Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Местное самоуправление бурят в XIX- начале XX в.: историография и источники 12
1.1. Историография истории местного самоуправления бурят 12
1.2. Источники по истории местного самоуправления бурят 56
Глава 2. Законодательные основы Российской государственной политики в отношении инородцев Сибири в XIX - начале XX в 104
2.1. Российское законодательство в отношении инородцев Сибири с 1822 г. до середины 1890-х гг. 104
2.2. Российское законодательство в отношении инородцев Сибири в конце ХIХ - начале XX в. 136
Глава 3. Региональные особенности формирования и развития системы местного самоуправления бурят . 163
3.1. Формирование и развитие системы бурятских органов местного самоуправления в 1820-х-1890-х гг. 163
3.2. Местное самоуправление бурят в конце ХІХ- начале XX в 199
Глава 4. Административная и хозяйственная деятельность органов местного самоуправления бурят в XIX - начале XX в 228
4.1. Административная деятельность 228
4.2. Хозяйственная деятельность 262
Глава 5. Суд и судопроизводство в бурятском обществе в XIX - начале XX в. 298
5.1. Роль органов местного самоуправления бурят в осуществлении суда и судопроизводства в бурятском обществе 298
5.2. Следственные дела в отношении должностных лиц местного самоуправления бурят 334
Глава 6. Деятельность органов местного самоуправления бурят по социальному призрению и благотворительности в XIX - начале XX в. 354
6.1.Общественная и частная благотворительность в области народного образования и здравоохранения 354
6.2. Роль органов местного самоуправления бурят в осуществлении опеки и попечительства 383
Заключение 401
Список литературы 450
- Источники по истории местного самоуправления бурят
- Российское законодательство в отношении инородцев Сибири в конце ХIХ - начале XX в.
- Административная деятельность
- Следственные дела в отношении должностных лиц местного самоуправления бурят
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Местное самоуправление в тех или иных формах существовало в России на протяжении всей ее истории. Земская реформа Ивана IV, реформы в области земского и городского управления Петра I и Екатерины II, реформы крестьянского самоуправления, земская и городская реформы 1860-1870-х гг., несмотря на свою половинчатость и оставление функции тотального контроля над местным самоуправлением за государством, сыграли значительную роль в развитии самоуправления в России. После Октябрьской революции 1917 г. дореволюционные органы местного самоуправления были упразднены, и на смену им пришли Советы, которые выступали как местные органы государственной власти и управления, являясь структурной частью государственного аппарата управления.
Возрождение традиций местного самоуправления началось с принятия Федерального закона № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г. Реализация реформы выявила многие проблемы в местном самоуправлении, такие, как финансовая несамостоятельность, слабая финансово-экономическая база, вопросы разграничения полномочий в области социальной политики, недостаточное взаимодействие с государственными органами, необходимость учета национальных особенностей регионов и т.д. В связи с этим становится актуальным обращение к историческому опыту прошлого, к изучению истории местного самоуправления в Российском государстве, составной частью которого является инородческое самоуправление в Сибири, учрежденное по Уставу об управлении инородцев 1822 г. для сибирских аборигенов (бурят, хакасов, якутов, тунгусов).
Анализ состояния научной разработки темы исследования показал, что поставленная в данной работе конкретная проблема изучения истории местного самоуправления бурят в XIX – начале ХХ в. не стала предметом комплексного анализа, следовательно, значимость данного исследования определяется потребностями самой исторической науки. Актуальность исследования обусловлена необходимостью исследования региональных особенностей формирования, развития и деятельности местного самоуправления бурят в комплексе с изучением законодательных основ Российского государства в отношении инородцев для выявления исторических процессов, происходивших в бурятских ведомствах. Научное исследование темы приобретает особую актуальность и значение с точки зрения восстановления почти вековой истории бурятского народа.
Обобщение исторического опыта необходимо для современного общества в плане успешной реализации реформы местного самоуправления.
Степень разработанности проблемы показана в первой главе, где сделан вывод о сложившейся в современной историографии ситуации, диктующей необходимость исследования истории местного самоуправления бурят для составления целостной картины окраинной национальной политики Российского государства в XIX – начале ХХ в.
Источниковая база исследования представлена корпусом опубликованных и неопубликованных документов, позволивших получить объективную информацию и сформулировать научные выводы. Основу исследования составили архивные материалы Государственного архива Республики Бурятия, Государственного архива Забайкальского края и Государственного архива Иркутской области. Подробная характеристика источниковой базы представлена в первой главе.
Целью диссертации является исследование истории местного самоуправления бурят в XIX – начале ХХ в. и выявление его роли в истории коренных народов Сибири, бурят в частности.
Достижение поставленной цели предполагает решение ряда конкретных задач:
-
определить степень изученности и состояние источниковой базы по проблеме исследования;
-
исследовать законодательство Российской империи в отношении Сибири, составляющего правовую основу государственной политики в отношении сибирских инородцев;
-
изучить региональные особенности формирования и развития органов местного самоуправления бурят в Иркутской губернии и Забайкальской области;
-
охарактеризовать административную и хозяйственную деятельность органов местного самоуправления бурят;
-
выявить особенности суда и судопроизводства в бурятских ведомствах;
-
проанализировать направления социальной политики органов местного самоуправления бурят.
Объектом исследования является местное самоуправление бурят в XIX – начале ХХ в.
Предметом исследования стали формирование, развитие и функционирование местного самоуправления бурят в XIX – начале ХХ в.
