч. И. М., 1990. С. 6-63; Поляков Ю.А., Жиромская
В.Б., Киселев И.Н. Полвека молчания (Всесоюзная перепись населения 1937 г.) // Социс. 1990. № 6. С. 40-55, №
7. С. 50-70, № 8. С. 30-52; Жиромская В.Б. Всесоюзная перепись населения 1939 г. в историографии: Оценка
достоверности // Россия в XX веке: Судьбы исторической науки. М., 1996. С. 469-477; и др.

²⁶ Всесоюзная перепись населения 1937 года: Краткие итоги. М., 1991; Всесоюзная перепись населения 1939
года: Основные итоги. M., 1992.

С конца 1980-х гг. в отечественной историографии начинает разрабатываться до этого совершенно закрытая тема - проблема насильственных переселений и спецпоселенчества. Опираясь на материалы спецхрана центральных архивов, исследователи ввели в научный оборот общую статистику всех контингентов, поступивших на спецпоселение, рассмотрели особенности естественного движения, половозрастного и национального

состава поселенцев (В.В. Цаплин, В.Н. Земсков) . Пристальное внимание было уделено территориальному аспекту и историко-географическим особенностям принудительных миграций в СССР, а также классификации последних (П.М. Полян) . Особую группу составили работы, посвященные этнической истории депортаций и жизни на спецпоселении отдельных национальных групп (Н.Ф: Бугай, А.И. Кокурин, М.А. Вылцан, Х.П. Стродс и др.) .

На современном, постсоветском этапе развития историографии продолжают активно разрабатываться и другие проблемы демографической истории России новейшего периода. Опираясь на новые опубликованные и рассекреченные архивные материалы Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова предприняли попытку реконструирования динамики численности и подсчета потерь населения СССР и Российской Федерации, а также осуществили коррекцию и выравнивание материалов переписей 1926, 1937, 1939 и 1959 гг.³⁰ Демографическую историю России первой половины XX в.

Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е годы // Вопросы истории. 1989. № 4. С. 175-181; Земсков В.Н. Спецпоселенцы: по документации НКВД-МВД СССР // Социс. 1990. № И. С. 3-17; Он же. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1937 гг. // Там же. 1991. № 2. С. 74-75; Он же. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные: статистико-географический аспект // История СССР. 1991. № 5. С. 151-165; Он же. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социс. 1991. № 10. С. 3-21; Он же. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Там же. 1992. № 2. С. 3-26; Он же. Судьба «кулацкой ссылки» в послевоенное время // Там же. № 8. С 18-37; Он же. Судьба «кулацкой ссылки». 1930-1954 // Отечественная история. 1994. № 1. С. 118-147; Он же. Демография заключенных, спецпоселенцев и ссыльных. 30-е - 50-е гг. // Мир России. Т. VIII. Социология. Этнология. 1999. № 4. С. 25-40; Он же. Спецпоселенцы в СССР, 1930-1960. М., 2005; и др.

²⁸ Полян П.М. География принудительных миграций в СССР // Известия АН. Сер. географическая. 1999 № 6. С.
15-27; Он же. Не по своей воле...: История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001.

²⁹ Бугай Н.Ф. К вопросу о депортациях народов СССР в 30-40-х годах // История СССР. 1989. № 6. С. 135-143;
Он же. 40-е годы: «Автономию немцев Поволжья ликвидировать...» // Там же. 1991. № 2. С. 172-180; Он же. 40-
50-е годы: последствия депортации народов (свидетельствуют архивы НКВД-МВД СССР) // Там же. 1992. № 1.
С 122-143; Он же. 20-40-е годы: депортация населения с территории Европейской России // Отечественная
история. 1992. № 4. С. 37-49; Кокурин А.И. Спецпереселенцы в СССР в 1944 году, или Год большого
переселения // Отечественные архивы. 1993. № 5. С. 19-36; Вылцан М.А. Депортация народов в годы Великой
отечественной войны //Этнографическое обозрения. 1995. № 3. С. 26-44; Стродс Х.П. Депортация населения
Прибалтийских стран // Вопросы истории. 1999. № б. С. 130-135; и др.

³⁰ Андреев Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Население Советского Союза. 1922-1991 гг. M., 1993; Они же.
Демографическая история Российской Федерации. 1927-1959 гг. М., 1998.

через призму последовательных демографических катастроф рассмотрел В.А. Исупов³¹.

Наконец, конец 1990-х - начало 2000-х гг. ознаменовались появлением целого ряда обобщающих работ по демографической истории России нового и новейшего времени, явившихся своеобразным итогом предшествующего развития отечественной демографической науки. К таковым относилась вышедшая в 1999 г. посвященная социальной истории Российской империи монография Б.Н. Миронова, отдельный раздел которой отведен изучению демографических процессов и характеристике демографического поведения православного и неправославного населения страны³².

Новейшему периоду истории посвящена коллективная монография «Население России в XX веке», в которой анализируется все разнообразие тенденций развития демографической сферы российского общества в указанный период. Здесь, кроме того, поставлена актуальная для нас задача — проследить специфику протекания демографических процессов на региональном уровне³³.

Не меньшее значение в смысле обобщения итогов демографических исследований имеет работа, подготовленная коллективом сотрудников Центра демографии и экологии человека под руководством А.Г. Вишневского. Она представляет собой результат многолетних исследований, ведущихся в Центре с момента его создания в 1988 г. Рассматривая противоречивую демографическую историю России в XX в., авторы трактуют ее прежде всего как историю демографической модернизации, в корне изменившей многие стороны частной и публичной жизни россиян и все еще остающейся незавершенной. Детальное изучение огромного массива статистического материала позволяет им проследить, каким образом изменялось

Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: Историко-демографические очерки. Новосибирск, 2000.

³² Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Генезис личности,
демократической семьи, гражданского общества, государства. СПб., 1999. Т. 1.

³³ Население России в XX веке: Исторические очерки / Отв. ред. Ю.А. Поляков. В 3-х т. М, 2000-2001.

матримониальное, прокреативное, семейное и жизнеохранительное поведение жителей России на протяжении последних ста лет³⁴.

