Формирование и реализация правоохранительной политики антибольшевистскими правительствами на востоке России (1918 - 1922 гг.) Звягин Сергей Павлович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Становление правоохранительной политики в лагере восточной контрреволюции 70

1.1. Состояние законности на востоке России 70

1.2. Позиция руководителей и видных деятелей антибольшевистских режимов по борьбе с преступностью 87

1.3. Нормативная база установления законности 108

1.4. Подготовка кадров для правоохранительных органов 127

Глава 2. Воссоздание и функционирование судебной системы 145

2.1. Формирование кадров судебных учреждений 145

2.2. Деятельность окружных судов и судебных палат 164

2.3. Создание военно-полевых судов 194

2.4. Возрождение адвокатуры 210

Глава 3. Восстановление органов следствия и прокурорского надзора 227

3.1. Подбор и расстановка кадров в следствии и прокуратуре 227

3.2. Создание и работа следственных комиссий 247

3.3. Осуществление надзора за соблюдением законности 264

Глава 4. Организация и служба милиции 289

4.1. Динамика численности и штаты милиции, ее материально-финансовое обеспечение 289

4.2. Опыт борьбы милиции с преступностью 349

Глава 5. Практика привлечения армии и населения к наведению порядка в тылу 402

5.1. Действия воинских отрядов по подавлению антиправительственных выступлений 402

5.2. Помощь населения властям в деле утверждения порядка. Причины появления и осуществления внесудебных расправ 421

5.3. Распространение юридических знаний и оказание правовой помощи населению 454

Заключение 469

Приложения 481

Список использованных источников и литературы 509

• Состояние законности на востоке России
• Формирование кадров судебных учреждений
• Подбор и расстановка кадров в следствии и прокуратуре

Введение к работе

Последние два века Россия встречает в состоянии сложного социально-экономического, политического и идейного кризиса, который обусловил необходимость кардинальных перемен, связанных с модернизацией органов государственной власти вообще, и правоохранительных в частности. В начале минувшего века она проходила в условиях гражданской войны. В последнее десятилетие XX в. наша страна балансировала на грани политических и социальных столкновений. Современное российское общество еще далеко от стабильности. Необходимо извлечь уроки из событий 1917 - 1922 гг., чтобы избежать даже возможности революционным (силовым) путем решать накопившиеся проблемы. Сегодня известна цена обретения нового качества путем стремительного "скачка". П.А. Сорокин обоснованно считал, что революция является далеко не лучшим способом решения общественных проблем. Веско звучит его мнение о том, что ее завоевания, как правило, не стоят сопровождающих ее хаоса, насилия и разрушений¹.

В последнее время резко возрос интерес к идеям и практике белого движения, к его вождям. Происходит кардинальное изменение их оценок. То, что раньше оценивалось положительно, сегодня считается отрицательным и наоборот. Процесс идеализации коснулся и Верховного правителя России А.В. Колчака. В нашей работе анализируется одна из важнейших составляющих внутренней политики антибольшевистских правительств на востоке России. Немногим более года находился у власти ставленник военных - адмирал А.В. Колчак. Он осуществлял, как принято считать, диктаторское правление. В современной России значительная часть населения до сих пор является поклонником "жесткого" правления сильной личности. Знакомство с опытом "колчакии" будет способствовать освобождению от таких иллюзий, ибо "развенчание мифов, обоснованно полагает Дж. Игтерс, - одна из главных задач историка"².

¹ Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. M., 1992. С.270-272.

² Цит. по: Репина Л.И. Историк в двадцатом веке: вместо предисловия // Диалог со временем: историки в ме
няющемся мире. М., 1996. С.9.

Научный и практический интерес представляет изучение механизма принятия властных решений в правоохранительной области в экстремальных условиях гражданской войны. Заслуживают внимания способы их реализации как на "столичном", так и на региональном уровнях.

Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что гражданская война сопровождалась значительным ростом преступности. Сегодня обретение Россией нового качественного состояния также связано с ее. Изучение опыта борьбы с преступностью в те годы имеет большое значение. "Будущее способен предвидеть тот, - писал Г.В. Плеханов, - кто познал прошедшее"³.

Выбранный нами региональный аспект изучения антибольшевистской государственности имеет свои традиции. А.К. Уайлдмэн обоснованно считает, что "региональный фокус придает элемент конкретности важным взаимосвязям, которые можно лишь с трудом установить на общенациональном уровне"⁴. Восточный лагерь контрреволюции дает для этого хорошие возможности. Он представлял крупнейшее (от Волги до Тихого океана) пространство, освобожденное от большевиков.

Это были полностью или частично Алтайская, Енисейская, Иркутская, Казанская⁵, Оренбургская, Пензенская, Пермская, Самарская, Саратовская, Симбирская, Тобольская, Томская и Уфимская губернии, Акмолинская, Амурская, Забайкальская, Камчатская, Приморская, Сахалинская, Семипалатинская, Тургайская и Якутская области, а также полоса отчуждения КВЖД. Это составляло, по нашим подсчетам, не менее 80% площади России того времени. Размер этой территории не был неизменным. Сначала она имела тенденцию к расширению. Однако весной 1919 г. в связи с наступлением Красной Армии началось

³ Плеханов Г.В. Избранные философские произведения. Т.1. М., 1965. С.537.

⁴ Цит. по: Рейли Д.Д. Некоторые мысли о кризисе в исторической науке и об изучении локальной истории //
История России: диалог российских и американских историков: Материалы российско-американской научи,
конф. Саратов, 1994. С.23.

⁵ По данным Л.М. Якубовой из 29 уездов трех средневолжских губерний 20 были временно "оккупированы вра
гом", что составляло около 70 % их территории // Якубова Л.М. Ликвидация контрреволюции в Среднем По
волжье. 1918-1922 гг. (на материалах Казанской, Самарской и Симбирской губерний): Дис. ... канд. ист. наук.
Казань, 1981. С.68.

постоянное сокращение территории, находящейся под властью антибольшевистских правительств.

Основу этого лагеря составляла белая Сибирь. По численности ее населения есть разногласия. Одна из газет того времени оценивала его в 10, 29 млн. человек. Почти столько же - 10, 5 млн. - называет современник событий М.А. Новомейскии. Однако эти данные существенно занижены. По мнению статистиков, в регионе насчитывалось около 22 млн. человек⁶. Таким образом, на территории Сибири проживала почти 1/7 часть населения страны.

Историческое исследование немыслимо без определения четких хронологических рамок изучаемого периода. В нашем случае они охватывают отрезок времени, заключенный между двумя важными событиями. Первое произошло 25 мая 1918 г., когда в результате скоординированного вооруженного выступления Чехословацкого корпуса и подпольных белогвардейских офицерских организаций Советская власть пала во многих городах по линии транссибирской железнодорожной магистрали, а затем и на более обширной территории. Второе событие относится к 25 ноября 1922 г., когда во Владивостоке территорию России покинули последние представители белого движения.

Период их правления отличался большой динамикой. Во-первых, за это время сменилась целая череда режимов: Комуч, Западно-Сибирский комиссариат, Временное Сибирское правительство, Уфимская Директория, Российское правительство, Временное Приамурское правительство, Приморская областная земская управа. Был у власти и Правитель Земского Приамурского края. Кроме этого, возникали и через несколько недель исчезали такие "экзотические" образования, как: Временное правительство автономной Сибири, "Деловой кабинет" Д.Л. Хорвата, Временное областное правительство Урала, Амурское областное правительство.

Во-вторых, отличались разнообразием их политические платформы, партийный состав органов власти. В начальный период (лето - осень 1918 г.) пре-

⁶ Уральская жизнь. 1919.4 мая; Novomeysky М.А. My Siberian life. L.: Max Parrish, 1956. P.255; Статистический ежегодник России за 1918 г. Вып.1. М., 1918. С.ЗЗ.

обладали эсеро-меныпевистские правительства, затем (осень 1918 -конец 1919 гг.) кадетские, а еще позже - и монархически настроенные.

Выбранный нами период времени непродолжителен. Однако эти четыре с половиной года отличаются не только исключительной политической динамикой, сложностью и противоречивостью, но и логической завершенностью. Это было обусловлено попытками как Советской власти, так и ее противников создать и укрепить государственность, для того чтобы реализовать свои проекты устройства России. По своей событийной наполненности эти годы можно приравнять к нескольким десятилетиям обыденного развития.

Своеобразие восточному лагерю контрреволюции придавал феномен Иркутска и Владивостока. В первом из них прослеживается устойчивое влияние эсеров. Членами партии социалистов-революционеров были управляющий Иркутской губернией П.Д. Яковлев, губернский комиссар труда СМ. Третьяк, председатель Иркутской губернской земской управы И.Х. Петелин, его помощник М.А. Кроль, Иркутский городской голова А.Н. Кругликов, председатель городской думы П.В. Зицерман, комендант города Моисеев, начальник Иркутской городской милиции Л.Я. Малышев. Это обстоятельство привлекало пристальное внимание омских властей и вызывало у них беспокойство. Причина заключалась в том, что с 18 ноября 1918 г. правительство в Омске находилось под влиянием кадетов. В конце декабря 1919 г. в Иркутске был сформирован эсеро-меныпевистский "Политцентр", который сыграл важную роль в аресте и гибели А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева.

Во Владивостоке управление было смешанным. Приморскую областную земскую управу возглавлял эсер А.С. Медведев, а Владивостокскую городскую управу - социал-демократ А.Ф. Агарев. Эсеровские и меньшевистские газеты, выходившие в городе, открыто критиковали омскую власть. Во Владивостоке находилось Управление межсоюзническим военным советом. Город охранялся иностранной смешанной милицией во главе с американским майором Джонсо-

ном, который симпатизировал эсерам. По мнению П.С. Парфенова, Владивосток представлял собой некую "витрину", обращенную к союзникам⁷.

Эти доводы можно дополнить тем, что в апреле 1919 г. во Владивостоке произошло вооруженное антиколчаковское выступление сторонников генерал-лейтенанта Р. Гайды. На наш взгляд, это не было случайностью и в определенной степени отражало левоцентристские настроения в этих городах.

Следует особо отметить наличие в составе Народной армии Комуча и Сибирской армии Чехословацкого корпуса, который вел активные боевые действия. Такого прямого участия иностранных войск в боях против Красной армии не было больше нигде.

Специфическим было и наличие в регионе значительного количества военнопленных времен первой мировой войны. Для их охраны требовалось определенное количество войск, а частые побеги пленных осложняли криминогенную ситуацию. Транссибирская железнодорожная магистраль была единственным путем с востока на запад. Она имела невысокую пропускную способность. Это значительно сужало возможность союзнических поставок в Россию. В этой связи недалеки от истины английские историки, утверждавшие, что "тот, кто контролирует Сибирскую железную дорогу, контролирует всю Сибирь"⁸.

Только в Сибири и на Украине были целые партизанские республики, находящиеся за пределами власти белых правительств. Труднодоступный театр военных действий восточных регионов делал крайне затруднительной борьбу с партизанами. Наконец, Дальний Восток непосредственно граничил с Китаем и Японией. Обе эти страны, особенно вторая, включили его в сферу своих интересов. Все эти причины прямо и косвенно обусловили актуальность темы данной диссертации.

Восточный лагерь контрреволюции давно привлекал внимание исследователей. Начать историографический обзор следует с двух предварительных

⁷ Солодянкин А.Г. Коммунисты Иркутска в борьбе с колчаковщиной. Иркутск, I960. С.86; Парфенов П.С.
Борьба за Дальний Восток. 1920-1922. Л., 1928. С.105-107.

⁸ Coates W.P., Coates Z.K. Armed Intervention in Russia, 1918-1920. L., 1935. P.201.

замечаний. 80 лет назад участник белого движения генерал-лейтенант А.С. Лу-комский писал о том, что "правдивая история данной эпохи пишется не ее современниками, а последующими историками, которые описаниями современников пользуются как материалом. Буду писать и делать заключения, - признался генерал, - как это представляется мне. А истина получится из сопоставления различных описаний одних и тех же событий"⁹. Надо признать, что многие участники и очевидцы гражданской войны на востоке России с "белой" стороны много сделали в этом отношении.

Современные исследователи также признаются в невозможности создания объективного исторического труда. А.Я. Гуревич образно называет историка дитем своего века, труд которого не может не нести на себе отпечатка эпохи. Л.И. Репина категорично заявляет, что абсолютная объективность недостижима. В историографии, по ее мнению, всегда отражается та или иная политическая ориентация, социальная позиция, иерархия ценностей¹⁰.

О. Платонов предложил принципы оценки качества исторического труда. "Критерием положительной или отрицательной оценки, - полагает он, - могут быть только национальные интересы России... Взвешивание на весах национальных интересов коренной России создает абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда"¹¹. На наш взгляд, это пример нарушения принципа объективности в науке, когда исследование предлагается оценивать по критерию, которого в момент их написания просто не было. Исследователи прошлых лет даже предположить не могли, что их работы будут рассматривать под таким углом. Историк должен стремиться воссоздать как можно точнее картину прошлого, какой бы сложной она ни была.

Существует несколько подходов к периодизации отечественной историографии гражданской войны. Один из них предложил Ю.В. Журов. По его мне-

⁹ Лукомский А.С. Воспоминания в двух томах. Т.2. Берлин, 1922. С.5-7.

¹⁰ Гуревич А.Я. История конца XX века в поисках метода // Одиссей. Человек в истории. M., 1996. С.5; Репина
Л.И. Историк в двадцатом веке: вместо предисловия // Диалог со временем: историки в меняющемся мире. М,
1996. С.8.

¹¹ Платонов О. Терновый венец России. История русского народа в XX веке. В 2-х т. T.I. M., 1997. С.7.

нию, уже в 1920-е гг. сформировались три направления: история партизанского движения; история военно-политических событий; история большевистских организаций¹². По нашему мнению, предметом изучения историков, представлявших первое направление, было партизанско-повстанческое движение, руководимое большевиками. Самостоятельными направлениями можно назвать историю военных действий и анализ политической жизни того периода. В.П. Слободин выделил в историографии этой темы пять этапов:

1. 1917 - 1922 гг. - носил скорее политический, чем научный характер;

2. 1920 - 1930 гг. - время осмысления итогов гражданской войны и места в нем противоборствующих лагерей, в т.ч. и белого;

3. годы второй мировой войны и спустя десятилетие. Как считает исследователь, этот этап ничем не отмечен;

4. конец 1950-х - середина 1970-х гг. В это время проблема рассматривалась через призму изучения противостоящего большевикам лагеря в целом и внутренней политики белых, в частности;

5. середина 1970-х - начало 1990-х гг. была отмечена отдельными, по словам автора, предметными исследованиями¹³.

На наш взгляд, эта периодизация грешит произвольными хронологическими границами. Автор не объясняет, почему временными рубежами он взял 1922 г. и середину 1970-х гг. Кроме того, ей присуща неточная характеристика содержания каждого этапа. Каждый этап в историографии носил политизированный характер. Осмысление итогов гражданской войны продолжается.

Мы предлагаем отечественную историографию гражданской войны на востоке России разделить на четыре этапа. Исследователи, работы которых относятся к первым трем, изучали борьбу коммунистической партии против антибольшевистских режимов на фронте и в тылу как главную тему и едва ли не единственную.

¹² Журов Ю.В. Крестьянство Сибири в годы гражданской войны (1918-1920): Дис. ... д-ра ист. наук. Томск,
1975. С.4.

¹³ Слободин В.П. Белое движение в годы гражданской войны в России: сущность, эволюция, итоги (1917-1922
гг.): Дис.... канд. ист. наук. M., 1994. Сб.

На наш взгляд, первый этап охватывает 1919 - середину 1930-х гг. Он ознаменован как появлением первых публикаций по теме, так и резким изменением подходов к ней. Это было вызвано доминированием в изучении истории СССР точки зрения, изложенной в "Кратком курсе истории ВКП (б). Авторами публикаций были либо участники, либо очевидцы событий. Среди них В.Д. Ви-ленский-Сибиряков, Г. Лелевич (Л. Могилевский), К.М. Молотов, Г.В. Круссер, В.Д. Вегман, К.В. Дубровский и другие¹⁴. Тенденциозны сами названия книг. В этих работах можно найти значительное число примеров карательных действий белых властей. Брошюра Г. Лелевича была одной из первых, посвященных Ко-мучу. В ней перепечатана масса приказов комитета. Однако многие из них купированы, в т.ч. и касающиеся деятельности милиции. К документам даны идеологизированные комментарии.

Значительным событием 1930-х гг. стал научно-исследовательский и издательский проект по выпуску Сибирской Советской энциклопедии. В трех томах, которые получили читатели, есть немало материалов, посвященных гражданской войне. Это статьи А.А. Ансона, М.М. Константинова¹⁵. В публикациях есть определенный фактический материал. Однако он касается лишь антикол-чаковской борьбы большевиков и ее жестокого подавления омскими властями. Среди публикаций тех лет, так или иначе касающихся белого террора на территории за Уралом, следует выделить статью А. Вольского¹⁶. Описав территории, где у власти были контрреволюционеры, он первый сделал вывод о том, что нигде белый террор не достигал таких громадных размеров, как в Сибири и на

¹⁴ Виленский (Сибиряков) Вл. Черная година сибирской реакции (интервенция в Сибири). М., 1919. 54 с; Что
принес Колчак сибирским рабочим и крестьянам. Пг., 1919. 19 с; Лелевич Г. В дни самарской Учредилки. М.,
1921.44 с; Молотов K.M. Контрреволюция в Сибири и борьба за Советскую власть. Саратов, 1921. 70 с; Крус
сер Г.В. Колчаковщина. Новосибирск, 1927.39 с; Вегман В.Д. Вооруженные восстания против Колчака в горо
дах и рабочих районах Сибири. Новосибирск, 1928. 121 с; Дубровский K.B. В царстве нагайки и виселицы. Си
бирская контрреволюция, 1918-1921. М. - Л., 1929. 128 с; Абов А. О партизанском движении в Сибири. Ново
сибирск, 1932. 24 с; Баранов A.B. Гражданская война на Урале. Свердловск, 1928. 38 с; Безродных И. Амур в
огне. Хабаровск, 1935. 94 с; Карпенко З.Г. Гражданская война в Дальневосточном крае (1918-1922 гг.). Хаба
ровск, 1934. 168 с; Максаков В., Турунов А. Хроника гражданской войны в Сибири (1917-1918). М. - Л., 1926.
301 с.

¹⁵ Ансон А.А. Директория // Сибирская Советская энциклопедия. Т.1. Новосибирск, 1929. Стлб.826-828; Он же.
Временное Сибирское правительство // Там же. Стлб.563-565; Константинов M.M. Колчак // Сибирская Совет
ская энциклопедия. Т.2. Новосибирск, 1931. Стлб. 831-833; Он же. Колчаковщина // Там же. Стлб.833-847.

Дальнем Востоке. Выгодно выделяется и небольшая по объему работа Камского, в которой впервые идет речь об уголовной преступности на территории "колчакии", в частности, о спекуляции .

Люблинский и Поляков допустили неточности в своей интересной статье, когда заявили о том, что в Сибири милиция и уголовный розыск были окончательно организованы после ликвидации колчаковщины, т.е. в конце 1919 - на-чале 1920 гт. . Таким образом, на долгие годы вне поля зрения исследователей осталась деятельность царской полиции и сибирской (Временного Сибирского и Российского правительств) милиции в 1918-1919 гт.

Первую попытку подготовить и издать в СССР в те годы библиографию гражданской войны в регионе предпринял Н.Я. Виткинд¹⁹. Много лет она помогала тем историкам, которые делали первые шаги в изучении темы, в поисках соответствующей литературы, в опреде определении круга авторов и тем.

