Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Привлечение горцев северо-западного кавказа для внешней воинской службы в первой половине и середине XIX в 24
1.1 Первые попытки привлечения горцев Северо-Западного Кавказа на российскую воинскую службу 24
1.2 Кавказо-Горское ополчение 1813 г 29
1.3 Служба горцев в составе Кавказского Конно-Горского полка и дивизиона 35
ГЛАВА 2 Военная служба горцев на северо-западном кавказе в XIX в 66
2.1 Участие горцев в Кавказской войне в составе Анапского горского полуэскадрона и Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона 66
2.2 Участие горцев в Кавказской войне в составе Лабинского конно-иррегулярного эскадрона 120
2.3 Служба горцев в составе Черноморского и Кубанского казачьих войск в XIX в 130
ГЛАВА 3 Представители горских родов северо-западного кавказа на службе в частях российской императорской армии .165
3.1 Представители известного рода Могукоровых на службе России .165
3.2 Представители рода Гусаровых на воинской службе России .189
3.3 Представители рода Улагай на службе России .202
Заключение .208
Список использованных источников и литературы
- Кавказо-Горское ополчение 1813 г
- Служба горцев в составе Кавказского Конно-Горского полка и дивизиона
- Участие горцев в Кавказской войне в составе Лабинского конно-иррегулярного эскадрона
- Представители рода Гусаровых на воинской службе России
Кавказо-Горское ополчение 1813 г
Представители горских народов и прежде всего адыгских? издавна проживали в регионе Северо-Западного Кавказа и являются коренным народом данного региона. Активные контакты их со славянскими народами начинаются в период раннего Средневековья. Первые эпизоды боевого содружества славян и адыгов и службы адыгов в дружинах Киевских князей можно отнести ещё к эпохе Киевской Руси. В Новгородской первой летописи есть упоминание о том, что князь Святослав Игоревич Храбрый привёл ясов и касогов на поселение к Киеву. Это событие произошло после его похода на Хазарский каганат в 965 г. Этой же гипотезы придерживался в дальнейшем и историк В.Н. Татищев. А.Н. Сахаров сделал следующее предположение: «Можно предположить, что в преддверии ожидаемого похода на Дунай Святослав мог привести с собой в Киев не поселенцев, а отряды ясов и касогов. Дальнейшие события показали, как тщательно подходил он к балканской кампании, обеспечив себе поддержку угров, печенегов, а во время русско-византийской войны – и болгар» .
В XVI в. представители Северо-Западных адыгов служили в войсках Московского государства ; связано это было с военно-политическим союзом, который заключил царь Иван IV с верховным князем-валием Кабарды Темрюком Идаровичем, женившись на его дочери Марии (Кученей). Темрюк Идарович состоял в тот момент в союзнических отношениях и с западными адыгами. В XVIII в. идея создания иррегулярных соединений из горцев всего Северного Кавказа поднималась не раз. Во время войны за австрийское наследство императрица Елизавета Петровна желала иметь при Российской заграничной армии ополчение, набранное из кавказских горцев, но, так как желающих между ними тогда не нашлось, идея осталась неосуществлённой. Следующая попытка была сделана кавказским наместником П.С Потемкиным. Он хотел собрать для императрицы Екатерины II лейб-кавказскую сотню, однако эта попытка так и не удалась . 9 июля 1765 г. из поселившихся близ Моздокской крепости горских выходцев была сформирована двухсотенная Горская команда, вошедшая с декабря 1824 г. в состав Горского полка Линейного Кавказского казачьего войска .