Исследование историко-демографических сюжетов на материалах Сибири в целом началось значительно позднее, чем на общероссийском уровне - лишь со второй половины 1970-х гг. Именно в это время появляются работы Л.Н. Славиной о сельском населении 1920-х гг., Н.И. Платунова о переселенческой политике в Сибирь в 1920-1930-е гг., а также А.С. Московского и В.А. Исупова о формировании городского населения в период так называемой «социалистической реконструкции» народного хозяйства.³⁵

Следующий шаг в разработке интересующей проблематики был сделан с конца 1980-х гг. В.В. Алексеев и В.А. Исупов рассмотрели динамику численности, причины и факторы воспроизводства, а также миграционное движение населения Сибири в период Великой Отечественной войны.³⁶ Продолжением и углублением данной работы стала следующая монография В.А. Исупова, посвященная рассмотрению развития городского населения региона в период конца 1930 - 1950-х гг., квалифицируемый автором как период перманентного кризиса демографической сферы, явившегося следствием сталинского режима . Вопросами демографического развития Сибири в послевоенный период занимались также Н.Я. Гущин, Т.М. Бадалян, Л.И. Дремова.³⁸

Л.М. Горюшкин и В.И. Пронин обратились к изучению динамики численности основных категорий населения региона накануне и в годы Первой

Демографическая модернизация России. 1900-2000 / Под ред. А.Г. Вишневского. М., 2006.

³⁵ Славина Л.Н. Миграция населения на территории Сибири в годы восстановления народного хозяйства (1920-
1926) // Проблемы истории советской Сибири. Новосибирск, 1977. С. 16-29; Платунов Н.И. Переселенческая
политика советского государства и ее осуществление в СССР (1917-июнь 1941 г.). Томск, 1976; Московский
А.С, Исупов В.А. Формирование городского населения Сибири (1926-1930 гг.). Новосибирск, 1984.

³⁶ Алексеев B.B., Исупов В.А. Население Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск, 1986;
Исупов В.А. На изломе: смертность населения Сибири в начале Великой Отечественной войны // Историческая
демография Сибири. Сб. науч. тр. Новосибирск, 1992. С. 186-200; Его же. Смертность населения Сибири в
начале Великой Отечественной войны // Историческая демография: новые подходы, методы, источники. Тезисы
VIII Всерос. конференции по исторической демографии. Екатеринбург, 13-14 мая 1992 г. М., 1992. С. 5-6.

³⁷ Исупов В.А. Городское население Сибири: От катастрофы к возрождению (конец 30-х - конец 50-х гг.).
Новосибирск, 1991.

³⁸ Гущин Н.Я., Бадалян T.M., Дремова Л.И. Население и трудовые ресурсы сибирской деревни в 1917-начале
80-х годов (Основные этапы, особенности изменения численности и состава) // Население и трудовые ресурсы
сибирской деревни (1917-1984 гг.). Таллинн, 1987. Вып. II. С. 124-156; Бадалян Т.М. Основные факторы
демографических изменений в сельском населении Сибири (1945-1960 гг.) // Историческая демография Сибири.
С. 200-215.

мировой войны, а также осуществили критическую оценка основных источников³⁹. Проблемы физического и социокультурного воспроизводства сельского и городского населения Сибири второй половины XIX - начала XX в., характеристики его демографического поведения и демографического календаря, а также начало и особенности демографического перехода в Сибири явились предметом специального изучения в работах В.А. Зверева⁴⁰ и Ю.М. Гончарова⁴¹.

Таким образом, отставание исследований по исторической демографии Сибири от общероссийских работ постепенно преодолевалось. О выходе сибиреведческих исследований на новый уровень свидетельствовало и появление во второй половине 1990-х гг. ряда обобщающих работ, в которых предпринимается попытка комплексного анализа развития населения сибирского региона на протяжении всего XX столетия⁴².

Тем не менее, следует констатировать, что авторы всех вышеуказанных работ анализ демографических процессов, происходивших на территории Ямало-Ненецкого автономного округа в первой половине XX в., в качестве специальной цели перед собой не ставили, а потому сведения о населении Ямала в них или не представлены вообще, или представлены чрезвычайно фрагментарно. Что же касается субрегиональных исследований, то работ,

³⁹ Пронин В.И. Городское и сельское население Сибири в конце XIX - начале XX в. // Город и деревня Сибири
в досоветский период. Новосибирск, 1984. С. 91-102; Он же. Губернская текущая статистика народонаселения
Сибири // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Новосибирск, 1989. Вып. I. С. 95-
98; Горюшкин Л.М., Пронин В.И. Сельское население Сибири в годы первой мировой войны // Социально-
демографические процессы в российской деревне (XVI - начало XX в.). Материалы XX сессии Всесоюзного
симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Таллинн, 1986. Вып. I. С. 45-53; Они же. Население
Сибири накануне Октябрьской социалистической революции // Историческая демография Сибири. С. 84-101; и
др.

⁴⁰ См., например: Зверев В.А. Особенности естественного движения городского и сельского населения Сибири
(конец XIX - начало XX в.) // Город и деревня Сибири в досоветский период. С. 103-113; Он же. Брачный
возраст и количество детей у русских крестьян Сибири во второй половине XIX - начале XX в. // Культурно-
бытовые процессы у русских Сибири (XVIII - начало XX в.). Новосибирск, 1985. С. 73-88; Он же. Крестьянское
население Сибири в эпоху капитализма: (Проблемы физического и социального возобновления). Учеб. пособ.
Новосибирск, 1988; Он же. Семейное крестьянское домохозяйство в Сибири эпохи капитализма: (Историко-
демографический анализ). Учеб. пособ. Новосибирск, 1991; Он же. Дети - отцам замена: Воспроизводство
сельского населения Сибири (1861-1917 гг.). Новосибирск, 1993; Он же. Региональные условия
воспроизводства крестьянских поколений в Сибири (1861-1917 гг.). Учеб. пособ. Новосибирск, 1998; и др.

⁴¹ Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири второй половины XIX - начала XX в. Барнаул, 2002; Скубневскнй
В.А., Гончаров Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX в. Часть I: Население.
Экономика. Барнаул, 2003.

⁴² Гущин Н.Я. Население Сибири в XX веке: основные тенденции и катаклизмы в развитии. Новосибирск, 1995;
Население Западной Сибири в XX веке / Отв. ред. Н.Я. Гущин, В.А. Исупов. Новосибирск, 1997.

посвященных демографической истории непосредственно Ямало-Ненецкого округа, немного.

Одной из первых и на долгие годы единственной работой, посвященной данным вопросам, оставался небольшой очерк «Население» в вышедшей в 1965 г. книге об экономико-географическом положении округа⁴³. В нем дается краткая характеристика численности, состава и размещения населения по итогам переписи 1959 г. Появление новых исследований по демографическому развитию региона относится лишь к середине 1990-х гг.

Особенности размещения, этнического и численного состава населения Ямала в конце XIX - начале XX в. были изучены В.В. Кучером. Однако каких-либо данных об основных параметрах естественного движения жителей

региона автор не приводит и не анализирует .