Второй этап в историографии включает вторую половину 1930-х - начало 1950-х гг. Этот период характеризуется тремя чертами. Во-первых, резко сокра-тилось число работ по этой теме . Во-вторых, все они были написаны в духе "Краткого курса истории ВКП (б). В-третьих, из научного оборота были исключены имена и воспоминания военачальников и политработников Красной Армии, разгромившей белые формирования. Среди них В.К. Блюхер, Г.Д. Гай, Н.Д. Каширин, И.Н. Смирнов, М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, Г.Х. Эйхе и многие другие. Перестали упоминаться имена руководителей большевистского подполья Б.З. Шумяцкого, В.Г. Яковенко.

В закрытые хранилища библиотек были переданы книги, написанные историками А.А. Ансоном, В.Д. Вегманом, Г.В. Круссером, В.Д. Виленским-Сибиряковым, чьи имена были преданы забвению. Были закрыты для исследо-

¹⁶ Вольский А. Белый террор в эпоху гражданской войны в СССР // Десять лет белого террора. М., 1929. С.11-
20.

¹⁷ Камский. Сибирское действо. П., 1922.39 с.

¹⁸ Люблинский, Поляков. Милиция // Советская Сибирская энциклопедия. Т.З. Новосибирск, 1932. Стлб.449.

¹⁹ Виткинд НЛ. Материалы к библиографии истории гражданской войны на востоке. М., 1934.91с.

²⁰ Редкие исключения: Гирченко В.П. Империалистическая интервенция в Бурят-Монголии (1918-1920 гг.).
Улан-Удэ, 1940. 109 с; Красных М. Омские большевики в годы гражданской войны. Омск, 1947. 64 с; Сафро-
нов В.П. 30 лет со дня освобождения Красноярского края от колчаковщины. Красноярск, 1949.28 с.

вателей многие архивные фонды. В результате установления диктатуры И.В. Сталина и утверждения его концепции истории СССР и ВКП (б) были потеряны почти два десятилетия для изучения истории гражданской войны в Сибири вообще и внутренней политики А.В. Колчака, в частности. Участники и историки гражданской войны из среды антибольшевистского лагеря были уничтожены НКВД.

Нам удалось выявить лишь три кандидатских диссертации по избранной проблематике. Однако в них оказались полезными только несколько сюжетов. М.В. Стародубцев лишь указал на многочисленные факты белого террора²¹. И.Т. Белимов после анализа подобных документов пришел к выводу, что на-рымские власти занимались систематическими арестами крестьян, розыском и поимкой бежавших из тюрем . На самом деле администрация занималась всеми вопросами жизнеобеспечения уезда.

М.Е. Плотникова считала, что Западно-Сибирский комиссариат Временного Сибирского правительства уничтожил истинно демократический, народный советский суд, а призвал к жизни царский суд, созданный по уставу 1864 г. . Определение "царский" тогда характеризовало суд как плохой. Такие оценки вписывались в официальную концепцию гражданской войны и иллюстрировали односторонний подход исследователей к проблеме.

Третий этап в историографии начался со второй половины 1950-х и продолжался до середины 1980-х гг. Он был ознаменован возрастанием интереса к истории гражданской войны. Во многом это объяснялось влиянием идей, содержавшихся в докладе Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС. Важные соображения методологического характера по отношению к белому лагерю высказали в своих статьях Г. Голиков и А.И. Тодорский. Первый предложил представлять противника реально, а не абстрактно и анонимно. Второй полагал, что не сле-

²¹ Стародубцев М.В. Большевики Урала в борьбе с колчаковщиной: Дис.... канд. ист. наук. М., 1947. 177 с.

²² Белимов И.Т. Нарымский крайв годы революции и гражданской войны (1917-1922 гг.): Дис.... канд. ист. на
ук. Колпашево, 1949. С.103.

Плотникова М.Е. Борьба трудящихся Томской губернии с интервентами и белогвардейцами в 1918 г.: Дис ... канд. ист. наук. Томск, 1953. С. 168.

дует наших врагов изображать людьми безвольными, невежественными, глупыми. Если бы они были таковыми, считал бывший видный командир Красной Армии периода гражданской войны, то стоило ли так затягивать борьбу с ними, да и велика ли честь разгромить таких противников?²⁴.

Справедливо отметить, что данные суждения вступали в противоречие с точкой зрения, которая еще бытовала в обществе. Дело в том, что в середине 1960-х гг. практиковались широкие обсуждения не только исторических трудов, воспоминаний, но даже проектов их подготовки. В Государственном архиве Амурской области сохранится коллективный отзыв группы участников гражданской войны о книге В.А. Бородавкина "Грозовые годы", изданной во Владивостоке в 1964 г. Отзыв подписали И.Т. Воронцов, А.С. Обиденко, М.Н. Ата-вин, Л.М. Власов, М.А. Кошин, Я.В. Прохоров, Г.П. Содчиков. По их словам, они нашли в книге настолько много фактических ошибок, что пришли к выводу о необходимости признать ее "вредной'* и достойной "изъятия из обращения"²⁵. Обращает на себя внимание как лексика документа, так и вывод.

Четыре дня (7, 14, 21 декабря 1965 г. и 11 января 1966 г.) заседала в Москве музейно-историческая секция Военно-научного общества при Центральном музее Вооруженных сил СССР. Ветераны революции и гражданской войны обсуждали макет 4-го тома "Истории Сибири". В дискуссии приняли участие (по порядку выступлений) Г.Х. Эйхе, К.Ф. Телегин, С.Г. Вележев, С.Г. Черем-ных, К.К. Ансон, А.И. Беленец, Е.И. Кужелева, К.П. Чудинова, А.И. Майоров, С.А. Цыпкин, М.И. Губельман, П.Ф. Федорец, В.П. Голионко, И.П. Самусенко, Н.К. Илюхов, Ф.Н. Петров. Итоги дискуссии подвел Ф.Н. Петров и С.Г. Черем-ных. Разговор, в основном, шел о партизанско-повстанческом движении и действиях Красной Армии. Никто и слова не сказал о необходимости изучения и описания каких-либо других сторон жизни Сибири указанного периода .

²⁴ Голиков Г. Об изучения истории Октябрьской революции // Коммунист. 1960. № 10. С.90; Тодорский А.И. Размышляя над мемуарами // Литературная газета. 1962. 30 авг. ^ГААО. Ф.Р.1816.0П.1.Д.З.Л.1-1 г. ²⁶ ГАПК. Ф.П.3135. Оп.1. Д.143. Л.1-362.

Выходили работы, посвященные этой теме, как на региональном, так и на общесибирском уровне . Увидела свет глава (ответственные B.C. Познанский и И.М. Разгон) о гражданской войне в многотомной "Истории Сибири с древнейших времен до наших дней"²⁸. Она обобщила знания, накопленные к тому времени, и стала серьезным вкладом в воссоздание истории этого периода. Однако в главе, как и во всех этих работах, говорилось только о произволе, терроре и грабеже населения властями. Основное же место было отведено деятельности большевистского подполья, действиям партизан и Красной Армии.

Особняком стоит известная работа Г.З. Иоффе . Она стала первой монографией, специально посвященной правлению А.В. Колчака. Автор, рассуждая о своеобразии региона, отметил относительную зажиточность сибиряков, отсутствие здесь в отличие от центральной России земств. Ученый справедливо указал на то, что здесь не было столь значительного и организованного, как в европейской России, рабочего класса. Историк отмечает и такое распространенное в Сибири негативное явление, как "атаманщина". Омский режим претендовал на "всероссийское" значение и международное признание. По образному выражению Г.З. Иоффе, к концу лета 1919 г. А.В. Колчак добился первого и очень близок был ко второму³⁰.

Г.З. Иоффе одним из первых цитирует ставший впоследствие известным циркуляр МВД о произволе чинов милиции. Ученый дал оценку В.Н. Пепеляе-ву, который развил в департаменте милиции бурную деятельность, показывая, что и "из кадетов могут получиться охранники не хуже царских". В монографии лишь упоминается об организации в "колчакии" городской и уездной милиции, о создании отрядов особого назначения и органов государственной охраны, о финансировании милиции на частные средства.

²⁷ Беликова Л.И. Большевики Приморья в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Владивосток, I960. 123 с; Хаптаев П.Т. Бурятия в годы гражданской войны. Улан-Удэ, 1967. 264 с; Гудошников М.И. Очерки по истории гражданской войны в Сибири. Иркутск, 1959. 206 с; Крушанов А.И. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке (1918-1920 гг.). Кн.1. Владивосток, 1972.285 с; Кн.2. Владивосток, 1984.224 с.

Гражданская война // История Сибири с древнейших времен до наших дней. T.4. Л., 1968. С.87-176. ²⁹ Иоффе Г.З. Колчаковская авантюра и её крах. М., 1983.294 с. ³⁰Тамже.С5.

Некоторые критики, оценивая книгу Г.З. Иоффе, считают, что в ней впервые после 1960-х гг. в центре оказалась колчаковская внутренняя политика. Они отметили обширное цитирование документов Комуча, Уфимской Директории, Временного Сибирского правительства, Российского правительства, а также "Союза Возрождения", "Правого Центра" и "Национального центра"³¹. Справедливости ради следует отметить, что Г.З. Иоффе уже в те годы имел доступ к фондам Русского зарубежного исторического архива в нынешнем ГАРФе. Другие исследователи получили такую возможность позже. С нашей точки зрения, монография отличается огромным массивом фактического материала, впервые введенного в научный оборот, а также взвешенным анализом колчаковского режима.

Г.А. Бордюгов, А.И. Ушаков, В.Ю. Чураков невысоко оценивают вклад советских историков в разработку истории белой Сибири. Причем в этой работе, по справедливому замечанию Н.П. Рязанцева, советская историография представлена непропорционально мало. Более того, она заслуживает положи-тельной оценки . С определенными оговорками авторы коллективной монографии отнесли к числу положительных исключений работы В.А. Кадейкина,

-5-І

С.Г. Лившица, Т.В. Мальцевой и М.Е. Плотниковой .

Действительно, в работах В.А. Кадейкина и других авторов можно найти многочисленные факты произвола и репрессий со стороны властей. Однако, рассуждая о задачах историков в изучении гражданской войны в Сибири, ученый имеет в виду только борьбу сибирских рабочих против колчаковского режима³⁴. То, что он не сказал о необходимости исследования внутренней поли-

А Л Литвин называл Комуч учреждением с большим числом элементов мелкобуржуазной демократии, чем у других подобных правлений. Директория, по его мнению, уже носила буржуазный характер // Литвин АЛ. Основные итоги изучения краха мелкобуржуазных партий в Поволжье (1918-1920 г.) // Банкротство мелкобуржуазных партий России, 1917-1922 гг.: Сб. научн. тр. 4.2. М., 1977. С.89; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. М., 1998. С.18. ^ъг Рязанцев Н.П. История белого движения: некоторые итоги изучения // Актуальные вопросы российской военной истории: Материалы Двадцать третьей Всерос. заоч. науч. конф. Спб., 2001. С.147.

³³ Бордюгов ГА., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Указ. соч. С.18.

³⁴ Кадейкин В.А. Годы огневые. Из истории гражданской войны в Кузбассе. 1918-1919 гг. Кемерово, 1959.101
е.; Он же. Сибирь непокоренная. Кемерово, 1968.5S8 с; Он же. Гражданская война в Сибири // Историография
Советской Сибири (1917-1945 гг.). Новосибирск, 1968. С.71-72.

тики белых правительств служит показателем идеологизации исторических работ того времени.

Предпринимались попытки преодолеть этот недостаток. В этом отношении заслуживает внимания замечание М. Кордонской на рукопись П. Галкина "Ликвидация колчаковщины". Историк указала на то важное обстоятельство, что колчаковский тыл, само колчаковское правительство, несмотря на попытки автора рукописи, так и не были показаны³⁵.

Долгое время деятельность правоохранительных органов контрреволюционных правительств по идеологическим причинам была обойдена вниманием историков. В тех немногочисленных публикациях, где все же затрагивалась эта тема, допускались искажения и неточности. К их числу можно отнести работы П.И. Рощевского, О.А. Васьковского, Л.И. Беликовой и В.Н. Дворянова. О.А. Васьковский и Л.И. Беликова продолжали пользоваться таким понятием как "белогвардейские оккупанты"³⁶. На наш взгляд, антибольшевистские правительства имели такие же права на власть, как Совет народных комиссаров.

П.И. Рощевский необоснованно считал, что сибирская милиция при охране государственного порядка и безопасности была подчинена военным властям³⁷. В.Н. Дворянов писал про существование в тот период "полицейских и урядников"³⁸. В 1918-1919 гг. их уже не было.

Много интересного фактического материала и оценок содержат две моно-графии Ю.В. Журова . В них есть страницы, посвященные таким феноменам белой Сибири, как "военщина" и "атаманщина". Одним из первых в отечественной историографии он дает оценку деятельности органов государственной охраны и милиции. Тема "атаманщины" получила развитие и в других публи-

³⁵ РГАСПИ. Ф.71. Оп.35. Д. 183. Л.1.

³⁶ Васьковский О.А. Советская историография и социально-политические проблемы истории гражданской вой
ны и иностранной военной интервенции на Урале. Свердловск, 1967. С.702; Беликова Л.И. Приморская органи
зация РКП (б) и ее деятельность в годы Октябрьской социалистической революции, гражданской войны и им
периалистической интервенции на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.): Дис. ... д-ра ист. наук. Калининград, 1964.
С.318.

³⁷ Рощевский П.И. Гражданская война в Зауралье. Тюмень, 1962. С.216.

³⁸ Дворянов B.H. Борьба трудящихся в тылу белогвардейцев и интервентов в Восточной Сибири (1918-1920 гг.):
Дис.... канд. ист. наук. М., 1967. С. 127.

дії ,

кациях . При ее рассмотрении все авторы вполне справедливо ставят в центр своих работ описание тех ужасов, которые даже на фоне жестокостей гражданской войны выглядят невероятно. С выводом названных авторов о том, что районы, которые контролировали различные атаманы, были территориями беззакония, нельзя не согласиться.

Отдельные интересные, но не получившие развития сюжеты есть в работах ВЛ. Воробьева, П.Т. Хаптаева, И.Ф. Плотникова и Г.Х. Эйхе. Первый из них отметил "вялое" начало работы следственных комиссий при Комуче. Автор необоснованно назвал Комитет защиты законности и порядка органом, предназначенным для принятия жалоб от населения в адрес Верховного правителя. Отмечая то, что тюрьмы Поволжья при Комуче были "забиты", В.Я. Воробьев ссылается не на архивы, а на работу В.В. Гармизы⁴¹.

П.Т. Хаптаев, кроме описания зверств карателей, лишь упомянул обычное право бурят как основу судопроизводства в 1918-1919 гг. в местах их компакт-ного проживания . И.Ф. Плотников только констатировал, что А.В. Колчак восстановил буржуазный суд, полицию (под названием милиция), политический сыск, многочисленные карательные органы⁴³. Важное суждение Г.Х. Эйхе о том, что карательная политика всех контрреволюционных правительств превзошла методы и приемы, практиковавшиеся царским правительством в борьбе против революции, не было им аргументировано⁴⁴.

В этот период был продолжен историографический анализ. В частности, увидела свет монография В.Б. Батоцыренова⁴⁵. Однако в ней рассматривались

Журов Ю.В. Енисейское крестьянство в годы гражданской войны. Красноярск, 1972. 175 с; Он же. Гражданская война в сибирской деревне. Красноярск, 1986.1% с.

⁴⁰ Чистяков Н.Ф. Разгром семёновщины // Неотвратимое возмездие. По материалам судебных процессов над
изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистических разведок. М, 1973. С.147-160;
Шалагинов В. Крах атамана Анненкова // Там же. С.90-109.

⁴¹ Воробьев В~Я. Крах меньшевистской контрреволюции Поволжья и Сибири в гражданской войне и интервен
ции: Дис.... канд. ист. наук. М.1969. С.89-90.

⁴² Хаптаев П.Т. Октябрьская социалистическая революция и гражданская война в Бурятии. Улан-Удэ, 1964.
С.32.

⁴³ Плотников И.Ф. Большевистское подполье на Урале и в Сибири в период иностранной военной интервенции
и гражданской войны (1918-1920,гг.). Свердловск, 1966. С.216.

⁴⁴ ЭЙхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М., 1966. С.135.

⁴⁵ Батоцыреиов В.Б. Советская историография Октябрьской революции и гражданской войны в Бурятии (1917-
1965 гг.). Улан-Удэ, 1967. 71 с.

только те работы, которые были посвящены деятельности большевистских организаций в тылу А.В. Колчака. Получила продолжение практика создания библиографических указателей. В одном из них нашли отражение достижения отечественных историков, однако тема книги было слишком широкой и проблема истории белой Сибири была представлена в ней эпизодически⁴⁶.

Известный исследователь истории гражданской войны на востоке России И.Ф. Плотников, подводя в 1983 г. итоги и определяя задачи дальнейшего изучения истории гражданской войны на Урале, писал о необходимости исследования большевистского подполья и партизанского движения. Он не назвал в качестве объектов исследования карательную политику, правоохранительные органы Российского правительства⁴⁷. Не упомянул эту тему при перечислении за-

j о

дач по изучению истории Комуча и В.В. Гармиза . Время раскрытия этой темы еще не наступило. В центре внимания исследователей по-прежнему находились различные аспекты деятельности большевистской партии.

Начало четвертому, современному, этапу (1985-2002 гг.) в изучении истории гражданской войны положила перестройка, переход к которой был провозглашен либерально настроенной группой в руководстве КПСС в апреле 1985 г. В изучении истории гражданской войны начало происходить то, что можно назвать "двоякой обусловленностью категорий развития науки в целом и конкретным предметом анализа в каждом случае"⁴⁹. Начала развиваться не только сама историческая наука, меняться предмет ее изучения, но и сами методы исследований.

В феврале 1987 г. Н.П. Ерошкин, выступая в Казани на Всесоюзной научной конференции "Великий Октябрь и гражданская война. Исторический опыт и современность", признал ненормальным то положение, когда в подавляющем

⁴⁶ Сибирь в период Великой Октябрьской социалистической революции, иностранной интервенции и граждан
ской войны (март 1917 -1920 г.): Библиогр. указатель. Новосибирск, 1973. 334 с.

⁴⁷ Плотников И.Ф. Основные итоги и задачи дальнейшего изучения истории большевистского подполья и пар
тизанского движения на Урале в период иностранной интервенции и гражданской войны (1918-1919 гг.) // Гра
жданская война на Урале: Тез. межвуз. регион, науч. конф. Челябинск, 1983. С.17-18.

⁴⁸ Гармиза В.В. О некоторых общих закономерностях возникновения, деятельности и ликвидации эсеро-
меньшевистских правительств // Банкротство мелкобуржуазных партий России, 1917-1922 гг.: Сб. научн. тр.
4.1. М., 1977.С.182-183.

большинстве работ действия противников революции не освещались. Историк призвал к более внимательному отношению к политическим институтам белогвардейских правительств. Другой докладчик - Л.М. Спирин предложил шире вводить в научный оборот белогвардейские документы⁵⁰.

В том же году инициатор перестройки - Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев в речи на XX съезде ВЛКСМ призвал ученых написать историю, "в которой не было бы белых страниц, субъективистских предпочтений и антипатий и ценность которой не зависела бы от конъюнктурных повет-рии

Однако для сбора материала, его осмысления, написания и опубликования таких работ потребовалось время. Решительные перемены начались только после августа 1991 г., когда в нашей стране стала кардинально меняться общественно-политическая ситуация. Это повлекло за собой постепенную смену методологических подходов в исторических исследованиях вообще и по этой тематике, в частности⁵².

Важные, в контексте нашего исследования, методологические замечания сделали в то время Ю.А. Поляков, В.И. Василевский и Г.А. Трукан. Анализируя в начале 1990-х гг. советскую историографию гражданской войны, Ю.А. Поляков сравнил контрреволюционный лагерь с тем фоном, на котором развертывались самые разнообразные события того периода. При этом роль белых была вспомогательной, а их место - второстепенным. Пора, - пишет историк, - сделать обе стороны равноправными субъектами исторического процесса.