11 апреля 1786 г. на имя князя Г.А. Потёмкина вышел высочайший рескрипт о «сформировании войска из горских Кавказских жителей», подразумевая и регион Северо-Западного Кавказа. На эти цели выделялось около 50.000 руб. . Такие меры были вызваны приближающейся войной с Турцией и желанием иметь на Кавказском театре боевых действий как можно больше войск. 26 августа 1786 г. в именном рескрипте, данным на имя князя Г.А. Потёмкина повторно указывалось для защиты Кавказского края от набегов, сформировать особое войско из представителей Большой и Малой Кабарды и объединить их с осетинами и ингушами . В мае 1804 г. по инициативе главнокомандующего на Кавказе генерала П.Д. Цицианова было начато создание Кабардинского гвардейского эскадрона. П.Д. Цицианов писал императору Александру I о благах содержать в столице империи лейб-гвардии конный кавказский эскадрон и предлагал назначить в командиры эскадрона полковника из кабардинцев Измаил-Бея, отлично знавшего русский язык, и являющегося прототипом персонажа произведения М.Ю. Лермонтова «Измаил-Бей». Другая попытка формирования воинской части из горцев была сделана генерал-лейтенантом Н.Ф. Ртищевым. Ему удалось склонить Кабарду отправить в Санкт-Петербург особую депутацию для обсуждения деталей возможного воинского формирования. Кабардинцы обещали выставить гвардейскую сотню, но исполнить этого не смогли, так как, по возвращении домой, они были изгнаны с родины приговором аулиев — «божьих людей». Как отмечал В.А. Потто: «В неудаче виноват генерал Ртищев, допустивший в состав депутации людей темного происхождения, незнатных и бедных фамилий, не имевших никакого влияния на своих соотечественников, обещания которых ничего не значили» . 20 января 1812 г. императором Александром I была высочайше дарована грамота Кабардинскому народу, где было сказано и о наборе гвардейской сотни из черкесов: «Соизволяем Мы отныне впредь иметь при Высочайшей особе Нашей, из почетнейших владельческих и узденских фамилий ваших, в виде особой Гвардии Нашей, по 100 человек конных, вооруженных по обыкновению вашему, для коих составлен будет особый штат, с назначением достаточной суммы на содержание, позволяя вам при том сменять их, по воле вашей, чрез каждые 3 года или 5 лет другими такими ж, которые будут состоять под собственным Высочайшим Начальством Нашим, наравне с другими Лейб-Гвардии Нашей полками. Во исполнение сего имеете вы означенное число вооруженных, людей, избрав ныне же, к Нам отправить, снесясь предварительно о том с Нашим на Линии Главнокомандующим, которому от Нас надлежащее о сем повеление по Военному Министерству дано будет. Мы надеемся, что сии храбрые воины, одушевляемы будучи примерами предков своих и руководствуясь вашими наставлениями, потщатся оправдывать при лице Нашем то хорошее мнение, которое Мы о мужестве их, верности и преданности к особе Нашей имеем, и тем сделаются достойными Монаршего Нашего к ним благоволения и милости» . Более активно привлечение горцев из региона Северо-Западного Кавказа к воинской службе начинается в годы Русско-турецкой войны 1787-1791 гг. Тогда правительство Екатерины II поставило целью привлечь на свою сторону наиболее влиятельных адыгских князей, проживающих по левому берегу р. Кубани для участия в борьбе против турок . Отдельные офицеры уже в этот период служили в Российской армии. Так в 1787 г. при князе Потёмкине в чине капитана состоял шапсугский владелец Крым-Гирей Шеретлуков . Во время похода к Анапе в 1791 г. генерала И.В. Гудовича ряд натухайских и шапсугских князей присягнули на верность России и получили за это охранительные листы .
Служба горцев в составе Кавказского Конно-Горского полка и дивизиона
2 июня 1835 г. был подписан указ императора Николая I о сформировании двух полков. Первый «из мусульман, армян, и вообще Закавказских жителей, под именем Мусульманского, второй – из черкес, кабардинцев, чеченцев, кумыков и других горцев под именем Кавказско-Горского» . Генерал И.Ф. Паскевич, будучи наместником на Кавказе, предполагал в своём проекте об управлении Кавказом следующее: «Постепенно стараться формировать из мусульман обитающих в Кавказской области, и вообще из мирных конные полки по примеру заведённых мною в Грузии» . Историограф Дагестанского конно-иррегулярного полка Е.И. Козубский отмечал о цели создаваемых полков: «Всемогущему фельдмаршалу желательно было окружить себя в Варшаве живыми воспоминаниями своей прославленной Кавказской деятельности, и вместе с тем показать на европейской границе империи всё разнообразие состава наших боевых сил, разнообразие связанное притом с его именем. Преемник Паскевича М.Д. Горчаков не пожелал принять это «наследство», и в начале 1857 г. обе части упразднены» . Генерал И.Ф. Паскевич, находясь в Санкт-Петербурге, доложил императору Николаю I о пользе, какая последовала бы от укомплектования лейб-гвардии Кавказско-горского полуэскадрона людьми Кавказско- Горского полка, прослужившими некоторое время в действующей армии и что горцы охотнее бы поступали в полк, узнав, что только из полка возможен перевод в Собственный Его Величества конвой, который, таким образом, станет пополняться людьми, предварительно испытанными в полку. Николай I повелел: «Одну половину горцев Конвоя комплектовать людьми из Горского полка, другую пополнять на прежнем основании» . В русле своего исследования мы рассмотрим историю службы полка, как подразделения, где служили представители горских народов Северо-Западного Кавказа.
