Содержание к диссертации
Введение
Глава I. П. Я. Дашков собиратель и меценат 22
1. П. Я. Дашков и культурно-исторические проекты его времени 22
2. Формирование П. Я. Дашкова как деятеля культуры 24
3. Собирательская деятельность П. Я. Дашкова 32
4. Судьба коллекции П. Я. Дашкова после 1917 года 39
5. Предыстория возникновения Дашковского кружка 50
6. Некоторые итоги 59
Глава II. Кружок историков-любителей П. Я. Дашкова 61
1. Состав, формы общения 61
2. Феномен научно-бюрократического альянса. Практики 73
а) Н. К. Шильдер как придворный историк 74
б) Воплощение биографических проектов Шумигорского 77
в) «Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси» Н. И. Кутепова 82
г) «История кавалергардов» Панчулидзева 85
д) «Исторический вестник» С. Н. Шубинского 90
3. Некоторые выводы 99
Глава III. Визуальная компонента в изданиях кружка 102
1. О значении изображения в историческом тексте 102
2. Роль иллюстрации в российских изданиях XVIII-X1X веков 104
3. П. Я. Дашков об иллюстрировании исторических изданий 109
4. Принципы иллюстрирования в «Древней и новой России» и в «Историческом вестнике» 116
5. Иллюстрированные труды А. Г. Брикнера 133
а) «История Петра Великого» 134
б) «История Екатерины Второй» 151
6. Юбилейные издания 156
а) Юбилейные Истории полков 156
б) Иллюстрированные издания к юбилею Санкт-Петербурга 162
г) Труды Шильдера 164
7. Иллюстрация в трудах членов кружка 167
8. Общий визуальный ряд изданий 169
9. Выводы 170
Заключение 171-175
Источники и литература 1
1. Список использованных фондов и дел 1
2. Список опубликованных источников 11
3. Список использованной литературы 15-21
Приложение. Изображения из собрания Дашкова, помещенные в иллюстрированных изданиях по истории России на рубеже XIX-XX вв. ...1-54
- П. Я. Дашков и культурно-исторические проекты его времени
- Состав, формы общения
- О значении изображения в историческом тексте
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено кружку, возникшему в 1890-х годах в Петербурге вокруг известного собирателя документов, рукописей и гравюр по русской истории Павла Яковлевича Дашкова, а также принципам репрезентации исторического знания, выработанным в этом кружке и реализованным в его историографической, публицистической и издательской деятельности 1890-х-1900-х годов.
Понятие «кружок» наиболее точно отражает содержание данного неформального объединения. «Кружок» отличен и от «общества» (здесь часто наблюдается требование обязательного посещения заседаний, наличие устава или положения, регулирующего вопросы состава членов, средств организации, порядка собраний и т. д.), и от «салона», состав которого определяется личным желанием хозяйки или хозяина, и где появляются люди, чуждые интересам салона (здесь играют роль и семейные связи, и положение в свете, и случайные знакомства). Салон близок кружку наличием центральной, объединяющей участников личности; разница между ними - в менее жестком составе участников.
Салоны появляются во Франции в XVI веке, переживают здесь свой золотой век1 и продолжают играть важнейшую роль в культурной жизни этой страны в течение последующих веков. Французская исследовательница Анна Мартен-Фюжье, описывая светскую жизнь Франции первой половины XIX века, отмечает: «Салон - это человек, чаще всего женщина и адрес. Масштаб салона менялся в зависимости от дня недели и времени дня. Женщина, которая сразу после полудня не впускала в свой дом никого, кроме
См.: Аронсон М. И. Кружки и салоны // Аронсон М. И., Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. СПб., 2001. С. 39-40.
ближайших друзей, с четырех до шести принимала светских знакомых десятками, а вечером устраивала танцы для сотен гостей»."
Главным аргументом в пользу существования вокруг П. Я. Дашкова именно кружка является общая цель, объединявшая его членов, — работа по созданию иллюстрированных исторических трудов." Его возникновению на исходе XIX столетия предшествовала длительная традиция кружковой жизни, важная для понимания этого явления.
В России начала XIX века ведущее место занимали литературные кружки и салоны, так как в это время литература играла доминирующую роль в русской культуре. По словам М. И. Аронсона и С. А. Рейсера, «культурное общество было пропитано литературой насквозь».4 «С восшествием на престол [Александра I], - пишет в своих "Воспоминаниях" А. Ф. Мерзляков, - все устремились с невероятным рвеньем к обработанию российского слова... Образовался, так сказать, дух публики, подобный тому, который некогда (при Екатерине) оживлял и двор и знаменитых граждан империи... Сей дух, быстрый и благотворительный, произвел весьма многие частные собрания литературные, в которых молодые люди, знакомством или дружеством соединенные, сочиняли, переводили, разбирали свои переводы и сочинения и таким образом совершенствовали себя на трудном пути словесности и вкуса».5 Большой известностью пользовались салоны вел.
" Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь, или как возник «Весь Париж». 1815-1848. М., 1998. С. 96.
' См., определение значение слова «кружок» в Большом толковом словаре русского языка, подготовленном в Институте лингвистических исследований РАН: «Организация лиц, объединившихся для совместной деятельности, совместных занятий» (Большой толковый словарь русского языка/ Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 1998. С. 474).
4 Аронсон. М. И., Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. С. 24.
5 Мерзляков А. Ф. Воспоминания о Ф. Ф. Иванове // Труды Общества любителей
российской словесности при Московском университете. 1817. Ч. 7. С. 101-104. Цит по:
Аронсон М. И., Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. С. 88.
княгини Елены Павловны, княгини 3. А. Волконской, А. П. Елагиной, А. О. Смирновой-Россет, графини Е. П. Ростопчиной. В отличие от кружков занятия «по интересам» находились на периферии жизни салонов, ее центр составляло светское общение и развлечения. К неформализованным литературным встречам следует отнести также «вечера», проходившие у В. А. Жуковского, С. Т. Аксакова, Н. И. Греча и др.