Методология и методика исследования. Цели исследования обусловили использование комплексного анализа, основанного на сочетании различных методов и подходов. В основу исследования были положены принципы историзма, объективности, системности. Принцип историзма проявился в рассмотрении истории формирования и развития органов местного самоуправления бурят на протяжении почти столетней истории на фоне общеисторического развития региона и страны в целом. Принцип объективности обеспечил рассмотрение вопросов исследования с позиций истинности и достоверности, опираясь на конкретные исторические факты истории региона. Принцип системности обеспечил комплексное рассмотрение деятельности органов местного самоуправления бурят во взаимосвязи с историческими процессами в России.
В исследовании применяются методы исторического исследования – историко-генетический, историко-системный, сравнительно-исторический (диахронный и синхронный), проблемно-хронологический, исторической периодизации, метод психологического анализа, количественный. С помощью историко-генетического метода были установлены причинно-следственные связи в истории формирования и развития местного самоуправления бурят. Историко-системный метод обусловил комплексное исследование истории местного самоуправления бурят, как части целостной истории Российского государства. Сравнительно-исторический или компаративный метод позволил выявить закономерности развития такого института как местное самоуправление в целом. С помощью синхронного сравнения рассматривалось местное самоуправление у других сибирских народов – якутов, тунгусов и хакасов в одном и том же историческом времени, что дало возможность выявить общие закономерности и особенности. Диахроническое сравнение применялось для сопоставления местного самоуправления бурят в разные периоды его деятельности. Проблемно-хронологический метод был использован для изложения данного исторического исследования в хронологической последовательности. Метод исторической периодизации позволил установить определенные хронологически последовательные этапы в законодательных основах политики Российского государства в отношении инородцев. Метод психологического анализа помог выявить причины, побуждавшие должностных лиц местного самоуправления к тем или иным действиям. Количественный или статистический метод применялся для анализа историко-статистической информации по теме.
Хронологические рамки исследования охватывают период XIX – начала XX в. Выбор нижней хронологической границы обусловлен принятием Устава об управлении инородцев 1822 г., положившим начало складыванию органов местного самоуправления бурят. Верхняя хронологическая граница обусловлена принятием правительственных законов в начале ХХ в., упразднивших действовавшую систему местного самоуправления бурят. Учитывая существование инородческого самоуправления бурят до принятия Устава 1822 г. и подготовительную работу правительства по реформе местного самоуправления бурят до 1822 г. в диссертации делается экскурс в XVIII – начало XIX в.
Территориальные рамки исследования включают в себя территории компактного проживания бурят в Иркутской губернии до 1851 г., в Иркутской губернии и Забайкальской области в административно-территориальных границах с 1851 г. до 1917 г. Забайкальская область была выделена из Иркутской губернии в 1851 г. и в ее состав вошли Хоринское, Селенгинское, Агинское, Баргузинское, Кударинское бурятские ведомства.
Научная новизна исследования заключается в целостном подходе к изучению процесса становления, развития и деятельности местного самоуправления бурят в XIX – начале ХХ в., позволившем провести реконструкцию фактической истории всех бурятских ведомств.
В диссертационном исследовании предлагается комплексный подход к рассмотрению значения органов местного самоуправления, в частности, Степных дум, инородных управ и родовых управлений, как фактора, оказавшего широкое воздействие на все стороны жизни бурятского народа.
В диссертационной работе на основе выявления и отбора законодательных актов проанализировано законодательство Российского государства в отношении сибирских инородцев; на основе введения в научный оборот значительного комплекса архивных документов исследованы недостаточно изученные вопросы административной, хозяйственной, судебной и социальной деятельности органов местного самоуправления через призму применения законов Российского государства и норм обычного права; выявлена роль органов местного самоуправления бурят в осуществлении судебной функции на основе норм обычного права, а также рассмотрены следственные дела в отношении должностных лиц бурятских ведомств; на основе выявления и взвешенного изучения обширной исторической информации в исследовании раскрыто значение обычного права бурят в социальном развитии бурятского общества, показано его место в системе социального регулирования.
Научная новизна исследования связана с введением в научный оборот ценной информации о родоначальниках бурят, как о талантливых и образованных руководителях местного самоуправления, что позволило опровергнуть принятые в исторической литературе представления о них, как об эксплуататорах своего народа, заработавших свои состояния путем присвоения общественных средств.
Оригинальность диссертационной работы заключается в исследовании социальной политики органов местного самоуправления бурят, приоритетными направлениями которой становятся развитие традиций общественной и частной благотворительности в области образования, здравоохранения и борьба за общественную нравственность. Важным аспектом новизны является выявление особой функции органов местного самоуправления, как органов опеки и попечительства, действовавших в рамках норм обычного права.
В результате исследования создана база данных по истории всех бурятских ведомств, включающая историко-архивные данные о родоначальниках, названиях родов, улусов и селений в каждом ведомстве, данные об их месторасположении, списки жителей ведомств, что имеет практическое значение для исследователей.
Достоверность исследования подтверждается обширным корпусом исторических источников по Восточному и Западному Забайкалью, оригинальным фактическим материалом.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
На протяжении XIX – начала ХХ в. в политике Российского государства в отношении сибирских инородцев наблюдается эволюция от политики регионализма М.М. Сперанского к политике унификации управления по образцу крестьянских, что подтверждается анализом законодательных актов.
-
Введение местного самоуправления бурят в форме Степных дум, инородных управ и родовых управлений является отражением политики регионализма М.М. Сперанского, которое было обусловлено стремлением правительства удержать под своей властью разные сибирские этносы с целью их постепенной интеграции в общероссийское пространство.
-
Учреждение органов местного самоуправления бурят привело к созданию административных аппаратов в каждом ведомстве, должности в которых в основном передавались по наследству. Общественный характер службы должностных лиц местного самоуправления, отход местной власти от наследственного принципа передачи власти послужили причинами борьбы за «власть» почти во всех бурятских ведомствах, что свидетельствовало о кризисных явлениях в управлении системой местного самоуправления бурят во второй половине XIX в.
