Содержание к диссертации
Введение
Глава I Русь: пересечение религиозных традиций. Древнерусское христианство X-XI вв. и начальный этап развития древнерусской народности . 49.
1 Становление древнерусской народности. «Народная религия» - древнерусское двоеверие. 55.
2 Ирландская церковь, восточные мистики, кирилло-мефодиевская традиция и славянское миросозерцание. 72.
3 Митрополит Иларион и традиция Десятинной церкви. 80.
4 Русь и схизма 1054 года . 102.
Глава II. Древнерусская религиозная традиция XII в. 114.
1 Древнерусская народность в эпоху феодальной раздробленности. Роль церкви в процессе консолидации народности. 118.
2 Климент Смолятич, Кирилл Туровский и русское осмысление христианского гуманизма . 148.
3 «Идейные программы» светских правителей XII - начала XIII в. 161.
Глава III. Религия и церковь в эпоху расцвета древнерусской народности (вторая половина XII - первая половина XIII вв.). 176.
1 Формирование единой культурной и религиозной основы древнерусской народности. Период расцвета древнерусской народности. 178.
2 Общерусские христианские культы и их роль в процессе формирования единого этнорелигиозного самосознания . 198.
3 Киево-Печерская традиция и начало формирования единой религиозной традиции. 207.
4 Церковь, государство и народность в эпоху великих испытаний (XIII в.). Серапион Владимирский. 233.
5 Образ «чужого» в общественно-политической мысли Руси XI - XIII вв. и сознании древнерусской народности. 254.
Заключение. 267.
Список сокращений 275.
Литература
- Ирландская церковь, восточные мистики, кирилло-мефодиевская традиция и славянское миросозерцание.
- Русь и схизма 1054 года
- Климент Смолятич, Кирилл Туровский и русское осмысление христианского гуманизма
- Общерусские христианские культы и их роль в процессе формирования единого этнорелигиозного самосознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Проблема национального менталитета и его влияния на судьбы народа, неизменно привлекающая внимание широких общественных кругов, не может быть решена в отрыве от проблем этногенеза, только на основе анализа «надстроечных» явлений (православия, сознания и самосознания). Это побуждает обратиться к явлениям и процессам, порождающим тот самый «менталитет» К таковым, безусловно, относится история образования и развития соответствующей этнической общности Актуальность темы также определяется значимостью изучения проблем взаимодействия и взаимовлияния церкви и государства В этой связи нельзя не отметить еще один аспект общественно-политической актуальности, состоящий в осознании известного генетического единства восточнославянского мира Научная актуальность темы также обусловлена возможностью более глубокого понимания процессов этногенеза, механизмов формирования национального менталитета Итоги рассмотрения проблемы взаимодействия процессов формирования народности и спецкфичесгсой религиозной традиции позволят по-новому взглянуть на идейное содержание и «знаковую систему» памятников древнерусской литературы.
Объект и предмет исследования Объектом исследования является процесс развития древнерусского общества с точки зрения протекавших в нем под влиянием православия этногенетических процессов Предмет изучения -закономерности взаимодействия процессов формирования древнерусской народности и становления единой религиозной традиции у восточных славян
Хронологические рамки исследования - конец X - XIII вв Нижняя хронологическая граница соответствует периоду крещения Руси Принятие монотеистической религии - христианства - является важным условием становления Древнерусского государства, а, следовательно, и консолидации народности Верхняя граница исследования - монголо-татарское нашествие и первые десятилетия после разорения - характеризует период кризиса и нача-
ла процессов, приведших к распаду древнерусской народности, с одной стороны, и укрепления, окончательного торжества специфической религиозной традиции - с другой
Источники. В основу изучения взаимовлияния двух указанных процессов были положены следующие группы источников 1 Произведения древнерусской литературы
летописи, прежде всего ПВЛ, а также памятники регионального летописания XII - XIII вв (Лаврентьевская, Ипатьевская, Новгородская первая летопись старшего извода1 и др ),
агиографический материал («Сказание» и «Чтение» о Борисе и Глебе2, Житие Феодосия Печерского, Житие Авраамия Смоленского и др э); Киево-Печерский патерик4,
памятники торжественного красноречия и проповеди (в этой связи привлекаются произведения митрополита Илариона, Климента Смоля-тича5, Кирилла Туровского6, Серапиона Владимирского1), важное значение для решения поставленных задач имеет использование таких уникальных памятников древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве»8 и «Слово о погибели земли Русской»',
памятники полемической литературы (в том числе, против латинян10), 2 Иностранные письменные источники
'ПСРЛ-Т 1-3 -М.2001
2 Памятники литературы Древней Руси XI-ХПвв /Д С Лихачев-М , 1978, Памятники литературы Древней Руси ХПвек/Д С Лихачев-М, 1980 3ПЛДР -Т 1-2
Древнерусские патерики Киево-Печерский патерик Волоколамский патерик / Л А Ольшевская, С Н Травников -М, 1999
Никольский Н К О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в -СПб, 1892
6 Еремин И П Литературное наследие Кирилла Туровского // ТОДРЛ - Т 11 - М , Л , 1955 - С
342 - 368
7 Колобанов В Л Обличение княжеских междоусобий в поучениях Серапиона Владимирского //
ТОДРЛ-Т 17-М,Л, 1961