Ю.А. Поляков критично признал, что в книгах, затрагивающих положение трудящихся на оккупированных противником территориях, речь идет, в основном, о большевистском подполье и партизанских действиях. Однако, - спра-

⁴⁹ Смолянский Н.И. Понятие и слово в языке историка // Новая и новейшая история. 1992. № 2. СЮ.

⁵⁰ Вопросы истории. 1987. № 10. С.115, 117.

⁵¹ Горбачев М.С. Молодежь - творческая сила революционного обновления. М., 1987. С29.

⁵² Штыка А.П. Гражданская война в Сибири в освещении белогвардейских мемуаристов. Томск, 1991. 133 с;
Голдин В.И. Гражданская война'в России в современной историографии // Гражданская война в России и на
Русском Севере. Проблемы истории и историографии. Архангельск, 1999. C.S; Звягин СП. Новый этап в изуче
нии истории белой Сибири // Литература последних лет по истории белой Сибири: библиограф, указатель /
Сост. СП. Звягин. Кемерово, 1999. СЗ-6.

ведливо отмечает исследователь, - жизнь большинства населения не сводилась лишь к борьбе против белогвардейцев и интервентов. Он признал изучение организации системы государственного, общественного и хозяйственного управления, деятельности народного образования и здравоохранения делом полезным и нужным. Особое внимание историк призвал уделить реальной народной жизни: демографии, условиям труда и быта. Он считал необходимым выявлять, в соответствии с принципами историзма, причины, порождающие насилие на каждом историческом этапе, видеть условия, общество, в котором оно происходило⁵³. Поддерживая это мнение Ю.А. Полякова, нельзя согласиться с его определением территории, контролируемой белыми, как "оккупированной". По нашему мнению, красные и белые имели равное право занимать ту или иную территорию России.

С близких позиций выступил Г.А. Трукан. Он пришел к выводу о том, что лишь устранение идеологических барьеров в начале 1990-х гг. привело историков к осознанию необходимости изучать обе стороны военного противостояния большевиков и их противников как "равноценные для научного исследования стороны явления"⁵⁴.

Эту мысль развил В.И. Василевский. Научный анализ истории революции и гражданской войны, по его словам, требует иного, чем раньше, подхода. Необходимо прежде всего признать, что обе стороны, революция и контрреволюция, имеют историческое право на войну. Одни имеют право восстать и защитить захваченную власть, другие - сражаться за возвращение власти и потерянной собственности. Необходимо, - считает В.И. Василевский, - признать равенство юридического статуса обеих сторон⁵⁵. Эту мысль следует поддержать.

Поляков Ю.А. Поиски новых подходов в изучении гражданской войны в России // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С.282-283; Он же. Гражданская война в России: поиски нового видения // История СССР. 1990. № 2. С. 101-102.

⁵⁴ Трукан ГЛ. Верховный правитель России // Отечественная история. 1999. № 6. С.29. ⁵³ Василевский В. Забайкальская белая государственность. Чита, 2000. С.3-4.

Свое место в современной российской исторической литературе занимает работа П.Н. Бушкова⁵⁶. В ней впервые рассматривается борьба белых против красных и красно-коричневых, которая шла в течение нескольких десятилетий. Однако в этой работе слишком мало внимания уделено анализу восточного лагеря белого движения.

В последнее время историки много и плодотворно работают над такой ключевой проблемой гражданской войны и нашего исследования, как террор. Они сделали важный шаг к тому, чтобы изучить не только сами факты террора, но характер и причины, его породившие⁵⁷. В.И. Шишкин под белым террором подразумевает внесудебную расправу над тысячами людей большевиками, советскими работниками, красногвардейцами, интернационалистами, беспартий-ными сторонниками Советской власти . На наш взгляд, перечень жертв белого террора можно продолжить за счет социалистов-революционеров, социал-демократов, анархистов, да и простых сибиряков, симпатии которых не принадлежали той или иной политической партии.

С выводами В.И. Шишкина не согласны А.Л. Литвин и Н.П. Рязанцев. Они придерживаются той точки зрения, что у белых террор не возводился в ранг государственной политики, как это было в Советской России⁵⁹. Это утверждение, как мы считаем, не является бесспорным. Действительно, в антибольшевистском лагере не было указа, подобного декрету СНК РСФСР о красном терроре. Однако руководители правительств, министры, генералы, управляющие губерниями и областями подписали немало указов, приказов и распоряжений, по жестокости ничем не отличавшихся от большевистских.

Бушков П.Н. Русские белые в борьбе за Россию против русских красных, сталинского террора, нацизма и коммунизма (1917-1994). Спб., 2001.414 с.

⁵¹ См. например: Террор. Трагедия революции: круглый стол // Литературная газета. 1990. 15 авг. С. 13; Фомин В.Н. Истоки насилия в период гражданской войны (1917-1922 гг.) // Гражданские войны. Политические кризисы. Внутренние конфликты. История и современность: Материалы Всерос. научно-метод. конф. учителей и работников высшей школы. Омск, 1998. С.25-30.

⁵⁸ Шишкин В.И. Дискуссионные проблемы Октября и гражданской войны // Актуальные проблемы истории
Советской Сибири. Новосибирск, 1990. С.25.

⁵⁹ Литвин АЛ. Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. Казань, 1995. С.ЗЗ; Рязанцев Н.П. История бело
го движения: некоторые итоги изучения // Актуальные вопросы российской военной истории: Материалы Два
дцать третьей Всерос. заоч. науч. конф. Спб., 2001. С. 149.

Член Приамурского Народного собрания Грачев на заседании 8 ноября 1921 г. заметил, что "крестьянству безразлично, кто наносит убытки: хунхузы, русские партизаны или белогвардейцы"⁶⁰. Жертвам того и другого террора было неважно являлся он частью государственной политики или нет. Результаты были одинаковыми.

Мнение А.Л. Литвина нашло возражение у В.Г. Бортневского. Он считает любой террор, чем бы он ни мотивировался, преступлением перед человечеством. Белый террор, справедливо полагал критик, показан в работе А.Л. Литвина поверхностно, иллюстративно, он как бы искусственно "привязан" к террору красному"⁶¹.

Свой взгляд на проблему террора имеет В.И. Василевский. Он считает, что сознательно отождествлялись понятия "белый террор" и бессудные расправы и наказания по приговорам белогвардейских судов. Такой подход, по мнению исследователя, не выдерживает критики. Нельзя оправдать бессудные расправы, пытки, насилия над мирным населением и пленными, независимо от того, кем они совершались. Это преступления против человечности. Но есть, продолжает В.И. Василевский, наказания по суду. И хотя они были суровыми со стороны тех и других, их можно объяснить как одно из средств зашиты красной или белой государственности . Исследователям еще предстоит установить уровень правовой подготовки, личностные качества членов военно-полевых судов, выносивших столь жестокие приговоры.

Одним из первых о характере белого террора задумался В.П. Булдаков. По его мнению, "белый террор, исходящий от более цивилизованных слоев общества, чаще приобретал истероидные формы; красный террор ...оказался отмечен сочетанием растущего безразличия к жертве и механистичной массовид-ности" . В этом контексте можно сделать несколько замечаний. Первое касает-

⁶⁰ ГАПК. Ф.1495. Оп.1. Д.6. Л.22.

⁶¹ Отечественная история. 1994. № 4-5. С.284.

⁶² Василевский В. Забайкальская белая государственность. Чита, 2000. С.4.

⁶³ Булдаков В.П. Революция, насилие и архаизация массового сознания в гражданской войне: провинциальная
специфика // Белая гвардия: Альманах. № б "Антибольшевицкое повстанческое движение". М.: Посев, 2002.
С.9.

ся уровня цивилизованности исполнителей актов белого террора. Очевидно, он был не столь высок, как представляется В.П. Булдакову, если офицеры позволяли себе расправы, не уступавшие по жестокости действиям красных. Во-вторых, у нас есть серьезные сомнения в том, что офицеры были более человечны к своим жертвам, чем их противники. Наконец, действия офицеров также отличались "механистичной массовидностью".

Было бы несправедливо обойти вниманием описанные в ряде публикаций попытки антибольшевистских властей обуздать насилие и террор. В.В. Рыбников и В.П. Слободин пришли к выводу, что самая широкая демократия Комуча не спасла его от массового террора⁶⁴. А.В. Калягин и В.Н. Парамонов приводят примеры нескольких попыток членов Комуча "обуздать" военно-полевые суды и следственные комиссии, но им это не удалось. Более того, в Самаре официально существовала даже система заложничества⁶⁵.

Завершая сюжет о насилии и терроре в гражданской войне, следует отметить следующее. За последние годы отечественные историки сделали важный шаг от описания многочисленных фактов белого террора к изучению его причин и объекта. Существенным по форме, но не по содержанию, на наш взгляд, явился вывод о том, что белый террор, в отличие от красного, не был возведен в ранг государственной политики. В этой связи правы те исследователи, которые при анализе малоизученного красного террора не забывают о терроре белом.

Вместе с тем тема террора полностью еще не исчерпана. Мы считаем продуктивной разработку идеи Е. Дюринга, над которой в свое время иронизировал Ф. Энгельс: "Всякое насилие деморализует того, кто его применяет"⁶⁶. До сих пор нет серьезного труда, который бы проанализировал влияние насилия как на карательные органы большевиков, так и на соответствующие органы их противников.

⁶⁴ Рыбников В.В., Слободин В.П. Белое движение в годы гражданской войны в России, Сущность, эволюция и

некоторые итоги. М., 1993. С.44.

^Калягин А.В., Парамонов B.H. 'Третий путь" в гражданской войне (опыт деятельности Самарского Комуча):

Уч. пособие Самара, 1995. С.19.

⁶⁶ Цит. по: Энгельс Ф. Антидюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. М.,

1988. С.185.

Исторический опыт, - полагает Б.Л. Губман, - является итогом познавательного и духовно-практического освоения человеком социального мира в динамике его временного становления. Он концентрируется не только в знании, но и в ценностных представлениях⁶⁷. В связи с этим многим российским государственным и общественным деятелям, военным и простым гражданам пора понять невысокую эффективность, более того, бесперспективность применения насилия и террора для достижения политических целей. В случаях, когда применение насилия, тем более в гражданской войне, неизбежно следовало и следует минимизировать число его жертв.

На проблему, имеющую для нашего исследования методологический характер, указал М. Блок. По его мнению, "...надо лучше понимать душу человека, хотя бы для того, чтобы вести неизбежные битвы, а тем паче, чтобы их избежать, пока еще есть время"⁶⁸. Одним из первых о специфике психологии россиян периода гражданской войны задумался Л.М. Спирин. У этих людей была, -считал он, - особая психология, особые взгляды на многие вещи, которые нам не всегда понятны⁶⁹.

На необходимость изучать обыденную жизнь россиян указал А.Я. Гуре-вич. По его мнению, "повседневность - то, что и составляет жизнь человека, -бесследно исчезла из истории, вернее, она в ней и не допускалась" . Поэтому большинство работ по истории того периода содержат описание армейских операций либо действий партизан. Эту идею развили сразу несколько отечественных историков. "Следует досконально представлять, - справедливо считают П.В. Волобуев и В.П. Булдаков, - быт, нравы, мораль и "новые" (скорее "перевернутые") стереотипы поведения того времени; ...отношение к собственности, восприятие преступности, потребность в наркотизации, вульгаризация половых отношений, ощущение смерти"⁷¹.

Губман Б.Л. Смысл истории. Очерки современных западных концепций. М., 1991. С. 17.

⁶⁸ Блок М. Апология истории или ремесло историка / Пер. с фр. Изд. 2-е, доп. М., 1986. С.82.

⁶⁹ Спирин Л.М. Террор. Трагедия революции // Литературная газета. 1990. 15 авг.

⁷⁰ Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. 1991. № 2-3. С.25.
Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. 1996.

№ 5-6. С.35.

И.В. Михайлов предложил начать переосмысление гражданской войны. Для этого надо перенести центр тяжести с политической ее истории на социальную и психоментальную. Очевидным для него является то, что изучение истории белого движения отечественным авторам стоило бы начать с вещей со-вершенно элементарных: быта, нравов, психологии рядовых его участников .

Таких же взглядов придерживается и И.Я. Биск .

Еще дальше пошла Е.В. Гутнова. Она не только отметила исчезновение из поля зрения советских историков, за немногим исключением, вопросов индивидуальной и социальной психологии творцов истории, роли обычаев, нравов, мироощущения и миросознания. Исследователь была убеждена, что эти факторы и в рутинной повседневной жизни, но особенно в моменты наиболее острых социальных напряжений, оказывали воздействие на ход истории, на форму развития событий⁷⁴. Здесь есть значительная доля истины. Однако не следует забывать о логике и алогизме многих исторических событий и явлений, а также о влиянии на действия людей многих факторов. В этом контексте наиболее полно повседневная жизнь россиян на примере Урала в условиях гражданской войны нашла отражение в книге И.В. Нарского⁷⁵.

Л.Н. Пушкарев взглянул на эту проблему под своим углом. "Придется еще раз признаться, - пишет он, - что мы вновь отстали от Запада - на этот раз в сугубо теоретическом плане. Слишком много сил и времени уделяла советская историческая наука выявлению социально-экономических, классовых и партийных факторов, влияющих на поведение человека (либо социального страта) в тех или иных условиях. И очень мало изучено значение таких ментальных факторов, как чувства, симпатии, склонности, душевные предпочтения и прочее, хотя именно они-то порою могут весьма существенно влиять на ход исто-

Михайлов И.В. Быт, нравы и психология белого офицерства: к постановке проблемы // Революция и человек. М., 1997. С.143-169.

⁷³ Биск ИЛ. Размышления о преподавании истории. Тамбов, 1999. С.35.

⁷⁴ Гутнова Е.В. Историческая наука в условиях идеологического диктата: к вопросу об оценке советской исто
риографии // Диалог со временем: историки в меняющемся мире. М., 1996. С.23.

НарскиЙ И.В. Жизнь в катастрофе. Будни населения Урала в 1917 -1922 г. М., 2001.614 с.

рических событий, а порою определять их" . Действительно, сугубо личностный фактор при анализе тех или иных явлений или процессов большинством отечественных историков опускался.

Ближе всех к теме нашего исследования подошел В.Г. Бортневский. Он мотивированно написал о том, что несомненный интерес представляет исследование формирования системы управления, особенностей работы высших, центральных и местных органов на оккупированной белыми территории, попытки координации политики различных белогвардейских правительств, анализ роли армии и карательно-репрессивных органов. Он считал необходимым провести комплексное исследование идеологии, политики и практики террора, выявить место и роль карательно-репрессивного аппарата в политической системе как лагеря революции, так и контрреволюции⁷⁷.

Попытка материализовать эту идею была сделана в монографии Г.А. Тру-кана⁷⁸. Однако в ней речь в основном идет о политическом аспекте деятельности антибольшевистских правительств. Функционирование правоохранительных органов в ней не рассматривается. Автор приводит уже известные высказывания руководителей этих режимов о приверженности демократии, указывает на многочисленные факты террора. Не является оригинальной и критическая оценка автором руководителей Комуча: "Все они не имели никакого опыта государственного руководства и случайно оказались на политической сцене такого масштаба"⁷⁹. Сказанное в полной мере относится к руководителям восточного лагеря контрреволюции, а также к руководителям Советской России, которые сумели одержать верх в противоборстве. Очевидно, дело заключалось не только и не столько в наличие опыта "государственного руководства" или случайности "попадания во власть". Решающую роль сыграли личностные качест-

Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история. 1995. № 3. С.165.

⁷⁷ Бортневский В.Г. Красный и белый террор гражданской войны // Сквозь бури гражданской войны / Под ред.
Б.И. Голдина. Архангельск, 1990. С. 101-125.

⁷⁸ Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. M., 2000.255 с.
⁷⁵ Там же. С.30.

ва советских вождей, наличие в их распоряжении такого властного инструмента, как большевистская партия с ее аппаратом ЦК-

В последнее время увидели свет несколько интересных работ по истории

Комуча . Статья Н.П. Дмитриева до сих пор остается единственной большой публикацией об этом государственном образовании в контексте нашей темы. В ней анализируются многие нормативные акты Комуча, описывается деятельность следственных комиссий и их состав, приводится много фактов белого террора. В монографии А.Л. Литвина провозглашен новый подход к освещению деятельности советских органов власти и Комуча. Однако в работе по-прежнему превалирует описание военных операций, а про красный террор говорится больше, чем про белый.

Жизнедеятельность белой Сибири также стала полноправным объектом изучения. Своеобразным показателем внимания к теме, демонстрацией достижений в ее раскрытии стали специализированные научные конференции "История белой Сибири", проходившие в Кемерове в 1995, 1997, 1999, 2001 гг. Историки приступили к анализу тех проблем, которые ранее были обойдены их вниманием. Здесь можно назвать такие вопросы, как государственное строительство, политическая и общественная жизнь, экономическая и финансовая политика, попытки решения рабочего и аграрного вопросов, национальных проблем, создание армии, развитие образования, науки и культуры, повседневная жизнь сибиряков. Особо следует выделить появившийся интерес к изучению формирования и функционирования системы правоохранительных орга-нов⁸¹.

Современный этап историографии выгодно отличается появлением первых работ, посвященных деятельности милиции и судов. Значительный вклад в

Дмитриев Н.П. Временный Прикамский комитет членов учредительного собрания - орган власти мелкобуржуазной контрреволюции в Удмуртии в 1918 г. (очерк возникновения и деятельности) // Гражданская война в Удмуртии: Сб. ст. Ижевск, 1988. С.90-126; Литвин А.Л., Скибинская СБ. Современная англо-американская историография гражданской войны в Поволжье. Казань, 1990. 109 с; Литвин А.Л. Казань: время гражданской войны. Казань, 1991. 174 с.

⁸¹ См. подробнее: Литература последних лет по истории белой Сибири. Библиогр. указатель / Сост. СП. Звягин. Кемерово, 1999.68 с.

изучение этой проблемы внес А.Н. Никитин . Он заметил, что отечественные историки криминальную сторону гражданской войны вообще не принимали во внимание. Среди составляющих преступность тех лет историк обоснованно называет самосуды, коррупцию и спекуляцию. Проявления уголовного характера, по его мнению, нередко отождествлялись с антиправительственными выступлениями. Заслуживает внимание мнение, что до середины 1919 г. правоохранительные органы и газеты Сибири не видели разницы между партизанским движением и организованной преступностью, что стало одной из предпосылок поражения режима.

Исследователь первым применил термин "правоохранительная политика" по отношению к деятельности "белых" правительств. Автор уделил большое внимание подбору кадров в правоохранительные органы. Он указал на стремление А.В. Колчака укомплектовать суд, прокуратуру и милицию людьми с юридическим образованием и опытом практической работы по специальности. Исследователь показал устройство судебных установлений и Правительствующего Сената. Говоря об инициативе министра юстиции Г.Г. Тельберга по созданию "Комитета по обеспечению порядка и законности", А.Н. Никитин повторил критику в его адрес со стороны Г.К. Гинса. По мнению последнего, комитет не обрушился и не уничтожил ни одного гнезда беззакония. На наш взгляд, было бы справедливее говорить о целом ряде отмененных им нормативных актов, которые не соответствовали законодательству. А.Н. Никитин высказал верное суждение о том, что коррупция в Сибири пронизала все сферы жизни общества и режим в борьбе с ней оказался бессилен. Справедливости ради можно заметить, что эта задача не по плечу правоохранительным органам во многих странах и сегодня.