-
Успешная хозяйственная деятельность органов местного самоуправления бурят, направленная на решение вопросов местного значения (раскладка и сбор налогов, развитие скотоводства и земледелия, содержание дорог, профилактика и борьба с пожарами и стихийными бедствиями, обеспечение продовольствием населения), позволила обеспечить полную финансовую самостоятельность бурятских ведомств.
-
Инородные управы и родовые управления выполняли функции инородческих судов, являясь судами 1 и 2-й степени. Юридическое признание правительством норм обычного права давало сибирским инородцам право вести судопроизводство по своим законам. Совмещение судебной и административной функций органами местного самоуправления, устаревшие нормы обычного права привели к кризису инородческой судебной системы к концу XIX в.
-
Социальная политика органов местного самоуправления бурят включала в себя развитие образования, здравоохранения, сохранение общественной нравственности, заботу о сиротах, немощных и больных при полном отсутствии государственного финансирования. Органы местного самоуправления бурят выполняли функцию органов опеки и попечительства, действовавших в рамках норм обычного права.
-
Во второй половине XIX в. правительство начинает рассматривать Сибирь как часть Российского государства, происходит качественное изменение политики по отношению к сибирским инородцам, которое в дальнейшем привело к постепенному упразднению самоуправления сибирских народов и последующей унификации с крестьянскими органами управления.
-
Учет позитивного и негативного опыта функционирования органов местного самоуправления бурят в XIX – начале ХХ в. позволит обеспечить эффективное проведение реформы местного самоуправления.
Теоретическая и практическая значимость работы определяется тем, что результаты исследования могут быть востребованы для подготовки обобщающих работ по истории Сибири и Бурятии, разработки учебных пособий, лекционных курсов, в краеведческой работе.
Результаты диссертационной работы позволяют расширить возможности использования архивных документов в тематических и генеалогических исследованиях. Разработанная диссертантом система справочно-поисковых средств архивных документов с тематическими перечнями, обзорами, историческими справками и каталожными карточками архивных фондов на бумажной основе и в электронном виде уже применяется в работе Государственного архива Республики Бурятия, обеспечивая оптимизацию поиска документов, и является основой для дальнейших исследований.
Практическая ценность диссертационной работы заключается в том, что ее результаты дают интереснейший материал для возможного применения положительного опыта деятельности местного самоуправления бурят XIX – начале ХХ в. в современной практике работы местного самоуправления, заключающегося в: 1) осуществлении на практике принципа финансовой самостоятельности бурятских ведомств, чему способствовала эффективная дифференцированная система налогообложения; 2) возрождении и развитии традиций частной и общественной благотворительности; 3) применении норм обычного права в социальной политике; 4) использовании правового опыта бурят в законотворческом процессе.
Апробация исследования. Результаты исследования отражены в 44 публикациях автора (общим объемом 116 п.л.), в том числе в 6 монографиях. Положения и выводы исследования докладывались автором на конференциях разного уровня, в том числе международных: «Бурятские национальные демократы и общественно-политическая мысль монгольских народов ХХ в.» (Улан-Удэ, 2008); «Мир Центральной Азии» (Улан-Удэ, 2012), всероссийских: «Сибирь и Россия: освоение, развитие, перспективы» (Улан-Удэ, 2009), «Православие: миссионерство и дипломатия в Сибири» (Улан-Удэ, 2010), «Имперский регионализм и сибирская идентичность (XVIII – начало ХХ в.» (Иркутск, 2012); межрегиональных: «Архивные документы в системе объективного научного знания об истории Сибири» (Абакан, 2012); региональных: «Научные сообщества историков и архивистов: интеллектуальные диалоги со временем и миром» (Омск, 2006) и др.
Проведение работ по теме исследования было поддержано в рамках проектов РГНФ № «09-01-62104 а/Т», № «12-11-3000а».
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, шести глав, состоящих из двенадцати параграфов, заключения, списка использованной литературы и источников.
Источники по истории местного самоуправления бурят
Объективное изучение истории органов местного самоуправления бурят в ХIХ-начале XX в., на наш взгляд, невозможно без всестороннего исследования исторических источников, введения в научный оборот неопубликованных ранее источников. Исследование исторических источников, предпринятое в данной работе, позволяет восстановить историю местного самоуправления бурят и их многогранной деятельности.
Источниковую базу исследования истории местного самоуправления бурят в XIX - начале XX в. составили группа письменных источников и группа фотодокументов. В состав письменных источников вошли законодательные акты Российской империи, опубликованные и неопубликованные документы архивов, статистические материалы, памятники обычного права бурят, летописи, энциклопедические издания, справочные издания, материалы региональной периодической печати, картографические документы, сибирская мемуаристика.
Исследователи отмечают, что в отечественной историографии нет единства взглядов в определении того, что должно быть положено в основу классификации письменных источников. Одни классифицируют по содержанию, другие по происхождению, третьи - по типам, видам и родам Целесообразным, на наш взгляд, является разделение источников по происхождению и содержанию находящейся в них информации.
К первой группе источников отнесены законодательные акты, опубликованные в Полных собраниях законов Российской империи, Сводах законов Российской империи, Собраниях узаконений и распоряжений Правительства, имевшие важное значение в определении политики Российского государства в отношении инородцев. Законодательные акты подробно рассматриваются во второй главе диссертации.
Основу исследования составили опубликованные и неопубликованные архивные документы. Ценными источниками являются опубликованные архивные источники по дореволюционной истории бурят: сборник документов по истории Бурятии XVIII и первой половины XIX в. (В.П. Гирченко) , и хрестоматия по истории Бурятии (с древнейших времен до 1917 г.)185, позволившие исследовать социально-экономическое и культурное развитие Бурятии, однако в них мало архивных документов, свидетельствующих об основных направлениях деятельности органов местного самоуправления бурят.