8 Слово о полку Игореве / В П Адрианова-Перетц -М, Л, 1950
Лопарев X М «Слово о погибели Рускыя земли» Вновь найденный памятник литературы ХШ века//ПДПИ-Т 84-СП6.1892
Павлов А С Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян -СПб, 1878
европейские хроники (хроника Козьмы Пражского"), полемическая литература («Послание Матвея Пражского Бернарду Клервосскому»12), 3 Привлечены к исследованию также были памятники древнерусской архитектуры и изобразительного искусства, что дает возможность комплексно подойти к проблеме работы
В характеристике основных источников обобщается накопленный в историографии материал Каждый из рассмотренных источников не раз становился предметом специального исследования Нас интересует, прежде всего, аспекты изучения памятников, связанные с отражением в них этнорелигиозной самоидентификации древнерусских книжников, эволюцией этого элемента сознания, а также вопросы бытования памятников древнерусской литературы «во времени и пространстве» Указанной проблематикой и определяется методика работы с историческими источниками
Историографическая традиция изучения летописания XIX в (в основе которой - труды Н. М Карамзина13) отличалась стремлением извлечь из источника «реальные факты» прошлого, выстроить их в определенной «верной» последовательности Глубокая внешняя и внутренняя критика летописания стала «визитной карточкой» советской лингвистики и источниковедения Следуя за А А Шахматовым", историки и лингвисты «расщипляли» летописные тексты, выделяя временные и территориальные пласты
Работы Р Пиккио", И Н Данилевского'6 отличаются несколько иным походом к древнерусскому летописному наследию ПВЛ, как и летописание вообще, воспринимается как некий целостный источник с определенной сквозной направленностью Подобный подход противоречит реальному бытованию источника, представляющему собой свод, в котором отразились
" Козьма Пражский Чешская хроника /Г Э Санчук -М, 1962
12 Щавелева Н И Послание епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении
русских»//Древнейшие государства на территории СССР Материалы и исследования 1995 /А
П Новосельцев - М , 1997
"Карамзины М История государства Российского -Т 1 - 2 - Ростов-на-Дону, 1999
14 Шахматов А А История русского летописания -Т 1-Кн 1-2-М, 2005
" Пиккио Р Slavia Orthodoxa Литература и язык - М , 2003
16 Данилевский И Н Русские земли глазами современников и потомков (XII - XIV вв) - М , 2001
различные по своему характеру и направленности мировоззренческие конструкты, что показал в своих работах А. Г. Кузьмин17
Обзор рассматривающих «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона работ показывает, что исследователей на протяжении десятилетий интересовала полемическая составляющая «идейной программы» произведения (Д С Лихачев, Н Н Розов, А М Молдован18)
Пожалуй, наиболее богатую исследовательскую историю имеет «Слово о полку Игореве» (А С Орлов", Б А Рыбаков, В П Адрианова-Перетц20 и др) В рамках ее бросается в глаза непрекращающаяся дискуссия о подлинности памятника (Я С Лурье, А А Зимин) Ряд статей был также посвящен проблеме «Русской земли» и «русичей», что для нас особенно ценно Современное состояние изучения агиографических источников - есть также результат большого пути от полного отрицания их пригодности как исторических источников (В О Ключевский21) до признания важнейшими для понимания и интерпретации домонгольского периода, от тезиса о полной зависимости древнерусской агиографии (как, впрочем, и всей древнерусской литературы) от византийских образцов (В М Истрин) до убедительного обоснования самостоятельности этого жанра (Е 11 Купреянова ) і ворчєскоє наследие Кирилла Туровского стало объектом исследований И П Еремина23, И У Будовница24, Е Б Рогачевской Произведения Серапиона Владимирского подверглись наиболее глубокому изучению в трудах Е Петухова, В А Ко-лобанова Что касается памятников древнерусского искусства как историче-
Кузьмин А Г Начальные этапы древнерусского летописания - М , 1977, Кузьмин А Г Падение Перуна - М , 1988
18 Молдован А М «Слово о законе и благодати» Илариона - Киев, 1984 ' Орлов А С Героические темы древней русской литературы -М, Л, 1945
20 Адрианова-Перетц В П Древерусская литература и фольклор - Л , 1974
21 Ключевский В О Сочинения/В Л Янин -Т 1-9 -М , 1987, Ключевский В О Древнерус
ские жития святых как исторический источник - М , 1988, Ключевский В О Лекции по русской
истории читанные на Высших женских курсах в Москве, 1872-1875 /РА Киреева -М.1997
Купреянова Е Н , Макогоненко Г П Национальное своеобразие русской литературы Очерки и характеристики - Л , 1976
23 Еремин И П Лекции и статьи по истории древней русской литературы - М , 1987
24 Будовниц И У Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI - XPV вв ) - М , I960
ских источников, то данной проблематике посвящены исследования Н. Н Воронина25, Г К Вагнера, В Н Лазарева
Вместе с тем, большинство исследований не затрагивают (или лишь вскользь затрагивают) проблему этнорелигиозной самоидентификации книжников, проблему эволюции и преемственности идеологем древнерусских книжников
Историография. Изучение взаимозависимости и взаимовлияния процессов формирования древнерусского христианства и народности еще не было предметом специального исследования Вместе с тем в историографии был накоплен значительный материал, который позволяет подойти к рассмотрению этой темы
