Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Семья - как в ее современном понимании компактной «ячейки общества», так и классическом, экстраполированном варианте фамилии, рода, клана - является ключевым институтом человеческого социума, так как в ее рамках осуществляется трансляция от поколения к поколению системы ценностей, во многом определяющей бытие и сознание каждого отдельного человека. Соответственно, обширный комплекс проблем, связанных с институтом семьи, всегда имел и будет иметь первостепенное значение для наук о человеке, будь то социальная философия, социология, культурология, антропология или другая дисциплина.
Не являются исключением и исторические науки. Родственные связи – объект изучения специальной исторической дисциплины генеалогии; более того, значение семьи в общеисторическом дискурсе неуклонно растет, выходя за строго очерченные границы какой-либо одной специфической области. На протяжении XX в. историография постепенно поворачивалась в сторону «микроистории», уделяя внимание реконструкции повседневной жизни бытовавших в те или иные эпохи сообществ и групп, объединенных по родовому, социальному, этническому, гендерному и прочим признакам.
Повседневная жизнь, менталитет, системы ценностей представителей данных групп перемещались с периферии в центр внимания исследователей – феномен, обусловленный как развитием междисциплинарных связей, позволяющих историками использовать инструментарий смежных наук, так и общественным спросом на осмысление и концептуализацию тех областей человеческой жизни, которые остаются за рамками традиционного макроисторического нарратива.
Семья, являясь одной из таких малых групп, постепенно становится принципиальным объектом микроистории; в то же время выявление закономерностей социокультурной динамики данной группы требует помещения конкретной семьи или группы семей в макроисторический контекст, который оказывает огромное влияние на развитие родовой культуры и этики.
Сочетание макро и микроуровней особенно актуально, когда речь идет о другой важной для исторической науки человеческой общности, объединяющей людей по социальному признаку - сословии. В истории российской государственности с момента ее зарождения и вплоть до октября 1917 г. ключевую роль играло дворянство. По мере развития монархического государства, формирования и укрепления его институтов, эволюционировало и дворянство: его категории, принципы пополнения рядов, характер межсословных социальных связей, вкупе являющиеся макропараметрами проблемы. Вместе с изменениями структуры и внешних границ сословия, развивалась и дворянская семейная культура, ментальность, повседневная жизнь, которые можно отнести к микроуровню.
Если рассматривать российское дворянское сословие более широко, то, с известной долей условности его можно охарактеризовать как «метасемью», учитывая, во-первых, обширные родственные связи между домами и родами (брачными узами были связаны между собой практически все основные аристократические фамилии), во-вторых, мощную родовую культуру, тождественную для знатных семейств. Таким образом, в истории дворянского сословия пересекаются две ключевые проблемы – родовая и социальная (социокультурная), в силу чего оно представляет особенный интерес для современного исследователя.
Степень научной разработанности проблемы.
Историография дворянства насчитывает более двухсот лет, начиная с трудов Г. Ф. Миллера. На протяжении XIX в. количество исследований по истории дворянства неуклонно росло, в результате чего на рубеже XIX – XX вв. сформировался внушительный корпус сочинений, посвященных как дворянству конкретных регионов, так и периодов, либо отдельным аспектам общественного бытия дворянского сословия. Кроме того, было написано множество работ, реконструирующих историю дворянства в ее политической, социальной и культурной целостности, что позволяет говорить об изучении дворянства как о важной и самостоятельной отрасли исторического знания.
Октябрьская революция 1917 г. не только уничтожила дворянство «де юре» как сословие и социальную страту, но и способствовала уменьшению исследовательского интереса к истории дворянства. В советской историографии оно долгое время осмысливалось исключительно в контексте помещичьего землевладения, связанных с ним имущественно-классовых отношений и «ликвидации эксплуататорских классов».
Ситуация изменилась только в 1970 – 1980-е гг., когда вследствие развития дискуссионного процесса в советской исторической науке стали изучаться такие важные вопросы, как социально-экономическая модернизация дворянства в условиях пореформенной России последней трети XIX – начала XX вв. (работы А.П. Корелина); место дворянства в менявшейся классовой структуре общества и динамические взаимоотношения этого сословия и самодержавной власти (В.М. Кабузан, С.М. Троицкий) и т.д.