В последние годы появились публикации архивных документов по рассматриваемой теме. В 2010 г. был опубликован сборник документов по истории Кударинской Степной думы, который явился первым пофондовым изданием сборника документов дореволюционного периода Бурятии научного типа186. В сборник было включено 94 документа в хронологической последовательности, позволяющие полнее раскрыть деятельность местного самоуправления кударинских бурят в 1825-1903 гг. Ценность издания заключается в широком изучении и вводе в научный оборот целого комплекса архивных источников, способствующих расширению источниковой базы по истории местного самоуправления бурят.
Значительный источниковый материал представлен в издании по истории Ольхонской Степной думы, в котором дается историческая справка о деятельности учреждения за 1824-1890 гг187. Продолжением серии публикаций по истории Степных дум явилось издание в 2012 г. пофондового сборника документов научного типа по истории Баргузинской Степной думы, в который вошли 106 документов фонда Баргузинской Степной думы К документам были составлены 109 комментариев, в которые были включены материалы Баргузинских летописей, публикаций исследователей и комплекс архивных документов, не вошедший в сборник. Издание позволяет на примере истории одной Степной думы рассматривать вопросы становления и развития органов местного самоуправления всех бурятских ведомств.
Основным источником для исследования являются неопубликованные архивные документы разных архивов: Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Государственного архива Архангельской области (ГААО), Государственного архива Иркутской области (ГАИО), Государственного архива Забайкальского края (ГАЗК), Государственного архива Республики Бурятия (ГАРБ), а также был изучен состав архивных документов по истории бурят Российского государственного исторического архива (РГИА) и Архива института этнографии в Санкт-Петербурге по перечню документов, составленному Диттмаром Шорковитцем189. Перечень состоит из 3443 заголовков дел и документов с аннотациями, входящих в 1696 фондов данных архивов. Интерес представляют ежегодные отчеты генерал-губернаторов Восточной Сибири, губернаторов Иркутской губернии, Забайкальской области (фонды 1276, 1281, 1284), проекты степных законов бурят Иркутской губернии за 1823 г. (фонд 1264), сведения о награждениях родоначальников и "т.д. Основной материал этих архивов был впервые введен в научный оборот и широко представлен в работах Л.М. Дамешека190.
В РГАДА был рассмотрен фонд 199 «Портфели Миллера»: портфели «Описание Селенгинского и Нерчинского уездов Иркутской провинции в Сибири в нынешнем их положении, летом 1735 г.», «Географическое описание и современное состояние Нерчинского уезда Иркутского уезда Иркутской губернии в Сибири» и другие, дающие представление о состоянии Иркутской губернии в XVIII в.
Интерес для исследователей истории воинской повинности бурят в начале XX в. представляет фонд 1233 «Заведующий Архангельской инородческой дружиной», хранящийся в ГААО. В фонде имеются документы о реквизиции бурят на тыловые работы во время Первой мировой войны, деятельности бурятской общественности по поддержке реквизированных бурят и т.д.
Особое внимание для исследования привлекают пять фондов в ГАЗК, в которых сосредоточен обширный комплекс документов по истории органов местного самоуправления тунгусов и бурят Восточного Забайкалья:
1) в фонде 1 «Забайкальское областное правление» (1851-1917) хранится 26300 дел, из которых часть дел связана с историей бурятских и тунгусских инородческих ведомств. В фонде хранятся отчеты инородческих ведомств Забайкальской области, статистические сведения о населении Забайкальской области, об утверждении должностных лиц, ревизские сказки всех бурятских ведомств за 1831, 1851 и 1858 гг., следственные дела по обвинению главных тайшей Сахара Хамнаева, Дмитрия Минеева, Тарбы Жигжитова и других, материалы о ламах, дацанах, отчеты об имуществе дацанов, формулярные списки переводчиков Цокто Бадмажапова, Раднажап Бимбаева и Буда Рабданова, главных тайшей Ирдыни Дансорунова, Тугултур Тобоева и других, Пандито Хамбо лам и т.д. Имеются много дел по земельным тяжбам агинских и хоринских бурят, урульгинских тунгусов, армакских бурят и тунгусов. Интерес представляют документы о праве собственности бурят и тунгусов на свои земли, начиная с заверенных копий указов Петра и Ивана Алексеевичей 1697 г., Петра Великого 1703 г. и т.д. Законодательная база в отношении прав собственности на земли хоринских бурят, историография вопроса рассмотрены в «Объяснительной записке по вопросу о праве собственности хоринских бурят Хоринского и Агинского ведомств», написанной и поданной П.А. Бадмаевым 28 мая 1892 г. А.Н. Куломзину. Уникальным документом фонда является Положение о степных законах и обычаях кударинских бурят 1860 г., последний известный памятник обычного права бурят, обнаруженный и опубликованный И.А. Асалхановым;
2) дополнением к документам фонда 129 «Агинская Степная дума» ГАРБ являются 58 дел фонда 284 «Агинская Степная дума (1830-1917)» ГАЗК. Это общественные приговоры Агинской Степной думы за 1877-1881, 1886-1887, 1902-1903 гг., сведения о происшествиях за 1886 г., ревизские сказки хоринских бурят за 1831 г. и др.;
3) фонд 55 Урульгинской тунгусской Степной думы (1823-1896), состоящий из 520 единиц хранения. Фонд является полноценным, в нем представлены документы, раскрывающие административную и хозяйственную деятельность Урульгинской Степной думы практически за весь хронологический период ее функционирования. Характерными для фонда являются ежегодные отчеты, ведомости думы, сведения о налогах, о крещении тунгусов;
4) фонд 29 Урульгинской тунгусской инородной управы состоит из 386 дел за 1822-1899 гг. и представлен ежегодными отчетами управы, общественными приговорами о выборах должностных лиц, сведениями о происшествиях. В фонде имеются формулярные списки Никандра Иванова, родового старосты Дулигарского рода, Диониса Лиханова, родового старосты Почегорского рода и др.191.