В дореволюционной историографии русское православие рассматривалось в неразрывной связи с историей церкви, судьбами ее видных деятелей, а также деятельностью князей Уже в дореволюционной историографии сложились три концепции решения проблемы Крещения Руси «византийская» (В Н Татищев, Н М Карамзин, Макарий (Булгаков)26, В Г. Васильевский), «славянская» (Н К Никольский", М Д Приселков28, А. Е. Пресняков), «римская» (М Таубе, Н И Коробка) На рубеже веков в отечественной исторической науке разгорелся спор о роли схизмы в истории Руси (А Н Попов, А С Павлов, А И Соболевский, Е Е Голубинский29)
Единая монотеистическая религия признавалась одним из важнейших факторов сохранения и укрепления единства государства В этой связи наиболее показательны взгляды М П Погодина30, в итоге пришедшего к формуле теории официальной народности Дореволюционные историки, таким образом, подчеркивали особую роль христианства и церкви в развитии Древнерусского государства и народности Проблема этногенеза стала предметом
25 Воронин Н Н Древнерусское искусство -М , 1962
26 Макарий (Булгаков) История русской церкви — Кн 2 - М , 1995
27 Никольский Н К Повесть временных лет как источник начального периода русской письменно
сти и культуры К вопросу о древнейшем русском летописании - вып 1 - Л , 1930
28 Приселков М Д Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси Х-ХП вв - СПб,
1913
29 Голубинский Е Е История русской церкви - Т 1 - М , 1997
обсуждения и споров уже в XIX столетии (М П. Погодин, С М Соловьев11, Н. И. Костомаров32, А Е Пресняков") Ни один из упомянутых авторов не сомневался в исторической преемственности древнерусской и русской, украинской, белорусской народностей
Советская историография, провозгласившая в качестве методологической основы принципы диалектического материализма, поставила целый ряд новых проблем, в том числе, и проблему характера древнерусского христианства (Н К Никольский, М Н Тихомиров34, Н. М. Никольский, О М Ра-пов, П П Толочко"'3, И Я Фроянов^ ) Главный тезис И Я Фроянова — социальная база христианства на Руси X века бала столь узкой, что крещение осталось вовсе не замеченным Диаметральную позицию занимает И Н Данилевский
В рамках советской историографии особое внимание было уделено феномену русского двоеверия (Б А Рыбаков37, И П Русанова), проблеме взаимоотношений церкви и Орды (Н А Охотина, А С Хорошев)
Для того, чтобы показать специфику древнерусского православия необходимо обратиться к литературе, посвященной развитию общественно-политической мысли на Руси, а также вопросам богословия (И С Чичуров38, Г Елисеев, А Ф Замалеев39, В В Долгов) Весьма глубоко изучена проблема взаимоотношений церкви и государства (Я Н Щапов40, А П Толочко, Р Г Скрынников) Особый вклад в осмысление культуры Древней Руси вообще и сознания древнерусской народности в частности принадлежит Д С Ли-
Погодин М П Исследования, заметки и лекции о русской истории - Т 1 - М , 1846 'Соловьеве М История России с древнейших времен -Кн 1-М, 1959
32 Костомаров Н И Две русские народности -СПб, 1861
33 Пресняков Л Е Лекции по русской истории -Т 1-М, 1938
34 Тихомиров М Н Русская культура X - XVII вв - М , 1968
35ТолочкоП П Древняя Русь -Киев, 1987
36 Фроянов И Я Начало Русской истории Избранное /ЮГ Алексеев - М , 2001
37 Рыбаков Б А Язычество Древней Руси - М , 1988
38 Чичуров И С Политическая идеология средневековья (Византия и Русь) - М , 1991
39 Замалеев А Ф Восточнославянские мыслители Эпоха средневековья -СПб, 1998
40 Щапов Я Н Государство и церковь Древней Руси Х-ХШ вв - М , 1989
хачеву .
Уже в начале прошлого столетия были определены основные признаки народности (В. В. Мавродин42, Б Д Греков43, Л В. Черепнин44). Главными характеристиками любой народности как таковой следует считать «общность языка, территории, экономической жизни и культуры», главным отличием народности от народа - ее принадлежность к раннефеодальной эпохе
Еще один вопрос, ставший впоследствии предметом дискуссий, связан со временем рождения древнерусской народности (П. Н. Третьяков45, В В Мавродин, И Я Фроянов) Начало процесса распада народности связывали с эпохой феодальной раздробленности (Л В Черепнин, Н С Державин) и монголо-татарским нашествием (В В Мавродин, В В Седов46, П. П. Толоч-ко) Вместе с тем продолжает оставаться дискуссионным вопрос о главном, определяющем критерии народности Для нашего исследования наиболее ценной представляется позиция А Г Кузьмина, согласно которой особенности древнерусской народности определяются спецификой восточнославянской территориальной общины
Своей актуальности не потеряла проблема этнического состава древнерусской народности и роли неславянского элемента в ее развитии (В Т Па-шуто, М Ю Брайчевский, И. В Дубов) Не менее важна проблема средневекового понимания «Русской земли» как основополагающего конструкта этнического сознания народности (А Н Насонов47, В А Кучкин, Г Ловмянь-ский, Л В. Черепнин, В Я Петрухин, Н. Ф. Котляр) Вопросам этнического и религиозного самосознания посвящены статьи В. Т Пашуто, В. Д Королю-
41 Лихачев Д С Национальное самосознание Древней Руси Очерки из области русской литературы XI-XVII вв -М, Л, 1945
2 Мавродин В В Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности -М, 1971
43 Греков Б Д Киевская Русь - М, 1953
44 Черепнин Л В Исторические условия формирования русской народности до конца XV века //
Вопросы формирования русской народности и нации / Н М Дружинин - М , Л , 1958
45 Третьяков П Н У истоков древнерусской народности -Л, 1970
46 Седов В В Избранные труды Славяне Древнерусская народность - М , 2005