По своему составу в полку должно было быть 873 всадника при 984 лошадях. Командовал полком полковой командир. При нём было два помощника. Сотнями командовали сотенные командиры или, как их называли, «султаны», им помогали «наибы», а урядников называли «векилиями». Полку полагался один азиатский лекарь 11 вьючников, и 85 нукеров – слуг. Вьючников набирали сначала из числа кавказских горцев, но с 1839 г. из ногайцев Кавказской линии, а с 1850 г. вернулись к практике набора горцев на эти должности. С июня 1851 г., тогда уже в дивизионе, были введены четыре вакансии трубачей. На офицерские должности брали преимущественно горцев из лучших аристократических фамилий. Отставные офицеры, служившие в Кавказско-Горском полуэскадроне, «пользовались правом преимущественного поступления офицеров сих полков» . Офицеров полка до июля 1838 г. из прапорщиков производили в подпоручики, с 1838 г. сразу в поручики, из поручиков в штабс-капитаны . С октября 1853 г. император Николай I повелел за службу в течение трёх лет векилей (урядников) производить в поручики, «но с тем, что если в полку и дивизионе не будет для них офицерских вакансий, то вместе с производством отправлять их на Кавказ, где они могут продолжать службу прикомандированными к казачьим полкам» . До чина капитана производились только те горцы, что окончили курс российских военно-учебных заведений. Кавказско-горский полк формировался по примеру казачьих полков Российской Империи. Всадники выходили на службу со своим оружием и амуницией. Так всадники имели: 1) свою собственную национальную одежду, 2) своё исправное оружие, оно состояло из ружья, сабли, кинжала, и пистолета, 3) свою надёжную верховую лошадь со всем прибором. Чины полка имели следующую форменную одежду: шапка кавказского образца с меховым околышем цвет суконного верха по цвету бешмета; мундир (черкеска) темно-синего цвета, обшит басоном белого цвета, у штаб- и обер-офицеров серебряным галуном; бешмет в 1-й сотне – красный, во 2-й сотне - белый, в 3-й сотне – голубой, в 4-й сотне - оранжевый, в 5-й сотне – желтый, в 6-й сотне светло-зеленый; панталоны красного сукна; эполеты штаб- и обер-офицеров с чешуйчатой шейкой из серебряной канители, с подбоем эполет и погончиков по цвету бешмета; погоны нижних чинов по цвету бешмета .
С июля 1851 г. были высочайше утверждены и расписаны образцы ноговиц и наколенников для всадников и обмундирования для трубачей. Срок службы определялся в четыре года. Каждые два года шел набор нового пополнения для смены отслуживших всадников. Рядовые всадники, векилии (урядники) и вьючники за имеющиеся или заслуженные российские ордена отличия, как и нижние чины и офицеры Российской армии, получали определённую денежную надбавку к жалованию. Так за Знаки отличия Военного ордена в год надбавка векилиям составляла 38 руб., всадникам 17 руб., вьючникам 12 руб. При формировании полка были затруднения связанные с обеспечением всадников хорошей одеждой, по этому поводу в справке о службе полка отмечалось: «В 1835 году встречено было затруднение по неимению охотников, ибо горцы, живущие на Северной покатости Кавказа, будучи крайне бедны, не имеют хорошей одежды и многие нуждаются в лошадях. Вследствие сего, 11 октября 1836года повелено: 1. 30 всадникам выдать пособие из Гос. Казначейства по120 руб. ассигнований. 2. выдавать пособие из сумм в распоряжении командира отдельного Кавказского корпуса. Заступающим на офицерские должности по 85 р. 71 3/7 коп, урядникам по 51 р. 42 6/7 коп. и всадникам по 34 р. 28 4/7 коп. сер. Каждому. 15 апреля 1845 года Высочайше утверждено сделанное Генерал-Адъютант Нейдгартом распоряжение о выдаче пособия из сумм интендантский Кавказского Корпуса: 135 всадникам и 20 вьючникам из Горцев, отправленным на службу в Варшаву, беднейшим по 70 ,а прочим по 34 р.28 4/7 коп. сер. 15 октября 1847 г. из сумм в распоряжении Глав командующего ОКК по 70 руб. сер каждому» .