⁸² Никитин А.Н. Источники по истории гражданской войны в Сибири и их использование в советской исторической литературе: Дис. ... д-ра ист. наук. Томск, 1992. С.64; Он же. Документальные источники по истории гражданской войны в Сибири. Томск, 1994. 164 с; Он же. Милиция Российского правительства Колчака и ее" роль в борьбе с общеуголовной и организованной преступностью. М., 1995. 77 с; Он же. Источники и литература о месте и роли юристов в противобольшевистском движении (1918-1919 гг.) // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: Тез. докл. межгос. научно-теор. конф. Т.2. Иваново, 1995. С.294-295; Он же. Органы государственной власти "белой" России: борьба с должностными преступлениями. М., 1997.68 с; Он же. Колчак проиграл мафии // Милиция. 1997. Jfell. С.50-51.

А.Н. Никитин считает, что изменения к лучшему в борьбе против преступности стали проявляться после 18 ноября 1918 г., т.е. после прихода к власти А.В. Колчака. Он выявил такую важную характеристику установившегося режима, как трудноуловимая грань между законом и актом исполнительной власти. По мнению исследователя, это даже лучше, ибо способствовало оперативности. Однако принцип разделения властей предусматривает отличия между ними.

Рассуждая о попытках омской администрации департизировать милицию, историк пишет о выходе В.Н. Пепеляева из партии народной свободы после вступления в должность директора департамента милиции. Однако, - считает А.Н. Никитин, - В.Н. Пепеляев сохранил с ней связь. Фактически, полагает он, под флагом департизации обеспечивалось влияние на органы государственной власти партии кадетов. Мы разделяем это мнение.

Историк проанализировал взаимоотношения гражданской и военной власти. Он справедливо считает, что атмосфера насилия, в которой военные вели себя как оккупанты, разлагающе действовала на саму милицию. Пресечь злоупотребления и даже преступления чинов милиций в обстановке гражданской войны, справедливо считает А.Н. Никитин, было невозможно. Решение данной задачи затрудняла сама сущность власти, ее авторитарный характер, отсутствие контроля над действиями милиции со стороны общественности.

В работах А.Н. Никитина содержатся важные выводы. В частности, о том, что правоохранительная практика быстро разошлась с намерениями. Милиция, созданная для защиты личности и общества, в результате эволюции противо-болыпевистского движения превратилась в инструмент поддержки правящего режима и выполняла несвойственные ей функции. "Беспредел" уголовной преступности и политические репрессии вызвали недовольство населения Сибири. Это, в свою очередь, стало одной из причин краха колчаковского режима.

А.Н. Никитин высказал несколько соображений, которые могут быть предметом дискуссии. Значимое суждение историка о том, что организованная

преступность в "колчакии" появилась в конце лета 1919 г., не подкреплено доказательствами.

Исследователь считает, что МВД было против привлечения частных средств для финансирования милиции. Однако так было не всегда. Когда министром стал В.Н. Пепеляев, положение кардинальным образом изменилось. Спорным, на наш взгляд, является вывод А.Н. Никитина о том, что в кадровой политике произошел отказ от классового принципа и была сделана ставка на профессионализм и нравственные качества. Отчасти это верно. Однако в массе своей сибирская милиция была укомплектована личным составом совсем иных качеств. Здесь и сам исследователь противоречит себе, приводя многочисленные примеры произвола со стороны милиции.

Заслуживает анализа вывод историка о том, что, добившись заметных успехов в противодействии общеуголовной преступности, режим проиграл свою партию тогдашней "мафии". Мы считаем неправомерным употребление понятия "мафия" для характеристики преступности периода гражданской войны.

Нуждается в конкретизации мысль о том, что сильная власть из условия возрождения России стала препятствием для этого. Речь идет о характеристике режима А.В. Колчака, в отличие от демократического Западно-Сибирского комиссариата, как авторитарного. Сама сущность режима, как считает А.Н. Никитин, несла ему угрозу. Здесь уместно задаться вопросом: "Была ли власть Верховного правителя А.В. Колчака сильной и можно ли его режим назвать диктаторским?". Анализ внутренней политики адмирала не позволяет нам дать на этот вопрос положительный ответ.

А.Н. Никитин справедливо считает, что еще подлежит изучению правовая система и система права белой России, правотворческая деятельность и правоприменительная практика, структура и кадровый состав правоохранительных органов. Историк находит крайне важным выяснить, являлся ли террор составной частью государственной политики, проводился ли он белогвардейским правительством или же ответственность несет прежде всего и главным образом

репрессивный аппарат. А.Н. Никитин предлагает также установить, как влияла практика белогвардейцев и их союзников на ход и продолжительность, глубину и жестокость гражданской войны. Публикации этого историка вызвали интерес. Его докторскую диссертацию В.И. Тымчик назвал первой работой, преодолевшей "узость методологических подходов"⁸³. Принимая во внимание значение публикаций А.Н. Никитина, непонятно, почему отсутствует его имя в историографическом обзоре Т.А. Немчиновой, посвященном сибирской милиции тех лет .

Деятельность милиция нескольких регионов России в тот период стала предметом изучения в кандидатских диссертациях ММ. Степанова, И.Е. Карпова, А.И. Семенова и С.Ф. Феоктистова. Историко-правовое исследование М.М. Степанова стало первым диссертационным сочинением, целью которого явилось изучение структуры и основных направлений деятельности органов внутренних дел, специфика правового регулирования, особенности их функционирования в условиях гражданской войны. Объектом исследования стал государственно-правовой статус органов внутренних дел, а предметом - организационно-правовая основа деятельности, кадровый состав и материально-техническое обеспечение, а также основные направления деятельности названных органов.

Определение круга исследованных им проблем основывалось на том подходе к пониманию системы органов внутренних дел, который существовал в России до октября 1918 г. Поэтому диссертант, кроме деятельности милиции, аппарата предварительного расследования и т.п., рассматривал работу исправительно-трудовых учреждений.

Обоснованно мнение М.М. Степанова о том, что правовая основа деятельности органов внутренних дел авторитарных режимов была заимствована

⁸³ Тымчик В.И. Гражданская война и иностранная интервенция на востоке России (1918-1922 гг.): проблемы
информативности источников: Дне.... д-ра ист. наук. М., 1995. С.58,261-273

⁸⁴ Немчинова Т.А. Белая сибирская милиция: современная отечественная историография проблемы // Силовые
структуры как социокультурное явление: история и современность: Материалы междунар. научно-практ. конф.
7 мая 2001 г. Иркутск, 2001. С.166-167.

из законодательства царской России. Не вызывает возражений утверждение исследователя о недостаточном финансировании милиции, а также о преступности в ее среде. Заслуживает положительной оценки проведенный диссертантом анализ деятельности милиции по охране общественного порядка, по борьбе с общеуголовной преступностью и бандитизмом, по предварительному расследованию и следствию.

В работе содержатся выводы по уровню организации и деятельности органов внутренних дел, который не соответствовал чрезвычайным условиям военной обстановки. Преступность из социальной проблемы превратилась в политическую проблему. Это, в свою очередь, в определенной степени повлияло на поражение белых режимов⁸⁵.

Работе М.М. Степанова присущи и недостатки. При ее достаточно солидной источниковой базе, насчитывающей 24 фонда ГАРФа, только два из них касаются органов внутренних дел Российского правительства. Таким образом, как и во многих других исследованиях из центра России, "сибирская" проблематика проходит "через запятую"⁸⁶. Вызывают возражения два вывода диссертанта. Во-первых, утверждение о повсеместном увеличении штатов милиции. Во-вторых, вывод о том, что в Сибири отношение к бывшим полицейским и жандармам не было, как пишет диссертант, нейтральным. Сибирская милиция активно комплектовалась за счет именно этой категории лиц.

Диссертация И.Е. Карпова также имеет немало достоинств. Одно из них состоит в подробном показе процесса формирования милиции в Самарской губернии⁸⁷. Их могло быть больше, если бы исследователь сумел расширить ис-точниковую базу своей работы за счет фондов Комуча в ГАРФе и в ГАСамО.

С.Ф. Феоктистов указывает такие способы заполнения вакансий в милиции, как набор милиционеров из числа беженцев и привлечение бывших поли-

⁸³ Степанов М.М. Органы внутренних дел белых правительств в период гражданской войны: Дис. ... канд. юр. наук. М., 1998.242 с.

⁸⁶ Не уделил достаточного внимания восточному лагерю белого движения и другой автор. См.: Бутаков ЯЛ. Гражданская война в России: альтернативные модели государственного строительства и управления. Уч. пособие. М., 2001. 54 с.

цейских. Кроме этого, диссертант справедливо пишет о принятии новых нормативных актов и о борьбе руководства против милицейского беззакония, за чистоту ее рядов⁸⁸. Невозможно получить целостную картину функционирования колчаковской милиции на Южном Урале по работе А.И. Семенова . Едва ли это можно объяснить только непродолжительным сроком ее существования.

На важную проблему перерождения сибирской милиции указали Н.А. Скорикова и В.К. Довгяло. По мнению первой, милиция из защитника правопорядка превратилась при А.В. Колчаке в орган подавления политических противников. Как считает В.К. Довгяло, перерождение милиции от защиты прав и свобод граждан к охране правопорядка стало одной из причин поражения омского режима⁹⁰. Мы считаем, что одна из целей правопорядка заключается в неуклонной защите прав и свобод граждан.

В работах, посвященных истории местной милиции, обойдена вниманием передача сибирской милиции ранней осенью 1918 г. из ведения местного самоуправления в подчинение МВД⁹¹.

На этом фоне выгодно выделяется работа В.И. Василевского, которая содержит специальную главу "Правоохранительная система белого режима". В ней автор справедливо пишет, что для советских авторов белое движение было противоправно, а его руководители являлись государственными преступники. Эмигранты, в свою очередь, выступали против большевиков, считая их власть незаконной.

"В отличие от других, гражданская война, - пишет В.И. Василевский, - не регламентировалась нормами международного права, и каждая воюющая сто-

⁸⁷ Карпов И.Е. Организационно-правовые основы становления и деятельности органов милиции Самарской гу
бернии (1917-1925 гг.): Дис ... канд. юр. наук. Саратов, 1998.230 с.

⁸⁸ Феоктистов С.Ф. Милиция Забайкалья в 1917 - начале 1930-х годов: Дис.... канд. ист. наук. Спб., 1999. 200 с.

⁸⁹ Семенов А.И. Правоохранительные органы на Южном Урале в годы революций и гражданской войны: Дис.
... канд. ист. наук. Челябинск, 2000.219 с.

⁹⁰ Скорикова Н.А. Отряд милиции особого назначения при Управляющем Иркутской губернией П.ДЛковлеве
(Опыт формирования и применения в условиях гражданской войны) // Силовые структуры как социокультурное
явление: история и современность: Материалы междунар. научно-практ. конф. 7 мая 2001 г. Иркутск, 2001.
С.221-223; Довгяло В.К. Деятельность колчаковской милиции в Пермской губернии: социально-культурный
аспект// Там же. С.191-193.

рона руководствовалась своим пониманием права, что на практике вело к исключительной жестокости обеих сторон"⁹². Невозможно "облечь гражданскую войну в правовые нормы"⁹³.

Предметом особой, как считает автор, заботы белого режима в Сибири было создание и укрепление правоохранительных органов и прежде всего органов государственной безопасности. В главе рассказывается о следственных комиссиях (полномочия и состав), о возобновлении деятельности судов и прокуратуры, о работе военно-полевых судов и милиции.

В.И. Василевский, приводя многочисленные примеры нарушения законности, сообщает о попытке атамана Г.М. Семенова обуздать террор. Не вызывает сомнения и вывод автора о том, что бессудная карательная политика ослабила белый режим⁹⁴.

Деятельность правоохранительных органов фрагментом вошла в публикации группы авторов. Л.В. Некрасова первая написала о попытке омских властей положить предел незаконным действия военных. Для этого был создан специальный комитет в составе министров: внутренних дел, военного и министра юстиции под председательством последнего. В публикации анализируются нормативная база его деятельности и принятые решения. Следует отметить, что сибирские газеты широко публиковали постановления упомянутого комитета об отмене незаконных приказов и распоряжений высокопоставленных должностных лиц⁹⁵. Вместе с тем в статье нет анализа эфективности работы этого формирования.

Получила дальнейшее развитие проблема участия военных в установлении порядка в тылу. В этой связи заслуживает внимания статья Е.А. Бушарова.

⁹¹ Кононов A.M. Местная полиция (милиция) и местное самоуправление в России: неразрывная связь н общая
история // История государства и права. 1999. № 3. С.45; Калинникова Е.А. Из истории становления и развития
местной милиции в России // Государственная власть и местное самоуправление. М., 1999. № 1. С.31-34.

⁹² Василевский В.И. Забайкальская белая государственность. Чита: Поиск, 2000. С.20.

⁹³ Ларьков Н.С. Армия и борьба за власть в Сибири в конце 1917 -1918 гг.: Дис.... д-ра ист. наук. Томск, 1996.
575 с.

⁹⁴ Василевский В.И. Указ. соч. С.3,37-47.

⁹⁵ Некрасова Л.В. Комитет по обеспечению порядка и законности (К вопросу о взаимоотношениях центральной
и местных властей в период колчаковщины) // Проблемы местного управления Сибири XVII - XX веков. Реги
он, научи, конф.: Тез. докл. Новосибирск, 1996. С.47-52.

Это редкий случай, когда исследователь ставит и последовательно раскрывает вопросы: какие меры белых против населения считались преступными; что предпринималось для их пресечения; какие действия населения, с точки зрения колчаковцев, считались преступными; как они пресекались; какие воинские преступления были распространенными. Кроме этого, Е.А. Бушаров рассматривает причины преступности вообще⁹⁶.

Деятельность колчаковской контрразведки, активно боровшейся против большевистского подполья, плодотворно изучает Н.В. Греков. Его публикации содержат анализ нормативной базы, дают представление об организационном строении, подборе кадров и методов работы этих органов. Исследователь справедливо отмечает участие контрразведки в борьбе с уголовной преступностью⁹⁷. Следовало бы указать на причины привлечения этого органа, имеющего специфические функции, к борьбе с криминалом.

В работе В.П. Баканова есть глава, посвященная террору военных в отношении населения. Автор считает, что в условиях войны военачальники могут отдавать вынужденные приказы, толкающие исполнителей на несоразмерно жестокие меры. В.П. Баканов приводит пример гуманного отношения генерала М.В. Ханжина к приговорам военно-полевых судов. На правах командующего армией он заменил смертный приговор 13 железнодорожникам бессрочными каторжными работами. Однако генерал оставил в силе приговор в отношении 32-х челябинских подпольщиков, казненных в ночь на 18 мая 1919 г. в Уфе⁹⁸.

Свое место в историографии гражданской войны в Сибири занимает статья Н.С. Ларькова. Это первая публикация о командире одного из карательных отрядов В.И. Сурове, основанная на документах. Причиной участия этого офицера в репрессиях историк называет то, что В.И. Суров предпочел расправлять-

⁹⁶ Бушаров Е.А. Преступления военнослужащих сибирской белогвардейской армии и местного населения в То
больской губернии летом - осенью 1919 г. (по белогвардейским материалам) // Ежегодник. 1992. Тюменский
областной краеведческий музей. Тюмень, 1994. С. 174-185.

⁹⁷ Греков Н.В. Формирование контрразведывательной службы армии Колчака // История "белой" Сибири: Тез.
научн. конф. Кемерово, 1997. С.59-61; Он же. Контрразведка и органы государственной охраны белого движе
ния Сибири (1918-1919 гг.) // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. № 5. Омск,
1997.С.209-221.

⁹⁸ Баканов В. Горькое золото погон. Магнитогорск, 1997.128 с.

ся с плохо вооруженными крестьянами, чем с регулярной Красной Армией. К

w j 99

сожалению, автор статьи не указал источника такой информации .

В.Г. Медведев сделал вывод о том, что, в условиях всесилия военных, неприкосновенность личности стала фикцией, т.к. положение о ведомстве охраны государственного порядка давало право ареста любых лиц и производство обыска в любое время. Вместе с тем он только упомянул про окружные суды и мировых судей и обошел вниманием деятельность адвокатов¹⁰⁰.

Несколько важных замечаний по нашей тематике содержит монография Ю.Н. Ципкина. В ней справедливо говорится о сепаратистском характере "ата-манщины". Он сообщает, что казаки атамана Г.М. Семенова грабили даже представителей имущих классов. В публикациях Ю.Н. Ципкина есть неоднократные упоминания о произволе и "диком" терроре. Привлекает внимание вывод исследователя о том, что "демократически-правовое" устройство Белого Приморья не было ни демократическим, ни правовым¹⁰¹. После анализа правоохранительной практики этого региона мы придерживаемся такого же мнения.

В диссертации В.П. Слободана при перечислении проблем исследователей на ближайшее будущее только под номером 8 из 9 названа задача охарактеризовать систему организации власти. Однако у него нет ни слова о необходи-

мости анализа правоохранительной практики .

В.Д. Зимина в своем объемном труде лишь однажды сделала замечание по нашей теме. Она процитировала известную оценку СП. Мельгунова о реальности суда присяжных в условиях гражданской войны, не посчитав нужным ее прокомментировать¹⁰³. В книге Л.А. Юзефовича предпринята удачная попытка разобраться в феномене "атаманщины" на примере барона Р.Ф. Унгерна

Ларьков Н.С. Капитан Суров // Земля Асиновская. Томск, 1995. С.144-160.

¹⁰⁰ Медведев В.Г. Белое движение в Среднем Поволжье в 1918-1919 гг.: Дис. ... канд. ист. наук. Ульяновск,
1995. С.155, 194.

¹⁰¹ Ципкин Ю.Н. Белое движение на Дальнем Востоке (1920-1922 гг.). Хабаровск, 1996. С.8,18,76,102.

¹⁰² Слободин В.П. Белое движение в годы гражданской войны в России: сущность, эволюция, итоги (1917-1922
гг.): Автореф.... канд. ист. наук. М., 1994. С.13.

¹ Зимина В. Д. Белое движение и российская государственность в период гражданской войны. Волгоград, 1997. С.432.

фон Штернберга . Мы считаем, что апологетическое отношение автора к этой личности не должно затмевать беззаконий, творившихся при нем. Важную проблему казачьего сепаратизма поставил в центр своего исследования И.Б. Белоусов. Вместе с тем в работе нет анализа этого явления среди казачьих войск на востоке России¹⁰⁵.

Многие современные авторы до сих пор пользуются устаревшей, на наш взгляд, терминологией. О.Ю. Никонова вновь пишет о том, что военный переворот 18 ноября 1918 г. в Омске произошел "под залпы"¹⁰⁶. Общеизвестно, что приход к власти А.В. Колчака был совершен мирным путем и обошелся без крови. Существование "колчаковщины" Н.В. Сорокина снова называет "вражеской оккупацией". Однако белые имели такое же право на власть, как и

красные .

Достойна изучения социальная база антибольшевистских правительств на востоке России. Свою точку зрения, отличающуюся диалектикой, на позицию населения Сибири высказал А.А. Мышанский. Сибирская буржуазия во второй половине 1919 г., как он считает, начала дистанцироваться от режима А.В. Колчака. Причинами, по мнению исследователя, были высокие налоги и "обмен керенок" без соответствующей компенсации их владельцам.

Однако в оценке А.А. Мышанского есть внутреннее противоречие. Единственной социальной группой, постоянно поддерживавшей антибольшевистские режимы, он считает население городов. Исследователь часто употребляет в этой связи понятие "обыватели", но не дает своего понимания этого термина. Вместе с тем в первой половине 1919 г. единственной массовой группой населения Сибири, которая поддерживала режим А.В. Колчака, было, как он считает, казачество. Оно являлось его надежной опорой на протяжении всей граж-

¹⁰⁴ Юзефович Л. Самодержец пустыни: феномен судьбы барона Р.Ф. Унгерна // Дружба народов. 1992. № 9.
С. 14-98.

¹⁰⁵ Белоусов И.Б. Казачий сепаратизм в России (1917-1920 гг.): истоки, сущность, последствия: Дис. ... канд.
ист. наук. М., 1998.220 с.