При этом, несмотря на положительную динамику изучения дворянства, его история, с точки зрения советской историографии, заканчивалась в октябре 1917 г., а судьбы его представителей в послереволюционное время не рассматривались. Работы, посвященные формированию советской интеллигенции, классовой борьбе и сотрудничеству так называемых «буржуазных специалистов» (среди которых были представители дворянских фамилий) с новой властью, не уделяли внимания дворянам как таковым и не изучали специфику дворянской семейно-сословной культуры в контексте советского общества.
Эмигрантская историография подходила к дворянскому вопросу с точки зрения фактологии и в ограниченных хронологических рамках: издавались родословия и поколенные росписи, выходили историко-биографические труды, посвященные отдельным дворянским фамилиям – например, книга Н.Д. Толстого-Милославского о роде Толстых, увидели свет работы, посвященные происхождению дворянского сословия . Историки русского зарубежья, как и их советские коллеги, обходили тему «дворянской современности», что, с одной стороны, было обусловлено их отрывом от эмпирической базы, с другой – консерватизмом научного подхода, не учитывавшего новейшие тенденции социальных наук.
С конца 1980-х гг. и по настоящий момент, после изменения общественно-политической конъюнктуры в постсоветской России дворянская тематика вошла в активный научный и научно-популярный обиход.
Во-первых, увеличился объем работ, посвященных классическому и пореформенному периодам истории сословия, его социально-экономическому, правовому бытованию. Так, широкий спектр проблем, обусловленных адаптацией дворянства к модернизационному процессу рубежа XIX – XX в. – начиная от роли дворянства в торгово-промышленном капитале и заканчивая сословной психологией переходного периода, был рассмотрен К.Н. Курковым, введшим в научный оборот большой массив статистических данных и ранее не использовавшихся источников. В работах Н.А. Ивановой и В.П. Желтовой обозначились новые подходы к изучению социально-сословной стратификации Российской империи и места дворян в общем социальном организме; проанализирован правовой статус дворян и деятельность региональных сословных корпораций. Были переведены на русский язык работы американских историков Сеймура Беккера и Мишель Ламарш Маррезе, посвященные социально-экономической жизни дворянства в пореформенной России (в контексте юридического статуса и сословных привилегий) и гендерным нюансам дворянского землевладения XVIII – XIX вв. соответственно.
Во-вторых, появились междисциплинарные исследования, сфокусированные на менталитете, семейной и сословной культуре дворянства XVIII – начала XX в. Первопроходцем в этой области был Ю.М. Лотман, трактовавший традиционный дворянский быт и великосветский церемониал в семиотической и культурологической аспектах. Психологический портрет русской аристократии конца XVIII в. воссоздала Е.Н. Марасинова; cложный комплекс идеологических воззрений русского дворянства конца XVIII – начала XIX в. с точки зрения социальной философии рассмотрела И.Ф. Худушина. Комплексный социокультурный облик русского дворянства начала XX века реконструировала Е.П. Баринова.
В-третьих, приобрел актуальность встал вопрос о жизни бывших дворян и других представителей дореволюционных элит (составлявших маргинальную группу так называемых «бывших людей») в советском государстве.
Увидели свет работы, посвященные отдельным дворянским фамилиям (дворяне Аксаковы, князья Хованские, князья Хилковы, графы Медем и др.), авторы которых пытались экстраполировать жизненные судьбы представителей конкретного рода после 1917 г. на русское дворянство в целом. Данные исследования внесли существенный вклад в разработку проблемы. Судьбы аристократических семей после 1917 г. рассматривал и В.А. Иванов, однако его исследование затрагивало лишь один из аспектов жизни советских дворян - репрессии.