По подсчетам современных исследователей, в конце XVIII-начале XIX века в России существовало около ста неофициальных обществ, кружков и салонов. В большинстве из них «заметное, а иногда и преобладающее место занимали исторические разыскания». Так, обсуждение исторической проблематики происходило в Дружеском литературном обществе, объединившем Ан. И. Тургенева, А. С. Кайсарова, А. Ф. Мерзлякова и других литераторов, салонах А. Н. Оленина, Н. П. Брусилова, Е. А. Карамзиной и др., кружках В. С. Подшивалова, П. И. Шаликова, А. П. Бенитцкого, С. Е. Раича. В литературном объединении «Арзамас» «слушались отрывки из еще не напечатанных томов „Истории" Н. М. Карамзина, сочинений И. Г. Гердера, разбирались русские исторические сочинения...»7
Собственно историческим кружком был кружок «любителей отечественной истории» А. И. Мусина-Пушкина, существовавший в Петербурге, а затем в Москве в конце XVIII-начале XIX века. Сюда входили писатель И. П. Елагин, историки И. И. Болтин, Н. М. Карамзин, Н. Н. Бантыш-Каменский, А. Ф. Малиновский и др. Члены кружка занимались разысканием и изданием исторических источников, в основе их деятельности «лежали прежде всего патриотические мотивы, стремление найти в
6 Козлов В. П. Кружок А. И. Мусина-Пушкина и «Слово о полку Игореве»: Новые
страницы истории древнерусской поэмы в XVIII в. М., 1988. С. 21.
7 Там же. С. 22.
древностях свидетельства и доказательства богатства и поступательного исторического развития России, высокого уровня ее культуры».8
В 1810 годы вокруг одного из образованнейших людей своего времени, графа Н. П. Румянцева, обладателя уникальной библиотеки и богатейшей коллекции славянских первопечатных книг, старинных рукописей, медалей, монет, оформилось другое научное объединение - Румянцевский кружок.9 Н. П. Румянцев стал центром притяжения для людей, занимавшихся исследованием русской и славянской истории и литературы. В его окружение входили лингвисты, историки, востоковеды, библиографы, географы. Среди них был выпускник Академии художеств писатель и переводчик А. X. Востоков, мореплаватель и географ И. Ф. Крузенштерн, историк и лингвист Ф. П. Аделунг, историк академик X. Д. Френ, финский историк А. Ю. Гиппинг, профессор греческой и римской словесности Д. П. Попов, археограф, географ, этнограф П. И. Кеппен, археограф П. М. Строев, историки Н. Н. Бантыш-Каменский, К. Ф. Калайдович археограф и историк, И. Ф. Круг, И. И. Григорович, Н. С. Арцыбашев, митрополит Евгений, Н. М. Карамзин и др. Румянцев и члены его кружка были инициаторами многих научных- исследований и издательских начинаний, вели систематические поиски исторических документов в российских и зарубежных архивах.
6 Там же. С. 249.
9 См.: Козлов В. П. Колумбы российских древностей. М., 1981; Бекасова А. В. «Ученые занятия» русского аристократа как способ самореализации (на примере графа Н. П. Румянцева) // Вопросы истории естествознания и техники. 1995. № 1. С. 24-39; Молчанов В. Ф. Государственный канцлер России Н. П. Румянцев. М., 2004; Медведев И. П. Россия как «спонсор» европейской исторической науки в начале XIX в. (граф Н. П. Румянцев и его парижские партнеры) // Исторические записки. 2005. Т. 8 (126). С. 364-389; Николай Петрович Румянцев: жизнь и деятельность (1754-1826). Библиографический указатель книг, статей из сборников, журналов, газет на русском языке. М., 2001.
К концу 1850-х годов литературно-общественную роль кружков и салонов стали выполнять журналы. С этого времени и вплоть до начала XX века особенно бурно развивается книгоиздательство и периодическая печать. Большой популярностью тогда пользовались «толстые» общественно-литературные журналы - «Вестник Европы», «Дело», «Отечественные записки», «Русская мысль», «Русское обозрение», иллюстрированный еженедельник «Нива», а из исторической периодики - «Русский архив», «Русская старина», «Древняя и новая Россия», «Исторический вестник». Как отмечает Б. Ф. Егоров, «во второй половине XIX века дворянские салоны и вечера почти не функционировали, их сменили „разночинские" профессиональные объединения: собрания у редактора видных журналов и газет (например, у Н. А. Некрасова, М. И. Каткова), вечера у ведущих деятелей театральных трупп (например, у В. И. Качалова)».1
Новое оживление деятельности объединений «по интересам» начинается в конце Х1Х-начале XX века, что свидетельствует о значимости этого явления для культуры и общественной жизни эпохи.11 Помимо литературных, музыкальных, артистических, религиозно-философских и др. объединений в Петербурге на рубеже веков существовали также и кружки близкие по интересам в широком смысле этого слова к кружку Дашкова. Например, кружок братьев Н. П. и А. П. Барсуковых объединял любителей допетровской старины. Созданное по инициативе кн. П. П. Вяземского в 1877 году Общество любителей древней письменности, членами которого были коллекционеры и исследователи русских рукописей и старопечатных книг, занималось изданием древнерусских памятников. Существовали многочисленные научные сообщества. В 1894 году при историко-
10 Егоров Б. Ф. Русские кружки // Русское подвижничество. Сб. ст. поев. Д. С.
Лихачеву. М., 1996. С.44-52.
11 Шруба М. Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890-1917 годов:
Словарь. М., 2004.