Российское законодательство в отношении инородцев Сибири в конце ХIХ - начале XX в.
В конце XIX - начале XX века возрождается интерес российского правительства к Сибири, который был вызван, прежде всего, экономическими и политическими факторами. Вступление России на путь капиталистического развития после 1861 г. оказывало сильнейшее влияние на развитие национальных окраин, которые постепенно втягиваются в единый общероссийский рынок. В Польше и на Кавказе упраздняются должности наместников, в Прибалтике проводятся городская и полицейская реформы, в Средней Азии было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, а затем и Степное генерал-губернаторство.
Значительные изменения происходят и в управлении Сибирью: в 1882 г. было упразднено Западно-Сибирское генерал-губернаторство, управление входящих в его состав губерний получило общее устройство. В 1884 г. было учреждено Приамурское генерал-губернаторство, в состав которого вошла Забайкальская область440, Восточно-Сибирское генерал-губернаторство в 1887 г. было переименовано в Иркутское генерал-губернаторство.
Как отмечает Л.М. Дамешек, проведенные правительством мероприятия по крестьянскому вопросу не смогли решить проблему крестьянского малоземелья, и этот фактор на фоне революционных настроений в обществе заставило самодержавие взглянуть на Сибирь как на источник дополнительного земельного фонда и предпринять ряд конкретных мер по освоению «свободных» земель441.
Дальнейшее развитие России предполагало унификацию ее этнически пестрых регионов, одним из которых являлась Сибирь. Конкретным вариантом этого процесса стал бы перевод всего инородческого сословия в крестьянское, с общей унификацией прав, обязанностей и органов управления. Необходимые земли можно было получить в Сибири через отождествление инородческого и крестьянского землепользования и выделение «свободных земель» из инородческих территорий.
С середины 1890-х гг. последовали важные законы, которые свидетельствовали об изменении политики российского государства в отношении сибирских инородцев - переходе от политики регионализма к политике унификации управления. Существенные изменения произошли в уголовном судопроизводстве инородцев с принятием высочайше утвержденных «Временных правил о применении Судебных уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 г., согласно которым были отменены статьи 817-826 Законов о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках издания 1892 г.442 Уголовные дела рассматривались на основании правил, изложенных в Уставе уголовного судопроизводства. Дела о преступлениях и проступках, совершенные туземцами, подлежали ведению местных народных судов, за исключением обвинений в совершении следующих преступлений:
1) против христианской веры;
2) против государственной власти;
3) против порядка управления;
4) по службе государственной и общественной;
5) против постановлений о повинностях государственных и земских;
6) против имущества и доходов казны;
7) против общественного благоустройства и благочиния, нарушения постановлений, ограждающих народное здравие;
8) против общественного спокойствия и порядка: а) составление злонамеренных шаек и пристанодержательство; б) лживые доносы и лжесвидетельство по делам, судимым по законам империи; в) укрывательство беглых; г) порча телеграфов и путей сообщения;
9) против законов о состояниях;
10) против жизни, здоровья, свободы и чести: а) убийство; б) нанесение ран и побоев, последствием коих была смерть, а также умышленное причинение тяжелых ран и увечий и подвергающих жизнь опасности побоев или иных истязаний и мучений; в) изнасилование; г) мужеложство с насилием или над малолетними; д) противозаконное задержание и заключение;
11) против собственности: а) насильственное завладение чужим недвижимым имуществом; б) поджог и вообще умышленное истребление чужого имущества; в) разбой и грабеж; г) подложное составление актов, совершенных по русским законам; д) похищение казенного имущества, а равно дела о преступных деяниях, хотя и не принадлежащих к вышеперечисленным, но совершенных туземцами относительно русских или иностранных подданных, ведаются судебными установлениями на общем основании443.
23 мая 1896 г. было издано высочайше утвержденное положение «О главных основаниях поземельного устройства крестьян и инородцев, водворившихся на казенных землях губерний Тобольской, Томской, Енисейской, Иркутской»444, имевшее огромное значение в экономической жизни сибирских инородцев. Появление закона было вызвано желанием царского правительства изъять под колонизационный фонд часть земель, находившихся в пользовании у сибирских крестьян и инородцев для переселенцев из внутренних губерний Европейской России. Интересы переселенческой политики были основными факторами для проведения давно назревшего сибирского землеустройства. И.А. Асалханов связывает распространение закона о поземельном устройстве поселян Сибири на инородцев также и с политикой их русификации445. Закон должен был решить земельный вопрос населения Сибири, а также проблему переселения крестьян из Европейских губерний России в Сибирь, тем самым правительство рассчитывало смягчить аграрные противоречия в центре страны и сохранить в нем помещичьи землевладения. Подчинением сибирского землеустройства задачам переселенческой политики объясняется то обстоятельство, что правительство не согласилось на предоставление земельных наделов в собственность сибирским крестьянам.
Согласно Положению поземельное устройство получали крестьяне и инородцы (оседлые и кочевые), хотя изначально по проекту земельное устройство получали все русские крестьяне и оседлые инородцы края. По настоянию иркутского генерал-губернатора, заявившего, что из кочевых инородцев многие, числясь в разряде кочевых, фактически перешли к оседлому образу жизни, Государственный совет постановил распространить действие закона и на кочевых инородцев. Таким образом, буряты Иркутской губернии получали землеустройство наряду с русскими крестьянами.