Выделились в отдельное направление научного поиска исследования повседневной жизни «бывших» (дворян, бюрократии, духовенства, предпринимателей и т. д.) и во многом совпадавшей с ними социальной страты «лишенцев» (лиц, лишенных в 1920 – 1930-е гг. избирательных прав на основании социального происхождения). Здесь нужно отметить, в первую очередь, работы Т.М. Смирновой, подробно рассматривавшей различные аспекты жизни «бывших» в конце 1910-х – 1930-х гг.. К сожалению, для нее, как и для большинства других авторов, писавших на эту тему, дворяне не представляли специального интереса, являясь лишь частью прослойки «бывших» и величиной, скорее, статистического порядка.
То же самое относится к работам зарубежных (прежде всего, американских) историков-советологов, изучавших социальную историю эпохи сталинизма и уделявших преимущественное внимание офифицально считавшихся маргинальными группам – Шейлы Фитцпатрик, Голфо Алексопулос, Катрионы Келли и др.: отдельные сведения о потомках дворянских семьях растворены в массиве информации о «бывших». Исключением (среди англоязычных исследований) можно считать статью Джона Ченнона, посвященную жизни и уходу из усадеб в города дворян-помещиков в 1920-е гг., а также статьи Мэттью Рэндла, посвященные различным (особенно повседневным и бытовым) аспектам жизни бывших дворян в советском государстве.
Параллельно с историками, судьбы представителей дореволюционных привилегированных слоев изучали специалисты по исторической социологии – С.А. Чуйкина, Е. Фотеева, Д. Берто, К. Герасимова, которые активно использовали специфический социологический инструментарий, прежде всего – устные опросы живших на тот момент в Санкт-Петербурге потомков российских дворянских фамилий; данную методику ввели в оборот В.Б. Голофаст и Т.З. Протасенко.
Именно исследователями данной «школы» была предложена цельная и сформированная парадигма изучения и интерпретации жизненного опыта бывших дворян, в основе которой находились проблемы сохранения и трансляции социокультурных практик в среде послереволюционного дворянства. Результатом этих поисков стала первая масштабная попытка изучения жизни бывших дворян в России после 1917 г. - монография С. Чуйкиной «Дворянская память: бывшие в советском городе (Ленинград, 1920 – 30-е годы)». В ней рассмотрены важнейшие вопросы общественного и частного существования дворянских семей: выбор между эмиграцией и адаптацией к советским реалиям, передача культурных стереотипов от «дореволюционных» поколений к дворянской молодежи, идентичность и самосознание дворян и т.д. Чуйкина ввела в оборот значительный объем ранее не зафиксированных воспоминаний ныне живущих (живших на момент написания работы) потомков петербургских дворянских фамилий, а также ряд рукописных мемуаров из частных архивов. Вместе с тем, строгие территориальные рамки (Ленинград и область) и специфика используемого инструментария, который, фактически, ограничивал эмпирическую базу работы воспоминаниями дворян 1910-х и более поздних годов рождения, не позволяет считать данную работу исчерпывающей (дворянские мемуары, дневники и архивные документы использовались автором преимущественно для построения контекста).
Анализ историографии русского дворянства показывает, что наименее исследованным периодом его существования является советский. Поскольку юридический статус дворянина был аннулирован, собственность отчуждена в пользу государства, а возможности участия в частных коммерческих инициативах либо сведены к нулю, либо (в период НЭПа) строго лимитированы, наиболее перспективным направлением научного поиска в этой области являются социокультурные аспекты бытования дворянской семьи. В пользу данного направления говорят и эмпирическое присутствие феномена дворянской культуры, складывавшегося веками, и актуальность микроисторического исследования семейной и сословной проблематики, отмеченная выше.
Литература, охватывающая данные аспекты дворянской жизни, либо посвящена отдельным родам, либо какой-то одной проблеме (репрессии), либо описывает бытование дворянской семьи в узких территориальных рамках (Ленинград) и создана в рамках смежной научной области, без активного привлечения исторического инструментария.
Цель и задачи исследования.
Имеющиеся лакуны в изучении истории российского дворянства обусловливают необходимость всестороннего анализа социальных и культурных аспектов бытования дворянской семьи в РСФСР (СССР) в их динамической взаимосвязи, который и является целью данного исследования.