При формировании полков Тифлисскому губернатору Н.И. Палавандову, начальнику армянской области В.О. Бебутову, командующему войскам на Кавказской линии и в Черноморье генералу А.А. Вельяминову были отданы высочайшие указы о сборе добровольцев в оба полка . Полки, должны были нести службу в Действующей армии в г. Варшаве. Предполагалось использовать их в случае начала Европейской войны, или очередного Польского восстания. Командир Кавказско-Горского дивизиона в 1849-1852 гг. майор Муса Алхасович Кундухов отмечал в своих мемуарах: «Имея их постоянно в Царстве Польском, около гор. Варшавы, оно (Российское правительство – Е.Б.) утверждало, что цель формирования этих полков состоит в том, чтобы молодежь кавказских мусульманских народов знакомить с эхом текущего времени и с выгодами европейской жизни, а также, в случае восстания в Царстве Польском и войны с европейскими державами употреблять их с пользою в дело» . В Польше полки располагались в местечке Сохачёве, которое находилось в пятидесяти километрах от Варшавы. Для обучения всадников Кавказского Конно-Горского полка были прикомандированы осетины Сана Хоранов из Владикавказского казачьего полка, Пётр Габулов и Василий Степанов из Горского казачьего полка .
Участие горцев в Кавказской войне в составе Лабинского конно-иррегулярного эскадрона
Со службой Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона связано так же возникновение в 1863 г. на Таманском полуострове поселения Суворово-Черкесского, где поселились семьи всадников эскадрона. Земля на месте этого поселения была исторически землёй натухайцев, на месте прежнего аула Хатрамтук. Большинство всадников, как отмечено выше, были именно натухайцами. Служба и история Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона немаловажный аспект в образовании этого поселения. Подробнее о нём будет сказано ниже.
12 марта 1865 г. в приказе военного министерства было объявлено о переформировании Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона в полуэскадронный состав. По новому штату в полуэскадроне должно было быть 65 чинов. Командир, казначей который так же исполнял функции квартирмейстера, один младший обер-офицер, один старший урядник и 5 младших, по 25 всадников 1-го и 2-го разрядов, один мулла, два писаря из Кубанского казачьего войска, 6 нукеров (слуг), 3 казенных денщика . Переформированный полуэскадрон выполнял функции охраны правопорядка среди горского населения в западной части Закубанья. Итогом ревностной воинской службы Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона служит коллективная награда, которой удостоился эскадрон наряду с прочими частями Кубанского казачьего войска, участвовавшими в покорении Западного Кавказа. В приказе по ККВ № 77 за 1865 г. отмечалось: «За отсутствием Главнокомандующего Кавказскою армией, генерал Карцев, сообщил мне, что Его Императорское Высочество, Государь Великий Князь, от 20-го числа прошлого июля, из Петербурга, изволил удостоить его превосходительство следующей телеграммой: «сего дня объявлено в Высочайшем приказе о Всемилостивейшем пожаловании знаков отличия войскам, принимавшим участие в войне в Кубанской области. Радуюсь за них и поздравляю славные войска с новыми монаршими милостями. Спешу передать радостное известие и милостивые слова Его Высочества Главнокомандующего, вверенному мне ККВ и поздравить молодцов казаков с Высочайше пожалованным: а) Георгиевскими знаменем – вообще Кубанскому войску; - б) Георгиевским же знамёнами полкам, в составе бригады: 1-й бригады № 10 и 11-й, 2-й бригады № 12 и 13-го, 3-й бригады № 14 – 15-го, 4-й бригады № 16 и 17-го, 5 бригады № 18 и 19-го, 6-й бригады 20 и 21-го, 7-й бригады № 22; и в) знаками отличия на головные уборы, с надписью: «за отличие при покорении западного Кавказа в 1864 году» пешим батальонам: №№ 1-13; отдельным конным полкам: № 1 – 9; Кубанскому конно-иррегулярном полуэскадрону и конно-артиллерийским батареям: № 1 – 5» .