Изучая особенности трансформации социальных структур на севере Западной Сибири в 1917-1941 гг., Л.В. Алексеева рассмотрела и демографические изменения в крае. . Ею были определены особенности размещения, состава и динамики численности населения региона в указанный период, а также установлены масштабы «кулацкой» ссылки на севере и влияние спецпереселенцев на демографическую ситуацию. Однако вопросы непосредственного течения основных процессов воспроизводства населения исследованы автором на материалах всего лишь трехлетнего отрезка 1925-1927 гг. Кроме того, все указанные проблемы в основном рассматриваются исследователем в более широких территориальных рамках, т.е. в границах не только современного Ямало-Ненецкого, но и Ханты-Мансийского автономного округа⁴⁵.

По существу единственным на сегодня собственно демографическим исследованием по интересующей проблематике является работа А.Г. Оруджиевой⁴⁶. В ней помимо динамики численности городского и сельского

⁴³ Ямало-Ненецкий национальный округ (Экономико-географическая характеристика). М., 1965.

⁴⁴ Кучер B.B. Административное устройство и население // Ямал - знакомый и неизвестный. Тюмень, 1995. С.
104-118.

⁴⁵ Алексеева Л.В. Северо-западная Сибирь в 1917-1941 гг.: политическая, экономическая и культурная
трансформация. Дисс.... докт. ист. наук. Екатеринбург, 2004.

Оруджиева А.Г. Население Ямала от переписи до переписи (историко-демографический очерк). Екатеринбург-Салехард, 2005.

населения Ямало-Ненецкого округа в период с момента его образования до 2002 г. раскрываются основные характеристики естественного и миграционного движения, а также их влияние на воспроизводство населения на разных этапах развития региона. В то же время данная работа основана преимущественно на материалах переписей населения. Причем перепись 1959 г., определяющая верхнюю границу настоящего исследования, является здесь лишь отправной точкой, обуславливая перенос фокуса внимания автора на период 1960-х - 2000-х гг.

С конца 1990-х гг. началось изучение такого фактора формирования и роста населения региона, каковым стали насильственные миграции (Н.И. Загороднюк, Л.Ф. Гизатуллина)⁴⁷ и строительство железной дороги «Чум-Салехард-Игарка» (А.С. Пиманов, СЕ. Алексеев)⁴⁸.

Итак, несмотря на несомненные достижения в развитии историко-демографических исследований на материалах Сибири XX в., проблемы демографического развития Ямало-Ненецкого автономного округа в первой половине XX столетия до настоящего времени «выпадают» из сферы внимания отечественных исследователей. Данное обстоятельство обуславливает потребность в создании научных работ, в которых был бы привлечен широкий спектр источников и которые могли бы заполнить существующий пробел, образовавшийся в процессе изучения вопросов демографической истории этого северного региона.

Источниковая база, составившая основу исследования, обширна. Для систематизации выявленных источников мы используем традиционные квалификационные схемы и выделим опубликованные и неопубликованные источники.

Неопубликованные источники по теме выявлены и отобраны для исследования в 11 федеральных и региональных архивах: Российском

⁴⁷ Загороднюк Н.И. Ссылка крестьян в Северо-Западную Сибирь (1929-1940 гг.). Дисс.... канд. ист. наук. Омск,
1999; Гизатуллина Л.Ф. Депортации народов в Северо-Западную Сибирь в 1939-1956 годах. Автореф. дисс. ...
канд. ист. наук. Омск, 2005.

⁴⁸ Пиманов А.С. История строительства железной дороги «Чум - Салехард - Игарка» (1947-1955). Тюмень,
1998; Алексеев С.Е. Историография истории строительства железной дороги Салехард - Игарка во второй
половине 1940-х- начале 1950-х гг. XX в. //Уральский исторический вестник. 2005. № 12. С. 118-126.

государственном архиве экономики (РГАЭ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Государственном архиве Свердловской области (ГАСО), Центре документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), Государственном архиве Омской области (ГАОО), Центре документации новейшей истории Омской области (ЦДНИОО), Архивном агентстве администрации Красноярского края (АААКК), Государственном архиве Тюменской области (ГАТО), Государственном архиве социально-политической истории Тюменской области (ГАСПИТО), Государственном архиве в г. Тобольске (ГУТО ГАТ), Государственном архиве Ямало-Ненецкого автономного округа (ГАЯНАО), а также фондах Ямало-Ненецкого окружного музейно-выставочного комплекса им. И.С. Шемановского.

Большинство использованных архивных источников относятся к категории статистических и делопроизводственных документов. При этом статистика, занимающаяся изучением количественных закономерностей массовых явлений и процессов, выступает, в свою очередь, наиболее выраженным примером массовых исторических источников. Согласно определению И.Д. Ковальченко, «массовыми являются источники, характеризующие такие объекты действительности, которые образуют определенные общественные системы с соответствующими структурами. Массовые источники отражают сущность и взаимодействие массовых объектов, составляющих эти системы, а, следовательно, строение, свойства и состояние самих систем» . Они характеризуются массовостью обстоятельств происхождения, однородностью, повторяемостью содержания, однотипностью формы, тяготеющей к стандарту⁵⁰.

Большое значение для изучения демографического развития Ямало-Ненецкого округа имеют разработочные материалы переписей населения 1926/27 и 1939 гг., сосредоточенные в фондах Уральского областного Статуправления (ГАСО. Ф. 1812) и ЦСУ СССР (РГАЭ. Ф. 1562)

⁴⁹ Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма / Отв. ред. И.Д.
Ковальченко. М., 1979. С 6.

⁵⁰ Литвак Б.Г. Очерки источниковедения массовой документации Х1Х-начала XX в. М., 1979. С. 7-8.

соответственно. Дополненные статистическими сведениями из документов, отложившихся в фонде Комитета содействия народностям северных окраин при президиуме ВЦИК (ГАРФ. Ф. 3977), в своей совокупности они позволяют установить этнический и численный состав населения как в масштабе округа в целом, так и в порайонном разрезе, а также определить изменения в соотношении кочевого и оседлого населения, выявить удельный вес кочевников в каждой национальной группе применительно к периоду 1926/27-1939 гг. Кроме того, итоги переписи 1939 г. по существу впервые в новейшей истории округа представляют материалы для выявления половозрастной структуры его жителей и анализа таковой.

Перепись населения, давая одновременный «срез» общества, безусловно, статична и в большинстве случаев не дает возможности, во-первых, проследить особенности развития и параметры процессов воспроизводства (рождаемости и смертности), и во-вторых, реконструировать динамику количественного и иного состава населения в межпереписной период. Необходимость изучения указанных вопросов диктует обращение к материалам текущего статистического учета населения региона.