филологическом факультете Петербургского университета по инициативе А. И. Введенского и С. Ф. Платонова был учрежден студенческий литературно-научный кружок «Беседы студентов историко-филологического факультета», преобразованный в 1902 году в Научно-литературное общество. В 1900-е годы объединением руководил А. С. Лаппо-Данилевский. Кружки возникали и вокруг того или иного журнала или издателя. С 1870 по 1900-е годы существовал кружок «Вестника Европы» (субботы Стасюлевича), собиравшийся у М. М. Стасюлевича и состоявший практически из одних сотрудников журнала. В 1890-1900-е годы проходили «четверги» у А. С. Суворина. В начале 1900-х годов бывали журфиксы в доме А. Ф. Маркса.
С 1870 по 1893 год на квартире П. А. Ефремова собирались библиофилы, библиографы и писатели. Кстати, П. Я. Дашков тоже там бывал. Говорили «о русских книгах, о портретах русских деятелей и о литературе вообще, причем рассматривались редкие и замечательные книги, портреты и виды городов, которых у Ефремова находилось большое собрание». " Также в 1870-е годы Дашков был вхож в кружок любителей
1 "3
книги и гравюры, собиравшийся у А. Н. Неустроева и состоял в Пушкинском лицейском обществе, основанном в 1899 году.
Принципиальная новизна деятельности Дашковского кружка, развернутой в 1890-е годы, заключалась в создании иллюстрированных исторических изданий. В этот процесс входило не только написание исторических трудов, статей и публикация документов, но и интенсивная работа с визуальным материалом.
12 Березин-Ширяев Я. Ф. Из записок / Сообщ. А. Родных // Рус. библиофил. 1912. №
3. С. 30.
13 См.: РО ИР ЛИ Ф. 93. Оп. 1. № 2. Письма Дашкову. 1875-1878 гг. Л. 46.
14 Устав Общества опубликован в 1899 г.; переиздан в 1915 г. См.: РО ИР ЛИ Ф. 665
(Пушкинское лицейское общество).
Несмотря на то, что к теме кружков обращались в своих работах многие исследователи, речь велась главным образом либо об объединениях литературных, художественных, либо об общественно-политических.15 Феномен научных кружков и как их составляющей - исторических, еще ожидает своего общего осмысления. На этом фоне не вызывает удивления и то, что Дашковский кружок как уникальное объединение, ставившее главной задачей исторические исследования и визуальное представление прошлого, до настоящего времени остается фактически не исследован.
В память о П. Я. Дашкове на рубеже XIX-XX веков появилась обширная мемуарная литература.16 Информация о Дашкове и его окружении содержится в работах Б. Б. Глинского.
В отечественной историографии о существовании кружка, в контексте близости интересов лиц в него входящих, упоминается в работах А. Н. Цамутали,18 Д. И. Исмаил-Заде,19 А. А. Кононова,20 Д. Н. Шилова.21
15 См.: Аронсон. М., Рейсер С. Указ. соч.; История русской литературы XIX в.:
Библиогр. указ. / Под ред. К. Д. Муратовой. М; Л. 1962. С. 66-74.; История русской
литературы к. Х1Х-нач. XX в.: Библиогр. указ. / Под ред. К. Д. Муратовой. М; Л. 1963. С.
37-40; Шруба М Указ. соч.; Викторович В. А. Достоевский,- Крестовский — Некрасов,
или Плоды кружковщины // Карабиха: Историко-литературный сб. Ярославль, 1997. Вып.
3. С. 139-150; Рогов К. Ю. К истории «московского романтизма»: кружок и общество С.
Е. Раича // Лотмановский сборник. М., 1997. Вып. 2. С. 523-576; Ананьин Б. В., Толстая Л.
И. И. И. Толстой и «Кружок равноправия и братства» // Освободительное движение в
России. Саратов, 1992. Вып. 15. С. 141-156; и мн. др
16 См.: Памяти П. Я. Дашкова. СПб., 1910.
17 Глинский Б. Б. С. Н. Шубинский (1834-1913 гг.). Биографический очерк. СПб.,
1913; Глинский Б. Б. Среди литераторов и ученых. СПб., 1914.
18 Цамутали А. Н. Борьба направлений в русской историографии в период
империализма. Л., 1986.
19 Исмаил-Заде Д. И. Императрица Елисавета Алексеевна. Единственный роман
императрицы. М., 2002.
Историография о членах кружка также немногочисленна. Работы об С. Н. Шубинском касаются его редакторской деятельности в «Древней и новой
России» и «Историческом вестнике»."" Н. К. Шильдеру посвящены биографические статьи как директору Российской национальной
00.
библиотеки." В отдельных исследованиях подробно рассмотрены биография
О 1
и профессиональная деятельность К. А. Военского." Более разносторонне в
20 Кононов А. А. Историк К. А. Военский (1860-1928) // Автореферат дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2000.
~] Шилов Д. Н. «Русский некрополь» великого князя Николая Михайловича (История создания, неопубликованные материалы и проблемы их изучения и издания) // Автореф. дис.... канд. ист. наук. СПб., 2004.
" Обрезкова И. А. Исторические журналы С. Н. Шубинского. («Древняя и новая Россия» и «Исторический вестник») // История, историография, библиотечное дело. М., 1994. С. 28-36; Кельнер В. Е. От «Древней и новой России» к «Историческому вестнику» (С. Н. Шубинский и становление исторических научно-популярных изданий в России в 1870-е гг.) // Книжное дело в России во второй половине ХГХ-начале XX в. Л., 1988. Вып. 3. С. 156-176; Костылева Р. Д. Историк-популяризатор С. Н. Шубинский во главе «Исторического вестника». Уссурийск, 1989; Мохначева М. П. С. Н. Шубинский и его сборник-журнал «Древняя и новая Россия» // Труды Историко-архивного ин-та. М., 1996. Т. 33. С. 168-176.
23 Голубева О. Д. Шильдер Николай Карлович // Сотрудники Российской
национальной библиотеки — деятели науки и культуры: Биогр. слов. СПб., 1995. Т. 1. С.