В соответствии с ней была определена следующая совокупность задач:
- определение понятия «дворянская семья» и проведение типологического анализа дворянской семейной модели;
- ретроспективный анализ традиционной дворянской семейно-сословной культуры с целью выявления социокультурных констант дворянской семьи в 1917 – 1930-е гг.;
- реконструкция социального облика русского дворянства накануне Октябрьской революции;
- анализ реакции русских дворян на исторические вызовы 1917 г. в контексте семейно-сословной культуры;
- анализ изменений материального положения и юридического статуса дворянина и их влияния на функционирование дворянской семьи в 1917 – 1930-е гг.;
- выделение основополагающих моментов советской семейной и социальной политики, формирующих условия бытования дворянской семьи в 1917 – 1930-е гг.;
- выделение и изучение механизмов социальной адаптации дворян к изменениям повседневной реальности;
- определение степени актуальности устоявшихся дворянских социальных и культурных практик в условиях советского социума 1917 – 1930-х гг.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования является дворянские семьи, оставшиеся после Октябрьской революции 1917 г. в России. Предмет исследования составляют: семейно-сословная культура дворян, рассматриваемая с одной стороны, в органической взаимосвязи с дворянской культурой дореволюционного периода и родовой традицией, а с другой – в контексте становления и эволюции советского общества; положение дворян в советском социуме и их принадлежность к маргинальной социальной группе «бывшие люди»; проблема дворянского самосознания и идентичности; влияние общественной ситуации на инерционные и эволюционные процессы, происходившие в дворянской семье в 1917 – 1930-е гг. и т.д.
Методологические основы исследования.
Методология настоящего исследования базируется на принципах объективности, системности, историзма и междисциплинарного подхода.
Научная объективность подразумевает критическую рецепцию источников, их сопоставление и верификацию, строгую причинно-следственную связь между эмпирической базой и концептуальными построениями.
Принцип историзма отражается в следовании хронологической последовательности, позволяющей воссоздавать предмет изучения в исторической перспективе, а также в анализе объекта исследования с учетом специфики и в контексте рассматриваемого периода времени. В ходе исследования активно применялся как микроисторический анализ, подразумевающий изучение отдельной дворянской семьи и соответствующей среды, так и макроисторический, необходимый для выявлении роли дворянской семьи и культуры в социальных процессах, происходивших в России в конце 1910-х - 1930-е гг.
Системный подход требует помещения локального процесса в широкий исторический контекст, изучения всех процессов и явлений в совокупности образующих их элементов и устойчивых внутренних связей, а также применения разнообразных способов интерпретации фактологического материала.
Междисциплинарный подход, неразрывно связанный с принципом системности исследования, обуславливает привлечение инструментария смежных наук – исторической социологии, культурной антропологии, культурологии, что дает возможность полновесного и всестороннего изучения предмета.
Источники исследования.
Диссертация основывается на разнообразных неопубликованных и опубликованных источниках.
Специфика темы потребовала от автора работы преимущественного обращения к источникам личного происхождения, составляющим основу эмпирической базы исследования: только в них фиксировались многие аспекты частной жизни дворянской семьи.
По объективным причинам (эмиграция, отчуждение дворянских усадеб и репрессии) состояние личных источников по теме оставляет желать лучшего: существенная часть дворянских семейных архивов утрачена безвозвратно, значительная часть сохранившихся документов, находящихся в распоряжении частных лиц, труднодоступна для исследования. Тем не менее, была проанализирована значительная совокупность мемуаров, дневниковых записей и семейной переписки.
Основную группу источников составляют неопубликованные дворянские мемуары, дневники и частная переписка, находящиеся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Были изучены фонды князей Голицыных («Вяземы»), Самариных, Шереметевых, графов Бутеневых-Хрептовичей, князей Шаховских, Орловых, Давыдовых и других дворянских фамилий.