Закон установил 15-десятинную норму на душу мужского пола, хотя многие члены Государственного совета были против такой нормы, считая ее слишком высокой для Сибири. Однако большинство членов Государственного совета, в том числе А.Н. Куломзин, не согласились с 15-десятинной нормой для Сибири, учитывая многоземельные размеры края. В связи с этим они ссылались на именной указ, данный Сенату «О поземельном устройстве государственных крестьян в 36 губерниях» от 24 ноября 1866 г.446, по которому в малоземельных уездах определялась норма 8 десятин на душу, а в многоземельных уездах разрешалось отводить крестьянам наделы размером до 15 десятин на душу. Следующим обоснованием послужили доводы, высказанные А.Н. Куломзиным о кочевом образе жизни сибирских народов, требующем значительных территорий для выгонов и пастбищ. Надо отметить, что предусмотренная положением даже и 15-десятинная норма надела на наличную душу мужского пола не обеспечивала потребности бурятского кочевого хозяйства.
В законе был предусмотрен отвод обществам и селениям лесных наделов в размере не свыше 3 десятин на наличную мужскую душу независимо от земельных наделов по мере возможности. Статья 12 определяла, что за пользование лесными наделами крестьяне и инородцы уплачивают в пользу казны особый лесной налог. Казенные земли и леса, отведенные по отводным записям обществам и селениям, не могли быть ими ни отчуждаемы, ни обременяемы долгами, т.е. наделы предоставлялись в пользование, а не на правах собственности447. Статья 3 определяла, что «крестьяне и инородцы, владея предоставленными им, по отводным записям, землями, обязаны вносить в казну определенный законом ежегодный платеж, под названием государственной оброчной подати»448.
Административная деятельность
Административная деятельность органов местного самоуправления бурят регулировалась «Уставом об управлении инородцев» 1822 г. который учредил новую трехступенчатую административную систему управления: 1) Родовое управление - низшая, для отдельных улусов и стойбищ рода, насчитывавших не менее 15 семейств, во главе которого стоял староста, имевший одного или двух помощников. Родовое управление подчинялось инородной управе. 2) Инородная управа - средняя ступень, состоявшая из нескольких стойбищ и улусов, или нескольких родовых управлений. Управой руководили голова, несколько выборных и письмоводитель. Управа подчинялась Степной думе. 3) Степная дума - высшая административная единица, объединявшая много родов, и могла состоять из нескольких родовых управлений или нескольких инородных управ. Степной думой руководили главный родоначальник, его помощники, заседатели.
Таким образом, в административной и хозяйственной деятельности родовые управления подчинялись инородным управам, инородные управы -Степным думам. Только в судебной деятельности инородные управы имели «прямое и непосредственное сношение с местной полицией и исполняли все получаемые от оной предписания»680.
Местное самоуправление бурят подчинялось окружным управлениям, в задачи которых входили: 1) надзор над правильным и успешным течением дел в местах, им подчиненных; 2) ежемесячное свидетельство всех сумм и всего казенного имущества, в том числе и хлебных казенных запасов; 3) ежемесячная ревизия состояния недоимок и удостоверение, все ли законные меры к их взысканию были приняты; 4) ежемесячная ревизия дел на местах; 5) представление о наградах и взысканиях; 6) наряд следствий на места по делам особенной важности; 6) производство торгов и подрядов по установленным правилам; 7) предварительный распорядок повинностей и раскладка их на местах и т.д. К 1854 г. бурятские ведомства подчинялись в Иркутской губернии Иркутскому окружному управлению, в Забайкальской области — Верхнеудинскому и Нерчинскому окружным правлениям.
Надо отметить, что окружные управления, несмотря на свои властные полномочия, старались не вмешиваться в инородческие дела по «мелким» вопросам, как административная и хозяйственная деятельность. Изредка они вмешивались в их управление своими проверками в «степном делопроизводстве», состояния экономических магазинов. Такие дела получали большой резонанс и находили отражение в архивных документах.
Например, интерес представляет дело о проверке делопроизводства Хоринской Степной думы, длившееся в течение 1850-1853 гг. 5 октября 1850 г. чиновник Беляев произвел проверку делопроизводства в Хоринской Степной думе и уже 23 октября подал материалы проверки в Ве хнеудинское общее окружное управление. В своем отчете он обратил внимание на то, что многие поступившие бумаги остаются без исполнения, журнал исходящих документов не ведется на русском языке, в книгу учета общественных приговоров вносятся только те приговоры, которые связаны с денежными вопросами, дежурные заседатели Степной думы отсутствуют и т.д. На основании вышеуказанного он приходит к выводу, что недостатки в делопроизводстве происходят по причине слабого контроля со стороны главного тайши и других должностных лиц степного управления. Однако в ходе разбирательства выяснились дополнительные обстоятельства, характеризующие чиновника Беляева с неприглядной стороны. Главный тайша Тарба Жигжитов в своей объяснительной записке пишет об этом: «Неудовольствие ко мне {вызвано — прим. автора) из-за моего отказа поехать с ним по его личным делам». Далее он отмечает, как «секретарь Беляев в столь краткое однодневное время так быстро и прозорливо мог заметить и даже усмотреть все недостатки, для этого необходимо пробыть здесь несколько месяцев». Действительно, в ходе следствия выяснилось, что Беляев «ездил по своим делам для покупки сена и попутно по указанию исправляющего должность Верхнеудинского окружного начальника проверил один день думу». Учитывая все эти факты, 22 февраля 1853 г. Верхнеудинское окружное управление вынесло резолюцию, что дело о ревизии не требует дальнейшего производства, потому что замеченные беспорядки исправлены681.
Приведенный пример показывает, что царская администрация старалась не вмешиваться во внутренние дела органов местного самоуправления бурят, если это не касалось налоговых сборов, в случае же выявления недостатков в их работе проводили следствия, завершавшиеся обычно рекомендациями.