580-583; Волъфцун Л. Б. Николай Карлович Шильдер // История библиотеки в биографиях
ее директоров, 1795-2005. СПб., 2006. С. 178-193.
24 КононовА. А. Указ. соч.; Кононов А. А. К. А. Военский - историк Отечественной
войны 1812 года // Памяти Ю. Д. Марголиса: Письма, документы, научные работы,
воспоминания. СПб., 2000. Тотфалуишн В. П. Материалы к биографии К. А. Военского //
Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи: Материалы IV научной конференции.
Москва, 26 апреля 2001 г. М., 2001.
современной историографии представлена личность вел. кн. Николая Михайловича."
" Цамутали А. II. Августейший историк: Великий князь Николай Михайлович // Историки России. XVIII-начало XX в. М., 1996. С. 499-511; Исмаил-Заде Д. И. Указ. соч. С. 331-389; Исмаил-Заде Д. «Момент, когда нельзя допускать оплошностей»: Письма вел. кн. Николая Михайловича вдовствующей императрице Марие Федоровне / Публ. Д. Исмаил-Заде // Источник. 1998. N 4. С. 3-24; Исмаил-Заде Д. И. Письма вел. кн. Николая Михайловича к императору Николаю II / Публ. Д. И. Исмаил-Заде // Рос. Арх. 1999. Вып. 9. С. 326-370; Измозик В. С, Павлов Б. В. Великий князь Николай Михайлович // Из глубины времен: Альманах. СПб., 1994. Вып. 3. С. 123-131; Капуста В. И. Научные труды великого князя Николая Михайловича (Каталог выставки) // Книга в России: Проблемы источниковедения и историографии. СПб., 1991. С. 96; Колобков В. А. Августейший историк: Материалы великого князя Николая Михайловича в Отд. рукописей Гос. Публ. б-ки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина // Там же. С. 79-95; Острой О. С. Иконографическое издание великого князя Николая Михайловича «Русские портреты XVIII и XIX столетий» // Там же. С. 43; Лепехин М. П. Великий князь Николай Михайлович и издание «Русского Биографического Словаря» // Там же. СПб., 1991. С. 31-40; Искюлъ С. Н. Труды великого князя Николая Михайловича по внешнеполитической истории России: (Изд. и неосуществл. замыслы) // Там же. С. 18-30; Сафонов М. М. Великий Князь Николай Михайлович - публикатор письма Бенигсена о смерти Павла I // Там же. С. 47-55; Витенберг Б. М.; Лепехин М. П. Послужной список Его Императорского Высочества Генерал-Адъютанта Генерал-Лейтенанта Великого Князя Николая Михайловича // Там же. С. 56-66; Лобашкова Т. А. Публикаторская деятельность великого князя Николая Михайловича // Отеч. арх.: Прил. 1994. Вып. 2. С. 34-43; Шмидт С. О. К изданию сборника трудов БАН памяти великого князя Николая Михайловича // Археографический ежегодник за 1992 год. М., 1994. С. 267-278; Непеин И. Г. Великий князь Николай Михайлович - историк // Вопросы истории. 1994. N 10. С. 172-178; Искюлъ С. Я.: Неопубликованный очерк великого князя Николая Михайловича «Императрица Елисавета Алексеевна»: Cahiers du monde russe. P., 1995. Vol. 36. N 3. С 345-375; Архангельская Т. H. Книги великого князя Николая Михайловича в личной библиотеке Л. Н. Толстого. Источники по истории русской усадебной культуры: Ясная Поляна; Москва, 1997. С. 97-103; и др.
Об исторических кружках в России существует исследование В. П. Козлова «-Кружок А. И. Мусина-Пушкина и «Слово о полку Игореве»: Новые страницы истории древнерусской поэмы в XVIII в.».
Констатировавшаяся выше недостаточная изученность научных кружков и необходимость осмысления этого культурного феномена позволяет говорить об актуальности проведенного исследования. Диссертация о Дашковском кружке, члены которого ставили своей главной задачей создание иллюстрированных трудов по русской истории и тем самым в значительной мере способствовали формированию образа прошлого, сложившегося в русском обществе на рубеже XIX-XX веков, заполняет важную лакуну в представлениях о репрезентации и популяризации исторического знания в эту эпоху. В свете новейших исследований весьма существенными следует признать и следующие проблемы, осмысляемые в диссертации: визуализация исторических трудов, взаимодействие изображения и текста, их комплексного воздействия на потенциального реципиента и пр.
Объектом исследования являются формы репрезентации исторического знания, сложившиеся в России во второй половине Х1Х-начале XX веков и в первую очередь тенденция к его визуализации, отчетливо наблюдавшаяся в исторических публикациях эпохи.
Предмет исследования составляет историографическая,
публицистическая и издательская деятельность Дашковского кружка, протекавшая в Петербурге в 1890-х-1900-х годах, а также принципы визуализации истории, выработанные в кружке.
Хронологические рамки исследования - 1880-1910 годы. Они определяются временем, когда собирательская деятельность Дашкова приобрела издательское выражение, т. е. материалы его коллекций стали использовать для публикации, а его дом стал центром, где встречались
интересующиеся и занимающиеся историей России, и временем смерти собирателя.
Цель настоящей диссертации, заключающаяся в осмыслении значения Дашковского кружка для культурно-общественной жизни России конца Х1Х-начала XX века, определила следующие ее задачи:
Рассмотреть организующую роль П. Я. Дашкова как центральной фигуры кружка. В связи с этим остановится на его собирательской и меценатской деятельности: участии в культурно-исторических проектах, формировании П. Я. Дашкова как деятеля культуры, судьбе его коллекции.
Выявить предпосылки возникновения и очертить предысторию Дашковского кружка.
Рассмотреть кружок: состав, формы общения, функционирование.
Реконструировать деятельность кружка.