47 Насонов А Н «Русская земля» и образование территории древнерусского государства Истори-
ка, И В Ведюшкиной48, А В Лаушкина4'. Однако данные работы рассматривают частные вопросы
Наиболее ярко высвечиваются особенности древнерусского христианства и менталитета народности при анализе взаимоотношений Руси с соседними государствами (В Т Пашуто50, В Д Королюк, А В Назаренко", С А Большакова) В отношении параллелей в религиозных традициях русичей, моравов, чехов, настоящей революцией стала статья С С Ширинского52 Не менее важны исследования о древнерусской народности, основанные на иностранных источниках византийских (Г Г Литаврин", М В Бибиков, А П Каждая), скандинавских и «латинских» (Т. Н Джаксон, Е А Мельникова, Н И Щавелева)
Таким образом, для приближения к решению поставленных задач были проанализированы историографические дискуссии, освящающие ключевые проблемы процессов формирования народности и древнерусского варианта христианства Вместе с тем, следует отметить, что не подвергалась специальному исследованию проблема эволюции религиозной традиции, причин ее деформации на русской почве на различных этапах бытования, влияния на процесс консолидации народности Таким образом, как показывают результаты разбора литературы, несмотря на накопление значительного материала по рассматриваемой теме, целый ряд ее аспектов требует дальнейшего изучения
Цель и задачи исследования. Целью работы является выявление и исследование закономерностей взаимообусловленности процессов формирова-
ко-географическое исследование - М , 1951
48 Ведюшкина И В Формы проявления коллективной идентичности в Повести временных лет //
Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени / Л П Репина
- М, 2003
w Лаушкик А В К вопросу о развитии этнического самосознания древнерусской народности
(«хрестеяни» и «хрестьянскыи» в памятниках летописания XI - ХШ вв ) // Средневековая Русь / А
А Горский - Вып 6 - М , 2006
50 Пашуто В Т Внешняя политика Древней Руси - М , 1968
51 Назаренко А В Немецкие латиноязычные источники ГХ-XI веков Тексты, перевод, коммента
рий -М, 1993
Ширинский С С Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии // Древняя Русь и славяне - М , 1978
ния специфической древнерусской религиозной традиции и консолидации древнерусской народности Эта цель может быть достигнута путем постановки и решения следующих задач Во-первых, необходимо проанализировать процесс трансформации христианства в ходе его утверждения среди населения Киевской Руси Во-вторых, следует выявить механизмы влияния специфической религиозной традиции на процесс консолидации древнерусской народности В-третьих, на основе письменных источников проанализировать этнорелигиозные представления древнерусских книжников и эволюцию данных представлений за указанный период
Методологический аспект исследования. Осуществление комплексного подхода к изучению проблемы этнорелигиозной самоидентификации восточных славян, а также выявление закономерностей развития процессов становления религиозной традиции (процесс духовного характера) и древнерусской народности (как материальной основы указанной традиции) невозможно без привлечения диалектического метода в исследовании
Научная новизна. Научная новизна исследования определяется достаточно нетрадиционным подходом к проблеме становления единой древнерусской религиозной традиции Религиозная традиция формировалась под воздействием тех социальных процессов, которые проходили в Древнерусском государстве в рассматриваемый период И, прежде всего, в этой связи речь идет о процессе формирования древнерусской народности Нетрадиционен и подход к процессу формирования и консолидации указанной общности В рамках нашего подхода особая форма древнерусского православия представляется одним из важнейших генераторов этнополитических процессов. Специально был рассмотрен процесс формирования «универсального» образа «чужого» в сознании древнерусской народности.
Полученный в ходе изучения нашей проблемы материал позволяет по-новому охарактеризовать этнорелигиозную самоидентификацию представителей различных социальных слоев древнерусской народности, а также выявить качественные изменения, которые могут быть положены в основу пе-
33 Литаврин Г Г Византия, Болгария, Древняя Русь (XI - начало ХЦ в) - СПб , 2000
риодизации формирования и развития древнерусской народности и религиозной традиции
Практическое значение диссертации. Собранный в диссертационном исследовании материал может быть использован при написании обобщающих работ по истории церкви, общественной мысли Древней Руси XI - XIII вв , а также при подготовке лекционных курсов по древнерусской истории и истории православия Результаты исследования позволяют полнее охарактеризовать менталитет средневекового писателя, светского правителя и тем самым расширить круг накопленных в науке знаний о древнерусской книжности
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались в 2006 гг на заседаниях кафедры истории России МПГУ, а также в рамках семинаров «Земля и Власть в социо-культурном пространстве Древней Руси» (МПГУ) По теме исследования были сделаны доклады на научных конференциях «Ключевские чтения» (МПГУ, 2005 г, 2006 г, 2007 г) Отдельные положения исследования нашли отражение в восьми публикациях
Ctpvki vps диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений и списка источников и литературы
Ирландская церковь, восточные мистики, кирилло-мефодиевская традиция и славянское миросозерцание.