В. Вагин, Ф.А. Кудрявцев и другие исследователи указывают на «аристократический» характер бурятского степного управления. Степные аристократы в бурятском варианте назывались нойонами, сайтами Под нойонством, можно согласиться с утверждением Е.М. Залкинда, мы понимаем «всех должностных лиц, которым было вверено управление бурятами, что сопровождалось присвоением соответствующих званий, заимствованных по большей части из монгольской феодальной терминологии» .
Высшим в бурятской иерархии было звание тайши, которое появилось у бурят с начала XVIII в. Сначала присвоение звания тайши рассматривалось как поощрение более влиятельных родоначальников за особые заслуги перед русской администрацией. Впервые звание тайши было присвоено патентом Петра Великого от 4 июня 1729 г., «жалующий зайсана Шодоя в чин тайши за оказание великого содействия с 11 родами хоринцев послу Иллирийскому графу Савве Владиславичу при установлении границы». В начале XIX в. звания тайшей, шуленг и зайсанов становятся должностными, универсальными для всех бурят. В отличие от западных бурят, в Забайкалье имелись еще звания засулов, дамалов, знаменщиков. В ведомости о количестве населения Г.Ф. Миллер приводит сведения о 14 родах селенгинских бурят с указанием наличия у цонгольского рода тайшей, шуленг, зайсанов и засулов.684 С принятием Устава 1822 г. тайши становятся должностными лицами, шуленги, зайсаны, засулы или есаулы почетными званиями , остальные звания постепенно исчезли из употребления.
Устав 1822 г. строго регламентировал состав должностных лиц степного управления. К должностным лицам Степной думы относились тайша, заседатели, письмоводитель, его помощник; инородной управы - голова, два выборных, письмоводитель, его помощник; родового управления — родовой староста и его помощник. Однако в некоторых бурятских ведомствах существовали должности второго тайши и помощника тайши, не предусмотренные Уставом 1822 г. Например, в Хоринском и Баргузинском ведомствах должности второго тайши сохранились до 1860-х гг. и только предписанием генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева-Амурского от 11 ноября 1860 г. были прекращены дальнейшие утверждения в должности вторых тайшей и помощников тайшей, как противоречащие Уставу 1822 г.
Должности тайши, заседателей, головы, родовых старост могли быть или наследственными, или выборными и утверждались высшим начальством после процедуры выборов на общественном суглане. Препятствиями к утверждению являлись: 1) доказанное судом худое поведение; 2) несогласие на выбор более половины родовичей; 3) уважительный отзыв от должности самого избираемого Все должностные лица избирались общими собраниями. Главный тайша утверждался в должности генерал-губернатором Восточной Сибири, заседатели думы, головы инородных управ и родовые старосты утверждались в должности губернаторами Иркутской губернии и Забайкальской области.
Избранные и утвержденные при вступлении в должность принимали присягу, поэтому они назывались присяжными. Кроме них по ведомству имелись неприсяжные должности, это те, которые не принимали присяги при вступлении в должность: письмоводители, монгольские писари и переводчики, смотрители и вахтеры экономических магазинов, полевые смотрители, караульные и прочие, всех таковых лиц, например, в 1886 г. по Агинскому ведомству насчитывалось 121 человек Среди них письмоводитель относился к разряду оплачиваемых и важных. Вследствие низкой грамотности бурят на должности письмоводителя в основном избирались представители русского населения. Письмоводитель избирался на общественном суглане.
Следственные дела в отношении должностных лиц местного самоуправления бурят
Особое место в суде и судопроизводстве бурятских ведомств занимали должностные преступления. Деятельность должностных лиц инородческого самоуправления четко регламентировалась Уставом 1822 г. и нормами обычного права, однако именно эта жесткая регламентация приводила к многочисленным противозаконным действиям со стороны должностных лиц органов местного самоуправления бурят.
Во-первых, это связано со статьей 142 Устава об управлении инородцев 1822 г., согласно которой должностные лица, кроме письмоводителя и его помощника, «не получают от родовичей своих никакого жалованья, но исправляют должности по сим званиям как общественную службу»1065.
Во-вторых, была предусмотрена система других материальных мер и моральных поощрений стимулирования должностных лиц за успешную службу. Так, статья 143 Устава об управлении инородцев 1822 г. закрепляла за ними «доходы, какие их званию присвоены по степным законам и обычаям с промыслов и земель»1066, т.е. общественная служба должностных лиц законодательно поощрялась путем выделения лучших пахотных и сенокосных земель в больших размерах. В статье 82 Хоринского положения 1851 г. отмечается, что «среди хоринского населения из занимающих должности тайши, заседатели, головы, выборные, старосты не получают жалованье ни от казны, ни от населения, поэтому в силу 143-й статьи вышеуказанного Устава (1822 г.) в соответствии со званием и с одобрения населения сенокосных и пахотных земель получают во владение побольше»1067.
Таким образом, буряты, занимавшие должности в органах местного самоуправления, не получали денежного вознаграждения за свою службу и зачастую вынуждены были идти на излишние поборы своих сородичей, чтобы поправить свое материальное положение. Хотя им и выделялись хорошие земельные участки для покосов и земледелия, они не всегда имели возможность заниматься своим хозяйством из-за чрезмерной занятости по общественной службе. Немаловажную роль в совершении должностных преступлений, связанных с излишним побором денег, сыграли статьи Устава 1822 г., определившие виды податей, которые были «трех родов: 1) казенные подати; 2) земские повинности, 3) повинности внутренние на содержание степного управления1068. Если с двумя первыми видами податей проблем не возникало, то именно сборы денег на внутренние повинности служили причиной незаконных сборов с бурят. Сборы на внутренние повинности собирались согласно общественным приговорам на содержание местного управления. Смету на внутренние повинности составляли на общественном суглане с участием должностных лиц местного самоуправления, само положение о внутренних повинностях предоставлялось на рассмотрение губернатору, губернскому совету и утверждалось генерал-губернатором. Наряду с денежной внутренней повинностью, буряты должны были исполнять натуральные повинности, основную долю которых занимало исправление дорог, мостов, гатей, перил, заготовка леса.