Обосновать значение визуальной компоненты в изданиях кружка.
Выявить принципы, которыми руководствовались члены кружка при иллюстрировании исторических изданий.
В основу методологии, примененной в диссертации, положен принцип историзма, в силу чего предмет исследования рассматривается в динамике его развития и во взаимосвязи с современными ему явлениями. При реконструкции деятельности Дашковского кружка и для характеристики его участников применялись традиционные историографические методы, основанные на критике используемых источников и позволяющие преодолеть дискретность отдельных свидетельств в синтетическом изложении. Для постижения личности П. Я. Дашкова весьма существенной оказалась многовековая история его семьи, что побудило обратиться к опыту такой вспомогательной дисциплины, как генеалогия.
Если на начальных этапах работы доминировали дедуктивные методы, и в диссертационном исследовании предполагалось представить
осмысленный материал во всей полноте, то в дальнейшем именно в силу обширности и разнородности источников предпочтение было отдано индуктивному подходу. Для углубленного анализа поэтому выбирались наиболее важные результаты деятельности кружка, а полученные выводы мыслились как репрезентативные для целого.
Так как деятельность Дашковского кружка, главным образом, была направлена на подготовку иллюстрированных изданий, и ее основным итогом стало появление в изданиях огромного количества визуального материала, что можно рассматривать как «визуальный поворот» в представлении исторического знания, то имеет смысл детализировать некоторые общие положения, касающиеся этого феномена. Иллюстрированные издания понимаются мною как сложные знаки, особенностью синтактики которых является каждый раз новое сочетание визуального и текстуального элементов. Эта черта имеет принципиальное значение как для качественно иного, чем просто текстуального, смыслообразования (семантика), так и для назначения и последующего реципирования подобных сложных знаков (прагматика).26
В силу характера данной работы преимущественное внимание уделялось не этим семиотическим аспектам, но конкретным личностям, обстоятельствам и воззрениям, подготовившим упомянутый выше «визуальный поворот». Весьма существенным представляется и то, что использовавшиеся изображения (живописные портреты, гравюры, лубки и пр.) мыслились участниками Дашковского кружка, прежде всего, как исторические источники, а не как эстетические объекты. Их информативный потенциал понимался широко — не только как непосредственное зримое
26 Ср. рассуждения об этих трех основополагающих семиотических категориях в применении к художественным и прочим знакам: Успенский Б. А. Поэтика композиции // Успенский Б. А. Семиотика искусства. М., 2005. С. 163-164.
свидетельствование о неком событии или лице, но и как фиксация пусть даже и фантастических представлений эпохи.
Так как исследование посвящено кружку, главной фигурой которого являлся П. Я. Дашков, невозможно было обойтись без источников, относящихся к биографии и генеалогии этой личности.
При реконструкции деятельности кружка были использованы источники, имеющие отношение, с одной стороны, конкретно к тому или иному члену группы, каждый из них которых являлся самостоятельным исследователем (материалы о служебной и общественной деятельности, документы личных фондов). С другой стороны, это источники, документирующие их общение, совместные занятия (главным образом обширная переписка, сохранившаяся в архивах Санкт-Петербурга" и Москвы" ), а также немногочисленные мемуары, воспоминания и пр.
Отдельную группу источников составили иллюстрированные исторические издания - результат деятельности кружка.
Таким образом, тематически можно разделить источники на относящиеся: 1) к Дашкову, 2) к кружку, 3) к результатам деятельности кружка.
Личные фонды Дашковых в основном расположены в Государственном архиве Российской Федерации: Андрея Яковлевича и Евгении Осиповны Дашковых (деда и бабки) в фонде 907;" Якова Андреевича и Павлы
27 В основном это личные фонды членов кружка, хранящиеся в отделе рукописей
Российской национальной библиотеки (далее ОР РНБ) и рукописном отделе Института
русской литературы (далее РО ИРЛИ), а также фонды Российского государственного
исторического архива (далее РГИА) и Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (далее
ПФА РАИ).
28 Государственный архив Российской Федерации (далее ГА РФ), Российский
государственный военно-исторический архив (далее РГВИА).
29 ГА РФ. Ф. 907 (Дашковы Андрей Яковлевич и Евгения Осиповна) 1 оп., 327 ед.
хр., 1617-1880.
Ивановны (родителей П. Я. Дашкова) в фонде 912.30 В них сосредоточены материалы служебной и общественной деятельности, переписка. Обширный эпистолярий сохранился также в личных фондах брата, Дмитрия Яковлевича Дашкова (РГВИА, ф. 275; РГИА, ф. 655). Помимо писем родственников и некоторых генеалогических данных о роде, здесь сохранилась служебная и личная переписка, дающая представление о связях и положении Дашковых в великосветском обществе, приближенности к императорской фамилии (письма Романовых: вел. кн. Михаила Александровича, вел. кн. Николая Михайловича, Феликса Юсупова и др.), письма к Д. Я. Дашкову: С. Ю. Витте, кн. А. А. Гагарина, Г. А. Кутузова, кн. Г. Д. Шервашидзе, А. М. Зайончковского, С. А. Панчулидзева, сослуживцев по Кавалергардскому полку.
Особый интерес представляет, конечно, фонд Павла Яковлевича Дашкова.31 Здесь хранится, принадлежавшая ему копия Родословной книги рода Дашковых с таблицами генеалогического древа. Об увлечении П. Я. Дашкова генеалогией говорит вложенная в Книгу его записка о некоторых своих родичах, изображение герба рода Дашковых, описание серебряного ковша, подаренного Алексеем Михайловичем стольнику А. Я. Дашкову и документы, относящиеся непосредственно к П. Я. Дашкову, дают представление не только о его интересах и пристрастиях, но и о том, что происходило в повседневной жизни дворянина-аристократа. Укажем лишь на: аттестат об окончании Александровского лицея, приглашения на обеды, балы, заседания, похороны, меню обедов, список вещей гардероба и провизии для дачи; таблицы гимнастических упражнений, тетрадь с записью вин. Жалованные грамоты Александра II Дашкову П. Я. на ордена Анны и Станислава (17 апр. 1876, 18 апр. 1879); повестки на заседания Пушкинского
JU Там же. Ф. 912 (Дашков Яков Андреевич) 1 оп., 1079 ед. хр., 1771-1907. 31 Там же. Ф. 910 (Дашков). 1 оп., 293 ед. хр., 1789-1910.