После окончания боевых действий на Северо-Западном Кавказе перед российской администрацией встал вопрос о судьбе горских конно-иррегулярных подразделений. 28 июля 1865 г. в главный штаб Кавказской армии находившийся в г. Тифлис, сообщал начальнику штаба войск Кубанской области: «Вследствие отзыва от 5-9 июля сего года № 1310, по поручению исправляющего должность генерал-квартирмейстера уведомляю Ваше Высокоблагородие, что об упразднении Кубанского и Лабинского конно-иррегулярных полуэскадронов и о сформировании вместо их постоянной милиции, в составе одной сотни, уже сделано представление Военному министру от 6 июня сего года № 1239 и что месяца через два можно ожидать утверждения упомянутого представления» . 20 января 1866 г. в положении об управлении горцами был утверждён предварительный проект штата и функций сотни Кубанской постоянной милиции, в состав которой должны были войти чины Кубанского и Лабинского полуэскадронов. В копии рапорта начальника Кубанской области начальнику Кавказского горского управления от 8 февраля 1866 г. № 555 сообщалось: «Препровождая при сём один экземпляр приказа военного министра 21 – го января сего года за № 17 присовокупляю, что о высочайшей воле, объявленной в сём приказе будет вслед за сим сообщено для руководства в приказ по Кавказскому военному округу, с предложением Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказской Армией Вашему Сиятельству, чтобы постоянная милиция вверенной Вам области были сформированы, а Кубанский и Лабинский полуэскадроны были расформированы к 1-му числа будущего марта, с которого времени и должен начаться отпуск сумм по вновь утвержденным штатам» . Однако административная несогласованность в Верхне-Кубанском округе привела к печальному результату. Охранная стража, назначенная из конно-иррегулярных эскадронов, была отпущена, а замена не прибыла. Управление округом «осталось среди туземного населения» и «участковые начальники» не имели возможности реализовывать административные решения и исполнять полицейские обязанности .
В Анапском полуэскадроне и Кубанском эскадроне проходили службы представители самых разных адыгских субэтносов, шапсугов, натухайцев, абадзехов, жанеевцев, убыхов, бжедугов, а в качестве офицеров служили кабардинцы. Для многих всадников дослужившихся до офицерских чинов Анапский горский полуэскадрон был военной школой заменявшей военные училища и академии. Не мало чинов позднее служило в Лейб-Гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне, в кубанских, терских и донских казачьих полках. Многие бывшие чины Анапского горского полуэскадрона жили после военной службы на Кубани. И история вышеуказанных воинский частей это на наш взгляд часть истории Кубанского казачьего войска. Нужно так же подчеркнуть, что сотня Кубанской постоянной горской милиции вошедшая в структуру Кубанского казачьего войска и прослужившая вплоть до Гражданской войны в России, своими истоками исходит из традиций служения Анапского горского полуэскадрона и Кубанского Конно-Иррегулярного эскадрона. За это говорят данные дореволюционной справочной книги по казачьим войскам и мнение исследователя Т.Шевякова . Кубанская постоянная милиция служила в мирное время и занималась выполнением военно-административных обязанностей по охране общественного порядка в горских аулах.