Никонова О.Ю. Социально-экономическая политика правительств "демократической контрреволюции" и диктатуры Колчака на Урале (1918-1919): Дис.... канд. ист. наук. Челябинск, 1996.254 с.

данской войны . Следовало бы более точно определить социальную базу антибольшевистских режимов. Свое мнение по этому вопросу мы выскажем в пятой главе.

Нами отмечены и фактические ошибки. В.А. Лапандин считает, что при Комуче судебные следственные комиссии сочетали функции прокуратуры, судов и нотариата¹⁰⁹. На самом деле они занимались только расследованием службы подозреваемых при советской власти. Не отвечает действительности сообщение Л.А. Шиканова о том, что при формировании 4 ноября 1918 г. Всероссийского Временного правительства Михайлов возглавил МВД¹¹⁰. Человек с такой фамилией никогда не был в те годы в Сибири министром внутренних дел. Е.В. Волков неверно использует понятия "военно-окружной суд" и "военно-полевой суд" как тождественные¹¹¹. Вызывает возражение характеристика А. Д.

Казанчиевым колчаковского режима как тоталитарного . На наш взгляд, "колчакия" не обладала всеми признаками такого режима. Г.А. Трукан трижды на двух страницах называет министра внутренних дел Временного Сибирского и Российского правительств А.Н. Гаттенбергера А.Н. Гаттенбергом¹¹³.

Заслуживает положительной оценки попытки историков и мемуаристов, особенно предпринятые в последние годы, персонифицировать деятельность правоохранительных органов. Опубликованы книга о Г.Б. Патушинском, статьи о министрах внутренних дел А.Н. Гаттенбергере и В.Н. Пепеляеве¹¹⁴. Однако

Сорокина H.B. Историки о судьбе большевистского подполья Среднего Урала // Великий Октябрь и социалистическое строительство на Урале и в Сибири в переходный период (проблемы историографии и источниковедения). Тюмень, 1987. С.51.

¹⁰⁸ Мышанский А.А. Отношение населения Сибири к "белому" режиму в период колчаковщины // Гражданская
война на востоке России: проблемы истории. Бахрушинские чтения 2001 г.: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск,
2001. С117,120-121,124,133-135.

¹⁰⁹ Лапандин В.А. Комуч: структура власти и политическая деятельность: Дис.... канд. ист. наук. Самара, 1997.
С.90-97.

¹¹⁰ Шиканов Л.А. Сибирская контрреволюция на начальном этапе гражданской власти (октябрь 1917 - ноябрь
1918 гг.): Дис.... канд. ист. наук. Томск, 1989. С.152.

¹¹¹ Волков Е.В. Колчаковские офицеры: опыт исторического исследования. Челябинск, 2001. С.224-226.
^1,2Казанчиев А.Д. Уфимская Директория 1918 года: Дис.... канд. ист. наук. Уфа, 1995.263 с.

¹¹³ Трукан Г.А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000. С.86-87.

¹¹⁴ Звягин СП. Министр юстиции Г.Б.Патушинский: Биогр. очерк. Красноярск, 2001. 92 с; Он же. Гатгенбер-
гер Александр Николаевич // История "белой" Сибири в лицах. Биогр. справочник / Сост. СП. Звягин. Спб.:
Нестор, 1996. С10-15; Ахметьева Н.П. А.Н.Гаттенбергер и его родственники в Гражданской войне // История
белой Сибири: Тез. 3-й науч. конф. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. С.177-181; Вибе П.П. Пепеяяев Виктор
Николаевич // Омский историко-краеведческий словарь. М., 1994. С202-203; Гронский П.П. B.H. Пепеяяев //

анализу деятельности Г.Б. Патушинского на посту министра юстиции Временного Сибирского правительства уделено слишком мало места. Что касается статьи П.П. Тройского о В.Н. Пепеляеве, то ее отличает апологетика. В ней внимание автора обращено на партийную работу В.Н. Пепеляева. П.П. Тройский, находясь в эмиграции, многого не знал. В статьях остальных авторов содержатся важные биографические сведения, но не анализ деятельности В.Н. Пепеляева в МВД Российского правительства.

В ряде работ (СВ. Устинкина, Ю.Ю. Аншакова, А.Г. Рамазанова, Б.Б. Ба-туева, В.Н. Парамонова, А.П. Штыки) деятельность правоохранительных органов вообще не показана, хотя для этого были основания¹¹⁵. Не прозвучало ни одного выступления о милиции антибольшевистских правительств на Международной научно-практической конференции, посвященной 200-летию МВД России¹¹⁶.

Одну из первых попыток подвести итог изучения истории белого движения в Сибири предприняла Т.А. Немчинова¹¹⁷. Нам трудно согласиться с характеристикой автором того, что происходило в те годы в Сибири, только как "белое движение". Для нас представляет интерес параграф "Белая сибирская государственность в отечественной литературе". Однако анализ здесь, как и во всей работе, подменен пересказом основной идеи каждой публикации. Вызывает возражение содержание первой главы. Здесь идет речь о библиографических указателях и справочниках, сборниках документов, воспоминаниях, многие из

Памяти погибших / Под ред. Н.И. Астрова, В.Ф. Зеелера, П.Н. Милюкова, кн. B.A. Оболенского, С.А. Смирнова и Л.Б. Эльяшева. Париж, 1929. С.157-161; Федоренко А.П. Пепеляев Виктор Николаевич // Политические деятели России 1917: Биогр. словарь. М., 1993. С.247; Шиловский M.B. Последний премьер-министр Сибири // Сибирская старина (Томск). 19%. № 11 (16). С. 18-19.

¹¹⁵ Устинкин СВ. Трагедия белой гвардии. Нижний Новгород, 1995.406 с; Аншакова Ю.Ю. Крестьянские вос
стания в Среднем Поволжье в 1918-1920 гг.: Дис.... канд. ист. наук. Самара, 1998.210 с; Рамазанов А.Г. Право
сознание российского крестьянства в революционную эпоху (на материалах Самаро-Симбирского Поволжья):
Дис.... канд. ист. наук. Самара, 199S. 167 с; Батуев Б.Б. Баргузин в годы революций и гражданской войны //
Баргузин страницы истории. Улан-Удэ, 1998. С.150-158; Парамонов В.Н. В поисках "третьего пути" (из исто
рии Самарского Комуна) // Проблемы переустройства России в исторической практике: Тексты докл. и выст.
участников конф. "Реформы в России: Уральский вариант" 26-27 апреля 1994 г. Челябинск, 1994. С.86-95;
Штыка А.П. Мемуары белогвардейцев как источник по истории контрреволюции в Сибири: Дис. ... канд. ист.
наук. Томск, 1987.245 с.

¹¹⁶ МВД России - 200 лет: история, развитие, перспективы. Между нар. научно-практ. конф. 22-23 сентября 2000
г. Спб., 2000.242 с.

⁴¹ РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА

которых вышли в свет задолго до начала периода, исследуемого Т.А. Немчиновой.

За последнее десятилетие отечественными историками сделано многое в изучении внутренней политики антибольшевистских правительств востока России, особенно режима А.В. Колчака. Опубликованы работы, в центре внимания которых - деятельность милиции, следственных комиссий, контрразведки, отчасти судов. Многими авторами политика этих режимов, главным образом, колчаковского, оценена как насилие и произвол.

Вместе с тем некоторые темы ждут своего исследования. В.П. Федюк относит к ним внутреннюю и внешнюю политику колчаковского режима¹¹⁸. Более узкий круг неизученных проблем назвал В.Т. Тормозов. Среди них - правоохранительную политику¹¹⁹. По мнению И.В. Наумова, до сих пор не показано участие американских военнослужащих в борьбе с партизанами¹²⁰. Г.В. Мелихов предлагает расширить источниковую базу исследований. Он справедливо считает, что самого серьезного изучения заслуживает публицистика Н.В. Уст-рялова, Г.К. Гинса, Вс.Н. Иванова, К.И. Зайцева, П. Ковгала и др.¹²¹.

Нам представляется возможным дополнить этот список необходимостью анализа деятельности правоохранительных органов Комуча и белого Приморья. Следует уделить внимание анализу деятельности прокуратуры и такого негосударственного правоохранительного органа, как адвокатура. До сих пор не стало предметом изучения участие самого населения в установлении правопорядка.

Продолжая историографический обзор, следует заметить, что самостоятельную группу составляют исследования, выполненные за рубежом. В первую очередь это работы русских эмигрантов. И.А. Ильин справедливо полагал, что

¹¹⁷ Немчинова Т.А. Современная российская историография белого движения в Сибири. Улан-Удэ: Изд,-
полиграф. комплекс ВСГАКИ, 2002. 189 с.

¹¹⁸ Федюк В.П. Советские историки о крушении буржуазно-помещичьей контрреволюции в России в период
Октября и гражданской войны // Великий Октябрь и гражданская война в России: проблемы историографии,
источниковедения, археографии. Межвуз. тем. сб. научн. тр. Калинин, 1987. С. 104.

¹¹⁹ Тормозов B.T. Белое движение в гражданской войне. Историография проблемы (1918-1998 гг.): Автореф....
д-ра ист. наук. М., 1998. С.12.

¹ Наумов И.В. У истоков: Изучение истории гражданской войны на Дальнем Востоке в 1920-е гг. Иркутск, 1993. С.53.

"белая борьба нуждается в летописи, а не в идеализации; в верном самопознании, а не в создании легенды; в удостоверении, а не в искажении"¹²². Среди работ, посвященных Комуну, следует отметить статью И.С. Ильина. В ней содержится информация о политических интригах в руководстве комитета, которому было не до формирования своей правоохранительной политики¹²³.

В историографии белой Сибири выгодно выделяется обширная по объему и богатая по содержанию книга Г.К. Гинса . Находившийся в силу своей должности управляющего делами Верховного правителя и Совета министров в центре многих важных событий, он рассказал о них весьма подробно. Особенно важно то, что в работе много говорится о процедуре принятия указов, о деятельности правительства, министерств внутренних дел и юстиции, а также их учреждений на местах. Г.К. Гине дает характеристику и оценку деятельности многим деятелям омской администрации. В частности, он положительно оце-нивает службу в качестве министра внутренних дел В.Н. Пепеляева .

Книга Г.К. Гинса, одна из первых по истории белой Сибири, сразу вызвала критику. А.А. Аргунов, рецензируя эту работу, высказал сожаление, что книгу нельзя использовать как документальный источник. "Мысли и впечатления автор заносил на бумагу, полагает А.А. Аргунов, в такой обстановке, где у него, по-видимому, кроме старых газетных вырезок, ничего не было под руками"¹²⁶. Свое согласие с А.А. Аргуновым выразили и современные отечественные историки. Более того, они предлагают к признаниям и оценкам Г.К. Гинса подхо-

Мелихов Г.В. Международная роль культуры "восточной ветви" русского зарубежья (к постановке проблемы) // Проблемы изучения истории Российского зарубежья: Сб. ст. М., 1993. С.45.

¹²² Ильин И.А. Белая идея // Белое дело. Т. 1. Берлин: Медный всадник, 1926. С.8.

¹²³ Ильин И.С. Комуч // Новый журнал. N.Y., 1961. № 65. С.221-242.

¹²⁴ Мельгунов СП. Трагедия адмирала Колчака. Т.1Ч. Белград, 1930-1931; Сергеев В.Л. Очерки по истории бе
лого движения на Дальнем Востоке. Харбин, 1937. 99 с; Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири.
1918-1922. Впечатления очевидца. Париж, 1985. 144 с; Парфенов П.С. Уроки прошлого: гражданская война в
Сибири 1918, 1919, 1921. Харбин, 1921. 171 с.

¹²⁵ Гине Г.К. Сибирь, союзники, Колчак. Харбин-Пекин, 1921. Т. 1.325 с; Т.2.606 с.

¹²⁶ Аргунов А.А. Рецензия на книгу Гине Г.К. "Сибирь, союзники и Колчак" // Современные записки (Париж).
1921.№6.С.317.

дить очень осторожно, как к субъективным. Автор выделяет менее важные события, заслоняя ими значительные¹²⁷.

Такая предпочтительность свидетельствует о политических и идеологических пристрастиях автора, что само по себе, как мы считаем, уже интересно для анализа. На наш взгляд, книга Г.К. Гинса имеет достоинства. Это сочинение принадлежало перу профессора-юриста. В качестве источников при ее написании Г.К. Гине широко использовал документы, вывезенные им из Омска и впоследствии утраченные.

Многочисленные отклики вызвала книга генерал-лейтенанта К.В. Сахарова, служившего у А.В. Колчака. В предисловии к ней он писал: "Моя цель -исполнить только мой долг, записать для моих соотечественников совершенно правдиво и без пристрастно те условия, в которых проходила борьба антибольшевиков, те побуждающие причины, что двигали и управляли этой борьбой, раскрыть состояние и настроение народных масс, показать приёмы борьбы и те обстоятельства, которые повлияли на ее неуспех" . Свою задачу генерал не смог или не захотел выполнить. В его книге мы не найдём взвешенного анализа омской действительности, в отдельных случаях генералу изменяет даже чувство меры.

В этой работе много говорится о боевых действиях Сибирской армии и меньше всего - о положении в тылу. Автор ограничивается общими рассуждениями о партизанском движении. Работа К.В. Сахарова отличается резким непринятием места и роли партии социалистов-революционеров в событиях 1918-1919 гг.

Над проблемой объективности задумался генерал-майор М.А. Иностранцев, проходивший службу при А.В. Колчаке. Он справедливо считал, что "всякая история должна прежде всего стремиться выяснить истину об излагаемых событиях, указать человечеству правду и притом осветить эти события со-

Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историогр. очерки. М., 1998. С. 125. ¹²⁸ Сахаров К.В. Белая Сибирь (внутренняя война 1918-1919 гг.). Мюнхен, 1923. С.7.

вершенно беспристрастно, независимо от личных симпатий и антипатий автора к данным событиям или лицам. Другими словами, - утверждал генерал, - настоящая история должна быть лишена какой бы то ни было тенденции". В рецензии на книгу К.В. Сахарова "Белая Сибирь" М.А. Иностранцев критиковал его за то, что обещал "записать совершенно правдиво и беспристрастно те условия, в которых проходила борьба антибольшевиков". С этой задачей К.В. Сахаров не справился¹²⁹.

Ни одна публикация по истории белой Сибири не обходится без цитирования значительной по объему работы СП. Мельгунова. Он подробно освещает многие стороны правления А.В. Колчака. Исследователи Г.А. Бордюгов, А.И. Ушаков и В.Ю. Чураков считают, что СП. Мельгунов детально вырисовал не только общеполитическое положение режима, но и тонкости "закулисных игр"¹³⁰. Однако историк полностью обошел вниманием освещение "правоохранительной политики", что вполне соответствует взглядам СП. Мельгунова на эту проблему. Опубликовав широко известную работу "Красный террор", он так и не написал обещанную им книгу о белом терроре. Как мы понимаем, этого он не сделал не потому, что такого террора не было, а потому, что такое исследование не соответствовало его идеологическим взглядам и политическим интересам.

СП. Мельгунов был одним из немногих историков из русского Зарубежья, которые пытались выявить причины тенденциозности в публикациях эмигрантов. Он честно признался: "быть "беспристрастным" в истории гражданской войны я, конечно, не могу, ибо сам являюсь в известной степени одним из действующих лиц"¹³¹.

Книга историка В.Л. Сергеева имеет весьма обещающее название, но описывает действия только атамана Г.М. Семенова и его "Особого Маньчжур-

¹ Иностранцев M.A. История, истина и тенденция: по поводу книги генерал-лейтенанта К.В. Сахарова "Белая Сибирь". Прага, 1933. С.5,3.

¹³⁰ Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографи
ческие очерки. М., 1998. С.88.

¹³¹ Мельгунов СП. Н.В. Чайковский в годы гражданской войны. Париж, 1929. С.5.

ского отряда", причем только в восторженных тонах. В ней нет и намека на жестокости семеновцев¹³². Зато книга П.С. Парфенова содержит многочисленные примеры белого террора¹³³.

Большое количество характеристик видных деятелей белой Сибири, основанных на личном общении, содержит обширная статья И.С. Ильина. Особый интерес вызывает мнение автора о руководителе карательных акций в Енисейской губернии генерал-майоре С.Н. Розанове и министре внутренних дел В.Н. Пепеляеве¹³⁴.

Определенный интерес вызывает работа генерал-лейтенанта Д.В. Филать-ева, служившего в Сибирской армии. Он указал на то, что у антибольшевистских правительств на востоке России была собственная территория с населением, в массе своей настроенным антибольшевистски. Все русские представители за границей безоговорочно признали Сибирское правительство как Верховное для всей России. Здесь, по его мнению, армия была построена по "нормальному" типу и не зависела "от большего или меньшего числа желающих вступить в войска". Сибирь была непосредственно связана с союзниками в материальном отношении и живой силе. В Поволжье, а затем в Сибири оказался золотой запас Российской империи. А.В. Колчак, как военно-морской деятель, был широко известен в России, Европе и Северо-Американских Соединенных Штатах.

Эта книга, написанная много лет спустя после окончания гражданской войны, содержит анализ уже вышедших работ. Для книги Д.В. Филатьева характерен общий обзор военных операций белых на территории Сибири и Дальнего Востока. Он менее всего описывает внутреннюю политику колчаковского режима. Вместе с тем автор, как и П.С. Парфенов, пытается извлечь уроки из поражения белых и называет несколько причин краха белых. Среди них ранняя "сдача" русской армии немцам, великодержавне антисоветских режимов. Д.В.

Сергеев В Л. Очерки по истории белого движения на Дальнем Востоке. Харбин, 1937.99 с. Парфенов П.С. Уроки прошлого: гражданская война в Сибири 1918,1919,1921. Харбин, 1921. 171 с. Ильин И.С. Омск. Директория. Колчак // Новый журнал. N.Y., 1963. № 72. С.198-217; № 73. С.216-243.

Филатьев винит окружение А.В. Колчака в том, что оно своевременно не посоветовало адмиралу уйти в отставку.

В это же время автор делает важный вывод. "При оценке деятельности

лиц, ещё недавно игравших значительную роль, мы, русские, - пишет он, - особенно в беженстве находящиеся, несомненно, ударяемся в две крайности: то огульно порицаем, то неумеренно восхваляем, в зависимости от того, к какому лагерю принадлежал и тот, о ком говорится, и тот, кто говорит" ¹³⁵. Это замечание мы бы отнесли и к историкам, жившим и живущим на Родине.

Особое место в историографии мы отводим работе автора, подписавшего-ся аббревиатурой "А.П." . К несомненным достоинствам этой брошюры относится сама ее тема. В ней содержится анализ состояния законности в армии П.Н. Врангеля вообще и деятельности военно-полевых судов, в частности. Обращает на себя внимание полное совпадение оценок, данных для Русской армии, с положением в Сибирской армии. Уровень законности в действиях военных как на юге, так и востоке России был невысок¹³⁷.

Знакомство с работами эмигрантов дает возможность выделить причину их предвзятости. Она заключается в том, что все авторы в той или иной мере пытались не только показать или объяснить действия белых в войне, но и в определённой мере оправдать их. Белоэмигрантская историография, по мнению Г.З. Иоффе, демонстрирует завидное единомыслие, безапелляционность и категоричность, столь свойственные и советским историкам¹³⁸. Вместе с тем сочинения авторов из русского Зарубежья интересны не только богатым фактическим материалом, характеристикой деятелей, но и индивидуальными оценками, которые невозможно было найти многие годы в работах советских историков.

Филатьев Д.В. Катастрофа Белого движения в Сибири. Впечатления очевидца 1918-1922 гг. // Северо-Восток (Новосибирск). 1992. № 3. С. 12.

¹³⁶ Нам пока не удалось установить, чей это псевдонимам^/ Масалов И.Ф. Словарь псевдонимов русских ішса- ^ч і телей, ученых и общественных деятелей в трех томах. T.I. М., 1941. С.ЗЗ; Его же. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Т.1. М., 1956. С.52-54. ¹⁵⁷ А.П. Правосудие в войсках генерала Врангеля. Константинополь, 1921. 56 с.