лицейского общества, отношения научных обществ, письма родственников и разных лиц.
Судьба коллекции П. Я. Дашкова после событий 1917 года была реконструирована по материалам, сохранившимся в личных фондах Д. Я. Дашкова, а также в фондах ПФА РАН. С этой целью из фонда РГВИА были привлечены следующие документы: перечень усадебных и полевых земель и построек в Надбелье, план расположения портретов на стенах Надбельевского дома; докладные записки (черновики), заявления Д. Я. Дашкова; отношения и переписка Государственного исторического музея, Русского музея, служебного отдела Главнауки о переданных Дашковым собрания гравюр и коллекций своего покойного брата, П. Я. Дашкова. " Из фонда Д. Я. Дашкова в РГИА укажем: заявления в Академию наук, в Комиссию по охране памятников искусства и старины, в Домкомбед о пропаже вещей из коллекции П. Я. Дашкова при обысках, о ее охране, о передаче Академии (1918-1920 гг.).33 Из фондов ПФА РАН была использована служебная переписка о приобретении Пушкинским Домом архива П. Я. Дашкова, о спасении и охране его библиотеки.34
Архивные источники о деятельности кружка можно разделить на официальные и неофициальные документы. К первой группе относятся ходатайства о допуске работать в архивы, докладные записки о выпуске тех или иных изданий, всеподданнейшие докладные записки о выдаче беспроцентных ссуд на издание трудов, программы и документация о подготовке изданий, послужные списки. Например, в фонде Общего архива
32 РГВИА. Ф. 275 (Д. Я. Дашков) 1 оп., 370 ед. хр., 1816-1928 годы.
33 РГИА Ф. 655 (Д. Я. Дашков). 2 оп. 299 ед. хр., 1840-1924.
34 ПФА РАН Ф. 9. (Отделение русского языка и словесности) Оп. 1. № 1066; Ф. 150.
Переписка о приобретении Пушкинским Домом архива П. Я. Дашкова. Оп. 1 (1919) № 3;
Оп. 1(1926)№1.
МИД (ф. 484) Российского Государственного исторического архива — отношения Административного отдела Кабинета е. и. в. о разрешении доступа в архив Н. К. Шильдеру, Е. С. Шумигорскому, С. А. Панчулидзеву. В том же архиве в фонде Кабинета е. и. в. МИДв (ф. 468) - ходатайство Шумигорского о предоставлении ему из Собственной библиотеки для временного пользования рукописей, касающихся императрицы Марии Федоровны; в фонде Собственной е. и. в. Канцелярия по учреждениям императрицы Марии Федоровны (ф. 759) - прошение Шумигорского на издание труда «Биография императрицы Марии Федоровны». Материалы о ссудах Шумигорскому на издание трудов сосредоточены в следующих фондах Российского Государственного исторического архива: Канцелярии МИДв (ф. 472), Особой Канцелярии кредитной части (ф. 583) и Департамента государственного казначейства (ф. 565). В последнем - Всеподданейший доклад министра финансов С. Витте 1903 года о выдаче дополнительной ссуды на издание «Истории- Императора Павла I» и Всеподданнейшая справка министра финансов В. Н. Коковцова 1906 года о ссуде на окончание работы. В фондах Главного отдела по делам печати (ф. 776) и Санкт-Петербургского Цензурного комитета (ф. 777) этого же архива хранятся дела о книге Шильдера «Павел I» (арест на книгу и дальнейшее ее разрешение). А в личном фонде С. А. Панчулидзева (ф. 1652) - материалы по- изданию (черновые рукописи) «ИсторииКавалергардов».
Вторая группа источников о деятельности кружка — это обширная переписка его членов. В основном письма сосредоточены в двух фондах: С. Н. Шубинского (ф. 874) в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки и П. Я. Дашкова (ф. 93) в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинском Доме) РАН. Шубинскому писали практически все члены кружка (К. А. Военский, И. Н. Божерянов, Е. С. Шумигорский, Н. К. Шильдер, А. М. Зайончковский, Н. И. Кутепов, С. А. Панчулидзев). Помимо
обсуждения, просьб и вопросов к Шубинскому как редактору, в письмах постоянно присутствует тема Дашкова, его дома, встреч.
Сам П. Я. Дашков писем практически не писал, только в архиве Шубинского сохранились четыре его коротеньких записки, в которых он сообщает о возможной встрече у него дома. Например, в одной из них он пишет, что «завтра избавлен от службы» и приглашает зайти к нему: «Кобеко обещал прислать сегодня вечером книгу о прокурорах, а я составляю надписи к фотографиям». Зато Шубинский писал Дашкову постоянно, его писем в фонде Дашкова около ста. В основном в них содержатся просьбы о гравюрах для изданий, предложения о приобретении тех или иных документов для коллекции Дашкова. Письма других участников собраний в доме Дашкова, также присутствуют в фонде. Кроме адресатов, указанных выше, появляется имя вел. кн. Николая Михайловича.
В фондах других членов кружка также присутствуют письма друг к другу. Например, телеграммы, вел. кн. Николая Михайловича Шильдеру и Шумигорскому (ОР РНБ, ф. 859; РО ИР ЛИ, ф. 93), письма Шумигорского к Военскому (ОР РНБ, ф. 152), письма Кутепова к Военскому (ОР РНБ, ф. 152) и т. д.