До 1917 г. регистрация демографических событий осуществлялась в церкви при совершении соответствующих религиозных обрядов. Священнослужители составляли метрические книги, данные которых впоследствии использовались и гражданской администрацией. Метрические книги уже становились объектом источниковедческого анализа в современной российской историографии, одним из основных результатов которого явилось признание значительного информационного потенциала метрик как первичных источников учета населения, позволяющих анализировать динамику изменения демографической ситуации в отдельных приходах на протяжении длительного периода времени⁵¹.

⁵¹ Антонов Д.Н., Антонова И.А. Метрические книги: время собирать камни // Отечественные архивы. 1996. № 4. С. 15-28, № 5. С. 29-42; Миронов Б.Н. О достоверности метрических ведомостей - важнейшего источника по исторической демографии России XVIII - начала XX вв. // Россия в XIX - XX вв. Сб. ст. СПб., 1998. С. 41-47; Он же. Исповедный и метрический учет в имперской России // Материалы церковно-приходского учета населения как историко-демографический источник. Сб. ст. Барнаул, 2007. С. 8-47; Дьячков В.Л., Канищев В.В., Орлова В.Д. Место метрических книг в комплексе источников по исторической демографии России XVIII - начала XX в. // Там же. С. 48-85; и др.

Однако метрических книг всех интересующих северных приходов не сохранилось. В то же время сохранились выписки из метрик, ежегодно составлявшиеся приходскими священниками для предоставления в Губернский статистический комитет. Выписки представляют собой таблицы, помимо прочего содержащие суммарные годовые данные о размерах совокупности умерших с подразделением по однолетним возрастным группам и месяцам (смерти до 1 года), а также сведения о количестве родившихся с указанием законности или незаконности рождения. Конечно, информационные возможности метрических таблиц по сравнению с их первоисточниками намного меньше, но они вполне обеспечивают достижение поставленных в рамках настоящего исследования задач. В фонде Тобольского Губернского статистического комитета (ГУТО Г AT. Ф. 417) имеются метрические таблицы по всем волостям и приходам Березовского уезда, что позволяет проследить движение населения лишь по тем приходам и волостям, которые некоторое время спустя войдут в состав сначала Обдорского района, а затем и Ямальского округа⁵².

Основные тенденции воспроизводства населения округа в советский период прослеживаются по материалам статистических отчетов, составлявшихся на основе актов гражданского состояния и представляющих собой опись соответствующих актов, зарегистрированных органами ЗАГС за определенный период времени. Речь, прежде всего, идет о годовых и ежемесячных ведомостях регистрации актов гражданского состояния ф. № 97, предоставляющих сведения о числе зарегистрированных родившихся и умерших (с выделением детей, умерших в возрасте до 1 года) по всем ЗАГСам и сельсоветам каждого района округа. Причем, несмотря на наличие сводных годовых порайонных и общеокружных ведомостей, несвоевременность предоставления ежемесячных сводок в районные и окружную инспектуры нархозучета (особенно в конце года) обуславливает необходимость

См. подробнее: Михалев Н.А. Демографическая история Ямала в коллекции документов Государственного архива в г. Тобольске // Историческое образование на современном этапе: проблемы и перспективы модернизации. Десятые международные историко-педагогические чтения. Сб. науч. ст. Екатеринбург, 2006. С. 201-205.

сопоставления - естественно, когда такая возможность имеется, - итоговых данных за год с ежемесячными данными, которые зачастую высылались с дополнениями за уже прошедшие отчетные месяцы.

В случае отсутствия сводок ф. № 97 за какие-либо годы образующиеся пробелы помогают заполнить составлявшиеся на основе последних итоговые «Дневники регистрации актов гражданского состояния», являвшиеся сводной описью актов гражданского состояния, составленных в округе за истекший год и также содержащих сведения в порайонном разрезе.

Если указанные выше сводки создавались на уровне округа и отложились в фонде Окружного статуправления (ГАЯНАО. Ф. 34), то отчет «Общие итоги естественного движения населения за <...> год», в целом ряде случаев оказывающийся единственным источником интересующих данных в условиях отсутствия иных документов, составлялся уже на уровне Областного статуправления и включал в себя материалы по всем районам и округам (в т.ч. Ямало-Ненецкому) Омской или Тюменской области, в фондах статуправлений которых сохранились такие отчеты (ГАОО. Ф. 2122, ГАТО. Ф. 1112).

В своей совокупности эти статистические отчеты позволяют построить почти непрерывные динамические ряды абсолютных и относительных показателей рождаемости и смертности населения Ямало-Ненецкого округа на протяжении отрезка конца 1930-х гг. - 1959 г. Сведения для более раннего периода намного фрагментарнее и представлены для 1920-х гг., главным образом, отчетами (ф. А, Б, № 9 и др.), по своей структуре и содержанию фактически тождественными введенным позднее отчетам ф. № 97, а также обобщениями на их основе (ГАЯНАО. Ф. 2, ГУТО ГАТ. Ф. 434, Ф. 687).

Основным источником для определения динамики численности сельского населения региона (а на протяжении всего исследуемого периода именно оно составляло большинство) является сельсоветский учет — «Единовременные отчеты о половом и возрастном составе сельского населения» или сельсоветская отчетность по ф. С (позднее ф. № 9). В отличие от переписей населения эти сводки, введенные с 1943 г., составлялись без опроса населения, по данным похозяиственных книг и списков временно проживающих на

территории данного сельсовета и предоставлялись райинспекторам ЦСУ. Они содержали данные не только о половозрастном составе, но-и о численности и социальной принадлежности населения каждого сельского совета. Следует отметить, что данные этих отчетов составлялись особенно тщательно, поскольку широко использовались в своей практической деятельности местными руководящими органами, что предопределило довольно высокое качество этих документов.

В фондах Ямало-Ненецкого окружного статуправления отчетов по каждому сельсовету каждого района округа не сохранилось. Но дошедшие до нас обобщенные сводки как по округу в целом, так и входившим в его состав районам, дополненные другими материалами, позволяют рассмотреть интересующий круг вопросов.

Другую группу использованных архивных источников составляет обширная делопроизводственная документация. Особое значение эта категория источников приобретает при изучении истории принудительных переселений на территорию округа.

В фондах Уральского (ЦДООСО. Ф. 4), Омского (ЦДНИОО. Ф. 17) обкомов ВКП(б), Плановой комиссии Омского облисполкома (ГАОО. Ф. 1088), а также Омского и Ямальского госрыбтрестов (ГАТО. Ф. 1785, Ф. 1787, ГАЯНАО. Ф. 264) сохранились сводки о численности размещавшейся в округе «кулацкой» и «этнической» ссылки 1930-х - 1940-х гг., а также дислокации спецпереселенческих поселков. Важная информация содержится в докладах комиссий по обследованию состояния спецпоселков, в сообщениях о местах расселения переселенцев. По этим документам прослеживается не только численность спецпереселенческого контингента, но и уровень и темпы жилищного строительства в спецпоселках, обеспечение их продовольственными и иными товарами, а также медицинской помощью.