Однако бурятским органам местного самоуправления было трудно отрывать людей от хозяйственных работ, отправлять их на дорожные работы на дальние расстояния с лошадьми, орудиями труда, определять наблюдателей за их работой и т.д., да и для самих бурят натуральные повинности были тяжелым бременем. Поэтому выгоднее было собирать дополнительные деньги на натуральные повинности и нанимать работников на договорных условиях, что расценивалось как незаконное действие. Несмотря на противозаконный характер этих так называемых «темных» денежных сборов, бурятские ведомства повсеместно применяли их. Вполне естественно, что такие приходы и расходы нигде не фиксировались и не учитывались и вели к присвоениям части этих средств должностными лицами.
Следствия в отношении должностных лиц органов местного самоуправления проводились силами местной полиции и изымались из ведения инородческих властей. Это было связано с невозможностью беспристрастного расследования, которое вели бы инородческие начальники в отношении себя. Согласно статье 9 Закона о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках 1857 г. 1-ю степень уголовного суда составляли уездные суды, городские магистраты, ратуши, суды надворные; 2-ю степень — палаты уголовного суда; высшую же степень Правительствующий Сенат1069. Статья 13 квалифицировала должностные преступления как уголовные дела в преступлении должностей, или так называемые дела следственные, которые подлежали разбирательству в ведомстве второй степени суда - Палате уголовного суда , при невозможности разрешения — в высшей степени суда — Правительствующем сенате.
В середине XIX в. большой резонанс получили следственные дела по должностным преступлениям в бурятских органах местного самоуправления: Николая Дымбилова, главного тайши Хоринской думы, Сахара Хамнаева, главного тайши Баргузинской думы, Иннокентия Муравьева, главного тайши Ольхонской думы, ХамаганаДамбуева, главного тайши Кударинской думы, Тарбы Жигжитова, главного тайши Хоринской думы и т.д.
В 1839 г. было возбуждено следственное дело об излишних поборах и других злоупотреблениях по ведомству Хоринской Степной думы. По мнению очевидца тех событий Т. Тобоева, в то время второго тайши Агинской Степной думы, причиной конфликта послужил выбор главным тайшой хоринских бурят Ринчин-Доржо Дымбилов, который разделил хоринское общество: часть хоринцев выступила против этого выбора. Как пишет Т. Тобоев, «этот Дэмбилэй был нравом груб, был корыстолюбив и собирал подати без разрешения начальства. По этой причине возникли нелады, и часть хоринского народа стала жаловаться и подала прошение начальству»1071.
Следствие проводил исправник Шевелев. В списке нарушений фигурировали такие обвинения, как излишние сборы по второй половине 1838 г. и первой половине 1839 г. по 0,40 к. с души, во второй половине 1839 г. по 0,25 к. - всего по 0,65 к. с души; завладение покосами по р. Холгосон, снаряжение по 4 человека в караул к своим юртам. Ему вменили также дачу ложных показаний об оказании помощи сородичам по случаю падежа скота, еравнинские буряты жаловались на то, что он не отдал им 571 р. 14к. за проданную в казну шерсть и т.д. Т. Тобоев приводит такие цифры: «тайша Дэмбилэй и крещеные Петр Мелентьев, Николай Ольхоин и Степан Соболев украли и поделили 11368 р. 43 к. и 1 полушку серебром, собранных в Хоринской Степной думе податей и 233 р. 51 к., 1 полушку различных сборов и подожгли думу»1072.
В ходе следствия 96 человек подтвердили незаконный сбор, из них 14 изменили свои показания, 138 человек, подписавшие прошения, и еще 104 человека показали, что излишних сборов не было. Тайша Н. Дымбилов и другие его чиновники показали, что возмутителями являются сторонники умершего тайши Ж. Дамбадугарова.
Неудовлетворительное ведение следствия привело к тому, что исправник Шевелев был отстранен, тем более стали поступать прошения, поданные хоринскими бурятами о несправедливом производстве следствия и стеснениях родоначальников. Так, при расследовании Шевелев «своеручно бил ясачных, обнаруживших поборы и пять дней держал под караулом». Головы, старосты, выборные, зайсаны, которые дали показания против Н. Дымбилова, были удалены от должности.
В конце 1840 г. поступила очередная жалоба, подписанная 1176 хоринскими бурятами, ревизору Министерства имуществ камер-юнкеру Львову на своих родоначальников в производстве с них поборов в размере 0,95 Vi к. с души. В 1840 г. Совет Иркутского общего губернского управления вынес решение о продолжении следствия, которое было поручено другому чиновнику - губернскому стряпчему Кожевникову.
В 1843 г. Верхнеудинский окружный начальник доносит Иркутскому гражданскому губернатору о новых обвинениях по отношению к Н. Дымбилову — это несправедливое присвоение себе княжеского титула и присвоение 729 р. 53к. серебром, собранных в подати. На основании этого Иркутский гражданский губернатор пишет генерал-губернатору Восточной Сибири В.Я. Руперту о необходимости устранения Н. Дымбилова от должности, на что он отвечает, что не может дать приказ об освобождении от должности по причине недоказанности его вины1073.
Похожие диссертации на История местного самоуправления бурят : XIX – начало ХХ в.