Представители рода Гусаровых на воинской службе России
П.Д. Могукоров всегда отмечался российским командованием как человек «известный преданностью своею правительством, усердием по службе и заслугами» . В годы Кавказской войны XIX в. он много сделал и для защиты казачьих поселений от набегов немирных горцев. Особенно стоит отметить его вклад в мирные контакты казаков и адыгов и как неформального лидера приверженных России адыгов. На наш взгляд увековечивание памяти о таком выдающемся адыгском генерале актуально и в контексте нынешнего возрождения исторической памяти кубанского казачества. В Черноморском казачьем войске служил и младший брат генерала П.Д. Могукорова Могукоров Урус-бей Дивлет-Гиреевич, дослужившийся до чина полковника. Пути братьев на военной службе не раз пересекались. Службу У.Д. Могукоров начал простым казаком 12 апреля 1819 г. Через три года, 1 мая 1822 г. произведён в урядники. Первой награды – золотой медали – удостоился в 1828 г.: за отличие при отражении набега горцев на Полтавский курень. Затем он участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 гг. В формулярном списке о службе и достоинстве об этом периоде его биографии сказано: «1828 года в марте в походе Черным морем и на Дунайской флотилии, с 18-го при осаде крепости Браилова, 28-го в прорыве при оном Дунае с левого на правый фланг в Мачинский рукав на турецкий флот, разбитии оного, взятии в плен и преследовании до крепости Мачина под сильными с крепости Браилова и флота перекрёстными ядерными и картечными выстрелами; 30-го и 31-го в канонаде на Браилов и в блокаде до взятия оного; затем в переправе при оном с левой на правую сторону Дуная войск 7-го корпуса, с 4-го августа в блокаде крепости Силистрия, 16 и 17 чисел в канонаде на оную и в блокаде по 15 ноября, с 19 ноября при Гирсове на правую сторону Дуная и в разных местах по (доставке) оному продовольствия для войск и припасов. 1829 года марта 28-го в движении на флотилии Дунаем от Измаила к крепости Силистрия, с 5-го мая при осаде оной и покорении по 19-е июня. И за оказанную здесь в действии отличную храбрость Всемилостивейше награждён Знаком отличия Военного ордена под № 55588. По взятии Силистрии крейсирование в авангарде по Дунаю от оной до крепости Рущук и Журже по 10 декабря». В формулярном списке, составленном несколько позже, сообщается: «В 1830 и 1831 годах на отдельной эскадре, укомплектованной при крепости Силистрия, и за оказанное отличие произведён в Хорунжие». Высочайший приказ был подписан 31 декабря 1831 г. 29 июня 1836 г. он производится в сотники. В том же году награждается орденом святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В 1837 г. – орденом святого Станислава 3-й степени, в 1839 г. – орденом святой Анны 3-й степени . 5 июня 1840 г. У.Д. Могукоров производится в есаулы, а через год награждается орденом святого Владимира 4-й степени с бантом. 2 ноября 1841 г. есаул У.Д. Могукоров назначается командиром 11-го Черноморского конного полк. В 1842 г. он вновь отличился при отражении набега враждебных адыгов на станицу Полтавскую, за что был награждён орденом святого Станислава 2-й степени.
10 декабря 1847 г. У.Д. Могукоров производится в войсковые старшины; 17 декабря 1851 г. – в подполковники, в 1853 г. награждается орденом святой Анны 2-й степени, 13 марта 1856 г. – орденом святого Станислава 2-й степени с мечами, украшенным императорскою короною. 11 ноября 1852 г. У.Д. Могукорову первому выпала честь испытания на Кавказе нового оружия, ракетных станков. Произошло это, когда отряд под его началом сопровождал транспорты с провиантом и боеприпасами из Ольгинского в Абинское укрепление и обратно. Новое оружие показало высокую эффективность, особенно в борьбе с горской конницей . С 15 мая 1853 г. У.Д. Могукоров участвовал в движении специального военного отряда от Александровского укрепления за Кубань для защиты киркинейцев и хамышейцев .
В январе 1854 г. подполковник У.Д. Могукоров особо отличился в следующей боевой операции, в которой проявились его способности как самостоятельного боевого командира. Так приказе по ЧКВ № 30 за 1854 г. атаманом Я.Г. Кухаренко отмечалось: «Начальник 1-й части Черноморской кордонной линии, подполковник Могукоров, получив известие, что закубанцы, при урочище Цохо и Унебат, собрав партию, до тысячи человек пеших и конных имели намерение в ночь с 18 на 19 число прошедшего Января, прорватся ниже Яндаровского пикета, к Кочатинским хуторам, отобрал из лучших людей 5-го конного полка, 45 казаков, при двух офицерах, 7 урядниках и 6 трубачах, в 10 часов вечера (18 января) скрытно двинулся к означенному пикету. Спешив казаков, он, отправился к самому пункту переправы, предназначенной горцами и там, незаметно расположил людей за деревьями. Пластунов: Алексея Задорожнего, Ивана Белошапку, Емельяна Фисенка, и Андрея Белого, поставил на важнейший пункт, приказав им открыть огонь по горцам почти в упор, чтобы ни один выстрел непошол даром, а потом по ерку бегом, присоединится к остальной команде. Когда все были на месте, в ожидании появления неприятеля, то часу в 2-м ночи, горцы начали малыми силами появляться на льду – сперва конные, а потом пешие, толпа беспрестанно увеличивалась вновь прибывавшими, так, что составилось масса до 300 человек, которые и двинулись к нашему берегу.