Протоколы заседаний Ямальского окрисполкома, Окружной плановой комиссии (ГАЯНАО. Ф. З, Ф. 38) и различных производственных совещаний рыбопромышленных трестов свидетельствуют, кроме того, о том, по какому принципу осуществлялось проектирование сети поселков для переселенцев,

объясняют причины, почему фактическое размещение последних не соответствовало первоначальным планам.

В отдельную группу по причине специфики происхождения можно выделить материалы специального делопроизводства Главного управления лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС) МВД СССР, силами находившихся в ИТЛ которого заключенных производилось сооружение дороги Чум-Салехард-Игарка (строительство № 501 и № 503), а также Главного управления мест заключения (ГАРФ. Ф. 9407, Ф. 9414), лишь сравнительно недавно ставших доступными для исследователей.

Наиболее информационно насыщенными из этих документов являются сохранившиеся почти за весь период существования строительства бухгалтерские отчеты 501 и 503 управлений. В объяснительных записках к этим отчетам, помимо подробного изложения хода строительства за истекший отчетный год (отсыпка полотна, укладка главного пути, сооружение мостов и иные производственные вопросы), почти всегда излагалась характеристика организационной структуры соответствующего управления, а также давалась оценка обеспеченности материальными и - главное - людскими ресурсами.

Сведения о различных категориях строителей (половой и статейный состав заключенных, условия их содержания, численность вольнонаемных работников и т.д.) дают акты и отчеты о работе бригад ГУЛЖДС по обследованию строек, а также составленные руководством управлений строительств записки о выполнении мероприятий по устранению недостатков, выявляемых этими проверками.

Данные о динамике численности вольнонаемных и подневольных строителей, источниках их комплектования (особенно на начальном этапе строительства) содержатся в протоколах собраний партийного актива и партийных конференций 501 и 503 объектов, на которых обсуждение вопросов выполнения поставленных планов, а следовательно, и о состоянии рабочей силы строек, занимало одно из центральных мест (ГАСПИТО. Ф. 1571, Ф. 1572, АААКК. Ф. П-26).

При изучении темы большое значение имеют опубликованные документы. К настоящему моменту публикации подвергся значительный комплекс источников нормативно-правового и делопроизводственного характера, раскрывающих различные аспекты принудительных миграций населения страны в 1930-1940-е гг.

В сборнике «Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936)» содержатся постановления Уральского обкома ВКП(б) о высылке крестьянства в северные необжитые районы области, хозяйственном использовании спецпереселенцев, их снабжении и «обстраивании», а также документы по обследованию спецссылки, включающие сведения о неблагополучном эпидемическом состоянии последней⁵³. Для исследования вопроса крестьянской ссылки в Ямало-Ненецкий округ были, кроме того, использованы материалы второго тома сборника «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание»⁵ . Представленные здесь ранее засекреченные документы центральных архивов и архива ФСБ (прежде всего докладные записки ПП ОГПУ по Уралу) позволяют уточнить численность репрессированных крестьян и их семей, направленных на Ямальский север.

Целый ряд документальных сборников содержат материалы об этнических депортациях 1940-х гг., многие жертвы которых попали в Ямало-Ненецкий округ, заметно увеличив размеры уже находившейся на его территории спецссылки. Среди этих изданий особенно выделяются «Иосиф Сталин - Лаврентию Берии: «Их надо депортировать... », «Мобилизовать немцев в рабочие колонны... », «По решению Правительства Союза ССР... », «Сталинские депортации. 1928-1953»⁵⁵. В них были заимствованы постановления высших партийно-государственных органов, заложившие правовые основы принудительных переселений в этот период. Законодательные

⁵³ Раскулаченные спецпереселенцы на Урале (1930-1936 гг.). Сб. документов / Сост. Т.И. Славко, А.Э. Бедель.
Екатеринбург, 1993.

⁵⁴ Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939 гг. Документы и материалы. В 5
тт. Т. 2. Ноябрь 1929-декабрь 1930 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000.

⁵⁵ Иосиф Сталин - Лаврентию Берии: «Их надо депортировать... »: Документы, факты, комментарии / Вступит,
ст., сост., послеслов. Н. Бугай. М., 1992; «Мобилизовать немцев в рабочие колонны... И. Сталин»: Сб. док-тов
(1940-е годы) / Сост., предисл., коммент. Н.Ф. Бугая. М., 2000; «По решению Правительства Союза ССР... »
(Депортация народов: документы и материалы) / Сост. и коммент. Н.Ф. Бугай, A.M. Гонов. Нальчик, 2003;
Сталинские депортации. 1928-1953 / Под общ. ред. А.Н. Яковлева; Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян. М., 2005; и
др.

акты, касающиеся хозяйственного использования депортантов, содержатся в сборнике «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам»⁵⁶.

Интерес представляет сборник «Сталинские стройки ГУЛАГа», включающий в себя документы по истории крупных строительств, осуществлявшихся в СССР посредством подневольной рабочей силы⁵⁷. Есть здесь сведения и о сооружении заполярной железнодорожной магистрали Чум-Салехард-Игарка.

Наконец, некоторые документы по истории развития административного устройства края (в частности, по вопросам национального районирования и создания Ямальского округа) были заимствованы из сборника «Судьбы народов Обь-Иртышского Севера... », в котором представлены материалы о социально-политическом развитии региона с 1822 по 1941 гг.⁵⁸

К категории опубликованных источников относятся также статистические сборники результатов переписей населения. В рассматриваемый период состоялось пять всеобщих (всесоюзных) переписей — 1897, 1926/27, 1937, 1939, 1959 гг. - материалы которых с разной степенью подробности были опубликованы. Однако данные по интересующим территориям содержатся в сборниках по итогам лишь трех из них - 1897, 1926/27 и 1959 гг.⁵⁹

Из опубликованных статистических источников нельзя не выделить несколько выпусков «Списков населенных мест... », изданных во время нахождения региона в составе Березовского уезда Тобольской губернии и Обдорского района Тобольского округа Уральской области⁶⁰. В них содержатся сведения позволяющие реконструировать не только общую динамику

Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. В 5 т. 1917-1967 гг. Сб. документов за 50 лет. Т. 3(1941-1952 гг.). М., 1968.

⁵⁷ Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930-1953 / Под общ. ред. А.Н. Яковлева; Сост. А.И. Кокурин, Ю.Н. Моруков.
М., 2005.

⁵⁸ Судьбы народов Обь-Иртышского Севера (Из истории национально-государственного строительства 1822-
1944 гг.). Сб. док. Тюмень, 1994.