Это замечание очень ценно, поскольку подчеркивает самобытность древнерусской религиозной традиции. В этой связи уместно будет упомянуть еще один источник XII в., но уже польского происхождения, где также выделяется древнерусская народность сквозь призму особенностей ее христианства. Это «Послание» епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому об «Обращении русских».
Щавелева Н. И. писала об этом источнике: «В 1717 г. в Виндбергском аббатстве премонстрантов (Бавария) австрийским ученым Б. Пэзом был впервые обнаружен кодекс, содержащий исследуемое нами послание. Рукопись впоследствии затерялась и следы ее до сих пор не обнаружены. Название письма: «В год ИЗО. Письмо Матвея, краковского епископа, к св. Бернарду, аббату клервоскому. Об обращении русских, которое следует предпринять»50. Относительно даты можно с уверенностью сказать, что она ошибочна, так как Матвей стал краковским епископом лишь в 1143 г.
К публицистическим произведениям относятся полемические (но на этот раз направленные против восточной церкви) сочинения. Еще один важный вид источников - эпистолярный - представлен папскими буллами и перепиской высшего латинского духовенства. В этой связи, следует рассмотреть переписку папского престола и русского князя Даниила Галицкого. Судя по переписке, переговоры явно зашли в тупик: ни русские князья не желали принимать католичество, что грозило потерей независимости (и не только в духовном смысле), ни папа Римский в итоге не пожелал прислать обещанную помощь51.
Таким образом, и на материале иностранных источников обнаруживается глубокая самобытность древнерусского христианства.
Для определения характера «народного христианства» и вообще особенностей национального самосознания представителей различных социальных и этнических групп древнерусской народности необходимо привлечь для исследования фольклор (былины, дружинные сказания, сказки). «Проблема взаимоотношения в Древней Руси литературы и фольклора - это проблема соотнесения двух мировоззрений и двух художественных методов, то сближавшихся до полного совпадения, то расходившихся по своей принципиаль-ной непримиримости» . Нас в большей степени будут интересовать как раз точки соприкосновения языческой и христианской традиций, их взаимовлияние и специфика славянского языческого мировидения, ведь «установление внутреннего родства древнерусской литературы с фольклором вскрывает характер ее народности». В. П. Адрианова-Перетц противопоставляла активному языческому началу пассивный христианский аскетический идеал53. Полностью согласиться с этим утверждением мы не можем. Фольклор в Древней Руси творился в самых разнообразных слоях общества, с разными задачами. Нам особенно интересны былины, лейтмотивом которых является защита Родины (былина о Камском побоище).
Также важно отметить, что у «народного поэта» нет осознания феодальной раздробленности: в былинах и сказках Русская земля едина, она мыслящий активный персонаж. И, конечно, характер Русской земли - это характер населяющей ее народности. Не зря и в литературе, и в фольклоре понятия «земля» и «люди», народ совпадают. Поэтому, наверное, образ Земли, природы вообще, в русских народных сказках и преданиях исполнен добром и дружелюбием. В этом-то и кроется коренное отличие западного и славянского мировосприятия, что и нашло отражение в фольклоре: «Западные сказки о животных приписывают своим героям исключительно враждебные, коварные поступки. Звери все находятся в состоянии взаимной вражды... Зверям рус ских народных сказок свойственны такие добродетели, как сострадание, бескорыстная дружба»54. Восточнославянский мир, построенный на основах и принципах территориальной общины, изначально был более открытыми и миролюбивым.
Привлечены также были памятники древнерусской архитектуры и изобразительного искусства, что позволило осуществить комплексный подход к проблеме. Как отмечал Н. Н. Воронин: «Если отвлечься от частностей, то в развитии русского искусства в XII - XIII вв. можно наметить три крупных, отличных друг от друга области: поднепровский юг, новгородский северо-запад и владимирский северо-восток»55. Южная традиция, включающая Киевскую, Волынскую, Смоленскую и Полоцкую школы, отличалась развитием великокняжеских киево-византийских традиций в зодчестве и живописи. На севере развивается противоположный Киеву «мужественный лаконизм». Архитектурные формы все более и более упрощались, а размеры храмов становились все скромнее. Мастера западной Руси, в частности Галича и Смоленска, активно использовали элементы европейского романского стиля, что демонстрирует открытость древнерусских художественных школ как восточным, так и западным эстетическим принципам. Однако, самое важное для нас - обнаружить собственно древнерусский, национальный стиль в архитектуре и живописи, демонстрирующий единство религиозной традиции и, следовательно, национального самосознания56. Так же, как византийские и романские принципы были изменены и приспособлены к восточнославянской эстетике, восточные и западные религиозные традиции были деформированы сообразно мировоззрению русичей. Мы предполагаем, что формирование единой религиозной традиции активно проходит в первой половине XIII века, под воздействием внутренних, и, в еще большей степени, внешних факторов.
Русь и схизма 1054 года
В современной исторической науке уже укоренился тезис о том, что Византийская империя вовсе не являлась «монополистом» религиозно-культурного влияния на восточнославянский мир238. Более того, «духовный выбор» древнерусских князей «диктовался прежде всего расстановкой социальных, политических, религиозных, культурных сил в собственной стране»239. Подобное лавирование между Западом и Востоком, сообразно политической конъюнктуре и противоречиям, стало «геополитической доминантой»240 Древнерусского государства. Необходимо также учесть, что речь идет не просто о выборе империи-сюзерена: речь идет о сложной и не менее противоречивой системе взаимоотношений соседствующих славянских государств (и шире - восточноевропейских государств), попавших в орбиту влияния Рима и Константинополя.