^,я Иоффе Г.З. Pereira N. White Siberia. The Politics of Civil War. McGill - Queen's Univereity Press, 1996. 261 p. II Отечественная история. 1997. № 3. C.207.

Все это служит основой анализа внутренней политики антибольшевистских правительств.

Своеобразную группу составляют труды зарубежных авторов. Нам оказались доступными несколько работ англоязычных историков¹³⁹. Диссертация С. Раппа посвящена тому периоду гражданской войны, который долгое время было принято называть "демократической контрреволюцией". В этой работе главное внимание уделено военным действиям и деятельности политических оппонентов большевиков - социалистов-революционеров¹⁴⁰.

Монография Д. Смила выгодно отличается обилием источников и использованной литературы как советской, так и западной. Интересны приложения к работе. Автор квалифицированно ставит и решает вопросы государственного строительства и устройства "колчакии". Однако и он в центр внимания поставил военно-политический, экономико-финансовый аспекты деятельности режима А.В. Колчака. Автор справедливо говорит о "войне" против профсоюзов, о восстаниях на селе. Исследователь верно характеризует колчаковскии режим как авторитарный. Однако и у него деятельность правоохранительных органов освещается лишь'мельком¹⁴¹.

В крупной работе Н. Перейры много страниц посвящено гражданским свободам в контексте социальной политики. Он пишет о существовании цензуры, о массовых репрессиях, о забастовках рабочих и о сельских беспорядках. Последнее понятие означает у него партизанско-повстанческое движение. Внимание заслуживает сюжет Н. Перейры о состоянии гражданских свобод при власти белых¹⁴².

¹³⁹ Pelzel S. American Intervention in Siberia, 1918-1920. - Phil., 1946; Manning C.A. The Siberian Fiascko. N.Y.,
1952; Unterberger B. America's Siberian Expedition, 1918-1920. - Durham, 1956; Fleming P. The Fate of admiral
Kolchak. N.Y., 1963; Cracknell B. The Failure of Admiral Kolchak. Harrow, 1978.

¹⁴⁰ Rupp S.Z. The struggle in the East: The anti-bolshevik opposition in 1918. A dissertation submitted to the
department of history and committee on graduate studies of Stanford University in partial fulfilment of the requirements
for the degree of doctor of philoscophy. 1992.436 p.

¹⁴¹ Smele J.D. Civil war in Siberia. The anti-Bolshevik goverment of Admiral Kolchak, 1918-1920. Cambridge
university press, 1996. P.671.

¹⁴² Перейра H. White Siberia. The Politics of Civil War. McGill - Queen's Univercity Press, 1996. P. 114-126.

Интересное методологическое замечание содержит книга Дж. Бредли. Он обратил внимание на склонность российских исследователей к идеологизации в освещении истории гражданской войны. Историк заметил, что идеологически актуальный и политически дискуссионный характер носят не только работы политиков. Историки также ведут полемику между собой крайне некорректно, руководствуясь не фактами, а философскими догмами .

Вместе с тем работы англоязычных историков также не свободны от недостатков. В этой связи обращает на себя внимание монография Р. Лакетта. Основной ее темой стал анализ руководящего состава белых армий¹⁴⁴. Эта работа и ее автор на Западе были подвергнуты критике за пренебрежение к политическим факторам. Б. Пирс в своей рецензии писал даже о том, что лучше бы эта работа не выходила¹⁴⁵. Этой работе, как и другим публикациям, с которыми нам удалось познакомиться, присуща недостаточная архивная база.

Подводя итоги историографического обзор у, мы соглашаемся с точкой зрения Е.В. Гутновой. Она считает, что некоторые отечественные историки сегодня склоняются к тому, чтобы оценивать многострадальную, по ее словам, советскую историографию исключительно с политико-идеологических позиций, не утруждая себя анализом ее научных результатов¹⁴⁶.

С нашей точки зрения, отечественные историки более чем за 70 лет изучения истории гражданской войны достигли серьезных результатов. В научный оборот были введены тысячи архивных документов, номеров газет того времени, тысячи воспоминаний. Впервые деятельность противников советской власти стала таким же объектом исследований, как и политика большевиков. На солидной источниковой базе написано, по нашим подсчетам, около 25 тыс. научных публикаций. Среди тем, разработанных историками, можно назвать борьбу коммунистической партии против внешней и внутренней контрреволю-

¹⁴³ Bredly J.F.N. Civil War in Russia. 1917-1920. N.Y., 1975. P.9.

¹⁴⁴ Luckett R. The White Generals: An Account of the White Movement and the Russian Civil War. L. & N.Y., 1971.
413 p.

¹⁴⁵ Slavic Review. 1989. Vol.48. P.304-305.

¹ Гутнова Б.В. Историческая наука в условиях идеологического диктата: к вопросу об оценке советской историографии // Диалог со временем: историки в меняющемся мире. М., 1996. С.226.

ции, организацию ею Красной Армии, подполья и партизанского движения в белом тылу. К хорошо изученным темам можно отнести рабочее, профсоюзное и кооперативное движение на территории, контролируемой антибольшевистскими правительствами, а также состояние периодической печати.

По нашему мнению, российские историки уже многое сделали для того, чтобы преодолеть ту однобокость и даже предвзятость в освещении гражданской войны, о которой писал председатель специализированного совета РАН по истории революций в России П.В. Волобуев¹⁴⁷.

Немало серьезных работ посвящено экономической, финансовой, национальной политике. В последнее время вышли публикации, анализирующие различные аспекты государственного строительства на востоке России. В поле зрения историков оказались такие, ранее "недиссертабельные" вопросы, как система управления, организация милиции, отчасти судов, органов контрразведки. Российские историки значительно продвинулись в разработке проблем насилия и террора в условиях гражданской войны. Причем речь идет как о "красной", так и о "белой" стороне. Положительной оценки заслуживает постоянно увеличивающееся число публикаций о самых разных деятелях антибольшевистского лагеря.

В этой связи парадоксально звучит вопрос одного из специалистов по белому офицерству о том, является ли гражданская война "белым" пятном нашей истории¹⁴⁸. Отчасти так оно и есть. К неизученным до сих пор проблемам истории антибольшевистских правительств на востоке России мы относим их правоохранительную политику, направленную на обеспечение законности и правопорядка. Отсутствует анализ нормативной базы, обеспечивавшей реализацию этой политики. Не изучена полностью деятельность всех правоохранительных органов в "центре" и на местах. Не проанализированы формы и методы их борьбы как с политической, так и с уголовной преступностью.

¹⁴⁷ Волобуев П.В. Гражданская война в зеркале истории // Академик П.В. Волобуев: Неопубликованные работы.
Воспоминания. Статьи. М., 2000. С 168.

¹⁴⁸ Волков СВ. На углях великого пожара. М., 1990. С.44.

В связи с этим цель диссертации - выявить структуру правоохранительных органов антибольшевистских правительств на востоке России и их правовой статус, установить тенденции, найти общее и особенное в их деятельности, определить недостатки правоохранительной политики, послужившие причиной их поражения, персонифицировать гражданскую администрации антибольшевистских правительств на востоке России.

Мы определили следующие задачи исследования:

проанализировать нормативно-правовую базу, созданную антибольшевистскими правительствами в целях борьбы с преступностью;

изучить взгляды руководителей режимов, председателей правительства и соответствующих министров на данную проблему;

проанализировать составляющие криминогенной ситуации и дать оценку состоянию преступности на востоке России;

рассмотреть систему правоохранительных органов и их устройство;

определить кадровую политику "центральных" и местных властей в отношении личного состава этих учреждений;

выявить формы и методы деятельности правоохранительных органов;

изучить взаимоотношения этих органов с правительством, местными институтами власти и друг с другом;

определить место и роль населения в установлении законности и правопорядка;

оценить степень эффективности правоохранительной политики;

- выделить те способы правоохранительной деятельности, которые можно ис
пользовать в современных условиях.

Предметом исследования в истории принято называть общественное развитие в его конкретно-историческом проявлении. В нашем исследовании им стала деятельность антибольшевистских правительств на востоке России в 1918

- 1922 гг. по подготовке и осуществлению конкретных правоохранительных
мероприятий.

Объектом изучения принято считать деятельность преследующего свои цели человека. В данном случае это правоохранительная политика, ее особенности и закономерности. Под такой политикой мы подразумеваем функцию государственного управления по поддержанию законности и правопорядка, по сохранению внутреннего и внешнего мира. Правопорядок - это воплощение законности в конкретных общественных отношениях, урегулированных государством, система прав и обязанностей их участников, результат неукоснительного исполнения юридических предписаний. Законность - неуклонное исполнение законов и соответствующих им иных нормативных актов органами государства, должностными лицами, общественными организациями и гражданами.

В этой связи следует выделить такую чрезвычайно важную грань политики, как соотношение целей (стратегических и тактических) и средств, используемых для их достижения. При оценке этого соотношения нужен точный учет того, насколько официально провозглашенные цели совпадают с фактическими, в какой степени употребляемые на деле средства адекватны поставленным целям.

Проведение исторического исследования предполагает широкое использование научного инструментария. Отечественная историческая наука переживает сейчас нелегкие времена. Происходит отказ или дистанцирование от привычных методологических принципов и поиск новых. Эта ситуация соответствует идее работы Р.Ю. Виппера с символическим и до сих пор актуальным названием "Кризис исторической науки". В начале XX в. он писал о том, что "наш жизненный опыт необычайно обострился. И наши суждения о прошлом, наши исторические мнения проходится все пересматривать, подвергать критике и сомнению, заменять одни положения другими, иногда обратными"¹⁴⁹. Примечательно, что подобные кризисы отечественная историческая наука переживала сразу после радикальных перемен в судьбе страны. Так было после Октябрьской революции, XX съезда КПСС.

Виппер Р.Ю. Кризис исторической науки. М., 1921. С. 18.

Данное положение подпадает под алгоритм, предложенный А.Дж. Тойн-би. По его мнению, каждая цивилизация периодически переживает состояние "вызова - ответа"¹⁵⁰. На наш взгляд, ситуация с изучением истории гражданской войны в России - наглядный пример подобного "вызова". Наличие множества диссертаций, монографий, статей и мемуаров не приблизило нас к полному и объективному пониманию феномена гражданской войны. В этой связи весьма перспективно суждение Б.Г. Могильницкого о том, что чем значительнее "вызов" тем тщательнее историки должны искать причины, почему был дан на него именно такой "ответ"¹⁵¹.

Следует назвать несколько обстоятельств, которые могут способствовать или уже способствуют поиску адекватного ответа на такой "вызов". Во-первых, как верно пишет Ю.А. Поляков, настало время отказаться от односторонности и предвзятости в оценках. Сохранившаяся в нашей литературе терминология эпохи гражданской войны, называвшая белогвардейские войска "ордами" и "бандами", а их генералов и офицеров - "палачами" и "карателями", нуждается в замене терминологией "спокойной и объективной". В этой связи Е. Тополь-ский призывает проводить анализ революции на языке, отвечающим критериям научной нейтральности¹⁵².

Во многих современных публикациях до сих преобладают эмоции, стремление (не подкреплённое достоверными документами) напечатать нечто сенсационное в ущерб научной объективности и обоснованности¹⁵³. Особенно это касалось того периода, когда белые пятна истории гражданской войны начали заполнять журналисты. Историки отмечают не только присущий этим публикациям налет сенсационности, но и стремление выполнить определенный социальный заказ.

¹⁵⁰ Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991. С.106-142.

¹⁵¹ Могильницкий Б.Г. Об исторической закономерности как предмете исторической науки // Новая и новейшая
история. 1997. № 2. С. 11.

¹⁵² Будцын И.В. Макаров А.С. Новые работы Ежи Топольского // Вопросы истории. 1991. № 12. С.229-230.

¹⁵³ Поляков Ю.А. Гражданская война в России: поиски нового видения // История СССР. 1990. № 2. С. 101,98.

Во-вторых, следует уходить от предвзятости, ибо на смену идеализации революции, десятилетиями развращавшей нашу научную мысль, приходят новые мифологемы, столь же беззаботно оставляющие научные знания за бор-том¹⁵⁴.

Достижение нового уровня знаний стало возможным благодаря двум факторам. Во-первых, были введены в научный оборот новые исторические источники. Во-вторых, наряду с использованием зарекомендовавших себя осуществлялся поиск новых методологических подходов.

Среди традиционных следует отметить общенаучный принцип дополнительности, который, как считает Н. Бор, исключает абсолютизацию какой-либо точки зрения на предмет исследования¹⁵⁵. Применительно к истории эту мысль развил Н.Н. Покровский. Он считает, что исследователь всегда будет зависеть от взглядов и реалий своей эпохи, при этом все же очень важно, какую именно цель сам ученый ставит перед собой, в какой мере он стремится к независимости своего анализа. Недаром в русской национальной культуре, продолжает ученый, хрестоматийным образом летописца стал беспристрастный пушкинский Пимен¹⁵⁶.

В нашей работе был применен и ретроспективный метод, заключающийся в движении мысли исследователя от исторического времени, в котором изучается объект, к прошлому. Он позволил лучше уяснить процессы, своими корнями уходящие в более ранние времена. В ходе исследования приходилось обращаться к событиям начала века, к первой мировой войне, революциям 1917 г. Эти события задали алгоритм исторического развития России в XX в.

В диссертации применяется статистический и алгоритмный методы. Алгоритм понимается как определенное правило, указывающее приемы нахождения некоего общего результата в каждом частном случае. В нашей работе изучение деятельности каждого вида правоохранительных органов в губерниях

¹⁵⁴ Волобуев П.В. Реформы или революция: исторические реалии и политические иллюзии // Крайности истории и крайности историков: Сб. ст. М., 1997. С.7.

Бор Н. Квантовая физика и философия // Успехи физических наук. T.67. ВьшЛ. М., 19S9. С.42. ¹³⁶ Покровский Н.Н. О принципах издания документов XX в. // Вопросы истории. 1999. № 6. С.34.

(областях) ведет к выявлению основного алгоритма - "правоохранительной деятельности противобольшевистских правительств". В этом заключается сама концепция диссертации.

В основу структуры работы положен проблемный метод группировки материала. Это позволило провести конкретно-историческое исследование и на его основе выявить закономерности, присущие деятельности судов, прокуратуры, милиции как отдельных структурных единиц, так и всей совокупности правоохранительной деятельности.

Для того чтобы исторический опыт надлежащим образом истолковать , был использован принцип всесторонности, который не исключает, а наоборот, предполагает рассмотрение объекта исследования как системы, состоящей из множества элементов. Принципиальный выбор, компоновка, изучение этих элементов, показ их места и роли в объекте составляет предмет и логику исторического исследования. Логика исследования может показать необходимость исключения из всестороннего изучения определенных элементов объекта вследствие их достаточной изученности или ограничения исследования объемными территориальными, хронологическими рамками.

Все названные виды ограничений касаются и нашей работы, поэтому из предмета всестороннего рассмотрения выведены по разным причинам некоторые проблемы. Как достаточно изученная, осталась вне данного исследования проблема красного террора. Система и функционирование на данной территории мест заключения (тюрьмы, концентрационные лагеря, "вагоны и баржи смерти") достойны отдельного исследования. Такие ограничения не имеют ничего общего с теми, что были совсем недавно. В нашей стране долгое время имело место произвольное выдвижение "удобных" и замалчивание "неудобных" фактов, что вело к искажению в отражении исторических реалий¹⁵⁸. Это соответствовало мысли Ф. Ницше о том, что "быть может, мы не-

Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С.12. Там же.

верно расслышали голос истории" . Точнее говоря, мы этот голос слышали, но слышали в нем только то, что соответствовало господствующей в обществе идеологии.

Применение синхронного метода и метода исторических параллелей (сравнительно-исторического) дало возможность изучать и сравнивать процессы, одновременно идущие в данный период в разных правоохранительных органах разных регионов. В то время упомянутые органы были как государственные (суд, прокуратура, нотариат, милиция), так и негосударственные (адвокатура). В ряде случаев проводились сравнения с деятельностью советов и их правоохранительных органов на территории Советской России.

Применяя сравнительный метод, мы руководствовались теми основными правилами, которые сформулировал Т. Шидер. Речь идет об учете при использовании сравнительного метода и таких его функций, как аналогическая, обобщающая, индивидуализирующая и синтетическая¹⁶⁰.

В условиях идеологического плюрализма, столь характерного для современного состояния российской исторической науки, весьма продуктивным является, предложенный Б.Г. Могильницким методологический синтез из различных социологических и философско-исторических теорий, но не в духе механического объединения отдельных элементов этих теорий, а в качестве их органического соединения на концептуальной основе¹⁶¹.

Исследовательские задачи диссертационного сочинения решались как с привлечением неопубликованного архивного материала, газетной периодики тех лет, мемуаров, так и на основе анализа исторической литературы. Э.Дж. Хобсбоум считает, что социальные потрясения предоставляют в распоряжение

Ницше Ф. Человеческое слишком человеческое // Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т.1. М., 1990. С364.

¹⁶⁰ Шидер Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках // Философия и методоло
гия истории / Пер. с нем. Благовещенск: Гуманитарный колледж им. И.А.Бодуэна де Куртенэ, 2000. С. 165-166.

¹⁶¹ Могильницкий Б.Г. Историко-методологические исследования в Томском университете (1950-е - качало
1990-х гг.): история, истоки и перспективы // Материалы междунар. науковедческой конф. 22-24 сент. Вып.1.
Новосибирск, 1992. С.120.

исследователя большой объем исторической документации . Действительно, сохранился значительный объем подлинных документов.

Вместе с тем уместно указать на степень сохранности и репрезентативности архивных материалов. В свое время М.Е. Плотникова писала о том, что перед бегством колчаковцы уничтожили большую часть жандармских и тюремных архивов не только в Томске, но и в Омске, Барнауле¹⁶³. По мнению В.Ю. Куцего, государственный переворот 26 мая 1921 г. во Владивостоке слабо представлен в архивах по двум причинам: часть документов была уничтожена,

а часть - вывезена за границу .

Большое количество документов было утрачено в первые месяцы Советской власти, когда еще не было должного контроля над сохранностью архивов. В 1920-1930-е гг. в Сибири прошла массовая макулатурная кампания. Тогда из архивов были изъяты десятки тонн документов¹⁶⁵. Об утрате в советское время многих архивных материалов пишет и Н.С. Ларьков¹⁶⁶. С большой долей вероятности можно предположить, что таким образом были утрачены и материалы по нашей теме.

В этой связи особую ценность приобретают сохранившиеся документальные свидетельства той эпохи. Основная часть материалов отложилась в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Столь значительной коллекцией документов это архивохранилище обязано не только концентрацией в нем фондов из местных российских архивов. Огромное количество материалов поступило в 1947 г. в составе Русского зарубежного исторического архива (РЗИА) из Праги. Восполнить лакуны московских архивов позволила работа в региональных архивохранилищах.

Хобсбоум Э. Дж. От социальной истории к истории общества // Философия и методология истории / Пер. с англ. Благовещенск: Гуманитарный колледж им. И.А.Бодуэна де Куртенэ, 2000. С.315-316.

¹⁶³ Плотникова М.Е. Истпартовские издания о гражданской войне в Сибири // Вопросы истории Сибири. Вып.4.
Томск, 1969. С.208.

¹⁶⁴ Куцый В.Ю. Внутренняя контрреволюция в Приморье 1920-1922 гг. Владивосток, 1994. C.S.

¹⁶⁵ Боброва B.C. Макулатурная кампания 1920-1930-х годов в Сибири // Отечественные архивы. 2001. № 5.
С. 11-24.

¹⁶⁶ Ларьков Н.С. Начало гражданской войны в Сибири: армия и борьба за власть. Томск, 1995. С.16.