⁵⁹ Патканов С.К. Указ. соч. Т. 2. Тобольская, Томская и Енисейская губернии // Записки Императорского
Русского Географического Общества по отделению статистики. Т. XI. Вып. 2. СПб., 1911; Похозяйствснная
перепись приполярного севера СССР 1926/27 года. Территориальные и групповые итоги похозяйственней
переписи. М., 1929; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М., 1963; и др.

⁶⁰ Список населенных мест Тобольской губернии. Тобольск, 1912; Список населенных пунктов Тобольского
округа Уральской области. Тобольск, 1924; Список населенных пунктов и административное деление
Тобольского округа Уральской Области на 1 октября 1926 г. Тобольск, 1926; Список населенных пунктов
Уральской Области. Т. XII. Тобольский округ. Свердловск, 1928.

численности, но - в некоторых случаях - и особенности этнического состава населения края. Сходные данные имеются и в ряде опубликованных отчетов Тобольского окрисполкома за 1920-е гг., в которых всегда присутствовала порайонная группировка населения округа по национальному признаку⁶¹.

Справочники «Районы Уральской области» и «Административно-территориальное деление Тюменской области (XVII-XX вв.)» позволили детально проследить хронику административно-территориальных изменений, происходивших на территории округа и оказавших непосредственное влияние на численный и этнический состав населения последнего⁶².

Использование материалов периодической печати являлось важным дополнением для изучения темы. В работе были использованы, главным образом, краеведческие издания («Ежегодник Тобольского Губернского музея»), а также официальные журналы - органы Уральского областного статуправления («Хозяйство Урала») и Омского обкома ВКП(б) («Омская область»), В них содержатся данные об особенностях организации проводившихся во время нахождения округа в рамках соответствующих территориальных единиц переписей населения, а также сведения о начавшемся еще до революции хозяйственном освоении региона, имевшем своими результатами расширение его поселенческой сети и определенный приток населения из соседних районов.

В целом, имеющиеся в распоряжении как опубликованные, так и неопубликованные источники позволяют реконструировать демографическое развитие Ямало-Ненецкого автономного округа в первой половине XX в. Сформированная источниковая база обеспечивает решение поставленных в рамках исследования задач.

Цель и задачи исследования. Целью работы является анализ демографических процессов, протекавших в первой половине XX в. на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.

⁶¹ Отчет Тобольского Окрисполкома 2-му Окружному съезду советов Тобольского округа с 1 января по 1
октября 1924 г. Тобольск, 1924; Отчет Тобольского Окрисполкома 2-го созыва 3-му Окружному съезду советов
Тобольского округа о работе за 1925-1926 гг. Тобольск, 1926.

⁶² Районы Уральской области. Свердловск, 1928; Административно-территориальное деление Тюменской
области (XVII-XX вв.) / Под ред. В.П. Петровой. Тюмень, 2003.

Достижение поставленной цели обеспечивается решением ряда конкретных исследовательских задач:

во-первых, проследить динамику численности и особенности расселения населения Ямала в указанный период,

во-вторых, выявить изменения в его половозрастном и этническом составе;

в-третьих, исследовать естественное движение населения округа по таким его параметрам как рождаемость, смертность, естественный прирост;

в-четвертых, проанализировать внешние миграционные потоки, оказавшие непосредственное влияние на формирование населения Ямало-Ненецкого округа, а именно: изучить масштабы и демографические последствия принудительных миграций на территорию округа в 1930-1950-е гг.

Методологической основой диссертационного исследования стала теория модернизации. Под модернизацией мы понимаем процесс, в ходе которого традиционные общества трансформируются в индустриальные . Модернизация представляет собой многосторонний процесс, который включает в себя изменения и в демографической сфере общества. Демографическая модернизация описывается теорией демографического перехода. Демографический переход есть переход от равновесия высокой смертности и высокой рождаемости, свойственного традиционному типу воспроизводства, к новому равновесию низкой смертности и низкой рождаемости, характерному для современного типа воспроизводства населения. И по своей сути, и по своим последствиям он, по определению А.Г. Вишневского, представляет собой подлинную революцию, которая кардинально обновляет, модернизирует тысячелетние социальные механизмы, управляющие воспроизводством человеческих поколений. Пусковым механизмом этого исторически обусловленного переворота служит одно из главных и наиболее бесспорных достижений нового времени - снижение смертности. Оно влекло за собой изменение и второго фундаментального процесса, определявшего ход

⁶³ Опыт российских модернизаций XVIII-XX вв. / Отв. ред. B.B. Алексеев. М., 2000; Побережников И.В. Переход от традиционного к индустриальному обществу: теоретико-методологические проблемы модернизации. М., 2006; и др.

воспроизводства человеческих поколений, - рождаемости. Чтобы цепь человеческих поколений не прервалась, высокую смертность прошлых эпох должна была уравновешивать высокая рождаемость, о чем заботились выработанные историей многообразные социальные механизмы. По мере того, как успехи в борьбе со смертностью заставляли отступать ее все дальше и дальше, исчезала необходимость в обусловленной ею высокой рождаемости, и уровень последней также начинал снижаться⁶⁴.

В своем развитии демографический переход проходит несколько фаз, выделение которых основывается на динамике общих демографических коэффициентов. В первой фазе демографического перехода, которая к середине XX в. была завершена промышленно развитыми странами, снижение коэффициента смертности опережает снижение коэффициента рождаемости (последний некоторое время может вообще не снижаться и даже расти), в результате чего коэффициент естественного прироста увеличивается до наибольшего значения. Во второй фазе коэффициент смертности продолжает снижаться и достигает наименьшего значения, но коэффициент рождаемости снижается еще быстрее, в силу чего прирост населения постепенно замедляется. Для третьей фазы характерно повышение коэффициента смертности, обусловленное демографическим старением, и одновременно замедление снижения рождаемости. Наконец, в четвертой фазе коэффициент смертности повышается, сближаясь с коэффициентом рождаемости. Экономически развитые страны в 1980-х гг. были близки к завершению третьей фазы демографического перехода, в то время как большинство развивающихся стран находилось в первой - начале второй фазы. Поэтому во всемирном масштабе завершение третьей фазы исследователями ожидается не ранее середины XXI в.⁶⁵

Для решения поставленных задач в работе использовались как общенаучные (анализ, описание и др.), так и специально-научные методы

См.: Вишневский А.Г. Демографическая модернизация России и ее противоречия // Мир России. 1999. № 4. С. 5-21.

⁶⁵ Демографический переход// Народонаселение. Энциклопедический словарь. М., 1994. С. 109-110.