С другой стороны, условием самого существования, не говоря уже об успешном функционировании, христианства и соответствующей церковной организации на первом этапе формирования религиозной традиции были относительная терпимость, умение приспосабливаться к существовавшим условиям социальной среды, конечно, в сочетании с идеологической (и не только) борьбой под патронажем княжеской власти. Безусловно, более успешными в данной ситуации оказались наиболее «демократичные» и оптимистичные религиозные традиции, последователи которых проповедовали на языке обращаемой народности, неся слово, но не меч. Поэтому-то в X - начале XI веке широкое распространение получили кирилло-мефодиевская и ирландская традиции, оставившие неизгладимый отпечаток на культуре всех славянских стран. «Сейчас достаточно очевидно, что на Русь оно [христианство] проникало разными каналами. Христианство шло из Причерноморья (где оно также не сводилось к византийскому), через Варяжско-Балтийское море, из подунайских областей... из Подунавья, с территории Великоморав-ской державы оно распространялось и на другие славянские земли»241.
И в самом деле, ирландская церковь, к примеру, ощутимо отличалась от немецкой или французской: остров никогда не завоевывался римлянами, а после прихода язычников, ютов, англов и саксов, вовсе оказался полностью отторгнутым от остального христианского мира, чем объясняется специфика церковной организации и теологии Ирландии. Так, очень слабо была развита иерархия, поскольку религиозная жизнь сосредотачивалась в монастырях с выборными игуменами-старцами, которым подчинялись даже епископы. «Основным же отличием древнеирландской церкви от римской было упот ОАО
ребление родного языка в богослужении» . «Для внутреннего быта были характерны раскованность, жизнерадостная открытость миру, коллективные трапезы...»243. Поведение в обителях регламентировалось нестрогими предписаниями. Управление монастырем было сконцентрировано в руках особенно авторитетных старцев, из числа которых выбирался игумен. В них создавалась атмосфера общинного оптимизма.
С другой стороны, следует отметить, что на ирландское христианство, на кирилло-мефодиевскую традицию (как, впрочем, на любой из оттенков восточного христианства) особое влияние оказала восточная патристика с ее мистической традицией. Мистическое, символическое толкование земного и небесного распространялось не только на священные первоисточники, но и на новые языки, в том числе язык славянский, славянскую азбуку. В науке не раз подчеркивалась сакральная, мистическая составляющая глаголического и кириллического письма244. Христианская мистика - особый род религиозно-философской познавательной деятельности, позволяющей непосредственное общение с божеством, что рождает яркий религиозный индивидуализм. Следы подобного подхода обнаруживаем в «идейной программе» Климента Смолятича. Однако «индивидуализм», о котором идет речь, нельзя отождествлять с индивидуализмом, являвшимся основой западноевропейского мировосприятия.
Мистицизм тяготеет к пантеизму и явно связан с неоплатонизмом. Человек здесь не связан культом, так как все религиозное перенесено внутрь верующего. Поэтому многие мистики доходили до отрицания внешних обрядов и церкви, как строго-иерархической структуры. Не случайно, ирландец Пелагий, выступавший против «предопределения», отрицал необходимость промежуточной «инстанции» между Богом и человеком. Следует еще раз подчеркнуть, ирландская традиция вообще и пелагианство в частности были широко распространены в Европе, и в этой ереси обвиняли друг друга в рамках полемической литературы православные и католики.
Кирилло-мефодиевская традиция как еще одно направление идейного и богословского влияния на древнерусское православие - это особое направление в христианстве, учитывавшее психологические особенности именно славянства. Особое моравское влияние очевидно даже по археологическому материалу: обряды погребения в Моравии и на Руси, особенно в киевской и черниговской землях, совпадают. Трудно переоценить вклад солунских братьев не только в культуру, но и в становление национальных государств на территории Восточной Европы. «Кирилл и Мефодий не были адептами ни Рима, ни Константинополя. Их деятельность проходила на фоне соперничества западной и восточной церквей, в лавировании между христианскими центрами»245. В дальнейшем подобная тактика перекочевала (с большим или меньшим успехом) и в политику восточноевропейских государств в целом. Ориентация на независимость от империй сочеталась с «идеологией единства славяноязычных народов», которой не суждено было воплотиться в жизнь, потому что IX-XI века - время складывания «национальных» государств, формирования этнического сознания и самосознания славянских народностей. Просветителям также была чужда идея разделения церкви, поэтому на их наследие предъявляют претензии как православные, так и католики. Впрочем, в IX-X вв. своенравных и властных миссионеров не везде принимали одинаково радушно, что подтверждает судьба учеников Мефодия, изгнанных из Моравии местной аристократией и вынужденных бежать в Болгарию, где создается Охридское архиепископство в лучших традициях независимой политики солунских братьев. Что же касается религиозно-философских взглядов Кирилла, то для него свойственен рационализм - культ мудрости и знаний. Равно как ирландские миссионеры, славянские просветители выступали за веротерпимость и любовь к человеку - существу, которое, проникнувшись истинной верой, может уподобиться Богу, В первую очередь такие представления были характерны для Константина, сближавшего божественный и человеческий планы бытия. Такое «обожение» человека - отголосок учения восточных мистиков, веривших в возможность общения «высшей твари и всевышнего»; что впоследствии стало характерной чертой православия вообще.