Помимо источников личного происхождения автором использовались документы советских учреждений и ведомств, необходимые для уточнения данных о профессиональной деятельности и перемещениях по стране членов той или иной дворянской фамилии: справки об образовании и месте работы, трудовые книжки, командировочные удостоверения. На основании этих данных была воссоздана трудовая биография бывшего предводителя дворянства Рыбинского уезда И.И. Лютера и его супруги С.И. Лютер (урожденной Хомутовой).
Основную группу опубликованных источников составляют дневники и мемуары членов дворянских семей. Дворянские мемуары можно разделить на две подгруппы. К первой относятся воспоминания, полностью охватывающие исследуемый период 1917 – 1930-х гг. и наиболее ценные в плане фактологии. В первую очередь нужно выделить воспоминания Т.А. Аксаковой-Сиверс (1892 - 1981), достоинства которых как исторического источника неоднократно подчеркивались исследователями; воспоминания членов семьи Голицыных – князя Кирилла Николаевича (1903 – 1990) и князя Сергея Михайловича (1909 – 1989), а также их родственника О.В. Волкова (1900 – 1996) ; воспоминания барона М.Ф. Косинского, А.А. Брусилова и др.
Ко второй подгруппе относятся мемуары членов дворянских фамилий, в которых, по причине эмиграции авторов, описывается лишь часть исследуемого периода. Из этой группы наибольший интерес представляют воспоминания И.Д. Голицыной (урожденной Татищевой) (1900 – 1983, эмигрировала из страны в 1932 г. при посредничестве президента Германии Гинденбурга); князя С.М. Волконского (1860 – 1937, эмигрировал в 1921), А.В. Давыдова (1881 – 1955).
Опубликованные дневниковые записи с точки зрения хронологии и фактологии примыкают ко второй подгруппе: наиболее ценным из данной группы является дневник О.Г. Шереметевой (урожденной Чубаровой), заканчивающийся 1935 г.; большинство же опубликованных (как, впрочем, и неопубликованных дневников) останавливаются на событиях 1918 – 1919 гг..
Следующую группу опубликованных источников составляют декреты и иные законодательные акты советской власти, так или иначе затрагивающие бывших дворян, а также устанавливающие рамки советской социальной политики: в первую очередь, это декреты «О земле», «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния» и «О расторжении брака».
К этой группе логически примыкают опубликованные статьи и выступления руководителей советского государства – В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, А.И. Коллонтай, проясняющие политику советской власти в отношении «бывших» и трактующие законодательные инициативы большевистского правительства.
Последнюю группу опубликованных источников составляют статьи из советской периодики 1920-х – 1930-х гг.: в первую очередь, это «Красная газета», «Комсомольская газета» и «Литературная правда». Привлечение данной группы источников необходимо для иллюстрации «классовой борьбы» в советском обществе, а также описания образа «бывших людей», существовавшего в советской пропаганде и распространенного в обществе.
Хронологические рамки исследования.
Хронологические рамки диссертации определены 1917 – 1930-ми гг., поскольку в этот период времени дворянская семья и культура претерпевала наиболее значительные видоизменения, обусловленные трансформацией социально-политического и культурного контекста. Социальная траектория дворян простирается от маргинальной и репрессированной социальной группы «пораженных в правах», которую представители первого сословия пополнили в ранний послереволюционный период, до формально-юридического уравнивания бывших с остальными категориями советских граждан по Конституции 1936 г. и полной ассимиляции дворянства в рядах новой советской интеллигенции, завершившейся в эпоху «большого террора».
Территориальные рамки исследования.
Территориальные рамки работы широки и охватывают центральный и северо-западный регионы РСФСР: Петроград (Ленинград), Москву, Московскую, Тульскую, Калужскую, Ярославскую области и т.д., что связано с географией проживания и миграций основной массы дворянских фамилий в изучаемый период времени, а также состоянием источниковой базы диссертации. В отдельных случаях и по мере необходимости, обусловленной эмпирической основой исследования, территориальные рамки расширялись за счет других регионов – Уфы, Архангельской области и т. д.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые был предпринят с позиций исторической науки всесторонний анализ способов бытования дворянской родовой и сословной культуры в советское время, показана (на материале большой группы дворянских фамилий) эволюция традиционной модели «семьи-клана», выявлена и осмыслена вся совокупность разнонаправленных социокультурных процессов, имевших место в среде советских дворян и сформировавшегося вокруг данной среды «бывших людей».