(проблемно-хронологический, сравнительно-исторический метод), методы демографической статистики и т.д.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринимается попытка изучения демографического развития Ямало-Ненецкого автономного округа в первой половине XX в. В такой постановке и в таких хронологических рамках данная проблема ранее не рассматривалась. В диссертации впервые представлена динамика численного и этнического состава населения Ямала, определены основные показатели его воспроизводства на протяжении длительного промежутка времени. При этом подробно изучено воздействие, которое оказали на демографическую сферу региона такие события как Великая Отечественная война и масштабные насильственные переселения на его территорию, значительно трансформировавшие половозрастной, этнический состав, а также изменившие численность населения края.

Исследовательская работа проведена на широкой источниковой основе. В научный оборот вводятся новые исторические источники, в первую очередь неопубликованные материалы переписей населения и текущей демографической статистики.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для сравнительного анализа демографического развития сопредельных регионов Урала и Сибири, а также при дальнейшем изучении демографической истории самого Ямало-Ненецкого автономного округа. Полученный материал может найти применение в образовательной деятельности, в учебных курсах по краеведению, при написании коллективных трудов по истории региона.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были заслушаны и обсуждены на международных (Екатеринбург, 2006, 2007, Оренбург, 2007), всероссийских (Екатеринбург, 2006, 2007, 2008, Сыктывкар, 2007) и региональных (Екатеринбург, 2007) научных конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.

Демографическая ситуация на Ямале в начале XX в

История Северо-Западной Сибири представляет собой яркий пример действия одного из ведущих факторов российской истории - почти непрерывного процесса освоения (колонизации) новых территорий -обусловившем и особенности структуры населения региона. В рассматриваемый период - и во все последующие тоже — последнее складывалось из двух основных компонентов: населения пришлого (русские и коми) и населения автохтонного (представители угорских и самодийских народов).

Активное проникновение русских в Северо-Западную Сибирь началось с конца XVI в., когда были основаны Березов и Сургут как основные опорные пункты русского влияния в крае. Тогда же был основан и ряд таможенных застав, в т.ч. Обдорский острог. Правда, на подобных заставах постоянного населения в конце XVI - XVII в. не существовало, а жили со своими семьями регулярно сменяемые служилые люди, которые присылались то из Тобольска, то из Березова1. Формирование постоянного контингента русского населения началось значительно позже.

В конце XVIII в. крепость в Обдорске была упразднена, и лишь с 20-х годов XIX в. здесь стали поселяться русские на постоянное место жительство, чему в немалой степени способствовало ежегодное проведение здесь ярмарки и возрастание в связи с этим роли села как торгового центра . Н.А. Абрамов, характеризуя состав русского населения региона, отмечал: «К русским жителям принадлежат ... кроме духовенства и чиновников, торговое сословие и казаки. Торговцы привлечены сюда выгодною торговлею с инородцами, а казаки потомки тех, коих предки зашли сюда со времени покорения Сибири, или присылаемы впоследствии для охранения внутреннего порядка» . Причем, в Обдорске именно березовские казаки, которые после ликвидации березовского казачества в 1881 г. образовали Обдорское сельское общество, явились основным источником формирования русского населения4.

Представляя собой самый северный населенный пункт в крае, по словам В.В. Бартенева, «последний шаг русской колонизации»5, Обдорск в то же самое время являлся главным центром сосредоточения русского населения. В 1851 г. в Обдорске числилось 271 чел. русских жителей6, перепись, проведенная в ноябре 1891 года, показала, что из общего количества жителей в 876 чел. русские составляли 378 чел. (или 43%)7, наконец, в 1907 г. численность жителей села достигла 1554 чел., из которых русские составляли 632 чел. (или 41%) . Определенная часть русских, однако, проживала и в других поселениях края, таких как Мужи, Кушеват и т.д.

Сразу необходимо отметить то обстоятельство, что заметное влияние на колебание численности наличного русского населения Обдорского севера оказывала трудовая миграция. Последняя была связана с развитием рыбного хозяйства региона, принявшем в конце XIX - начале XX в. промышленные масштабы. Лов рыбы в основном концентрировался в пределах р. Оби, Обской дельты, в Тазовской губе, низовьях Таза и Пура9. Эксплуатация этих угодий осуществлялась главным образом при помощи завозной рабочей силы, вербовавшейся преимущественно в соседних уездах (Тобольском, Тюменском, Туринском)10. По материалам А.А. Дунин-Горкавича, в 1908 г. в рыбной промышленности Тобольского Севера было занято 2991 чел., из которых 2612 чел. составляли наемные рабочие, доля русских в составе которых доходила до

50% (1308 чел.)11. Однако, поскольку рыбная промышленность носила экспедиционный характер, то указанное число наемных рабочих проживало и работало на промыслах лишь в течение промыслового сезона, продолжавшегося с 1 мая по 1 сентября, на каковой срок они и вербовались.

Помимо непосредственной организации рыбозаготовок крупные тобольские фирмы, равно как и мелкие торговцы, занимались также скупкой продуктов рыболовства, заготовкой ценного пушного зверя и оленьих шкур. Для этих целей представители тобольских рыбопромышленников или отдельные инициативные торговцы проникали все дальше на север, в районы традиционного расселения коренных народов, организуя там лавки и торговые фактории, располагавшиеся, как правило, на путях наиболее оживленного передвижения кочевников или в удобных в промысловом отношении местах. Таким образом происходило расширение поселенческой сети региона или же подготавливалась основа для ее дальнейшего расширения. Так, например, Г.М. Дмитриев-Садовников, принявший участие в организованной Тобольским губернским музеем летом 1916 г. экскурсии на р. Надым, отмечал: «Зимовки, устраиваемые на зиму для торговли с инородцами, были первыми рассадниками поселений в этом краю, так как устраивались или на пути, или в центре движения инородцев. Вокруг них сгруппировалось население. Так образовались Норе, Хе, Ныда» .

Воспроизводство населения Ямала в начале XX в

Переходя к рассмотрению особенностей протекания демографических процессов у населения Обдорского Севера, необходимо отметить, что в большинстве документов дореволюционного периода население региона учитывалось не в разрезе этнических групп, а подразделялось на две категории: «православные» и «идолопоклонники». А это, в свою очередь, требует соотнесения этноструктуры населения с его конфессиональным составом.

Учет первой категории велся в соответствующих приходах. На территории Куноватской и Обдорской волостей в рассматриваемый период располагалось четыре православных прихода: Кушеватский, Мужевской, Обдорский Петро-Павловский и Обдорский миссионерский. Какие же этнические группы относились к ним? Под категорию «православных», прежде всего, подпадали русские и зыряне. «По своему экономическому положению и быту, - писал В.В. Бартенев, - русские и зыряне до известной степени сливаются в одну общую массу. Русификация зырян и смешанные браки все более и более содействуют этому слиянию»1. Сюда относилась и определенная часть туземного населения, обращенного в православие. Удельный вес последнего, а также общее число жителей, относившихся к указанным приходам по состоянию на 1907-1908 гг. представлены в табл. 20, составленной на основании данных «Ведомостей» соответствующих церквей.