В основу отбора и группировки архивного материала, газетных публикаций, работ историков нами положена эпистемологическая типология фактов, выявляющая тип отражаемых исторических ситуаций¹⁶⁷. В соответствии с этим используемый в работе материал разделен на несколько основных типологических групп: 1). нормативно-правовые документы, принятые антибольшевистскими правительствами; 2). документы, созданные в результате деятельности самих правоохранительных органов; 3). декларации, интервью, статьи видных деятелей режимов; 4). периодическая печать; 5). дневники и мемуары. Такая методика помогает достичь истинности исторических фактов¹⁶⁸.

Следует отметить, что долгие годы документы антибольшевистских правительств в нашей стране не публиковались¹⁶⁹. С ними можно было познакомиться по газетам тех лет. Лишь в последнее время был опубликован большой массив нормативных актов, принятых антибольшевистскими правительствами Сибири . Особенный интерес представляют документы, определявшие государственное устройство, регламентировавшие деятельность судебных учреждений, следственных комиссий. Описание организационного устройства милиции, ее методов работы содержатся в специально подобранном сборнике архивных документов¹⁷¹.

Первую группу составили нормативно-правовые документы антибольшевистских правительств по теме исследования. Практически все они впервые вводятся в научный оборот в таком объеме. В диссертации активно использовались документы, находящиеся на хранении в ГАРФ: Ф.147 "Департамент мили-

Ракитов А.И. Историческое познание. М., 1982. С. 196-202.

¹⁶⁸ Брандт М.Ю., Ляшенко Л.М. Введение в историю. M., 1994. С.П4.

¹⁶⁹ См., например: Государственный переворот адмирала Колчака в Омске, 18 ноября 1918г./ Сост. В.Зензинов.
Париж, 1919. 194 с; Пионтковский С.А. Гражданская война в России. 1918-1921. Хрестоматия. М., 1925; Суб-
ботовский И. Союзники, русские реакционеры и интервенция. Краткий обзор исключительно по официальным
документам бывшего колчаковского правительства. М., 1926. 328 с; Борьба за власть Советов в Томской гу
бернии. Томск, 1957. 569 с.

¹⁷⁰ Выявление и изучение новых источников по истории общественной жизни Сибири (конец ХГХ в. - 1920 г.).
Законодательная деятельность белых правительств Сибири (июнь - ноябрь 1918 г.) / Сост. E.B. Луков, С.Ф. Фо
миных, Э.И. Черняк. Томск, 1998. Вып. 192 с; Вып. 2. 156 с; Вып. 3. 98 с; Документальные источники по ис
тории "белой" Сибири // Сост. СП. Звягин, E.B. Луков, С.Ф. Фоминых // История "белой" Сибири: Тез. науч.
конф. Кемерово, 1995. 149-188.

¹⁷¹ Сибирская милиция (1918-1919 гг.): Сб. нормативно-прававых документов / Сост. СП. Звягин и Л.И. Пет-
рушева. Кемерово, 1997.93 с.

ции МВД", Ф.148 "Департамент общих дел МВД", Ф.176 "Временное Всерос-сийское правительство", Ф.192 "Юридическое совещание при Временном Всероссийском правительстве", Ф.1405 "Комитет членов Учредительного собрания", Ф.1700 "Министерство внутренних дел", Ф.3907 "Правительствующий Сенат", Ф.4369 "Министерство юстиции", а также личный фонд Ф.193 "Вологодский Петр Васильевич".

Здесь особо важными были для нас указы Верховного правителя, постановления различных антибольшевистских правительств, другие правовые акты, которые подтверждали старые или вводили новые нормы. Мы анализировали не только сами акты, но и подготовительные материалы к ним, циркуляры министерств внутренних дел и юстиции, решения о кадровых назначениях, переписку по общим и конкретным вопросам. Документы из личного фонда руководителя правительства знакомят с перипетиями принятия тех или иных решений, в том числе и ответственных кадровых назначений. Большое значение имеют доклады, рапорты и отчеты с мест.

Вторую группу составили документы, образовавшиеся в результате деятельности самих правоохранительных органов. Богатый фактический материал содержат фонды судебных установлений. Здесь речь идет о Ф.4661 "Иркутская судебная палата", Ф.4660 "Прокурор Омской судебной палаты" и Ф.3332 "Новониколаевский окружной суд" (все - ГАРФ), Ф.1 "Пермский окружной суд" (ГАЛО), Ф.Р.49 "Благовещенский окружной суд" (ГААО), а также Ф.42 "Красноярский окружной суд" и Ф.516 "Прокурор Красноярского окружного суда" (ГАКК), Ф.10 "Томский окружной суд" и Ф.11 "Прокурор Томского окружного суда" (ГАТО), Ф.242 "Прокурор Иркутского окружного суда" и Ф.245 "Прокурор Иркутской судебной палаты" (ГАИО), Ф.25 "Омская судебная палата" и Ф.190 "Омский окружной суд" (ГАОО). В документах этих фондов можно узнать о реализации правоохранительной политики на местах, о структуре и порядке работы, кадровом потенциале судебных учреждений разного уровня и органов прокурорского надзора. Особое внимание было уделено документам,

касающимся введения в Сибири суда присяжных заседателей, внедрения практики выездных заседаний судов в отдаленных местностях. Самостоятельное значение имеет анализ конкретных уголовных и гражданских дел.

К документам судебных учреждений логически примыкают документы следственных комиссий: Ф.3352 "Иркутская губернская следственная комиссия" (ГАРФ), Ф.Р.1362 "Томская губернская следственная комиссия" (ГАТО), Ф.235 "Следственная комиссия при управляющем Забайкальской областью" (ГАЧитО) и другие. В этом случае представляет интерес практика этих учреждений по разбору дел о причастности к "большевизму". Здесь можно установить не только кадровый состав комиссий, установить статистику арестов, но и проанализировать принятые ими решения. Это в свою очередь дает возможность судить об эффективности этих формирований.

Самостоятельный интерес представляют документы управлений милиции в губерниях (областях), городах (уездах). Среди них Ф.4687 "Управление Иркутской городской милиции" (ГАРФ) и Ф.Р.560 "Курганская уездная милиция" (ГАКургО), Ф.91 "Читинская городская милиция" (ГАЧитО), Ф.Р.642 "Благовещенская городская милиция" (ГААО), Ф.634 "Баргузинская уездная милиция" (НАРБ) и другие. Изучение приказов начальников милиции дает возможность проследить правоприменительную практику на местах, сделать анализ начальствующего и рядового состава. Интерес вызывают материалы, посвященные созданию отрядов особого назначения, вопросам подготовки личного состава. Анализ этих архивных дел позволяет представить себе уровень профессионализма чинов милиции. Привлекают внимание материалы, раскрывающие порядок финансирования милиции, особенно после передачи ее в ведение МВД. Здесь особенно интересна практика создания должностей в милиции на частные средства.

Важными являются документы из фондов местных органов власти. Здесь можно указать Ф.149 "Енисейское губернское управление" (ГАРФ), Ф.235 "Управляющий Алтайской губернией" (ЦХАФАК), Ф.Р.1032 "Управляющий

Томской губернией" (ҐАТО), Ф.289 "Управляющий Забайкальской областью" (ГАЧитО), Ф.Р.852 "Комиссар Временного Сибирского правительства по Кургану и Курганскому уезду" (ГАКургО), Ф.Р.506 "Управляющий Верхнеудин-ским уездом" (НАРБ) и другие. Эти документы позволяют судить о месте и роли названных администраторов по непосредственному руководству милицией, о методах их работы, о принципах подбора, расстановки и профессиональной подготовки личного состава милиции. Особого внимания заслуживают попытки местных властей поднять служебную дисциплину милиционеров, а также стремление покончить с многочисленными случаями произвола и беззакония.

Третью по перечислению, но не по важности группу образуют документы, знакомящие нас с позицией по вопросам установления законности и порядка Верховного правителя, председателя правительства, министров внутренних дел и юстиции, руководителей губерний и областей. Длительное время они были вне внимания историков, хотя были весьма содержательны. Их анализ позволяет заявить о том, что позиция руководителя режима и членов правительства была основана на российских традициях государственности. Она вполне корреспондируется с представлениями о демократическом или, как сейчас принято говорить, правовом государстве. Сравнение этих деклараций с практикой дает возможность говорить о степени их реализации, о мере приверженности политиков декларируемым ценностям. В качестве примера можно привести доклад В.И. Лебедева, прочитанный на собрании Международной Лиги Возрождения свободной России в январе 1919 г. в Нью-Йорке¹⁷². В нем не нашлось места для анализа деятельности Комуча по установлению законности на контролируемой им территории, что весьма характерно.

В четвертую группу источников включена пресса. Здесь мы следуем мысли Э. Геллнера о происхождении и достоверности источника¹⁷³. В данном случае газетные публикации частично дополнили более точные архивные мате-

Лебедев В.И. Борьба русской демократии против большевиков. Записки очевидца и участника свержения большевистской власти на Волге и в Сибири. Нью-Йорк, 1919.61 с. ¹⁷³ Геллнер Э. Структура человеческой истории // Структура истории. Вып. 2. Новосибирск, 2001. С.81.

риалы. Для нас важны как центральные (последовательно - самарские, омские, владивостокские), так и местные издания. Уточнить и дополнить информацию о принятых правительствами решениях позволили такие официозы, как "Вестник Временного правительства автономной Сибири", "Сибирский вестник", "Правительственный вестник" "Вестник Временного правительства Приморской областной земской управы". Уникальную возможность изучить нормативные документы местных властей предоставляют такие издания, как "Вестник Акмолинской области", "Вестник Томской губернии", "Енисейский вестник", "Амурские областные ведомости" и др.

Важно отметить, что на востоке России выходили газеты достаточно широкого политического спектра, кроме, естественно, большевистских. По степени информированности и уровню анализа выделяются такие издания, как газета самарского комитета партии социал-революционеров "Волжский день", общественно-политическая и литературная "Заря" (Омск), беспартийная, экономическая и литературная "Русская речь" (Новониколаевск), политическая, литературная и экономическая "Сибирская жизнь" (Томск), беспартийная "Уральская жизнь" (Екатеринбург), социал-демократическая "Алтайская мысль" (Барнаул), беспартийная демократическая "Эхо" (Владивосток).

Анализ газетных публикаций дает нам редкую возможность восполнить то, что утрачено в архивах. Газеты информировали читателей о многообразных сторонах жизни востока России, губернии (области), города или уезда. Во всех изданиях традиционной была хроника происшествий, в том числе и криминальных. Во многих случаях такая информация в архивах либо утрачена, либо ее там никогда не было.

Следует отметить, что даже в условиях военных режимов и существования цензуры публиковались критические материалы о действиях властей всех уровней. Показательны в этом отношении статьи омской газеты "Заря", осудившие расстрелы участников восстания 22 декабря 1918 г.

Сравнение освещения одних и тех же событий газетами разных направлений, привлечение архивных и мемуарных материалов позволяет получить почти целостную картину происходившего. Уместно отметить, что газетные публикации дают возможность получить уникальную информацию, например, о распространении в периодической печати правовых знаний.

Пятая группа источников состоит из дневников и воспоминаний. При их анализе мы следовали совету А. Про. В своей широко известной работе он предостерегал: "Память оправдывает себя в собственных глазах своей морально-политической правильностью и черпает силу в тех чувствах, которые она пробуждает. История же требует доводов и доказательств" ¹⁷⁴. История, по мысли ученого, не должна идти в услужение к памяти. Однако игнорировать такой источник мы не имеем права.

Перу белоэмигрантов принадлежит значительное количество работ. Г.А. Бордюгов, А.И. Ушаков и В.Ю. Чураков разделили мемуары политических деятелей на два основных направления. Они назвали их "апологетическим" и "критическим". Причем в первом случае они выделили еще две группы: "оправдательно-демократические" и "авторитарно-бюрократические". Авторами "оправдательно-демократических" мемуаров они считают Н.Д. Авксентьева, А.А. Аргунова, В.М. Зензинова, Е.В. Колосова (правильно - Е.Е. Колосов), Д.Ф. Ракова. Среди авторов "авторитарно-бюрократических" воспоминаний - П.В. Вологодский, Г.К. Гине . Следует высказать свое мнение по поводу произвольного смешения жанров - научно-исторического и эпистолярного. Здесь названы как авторы исторических исследований, так авторы дневников и мемуаров. Дневники и мемуары могут стать ценными и даже уникальными историческими источниками только при сверке с документами, выяснении по архивным данным истинной роли мемуариста в том или ином событии, степени его информированности.

⁴ Про А. Двенадцать уроков по истории / Пер. с фр. М., 2000. С.319. ¹⁷⁵ Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историогр. очерки. М., 1998. С.118.

Особое место в историографии проблемы занимают дневники, которые, как правило, вели видные деятели белой Сибири. Нам неизвестно ни одного случая, чтобы дневник вел рядовой участник событий как с той, так и с другой стороны. Авторами дневников были председатель Временного Сибирского, затем Российского правительства П.В. Вологодский, министр внутренних дел В.Н. Пепеляев, военный министр Генерального штаба генерал-лейтенант барон А.П. Будберг.

Дневниковые записи П.В. Вологодского содержат многочисленные малоизвестные подробности внутриправительственных отношений, описывается процесс подготовки и принятия властных решений. В них даются интересные характеристики многим членам кабинета, видным чиновникам, большинство из которых автор знал не один год. Значительное место в дневнике занимает предыстория отставки министра внутренних дел А.Н. Гаттенбергера и назначения на этот пост В.Н. Пепеляева¹⁷⁶.

Знакомство с дневником В.Н. Пепеляева дало возможность узнать о мотивах его "хождения во власть", о деятельности на важных государственных постах, особенно во главе правительства, получить представление о его гражданской позиции. В дневнике содержится много информации, часто критической, о работе сибирской милиции¹⁷⁷.

Лучшим, на наш взгляд, образцом произведения подобного рода продолжает оставаться дневник А.П. Будберга. Ряд авторов высказали мнение о том, что "Дневник" не является таковым в полном смысле этого слова, что в него входят и воспоминания автора¹⁷⁸. Не вдаваясь в дискуссию о чистоте жанра книги А.П. Будберга (это достойно специального исследования), можно и должно высоко оценить ее фактологическую значимость. Она содержит многочисленные красноречивые характеристики деятелей режима. Названное сочи-

¹⁷⁶ Вологодский П.В. Из хроники антибольшевистского движения в Сибири // Россия антибольшевистская. Из
белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995; Дневник П.В. Вологодского // Отечественная история.
2000. № 6. С. 135-150; 2001. № 1.С.135-153.

¹⁷⁷ Дневник В.Н. Пепеляева // Сибирь. 1989. № 6. С.74-88; 1990. № 1. С.75-100.

¹⁷⁸ Устрялов Н.В. 1919-й год. Из прошлого // Русское прошлое. 1993. № 4. С.244; Бордюгов Г.А., Ушаков А.И.
Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. М., 1998. С.115.

нение выгодно отличает критический анализ деятельности омских властей, причем без всякой апологетики, столь характерной для подобных книг. В публикации А.П. Будберга содержится много важной информации о деятельности правоохранительных органов, в том числе военно-полевых судов, контрразведки. В книге содержится описание таких феноменов тогдашней Сибири, как "военщина" и "атамановщина", которые оказывали значительное воздействие на состояние законности и правопорядка в регионе . Многие сибиряки, оказавшиеся в эмиграции, упрекали автора в очернении "колчакии". Действительно, минорный характер записей очевиден. Дневник А.П. Будберга является сочинением, написанном русским литературным языком.

Особняком стоит книга воспоминаний И.М. Майского¹⁸⁰. Во-первых, ее название на долгие годы стало нарицательным для обозначения лагеря эсеро-меныпевистской контрреволюции. Во-вторых, мемуары содержат не только большое количество фактического материала о деятельности милиции, судов и следственных комиссий, но и характерный пример правовой защищенности гражданина в условиях Комуча. Речь идет об обыске в гостиничном номере, который занимал член Комуча, управляющий ведомством труда И.М. Майский. Мемуары С.Н. Николаева также освещают политику Комуча. Однако только в записках, опубликованных в 1936 г., этот член Комуча много рассказывает об омском расстреле 23 декабря 1918 г., что не входит в хронологические рамки деятельности Комитета¹⁸¹.

Эти и другие публикации содержат не только богатый фактический материал, но и то, что не найти ни в архивохранилищах, ни в периодической печати. Речь идет о подспудных политических течениях, различных коллизиях, о личных оценках тех или иных событий. Наконец, дневники и воспоминания со-

Будберг А. Дневник белогвардейца // Дневник белогвардейца- Новосибирск, 1991. С. 163-323.

¹⁸⁰ Майский И. Демократическая контрреволюция. М. - Пг.: Госиздат, 1923. 360 с;

¹⁸¹ Николаев C.H. Конец КОМУЧа. Свидетельское показание // Современные записки. Париж. 1936. № 45.
С.333-362; № 46. С.287-321; Он же. Политика "Комуча" (Опыт характеристики) // Гражданская война на Вол
ге. Прага: изд-е общества участников волжского движения, 1930. С. 103-165.

держат богатейший биографический материал, что является неоценимым подспорьем при написании персоналий белой Сибири.

Воспоминания можно разделить на две многочисленные, но не равные по значимости группы. К первой относятся мемуары высокопоставленных лиц колчаковского режима. Среди них государственные, политические и общест-венные деятели, военачальники . Воспоминания министра снабжения И.И. Серебренникова опираются на многолетнее знакомство с тем или иным деятелем Сибири и прослеживают судьбу этих лиц в эмиграции.

Ценный фактический материал содержат воспоминания атамана Г.М. Семенова, в частности, о его взаимоотношениях с адмиралом А.В. Колчаком. "Фигурой умолчания" этой книги стала политика террора в Забайкалье, которое контролировал атаман.

Интересными подробностями и эмоциональными биографическими зарисовками изобилуют мемуарные работы профессора Н.В. Устрялова, сыгравшего свою не очень видную, но достаточно важную роль в омских коридорах власти. У него можно найти информацию об уровне профессионализма филера, следившего за профессором в Чите. Столь же информативны и даже эмоциональны характеристики деятелей "колчакии" в воспоминаниях журналиста Вс.Н. Иванова. В мемуарах социалиста-революционера Д.Ф. Ракова привлекает внимание предпринятая по отношению к нему попытка вербовки в качестве информатора департамента милиции колчаковского МВД.

Фрагменты из воспоминаний некоторых деятелей колчаковского режима в СССР были опубликованы еще в 1920-х гг. Их издание вызвало критику. В.Д. Вегман считал, что "Активные участники белого движения пишут и издают

¹⁸² Акулинин ИХ. Уральское казачье войско в борьбе с большевиками // Белое дело. Летопись белой борьбы. Т.2. Берлин, 1927. С.122-147; Андрушкевич Н.А. Последняя Россия // Белая идея. Летопись белой борьбы. Т.4. Берлин, 1928. С.108-145; Арнольдов Л. Жизнь и революция. Шанхай, 1935. 296 с; Атаман Семенов. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. Дайрен, 1938; 256 с; Даурец Н.П. Семеновские застенки (Записки очевидца). Харбин, 1921. 77 с; Окулич И.К. Мои воспоминания. 1917-1931 // ГАРФ. Ф.5881. Д.410; Раков Д.Ф. В застенках Колчака. Голос из Сибири. Париж, 1920. 47 с; Серебренников И.И. Мои воспоминания. Т. 1-2. Тяньцзин, 1937-1942; Устрялов Н.В. Белый Омск: Дневник колчаковца // Русское прошлое. 1992. № 2. С.285-332; Он же. 1919-й год. Из прошлого // Русское прошлое. 1993. № 4. С. 194-287; Иванов ВсН. В гражданской войне: го записок омского журналистов. Харбин, 1921. 131 с.