Пластуны, открыв огонь в упор, с первого залпа повалили четырёх человек, шедших впереди и две лошади. Это произвело между горцами страшный крик, который усилился ещё более, когда команда, искусно расставленная за деревьями, по приказанию подполковника Могукорова, вдруг встретила неприятеля метким огнём, от которого по льду повалилось множество черкес и лошадей, однако же несмотря на замешательство горцев, поражённых на льду, остальная партия с противоположного берег, открыла сильный ружейный огонь, который с рассветом мог иметь для незначительной нашей команды, весьма неблагоприятный исход, ибо, по огню и глоссам, можно было судить о присутствии многочисленной толпы, доходившей до 800 человек, которые вели сильную, упорную перестрелку. К счастью, что команда, одушевляемая мужеством и распорядительностью храбрых офицеров, производила меткие выстрелы так что неприятель почти не сходил со льда, на котором его непрестанно удерживали новые убитые и раненые. Между тем, подполковник Могукоров, будучи сам природным черкесом, расслышал, что горцы заметя малочисленность нашей команды, скликаются между собою, что бы ударить в шашки и кинжалы на команду. В эту критическую минуту, ободряя казаков примером своего мужества, он велел трубачам играть поход. Горцы объятые паническим страхом, кинулись через лёд кто как попало, оставя на льду убитых лошадей, шашки и конскую сбрую. По сведениям доставленным лазутчиками, потеря в этом деле весьма значительная для неприятеля; нам – обошлась совершенно без всякой потери. О таковом отличном деле объявляя по Черноморскому казачьему войску и кордонной линии, и долгом считаю изъявить мою искреннюю благодарность подполковнику Могукорову, а также благодарю 5 конного полка есаула Тарановского и Хорунжего Безрука, а казакам – молодцам, участвовавшим в этом деле, моё искреннее спасибо!» . Можно предположить, что такое воинское мастерство и успешные действия подполковника У.Д. Могукорова вызывали личную неприязнь у враждебных России горцев. До наших дней дошла адыгская песня где главным героем по утверждении. А.В. Казакова и А.К.Чемсо выступает У.Д. Могукоров: «Вскормленный грудью шапсугской женщины, / Воюешь, хлебая бульон свиной, Могукоров, презренный Хабрак, / Возвращайся же домой, всадник гяуров!». Во второй половине 1855 г. У.Д. Могукоров отличился сразу в нескольких боях. 11 и 12 октября 1855 г. в движении отряда на левый берег Кубани, в этой операции был разрушен вражеский аул Егерухай. 29 декабря 1855 г. он отличился при обороне от войск Магомет-Эмина станицы Старокорсунской и поста Константиновского.
С 5 по 13 ноября 1857 г. У.Д. Могукоров командуя 5-м конным полком участвовал в движении военного отряда под начальством полковника Борзикова за Кубань. В ходе данного похода были разорены неприятельские аулы Энем, Тохтомукай и Козет . Отряд У.Д. Могукорова взял 8 человек пленных и 150 голов рогатого скота, и 1500 овец. Так же отличился в перестрелке при отступлении отряда к р. Кубани. За отличие оказанное в этих боях против горцев он был награждён 6 февраля 1859 г. орденом святой Анны 2-й степени с императорскою короною и мечами. В 1858 г. в ночь на 22 января вновь участвует в движении отряда Борзикова в земли хатукайцев, где были истреблены аулы аулов Шенджи и Пшедокай. В ночь с 24 на 25 января участвовал в ночном движении отряда за р. Кубань в землю хамышеевцев. 2 февраля 1859 г. У.Д. Могукоров производится в полковники. А в июле 1859 г. ему поручили важную миссию приведения к присяге бжедугов изъявлявших покорность России .