Как видно из сопоставления данных табл. 20 и табл. 3 1.1, суммарные показатели численности групп русских и зырян по Куноватской волости почти точно совпадают с численностью населения, отнесенного нами к графе «Прочие» (в источнике такое распределение отсутствует); совпадают и показатели общей численности населения волости и двух составлявших ее приходов. Видно также, что значительную часть прихожан соответствующих церквей (68%) составляло хантыйское населения волости, большая часть которого (98%) относилась к категории «православных». По Обдорской волости за неимением данных такого сравнения провести нельзя. Известно, однако, что всего за 56-летний период с 1854 по 1910 гг. Обдорской миссией было обращено «великовозрастных инородцев» 2896 чел. обоего пола, а за время с 1897 по 1910 гг. - 485 чел.2 И хотя эти данные не говорят об удельном весе принявших православие в общем количестве туземного населения волости, ясно, что их доля все же была невелика. В большинстве своем они оставались «идолопоклонниками» - категория рассмотрение демографических процессов, протекавших в среде которой представляет большие затруднения. Как признавал Березовский исправник в письме Губернскому Статистическому Комитету, «для исчисления языческого населения березовского округа ... никаких установленных правил не существовало и не существует; метрических книг или заменяющих их актов никем не ведется за неимением к тому возможности, вследствие рассеянности языческого населения в необъятных северных тундрах и бродячей их жизни»3. Учет же православного населения был налажен церковью гораздо лучше, по причине чего предметом дальнейшего анализа станут те процессы, которые происходили лишь в среде православного населения региона . Имеющиеся источники позволяют сделать это для периода с 1908 по 1914 гг.

В качестве одного из основных параметров естественного движения населения выступает уровень рождаемости. Рождаемость - это процесс обновления населения за счет появления новых жизней. Общее представление о масштабах рождения детей позволяет получить абсолютная численность родившихся за год, представляющая собой исходный показатель для анализа этого демографического явления. Данные об абсолютном числе рождений по двум северным волостям применительно к категории православного населения представлены в табл. 21.

Кулацкая ссылка в первой половине 1930-х гг

К началу 1930-х гг. входившая в состав Уральской области территория Северо-Западной Сибири представляла собой обширный труднодоступный и малоосвоенный район. Обладая значительными сырьевыми и биологическими ресурсами, данный регион существенно уступал по уровню социально-экономического развития, численности и плотности населения сопредельным районам Урала и Сибири.

Индустриализация страны, развернутая в годы первой пятилетки, повлекла за собой развитие различных отраслей промышленности, которые потребовали и соответствующего контингента рабочей силы. Одним из основных источников комплектования рабочей силы для развивавшихся отраслей производства в северных районах стали крестьяне, высланные сюда в процессе осуществления раскулачивания и массовой коллективизации сельского хозяйства.

Согласно принятому 5 февраля 1930 г. постановлению бюро Уралобкома ВКП(б) «О ликвидации кулацких хозяйств в связи с массовой коллективизацией» высылке в малонаселенные и необжитые районы Уральского севера подлежало только из округов Уральской области «до 15000 кулацких хозяйств». По округам это выселение распределялось следующим образом: Челябинский округ - 2250, Троицкий - 2250, Курганский - 1800, Ишимский - 1700, Свердловский - 700, Тагильский - 300, Тюменский - 1500, Щадринский - 1300, Сарапульский - 1100, Пермский - 900, Ирбитский - 800, Златоустовский - 200 семейств1. Кроме этих 15000 «уральских кулаков» еще несколько ранее, на заседании бюро Обкома 31 января 1930 г., было решено «ориентировочно принять предложение центра о размещении на Урале 40000 семейств кулачества, высылаемых из других районов Союза». Из них к размещению в Тобольском округе (куда входил и Обдорский район) планировалась 21000 семейств2. Причем, в ходе разработки всех этих переселенческих планов помимо политического эффекта для «районов-доноров» всегда подчеркивался и потенциальный экономический эффект для «районов-реципиентов» жертв этих принудительных миграций. Кампания по «ликвидации кулачества», неотъемлемой частью которой являлось выселение, с одной стороны должна была «в конечном своем результате еще более сплотить вокруг партии и Советов бедняцко-батрацкую часть деревни и укрепить союз с середняком». С другой - «кулацкая» ссылка должна была размещаться исключительно «в порядке колонизации, с расчетом использования на лесоразработках и рыбных промыслах», должна была быть поставлена «в такие материальные условия, при которых она будет находиться в полной зависимости от государственных предприятий, дающих ей заработок»3.

Таким предприятием, на которое была возложена обязанность по вселению и обслуживанию репрессированных крестьян4 и от которого они были поставлены в полную экономическую зависимость, в Обдорском районе (а в дальнейшем и Ямальском округе) стал Уральский (с 1931 г. - Обский) государственный рыбопромышленный трест (или Рыбтрест). 27 апреля 1930 г. в Свердловске между председателем правления Рыбтреста П.К. Ботманом и заведующим Уральским областным отделом труда М.Ф. Кулешевым был заключен специальный договор, утвержденный ПП ОГПУ по Уралу 29 апреля. Согласно этому договору:

Похожие диссертации на Население Ямала в первой половине XX века (историко-демографические процессы)

Сельское население Среднего Урала во второй половине XX века : Историко-демографические процессыЧерезова Оксана Геннадьевна

Миграционные процессы на Ставрополье во второй половине XX века: историко-культурный аспект Служак Ольга Юрьевна

Роль органов внутренних дел Российской Федерации в охране историко-культурного наследия во второй половине XX века : На материалах ОВД г. Москвы и Московской областиЖуров Андрей Николаевич

Историко-экологический опыт индустриального развития во второй половине XX века : по материалам Среднего ПоволжьяКалимуллин Айдар Минимансурович

Городское население Татарской АССР в годы Великой Отечественной войны: историко-демографические процессыСакаев Василь Тимерьянович

Обеспечение общественной и государственной безопасности в XIX - первой половине XX векаСедунов Александр Всеволодович

Мордовия во второй половине XX века: тенденции и противоречия социально-экономического развитияМоисеев Евгений Владимирович

Научная и педагогическая деятельность русских в Маньчжурии в конце XIX - первой половине XX векаГараева Лариса Михайловна

Этнодемографическое развитие Урала во второй половине XX века Сурина Марина Владимировна

Образ германской молодежи в российской и советской периодической печати и публицистике в последней трети XIX - первой половине XX векаВейн, Дмитрий Константинович