При реконструкции деятельности кружка невозможно было не учесть письма, в которых затрагиваются темы, связанные с издательской, научной и просветительской функциями его членов. Это отражается в письмах к Шубинскому (ОР РНБ, ф. 874) А. С. Суворина (об изданиях Шильдера, о знакомстве с Военским), А. Г. Брикнера, редактора журнала «Всемирная иллюстрация» Э. Гоппе, издателя А. Ф. Девриена. В'письмах Н. И. Кутепова к А. В. Половцову (ОР РНБ, ф. 601. (Половцовы)) и к И. В. Помяловскому (ОР РНБ, ф. 608). С. А. Панчулидзева, Н. К. Шильдера и Е. С. Шумигорского
JS П. Я. Дашков - С. Н. Шубинскому. [Б. д.] Среда // ОР РНБ. Ф. 874. Оп.1. № 33. Л. 228.
к А. Н. Пыпину (ОР РНБ, ф. 621. (А. Н. Пыпин)) и к С. Ф. Платонову (ОР РЫБ, ф. 585).
Как отдельные источники были рассмотрены иллюстрированные издания, созданные членами кружка. А именно иллюстративный материал, большая часть которого была заимствована из коллекции Дашкова. Также периодические издания «Древняя и новая Россия» и «Исторический вестник». В качестве дополнительных источников были использованы воспоминания современников, публицистические заметки, рецензии.
Новизна представленной диссертации заключается в том, что, в исследовании, посвященном кружку П. Я. Дашкова, являющемся первым в отечественной историографии, впервые исследуется иллюстративный материал изданий, в появлении которого П. Я. Дашков и его окружение принимали непосредственное участие, и выявляется значение, которое они придавали исторической" иллюстрации, и требования, предъявляемые ими к тому или иному изображению. Изучение деятельности кружка через визуальный материал, вводимый в широкий обиход путем воспроизведения и интенсивного тиражирования позволяет выяснить что определило представление об историческом прошлом России в общественном сознании начала XX века, с какими конкретными наглядными образами было связано это представление. Диссертация пополняет источниковедческую базу изучения истории России, отечественной историографии в лице ее отдельных представителей.
П. Я. Дашков и культурно-исторические проекты его времени
В истории русской культуры конца Х1Х-начала XX столетия имя Павла Яковлевича Дашкова известно в первую очередь благодаря его обширной коллекции гравюр и документов, многие из которых воспроизведены в исторических изданиях, вышедших на рубеже веков.
Приведем лишь несколько особенно показательных примеров. В предисловии к труду Н. К. Шильдера, посвященному Александру I, говорится, что «только благодаря содействию П. Я. Дашкова и можно было столь обильно и роскошно иллюстрировать настоящее издание». В издании Шильдера «Император Николай Первый. Его жизнь и царствование», отмечается, что большая часть иллюстраций «воспроизведена, без всяких изменений и украшений, с редких оригиналов, находящихся в собрании П. Я. Дашкова»."
Начиная с 1880-х и вплоть до 1910-х годов в Петербурге появляется ряд иллюстрированных изданий по истории России, значительная часть которых была приурочена к той или иной дате многочисленных юбилеев начала XX века. Иллюстративный материал, представленный в трудах А. Г. Брикнера «История Петра Великого» (СПб., 1882) и «История Екатерины Второй» (СПб., 1885), а также книгах М. И. Пыляева «Старая Москва» (СПб., 1891) и «Старый Петербург» (СПб., 1891) был заимствован из Дашковского собрания. «Вообще, надо сказать, что П. Я. Дашкова следует считать родоначальником всех иллюстрированных изданий последнего двадцатилетия», - констатировал И. Н. Божерянов в предисловии к изданию «Санкт-Петербург в Петрово время».
В 1901-1902 году прошли юбилеи высших центральных учреждений, и почти все они представили исторические очерки своей деятельности, основанные на архивных материалах. Были изданы истории Государственного совета, Комитета министров, почти всех министерств, история многих управлений, Кабинета его величества. Примеру высших учреждений последовали ученые и учебные заведения, отдельные военные части, полки и т. д. При непосредственном участии Дашкова были составлены и изданы истории полков: Кавалергардского (в 4 т. СПб., 1899-1912), Лейб-гренадерского (1906), ее величества Уланского (в 2 т. СПб., 1903), его величества Кирасирского (Т. 1. СПб., 1902; Т. 2. СПб., 1904) и др. За добрые советы и разрешение воспользоваться редкими гравюрами для «Исторического очерка Морского кадетского корпуса»4 выразил благодарность А. С. Кротков. Искреннюю душевную признательность за содействие в работе над изданием «Граф Егор Францевич Канкрин» ему принес Божерянов.
Дашкова благодарили составители изданий, посвященных юбилею Петербурга, 50-летию реформы отмены крепостного права (1911), 100-летию Отечественной войны 1812 года (1912) и 300-летию дома Романовых (1913), а также изданий государственных учреждений и полков русской армии. Его богатейшим собранием пользовались исторические журналы: «Русская старина», «Древняя и Новая Россия», «Исторический вестник», «Былое», «Минувшие годы», «Всемирная иллюстрация»; издания Суворина, Вольфа и др. В 1911 году К. А. Военский писал, что «не смотря на существенную разницу в направлении этих изданий, П. Я. не отказывал никому, раз видел в редакторе лицо, серьезно интересующееся прошлым России».6
За материалами к Дашкову обращалась и Императорская Академия наук. В письме к П. Я. Дашкову, подписанном президентом Академии вел. князем Константином Константиновичем 8 мая 1891 года, содержалась просьба о предоставлении материалов для академического издания Полного собрания сочинений А. С. Пушкина. Несколько лет спустя организовывалась Пушкинская юбилейная выставка, одним из устроителей которой являлся будущий основатель Пушкинского Дома Б. Л. Модзалевский. П. Я. Дашков предоставил 8 автографов (из 93) и 193 экспоната, составивших практически половину раздела «Портреты и виды» (всего в нем было представлено 559). Восемьдесят из них были воспроизведены в Альбоме выставки.