свои мемуары исключительно для того, чтобы оправдать себя перед союзниками и соратниками, чтобы скрыть свои грехи, сгладить свои преступления, чтобы снять с себя и свалить на своих соперников - единомышленников всю ответственность и вину за печальный исход белого движения, чтобы, наконец, из-лить свою горечь и обиды на большевиков и оклеветать их" . Некоторые из этих упреков было бы правомерно отнести и к мемуаристам с советской сторо-

і На

ны. Весьма характерно была озаглавлена рецензия А.А. Ансона . Действительно, вскоре такие издание перестали выходить.

Меньше информации содержат воспоминания участников гражданской

1 ЯЧ

войны, оставшихся в Советском Союзе . Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, их авторы были рядовыми участниками событий и уровень их информированности был невысок. Во-вторых, воспоминания посвящены деятельности подпольщиков и партизан. Узнать из них что-либо о деятельности судов, милиции, тем более прокуратуры практически невозможно. В-третьих, нельзя забывать о существовании цензуры. В-четвертых, содержание многих воспоминаний тенденциозно, что не раз вызывало нарекание других очевидцев. В этом отношении весьма характерно название рецензии А.А. Ансона на книгу В.Д. Виленского-Сибирякова¹⁸⁶. Как мы считаем, его работу нельзя отнести к мемуарам. Это художественная книга с использованием документов и воспоминаний, причем без сносок на них. В воспоминаниях известного руководителя сибирского большевистского подполья Б. Шумяцкого содержится острая полемика с В. Онучиным по вопросу о роли самого Б. Шумяцкого в антиколча-ковской борьбе.

¹⁸³ Вегман В.Д. Предисловие к кн.: Революция и гражданская война в Сибири: Указатель книг и журнальных
статей. Новониколаевск, 1928. С.З.

¹⁸⁴ Колчаковщина. Из белогвардейских мемуаров: Сб. под ред. Н.А.Корнатовского. М., 1930; Ансон А.А. Не
напрасна ли трата бумаги? // Сибирские огни (Новосибирск). 1930. № 5. С.149-150.

¹⁸⁵ См. например: Буревой К. Колчаковщина. М., 1919.40 с; Геласимова А.Н. Записки подпольщицы. М., 1967.
304 с; За власть Советов. Воспоминания участников партизанского движения в тылу у Колчака. Новосибирск,
1947.445 с; Щербаков К.Ф. В плену у Колчака. Воронеж, 1934. 71 с; Элеш В.М. Записки подпольщика. Влади
восток, 1965.224 с. и др.

¹⁸⁶ Виленский-Сибиряков В.Д. Царство Колчака (Сибирская быль). М., 1931. 268 с; Ансон А.А. Как не следует
писать воспоминания // Сибирские огни (Новосибирск). 1931. № 1. С.85.

¹⁸⁷ Шумяцкий Б. В большевистском подполье при Колчаке // Сибирские огни (Новосибирск). 1933. № 7-8.
С.158-161.

Редкое исключение представляют две работы Е.Е. Колосова , целиком посвященные колчаковскому террору. Значительной обвинительной силой обладает обширный материал проведенного им расследования убийства члена Учредительного собрания Н.В. Фомина. Весьма неприглядно, со слов Е.Е. Колосова, выглядит в свете этих событий бывший ссыльный социалист-революционер министр юстиции С.С. Старынкевич. Ему было поручено соблюсти законность в расследовании данного дела и привлечь к ответственности виновных. Незавидна была судьба членов Всероссийского Учредительного собрания, которые подвергались преследованиям и казням не только со стороны большевиков, но и белых властей.

Важную информацию можно почерпнуть из неопубликованных воспоминаний, хранящихся в центральных и местных архивах. Многочисленные факты казачьего террора содержатся в рукописи Лазарева "Атаманщина и колчаковщина на Дальнем Востоке" (ГАХК. Ф.П.44. Оп.1. Д.216). О подробностях массового убийства заключенных в местной тюрьме пишет В.П. Гирченко в машинописной работе "Революция, контрреволюция и интервенция в Троицкосавске - Кяхте (1917 - 1920 гг.) (Музей истории Бурятии имени М.Н. Хангалова. Фонд В.П. Гирченко. Д.34). Отрицательные стороны в деятельности партизан можно найти в рукописи Ю.И. Баландина "Коротко об истории гражданской войны в Тулунском районе (ТІ КМ). Интересные сведения о приемах личного обыска задержанных можно найти в воспоминаниях О.П. Суховой (ПГКМ).

Бесспорно, значение имеет работа с Ф.71 в РГАСПИ. В нем собраны многочисленные материалы по истории гражданской войны вообще и в Сибири, в частности. К этой группе материалов примыкают документы Ф.4000 -"Коллекция Истпарта" (ЦГА ИПДСпб). В описи № 4 собраны воспоминания тех участников гражданской войны на востоке России, которые в начале 1930-х гг. проходили переподготовку в Ленинграде. Соответствующие фонды был об-

Колосов Е. Сибирь при Колчаке. Воспоминания, материалы, документы. Пг., 1923; 246 с; Он же. Как это было (массовые убийства при Колчаке в декабре 1918 г. в Омске и гибель Н.В.Фомина). Пг., 1923. № 21. С.250-

297.

разованы во всех местных партийных архивах. Среди них Ф.64 - "Енисейский цстпарт" (ЦХИДНИКК), Ф.4204 - "Коллекция документальных материалов по установлению и восстановлению советской власти в Томской области" (ІДДНИТО), Ф.П.483 - "Воспоминания старых большевиков об их революционной деятельности в Кузбассе, активных участников Гражданской и Великой Отечественной войн " (ГАКемО). Материалы этих фондов сохранили массив информации личного происхождения. Однако она, по известным причинам, требует к себе критического отношения. Все изученные нами воспоминания, как правило, посвящены описанию террора на территории "колчакии" и почти ничего не говорят о служебной деятельности правоохранительных органов.

Особую категорию составляют мемуары зарубежных участников и очевидцев гражданской войны в Сибири - У. Грэвса, М. Жанена, X. Кенэ и Дж.

1 ЙО

Уорда . В предисловии к мемуарам последнего И.М. Майский упрекает его в том, что он ничего не понял в русской революции и очень плохо представлял себе действительное значение тех событий, которые разыгрывались на его глазах. Эти замечания могут быть приняты, однако мемуары - это некое подобие зеркала, которое может несколько искажать, но верно передавать отражаемый объект. Между тем в этих воспоминаниях содержатся важные свидетельства о репрессивной политике омского режима и отношения к нему сибирской общественности и представителей союзников. Особенно много критических материалов о деятельности карательных отрядов и казачьих атаманов. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на то, что все четыре автора умалчивают об участии своих соотечественников в карательных акциях против мирного населения "колчакии". Воспоминания очевидцев из стран, которые имеют прочные демократические традиции, дают возможность соотнести состояние законности в Сибири того времени и в этих странах.

Гревс У. Американская авантюра в Сибири (1918-1920 гг.). М., 1932. 248 с; Жанен М. Отрывки из моего сибирского дневника // Сибирские огни. 1927. № 4; Кенэ X. Сибирский тыл // Славянский мир (Прага). 1926. № 8-9; Уорд Дж. Союзная интервенция в Сибири, 1918-1919. Записки начальника английского экспедиционного отряда полковника Джона Уорда. М. - Пг., 1923.

Анализ всей совокупности источников позволили нам в полном объеме представить весь процесс формирования и осуществления политики, направленной на установление законности и правопорядка на территории, находившейся под юрисдикцией этих правительств. Мы смогли выявить тенденции, закономерности, общее и особенное в функционировании каждого элемента в системе правоохранительных органов. Детальное знакомство с источниками помогло нам воссоздать кадровую политику соответствующих министерств и ведомств, местных органов власти, а в некоторых случаях и местного самоуправления.

Научная новизна нашей работы определяется несколькими факторами. Во-первых, в отечественной историографии впервые анализируется правоохранительная политика антибольшевистских правительств на востоке России за весь период их пребывания у власти. Во-вторых, в научный оборот введены новые материалы из многочисленных центральных, региональных и особенно местных архивов, периодической печати тех лет. В-третьих, широкая историографическая база позволила подробно изучить вклад отечественных, эмигрантских и зарубежных исследователей в изучение проблемы. В-четвертых, новыми являются полученные выводы, которые дают возможность переосмыслить саму проблему, вынесенную в название диссертации. Наконец, работа в значительной степени персонифицирует антибольшевистский лагерь на востоке России. Особенно это касается представителей гражданской администрации.

Состояние законности на востоке России

Состояние, в котором находилась Россия в 1918 - 1922 гг., давно принято называть "смутой". Можно выделить несколько факторов, которые обуславливают неизбежность "смуты". Она проявляется там и тогда, где и когда раскалывается политический истеблишмент; делегитимируется высшая власть; физическое насилие становится преобладающей формой политической коммуникации; приватизируются силовые структуры и, наконец, деэтатируются институты публичной власти, когда, как любил говорить Мао Дзэ Дун, "власть рождается из дула винтовки"190. На востоке России все эти составляющие "смуты" в тот период были налицо.

Изучение правоохранительной политики антибольшевистских правительств периода "смуты" невозможно без анализа того состояния законности и правопорядка, которое сложилось к моменту прихода и во время пребывания их у власти. Отечественные историки эту проблему, а тем более причины преступности, вообще не принимали во внимание191. Наша задача состоит в рассмотрении факторов, которые определили криминогенную ситуацию того времени в восточных районах России и главным образом в Сибири. Это представляет научный и практический интерес.

Весь комплекс причин, повлиявших на состояние преступности на востоке России, можно разделить на три неравных по составу блока. На первый указали сами участники и очевидцы событий. Для начала здесь следует привести мнение высокопоставленных должностных лиц и специалистов. В своей беседе с сотрудником "Правительственного вестника" председатель Российского правительства П.В. Вологодский признался, что "безвластье и бессудье деревни не может дать успокоения обществу" . Действительно, на развитие преступности "благотворно" повлиял слом во время революционных переворотов 1917 г. старой правоохранительной системы. Об этом в беседе с корреспондентом газеты "Сибирская речь" говорил начальник Омского городского уголовно-розыскного отделения И.И. Рогалев. Его мнение для нас имеет значение, т.к. раньше он служил в сыскных органах Петрограда. В столице имелся хорошо налаженный аппарат, велась строжайшая регистрация прибывших и выбывших, существовал институт вышколенных дворников, были "грандиозные" антропометрические и дактилоскопические кабинеты, десятилетиями собираемая и систематизированная коллекция фотографий, функционировала опытная агентура. В распоряжении сыщиков были быстрые средства передвижения. Словом, закончил свою беседу И.И. Рогалев, в Петрограде было то, чего в Омске так не хватает193.

Заслуживает внимание мнение исполнявшего обязанность директора департамента милиции МВД А.А. Траутмана. 8 марта 1919 г. он сделал доклад, посвященный возрастающей преступности. Им было названо сразу несколько причин ее роста. Первая касалась освобождения по амнистии после февраля 1917 г. уголовных преступников. Специальная статья, посвященная влиянию уголовной и политической194 ссылки на Енисейскую губернию, была опубликована в то время в "Енисейском вестнике"195. Ее автор обоснованно считал ссылку одной из причин преступности. Такого же мнения придерживался и А.Я. Гутман. Он считал, что амнистия А.Ф. Керенского освободила из дальневосточных тюрем большой контингент уголовных каторжан, тут же занявшихся разбоем196. В этой связи следует уточнить, что А.Ф. Керенский был тогда министром юстиции. Указ Временного правительства об амнистии от 18 марта 1917 г. подписал его председатель - Г.Е. Львов. Тогда только в Москве было освобо ясдено более 3 тыс. опасных преступников. В результате, если в марте - августе 1916 г. в городе было совершено 3618 преступлений, то за тот же период 1917 г. - 20628. Число убийств выросло в 10 раз, грабежей в 14 раз197. Можно предположить, что подобный, пусть меньший, рост имел место и в Сибири.

Прекращение уголовной ссылки в Сибирь привело к сокращению армии бродяг, но вплоть до 1917 г. ссыльнопоселенцы давали основную часть рецидивной преступности198. Криминальное воздействие этой категории сибиряков продолжалось и в последующие годы. 21 октября 1919 г. начальник Верхне-удинской уездной милиции Чайкин докладывал управляющему Забайкальской областью о том, что население вдоль линии железной дороги - пришлый элемент, преимущественно ссыльные и отбывшие каторгу199. Это, безусловно, сказывалось на их поведении.

Формирование кадров судебных учреждений

Правоохранительная политика антибольшевистских правительств реализовалась соответствующими органами. Ведущими среди них оставались суды. Сразу после свержения большевиков началось воссоздание системы судопроизводства на основах, сформированных еще в императорской России.

Анализу деятельности Комитета членов Учредительного собрания посвящена не одна работа историков. Однако организация и работа судебных учреждений до сих пор оставались неизученными. Некоторые исследователи относились к этой проблеме поверхностно. Е.И. Медведев в 1959 г. лишь отметил, что судебные органы "учредилки" ничем не отличались от судов времен Николая II. Через десять лет М.К. Мухарямов пришел к выводу о том, что ко-мучевцы, в первую очередь, восстанавливали судебную систему в том виде, какая она была до октября 1917 г. Спустя 40 лет, в 1999 г. И.Е. Карпов ограничился лишь сообщением о том, что в Сызрани был образован окружной "народный" суд. Тем самым, по мнению автора, была восстановлена судебная система царизма и А.Ф. Керенского с привлечением судей, служивших еще до Октябрьской революции. П.Н. Дмитриев также обращает внимание на то обстоятельство, что при Прикомуче судебные чиновники царя и Временного правительства заняли должности мировых судей428. Во всех названных работах анализ профессиональной деятельности судебных учреждений подменен простой констатацией лишь того факта, что были воссозданы "старые" суды, в которых заседали "старые" судьи.

Действительно, приказом Комуча № 1 от 8 июня 1918 г. была восстановлена судебная власть в лице окружных и мировых судов. Документ предписывал возобновить судопроизводство по судебным уставам Императора Александра II (имелся в виду "Свод законов". Т. 16. 4.1. издания 1914 г.) и согласно расписанию штатов по состоянию на 25 октября 1917 г. Все следственные акты, постановления и приговоры, принятые после 25 октября 1917 г., были объявлены не имеющими законной силы. Предусматривался пересмотр тех судебных решений, которые были вынесены после указанной даты. Планировалось пересмотреть и постановление Временного правительства от 12 марта 1917 г об отмене смертной казни429.

Для более эффективной работы судов принимались специальные меры. В июне 1918 г. в Самарском окружном суде состоялось организационное собрание судебных деятелей. Они создали Самарский объединенный суд. Его задачей было "единение" всех судебных органов, выработка правовых норм для местной власти, разрешение внутренних конфликтов в судебных учреждениях430. 30 августа 1918 г. главное управление юстиции Прикомуча известило управление ведомством юстиции Комуча о временном вхождении территории Урала, которая в свое время относилась к округу Пермской судебной палаты, в округ Казанской судебной палаты

Газеты известили судебных деятелей, все население Поволжья о возоб-новлении деятельности судебных установлений . В июле член Комуча управляющий ведомством юстиции не только сообщил в прессе о скором открытии Самарского окружного суда, но и попросил органы местного самоуправления подготовить списки присяжных заседателей. С подобной просьбой к городской управе обратился и уполномоченный Комуча по Самарскому уезду

Подбор и расстановка кадров в следствии и прокуратуре

Следствием на территории, находившейся под властью антибольшевистских правительств, как и прежде, занимались судебные следователи. Их численность была недостаточной. На территории, подведомственной Самарской судебной палате, находилось несколько судебных округов. В конце июля 1918 г. в округе Уфимского окружного суда до штатного расписания не хватало около 80% следователей. Из 33 следственных участков работало только 6. В Стер-литамакском уезде в наличии был лишь один следователь из четырех . По докладу председателя Оренбургского окружного суда в Комуч в августе 1918 г. из 13 следователей, положенных по штату, было лишь 4742. Были незанятые должности следователей и в Сибири. По состоянию на 15 мая 1919 г. по округам Омской и Иркутской судебных палат вакансии этой категории судебных служащих составляли 13%743.

Причины этого положения были различные. В отношении Уфимского окружного суда можно сказать следующее: 9 должностей следователей были вакантны, 5 следователей были призваны на военную службу, 2 следователя болели, еще 2 были назначены мировыми судьями, 2 проживали вне своих участков, у 7-х участки находились в Советской России или на этой территории шли бои.

На систему судопроизводства пагубно сказались слом царских судов весной 1917 г. и разгон "буржуазных" судов советской властью. Часть судебных чиновников погибла в ходе гражданской войны. Среди них - судебный следователь Вельский, убитый в алтайском селе Павловском745. Положение усугубляла "чистка" органов следствия от тех сотрудников, которые сотрудничали с советской властью. На этом основании приказами Комуча от 8 июля и 3 августа 1918 г. были уволены исполнявшие обязанности судебных следователей 1-го и 2-го участков A.M. Точаловский и И.Н. Бухало746

Резко возросла нагрузка на оставшихся специалистов. По мнению сотрудников Самарского окружного суда, положение следственной части надо было признать катастрофическим. Перегруженность следователей фактически представляет собой отказ от правосудия747. По состоянию на 1 марта 1919 г. в производстве каждого следователя и следственного судьи Томского окружного суда находилось по 150, Барнаульского - 190, Омского - 200, Новониколаевского - 326 дел. В Томском уезде у одного из мировых судей в производстве было 465 дел, у второго - 596, а у третьего - 956. Здесь будет уместно вспомнить, что закон от 3 июля 1914 г. предписывал не допускать более 150 дел на одного следователя в год748. Сибирская действительность превосходила нормативы в 3-4 и даже более раз.

Власти предпринимали некоторые меры по нормализации положения с кадрами следователей. Были расширены штаты. С этой целью председатель Уфимского окружного суда направил в Комуч копию постановления общего собрания отделений суда от 24 июля об увеличении штатов. Предусматривалось 8 дополнительных должностей судебных следователей749. Об этом же 31 июля прокурор Самарского окружного суда просил управляющего ведомством юстиции Комуча750. В августе по представлению Самарского окружного суда и его прокурора были увеличены штаты судебных следователей в Самарской губернии. Число участковых следователей увеличилось до 8-ми, а следователей по важнейшим делам - до 2-х751.

Похожие диссертации на Формирование и реализация правоохранительной политики антибольшевистскими правительствами на востоке России (1918 - 1922 гг.)

Влияние иммиграционной политики правительства России на социально-экономическое развитие Дальнего Востока стран : 1856-1917 гг. Синиченко, Владимир Викторович

Формирование и реализация государственной политики Российской Федерации в области гуманитарного образования в высшей технической школе в 1991-2005 годахВатлина Татьяна Николаевна

Формирование и реализация информационной политики в СССР и Российской Федерации (1917-1999 гг.) Митволь Олег Львович

Формирование и реализация государственной политики в отношении женщин в Российской Федерации в 90 - е гг. XX в. : на материалах Красноярского краяНиколаева, Альбина Юрьевна

Формирование и реализация молодёжной политики в Российской Федерации в 90-е гг. XX - начале XXI вв. : на примере Республики ТываСеден Алдынай Викторовна

Формирование и реализация экологической политики Российской Федерации в 90-е гг. ХХ в.Шиняев Сергей Александрович

Формирование и реализация государственной семейной политики на рубеже XX-XXI веков : на примере Удмуртской РеспубликиКоролев Сергей Владимирович

Формирование и реализация государственной миграционной политики России в 1990-е гг.Ибрагимов Муса Муслиевич

Формирование и реализация государственной молодежной политики на Северном Кавказе в 90-х годах XX века (На материалах Ставропольского и Краснодарского краев) Шевхужев Мухамед Султанович

Формирование и реализация государственной молодежной политики России в конце XX-начале XXI веков : на материалах областей Верхнего ПоволжьяКолотилов Даниил Дмитриевич