Введены в научный оборот важные данные, касающиеся отдельных представителей дворянских семей и проясняющие особенности как общественной, так и частной жизни дворянства в 1917 – 1930-е гг. Выявлена преемственность социальных и культурных практик от предреволюционного к послереволюционному дворянству, которая позволяет по-новому проанализировать историю этого сословия в конце XIX – первой трети XX в.
Практическая значимость исследования.
Предложенные автором данной работы концепции и сделанные выводы актуальны для изучения исторических судеб русского дворянства (особенно в XX в.) и компаративного исследования русской и зарубежной аристократии, для изучения истории русского зарубежья, социальной истории советской России 1917 – 1930-х гг.; в первую очередь, для осмысления и концептуализации опыта «бывших» людей, «лишенцев» и отдельных групп, образующих маргинальные социальные страты, а также для изучения истории советской интеллигенции. Результаты исследования применимы для анализа массовой культуры и повседневной жизни эпохи «военного коммунизма», НЭПа, индустриализации.
Рассмотренные в диссертации процессы социальных преобразований в городе после 1917 г., связанные с отчуждением собственности у «бывших людей», «уплотнением» и резким изменением сословно-классовой стратификации оказали большое влияние на повседневную жизнь как советских, так и постсоветских поколений, что делает результаты диссертационной работы актуальными и для изучения современной истории России.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Социально-экономическая эволюция общества в конце XIX – начале XX в. обусловила размывание сословных границ российского дворянства и повысила его способность к адаптации.
-
К 1917 г. российское дворянство было неоднородным в социально-экономическом, культурном и ментальном отношении; основными носителями сословного мировоззрения являлись представители древних родов.
-
После 1917 г. дворянство перестало существовать как юридически и социально обособленная страта общества, но сохранялась его культурная и ментальная специфика, представители сословия стремились транслировать молодым поколениям родовую культуру и образ жизни.
-
Тяжелые условия жизни, давление со стороны государства способствовали консолидации и самоорганизации бывших дворян как в рамках отдельно взятой семьи или группы семей, так и социального круга, что обеспечивало решение насущных бытовых проблем и физическое выживание.
-
В 1920-е – 1930-е гг. несмотря на отдельные случаи люмпенизации бывшим дворянам удалось найти свое место на рынке труда; они работали во всех отраслях и сферах народного хозяйства, в области культуры, искусства и образования, состояли на военной службе, были в государственном аппарате, занимались (в период НЭПа) частным предпринимательством.
-
Социальная адаптация к советской действительности происходила различно в отдельных возрастных группах дворянства: более тяжело у старшего поколения и гораздо легче у тех, кто родился в 1900-е – 1910-е гг.
-
Большинство дворянских семей смогло адаптироваться к социально-экономическим и политическим реалиям, сложившимся после 1917 г.
-
В 1930-е гг. происходил процесс формального уравнивания дворян и остальной части населения, юридически закрепленный в Конституции 1936 г.
-
Социально-политическая и правовая ситуация, сложившаяся в СССР в 1930-е гг., способствовала распаду традиционной дворянской семьи-клана и ассимиляции бывших дворян в общей массе советских граждан.
Апробация результатов диссертационного исследования.
Основное содержание и главные выводы исследования докладывались на заседании Историко-родословного общества в Москве, научной студенческой конференции в Московском государственной областном университете, они легли в основу двух опубликованных статей. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры новейшей истории России Московского государственного областного университета и получила одобрение.
Структура работы выстроена в соответствии с принципом историзма, подразумевающим хронологическую последовательность в рассмотрении исторических процессов, внутренней логикой изложения материала и соподчиненностью тематических блоков, отображающих комплексность проблематики, многоуровневый и междисциплинарный подход к ее изучению. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