Состав, формы общения
Судя по переписке и воспоминаниям, в 1890-х годах вокруг Дашкова возникает кружок1 историков-любителей, куда входят: в. к. Николай Михайлович, Н. К. Шильдер, А. М. Зайончковский, С. Н. Шубинский, К. А. Военский, Е. П. Карнович,2 А. С. Кротков,3 С. А. Панчулидзев,4 Е. С. Шумигорский, М. И Пыляев, И. Н. Божерянов , Н. И. Кутепов . Так, в
1894 году Н. К. Шильдер напоминал С. Н. Шубинскому, что согласно уговору П. Я. Дашков ожидает их к завтраку. В другом письме он сообщал, что располагает свободным утром и может быть у Дашкова, в то же время интересуясь, может ли Шубинский, в свою очередь, пожаловать к нему в этот день.
24 марта 1900 года Е. С. Шумигорский писал Шубинскому: «Мы с Павлом Яковлевичем заняты решением вопроса, помните ли Вы, что было решено, что сегодня, в пятницу, мы обедаем вместе с Вами у Донона в 6 часов, назначив сборный пункт у Павла Яковлевича? Привыкнув к Вашей точности, я не сомневаюсь удовлетворительном ответе, зная, что Вы всегда держите свое слово. ... Я буду ждать Вас у Павла Яковлевича в 6 часов».
В другом письме он сообщал: «Завтра, после литургии, мы с П. Як. Зайдем к Вам в — 12 ч. или в 11 — часов утра, проходом на Митрофаниевское кладбище. Если Вы нас чем-либо накормите, мы скажем Вам большое спасибо. Пишу сие нрзб. 1 сл. по особому настоянию Павла Яковлевича».
Вел. кн. Николай Михайлович в письме к Шильдеру упоминал о миниатюрах, найденных им у Дашкова,12 а в письме, отправленном из Боржома, просит передать поклон Павлу Яковлевичу.
Н. И. Кутепов в письме к С. Н. Шубинскому от 24 декабря 1898 года сожалел, что давно его не видел «ибо у П. Я. Дашкова давно не был...».14
В кружок входили дворяне и лица, принадлежавшие к императорской фамилии. С одной стороны, это кружок дворян, ассоциирующих себя с государством, в котором они живут, ценящих и пытающихся сообщить знание о его прошлом российской публике, сохранить русскую старину для потомков. С другой - кружок «историков-дилетантов», так как учеными-историками в полном смысле этого слова, т. е. занимающимися исключительно научной и преподавательской деятельностью они не являлись. Историей они занимались в свободное от службы время. Но что касается профессионализма, то отсутствие специального образования, положение вне сферы преподавания истории или службы в научных учреждениях, не мешают считать таких авторов, как, например, Н. К. Шильдер, И. Н. Божерянов историками не меньшего масштаба, чем их дипломированные коллеги. По уровню знаний источников, документов и архивов первой трети XIX века Н. К. Шильдеру не было равных.
О значении изображения в историческом тексте
Занимаясь изучением кружка Дашкова, невозможно обойти такую важную сторону его деятельности, как привлечение в исторические издания большого количества иллюстративного материала.
Казалось бы, что может дать обращение к иллюстрации для настоящего исследования? Между тем переписка, воспоминания, и, наконец, изданные труды, прямо указывают на неослабевающий интерес членов кружка к визуализации истории. В книгах Е. П. Карновича, С. Н. Шубинского, Н. К. Шильдера, И. Н. Божерянова, А. С. Кроткова, Н. И. Кутепова, С. А. Панчулидзева, М. И. Пыляева изображение стоит наравне с текстом, присутствует буквально на каждой странице.
От помещаемых в тексте визуальных изображений зависит то, какой именно образ прошлого предстанет перед глазами читателя. Известно, что изображение выполняет множество функций. В нем отражаются и особенности времени, в которое оно появилось, и то, кем и как оно создавалось. Другими словами, изображение входит в контекст истории культуры и общества. Оно может репрезентировать власть, выражать политические цели, играть важную роль в пропаганде и идеологии. Изображение также является способом «фиксации памяти о событиях» и выполняет «существенную коммеморативную функцию». Оно в соответствии с определенной системой ценностей и представлений» фиксирует «те события и реалии, которые должны отложиться в памяти».
Интерес научной общественности к вопросам методологии изучения изображений в России появляется к середине XIX века и обращен первоначально на произведения древнерусского искусства." Открытие средневековой картины мира в древних изображениях принадлежит Ф. И. Буслаеву. В своих работах он писал о проблемах изучения лицевых рукописей, о повествовательных возможностях и особом художественном языке миниатюр. Наивысшим вкладом Буслаева в этой области явилась его монография 1884 года «Русский лицевой Апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI-ro века по ХІХ-й». С конца 50-х до 90-х годов XIX века характерно введение «в научный оборот миниатюр и отдельных серий книжных изображений через их издание, пристальное внимание специалистов к языку изобразительного искусства, с одной стороны, и к реалиям и персоналиям, запечатленным в книжных изображениях, с другой, а также первые серьезные попытки классификации материала».4 В XX веке содержательная сторона книжной миниатюры вызвала интерес представителей различных научных дисциплин и специальностей (археологов, этнографов и др.).
Что касается использования книжной миниатюры в качестве иллюстрации в изданиях исторического содержания, рассматриваемого нами периода, то их функция, как правило, заключалась в отражение темы (событие, предмет, сооружение).
Похожие диссертации на Кружок П.Я. Дашкова и визуальная репрезентация исторического знания в конце XIX-начале XX века