Климент Смолятич, Кирилл Туровский и русское осмысление христианского гуманизма
Неразрывность этих двух мотивов - есть стержень проповедей Сера-пиона Владимирского и, возможно, «визитная карточка» этнорелигиозного сознания и самосознания последователей киево-печерской религиозной традиции.
Таким образом, летописцы Киево-Печерского монастыря имели развитое представление об этническом единстве населения Русской земли в рамках общей «истинной веры» и особой любви Бога.
Именно с такими представлениями мы сталкиваемся при анализе произведения одного из последователей киево-печерской традиции - игумена Даниила. В «Хождении» Даниила обнаруживается своеобразная «концепция» государственного устройства и намечается вектор этнорелигиозного развития.
Даниил, по предположению А. С. Демина, игумен одного из черниговских монастырей. «По косвенным данным исследователи предполагают, что Даниил был постриженником Киево-Печерского монастыря, а потом - игуменом какого-то монастыря в Черниговской земле»22.
Совершил паломничество он между 1104-1115 годами. «М. А. Веневитинов, основной исследователь повести... установил, что путешествие Даниила происходило в 1106 - 1108 гг»23.
Показательно, что игумен рисует вполне католического короля Балдуи-на в самых благостных тонах: «князь Иерусалима» предстает как праведный церковный деятель. Он то и дело пребывает в слезах умиления, всегда усердно трудится на благо святой земли, добр и прост, в целом не похож на истинное историческое лицо - воинственного и жесткого завоевателя. Образ Бал-дуина - это, видимо, этикетный шаблон, дипломатическое «расшаркивание», не более того. Опять же, в Святую землю не принято было ходить с черными мыслями: Даниил во всем видит лишь позитивные стороны. «Веселие» и умиление - вот лейтмотив памятника. А еще радость о том, что удалось «поставить свечу» за всю Русскую землю. Миссия черниговского игумена, очевидно, удалась.
Принадлежность игумена к киево-печерской традиции (или шире - к древнерусской христианской традиции) видна вследствие его стремления к сравнению Палестинской земли с Русской землей: «Всемъ же есть подобенъ Иордан к реце Сновьсей»24. Если включить произведение Даниила в ряд памятников, где также встречаются сравнения Русской земли и ее князей с библейской землей и царями («Слово» Илариона, «Похвала» Иакова Мниха, позже Киево-Печерский патерик), то эта параллель приобретает особый «патриотический» оттенок: сравнение имеет целью не столько сделать «зримой» для древнерусского читателя Святую землю, сколько подтвердить сходство Палестины и новоизбранной Русской земли.
К тому же, несмотря на дипломатичность, Даниил разделяет правоверных и латинян, более того, он выделяет этнически чуждых единоверцев -греков. Таким образом, этническая самоидентификация древнерусского паломника очевидна и она неразрывна с религиозной: Даниил осознает особенности «русского христианства».
Важно отметить, что в рукописи XV в., содержащей «Хождение», также зафиксирован «Перечень русских епископий» - фрагмент, составленный также в XII в. и отражающий представление о Русской земле в широком смысле слова. Возможно, этот «перечень» не случайно сопутствует произведению черниговского игумена, косвенно подтверждая наши предположения об этнорелигиозной самоидентификации Даниила: «Колики епископов в Руси. Первое в Киеве, славная митрополия, а по ней новгородьская архиепископья, таже чериговьская, переяславльская, белгородьская, володимерьская, юрьевская, ростовьская, полотьская, смоленьская»25. По содержанию Перечень датируется концом 1130-х гг. - началом 1150-х гг.
В «Хождении» игумена Даниила, несмотря на географическую удаленность описываемых в памятнике событий, нашли отражение междукняжеские отношения и внутренняя политика Руси начала XII в. Согласно списка князей Даниила, в его сознании Русская земля предстает, безусловно, в широком смысле слова. По изысканиям В. Л. Янина, Михаил-Святополк - это киевский князь Святополк Изяславич, Василий-Владимир - Владимир Мономах, Давыд Святославич - черниговский князь, Михаил-Олег - новгород-северский и курский князь, Панкратий-Ярослав Святославич - муромский и рязанский князь, Андрей-Мстислав Всеволодович - смоленский князь, Фео-дор-Мстислав Владимирович - новгородский князь, Борис Всеславич - полоцкий князь, Глеб Минский - один из князей Полоцкой земли (кстати, нужно отметить, земли довольно удаленной от киевско-черниговского ядра Рус ской земли, что также говорит о политических и этнических представлениях игумена). В списках «Хождения» часто фигурирует князь Давыд Всеславич -князь-изгой, который, однако, не раз возглавлял полки в походах на половцев, поэтому трудно согласиться с выводом В. Л. Янина о том, что имя это по ошибке вставлено позднейшими переписчиками. Имя это не случайно, если говорить о «патриотизме» Даниила. Ведь игумен включил в список «ту верховную коалицию, которая решала общерусские дела и направляла политическое развитие государства, номинально объединенного под державой великого князя киевского»
Общерусские христианские культы и их роль в процессе формирования единого этнорелигиозного самосознания
Древнерусское искусство - это специфический текст, подобно литературному, содержащий религиозные смыслы и символы (зачастую, действительно, мистические и непреходящие), а также отражающий конкретные события. Наша задача в данном случае состоит в адекватном толковании данного текста, в его соотнесении с текстами литературными и, главное, в определении этнорелигиозной самоидентификации его автора (и той «идейной программы», которую предлагали пастве древнерусские художники и мастера). Таким образом, мы сможем проследить эволюцию бытовавших на Руси религиозных традиций, трансформация которых, безусловно, проходила под влиянием такого фактора, как процесс консолидации древнерусской народности.
Итак, в первой половине XIII в. фиксируется наряду с региональными «школами» общерусский стиль в архитектуре и живописи. Причем этот стиль сильно отличается от всех прочих, характерных для западных или восточных традиций. К XIII веку из древнерусской архитектуры исчезают романские черты, что весьма показательно и является еще одним свидетельством развития самосознания народности, противопоставления «мы - они» на этническом и религиозном уровне.
«Среди богатства местных оттенков архитектуры XII - XIII вв. ясно выделяется ряд памятников, знаменующих собой решительную переработку традиционного типа крестово-купольного храма. Постройки этого рода появляются в разных городах» на рубеже XII - XIII вв. Среди них «стройная и легкая» церковь Пятницы на торгу в Чернигове. «Памятники этого типа свидетельствуют, что рядом со «Словом о полку Игореве», где выразилось народное сознание гибельности феодального дробления и необходимости единения Руси, и в архитектуре появляется общерусское национальное течение, находящее свою почву в городах... и, видимо, исходящее из образцов народного деревянного зодчества»10. Так же, как византийские и романские принципы были изменены и приспособлены к восточнославянской эстетике, восточные и западные религиозные традиции были деформированы сообразно мировоззрению русичей. Мы предполагаем, что формирование единой религиозной традиции активно проходит в первой половине XIII века, под воздействием внутренних, и, в еще большей степени, внешних факторов. И именно на XIII столетие падает завершение формирования того особого единого архитектурного стиля, о котором писал Н. Н. Воронин. О. М. Иоаннесян отметила, что «если поставить в один ряд памятники древнерусского зодчества XI, XII, XIII вв., нетрудно заметить, что последние уже лишь в общих чертах сохраняют воспринятую в конце X века из Византии типологическую схему храма... они представляют собой качественно новое явление... являющееся уже самостоятельным национальным вариантом храмовой архитектуры. На смену статичной плавности и уравновешенности храмов приходят динамичные, устремленные ввысь композиции башнеобразных храмов со сложной системой завершения и часто с ярко выраженной центрической композицией. Начало процесса формирования национальной школы зодчества исследователи связывают с полоцким зодчеством середины XII века (Спасский собор Евфросиньева монастыря). Впервые же в истории древнерусского зодчества храм нового типа появился, как ни странно, в Киевской земле в начале XII в. Это церковь Спаса на Берестове. Но именно в XIII столетии начинается процесс интеграции многочисленных архитектурных школ Руси. Немаловажно также окончательное размежевание древнерусского и романского стилей: «Появление «латинских» типов храмов уже не наблюдается». Примером здесь могут служить храмы XIII в. в Галицкой земле.
Не менее важным источником в изучении древнерусской религиозной традиции и менталитета русичей вообще является иконопись. И здесь первая половина XIII в. знаменуется становлением особого общерусского национального стиля. Например, икона «Спас Вседержитель» из Ярославского музея: «Лик Христа в этом произведении охарактеризован с такой мягкостью, наделен столь тихой человечностью и сосредоточенной созерцательностью. Эта икона - словно вне времени, она содержит в себе то «извечно русское» представление о Спасителе, которое зависело от складывавшихся в глубокой древности оттенков русской религиозности и проявлялось не только в иконо-писи Древней Руси» . В XIII в. меняется внутренняя интонация изображений и стиль живописи. Почти все иконы впечатляют выражением силы, непреклонности, мужества, духовной цельности и твердости. Они отличаются обобщенностью форм, простотой и четкостью композиций. Триумфальная, мажорная интонация икон вселяла в молящихся уверенность в своих силах, в грядущей победе православных христиан над иноверцами. В отличие от византийской живописи XIII в., где происходило очередное постепенное возрождение эллинистических традиций, для русского искусства главными были строгость и внушительность иконного изображения. Отсюда ориентация на наследие прошлого и особенно - на величественные фигуры XI в., типа мозаик и фресок Софийского собора в Киеве. В иконе «Богоматерь Оранта Великая Панагия» акцентируется при помощи обильных золотых полос и штрихов на одежде, тема небесного света, принесенного в мир Богородицей. XII же век - это время формирования на Руси местных художественных школ. Например, в иконах Новгорода лики святых более суровые, формальная структура более абстрактная, колорит более резкий; южные иконы сохранили во многом традиции византийской иконописи; ростовские иконы отличались большей лиричностью. «Все эти различия зависели от местных социальных условий и культурных традиций, от характера художественных связей и контактов того или иного центра, наконец, от складывающихся в разных русских областях оттенков религиозного сознания»13. Однако, разделение на локальные художественные школы не носило абсолютного характера, и в XIII веке «региональные особенности отступают на второй план перед общерусскими тенденциями». Итак, «на протяжении XIII в. активнее, чем прежде, выявляются национальные особенности русской иконописи: более заметная, чем в византийском искусстве, обобщенность линий и рельефов, тенденция к плоскостной композиции... открытость и известная прямолинейность внутренней, психологической характеристики»
